1. Вступление: разделённое царство
1.2. Основное: продолжающееся царствование Давида
1. В предыдущей части мы увидели, что царство было создано не без сопротивления пророка Самуила. Было ли это действительно эффективным способом, чтобы покончить со всеми страданиями, происходившими во времена правления судей? В то время не было царя в Израиле, и каждый делал то, что ему казалось справедливым (Суд. 17,6; 21,25). Стало ли лучше при царе Сауле? Мы видим, что Израиль под руководством Саула, и ещё больше под руководством Давида слился воедино. В этом отношении царствование дало позитивные результаты. Но было ли это надёжным способом для преодоления нищеты времён судей? Если обратить внимание на исход событий, то ответ получится отрицательным. Само разделение уже являлось плохим предзнаменованием. Что распадается, уже не объединяется под одним царём снова. А причина распада была слишком серьёзной. На первый взгляд может показаться, что распад возник вследствие неразумных действий Ровоама (3 Цар. 12,1). Однако его действиям предшествовало нечто другое, а именно поведение его отца Соломона. Яхве допустил разделение, поскольку царь Соломон и некоторые влиятельные слои общества в Иерусалиме оставили Его и начали служить другим богам – Астарте сидонской, Хамосу моавитскому и Милхому аммонитскому (3 Цар. 11,33). Время правления Давида прошло, а царствование Соломона привело к разделению. Основа была настолько нарушена, что неразумные выступления Ровоама стали всего лишь поводом для исполнения приговора Яхве.
Мы знаем, как окончилась история Десятиколенного царства Израиля и Двухколенного царства Иуды. Оба народа были отправлены в изгнание (4 Цар. 17,7; 4 Цар. 25). Тогда что же хорошего принесло царство как структура? Похоже, что мы должны дать отрицательный ответ на наш вопрос. Царство, созданное не без проблем (1 Цар. 8), вовсе не стало защитой от упадка народа. Народ Яхве оказался неблагодарным и отдал своё предпочтение другим богам, а не Ему.
Всё же негативные выводы просто не отдают должное тем событиям, которые описаны в Книгах Царств. Мы уже замечали, что царство воссоединило двенадцать колен Израиля и привело к централизации с Иерусалимом как столицей. В некотором смысле это единство больше невозможно уничтожить. Городу Иерусалиму в качестве политической столицы не уделяется много внимания в Книгах Царств (3 и 4). Также будет подчёркнуто ещё раз, что царей, в первую очередь, судят не по их качествам как правителей или военных предводителей, но служили ли они Яхве, оберегая чистоту культа. Их “мужественным подвигам” (3 Цар. 16,27) уделяется очень незначительное внимание.
Значение царей Иуды определяется их отношением к Яхве и служением в храме в Иерусалиме. Намного важнее, чем политические и военные достижения, для авторов является ответ на вопрос, было ли сердце царей обращено к Яхве. Теперь же большинство царей, в том числе и от Иуды, обратили своё сердце не к тому, что нужно было. Несмотря не это, Яхве остаётся Богом Израиля и, невзирая на грехи народа и его заслуженное изгнание, Он не прощается с Иерусалимом. Что мы видели во времена судей, снова подтверждается здесь: Яхве продолжает спасать. После разделения и изгнания следует восстановление Израиля.
Что касается обоих объяснений разделения см. Гамильтона [Hamilton 2001,417]. 3 Цар. 1 рассказывает о “почему” произошло разделение, 3 Цар. 12 – о “каким образом”. Правильно Гамильтон проводит параллель между Авессаломом и Ровоамом. Оба отказались от мудрого совета надёжных советчиков и последовали совету плохих, и в обоих случаях происходит то, что желает Яхве (2 Цар. 17,14; 3 Цар. 12,15).
Об иудейских царях Асе, Иосафате и Езекии (3 Цар.15,23; 22,46; 4 Цар. 20,20) и об израильских царях Ваасе, Амврие, Ииуе, Иоахазе, Иоасе и Иеровоаме ІІ (3 Цар. 16,5.27; 4 Цар. 10,34; 13,8.12; 14,15.28) сообщается, что они совершили “мужественные подвиги”, но какие именно это были подвиги, вовсе не упоминается. Несколько раз мы встречаем сообщения о достижениях другого характера, как пруд и водопровод Езекии (4 Цар. 20,20), или сооружение специальных машин для ведения войн Озией (2 Пар. 26,15).
Можно назвать типичным тот факт, что политические и военные сведения о таком царе как Амврий здесь отсутствуют, в то время как о них можно много прочитать в других небиблейских источниках. “Камень Месы” свидетельствует о победе Амврия над Месой, царём Моава [COS II,137]. Амврий произвёл такое впечатление на ассирийцев, что они следующего израильского царя Ииуя назвали “сыном Амврия”, а Десятиколенное царство длительное время оставалось “землей Амврия” [см. COS II,270,298]. Однако геройские поступки царей для библейского автора стоят значительно меньше, чем то, что они сделали по отношению к Яхве.
Насколько важным является культ в описании истории царей, демонстрируют два вида выражений. О большинстве иудейских царей сообщается, что они строили высоты для жертвоприношений или позволяли существовать таковым (3 Цар. 14,22; 15,14; 22,44; 4 Цар. 12,4; 14,4; 15,4; 16,4), в то время как о почти всех царях израильских говорится, что они грешили, как Иеровоам заставил грешить весь народ (3 Цар. 15,26.34; 16,19 и т.д.). Иеровоам ввёл в практику собственные служения вместо единого культа в Иерусалиме (3 Цар. 12,25). Совершенно ясно одно, что “высоты” – не имеет значения, в Израиле или в Иудее – наносили ущерб служению Яхве. Так случилось ещё при правлении Соломона – строителя храма – который к уже существующим высотам добавил новые для своей жены-язычницы (3 Цар. 11,7). Возможно, что высоты, уничтоженные во времена Езекии, снова были сооружены при правлении Манассии (4 Цар.21,3) для культа, который не имел ничего общего с Яхве. Книги Царств описывают историю, которая приводит к изгнанию не по причине ослабления политических сил, но религиозных (4 Цар. 17,13.19).
Причину упадка не нужно искать в самом царстве как таковом. Это становится ясным ещё с описания особенного положения, обещанного Давиду и его потомкам. Много царей из его дома получили негативную характеристику, но сам дом продолжал существовать. Давид всегда будет держать “светильник” перед лицом Господа в городе, который Он избрал (3 Цар.11,36; 15,4; 4 Цар. 8,19; 2 Пар. 21,7). Таким образом, нам не следует говорить о неудавшемся эксперименте с монархической системой власти. Перифразируя известные слова о том, что каждый делал то, что считал справедливым, можно наконец сказать о ряде царей в Израиле и Иудее: в те дни каждый всё ещё делал то, что считал справедливым. Однако это не единственный вывод, к которому приходит автор истории. В 3 и 4 Книге Царств и Паралипоменоне история описывается, исходя из уверенности, что царский дом Давида продолжит своё существование.
Тот факт, что народ Израиля продолжал приносить жертвы на высотах можно ещё оправдывать, пока не было закончено строительство храма (3 Цар. 3,2). На основании 2 Пар 24,17 можно предположить, как легко эти высоты превращались в культ полного идолопоклонства с “посвященными деревьями” и идолами, которое практиковалось вопреки и наряду с культом в храме.
1. Терпение, которое Яхве демонстрировал по отношению к Израилю, к Иуде оказалось ещё больше. Между разделением царства и изгнанием Десятиколенного царства прошло около двухсот лет. Между разделением и изгнанием Двухколенного царства прошло триста пятьдесят лет. Не существует другого объяснения такого длительного периода, чем то, что Иерусалим – это город, который Яхве избрал, чтобы утвердить там Своё Имя. Там Он хотел дать “светильник” потомкам Давида (3 Цар. 15,4; 2 Пар. 21,7).
Большее терпение к иудеям объясняется вовсе не лучшим отношением к Яхве. Ещё при первом царе Ровоаме на каждом холме и под каждым деревом можно было найти высоты и посвященные камни. По праву можно поддать сомнению, что эти “высоты” на данной стадии развития истории Иуды использовались для служений Яхве. Даже встречался “посвященный” блуд. Люди занимались тем, что было свойственно народам, населявшим Ханаан до поселения там народа Израиля (3 Цар. 14,24). Похоже, что автор считает народ на юге ещё более укоренившимся во зле, чем на севере. Ведь о севере мы читаем, что цари заставляли народ грешить, следуя плохому примеру Иеровоама, сына Навата. Здесь же мы прямо читаем, что Иуда (3 Цар. 14,22), или народ (3 Цар. 22,44; 4 Цар. 12,4; 15,4.35) испытывали терпение Яхве и совершали жертвоприношения на высотах. Могло быть, что царь (Иоафам) хотел выбрать правильное направление, но народ продолжал грешить (2 Пар. 27,2).
Если дальше сравнивать ситуацию с Израилем, можно прийти к выводу, что здесь влияние пророков выделяется намного меньше, чем среди Израиля. Они там тоже находились, начиная с “человека Божьего из Иудеи” при правлении Ровоама (3 Цар. 13,1) и до Иеремии во времена последнего царя Седекии (2 Пар. 36,12). Мы встречаем сообщения о пророках при всех иудейских царях, кроме четырёх (Охозии, Иоафаме, Ахазе и Аммоне встречаем упоминания о пророках при всех иудейских царях, кроме четырёх ()е поселения там народа Израиля. ). Среди пророков упоминается одна женщина – пророчица Олдама (4 Цар. 22,14; 2 Пар. 34,22).
В Двухколенном царстве было намного больше пророков, чем названо. Так, иногда о пророках говорится во множественном числе, что создаёт впечатление, что в Иудее пророки тоже жили и действовали группами (4 Цар. 21,10; 23,2; 2 Пар. 20,20; 24,19).
Пророки в Иудее действовали не так ярко, как Илия и Елисей в Десятиколенном царстве. Этот факт можно соотнести с обстоятельством, что в Иерусалиме помимо пророков находились ещё и верные Яхве священники. Среди них нужно вспомнить таких сильных личностей, как первосвященника Иодая и его сына Захарию при правлении царя Иоаса (4 Цар. 11,4; 2 Пар. 24,20) и первосвященника Хелкию во времена царя Иосии (4 Цар. 22,8).
Терпение Яхве, продемонстрированное при безбожном царе Иораме иудейском, который женился на дочери Ахава, выражается следующим образом: Иорам делал плохое в глазах Господних, но Яхве не хотел искоренять дом Давида из-за завета, который Он с ним заключил; Он ему обещал, что светильник его царского дома будет гореть навеки (4 Цар. 8,19; 2 Пар. 21,7). “Светильник” (евр.: nēr или nīr) выступает прообразом продолжительности династии Давида. Возможно, что и царя тоже можно считать горящим светильником. Так Давида называют “светом Израиля”. В 2 Цар. 21,17 люди Давида клянутся, что он больше не будет выступать с ними против филистимлян, “чтобы ты не погасил светильника Израиля”. Царя называют “светильником”, поскольку благосостояние народа зависит от него. Такого рода светильником должен быть снова его сын и преемник [Van der Kooy 1974,49].
Наряду с вышеназванными первосвященниками следует сказать и о первосвященнике Амарии (2 Пар. 9,11), о котором мы читаем, что он через восстановление судейства Иосафатом был поставлен главным в коллегии, состоящей из левитов, священников и старейшин (2 Пар. 19,8). Мы читаем, что было проведено разделение между “всяким делом Господним” и “всяким делом царя” (2 Пар. 19,11). Так как в судейской коллегии восседали также старейшины, можно представить себе такое разделение как разделение на “общественные” и “культовые” дела. Старейшины будут заниматься больше общественными делами (“всякое дело царя”), а священники – делами, связанными со служением. См. Ноордтзея [Noordtzij 1957,234], который при этом замечает, что на Древнем Ближнем Востоке одним из наиболее серьёзных пороков была почти полная бесправность широких кругов населения.
Единственный раз и левит действует с силой пророка. Когда моавитяне, аммонитяне и маонитяне в большом количестве выступили против Иудеи при правлении Иосафата, в Иерусалиме был объявлен пост. На левита Иозиила сошёл Святой Дух. Он призвал не бояться, поскольку Яхве дарует им победу (2 Пар. 20,14).
2. Влияние пророков на развитие в царстве Иуды было также немаловажным. Это мы замечаем, прежде всего, когда звучит призыв к реформации. Так, пророк Самей побуждает Ровоама к раскаянию. Яхве не погубил его окончательно, так как “и в Иудее было нечто доброе” (2 Пар. 12,12). Это “доброе” является более броским в описании истории Иуды, чем Израиля.
Во времена правления Асы пророку Азарии, сыну Одеда, удалось склонить Асу убрать всех идолов из Иудеи и Вениамина. Его чистка коснулась даже тех городов, которые он завоевал в горной земле Ефрема. Люди из колен Ефрема, Манассии и Симеона, которые жили в его царстве как чужеземцы, поклялись в верности Яхве (2 Пар. 15,8). Равно как из действий “пророка из Иудеи” при Иеровоаме, так и при Асе и более поздних царях Иуды мы не раз видим, что люди осознавали своё духовное родство с северным царством.
Пророки, чьё имя нам неизвестно, играли свою роль при правлении Иоаса. В его дни приобрели огромное значение реформаторские действия под руководством первосвященника Иодая. Однако этот процесс длился недолго. После смерти Иодая царь Иоас выбрал другой курс, к чему его склонили князья Иуды. Пророки увещевали его и князей Иуды, но это было бесполезно. А наказание не заставило себя долго ждать. Войско сирийцев вторглось в землю Иуды, а Иоас погиб через заговор (2 Пар.24,17).
В дни царя Езекии произошла вторая реформация со своего рода обновлением завета (2 Пар. 29,10) и празднованием Пасхи, на которое были приглашены также израильтяне, которые не находились в изгнании. Начиная с храма, вся земля (Иуда и Израиль) были тщательно очищены от всяких идолов (2 Пар. 29). О пророках, которые бы сыграли при этом свою роль, не сказано ни слова. Великий пророк Исаия появляется на сцене, когда Иерусалим был осаждён Сеннахиримом, и Исаия образно рассказывает об освобождении города (4 Цар. 19,2.20). Также Исаия предрекает смертельно больному Езекии ещё пятнадцать лет жизни (4 Цар. 20,1). И снова именно Исаия приходит наказать Езекию за то, что он показал все свои сокровища посланникам из Вавилона, и предвещает его потомкам изгнание (4 Цар. 20,12).
Во времена преемника Езекии Манассии снова появляются пророки, чтобы объявить об изгнании. Безбожностью Манассии Иудея опускается на самый низ. После его деяний звучит окончательный приговор. Над Иерусалимом Яхве “протянет мерную верёвку Самарии и отвес дома Ахавова” (4 Цар. 21,13). Что случилось с северным царством, теперь коснётся и южного царства!
Однако это ещё не был конец. При правлении царя Иосии в храме находят книгу закона, текст которой был предан забвению. После того, как ему прочитали книгу закона, Иосия просит совета Яхве. Пророчица Олдама помогает ему. Она открывает, что Яхве сошлёт несчастье на Иерусалим, поскольку люди отреклись от Него. Но в то же время у неё была и добрая весть для самого царя, который смирился перед Яхве. Ему не придётся собственными глазами видеть несчастье, которое Яхве сошлёт на Иерусалим. Иосия не остаётся пассивным и берет на себя руководство реформами, которые после первосвященника Иодая и царя Езекии можно назвать третьей волной реформ. “Весь народ” присоединился к (обновлённому) завету с Яхве (4 Цар. 23,1). По-новому и ещё величественней, чем при царе Езекии (2 Пар. 35,18), была отпразднована Пасха, в которой участвовало также множество народа из севера. Снова – то есть, третий раз в истории Иуды – происходит “уничтожение языческого культа”, в котором далеко за пределами Иуды уничтожаются “мерзкие вещи”, которые стали на пути правдивого служения Яхве (4 Цар. 23,4; 2 Пар. 34,4). Проведение этих реформ зашло настолько далеко, что Иосия обязал всех жителей Израиля служить Яхве, их Богу (2 Пар. 34,33).
Всё же исполнение приговора над Иудой невозможно было остановить. Навуходоносор из Вавилона исполнил этот приговор, который стал неминуемым после всего, что было сказано Яхве через пророков. До последнего момента. Также изгнанный царь Седекия не прислушался к убеждениям пророка, который был послан к нему Самим Яхве, – пророка Иеремии (4 Цар. 24,2; 2 Пар. 36,12.16).
Как в Израиле, так и здесь есть такие пророки, о которых мы узнаём что-то особенное. При царе Ровоаме – Самей (3 Цар. 12,22; 2 Пар. 11,2); при царе Авии – Адда (2 Пар. 13,22); при царе Асе – Азария, сын Одеда (2 Пар. 15,1); при царях Асе и Иосафате – Ананий (2 Пар. 16,7; 19,2); при царе Иосафате – Елиезер, сын Додавы (2 Пар. 20,37); при царе Иораме – Илия или кто-то из его учеников (2 Пар. 21,12); при царе Амасии – “человек Божий” и “пророк” (2 Пар. 25,7.15); при царе Ахазе – Одед (2 Пар. 28,9); при царе Езекии – Исаия, сын Амоса (4 Цар. 19, 20; 2 Пар. 32,20); при царе Иосии – пророчица Олдама (4 Цар. 22,14; 2 Пар. 34,22); при царях Иосии и Седекии – Иеремия, который также сложил плачевную песню после смерти Иосии (2 Пар. 35,25; 36,12).
В заключение к тому, что я написал в книге “От Иисуса Навина к Соломону” о сведениях, которые предлагает Паралипоменон о царях Давиде и Соломоне, я хочу добавить следующее. В Паралипоменоне речь идёт о продолжении царства Давида, при этом без описания историй царей Десятиколенного царства.
Описание истории в Книге Царств и Паралипоменоне не всегда гармонирует с критериями современного писания истории. Много деталей ставят нас перед трудно разрешимыми проблемами. Но в основных чертах нет никаких расхождений. Так, не существует ни одного царя, который бы в одной книге был представлен в позитивном свете, а в другой – в негативном, или наоборот. Это не относится также и к царю Авии, хотя его образ в Паралипоменоне выглядит немного позитивнее, чем в Книге Царств.
Такая направленность на Иуду как настоящий Израиль вовсе не значит, что цари Давида лучше представлены, чем в Книге Царств. Паралипоменон также не щадит их, даже царя Иосию, хотя он, как и Езекия, может выдержать сравнение с Давидом. Что касается смерти Иосии, Паралипоменон сообщает, что он не послушал голоса Бога, Который говорил к нему через фараона Нехао (2 Пар. 35,22).
Очень часто в Паралипоменоне прослеживается связь между непослушанием и наказанием (2 Пар. 12,2; 16,7; 24,23; 25,20; 28,5.19; 33,10), или между послушанием и благословением (2 Пар. 13,18; 17,4; 27,6). Но описание истории в Книге Царств в равной мере обращает внимание на эти закономерности (3 Цар. 11,33; 13,21; 14,7.13; 20,28.36.42; 21,29; 4 Цар. 1,16; 10,30; 19,28; 21,15; 22,19). Согласно некоторым толкователям автор Паралипоменона считал своим долгом акцентировать внимание на такого рода соотношениях, поскольку он не встречал их в своих источниках. Так он дал объяснение длительному периоду правления царя-беззаконника Манассии, выдумав раскаяние Манассии. Ведь иначе Манассия никогда не смог бы править так долго!
Но и в Паралипоменоне существует аналогичная ситуация, когда вторжению врагов не дано никакого объяснения. Я имею в виду вторжение Зарая эфиопа при правлении царя Асы (2 Пар. 14,8), моавитян при царе Иосафате (2 Пар. 20,1) и Сеннахирима при Езекии (2 Пар. 32,1). Кто испытывает трудности в связи с соотношением грех – наказание, должен чувствовать эти трудности на протяжении всей Библии. От Бытия к Откровению существуют сотни таких примеров. Было несправедливо воспринимать связь между грехом и наказанием как догму, и фальсифицировать историю, чтобы поддерживать эту догму. Конечно, связь между непослушанием и наказанием существует, но она вовсе не что-то само собой разумеющееся, поскольку в таком случае она бы сковала все неожиданные действия Яхве. Это всё чаще становится понятным, и может быть продемонстрировано словами из Книги Царств и Паралипоменона: Яхве поступает с Израилем и Иудой не по их грехам и воздает им не “по их беззаконию” (срн. Пс. 102,10).
Гнев Господний может стать настолько сильным, что больше невозможно будет никакое спасение (2 Пар. 36,16). Однако после этого тоже остаётся надежда. Вспомним, что Паралипоменон был написан после возвращения изгнанников в пределы Иудеи и Израиля (2 Пар. 36,22). Тогда было ещё очень мало таких, кто бы думал о восстановлении былой славы. И всё же кто-то пишет здесь историю Израиля с убеждением, что Яхве дальше будет следовать Своим обещаниям дому Давида. В период изгнания земля получила возмещение за свои субботние годы, которые в своё время не были приняты во внимание, по словам автора (2 Пар. 36,21). А потом? Описание нужды из прошлого не может быть ничем другим, как только с пророческой целью. Яхве, Который совершил такие великие дела, и дальше будет действовать. Остались обещания, которые ещё не выполнены. Существует надежда для маленькой Иудеи, хотя она стала частью большого Персидского царства. Но маленькая Иудея – это целый Израиль (срн. 2 Пар. 11,3; 29,24 и др.), который ожидает выполнения обещаний, данных царю Давиду.
Поэтому вовсе не случайно, что при описании служения в храме, которое в Паралипоменоне играет главную роль, огромное значение придается радости и пению “по уставу Давидовому” (2 Пар. 23,18; 29,25; 30,21). Как Книга Царств, так и Паралипоменон описывают падение царства Иуды. Однако песня не должна умолкать, поскольку авторы Паралипоменона знают, что после изгнания Яхве снова присутствует в обновлённом храме, и люди могут верить Его обещаниям.
Некоторые утверждают, что Книга Царств говорит о царе Авии в негативном плане, в то время как Паралипоменон делает из него благочестивого царя. Но всё хорошее, что говорит Паралипоменон о Авии, не исключает того приговора, который выносит ему Книга Царств. Авия совершал такие же грехи, как его отец (Ровоам) грешил до него, так что его сердце не полностью принадлежало Яхве (3 Цар. 15,3). Мы должны быть очень осторожны в своих суждениях, прямо связывая выражения подобные “он делал зло (добро) в глазах Яхве” с реальным приговором. Речь идёт о неправильных поступках, а не (всегда) о личностях, достойных порицания. Также о Давиде (2 Цар. 12,9 касательно Вирсавии) и о Соломоне (3 Цар. 11,6 – почитание чужих богов) говорится, что они делали зло в глазах Яхве, но при этом данные слова не являются основными в их образе.
Ван ден Борн [Van den Born 1960,224] утверждает, что Паралипоменон стоит перед проблемой, как мог очень грешный царь Манассия править не менее 55 лет. Паралипоменон разрешил бы это “противоречие”, вставив наказание и раскаяние Манассии. Это мне напоминает фальсифицирование истории, которое базируется на догматической точке зрения, приписываемой автору Паралипоменона. См. также Раубоса [Roubos 1985,301] о царе Иосии. Когда этот благочестивый царь гибнет в сражении против фараона Нехао, он, должно быть, не обратил внимания на предупреждения Яхве. “Мы находимся на опасной территории, где также находились друзья Иова. Они очень хорошо все это знали! Автор Паралипоменона тоже знал это очень хорошо!” Раубос ссылается на веру в неисповедимость Господних путей. Я считаю, что проблема вовсе не в том, что автор Паралипоменона “знал это очень хорошо”, но в том, что мы очень быстро вынесли ему свой приговор.
1. Из большого количества личностей, которые встречаются в Книге Царств и Паралипоменоне, в Новом Завете упоминаются всего лишь несколько. Не будем говорить о Давиде и Соломоне, поскольку о них было уже сказано в книге “От Иисуса Навина к Соломону” (4.7). Наиболее часто встречается имя Илии. Ангел, возвестивший о рождении Иоанна Крестителя, связывает его с Илиёй. Иоанн будет идти перед Богом “в духе и силе Илии” как Его вестник. Сам Иисус утверждает эту связь (Мф. 11,14). Другие видят в Иисусе самого пророка Илию (Мф. 16,14). Вместе с Моисеем Илия появляется на “горе преображения” (Мф. 17,3). Стоящие у креста, которые совсем неправильно поняли обращение Иисуса к Богу, приписывают Ему призывания Илии (Мф. 27,46). Апостол Павел поясняет своё понимание, что также в его время осталась горсть тех, которых выбрал Бог по Своей милости. Они вместе с теми семью тысячами, которые не преклонили свои колена перед Ваалом, хотя Илия думал, что он остался только один (Рим. 11,2). Апостол Иаков ссылается на молитву Илии, который сначала просит, чтобы не было дождя, а через три с половиной года – о даровании дождя. Молитва праведника – сильна и всегда приносит результат (Иак. 5,16; срн. Откр. 11,6). Тот факт, что Илия был послан к вдове в языческую Сарепту в Сидоне, а не к другим вдовам в Израиле, Иисус использует, чтобы показать, что Он также нежелательный в Своём родном городе (Лк. 4,23).
Рядом с Илией также Елисей является для Иисуса примером особенного пути, которым может идти Бог с не-израильтянами: много людей в Израиле страдали от проказы, но только сириец Нееман был исцелён (Лк. 4,27). Как Илия сравнивается с Иоанном Крестителем, так мы можем сравнить Елисея с Самим Иисусом. Некоторые чудеса, которые совершил Елисей, напоминают нам чудесную силу Иисуса (чудесное насыщение сотни пророков (4 Цар. 4,42), исцеление Неемана, страдавшего от проказы (4 Цар. 5,1)). Однако следует указать и очевидные различия: например, если вспомнить умерщвление Елисеем насмехающихся мальчиков из Вефиля (4 Цар. 2,23) и молитву Иисуса о прощении людей, которые Его распяли (Лк. 23,34).
Из множества пророков времён царей рядом с Илией и Елисеем называется только Захария, в ситуации, когда Иисус указывает фарисеям и старейшинам на серьёзную ответственность за пролитую невинную кровь: “Да придёт на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля, до крови Захарии, сына Варахия, которого вы убили между храмом и жертвенником” (Мф. 23,35; срн. 2 Пар.24,20).
В родословной Иисуса (Мф. 1,1) действительно упоминаются имена разных царей Иуды, но ни те, ни другие цари обоих царств Израиля дальше не встречаются в Новом Завете. Даже в Евр. 11 среди тех, кто прославляется за свою истинную веру, не упоминается ни один царь, кроме царя Давида. К тем, кто своей верой покорил царства, мы должны причислить скорее судей, таких как Девора и Барак, Гедеон и Иеффай (Суд. 4,15; 7,22; 11,33), чем царей Иуды.
Очевидно, следует говорить о пророке Захарии, сыне Иодая, как он назван в 2 Пар. 24,20. Почему этот пророк в Матфея называется сыном Варахия, понять нельзя. Поскольку Паралипоменон – последняя книга в еврейской Библии, пара Авель (Бытие, начало первой библейской книги) и Захария (2 Паралипоменон, конец последней библейской книги) может охватить всех невинно убиенных праведников (особенно пороков). Также после Захарии в ветхозаветном периоде происходят убийства пророков, как напр., Урии, сына Шемаии из Кариаф-Иарима (Иер. 26,20) при правлении царя Иоакима.
Для более детального рассмотрения параллелей между Илией и Иоанном Крестителем с одной стороны и Елисеем и Иисусом с другой см. Гамильтона [Hamilton 2001,445]. Коллинс [Collins 2004,268] выносит негативный приговор над Елисеем. Его чудеса, по его словам, слабо демонстрируют мораль, которая присутствует во всей еврейской Библии. Чудеса Елисея – это легенды, берущие своё начало в народной религии.
Где Новый Завет показывает Израиль как предупреждение (1 Кор. 10,6) или всех людей как грешников (Рим. 3,9), упоминается либо период хождений по пустыне, либо цитируются псалмы, но мы нигде не находим, чтобы говорилось о духовном падении в период царей.
2. Из сказанного выше, конечно, не сделаешь вывод, что Новый Завет категорически стоит против царей и царств. Хотя эта тема как таковая нигде не обсуждается, мы имеем достаточно сведений, чтобы не делать негативных выводов. После благодарения Иисусом Своего Отца за то, что утаено от мудрецов и разумных, а открыто простым людям, Он говорит Своим ученикам: “Говорю вам, многие пророки и цари желали видеть то, что вы видите” (Лк. 10,24). В этом случае мы можем думать о таких царях, как Мелхиседек (срн. Евр. 7,1), Давид, Соломон (в его лучшие дни), Езекия и Иосия. Множественное число “цари” позволяет увидеть, что далеко не все цари в Ветхом Завете имели плохое имя!
Конечно, земное царство наполнено такими сомнительными аспектами, как богатство царей (Мф. 11,8) и их властвование, позволяющее угнетать свои народы (Мф. 20,25). Ведение войны – это их занятие (Лк. 14,31).
Самуил зашёл слишком далеко, когда он нарисовал только образ жадного царя (1 Цар. 8,10). Однако он не наговорил нелепостей. Поскольку власть царя делает его также очень опасным. Мы должны быть благодарны, что сегодня имеем дело с конституционными монархиями, когда власть правителя ограничена и закон стоит выше личности царя.
Мы можем быть благодарны за наш царский дом и в то же время иметь возражения против триединства “Бог, Нидерланды и дом Оранских”, будто бы оно, чтобы выразиться по-библейски, - “втрое скрученная нитка”, которая не может порваться (срн. Еккл. 4,12). После изгнания в триединстве “Бог, Израиль и царский дом Давида” мы больше не находим никакой политики. Пусть такое триединство будет актуальным для Нидерландов.
Царство, как оно обретает свои очертания в Иисусе, демонстрирует совсем иной характер, чем земное царство. В Его Царстве властвует другой стиль, чем в земных царствах (Ин. 18,36). Столкновение с силами мира – неизбежно. Христиане будут преследоваться царями и правителями (Мф. 10,18).
Однако царство как таковое вовсе не заслуживает осуждения. Христиане должны подчиняться мирским властям, так как они поставлены Богом (Рим. 13,1). Человек должен молиться за всех царей и начальствующих (1 Тим. 2,2). Имя Иисуса должно быть возвещено Павлом перед всеми народами и царями (Деян. 9,15). Вероятно, ещё Иоанн Креститель занимался таким прославлением перед Иродом четвертовластником (Мф. 14,3), а также Павел перед правителями Феликсом и Фестом и царём Агриппой (Деян. 24,3; 25,9). Апостол Павел даже был готов отвечать перед кесарем (Деян. 25,11; 28,19). Кто желает просветить народы Евангелием, не может пройти мимо их правителей. Следует заметить такой красноречивый факт, что в новом Иерусалиме цари засвидетельствуют свою славу (Откр. 21,24).
Но нигде не проявляется позитивная оценка царства яснее, как самим Иисусом, Который как Мессия является Царём “иудеев” или “Израиля” (Мф. 2,2; 27,11.42; Ин. 1,49; 12,13; 18,37). Он происходит из дома Давида, и многие иудейские цари являются Его предшественниками (Мф. 1,6; Деян. 13,22). На страшном суде Сын Человеческий выступит в роли Царя (Мф. 25,34.40). Царство Иисуса распространяется не только на Израиль, так как Ему дана вся власть на небе и на земле (Мф. 28,18; 1 Кор. 15,24; 1 Тим. 6,15). Иисус правит в Небесном Царстве, о котором так подробно написано в Новом Завете (Мф. 5,3.10.19; 20,1; 22,2 и др.). Из всего видно, что в этом Царстве всё происходит совсем по-другому, чем в каком-либо мирском царстве (срн. Ин. 18,36). Но оно всё-таки называется Царством с подчинёнными, над которыми Иисус Христос – Царь. В отличие от всех других царств, Царству Иисуса не придёт конец (Лк. 1,33; 2 Петр. 1,11), пока не будет завершена Его работа как Спасителя. Он – Царь, пока Бог не положит к Его ногам всех врагов. После этого Христос передаст Свою царскую власть Богу Отцу, Который будет править всем и всеми (1 Кор. 15,25).
Лука 10,24 называет пророков и царей, в то время как параллельный текст из Матфея 13,16 говорит о пророках и праведниках. При разных обстоятельствах Иисус говорит о трёх категориях (пророки, цари и, больше в общих чертах, праведники). В Исаии 52,15 тоже говорится о “царях”, которые умолкнут, когда увидят “страдающего Раба Божьего” (Ис. 53). И также в Исаии 60,3, где цари будут приведены светом Иерусалима. Однако в этих эпизодах речь идёт о царях после особенного откровения о спасении, в то время как Лука и Матфей говорят о царях до деяния Мессии.
1. Историю в Книге Есфирь нужно изложить следующим образом. Во время большого праздника, на котором царь Ахашверош уже был полностью или частично пьяным, царица Астинь отказывается показать свою красоту перед царем и его гостями. Это приводит к её отстранению и назначению новой царицы. Её выбирают из большого количества девушек. Избранной является иудейская девушка Есфирь, которая по настоянию своего племянника и воспитателя Мардохея приняла участие в конкурсе красоты. Однако перед царём она умолчала о своём иудейском происхождении (Есф. 1 и 2).
Аман вугеянин, который занимал самую высокую должность при дворе, не мог смириться с тем, что Мардохей отказывается поклониться ему. Узнав, что Мардохей принадлежит к иудейскому народу, он хочет отомстить не только Мардохею, но и всем иудеям. Не ведая о таком побуждении Амана, царь Ахашверош издаёт “неизменный” указ. Он должен привести к уничтожению народа, который “живёт своей жизнью” и не подчиняется законам царя. Мардохей ставит перед Есфирь задание выпросить милости в царя. Через Мардохея она сзывает всех иудеев в Сузах, чтобы на протяжении трёх дней они постились ради неё, прежде чем она пойдёт к царю (Есф. 3 и 4).
Потом Есфирь приглашает царя и Амана на обед, на котором она всё-таки не соглашается на предложение царя открыть своё желание. Это она с радостью сделает на следующий день во время второго пира, на который она снова приглашает обоих мужчин. Аман очень радостный из-за той высокой чести, которая была ему оказана этими приглашениями. Но по дороге домой его радость развеивается, когда он видит Мардохея у царских ворот, отказывающего отдавать ему честь. Придя домой, Аман рвёт и мечет, вспоминая Мардохея. Его жена Зерешь и его друзья советуют ему поставить высокий столб и на нём повесить Мардохея. Тогда он сможет весело участвовать в пире с Есфирь и царём.
Когда Аман на следующее утро поспешил во дворец, чтобы поговорить с царём о повешении Мардохея, произошло нечто-то необычное. Царь Ахашверош из-за бессонницы прочитал в хрониках царства и пришел к выводу, что Мардохей, который раскрыл и предотвратил заговор против царя, остался без вознаграждения. Так царь ставит вопрос только что прибывшему во дворец Аману, что нужно сделать, если царь хочет отличить почестью. Аман думает, что речь идёт о почести ему самому и советует царское почтение. Как результат, Мардохею оказана почесть, а Аман должен выйти перед ним на площади города, чтобы его восхвалить (Есф. 5 и 6).
Во время второго пира наступает развязка. Есфирь открывает перед царём, что она и её народ проданы, чтобы их полностью истребили. Она указывает на Амана как злодея. Разгневанный царь теперь выступает против Амана. Это приводит к тому, что Амана вешают на том столбе, который он предназначил для Мардохея. Царь отдаёт Мардохею должность, раньше занимаемую Аманом. Царица отдает Мардохею владения Амана, которые она получила от царя. А также “неизменный” указ об уничтожении иудеев был заменён другим указом. Он был написан подобными фразами, как и первый указ, но теперь с абсолютно противоположным значением: иудеи получают возможность противостоять своим преследователям в день, который установил Аман бросанием жребия (“пура”); в тринадцатый день (двенадцатого) месяца адара (Есф. 7 и 8).
Иудеи успешно защищались в этот день во всех провинциях царства от своих преследователей. Они нашли поддержку своих действий в официальных властях. В городе Сузы они также бились ещё на второй день, четырнадцатый день месяца адара. Десять сыновей Амана, которых умертвили в предыдущий день, повесили теперь на дереве.
Иудеи, которые защитили свою жизнь, получили покой от своих врагов, после того как они убили семьдесят пять тысяч. На грабёж они не простирали своих рук, хотя вторым указом им было это позволено. Много веселья было среди иудеев в тринадцатый и четырнадцатый день месяца адара. Оба эти дня всегда должны праздноваться всеми иудеями как праздник Пурим, согласно с определениями, данными Есфирь и Мардохеем. О величии Мардохея записано в книге хроник царей мидийских и персидских. Он пользовался большим уважением среди иудеев, поскольку – так заканчивается Книга Есфирь – он искал добра своему народу и беспокоился о благосостоянии всех, кто принадлежал к этому народу (Есф. 9 и 10).
Здесь я придерживаюсь еврейского текста Есфирь, а не греческого перевода обработки Есфирь, который в NBV напечатан как второканоническая книга. Обе версии Есфирь значительно отличаются друг от друга, как мы увидим дальше.
Начиная с 100 г. до н.э., праздник Пурим евреи отмечали также в родной земле, и с этого времени он вырос в общий пышный праздник среди евреев 14 и 15 адара (февраль/март).
2. Книга Есфирь, как видно, делает совсем другие акценты, чем писания Даниила, Ездры и Неемии, которые также перемещают нас в период еврейского изгнания. Даниил молится своему Богу в горнице, где окна открыты в сторону Иерусалима (Дан. 6,11). Хотя он не возвращается назад из изгнания, сердце его находится там, куда ведёт его молитва: в Иерусалиме. Книги Ездры и Неемии рассказывают, как изгнанники сначала под предводительством Иисуса и Зоровавеля, а потом под руководством Ездры возвращаются в Иерусалим. Такой муж как Неемия, занимающий при персидском царе Артаксерксе высокий пост, озабочен плачевным положением Иерусалима (Неем. 1,4) и желает возвратиться в город, где похоронены его прародители (Неем. 2,4). Но о таком внимании к земле отцов мы ничего не находим в Книге Есфирь. Мардохей и Есфирь также ощущают, что значит быть иудеем-изгнанником; однако они не обращают внимания на Иерусалим, а стремятся избавиться от тех трудностей, которые они испытывают в изгнании. Они празднуют Пурим в чужой земле, даже не думая об освобождении из этой земли. Они обретают покой (Есф. 9,16.22), как евреи в диаспоре, живущие среди других народов.
Эти иудеи ищут благосостояние в народе и в том царстве, частью которого они стали. Мардохей раскрывает заговор против Ахашвероша и защищает его. Утверждения Амана, что иудеи не придерживаются законов царя (Есф. 3,8), конечно же, лживые. Подобно Иосифу в Египте Мардохей становится важным для Персидского царства. Он обеспечивает благосостояние иудеев в Персидском царстве, но делает это в рамках своей высокой должности при персидском царе Ахашвероше (Есф. 10,2).
Нам снова напоминают здесь о письме, которое Иеремия написал изгнанникам в Вавилоне с призывом заботиться о мире того города, куда Яхве отправил их в изгнание. “Благосостояние города – это также и ваше благосостояние” (Иер. 29,7).
Я использую слова Зенгера [Zenger 2001,273] о том, что для евреев в диаспоре вопрос не стоит как спасение “из чужбины”, но спасение “в пределах чужбины”. В Книге Есфирь потомок Авраама впервые назван иудеем, находясь за пределами Израиля. Как Урия был назван хеттом (2 Цар. 11,3), Руфь моавитянкой (Руфь 2,2), так и Мардохей был назван иудеянином (Есф. 2,5). Это единственный раз в Ветхом Завете, когда представитель израильского народа называется согласно своей этнической принадлежности вместо израильского отца или колена и т.д. [Bush 1996,312].
3. Можно ли одобрить такую ассимиляцию этих иудеев в изгнании? Часто этот момент поддается критике. Почему мы не читаем, что Есфирь во время своего испытательного строка во дворце обратила внимание на законы еврейской кухни, как это сделал Даниил и его друзья? Почему её племянник и опекун Мардохей позволил ей принимать участие в конкурсе, чтобы стать царицей языческого двора? Почему он повелел ей скрыть своё иудейское происхождение (Есф. 2,10)? Кроме того, почему такие люди как Мардохей остались в изгнании, если они могли вернуться на свою прежнюю родину? Откуда видно, что их беспокоило счастье и горести возвратившейся части иудеев?
Но Книга Есфирь нигде не разделяет подобную критику. И это должно нас насторожить. Мы делаем быстрые выводы из скудных сведений, доступных нам. Мы практически ничего не знаем о причинах, которые не позволяли иудеям возвращаться назад. Почему же не может быть никакой достойной причины для тех, кто остался? В любом случае нет никаких оснований причислять оставшихся в изгнании к второсортным иудеям. Я снова обращаю внимание на Пятидесятницу в Иерусалиме, где собрались благочестивые иудеи из всех народов на земле (Деян. 2,5). Хотя Иерусалим и не называется, я не исключаю того, что иудеи в дни Мардохея проявляли свою любовь по отношению к своей родине.
Мардохей и Есфирь должны быть причислены к тем иудеям, кто серьёзно относился к своей вере. Придерживались ли они законов еврейской кухни, нам неизвестно. Однако замечания Амана об иудейских законах, которые отличались от других народов (Есф. 3,8), свидетельствуют, что иудеи в Персидском царстве, очевидно, представили себя как отдельный народ. Поучения Мардохея, чтобы Есфирь скрывала своё происхождение, могут свидетельствовать о мудрости и вовсе не о трусости. Кроме того, он не был настолько трусливым, ведь он отказывался поклоняться перед Аманом. А царским служащим он объяснил, что его отказ связан с тем, что он иудеянин (Есф. 3,2). Есфирь хорошо знала, что значил пост в критические моменты истории её народа. Вероятно, она не скрывала своё происхождение от своих языческих служанок (Есф. 4,16).
Из Книги Есфирь мы можем понять, что Бог со Своим народом ходит различными путями. Что делает Даниил (который после указа царя Кира в 539 до н.э. тоже не возвратился из изгнания), не требуется от Есфирь и Мардохея. Совершенно очевидно, что они – иудеи и прикладывают много усилий, чтобы спасти иудейскую общину. Не будем забывать, что закон об истреблении иудейской общины касался всего иудейского народа, то есть всех иудеев в Персидском царстве, включая Иудею и Иерусалим. Зерешь, жена Амана, точно предсказала, что плохо кончат те, кто восстал против иудейского народа: “Если этот Мардохей (…) принадлежит к иудейскому народу, ты не можешь противостоять ему; ты ему проиграешь” (Есф. 6,13).
Многостороннее суждение о Мардохее и Есфирь, которых мы не можем считать нерешительными верующими, встречается в Ван Дёрсена [Van Deursen 1991,235]. Критика на поведение Мардохея и Есфирь существовала уже давно. Это мы замечаем в выше названной греческой версии книги. В этой версии имя Бога встречается часто, в отличие от канонической Книги Есфирь, где имя Бога не упоминается ни разу. На “обособленности” иудейского народа с их законами во второканонической книге делается больший акцент. Есфирь признает в своей молитве грехи народа и отвращение, которое она испытывает, так как должна разделять ложе с необрезанным царём. Но она не может иначе. Она говорит, что никогда не ела вместе с Аманом и не пила с царём. Подобные “дополнения” появились благодаря “нормативному иудейству” [Loader 1991,166]. Должно быть, иудейская ортодоксия считала каноническую Книгу Есфирь сильно “секуляризированной”. И поэтому в своей версии этой истории (также в греческой версии книги) позволяет Богу появляться больше, чем раз.
4. Отсутствие имени Бога в Книге Есфирь всегда притягивало к себе внимание. Но всё происходит так, как в истории с Иосифом (Быт. 37): имя Бога встречается редко, чтобы только открыть Его присутствие. Также в Книге Есфирь имеют место слишком чудесные происшествия, чтобы их связь считать простым совпадением. Царица Астинь освобождает место для Есфирь. План Амана повесить Мардохея перечеркивается царём, который не спал целую ночь и прочитал в книге хроник о Мардохее, который ещё не получил своего вознаграждения. Столб, водруженный для Мардохея, уже стоит и ждёт, как повесят на нем Амана и т.д. Целая серия человеческих рассуждений и действий обретает свою форму благодаря руководящей руке великого Неназванного. Имя Его отсутствует, но, несомненно, подразумевается. Поэтому мы не можем представить себе отказ Мардохея поклоняться Аману и веление Есфирь поститься всем иудеям в критический момент их истории (Есф. 4,3.16) без их веры в Бога.
Также слова Мардохея в адрес Есфирь нельзя представить без их веры в Бога: для иудеев придёт облегчение и спасение с другой стороны, если “ты промолчишь”. Он опирается на веру в то, что Есфирь, возможно, именно для этого и стала царицей (Есф. 4,14). Её знаменитый ответ: “если должна погибнуть, то погибну” (Есф. 4,16), свидетельствует о вере в Бога, а не об отчаянии. Книга Есфирь – это книга об освобождении, в которой случилось обратное тому, чего можно было бояться вначале (Есф. 9,1). Печаль переменилась на радость (Есф. 9,22). Это поворот к лучшему, который можно связать с именем Яхве (срн. Втор. 23,6; Неем. 13,2; Пс. 29,12; 113,8; Иер. 31,13). Ежегодное отмечание праздника Пурим нельзя рассматривать по-иному, чем как выражение благодарности Богу. Также покой, который иудеи обрели, победив своих врагов (Есф. 9,16.22), в других местах Библии является дарованием Яхве Своему народу (Втор. 3,20; 12,10; 25,19; Нав. 21,44 и др.).
Можно согласиться с предположением Родригеса [Rodrigues 1995,17], что упущение имени Бога преднамеренное. Ход всех событий для читателя должен стать явным свидетельством, чтобы придти к едино правильному выводу.
Герлеман [Gerleman 1973,11] видит параллели с историей Иосифа, но ещё больше с выходом Израиля из Египта. См. также Лоадера [Loader 1991,148]. Для иллюстрации последней параллели приводятся следующие примеры: Есфирь и Моисей – приёмные дети и получают место при дворе; Есфирь и Мардохея можно сравнить с Моисеем и Аароном; Есфирь испугалась своего призвания так же, как это случилось с Моисеем; “человек ” Мардохей становился всё выше и выше в Персидском царстве (Есф. 9,4), как и “человек” Моисей был очень великим в Египте (Исх. 11,3); Песах и Пурим – праздники освобождения, и т.д.
Совпадения между историями Иосифа и Есфирь выделяются прежде всего тогда, когда мы в “обычном” ходе событий видим ведение Бога, несмотря на то, что Он не совершает чудеса. Такое же явление мы наблюдаем ещё в неспокойное время перехода власти Давида к Соломону. В то время как в обеих историях ясно говорится о ведении Бога (Быт. 39,2.23; 41,51; 2 Цар. 17,14; 3 Цар. 1,48), в Книге Есфирь такого нет. Лоадер [Loader 1991,153] говорит о двух уровнях в Книге Есфирь: люди появляются в книге как спасатели иудеев, но Бог также причастен к этому.
Мардохей предполагает, что если Есфирь не выступит, придёт спасение “с другой стороны” (евр.: māqōm) (Есф. 4,14). Мы бы зашли слишком далеко, если бы подумали о святом месте, связывая эту историю с Исх. 3,5 (“место”, на котором стоит Моисей – святое место). Так Лоадер [Loader 1991,149] и Герлеман [Gerleman 1973,11] считают, что речь идёт о неземной власти. Мардохей ожидает помощь с другой стороны, но мы вовсе не должны думать о “святой” помощи, когда Яхве прямо вмешивается в ход событий. Мардохей верит, что Яхве имеет больше помощников, чем только одну Есфирь!
“Поворот судьбы” Израиля или израильтянина может быть выражен еврейским глаголом hfk, но чаще употребляется šūv (Втор. 30,3; Иов 42,10; Пс. 14,7; 52,7; 84,2; Иер. 29,14; 30,3; 31,23; 32,44; 33,7.11.26; Езд. 39,25; Иоил 3,1[4,1]; Ам. 9,14; Соф. 2,7; 3,20). О покое (евр.: nūah) читайте H.D. Preuss [ThWAT V, 304].
5. Книга Есфирь привлекает наше внимание к опасной ситуации, в которой скоро может оказаться иудейство, не только из-за глубоко укоренившейся ненависти к иудеям, но также из-за причуд и прихотей правителей. Чтобы начать с последнего, в истории Есфирь мы имеем дело с персидским царём (Ахашверошом), который живёт на широкую ногу и пол года может справлять пиршества. Понятный для нас отказ его жены показывать себя перед всей публикой приводит к её отстранению. Все мужчины призываются быть в своём доме хозяином и господином (Есф. 1,19). Специально изданный по этому поводу указ вызывает смех, но в то же время он позволяет увидеть, до чего может дойти своеволие правителя. Он не демонстрирует мудрости правителя. Этот царь, опираясь на личный опыт Амана, готов просто так уничтожить не только Мардохея, но и всех иудеев в царстве (Есф. 3,10). Речь вовсе не идёт о личной ненависти Ахашвероша по отношению к иудеям, как следует позже (Есф. 7,3). С такой же лёгкостью, как он сначала предоставил возможность Аману мстить иудеям, он отдаёт Амана и его последователей в руки иудеев.
Своеволие правителей и их советников является хорошей почвой для планов ненавистника Амана вугеянина. Его название “вугеянин” не говорит о его происхождении из амаликитянского Агага (Чис. 24,7; 1 Цар. 15,8), но используется для обозначения его духовного неприятия иудеев. Название “вугеянин” несколько раз встречается рядом со словами “враг иудеев” (Есф. 3,10; 9,24). Враждебность Амалика по отношению к Израилю, продемонстрированная вскоре после выхода из Египта (Исх. 17,8; Втор. 25,17), находит своё продолжение в этом “Агаге”. Она тысячами последователей выльется в антисемитизм.
См. Буша [Bush 1996,314] о неизменяемых законах Мидии и Персии, утверждающих упорядоченный мир, но берущих за основу прихоти всемогущего царя. Они создают общество, наполненное опасностями. Часто говорят об относительной толерантности персов по отношению к другим религиям [Collins 2004,541]. Именно поэтому многие считают Книгу Есфирь исторически недостоверной. Мы можем взглянуть на это также и с другой стороны. Даже толерантные персидские правители могли подготовить почву для преследований иудеев своими абсолютистскими и (поэтому) прихотливыми поступками. Не следует ожидать постоянной толерантности от тех, кто правит своевольно.
Аалдерс [Aalders 1950,49] говорит, что имена Аман и Амадаф (Есф. 3,1) истинно персидские и версия об их происхождении от амаликитянского Агага “абсолютно неправильна”. Он не связывает название “вугеянин” со старой враждой между Амаликом и Израилем. Другие всё же придерживаются такой версии, напр., Ван Дёрсен [Van Deursen 1991,249]. На мой взгляд, она правильна, хотя я ссылаюсь не на телесное происхождение названия “вугеянин”, но исключительно на духовный менталитет Амана. Параллель можно найти и в греческом варианте Книги Есфирь, где Аман называется не “вугеянином”, а “македонцем”, чтобы квалифицировать его как предателя персов. Как “вугеянин” он враг иудеев, как “македонец” Аман враг персов, который желает их выдать в руки греков!
6. Кто всерьёз воспринимает Книгу Есфирь, может найти много аргументов, чтобы выступить против какого-либо проявления антисемитизма. Иудейский народ в диаспоре пережил много гонений. Адольф Гитлер пытался истребить евреев наиболее системным образом, но в своей ненависти, которая когда-то наполнила сердце Амана вугеянина, он имел множество предшественников. После уничтожения национал-социализма ненависть к евреям снова вспыхивает, часто так же необъяснимо и своевольно, как это случилось во времена Амана и Ахашвероша. Еврейский народ остаётся особенным народом, даже после того, как они отвергли Христа как Спасителя. Мы уже касаемся параграфа 4.5, ведущего нас “дорогой к Новому Завету”. В нём мы должны разобраться с тем заданием, которое имеют христиане по отношению к еврейскому народу. Один вывод я сделаю прямо сейчас: неприятие всякого расизма и всякого уничтожения народа на основании любви к своему ближнему особенно важно по отношению к еврейскому народу. Мы верим, что этот народ получил особенное внимание от Бога и ещё получает через другие народы. Месть, которую сами иудеи проявили в дни Мардохея к своим врагам (Есф. 8), вовсе не является сдерживающим фактором, чтобы стать на сторону евреев. Закон, не подлежащий изменению, который должен был привести к уничтожению иудеев, сделал неизбежным вспышку насилия. Иудеи оставались в опасности, но теперь они могли объединиться и вместе защищаться от всех, кто ещё посягал на их жизнь (Есф. 8,11). Месть в этом случае связана с защитой. Кроме того, они сами наложили ограничения. Хотя им было позволено забирать имущество своих врагов, они его оставляли (Есф. 8,11; 9,10.15). Однако не стоит защищать то, что иудеи делали со своими врагами всё, что хотели (Есф. 9,5). Впрочем, порицать своеволие и пороки – это нечто другое, чем просто не одобрять использованную здесь месть. Только те, кто придерживаются пацифистских убеждений, не имеют представления о мести, встречающейся не только в Ветхом, но так же и в Новом Завете.
Неизменность законов имеет современный вариант “Befehl ist Befehl”. Такие люди как Айхман, который при истреблении евреев ссылался на “выполнение приказов”, специально отданных Гитлером, хотели этим оправдать то, что они сделали евреям [Crawford 1999,926]. В новом законе Мардохея мы видим, насколько сложно было всё же изменить закон, “не подлежащий изменению”. Целый проект Амана нужно было не “изменять”, но нейтрализовать. Новый закон Мардохея использует практически те же слова, что и первый указ Амана. Только теперь иудеи не жертвы, а исполнители закона [Siebert-Hommes 2003,409].
Многие критикуют месть иудеев, как напр., Лоадер [Loader 1991,159] и Буш [Bush 1996,322]. Буш, прежде всего, критикует тот момент, что иудеям было позволено умерщвлять также женщин и детей (Есф. 8,11), и что Есфирь наполняло желание мести, когда она в Сузах позволила ещё один день расправляться с врагами (Есф. 9,13). На мой взгляд, здесь упущено главное: большое количество жертв появилось не из-за жажды иудеями мести, но из-за невозможности изменить изданный при Амане закон. Таким образом, враги иудеев остались, согласно первому указу, нападающими, а иудеи, согласно второму указу, получили право защищаться (срн. Есф. 9,16). Если бы первый указ был изменен, тогда мы бы не могли говорить о защите со стороны иудеев, и строгие слова были бы оправданы, которые многие (прежде всего Лютер) говорили по отношению к Книге Есфирь.
О понятии “месть” я рассказываю в пар. 1.4 и 1.5 книги “От Иисуса Навина к Соломону”.