Давайте обсуждать сообща

Л. А. Никитина

Когда я слушала эту беседу, записанную на плёнку, я мысленно как бы участвовала в ней и жалела, что не смогла сделать это воочию. На правах соавтора теперь выскажусь по поводу услышанного. То же самое можете сделать и вы, дорогие читатели, написав в редакцию кому-нибудь из нас письмо. Мы и книгу писали, надеясь на читателей-собеседников, и очных и заочных, и согласных и несогласных с нами, – главное, неравнодушных к тому, с чем мы пытаемся к вам достучаться.

Надо признаться, что, затевая это нелёгкое для нас писательское дело, мы

сами не знали, что из этого получится. Все мы женщины довольно категоричные в своих суждениях, поскольку убеждены в своей правоте, действительно выстраданной в самом прямом смысле слова. Именно из-за этого вполне могло не состояться взаимопонимание, а тем более взаимодействие. Нам вполне угрожала ситуация «лебедя, рака и щуки». Я много раз наблюдала, как заочные единомышленники, встретившись за «круглым столом», совсем не слышат друг друга, толкуют каждый о своём и раздражаются от критических замечаний. Грустное зрелище! И часто безнадёжное, потому что убеждённость прямо на глазах здесь превращается в «упёртость», мешающую объединить усилия для общего дела.

очень рада, что нам удалось этого избежать и что каждая извлекла из нашего сотрудничества большую пользу: никто ничего не потерял, хотя пришлось кое от чего и отказаться, а все трое приобрели много ценного, присоединив к своему опыту опыт других. Занимая иногда крайние позиции, мы постепенно очищали друг друга от глупой «упёртости» и освобождались, по выражению А. С. Пушкина, «от предрассудка любимой мысли».

Больше всего этот благодатный процесс коснулся проблемы СЕМЬИ и ДЕТСКОГО САДА, где поначалу столкнулись два крайних мнения.

никогда не имела никакого дела с детским садом (ни ребёнком, ни матерью, ни бабушкой) и была совершенно убеждена в ненужности и даже пагубности для детей этого учреждения. Не вникая в конкретные ситуации, я всегда жёстко осуждала родителей, особенно матерей, отдающих своих малышей в казённые стены. А Лилия Анатольевна, как вы теперь знаете, была полным моим антиподом: сад для неё был жизнью, а жизнь без детского сада – бессмыслицей. Ну и какой между нами мог быть разговор? А вот состоялся! И на каком-то его этапе я даже прониклась идеей необходимости (!) детского сада (разумеется, похожего на «Теремок»), а Лилия Анатольевна почувствовала

наконец сильную тягу к семейной жизни и признала ранее немыслимое для неё: детский сад ни в какой степени не может заменить семью, да и вообще это вредное изобретение тоталитарного государства. Наши маятники опять проскочили золотую середину и качнулись в противоположные стороны. Правда, мы обе скоро прочувствовали это и снова двинулись навстречу друг другу.

всё это пишу для того, чтобы показать, что люди при желании и старании могут достичь согласия, испытав при этом непередаваемо прекрасное чувство освобождения от фанатичной закованности в капсулу своей «любимой мысли», мешающей чувствовать и понимать других людей (помните «двойника» и «собеседника» Ухтомского?). Вот эту награду за своё старание мы получили не зря: по-моему, приблизились-таки к Истине, и вам судить, насколько это так.

Прекрасный опыт «Теремка» и других подобных детских садов (а они есть, спасибо энтузиастам!) открывает путь к решению многих наших семейных проблем. Именно семейных, так как главная ответственность за то, чтобы ребёнок вырос хорошим человеком, ложится всё-таки на семью. Если мы все трое ещё не убедили вас в этом, то я попытаюсь сделать это в следующей книге, где уж, конечно, обойдусь без рецептов и советов по пунктам 1, 2, 3 и т.д., а представлю вам свой живой опыт, живые сомнения и поиски разных выходов из конкретных ситуаций. Может быть, они помогут вам, друзья, вглядеться в свой опыт, по-своему решать наши общие задачи, помогут учиться думать и чувствовать самим.

По-моему, после всего сказанного мне не придётся долго разжёвывать свой главный вывод: детский сад не может и не должен заменять семью. На нём лежат обязанности, с которыми семья не имеет никакой возможности справиться. Главные из них три:

ПЕРВАЯ – предоставление детям возможности проявить себя в разных видах деятельности в сотрудничестве с другими детьми и взрослыми, опытными в своём деле. Тут крайне необходимо участие мужчин и пожилых людей – бабушек, дедушек, огромный профессиональный опыт которых совсем не востребован обществом и пропадает зря. А дети интуитивно тянутся к умелым людям, у которых можно многому научиться, перенять опыт из рук в руки, из сердца к сердцу без посредников и методик. Я, конечно, не против методик и технологий, как таковых, но они не должны быть главными в отношениях между взрослым и ребёнком. Влюбленный в дело и детей мастер может обходиться и без них, а результат будет куда лучше, чем у любого методиста. Видимо, пришло время создавать новые формы работы, чтобы

напрямую связывать детей с мастерами своего дела. Тут непочатый край работы для изобретателей и энтузиастов, заботящихся о будущем наших детей. Хотелось бы, чтобы была возможность использовать умения и знания родителей в стенах такого детского сада. Ведь в тесноте городских квартир не до мастерских и «стадионов», хотя при большом желании можно найти для них место, потеснив некоторые красивые мебельные излишества.

ВТОРАЯ – забота о здоровье и ФИЗИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ детей. Тот уровень, которого достигли в «Теремке», вполне доступен в детских садах повсеместно, если приложить к этому старание и опыт тех, кто уже прошёл период становления. Как и в «Теремке», процесс здесь идёт не от родителей к детям, а от детей к родителям. Детский сад становится как бы пропагандистом здорового образа жизни, и родители вынуждены следовать за детьми, которые хотят жить так, как учит их детский сад.

Кстати, немаловажно (это отмечает и Ж. С. Соколова, и Л. А. Блудова), что этот процесс не требует больших затрат на оборудование, а о результате вы уже читали в материале Лилии Анатольевны.

ТРЕТЬЯ – это, конечно, всё, что касается воспитания художественного вкуса и самовыражения через ИСКУССТВО и через общение с ПРИРОДОЙ. Один умный человек как-то заметил: «Если человек воспитан эстетически, то он не допустит этической непристойности и хамства – ему они будут просто противны, причём на уровне интуиции». Насколько же важно привить ребёнку высокий художественный вкус в противовес проникающей из всех щелей так называемой поп-культуры, которая царствует в наших домах и с которой сама семья справиться чаще всего не в состоянии – как раз из-за низкого уровня художественного вкуса, не отличающего самоварную медь от чистого золота. «Красота спасёт мир» – это сказано не для красного словца.

наконец, наши «глухота» и «слепота», ведущие к н е м о т е . Сущая правда заключена в словах Маяковского: «Улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать…» Язык искусства – универсальный язык человечества; тот, кто владеет им во всём его многообразии, найдет путь к сердцу другого и своё Я сможет выразить лучше, чем любыми словами. В современной семье научить этому языку чрезвычайно сложно, хотя всеми доступными ей средствами это делать НАДО, отказываясь от захламлённости и шаблона в интерьере (вот где поможет умение украшать его своими руками!) и подчинив радио-видео-телемеханику своей воле, а не воле изготовителей всякой отравы в красивых упаковках. Детский сад, имеющий дело с самым впечатлительным возрастом человека, может и должен взять на себя

ответственность за воспитание естественного вкуса, воспринимающего вечную гармонию природы и подлинную красоту, созданную людьми.

Всё перечисленное может вызвать недоумение: что же остаётся СЕМЬЕ? Если таковое у вас возникло, значит, книга… не справилась со своей задачей. Но надеюсь, что этого не произойдет, надеюсь, что вы поняли: вся сфера

эмоционального и (обязательно добавил бы Борис Павлович) интеллектуального развития лежит на плечах семьи, потому что ни одно учреждение, ни один самый великий педагог не может знать вашего ребёнка – уникальное, неповторимое создание природы и лично вас, дорогие родители. А обе упомянутые сферы требуют от нас тончайшего понимания и чувствования подрастающего человека.

Здесь, и только здесь, пестуются интуиция (начало начал творческих способностей), совесть (нравственная опора человека), умение любить, прощать, понимать других и мужественно встречать жизнь без страха и недоверия к людям. Именно в хорошей семье изначально может быть воспитана вся гамма лучших человеческих качеств, которые чрезвычайно трудно вырастить в других условиях. Важно, что, по замечанию В. М. Легонькова*, только семья может позволить проявиться всему в человеке,

том числе и негативным свойствам, чтобы ребёнок как бы набрался опыта ошибок и способов их исправления и преодоления. Этому тоже должна научить семья, чтобы ребёнок вышел за стены отчего дома готовым к встрече с трудностями жизни и не терял оптимизма в любых ситуациях, которые поднесёт ему судьба.

Как видите, дорогие читатели, чтобы всё это осилить, надо (не пугайтесь!) самим всё больше и больше становиться людьми. Дети нам для этого и даются в жизни как главный стимул нашего очеловечивания.

ведь найдутся читатели, которые скажут: где же время для этого найти? Некогда всем этим заниматься. А не подумать ли: что на что меняем?

Как-то услышала я такую реплику по поводу перемен в нашей стране, заставивших людей «крутиться на работе»:

– Ничего! Зато работать научимся – жизнь заставит с печки слезть…

– Работать-то, может, и научимся, – подумала я, – да не разучимся ли при этом вместе жить, слышать друг друга? Зачем тогда семья?

Я попросила внучат помочь мне (совершенно серьёзно) разобраться и

B. M. Легоньков – председатель экспертной комиссии Творческого союза учителей

СССР (1989 г.).

спросила их:

– Что такое, по-вашему, семья?

Они отнеслись к делу ответственно и, прежде чем ответить, озабоченно притихли. Первым решился пятилетний Ванюша (я записала их ответы точно):

– Семья – это когда все в ДОМЕ.

Женя (6 лет) начала неуверенно, но закончила убеждённо:

– Когда все в семье… друг друга ЛЮБЯТ!

Девятилетняя Танечка, подумав, с достоинством произнесла:

– Когда двое женятся и у них появляются дети…

ДОМ, ЛЮБОВЬ, ДЕТИ – ребята назвали те ключевые понятия, которые в совокупности и составляют семью. Поразительно! Я бы, наверное, никогда не додумалась до такой цельности и краткости определения. Действительно, ни убавить, ни прибавить. Именно такая семья – человеку и обществу опора. Посмотрите, разве не так:

– самым независимым от государства сообществом людей является семья;

– самым универсальным по возможностям, предоставляемым своим членам, – тоже семья;

– самой надёжной их защитой и опорой – опять семья;

– самой незаменимой колыбелью всех человеческих качеств в лучшую пору их становления – только семья;

– и, если Бог есть Любовь, то Его Дом – тоже семья.

Так как же не заботиться о ней, как не беречь её всеми силами, как жить без неё?

Жалко людей, которые этого не понимают, не чувствуют – «не знают

Вот как это было.

«Прочитав материал о матери, Леонов заговорил о том, как важны, как необходимы человеку хорошая семья и большая любовь. В этот момент по коридору мимо нас прошла эффектная крупная блондинка (актриса театра, в то время популярная в связи с фильмом «Хождение по мукам»). Она услышала рассуждения Леонова о любви и как-то осуждающе, хотя и очень мелодично, засмеялась: «Ну, кому нужна такая любовь? Стоять у плиты, стирать, штопать, терпеть капризы мужа. Нет уж, лучше подальше от семейных идиллий!»

Боже мой! Что стало с мягким, любезным, тонким моим собеседником!.. Его нельзя было узнать. Как вихрь, сорвался он с места и, догоняя молодую женщину, вне себя завопил: «Дура, дура! Что ты понимаешь в этом? Несчастная! И свою жизнь загубишь, и близких людей! Не знаешь радости заботиться. А ты влюбись, дура, влюбись по-настоящему, а тогда и рассуждай!» Но она, пожав плечами, даже не остановилась.

Евгений Павлович вернулся с несчастным лицом, униженный и презрением коллеги, и своей несдержанностью. Извинившись, спросил: «Ну что с молодежью делать? Сами в петлю лезут, сами себя топят. Прямо жутко делается!» И в его таком добром растерянном лице действительно заметался страх. Успокоить артиста было нелегко – так горячо принял он к сердцу случайную болтовню»*.

Вот вам, по общему согласию двух авторов, стратегия организации дошкольного воспитания в наше время и надолго ещё в будущем. А тактика – в ваших руках: здесь огромное поле для творчества, исследований, здесь вас ждёт ещё много открытий и высоких чистых радостей – ведь вы будете жить вместе с детьми!

Последнее слово я предоставлю, как и обещала, ясновидящей Ванге.

Прислушайтесь к её словам, пока ещё не поздно:

– В трудные времена мы живём. Люди не имеют между собой ничего общего. Матери рожают детей, но не имеют молока, чтобы кормить их. Говорят, это из-за нервов. Но это не так. Просто у детей нет ничего общего с матерями, ничего, кроме того, что они рождены ими. Дети не получают от матерей ни молока, ни тепла. Совсем маленьких отдают их в ясли, вечером кладут спать отдельно от себя, дети редко видят улыбку на материнском лице Матери недовольны, что мужья недостаточно почитают их. А мужья считают, что женились только по необходимости, потому что так принято. Пожилые недовольны тем, что молодые их не уважают. Никто никому не близок. Люди интересуются теперь только деньгами. Они думают, что, если у них появятся деньги, всё будет в порядке. Не знают, что в один прекрасный день эти деньги им станут не нужны…

Придёт день, когда у людей будет всё, но они не смогут купить ничего из того, что представляет собой неоценимое богатство – дружбу, товарищество, любовь, сопричастность…

Назарова Маргарита // Достоинство. – 1995. – №38. – С. 11

И всё-таки: удочка или рыбка?

(Разговор с сыном – нашим первым читателем)

Мой взрослый сын прочитал нашу рукопись и задал мне неожиданный вопрос:

– Мам, а какая, по-твоему, разница между душевностью и духовностью?

ответила не очень вразумительно, вроде того, что и то и другое направлено на благо человека, душевность – на поддержание его повседневной жизни. А духовность – на укрепление и возвышение его духа.

– Гм, что-то я не совсем понял: выходит, по-твоему, душевный поступок не может быть человеку во вред, не может разрушить его душу?

– Конечно, нет. Какой же он тогда душевный?

– Значит (только не обижайся!), ты сама не поняла притчу, с которой начала вашу книгу.

Та-ак. Я проглотила «пилюлю» и постаралась не обидеться:

– Ну, объясни.

– Вот смотри. Рыбак стал перед выбором: дать голодному рыбку или удочку?

Сначала он над ним сжалился и дал рыбку. И тем самым лишил самого бродягу возможности верного выбора и толкнул его на продолжение тунеядства, т.е. жизни, обременительной для других. Своим подарком путник как бы подтвердил правильность его жизненной позиции и отрезал бродяге путь к совершенствованию, т.е. духовный путь к Богу.

отдав удочку, он предоставил человеку право выбора, а вместе с тем возможность изменить не только свою жизнь, но и свою философию жизни.

Вот два абсолютно разных поступка: первый – душевный поступок, но объективно служит злу – от лукавого; а второй – духовный, потому что служит добру, т.е. Богу.

– Подожди, подожди! Тут что-то очень важное проклёвывается. До меня действительно не дошло главное в этой притче. Получается, что, совершая вроде бы добрый поступок, человек может творить зло, не подозревая об этом?! Даже хуже: он может ощущать себя довольным, даже благородным: нищему, например, десятку отвалил и горд: помог человеку. И не понял, что подтолкнул его катиться ещё ниже.

– Мама, это сплошь и рядом бывает! Помнишь: «Благими намерениями путь в ад вымощен». Это, по-моему, глубочайшая истина, а понимают её

поверхностно. Вот смотри: лелеют, нежат, берегут ребёнка, не дают ни упасть, ни обжечься – ну как можно ему больно сделать – это жестоко, бессердечно, да? Сколько вам с папой за нас доставалось: «бедные, несчастные дети: в голоде, холоде, нищете растут, жизни настоящей не видят…»

Притворно жалостливый тон его меня рассмешил:

– Точно! Все вас жалели, а нас ругали: ну, ничегошеньки вам от «счастливого детства» не перепало… Ты знаешь, я вспомнила сейчас «Слепого музыканта» Короленко. Помнишь, как мальчика поначалу жалели все в доме, выполняли все его желания, прихоти – ведь слепой, несчастный, ну как же ему не облегчить, не скрасить жизнь?! И один только дядя его, старый вояка, изувеченный войной, увидел это и сказал как-то матери: «Природа обидела мальчика, отняв у него глаза, а вы лишаете его и ног, и рук, и воли – глупая забота, пойми это, сестра, не отнимай у мальчика жизни». К счастью, мать оказалась чуткой и умной, поняла великую правду брата и сумела одолеть в себе преступную жалость.

– Да, вот именно – преступную! Ну а разве не делает преступление государство, заставляя чуть ли не полнаселения быть иждивенцами: детям, старикам тощую полудохлую рыбку-пенсию кинут, а возможности честно заработать не дают. Сколько наворочено тут не просто глупости, а действительно преступной недальновидности, а может, и преднамеренности: ведь легче управлять теми, кто от тебя зависит.

– Стоп, стоп, погоди, а то далеко ушли. Давай вернёмся к рыбаку и рыбке.

– А мы и не уходили от них. Ведь все о том же: любое наше действие по отношению к другому может быть либо «рыбкой», либо «удочкой», либо разрушать человека, либо поднимать его, либо заставлять его идти в гору, либо скатываться в преисподнюю. Только мы этого часто и не замечаем – не ведаем, что творим. Ну никаких сомнений: ведь я же стараюсь помочь, значит, я молодец. Выходит, что я хорошо делаю прежде всего для себя, для собственного удовольствия и самочувствия: приятно ощущать себя добрым, щедрым и т.д., а на самом деле и себя разрушаешь – делаешься самодовольным, таким, знаешь, благодетелем, которому должны все кланяться и благодарить, иначе он будет оскорблён в лучших чувствах. Сколько тут лицемерия, фальши…

– Напугал ты меня… Вот теперь и скажи: наше-то благое намерение, заявленное в начале книги, чем, по-твоему, обернулось: «рыбкой» или…

– Не бойся, – засмеялся сын, – думаю, что в основном всё-таки «удочкой». Вы ведь готовых рецептов почти не даёте, а заставляете думать и

выбирать – это-то как раз главное. А иначе я и читать бы не стал. Просто мне неинтересно, когда меня глупым считают и манной кашей кормят, да ещё и разжёванной. Не волнуйся, всё нормально. Хотя претензии у меня есть, и даже существенные. Недоделали вы свою «удочку». Между прочим, это твоя вина.

– Ну вот, только было обрадовалась.. Ну, говори, благодетель ты мой, вытерплю.

– Нет, я серьёзно. Ты в заключение сказала о двух ключевых словах: ПРИРОДА и СЕМЬЯ. ПРИРОДА в книге прозвучала довольно убедительно, а вот СЕМЬЯ…

– Ну как же: и Аршавский, и Жанна Сергеевна, и Лилия Анатольевна – все только на семью и уповают! Уж про себя я и не говорю. Ты же знаешь мои мысли на этот счёт.

– Да я-то знаю, а где они в книге? Все вы твердите: семья – спасение, без семьи пропадём, даже человечество не выживет. Это одни только эмоции, мало доказательств. Неубедительно, мамочка, как-то слишком по-женски, не обижайся. Что толку, если я скажу: для меня семья – это всё. А другой скажет: а для меня семья – тьфу, одна обуза. Ну и кто кого убедил?

лично убеждён, что СЕМЬЯ действительно опора всему – и человеку, и человечеству. Я много думал об этом, и у меня есть свои соображения и доказательства. И у тебя, я знаю, они есть, а в книге их нет! Одни призывы и благие пожелания. Для СЕМЬИ этого мало!

– Зато ты много сразу захотел. Это другая задача, другая книга. Ты прав: есть что сказать, о чём думать.

– Вот и пиши продолжение этой.

– А ты скажи свои соображения, а то тоже одни призывы.

– Поберегу их для твоей будущей книги. А может быть, для… своей. Ну что ты смеёшься? Писатель из меня, правда, пока никакой, а вот у д о ч к и иногда получаются.

– Это точно: мне ты сегодня её уже преподнёс на будущее… Придётся писать продолжение.

А что думают об этом наши читатели?