5. Внутренняя система управления: мысли и чувства

Сокровища, которые спрятаны в сердце ребенка… берут начало из того самого божественного мира, откуда происходит сама душа…

Даниель Удо де Хаес, антропософ и педагог Вальдорфской школы

«Рациональное мышление» далеко не первая фраза, которая приходит на ум, когда мы говорим о воспитании. «Неуправляемый», «сводящий с ума», «вечная головная боль» — вот какие слова чаще всего используются для описания повседневного сумбурного опыта воспитания детей. Мы прилагаем неимоверные усилия, чтобы научить своих детей мыслить четко и ясно и делать рациональный выбор, но тем не менее зачастую нам самим так и не удается этому научиться. Бывают дни, когда поставленная задача напоминает движение сквозь плотный лондонский смог темной ночью. Как научить сыновей прислушиваться к голосу чувств, четко мыслить и самим направлять свою жизнь, если сами мы в постоянном смятении и не умеем этого делать?

Воспитание детей и ясность мысли

Однажды сын выбил меня из колеи. Он без нытья согласился убрать свои игрушки, если его друг Брэндон придет к нему играть. Когда время игр подошло к концу и нужно было прибрать все, сын вышел из себя. Он закричал на меня, и я, потеряв терпение, сказал: «Все! Брэнд он больше никогда не придет к тебе играть». Ну вот, сын был обижен на меня еще до этого, а теперь он разразился бурными слезами. Я разбушевался и пошел провожать Брэндона домой. На обратном пути через улицу моя собственная ярость немного поутихла, и я понял, что сказал ужасную глупость. Никогда больше не играть со своим лучшим другом — немыслимое наказание, смешное, потому что я сам никогда не смогу настоять на этом. К тому же наказание никак не соответствовало проступку. Почему я наказал и Брэндона тоже? Итак, вернувшись домой, я посадил сына в кресло-качалку в нашей спальне и сказал: «Я совершил ошибку, сказав, что ты никогда больше не будешь играть с Брэндоном. Вы обязательно будете снова играть вдвоем. Все, что мне сейчас от тебя нужно, так это чтобы ты извинился, потому что ты не выполнил своего обещания. А после этого я хочу, чтобы ты прибрал у себя в комнате». В этот момент по лицу своего пятилетнего ребенка я увидел, как невыносимая тяжесть мира свалилась с него. Он попросил прощения и быстро собрал игрушки. На следующий день он опять из-за чего-то обиделся на меня и разозлился: «Я ненавижу тебя!» Нам удалось решить проблему, и спустя несколько минут он сказал: «Папа, я совершил ошибку, сказав, что ненавижу тебя. Я был просто обижен. На самом деле я тебя люблю».

Многие из нас умеют мыслить довольно четко и рассуждать, но не тогда, когда рассержены или расстроены. В минуты острых переживаний мы можем наговорить такого, о чем позже будем горько сожалеть, или принять какие-нибудь абсолютно глупые решения. Каждый из нас хоть однажды был охвачен таким сильным чувством, которое временно блокировало нашу способность думать и действовать рационально. Большинство из нас ходили в школе на занятия по логическому мышлению или читали книги о законах логики, но лишь немногие постигали законы действия чувств.

Кривая эмоций

Чувства естественно развиваются в одном направлении — к своему завершению. Они следуют известным курсом: нарастают постепенно или резко (см. рис. 2, А), достигают кульминации (см. рис. 2, В) и разрешаются (см. рис. 2, С). Возьмем, к примеру, гнев. Когда чувство полностью разрешилось, мы чувствуем себя лучше и можем даже забыть о том, что было сказано нами в минуту гнева начинаем спокойно размышлять о том, что предстоит сделать. Независимо от того, какое это чувство — счастье, печаль, радость, гнев или горе, — наше эмоциональное тело вытягивается и укладывается по кривой эмоций.

В то утро, уходя на работу, я разозлился на жену. Я был так взбешен из-за того, в чем она, по правде говоря, не была виновата, но она была удобной мишенью для моего раздражения. Большую часть дня я занимался тем, что ругал ее, превращая мысленно в «пугало». После обеда я сидел у себя за столом и вдруг почувствовал, что все сердитые, обвиняющие, упрекающие мысли исчезли. Я пожалел, что наорал на нее, позвонил ей и попросил прощения.

Боб, подхваченный кривой эмоций

Хочется нам того или нет, чувства должны пройти свой путь. Иногда проходят часы и дни, пока эмоция пройдет все фазы развития. Вопреки нашим усилиям овладеть ими, чувства движутся своим собственным предсказуемым ходом, но по непредсказуемому расписанию.

Точка, из которой нет возврата, и зона, где нет места мысли

Когда нашему сыну было три года, он обнаружил, что может надавить на тюбик с кремом для бритья. К его удовольствию, белая пена, появлявшаяся из тюбика, образовывала великолепные кучи «снега» на полу ванной. Когда мы нашли его там, он неистово пытался затолкать крем обратно в тюбик. Он смотрел на нас, обескураженный, весь в креме. У него ничего не получалось. Точно так же и с чувствами. Когда они зарождаются, мы не можем запихать их обратно. Если законы развития чувств нам непонятны, мы заканчиваем, как и наш сын, стоя перед еще большей проблемой, чем вначале. Мы можем избавиться от легкого волнения, которое иногда досаждает нам, как комар, в течение целого дня, но, если чувство достигло определенного уровня интенсивности, оно обязательно должно дойти до конца кривой. Нельзя засунуть его обратно в «банку» или хотя бы уменьшить его интенсивность. Этот порог интенсивности называется точкой, из которой нет возврата (см. рис. 3, точка А). У каждого человека свой порог интенсивности, зависящий от темперамента, отношения к выражению чувств в семье, личного опыта и тому подобного. Но когда интенсивность чувства достигает этого порога, точки, откуда нельзя вернуться, чувство уже нельзя подавить — оно должно достичь пика и затем точки разрешения.

Когда мы проходим через точку, из которой нет возврата, мы входим в опасную зону, где нет места мысли (на рис. 3 она показана как зона NTZ). Здесь чувство требует нашего особого внимания, ибо всякая способность к осмыслению и логическому анализу исчезает. Это состояние было ошибочно названо нерациональным; но истина в том, что оно «иррационально», т. е. находится за пределами логики и не подчиняется ее законам. Здесь важно только чувство. Никакое обсуждение, размышление, решение, расчет невозможны. Только чувство. Обычно это та ситуация, в которой жены жалуются на мужей, что те не прислушиваются к их чувствам, а пытаются все упорядочить. Это время для слез, смеха, гнева и радости. Именно в зоне, где нет места рассудку, мы чувствуем себя наиболее живыми и уязвимыми.

После того как чувство достигнет пика, интенсивность его ослабевает, оно завершает свой цикл, и мы снова можем рассуждать. Зона ясного видения (обозначенная как CTZ на рис. 3) является источником мощных и глубоких прозрений, потому что здесь мы находимся в наиболее тесном контакте с душевными желаниями, мечтами и пониманием. Проницательность, выросшая из опыта чувств и переживаний, становится «жизненной мудростью». Интеллектуальные представления, почерпнутые из книг и других внешних источников, оказывают на наше поведение лишь незначительное влияние; прозрения, которые настигают нас в зоне ясного мышления, являются источником самых серьезных перемен. Многие пары рассказывают, что переживают необыкновенное чувство близости и единства после «хорошей ссоры», означавшей, что оба партнера высказали свои подлинные чувства и были услышаны.

Жизненно важное различие между чувством и поведением

«Вот вы говорите, — спрашивает один отец на семинаре, посвященном проблемам воспитания, — что я якобы должен позволить своему сыну орать, вопить, швыряться игрушками, и тогда он сможет ясно мыслить? Но это же смешно!» Это на самом деле смешно. Ключ к загадке в том, что чувство и поведение представляют собой два абсолютно различных явления, которые мы часто смешиваем и объединяем.

Многие в нашей культуре боятся гнева, потому что, когда мы сами были детьми, нам приходилось видеть, как некто неистовствовал, выйдя из себя. Вследствие этого, став взрослыми, мы, как только услышим слово «гнев», представляем себе человека, который дерется, швыряется вещами или что-нибудь ломает. Истина в том, что гнев можно пережить, не сделав ни единого движения. А насильственные действия могут и не быть выражением чувства гнева, скорее, они отражают сопротивление этому чувству. Обычно мы сопротивляемся чувству гнева, потому что страшимся его интенсивности или боимся навредить кому-нибудь.

Я пошел на одно из этих занятий по гневу и злости. Они проводятся в звуконепроницаемых комнатах, где вы можете кричать сколько угодно и вас никто не услышит. Я вошел туда с руководителем, лег на мат и орал, пока не охрип. Чувствуя себя изнуренным, я открыл глаза. Первой моей мыслью было удивление, что инструктор еще жив. Мой гнев не убил его! Теперь я знаю, что нанести вред, обидеть может только мое поведение. Испытав гнев, ярость, любое другое чувство, я становлюсь сильнее, даже если это чувство и не очень приятное. Я прожил большую часть своей жизни, сдерживая свои чувства из страха кого-нибудь обидеть. Какое облегчение!

Чет, 45 лет, участник семинара для мужчин

Привычки и невысказанные чувства

Никто не может управлять чувствами. Большинство людей способны научиться контролировать свое поведение. Двухлетний малыш инстинктивно тянется за игрушкой и бьет другого ребенка, оказавшегося поблизости, еще до того, как поймет, что же он делает. Подрастая, дети начинают понимать, что драться плохо, и мы учим их искать другие формы поведения для решения проблем. Их чувства, вероятно, остаются теми же: они по-прежнему сердятся, если кто-то заграбастает привлекательную игрушку. Но они начинают контролировать свое поведение. Инстинктивное желание двухлетки — ударить — перерастает в более зрелое, осознанное желание посмотреть, как будут разворачиваться события.

Незрелые или неосознанные формы поведения мы называем привычками. Обычно мы добавляем к ним эпитет «хорошие» или «плохие» в зависимости от того, какое влияние они оказывают на нашу жизнь. Когда мы едем по свободной магистрали, мы регулярно, но неосознанно поглядываем в зеркало заднего вида, чтобы держать под контролем поток машин. Мы автоматически нажимаем на тормоза, когда видим загоревшиеся тормозные огни едущего впереди автомобиля. Эти привычки помогают нам ездить без аварий. С другой стороны, Майкл, когда нервничает, обгрызает ногти до мяса. Джордан, когда он сердит, «взрывается» и стукает первого попавшегося под руку. Эти привычки являются незрелыми формами поведения и могут доставить своим «владельцам» немало проблем. Мы делаем своим сыновьям огромный подарок, когда помогаем им научиться проявлять свои чувства и сознательно управлять своим поведением на том уровне зрелости, который соответствует их возрасту. Понимание законов развития чувств окажет им (и нам) действенную помощь, когда в отрочестве их начнет будоражить тестостерон.

Когда самовыражение несет в себе угрозу

Моему сыну недавно исполнилось 16, и ему приходится вести борьбу со множеством трудных чувств. Однажды мне нужно было куда-то добраться побыстрее, и я сказала ему, что сегодня он не сможет поехать на машине. Он пришел в такое бешенство, что стал кричать мне непристойности. Я была шокирована и обижена. Я даже испугалась, когда он заорал и стал махать кулаком у меня перед носом. Я думала, что он и ударить сможет. Ничего подобного у нас прежде не случалось. Я сказала ему: «Это ненормально. Ты останешься здесь, а позже мы поговорим». И вышла из дому, мне необходимо было уйти. Когда я вернулась, я ему сказала: «Ты можешь сердиться и имеешь право сказать мне об этом, но ты больше никогда не будешь махать передо мной кулаками и угрожать мне. Точка». Я на неделю запретила ему пользоваться машиной и добавила, что если он не может разговаривать со мной без угроз, то пусть поищет себе другое место жительства. Я ненавидела себя, когда произносила эти слова, но что еще сделать — я не знала. Потом он попросил прощения. И мы хорошо побеседовали о различии между выражением чувств и поведением, несущим в себе угрозу. А еще мы поговорили о том, что же его все-таки так обидело. Оказалось, все дело было в девушке.

Джулия, одинокая мать двух мальчиков-подростков

Эта одинокая мать говорит об одной из наиболее сложных ситуаций, с которыми сталкиваются матери, воспитывающие мальчиков-подростков в одиночку. Сын не понимает, что его тело реагирует на мощь тестостерона и что, хотя он испытывает к матери любовь и привязанность, его действия могут быть обидными и угрожающими для нее, для другой женщины и даже для мужчин. Мальчики чувствуют себя в большей безопасности, когда адресуют выражение своих эмоций матерям, но мать должна набраться сил и определить четкие границы поведения, какое она может допустить в отношении себя.

Д: В моей консультативной практике мне приходилось встречать мальчиков и отцов, которые были шокированы, узнав, что выражением своих чувств они отпугивают от себя женщин. «Мне казалось, я поступаю хорошо, — сказал один муж. — Я сказал ей, что зол на нее, как дьявол. А она ответила, чтобы я больше никогда не разговаривал с ней в таком тоне. Тогда я разозлился еще больше. Раньше, когда я не говорил ничего, она обижалась, что я с ней не разговариваю. Теперь, когда я сказал ей, что чувствую, она бесится!» Он так и не понял, что его жену испугало то, как он выразил свой гнев.

«Мужская сила способна испугать сама по себе, — говорит консультант Энн Шеридан. — Иногда даже добрые намерения не играют роли. Энергия мужчин всегда пугает женщин». Большинство мужчин не бросаются в гневе с кулаками на жен. Но некоторые способны и на это. Когда женщина слышит от мужчины, что он никогда ее не ударит, это все равно что услышать от оператора американских гор, что тележка вряд ли сойдет с рельсов! Насильственные действия со стороны мужчины прощаются повсюду, куда ни глянь, — в кино, по телевидению, на улице и порой даже в наших собственных домах. Когда мальчики узнают, что они могут проявлять свои чувства и контролировать поведение, им становится легче. Намучиться проходить зону, где нет места мысли, и использовать преимущества зоны ясного видения — задача одинаково важная и для родителей, и для сыновей.

Законы развития чувств

1. Чувства развиваются по определенной траектории, которая называется кривая эмоций.

2. Чувство в своем развитии проходит через точку, из которой нет возврата, и доходит до зоны, где нет места мысли. Внимание! Не пытайтесь мыслить рационально или решать проблему в этом состоянии! Просто переживайте.

3. Чувство естественным образом достигает кульминации, пика, откуда оно начинает ослабевать, затем входит в зону ясного видения.

4. Зона ясного видения позволяет проникнуть в суть проблемы, ставшей причиной чувства.

5. Прерывание чувства методом отвлечения или его по давление за счет страха или сознания вины приводит к возникновению эмоциональных и физических расстройств (см. следующий раздел).

6. Чувства представляют собой внутреннюю, скрытую работу души и не требуют движений.

7. Поведение не связано с чувствами напрямую. Поступок всегда является результатом сознательного или неосознанного выбора. Неосознанные формы поведения называются привычками.

8. Всякий поступок, совершенный в зоне, где нет места мысли, базируется на привычке.

9. Формы поведения и решения, принятые в момент нахождения в зоне ясного видения, ведут к позитивному разрешению чувства и желанию сотрудничать с другими людьми.

Доверяем внутренней системе управления

Д: Когда мне было шесть лет, мы с моим старшим двоюродным братом Рэнди играли на пастбище в ковбоев. Мы пасли стадо точно так же, как Джил Файвор и парни из телешоу «Пастуший кнут». С нашими ружьями марки ВВ мы были настоящими ковбоями. Однажды мы увидели странную вещь. Мой дядя натягивал ограду из проволоки вокруг стада свиней как раз посреди коровьего пастбища. Кузен сказал: «Дотронься до проволоки». Я, конечно, хватанул ее рукой, и ударом электротока у меня на руке прожгло полосу. Как я кричал, когда бежал домой, чтобы меня перевязали и чтобы рассказать о своей боли! На следующий день я снова гулял с Рэнди. На этот раз я уже был осторожен возле этого проволочного забора. Рэнди сказал: «Спорим, ты не дотронешься до проволоки?» Я один раз сделал глупость, и хватит. Согда я отрицательно покачал головой, Рэнди взялся рукой за проволоку и продолжал спокойно стоять. Никакого удара! Он пояснил мне, что дядя пустил ток только первый день, чтобы приучить свиней сидеть в загоне. Они отбегали от загородки с пронзительным визгом каждый раз, когда прикасались к ней носом или задом. А сегодня дядя уже отключил ток, но свиньи все равно держались от ограды подальше. Потом он вообще уберет ограду. Но память о пережитой боли будет удерживать свиней на месте. Тот же принцип работает и в отношении поведения людей — именно он лежит в основе любого воспитания, направленного на модификацию повеления.

Детей удерживают на месте, на внутреннем уровне, подобными методами. Внутри каждого из нас есть такой же загон с обжигающей оградой вокруг него. Внутри этого загона находятся все чувства, которые мы испытывали и могли высказать, будучи детьми. За пределами загона находятся чувства, которые в нашей семье считались недопустимыми, потому что их боялись или не знали, что с ними делать. Когда мы выражали неразрешенные чувства, например гнев, мы нарывались на брань, угрозы, наказания или презрение. Со временем память о таких переживаниях научила нас отрицать свой гнев. Обжегшая когда-то боль и но сей день продолжает удерживать нас в рамках, но она исказила нашу способность нормально переживать и выражать весь диапазон эмоций.

Если родители пытаются научить ребенка оформлять свои чувства, но при этом щелкают его по носу каждый раз, когда он проявляет чувство, недопустимое с их точки зрения, ребенок теряет какую-то жизненно важную часть себя. Эту жизненно важную часть мы назовем внутренней системой управления, именно она является для нас источником информации о наших взаимоотношениях с миром. Этот источник мудрости в любом возрасте направляет нашу жизнь.

Легко можно наблюдать действие внутренней системы управления у малышей. Когда ребенок голоден, он кричит. Когда ребенку холодно или он мокрый, он беспокоится. Когда ребенку одиноко и хочется внимания, его рев и стоны могут растопить даже ледяное сердце. Когда ребенок сыт, согрет, ухожен, он улыбается и радуется миру. Можно сказать, что сигналы внутренней системы управления младенца чисты, громки и ясны.

Однако по мере роста ребенка его переживания начинают затуманиваться или затемняться словами взрослых, хотя ребенку нужны такие сообщения, которые помогли бы ему понять свои переживания и чувства по поводу случившегося вокруг него и с ним самим. Когда малыш падает, обдирая коленки, мать говорит: «Не плачь. Ничего страшного». В первый раз он чувствует смятение. «Коленка же болит!» — думает он. Потом он видит, что матери хочется увидеть его улыбку, а не слушать плач, что она ждет, пока он скажет: «Мне не больно». Чтобы доставить матери удовольствие, малыш встает, улыбается и бежит играть, не обращая внимания на боль в колене. Снова и снова малыш видит, что людям больше нравится видеть его веселым, не обращающим внимания на боль. Он старается убедить себя, что ему не больно, что у него все хорошо, и по мере этого его внутренняя система управления начинает все больше запутываться.

Именно это и произошло с Норманом, приятным и милым человеком. Он готов все сделать для других и на работе, и дома. Но о себе он очень невысокого мнения, он не продвигается по службе, а под приятными манерами зачастую скрывается депрессия. Жена ценит его помощь по дому, но жалуется на то, что мыслями он всегда далеко; детей нередко удивляет грустное и печальное настроение отца.

Когда Норман был ребенком, родители каждый раз наказывали его и братьев за проявления гнева или несогласия, даже если мальчики просто пытались высказать свое мнение. Норман рано понял, что, если он, даже чувствуя, что надо сказать «нет», говорит «да», на его долю достанется меньше упреков и обид со стороны родителей. Теперь, уже став взрослым, Норман выглядит довольным, но внутри он подавлен и обижен. Вместо того чтобы использовать гнев в качестве индикатора того, что что-то идет неладно, Норман старается всем угодить, заискивает перед другими так же, как он это делал в юности. И чем сильнее он сердится, тем более угодливым становится. Хотя он давно не живет с родителями, память о детской боли и сегодня управляет поведением взрослого человека. Лишенный эффективно работающей внутренней системы управления, он не умеет реагировать нормально и на гнев других, оставляя на долю жены такие трудные воспитательные проблемы, как наложение ограничений и регулирование поведения детей. Загон для чувств, или чемодан эмоций, у Нормана выглядит следующим образом.

Хотя стремление Нормана угодить каждому и доставляет ему неприятности и дома, и на работе, по крайней мере, это социально приемлемые формы поведения. Пятнадцатилетний Джек реагировал на сарказм и критику со стороны матери совсем иначе. Всякий раз, когда Джеку выпадали на долю неприятные чувства, он начинал вытворять глупости. Он изображал из себя клоуна в классе, и с ним уже невозможно было разговаривать. Он становился невыносим и дома, и в школе.

Отец привел Джека на консультацию, испугавшись, что сын сумасшедший. Мальчик заявил: «Я не сумасшедший. Я просто ненавижу, когда на меня наскакивают». Когда Джеку рассказали про чемодан эмоций, он научился определять, с кем можно поделиться своими чувствами, и перестал паясничать.

Некоторые люди прибегают к поведению, которое позволяет им скрыть свои чувства. Другие же заменяют одно чувство другим, если подлинное чувство считается недопустимым. Чаще всего они испытывают гнев, но называют это печалью.

Элизабет ходила на психотерапию в течение шести месяцев. Она всегда казалась очень хрупкой и быстро истощающейся. В тот день она сказала сожаление, что сын нарушил домашние правила, не придя домой ночевать. Всякий раз, когда он являлся домой, он обязательно просил у нее денег, говоря, что сильно поиздержался. Выслушав рассказ, я указал Элизабет на несоответствие между поведением сына и ее «печальной» реакцией. «Мне не кажется, что вы опечалены. Я думаю, вы скорее рассержены». Ее удивленный взгляд показал мне, что я попал в самую точку. Она сказала: «Я разговаривала со многими людьми и всем сказывала о моем сыне. Но вы первый попали в яблочко. Да, меня это просто бесит! Это — наглость с его стороны!»

Теперь внутренняя система управления работала. Чемодан эмоций Элизабет выглядел так.

Элизабет нужно было предпринять решительные действия в отношении сына, но «опечаленность» связывала ей руки. Она даже не подозревала, что должна действовать. В детстве, если Элизабет злилась, мать начинала кричать (гнев приводил ее мать в состояние паники). Если же девочка становилась печальной, мать относилась к этому с пониманием, потому что знала, как ее утешить. Чтобы защититься от материнского крика, Элизабет научилась испытывать печаль вместо гнева. Эта реакция раз за разом загоняла ее в ситуации, когда другие «обдирали» ее. Хрупкая внешность была частью прикрытия для гнева и обиды, которые держали Элизабет на положении жертвы всю жизнь.

Д: В нашей культуре для мужчины считается приемлемым демонстрировать только гнев или вожделение. Другие чувства признаются допустимыми крайне редко. Это оказалось справедливым и для Стэна — молодого человека ростом под два метра, — который пришел на консультацию с женой, едва достававшей ему до плеча. Они сели на диван рядом друг с другом. Она пожаловалась, что Стэн постоянно критикует ее и всегда сердит за что-нибудь. Потом Стэн начал излагать свой взгляд на семейные проблемы, он говорил громко и при этом широко размахивал руками. Жена, казалось, привыкла к такой жестикуляции и только быстро пригибалась, когда рукиСтэна двигались прямо у нее над головой. На это было забавно смотреть, словно они танцевали ритуальный танец.

Когда Стэн закончил, я сказал: «Вы очень сильный мужчина». Он взглянул на меня с удивлением: «Я этого не замечаю. Я внутренне ощущаю себя очень маленьким». По ходу беседы Стэн рассказал, что он был младшим из пятерых детей. Родители принижали его при малейшей попытке проявить свою инициативу или силу, рассматривая это как непослушание. Гнев в этой семье был нормальным способом общения друг с другом, и он унаследовал эту модель поведения. Если у Стэна было собственное мнение, то, чтобы высказать его, Стэну нужно было разозлиться. Чемодан эмоций Стэна выглядит следующим образом.

Д: Когда Стэн понял, что его гнев связан с высказыванием собственного мнения, он смог прикоснуться к глубинной обиде и подавленности, скрывавшимся под гневом. В далеком детстве Прокруст отрубил его приятные и нежные, хотя и трудные переживания и превратил его в «бочонок с порохом», всегда готовый взорваться. На индивидуальных сеансахСтэн, рассказывая о своем прошлом, научился разрешать течь своим слезам. Это несколько ослабило давление, и он теперь мог отстаивать свою позицию, не впадая в ярость. Он научился понимать, насколько глубоко его интересуют люди и идеи. Я сказал ему: «Когда вы сердитесь, вы показываете, насколько сильно вас волнует идея или судьба человека, о которых идет речь». Стэн кивнул: «Я это и говорю жене. Я волнуюсь. Я не понимаю, почему мои габариты и эмоциональная сила создают впечатление, что все время сержусь. На самом деле я просто волнуюсь. Я ненавижу, когда меня обвиняют в нападках!» Его чемодан эмоций увеличился и теперь вмещал в себя и гнев, и печаль, и заботу, и собственное мнение.

Теперь гнев Стэна отражает его заинтересованность в происходящем. Он «отремонтировал» свою внутреннюю систему управления, и это позволило ему согласовать эмоции и поведение, еще глубже осознать, как он любит других.

Восстанавливая внутреннюю систему управления

Как мы видели, если мальчик переживает глубоко, если его чувство достигает точки, из которой нет возврата, то реакция родителей имеет длительное последействие. Когда родители наказывают или стыдят ребенка за его чувства, внутренняя система управления искажается. Ребенок может приспособиться к этому за счет прикрывающего чувства, или симптома, как говорят психологи. Симптом — это шаг в сторону от того, что ребенок испытывает на самом деле. Представим себе ситуацию, когда он рассержен, но родители считают это чувство недопустимым в своем доме, потому что думают, что люди всегда должны быть счастливы. Мальчик начинает улыбаться и соглашаться, даже если на самом деле обижен и хочет сказать «нет». Его первоначальное чувство блокируется. Лишенный возможности дать чувству развиваться своим ходом, достичь пика и разрешиться в ясное сознание, мальчик погружается в депрессию, тревогу или возбуждается, и так до тех пор, пока чувство не найдет себе выхода. Мальчик может заняться спортом, прибегнуть к алкоголю или наркотикам, начать искать приключений или переедать, чтобы помочь себе справиться с заблокированным чувством. Все это заместители, не способные решить проблему.

Память о боли, которую мы испытали, когда были заблокированы наши подлинные чувства, держит нас и в зрелом возрасте, если мы не решимся проветрить свой чемодан эмоций, как это сделал Стэн, и не отыщем там запрещенные чувства и формы поведения. Мы боимся сделать это из-за боли, пережитой в детстве, и сопротивляемся своим подлинным чувствам из-за того, что могут быть последствия. Однако, вместо того чтобы отрицать их, нужно заново пересмотреть свою жизнь и найти новые возможности преодоления трудностей, с которыми нам приходится сталкиваться. Освободившись от ограничений своих собственных чувств, мы, как родители, сможем помочь своим сыновьям войти в зрелость, сохранив в неприкосновенности надежную систему внутреннего управления.

Эмоциональная палочка-выручалочка

Эмоциональная палочка-выручалочка поможет нам вычленить, какие же эмоции испытывают наши сыновья и чего они на самом деле хотят. Чувства истинное и прикрывающее образуют два конца этой палочки.

Когда поведение мальчика проблематично и когда он говорит об одних и тех же чувствах снова и снова, а они при этом не ослабевают и не изменяются, то это значит, что он застрял на фальшивом конце палочки. Его поведение и очевидные эмоции лишь прикрывают истинные чувства и желания. Если просто назвать настоящее чувство (другой конец палочки) в спокойной, принимающей манере, то оно может достичь пика и разрешиться в ясное сознание, и тогда будет найдено множество вариантов решения проблемы. Норман понял, что если ему очень хочется угодить кому-либо, то на самом деле он сердится на этого человека. Элизабет выяснила, что ее непрестанная печаль означает лишь сильное недовольство чем-либо. Когда Джеку хотелось подурачиться, он знал, что его что-то сильно задело, и в его праве решить, говорить об этом или нет.

Нет списка подобных сочетаний, верного на все случаи жизни. У каждого человека эмоции сцепляются, зависая на концах палочки своим особым образом, помогая тем самым человеку справиться с трудностями взросления. Психолог Кен Вильбер в своей книге «Никаких границ» пишет, что «найти свою тень (ту часть себя, которую мы потеряли, т. е. внутреннюю систему управления) — значит перевести любой симптом (скрытое чувство или тип поведения) в исходную форму».

В таблице, приведенной ниже, Вильбер дает список симптомов, которые мы предпочитаем называть прикрывающими чувствами и формами поведения, и соответствующих им исходных сокровенных форм, или, как мы называем, подлинных чувств.

Но имейте в виду: каждый из нас создает для себя с вои собственные формы прикрытия. Далее Вильбер определяет симптом как сигнал о наличии неосознаваемого, или исходного, чувства. Вот пример. Эду кажется, что на работе на него давят. Поскольку это состояние для Эда является сигналом, он, исследуя свое чувство, может понять, что заинтересован в своей работе гораздо больше, чем думает или хочет признать. Вероятно, он даже себе не хочет сознаться в своем отношении к работе, потому что ему нравится производить впечатление человека, вынужденного работать долго и упорно на пользу своим начальникам, или он потерял контакт со своим честолюбием и желанием выполнять работу хорошо и с энтузиазмом. «Какова бы ни была причина, — утверждает Вильбер, — симптом угнетенности является надежным признаком того, что вы увлечены сильнее, чем хотите признать. Таким образом, вы можете перевести симптом в его исходную корректную форму. И тогда „я должен“ превращается в „я хочу“».

Упражнения

Большинству из нас не хочется повторять ошибок, сделанных нашими родителями. Чем глубже мы понимаем, что натворил Прокруст в нашей прежней жизни, тем сознательнее мы можем подойти к воспитанию своих детей. Сейчас вам представится возможность выяснить, что же лежит в вашем собственном чемодане эмоций. На рис. 9 нарисованы три прямоугольника с надписями «Я», «Мой партнер по воспитанию» и «Сын». Возьмите еще один листок бумаги и нарисуйте, если хотите, прямоугольники для остальных детей и других людей, играющих важную роль в вашей жизни. Сначала просто перечислите чувства, которые в вашей семье считалось допустимым хранить в чемодане эмоций, и впишите их внутрь прямоугольника «Я». Затем снаружи прямоугольника запишите эмоции, считавшиеся недопустимыми. Закончив со своим прямоугольником, поразмышляйте над чемоданами эмоций сына и своего партнера по воспитанию детей. Если сумеете, объясните им эту процедуру и попросите заполнить свои прямоугольники. Тогда обсуждение будет более интересным.

Теперь рассмотрите чемоданы эмоций членов своей семьи. Может случиться так, что то, что находится внутри вашего прямоугольника, у вашего партнера оказалось за его пределами. Поразительно, насколько часто нас привлекают партнеры, содержимое чемодана эмоций которых прямо противоположно нашему. За пределами прямоугольника оказались, очевидно, те эмоции, по поводу которых вы чаще всего «сталкиваетесь лбами» с сыном или супругом.

Затем при помощи эмоциональных склеек (палочек-выручалочек) проанализируйте, можете ли вы вернуть чувства, оказавшиеся вне прямоугольника, к исходной форме. Иногда они напрямую соответствуют эмоциям, попавшим в прямоугольник, а иногда нет. То же самое нужно проделать с эмоциями сына и супруга.

В следующей части упражнения вы должны записать каждую эмоцию прикрытия и или тип поведения (те чувства и формы поведения, которые попали в прямоугольник как «хорошие») и соответствующие им «плохие» эмоции, которые вам кажутся исходными (другой элемент склейки). Затем подыщите приемлемый для себя способ выражения реального чувства. Проанализируйте следующий пример.

Необходима практика, чтобы за поведением сына разглядеть чувства, лежащие в его основе, но награда за труды велика. Называние и признание подавленных эмоций приносит ребенку огромное облегчение, радость, ощущение близости с родителями, сознание того, что тебя слышат и понимают. Каждый из нас может вспомнить в своей жизни минуту, когда он вдруг почувствовал, что его поняли. Это мгновение не сравнимо ни с чем.

И порой нам вдруг удается обнаружить, что именно скрытое чувство сына и доставляло нам массу проблем, ибо оно не укладывалось в наш чемодан эмоций.

Вот один такой пример. Шестилетний Джонатан плачет каждый раз, когда сердится. Джонатан прибегает к выражению «грусти», а не гнева, потому что гнев находится вне прямоугольника эмоций матери. В ее семье проявления гнева не одобрялись, однако, если она плакала или грустила, это считалось нормальным. Мать Джонатана всегда готова утешить сына, если ему грустно, а его гнева она просто не замечает. Поэтому Джонатан научился не доверять сигналам своей внутренней системы управления. Чем чаще мы допускаем в свою жизнь эмоции, оставшиеся вне «чемоданов», тем скорее мы сможем справиться с подобными чувствами у своих сыновей. И тем лучше наши сыновья научатся слушать свою внутреннюю систему управления.

Стать сыну опорой в мире чувств

Половое влечение подчиняется законам развития чувств: сначала легкая заинтересованность, потом медленное нарастание возбуждения (напряжения), пик (кульминация), быстрый спад с расслаблением и ясным сознанием. И совсем не случайно и у мужчин, и у женщин эмоции и сексуальный цикл развиваются одинаково. Такова природа вещей: нарастание, разрешение, расслабление. Надежный способ подготовить сына к нормальной сексуальной жизни, исполненной радости и любви, — это всегда оказывать ему поддержку в переживании любых эмоций, взлетов и падений чувства.

Дон Мэтью, который работает с мужчинами, прибегающими к насилию в семье, в Центре импульсивной терапии в Плезан-Хилле, штат Калифорния, замечает, что мужчины чаще всего прибегают к насилию в состоянии ярости, за которой скрывают свою уязвимость, показывать которую они не решаются. Внутри человека, застрявшего в начале эмоциональной кривой, давление нарастает до громадных значений. Вместо того чтобы до конца прочувствовать и пережить свое скрытое горе, мужчины начинают размахивать кулаками. По словам доктора Мэтью, мужчинам, которые дерутся, они часто предлагают совершить длительную прогулку или пробежаться. Это помогает выплеснуть из себя ярость или гнев без вреда для окружающих.

Я огрызнулся, а потом все было как в тумане. Следующее, что я помню, — это возмущение, что кто-то сломал мои любимые стул и стол. Жена и сын выглядели испуганными, потом они вызвали полицию. Позже они рассказали мне, что мебель разломал я сам.

Томас, участник группы тренинга по снижению напряжения

После года занятий Томас занялся выстраиванием своей жизни заново. Он все еще по-прежнему агрессивен, но, познав цену собственным слезам, он научился утешать другого в его боли.

У зажатого внутри горя Теда путь был похожим, но более длинным. Будучи агентом по продаже недвижимости, Тед был напорист и стремился к успеху. Он редко бывал дома, за исключением того, что называл «явлением гостей». «Я действительно однажды вышел из себя, когда жена в присутствии двенадцатилетней дочери назвала меня странником. Когда я заметил в своих руках вазу и понял, что хочу ее швырнуть, я осознал: мне нужна помощь. Лучший друг посоветовал пойти к своему консультанту, но я не смог выдержать другого мужчину, который стоял надо мной, и после двух сеансов я перестал туда ходить. Сейчас, спустя два года, я выздоравливающий алкоголик, на занятия я хожу каждый день. Только что я снова начал посещать психотерапию. Я долго бегал от своей беды, но наконец она, слава богу, меня поймала!»

Если мужчина не пережил до конца горе серьезной потери, оно может вернуться к нему в виде мощного чувства-прикрытия — желания взять реванш. В нашей культуре нам часто приходится сталкиваться с желанием взять реванш как следствием непережитого горя, это может быть и изнурительная работа, и самозабвенная игра, и употребление наркотиков, и неумеренный секс, и увлечение материальными приобретениями, и алкоголизация, и переедание.

Наши дома должны стать тем местом, где наши сыновья и мужья могли бы погоревать, прочувствовать свои эмоции в полной мере, научиться выбирать такой стиль жизни, который бы утверждал ее, а не отрицал, использовать внутреннюю систему управления как источник мудрости, силы и самовоспитания.

На нас лежит ответственность научить сыновей раскрывать свои подлинные чувства. Мальчик должен понимать, что гнев — это красный флаг, сигнал неблагополучия, что печаль — спутница потерь, что, «если боишься, нужно быть бдительным, что ярость предостерегает от творящейся над тобой несправедливости, что дискомфорт перед лицом соблазна призывает к осторожности, ибо то, что происходит, не согласуется с твоими установками и убеждениями, а ощущение счастья означает верность самому себе, неся в себе сообщение „все в порядке!“».

Если мальчик доверяет своим чувствам, он находится в контакте с реальностью своего опыта и бытия. Только в этом случае он может использовать свои собственные ценности при выборе жизненного пути, а не руководствоваться мнениями и поступками других. Когда внутренняя система управления работает четко и слаженно, у наших сыновей формируются такие представления о жизни, которых достаточно для понимания всей сложности существования в техногенной эпохе. Это вызов, который бросает им эпоха и на который им обязательно придется отвечать, став взрослыми мужчинами.