9. Неподлинные модели взаимоотношений

Странно себя ощущаешь, когда, сам того не желая, начинаешь понимать, кто ты такой. У Чарли и прежде возникали сомнения на свой счет. В восемь лет ему стало ясно, что он — грешник, и он даже не старался убедить себя в обратном. Наверно, он слишком привык копаться в себе. Одни считали, что он склонен к чрезмерному самоанализу, который временами принимает болезненные формы, что он любит перебирать свои чувства и мотивы, которые им движут. Другие его за это хвалили, считая, что Чарли человек открытый и ранимый. Однако их восхищение длилось недолго. Потом находился еще кто-нибудь, кто в восторге говорил, какой он искренний , и Чарли казалось, что от этих слов у него начинается недомогание. Он не считал искренность большой добродетелью: она казалась ему незначительной составляющей его призвания, неизбежной и, быть может, необходимой как дыхание.

Самопознание протекало медленно: оно никогда не выглядело яркой вспышкой света или погружением в мучительную безысходность. Оно приходило постепенно, и было похоже на ручеек, который, пробившись в далеком прошлом, теперь превратился в полноводную реку, пролагающую путь к его сердцу.

Неужели он на самом деле страдает этой мелочной, мучительной незрелостью и постоянно ищет похвалы, как младенец молока? Да, это проявлялось в мелочах. Иногда окружающие откровенно говорили ему об этом. Иногда, как на этот раз, об этом заявляла сама обыденность, внезапно ярко высвечивая его поведенческую установку.

В тот день Чарли решил лечь спать пораньше. Сил не было, и к тому же простуда валила его с ног. Немного почитав, он выключил свет. Прошло около часа, и он начал засыпать.

Но тут жена, хлопотавшая в другом конце дома, испугалась какого-то шума и инстинктивно позвала его… Потом еще раз, и через минуту она стояла у порога спальни, стараясь его разбудить.

Он не успел ей ответить, потому что в тот самый миг она поняла причину шума: порыв ветра распахнул окно — никаких поводов для беспокойства. Все в порядке, — сказала она. — Извини, что разбудила тебя . Кто-то на его месте, наверное, заворчал бы ( Могу ли я хоть немного поспать в собственном доме? ), кто-то просто отмахнулся бы, желая поскорее заснуть, но добрый муж был обязан посочувствовать жене и дать ей понять, что она нисколько ему не мешает.

Откинув голову на подушку, он испытывал двойственные чувства. Во-первых, бодрость. Хорошо, что он не накинулся на жену и не поднял лишнего шума. Он как раз собирался это сделать, но, услышав ее извинение, сказал: Все нормально, не бойся . Он не ощутил прилива гордости, но — именно бодрость. Во-вторых, он почувствовал, что надо быть настороже, ибо понимал, что еще не сумел расправиться со знакомыми ему демонами. Он сдержал их, но не до конца поставил на место. Он слышал, как, хихикая и стараясь его искусить, они нашептывают: У тебя всегда все не так. Впервые за несколько месяцев ты решил лечь пораньше и по наивности понадеялся, что кто-то обратит внимание на твою усталость и позаботится о тебе. В конце концов, ты не так уж и много просишь: всего-навсего, чтобы тебя ценили. Ты вынужден считаться со многими, и неужели нельзя попросить, чтобы кто-нибудь считался с тобой?

Он лежал, изо всех сил стараясь заглушить эти голоса и почувствовал благодарность, когда услышал другой, лучший голос, услышал и как никогда раньше понял, что настоящую борьбу надо вести внутри себя, надо бороться с врагом, который выдает себя задруга…

Назовем этого мужчину Чарльзом. Работа у Чарли не ладилась. Новый начальник операционного отдела, крайне заносчивый самозванец, возомнивший себя незаменимым,

делал ее невыносимой. Чарли приуныл и, по-видимому, даже впал в депрессию. Жена изо всех сил старалась его поддержать, и он ценил это. Тем не менее иногда мысли о ней вызывали у него тревогу. Что она на самом деле о нем думает? Как старается себя вести, когда он в очередной раз приходит домой в плохом настроении? Быть может, он слишком погряз в проблемах? Но ведь не притворяться же, что все в порядке! Как быть веселым и беззаботным, когда в действительности одолевают совсем иные чувства? По дороге домой он постоянно думал о том, как лучше общаться с женой.

Другое дело — Марк. Ему работа тоже доставляет много хлопот, но он умеет с ними справляться. Его жена говорит, что когда дела у него на работе идут не слишком хорошо, он становится еще самоувереннее и гонит от себя лишние раздумья. Никаких проблем — любимый ответ Марка на ее вопрос о работе. Правда, после этого он обычно разражается критикой: Понимаешь, новая администрация не имеет никакого представления о том, как поднять нашу компанию. Дженкис, новый парень, совершенный индюк. Меня он не любит, да и я его тоже. Но, так или иначе, все уладится .

Все будет нормально. Портфель на замке, дверь закрыта. Разговоры за обедом по большей части доставляют удовольствие, если не считать нескольких оплеух детям и немногих упреков, брошенных в адрес жены. А потом три часа подряд — телевизор.

Возьмите сотню мужчин и внимательно понаблюдайте за ними в течение недели. Не надо обладать особой проницательностью, чтобы заметить: в их общении с людьми просматривается одна из двух описанных линий поведения. Человек семьдесят-восемьдесят руководствуются страстным желанием убедиться, что они действительно кому-то нужны. Тех немногих, от кого они глубоко зависят, они призывают постоянно думать о них и относиться к ним так, как им того хочется. Они от всей души готовы делать свое дело, выполнять все, что требуется, однако цель у них всегда одна и та же — что-то получить от другого. Чарли входит в группу, которую я называю моделью номер один.

Что касается оставшихся двадцати или тридцати мужчин, то ими движет совершенно другое стремление. В своем поведении (особенно во взаимоотношениях с окружающими) они руководствуются отнюдь не желанием оказаться незаменимыми. Они хотят быть гордыми и суровыми. Их позиция выражается так: ты мне не нужна, да и вообще никто не нужен. К этой группе принадлежит Марк, и ее я называю моделью номер два.

В своих взаимоотношениях с людьми мужчины обычно руководствуются одним из этих устремлений. Одни полностью подчинены желанию ощутить свою значимость и незаменимость ( Постарайся меня понять! Я пуст — наполни меня! ), другие руководствуются установкой на суровость и сдержанность ( Я могу обойтись и без тебя. Верь в меня, но не подходи близко и не затевай никаких ссор ).

Сначала мне хотелось бы поразмышлять о том, почему именно эти две модели являются основными и почему почти все мужчины подпадают под одну из них; затем, в десятой главе, мы рассмотрим первую модель, а в одиннадцатой — вторую.

Причины формирования обеих моделей

Бог хочет, чтобы все мы были счастливы, но не так, как этого хочется нам (наше представление о счастье не всегда соответствует истине), а как угодно Ему. Он требует, чтобы мы следовали плану, начертанному именно для нас, как следуем руководству по управлению новым автомобилем.

Мужчина не будет счастлив, если в своей жизни не услышит призыв Бога. Яркие, но поверхностные удовольствия, не требующие от нас с тревогой прислушиваться к глубинному зову стать истинными мужчинами, какое-то время могут казаться настоящим счастьем. Сила, власть, деньги, положение, связи, карьера, успех, собственность, еда, секс, развлечения и многое другое воспринимается нами как источник счастья. Хитрость в том, что какое-то время, а иногда и целые годы, все это может оправдывать себя или, по крайней мере, таковым казаться. Все перечисленное вселяет в нас ощущение комфорта, и мы действительно что-то от этого получаем.

Однако на самом деле все эти ценности оказываются неплодотворными. Они не способствуют рождению чувства удовлетворенности, не приводят к радости, которая в страданиях только углубляется, не способствуют формированию смиренной уверенности, которая продолжает существовать, несмотря на неудачи и препятствия.

В погоне за удовольствиями мы превращаемся в марионеток: стоит перерезать нити, и мы — просто бесформенная масса.

Ни один мужчина не может быть счастлив, если он не откликнется на призыв к истинной мужественности и не постарается сделать зримой ту истину о Боге, которую трудно увидеть. Счастье приходит, когда мужчина на примере собственной жизни показывает, что Бог всегда совершает Свой путь, что тьма Его не останавливает и Он готов творить добро независимо от того, какой бы скверной не казалась та или иная ситуация.

Мужчины призваны носиться над тьмою и вступать в тайну взаимоотношений до тех пор, пока они не обретут достаточного смирения для того, чтобы довериться Богу и затем осуществлять Его дальнейшие замыслы. Попытка такого осуществления наверняка закончится провалом, если в ней не будет ощущаться Божьего присутствия. Большинство мужчин никогда об этом не задумываются и не находят времени поразмыслить о Божьем призыве. Даже самый лучший мужчина не проживает свою подлинную мужественность сполна.

Если на самом деле верно, что никакой мужчина не может быть полностью счастлив, не отдаваясь целиком Божьему призыву, тогда получается, что никто из нас не может назвать себя совершенно счастливым на этой земле. Каждый из нас в той или иной мере борется с несчастьем, переживает внутреннюю пустоту и ощущает тревожное неудовлетворение, которых наш Творец никогда для нас не замышлял. Мы чувствуем, как из непостижимой глубины наших сердец начинает расти непонятное томление. Мы отчаянно жаждем ответа, жаждем, чтобы кто-то заполнил эту пустоту. Кроме того, мы чувствуем, как внутри нас закипает гнев, который не дает нам покоя. В той или иной степени каждый мужчина знает, что он не переживает всей полноты счастья, и когда его неисполненные желания становятся очевидными, он предстает перед главным выбором, характерным для человеческого существования: довериться Богу или не делать этого, зажечь свои собственные огни или положиться на имя Господа?

Доверяя Богу, мы чувствуем, что, несмотря на переживаемое нами несчастье (ощущение которого может длиться до самой смерти) и собственное несовершенство, мы обретаем надежду, признание и смысл. Мы получаем возможность благочестиво продолжать свой путь, а это приносит радость. Если же мы не делаем этого, ощущение несчастья превращается для нас в самую главную неотвязную проблему.

Необходимо уяснить простой принцип: всякий мужчина находится в движении, которое определяет саму суть его существования, однако не всякое движение можно признать правильным. Таким образом, если мужчина не совершает свой путь как должно, он начинает это делать неподобающим образом. Когда положительное движение завершается, начинается отрицательное. Под положительным мы понимаем движение к Богу через ощущение своей глубокой личной неудовлетворенности, под отрицательным — движение, направленное только на попытку снизить эту неудовлетворенность.

Поскольку мужчины, каки женщины, — существа, принципиально ориентированные на межличностные взаимоотношения, любое движение лучше всего определяется по тому, как мужчина эти взаимоотношения строит. Он или животворит их и привносит в них красоту, или уничтожает и обезображивает. Его влияние на других может быть незаметным или, наоборот, весьма резким и драматичным, но оно всегда есть. Достаточно поговорить с кем-нибудь всего лишь несколько секунд, и любая беседа, кроме самой случайной, оказывает влияние на собеседника.

Настоящие мужчины не стараются контролировать тех, с кем общаются, а, напротив, вдохновляют их своим присуттвием. Они чутко относятся к жене, детям и друзьям, и бла- одаря этому побеждают свое одиночество, эгоизм и страда- 1ие. Они осторожно подталкивают своих родных и друзей к ому перекрестку, где им, как мужчинам, пришлось выби- ать между верой и неверием.

Что касается ненастоящего мужчины, который стремится : господству и в то же время переживает гнев и страх, то он аставляет других подчиняться или доводит их до того, что, ледуя инстинкту самосохранения, они поднимают против [его бунт.

Причины формирования первой поведенческой модели

Мужчины, своим поведением воплощающие первую модель межличностного общения (то есть настаивающие на ом, чтобы другие люди принимали серьезное участие в их сизни), понимают, что счастье можно обрести только в общении и никогда — в одиночестве. Обычно в детстве таких [ужчин слишком баловали: излишне ласковая мать, слиш- ом щедрый отец, чересчур заботливый (и, быть может, не овеем корректный) молодой пастор или какая-нибудь портивная звезда, подарившая свой автограф. Уже тогда эти [ужчины усвоили один простой урок: надежнее всего стра- ание облегчается, когда кто-нибудь что-либо делает для ебя.

В голове у представителя такой поведенческой модели юрмируется определенная стратегия, которая оправдывает го нежелание предпринимать действия, способные выявить го несостоятельность: он стремится найти людей, которые, довлетворяя его потребности, не будут требовать от него тветных действий. Тогда ему не придется оставаться один а один со своим страхом тьмы и он не ощутит подлинной отребности в Боге. У него даже появится надежда. Стрем- ение сделать себя значимым и необходимым чувствуется о всех решениях, которые принимает мужчина данной по- еденческой модели: жениться или не жениться, взять за- [уж эту женщину или другую, предпочесть эту карьеру или акую-либо еще, данную форму общения с друзьями или другую, наказывать детей или нет. Таким подходом он руководствуется даже в самом малом. Сказать или не сказать жене о своих чувствах? Идти на эту вечеринку или не ходить? Пожаловаться на эту официантку или не стоит?

Уподобившись сыну богача, который ежемесячно получает деньги на расходы, мужчина, руководствующийся желанием быть значимым и незаменимым, начинает думать, что имеет полное право никогда не предпринимать самостоятельных действий. Он готов нести ответственность до определенного момента, нередко проявляет доброту и рассудительность, а иногда даже может пойти на какие-то жертвы, но всегда при этом требует, чтобы кто-то заметил его благородство и дал ему возможность возвыситься. Таков мужчина первой поведенческой модели.

Причины формирования второй модели

Итак, неподлинные мужчины или цепляются задругах, умело показывая свою незаменимость, или, наоборот, избегают людей, чтобы не вступать в серьезное общение. Обычно в прошлом мужчины второго типа не знали ласкового участия, но были знакомы с неприятием и гневом. Строгая дисциплина, вечно занятый отец, не обременяющая себя воспитанием мать, безблагодатная церковь, законническая теология — одним словом, таким мужчинам почти не приходилось ощущать подлинного общения.

Мужчины, которые действуют согласно второй поведенческой модели, когда-то тоже хотели найти подлинное общение, но потеряли надежду. Для них оказалось легче уничтожить в себе стремление к межличностной близости и постараться преуспеть в жизни, нежели сожалеть о несбыв- шемся и чувствовать обиду. Признаться в том, сколь сильно они хотят общения, для них страшнее, чем постоянно искать его и никогда не находить.

Нередко они обнаруживают в себе способности, которые позволяют им общаться издалека . Задатки спортсмена, ученого, умение вести себя в обществе, избегая ненужных конфликтов, или какие-нибудь познания в механике дают им возможность ощутить собственную силу и достичь целей, достойных похвалы. Со временем мужчины, поведение которых мы относим ко второй модели, начинают так сильно зависеть от перечисленных способностей, что их стремление к установлению подлинной межличностной связи угасает, чему они, по сути дела, не противятся. Общение на расстоянии дает ощущение безопасности. Нет никакой необходимости чувствовать, как в твою душу врывается губительный страх найти то, что нарушит привычный распорядок жизни. Конечно, в каком-то смысле такой мужчина, как и мужчина первой поведенческой модели, всеми фибрами своей души чувствует необходимость общения. Обе поведенческие установки требуют, чтобы другие во всем шли им навстречу. Однако если мужчины первой категории хотят, чтобы их по достоинству оценивали и поддерживали лишь немногие близкие люди, то мужчины, принадлежащие ко второй категории, жаждут признания от более широкой аудитории, которая знает свое место и сохраняет дистанцию. Эти два стиля поведения различны, но оба по своей сути остаются эгоистичными и приносят большой вред.

Одна из основных трагедий заключается в том, что мужчина не видит, как губительно сказывается его немужское поведение на окружающих людях. Те же, кому удается это увидеть хотя бы на миг, начинают глубоко и искренне сокрушаться, испытывая раскаяние.

Именно в такой ситуации и возможно истинное покаяние. Когда мужчина раскаивается, Дух дает ему новое видение, и ручеек прохлады пробивается в знойной пустыне его сокрушенного сердца. Надежда на то, что он сможет оказывать поистине благотворное воздействие на других людей — поддерживать жену, положительно влиять надетей, ободрять друзей, — становится сильнее страха перед вступлением во тьму, и тогда начинается положительное движение.

Оно никогда не происходит просто так, никогда не развивается естественным образом и всегда предполагает борьбу с теми порывами, которые влекут в противоположном направлении. Оно всегда начинается как покаяние во всем плохом, что было совершено. Покаяние приходит не только после признания всего плохого и неверного, но и после глубокого исповедания, возможного только в результате смирения.

В следующих двух главах мы подробно рассмотрим обе установки. Попытайтесь узнать себя в героях наших рассказов. Помните, что каждый из нас склонен к тому или иному стилю поведения.