14. Время единения

Десятого марта 1997 года у моей жены умер отец. Ему был девяносто один год. Ни одна смерть не проходит без последствий. Смерть всегда затрагивает тех, кто остается жить. Кончина близких никогда не бывает легкой. Каждая смерть единственна в своем роде, как неповторимо и горе, следующее за ней.

Все это справедливо и в случае кончины моего свекра. Человек, который, казалось, олицетворял идею защиты, силы и содействия другим, покинул этот мир. Его уход пробудил в моей душе целую гамму чувств — и я был ошеломлен тем, насколько они были противоречивыми. Отдельные воспоминания вдруг стали такими сильными и значимыми, какими никогда не были при жизни свекра. Из мозаики штрихов и мазков — из различных событий прожитых им лет — стала все полнее и отчетливее вырисовываться картина его жизни. Разрозненные эпизоды, которые все еще были свежи в памяти, вдруг согревали душу или обдавали ее холодом, придавая картине еще большую законченность.

Иногда на первый план выплывали несколько совершенно ужасных воспоминаний, и тогда они застилали собой все остальное. Время от времени происходило обратное. Один или два чудесных эпизода создавали такой положительный образ, что все остальное уже не имело никакого значения.

Хотя отдельные воспоминания — как светлые, так и тяжелые — по-прежнему бередят мою душу, на ум все чаще приходят целые развернутые картины, скорее даже — длинные отрывки из фильма. Эти картины, которые определяют характер свекра и то влияние, которое он оказал на нас, заставляют меня задумываться. Мне и раньше, еще при жизни отца Рэйчел, хотелось достойно использовать и приумножить духовное богатство, которым он щедро со мною делился. Это желание многократно усилилось после его смерти.

Подобное желание часто создает противоречия между тем, что мы помним о человеке, и тем, что нам хотелось бы о нем помнить. Должно пройти некоторое время, прежде чем можно будет по достоинству оценить его сильные стороны, которые стали для нас благословением, и при этом смело и без обиды посмотреть на его слабости, которые причиняли нам боль.

Подобное противоречие, как правило, остается скрытым в течение нескольких недель после похорон. Затем потрясение, вызванное смертью, стихает. Сотни мелких неотложных дел оказываются сделанными, а то, что еще предстоит сделать, уже спланировано. Вот тогда и выходят на поверхность более глубокие переживания, встречаться с которыми лучше в единении с близкими людьми.

Мы с Рэйчел посещаем занятия воскресной школы, и наша группа становится для нас все более значимым братством. В общении, которое происходит на группе, мы стремимся использовать возможности единения, которые дает Евангелие. Мы стараемся открывать свои сердца друг для друга таким образом, чтобы жизнь и сила одного сердца могла пробуждать то доброе, что есть в другом.

Три человека из нашей группы недавно пережили смерть родителей. У Мэри умерла мама, у Сэнди — отец, в обоих случаях от рака. А моей жене пришлось наблюдать, как отец постепенно погружался в состояние почти полной беспомощности, временами теряя даже способность ориентироваться в пространстве.

Наша группа решила организовать вечер памяти, или, как мы его назвали, «время плача» для каждой из женщин, перенесших утрату. За дело взялся Эл Стерлинг — пастырь и наставник нашего небольшого братства. Я помогал ему в организации вечеров для Мэри и Сэнди.

Неделю назад состоялось «время плача» для Рэйчел. На сей раз я присутствовал как муж Рэйчел, и моя обязанность заключалась в том, чтобы просто быть с ней. Со мной пришли и два наших внука, живущие неподалеку.

В этот вечер я многое для себя открыл. Я понял, что когда умрет кто-то из моих родителей, я очень хотел бы переживать свою потерю в этом братстве. Мне захотелось, чтобы члены нашей маленькой общины, близкие мне люди, были рядом со мной, когда я стану горевать.

Еще одно наблюдение: я совершенно ясно ощутил, что нахожусь в центре исцеляющей общности — благодатная сила изливалась из сердец наших друзей и животворила то доброе, что наполняло сердце Рэйчел. Пока мы оплакивали отца Рэйчел, я еще несколько раз почувствовал это не знающее преград единение сердец, которое стало возможно только благодаря Благой Вести.

Инициаторами этой встречи стали Билл и Сэнди, и на их приглашение откликнулось около шестидесяти человек. Вечер начался в половине седьмого, и с полчаса мы пробовали приготовленные женщинами блюда, которые ожидали нас в трапезной. Мэри испекла такой вишневый пирог, который Рэйчел любит больше всего.

Джинни принесла особый подарок. На этой неделе она услышала, как Рэйчел рассказывала о банках для печенья, которые всегда были у отца под рукой. В одной у него всегда хранились крекеры в форме животных — чтобы побаловать себя и своих тринадцать правнуков. Когда Рэйчел разбирала вещи отца, она отдала банки детям. А потом память о них вдруг сильно кольнула ее душу: она пожалела, что не оставила себе ни одной на память. В «вечер плача» Рэйчел получила в подарок стеклянную банку, наполненную фигурками животных, и теплую записку от Джинни. Это был миг глубокого слияния сердец. Для него не потребовалось никакой особой подготовки — только чуткость и доброта.

Как и каждый из нас, отец Рэйчел был далек от совершенства. Он являл собой клубок противоречий: яркие, сильные, привлекательные стороны его натуры непостижимым образом уживались с недостатками, способными любого довести до бешенства. С одной стороны, его влияние на мою жену было большим благословением, а с другой — он часто обижал и даже глубоко ранил ее. Отец и вскормил ее, и нанес ей большой ущерб. На «вечер плача» Рэйчел пришла с открытым сердцем. Она чувствовала одновременно и боль от своих ран, и тепло дочерней любви. Ей не хотелось ни чернить отца, ни возводить его на пьедестал.

Около семи, когда с пирогами было покончено, началась основная часть встречи. Хотя и неосознанно, наше братство стремилось воодушевить Рэйчел на борьбу с плотью, чтобы она смогла умертвить разрушительные помыслы, которые существовали в ее душе по отношению к отцу. Мы стремились помочь Рэйчел оживить ее дух, в котором была заключена жизнь Христа. Мы хотели, чтобы она могла принять свою боль, не погружаясь в горечь. Каждый желал укрепить ее веру в благость Бога, чтобы эта вера помогла Рэйчел опереться на все самое благородное и милосердное, что было в ее сердце.

Эл начал словами о том, какую большую ценность имеет для нас память об ушедшем. Затем он предложил Рэйчел рассказать нам об отце, начав с детских воспоминаний. Прежде чем приступить к рассказу, Рэйчел поставила на старенький магнитофон отца кассету с песней, которая последние несколько недель была для нее большим утешением. Впервые она услышала эту песню по христианскому радио несколько месяцев назад, еще до кончины отца. В разговоре с подругой она рассказала, как ей понравилась песня. Подруга нашла запись на кассете и передала Рэйчел. Песня начиналась словами: «Если бы ты мог увидеть меня сейчас». В ней пелось о том, что если бы мы, потерявшие любимого человека, могли бы увидеть его, шагающего по золотым улицам, исполненного такой радостью, какой он никогда не знал при жизни, то наше горе расцвело бы счастьем и предвкушением ожидающего нас блаженства.

Когда песня закончилась, Рэйчел просто сказала:

— Я хочу, чтобы содержание этой песни послужило фоном для всего, что я буду говорить об отце. Я искренне рада за него.

И затем в течение часа Рэйчел рисовала перед нами портрет своего папы. Эл и другие слушатели помогали ей, задавая вопросы: «Какие воспоминания об отце тяжелы для тебя?», «Как характер отца менялся с течением времени?», «За что ты ему благодарна больше всего?», «Какой образ отца ты хотела бы оставить в наших сердцах?» Из рассказа Рэйчел мы узнали, что отец ее отца, ее дед, заставлял всех своих детей помогать чернокожим людям под угрозой порки: дети должны были относить в магазины, в которые негров не допускали, списки их покупок. Мы узнали, что отец Рэйчел каждый день после работы совершал длительные прогулки — он набивал карманы христианскими брошюрами и просил Господа послать его туда, где люди готовы услышать Благую Весть. Рэйчел рассказала нам, что ее отец был фанатиком бейсбола. Он всегда отправлялся с сыновьями на матчи высшей лиги и платил Рэйчел, чтобы она, женщина, оставалась дома. На спортивных состязаниях отец предпочитал сведущую мужскую компанию. Сама Рэйчел больше интересовалась всякими общественными мероприятиями, нежели спортом.

Мы узнали и о тех воспоминаниях об отце, о которых Рэйчел было нелегко говорить другим людям. Но во всем, что бы она ни говорила, звучало почтение к отцу и признательность за то доброе, что он ей принес. А доброго было немало. Даже многие слабости ушедшего от нас человека послужили славе Божьей — Бог многое совершил через них.

Вечер закончился молитвами и песнопениями. Мы спели два церковных гимна, которые особенно дороги нашей семье. Потом все собравшиеся окружили Рэйчел — объятия, поцелуи, слова любви и улыбки: каждый хотел выразить ей свое сочувствие, любовь и признательность за то, какая она есть. Сердце Рэйчел было распахнуто, и, видя то доброе, что там открывалось, каждый член нашего братства был готов прыгать от радости.

Мы не спешили расходиться. Одна женщина средних лет рассказала мне, что когда она слушала рассказ Рэйчел, ее собственная боль утихла. Отец этой женщины умер несколько лет назад. Он был жестким, неприступным человеком — из тех, к кому дети никогда не сядут на колени. Все это время горечь от того, что отец не дал ей любви, отравляла все ее воспоминания.

Но в этот вечер в ее сердце проснулось нечто более глубокое, чем злость и обида. Она смогла увидеть то доброе, что Бог сделал через ее отца. Она вспомнила все хорошее, и ей захотелось почтить отца, быть признательной ему и благодарить Бога. Вот как она описала свое состояние: «Я почувствовала, как в моей душе что-то сдвинулось».

Стремление простить отца, которое Дух Святой уже давно вложил в сердце этой женщины, все это время бездействовало. И вот сейчас, как только она умертвила желание лелеять горечь и обиду, благое стремление поднялось и окрепло.

Из открытого сердца Рэйчел излилась благодатная сила и соединилась с той праведностью, которая была сокрыта в возрожденном сердце моей собеседницы. Христова жизнь одной души пробудила Христову жизнь в другой. Добрые побуждения женщины получили свободу. Это еще один случай целительного единения сердец.

Тот вечер был, несомненно, замечательным. Но, конечно, все благотворные изменения в сердцах не могли на нем свершиться. Наша встреча закончилась, а битва в душе каждого из нас продолжилась. И по сей день плоть и дух остаются соперниками в сердце каждого члена нашего небольшого братства. Окончит эту битву лишь второе пришествие Христа — тогда праведность окончательно вытеснит зло, обитающее в нас.

А пока истинной целью и сутью любого сообщества остается единение людей, призванное помочь каждому побеждать вожделения плоти и подчинять себе непокорные страсти. Это особенно нужно, когда мы странствуем по пустыне, когда в нашей жизни наступает долгий период тьмы или на нас наваливаются нежданные и, на первый взгляд, совершенно бессмысленные беды. Это нужно нам в минуты смирения, когда мы, наконец, вдруг прозреваем и с ужасом видим, какое зло мы причинили ближним своим эгоизмом.

Однако помогать ближним в умерщвлении плоти — это далеко не все задачи братства. Мы способны побуждать своих собратьев к любви и добрым делам. Мы способны видеть скрытые в наших сердцах под наносами плохого благие стремления и помогать подпитывать их и выводить на свободу. Единение христиан помогает оживлять дух каждого верующего.

Размышляя о встрече, проведенной нашим братством, чтобы помочь Рэйчел справится с потерей, я увидел те элементы, которые и привели к единению сердец. Во-первых, наши друзья вступили в битву за душу Рэйчел. Они знали, что добрые и злые стремления боролись за власть над ее сердцем, и встали на сторону добра.

Во-вторых, они верили, что Бог силен укрепить Рэйчел так, чтобы она без потерь прошла через горе. Друзья сумели уловить отблеск Божественного огня, который теплится в душе Рэйчел, определяя ее сущность. Они увидели, какой прекрасной будет становиться Рэйчел — по мере того как Дух Святой будет преображать ее в красоту Христа.

В-третьих, наши друзья открыли свои сердца ради Рэйчел и излили на нее Христову силу. Прийти на «вечер плача» их побудили сострадание и любовь. Наверное, в их сердцах вполне могли присутствовать и далеко не лучшие помыслы. Зависть, например: «Почему для меня никто не устроил ничего подобного, когда умер мой отец?» или жалость к себе: «У меня сейчас столько проблем, что я просто не в состоянии участвовать душой в этом вечере». Но, что бы ни происходило тогда в сердцах, было совершенно ясно, что в наших отношениях достойные стремления одерживают верх. Среди разнообразного содержимого сердец люди отыскивали доброе и давали ему дорогу.

К чему это привело? Во-первых, осознание, что ближние сражаются за нас, уменьшило чувство обособленности и одиночества в горе. Во-вторых, мы почувствовали, как усилилось в наших душах стремление к конечной цели — становиться подобными Христу. В-третьих, общаясь, мы вкусили нечто настолько сладостное, что меньшее уже вряд ли принесет нам удовлетворение — мы ощутили силу любви Христа. Единение пробудило в нас все самое доброе и достойное.

Друзья были едины с Рэйчел. Это был удивительный опыт. Такое случается совсем не часто, хотя подобное единение душ вполне возможно среди друзей или в семьях. Оно способно исполнить силой совместную молитву. Именно такие, воистину близкие отношения и являются проводником Благой Вести в нашем разобщенном и расколотом мире.

Слияние сердец, подобное единению, которое существует между Божественными Личностями Троицы, способно полностью изменить наши представления о том, как можно помочь ближнему.

Последние несколько глав я хочу посвятить размышлениям, что конкретно подразумевается под единением сердец. Я надеюсь, что подобные отношения станут более привычными и в моей, и в вашей церковных общинах.