12. Еще о двух страстях, которые нужно умертвить

Итак, «строители городов» не способны к духовному единению, потому что больше всего они озабочены собственными возможностями. Для «осветителей» важнее всего собственная правота и планы. Есть еще две страсти, которые мешают единению сердец и целительным отношениям. Их тоже нужно уничтожить. «Отделка стен» и «рытье колодцев» — вот библейские образы, которые помогают понять истинную природу этих страстей.

«Отделка стен»: превыше всего — безопасность Метрафора Одна из самых неприятных особенностей жизни в этом мире — неопределенность. Мы никогда не можем быть уверены в том, что с нами произойдет. На магические кристаллы прорицателей полагаться нельзя, а единственный надежный Источник, Который пребывает в курсе всех событий, ничего не скажет.

Только что мы с женой часа два беседовали с одной женщиной: ее муж может умереть завтра или через год. Две недели назад ему поставили диагноз — рак мозга. А я и сам последнее время просыпаюсь со странными головными болями. Может быть, мне стоит пройти обследование? Но если каждую нашу болячку принимать за серьезную болезнь, то это прямой путь к ипохондрии. В то же время наши уверенные заявления, что у нас «все в порядке» — скорее, притворство. Мы просто не знаем, что ждет нас впереди.

Родители взрослых детей часто говорили мне, что родительские тревоги вовсе не кончаются, когда их чадо наконец получает диплом, удачно женится или успешно начинает собственное дело. Я всегда думал, что они немного преувеличивают. Но теперь я точно знаю: ничуть. Несмотря на то, что у наших сыновей все идет хорошо — они счастливы в браке, у них удачно складываются дела и на работе, и в церкви — мы с женой не в состоянии предугадать, что их ожидает завтра. А что ожидает меня? Мою жену? Вас?

Люди терпеть не могут неопределенности. Страх холодит наши сердца, когда к нам приходят мысли о том, что непредсказуемый Бог вдруг возьмет — да и повернет нашу жизнь. Бог обещал, что Он не утаит от нас ничего хорошего. Он обещал дать нам обильные духовные благословения и обратить во благо все, что бы ни случилось с нами.

Но у каждого бывают времена, когда в это очень трудно поверить. Какой смысл во всем этом? — спрашиваем мы себя. Вот шестилетняя девочка, страдающая от тяжелой астмы, борется буквально за каждый вдох. Вот в мучительных страданиях на руках жены умирает муж, пораженный раком. Старый друг предает вас и навсегда уходит из вашей жизни. Или вы теряете работу как раз тогда, когда ваш ребенок поступает в колледж. Все это просто бессмысленно.

Мы начинаем думать: ну должен же быть какой-то способ так устроить свою жизнь, чтобы хоть снизить риск тяжелых событий и переживаний. Особенно это касается наиболее страшных для нас событий. Боже, такое я еще смогу вынести, но не это, — пожалуйста, только не это. Конечно же, Господи, Ты ведь не позволишь, чтобы со мной случилось именно это.

Во дни пророка Исаии, израильтяне, должно быть, думали точно так же. Они «…провидящим говорят: «перестаньте провидеть», и пророкам: «не пророчествуйте нам правды, говорите нам лестное, предсказывайте приятное; сойдите с дороги, уклонитесь от пути; устраните от глаз наших Святаго Израилева» (Ис 30:10-11). Когда мы видим Бога таким, какой Он есть, это не всегда приносит умиротворение и спокойствие. Ведь Он допускает, чтобы с хорошими людьми, вроде нас, происходили кошмарные вещи. Да, конечно, мы испорчены, но все-таки достаточно хороши и достойны, чтобы быть огражденными от страшных событий. Мы хотим иметь защиту от всяких ужасов жизни — нам нужны витамины, которые предотвращают развитие рака, страховка, чтобы избежать банкротства, своевременные подсказки, чтобы спасти семью от распада. Нам так хочется, чтобы кто- то нам сказал, что все хорошее близко, уже на горизонте. И, конечно же, нам нужно, что этот горизонт был здесь, на земле, а не на небесах. Небеса слишком высоко. А мы хотим защиты от страшных событий прямо сейчас.

Израильские пророки прислушивались к пожеланиям народа — картина знакомая и для наших дней. Они были водимы «своим духом» и пророчествовали по собственному разумению. Они провозглашали мир, когда не было никакого мира (Иез. 13:3,10). А некоторые зашли еще дальше.

Чтобы защититься от вражеских набегов, жители городов окружили свои поселения стенами. Эти стены были весьма непрочными, но израильтяне надеялись, что именно они станут им защитой. И пророки не обратились к народу и не сказали:

— Ваши стены не защитят вас. Они слишком непрочные. Надеяться можно только на Бога. Не полагайтесь на дела рук своих, уповайте только на Всемогущего Господа.

Вместо этого они обмазали стены грязью, чтобы те выглядели покрепче. Ложные надежды и фальшивые утешения, которыми пророки кормили народ, создавали иллюзию безопасности. «Теперь-то уж точно ничего плохого с нами не произойдет, — думали люди. — Наши вожди помогли нам почувствовать себя под защитой».

Вот что ответил на это Бог:

«Скажи обмазывающим стену грязью, что она упадет… И разрушу стену, которую вы обмазывали грязью, и повергну ее на землю, и откроется основание ее, и падет» (Иез 13:11,14).

Господь не допустит, чтобы работа «отделочников» выстояла.

Смысл метафоры Богу не угодно наше стремление создать себе безопасную среду — во всяком случае, в той степени, на которую мы рассчитываем. Бог не гарантирует нам жизнь без тревог и бедствий: Он ценит наше упование на Него. В одном церковном гимне есть такая строка: «Я не знаю, что меня ждет в будущем, но я знаю Того, Кто держит мое будущее в Своих руках». Это не просто возвышенные слова — в них отражено то отношение, которого Бог хочет от нас.

Но такое отношение дается нелегко. Когда мы слышим о тяжелых событиях в чьей-то жизни, то автоматически начинаем укреплять «свои стены», чтобы защититься от подобных несчастий. Мои друзья из церкви недавно потеряли двадцатипятилетнего сына. Он погиб во время несчастного случая в горах всего лишь за месяц до окончания Академии Воздушных Сил. У меня двое сыновей. Сейчас им двадцать шесть и двадцать восемь лет. Мое сердце очень болит за друзей, но должен признаться, что когда я услышал об этой трагедии, то с трудом сдержал ужас при мысли, что такое могло произойти и в нашей семье.

Беда затронула и семью еще одного моего близкого друга. Его сын-студент перебросил своего приятеля через голову. Ребята забавлялись, как это часто бывает среди студентов, когда молодые парни задорно борются друг с другом или пробуют выполнить разные гимнастические элементы. Их возня всегда проходила безо всяких осложнений, но на этот раз парень приземлился неудачно. Он повредил себе шею — и его парализовало по грудь.

Когда я об этом услышал, мне очень захотелось быть рядом со своим другом, который мне очень дорог, и поддержать его. У меня возникло огромное желание стать единым сердцем и с тем парализованным студентом. Мне хотелось сказать ему: «Мы не знаем, что смогут сделать для тебя врачи. Но у тебя есть возможность познать Бога так, как дано немногим. На этом пути мы не оставим тебя одного». Мне также хотелось всей душой поддержать и сына моего друга, который стал невольным виновником трагедии. Друг сказал, что юноша вновь и вновь повторяет одно и то же: «Ах, если бы я не…».

Вот что я почувствовал, когда узнал об этом несчастье. Но во мне зашевелилось и кое-что еще. Страх. Когда я молился (и сейчас продолжаю молиться) за всех людей, которых затронула эта беда, и размышлял о ее печальных последствиях, то услышал в душе навязчивый шепоток: «А можешь ли ты быть уверен, что подобное несчастье не случиться с твоими сыновьями?»

Естественная реакция? Несомненно. Но это реакция плоти, пусть и нормальная. Желать всем сердцем безопасности для своей семьи — вполне законно. И вполне оправдано молиться об этом. Сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить всевозможные несчастья, — намерение весьма благоразумное. В нем нет ничего зазорного. Но если я в глубине души задался целью найти универсальный способ защитить семью от всего плохого, а затем целиком положился на защиту, выстроенную моими руками, — то это не что иное, как укрепление стен жиденьким раствором… ну пусть не грязи, а побелки.

«Отделочники» озабочены двумя вопросами: защищен ли я ? И если нет, то что я могу сделать, чтобы защититься? «Отделочники» ищут единения с теми, кто готов помочь им защитить себя от всего, что их страшит. На такой основе ничего, кроме псевдоединения, не построишь. Христианские сообщества иногда держатся на том, что люди «подштукатуривают стены» в жизни друг друга — они объединяются вокруг идеи, что конкретные действия и определенные отношения способны убедить Бога отвратить от них все бедствия.

У «отделочников» страх перед неопределенностью намного больше, чем доверие Богу. Они требуют защищенности, и если Господь ее не дает, то сами начинают выстраивать защитные стены. Такая приверженность собственной безопасности приводит к тому, что их души не могут найти покоя во Христе. «Отделочники» и хотели бы близких отношений с людьми, единения с ними, но их озабоченность собственной безопасностью превращается в серьезную преграду. Она, словно неработающий клапан, перекрывает поток благодати, способный излиться из их сердец.

И тогда Господь, в Своем неустанном стремлении создать из нас единое сообщество, укорененное во Христе, принимается за работу кардиохирурга. Клапан необходимо прооперировать, и Бог допускает в нашей жизни как раз то несчастье, которое, как мы думали, нас никогда не постигнет. Или такое, о котором мы вообще не думали.

Мою веру сильно поколебала гибель брата в авиакатастрофе в 1991 году. Эта трагедия показала, что я больше доверял своим «обмазанным стенам», чем любящему сердцу Отца. Нет, в нашей семье такого несчастья просто не могло произойти! Ведь Билл жил с Господом, он был благочестивым человеком, хорошим мужем, отцом, сыном и братом. Он так много помогал людям в качестве христианского консультанта. В нашей семье почти все шло очень правильно и хорошо — у нас имелись все основания для уверенности, что такой беды с нами не случится.

Но воскресным утром, третьего марта 1991 года, мои «стены» неожиданно рухнули.

Как закоренелый «штукатур», я попытался найти утешение и успокоение в благополучных областях моей жизни. У меня был прочный брак. У наших сыновей все складывалось удачно. Да и мое служение процветало. У меня имелись достаточно ясные представления о консультировании и о том, как оно должно служить для Царствия Божия.

Вот тогда-то и начались изменения в моих взглядах на консультирование, которые в конце концов привели к идеям, изложенным в этой книге. Некоторые сдвиги были совсем небольшими, другие — более существенными, но все они поворачивали меня в новое русло. Как только окружающие не объясняли того, что со мной происходило! Кто-то говорил, что мои представления меняются, потому что я становлюсь старше и, скорее всего, устал. Кто-то полагал, что мои умственные способности несколько притупились. Кто- то видел причину изменений в тех внутренних проблемах, с которыми я не разобрался — сердце обманчиво, нужно исследовать его и покаяться. Кто-то говорил о моем мужестве первооткрывателя, которое ведет меня к чудесным открытиям, а кто-то — о том, что это Дух Святой говорит через меня.

Но что произошло на самом деле? Что я оставляю позади себя? Что ждет меня впереди? Куда я направляюсь? У меня не было полной ясности. Я совершенно уверен в тех истинах, которые я сейчас преподаю людям, но я не могу знать наверняка, откуда пришло мое нынешнее мировоззрение и как оно станет развиваться дальше. Бывают времена, когда мне совершенно не нравится происходящее. Тогда я напоминаю себе, что советовался со многими «светлыми головами», и настолько честно, насколько мог, принимал критику в свой адрес. Еще я знаю, что убежденность в правильности сегодняшнего моего пути только укрепляется, когда я читаю Писание и молюсь.

Черпать силу из этих священных источников вполне законно и обоснованно. Но если я впаду в зависимость от них и стану полагать, что они защитят меня от грядущих трудностей в служении (с которыми я, собственно, не хотел бы встречаться), тогда я превращусь в «отделочника». Ведь «отделочники» не приветствуют злоключений, они не видят в них друзей. А при такой позиции осложнения, которых мы надеемся избежать, автоматически становятся нашими врагами. «Отделочники» никогда не ставят своей целью выработку характера. Безопасность — вот их кредо.

Но Богу не угодны такие состояния души. И Он допускает в нашей жизни времена, когда мы сталкиваемся с необъяснимыми и беспричинными трудностями. Под напором этих напастей рушатся любые тщательно выстроенные стены. И тогда перед нами встает выбор: будем ли мы строить новую стену и обмазывать ее? Поддадимся ли мы побуждению плоти и поставим во главу угла нашу безопасность? Или же противостанем этому побуждению и пойдем вслед за Духом Святым, зная, что Бог защитит нас ото всего, что может помешать Его целям? Если молитва не защищает от авиакатастроф, прекратим ли мы молиться? Или продолжим, потому что молитва соединяет нас с Богом и открывает наши сердца для благословения других?

Если страсть к безопасности становится нашей основной линией обороны от бедствий, ее необходимо уничтожить. Она должна умереть. И тогда трудности, которые постигают нас без видимой причины или ясного смысла, оказываются необходимыми — они помогают нам умертвить непреодолимую тягу к безопасности, которая заправляет нашей жизнью. Когда же мы научимся убивать эту страсть в самом зародыше, тогда будем способны к подлинно близким отношениям, к единению сердец.

«Рытье колодцев»: превыше всего — немедленное удовлетворение потребностей Метафора В поразительном отрывке из Библии Бог призывает небеса взглянуть на то, чем занимается Его народ «Подивитесь сему, небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь» (Иер 2:12-14). Триединый Бог, Который сотворил человека, чтобы тот наслаждался жизнью в Его обществе, возмущен до глубины души (если можно так выразиться). Можно представить, как Он восклицает: «Это невероятно! Они все испытывают жажду и, тем не менее, проходят мимо той воды, которую предлагаю им Я. Они берут заступы и начинают рыть свои собственные колодцы. Полная бессмыслица!»

«А водоемы, которые они себе делают, не могут держать воды. Пара глотков — и вода уходит. Тогда люди начинают рьггь новый колодец. Но они не возвращаются к Моему источнику, к живой воде, которая дается даром и никогда не иссякает. Нет, они хотят пить из своих колодцев. Невероятное безрассудство!»

Подобное «рытье колодцев» отражает страсть к удовлетворению желаний по первому запросу и на наших условиях. Это еще одна страсть, которую нужно уничтожить.

Смысл метафоры Я только что посмотрел по видео фильм «Опус Мистера Холланда». Мой сын Кен уже давно приставал ко мне с этим фильмом, и я решил, что мне нужно сделать перерыв в работе (я как раз писал про рытье колодцев). Я оторвался от своих бумаг и сел смотреть кино. Поскольку моя голова была занята мыслями о единении сердец, о глубоких и целительных отношениях, то я воспринял историю, о которой рассказывал фильм, как прекрасную иллюстрацию к этой главе.

Вот учитель музыки Глен Холланд мчится как сумасшедший — он спешит в больницу, где рожает его жена. Вот он держит на руках своего первенца и целует женщину, которая выносила и произвела на свет плод их союза — дивные кадры, которые передают всю радость этого события. Они заставили меня подумать о рождении двух сыновей и о женщине, вместе с которой мы их создали.

Но не прошло и года, как супруги Холланд обнаружили, что их сын, Коул, глухой. Их радость обернулась горем. Это горе было особенно тяжко для отца- музыканта — теперь он никогда не сможет разделить с сыном то, чем живет его душа.

Отец отреагировал не лучшим образом. Он отдалился от сына, решив, что ничто другое, кроме любви к музыке, не способно связать их по-настоящему.

Больше всего меня тронул эпизод, когда мистер Холланд открыл в сыне, которому было уже шестнадцать лет, жажду полноты жизни. Оказалось, что ее не угасило отсутствие слуха. И мистер Холланд вдруг осознал, что Коул всем сердцем хочет стать частью его жизни, и что мальчик вполне может быть ею. Возможности их единения — гораздо шире, чем мир музыки. На этом пути никакие физические изъяны не властны разделить отца и сына.

Во время концерта мистер Холланд, композитор, дирижер и пианист, но совсем не певец, положил дирижерскую палочку, подошел к микрофону и объявил, что он хочет спеть песню и посвящает ее своему сыну. И он запел песню Джона Леннона «Мой мальчик» (не только запел, но и стал показывать ее содержание жестами). Коул понимал эти знаки и к тому же читал по губам отца. Любовь изливалась из отцовского сердца и наполняла сердце сына — голос мистера Холланда дрожал от волнения и радости, а Коул весь светился от любви.

Единение сердец произошло. Мечты мистера Холланда о близости на основе любви к музыке разрушились, и он смог познать радость подлинной связи сердец.

Бог готов дать нам радость несказанно более полную, чем та, к которой стремится самое богатое человеческое воображение. Он предлагает нам радость слышать Его голос, когда Он, невзирая на все наши недостатки, поет песнь любви и нам, и другим людям.

Но мы не слышим этой музыки небес — наши совершенно ненужные, но тем не менее постоянные усилия стать состоятельными, увериться в собственной правоте и обеспечить свою безопасность создают слишком много шума и помех. И в результате то место в нашей душе, которое так страстно желает отношений взаимной радости, остается пустым.

Вот эта пустота и вызывает трудности. Мы ощущаем ее как сосущую душевную боль, нестерпимо пустое пространство, которое нужно чем-то заполнить. Но из-за того, что мы не слышим песни Бога и не пьем из Его источника, мы соглашаемся на меньшее — на любое средство, которое способно облегчить это невыносимое внутреннее состояние.

Иисус говорит, что может наполнить нашу душу живой водой (Ин 7:37-38). Для описания «пустого сосуда», который находится внутри нас, Он использует слово «чрево». Это же слово употребляет Павел, когда пишет филиппийцам о людях, чей бог — «чрево» (Флп 3:19). Идея такова: свято место пусто не бывает. Если мы не наполним сосуд нашей души «реками воды живой», исток которых — Христос, то пустое «чрево» будет требовать любой пищи, лишь бы заполнить невыносимую пустоту.

Мы хотим такого удовольствия, которое бы подчинялось нам и приносило желанную радость по нашему первому требованию. И хотя так у нас почти никогда не получается, мы не оставляем попыток найти управляемый источник удовольствия. Средства могут быть достаточно примитивными — порнография, переедание, деньги, алкоголь. Или более хитрыми — работа, престиж, власть, компетентность. Мы охотимся за приятными ощущениями, которые могут убрать внутреннюю боль. Мы не думаем, что полностью избавиться от нее возможно только на небесах. Но даже если мы слышим, как Иисус поет нам песнь любви, то одновременно думаем о наших любимых, которые заткнули уши и не желают слушать этого пения. Мы помним о друге, который умирает от рака, мы ощущаем боль неудачных отношений. Пока мы не достигнем небесной отчизны, наша радость всегда будет перемешана с печалью — чем необъятнее радость, тем глубже печаль. Такие переживания заставляют нас искать Христа и взирать на Него и на то, что ожидает нас впереди.

Когда же наши надежды начинают истощаться, нас одолевает печаль, превращаясь в горечь. Тогда ощущение пустоты вызывает ненависть. Мы опасаемся, что это состояние сохраниться навсегда, и нам будет только хуже.

Вот что происходит со «старателями», которые «копают колодцы». Что ими движет? Огромное желание чувствовать себя хорошо, во всякое время и во всей полноте. Они озабочены поисками внутреннего состояния благополучия, в котором нет места печали. Вот основной вопрос всей их жизни: «А все ли я получил?» Больше ничего «старателей» по-настоящему не заботит.

Оценивая свои отношения, продвижение по службе, банковские счета и повседневные занятия, они задают один вопрос: «Удовлетворяет ли это меня?» И часто им приходится отвечать: нет. Ведь наши души были сотворены таким образом, что полное удовлетворение им могут дать только небеса. Там, наконец, наша душевная боль прекратится полностью.

Итак, боль все равно дает о себе знать — даже когда ее пытаются приглушить всеми доступными удовольствиями. И тогда происходит следующее.

Во-первых, мы начинаем требовать все большего удовольствия и гнаться за ним. Все, что может дать хотя бы непродолжительное ощущение счастья и утолить боль, становится для нас непреодолимо притягательным. Жажда ощутить сейчас то, что мы можем получить только на небесах, затмевает все на свете. Мы меняем работу, бросаем супругов, бегаем по разным церквям, стремимся к более крупному служению, переедаем, потакаем своим сексуальным похотям, которые становятся все более извращенными — в общем, делаем все, что приносит моментальное облегчение.

Во-вторых, мы берем на себя ответственность за обеспечение себя удовольствиями, которых мы жаждем. Мы начинаем копать свои собственные колодцы. Когда мы знаем, что можем получить желанное удовлетворение в любую минуту, нам становится хорошо. Мы не желаем ждать милостей от непредсказуемого Бога.

И вот страсть к такому «счастью» начинает процветать в нашей жизни. Она пожирает нас, она движет нами, она определяет любой выбор, который мы делаем.

И тогда Бог приступает к Своей работе, помогая нам умертвить подобные стремления плоти. Он ведет нас к тому, чтобы мы возненавидели свои похоти. Очень часто Бог ставит «старателей» лицом к лицу с разрушениями, которые приносят их страсти другим людям. Осознание страданий, которые испытывают близкие, выводит обновленное христианское сердце из спячки.

Хочу рассказать об одном моем друге, назовем его Джим. После того как закончилось его служение, он пребывал в очень подавленном состоянии. Чтобы както сводить концы с концами, ему пришлось заниматься нелюбимой, неинтересной работой. Его умения и способности больше не были востребованы и не получали должного признания, как это было раньше, — «строитель городов» оказался в пустыне. Он совершенно не представлял себе, что делать дальше — «осветитель» очутился в полной темноте. Он не мог понять, почему после стольких лет плодотворного и верного служения все рассыпалось, как песчаный замок, — «отделочник» столкнулся с теми трудностями, которых боялся и рассчитывал никогда не встретить. Джим чувствовал себя ни на что не годным и незащищенным, он оказался в полном замешательстве — как раз в том состоянии, которое невыносимо и для «строителей городов», и для «осветителей», и для «отделочников».

Он испытывал сильную душевную боль. Однажды вечером, после очередного рабочего дня, не принесшего ему никакого удовлетворения, Джим заглянул в «Книжный магазин для взрослых». Раньше ему и в голову не приходило зайти в подобное заведение. А сейчас он взял напрокат видеокассету с порнофильмом. Поздно вечером он смотрел фильм и на один восхитительный час позабыл про все свои проблемы. Первый раз за все эти трудные годы он испытал освобождение от боли.

В течение следующих недель Джим пересмотрел почти дюжину фильмов. Вечером, после того как жена ложилась спать, он садился перед телевизором. Однажды ночью, когда он смотрел двенадцатый ролик, жена проснулась и пришла в гостиную. Она застала его там — прилепившись взглядом к экрану, Джим мастурбировал.

Конечно же, жена знала, чем он занимается по ночам. Она ругала его, обливала презрением и угрожала разводом. Но в этот раз она заплакала. Боль, которая терзала сердце женщины, захлестнула ее. Она была потрясена нравственной трагедией, которая разворачивалась перед ее глазами. И вот она просто стояла в дверях и плакала. Через несколько минут она повернулась и, не говоря ни слова, ушла в спальню.

Джиму стало невыносимо стыдно. Но еще большим потрясением было осознание того, как жестоко он ранил жену. Она чувствовала себя отверженной и нежеланной дешевкой. Джим это хорошо понимал. Ужасная действительность сразила его. И в этот миг он почувствовал страстное желание благословить жену, желание, которое поднималось с такой силой, как никогда раньше. Дух Святой открыл его глаза, и Джим понял, что удовольствие от греховного секса мешало ему испытать наслаждение, которого он жаждал на самом деле — радость зажечь улыбку на лице жены.

Еще, что не менее важно, Джим обнаружил: его страсть к немедленному удовольствию вовсе не стала центром его жизни. Этот враг уже потерпел поражение и не мог управлять его жизнью. Джим осознал, что он не страдает сексуальной зависимостью. Ибо есть нечто большее, что определяет его статус. В первую очередь он — христианин. Христианин, который борется с сексуальными пристрастиями.

Джим рассказал о своих искушениях двум близким друзьям. С их помощью он перестал потакать своей похоти, избавился от тщательно припрятанной коллекции фильмов и начал духовную работу. Молитва, чтение Слова Божьего и тесные отношения с верными друзьями — все это питало его дух.

Сейчас Джим пьет из источника живой воды. Он выбросил заступ, которым рыл собственный колодец, и умертвил потребность в немедленном облегчении боли. Он пылко и нежно любит свою жену. Периодически Джиму приходится бороться с сильными искушениями, и несколько раз он все же поддавался им.

В чем же заключается страсть, которую нам нужно убить? Это желание чувствовать себя в полном благополучии немедленно, здесь и сейчас. Желание иметь возможность доставить себе глубокое удовлетворение по первому запросу, стремление не зависеть от других — ведь они могут отказаться от участия в удовлетворении плоти. Да, подобные стремления идут от плоти и их нужно умертвить. Иногда, чтобы решиться убить плотские помышления, нам нужно лицом к лицу столкнуться с тем ущербом, который мы, потакая своим пристрастиям, наносим другим людям.

До сих пор мы исследовали страсти, которые препятствуют единению сердец, мешают подлинно близким целительным отношениям. В следующей главе я буду говорить о том, как глубокая связь с другими людьми помогает нам преодолевать эти препятствия. Расскажу я и о том, что влечет за собой подобное преодоление.