Предисловие

Стояла ранняя весна 1988 года. Сидя в уютном родительском доме, где я теперь был лишь гостем, я задумчиво смотрел в окно, откуда открывался скучноватый вид на типичный пейзаж Южной Каролины. Случайно переведя взгляд на журнальный столик, я заметил под кипой журналов и книг, наваленных скорее по небрежности, нежели из любви к чтению, красную тетрадь с металлической спиралью вместо переплета. Не в силах совладать с любопытством, я вытащил столь необычный для этого дома предмет из его укрытия и начал листать помятые страницы.

Тетрадь была исписана более чем наполовину. Я без труда узнал почерк отца, как всегда равнодушного к тому, сможет ли хоть одна живая душа на земле разобрать его сочинения. С растущим нетерпением я перелистывал страницы, по мере сил расшифровывая хотя бы те предложения, которые стояли в начале или в конце абзаца Мне попадались фразы типа таких:

Наиболее страшным испытанием моей веры оказалась бедность моей матери.

Почему, почему мне не довелось знать своего отца?!

Я так мало успел в жизни! После моей смерти пожалеет ли кто о моем уходе?

Если бы я только мог выразить словами все чувства к жене и сыновьям…

Мое любопытство достигло апогея, от нервного возбуждения дрожали руки. Я чувствовал себя лазутчиком, проникшим в сейф с секретными материалами.

Когда владелец попавшего в мои руки сокровища вернулся домой, я с деланной небрежностью поинтересовался о тетради. «Так, записи кое-какие, — пожал плечами отец. — Бывает, что ночью никак не могу уснуть. Мысли всякие в голову лезут. Вот я и записываю их, чтобы как-то отвлечься. Получается вроде дневника. Наверное, старые люди все такие: хочется о многом рассказать, а некому».

А почитать можно? — спросил я.

Неужели тебе интересно? Впрочем, читай, если хочется.

Получив разрешение, хотя и задним числом, я погрузился в увлекательнейшее повествование. В «Полночных блужданиях», как я окрестил позже содержимое красной тетради, отец описывал свои сокровенные мысли и чувства. Его разум и воображение не были стеснены жесткими рамками цензуры и не мешали размышлениям о самом главном. Я смеялся и плакал. Я, наконец, смог войти во внутренний мир человека, более других повлиявшего на меня, и понять, почему ему удалось оказать на меня такое глубокое воздействие.

И вот, листая страницу за страницей, я вдруг подумал: «Может быть, это больше, чем история жизни близкого мне человека? Может быть, «Полночные блуждания» интересны и полезны не только мне?». В самом деле, Бог так устроил мир, что истина передается грядущему поколению через престарелых мудрецов. Рассказав о том, как отец воспитывал меня, я напомню читателям о людях, воспитавших их. Мы должны ценить своих наставников, ибо их посылает нам Бог. Может быть, благодаря моему отцу, кто-то захочет жить честнее, чище, добрее.

Так появилась книга, которую вы держите в руках. Она о наставничестве, о том, как человек, проживший долгую жизнь, учит добру человека юного и неопытного. Однако это не трактат о теоретических основах воспитания молодежи; скорее, здесь описан пример подобного рода практики.

Это очень личная книга, в большей степени, чем какая-либо монография, вышедшая из-под моего пера, да и чем любая публикация о воспитании, поскольку главное действующее лицо в ней — мой отец. Не каждый человек может назвать конкретного наставника, а те, кому посчастливилось иметь в жизни настоящего учителя, как правило, нашли его далеко не в собственной семье.

Получается, что я принадлежу к исключительному меньшинству людей, которых к Богу привели отцы. У многих слово «отец» вызывает целый ворох неприятных ассоциаций. Это беззаботный повеса, покидающий своего еще не родившегося ребенка. Это злобный монстр, избивающий беззащитных малышей и унижающий ранимых подростков. Это сухой педант, требующий совершенства в большом и малом. Неудивительно, что в обществе таких отцов ребенок приходит к Богу-Отцу вопреки, а не благодаря человеку, зачавшему его. Надеюсь, что после этой книги увеличится число детей нового поколения, чьи отцы являлись бы для них образом Божиим, а не завесой на духовных очах. Я попросил отца вспомнить самые яркие события из его долгой жизни и рассказать, как они повлияли на формирование его характера и убеждений. Немало взял я и из «Полночных блужданий».

За восемьдесят с лишним лет в жизни моего отца были и трагические моменты. Совсем ребенком ему довелось стоять у постели умирающего папы, моего дедушки. Страдание было столь острым, что на какой-то миг пятилетнему мальчику показалось, что он теряет веру в Бога. В семьдесят восемь лет пришлось пережить другую смерть — безвременную кончину старшего сына. Отец обезумел от горя и страшным голосом выкрикивал проклятья в лицо Всевышнего. Приступ длился около десяти минут. Когда же стало ясно, что Бог не вернет любимого первенца, отец крепко обнял мою мать, и они проплакали вместе кто знает, сколько времени. И в этих слезах они стали так близки друг другу, как не были никогда за все пятьдесят с лишним лет совместной жизни.

Некоторые радостные воспоминания все равно несут в себе оттенок грусти. Двенадцатилетним мальчишкой отец мечтал о футбольном мяче, ведь им с друзьями приходилось гонять по полю тюк старых тряпок, туго перевязанный бечевкой. Обнаружив заветный мяч под рождественской елкой, он вдруг заплакал от горя: он понял, что мечтал не о мяче, а о том, чтобы большой и добрый папа стоял на воротах и кричал: «Давай, сынок, жми!».

Жизнь каждого человека — это маленькая повесть, суть которой выясняется лишь, если рассмотреть ее в контексте большого романа, написанного Богом В каждой главе я предоставляю слово отцу, и тот, рассказав о каких-то событиях, начинает размышлять об их значении. Он задается вопросом «Для чего Бог послал /ине этот опыт? Как это повлияло на меня, правоверного христианина, вынужденного искать смысл в кажущейся бессмысленности случившегося по воле безразличного Бога?». Читатель не преминет отметить, насколько глубока любовь моего отца к Священному Писанию и насколько хорошо он ориентируется в Библии. Как и я, он убежден, что наши истории вписываются в канву грандиозной эпопеи, которая записана в книге Божией. Жизнь не раскрывает свой смысл сама по себе.

Читая записки отца, я представлял себя идущим по той же дороге тридцать лет спустя (порой я спотыкался, правда, в других местах). Я вновь переживал события своей жизни, словно смотрел фильм с собой в главной роли. Меня снедало желание увидеть снятый величайшим Режиссером монументальный сериал, где моя история была лишь эпизодом.. — и в то же время страх потерять почетное место главного героя мешал это желание удовлетворить.

Я попытался описать смятение своих чувств при чтении воспоминаний отца Что происходит в сердце человека, вдруг осознающего, как любимый наставник влиял на него? И что ощущал я, видя глубоко верующего человека, упорно идущего по тому пути, который сам-то я не раз готов был оставить?

Мой отец говорит на христианском языке. Хотя его словарный запас намного богаче моего, порой такая речь кажется косноязычной. При этом иногда у него проскальзывают фразы, которые не пристало говорить зрелому христианину. Думаю, это отражение нетипичной для многих верующих открытости: отец не избегал мира, а потому его христианский язык приобрел мирской акцент.

Страстная любовь к Богу, вложенная в самые глубины души моего отца Святым Духом, с годами стала еще глубже и богаче. Поднимаясь все выше и выше, этот скромный человек достиг головокружительных высот, приблизившись к «горнему». В его восьмидесятый день рождения более трехсот прихожан его церкви собрались поздравить его с юбилеем. Когда отца попросили сказать несколько слов, он поведал о том, как его коснулось «дуновение небесного ветра». Он слышал смех и музыку, доносившиеся с райского праздника, и всем сердцем желал скорее разделить веселье святых. Присутствующие были поражены до глубины души, многие не смогли сдержать слез. Перед ними стоял старик, для которого привычные радости земной жизни стали недоступны: он давно перестал играть в теннис и испытывал боль при каждом неловком движении, так что даже не мог расчесать сам волосы. Однако за немощью скрывалось твердое убеждение, что самое лучшее еще впереди. Он горел надеждой, будучи весь устремлен в будущее. Уверенность отца заставила меня отбросить беспокойные мысли о малозначительных неудачах и разочарованиях. «Вперед, только вперед! — думал я. — Ибо дорога открыта, и ничто не стоит восторга, который ожидает меня в конце пути».

Надеюсь, что и вы, мой уважаемый читатель, почерпнете немало полезного из этой книги, в конце которой, кстати, предлагается руководство к размышлению и обсуждению прочитанного (в учебной группе или самостоятельно). Вы почувствуете, как с каждым днем у вас прибавляется сил, путь ваш покажется легче и короче, и в конце концов и вы приблизитесь к земле обетованной настолько, что ощутите аромат ее плодов и услышите смех ее обитателей. И позвольте мне высказать уверенность, что ваша настойчивость на пути к заветной цели привлечет к вам многих последователей. Желаю вам стать для них добрым учителем, который, подобно старому штурману, сповобен держать курс корабля в любую погоду. Я мечтаю, что из таких, как вы и я, вырастет новое поколение духовных наставников.