8. Что в нас доброго?

Отношения несут исцеление душе и ведут к серьезным изменениям в жизни, если из одного сердца исходит благодатная сила и затрагивает то доброе и достойное, что есть в другом сердце. Такое единение встречается нечасто: иногда об этом могут поведать верные супруги, порой — близкие друзья, но крайне редко оно бывает характерно для общин верующих.

Сегодня утром я беседовал с одним мужчиной. Он наделен и добротой, и талантами, но разговор наш шел о том, насколько ненужным он чувствует себя в церковной общине. Он не знал, как ему рассказать о своей боли священнослужителям и прихожанам. Мой собеседник совершенно не представлял себе, что в его душе есть сила, способная затрагивать сердца других людей. И он не знал, чего нужно коснуться в сердцах членов церкви, чтобы они поняли его.

А вчера я встречался с другим человеком — его сын после яростного бунта наконец обратился к истинной вере. Сын стал совсем другим человеком. Его отношения с отцом несравненно улучшились. И все же чуткий отец ощущал свою несостоятельность.

— С сыном я постоянно чувствую себя очень неловко, — сказал он, — у нас нет той близости, которая, я знаю, могла бы быть.

Если подходить к понятиям близости и единения поверхностно, то тогда покажется, будто вы переживаете их достаточно часто. Но если вы посмотрите в суть этих явлений, то обнаружите в своей душе лишь одиночество.

И, тем не менее, единение сердец возможно. В душе каждого верующего заложена могучая сила, которая способна излиться в сердце ближнего и затронуть те добрые начала, которые, по Божьей благодати, только и ждут возможности проявиться в жизни любого христианина.

Что это за сила? Что за добрые начала? Как обрести то благословенное, Богом даруемое видение, которое помогает нам стремиться к более тесной общности, несмотря на все разочарования и трудности? Стремиться вопреки всему, даже если неудачи будут убеждать нас, что единение сердец — это лишь несбыточная мечта?

Сила сердец В предыдущих главах я уже высказал предположение о том, что сила, готовая излиться из сердца каждого христианина — это подлинная жизнь Христа. Я хочу подчеркнуть, что это не просто красивая, но непонятная метафора. Что мы обретаем, когда становимся христианами? Господь не только прощает нас — Он в нас поселяется. Он не только оправдывает нас, но и дает нам силу и власть. Как врач, вливающий здоровую кровь в бессильное тело, Дух Святой наполняет сосуды нашей души стремлениями и энергией Христа. Бог отвращает от нас Свой гнев и дает благодать — Христову жизнь.

Бог оживляет наши сердца — Он вкладывает в них те же желания и стремления, которые безраздельно господствовали в жизни Иисуса. Каждое решение Христа, каждое сказанное Им слово, каждое Его чувство в совершенстве выражали всю праведность устремлений Его сердца. Теперь душевные устремления и состояния Иисуса живут в наших сердцах. Они настолько глубоко укоренены в возрожденной душе, что никакая сила не в состоянии их разрушить. Подавить — да, но не уничтожить. В сердцевине нашей жизни сокрыт Христос, и одновременно наша жизнь пребывает в Нем. Вряд ли мы сумеем осознать это до конца.

Несмотря на то, что наши сердца обретают Христову жизнь — те самые желания и движения Его сердца, на которых построено совершенное единение Троицы, — мы не становимся божествами. Человек не превращается в Христа (Спаситель — Единственный в своем роде), но мы получаем возможность все более уподобляться Ему. Новое рождение возвращает нам утраченную славу и достоинство человека — теперь мы в состоянии являть Христа миру. Мы обретаем способность своей жизнью свидетельствовать о Боге, как это делал Христос, хотя далеко не столь совершенно, как Он. Мы становимся подобными Христу, но не во всей полноте.

Нам даны те же самые любовь, желания и стремления, которые двигали Христом. Как и Он, мы призваны являть миру личность и характер Бога. А проявляется это главным образом в том, как мы относимся друг к другу. В молитве к Отцу Иисус сказал, что ту славу, которую Ему дал Отец, Он передает своим последователям: «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино» (Ин 17:22).

Вывод предельно ясен: в нас заложены могущественные начала, которые мы обязаны проявлять в отношениях с ближними для созидания нашего святого братства.

Впрочем, на этом пути имеется одна трудность. У благой силы в наших сердцах есть соперники. Христос совершенно благ и свят, в Нем нет никакой тьмы и никакого греха. Когда Иисус был искушаем в пустыне, абсолютное зло встретилось с абсолютным добром. Дьявол не смог найти в Иисусе уязвимого места: Христос являл собой совершенное благо. Только Иисус мог позволить Себе целиком и полностью быть Самим Собой, не опасаясь ошибиться.

С нами дело обстоит совсем иначе. С одной стороны, в нас есть Христова жизнь, а с другой — есть и нечто совершенно противоположное, темное. И часто кажется, что именно оно более естественно для нас, больше соответствует нашей сущности, чем светлое и доброе. Тогда становится понятно, насколько опасно следовать призыву «Всегда будь собой!», хотя он звучит очень привлекательно. То, что мы можем принять за благой порыв, нередко оказывается эгоистичным устремлением. Такое положение дел существенно осложняет практическое использование принципа о преобразующем действии Христовой жизни, которая заложена в наши сердца. Нам нужно научиться различать наши внутренние побуждения. Поясню это на примере из своей жизни.

Мой близкий друг недавно поделился со мной серьезными проблемами, которые касались его сына- подростка. Я хорошо знаю эту семью и отношусь ко всем ее членам с большой любовью. На протяжении трех дней мои мысли были заняты ситуацией, которая у них сложилась. Было ли это действие Духа Святого, Который направлял мои размышления во благо этим людям? Или я просто никак не мог отключиться от тревожных мыслей? Этого я понять не мог.

Когда я рассматривал проблемы моего друга со всех сторон, мне в голову пришли некоторые мысли, которые, как мне показалось, могли бы помочь этой семье. И тут же возник вопрос: нужно ли мне позвонить им и рассказать о своих открытиях? Действительно ли плоды моих размышлений являются мудростью, данной мне свыше? Или же они — не что иное, как находки моего деятельного разума, который хочет похвастаться своими достижениями? Если верно последнее, то мои открытия вряд ли послужат кому-нибудь во благо.

Три дня в моей голове царила невероятная неразбериха, но мое намерение позвонить другу только укрепилось. Я еще немного помучился, пытаясь ответить на те вопросы, которые встали передо мной. Чего больше в моем желании позвонить: доброго или злого? Любви и высшей мудрости — или же тщеславия и своекорыстия? Что именно я собираюсь сделать: деликатно предложить другу кое-какие идеи для размышления или же преподнести мое мнение как единственно верное и категорично настаивать на нем?

Иисус никогда не мучился такими сомнениями. А вот мы сталкиваемся с ними сплошь и рядом.

Так как же нам распознать, что именно нами движет: энергия Христа или менее достойные мотивы? Ответ отчасти таков: чтобы понять, что лежит в основании наших намерений, нужно исследовать свои сердца перед Богом. Нам надо быть открытыми, чтобы принять мудрость от благочестивых друзей и с молитвой размышлять над подходящими к нашему случаю строками Писания. Если наши намерения в предстоянии перед Богом, в молитвенном размышлении и после обсуждения их с надежными людьми останутся неизменными, то можно полагать, что они имеют истинную природу.

В течение многих часов я молился, размышлял и исследовал Писание. Я поговорил с женой. Она тоже стала молиться. И во время ее молитвы я вдруг ощутил спокойную, глубинную уверенность: мною руководила любовь к ближнему, а не себялюбие. Передо мною вдруг открылась отчетливая картина происходящего. Мне стало все понятно.

Я позвонил другу.

Наш разговор состоялся. Благодатная сила, исходящая из моей души соприкоснулась с тем добрым началом, которое было в сердце друга. Я открыл для него и свое сердце, и свои мысли. Его сердце с благодарностью откликнулось — он, пока еще мысленно, «вышел навстречу» сыну. В душе он обрел частицу Божьего мира. Единение произошло.

Но я мог бы привести много примеров из своей жизни, когда разговор складывался не столь удачно: мой голос звучал слишком уверенно, в нем появлялась резкость, а собеседник чувствовал себя уязвленным, либо даже униженным, и если и выслушивал меня, то исключительно из вежливости. Но почему? Почему в общении мы так часто оказываемся не в состоянии достичь глубины истинного единения? Почему для нас привычнее думать, что нечего и пытаться это сделать? И мы стараемся держать других людей на расстоянии — ведь таким образом совершенно точно можно избежать явных разногласий.

Чтобы произошло подлинное единение, благодатная сила одного сердца должна затронуть те добрые начала, которые есть в другом сердце. Прежде чем думать о том, что же это за начала, важно понять, почему наши слова так часто оказываются бессильными. Почему онй не могут пробиться сквозь защитные укрепления чужого сердца к тем благим побуждениям, которые там скрываются?

Я хочу предложить принцип, который поможет ответить на эти вопросы. Способность наших слов проникнуть сквозь греховность сердца и затронуть праведные желания, скрывающиеся в его глубинах, зависит главным образом от того, насколько мы сами вдохновлены Благой Вестью. Готовы ли мы посмотреть в глубь сердца другого человека и увидеть Божье достоинство, которым он обладает ? Готовы ли находить в этом человеке свет и радость, невзирая на всю его неприглядность, с которой мы вполне можем столкнуться ?

Когда я чувствую, что вы хотите вытащить на свет мои недостатки и исправить меня, то я занимаю одну из двух позиций. Либо я снимаю с себя всякую ответственность и становлюсь пассивным: «Давайте, меняйте меня!» Либо я надменно закрываюсь: «Не надо меня учить. Я и сам прекрасно справляюсь. Я тебя выслушал, но я сам решу, что мне нужно делать». Если же я осознаю, что вы действительно меня любите и верите в меня, тогда я больше доверяю вам и готов по-настоящему принять ваши слова. Чтобы впустить вас в свое сердце, мне нужно увидеть вашу уверенность, что во мне есть нечто подлинное и ценное, и вы стремитесь раскрыть именно это сокровище.

Именно так и произошло в разговоре с Бреннаном Маннингом. Бреннан — мой друг и известный христианский писатель. Как-то раз мы с ним вели легкую беседу — просто болтали ни о чем, как вдруг я, вроде бы ни с того ни с сего, выпалил:

— Бреннан, мне нужно с тобой серьезно поговорить о моей жизни. Помоги мне.

Всегда полный великодушия, Бреннан тут же согласился.

Позже я пытался понять, что побудило меня так неожиданно попросить о помощи. Да, у меня в то время шла тяжелая внутренняя борьба. Да, я очень уважал Бреннана и относился к нему с большой любовью. Но у меня никогда и в мыслях не было обращаться к нему за помощью. Просьба вырвалась сама собой.

Я написал эти строки, и мне на ум пришли два воспоминания. За несколько лет до нашей беседы Бреннан рассказал мне о своем духовном учителе, о его забавной привычке. Каждый раз, встречая Бреннана после долгой разлуки, учитель прыгал от радости. Вспомнив об этом, я заулыбался. Я представил себе пожилого джентльмена, идущего по пустынному пляжу на место встречи. Представил, как он издалека видит Бреннана и два или три раза подскакивает от радости. Эта картина показалась мне забавной, но в то же время она меня очень тронула: было в ней нечто весьма притягательное.

Через год произошел второй случай, о котором я вспомнил. Мы с Рэйчел выходили из переполненного лифта в гостиничный холл, где толпились участники конференции. В гуще народа я разглядел седую шевелюру Бреннана и его улыбку, второй такой не сыскать на всем белом свете. Только я повернулся к Рэйчел, чтобы сообщить ей, кого я увидел, как Бреннан заметил нас. Заметил — и подпрыгнул от радости. Теплые чувства волной захлестнули мое сердце.

Когда я вспомнил эти два случая, мне стала понятна непроизвольно вырвавшаяся из моих уст просьба. Я глубоко доверял человеку, который так мне радовался.

Может ли моя история послужить зарисовкой, иллюстрирующей слова апостола Павла: «Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (Рим 15:7)? Радуется ли мне Иисус каждый раз, когда в молитве я прихожу к Нему? Сейчас, когда я пишу эти слова, мой свекор уже несколько дней пребывает на небесах. Мог ли Иисус подпрыгнуть от радости, увидев отца Рэйчел, входящего в ворота Небесного Царства?

Апостол Лука повествует о том, как перед самой смертью мученик Стефан увидел Иисуса, стоящего по правую руку от Бога (Деян 7:55-56). Обычно мы представляем себе Иисуса сидящим. Может быть, Господь вскочил и был готов запрыгать от радости, вводя Стефана в родной дом?

Человек, который радуется о вас, способен видеть то доброе, что есть в вашей душе под любой грязью. Когда я поведал Бреннану о своей отвратительной внутренней борьбе, в его глазах появились слезы:

— Лэрри, благодаря тебе я стал ближе ко Христу.

Я был озадачен. Он стал ближе ко Христу благодаря человеку, который только что раскрыл перед ним свою низость? Как такое может быть?

— Я увидел, как сильно ты обеспокоился тем, что мешает вашим с Господом отношениям, — объяснил Бреннан.

Он верил в меня. Сила Христовой жизни излилась из его сердца и коснулась того доброго, что Дух Святой вложил в мое сердце. Я ощутил единение. Уходя от Бреннана, я пел.

Когда за нашим отношением к другому человеку стоит любовь Христа, полная милосердия и радости о каждом, — тогда и высвобождается благодатная сила, несущая душам исцеление. Однако ее высвобождение — только полдела. Сила должна встретиться с добрым началом. Что же в нас есть доброго?

Здесь сразу возникает множество вопросов. Есть ли в самом никудышном верующем такая благость, которая превосходит праведность живущего по заповедям милосердного нехристианина? Как и многие из нас, я не раз попадал впросак, доверяя механикам, плотникам и зубным врачам только потому, что они были христианами. Иногда я думал, что лучше бы эту работу для меня сделал неверующий, но честный и умелый человек. Так действительно ли в христианах за всеми их недостатками скрывается нечто прекрасное — то, чего нет у людей неверующих? И если скрывается, то что это такое?

Что представляют собой добрые начала в сердцах верующих?

Для начала я хотел бы задаться двумя вопросами.

1. Что если главная причина, лежащая в основании всех личностных, психологических, духовных трудностей и прочих проблем в жизни христианина, — это непроявленная праведность, нереализованная Христова жизнь?

• Не психологические расстройства,

• не тяжкий душевный груз, связанный с неблагополучной средой и травмами из прошлого,

• не скрытые противоречия психики и не безответственность,

а бездействующая праведность. Она была дарована нам свыше, она есть в наших сердцах, но она не проявляется в нужное время и в нужном месте, как могла бы, хотя ее можно обнаружить и предвидеть ее действие.

2. Что если главными препятствиями на пути проявления праведности являются не психологические проблемы, а действующая в нас греховность?

• Не низкая самооценка,

• не страх открывать себя для других, который тянется из прошлого,

• не слабая мотивация и не вредные привычки,

а греховность наших сердец, которую мы либо не распознаем, либо не противостоим ей должным образом.

Я уверен, что в обоих случаях можно ответить «да»: самой серьезной проблемой является пассивность праведности, а действующая греховность становится самой большой помехой на пути реализации праведности. Что же делать? Нам нужно научиться противостоять греху — иногда такое противостояние называют умерщвлением плоти. Нам нужно научиться проявлять праведность — это называется оживлением духа.

Через мою книгу красной нитью проходит мысль о том, что Бог призвал нас к жизни в христианском братстве, которое одно лишь способно дать нам все необходимое для выполнения этой задачи. Чтобы понять, каким образом единение сердец помогает нам умерщвлять дурные наклонности и животворить добрые, нужно воспринять две существенных идеи:

1. Основной идеей библейской концепции человеческой личности является представление о том, что в душе человека действуют противоречивые устремления — добрые и злые. Злые помыслы человечество обрело вследствие грехопадения, а добрые побуждения даны людям согласно Новому Завету с Богом.

У Бога есть совершенно определенный подход к нашим злым и добрым помыслам, и наше дело подражать Ему в этом. Единение подразумевает, что мы помогаем друг другу в той незримой внутренней брани, которая разворачивается в каждом сердце — помогаем так же, как Бог помогает каждому из нас.

Добрые и злые помыслы Выдающийся богослов и философ восемнадцатого века Джонатан Эдвардс посвятил размышлениям о добрых и злых помыслах, которые выходят из наших сердец, целую книгу под названием «Религиозные чувства» (1746). «Помыслы эти двух родов, — писал Эдвардс с присущими ему особенностями старого английского стиля, — одни ведут душу вперед, к зрелости, а другие — в противоположном направлении. Вторые противостоят первым. Помыслы первого рода несут любовь, желания, надежду, радость, благодарность, почтительность. Противоположные помыслы порождают ненависть, страх, гнев, горе и тому подобное».

Хотя стиль размышлений этого философа кажется старомодным, его идеи остаются удивительно злободневными. Мы, современные христиане, очень хорошо понимаем его рассуждения о разных помыслах. Представьте себе верующего бизнесмена, который возвращается после долгого дня, наполненного делами и трудными переговорами, в свой номер в отеле. Одно нажатие кнопки — и на экране телевизора появляются кадры порнографического фильма. Этот человек не понаслышке знает о борьбе помыслов. Что он выбирает? Он звонит домой жене, немного работает над своими материалами, пишет письмо взрослому сыну и ложится спать. Он не прикасается к телевизионному пульту.

Следующий день не сравнить с предыдущим: бизнесмену все легко удается, все идет замечательно, его выступления — превосходны. Вечером злые помыслы одолевают его с удвоенной силой. И на этот раз он поддается.

Ну почему же после напряженного дня, когда наш бизнесмен устал, он выстоял, а когда все идет хорошо — не смог? Этот вопрос не дает ему покоя. А в глубине души шевелится еще один вопрос: да стоит ли вообще ломать голову над таким пустяком?

В любом случае становится ясно, что в наших сердцах добрые и злые помыслы перемешаны непонятным образом. Более того, они, кажется, живут по своим законам. Нужно отметить, что злые побуждения у основной массы неверующих людей не идут дальше, чем злые помыслы христиан. А вот благие помыслы в неверующих никогда не достигают тех высот, что доступны христианам. Без Духа Святого самое большое, на что способен самый прекрасный человек, — быть «разумным эгоистом». Еще в семнадцатом веке пуританский пастор Джон Оуэн, рассуждая о добрых и злых началах в душе человека, сказал так: «Невозрожденный человек только потому не гонится за одним вожделением, что его раздирают множество разных».

Если в нас есть Дух Святой, то мы способны любить, как любил Иисус. Но в то же время мы можем творить зло, как дьявол. Живущий в нас грех — это центральная проблема всей жизни. А живущая в нас праведность — это реальность всей жизни, которая ждет воплощения.

Как же получилось, что мы пришли к такому состоянию? Чтобы понять это, нужно вернуться к самому началу, когда не было ни добрых, ни злых помыслов. В то время Адам и Ева были еще невинны и не испорчены грехом.

До роковой встречи со змеем у древа познания добра и зла люди жили просто — они подчинялись Богу,

единственному Существу, Которое они знали и Которое было добро к ним.

Но тут появилось еще одно существо, которое высказало сомнение в том, что Бог настолько хорош, как думают люди.

— Неужели ты никогда не задумывалась о том, — спросил змей Еву, — что кроме Самого Бога и всего, данного Им, есть и еще что-то очень хорошее? И ты вполне можешь насладиться этим, если только пожелаешь.

Адам знал, что слова змея — ложь. А вот Ева съела запретный плод и переступила Божий запрет — стала преступницей. И тогда, быть может, Адам засомневался в сердце своем: «А настолько ли благ и милостив Господь, чтобы вернуть преступницу в лоно семьи?» Сможет ли Бог это сделать? И захочет ли? Если Адам доверится Богу, то он может потерять жену. А простит ли ее Бог?

Нет, Бог не может быть благ настолько. И с этой мыслью Адам разорвал свою связь с Богом, даже не подозревая о том, какой чудовищный ящик Пандоры он открыл.

Если творение отворачивается от Творца, то последствия этого глубоки и разрушительны. Первое, что познал Адам — был ужас. «А можно ли все вернуть обратно? Неужели Бог теперь меня возненавидит? Я совершенно беззащитен перед Ним — преступник, нарушивший единственную данную Им заповедь. Я не смогу смотреть Ему в глаза. Я должен скрыться. Я убегу и буду жить сам. Итак, посмотрим, что же у меня есть для того, чтобы выжить?»

Таким образом, Адам, а за ним и все его потомки, стали жить без Бога, сами по себе, и полагаться не на Бога, а на самих себя. И все потому, что Адам не поверил, что Бог безгранично благ. Вот с тех пор мы, люди, все пытаемся понять, как нам устроить свою жизнь,

не полагаясь на Бога, — ведь мы не доверяем Ему полностью.

Разрыв связи с Богом не происходит бесследно и безболезненно для человека. Человеку приходится отречься от всего, что в его внутреннем мире связано с Господом. Поэтому мы и начинаем отрицать глубинные желания нашей души: желание ответно любить Бога, Который бесконечно любит нас, и желание любить других людей так же, как Бог любит нас. Мы и хотели бы осуществить эти желания, но без Бога мы на такое неспособны. Чаще всего мы во всей полноте осознаем жажду наших сердец. Но одновременно мы понимаем, что удовлетворить ее невозможно — и тогда сердце охватывает невыносимая тоска. И тогда мы приходим к заключению, что лучше отказаться от неосуществимого и признать только те желания, которые мы можем удовлетворить сами, без Бога.

Без Бога мы теряем связь с дарованной нам способностью различать добро и зло, потому что она несет нам только осуждение. Если мы преклоняемся перед справедливостью — то сами себе выносим приговор. Если эталоном личности для нас является совершенная нравственность — то нам не выстоять. Мы постоянно нарушаем Божьи законы. Уж лучше понизить планку, чтобы она соответствовала нашим моральным устоям: тогда мы сможем хоть как-то жить и чувствовать себя спокойнее.

Естественным следствием отделения от Бога является притупление осознания себя как человека. Мы теряем способность видеть, для чего мы были созданы, какой была задумана наша жизнь, и что в ней предназначалось для наслаждения. Мы отчуждены не только от Бога, но и от самих себя — от самых сильных желаний наших сердец и от подлинных нравственных ориентиров.Итак, человек выбрал жизнь без Бога. Ему страшно увидеть свою вину и душевную пустоту. Он пытается понять — что же ему теперь делать, как быть? Перед ним встают два вопроса: есть ли у меня то, что нужно для жизни? И — помогут ли мне люди, поддержат ли меня?

А какие чувства испытывает человек, отпавший от Бога? Страх: а вдруг мне чего-то не хватит? Гнев: несправедливо, что я не могу получить все, что мне нужно! Зависть: почему это у других есть, а у меня нет?

Вот так мы и живем — полные страха, гнева и зависти. Наша высшая цель — достигать все новых успехов, чтобы испытывать хоть какое-то внутреннее удовлетворение. Постепенно, опытным путем, мы вырабатываем жизненную стратегию — стремимся к тому, что приносит удовольствие, и всеми силами стараемся избежать всего, что сопряжено с болью.

Наша жизнь строится вокруг нашего собственного «Я». Когда мы проявляем доброту или ответственность, за этим в подавляющем большинстве случаев стоит желание той или иной личной выгоды. Мы хотим, чтобы о нас позаботились, но никто не спешит проявлять подлинную заботу. И тогда мы начинаем полагаться только на себя. Таким образом, мы никогда не переживаем настоящей близости и единения. Из наших сердец не изливается ничего, что было бы нацелено на пробуждение хорошего в другом человеке. Любое наше решение, любой выбор служат удовлетворению нашего «Я». Мы становимся рабами греха.

Отчуждение наших сердец становится полным — мы разделены с Богом, сами с собой и с другими людьми. Мы стали независимыми до полной потери разума — мы не знаем ни своего предназначения, ни цели жизни, а справедливость измеряем по собственным меркам. Мы боимся оказаться несостоятельными и чувствуем крайнюю неуверенность. Мы злимся, что все идет не так, как мы хотим, и продолжаем добиваться своего. Мы не способны никого любить, но это нас мало волнует. В конце концов мы остаемся в одиночестве своего «Я». Тогда мы либо довольствуемся малым — живем «нормально», либо страдаем от многочисленных проявлений нашего внутреннего мира, полного гнева, ужаса и эгоизма. Теперь мы можем закончить нашу схему, которую я назвал: «Плоть, или Ветхое сердце».

Рассмотрим эту схему на примере мужчины, который поддается искушению порнографии. Его личностная проблема — сексуальная зависимость.

Бог постановил, что сексуальные отношения являются благом только в рамках брака, то есть в отношениях любви между мужчиной и женщиной, заключенных ими на всю жизнь. Если мы доверяем Богу и стремимся исполнить Его волю, то послушание приносит нам радость. Эта радость помогает пережить те разочарования, с которыми мы можем столкнуться.

Связь с Богом открывает глубины наших желаний — благодаря ей мы осознаем, что любое сексуальное удо-вольствие, которое не является проявлением нашей любви к Богу и ближнему, не приносит настоящего удовлетворения. И мы понимаем законность запрета на сексуальные отношения вне брака. Мы хотим соблюдать закон — ведь мы, существа, хоть и имеющие желания и стремления, но призванные жить в определенных рамках, помним об утраченной целостности.

А теперь давайте посмотрим, что происходит с мужчиной, который отделен от Бога. Общности с Богом не существует. Ее невозможно почувствовать или испытать. В лучшем случае — во время воскресного богослужения мелькнет в душе мимолетное ощущение — и пропадает сразу же после окончания службы. В душе наш герой ощущает некую пустоту, которую нужно чем-то заполнить. Но он не в состоянии осознать, что на самом деле он жаждет не наслаждения, а любви. Ничто в его душе не восстает против поиска удовольствия — ничто не говорит ему, что это неверный путь. Такой мужчина утратил контакт с собой — с собственной личностью, со своей жаждой любви и с нравственными основами.

Весь жизненный опыт мужчины говорит о том, что его благополучие никого особенно не заботит. Возможно, он обнаружил у себя какие-то таланты или возможности, которые безотказно дают ему почувствовать желанное удовлетворение. Он производит впечатление ответственного хорошего человека, хотя в душе он уже махнул рукой и на отношения, и на успех: он не верит, что они принесут ему то, что он хочет. Мужчина способен испытывать сексуальное удовольствие. Однако та составляющая половой жизни, которая была предназначена для углубления связи с женой посредством физического наслаждения, без подлинной близости становится просто средством достижения кратковременного удовольствия. Поскольку сексуальное возбуждение от порнографии стало для него самым доступным способом получить душевное и физическое удовольствие, и поскольку оно кажется ему надежным и оправданным (наслаждение без всякого риска), оно становится центром его жизни. Похоть завладевает мужчиной. Он становится сексуально зависимым человеком.

Что является причиной его пристрастия? Действующая греховность, ложные влечения, которые принимаются за истинные, и побуждения, которые являются следствием отделения в первую очередь от Бога, а затем уже от своей души и от других людей. Есть ли у него выход? Мы увидим, что исцеление души происходит, когда у человека появляется стремление противостоять греховности и в нем начинает действовать праведность. А силу для таких перемен человек получает в общении, основанном на единении сердец.

В падшем состоянии, без духовного рождения, человек живет, повинуясь вожделениям плоти. У него просто нет выбора. Наша жизнь строится на убеждении, что Богу нельзя доверять полностью: Он не настолько благ. Все наши решения корнями уходят в стремление к независимости и к соблюдению собственных интересов; в поглощенность самим собой. Иными словами, любое наше решение основывается на принципах, противоположных тем, по которым строятся отношения в Божественной Троице. Мы исполнены дурных помыслов. Как гласит Священное Писание, «все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время» (Быт 6:5).

Однако христиане живут уже не в падшем состоянии. В сердце каждого верующего есть сосуд, исполненный благих помыслов, — то, что Библия называет «духом» или «новой природой» человека. Плоть продолжает порождать зло, но наш возрожденный дух становится источником добрых побуждений. Давайте посмотрим, что изливается из этого источника.

Богословы говорят о «принципиально новом творении», которое является результатом желания Бога «соединить душу человека со святой волей Бога». После смерти и воскресения Иисуса Бог вступил с человеком в новые отношения: Господь заключил с нами Новый Завет, в результате чего духовная сущность человека была поднята на новый, недостижимый прежде уровень.

В соответствии с условиями Нового Завета, Бог не только прощает первородный грех, что живет в нас, но и открывает в нашей душе новый источник, из которого мы можем черпать праведность. Источник этот питает дарованную нам Богом жажду святости и стремление к истинности в отношениях. Благие побуждения потенциально неизмеримо сильнее, чем любые дурные помыслы, поскольку они вложены в нас Богом. Что это значит в повседневной реальности? А то, что в сердце преданной жены живет желание простить, в душе разочаровавшегося бизнесмена — намерение не опускать руки, во внутреннем мире холостяка, страдающего от одиночества, — стремление давать любовь другим людям. И эти побуждения способны превозмочь желание отомстить, впасть в уныние и лень или получить немедленное наслаждение.

Для того чтобы мы могли достойно пройти через внешние и внутренние испытания и строить здоровые отношения, нам нужно постоянно подпитывать наши благие побуждения и давать им свободу. Я думаю (хотя этой идеей очень часто пренебрегают), что Новый Завет Бога с человеком является именно тем стержнем, который определяет и личностный рост человека, и подлинные отношения между людьми. Ведь наша сущность обуславливается тем дивным и могущественным содержанием, что наполняет наши возрожденные сердца. А содержание это и, следовательно, наша сущность не зависят от того, насколько мы были изранены или сколь низко мы упали. В нас всегда есть любовь и сила — чтобы поддержать свою душу и помочь другим.

Однако сколько же времени мы тратим на «психологию»! На исследование своей греховности! Как прочно мы увязаем в своей боли и пытаемся разглядеть, что находится там, во мраке нашей души. И все это — в надежде справиться со страстями! Или же мы ударяемся в другую крайность: не обращаем внимания на внутреннюю поврежденность человека и увещеваем его жить праведно. Но ни один из этих подходов не учитывает той реальности, которую открывает нам Новый Завет.

Во времена Ветхого Завета закон Божий существовал вне человека и указывал ему, что нужно делать, — вроде знака ограничения скорости на дороге. Но, словно подростки, заполучившие новую спортивную машину, люди не желали соблюдать закон. Ограничительные знаки воспринимались ими как помехи на пути к удовольствию, а не как условие безопасности.

Бог-Отец подарил нам ключи от машины жизни. Одновременно Он дал нам четкие указания: останавливаться на красный свет, двигаться только при хорошей видимости и соблюдать скоростной режим. Мы пообещали, что будем выполнять все указания. Когда голос Господа прогремел с горы Синай, израильтяне сказали Моисею: «слушай все, что скажет тебе Господь, Бог наш, и ты пересказывай нам все, что будет говорить тебе Господь, Бог наш, и мы будем слушать и исполнять» (Втор 5:27).

Бог, как и многие отцы, с грустью покачал головой и сказал Моисею: «Слышал Я слова народа сего, которые они говорили тебе; все, что ни говорили они, хорошо; о, если бы сердце их было у них таково, чтобы бояться Меня и соблюдать все заповеди Мои во все дни, дабы хорошо было им и сынам их вовек!» (Втор. 5:28-29). И что же? Израильтяне нарушили все законы, которые дал им Бог. Подростки были пойманы на превышении скорости.

Фактически Бог говорил следующее: «Их слова — хороши, но сердца этих людей им не принадлежат. Моим народом управляют помыслы, скрытые в глубине их сердец. Они пренебрегают Моим законом ради своих похотей. Они не знают Меня так, чтобы искренне желать повиноваться Мне. Они по-прежнему смотрят на закон, как на досадную помеху радости жизни».

Израильтяне тогда были плотскими людьми, ими управляли желания, которые рождаются от неполного доверия Богу. В них не было подлинной силы, чтобы противостоять сомнениям и своеволию. Они жили по плоти.

Отношения Бога с Его народом строились на простых правилах. Бог, вручив Своим подросткам ключи от автомобиля, выдал еще и руководство, которое называлось «Десять Заповедей передвижения по пути жизни». Он обещал вознаграждать их, если они будут добросовестно соблюдать правила и наказывать в случае нарушения. В этом и заключался Ветхий Завет.

Господь был справедлив. Он имел все основания требовать послушания — ведь закон благ. Оставалась только одна проблема — люди не горели желанием делать то, что им было сказано. Они не знали Бога настолько хорошо, чтобы быть обезоруженными Его милостью или находить повод для радости в каждом своем решении последовать закону. Соблюдать дорожные правила для них означало пожертвовать своим удовольствием.

Ветхий Завет «не сработал», он не смог изменить сердца людей (Евр 8:7). Проблема была в том, что сердца людей были лживы, а все их намерения — пронизаны бунтарским духом. Закон только обнажил мятежные влечения сердец. Но сами сердца он не изменил. Тогда Господь предложил Новый Завет, который начался с доселе небывалого Откровения. Оказалось, что Бог настолько благ, настолько полон любви, что на одно ужасающее мгновение Он разрушил Свой Триединый Союз — и сделал это лишь ради того, чтобы ввести человека в Свою радость. Центральное место Нового Завета — Откровение Бога о Себе, о том, что Он милосерден, что Он прощает нас, что Он не остановится ни перед чем, лишь бы дать нам познать то блаженство, которое Он предназначил для человека с самого начала.

— Они узнают Меня, — провозгласил Господь, — Я «вложу законы Мои в мысли их, и напишу их на сердцах их» (Евр 8:10). Бог открывает Свой замысел -дать нам новые сердца, которые бы жаждали послушания (Иез 36:26-27).

Бог не исправляет ветхие сердца и не вдается во все хитросплетения и сложности наших дурных помыслов, чтобы понять, что было их причиной. Он просто дает нам новые сердца. Что это значит? Бог позволяет нам увидеть всю глубину Своей милости — Он воистину благ безгранично! Он пребывает в великой, совершенной радости, когда грешники обращаются к нему с покаянием. И Бог вкладывает в наши сердца Десять Заповедей Жизни, чтобы выполнение их соответствовало нашей сущности, а не было только тяжкими стараниями исполнить долг.

Сравнение двух этих схем открывает нам два потока побуждений, которые живут в каждом христианине. Один поток — это злые помыслы, исходящие от плоти, а второй — добрые, исходящие из нового сердца, которое даровал нам Господь. Благие устремления отражают творческую силу Бога, поэтому они сильнее, по крайне мере потенциально, чем все злые влечения.

Вот что мы из себя представляем — мы, люди, которые одновременно помышляют и о добром, и о злом. И что же нам теперь делать? Пытаться что-то исправить? Или, может быть, прилагать больше усилий, чтобы поступать правильно?

Я молюсь, чтобы настало время, когда все христиане (включая меня) будут учиться нелегкой науке «прыгать от радости» за наших друзей, супругов и детей — даже когда те предстают перед нами в самом неприглядном свете. Я жду дня, когда мы сможем щедро делиться благодатной силой своих сердец, чтобы пробудить надежду в наших любимых. Я хочу ободрить пожилых верующих: верьте, что вы можете дать ближним нечто крайне важное, что приходит только с годами. Я вижу, как умудренные годами христиане входят в жизнь в молодых братьев и сестер по вере и становятся достойными уважения пастырями и духовными наставниками.

Если выразить мои желания в двух словах, то больше всего я хочу, чтобы мы, верующие, имели единение сердец со своими ближними. Не со всеми вокруг, но с теми немногими, кто нуждается именно в нас.

Я уже не раз говорил о том, что в сердце каждого христианина есть сила, которая способна затронуть то доброе, что имеется в сердце другого человека. Единение между сердцами может происходить на разных уровнях. Если в отношениях содержится неустанный поиск хорошего и глубинное принятие другого человека, если один человек, не уклоняясь, способен встречаться с негативом другого, тогда возникает дружба. В дружбе люди способны и принять совет, и вынести тяжесть укоризны или провала. Дружба дает возможность познать и восторг ободрения, и общность интересов, и полноту радости.

Более глубокий уровень достигается, если отношения идут дальше принятия и в них проявляется мудрость, проницательность и духовное познание. Тогда они называются пастырством. Пастыри не только «прыгают от радости» при встрече со своим духовным чадом — они способны видеть дивное действие Святого Духа в самых мрачных закоулках чужой души. Духовные наставники обладают умением обнаруживать глубоко спрятанные уродства души и не впадать в осуждение. Они способны соприкасаться с ужасающей болью ближнего и не терять при этом присутствия духа. Подобная мудрость и духовная проницательность дается только тем святым избранникам Божиим, кто в самых тяжких страданиях продолжает искать Бога и умеет посвящать Ему свои самые драгоценные мечты.

Знаете, какими я вижу церковные братства? Это сообщества друзей и пастырей, где в отношениях процветает мудрость, а не страх и угрозы, где царит принятие, а не критика и осуждение. Там одинокие матери способны изливать благодать в сердца несговорчивых сыновей, мужья несут исцеление самым глубоким ранам в сердцах жен, а общение друзей коренным образом меняет жизнь.

Пытаясь более четко сформировать свое видение, я столкнулся с целым потоком вопросов, хлынувшим в мою голову.

• А бывает ли вообще такое сердечное единение, о котором я мечтаю?

• Можно ли ошибиться? Можно ли думать, что единение есть, когда на самом деле ничего не произошло?

• Что определяет природу отношений в счастливых семьях или между добрыми друзьями? Действует ли там благодать или обычное тепло? В чем разница между теплыми человеческими отношениями и отношениями исцеляющими?

• Почему множество браков, заключенных с лучшими намерениями, превращаются в поле битвы? Почему так часто рушится хорошая дружба?

• Где чаще происходит целительное общение между людьми — в церквях или в кабинетах консультантов? И если, как я считаю, в кабинетах психологов, то почему? Почему в христианских сообществах так редко затрагиваются глубокие проблемы человеческой души? Может быть, все дело в отсутствии специальной подготовки?

• Могут ли психологи и консультанты помочь в этих вопросах? Могут ли они предложить священникам и другим служителям церкви такие подходы к людям, которые обогатили бы их служение прихожанам?

• Почему христианские консультанты так сильно отличаются от благочестивых служителей церкви? Почему я предпочел бы рассказать о своих проблемах любому психологу, а не тем церковным лидерам, с которыми я сталкивался? Обязательно ли церковные лидеры должны быть одновременно и духовными наставниками? Почему большинство из них, помимо служения, имеют свой бизнес? Мне бы хотелось открыть свои переживания людям, которые обладают мудростью, внушающей мне доверие, внимательно меня слушают и сопереживают, но при этом не лезут в душу. Такие люди способны глубоко вникать в суть человеческих проблем, они хорошо знают Библию. Авторитет, которым они заслуженно пользуются, основан на их человеческих качествах, а не дипломах и удостоверениях. Они хранят в тайне откровения других людей. Мне кажется, что все эти качества характеризуют скорее хорошего христианского консультанта. Но, может быть, они могут относиться и к церковным лидерам?

Вопросы продолжали сыпаться, но я заметил в них одну общую черту: что-то мешает истинному единению сердец в отношениях между христианами. Наши сердца полны благодати, готовой излиться наружу, но слишком часто вместо нее из них вылезает что-то совсем другое, плохое. Это «плохое» может выглядеть вполне благопристойно, но в отношениях между людьми оно мертвит сердца. Что же за дурные начала скрываются в душе христианина? Что мы можем с этим сделать? Пришла пора основательно поразмышлять над этими вопросами.