Толкование Евангелия от Иоанна

Глава 18

Иоанна 18,1-11 Арест в саду

Иоанна 18,1-11 (продолжение) Арест в саду

Иоанна 18,12-14.19-24 Иисус перед Анной

Иоанна 18,15-18.25-27 Герой и трус

Иоанна 18,15-18.25-27 (продолжение) Герой и трус

Иоанна 18,28-19,16 Иисус и Пилат

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

Иоанна 18,1-11 Арест в саду

Сказав сие, Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его.

Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими.

Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием.

Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?

Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель его.

И когда сказал им: «это Я», они отступили назад и пали на землю. Опять спросил их: кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея.

Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут,

Да сбудется слово, реченное Им: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого.

Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо; имя рабу было Малх.

Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?

Когда Последняя Вечеря, речь Иисуса к ученикам и молитва закончились, тогда Иисус со своими друзьями покинул горницу и направился в Гефсиманский сад. Им нужно было пройти воротами на крутой склон холма, сойти по нему вниз в долину Кедрона, пересечь поток и подняться на холм на другой стороне долины, где и был расположен этот масличный сад. Есть известная символика в этом переходе через Кедрон. Пасхальных агнцев всегда резали в Храме и их кровь выливалась на алтарь в жертву Богу. Число агнцев, закалываемых в Храме было громадным. Когда однажды был сделан подсчет, число их оказалось 256.000. Можем себе представить, что творилось во дворах Храма, когда кровь животных выливалась на алтарь, откуда она стекала по желобу вниз в долину и поток Кедрон. Кровь пасхальных агнцев окрашивала поток в красный цвет и в момент перехода Иисуса через Кедрон на пути в Гефсиманию. Несомненно мысль о Его собственной крови промелькнула у Него в голове, когда Он посмотрел на окраску воды в потоке.

Перейдя Кедрон, Иисус с учениками пошел на гору Елеонскую, на склоне которой был расположен Гефсиманский сад. Гефсимания — значит пресс для выжимания масла. Масло выжималось из маслин, которые росли в этом саду. Много богатых людей имели там свои частные сады. В Иерусалиме было мало места для частных садов, потому что город был выстроен на вершине холма. Помимо этого, существовало церемониальное запрещение пользоваться удобрениями для деревьев на священной земле. Поэтому зажиточные люди владели садами за городом на склонах Елеонской горы.

До сего дня паломникам показывают небольшой сад на склоне холма. За ним прекрасно ухаживают францисканские монахи, и в глубине его сохранилось восемь древних оливковых деревьев с таким обхватом, что они, как сказал Х. В. Мортон, скорее похожи на утесы, чем на деревья. Они весьма стары и известно, что их датируют периодом еще до мусульманского захвата Палестины. Вряд ли возможно, что они существуют со времен жизни Иисуса на земле, но несомненно ноги Спасителя ступали по пересекающим сад тропинкам на склоне Елеонской горы.

И вот в этот сад пришел Иисус. Какой-то богатый житель — анонимный друг Иисуса, чье имя навсегда останется в тайне — вероятно дал Ему ключ от калитки в сад и право пользоваться им во время посещений Иерусалима. Иисус с учениками часто заходил сюда в поисках уединения, тишины и покоя. Иуда знал, что Иисус бывает здесь, и решил, что здесь и будет ему легче всего организовать Его арест.

Есть что-то потрясающее в вооруженной силе, которая пришла арестовать Иисуса. Иоанн говорит, что там был отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев. Служители эти были охранниками Храма. Начальство Храма держало охрану для соблюдения порядка в Храме, а у Синедриона тоже были свои служители, которые приводили в исполнение его декреты. Следовательно служителями, пришедшими арестовать Иисуса, были иудеи — служители охраны Храма. Но там был также отряд римских воинов. Отряд носит название спеира, которое может означать три вещи. Этим греческим словом называли римские когорты (отряды), которые состояли из 600 человек. Если это был запасной отряд солдат, в нем могло быть 1000 человек: 240 кавалеристов и 760 пехотинцев. Но иногда, хотя гораздо реже, этим же словом называли самое малое подразделение римского легиона манипулу, состоящее из 200 солдат.

Таковы три возможных объяснения слова спеира, которое употребляется Иоанном в этом отрывке. Но даже, если бы толковали значения этого слова, как самое малое подразделение, так называемую манипулу, все равно для ареста простого Галилейского плотника такая сила кажется чрезмерной. Во время праздника Пасхи в Иерусалиме всегда было больше солдат, чем обычно. Запасные отряды располагались в башне Антония, с которой был виден Храм, чтобы в любое время можно было выступить. Однако какой комплимент силе Иисуса! Когда власти решили арестовать Его, они снарядили для этого чуть ли ни целую армию.

Иоанна 18,1-11 (продолжение) Арест в саду

Мало таких сцен в Евангелии, которые открывают нам качества характера Иисуса так, как эта сцена Его ареста в саду.

1. Она показывает нам Его мужество. На Пасху было полнолуние и сад был освящен почти как днем. Но для ареста Иисуса враги пришли с факелами. Зачем? Ведь для освещения они не были нужны. Они, вероятно, рассчитывали, что им придется искать Иисуса между деревьями и во всех потаенных углах. Но Иисус не только не прятался от них, а вышел им навстречу, когда они пришли и спросил их: «Кого ищете?» «Иисуса Назорея», — ответили они. Он сразу же ответил: «Это Я». Тот, Кого они собирались искать в темных углах зарослей на склоне горы, стоял перед ними не считаясь ни с чем, во всей Своей славе. Это было мужество Человека, готового встретить все лицом к лицу.

Во время гражданской войны в Испании был осажден один город. В числе осажденных было немало желающих сдаться.

Тогда вождь их встал и сказал: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».

2. Она показывает нам Его власть. Он стоял перед ними Один, невооруженный, ничем не защищенный, а их было много, сотни, и все они были до зубов вооружены. Но почему-то, когда они приблизились к Нему и стали лицом к лицу с Ним, они поверглись на землю. От Него исходил дух власти, который при всем Его одиночестве делал Его сильнее могущества армий.

3. Она показывает нам, что Иисус избрал смерть. Здесь снова ясно видно, что Он смог бы избежать смерти, если бы пожелал. Он мог пройти сквозь толпу и удалиться, как делал раньше, но Он не сделал этого теперь. Он даже помог врагам арестовать Себя. Он избрал смерть.

4. Эта сцена показывает нам его заботливую любовь. Он заботился не о Себе, а о Своих учениках. «Я сказал вам, что это Я; итак, если вы Меня ищете, оставьте их, пусть идут».

Среди множества бессмертных эпизодов периода Второй мировой войны выделяется случай из жизни миссионера в Таррау Альфреда Садда. Когда японцы высадились на его острове, с ним было двадцать мужчин, из которых большинство были новозеландскими солдатами, служителями гарнизона. Японцы расстелили на земле флаг Великобритании и приказали Садду топтать его. Он направился ж флагу, и когда подошел вплотную, круто свернул направо и обошел его. Ему снова приказали пройти ногами по флагу. Но этот раз он обошел его с левой стороны. Когда приказ повторили в третий раз, он сгреб флаг руками и поцеловал его. Когда японцы повели всю эту группу расстреливать, некоторые и з них по своей молодости упали духом, но Альфред Садд ободрял их. Их выстроили в ряд с ним в центре, но в решительный момент он встал перед своими товарищами и ободрял их своей речью. Окончив речь, он встал впереди других, чтобы его убили первым. Альфред Садд больше беспокоился о других, чем о себе. Заботливая любовь Иисуса окружала учеников даже в Гефсимании.

5. Эта сцена показывает нам полное послушание Иисуса. «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец», — говорит Он Петру. Ведь в этом была воля Божия, и этого было для Иисуса вполне достаточно. Иисус оставался верным до смерти.

В этом эпизоде есть одна личность, которой мы должны отдать справедливость. Эта личность — Петр. Он, один из всех, схватил меч, чтобы сразиться с сотнями врагов. Вскоре Петру предстояло отречься от Учителя, но в данный момент он был готов пойти один против ста ради Иисуса Христа. Мы можем говорить о трусости и слабости Петра, однако, не будем забывать его высокого мужества в этот момент.

Иоанна 18,12-14.19-24 Иисус перед Анной

Тогда воины и тысяченачальник и служители Иудейские взяли Иисуса, и связали Его,

И отвели Его сперва к Анне; ибо он был тесть Каиафе, который был на тот год первосвященником.

Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ.

Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его.

Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего;

Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот они знают, что Я говорил.

Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику?

Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?

Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе.

Для того, чтобы наше повествование не прерывалось, мы возьмем два отрывка подряд, потому что они оба относятся к суду перед первосвященником Анной. Мы сделаем то же самое с двумя отрывками, относящиеся к Петру.

Иисуса вначале привели к Анне. Анна был известной личностью. Эдершейм пишет о нем: «Ни одна другая личность не знакома так в современной иудейской истории, как личность Анны. Ни один человек не считался таким удачником и счастливчиком, как первосвященник, но в то же самое время никто не был более ненавидим, чем он». Анна был властью за спиной у трона в Иерусалиме. Сам он был первосвященником от 6 до 15 года. Его четыре сына тоже занимали положение первосвященников, а Каиафа был его зятем. Уже сам этот факт заставляет задуматься, потому что проливает некоторый свет на вещи. Когда-то иудеи были свободны и первосвященники служили пожизненно, но когда над ними поставили римских проконсулов, служение первосвященника сделалось предметом соперничества, взяток, интриг и продажности. Оно доставалось тому, кто мог больше заплатить, кто больше других подхалимничал или готов был пойти на сделку с римским проконсулом. Первосвященник добывал себе комфорт и престиж не только взятками, но и сотрудничеством с оккупантами страны. Семья Анны была несметно богата и все ее члены постепенно пробились вверх путем интриг и взяток. Анна оставался закулисной властью у всей семьи.

Сам метод добычи денег у Анны был позорным. Во дворе язычников при Храме находились торговцы жертвенными животными, которых в свое время разогнал Иисус. Это не были простые торговцы, а вымогатели. Каждая жертва, приносимая в Храме, должна была быть без пятна и порока. Специальные инспекторы проверяли, так ли это на самом деле. Если животное покупали вне Храма, можно было с уверенностью сказать, что оно окажется с каким-нибудь недостатком, который обнаружат инспекторы. После этого жертвователя направляли к будкам Храма, где он мог купить для себя уже проверенное животное, которое не имело пороков. Такая система кажется удобной и полезной, если бы не одно обстоятельство. Вне стен Храма пару голубей можно было купить за 4 местных монеты, а внутри — за 75. Все это было самым настоящим вымогательством. Лавки, в которых можно было купить жертвенных животных, назывались «базаром Анны». Они были собственностью семьи Анны и путем эксплуатации паломников Анна нажил себе свой капитал. Сами иудеи ненавидели семью Анны. Даже в Талмуде есть такие слова: «Горе дому Анны. Горе их змеиному шипению! Они — первосвященники, их сыновья -казначеи, их зятья — охранники Храма, их слуги бьют народ палками». Да, Анна и его семья пользовались дурной славой.

Теперь мы видим, почему случилось так, что к Анне первому привели Иисуса. Ведь Иисус посягнул на его законное имущество. Он разогнал его торговцев жертвенными животными и поразил Анну в самое больное место — в его кошелек! Анна хотел первый позлорадствовать при поимке этого раздражающего его Галилеянина.

Следствие перед Анной было насмешкой над правосудием. Закон запрещал задавать задержанному такие вопросы, которые вели бы к его обвинению. Великий иудейский учитель средневековья Маимонид говорит об этом так: «Наш истинный закон не налагает смертного наказания на грешника вследствие его собственного признания». Анна нарушил этот принцип иудейского правосудия, когда допытывал Иисуса, и именно это напомнил ему Иисус, когда сказал: «Что спрашиваешь Меня? Спроси слышавших, что Я говорил». Иными словами: «Собирай свои сведения обо Мне через других законным порядком. Допроси твоих свидетелей, на что ты имеешь полное право». Но когда Иисус сказал это, один из служителей, стоявших рядом ударил Его по щеке и сказал: «Ты что учишь первосвященника, как проводить следствие?» Иисус ответил: «Если Я сказал что-нибудь незаконно (худо), созовите свидетелей. Я же только напомнил о законе. За это ли бьете Меня?»

Иисус и не ожидал справедливости. Личные интересы Анны и его коллег были задеты Им, и Он был осужден без всякого следствия. Когда человек занят злым делом, у него есть только одно желание — избавиться от всех своих противников, и, если он не может сделать это честным путем, он прибегает к любому пути.

Иоанна 18,15-18.25-27 Герой и трус

За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический.

А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра.

Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека? Он сказал: нет.

Между тем рабы и служители, разведши огонь, потому что было холодно, стояли и грелись; Петр также стоял с ними и грелся.

Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты? Он отрекся и сказал: нет.

Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду?

Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.

Когда другие ученики оставили Иисуса и бежали кто куда, Петр отказался сделать это, но последовал за Иисусом даже после ареста, потому что не мог оторваться от Него. Он пришел к Каиафе первосвященнику в обществе другого ученика, который мог войти туда по знакомству.

Существует немало предположений относительно этого другого ученика. Одни думают, что этим учеником был просто какой-то неизвестный ученик, имени которого мы не знаем. Другие думают, что это был либо Никодим, либо Иосиф Аримафейский, которые были членами Синедриона и могли быть хорошо знакомы с первосвященником. Было даже предположение, что этим учеником был Иуда Искариот. Иуде приходилось не раз входить и выходить через ворота двора первосвященника во время подготовки его предательской сделки, и он мог быть равно знаком как служанке, так и самому первосвященнику. Но одно обстоятельство исключает такую возможность. После сцены в саду роль Иуды в предательстве стала совершенно ясной и вряд ли Петр мог продолжать общаться с ним. Самым распространенным мнением является то, что этим учеником был сам Иоанн. Этот взгляд настолько укоренился, что его трудно устранить. Возникает только один вопрос: каким образом Иоанн из Галилеи был знаком, и притом близко, с первосвященником?

На это существует два предположения.

а) Ученик апостола Иоанна Поликарп (епископ Смирнский) написал об этом четвертом Евангелии свои размышления. Он никогда не сомневался в том, что Иоанн, написавший это Евангелие, был любимым учеником Христа. Но он рассказывает о нем еще одну весьма любопытную вещь. Он говорит, что по рождению Иоанн был священником, и носил петалос — золотую дощечку со словами «Святыня Господня», которую первосвященники носили в виде диадемы поверх своего головного убора. Если это верно, тогда Иоанн был в родстве с первосвященником, только трудно верится, чтобы он был священнического происхождения, потому что Евангелие ясно говорит нам о нем, как о Галилейском рыбаке.

б) Второе объяснение принимается легче. Ясно, что у отца Иоанна был весьма успешный рыболовный промысел, так что он даже мог позволить себе наемных работников (Мар. 1, 20). Рыба была основным промыслом в Галилее. Свежая рыба была роскошью, потому что тогда не было транспорта, позволяющего при перевозке сохранять ее свежей. Соленая же рыба была основной пищей. Предполагают, что отец Иоанна занимался торговлей соленой рыбы, и был поставщиком дома :первосвященника. В таком случае Иоанн мог быть хорошо знаком с первосвященником и его слугами, потому что он частенько доставлял товар отца в дома заказчиков. Эта теория находит некоторую поддержку в преданиях. Х. В. Мортон рассказывает о посещении арабского кафе где-то на окраине Иерусалима. Здание было небольшим, но в нем сохранились некоторые камни и арки от христианской церкви, которая раньше была на этом месте, которое еще раньше было местом дома Зеведея, отца Иоанна. Францисканцы верят, что эта семья занималась рыбной торговлей в Галилее с филиалом в Иерусалиме, и снабжала хозяйство Каиафы соленой рыбой, и потому Иоанн имел доступ в дом первосвященника.

Но как бы там ни было, Петр пришел во двор первосвященника, где трижды отрекся от Христа.

И вот что весьма интересно: Иисус сказал, что Петр отречется от Него трижды, пока не пропоет петух. Петр вспомнил об этом, сразу же после своего отречения, когда услыхал этот знакомый ему и всем звук.

Иоанна 18,15-18.25-27 (продолжение) Герой и трус

Итак, во дворе первосвященника Петр отрекся от своего Господа. Ни с одним человеком комментаторы и проповедники не обошлись так несправедливо, как с Петром. Его слабость и позор всегда особенно подчеркиваются, но ведь было и что-то другое, чего мы не должны забывать.

1. Мы не должны забывать, что все ученики, кроме Иоанна (если он был тем не названным по имени учеником) бежали. Вспомним так же, как поступил Петр. Только он один выхватил меч против значительно превосходящих сил в Гефсимании. Только он один последовал за Иисусом после его ареста. Нам нужно запомнить в первую очередь мужество Петра, а не его падение. Мужество держало его вблизи Иисуса в то время, как другие разбежались. Ту неудачу, которую потерпел Петр, мог потерпеть только исключительно мужественный человек. Верно, что он не выдержал испытания, но это случилось с ним в ситуации, с которой другие ученики даже не дерзнули столкнуться. Он упал не потому, что был трусливым, а потому что был храбрым.

2. Мы должны помнить, как сильно Петр любил Иисуса. Другие оставили Его, а Петр остался с Ним. Он настолько любил Иисуса, что не мог оставить Его. Верно, что он не выдержал, но он не выдержал в условиях, в которые мог попасть только преданно любящий Иисуса человек.

3. Мы должны помнить, что Петр восстановил себя. Ему было нелегко. Весть об его отречении быстро распространилась, потому что люди любят злые вести о ближних. Как говорит предание, люди кукарекали, когда Петр проходил мимо, подражали тому утреннему звуку петуха, который запечатал позор Петра. Но Петр обладал мужеством и твердостью цели, чтобы восстановить себя, и начав падением, поднялся до величия.

Подлинный Петр отстаивал свою верность в горнице, подлинный Петр вытащил меч при свете луны в саду, подлинный Петр пошел за Иисусом, потому что не мог допустить, чтобы Он пошел куда-то один, и не подлинный Петр подломился под давлением обстоятельств и отрекся от своего Господа.

И вот именно это видел Иисус. Самое замечательное в Иисусе то, что Он может рассмотреть подлинного человека под его внешними слабостями и падениями. Он понимает, Он любит нас, невзирая на то, что мы делаем, потому что любит нас не за то, что мы собой представляем, а за то, какими мы способны быть. Прощающая любовь Иисуса настолько велика, что Он видит нашу подлинную личность, самую ее сущность, не в нашей верности, но в нашей преданности; не в нашем поражении грехом, но в нашем стремлении к добру даже во время поражения.

Иоанна 18,28-19,16 Иисус и Пилат

От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху.

Пилат вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете Человека Сего?

Они сказали ему в ответ: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе.

Пилат сказал им: возьмите Его вы и по закону вашему судите Его. Иудеи сказали ему: нам не позволено предавать смерти никого, — Да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет. Тогда Пилат опять вошел в преторию, и призвал Иисуса, и сказал Ему: Ты Царь Иудейский?

Иисус отвечал ему: от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?

Пилат отвечал: разве я Иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне; что Ты сделал?

Иисус отвечал: Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда.

Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь; Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего.

Пилат сказал Ему: что есть истина? И, сказав это, опять вышел к Иудеям и сказал им: я никакой вины не нахожу в Нем;

Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху: хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского?

Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.

Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить его.

И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в баргряницу,

И говорили: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по , ланитам.

Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что Я не нахожу в Нем никакой вины.

Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!

Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните, ибо я не нахожу в нем вины.

Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.

Пилат, услышав это слово, больше убоялся,

И опять вошел в преторию, и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа.

Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?

Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе.

С этого времени Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.

Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.

Тогда была пятница пред Пасхою, и час шестой. И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш!

Но они закричали: возьми, возьми распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя кроме кесаря.

Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.

Это наиболее драматическое описание суда над Иисусом во всем Новом Завете и деление его на части привело бы к потере полной картины. Эту повесть нужно читать целиком. На ее изучение и осмысление потребуется немало времени. Драма этого отрывка заключается в столкновении и взаимодействии персонажей и потому ее лучше всего рассматривать не по частям, но в отношении характеров ее участников.

Начнем с иудеев. Во дни жизни Иисуса на земле иудеи были в подчинении у Рима. Римляне давали им немало свободы управления, но они не имели права приводить в исполнение смертный приговор. Так называемое право меча (иус гладии) принадлежало Риму, как и в Талмуде говорится: «За сорок лет до разрушения Храма суд в делах жизни и смерти был отнят от Израиля». Первым римским губернатором Палестины был Колоний. Историк Иосиф Флавий писал о его назначении на этот пост: «Сначала он был назначен прокуратором с данным ему от кесаря правом решения дел жизни и смерти» (Иосиф Флавий «Еврейские войны» 2,8, 1). Тот же историк упоминает некого священника Ананию, который решил казнить некоторых своих врагов. Более осторожные иудеи воспротивились его решению на основании того, что у него не было права ни принимать его, ни приводить в исполнение. Анании не позволили осуществить его решение и он был смещен со службы за то, что это вообще пришло ему в голову (Иосиф Флавий «Еврейские древности» 20,-9,1). Верно, что иногда, как например в случае со Стефаном, иудеи производили самосуд, но по закону они не имели права никого казнить. По этой причине они были вынуждены привести Иисуса к Пилату, прежде чем распять Его.

Если бы сами иудеи имели право казнить преступников, они бы побили Иисуса камнями. Закон гласит: «И хулитель имени Господня должен умереть, камнями побьет его все общество» (Лев. 24,16). В таких случаях свидетели, словом которых подтвердилось преступление, имели право бросать камни первыми. «Рука свидетелей должна быть на нем прежде всех, чтоб убить его, потом рука народа» (Втор. 17,7). Таков смысл стиха, в котором говорится: «Да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет (Иоан. 18,32). Он сказал также, что когда Он будет вознесен, то есть распят, всех привлечет к Себе (Иоан. 12,32). Во исполнение этого пророчества, Иисус должен был быть распят, а не побит камнями. И потому, что римский закон не позволял иудеям казнить преступников, Иисус должен был умереть по-римски, потому что Он должен был быть вознесен.

Он начала и до конца иудеи пытались использовать Пилата в своих целях. Они не могли сами убить Иисуса, и потому решили, чтобы римляне убили Его для них.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

Но это еще не все об иудеях.

1. Они с самого начала ненавидели Иисуса, но тут их ненависть перешла в истерический дикий вопль: «Распни Его, распни!» Под конец они настолько обезумели в своей ненависти, что стали глухи призывам рассудка и милосердия, и даже простой человечности. Ничто в этом мире не искажает так человеческое суждение, как ненависть. Позволив себе однажды ненавидеть, человек уже не может ни думать, ни видеть прямо, ни слышать без искажения. Ненависть ужасна тем, что она лишает человека здравого суждения.

2. Ненависть заставила иудеев потерять чувство меры. Они были настолько внимательны и точны в отношении церемониальной чистоты, что не решились войти в преторию, и в то же самое время делали все, что только могли, чтобы распять Сына Божьего. Для того, чтобы иметь право есть Пасху, иудей должен был быть совершенно чистым. Если бы они вошли на территорию Пилата, они бы осквернились вдвойне. Во-первых, по книжному закону: «Жилище язычников нечисто», а во-вторых, там могла оказаться закваска. Пасха была праздником опресноков и частью подготовки к нему были поиски закваски и удаление до последней крошки всего заквашенного из дома, как символ греха и зла. Войти в дом Пилата означало бы войти туда, где может оказаться что-нибудь с закваской, что было бы осквернением для иудея перед Пасхой. Но даже если бы иудей и вошел в дом язычника, где может быть закваска, он был бы нечистым только до вечера, после чего они должны были совершить церемониальное омовение, которое снова делало их чистыми.

Теперь посмотрим, что делали эти иудеи. Они исполняли все детали церемониального закона с тщательной осторожностью, и в то же самое время гнали Сына Божьего на Крест. Это и есть то, чего всегда можно ожидать от человека. Многие члены церквей заботятся о самых незначительных мелочах, а Божий закон любви и прощения нарушают ежедневно. Есть церкви, в которых правила ухода за облачениями, утварью и мебелью, церемонии и ритуалы исполняются самым тщательным образом, но в которых дух любви и общения бросается в глаза только своим отсутствием. Самое печальное явление в мире то, что человеческий разум может терять способность отдавать первое место главному.

3. Иудеи изменили свои обвинения Иисуса перед Пилатом. Между собою после личного допроса они обвинили Иисуса в богохульстве (Мат. 26,65). Но они прекрасно знали, что Пилат не примет во внимание такое обвинение и скажет, что это их собственное религиозное дело, и они могут разрешить его и без него. Так что в конце концов иудеи прибегли к обвинению Иисуса в мятеже и политическом восстании. Они обвинили Его в том, что Он выдает Себя за царя, хотя знали, что их обвинение ложно. Ненависть ужасна, она никогда не замедлит исказить истину.

4. Для того, чтобы добиться смерти Иисуса, иудеи отреклись от всех своих принципов. Самое ужасное, что они произнесли в тот день, было: «Нет у нас царя, кроме кесаря». Слово Самуила к народу было: «Господь Бог Царь ваш» (1 Цар. 12,12). Когда Гедеону предложили править народом, он ответил: «Ни я буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами: Господь да владеет вами» (Суд. 8,23). Когда римляне захватили Палестину, они произвели перепись, чтобы обложить народ нормальным налогом, которому он подлежал. Иудеи же взбунтовались, уверяя, что только Бог их Царь, и только Ему Одному они будут отдавать честь. Поэтому, когда иудейские начальники и служители сказали Пилату, что у них нет царя, кроме кесаря, это было самой резкой переменой в истории. Само это выражение по всей вероятности почти лишило чувств Пилата и он глядел на них в замешательстве. Иудеи были готовы отказаться от всех своих принципов ради избавления от Иисуса.

Ужасная картина: ненависть превратила иудеев в обезумевшую толпу вопящих, неистовствующих фанатиков. В своей ненависти они забыли всякое милосердие, меру, правосудие, все свои принципы и даже Самого Бога. Никогда еще в истории мира не была так ярко проявлена ненависть к одному Человеку.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

Теперь мы перейдем к другому персонажу этой драмы — Пилату. Его поведение во время следствия почти непостижимо. Вполне ясно и не может быть яснее, что Пилат знал, что обвинения иудеев против Иисуса были вымыслом, что Он ни в чем не виноват. Иисус произвел на Пилата сильное впечатление, и он не хотел осуждать Его, и все же осудил и приговорил Его к смерти. Сперва он попробовал отказаться вообще разбирать это дело, потом предложил по случаю праздника Пасхи выпустить Его на свободу, поскольку одного преступника полагалось выпускать. Затем он велел бить Его плетьми, думая этим угодить иудеям. До конца он не решался занять твердую позицию и заявить иудеям, что он не желает иметь никакого дела с их злостными махинациями. Мы не сможем даже начать понимать Пилата, если не познакомимся сначала с его историей, которая изложена частично в трудах Иосифа Флавия, и частично в трудах Филона.

Для лучшего понимания мы должны сделать экскурсию в историю.

Во-первых, чем вообще занимался римский проконсул в Иудее? В 4 г. до Р. Х. умер Ирод Великий, который был царем всей Палестины. При всех его недостатках он был во многих отношениях неплохим царем и был в хороших отношениях с римской властью. В своем завещании он разделил царство между тремя сыновьями. Антипа получил Галилею и Перею; Филипп получил Ватанею, Аврантиду и Трахонит — дикие, незаселенные местности на северо-востоке; Архелай, которому тогда было всего восемнадцать лет, получил Идумею, Иудею и Самарию. Римляне одобрили такое разделение царства и утвердили его.

Антипа и Филипп правили спокойно и успешно, но Архелай правил с таким вымогательством и тиранией, что сами иудеи попросили римлян убрать его и назначить им проконсула. По всей вероятности они рассчитывали на присоединение к крупной провинции Сирии, которая была настолько велика, что им была бы дана полная свобода делать, что им угодно. Все римские провинции делились на два класса. Те, в которых полагалось держать войска, были под прямым контролем императора и считались имперскими провинциями, а те, в которых не полагалось держать войска, считались мирными и спокойными провинциями под контролем сената и назывались сенатскими.

Палестина была явно неспокойной, мятежной страной. Она нуждалась в войсках и следовательно была под контролем и управлением императора. Самые крупные провинции управлялись проконсулом или легатом, и такой была Сирия. Меньшие провинции того же класса управлялись прокураторами. Он имел полный контроль над военной и юридической администрацией провинции. Он посещал каждую область провинции по меньшей мере раз в год, и выслушивал дела и жалобы. Он заведовал сбором налогов, но не имел права повышать их. Ему выплачивали жалование из казны и строжайше запрещали брать взятки или подарки у людей, а если он преступал это требование, жители его провинции имели право доносить на него императору.

Кесарь Август назначил именно прокуратора управлять делами Палестины, и первый такой прокуратор был назначен в 6 г.; Пилат же приступил к этому служению в 26 г. и прослужил до 35 года. Палестина была провинцией, которая изобиловала трудностями и нуждалась в твердом, сильном и мудром управлении. Мы не знаем прошлого Пилата, но надобно полагать, он был неплохим администратором, если его назначили на ответственную должность прокуратора Палестины. Ее нужно было хранить в порядке, потому что один беглый взгляд на карту говорит, что она была мостом между Египтом и Сирией.

Однако, проконсул Пилат оказался неудачливым. Он, по-видимому, начал свое служение с полным презрением и полным отсутствием сочувствия к иудеям. Три постыдных случая замарали его карьеру.

Первый произошел во время его первого посещения Иерусалима. Иерусалим не был столицей провинции, столицей была Кесария, но проконсул нередко посещал Иерусалим, и всегда останавливался в старом дворце Иродов на западной стороне города. Пилат всегда приводил с собою отряд солдат. У солдат были знамена, на древках которых красовался миниатюрный металлический бюст императора. Императоры в Риме, как мы уже говорили ранее, считались божествами, а для иудеев они были идолами.

Все прежние римские губернаторы из уважения к тонкостям иудейской религии удаляли это украшение со знамен, прежде, чем войти в город, а Пилат отказался сделать это. Иудеи попросили его снять со знамен украшения, но он упорствовал, не желая потворствовать суевериям иудеев. Он уехал обратно в Кесарию, но иудеи пошли туда за ним и в течении пяти дней обивали его порог, и скромно, но настойчиво требовали своего. Наконец, он согласился встретиться с ними в амфитеатре. Там он окружил их солдатами и заявил, что если они не перестанут просить его, он будет вынужден убить их всех до одного на месте. Иудеи оголили шеи и позволили солдатам бить их, но даже Пилат не мог казнить таких беззащитных людей. Он признал себя побежденным и вынужден был согласиться в будущем снимать образ императора со знамен солдат во время посещений Иерусалима. Таким было начало служения Пилата, и можно смело сказать, что оно было плохим.

Второй случай произошел в связи с водопроводом в Иерусалиме. В Иерусалиме всегда не хватало воды и Пилат решил проложить новый водопровод. Но откуда взять на это средства? Он ограбил казну Храма, в которой лежали миллионы. Сомнительно, что он забрал деньги, которые клались в сокровищницу, как пожертвования, предназначенные для поддержки богослужений в Храме. Более возможно, что он взял деньги, которые назывались корван, и источник поступления которых не позволял использовать их для священных целей. Водопровод был крайне нужен городу. Его постройка была дорогостоящим и крупным предприятием, потому что текущая по нему вода могла быть полезной также и для Храма, в котором при огромном количестве жертв всегда была нужда в воде для очищения. Но народу это не понравилось и он воспротивился Пилату публично. Толпа наполнила улицы города. Пилат пустил в нее своих солдат в простой одежде и с незаметно спрятанным оружием. По сигналу они набросились на толпу и многие иудеи были убиты ножами и дубинками. Снова Пилат оказался в опасности, ибо могла последовать жалоба императору.

Третий случай оказался еще более невыгодным для Пилата. Как мы уже видели, во время посещений Иерусалима Пилат останавливался во дворце Иродов. По его заказу были изготовлены щиты с изображением императора Тиберия на них. Они были исполнением обета, данного Пилатом в честь императора. Император считался божеством, значит изображение чуждого бога оказалось перед глазами иудеев выставленным напоказ в святом городе. Народ негодовал и все важные люди города, даже те, которые поддерживали Пилата, просили его убрать эти щиты. Он отказался. Иудеи пожаловались императору Тиберию и он велел Пилату убрать щиты.

Важно обратить внимание на то, как Пилат окончил свое служение. Это случилось в 35 г. вскоре после Распятия Иисуса. В Самарии вспыхнуло восстание. Оно не было очень серьезным, но Пилат подавил его с садистской жестокостью и множеством казней. Самаряне всегда считались лояльными гражданами Рима и легат Сирии вступился за них. Тиберий приказал Пилату явиться в Рим. Когда он был еще в дороге, Тиберий скончался. Насколько нам известно, Пилат так и не попал под суд, но с этого времени он уходит со сцены мировой истории.

Теперь ясно, почему Пилат вел себя так странно. Иудеи пустили в ход шантаж, чтобы принудить Пилата распять Иисуса: «Если отпустишь Его, ты не друг кесарю», — сказали они ему. Иными словами: «У тебя и так плохая репутация, на тебя уже доносили раньше, и тебя сместят». В тот день в Иерусалиме прошлое Пилата всплыло и начало преследовать его. У него вымогали смертный приговор Христу, а его прежние ошибки мешали ему противостать иудеям. Он боялся лишиться своего положения. Невольно становится жалко Пилата. Он хотел поступить правильно, но ему не хватало мужества отказать иудеям. Он распял Христа, чтобы сохранить свою должность.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

Мы познакомились с историей Пилата, а теперь посмотрим на его поведение во время судебного следствия Иисуса. Пилат не хотел осуждать Иисуса на смерть, потому что был уверен в его невинности, но он был слишком запутан в сетях своего прошлого.

1. Пилат начал с того, что попытался свалить ответственность на кого-то другого и сказал иудеям: «Возьмите Его вы и по закону вашему судите». Он хотел уклониться от ответственности в деле Иисуса, но это есть именно то, чего ни один человек не может сделать. Никто не может решить за нас дело Иисуса. Мы должны решать его сами.

2. Пилат пытался выйти из затруднительного положения, в которое попал, используя обычай отпускать одного преступника на праздник, и предложил отпустить Иисуса. Он хотел обойти Иисуса, чтобы избежать прямого сношения с Ним Самим, но и этого никто никогда не может сделать. Человек не может уйти от личного решения в отношении Иисуса. Мы сами должны решить, как нам поступить с Ним, принять ли его или отвергнуть.

3. Пилат решил посмотреть, чего он может добиться компромиссом. Он велел бить Иисуса, рассчитывая, по-видимому, что это удовлетворит иудеев или хотя бы притупит остроту их враждебности к Иисусу. Но и этого ни один человек не может сделать успешно. Никто не может идти на компромисс с Иисусом — никто не может служить двум господам, мы можем быть либо за Иисуса, либо против Него.

4. Пилат решил испробовать уговоры. Он вывел Иисуса избитого и показал Его народу. Он задал им вопрос: «Царя ли вашего распну?» Он попытался обратиться к их чувству сострадания и милосердия и тем добиться перевеса в свою сторону. Но ни один человек не может рассчитывать на то, что призыв к другим заменит его собственное личное решение. Ни один человек не может избежать личного приговора и личного решения в отношении Иисуса Христа.

Под конец Пилат признал себя пораженным. Он предал Иисуса толпе, потому что не имел достаточно мужества принять правильное решение и совершить справедливый поступок.

Но здесь есть еще немного добавочного света, проливаемого на характер Пилата.

1. Здесь есть намек на его застарелое презрение. Он спросил Иисуса, царь ли Он, на что Иисус ответил вопросом, спрашивает ли он это, потому что сам так думает, или на основании того, что ему сказали другие? Пилат ответил: «Разве я иудей? Как можешь Ты ожидать от меня, чтобы я знал что-нибудь об иудейских делах?» Он не слишком гордился тем, что был вынужден вмешиваться в распри и суеверия иудеев. И вот именно эта гордость и делала его плохим проконсулом. Никто не может успешно управлять людьми без попытки понять их образ мышления.

2. Здесь проглядывает также своеобразное суеверное любопытство Пилата. Ему хотелось знать, откуда пришел Иисус, и он имел в виду не только место Его рождения. Когда он услыхал, что Иисус называет Себя Сыном Божиим, он еще больше забеспокоился. Пилат был скорее суеверным, чем религиозным и боялся, что тут может быть доля правды. Он боялся принять решение в пользу Иисуса из страха перед иудеями, но равно боялся решать и против Него, потому что в глубине сердца подозревал, что Бог имеет какое-то отношение к Нему.

3. В душе Пилата жила гнетущая тоска по чему-то. Когда Иисус сказал, что Он пришел засвидетельствовать об истине, Пилат не замедлил спросить Его: «Что есть истина?» Человек может задавать этот вопрос по-разному. Он может задавать его с циничным и насмешливым юмором. Английский писатель Бакон увековечил вопрос Пилата, когда написал о нем так: «Что есть истина?» — спросил шутя Пилат, и не остался чтобы ждать ответа». Однако не с циничным юмором произнес Пилат свой вопрос, и не был он вопросом человека, которому все равно, что ответят, но его броня дала трещину, Он задал этот вопрос задумчиво и устало.

По понятиям мира Пилат был человеком успешным. Он дошел почти до вершины римской служебной лестницы, был генерал-губернатором римской провинции, но чего-то все же не хватало. Здесь в присутствии простого и чем-то великого Галилеянина Пилат увидел, что для него истина все еще тайна, и что теперь он поставил себя в такое положение, в котором нет никакой возможности познать ее. Может быть он шутил, но его шутка была горькой. Некто оказался свидетелем спора нескольких знаменитых людей на тему: «Стоит ли жить?» Он пришел к такому заключению: «Верно, что они шутили, но они шутили подобно шутам, стучащим в двери смерти».

Пилат относился к такому роду людей. В его жизнь вошел Иисус Христос и в тот миг он понял, чего ему не хватало. В тот день он мог найти все, чего ему не хватало, но у него не было смелости противостоять миру, невзирая на прошлое, и выступить за Христа ради славного будущего.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

Мы размышляли о толпе во время суда над Иисусом, и рассуждали потом о Пилате, а теперь приступим к рассуждениям о главном герое этой драмы — Господе Иисусе. Он изображен перед нами несколькими штрихами.

1. Невозможно не видеть в этом повествовании величия Иисуса. Нет чувства, что Он находится перед судом. Когда человек глядит на Христа, у него появляется ощущение, что под судом не Иисус, а он сам. Пилат, возможно, презирал многое у иудеев, но он не мог презирать Иисуса. Мы невольно ощущаем, что не Пилат здесь управляет событиями, а Иисус. Пилат находится в полном замешательстве, беспомощно барахтаясь в запутанной ситуации, которой он не понимает. Величество Иисуса никогда не сияло так ярко, как в тот час, когда Он стоял перед человеческим судом.

2. Иисус говорит с исключительной прямотой о Своем Царстве. Оно не от мира. Атмосфера в Иерусалиме всегда была накаленной, а во время Пасхи это был чистейший динамит. Римляне хорошо знали это и во время Пасхи снаряжали дополнительные отряды солдат в этот город. Пилат же никогда не имел более трех тысяч человек в своем распоряжении: часть стояла в Кесарии, часть в Самарии, и не более чем несколько сот человек в Иерусалиме. Если бы Иисус пожелал поднять восстание и сразиться с ним, Он мог бы сделать это легко в любое время. Но Иисус дает совершенно ясно понять, что Его Царство не от мира сего, что оно не основано на грубой силе, а находится в сердцах людей. Он никогда не отрицал, что добивается победы, но это была победа любви.

3. Иисус говорит, зачем Он пришел в мир. Он пришел, чтобы засвидетельствовать об истине. Пришел, чтобы сказать людям правду о Боге, о них самих, о жизни.

Дни догадок, поисков и полуправды прошли. Иисус пришел сказать людям правду. И это одна из главных причин, почему мы должны либо принять, либо отвергнуть Его. У правды нет остановки на полпути. Человек либо принимает ее, либо отвергает.

4. Мы видим физическое мужество Иисуса. Пилат велел бить Его. Приговоренного к такому наказанию человека привязывали к специальному столбу так, чтобы вся его спина была открыта. Бич делался из ремней или веревок или иногда веток. Ремни бича были усеяны шариками свинца или острыми кусочками кости. Они буквально рвали спину человека в полосы. Мало кто оставался в сознании во время избиения, некоторые умирали, другие совершенно лишались рассудка. Иисус же перенес это наказание. И после этого Пилат вывел Его к толпе и сказал: «Се, Человек!» Здесь снова типичное для Евангелия от Иоанна двойное значение. У Пилата было одно желание: вызвать у народа жалость. Он как бы говорил: «Смотрите, смотрите на жалкое, израненное, кровоточащее существо! Смотрите на Его несчастье! Неужели вы сможете погнать такого Человека на никому не нужную смерть?» Мы почти слышим перемену в голосе Пилата, когда он говорит это, и улавливаем восхищение глубоко в его глазах. И вместо того, чтобы говорить это полупрезрительно с тем, чтобы вызвать сожаление, он говорит это с восхищением, которого не может подавить. Слова, которые употребляет Пилат, звучат по гречески хо антропос, что на разговорном языке означает «человек», но некоторое время спустя греческие мыслители называли так небесного человека, идеального человека, пример мужества. Что бы мы ни говорили об Иисусе, одно всегда останется верным: Его героизм не имеет равного себе в истории людей. Се действительно Человек.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

5. В этом суде над Иисусом мы видим независимость Его смерти от воли людей и верховную власть Бога над всем. Пилат предупредил Иисуса, что имеет власть отпустить Его или распять, но Иисус ответил ему, что он не имел бы никакой власти над Ним, если бы ему не было дано свыше, то есть от Бога. Распятие Христа от начала до конца не выглядит как случай с человеком, который оказался в безвыходном положении, над которым у него нет никакого контроля. Оно выглядит, как случай с Человеком, последние дни Которого были победоносным шествием к цели — Кресту.

6. Здесь также потрясающая картинка молчания Иисуса. На многие вопросы Он не давал ответа Пилату. Он часто погружался в молчание. Он молчал перед первосвященником (Мат. 26,63; Мар. 14,61). Он молчал перед Иродом (Лук. 23,9). Он молчал, когда иудейские начальники жаловались на Него Пилату (Мат. 27,14; Мар. 15,5). Мы сами иногда попадаем в такое положение в разговоре с другими людьми, когда споры и рассуждения становятся просто бесполезными и лишними, потому что у нас нет ничего общего с ними, и мы как бы говорим на разных языках. Так бывает, когда люди действительно говорят на другом умственном и духовном языке. Страшно, когда Иисус не говорит с человеком. Нет ничего ужасней положения, когда ум человека настолько закрыт гордостью и самоволием, что ничего сказанное Иисусом не доходит до него.

7. И, наконец, очень может быть, что в этом суде над Иисусом есть драматическая кульминация, служащая ярким примером страшной иронии.

В этой последней сцене Пилат выводит Иисуса к толпе. «Он вывел Иисуса и сел на судилище, на место, называемое Лифостротон, а по-иудейски Гаввафа (Иоан. 19,13). Это может означать мощенную мраморной мозаикой площадку, на которой стояло судилище. С этого места судья провозглашал свои официальные решения. Однако, в греческом тексте употреблены слова бема — судилище и кафицеин, сидеть — глагол, который может быть либо непереходным, либо переходным и может означать -сесть самому или посадить другого. Возможно, что Пилат последним насмешливым жестом вывел Иисуса к народу в старой багрянице и с терновым венцом на голове и каплями крови от него на челе, и усадил Его на судилище. Затем, указав на Него взмахом руки, спросил: «Царя ли вашего распну?» В апокрифическом «Евангелии Петра» говорится, что издеваясь, они усадили Иисуса на судилище и говорили: «Суди справедливо, Царь Израилев!» Юстин Мученик тоже говорит, что «они усадили Иисуса на судилище и сказали: «Будь нашим судьей». Может быть Пилат, насмехаясь, пытался изобразить Иисуса судьей. Если это было действительно так, какая в этом горькая ирония! То, что должно было служить издевательством, было на самом деле правдой и придет время, когда те, которые смеялись над Иисусом, как судией, встретятся с Ним пред Его вечным Судилищем. Тогда они вспомнят, как издевались над Ним.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

Мы рассмотрели главных персонажей на суде Иисуса: иудеев с их ненавистью, Пилата с преследующим его прошлым и Иисуса с Его спокойным и царственным величием. Но там были несомненно еще другие люди, которые были косвенными участниками этой сцены.

1. Там были воины. Когда Иисуса предали им на избиение, они развлекались со свойственной солдатам грубостью, приводя в исполнение повеление Пилата. Он царь? Значит Ему нужно достать облачение и корону. Они нашли для Него старую багряницу и сплели венок из терна и надвинули его Ему на лоб, а потом издевались над Ним и били Его по щекам. Они играли в игру, в которую обычно играли люди в древности. Воины бичевали Иисуса, насмехаясь над Ним. И все же из всех участников суда над Иисусом, меньше всего можно было винить воинов, потому что они не знали, что творили. Они скорей всего пришли из Кесарии и понятия не имели, что тут происходит. Для них Иисус был просто случайным преступником.

Здесь еще один пример горькой иронии. Воины насмехались над Иисусом, как над карикатурой царя, в то время, как Он был действительно Царем и притом единственным. Под шуткой скрывалась вечная истина.

Иоанна 18,28-19,16 (продолжение) Иисус и Пилат

2. Последним участником этой сцены был Варавва, о котором Иоанн говорит весьма коротко. Про обычай отпускать одного преступника на праздник мы не знаем ничего, кроме того, что нам говорит Евангелие. Другие Евангелия несколько дополняют картину. Когда мы соберем всю информацию, то увидим, что Варавва был известным разбойником, принимавшим участие в восстании в городе, и совершившим по крайней мере одно убийство (Мат. 27,15-26; Мар. 15,6-15; Лук. 23,17-25; Деян. 3,14).

Само имя Вараввы интересно тем, что имеет два возможных происхождения. Оно может происходить от Вар Авва, что значит сын отца, или Вар Равван, что значит сын раввина. Не исключена возможность, что Варавва был сыном какого-нибудь раввина, совратившимся отпрыском благородной семьи и потому весьма возможно, что несмотря на то, что он был преступником, его любили в народе, как своеобразного Робин Гуда. У нас нет никакого основания думать, что Варавва был мелким жуликом или простым вором из тех, которые залазят по ночам в дома людей. Он был лестес, то есть разбойник, возможно из числа тех, которые наводняли дорогу в Иерихон, и в руки которых попадались запоздалые путники, или, что еще более вероятно, был одним из фанатиков, поклявшихся освободить Палестину от римского ига любою ценою, даже если это означало преступную жизнь, полную убийств и ограблений. Варавва был разбойник, но такой, у которого жизнь была полна приключений, романтики и блеска, делавших его любимым героем толпы, и в то же самое время источником отчаяния для блюстителей порядка и закона.

У имени Вараввы была еще одна интересная сторона. Оно было его отчеством, подобно тому, как для Петра бар Ионин, сын Ионина, было отчеством, а собственным именем было Симон. Следовательно у Вараввы должно было быть также и собственное имя. Существуют некоторые греческие манускрипты, и некоторые сирийские и армянские переводы Нового Завета, в которых Варавва назван именем Иисус. Такая возможность далеко не исключена, потому что имя Иисус в те времена было весьма распространенным, будучи просто греческой версией иудейского имени Иоша. Если это было действительно так, тогда выбор толпы был еще более драматичным, потому что тогда на предложение Пилата выдать им преступника, народ кричал: «Выдай нам Иисуса Варавву, а не Иисуса Назорея».

Выбор толпы был роковым. Варавва был человеком насилия и крови, избравшим разбой как средство для достижения цели. Иисус же был Человеком любви и кротости, и Его Царство было в сердцах людей. Трагедия истории людей в том, что на протяжении веков они избирали путь Вараввы, а путь Иисуса отвергали. Никто не знает, как окончилась жизнь Вараввы, но в одном из своих произведений писатель Джон Оксенгам нарисовал воображаемую картину предполагаемого им конца Вараввы. Он пишет, что сперва Варавва не мог думать ни о чем, кроме свободы. Затем он начал смотреть на Человека, Который умирал, чтобы он мог жить. Это влекло его к Иисусу и он пошел за Ним, чтобы увидеть конец. Когда он смотрел как Иисус тащил Свой Крест, одна только мысль жгла его мозг: «Я должен был нести этот Крест, а не Он. Он спас меня!» Когда он глядел на Иисуса на Кресте, он думал об одном: «Я должен был висеть здесь, а не Он. Он умер за меня». Было ли это действительно так, или нет, мы не знаем, но одно можно с уверенностью сказать: Варавва был одним из грешников, за которого Иисус отдал Свою жизнь, чтобы спасти его.