Евгений Зайцев

История Церкви АСД в России

Предисловие

В 2006 году исполнилось 120 лет со дня основания первой общины адвентистов седьмого дня в России и ровно 100 лет со дня официального признания Церкви АСД в Российской империи. К этим знаменательным датам и приурочено издание новой книги, посвященной истории адвентизма в России, - истории, далеко еще не изученной и не получившей серьезной оценки как со стороны самой Церкви, так и со стороны ученых религиоведов. Те малочисленные работы, которые написаны были членами Церкви АСД в прошлом, хотя и содержат уникальный материал, ограничиваются главным образом изложением фактов внутрицерковной жизни без попытки их осмысления в контексте общественно-культурной и религиозной жизни России. Единственным серьезным исследованием Церкви АСД в современной отечественной религиоведческой науке можно считать, пожалуй, лишь работу А. Ю. Григоренко «Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность». Третья часть материала данной книги посвящена непосредственно истории Церкви адвентистов седьмого дня в России.

В предлагаемой читателю новой книге история российского адвентизма рассматривается на фоне меняющейся общественно-политической ситуации и религиозно-культурной жизни российского общества, что помогает понять и объяснить многие аспекты внутрицерковной политики, неоднозначно воспринимаемые как членами церкви, так и наблюдателями со стороны. Ничуть не умаляя уникальности адвентистской вести, достаточно много внимания автор уделяет исследованию исторических корней адвентизма в России, опровергая устоявшийся стереотип о чужеродности адвентизма, равно как и протестантизма в целом, для российского общества. Многие вероисповедные положения адвентистов седьмого дня, включая эсхатологические чаяния и соблюдение субботы как дня Господня, автор обнаруживает в учении многочисленных противоцерковных движений, уходящих корнями к истокам российского государства.

Автор открыто обсуждает наиболее сложные вопросы, касающиеся церковного прошлого, не поддаваясь искушению рассматривать это прошлое сквозь «розовые очки», понимая, что история Церкви Божьей - это история непрекращающейся борьбы между добром и злом, и было бы наивно полагать, что история адвентистов седьмого дня должна состоять из одних побед и достижений. Лишь честный и открытый и вместе с тем лишенный судейско-критикантско-го духа взгляд на историю позволяет извлечь из прошлого уроки, которые так необходимы Церкви сегодня для более эффективного и достойного служения обществу. Именно такой открытый и объективный взгляд позволит Церкви АСД с оптимизмом взирать в будущее, помня слова вестницы Господней: «Нам нечего бояться будущего, если только мы не забудем пути, которым вел нас Господь, и препо-данных Им уроков в нашей прошлой истории» (Life Sketches of Ellen G. White. Mountain View, Ca: Pacific Press Publishing Association, 1915,196).

Материал для книги собирался автором на протяжении почти 20 лет и, по сути, представляет собой изложение тех лекций, которые читались все эти годы в Заокской духовной академии. Многие сведения, почерпнутые из различных архивов и частных коллекций, публикуются впервые.

В книге 27 глав. В начале каждой главы дается краткое описание ее содержания, в конце главы приводятся вопросы для обсуждения, что позволяет использовать книгу как учебник по истории Церкви адвентистов седьмого дня в России.

В конце книги впервые в отечественной литературе приводится наиболее полный библиографический список по истории адвентизма в России.

Книга может представлять интерес как для членов церкви, желающих лучше узнать историю своей Церкви, так и для всех интересующихся адвентистской вестью и историей ее провозглашения в России.

Глава 1. Общественно-политические и культурные предпосылки возникновения церкви адвентистов седьмого дня в России

Социально-политическое положение России во второй половине XIX в. Реформы правительства Александра II: крестьянская реформа, земская реформа, судебная реформа, школьная реформа, смягчение цензурных притеснений. Политика «контрреформ» правительства Александра III. Внешнеполитическое положение России. Культурная жизнь России во второй половине XIX в.

Первые Церкви адвентистов седьмого дня появились в России в 80-е годы XIX столетия. Для того чтобы понять, каким был путь становления церкви в условиях, далеко не сходных с условиями, в которых развивалось западное общество, необходимо хотя бы кратко коснуться характеристики общественно-политического и культурно-религиозного фона тогдашней России, который в немалой степени эти условия определял.

Социально-политическое положение пореформенной России

Как известно, начало второй половины XIX века в России характеризовалось целым рядом реформ, которые проводились правительством Александра II (1855-1881 гг.). Самой значительной из них была крестьянская реформа. После заключения мира (в марте 1856 года), ознаменовавшего окончание Крымской войны, император Александр, сообщая представителям дворянства в Москве о своем намерении освободить крестьян, заметил: «Лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собою начнет отменяться снизу»*. (*Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - Лондон: изд-во «Заря», 1987.- С. 401.).

Знаменитый манифест об освобождении от крепостной зависимости был опубликован 19 февраля 1861 года. В общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости, говорилось, что «крепостное право на крестьян, водворенных в помещичьих имениях, и на дворовых людей отменяется навсегда» и что им предоставляются «права свободных сельских обывателей»**. (**Там же, с. 402.). Было освобождено 22,5 млн. помещичьих крестьян. Следует подчеркнуть, что крестьяне не просто обрели свободу, но и получили доступ к учебе, к участию в общественной жизни. Крестьяне стали свободными товаропроизводителями. В конечном счете отмена крепостного права, несмотря на серьезные издержки этого сложного социального проекта, в немалой степени способствовала росту гражданской и духовной самостоятельности русского крестьянства.

Трудно переоценить то значение, которое имело гражданское освобождение русского крестьянства в плане развития народного сознания и пробуждения духовного поиска. Именно отмена крепостного права в России привела к серьезным переменам

в религиозной жизни крестьян, пробудив в их сознании новые духовные потребности. Известный исследователь сектантских движений на юге России А. Дородницын, подчеркивая роль в этом крестьянской реформы, писал: «Сдерживаемый крепостным правом в своих духовных правах, народ, почуяв свободу, с жадностью ищет удовлетворения прежде всего своих интересов. Он осознал себя как личность, почувствовал прелесть духовной жизни... Это был поворотный пункт в духовной жизни народа»*. (*Дородницын А. Религиозное движение на юге России во второй половине XIX столетия. - Казань, 1909.).

К сожалению, пробудившееся духовное сознание народа не всегда могло реализовать себя в рамках официальной религии. Известный русский писатель, государственный деятель, юрист А. Ф. Кони по этому поводу писал: «Страстное искание народом духовного обновления после того, как он познал в 1861 году обновление гражданское, встретило на пути религиозной восторженности равнодушие, неразвитость, а в некоторых случаях и безнравственность своих пастырей»**. (**Кони А. Ф. Собрание сочинений. Т. 1. На жизненном пути (О штундистах). - СПБ, 1912.). О причинах низкого духовного состояния, отмечавшегося в лоне господствующей церкви, мы будем говорить отдельно в следующей лекции.

Следом за крестьянской реформой правительство Александра II проводит еще целый ряд реформ. Среди них - так называемая земская реформа (1864 г.). Следует отметить, что до того, как была предпринята данная реформа, все органы самоуправления в России носили сословный характер. Освобождение крестьян привело к необходимости создания на местах учреждений, в состав которых входили бы представители всех сословий. Согласно положению 1864 года, в органы земского самоуправления отныне входили так называемые «земские гласные», избираемые на три года тремя куриями избирателей:

1) местными землевладельцами,

2) крестьянскими обществами

3) городскими избирателями.

В результате земской реформы была создана система земских учреждений, целью которых было руководство местным хозяйством, народным образованием, общественным призрением, медицинским обслуживанием, ветеринарной помощью и т. д. Если раньше все эти вопросы решались правительственными учреждениями, то теперь деятельность администрации ограничивалась лишь наблюдением за тем, чтобы действия земских учреждений не противоречили существующим законам.

В том же году была проведена и судебная реформа. Следует отметить, что дореформенный суд был закрытым, не предусматривал участия в нем сторон или их представителей, осуществлялся без всякого общественного контроля. Вынесение приговоров «зачастую обуславливалось не требованиями закона, а пристрастием, произволом или взятками». (*Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - С. 406.). В основу новых судебных уставов, опубликованных 20 ноября 1864 года, были положены главные принципы буржуазного права: бессословность суда, активное участие сторон, гласность судопроизводства и независимость судей. Суд объявлялся равным для всех сословий. Значительно упрощена была система судебных учреждений. Менее важные дела рассматривались «мировыми судьями», избираемыми на уездных земских собраниях, а более важные дела разбирались окружными судами (обычно по одному на губернию). Решения их с участием присяжных заседателей считались окончательными. Высшей судебной инстанцией для всей империи был правительствующий Сенат, который выступал лишь в качестве верховного кассационного суда и который мог отменять приговоры нижестоящих судебных инстанций только в случае нарушения ими установленных законом норм судопроизводства.

Благодаря прогрессивной форме суда в 60-70-е годы был выигран ряд процессов по делу сектантов, которые привлекли внимание широких кругов общества к участи сектантов и их вероучению. Следует отметить, что новые суды вызвали большое недовольство консерваторов и реакционеров, которые усмотрели в многочисленных оправдательных приговорах, выносимых присяжными заседателями, «потрясение основ» общества и даже политическую их опасность*. (*Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - С. 408.).

Серьезный толчок к распространению образования среди русского народа имела школьная реформа. В 1864 году было утверждено «Положение о начальных народных училищах», в которых должны были преподаваться Закон Божий, чтение, арифметика и другие предметы. Народные училища разрешалось открывать как общественным учреждениям, так и частным лицам. Руководил этими учебными заведениями в уезде училищный совет, над которым стоял губернский училищный совет, однако председателем его являлся епархиальный архиерей.

Одной из основных задач начальной школы, по соображению обер-прокурора Священного Синода Д. А. Толстого, назначенного в 1866 году министром народного просвещения, считалось «воспитание юношества в духе истинной религии»*. (*Русское православие, вехи истории / Науч. ред. Клибанов А. И. - Политиздат, 1989. - С. 364.). Другими словами, дело народного образования напрямую было связано с официальной Церковью и контролировалось духовенством.

Однако кроме народных училищ, находящихся в ведении министерства народного просвещения, и церковно-приходских школ, обеспечивающихся епархиями, начальное образование осуществлялось и в земских школах, которые стали повсеместно открываться в связи с проводимой земской реформой. В земской школе, учитывая нищенский размер жалованья, трудились учителя-подвижники, энтузиасты, которые широко использовали нестандартные методы обучения и привносили демократические начала в воспитание детей. К 1877 году в Российской империи насчитывалось уже около 10 тысяч земских школ.

Важно отметить, что среднее образование в семиклассных мужских гимназиях объявлялось открытым для всех сословий. С конца 50-х годов стали открываться женские гимназии, а начиная с 70-х годов XIX века, в России стало развиваться высшее женское образование. Следует подчеркнуть, что в этом вопросе Россия пошла впереди многих европейских стран.

В 1863 году был выработан новый устав в отношении университетов, который восстанавливал их академическую автономию, уничтоженную в 1835 году. Всей университетской жизнью отныне должен был руководить Совет профессоров, который избирал всех должностных лиц университетской администрации, а также профессоров на вакантные места. Прием в университеты проводился без различия звания и вероисповедания.

Результаты реформ в области просвещения были весьма ощутимыми. Заметно повысился уровень грамотности населения. Если на 1861 год доля грамотных во всей массе жителей России была близка к 1/15, то к 1897 году она возросла до 1/5 (21,1%). Причем грамотность городского населения превышала грамотность сельского приблизительно в два с половиной раза.

Проводимый правительством курс реформ вызвал и смягчение цензурных притеснений. В 1865 году утверждается новый цензурный устав, именуемый «временными правилами» о печати, хотя он и просуществовал до 1905 года. Значительное смягчение и ограничение цензуры книг и периодической печати сказалось на расширении издания и распространении просветительской литературы. Все оригинальные сочинения объемом не менее 10 печатных листов и переводные сочинения объемом не менее 20 печатных листов теперь освобождались от предварительной цензуры. Однако все дешевые многотиражные и небольшие по объему сочинения, предназначенные для широких народных масс, по-прежнему проходили не только предварительную цензуру, но и так называемую духовную цензуру, на которую не распространялось действие «временных правил». Церковь старалась держать под контролем всю литературу, могущую оказать влияние на народ. Князь П. Д. Боборыкин, занимавшийся в 60-е годы XIX века издательской деятельностью, вспоминает:

«Ни одна статья философского (а тем паче религиозного) содержания к простому цензору не шла, а была отсылаема в лавру, к иеромонаху (или архимандриту) и, разумеется, попадала в Даниилов львиный ров... Все сколько-нибудь свободомыслящее «гибло» все время, пока существовала эта духовная цензура...»*. (* Боборыкин П. Д. Воспоминания. М., 1965. Т. 1. - С. 342,343.).

Следует отметить и то, что вслед за «временными правилами» были изданы секретные инструкции, предписывающие цензорам запрещать сочинения, направленные, в частности, против истин христианской веры вообще и «учения и достоинства православной церкви в особенности». Законом запрещалась также «пропаганда атеизма, социализма, материализма»**. (** Сборник распоряжений по делам печати (с 1863 г. по 1 сентября 1865 г.). - СПБ, 1865. - С. 76, 77.).

1 марта 1881 года Александр II был убит брошенной в него народовольцем И. Гриневицким бомбой.

Новый император Александр III (1881-1894 гг.), стараясь укрепить самодержавие в России и находясь под сильным влиянием обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева, который отрицательно относился к западноевропейскому парламентаризму и считал, что ориентация России на запад будет означать ее конец, приступил к пересмотру проведенных ранее реформ. Новое правительство пошло по пути так называемых «реформ наизнанку», или контрреформ, стараясь свести на нет достижения реформенного периода.

Первыми жертвами наступающей реакции стали печать и школа. Была введена так называемая «карательная цензура». В ближайшие два года (1883-1884 гг.) перестали выходить все радикальные и значительная часть либеральных изданий. Были запрещены «Отечественные записки», издаваемые М. Е. Салтыковым-Щедриным. К. П. Победоносцев лично следил за деятельностью главного управления по делам печати, стараясь не пропустить ни одно издание, которое, по его представлению, содержало крамолу. Особое его недовольство вызывала периодическая печать. Газеты он называл «общественной язвой»*. (*ЦГИАЛ, ф. 797, оп. 94, ед. хр. 245, л. 2.).

Как уже было отмечено, наряду с печатью удары реакции направлены были и на школу. Министерство народного просвещения издает специальный циркуляр, значительно ограничивающий достижения реформенного периода. Новый университетский устав ликвидировал автономию университетов и отдал их во власть министра и попечителя учебного округа. На все выборные ранее должности отныне лица назначались. Был усилен правительственный контроль над земскими школами и взят курс на увеличение числа церковно-приходских школ.

Александр III предпринял еще ряд контрмер, известных как «контрреформы». Среди них - закон о земских начальниках, которые назначались теперь министерством внутренних дел и сочетали как административную, так и судебную власть. В 1890 году было принято новое положение о земских учреждениях. Новый закон ввел сословные курии для избирателей, усилил представительство дворянства. В манифесте, изданном еще в 1885 году по случаю столетнего юбилея пожалованной дворянству грамоты, было высказано пожелание о сохранении дворянством «первенствующего места» в общественной жизни*. (*Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - С. 426.). Существенно усилилась бюрократическая опека над земством, был создан новый орган - Губернское по земским делам присутствие.

Реакционные изменения вносились и в судебную реформу 1864 г. Изменяется ценз для присяжных заседателей с целью усилить представительство дворян и отстранить представителей наименее состоятельных слоев населения. В 1889 году из ведения суда присяжных была изъята часть дел, и в первую очередь все дела о «сопротивлении властям», была ограничена публичность заседаний.

Однако все эти меры не смогли свести на нет всех достижений реформенного периода. Самосознание народа было разбужено. Реформенный период пробудил в народе интерес к общественно-политической жизни, к знаниям. Безусловно, реформы, затронувшие все стороны жизни народа России, не могли не подготовить почвы для принятия православной Россией западного протестантизма.

Внешнеполитическое положение России

Несколько слов следует сказать и о внешнеполитическом положении России в рассматриваемый нами период. После поражения в Крымской войне (1853 - 1856 гг.) правительство России старается восстановить свой международный престиж. Дипломатическими и военными средствами оно пытается укрепить свое положение на Балканах и Ближнем Востоке, в Средней Азии и на Дальнем Востоке. К России присоединяется Казахстан, Грузия, Северный Азербайджан, Восточная Армения, Бессарабия. Для этих народов присоединение к России имело прогрессивное значение, поскольку способствовало развитию экономики, культуры, просвещения. Осваивались также и такие малонаселенные, экономически и культурно отсталые районы, как Сибирь и Дальний Восток.

Следует отметить, что в процессе так называемой «русификации» окраин немалую роль играла господствующая Церковь. С целью обращения «иноверцев» в православие в середине XIX века в Москве было создано «Православное миссионерское общество». Оно было призвано содействовать православным миссиям в обращении в православие «обитающих в пределах Российской империи нехристиан» и в утверждении обращенных как в «истинах святой веры», так и «в правилах христианской жизни»*. (* Русское православие, вехи истории. - С. 439.).

Важным событием во внешнеполитической жизни России второй половины XIX века стала русско-турецкая война 1877-78 гг., содействовавшая освобождению балканских народов от турецкого ига. Правда, результаты побед России были серьезно урезаны постановлениями Берлинского конгресса, что вызвало большое недовольство и разочарование как в русском обществе, так и среди балканских народов и ослабило авторитет русского правительства** . (**Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - С. 416.).

В плане осмысления весьма драматичной истории Церкви АСД в России важно отметить и тот факт, что в конце 80-х годов наметилось сближение России с Францией, приведшее к оформлению в 1891-93 гг. франко-русского союза (основы будущей Антанты), в противовес тройственному германо-австро-итальянскому союзу. Это приводит, в свою очередь, к обострению русско-германских противоречий. В прибалтийском крае правительство Александра III решительно борется с германизацией. Вводится делопроизводство и переписка на русском языке, преподавание на русском языке в средних учебных заведениях, Дерптский университет переименовывается в Юрьевский, начинается постепенная замена немецкого преподавательского состава русским***. (***Там же. - С. 427.).

Русское правительство проводит меры, направленные на ослабление экономических позиций германского капитала в России. Обнародуется указ, запрещающий иностранным подданным владеть недвижимостью в западных губерниях России. Им запрещается также занимать там должности управляющих имениями. Эти меры в основном были направлены против немцев. В ответ германское правительство предприняло ряд враждебных мероприятий против русских финансов и экспорта.

Существующее напряжение в отношениях России с Германией не могло не отразиться на отношении к первым миссионерам-адвентистам в России, которые были главным образом выходцами из Германии. Это настороженное отношение к адвентистам как «немецкой секте» будет сохраняться на протяжении многих десятилетий.

Культурная жизнь России во второй половине XIX в.

Новая эпоха, чрезвычайно богатая по своему социально-историческому содержанию (падение крепостного права, последовавшие за этим реформы, затронувшие школу, систему управления, суд, цензуру), бурный и столь же противоречивый процесс формирования в стране «гражданского общества», поиски новых путей общественного развития, безусловно, сказываются и на культурной жизни российского общества.

Прежде всего наметившиеся процессы отражаются на литературе. Начинается глубочайшее обновление русской литературы, в которой, как в зеркале, отражаются общественные перепады, поиски и метания человека в желании обрести нечто лучшее.

Еще не утихли споры между западниками, отстаивающими идею «европеизации» страны, и славянофилами, которые видели в западном пути развития России упадок нравственности, «обезбоживание» человека, превращение общества в сумму эгоистичных и меркантильных индивидов. Славянофилы выступают против всевозможных социальных учений, революционных движений, полагая, что только православная вера и проповедуемые ею начала любви, добра, братства, «соборности» способны питать российское общество и служить гарантией его экономического и духовно-нравственного прогресса.

В литературе второй половины ХГХ века складывается несколько направлений, отражающих социально-политическую жизнь страны и противоречивый характер происходящих в ней перемен. Это революционно-демократическое направление, представленное журналами «Современник» и «Русское слово», либеральное направление, представленное «Отечественными записками», и, наконец, консервативное, представляемое «Русским вестником».

Особую позицию в борьбе направлений занимали в шестидесятые годы журналы «Время» и «Эпоха», вокруг которых объединились сторонники почвенничества. Журналы издавались Достоевским, который видел выход из общественных противоречий в объединении народа вокруг идеала «всецелостности, всепримиримости, всечеловечности».

Почвенничество связывало со славянофильством стремление обнаружить в русском народе некую нравственную сущность национального характера, а также отрицательное отношение к идеям западноевропейского и русского социализма. Однако почвенники, особенно сам Достоевский, не отрицали целиком и западничества: «Славянофилы и западники, - писал Достоевский, - ведь тоже явление историческое и в высшей степени - народное»*. (* Достоевский Ф. М. Полное собрание худож. произв. Т. 13. / Книжность и грамотность. - М., 1930. - С. 101). Почвенники полагали, что синтезируют рациональные черты и тех, и других.

Как известно, сторонники почвенничества вели полемику с «Современником» по вопросам революции, прогресса и искусства. Почвенники считали, что революция и обострение вражды между классами не являются источником прогресса; прогресс обеспечивается лишь развитием культуры, искусства и нравственности народа. «Всякое общество может получить (вместить) только ту степень прогресса, до которой оно доразвилось и начало понимать», - замечал по этому поводу Достоевский.

Заметную роль в литературе играли и романы писателя. Прекрасный мастер слова, тонкий христианский психолог и философ, Достоевский рисует трагедию человечества, лежащего во зле, удивительно тонко и глубоко изображая в этой трагедии трагедию отдельного человека. Герои Достоевского берут на себя миссию осуществления мировой справедливости и трагически расплачиваются за то, что, по мысли автора, является превышением пределов человеческой компетенции.

Огромное влияние не только на русскую, но и на мировую литературу оказало творчество другого выдающегося писателя второй половины ХГХ века - Л. Н. Толстого. Толстой, как известно, написал целый ряд философско-религиозных и религиозно-этических работ, в которых, с одной стороны, он выступает против православной Церкви за ее пресмыкательство перед царской властью, за формализм и обрядоверие, за накопительство и сребролюбие, за лицемерие и обман, а с другой - он проповедует всеобщую любовь, непротивление злу насилием, аскетизм. Духовно-нравственная позиция Толстого выражена в словах одного из героев его известного романа «Воскресение». По сути дела, это именно то, что завещал людям Христос, заботясь об их благе и спасении: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, а остальное приложится вам»*. (* Толстой Л. Н. Собрание сочинений. В 14-ти томах - М., 1953.-Т. 13. -С. 449.). Во второй половине 90-х годов Толстой отдает много сил защите преследуемых правительством религиозных сектантов, в частности, молокан и духоборов**. (** Краткая литературная энциклопедия / Гл. ред. А. А. Сурков. - М.: Советская энциклопедия, 1972. - Т. 7. - С. 559).

Религиозные взгляды Толстого, выраженные в его произведениях «В чем моя вера?», «Исповедь», «Исследование догматического богословия» и других, представляющие собой как бы обновленный вариант христианского учения, очищенного от вековых искажений и церковной обрядности, с одной стороны, и соединенного с восточной философией _ с другой, вызвали в конце 80-х годов целое общественное движение, получившее название толстовства. За свои взгляды Толстой подвергся гонениям со стороны как церкви, так и властей. В 1901 году Синод принял решение «об отпадении графа Толстого от православной Церкви».

Весьма интересно творчество еще одного русского писателя той поры - Н. С. Лескова. В своих романах и повестях Лесков изображает духовенство, с которым он был связан своим происхождением. Лесков создает удивительно теплые и трогательные образы воистину духовных людей, простых христиан, представителей «малого духовенства», т. е. сельских дьячков, пономарей, священников. Вместе с тем Лескову претит показная набожность, ханжество, тайная растленность совести и нравов, безжизненный формализм в соблюдении религиозных обрядов, процветавшие в среде православия. Разоблачение всего этого достигло в творчестве Лескова впоследствии (см. «Соборяне», «Мелочи архиерейской жизни») необычайной силы.

В поэзии 80-х годов преобладают пессимистические, подчас трагические ноты. Они звучат в лирике С. Я. Надсона, полной сомнений, разочарований, скорби о поруганных мечтах и обманутых надеждах. Поэт призывает учиться страданию и терпению. В творчестве А. Н. Апухтина, К. К. Случевского, А. А. Голенищева- Кутузова, А. А. Фофанова, В. С. Соловьева, более или менее последовательно отмежевавшихся от гражданского тенденциозного искусства, чувствуется тяготение к мистико-символическому содержанию, к религиозно-философским проблемам, к отвлеченности и иррациональности поэтического иносказания. Формируются предпосылки русского символизма.

Вторая половина ХГХ века открыла России и всему миру целую плеяду выдающихся мастеров кисти, оставивших немеркнущие полотна, которые и поныне продолжают волновать многих поклонников живописи. Это Репин, Суриков, Верещагин, Поленов, Крамской, Левитан и многие другие. Буквально на взлете своего творческого дарования Николай Ге создает свои шедевры, в основе которых сцены из Евангелия: «Вечеря», «Что есть истина?», «Распятие», «Голгофа». В 1872 году русский народ увидел «Христа в пустыне» Ивана Крамского, в 1888 году - «Христа и грешницу» Василия Поленова, а также целую серию его картин, навеянных впечатлениями от поездки по местам, связанным с земной жизнью Иисуса.

Вторая половина XIX века в России отмечалась расцветом не только изобразительного искусства, но и музыки. Именно в это время раскрывается во всей своей необъяснимой силе и величии талант и гений П. И. Чайковского. В своем творчестве Чайковский выступает как страстный защитник всего светлого и прекрасного от зла, насилия и угнетения. В многообразном творчестве Чайковского особое место отводится духовной музыке. Им написаны «Литургия Иоанна Златоуста» для смешанного хора, три Херувимских и целый ряд других духовных произведений.

Во второй половине XIX столетия творят композиторы, имена которых сегодня знает весь мир: Бородин, Аренский, Римский-Корсаков, Мусоргский, Рубинштейн. Своеобразно преломляется апокалиптическая тема в творчестве А. Н. Скрябина. Задуманнаяим «Мистерия» космического разрушения и гибели соответствовала в его замысле Второму пришествию Христа. Создают свои бессмертные хоровые произведения Архангельский и Танеев. Балакирев и Ломакин открывают в Петербурге в 1862 году бесплатную музыкальную школу с целью распространения музыкального образования и пропаганды музыки среди широких слоев населения (студентов, ремесленников, служащих и др.). Эта музыкальная просветительная организация просуществовала до 1917 года.

Таким образом, и в культурной жизни русского народа отображаются те значительные социальные перемены, которыми характеризуется общественно-политическая ситуация в России во второй половине XIX столетия.

Вопросы для обсуждения:

1. Дайте краткую характеристику основным реформам, имевшим место во время правления Александра II.

2. Охарактеризуйте общественно-политическую ситуацию в России в период правления Александра III. Что такое «политика контрреформ»?

3. Обсудите вопрос о том, каким образом общественно-политическая ситуация, сложившаяся в России в 70-80 гг., способствовала закреплению на «русской почве» идей западного протестантизма.

4. Какими основными тенденциями характеризуется культурная жизнь российского общества во второй половине XIX века? Каким образом дискуссия между славянофилами и «западниками» могла способствовать распространению в России протестантизма?

5. Обобщите материал лекции и попытайтесь ответить на вопрос: какие предпосылки способствовали зарождению Церкви АСД в России?

Глава 2. Религиозная ситуация в России во второй половине XIX века

Православная Церковь во второй половине XIX века. Церковь в период общественно-политических реформ. Церковь в период «контрреформ». Основные черты духовного кризиса русской Церкви. Традиционное православное богословие и богоискательство. Перевод Библии на русский язык.

Религиозно-нравственная жизнь в России не мыслилась в отрыве от господствующей церкви, коей во второй половине XIX века продолжала оставаться Русская Православная Церковь. Следует заметить, что еще в начале XIX века завершился процесс введения церкви в государственный аппарат управления. Церковь фактически была низведена до одного из департаментов в бюрократическом аппарате царской власти. О таком тесном слиянии церкви и власти всегда говорили как о «поражении» церкви. В определенном смысле, представители духовенства стали верными слугами царизма, а церковь утратила свое исконное предназначение - проповедовать принципы Царствия Божьего. Церковь перестала быть церковью в библейском смысле этого слова. Вот что писал по этому поводу известный русский религиозный философ В. С. Соловьев (1853 - 1900 гг.): «Если Церковь становится государственным учреждением, т. е. государством, „царством от мира сего, она перестает быть Церковью и обрекает себя на судьбу мирских царств»*. (*Соловьев В. С. О христианском единстве. - С. 231.).

Следует напомнить, что Церковь перестала быть свободной от государства еще во времена Константина Великого. В истории же русской Церкви подчинение ее государству связано с Петром I. Государственная власть в системе петровских преобразований в силу своего первенства и суверенитета потребовала от церкви не просто повиновения и подчинения, а постаралась, как писал Г. Флоровский, «вобрать и включить церковь внутрь себя, ввести и включить ее в состав и в связь государственного строя и порядка»**. (** Флоровский Г. Пути русского богословия. - Париж, 1937. - С. 83.). Неслучайно государство, построенное Петром I, Флоровский называет «полицейским». «В своем попечительном вдохновении, - писал он, - „полицейское государство" неизбежно оборачивается против церкви. Государство не только ее опекает. Государство берет от церкви, отбирает на себя ее собственные задачи. Берет на себя безраздельную заботу о религиозном и духовном благополучии народа. И если затем доверяет или поручает эту заботу снова духовному чину, то уже в порядке и по титулу государственной делегации... Само государство определяет объем и пределы обязательного и допустимого даже в вероучении. Духовенство обращается в своеобразный служилый класс, и от него требуется именно так и только так о себе и думать» . (***Там же. - С. 84). Следует сказать, что процесс подчинения церкви государству был далеко не односторонним. В немалой степени и сама церковь влияла на государство, определяя зачастую характер принимаемых им законов.

Церковь в период общественно-политических реформ

Итак, что же представляла собой Русская Православная Церковь во второй половине XIX века. В развитии церкви как организации во второй половине ХЕХ века известный исследователь-религиовед А. И. Клибанов выделяет два этапа. Первый этап связан с проводимыми в стране реформами и хронологически ограничивается 60-70-ми годами. В этот период происходят определенные изменения и в церкви, причем большей частью по инициативе государства. Прежде всего, это целый ряд мер, направленных на преодоление замкнутости и корпоративности духовного сословия и призванных улучшить качественный состав духовенства. В 1863 году студентам духовных семинарий разрешили поступать в университеты. Это была, пишет Клибанов, «такая отдушина для юношей-семинаристов, не желавших быть священниками, что к 1875 году среди студентов университетов страны 46% составили бывшие семинаристы». (* Русское православие, вехи истории / Научн. ред. А. И. Клибанов. - М.: Политиздат, 1989. - С. 357). Были также сняты сословные ограничения при формировании кадрового состава приходского духовенства, ликвидировалась наследственность приходов.

Св. Синод начал пересматривать систему подготовки священников. Была задумана так называемая духовно-учебная реформа, предусматривавшая изменения в системе основных церковных учреждений - духовных семинарий и академий. Но она, по сути дела, провалилась. Более того, ряд ее положений носил явно регрессивный характер. Из учебных программ духовных академий исключались физико-математические науки, резко сокращались общеобразовательные предметы; из учебного плана семинарий были исключены естественные науки, основы сельского хозяйства, медицина. Более того, исключались даже библейская история, герменевтика, церковная археология, полемическое богословие, т. е. все то, что так или иначе приводило семинариста в соприкосновение с наукой. Из семинарских библиотек изымались все издания, которые, как казалось, не имели никакого отношения к семинарскому образованию и потому представлялись лишними, а также издания, которые «по содержанию и направлению своему могут быть более вредны, чем полезны для обучающегося духовного юношества». К первому разряду книг были отнесены Основы химии Менделеева, сочинения Немировича-Данченко, Очерки бурсы Помяловского и т. д. Ко второму разряду, т. е. книгам, могущим оказать вред, причислялись Психологические этюды и рефлексы головного мозга Сеченова, Наука о нравственности Спенсера, сочинения Салтыкова-Щедрина, Некрасова, Шевченко и других*. (*Эвенчик С. Л. Победоносцев и дворянско-крепостниче-ская линия самодержавия в пореформенной России / Ученые записки Московского гос. пед. ин-та, 1969. - С. 304).

Так консервативные педагога пытались оградить семинаристов от реальной жизни. Вопреки расчетам Синода, священники, получавшие такое дистиллированное образование, не могли духовно противостоять новым идеям, защитить основы православия в идейной борьбе с инакомыслием и свободомыслием. Это, в свою очередь, заставляло церковное руководство прибегать к методам административно-политической защиты интересов церкви.

Однако значительную роль в рассматриваемый период церковь играет в сфере начального школьного образования. На приходское духовенство была возложена обязанность обучать крестьянских детей грамоте в церковно-приходских школах. Сеть их быстро растет. Так, если в 1860 году в России было около 8 тысяч ЦПШ, то в 1865 году - 21,5 тысяч*. (* Русское православие, вехи истории. - С. 365). Таким образом, начальное образование в тогдашней России осуществлялось в народных училищах министерства народного просвещения, церковно-приходских школах и в земских школах.

Итак, мы видим, что церковь как часть государственного аппарата в период «великих реформ» не могла оставаться в стороне. Она вынуждена была откликаться на общественные перемены и перестраиваться, но делала это без особого желания. Отношение церкви к проводимым в стране реформам выражала позиция ведущего церковного лидера в 50-60-е годы митрополита Московского Филарета, который в период общественного подъема начала 60-х годов проводил политику последовательного консерватизма. Еще Николай I, отзываясь о Филарете, говорил, что пока митрополит жив, ему, Николаю, о церковном управлении беспокоиться нечего*. (* Лесков Н. С. Собрание сочинений: В 5-ти томах - Москва, 1981. Т. 3. - С. 395.). «Можно утверждать, - пишет Б. Г. Литвак, - что идеологическая позиция Филарета, тактико-организационные его воззрения и действия в эпоху реформ не только не допустили каких-либо прогрессивных изменений в церковной организации и деятельности церкви в русле проводившихся реформ, но и обеспечили идейный плацдарм для наступившей полосы контрреформ»**. (**Русское православие, вехи истории. - С. 356).

Церковь в период «контрреформ»

Второй этап, условно начавшийся с приходом к власти Александра III и политикой «контрреформ», вызвал новый прилив энергии у церковных деятелей, которые стремятся укрепить позиции и авторитет церкви в русском обществе. «Первым идеологом и вдохновителем нового „обратного хода", новой охранительной политики, - писал Г. Флоровский, - „главным ретроградом" был на этот раз обер-прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев»***. (Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 410). Для Победоносцева вся религиозная жизнь воплощалась в преданиях и обрядах, которые народом не должны даже осмысливаться и подвергаться сомнению. «В представлении Победоносцева, - отмечал Флоровский, - мысль всегда сомневается, всегда разлагает, никогда не творит. И лучше молчать и хранить даже суеверие... Победоносцева радовало и удовлетворяло вполне, что во всех этих невоспитанных умах воздвигнут неизвестно кем алтарь неведомому Богу»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 410).

Благодаря неотразимому влиянию на императора обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева, неслучайно называемого «вице-императором», началось контрнаступление на те прогрессивные изменения, которые имели место в России в 60-70-е годы. Восстанавливаются две тысячи приходов, закрытых ранее, усиливается власть архиереев и роль старост в приходе. Выходит новое издание устава духовных консисторий, усиливающее их административно-карательные права. Начинается наступление и на те слабые элементы веротерпимости, которые были завоеваны в 60-70-х годах. Это отражается прежде всего на отношении к старообрядцам и сектантам.

Характерной особенностью жизни церкви в 80-90-х годах было заметное расширение церковной печати и рост числа всевозможных церковных обществ. Начинает издаваться еженедельник Воскресный день, рассчитанный для чтения в православной семье, а также такие издания, как Кормчий, Пастырский собеседник. С1888 г. начал выходить официальный еженедельник Синода Церковные ведомости. Учреждаются православные церковные братства, пытающиеся оказывать широкое влияние на верующих**. (**Рункевич С. Г. Русская церковь в XIX в. - Спб., 1901. - С. 155).

Ширится сеть церковно-приходских школ. В 1884 году по инициативе Победоносцева были разработаны «Правила о церковно-приходских школах», в которых подчеркивалось, что именно ЦПШ призваны осуществить тройственную задачу народного образования: утвердить в народе учение православной веры, привить христианскую нравственность и сообщить первоначальные полезные знания. К1900 году сеть школ церковного ведомства сравнялась с сетью школ министерства народного просвещения, насчитывая 42,6 тыс. ЦПШ с контингентом 1,6 млн. учеников*. (* Русское православие, вехи истории. - С. 367.). Кроме церковноприходских школ, которые были либо одноклассными с двухлетним сроком обучения, либо двухклассными-с четырехлетним, Победоносцев убедил Александра III в необходимости открытия духовенством так называемых «школ грамоты» с 2-3-месячным обучением. Специально для этих школ были изданы начальные уроки Закона Божьего, Букварь церковно-славянского языка, Евангелие, Часослов, Псалтырь. Налицо стремление монополизировать начальное образование в руках духовенства или, говоря словами А. Ф. Кони, «отдать умственное развитие простого русского народа в руки невежественного и ленивого, нищего и корыстного духовенства»**. (**Там же. - С. 368). По инициативе Победоносцева осуществляется серия религиозно-церковных мероприятий, направленных на то, чтобы возбудить религиозный энтузиазм и остановить процесс духовного «охлаждения». Это празднование 1000-летия памяти Кирилла и Мефодия в 1885 году, празднование 900-летия принятия христианства на Руси в 1888 году и т. д. Мощная волна религиозных торжеств, вереница церковных соборов, проводившихся в эти же годы, должны были демонстрировать «церковный ренессанс». Однако вся эта внешне бурная церковно-религиозная деятельность имела очень слабый резонанс для духовного состояния церкви. Описывая состояние православной Церкви в последние десятилетия самодержавия и причины этого состояния, известный дореволюционный общественный деятель и историк С. П. Мельгунов отмечает: «Церковь сделалась одной из отраслей бюрократического управления, одним из многочисленных департаментов сложного государственного механизма. Она впитала в себя идеи старого режима и сделалась консервативной силой, охраняющей своим духовным авторитетом одряхлевшие устои общественной жизни. Она явилась врагом свободы и защитницей бесправия»*. (*Мельгунов СП. Церковь и государство в России. - М., 1909.- С. 8).

Духовный кризис русской Церкви

Несмотря на кажущееся возрождение, в жизни православной Церкви в конце XIX века проступали явные признаки кризиса, которые улавливали и некоторые реально мыслящие иерархи. Влияние церкви на народные массы заметно падало. Недаром Московский сборник, издаваемый Победоносцевым, писал о «множестве затерянных в глубине лесов и в широте полей наших храмов, где народ тупо стоит в церкви, ничего не понимая, под козло-гласованием дьячка или бормотанием клирика, причем не церковь повинна в этой тупости и не бедный народ повинен - повинен ленивый и He-смыслящий служитель церкви, повинна власть церковная, невнимательно и равнодушно распределяющая служителей церкви....»*. (*Мельгунов СП. Церковь и государство в России. - М., 1909.- С. 378, 379.).

Не секрет, что зачастую вся религиозность русского народа сводилась в основном к внешнему исполнению предписаний церкви. А. Рождественский, бывший одно время редактором Церковного вестника, исследуя вопрос о возникновении штундизма, писал, что духовная жизнь народа заключалась лишь «в произнесении слов молитвы, часто бессвязных, в присутствии на богослужении без понимания высокого значения его и без ясного знания начал христианского учения... Он называет себя христианином и не может дать отчета, почему так называется; он молится Богу... только языком, осеняя себя крестным знамением машинально. Он содержит праздники и посты, говеет, почитает святых, поклоняется иконам, и все это делает потому, что так делали его предки и так поступать ему заповедали. На христианских святых он переносит грубые представления язычества, называя их богами»**. (**Херсонские епархиальные ведомости. - № 12. - 1873. - С. 352. См. также Рождественский А. Южнорусский штундизм. - СПб., 1889 г. - С. 113).

Херсонский архиепископ Никанор, характеризуя духовное состояние простого народа той же эпохи, говорит: «В Херсонской епархии... один полуневежественный в вере приходится на 100 совершенно темных, для которых всякий образ - бог». См. Православие и штундизм, 1884.- С. 25.Известно, что в жизни русского народа начала христианской веры тесно были переплетены с языческими праздниками и обычаями. Простой народ верил колдунам, кликушам, юродивым, и трудно сказать, чего больше было в этой по-детски наивной религии - веры или суеверия. Религиозное невежество народа естественно вело к ослаблению нравственных устоев. С горечью вынужден был писать об этом профессор А. Воронов: «Важнейшие церковные обряды и церемонии, исполненные глубокого священного смысла и значения, - погребение, поминовение усопших, закладка дома, крещение, а также праздники, особенно храмовые, сопровождаются обильными возлияниями Бахусу, сборищами и гульбищами у корчмы со всеми вытекающими отсюда безобразиями, ссорами и драками... переходят и в дома, и здесь являются причинами бесконечных неприятностей, отравляющих всю жизнь членов семейства»*. (* Воронов А. Штундизм, очерки религиозно-бытовой жизни в Малороссии. - СПб., 1884).

Грустную картину являло собой и низовое духовенство, видевшее в своем служении лишь отправление треб и сбор денег за требы. Зачастую размер платы за требы определялся священниками произвольно, что вызывало недовольство в народе и подрывало доверие к служителям церкви. Оставляла желать лучшего подготовка священников. «Могу засвидетельствовать, - цитирует А. Рождественский архиепископа Никанора, - что священники поучают, насколько могут поучать люди, которые сами почти ничего не читают, почти никакой литературы не выписывают, почти никаких сборников проповедей не имеют... Какого ждать от них проповедничества?.. Из служений причтом всенощной мы вынесли тягостнейшее впечатление. Боже мой! И это приходится слушать часами! Тут страдает все: и вкус, и слух, и нервы, и сердце. И так страдает наш народ целые столетия!»*. (* Рождественский А. Южнорусский штундизм. - СПб., 1889 г.). Вот почему добрая половина прихожан лишь формально принадлежала к церкви, удерживаясь в ней страхом перед государственным наказанием. Они готовы были покинуть церковь, если бы их свобода совести была защищена.

То, что не могла дать народу церковь, пыталась дать интеллигенция. Конечно же, мыслящую и ищущую интеллигенцию не могла устраивать религия, низведенная до уровня слепого отправления культа. Об отношении интеллигенции к церкви, однако, справедливо заметил священник Алексей Дородницын: «В лучшем случае интеллигенция была равнодушна к делам веры, в худшем - враждебно настроена по отношению ко всему, что напоминало православную церковь, богослужение, клир и т. п.»**. (**Дородницын А. Религиозное движение на юге России во второй половине XIX столетия. - Казань, 1909).

Как известно, в 70-х годах среди радикальной русской интеллигенции возникает массовое движение «в народ». Многие сотни юношей и девушек оставляют свои семьи и идут в деревни в качестве учителей, волостных писарей, фельдшеров, акушерок, торговцев, разносчиков и т. д., чтобы жить среди народа и пропагандировать свои идеалы, главным образом социалистические*. (*Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - Лондон: изд-во «Заря», 1987.- С. 421.). Мы не можем подробно останавливаться на анализе причин, породивших это явление, отметим лишь один примечательный факт. Г. П. Федотов в работе «Трагедия интеллигенции», рассуждая о глубинных корнях народничества, пишет: «...И все же перед нами стихийное безумие религиозного голода, не утоленного целые века» **. (**О России и русской философской культуре: Сборник / Составитель М. А. Маслин. - Москва: Наука, 1990. - С. 430).

Традиционное православное богословие и богоискательство

Переживало упадок в этот период времени и традиционное ортодоксальное богословие. Схоластическое, совершенно оторванное от жизни, оно теряло авторитет как внутри церкви, так и вне ее. Традиционное православное богословие подвергается критике даже со стороны самих профессоров духовных академий. Так, например, известный русский православный богослов и философ М. М. Тареев (1866-1934 гг.) писал: «...Старое богословие представляло собой наихудший вид христианской „философии..." Оно не различало ни науки, ни „философии", а было единой, нераздельной схоластикой. В нем не было религиозно-философского творчества»***. (***Богословский вестник. - № 6, 7, 1917. - С. 14). П. Флоренский, поступив в 1904 году в Московскую духовную академию, не смог удержаться от вопроса: «Почему от многих сочинений, учебников и т. п. семинарских особенно пахнет мертвечиной?»* (*Журнал Московской патриархии. - № 10,1981. - С. 68.). А Николай Бердяев справедливо отмечал: «Апологетическое богословие давно уже превратилось в мертвую дисциплину, в навязанное воспоминание о былой религиозности...»**. (** Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. - СПб, 1907. - С. 9).

На создавшуюся ситуацию не могла не оказать влияния политика обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева. «Богословия Победоносцев решительно не любил и боялся, - пишет Г. Флоровский, - и об „искании истины" отзывался всегда с недоброй и презрительной усмешкой. Духовной жизни не понимал, но пугался ее просторов... Он ценил сельское духовенство, немудреных пастырей наивного стада и не любил действительных вождей. Он боялся их дерзновения и свободы... Его смущали не только Владимир Соловьев или Толстой. Еще больше его тревожили такие подвижники и учителя духовного делания, как Феофан Затворник и даже о. Иоанн Кронштадский»***. (***Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 412).

Нельзя сказать, что Победоносцев был противником образования народа, но это образование он мыслил «прикладным»; школа должна развивать навыки и умения, что же касается развития мысли, задача школы - «ограждать священные заветы предков», и это все. «Он не хотел религиозного пробуждения народа, - продолжает Г. Флоровский, - он не хотел творческого обновления церкви. Он боялся, что религиозное просвещение поведет к протестантизму»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 412.). Вовсе не случайно то, что в 90-е годы под давлением духовной цензуры прекращаются лучшие богословские издания. Богословская литература снижается до уровня простой назидательности. В ней прослеживается желание дать готовые ответы на все вопросы, внушить читателю мысль о «совершенной законченности православного мировоззрения»**. (**Там же. - С. 418).

Признавая кризис православного богословия, многие богословы стремятся найти выход из него, пытаясь обновить церковь и приспособить традиционную православную доктрину к новым условиям развития русского общества. В конце XIX века появляется целое религиозно-философское движение, известное как богоискательство, - движение, которое объединило в своих рядах многих известных философов-идеалистов и литераторов. Среди них Д. Мережковский, С. Франк, Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Розанов и многие другие.

Движение богоискательства было неоднородным и по политическим симпатиям, и по религиозно-философским взглядам своих представителей. Можно было бы выделить два основных направления, по которым развивалось это движение. Представители первого из них, к которым относились Д. Мережковский, Н. Бердяев, Л. Шестов и др. богословы-философы, пытались на основе идей В. Соловьева, Достоевского, а также Шопенгауэра, Кьеркегора, Ницше и других создать новую религию.

Второе направление старалось как-то оживить старую религию, вдохнуть в «древнюю веру отцов» новую струю, новый «дух». Его представители (главным образом, Булгаков и Флоренский) призывают к радикальной «реформе» в церкви, выступают с критикой исторического христианства, заявляя, что в истории было слишком много «плоти» и мало «духа». Позже Н. Бердяев, замечая, как компрометирует само себя старое христианство и как на почве этого возрастают антихристианские и атеистические идеи, напишет: «Победить антихристианский дух может лишь христианство очищенное, одухотворенное, углубленное, сознавшее творчески свои задачи и в познании, и в культуре, и в социальной жизни»*. (* Бердяев Н. А. Марксизм и религия. - Париж, 1929. - С. 48.). Одним словом, богоискатели стремились выработать новое религиозное сознание, дать толчок новому христианству или неохристианству.

Огромнейшее влияние на философию богоискателей оказали идеи видного русского философа-идеалиста и публициста В. С. Соловьева. В 1891 году в одном из своих публичных выступлений Соловьев обвинил христианский мир в том, что тот погряз в язычестве, отказавшись от идей первоначального христианства. Это выступление вызвало целую бурю негодования в церковных кругах. Соловьев пишет о том, что «Россия нуждается в духовном освобождении», и это дело куда более важное, чем осуществленное в 1861 году «гражданское освобождение крестьян»**. ("Вопросы философии. - № 3, 1978. - С. 12).

Но, несмотря ни на что, Русская Православная Церковь продолжала оставаться мощнейшим духовным институтом, оказывающим влияние на миллионы людей в стране. Многие не хотели замечать кризиса церкви, ревниво отстаивая ее интересы и защищая устаревшие догмы. Даже те, кто ратовал за реформы в церкви, не мыслили себе другой религии. Всякая «новая вера», даже христианская, многих пугала. Русский человек и Русская Православная Церковь были в то время почти неразделимы.

К сожалению, богоискательство не смогло обеспечить религиозный ренессанс в России. Н. Бердяев, анализируя позже причины поражения богоискателей, признавал, что между ними и народом России существовал «ужасный разрыв». «Это было все-таки движение культурной элиты, оторванной не только от процессов, происходивших в народной массе, но и от процессов, происходивших в широких кругах интеллигенции»*. (*Путь. - Париж, 1935. - № 49. - С. 3, 12, 13).

Перевод Библии на русский язык

Одним из выдающихся событий в духовной жизни русского народа явилось, безусловно, издание полной Библии на русском языке. Следует напомнить, что еще в 1813 году по инициативе выдающегося государственного деятеля, ревностного поборника просвещения народа, князя А. Н. Голицина (1773 - 1844 гг.), в Петербурге было создано Библейское общество, которое поставило себе целью печатать и распространять Священное Писание на славянском, а также на других языках Российской империи. Через год общество стало называться Российским Библейским обществом.

Президентом общества был избран А. Н. Голицын. В общество вошли как представители высшего духовенства Русской Православной Церкви и католической Церкви, так и протестантские пасторы. Император Александр I, будучи близок к пиетически настроенным кругам Западной Европы и по природе склонный к мистике, очень благосклонно отнесся к идее создания Общества, стал активным его членом и пожертвовал в кассу Общества 25 тысяч рублей, назначив в последующем ежегодную субсидию в размере 10 тысяч рублей. Уже в первый год работы Общества было открыто шесть отделений в различных городах России. В 1816 году Общество напечатало полную Библию на церковно-славянском языке, которая в течение последующих семи лет выдержала пятнадцать изданий.

К1823 году Библия была напечатана уже на 41 языке народов России: на литовском, грузинском, пермяцком, осетинском, киргизском и т. д. Народы Средней Азии, севера и юга России, имевшие лишь смутное представление о христианской вере, получили доступ к Слову Божьему на родном языке. Были также напечатаны части Библии для слепых с выпуклым шрифтом.

Александр I, внимательно следивший за работой Общества и его изданиями, попросил князя Голицина как президента Общества передать Синоду его искреннее желание «доставить и россиянам способ читать Слово Божье на природном своем российском языке, яко вразумительнейшем для них славянском наречии, на коем книги Священного Писания у нас издаются»*. (*Чистович И. А. История перевода Библии на русский язык. - Спб., 1899.).Синод принял пожелание императора и приступил к переводу на русский язык Нового Завета.

Для столь важного труда были приглашены известные тогда ученые Петербургской духовной академии. Евангелие от Матфея переводил передовой ученый своего времени профессор Павский, Евангелие от Луки - бакалавр академии архимандрит Моисей, Евангелие от Марка - ректор духовной семинарии архимандрит Поликарп, Евангелие от Иоанна - архимандрит Филарет. В 1818 году Четвероевангелие на русском языке было напечатано тиражом 20 тысяч экземпляров и разослано по стране. «Евангелие на российском языке, - говорилось в отчете общества за 1818 год, - ожидаемое с нетерпением, принято с чрезвычайным удовольствием и умножило еще более желание читать Слово Божие. По всему видно, что мысль об издании Священного Писания на российском языке есть внушение Того, Которым и само Писание даровано человекам... Поистине можно сказать, что дело перевода сего есть величайшее благодеяние для российского народа, издревле наклонного к благочестию и всегда жаждущего просвещения духовного, божественного»**. (**Мир Библии: Иллюстрированное периодическое издание Российского Библейского общества. - № 1, 1993. - С. 76).

Впервые полностью Новый Завет на живом русском языке вышел в 1822 году. Следует заметить, что первые издания Нового Завета печатались параллельно со славянским текстом. В 1823 году Новый Завет был издан на одном лишь русском языке. Это было издание карманного формата.

В это же время началась работа по переводу книг Ветхого Завета, в которой принимали участие профессора Петербургской, Московской и Киевской духовных академий. В своей работе переводчики руководствовались главным образом древнееврейским текстом. Работа продвигалась успешно, и к 1825 году уже были переведены и напечатаны Пятикнижие, книги Иисуса Навина, Судей и Руфь.

Но было бы слишком наивным полагать, что в деятельности Общества все было гладко и хорошо. У Библейского общества были свои противники, среди которых особенно реакционными являлись митрополит Серафим и президент Российской академии адмирал А. С. Шишков. Они пытались обвинять А. Н. Голицина в отступлении от православия и в сближении с лютеранами, католиками, кальвинистами и квакерами, одним словом, с иноверцами. Им не нравилось то, что дело издания Библии изъято из ведения Синода и передано Обществу. Давление со стороны консервативного духовенства было столь сильным, что Голицын в 1824 году вынужден был сложить свои полномочия как президент Общества. Митрополит Серафим, назначенный новым президентом Общества, вскоре представил Александру I доклад о вреде Библейского общества.

С приходом к власти Николая I деятельность Общества была прекращена. Все отделения Общества по стране были закрыты. Имущество Общества было передано в ведение Синода. Не успевшие разойтись экземпляры Пятикнижия на русском языке были сожжены. Была запрещена продажа Нового Завета без параллельного славянского текста. Запрещалось распространение Библии в народе, домашнее чтение Библии. Особой реакционной настроенностью отличались в этом отношении обер-прокуроры Св. Синода графы Аракчеев и Протасов.

Мрачный период николаевской реакции продолжался около 30 лет. Все это время велась нелегальная работа по переводу Библии на русский язык. Профессор еврейского языка Петербургской духовной академии Г. П. Павский, с большими неприятностями для своей карьеры в течение 20 лет переводил книги Ветхого Завета. Студенты академии распространяли их литографическим способом среди священства.

Большой вклад в дело перевода Ветхого Завета на русский язык внес архимандрит Макарий (в миру М. Я. Глухарев). В мрачные годы реакции, живя на Алтае и миссионерствуя, он не переставал хлопотать о напечатании своих переводов Библии на русском языке, посылая их то в Комиссию духовных училищ, то в Священный Синод. В 1834 году он обратился к московскому митрополиту с письмом «О потребности для российской церкви переложения всей Библии с оригинальных текстов на современный русский язык». Однако в те годы Филарет бессилен был противостоять обер-прокурору Синода С. Д. Нечаеву и сменившему его самовластному Протасову.

Читая вдохновенные письма Макария, поражаешься духовному подвигу этого неутомимого труженика Евангелия и его глубокой убежденности в необходимости издания Библии на русском языке. «Если мы веруем в Духа Святого, - писал он, - глаголавшего через пророков, то будем уверены в том, что пророки и на русском языке будут изрекать нам глаголы Духа Святого и что Духу Святому приятен живой язык народа»*. (*Мир Библии: Иллюстрированное периодическое издание Российского Библейского общества. - № 1, 1993. - С. 77.). Настойчивые усилия архимандрита Макария привели в конце концов к тому, что на него была наложена эпитимия. Следует отметить, что труды Макария, отличающиеся силой и выразительностью языка, послужили прекрасным пособием в последующем переводе Библии на русский язык.

С приходом к власти Александра II в стране начинается, как было уже отмечено выше, период бурных преобразований. Меняется отношение и к вопросу о переводе Библии. Передовые силы духовенства вновь принимаются за святое дело перевода Библии на родной язык. Толчком послужило решение Синода еще от 5 мая 1858 года, в котором говорилось, что «перевод на русский язык сначала книг Нового Завета, а потом... и других частей Священного Писания необходим и полезен, но не для употребления в церквах, для которых славянский текст должен оставаться неприкосновенным, а для одного лишь пособия к разумению Священного Писания. К переводу сему должно приступить со всевозможной осмотрительностью через лиц, испытанных в знании еврейского и греческого языков, по избранию и утверждению святейшего Синода»**. (**Чистович И. А. История перевода Библии на русский язык. - С. 27).

В 1860 году при Петербургской духовной академии создается комитет по переводу Ветхого Завета, в который вошли известный историк и археолог П. И. Савваитов, профессор Е. И. Ловягин и доктор философии Лейпцигского университета профессор Д. А. Хвольсон. В своей работе переводчики руководствовались древнееврейским текстом, используя также древнегреческий перевод (Септуагинту), латинский перевод (Вульгату), а также переводы Г. П. Павского и архимандрита Макария. В 1867 году Синод приступил к изданию полной Библии, которая впервые в одной книге появилась в 1876 году.

Итак, 1876 год - светлый год в истории русской культуры и церкви. Русский народ получил Библию на родном языке, что значительно облегчило в последующем проповедь Евангелия в России. Это по достоинству оценили многие протестантские миссионеры, которые активно проповедовали Слово Божье в России во второй половине XIX века.

Вопросы для обсуждения:

1. Дайте краткую характеристику того, что представляла собой Русская Православная Церковь во второй половине XIX века.

2. Сравните два этапа в развитии РПЦ во второй половине XIX века: период реформ Александра II и период «контрреформ».

3. Обозначьте основные черты духовного кризиса, в котором пребывала господствующая Церковь в России во второй половине XIX века.

4. Что такое «богоискательство», и с чем связано появление этого движения в лоне Русской Православной Церкви?

5. Охарактеризуйте основные этапы в деятельности Российского библейского общества. Какое значение имел перевод Библии на живой русский язык в плане распространения в России идей западного протестантизма?

Глава 3. Краткая история религиозно-реформационных движений в России

Христианство на Руси и проблема двоеверия. «Слово о лживых учителях». Стригольничество. Новгородско-московская ересь (жидовствующие). Нестяжатели. М. С. Башкин, Ф. Косой, Ф. Скорина, С. Будный. Старообрядческий, раскол. Религиозные искания русского народа после раскола. Д. Е. Тверитинов. Субботничество. Духовное христианство.

Среди объективных предпосылок, способствующих закреплению адвентистской Церкви в России, следует, конечно же, отметить и те религиозно-реформационные движения, которые на протяжении истории государства Российского представляли собой определенную альтернативу господствующей церкви и которые в немалой степени подготовили «почву» для принятия Россией идей западно-протестантской реформации.

Официально принято считать, что Россия не пережила реформации, т. е. сложное религиозно-политическое движение XVI века, захлестнувшее Европу и породившее протестантизм, прошло как бы мимо России. Апологеты православия гордятся этим и усматривают в самом факте возникновения протестантизма в лоне католической Церкви правильность своей веры и доказательство того, что именно православная Церковь твердо и верно стоит на позициях раннего христианства. Исторические факты, однако, опровергают ту точку зрения, что общественное развитие России не сопровождалось религиозными реформационными движениями. «История России не знала Реформации, - пишет известный исследователь народных противоцерковных движений в России А. И. Клибанов, - но из этого не следует, что общественное развитие России не порождало на тех или иных этапах религиозно-общественных движений реформационного типа»*. (*Клибанов А. И. Русское православие. Вехи истории. - М., 1989.- С. 562.). Связано это с весьма противоречивым характером распространения христианства на исконно языческой территории. Зачастую христианство на Руси насаждалось «сверху», самой государственной властью**. (**Шмеман, Прот. А. Исторический путь православия. - Paris: YMCA- PRESS, 1985. - С. 342). Христианство со своей моралью, своим учением, обрядами было совершенно чуждо язычеству восточных славян. Между христианством и язычеством велась многовековая борьба, приведшая в конце концов к так называемому двоеверию - синтезу православия и язычества. Кардинал Дэли в начале XV в. писал в Рим: «Русские в такой степени сблизили свое христианство с язычеством, что трудно было сказать, что преобладало в образовавшейся смеси: христианство ли, принявшее в себя языческие начала, или язычество, поглотившее христианское вероучение»***. (***Смирнов М. Ягелло-Яков-Владислав и первое воссоединение Литвы с Польшей. - Одесса, 1868. - С. 161). Об этом же двоеверии пишет и Г. Флоровский: «Язычество не умерло и не было обессилено сразу. В смутных глубинах народного подсознания, как в каком-то историческом подполье, продолжалась своя, уже потаенная жизнь, теперь двусмысленная и двоеверная»*. (*Флоровский Георгий, Прот. Пути русского богословия. - Париж, 1937. - С. 2,3).

Не случайно то, что история христианства на Руси сопровождалась неоднократными попытками очистить библейское учение от языческих заблуждений, что выливалось в различного рода реформационные движения. Что интересно, в них можно усмотреть истоки и тех вероисповедных положений, которыми характеризуется сегодня вероучение Церкви христиан адвентистов седьмого дня.

Возникновение реформационных движений относится еще к концу XIII - началу XIV века. Именно от тех времен до нас дошло сочинение неизвестного автора «Слово о лживых учителях». Смелый автор обличает представителей духовенства в корыстолюбии, тунеядстве, прислужничестве власть имущим, в сокрытии Слова Божьего от народа. В противовес церковной иерархии автор «Слова» выдвигает требование на право мирян и рядового клира быть учителями веры. «Основное требование „Слова о лживых учителях", - замечает Клибанов, - демократизация веры, доверие к разуму простого человека в толковании Священного Писания, критика духовенства в плане его моральной несостоятельности, несоответствия его образа жизни, поведения, деятельности ценностным нормам, провозглашаемым христианством, - это требование проходит через всю историю и через все многообразие форм реформационных движений в России»*. (* Русское православие, вехи истории. - С. 563).

Стригольничество

Многие идеи западноевропейских реформаторов были предвосхищены возникшей в середине XIV века в Пскове и Новгороде ересью**, (** Слова «ересь», «секта», «сектанты», которые часто будут использоваться в данной лекции, не несут на себе негативного смысла, который зачастую вкладывался в эти понятия представителями православной Церкви.). называвшейся стригольничеством. Стригольничество объединило в своих рядах представителей низшего духовенства и городских ремесленников. До сих пор нет единого мнения по вопросу происхождения названия «стригольники». Многие исследователи движения в прошлом полагали, что это диалектное новгородско-псковское слово, означающее расстригу, т. е. лишенного дьяконского сана и отлученного от церкви. Именно так назвали новгородского дьякона Карпа, с которого в связи с ересью был снят священныи сан . (***Келтуяла В. А. Курс истории русской литературы. - СПб., 1911. -Ч.1,кн.2. -С.207).

Известный современный исследователь стригольников Б. А. Рыбаков представляет общую характеристику стригольнического движения конспективно в следующем виде:

1. Учитывая «обмирщенность» духовенства, пьянство (бичуемое и властями) и склонность его к стяжательству и взяткам, стригольники сомневались в праве духовенства быть посредником между людьми и Богом. На этом основании они отказывались от обычной исповеди священникам: Карп «не велел исповедать попам». Стригольники предлагали взамен неясную по источникам «исповедь земле».

2. Инициаторами этого протеста были, очевидно, выходцы из низшего духовенства - из людей, достигших только сана дьякона (Карп, Никита). Могли быть, очевидно, и «простецы», не имевшие никакого сана.

3. Стригольники были образованными книжными людьми, создававшими даже какие-то «писания» в обоснование своих взглядов (Карп). «Или бы не от книжнаго писания говорили, никто бы не послушал их».

4. Стригольники соблюдали православные обряды. Их называли «молебниками» и «постниками».

5. Стригольники вели правильный образ жизни. О них люди говорили: «Сии не грабят и имения не збирают!», «Аще бо бы не чисто житье их видели люди, то кто бе веровал ереси их?»

6. Стригольники усиленно пропагандировали публично свои взгляды, стремились «учительствовать», проповедовать и привлекать народ в свой «союз неправедный». Это служило поводом для обвинения их в самозванстве.

7. Возможно, что у стригольников не было четко очерченной концепции по всем религиозным вопросам и не было единого стандарта*. (* Рыбаков Б. А. Стригольники (русские гуманисты XIV столетия). - М., Наука, 1993. - С. 14).

В 1376 году дьяки Карп и Никита, возглавлявшие стригольническое движение, были казнены - утоплены в реке Волхов в Новгороде. Однако многие их идеи, такие как, например, отрицание церковной иерархии, стяжательства, утверждение евангельской роли пастыря, высоконравственной христианской жизни и спасение по вере в Невидимого Бога, а не через магизм обрядности, останутся жить на века.

Новгородско-Московская ересь или ересь жидовствующих

Во второй половине XV века в Новгороде, Пскове, Москве и Твери поднимается новая волна ре-формационных движений, известная под названием Новгородско-Московской ереси или ереси «жидовствующих». В литературе она известна также под названием «субботствующих». О ней написано достаточное количество работ, в которых оценки этого направления совершенно противоположны - от признания их учения совершенно еврейским до объявления их рационалистами, не имеющими никакого отношения к иудаизму и отказавшимися от христианства. Движение действительно было неоднородным, и среди его сторонников были скорее всего и иудействующие, полностью отрицавшие божественность Иисуса Христа, и рационалисты, отвергавшие даже воскресение мертвых. Однако основу движения составляли так называемые субботствующие христиане.

Вкратце история «жидовствующих» выглядит так. В 1471 году из Киева в Новгород приехал князь Михаил Олелькович (Александрович), последний из князей, нанимавшихся Новгородом для княжения. С ним прибыл и ученый купец Захарий Скара (Схария). Считается, что его прибытие послужило дополнительным поводом к брожению умов среди образованных новгородцев. Идеологами движения являлись самые образованные люди из новгородских жителей - священники Денис (Дионисий) и Алексей, Софийский протопоп Гавриил.

В 1478 году Новгород потерял свою самостоятельность и был присоединен к Москве (как раз в эти годы Московский великий князь Иван III, дед Ивана Грозного, объединил раздробленные русские княжества в одно русское государство со столицей в Москве). В 1480 году Иван III был в Новгороде, где ему очень понравились Дионисий и Алексий; он перевел их в Москву, сделав одного протопопом Архангельского собора, другого - Успенского. Дионисий и Алексий были жданные гости в Москве, и новое слово их имело большой успех. Послушать учения их шли все - и симоновский архимандрит Зосима, и ученый дьяк Федор Курицын с братом Иваном-Волком, и мать наследника престола Дмитрия Елена Волошанка, и, наконец, толпы простого народа. Не прошло и десяти лет, как секта охватила Москву, Новгород, Псков и все сопредельные с ними области. Церковный источник говорит об этом так: «Толико прельстили и в жидовство отведоша, яко ни исчести можно»*. (* Иосиф Волоцкий. Просветитель или обличение ереси жи-довствующих. - Казань, 1904. - С. 44,45).

Движение действительно разрослось очень широко. К концу 80-х годов XV в. субботствующие даже пользовались покровительством. Их взгляды исповедовала невестка Ивана III Елена. Наибольшее влияние среди «жидовствующих» имел дьяк Великого князя Федор Курицын. Вокруг него вскоре собрался целый круг единомышленников, лучших представителей тогдашней «интеллигенции». Имея силу при дворе, «жидовствующие» в сентябре 1490 года сумели возвести на митрополичью кафедру своего собрата Зосиму, однако в 1495 году Зосима был низвергнут церковниками и заточен в монастырь.

Православная Церковь повела активную борьбу с «жидовствующими». В Новгороде эту борьбу возглавил в 1487 г. назначенный туда Иваном III архиепископ Геннадий Гонозов. Он первый указал на средство борьбы с еретиками - физическое истребление. Указывая на пример испанского короля в «очищении земли» с помощью инквизиции, Геннадий призывал к тому же*. (*Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. - М., 1991. Т. 1, - С. 497).По его инициативе 17 октября 1490 года собрался собор, осудивший сектантов. Среди осужденных были как духовные люди - протопоп Гавриил, священники Дионисий (один из основоположников), Максим и Василий, диаконы Макар и Самуил, чернец Захар (Захария), так и светские люди. Обвиненные (в том числе Дионисий и Захария) были преданы анафеме и низвержены на заточение и покаяние к Геннадию. Геннадий приказал встретить посылаемых к нему за 40 верст от города. Там они были посажены со связанными руками на коней спиной к конским головам, одетые в вывороченную одежду; на головах их были берестяные шапки с мочальными кистями и соломенные, смешанные с сеном, венцы, а на шапках надписи: «Се есть воинство сатанино». Так их возили по городу, а потом венцы сожгли у них на головах*. (*Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. - М., 1991. Т. 1. - С. 496.). Сохранился отрывок из позднейшего послания преподобного Иосифа к великому князю Василию о том, что «еже еретика руками убить или молитвой едино есть». Известно, что это послание вызвало осуждение со стороны старцев многих монастырей, которые убеждали в необходимости милосердия к заблуждавшимся и в неуместности крутых уголовных мер в деле веры**. (**Древняя русская Вифлиофика, XVI. - С. 423,424).

Быстрому развитию ереси содействовало еще одно важное обстоятельство. По православному исчислению 1492 год должен был стать последним годом земной истории. В соответствие с древними пасхалиями в ночь с 24 на 25 марта 1492 г. истекало

7 тысяч лет от сотворения мира***. (***3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. - Лениздат, 1991. - С. 69). По представлению православной Церкви история мира в соответствии с семью днями творения должна уложиться по слову Давида «перед очами Твоими тысяча лет как день» (Пс. 89:5) в течение 7 тысяч лет. Поскольку православные считают от Адама до Христа не 4004 лет, а 5508 лет, следовательно, Страшный Суд должен наступить в 1492 году (5508 + 1492 = 7000).

8 это время должен был прийти Христос и наступить конец света. Об этом, кстати, свидетельствовали и многие авторитетные византийско-болгарские источники, как, например, «Небеса» Иоанна Дамаскина, «Жития Андрея Юродивого» и др.* (*3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. - Лениздат, 1991. - С. 69).

Одним из признаков приближающегося Второго пришествия Христа называлось падение Константинополя. Как известно, в 1453 году Константинополь был взят турками. Это событие резко усилило эсхатологические настроения в православной среде. Даже в самом появлении ереси «жидовствующих» волоколамский игумен Иосиф Волоцкий усматривал признак наступления последнего времени. В послании к епископу суздальскому Нифонту, упоминая о новгородско-московских еретиках, он писал: «Сего ради подобает о сем паче ныне даже до смерти подвизатися, в последняя сия лета и во время лютейшая паче всех времен, о них же рече великий апостол Павел: „В последняа дни настанут времена люта, при-идет преже отступление и тогда явится сын погибельный". Се ныне уже прииде отступление...»**. ("Послания Иосифа Волоцкого. - М., Л., 1959. - С. 170).

Следует отметить, что представители новгородско-московской ереси относились к пророчествам о приближающемся Втором пришествии и дне Страшного Суда скептически. Вот почему, когда злополучная дата миновала и ожидаемое русским народом пришествие не состоялось, авторитет «жидовствующих» резко возрос. Ересь распространилась повсеместно. Одно время (1498 г.) последователи ее едва не захватили в Москве всю власть, ибо в этом году внук Ивана III Дмитрий, исповедующий взгляды «жидовствующих», был провозглашен наследником престола*. (*Еврейская энциклопедия. Т. 7. - С. 579). Однако в 1499 году пала старобоярская партия. Елена Волошанка и ее сын Дмитрий были заточены в 1502 году в монастырь. Иван III подпал под влияние другого наследника - своего сына Василия и его матери Софии Палеолог, за которыми стояло православное духовенство. Началась борьба за искоренение ереси, в которой главную роль играл Иосиф Волоцкий. В декабре 1504 г. в Москве открылся собор, осудивший еретиков. Затем начались казни. В Москве были сожжены Иван-Волк, Иван Максимов, Митя Пустоселов. Некрасу Рукавову отрезали язык, а после этого он был отправлен в Новгород, где был сожжен вместе с архимандритом Кассианом. Через 20 дней в тюрьме была умерщвлена Елена. Федор Курицын умер до суда. Таким трагическим был конец этого движения, которое, однако, не исчезло полностью, но продолжало жить в сознании многих ищущих познания библейского Слова.

В чем же состояло учение «жидовствующих»? Представители этой ереси выступали за возрождение раннехристианской Церкви, упразднение замкнутого сословия священников, отрицали святость икон, требовали, чтобы церковь отказалась от накопленных богатств. Последователи этой ереси ставили под сомнение авторитет писаний святых отцов церкви, отвергали институт монашества, отрицали учение о Страшном Суде. «Еретики, - по словам Иосифа Волоцкого, - десятисловием на жидовство учаще и Саддукейскую и Мессалинскую ересь и много развращения творящее». Также «...на иконах написанному образу Его по человечеству Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, не поклоняются, ни Пречистая Образу, ни святым Его угодникам; но хулящихся и ругающеся глаголаху, то суть дела рук человеческих прочая. Такоже и божественную службу совершающие ядше и пивше, прост хлеб и кровь Христову, яко просто вино, и иные ереси творяще противно правилам св. Апостолов и св. Отцев, но больше Ветхого Закона дерахуся, по иудейски Пасху праздноваху, в среду и пяток мясо ядаху и млеко и иные дела еретические творяху их же неможно и писанию предати»*. (*Послания Иосифа Волоцкого. - М., Л., 1959. - С. 170).

Важно отметить, что «жидовствующие» разрушили традиционные стереотипы древнерусского мышления, которому была чужда идея критического анализа. Даже главный представитель их противников Иосиф Волоцкий без всякого разбора черпает доказательства из разных источников и ставит рядом Моисеев Закон и апокрифические книги. Именно новгородско-московские еретики привнесли в русское мышление элементы просвещения и критического анализа. Они стремятся к тому, чтобы каждый человек мог свободно обращаться к знаниям, не страшился инакомыслия, веротерпимости, столь ненавистных официальной церкви. Многие отзывались о них как обладающих широкой образованностью и эрудицией. Соболевский пишет, что «жидовствующие были людьми, стоявшими на высоте образованности своего времени»**. (**Соболевский А. И. О логике жидовствующих. - 1899).

Несмотря на репрессивные меры, которые предприняла государственная власть вместе с официальной церковью по отношению к «жидовствующим», влияние их взглядов на русское общество продолжало оставаться довольно-таки значительным. Это видно хотя бы из того факта, что Стоглавый Собор Русской Православной Церкви, собравшийся в 1551 г. при Иване IV (Грозном), «в 95-й главе повелевает праздновать, наряду с воскресным днем и субботу, на основании правила, приписываемого апостолам Петру и Павлу»*. (* Ивановский Н. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. - Казань, 1892. Ч. 2. - С. 10).

Среди «жидовствующих», таким образом, были различные группировки: одни были чисто иудействуюшими, а другие - субботствующими христианами. Христианский характер их учения установлен и рядом исследователей в прошлом столетии. Например, Астырев в работе «Субботники в России и Сибири» соглашается с Сервицким, который в своей статье "О ереси новгородских еретиков" первый доказал, что жидовствующие XV века были прямыми предшественниками духоборцев и молокан в деле рационализма в религии. Костомаров в своих «Воспоминаниях о молоканах» также указывает на одно молоканское предание относительно того, что это учение ведет свое начало от учения Схарии**. (**Северный вестник. - № б, 1892. - С. 41).С этим соглашается и Андреев, который в своей книге «Раскол и его значение в народной русской истории» пишет: «Многое заставляет думать, что секта жидовствующих была что-то вроде

нынешней молоканской и, по всей вероятности, ее предшественницей»*. (* Андреев В. В. Раскол и его значение в народной русской истории. - 1870. - С. 26.).

Нестяжатели

В XV веке в среде Заволжского монастырского духовенства возникло движение нестяжателей, во главе которого стояли Нил Сорский, Вассиан Патрикеев, Максим Грек и др. В центре дискуссий между нестяжателями и представителями официальной церковной позиции иосифлянами (по имени Иосифа Волоцкого, главного идеолога церкви конца XV - начала XVI века) был вопрос о монастырском землевладении.

Нил Сорский, будучи противником монастырского землевладения, выступил с проповедью о христианской любви и трудолюбии, обличая дух стяжательства, которым было заражено монастырское духовенство. Нестяжатели выступили против накопления церковью богатства, против украшения храмов, они предлагали раздать церковные сосуды нищим. Золото и серебро в церкви, говорили они, привлекает только дьявола. Богу же нужны лишь чистая молитва и скорбящее сердце . (**3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. - Лениздат, 1991. - С. 90).

Иосиф Волоцкий начал идейную борьбу с реформаторами, написав против них свое знаменитое произведение «Просветитель». В этом труде Волоцкий выступает против доступа к Библии простого народа и размышления над ее сокровенным текстом. Его последователи так сформулировали воззрения своего учителя: «Всем страстям мати - мнение; мнение - второе падение». Иосиф Волоцкий был уверен, что «Библия плодит ереси».

На соборе, созванном в 1504 году, иосифляне одержали победу. Но нестяжатели продолжали отстаивать свои идеи. Они настаивали на широком распространении Священного Писания в народе, выступали против физического наказания еретиков, считая, что с ересью нужно бороться мечом «духовным». Однако иосифляне сурово расправились над нестяжателями, хотя их идеи и продолжали жить в среде простого народа как воплощение важнейшей евангельской истины «не собирайте себе сокровищ на земле... но собирайте себе сокровища на небе... ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:19-21).

По мнению Г.Флоровского, «заволжское движение было несравненной школой духовного бдения. Это был процесс духовного и нравственного сложения христианской личности»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 21). К сожалению, собор 1504 года, подавивший инакомыслие, сделал дальнейшее развитие реформации в России невозможной. На несколько веков вперед он утвердил жесткую политику господствующей церкви по отношению к свободному религиозному поиску.

М. С. Башкин, Ф. Косой, Ф. Скорина, С. Будный

В середине XVI века вслед за некоторым спадом волны реформационных движений, вызванным репрессивными мерами в отношении их участников, отмечается очередной их подъем. Идеологами новых реформационных движений становятся М. С. Башкин и Ф. Косой.

Матвей Семенович Башкин, выходец из мелкопоместных бояр, достиг высокого положения на царской службе. Он выступил с проповедью о несовместимости холопства и кабальной зависимости с христианством*. (* Русское православие, вехи истории. - С. 564.). Башкин учил, что весь христианский закон заключается в словах: «возлюби ближнего своего, как самого себя». Христос, - доказывал он, - всех называл братьями, а мы держим у себя рабов - «кабальных», «нарядных» и «даже полных»**. (**3амалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы. - Лениздат, 1991. - С. 102.). Башкин призывал соотечественников жить в соответствии с идеалами первоначального христианства. Он признавал только авторитет Священного Писания. «Чего, ден, в Евангелье и в Апостоле не писа, - утверждал он, - и того, ден, держати не нужно». Он призывал священников быть образцом добродетельности и нестяжания для паствы. «Все, де начало от вас, - говорил он Симеону, - прежде вам священникам, собою начало по-казати, да и нас научити»***. (***Зимин А. А. Матвей Башкин - вольнодумец XVI в. / Вопросы истории религии и атеизма. - Вып. 4. - М., 1956. - С 340, 341). М. С. Башкин отрицал святость икон, «отеческие предания», жития святых, что объединяло его с жидовствующими и что свидетельствует о преемственности реформационного движения на Руси. На соборе в 1553 году Башкин был обвинен в ереси и приговорен к пожизненному заключению в Волоколамском монастыре. Летом следующего года собрался новый собор, после которого, по свидетельству жившего в то время в Москве иностранца Альберта Шлихтинга, «его велено было вывести из Кремля, посадить в деревянную клетку и сжечь». (*Новое известие о России времен Ивана Грозного. - Л., 1934.- С. 92.).

Так трагично закончилась жизнь реформатора Матвея Башкина. Но он не был одинок в своих исканиях истины. Примерно в это же время бывший крепостной крестьянин, постригшийся на Белом озере в монахи, Феодосии Косой - человек, несмотря на свое простое происхождение, книжный и начитанный, изучив серьезно Священное Писание, стал обличать церковь за отступление от истины. Его учение также было осуждено церковью, и он был заточен в монастырь. Однако Феодосию Косому удалось бежать в Литву, где он обрел себе единомышленников в лице последователей «братского» движения, связанного с деятельностью известного просветителя, издателя знаменитой «Библии русской» Франциска Скорины (1490-1551 гг.)**. (**Во время взятия Литвы по специальному приказу Ивана Грозного Феодосии Косой был арестован и казнен через утопление. Проповедь Евангелия в Литве была приравнена к государственной измене. О влиянии Ф. Косого на дальнейшее развитие протестантской реформации в Литве см. интересный труд Дмитрия Цветаева (дяди поэтессы Марины Цветаевой) «Протестанты и протестантство в России до эпохи преобразований». - М., 1890).

Достаточно вспомнить, что как католическая, так и православная Церковь воспрещали мирянам чтение Библии, чтобы оценить значение труда Скорины. Вот почему с требованием свободного чтения Библии народом мы встречаемся у представителей почти всех реформационных движений. «Национальная Библия, - пишет Г. Флоровский, - везде бывала одним из средств реформационной пропаганды; большинство западно-русских библейских переводов выходит именно из протестантской среды»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 33).

Важно заметить, что Библия Ф. Скорины была издана почти на четверть века раньше лютеровского перевода Библии на немецкий язык. Интересно то, что известный государственный и церковный деятель XVI века, тонкий знаток письменности, переводчик многих церковных текстов на современный ему язык, князь А. М. Курбский (1528-1583 гг.) признавал, что «Лютеров перевод согласующ по всему Скориным Библием»**. (**Курбский Т. Собрание сочинений. Т. 31. - СПб.: Русская историческая библиотека, 1914. - С. 402,403).В связи с этим следует отметить и тот факт, что представители уже упомянутой нами Новгородско-Московской ереси также переводили на живой разговорный русский язык некоторые части Библии***. (*** Карташев А. В. Очерки по истории русской Церкви. - С. 504).

Феодосии Косой, подобно многим западным реформаторам, обличал господствующую церковь и призывал к восстановлению раннехристианского вероучения и связанного с ним идеала равенства. Он выступал против иконопочитания, против богато украшенных церковных храмов, подвергал критике культ святых, поклонение кресту, культ богородицы и т. д.

С позицией Ф. Косого очень тесно смыкался еще один известный западный реформатор Симон Будный (1530-1593 гг.). Симон Будный окончил Краковский университет, где изучал литературу, философию, богословие. Он в совершенстве владел многими языками, в том числе латинским, греческим и древнееврейским. Симон Будный издает на польском языке Библию (1572 г.) и Новый Завет (1574 г.) со своими предисловиями и комментариями. Симон Будный - страстный защитник просвещения народа. В своем отношении к христианскому вероучению он рационалист. Иногда превозносит разум человеческий, противопоставляя его Божественному откровению. В вопросе воплощения Христа стоял на позициях классического арианства. Симон Будный отрицал бессмертие души, считая, что это не библейское учение. «Совершенно очевидно заблуждение тех, - писал он, - кто считает, что души, отделившись от людей, продолжают самостоятельно жить после их смерти, терпят муки или наслаждаются... То, что душа не живет после смерти, вытекает из многих мест Священного Писания... Душа есть не что иное, как человеческая жизнь... Мнение, что якобы существует какая-то душа, которая после смерти испытывает муки или веселится на небе, является басней... Совершенно очевидно, что мертвые и святые ничего не знают ни о нас, ни о себе, ибо как только дух вылетает из их тела, тотчас же умирают и их мысли»*. ("Подокшин С. А. Скорина и Будный: Очерк философских взглядов. - Минск, 1974. - С. 99, 100). Подобный взгляд на единство телесного и духовного в человеке, подчеркивающий целостность человеческой личности, составлял отличительную черту передовой философии эпохи Ренессанса. Будный значительно опередил свое время, вот почему его сочинения часто встречались враждебно представителями не только католической и православной церквей, но даже и протестантской.

Деятельность М. Башкина, Ф. Косого, Ф. Скорины, Симона Будного и многих других мыслителей XVI века подготовила добрую почву для последующего развития религиозно-реформационных идей в России. «Не следует преувеличивать глубину этого «протестантского» влияния, - пишет Г. Флоровский, - однако известный налет «протестантизма» навсегда остался на украинском народном складе...»*. (*Флоровский Г. Пути русского богословия. - С. 37).

Старообрядческий раскол

Во второй половине XVII века возникло еще одно религиозно-общественное движение - старообрядчество. По числу участников и сфере распространения это было действительно массовое движение, объединившее в себе целый ряд религиозных течений, возникших в результате раскола в русском православии. Как известно, сторонники старообрядчества отказались принять реформы, проводимые патриархом Никоном.

Одним из идеологов русского старообрядчества и руководителем раскола стал протопоп Аввакум (1621-1682 гг.), личность весьма противоречивая и неоднозначная. С одной стороны, в своем протесте Аввакум шел в чем-то вперед, например, он выступал за равенство всех людей, за разумность веры, он отрицал культ святых, поклонение мощам и т. д., а с другой стороны, в его мировоззрении было много мистического, он отрицал всякую науку и философию и даже светское образование. Поэтому в какой-то степени трудно сказать, кто был более реформатором, Никон со своими реформами, или Аввакум, страдалец и мученик, принявший мученическую смерть на костре за то, что выступил против этих реформ. Во всяком случае, эта запоздавшая на 150 лет (против Запада) реформация не принесла русскому народу того, что принесла реформация народам Западной Европы.

Никон начал свои реформы с православного богослужения. Особенностью службы в то время было так называемое «многогласие», т. е. одновременное чтение богослужебных текстов несколькими людьми. В церкви было шумно, понять что-либо невозможно, зато служба становилась непродолжительной и все, положенное уставом, вычитывалось без всяких пропусков. Это вызывало недовольство многих священников. Так, например, в 1636 году нижегородские священники писали в челобитной патриарху, что в церквах «зело поскору пение, не по правилам святых отец, говорят голосов в пять и в шесть и боле со всяким небрежением»*. (* Рождественский Н. В. Челобитная нижегородских попов 1636 г. - Чтение ОИДР, 1902. Кн. 2, отд. 4. - С. 19, 20). Никон пытался придать богослужениям более упорядоченный характер, вводя единогласие. Принималось это с трудом, поскольку богослужения значительно удлинялись и прихожанам трудно было выстаивать их полностью. Но не это явилось главной причиной раскола.

Положение осложнилось после того, как Никон стал вводить троеперстие. До этого на Руси на протяжении уже трех столетий творилось двуперстное крестное знамение, означавшее две природы Христа. Никон предпринял также попытку исправления богослужебных книг по греческим образцам. Однако против этих реформ объединились так называемые «ревнители отеческого благочестия», или «боголюбцы», во главе которых встал протопоп кремлевского Благовещенского собора, духовный отец самого царя Стефан Бонифатьев. Среди них был и протопоп Аввакум. «Боголюбцы» отстаивали уже сложившуюся на Руси форму богослужения, доказывали, что греки им не указ, что греки сами давно утратили истинную православную веру, что они запятнали свою чистоту сношениями с «латинской», т. е. римской, церковью. За основу исправления богослужебных книг, - утверждали «боголюбцы», - нужно брать старинные русские рукописи, а не греческие образцы.

Итак, со стороны Никона, как мы видим, реформация не ставила идеалом восстановление чистоты первоапостольской церкви. Вопрос касался лишь очищения богослужебных книг от накопившихся в них ошибок и исправления некоторых обрядов. Следует сказать, что и со стороны Аввакума эта реформация не ставила перед собой цели вернуться к первоосновам христианства, а сводилась лишь к исправлению того же неправого православия и возвращению его к такому состоянию, в каком оно было во времена, скажем, Ивана Грозного. Фактически эта реформация тянула народ не вперед, а назад.

В результате получилось, что государственная православная Церковь времен Никона объективно была более прогрессивной, чем атакующая ее старообрядческая. Мало того, что раскольники чем дальше, тем больше запутывались в своих внутренних спорах и дробились на враждующие между собой секты и толки, они делались все более «замкнутой системой», недоступной для последующих духовных движений в России. Старообрядцы не реагировали ни на реформы Петра I, ни на указы Екатерины II, ни вообще на какой бы то ни было духовный или социальный прогресс. Они цепко продолжали и продолжают держаться верований своих отцов.

Тем не менее мы не можем не говорить о позитивном начале в движении раскола, который выявил напряженное искание истины в среде русского народа, разоблачил репрессивную политику царской и церковной властей в отношении верующих, не признающих официальной церкви, как противоречащую христианскому вероучению. Был проложен путь от массовой религии к личной вере, подготовивший принятие русским народом последующих реформационных идей.

Религиозные искания русского народа после раскола. Д. Е. Тверитинов

Особую группу в религиозно-реформационном движении в XVII - XVIII вв. составляли кружки, объединяющие в своих рядах представителей интеллигенции и городских ремесленников. Одним изних был кружок «еретиков-иконоборцев», во главе которого стоял лекарь Д. Е. Тверитинов (1667-1741 гг.). Кружок объединял квалифицированных ремесленников Москвы, регулярно собиравшихся в доме Тверитинова. Д. Е. Тверитинов отвергал православную догматику и обрядность. Он отвергал реальное присутствие тела и крови Христа в кусочках просвиры, вымоченных в вине. Поклоняющихся иконам Тверитинов называл «идолопоклонниками». Он отвергал почитание креста, рассуждая очень просто: «Егдаде у кого сына убьют ножем или палкою и тое-де палку или нож того убитого отец как может любить? Тако де и Бог, как то древо может любить, понеже на нем распят сын его»*. ("Описание документов и дел св.пр. Синода. Приложение № 15. -С. 305.). Тверитинов отвергал церковные предания, церковную обрядность и все те церковные учреждения, которые были созданы, по его мнению, лить для корыстных целей священства. Он не признавал посредничество святых, а также девы Марии, отрицал культ мощей.

Следует отметить, что Тверитинов был знаком с протестантской литературой, в частности, с лютеранской. Но по своему радикализму он оставил за собой даже лютеранство, в приверженности к которому его обвиняли**. (** Русское православие, вехи истории. - С. 265).

Д. Е. Тверитинов приобрел несколько тысяч последователей. В 1714 году он был предан анафеме и отдан гражданскому суду. Тогдашний местоблюститель патриаршего престола С. Яворский был сторонником решительной борьбы с еретиками. «Еретиков достойно и праведно есть убивати, - писал он. - Самим еретикам полезно есть умерети, и благодеяние тем бывает, егда убивается*. ("Самарин Ю. Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович. Собрание сочинений. Т. 5. - М., 1880. - С. 240, 241.). Однако Петр I не разделял такой ревности в отношении «еретиков». За свое вольномыслие поплатился жизнью лишь двоюродный брат Тверитинова Фома, и то только за то, что рассек косарем одну из икон в Благовещенском соборе Кремля**. (**Русское православие, вехи истории. - С. 266).

Учение Тверитинова, очень смелое и неожиданное для того времени, представляет собой, безусловно, яркий и интересный эпизод в развитии русской религиозно-реформационной мысли.

Субботничество

В 70-80-х годах XVIII в. во многих населенных пунктах губерний центральной части России и среднего Поволжья распространяется субботничество. История субботнического движения в России до конца остается еще не изученной. Один из исследователей этого вопроса прошлого столетия Н. Астырев писал: «Лучшие исследователи русского раскола и сектантства едва упоминают о субботниках при перечислении «наиболее вредных сект» по официально принятой терминологии; истории этой секты совсем не разработано; не сделано до сих пор сколько-нибудь серьезной попытки связать в одно целое отдельные о ней известия, относящиеся к самым различным пунктам России на протяжении четырех столетий»*. (* Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. - 1891, № 6. - С. 34.). И дальше автор пишет: «...Можно предположить даже, что не было такого периода в течение четырех веков, когда этой секты не существовало бы в каком-нибудь углу обширного русского государства; следовательно, рассматривая Русь как одно целое, можно утверждать, что секта существовала постоянно, но не преемственно, здесь вспыхивая, там угасая, причем одни группы сектантов могли даже не знать о существовании других, их связывало и связывает между собой только Библия...»**. (**Там же. - С. 63).

Еще в начале XVIII в. святой Дмитрий Ростовский (1645-1709 гг.), известный расколовед, в своем «Розыске» упоминает о субботниках, «иже по жидовски субботу празднуют»***. (*** Еврейская энциклопедия. Т. 7. - С. 582). Эти субботники («щельники») жили на Дону. Другие авторы называют субботствующих «иконоборцами» и «селезневцами», как именовали по имени Селезнева субботников около Тулы. Более широкое распространение субботствующих относится к царствованию Екатерины II (1762-1769 гг.). -К этому времени относится появление и молокан. Вот что пишет о связи субботствующих с молоканами Н. Астырев: «Передают, что учитель молоканский Уклеин познакомился в Саратовской губернии с сектой иудействующих, одним из видных деятелей которых был некто Далматов; Уклеин убедил Долматова принять важнейшие догмы молоканства и, идя на уступки ему, сделал обязательным для своих последователей принятие некоторых форм иудейства. Заключена была, следовательно, уния между иудаизмом и молоканством. По смерти Уклеина среди молокан начались раздоры из-за еврейских обрядов и догматов, некоторые из учеников Уклеина во главе с Сундуковым остались ему верны и приняли имя «субботников», в отличие от «молокан-воскресников», не захотевших принять еврейских установлений»*. (*Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. - 1891, № 6. - С. 61, 62). Хотя Сундуков был выходцем из Саратовской губернии, вскоре молокане-субботники появились и на Кубани, где население прозвало их «псалтырниками», потому что при богослужении они пели старыми молоканскими напевами псалмы Давида.

В то же время стали известны субботствующие и в других местах. В 1797 г. их взгляды разделял донской казак Филипп Косяков. Он проповедовал учение субботствующих на Дону. Вместе с братом они обратились к атаману войска Донского с ходатайством о разрешении им свободно исповедовать свою веру. Результат их ходатайства неизвестен, но сохранились сведения, что многие жители города Александрова, главным образом, из купечества и мещанства, по субботам уклонялись от своих общественных обязанностей. Составляя большинство населения, они были освобождены правительством от всякой работы по субботним дням**. (**Варадинов. Ист. МВД. - 1863, VII. - С. 87).

В 1804 году субботники появились в Орловской губернии, в 1805 - в Москве. В 1811 году субботствующие были обнаружены во многих местностях.

В течение первой четверти 19-го века субботствующие распространились в Московской, Тульской, Орловской, Рязанской, Тамбовской, Пензенской, Саратовской, Астраханской, Ставропольской и Воронежской губерниях. В связи с бурным распространением секты начались репрессивные меры. Так, 23 июня 1820 года из Екатеринослава выселили всех субботников на Кавказ. Интересно отметить, что в этом же году комитет министров принял положение о запрещении евреям держать в качестве прислуги христиан*. (* Первое собрание законов, N28249. Еврейская энциклопедия. Т. 1. -С. 804.).

3 февраля 1825 года вышел Синодский указ, составленный по Высочайше утвержденному императором Александром I положению Комитета Министров О мерах к отвращению распространения жидовской секты под названием субботников. Текст указа гласил: «Как ничто не может иметь большего влияния над простым народом, как презрение или посмеяние над заблуждениями, и что средство сие употребляют как раскольники разных сект, так и субботники в отношении православной веры, то в сношениях местных начальств именовать субботников жидовской сектою, и оглашать, что они подлинно суть жиды, ибо настоящее их наименование субботников или придерживающихся Моисеева Закона, не дает народу точного о секте сей понятия и не производит того к ней отвращения, какое может производимо быть убеждением, что обращать стараются их в жидовство». (**Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. - 1891, № 6. - С. 62).

После репрессивных мер 1825-1826 и последующих годов субботствующие постепенно стали исчезать из центральных губерний и появляться на окраинах (Северный Кавказ, Закавказье, Сибирь). Но после выселения субботствующих, открыто исповедовавших свою веру на прежних местах жительства, осталось много «скрытых» субботников. Детали их учения и богослужения разнились по различным губерниям.

Помимо молокан-субботников субботу соблюдали и часть закавказких молокан-прыгунов, а также иеговисты-ильинцы. Основателем секты иеговистов-ильинцев является бывший капитан - артиллерист Николай Ильин. Появилась эта секта в середине XIX в. на Урале. Ее приверженцы пытались вернуться к древнееврейскому Богу Иегове и в то же время не хотели расстаться с христианством. В основе учения лежала заповедь любви к ближнему. Все члены секты образовывали единое братство с общностью имущества. В жизни отличались простотой, скромностью и трудолюбием. Праздновали субботу, соблюдали закон о чистых и нечистых животных. Обрезание Ильин признавал только для евреев, для остальных же считал достаточным «обрезание верою на сердце»*. (* Еврейская энциклопедия. Т. 7. - С. 585.). В 1890 году ильинец Григорий Плотников говорил: «Субботниками прозвал нас народ за то, что первоначально, согласно заповеди, мы чтили день субботний, не работали в этот день, но теперь, памятуя, что Иисус Христос творил в этот день добрые дела, мы работаем в него, но заработок отдаем бедным...»**. (**Молоствова Е. Иудействующие в русском сектантстве. Пережитое, III. - 1911).

С вступлением на престол императора Александра II в 1855 г. и наступлением эпохи великих реформ в России положение субботников меняется к лучшему. Во многих местах они перестают скрывать свою веру. Субботники снова появляются в Центральной России. В 70-х годах XIX столетия в Павловском уезде Воронежской области 90 субботников по решению суда были приговорены к лишению всех прав и ссылке на поселение в Закавказье. Но представитель сената Мордвинов, ревизующий это дело, дал благоприятный отзыв об этих людях. Вот что он писал: «Они [субботники] живут замкнуто в домашнем быту, но в отношениях своих к властям безупречны, усердно трудятся и исправно платят подати». В результате дело о субботниках было закрыто*. (*Еврейская энциклопедия. Т. 7. - С. 585).

По свидетельству многих авторов, субботники во второй половине XIX века были представлены в 30 губерниях России, насчитывая более 30 тысяч последователей. Манифест о свободе совести от 17 апреля 1905 года положил конец суровым мерам против «жидовствующих» и субботников, которые принимались по отношению к ним в некоторых губерниях. Но все равно губернское начальство часто смешивало всех соблюдающих субботу с евреями.

Интересно отметить тот факт, что, когда один из первых миссионеров Церкви АСД Л. Конради (1856-1939 гг.) стал проповедовать в России (1886 г.), ему было предъявлено обвинение в распространении жидовствующей ереси и в обращении в еврейскую веру русских людей. Пришлось отсидеть 40 дней в тюрьме, пока представители американского посольства не объяснили русским властям, что Конради христианин, а не иудей*. (*Conradi L. R. A Visit to Russia. Historical Sketches. Basle: Imprimerie Poluglotte, 1886. P. 250-271).

Что касается веры и благочестия субботствующих, то все и частные, и официальные исследователи единогласно отмечали, что субботствующие трудолюбивы, грамотны, беспрекословно исполняют требования начальства, в их среде не замечается пьянства, разврата и бедности; они приветливы, гостеприимны и охотно оказывают помощь как своим единоверцам, так и православным. Эти единогласные свидетельства дореволюционных авторов показывают, что основное у русских субботников - это проповедь не столько словами, сколько примером, примером своей жизни. Не составляя единой организации, не имея общего вероучения и даже общего богослужения, русские субботники в течение четырех веков свидетельствовали о Законе Божьем непосредственным примером.

Таким образом, когда в конце XIX века в России стало распространяться учение Церкви АСД, многие доктрины этой церкви не показались русскому человеку странными или чуждыми. Если говорить о субботе, то сознание русского человека было приготовлено к ее принятию теми религиозно-реформационными движениями, о которых речь шла выше.

Следует упомянуть о том, что в настоящее время в Тамбовской, Воронежской областях и некоторых районах Азербайджана и Армении имеются разрозненные группы субботников, не связанные с Церковью АС Д.

Духовное христианство

В середине XVIII века в русском религиозно-реформационном движении появляется еще одно направление - так называемое «духовное христианство», подразделившееся в последующем на духоборчество и молоканство. «Духовных христиан», отмечает Клибанов, отличает деятельное, позитивное отношение к жизни, поиски новых форм общественного устройства*. (* Русское православие, вехи истории. - С. 576).

Впервые мы сталкиваемся с духоборчеством на юге Украины, в Харьковской и Екатеринославской губерниях, а также в Воронежской губернии. Основателем движения был Силуан Колесников, человек, знакомый с протестантизмом и трудами мистиков. Духовные христиане выступили как поборники вечной, божественной духовной истины, которую они стремились очистить от «мертвящего обрядоверия». Духоборы отвергали веру в иконы, в святость храмов, мощей, в разного рода церковные чудеса, учили о внутренней церкви, которая как бы находится в самом человеке. С самого начала «духовные христиане» провозгласили общность имущества. Для этого они объединялись в коммуны. Специальные выборные лица регулировали труд и распределение материальных благ. «Духовные христиане» провозглашали равенство всех людей независимо от их имущественного и государственного положения, от их национальной и религиозной принадлежности.

Духоборы стремились к чистой и возвышенной жизни, которая возможна, если человек вступит в общение с Богом и в нем будет жить Святой Дух. Безусловно, образ жизни духоборов не мог не привлекать к себе людей. Многих подкупала честность, трудолюбие, трезвость духоборов, и это в немалой степени способствовало распространению их учения. «Прямодушные, честные, ласковые с трогательной заботливостью хлопочущие о нуждах других, и какие работники. Рослые, сильные, стройные, красавцы», - так характеризовал духоборцев председатель Государственной думы Н. А. Хомяков, живший одно время в их среде*. (*Тенеромо И. Религиозные искания наших дней // Мир. - 1909. №11,12.).

Духоборы отрицали Библию, противопоставив ей так называемую «Животную книгу» - собрание псалмов, сочиненных самими духоборами и передающихся изустно из поколения в поколение, а также так называемые откровения, составлявшие основы их веры. Отрицали они и божественность Христа; Бога духоборы толковали как «мировую любовь», «вечное добро», т. е. их мировосприятие было по существу пантеистическим. Учение духоборов, по их просьбе, было изложено Г. С. Сковородой (1722-1794 гг.) - известным поэтом и философом-мистиком**. (**Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России. - М., 1977. - С. 230).

За сравнительно короткое время духоборчество распространилось в центральных губерниях России, в Поволжье, в Сибири, в Финляндии, среди донского казачества. Православная Церковь, проявляя религиозную нетерпимость, заставляет правительство применять к духоборам суровые меры наказания, включающие в себя высылку на тяжелые работы, на поселение и на каторгу. Но это лишь способствовало дальнейшему распространению духоборчества в России.

Еще одной ветвью «духовного христианства» являются молокане. Основателем этого направления считается СМ. Уклеин, православный крестьянин из Тамбовской губернии, человек образованный, начитанный и сведущий в Священном Писании. Он учил, что в основу веры должна быть положена только Библия. Именно Библией следует проверять и всякое внутреннее просвещение или внутренний духовный опыт. Впервые название «молокане» было дано отделившимся от духоборов в 1785 году за то, что в пост они пили молоко. Сами же молокане объясняли свое название словами апостола Петра: «Как новорожденные младенцы возлюбите чистое словесное молоко» (1 Петр. 2:2). Чистым молоком духовным молокане называли свое учение. По сути дела, их учение - это теизм, освобожденный от церковно-канонических норм. Многое сближало молокан с западными протестантами, в частности, то, что они рассматривали Библию как единственный источник истины. Молокане исповедовали идею «спасения верой», отвергали учение о посредниках между Богом и человеком. Все это в дальнейшем предопределило их поглощение баптистами. Следует отметить, что молокане были одной из самых крупных протестантских сект в России, насчитывавшей свыше 200 тыс. последователей.

Царское правительство и господствующая Церковь в лице православия преследовали также и молокан, причисляя их к одной из вреднейших сект. Производилось их массовое выселение из центра России в Таврическую губернию, в Закавказье, на Северный Кавказ, в Сибирь, Нижнее Поволжье. Поселяясь на новых землях, молокане активно развивали сельское хозяйство, в частности, овцеводство, садоводство, многие промыслы, строили мельницы, крупорушки и т. д., становились основными поставщиками хлеба на окраинах России.

Выделившийся в первом десятилетии XIX века в молоканстве донской толк ищет условия для компромисса с православием. Основатель его А. Саламатин вводит в молоканство православные обряды, признает таинства православной Церкви за исключением таинства миропомазания и священства. Он же вернулся к крещению младенцев и евхаристии. Так называемое прыгунское движение в молоканстве пыталось вернуть всему движению мистико-экстатический культ. Руководители этого движения возвещали скорое приближение конца света, они звали своих последователей в «Новый Иерусалим», который вот-вот должен открыться на погрязшей во грехах земле и заключить избранных в свои стены. Выделилась группа молокан субботнического толка, хотя она и была немногочисленной.

Очевидно, что к концу XIX века исконно русское религиозное сектантство находилось в разброде. Ни одна из крупных религиозных сект не сохранила религиозного единства. Каждая из них подразделялась на большее или меньшее число течений, зачастую враждовавших друг с другом не менее ожесточенно, чем враждовали между собой, скажем, «духовные христиане» и православие. Оказалась совершенно невыполненной задача воплотить идею братства и равенства всех верующих как «детей Божьих» и объединить их общим делом построения царства Божьего на земле. Коммуны, в которых духоборы и молокане пытались воплотить свои высшие религиозные идеалы, потерпели крах. И кризис этого направления в русском сектантстве связан был именно с тем, что оно от начала пошло по заведомо ложному пути, пути социально-религиозных утопий. Вся история человечества давно показала несостоятельность идеи построить рай на земле. «Царство Мое не от мира сего», - говорил Христос (Ин. 18:36).

Со временем и духовная практика духоборов вылилась в то же мертвое обрядоверие, которое они сами когда-то критиковали. Известный исследователь и знаток русских сектантов В. Д. Бонч-Бруевич, наблюдая за жизнью духоборов, отмечал: «Обряд отлился в определенную форму, заняв место обыкновенного религиозно-церковного ритуала, часто утерявшего всякий смысл, но сохраняющегося по традиции»*. (* Ольховский В. Обряды духоборцев - живая старина. - СПб., 1905). Посетив в 1910 году духоборческие села в Грузии, Бонч-Бруевич писал об оставшихся там духоборах: «Они почти все мертвы, живут старинкой, воспоминаниями... Они духоборцы только по одежде и названию»*. (* Бонч-Бруевич В. Д. У кавказских духоборцев // Современный мир. - 1911, № б. - С. 249).

Вместе с тем нельзя не сказать о той исторической роли, которую сыграло сектантское движение XVIII - конца ХIХ века в России. Это движение выступало против социального угнетения, критиковало господствующую церковь за отступление от первооснов христианства, за практику обогащения, за пороки, царящие среди духовенства. Русские сектанты проповедовали идеи, которые сближали их с протестантами Западной Европы. Молокане подняли на должную высоту Библию, сделав ее настольной книгой в каждой молоканской семье. Они выдвинули идею «спасения личной верой» в противовес чисто языческому представлению о вымаливании спасения у Бога и заслуживании его своими делами. Они отказались от посредников между Богом и человеком, от поклонения иконам и мощам, от сложной обрядности и формальности.

Борьба русских сектантов с теми многочисленными отступлениями от евангельского образца, которые вкрались в православное вероучение, естественно, стоила народу многих жертв. Господствующая Церковь не могла мириться со свободомыслием смелых проповедников истины, в лучшем случае высылая их на окраины России и в Сибирь, а в худшем бросая в тюрьмы и предавая казням.

Анализируя причины возникновения и эволюции русского сектантства, необходимо отметить, что очень часто во главе религиозно-духовных по-

исков народа оказывались люди, не имеющие формального богословского образования, однако наученные самой жизнью и собственным опытом богопознания. Будучи харизматическими лидерами, они, безусловно, увлекали за собой многих последователей, но в силу отсутствия образования не могли облечь свои идеи, во многом перекликающиеся с самой высокой богословской мыслью Запада, в «формализованные теологические системы»*. (* Митрохин Л.Н. Баптизм: история и современность. - СПб.: РХГИ, 1997.-С. 209). Отличаясь аморфностью и в организационном отношении, традиционные русские сектанты значительно уступали западным протестантам с их унифицированным и тщательно разработанным вероучением, а также отлаженной организацией. Вот почему новые протестантские течения (баптизм, адвентизм и др.), активно распространяющиеся в России к концу XIX века, стали представлять собой определенную конкуренцию русскому сектантству.

Подводя итог краткому описанию различных форм русского сектантства, следует еще раз отметить, что появление религиозно-реформационных движений на всем протяжении истории русского народа свидетельствовало о неудовлетворенности русского народа мертвыми по духу предписаниями официальной церкви. Искренние верующие люди пытались искать удовлетворение своим духовным запросам. Этому в немалой степени содействовало появление на родном языке в XIX веке Священного Писания, которое, все более распространяясь, становилось единственным источником правды о Боге

и Его спасении для многих ищущих сердец. Ясно, что возникавшие в среде русского общества религаозно-реформационные движения смогли подготовить почву для принятия Россией идей протестантизма пришедших с Запада, в том числе и «Трехангельской вести», которая принесена была в Россию в конце XDC века адвентистами седьмого дня.

Вопросы для обсуждения:

1. С чем связано появление религиозно-реформационных движений в истории России?

2. Перечислите основные требования автора «Слова о лживых учителях».

3. В чем суть основных идей движения псковско-новгородских еретиков, или стригольников?

4. Какое значение для распространяющейся в России Церкви адвентистов седьмого дня имели идеи, вынашиваемые в свое время лидерами и идеологами новгородско-московской ереси, или жидовствующими?

5. В чем суть богословского спора между нестяжателями и иосифлянами?

6. В чем заключается реформационное значение старообрядческого раскола?

7. Дайте характеристику субботничества как одного из религиозно-реформационных движений в России в XVIII-XIX вв.

8. Охарактеризуйте основные направления «духовного христианства».

9. Каким было отношение к представителям различных религиозно-реформационных течений со стороны государственной власти и господствующей церкви в России?

10. Отметьте общие черты, объединяющие молокан с представителями западно-европейского протестантизма.

Глава 4. Распространение в России идей западного протестантизма как одна из предпосылок в возникновении и последующем развитии адвентизма

Первые контакты России с западным протестантизмом. Роль лютеранской церкви. Значение политики Петра I. Влияние протестантских идей на православное богословие. Значение манифестов Екатерины II. Менонитские поселения в России и их значение для адвентизма. Юнг-Штиллинг и его влияние на аристократические круги России. Штундизм и распространение баптизма. Евангельско-христианское движение.

Ранее уже было отмечено, что различные религиозно-реформационные движения, существовавшие в России в лоне православной Церкви, и отстаиваемые ими идеи в немалой степени способствовали подготовке сознания русского человека к принятию ряда вероучительных положений Церкви адвентистов седьмого дня. В настоящей лекции мы попытаемся проследить, каким образом проникновение западно-европейского протестантизма могло способствовать появлению и развитию в России адвентизма.

Первые контакты России с западным протестантизмом относятся еще к XVI веку, когда в Москве была открыта первая лютеранская кирха. Следует заметить, правда, что лютеранская Церковь ограничивала свое влияние лишь лицами немецкой национальноста, доживающими в тогдашней России. В основном это были купцы и специалисты («умельцы» или «знатцы») в различных областях знания и ремеслах. Следует отметить, что российские правители, ревниво оберегая свой народ от иноверческого влияния, в то же время терпимо относились к вере иностранцев, проживающих в России, позволяя им самим решать свои внутрицерковные дела и свободно отправлять богослужения.

Подобные контакты значительно расширились в начале XVIII века благодаря политики Петра I (1672-1725 гг.), который вынашивал идеи восстановления политического, культурного и религиозного единства Европы. Петр I активно приглашал в Россию высококвалифицированных специалистов, ученых, врачей, военачальников. Царь даже разрешил смешанные браки между православными и лютеранами без перекрещивания последних в православие. В эту эпоху протестантские идеи оказывают серьезное влияние на православное богословие, которое все больше приобретает черты богословия западного. Примером тому служит деятельность известного церковного и политического деятеля, одного из образованнейших людей своего времени, ректора Киево-Могилянской академии, а позже архиепископа новгородского Феофана Прокоповича (1681-1736 гг.). Верный помощник Петра I в проведении церковных реформ, в своих богословских взглядах он представлял собой образец так называемого «лютеризированного православия». При царствовании Екатерины II контакты между лютеранскими и православными богословами стали настолько тесными, что епископ Псковский Симон То-дорский, например, уже не видел реальных различиймежду лютеранским вероучением и учением Восточной церкви*. (*tjeorges Florovsky, "The Orthodox Churches and the Ecumenical Movement Prior to 1910," in A History of the Ecumenical Movement, 1517-1948, ed. Ruth Rouse and Stephen C. Neill, third edition (Geneva: World Council of Churches, 1986), 189.).

Дальнейшая история проникновения в Россию западного протестантизма, главным образом в лице его более радикального крыла, меннонитского братства, последователей бывшего голландского католического священника Менно Симонса (1492 - 1559 гг.), связана с манифестами, которые были изданы в 1762- 63 гг. императрицей Екатериной П.

Еще раньше русское правительство, заботясь об укреплении Российского государства, стало приглашать для переселения в Россию жителей европейских государств, посылая своих агентов-вербовщиков в Германию, Голландию, Францию, Швейцарию и другие страны. Так, например, императрица Елизавета (1741 - 1761 гг.), дочь Петра Великого, издала соответствующий указ, содержащий 9 пунктов, который открывал двери России для западных переселенцев, и лишь Семилетняя война помешала его осуществлению**. (**Григорий Писаревский. Из истории иностранной колонизации в России XVIII в. - Москва, 1909. - С. 28-44). Приглашая иностранцев, царское правительство преследовало двойную цель: прежде всего открыть путь западноевропейской культуре, а также остановить продвижение вперед полудиких калмыцких и киргизских орд, которые часто нападали на пограничные крепости Российской империи.

Наиболее эффективным оказался Манифест от 22 июля 1763 года. Он был положен в основу всей колониальной политики России в последующие 40 лет. Западным колонистам, переселяющимся в Россию, гарантировались, в частности, следующие права и свободы: (1) бесплатное питание и транспортировка от границ России до места поселения; (2) право селиться на любой территории России и свобода выбора любого рода занятий; (3) право на получение заемов для строительства домов, приобретения сельскохозяйственного инвентаря, организации производств и т. д.; (4) освобождение от военной и гражданской службы; (5) освобождение от уплаты налогов на несколько лет, в зависимости от места поселения и рода деятельности; (6) свобода религиозного исповедания; (7) право строить церкви и открывать свои школы. Запрещалось, правда, организовывать монастыри; (8) право проводить миссионерскую работу среди магометан и других национальных меньшинств России. Прозелитизм среди русского православного населения строго воспрещался; (9) право на самоуправление для тех, кто организовывал сельскохозяйственные коммуны; (10) право покупать батраков и крепостных*. (* Полное Собрание Законов Российской Империи, XVI. № 11 880).

Многие протестанты Западной Европы в манифестах Екатерины II усмотрели ниспосланное от Бога спасение от тех гонений и притеснений, которые постоянно обрушивались на них как на инаковерующих. Откликнувшихся на переезд в Россию оказалось довольно-таки много. Главным образом это были представители немецкой национальности. С 1764 по 1767 гг. в Россию переселилось около 8 тыс. семей или 27 тыс. душ, которые были расселены по

обоим берегам Волги близ Саратова*. (* Лебсак Г.И. Великое адвентистское движение и адвентисты седьмого дня в России. - Киев, 1918). Россия воистину стала «страной обетованной» для тех, кто терпел лишения и подвергался преследованиям за свои религиозные убеждения в Западной Европе. Немецкие переселенцы активно осваивали незаселенные территории и, пользуясь предоставленными правительством льготами, довольно быстро обустроились на новой земле, организовав образцовые хозяйства.

В плане обсуждения исторических корней адвентизма в России весьма интересна история колонии Сарепта близ Царицына. Колония была основана известным немецким религиозным деятелем, графом Цинцендорфом (1700-1760 гг.). Граф отличался благоговейным отношением к Слову Божьему, старался исполнять заповеди Божьи, праздновал субботу, перед обрядом хлебопреломления ввел практику ногоомовения, был ревностным миссионером. Основанная им колония была, по выражению Лебсака, оазисом среди пустыни. Сарепта стала очагом западноевропейской культуры. Колонисты вели миссионерскую работу среди калмыков. Колония располагала своими учебными и медицинскими заведениями, ремесленными школами, в течение почти ста лет обеспечивая многочисленные волжские колонии подготовленными кадрами учителей, медиков и проповедников.

Колониальная политика Елизаветы и Екатерины II была поддержана императором Павлом I, который в 1800 году издал указ специально для немецких поселенцев, обещавший «на вечные времена» свободу вероисповедания и освобождение от воинской повинности, и Александром I, который, правда, в своем Указе от 20 февраля 1804 года ввел некоторые ограничения, касающиеся уровня квалификации переселенцев. Отныне приглашались только грамотные и квалифицированные рабочие, способные организовывать образцовые хозяйства. На этот раз немецким переселенцам были предложены огромные южные пространства Российской империи. Среди немецких колонистов, поселившихся в Таврической, Екатеринославской и других южных губерниях, были главным образом меннониты. Они подвергались страшным преследованиям и у себя на родине в Голландии, и в Пруссии, куда вынуждены были бежать, спасаясь от гонений. Поэтому, когда последовало приглашение из России, они долго не раздумывали. В связи с затруднениями, вызванными Отечественной войной 1812 года, поток переселенцев в Россию резко сократился, хотя правительство и разрешило переселение до 200 меннонитских семей в год*. (* Бондарь С.Д. Секта меннонитов в России. - Петроград, 1916. -С. 30).

Следует отметить, что вместе с меннонитами в Россию переселились и члены братской общины сепаратистов (лютеран-пиетистов, отколовшихся от лютеранской общины в Вюртемберге, Южная Германия), отличающиеся твердой убежденностью в близости Второго пришествия Иисуса Христа и наступлении тысячелетнего царства. Все они находились под сильным влиянием идей немецкого богослова Иоганна Бенгеля и пиетиста Юнг-Штиллинга, которые проповедовали о пришествии Христа в 1836 году. Юнг-Штиллинга, бывшего тогда профессором

Марбургского университета, попросил приехать в Россию в 1812 году царь Александр I. Юнг-Штиллинг был известен в аристократических кругах своей яркой новеллой-аллегорией Heimweh («Ностальгия»), в которой он выражал свою веру в скорое наступление тысячелетнего царствия и предшествующее этому пришествие антихриста. Автор был убежден, что единственным недосягаемым для антихриста местом во время гонений на церковь будут пустыни Средней Азии (Откр. 12:4). Именно туда (а не на Запад) устремится большая группа меннонитов, руководимая Клаасом Эппом, который был убежден в близости Второго пришествия Христа, после того, как в начале 1880-х годов политика царского правительства в отношении немецких переселенцев резко изменится*. (* Подробнее об этом в Peter M. Friesen, The Mennonite Brotherhood in Russia (1789-1910), translated from German (Fresno, CA: General Conference of Mennonite Brethren Churches, 1978), и Fred R. Belk, The Great Trek of the Russian Mennonites to Central Asia 1880-1884 (Scottdale, Pennsylvania: Herald Press, 1976)).

Немецкое правительство делало все возможное, чтобы остановить поток беженцев, но это лишь убеждало переселенцев в правильности выбранного решения. Десятки тысяч семей переселены были в Россию и основали колонии в Екатеринославской, Херсонской, Бессарабской губерниях, а также в Крыму и Закавказье. Колонии быстро разрастались, становясь не только религиозно-культурными, но и промышленно-индустриальными центрами на окраинах России. Например, 10% всей сельскохозяйственной техники в Украине выпускалось на меннонитских фабриках, а в целом по России это составляло 6,2 %. Наиболее крупными такими центрами были Хортица, Александровск, Бердянск, Екатеринослав, Миллерово и др. Одним словом, немецкие колонии стали играть заметную роль в тогдашней России*. (*С.Н. Smith, Story oftheMennonltes, fifth edition, revised and enlarged by Cornelius Krahn (Newton, KA: Faith and Life Press, 1981), 306).

Следует отметить, что именно среди меннонитов миссионеры адвентистской Церкви найдут своих первых адептов. Многие выходцы из меннонитских колоний станут в будущем известными миссионерами и руководителями Церкви АСД в России. Достаточно назвать лишь Герхарда Перка, который помогал Конради во время его первого миссионерского визита в Россию; Давида Геде, руководителя Северо-Западной Российской миссии Церкви АСД, а позже руководителя Черноморской миссии; Якова Реймера, будущего руководителя всей адвентистской работой в Украине; Даниила Исаака, одного из руководителей конференции Церкви АСД в России, и др.

В 60-е годы XIX столетия в Россию проникает баптизм. Его появлению предшествовало широкое религиозное движение в среде крестьянства, так называемый штундизм. Штундизм нельзя отнести к какому-нибудь одному определенному виду сектантства. Внешне он выражался в массовом образовании в крестьянской среде кружков по изучению Библии. В этом широком интересе, проявленном в 60-х годах крестьянами к Библии, церковь усмотрела влияние немецких религиозных колоний, в которых изучению Библии отводились специальные часы. Отсюда и название штундисты (от немецкого Stunde - час). Исследователи отмечают, что падение крепостного права и освобождение крестьян от помещичьей зависимости в немалой степени содействовало распространению этого движения, поскольку часто крестьяне нанимались в работники к немцам-колонистам. Этот повышенный интерес к Библии среди простого народа совпал с появлением в России Священного Писания на родном русском языке. «Штундизм, - пишет известный исследователь реформационных движений в России А. И. Клибанов, - означал новую волну религиозных движений в православной среде, новый и весьма чувствительный для православной Церкви откол от нее верующих, главным образом крестьян»*. (* Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России.-С. 188).

Штундистские кружки или группы по изучению Библии быстро росли и распространялись. В 70-е годы на киевщине были некоторые деревни, в которых не осталось ни одного православного, все перешли в штундизм, хотя выход из православия не являлся целью общин украинских штундистов. Стараясь не обострять отношения с господствующей церковью, штундисты часто проводили свои собрания после церковной службы. Один из руководителей движения штунды реформатский пастор К. Бонекемпер в разговоре с А. Д. Ушинским говорил, что содействовал религиозному пробуждению среди русских поселенцев, исходя из самых благих и чистых побуждений. Он советовал им заимствовать от немецких братств штундистов только то, что согласно с православием: стремление к изучению Священного Писания и примерную христианскую жизнь, но не побуждал их оставлять православную церковь*. ('Ушинский. С. 15, 16. См. Бонекемпер К. "Stunde" // Одесский вестник. - 1868, № 56.). Во время своих собраний штундисты пользовались Часословом, Псалтырем, Новым Заветом, Святцами и сборником духовных песен «Приношение православным христианам».

Важно подчеркнуть, что знакомство со Словом Божьим радикально меняло жизнь крестьян. Например, о штундистах Любомирки (Херсонская губерния, ныне Кировоградская область) окружающие свидетельствовали: «Все, знающие штундистов, считают их за людей честных, трезвых, умных, трудолюбивых, передовых людей крестьянского сословия... Нужно быть слишком озлобленным против них, чтобы относиться с презрением к людям, вечно занятым работой, а всякое свободное время посвящающим грамоте»**. (** Емельянов Г. Рационализм на юге России. // Отечественные записки. - 1878, № 3. - С. 204). А священник Ушинский, стараясь понять причины штундизма, удивлялся: «Всего загадочнее казался мне такой нравственный перелом в понятиях и в образе жизни совращенных крестьян, что они вдруг бросали такой народный бытовой обычай, как пьянство, вошедший, казалось, в плоть и кровь всего нашего сельского люда, и усваивали в короткое время вместе с новым вероисповеданием новые, доселе совершенно чуждые им, обычаи, понятия и правила жизни». И еще: «Выслушивая их возражения, удивлялся, что некоторые из них успели в короткое время, самоучкой, без помощи школ, научиться грамоте и прилежно читать Библию в русском переводе»*. (*Ушинский. С. 15, 16; см. также Штундизм и пашковщина (по поводу сочинения Г. Дальтона) // Вера и разум. - Харьков, 1884. Кн. 2. - С. 154-203.). Другой священник прямо писал, что почву и силу этой «ереси» составляет грамотность **. (** Емельянов Г. Рационализм на юге России. // Отечественные записки. - 1878, № 3. - С. 204).

Какое-то время штундисты продолжали посещать богослужения в церкви, не разрывая окончательно связей с православием. Поэтому в первое время обращенные в штунду не вызывали у властей серьезных опасений. Местные власти лишь ограничивались наблюдением за собраниями штундистов и взятием с них подписки о возвращении в приходскую церковь.

Постепенно отношение к штундистам стало меняться как со стороны местных властей, так и православной церкви по мере того, как все больше и больше приверженцев православия переставали посещать церковь, поклоняться иконам и исполнять обряды. В движении штундизма стали усматривать нечто опасное, что могло коренным образом изменить религиозную жизнь не только немецких колоний, но и смежных с ними украинских сел. У штунды появляется все больше и больше противников. Православная Церковь вступает в решительную борьбу со штундизмом. Епископ Алексий по этому поводу писал следующее: «Если южнорусская штунда - явление самобытное, исходящее из глубины народного духа, - и есть продукт самостоятельного его творчества, то борьба с ней представляется делом в высшей степени серьезным и трудным. Если же это явление случайное, привнесенное в народ извне, то и борьба с ним значительно облегчается»*. (Епископ Алексий. Материалы для истории религиозно-рационалистического движения на юге России во второй половине XIX столетия. - Казань, 1908).

А вот что писал о штундизме Достоевский, выражая надежду в то, что это движение будет мимолетным явлением в русской жизни: «Что такое эта несчастная штунда? Несколько русских рабочих у немецких колонистов поняли, что немцы живут богаче русских и что это от того, что порядок у них другой. Случившиеся тут пасторы разъяснили, что лучшие эти порядки от того, что вера другая. Вот и соединились кучки русских темных людей, стали слушать, как толкуют Евангелие, стали сами читать и толковать и произошло то, что всегда происходило в таких случаях... А, впрочем, бояться штунды совсем нечего, хотя жалеть ее очень можно. Эта штунда не имеет никакого будущего, широко не раздвинется, скоро остановится и наверно сольется с которой-нибудь из темных сект народа русского, с какой-нибудь хлыстовщиной - этой древнейшей сектой всего, кажется, мира, имеющей, бесспорно, свой смысл, хранящей его в двух древнейших атрибутах: верчении и пророчестве. Ведь и тамплиеров судили за верчение и пророчество, и квакеры вертятся и пророчествуют, и пифия в древности вертелась и пророчествовала, и у Татариновой вертелись и пророчествовали, и редстокисты наши, весьма может быть, кончат тем, что будут вертеться, а пророчествуют они, уж кажется, и теперь. Да не обижаются редстокисты сравнением. Кстати, многие смеются совпадению появления обеих сект у нас в одно время: штунды в черном народе и редстокистов в самом изящном обществе нашем. Между тем туг много и не смешного. Что же до совпадения в появлении двух наших сект, - то уж без сомнения они вышли из одного и того же невежества, то есть из совершенного незнания своей религии»*. (* Достоевский Ф. М. Миражи, штунда и редстокисты, Дневник писателя 1877 // ПСС, Ленинград: Наука, 1984. Т. 25.).

«Не будучи каким-то единым оформленным религиозным направлением и не имея своей особой доктрины и догматики, штундизм был, по сути дела, формой рационализации и интенсификации существующих религиозных верований в общинах тех же лютеран, меннонитов и др., культивируемой верующими, не удовлетворенными рутиной церковной жизни. Для многих же россиян, вошедших в штундистские кружки, их практика коллективного и самостоятельного чтения и толкования Библии стала ступенью к принятию четко оформленного и последовательного вероучения баптизма»**. (**История религий в России: Учебник / Под общ. Ред. Н.А. Трофимчука. - М.: Изд-во РАГС, 2001. - С. 344). Штундизм постепенно слился с баптизмом, который стал быстро распространяться на юге Украины, в Закавказье, на Северном Кавказе, в Киевской губернии и в Петербурге.

Отдельно следует отметить духовное пробуждение в аристократических кругах Петербурга в начале 70-х годов, известное как «салонный евангелизм». Связано оно было, главным образом, с миссионерской деятельностью евангелического проповедника английского лорда Гренвилла Редстока, которого петербургские аристократы прозвали «лордом-апостолом». Среди первых обращенных были граф М. М. Корф, министр путей сообщения граф А. П. Бобринский, княгиня В. Ф. Гагарина, княгиня Н. Ф. Ливен и другие. Вся эта плеяда «редстокистов», как называли тогда людей, обратившихся через проповеди Редстока, предоставляла салоны своих домов-дворцов для собрании и встреч. Ни в личных беседах, ни в публичных собраниях Редсток никогда не касался догматических вопросов. На его собрания приходили иногда священники, чтобы удостовериться, не говорит ли он против православной церкви, но ничего подобного они от него не слыхали. «Он мало занимался догматическими вопросами, - вспоминает о проповедях лорда Редстока М. М. Корф, - никогда не затрагивал основ православия, но знал и любил Библию как письмо своего Друга. Все его существо было проникнуто доверием к Богу»*. (* Корф М. М. Мои воспоминания. - Тээкяйя, 1923, № 2-13. Перевод с эстонского, 1973.). Лорд проповедовал лишь веру в Иисуса Христа как единственного спасителя, в его искупительную жертву за все человечество. Известный русский писатель Н. С. Лесков, посвятивший Редстоку целую книгу «Великосветский раскол», с определенной долей симпатии писал о внутренней простоте и скромности и вместе с тем великой силе убеждения этого человека**. (** Лесков Н. С. Великосветский раскол (лорд Редсток, его учение и проповедь). - М., 1877. С. 40, 41. См. также А. С. Пругавин, Раскол вверху. Очерки религиозных исканий в привилегированной среде. - СПб., 1909).

Последователи Редстока не ограничились аристократическим кругом и начали миссионерскую деятельность среди рабочих, студентов и мелких чиновников. Среди последователей Редстока был гвардии полковник в отставке В. А. Пашков. Он развил активную миссионерскую деятельность в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Туле, вместе с другими представителями петербургской знати организовал «Общество поощрения духовно-нравственного чтения», которое занималось не только переводом и изданием религиозной литературы, но и активной благотворительной деятельностью, открывая швейные мастерские и прачечные для бедных женщин, столовые для студентов и бедных рабочих, приюты. Для распространения евангельской вести среди рабочих в 1875-1886 гг. обществом издавался журнал «Русский рабочий».

Пашков стремился не столько к тому, чтобы создать еще одну религиозную корпорацию, сколько к тому, чтобы возбудить в народе религиозный энтузиазм, стимулировать «ревивализм», т. е. пробудить, оживить пребывающих в «спящем» состоянии христиан России. Пашковцы пытались объединить штундистов, баптистов, меннонитов и молокан воедино, но эта попытка не удалась. Позже пашковцы стали называться евангельскими христианами и были объединены И. С. Прохановым, положившим начало Всероссийскому союзу евангельских христиан.

Баптистское и евангельское движение, хронологически предшествовавшее проповеди адвентистской вести, в какой-то степени облегчало путь адвентистским миссионерам. Многие из тех, кто побывал уже в баптистских общинах и по каким-то причинам разочаровался, переходили к адвентистам.

Подводя итог, следует отметить, что распространение западно-протестантских идей, евангельское пробуждение, имевшее место в 70-80-е гг. и охватившее все сословия России, начиная от простых крестьян, ремесленников, чиновников и кончая высшей аристократией, в какой-то степени также способствовали подготовке доброй почвы для проповедования трехангелъской вести в России.

Вопросы для обсуждения:

1. Когда в России впервые появились протестанты?

2. Обсудите основные пути, по которым протестантизм проникал и распространялся в России.

3. Обсудите содержание манифестов, изданных императрицей Екатериной II в отношении переселенцев из Европы.

4. Каким было отношение российских властей к вероисповеданиям иностранцев?

5. Какой вклад вносили протестанты в общественно-экономическую и культурную жизнь России?

6. Что такое «штундизм», и какую роль он играл в распространении баптизма, евангельского христианства и адвентизма в России?

7. Покажите, каким образом распространение западно-европейского протестантизма в России способствовало появлению и последующему развитию адвентизма.

Глава 5. Идея скорого второго пришествия Христа в России

Эсхатологический характер русского национального сознания. Ожидание возвращения Христа в конце XV в. Оживление эсхатологических ожиданий в связи с расколом в русской церкви. Апокалиптическое видение «духовных христиан». Эсхатологические настроения российского общества в начале XIX в. Духовное пробуждение в немецких колониях в связи с ожиданием скорого пришествия Христа. Эсхатологическая напряженность и Русская Православная Церковь.

Великое адвентистское движение, охватившее в первой половине XIX века многие страны, в том числе и Европы, не обошло стороной и Россию. Пробуждение, связанное с ожиданием скорого пришествия Иисуса Христа, отмечается повсеместно. Однако, прежде чем говорить об эсхатологических настроениях в России в XIX, следует вкратце остановиться на том, как идея скорого Второго пришествия Христа на землю преломлялась в истории России в предшествующие века.

Следует сразу же отметить тот факт, что «русскому национальному сознанию всегда было свойственно трагическое ощущение, эсхатологическая вера в достижение лучшей жизни...»* ("Шестаков В.П. Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры. - М., 1995. - С. 4). В немалой степени формированию такого сознания способствовало само христианство, которое было усвоено на Руси. Речь идет о византийском христианстве с его апокалиптическим видением будущего. Многие сочинения византийских авторов, проникнутые эсхатологической проблематикой, были особенно популярны на Руси, определяя характер и отечественных церковных произведений. В. Сахаров, известный исследователь древнерусской письменности, отмечает: «Не замедлили и русские писатели приобщиться к общему настроению умов на Востоке и Западе и с первых времен христианства в России мы встречаемся с мыслию о близости кончины мира...»* (Сахаров В. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи. - Тула, 1879. - С. 54).

Весьма популярной в XIV-XV вв. становится идея о том, что конец света наступит по окончании 7 тысяч лет. Об этом говорит автор жития св. Сергия Радонежского, подчеркивая, что такой светильник в русской земле, как св. Сергий, недаром воссиял на скончании седьмой тысячи. Описывая жизнь другого святого, Стефана Пермского, тот же автор передает мнение его современников, которые считали, что по милосердию Божьему на исходе седьмой тысячи лет, т. е. накануне седьмой тысячи лет, народу пермскому послан просветитель. В одном часослове тех лет, в частности, говорилось: «Лета и времена и дни кончаются, а страшный суд готовится»**. (**Там же. - С. 55).

Значительно оживились эсхатологические ожидания русского народа в XV в. В конце XV в. русский народ пережил свое «великое разочарование»*, (*По аналогии с разочарованием участников миллеритского движения в 1844 г. в США.). вызванное не исполнившимся предсказанием второго пришествия в 1492 году. Дело в том, что в соответствии с древними пасхалиями в ночь с 24 на 25 марта 1492 года истекало 7 тысяч лет от сотворения мира. По православному представлению история мира в соответствии с семью днями творения должна уложиться по слову Давида «пред очами Твоими тысяча лет как день» (Пс. 89:5) в 7 тысяч лет. Поскольку православные считают от Адама до Христа не 4004 лет, а 5508 лет, следовательно, Страшный Суд должен был наступить в 1492 году (5508 + 1492 = 7000).

О наступлении Страшного Суда свидетельствовали многие авторитетные византийско-болгарские источники, например, «Небеса» Иоанна Дамаскина, «Жития Андрея Юродивого» и др.** (**3амалеев А.Ф., Овчинникова Е.А. Еретики и ортодоксы. - Лениздат, 1991. - С. 69.). Взятие Константинополя турками в 1453 году рассматривалось как явный признак приближающегося Второго пришествия Христа, резко усиливший эсхатологические ожидания в православной среде***. (""Подробнее об этом см. Сахаров В. Эсхатологические сочинения и сказания в древнерусской письменности и влияние их на народные духовные стихи). «Тяжела была, - писал С. П. Шевырев, - ночь на 25 марта 1492 года. По истечении роковых трех лет господства антихристова, которое находили современники в учении жида Схарии и его последователей в Новгороде и Москве, робкие люди в эту ночь с трепетом ужаса ожидали всемирного звука трубы архангелов Михаила и Гавриила...»*. (* Шевырев С. П. История русской словесности. - Часть 4. - С. 83.).

Следует отметить, что представители новгородско-московской ереси (так называемые «жидовствующие») относились к пророчествам о приближающемся Втором пришествии скептически. Вот почему, когда намеченная дата миновала и ожидаемое русским народом пришествие не состоялось, авторитет «жидовствующих» значительно возрос. Вот что пишет по этому поводу протоиерей Петр Смирнов: «В конце 15-го века, в 1492 году, согласно летоисчисления православной церкви, должна была окончиться седьмая тысяча лет от сотворения мира. Как в Греции, так и в России многие были убеждены, что с окончанием этого тысячелетия наступит конец мира. Знаменательный год миновал, но конец не наступил. В связи с этим еретики (сектанты) осмеивали это ожидание и особенно православную веру»**. (**Протоиерей Смирнов П. История христианской православной церкви. - Петроград, 1915. - С. 199-200.).

Резко обострились эсхатологические настроения в российском обществе в XVII в. в связи с расколом в русской церкви. Сложившуюся в обществе социально-политическую ситуацию старообрядцы интерпретировали как господство в мире антихриста. Датой явления антихриста определялся 1666 год***. (**Эта дата появилась в «Книге о вере», изданной в начале XVII в. в Киеве. См. «Книга о вере», или «Азариева вера» // Православный собеседник. - Казань, 1858. - Кн. VI. - С. 265).

Дата была рассчитана следующим образом: к числу «зверя» из 13-й главы Откровения, т. е. к числу 666, было добавлено 1000 лет, прошедших после рождения Христа. Поскольку царствовать антихрист должен 3,5 года (1260 дней), то окончание его царствования и, следовательно, конец света должен произойти в 1669 г. Середина XVII в. отмечалась страшными эпидемиями, мором, крайней нестабильностью в Церкви, и все это рассматривалось как знамения приближающегося конца. Однако ожидаемый конец света не наступил, и неисполнение предсказаний о конце света в назначенный срок породило волну массовых самосожжений старообрядцев.

В XVIII в. эсхатологические настроения продолжают сохраняться в религиозном опыте так называемых духовных христиан, представленных двумя основными направлениями: духоборами и молоканами. Особенно ярко выраженной эсхатолого-хилиастической направленностью отличалось учение известного молоканского лидера Семена Уклеина. Молокане верили, что Второе пришествие Христа при дверях и что схождение нового Иерусалима, знаменующего начало тысячелетнего царства, будет иметь место где-то в пределах России. Называлась, в частности, территория около Араратских гор. Во многих молоканских селениях в Самарской, Саратовской, Астраханской и др. губерниях проповедовалось скорое Второе пришествие Христа.

События 1805 - 1815 годов, связанные с попытками императора Франции Наполеона Бонапарта достичь мирового господства, резко обострили эсхатологические чаяния людей. Как уже было отмечено ранее, повсеместно организуются библейские и миссионерские общества. Многие христиане ожидают скорого наступления тысячелетнего царства Иисуса Христа. Волнения, пережитые в годы войны с Наполеоном, природная склонность императора Александра I к мистике явились факторами, способствующими закреплению эсхатологических настроений в определенных кругах тогдашнего российского общества. В частности, сочувственный прием в придворных кругах встретила идея создания Библейского общества в России.

Немецкие колонисты, поселившиеся на юге России в начале XIX века, принесли с собой в Россию идеи лютеранского богослова, известного толкователя библейских пророчеств Даниила и Откровение, представлявшего историческую школу толкования пророчеств, Иоганна Бенгеля (1687-1752 гг.). Бенгель доказывал, что второе пришествие Иисуса Христа наступит в 1836 году. Вслед за этим событием должны последовать два тысячелетних царства. Первое - своего рода «золотой век» на земле, второе - царство святых на небесах. Значительное место в трудах Бенгеля уделяется России как исполнительнице пророчества, ибо, по учению Бенгеля, именно в России христиане всего мира найдут избавление от будущих бедствий. В период захватнических войн Наполеона многие христиане из стран Западной Европы, подстрекаемые крайними пиетистами, переселяются на Кавказ и юг России. Для многих колонистов, переселившихся ранее и знакомых с трудами Бенгеля, начало XIX столетия становится временем приготовления ко Второму пришествию Иисуса Христа. Серьезный след в духовном пробуждении на юге России и оживлении эсхатологических ожиданий оказал молодой лютеранский пастор, яркий представитель нового пиетизма, Эдуард Вюст (1818 - 1859 гг.). Его приезд в Россию был вызван плачевным состоянием сепаратистов, которые пережили глубокий духовный кризис, разочаровавшись в своих ожиданиях Христа в 1836 году. Своими горячими проповедями Э. Вюст зажег огонь духовного пробуждения и надежду на скоро грядущего Христа во многих лютеранских и меннонитских колониях, в которых Вюст проповедовал, невзирая на различия в вероисповедании. Основными темами его пламенных проповедей были спасение только через Иисуса Христа, праведность через веру, необходимость отделения праведных от неправедных и блаженная надежда на Христа. Одну из своих самых знаменитых проповедей он произнес 28 сентября 1845 года неподалеку от Бердянска в немецкой колонии:

«В эти дни, - говорил Вюст, - когда приближается решительный час и когда, как мне кажется, Господь послал ангелов своих с особой миссией, чтобы собрать плевелы в снопы, а пшеницу в житницы, я призываю вас, верующих, соучастников наследия и блаженства: отделитесь от мира»*. (*Лебсак Г.И. Великое адвентистское движение. - Киев, 1918. -С. 10).

Были знакомы поселившиеся на юге России колонисты и с книгами немецкого педагога и просветителя Л. Келъбера, в которых он останавливается подробно на вопросе о 2300 пророческих днях из Книги Даниила, на значении трехангельской вести, на знамениях последнего времени. Кельбер считал, что Бенгель в своих расчетах ошибся на 7 лет, и пришествие Христа должно произойти не в 1836, а в 1843 году*. (*Свои расчеты Кельбер представил в книге Das Ende kommt (Конец грядет), опубликованной в 1835 году.). Кельбер в своих книгах приводит интересные сведения о том, что идея о скором Втором пришествии Христа в 20-е годы XIX столетия была известна даже мусульманам: «Из местностей при Каспийском море миссионеры сообщают: по их признакам Мессия придет не позже, как через 12 лет, считая от 1828 года»**. (**Цит. по книге Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 56.).

Заметное влияние на духовное пробуждение в России и оживление хилиастических воззрений в XIX в. оказал И. Линдл, католический священник из Баварии, приглашенный в Россию императором Александром I и ставший руководителем пиетистов на юге России. Его перу принадлежит труд Leitfaden zur einfachen Erkldrung der Apokalypse {Ключ к ясному изъяснению Книги Откровение). В 1820 году другой священник И. Гросснер с большой группой протестантов-пиетистов был приглашен князем Голициным в Санкт-Петербург с миссией духовного возрождения. Деятельность Гросснера положила начало будущего движения штундизма***. (***L. Froom, vol. 3, p. 29).

Серьезную роль в поддержании эсхатологических настроений, особенно среди меннонитских колоний, сыграли труды уже упомянутого нами в прошлых лекциях немецкого ученого, экономиста, пиетиста Иоганна Юнг-Штиллинга (1740-1817 гг.). Особенно популярным среди колонистов был труд Юнг-Штиллинга Heimweh («Ностальгия»), в котором автор выражал свои взгляды на наступление тысячелетнего царства. В 1818 году эта книга была издана на русском языке под заглавием «Тоска по Отчизне». Много внимания в этой книге уделяется антихристу, времени его царствования, борьбе с «запечатленными». Подчеркивается, что единственным местом избавления праведных будет Центральная Азия, регион к югу от Самарканда*. (*Fred R. Belk, "The Emergence of Millenialism Among the Russian Mennonites," Mennonite Quarterly Review 49 (1975): 218.).

Среди тех, кто поддержал идеи Юнга-Штиллин-га, был уроженец меннонитской колонии Тракт (в районе Волги) Клаас Эпп (1838 - 1913 гг.). В 70-е годы он начал проповедовать наступление конца мира и пришествие Христа перед наступлением тысячелетнего царства. Проповедь его была настолько убедительной, что даже представители интеллигенции, педагоги, служители церкви поверили его спекуляциям. Находясь под влиянием Юнга-Штиллинга, большая группа меннонитов, руководимая Эппом, в начале 80-х годов начала миграцию в Туркестан, чтобы там переждать наступающие гонения и встретить Христа, грядущего во славе**. (** Подробно эта захватывающая история описана в книге F. Belk, The Great Trek of the Russian Mennonites to Central Asia (1880-1884), (Scottdale, Pennsylvania: Herald Press, 1976)).

Жизнь немецких колоний в XIX в. была ярко окрашена эсхатологическими ожиданиями. О том, что надежда на скорое пришествие Господа была весьма характерна для меннонитских колоний, свидетельствует хотя бы вот это письмо орловского учителя Генриха Гейзе Якову Мартену (датировано 11 декабря 1832 г.): «Дорогой друг! Ваше усердие в распространении книг из здешнего издательства дало мне право передать вам большую партию книг. Среди них 100 экземпляров книги «Второе пришествие Христа» и другие. Вы простите мне эту смелость, будьте добры принять на себя эти хлопоты, на что я рассчитываю благодаря вашей доброте 1 и любезности. Я прошу только Бога, чтобы Он сопровождал эти книги Своим благословением и привел бы через них много людских сердец к живой вере в Его святое имя ..»*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 57).

Интересно то, что в рассматриваемый нами период времени идея скорого Второго пришествия Христа была знакома даже мусульманам. Уже в 1821 году о пришествии Христа проповедовали в 1 Татарии, в местностях, населенных татарами в южной и в восточной России, в Туркестане и т. д. Вот интересное сообщение из Ирландского журнала Magazine за 1821 год: «Ирландскому миссионеру, проповедующему в Татарии, татарский мулла задал вопрос: «Когда Христос придет во второй раз?» Миссионер ответил, что он об этом ничего не знает. Мулла был удивлен ответом миссионера, который приехал наставлять их в библейском учении, и заметил при этом, что каждый, кто имеет Библию, должен об этом знать. По его мнению, и он в это верит, Христос придет где-то в 1844 году»*. (Цит. по Loughborough, John IS. Rise and Progress of the Seventh-day Adventists. Battle Creek, Michigan: GC Association of SDAs, 1892,30. См. также Лебсак, с. 56).

Заметную роль в пропаганде в России идеи скорого Второго пришествия Христа сыграл выдающийся миссионер, путешественник и лингвист, владеющий 14 языками Иосиф Вольф (1795-1862 гг.). Он родился в Баварии в еврейской семье. Получил прекрасное образование в Католическом университете в Риме. В последующем стал членом англиканской церкви и, вступив в Британское миссионерское общество, стал проповедовать о Христе среди иудеев. В 1822 году он издал книгу о Втором пришествии Христа на землю, в которой утверждал, что Христос придет в 1847 году и воцарится в Иерусалиме на 1000 лет. Трудно перечислить все страны, в которых побывал этот неутомимый миссионер. Он проповедовал в Турции, Палестине, Египте, Индии, Афганистане, на Синайском полуострове, в Западной Европе. Вольф исходил вдоль и поперек Армению, проповедовал в Крыму, Грузии, Туркестане. Путешествуя в одиночку, не находясь под защитой ни одного из европейских государств, Вольф забирался в самые глухие районы центральной Азии. Он открыл десять неизвестных до того времени племен и возвестил им о скором Втором пришествии Христа. Путешествуя по югу России, Иосиф Вольф посещал разбросанные повсюду колонии меннонитов, среди которых он встретил полную поддержку своих взглядов. Когда Вольф находился неподалеку от Таганрога, он получил письмо от Александра I, который просил его о встрече на следующей неделе. К сожалению, встрече этой не суждено было состояться по причине скоропостижной смерти императора*. (* О жизни этого неутомимого миссионера см. R. Virgil, The Restless Missionary. Washington, D.C.: Review and Herald, 1963; Zdravko Stefanovic, Bridging East and West: Joseph Wolffs Vision of a Global Advent Mission. Silang, Republic of Philippines: 1000 Missionary Movement Publications, 1992).

Как уже было отмечено, духовное пробуждение и оживление эсхатологических ожиданий наблюдалось во многих немецких колониях в южной России и на Волге. Постоянно проводились евангельские собрания, образовывались новые общины. Все это вызывало немалое беспокойство в среде официальной православной Церкви и органов власти, которые пытались остановить это движение репрессивными мерами. Наиболее активных заключали в тюрьмы, наказывали розгами, ссылали на окраины России, в Туркестан.

Ошибочное истолкование библейских пророчеств и указание на точную дату Второго пришествия Христа, безусловно, не могло не отразиться в дальнейшем на отношении в России к самой идее скорого Второго пришествия. «Непришествием» в указанный срок часто пользовалась православная Церковь, чтобы лишний раз подчеркнуть несостоятельность всего протестантского движения и его идей. Однако, что интересно, и в лоне православной Церкви в XIX веке заметно оживают эсхатологические настроения. Приведем лишь несколько примеров, которые отражают эсхатологическую напряженность эпохи.

Иеромонах Макарий (Иванов) (1788 - 1860 гг.), старец Оптинской пустыни, в связи с революционными потрясениями во Франции в 1848 году и страшной бурей в то лето писал: «Это страшное знамение Божьего гнева на отступнический мир. В Европе бушуют политические страсти, а у нас - стихии. Началось с Европы, кончится нами... Сердце обливается кровию при рассуждении о нашем любезном отечестве России, нашей матушке, куда она мчится, чего ищет? Чего ожидает? Просвещение возвышается, но мнимое; оно обманывает себя в своей надежде; юное поколение питается не млеком учения Св. нашей Православной церкви, а каким-то иноземным мутным, ядовитым заражается духом; и долго ли это продолжится? Конечно, в судьбах Промысла Божия написано то, чему должно быть, но от нас сокрыто по неизреченной его премудрости. А, кажется, настает то время, по предречению отеческому: «Спасай да спасет свою душу!»* (* Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Макария к монашествующим лицам. М., 1862. № 165. Цитировано по книге Россия перед Вторым пришествием (материалы к очерку Русской эсхатологии). Изд. второе, исправленное и дополненное. - М., 1998. - С. 52).

О необходимости «бдеть и молиться по завещанию Господа, чтоб избежать напастей видимых и невидимых», писал в то время и святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807 - 1867 гг.), епископ Ставропольский, подчеркивая, что все происходящее в Европе свидетельствует об исполнении библейских пророчеств о приближающемся пришествии Христа*. (* Россия перед Вторым пришествием. - С. 53, 54).

Эсхатологические настроения в православной Церкви резко усилились к концу XIX века, особенно после трагической гибели Александра II. Разговоры о пришествии в мир антихриста занимают умы многих.** (**См., например, Собрание писем Блаженныя памяти оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к мирским особам. Часть 1. - Сергиев Посад, 1908. - С. 207.). К. Н. Леонтьев о том времени писал: «...Я убеждаюсь все более и более в том, что человечество весьма быстро стремится к своей окончательной гибели, к тому, что попросту зовется «светопреставлением». Я давно об этом начал думать, и

*** вижу этому многие признаки...» (***Леонтьев К.Н. - Губастову К.А. 10.12.1890 // РГАЛИ, Ф. 290. Цит. по Россия перед Вторым пришествием. - С. 91.).

Подобные настроения прослеживаются и у известного русского писателя Достоевского, который, согласно мемуаристки В. В. Тимофеевой, в 1873 году в беседе однажды воскликнул: «Идет к нам антихрист! Идет! И конец миру близок, - ближе, чем думают»* (#Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. Том 2, - М., 1990.- С. 180, 181.)., и у философа B.C. Соловьева, который в письме В. Л. Величко от 3.6.1897 г. писал: «...Наступающий конец мира веет мне в лицо каким-то явственным, хоть и неуловимым дуновением, - как путник, приближающийся к морю, чувствует морской воздух прежде, чем увидеть море». (Письма Владимира Сергеевича Соловьева. Т. 1. - СПб., 1908.- С. 232).

Весьма почитаемый в православии святой Иоанн Кронштадтский спустя уже почти 20 лет после того, как адвентисты седьмого дня стали проповедовать о скором Втором пришествии Христа, в духе адвентистских традиций писал: «Мы переживаем ужасные времена, по-видимому, последние, и хотя день и час будущего Страшного Суда никому из людей не известны, однако есть уже признаки приближения его, указанные в Евангелии. Поэтому всем надо быть готовыми ко всеобщему суду и жить в покаянии, любви и добрых делах»*. (*Цит. по книге Россия перед Вторым пришествием. - С. 105).

Итак, кажется, что идея наступления скорого Второго пришествия Христа для России не была новой или чуждой. Эсхатологические настроения в православии отражали сам дух тогдашней эпохи, отличавшейся наметившимися признаками пришествия. Более того, удивительным провиденциальным образом Господь подготовил на юге России и в Поволжье добрую почву для принятия трехангельской вести, которую во второй половине XIX столетия принесли в Россию проповедники Церкви адвентистов седьмого дня. Именно на юге России и были образованы первые адвентистские общины. Но, прежде чем говорить о них, следует остановиться на истории адвентистской Церкви в Европе, с которой непосредственно связано адвентистское движение в России.

Вопросы для обсуждения:

1. С чем связан эсхатологический характер русского национального сознания?

2. Почему так резко обострились эсхатологические ожидания русского народа к концу XV столетия?

3. Почему после 1492 г. в русском обществе резко возрос авторитет «жидовствующих»?

4. В чем проявлялось оживление эсхатологических ожиданий русского народа в период старообрядческого раскола?

5. Каким образом в духовном сознании немецких колонистов преломлялась идея скорого Второго пришествия Христа на землю?

6. Какую роль в духовном пробуждении на юге России играли Юнг-Штиллинг и Иосиф Вольф? Что объединяло и что отличало этих двух проповедников?

7. Каким образом адвентистское движение первой половины XIX в. проявляло себя на российской земле?

8. Была ли идея скорого пришествия Христа на землю, принесенная первыми адвентистами седьмого дня в Россию, чуждой русскому религиозному сознанию? Приведите примеры.

Глава 6. Становление Церкви Адвентистов седьмого дня в западной Европе

Расширение миссии и возможности Церкви. Миссионерская активность М. Чеховского в Европе и ее оценка. Дж. Эндрюс - первый официально посланный, миссионер Церкви АСД в Европе. Становление церковной организации. Основные лидеры европейского адвентизма. Е. Уайт в Европе. Бурный рост Церкви на европейском континенте. Л.Р. Конради и его роль в становлении Церкви АСД в Европе.

Учитывая тот факт, что Церковь адвентистов седьмого дня в России на начальном этапе своего развития в значительной степени зависела от европейского адвентизма как идеологически, так и организационно, в настоящей лекции мы вкратце остановимся на истории адвентистского движения в Европе. Важно подчеркнуть, что уже вскоре после создания Генеральной конференции в США (1863 г.) некоторые руководители церкви стали думать о расширении миссии церкви и проповеди о скором Втором пришествии Христа на европейском континенте. Однако кадровые и финансовые возможности молодой церкви в этот период были, безусловно, ограниченными. Первой страной в Европе, в которой стала проповедоваться трехангельская весть, была Швейцария. В 1864 году сюда прибыл из США Михаил Чеховский (1818-1876 гг.), поляк, в прошлом священник римско-католической Церкви, ставший адвентистом седьмого дня в 1857 году. Именно он стал первым проповедником адвентистской вести в Европе.

Следует отметить, что Чеховский не был официальным посланцем Церкви АСД в Европе, хотя он и обращался к тогдашним руководителям Церкви АСД в США с просьбой направить его миссионером в Италию. Чеховский горел идеей проповедования потомкам вальденсов, живущим в альпийских долинах на северо-западе Италии. Но руководители Церкви проявили тогда осторожность в отношении Чеховского, который показался им «излишне эмоциональным и непоследовательным»*. (*Spalding A.W. Origin and History of Seuenth-day Adventists 1962,11,197,198.eternal et Vaccomplissement des prophuties sur la venue du Sauveur (Вечное Евангелие и исполнение пророчеств относительно пришествия Спасителя),). Тем не менее М. Чеховский нашел финансовую поддержку для поездки в лице Христиан Пришествия (одной из ветвей распавшегося в 1844 году миллеровского движения), и вместе с Анной Батлер, сестрой будущего президента ГК Дж. Батлера, семья Чеховских отплыла в Европу.

Свою миссионерскую деятельность Чеховский начал в Италии среди потомков вальденсов, как он и планировал. Его проповедь вызвала определенный интерес в многочисленных общинах вальденсов, и ему удалось даже убедить некоторых членов этих общин соблюдать субботу, как это и предписано в заповеди Господней. К сожалению, Чеховскому удалось пробыть в Италии всего лишь чуть больше года. Ввиду сильной оппозиции со стороны как католической, так и большинства протестантских церквей, Чеховскому пришлось переселиться в Швейцарию. Там он начал выпускать небольшую газету с довольно длинным названием L'Evangile в которой печатал статьи о пророчествах Даниила и Откровения, о необходимости соблюдения субботы как дня Господня, о скором пришествии Христа. Кроме газеты, он издавал брошюры и пророческие карты как на французском, так и на немецком языках*. (*Dabrowski R.L., М.В. Czehowski, First Adventist Missionary to Europe, Andrews University Seminary Paper, 1972, pp. 43,44.).

В местечке Трамелан, Швейцария, Чеховский организовал церковь, в которой насчитывалось около 60 членов. Интересно то, что Чеховский не говорил своим последователям о существовании в США Церкви АСД, чье учение он использовал; или Христиан Пришествия, которые спонсировали его миссию в Европе. На вопрос «Откуда вы узнали все это?» (имелось в виду проповедуемое им учение), он обычно отвечал: «Из Библии». Какое-то время последователи Чеховского считали, что они единственные во всем христианском мире, кто понимают Библию именно таким образом**. (**Schwarz R.W. Light Bearers to the Remnant, 1979, p. 14). Тем не менее некоторые из них вскоре узнали о существовании в США Церкви АСД и начали переписку с редакцией адвентистского издательства Review and Herald, которая располагалась тогда в Батл-Крике, штат Мичиган.

В 1868 году, познакомившись с трамеланскими адвентистами, истину о скором Втором пришествии Христа принял молодой швейцарец Яков Эрцбергер (1843-1920 гг.), который только что закончил протестантскую миссионерскую школу по подготовке пасторов. Через год он был отправлен единоверцами на сессию Генеральной конференции в Америку с целью убедить руководство Церкви АСД послать в их общину служителя. На молодого человека обратили внимание, в том числе и супруги Уайт, в чьем доме в Батл-Крике он одно время жил. Более года Эрцбергер пробыл в Америке, изучая язык и продолжая знакомиться с вероучением церкви, а затем, получив пасторское рукоположение, вернулся в Швейцарию уже служителем Церкви АСД в Европе*. (*SDA Encyclopedia, 1976 p.p. 1446, 144). Свободно владея французским, немецким и английским языками, Эрцбергер станет в будущем неоценимым помощником Джона Эндрюса, первого зарубежного миссионера, официально направленного Генеральной конференцией для работы в Европе.

Возвращаясь к Чеховскому, следует сказать, что финансовые затруднения, а также личные проблемы заставили Чеховского вскоре выехать из Швейцарии. Одно время он жил в Германии и Венгрии. Затем обосновался в Румынии. Несмотря на полное незнание румынского языка, ему все же удалось обратить в адвентизм более десятка человек. Измотанный постоянными переездами и житейскими неурядицами, Чеховский умер в 1876 году в одной из венских больниц.

Оценка деятельности Чеховского в Европе неоднозначна. Джон Эндрюс, посещая места, где до него проповедовал Чеховский, писал о «скорби и печали», которые вызваны были в «народе Божием» поведением бывшего священника. По мнению Эндрюса, добрые плоды служения Чеховского, главным образом, это результаты труда искренней и посвященной помощницы и переводчицы Анны Батлер, которая своей мудростью и деликатностью сглаживала странности поведения и характера миссионера. Ясно одно - и в немощи человеческой проявляется сила Божья. Эндрюс, кстати, всегда был убежден в том, что за миссией Чеховского стояло провидение Божье*. (*J.N. Andrews, "The Seventh-day Adventists of Europe," Review and Herald, Nov. 30, 1869, 181.). Как бы то ни было. Церковь АСД перешагнула через Атлантику и сделала первые шаги в своем становлении как международная церковь.

В 1874 году по решению Генеральной конференции Церкви АСД в Швейцарию был направлен из Америки проповедник Джон Эндрюс (1829-1883 гг.). В немалой степени это решение ГК связано с неугасимым миссионерским пылом и напористостью Джеймса Уайта. Это он, подталкивая постоянно церковь к расширению духовной работы, заметил однажды: «Слишком долго мы все вместе играли в детские игры с вестью, которую Бог поручил нам передавать людям»**. ("White J.S. Progress of the Cause, Review, Aug. 26, 1873, p.p. 84, 85.).

Следует сказать, что юная церковь посылала в Европу самого одаренного и посвященного служителя***. (*** E. Уайт в своем письме в Швейцарию в 1878 году писала об Андрузе следующее: «Мы послали вам самого способного человека из наших рядов». Ellen G. White, Letter, August 28, 1878). Прекрасный церковный администратор, уже побывавший на посту президента ГК, редактор Review and Herald, богослов, свободно читающий Библию на языках оригинала, он откликнулся на предложение церкви и, несмотря на личную трагедию, связанную со смертью жены и двух малолетних детей, вместе с двумя старшими детьми отправился в Европу.

Поселившись в Невшателе, Швейцария, Эндрюс стал посещать небольшие группы верующих, собранные Чеховским, одновременно изучая французский язык. В самые популярные центрально-европейские газеты он дал объявления о желании переписываться со всеми соблюдающими субботу. Узнав о группе христиан, соблюдающих субботу в Южной Германии, Эндрюс вместе с Я. Эрцбергером в начале 1875 года совершил поездку по Германии, что стало началом становления Церкви АСД в этой стране.

В начале 1876 года для работы во Франции из США прибыл еще один проповедник Даниил Бурдо (1835-1905 гг.). До этого Бурдо эффективно трудился в Новой Англии, Канаде, Калифорнии, Висконсине и Иллинойсе среди франкоговорящих, организовывая новые церкви. В Европе Бурдо трудился также и в Швейцарии, и в Италии, активно содействуя Эндрюсу в издательском деле. Именно благодаря деятельности этих двух неутомимых миссионеров вскоре в Базеле начала работать первая адвентистская типография, которая стала печатать журнал Les Signes des Temps (Знамение времени) на французском, а со временем и на немецком, итальянском и румынском языках.

Если Д. Эндрюс проповедовал главным образом в Центральной Европе, то в скандинавских странах серьезный толчок развитию Церкви АСД дал Джон Маттесон_(1835-1896 гг.), датчанин по происхождению, яркий евангелист, проповедник, музыкант, составивший несколько сборников духовных песнопений, автор многочисленных доктринальных трактатов. За короткое время он смог организовать в Дании, куда его направила ГК в 1877 году, не только первую общину, но и первую за пределами США церковную организацию, датскую конференцию. Произошло это в 1880 году.

Довольно успешной была деятельность Матгесона в Норвегии. В Христиании, тогдашней столице Норвегии, он провел несколько серий евангельских выступлений сначала в театре, затем на стадионе. В иные дни аудитория превышала 1000 человек, и собираемых пожертвований с лихвой хватало на покрытие всех расходов, связанных с арендой и рекламой. В 1879 году Маттесон организовал в Христиании издательство и начал печатать ежемесячный журнал Знамение времени. Намного труднее пришлось Матгесону в Швеции, где он столкнулся с оппозицией со стороны государственной церкви. Экономический кризис создавал дополнительные трудности для тех, кто осмеливался соблюдать субботу, ибо это заведомо означало остаться без работы. Тем не менее и здесь с 1884 года два раза в месяц стал печататься адвентистский журнал на шведском языке*. (*Christian L.H. Sons of the North and their share in the Advent Mouement, 1942, p.p. 160-16).

В Англии первым проповедником адвентизма стал Уильям Инге (умер в 1897 г.), который, будучи профессиональным полиграфистом, проработавшим многие годы в издательстве «Ревью», был послан в Европу, чтобы помочь в открытии издательства в Швейцарии. Англичанин по происхождению, он смог за короткое время пребывания у себя на родине заинтересовать адвентистской вестью соотечественников. Поэтому Эндрюс решил, что для пользы дела Ингсу лучше остаться в Англии в качестве официального служителя Церкви АСД. Вскоре к Ингсу присоединился приехавший из США Д. Лафборо (1832-1924 гг.), будущий автор первой книги по истории Церкви адвентистов седьмого дня*. (* Впервые эта книга под названием The Rise and Progress of Seventh-day Aduentists (Возникновение и развитие Церкви адвентистов седьмого дня) была опубликована в 1892 г). Последний пытался проводить евангельские собрания под открытым небом. Многие приходили, интересовались, но не торопились оставлять привычные церкви. В начале 80-х годов открывается местное адвентистское издательство, которое начинает печатать газету Настоящая истина. С 1884 года ее редактором стал приехавший из США молодой служитель Церкви АСД, помощник Урии Смита в «Ревью», Мильтон Уилкокс** (**SDA Encyclopedia, 1976 p. 529).

Таким образом, за сравнительно короткое время Церковь АСД смогла утвердиться во многих европейских странах. На всеобщем собрании европейских адвентистов седьмого дня в Базеле в 1883 году присутствовали уже представители из Швейцарии, Германии, Румынии и Италии. В 1884 году была организована швейцарская конференция адвентистов седьмого дня. С 1885 по 1887 гг. в Европе жила и трудилась Е. Уайт. Центром ее деятельности стал Базель, Швейцария. Находясь в Европе, Е. Уайт проводила большую организационную работу, объединяя многонациональную церковь и развивая отдельные направления ее деятельности, в частности, издательскую и медицинскую. Три раза она посещала долину вальденсов на севере Италии, что дало ей дополнительный материал для книги Великая борьба.

В 1886 году для работы в Европе Генеральная конференция посылает из США Людвига Ричарда Конради (1856-1939 гг.), который трудился в основном в Германии и России. Учитывая тот огромный вклад, который был сделан Конради в дело развития адвентизма в России, на деятельности этого церковного руководителя следует остановиться подробнее.

«Отец германского адвентизма», как его называют историки*, (* Brian Е. Strayer, "The Amazing Life of L. R. Conradi", Adventist Review, January 18, 1996, p. 10-11). познакомился с адвентистской Церковью в США, куда он перебрался молодым человеком в поисках лучшей доли. В Америке Конради познакомился с Церковью адвентистов седьмого дня и после крещения активно включился в миссионерскую деятельность. На ревностного и посвященного миссионера обратили внимание, и он был направлен на учебу в Батл-Крик. Закончив Батл-Крикский колледж (четырехгодичную программу за полтора года), Конради активно включился в проповедование трехангельской вести среди американских немцев, главным образом, посредством издания газеты на немецком языке Stimme der Warheit (Голос истины). Особенных успехов Конради удалось достичь в Южной Дакоте, где в начале 80-х годов среди немецких колонистов им были организованы первые адвентистские общины. Успех молодого проповедника предопределил всю его последующую жизнь. Когда среди руководителей церкви встал вопрос о том, кого направить для поддержки миссии в Европе, выбор пал на Конради.

Поначалу Конради обосновался в Базеле, где находился центр адвентистской миссии в Европе, однако этот спокойный городок в небольшой по размерам Швейцарии не отвечал честолюбивым миссионерским планам юного лидера. Все чаще и чаще он думает о серьезной миссионерской работе в Германии. Обращает внимание на расширение евангелизационной активности в Германии и руководство Генеральной конференции. В 1889 г. Конради оставляет Базель и переезжает в Германию. В Германии центром евангельской деятельности будущего лидера европейского адвентизма стал Гамбург. Конради не случайно избрал именно этот город. Гамбург был крупным индустриальным центром, международным портом, откуда адвентистская весть легко могла распространяться дальше. Основное население города было протестантским.

Особое внимание в начале своей работы Конради уделял подготовке проповеднических кадров. С этой целью уже в 1889 году в Гамбурге была открыта первая миссионерская школа адвентистов седьмого дня, просуществовавшая до 1898 года. В 1891 году в ней обучалось 32 ученика, из них шесть - из России. В 1899 году в местечке Фриденсау близ Магдебурга адвентистами были открыты санаторий и школа, ставшая в последующем семинарией. Если в 1902 году в семинарии обучалось 50 человек, то в 1912 - уже 250 студентов из разных стран Европы.

Огромное внимание Конради уделял миссионерской деятельности церкви и литературному благовестию. Весьма показательной является его идея «корабельного служения». В морском порту Гамбурга было куплено судно, которое назвали «Вестник» и которое использовалось только в миссионерских целях. Благодаря этому служению многие люди были обращены к Богу, в частности, капитан одного из норвежских судов. Конради активно поощрял всех приобщающихся к церкви заниматься благовестием. Интересно отметить, что каждый третий новообращенный становился книгоношей, превращая это служение в основное занятие в свой жизни.

В результате неутомимой деятельности Конради Церковь адвентистов седьмого дня в Европе, которая на момент его приезда в Швейцарию в 1886 году насчитывала от силы 1000 членов, к 1903 году выросла до 15000. В период с 1901 по 1907 рост церкви в Европе составил 130%, в то время как в целом по всему миру рост составлял около 20%. Приобретение душ для Христа было главной целью всей жизни Конради. Рассказывают, что первым вопросом, который Конради задавал своим служителям, был: «сколько душ?»*. (* Daniel Heinz, "Patriarch of European Adventism: Ludwig Richard Conradi", Adventist Heritage, 12 (Winter 1987), p. 18). Конради много путешествует, организовывая работу церкви в новых странах, в том числе и за пределами Европы (в Египте, Восточной Африке, Эфиопии, Южной Америке и т. д.). Только Атлантический океан он пересек 70 раз.

Бурная церковная деятельность не мешает Конради заниматься исследовательской и литературной работой. Многие недели он проводит в крупнейших библиотеках мира (в том числе в библиотеке Британского музея, библиотеке Каирского музея) в поисках исторических корней адвентизма в Европе. Его перу принадлежат десятки книг, сотни статей, брошюр, совокупный тираж которых при его жизни составил до 15 миллионов экземпляров*. (Подробнее о жизини и деятельности Л.Р. Конради см. также Brian E. Strayer, "The Amazing Life of L. R. Conradi. Adventist Review, January 18, 1996. Pp. 10-11. Paul O. Steeves, The Modern Encyclopedia of Religions in Russia. Vol. 5. Pp. 215-216. Daniel Heinz, Ludvig Richard Conradi. Missiondr der Siebenten-Tags-Aduentisten in Europa (Frankfurt am Main, 1986)).

Вернемся к вопросу о становлении церковной организации в Европе. Первой такой организацией стала Швейцарская конференция, созданная в 1884 году. Поскольку работа адвентистов седьмого дня довольно быстро вылилась за пределы Швейцарии, в 1886 году название Швейцарская конференция было заменено на Средне-европейскую конференцию. В целях активизации деятельности церкви на территории Германии и России, в 1891 году на первом всеобщем собрании адвентистов седьмого дня Германии было решено выделить Германию и Россию в самостоятельную миссию. Миссия получила название Германо-Российской и во главе ее встал Конради, а секретарем-казначеем миссии был назначен Ю. Бетхер. В Гамбурге организуется адвентистское издательство, которое со временем станет Международным трактатным обществом адвентистов седьмого дня.

Из Германии адвентистская весть быстро распространилась и в другие страны. В 1891 году была организована первая адвентистская община в Румынии. Примерно в это же время адвентистские церкви появляются в Австрии, в Венгрии и на Балканах. В связи с бурным ростом церкви в 1901 году Германо-Российская миссия была реорганизована и преобразована в унион, получивший название Германского. В состав новой унионной организации вошли Германия, Австрия, Венгрия, Балканские государства, Голландия, Фламандская Бельгия, немецкая Швейцария и Россия. В этом же году был организован Скандинавский унион, а в следующем - Британский. Во всех унионах создаются учебные и оздоровительные учреждения, которые служат миссионерским целям.

В 1901 году несколько неожиданно организуется Европейская Генеральная конференция, в состав которой входят страны Европы, Сибирь, Турция и Северная Африка. Следует отметить, что до сих пор между унионными конференциями и Генеральной конференцией не было никаких промежуточных организационных звеньев. На известной своими реорганизационными актами 34-й сессии ГК, проходившей в 1901 в Батл-Крике, было принято решение использовать модель Австрало-азиатской унионной конференции (первой в истории Всемирной Церкви) в качестве образца для организационного устройства всей церкви. Все унионные руководители церкви отныне входили в состав исполнительного комитета ГК. Таким образом, укреплялось организационное единство Всемирной Церкви. Появление Европейской Генеральной конференции, казалось, разрушало намеченную на сессии 1901 г. модель церковной организации, поскольку в Европе и Азии появляется параллельная Генеральная конференция. С чем связано появление второй Генеральной конференции в Европе? Как известно, первым председателем Европейской ГК был Л. Конрада. Именно Конради принадлежит роль идейного вдохновителя и бессменного лидера европейского адвентизма, характер которого на многие годы будет определяться характером его руководителя. Немаловажную роль в небывалом успехе евангелизации в Европе играли и амбиции этого честолюбивого лидера, о котором говорили, что он поставил перед Церковью АСД в Европе задачу перегнать церковь в США по количеству членов. Привыкший к успеху своих идей и дел, Конради не переносил никого рядом с собой или выше себя. С этим скорее всего и связана идея создания Европейской Генеральной конференции в 1901 году, которая принадлежала Конради и которая скорее всего отражала его стремление к самостоятельности и независимости.

На сессии Генеральной конференции в 1903 году были избраны два вице-президента ГК, один из которых отвечал за работу церкви в Северной Америке, а другой - в Европе. Учитывая непререкаемый авторитет Конради в европейском адвентизме, именно он был избран одним из вице-президентов ГК, оставаясь в то же самое время президентом Европейской Генеральной конференции, которая просуществовала в таком виде до 1909 года. На сессии ГК 1909 года были организованы три мировых дивизиона, и среди них Европейский дивизион. Во главе каждого дивизиона стоял вице-президент ГК. Руководство Европейским дивизионом по-прежнему возглавил Л. Р. Конради. Заканчивая краткий обзор становления Церкви адвентистов седьмого дня в Европе, следует отметить, что, несмотря на присущий «старому свету» консерватизм, на многочисленные трудности, связанные с языковыми, национальными и культурными проблемами, адвентистская весть за сравнительно короткое время распространилась практически по всем европейским странам. Огромную роль в распространении этой вести играла неоднозначно оцениваемая историками личность Л. Р. Конради, бессменного лидера европейского адвентизма на протяжении многих лет. Многие историки отмечают авторитарность и жесткость Конради. Его скорее боялись, чем любили*. (*Brian E. Strayer, "The Amazing Life of L.R. Conradi", Aduen-tist Review, Jan. 18,1996, p.l 1). Тем не менее все эти слабости и недостатки человеческой натуры не могут свести на нет тех великих благословений, которые Церковь АСД в Европе, а позже и в России, обрела в лице этого неутомимого евангелиста, администратора и проповедника.

Вопросы для обсуждения:

1. Когда впервые руководство Генеральной конференции поставило вопрос о миссионерской деятельности в Европе? Почему этот вопрос не был решен?

2. Какой характер носила миссионерская деятельность Чеховского в Европе, и какое значение она имела для будущего развития Церкви АСД на европейском континенте?

3. Кто был первым официально посланным миссионером Церкви АСД для работы в Европе, и почему выбор церкви пал именно на этого человека?

4. Какими методами пользовались первые адвентистские миссионеры, распространяя свою весть и организовывая церкви в Европе.

5. Назовите имена наиболее ярких фигур в истории европейского адвентизма.

6. Обсудите основные этапы становления церковной организации адвентистов седьмого дня в Европе.

7. Какой была роль Л. Р. Конради в развитии Церкви адвентистов седьмого дня в Европе?

8. Каким образом становление Церкви АСД в Европе влияло на развитие адвентизма в России?

Глава 7. Первые адвентисты седьмого дня в России. организация первых церквей

Роль немецких эмигрантов в становлении Церкви АСД в России. Значение американского периода в деятельности Конради для распространения адвентизма в России. Теофил Бабиенко и его «общество». Герхард Перк и его роль в становлении Церкви АСД в России. Организация первой Церкви АСД в Бердебуллате. Деятельность Бабиенко по организации первой русской общины в Ставрополе. Конрад Лаубган и Яков Нляйн - первые проповедники Церкви АСД в России.

Ознакомившись вкратце с развитием адвентистского движения в Европе, мы переходим к рассмотрению вопроса о том, как происходило зарождение Церкви адвентистов седьмого дня в России. Первые семена адвентистской вести были посеяны на российской земле бывшими немецкими колонистами, эмигрировавшими из Российской империи в Америку и познакомившимися там с учением Церкви АСД. Следует отметить, что в начале 70-х годов XIX столетия многие немцы, обосновавшиеся в свое время в России, чувствуя, как все сильней и сильней становится давление на них со стороны государства и господствующей православной Церкви, в поисках религиозной свободы оставляют царскую Россию и выезжают в Канаду, США, Китай и другие страны*.

*Об этом начальном этапе распространения адвентистской вести в России см. A. Reimche, "How the German Work Began," Aduentist Review, April 29, 1982,8-10. Руководство Генеральной конференции, серьезно думая о расширении миссии церкви прежде всего на американском континенте, обращает внимание на многочисленные национальные группы датчан, шведов, немцев и др., проживающих на территории Соединенных Штатов. На национальных языках начинают печататься газеты, появляются первые норвежские и датские церкви адвентистов седьмого дня*. (* См. Gary Land. Aduentism in America: A History. Grand Rapids, MI: Eerdmans Publishing Company, 1986, 85-86.). В ноябре 1881 года молодой проповедник Церкви АСД Конради начал проповедовать среди немецких поселенцев в Северной Америке, главным образом в штате Южная Дакота. В то время в США проживало около 13 миллионов немцев, так что поле деятельности для молодого миссионера было огромным. Конради были основаны первые общины среди немцев-эмигрантов, а также так называемый «трактатный союз» для распространения адвентистских газет, журналов и трактатов на немецком языке.

Немецкие выходцы из России, приобщившись к Церкви АСД в Америке, естественно, посылали адвентистские книги и брошюры своим родственникам и друзьям в Россию. Уже в 1882 году в Таврической губернии было несколько человек, узнавших о Церкви адвентистов седьмого дня и решивших праздновать субботу согласно заповеди Закона Божьего**. (**Об этом сообщал в своей брошюре «Третья ангельская весть среди немецкого народа» Конради. См. Белов А. В. Адвентизм. - М.: Изд-во политической литературы, 1968. - С. 46). А вскоре о «новой вере» знали уже многие немцы, живущие в Крыму, Приднепровье, Поволжье и на Кавказе.

Нельзя сказать, что интерес к библейскому слову проявляли в России лишь выходцы из Западной Европы. Многие искренние русские стремились к познанию истины Божьей, как она изложена в Библии. Но любое несогласие с православной Церковью, не говоря уже о разрыве с нею, рассматривалось чуть ли не как государственное преступление. Таковых обычно ссылали на окраины России. Тем не менее интерес к Библии, особенно после того, как в 1876 году она была переведена на русский язык, не пропадал, а разгорался с большей силой. Одна из женщин, первых членов Церкви АСД в России, рассказывает, как ее отца, русского офицера, узнавшего из Библии, что седьмой день недели является субботой Господней, и учившего соблюдать этот день своих детей, царское правительство выслало в Сибирь. Было это еще в 70-е годы*. (* Части письма, написанного этой женщиной, были опубликованы Конради в Advent Review and Sabbath Herald, December 5, 1893).

Здесь же уместно было бы упомянуть и о еще одном интересном человеке, решившем соблюдать субботу после того, как он прочитал об этом в Библии. Это Теофил Бабиенко (1850-1943 гг.), будущий служитель Церкви АСД, первым рукоположенный для работы среди русских. Его дед по материнской линии по фамилии Гордовский был польским генералом, а отец занимался иконописью. Теофил Бабиенко служил дьяконом-псаломщиком в православной церкви села Тараща под

Киевом. Читая на дому Библию, Бабиенко заметил, как расходится с ней учение православной Церкви. Он открыто говорит об этом. Вокруг него собирается группа единомышленников. В 1877 году все они уходят из православия и организовывают «Общество братьев, исследующих Библию». Общество быстро разрастается, появляются филиалы в других городах и селах Украины. Православная Церковь отлучила Бабиенко и его последователей. Во время поездки в Киев в целях получить от правительственных чиновников разрешение на строительство молитвенного дома Бабиенко был арестован и сослан на Северный Кавказ, в Ставрополь. Там он был заключен на два года в тюрьму.

Находясь в тюрьме, Бабиенко продолжает изучать Библию, сделав для себя ряд новых открытий. Бабиенко начинает праздновать субботу, он верит в скорое Второе пришествие Христа, хотя о Церкви адвентистов седьмого дня до сих пор он еще ничего не слышал. Стали соблюдать субботу и другие члены организованного им общества. Лишь только в 1886 году Бабиенко принял адвентистское учение, возможно, через Лаубгана, который приехал в Ставрополь навестить немецких колонистов*. (* Биографический материал о жизни Теофила Бабиенко был передан автору данных лекций его правнуком Брюсом Бабиенко, служителем Церкви АСД, директором издательского отдела Мичиганской конференции).

Справедливости ради, однако, следует отметить, что обращения русских в адвентистскую веру на раннем этапе были крайне редкими. Первые несколько лет адвентистская весть проповедовалась в России главным образом среди немецкого населения, поскольку именно немцы-переселенцы, протестанты по своим убеждениям, наиболее охотно откликались на проповедь первых адвентистских миссионеров. Первые обращенные среди них, как было упомянуто выше, появились в 1882 году.

Одной из наиболее ярких фигур в истории российского адвентизма, безусловно, является Герхардт Перк (1859 - 1930 гг.). Уроженец одной из менонитских колоний на юге России, в 1882 году он узнает от соседа о публикациях, полученных из США еще три года назад. Вокруг этих брошюр был создан ореол загадочности и секретности, что лишь подогревало интерес к ним со стороны молодого человека. Он упросил соседа дать ему почитать эти брошюры. Среди них оказалась одна под заглавием «Третья ангельская весть». Перк тайком на сеновале прочел ее, не говоря никому ни слова, списал адрес издателя и написал по этому адресу письмо с просьбой выслать на его адрес и другие издания. Познакомившись из получаемых брошюр с вероучением Церкви адвентистов седьмого дня, Перк убедился в истинности проповедуемой Церковью АСД вести, однако не сразу стал открыто исповедовать новую религию. Одно время Герхардт Перк поддерживал переписку с Августом Кунцем, преподавателем колледжа Батл-Крик и ответственным за переписку с немцами. Благодаря этой переписке Перк стал соблюдать субботу*. (*Герхард Перк подробно рассказывал об опыте своего обращения на сессии ГК в 1909 году. См. General Conference Bulletin, 1909, p. 53).

Где-то в это же время Перк становится распространителем книг от Британского библейского общества, много путешествует, в том числе и в Сибири, продавая главным образом Библии. Несмотря на риск потерять хорошо оплачиваемую работу в Библейском обществе и быть арестованным, Перк соглашается с предложением Конради, полученным по почте, распространять публикации Церкви АСД. В дальнейшем Перк станет известным евангелистом Церкви АСД, совершающим служение не только в России, но и в Румынии и Германии*. (* Подробнее о религиозных опытах Герхарда Перка можно прочитать в книге М.Е. Olsen. A History of the Origin and Progress of Seventh-day Aduentists. Washington, DC: Review and Herald, 1925,471 - 475.).

Интересна история еще одного пионера адвентистской Церкви в России - немецкого эмигранта Якова Ресвика, одного из первых обращенных благодаря деятельности Конради немцев США. Вот как описывал позже Конради собрание в Миллтау-не, на котором Ресвик принял решение вернуться назад в Россию.

«Поднялся старый господин где-то около восьмидесяти лет, добрый и искренний брат, и заявил:

- Братья, я хочу поехать в Россию.

- В Россию? Зачем?

- Заниматься миссионерской работой.

- Миссионерской работой? Да он не может говорить. (У Ресвика был дефект речи.) Лучше для него сидеть дома »**.(**L.R. Conradi, Review and Herald, April 4,1893).

Однако ничто не могло остановить ревностного миссионера. Вернувшись в 1883 году в Россию, Ресвик привез с собой огромное количество духовной литературы. На свои средства он путешествует, ходит из дома в дом, раздавая людям книги и брошюры. Почетный возраст и дефект речи (заикание) служат ему в какой-то степени даже преимуществом. Открытая проповедь любого другого миссионера стоила бы ему тюремного заключения. Ресвик организовал несколько групп верующих в поселках Саки и Япончи в Крыму, а также вел активную переписку с родственниками в Александровске (ныне Запорожье).

Вернувшись на короткое время в Соединенные Штаты, Ресвик запасается духовной литературой и снова отправляется в миссионерское путешествие в Россию. Пожилой человек, ссылаясь на плохое зрение, обычно просил кого-то почитать брошюры, которые он постоянно носил с собой, и если кто-то проявлял к их содержанию интерес, Ресвик охотно делился с таковым человеком духовным трактатом. Спустя два года этот неутомимый миссионер скончался, так и не успев вернуться назад в Америку. По указанию православного священника все оставшиеся книги и брошюры, которые Ресвик привез с собой, были захоронены вместе с ним. Однако тот же священник во время похорон заметил следующее: «Хотя Яков Ресвик и не был православным и исповедовал другую веру, все же если бы вы жили такой достойной и примерной жизнью, какой жил он, то все были бы спасены»*. (*М.Е. Andross, Story of the Advent Message. Washington, DC: Review and Herald Publishing Association, 1926, 230).

На сессии Генеральной конференции в 1885 году Август Кунц рассказал о многочисленных письмах, получаемых из России, в которых постоянно подчеркивалась нужда в духовной литературе. В одном из писем, например, человек просил прислать ему адвентистские брошюры еще раз, поскольку в его доме местной полицией был произведен обыск и вся литература, полученная им ранее, была изъята. Одним словом, еще до приезда в Россию первых официальных служителей Церкви адвентистов седьмого дня посеянные немецкими эмигрантами семена трехангельской вести начали приносить плоды. Таким образом, к моменту приезда в Россию первого миссионера Церкви АСД Л. Р. Конради на южных окраинах России, главным образом в немецких колониях, уже были люди, знакомые с Церковью адвентистов седьмого дня и ее вероучением.

Как уже было сказано ранее, в январе 1886 года Генеральная конференция направила для работы в Европе Людвига Ричарда Конради. Уже летом того же года, отвечая на многочисленные приглашения из России, он совершает свою первую миссионерскую поездку в эту страну. Прибыв в начале июля морем в Одессу, Конради встретился с Герхардтом Перком, с которым он уже переписывался ранее и которому предлагал распространять в России адвентистскую литературу. Перк согласился, несмотря на то, что он рисковал потерять хороший заработок в Библейском обществе и отныне подвергал свою жизнь опасности, ибо, если Библия еще и разрешалась к распространению в России, то этого нельзя было сказать об адвентистской литературе, продажа которой ясно свидетельствовала о попытке обратить православных в «новую веру», что рассматривалось в то время как преступление против государства.

Вместе с Перком Конради отправляется в Крым. В Евпатории они встретились с группой немецких баптистов и провели с ними, проповедуя, два дня. Затем они прибыли в Демир Булат, где их встретила группа менонитов, соблюдающих субботу уже в течение четырех лет. Подобных групп в округе оказалось несколько. В местечке Япончи Конради и Перк впервые встретились с оппозицией. Неизвестные выбили камнями стекла в доме, в котором адвентисты проводили собрание. В одном из сел Конради встретил русского, также празднующего субботу. По всей вероятности, он был одним из членов общества, основанного Бабиенко. Через несколько недель непрерывных встреч и проповедования целая группа верующих решила присоединиться к Церкви адвентистов седьмого дня. Несколько человек изъявили готовность принять крещение.

Для крещения было выбрано озеро неподалеку от селения Бердебуллат (сегодня этот населенный пункт называется Привольное, в 70 км от Симферополя). Здесь и была организована первая церковь АСД в России. Вошло в нее 19 человек, среди которых был Готфрид Тец, будущий служитель Церкви АСД, проповедовавший на юге России и в Сибири. Именно он и станет первым пресвитером этой церкви. Большинство новообращенных были баптистами и менонитами. Будучи уже крещенными в сознательном возрасте путем полного погружения в воду, они присоединились к церкви, публично заявив о своем согласии с новой верой. Двое крестились впервые, хотя желающих было больше. По вполне понятным соображениям семье русских было предложено подождать с крещением. Однако эта осторожность не спасла миссионеров от последовавших вскоре после крещения репрессивных мер со стороны местных властей.

Как пишет Конради в своем очерке «Поездка в Россию», сразу же после крещения, во время совершения Вечери, явился полицейский и приказал Конради и Перку явиться в суд. Миссионерам были предъявлены обвинения в распространении «иудейской ереси», в обращении русских людей в другую веру и в проведении публичного крещения. По законам того времени Конарди и Перку грозила ссылка в Сибирь. Местные власти посадили их в тюрьму, в которой они пробыли сорок дней. И только благодаря вмешательству американского посла в Санкт-Петербурге, который разъяснил царским чиновникам, что адвентисты седьмого дня - христиане, Конради и Перк были освобождены. Происшедшее свидетельствует о нетерпимом отношении властей и православной церкви прежде всего к инославию, хотя за инцидентом отчетливо просматриваются антисемитские настроения в обществе, которые позже выльются в еврейские погромы на юге России. Выйдя на свободу, Конради с Перком посетили образованную несколько недель назад общину в Берде-буллате, а затем побывали на родине Перка, а также во многих других местах, продолжая проповедовать трехангельскую весть*. (*Свое первое миссионерское путешествие в Россию Конради подробно описал в очерке «Поездка в Россию», опубликованном в Historical Sketches of the Foreign Missions of the Seventh-day Adventists, Basle: Imprimerie Polyglotte, 1886,250-271).

Внимание адвентистских проповедников привлекают немецкие колонии в Поволжье. Там уже до их прибытия трудился Конрад Лаубган (1838-1923 гг.), выходец одной из поволжских немецких колоний под названием Щербаковка. Находясь в эмиграции в США (штат Канзас), он принял адвентистскую весть опять-таки благодаря миссионерской работе молодого Конради и стал членом церкви, а в мае 1886 года вернулся в Россию. Лаубган активно проповедует среди поволжских немцев, привлекая к себе внимание со стороны руководства Средне-европейской конференции Церкви АСД. В 1887 году в Базеле он был рукоположен и стал первым проповедником-адвентистом среди немцев Поволжья. В дальнейшем Лаубган будет совершать также служение на Кавказе, в Донской области и в Крыму.

К 1885 году учение Церкви АСД проникло в менонитские колонии на Кавказе, где тоже была подготовлена добрая почва для принятия трехангельской вести. Так, например, основатель колонии Александрфельд менонитский проповедник Б. Пеннер, внимательно изучая Библию, пришел к выводу о необходимости празднования субботнего дня. В колонии Эйгенхайм целая группа верующих, прочитав полученные из США брошюры, стала соблюдать субботу и верить в скорое Второе пришествие Христа. Осенью 1887 года эти колонии посетил Лаубган и организовал здесь из числа немцев первую церковь АСД на Кавказе, в которую вошли 34 человека.

В это же время на Северном Кавказе в Ставрополе организуется первая русская адвентистская община. Упомянутый уже нами Теофил Бабиенко, находящийся в 1886 году в Ставропольской тюрьме, знакомится с Лаубганом и узнает от него о церкви адвентистов седьмого дня, вероучение которой оказалось ему весьма близким. Он с радостью принимает новую веру и начинает об этом активно проповедовать как в городе, так и в близлежащих селах. Режим вольного поселения позволял ему без уведомления полиции удаляться от места жительства на пять километров. В 1887 году принимают крещение первые пять человек из русских, в 1888 году - еще восемь. В 1890 году в Ставрополе была организована первая русская адвентистская церковь, во главе которой стал рукоположенный в том же году в пресвитеры Теофил Бабиенко. Образовались также русские группы адвентистов в Михайловке и Пелагеевке неподалеку от Ставрополя.

Очень быстро адвентистская весть проникает и в другие регионы Российской империи. В 1887 году была организована община в Донской области. Следует заметить, что некоторые из принявших весть Церкви АСД в Донской области еще с 1883 года начали праздновать субботу. В 1888 году в Россию из США переезжает Авраам Нейфельд, немец, выходец из России. Он посещает немецкие колонии на Кубани и обращает в адвентистов 12 человек. В майском номере Ревью энд Геральд за 1888 год Конради дал информацию о том, что в России насчитывается около 250 последователей церкви АСД, объединенных в 8 общин. Он писал также и о том, что баптисты получили официальное признание как церковь в России и что, скорее всего, нам тоже нужно идти в том же направлении*. (*L R. Conradi, "The Work in Russia", Advent Review and Sabbath Herald, May 1, 1888). В следующем году, сообщает Ревью энд Геральд, адвентисты были уже в Одессе, в Бессарабии, на Волыни и даже в Польше.

В конце 1888 года Конради возвращается из США после сессии ГК в Миннеаполисе, проведя несколько встреч с недавно обращенными немцами и заинтересовав их возможностью миссионерского служения в России. Непосредственно с ним едет выходец из русских немцев Яков Кляйн, который уже трудился миссионером в Небраске. Кляйн поступает в только что открывшуюся в Гамбурге Миссионерскую школу. Закончив курс обучения и получив рукоположение, Кляйн едет по направлению в Поволжье, в родную колонию Франк, где организует церковь. Таким образом, в конце 1889 года в России появляется второй рукоположенный проповедник.

Кляйн пробует проповедовать среди русских, но эта попытка оканчивается неудачей. Подобно многим другим миссионерам, пытающимся выходить к русскому православному населению с новой вестью, он оказывается в тюрьме. Лаубгану, который пытался вмешаться и как-то помочь Кляйну, было приказано в течение часа покинуть пределы колонии*. (*Advent Review and Sabbath Herald, July 8, 1890). Через 19 дней Кляйна, однако, освободили при условии выезда из колонии. В последующем Кляйн успешно трудился на Кавказе, на Дону, в Крыму и в менонитских поселениях на черноморском побережье. Место Кляйна в Поволжье занял молодой служитель, обратившийся, скорее всего, благодаря проповеди Кляйна, - Генрих Лебсак (1868-1938 гг.). В 1890 году по примеру своего духовного наставника он также окончил Миссионерскую школу в Гамбурге и вернулся в Россию. Именно Генрих Лебсак станет первым адвентистом, рукоположенным в проповедники в России и одним из наиболее ярких лидеров Церкви адвентистов седьмого дня в России.

Итак, в 1890 году в России трудились два рукоположенных проповедника Церкви АСД - Лаубган и Кляйн. На ноябрь 1890 года Церковь АСД в России насчитывала 356 членов. Состояла она, главным образом, из немцев, проживающих в колониях на юге России, хотя география распространения Церкви АСД к 1890 году была значительно шире. Русских среди первых адвентистов России было сравнительно мало, и это связано было с невозможностью прозелитизма среди русского православного населения. Подобная деятельность рассматривалась в те годы как уголовно наказуемое деяние. Подробно об этом будет сказано в следующей лекции.

Вопросы для обсуждения:

1. Каким образом впервые в России узнали о Церкви адвентистов седьмого дня?

2. Каким образом миссионерская активность Конрада в США способствовала проникновению адвентистской вести на территорию Российской империи?

3. В каких регионах России первоначально распространялась адвентистская весть и почему?

4. Кто из немецких эмигрантов, принявших адвентистскую веру в США, внес свою лепту в дело распространения адвентистской вести в России?

5. Какова роль Герхарда Перка в зарождении адвентистской Церкви в России?

6. Где, когда и при каких обстоятельствах была организована первая церковь адвентистов седьмого дня в России?

7. Какую роль сыграл Теофил Бабиенко в организации первой русской общины адвентистов седьмого дня в России?

8. Кто были первыми проповедниками церкви адвентистов седьмого дня в России?

Глава 8. Распространение адвентизма в России в период 1890-1900-х годов

У истоков церковной организации. Первое общее собрание адвентистов в Эйгенгейме и его значение. Первые репрессии. Организация Российского (Восточно-европейского) миссионерского поля. Издательская деятельность юной церкви. Дальнейшее распространение адвентистской вести. Проповедь в больших городах. Церковь АСД в России в последнее пятилетие XIX столетия.

Как было уже отмечено в предыдущей лекции, к концу восьмидесятых годов XIX столетия во многих местах юга Российской империи появились разрозненные группы и небольшие общины адвентистов седьмого дня. Для того, чтобы придать деятельности Церкви АСД на территории России более организованный характер, решено было собрать представителей этих групп и общин на общую встречу. Первая такая встреча, о которой у нас, к сожалению, практически нет никакой информации, имела место в октябре 1890 г. в Щербаковке, в Поволжье. Другая встреча состоялась в ноябре 1890 года в местечке Эйгенгейм на Кавказе. Учитывая важность этого собрания для создания первой церковной организации адвентистов седьмого дня в России, мы остановимся на нем подробнее. Известно, что на собрании присутствовало более ста человек, представлявших разбросанные по югу России и в Поволжье группы адвентистов седьмого дня. Среди них было несколько человек русских, главным образом из Ставропольской губернии. Им были рады, хотя присутствие русских на таком собрании было чревато серьезной опасностью.

На собрании председательствовал Конради, который, видя успех в развитии адвентизма в России, именно во время этой встречи предложил объединить организационно Церковь АСД в Германии и России, выделив ее в самостоятельную Германскую миссию и отделив, таким образом, от Среднеевропейской конференции. Предложение Конради в последующем будет одобрено ГК.

Все пожелания и предложения представителей общин России на этом собрании были изложены в 11 постановлениях. Особое внимание на совещании было уделено вопросам образования служителей и централизации общин. На общем собрании в Эйгенгейме поднимались также вопросы о так называемой «санитарной реформе», предусматривающей воздержание от спиртных напитков и курения табака, о «даре пророчества», обсуждался вопрос о расширении литературной работы. Было решено составлять поквартальные отчеты о проделанной работе. Здесь же был рукоположен в пресвитеры Теофил Бабиенко - первый русский адвентистский служитель.

Интересно отметить, что на первом всеобщем собрании адвентистов России не обсуждался вопрос относительно субботней школы. Вероятно, значение ее тогда еще недостаточно оценивалось членами церкви, выходцами из различных протестантских церквей. Потребуется еще десять долгих лет, прежде чем субботняя школа в адвентистской церкви в России займет подобающее ей место*. (*Лебсак Г.И. Великое адвентистское движение. Киев: «Патмос», 1918.-С. 60,61).

Учитывая тот факт, что власти России, особенно чиновники на местах, практически ничего не знали о вероучении и социальной позиции Церкви адвентистов седьмого дня и зачастую соотносили новую веру с запрещенной по закону сектой «жидовствующих», участники первого общего собрания представителей российских адвентистов решили принять специальное обращение к правительству, в котором, в частности, говорилось: «Мы не враги правительства, а его друзья. Истинный христианин должен исполнять законы Божьи, а заповеди Его требуют повиновения властям предержащим».

После общего собрания в Эйгенгейме Конради посещает еще несколько мест в России, пытаясь налаживать контакты с русскими. К сожалению, мешает абсолютное незнание русского языка. На Украине Конради встречается с адвентистом Каблановым, евреем по происхождению, который организовал церковь из 30 человек, став ее руководителем.

Активизирует свою миссионерскую деятельность и Теофил Бабиенко. Вскоре после общего собрания 1890 года Т. Бабиенко тайно посещает своих бывших братьев по обществу, которым он постоянно писал и посылал адвентистскую литературу. В разных местах он организует несколько небольших групп по 7-8 человек. Среди его новообращенных - один банковский служащий с прекрасным образованием и знанием польского языка. Он становится незаменимым помощником в подготовке литературы на польском языке.

Активная миссионерская деятельность среди русских не могла остаться безнаказанной*. (* Апрельский номер Advent Review and Sabbath Herald за 1890 год поместил статью, анализирующую религиозную ситуацию в России. Автор подчеркивал тот факт, что православная Церковь является господствующей и нетерпимой к инакомыслию. Воля царя и священников является обязательной для гражданина России. Advent Review and Sabbath Herald, April 15, 1890). Не прошло и года после рукоположения Бабиенко, когда вместе с семью членами своей общины его приговаривают к ссылке в Закавказье. Немцев, проповедующих среди русских, под конвоем отправляют в свои поволжские колонии.

Однако репрессивные меры не могли остановить деятельности Ставропольской общины. Поскольку все мужчины в церкви уже были сосланы, за дело принялись женщины. Их постигает та же участь. Серьезное испытание обрушивается на Ставропольскую церковь, но члены ее продолжают оставаться твердыми и решительными. Руководство церковью берет на себя Ипполит Пилькевич, но и он за активную проповедь Евангелия на несколько лет попадает в тюрьму.

Прослеживая судьбу репрессированных братьев и сестер, узнаешь потрясающие факты об их несгибаемой стойкости и мужестве. Даже находясь в местах лишения свободы, они продолжали бесстрашно свидетельствовать о своей вере. Так, например, в Закавказье, в месте ссылки Теофила Бабиенко, появляются первые обращенные из числа баптистов и молокан. А через три года уже более 200 человек там соблюдали субботу.

Как уже упоминалось ранее, в январе 1891 года на съезде немецких адвентистов, в Гамбурге, была организована Германо-Российская миссия, в состав которой вошла и молодая церковь в России под названием Российского (Восточно-европейского) миссионерского поля. На этом же съезде был избран руководящий орган созданного миссионерского поля. Председателем совета новой организации был избран Л. Р. Конради. В состав совета вошли также Г. П. Гольсер, К. Лаубган, Г. П. Исаак и Я. Кляйн. Для более организованной работы в России были избраны три районных руководителя:

* Г. И. Лебсак, ответственный за работу в Поволжье;

* Г. Вагнер, ответственный за работу на Кавказе;

* Э. Вельк, ответственный за работу в Донской области и Крыму.

16-20 октября 1891 г. Гольсер, президент Центрально-европейской конференции, вместе с Конради проводят общее собрание адвентистов в Райхенфельде в Донской области, куда собрались делегаты церкви с Поволжья, Кавказа и Крыма. В числе многих проблем, поднявшихся на этой встрече, решался также и вопрос образования служителей, в связи с чем было решено создать специальный фонд*. (*SDA Encyclopedia. Revised ed. Vol. 10. Washington DC: Review and Herald, 1976. P. 1524).

Учение Церкви АСД проникло в Россию, как мы уже говорили раньше, главным образом благодаря распространению адвентистской литературы на немецком языке среди живущих на юге России немцев. Среди самых первых газет, издаваемых на немецком языке, была Stimme der Wahrheit («Голос истины»), издаваемая с 1879 года в США. В 1884 году в Базеле ежемесячно стал выходить Herold der Wahrheit («Вестник истины»).

Как уже сказано было раньше, одним из первых распространителей адвентистской литературы в России был Герхард Перк. Известно, что уже в 1888 году адвентистские книгоноши работали в Сибири и в Прибалтике. Много книгонош работало среди немецких колоний. Мы уже отмечали, что труд книгонош в тогдашней России был рискованным. Распространение литературы, пропагандирующей новую религию, считалось запретным. Нередко книгоноши подвергались арестам. Литература, с которой они попадались, проверялась православным священником в присутствии представителя власти. В случае обнаружения крамолы книгоноши подвергались штрафованию, литература конфисковывалась.

Следует подчеркнуть, что в России распространялась главным образом адвентистская литература, печатающаяся в США, в Швейцарии и Германии. Печатание подобной литературы в самой России было запрещено. Однако издатели сталкивались с проблемой доставки литературы в Россию. Из-за строгой цензуры невозможно было отправлять литературу по почте, а большую партию грузом по железной дороге или пароходом. Часто эта литература месяцами лежала на таможне, а потом в лучшем случае вновь возвращалась к отправителям. Вот что писала Ревью энд Геральд о таком положении вещей в 1890 году: «Православными проверялась каждая книга, особенно религиозного характера. Особенно тщательно проверялась литература, напечатанная за рубежом. Даже простейшие библейские чтения, состоящие из вопросов и библейских стихов на немецком языке, возвращались назад отправителю. К аналогичным публикациям на русском языке относились с еще большей подозрительностью. Немецкие книги, даже труды Менно Симонса, исторические труды, сборники гимнов были запрещены, а если кто-то и осмеливался отправлять такой груз в Россию, вся партия обычно конфисковалась»*. (* Advent Review and Sabbath. Herald, April 22,1890).

После того, как печатание адвентистской литературы было налажено в 1889 году в Гамбурге, снабжение России печатным словом значительно улучшилось. Книги, посылаемые из Германии, не так строго проверялись, как, скажем, книги из Швейцарии, которая в глазах царского правительств многие годы считалась центром революционного движения в России. Первая адвентистская брошюра на русском языке: «Какой день ты празднуешь и почему?» была издана именно в Базеле в 1888 году. Брошюра была отправлена по почте в Россию, но почти все экземпляры вернулись обратно. К сожалению, царская цензура не пропустила эту литературу.

В Гамбурге работал профессиональный переводчик на русский язык. И уже в 1889 году было издано восемь брошюр доктринального характера на русском языке. Среди них «Страдания Христа для спасения человечества», «Сон мертвых», «Какой день ты празднуешь и почему?», «Можем ли мы знать?» «Путь во святой град, указанный Богом», «Тысячелетнее царство» и т. д.

В первые два года работы издательства в Россию по почте было отправлено около двух тысяч таких брошюр. Но даже и эта скромная работа принесла свои плоды. Только в 1889 году благодаря чтению этой литературы обратилось 35 человек. Живущие в ссылке на Кавказе адвентисты посылают свои скромные пожертвования, чтобы поддержать работу по переводу адвентистских книг на русский язык.

Первая успешная попытка издать адвентистскую книгу для России была предпринята после того, как цензура разрешила к изданию книгу Е. Уайт «Христианское воздержание». Эта книга пользовалась большим спросом у книгонош, ибо шла буквально нарасхват. Сейчас точно неизвестно, на каком языке была издана тогда эта книга, скорее всего, это был немецкий, и распространялась она главным образом среди адвентистов-немцев.

Благодаря издательской деятельности церкви адвентистская весть продолжает распространяться по территории Российской империи. В начале 90-х годов адвентистское учение проникает в Волынскую губернию. Начало проповеди Церкви АСД здесь положили небольшие брошюры «Третья ангельская весть», «Кто изменил субботу» и др. В 1894 году на Волыни были основаны первые общины. Необходимо заметить, что и на Украине первые адвентистские общины состояли преимущественно из немцев. Среди первых обращенных были Р. Фосс и К. Рем-ферт, будущие служители Церкви АСД*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 66). Вскоре о Церкви адвентистов седьмого дня стало известно в Министерстве внутренних дел царской России.

В октябре 1894 года в Александродаре, Кубанская область, прошел очередной съезд Германской миссии, а также Российского миссионерского поля, на котором присутствовали все члены совета, избранные в 1891 году, а также служители и делегаты от общин как из России, так и из Германии. На этом съезде говорилось об ответственности и обязанностях служителей, о верности в уплате десятины и соблюдении субботы, о направлении в миссионерские школы только тех молодых братьев, которые зарекомендовали себя в служении с хорошей стороны и ведут «честный и христианский образ жизни»*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 66). Было принято постановление о рекомендательных письмах, так как возникла проблема учета членов в связи с частыми переездами. Впервые был поднят вопрос о субботней школе.

На этом съезде впервые в России было совершено рукоположение в проповедники 24-летнего Г. И. Лебсака, уроженца немецкой колонии Франк в Поволжье. Воспитанный в лютеранской семье, Лебсак в 1890 г. принимает учение Церкви адвентистов седьмого дня и в этом же году заканчивает Миссионерскую школу в Гамбурге. В течение нескольких лет Лебсак трудился миссионером и книгоношей в немецких колониях на Волге, нередко подвергаясь репрессиям и арестам. После рукоположения в высший сан молодому проповеднику была доверена для работы территория Крыма, Бессарабии и Волыни.

Благодаря деятельности молодых и посвященных миссионеров адвентистская весть продолжает успешно распространяться по территории Российской империи. Уже в 1894 году Генрих Лебсак и Готфрид Тец основали первую адвентистскую общину в Бессарабии (колония Тарутино). К сожалению, и здесь не обошлось без арестов и тюремного заключения*. (*См. воспоминания Лебсака Г. И. о первом посещении Бессарабии в книге Д. О. Юнак. «И помни весь путь...»Кишинев - Москва, 2000. - С. 19 - 22). Не будет преувеличением сказать, что почти на каждом новом месте, где создавались общины адвентистов седьмого дня, служители церкви подвергались преследованиям со стороны православия и государственных властей.

Согласно статистическим отчетам Германо-российской миссии, на конец 1895 года в России было 16 адвентистских общин с общим количеством членов в них около 660 человек. В России трудились три рукоположенных проповедника (К. Лаубган, Я. Кляйн и Г. Лебсак) и шесть библейских работников. Ежеквартально составлялись отчеты, которые передавались в центр Германской миссии, в Гамбург.

В апреле 1896 года, т. е. спустя десять лет после организации в России первой общины АСД, в Александродаре прошло четвертое по счету общее собрание адвентистов седьмого дня России. Собранием руководили Конради и Гольсер, ответственные служители церкви за работу в Европе. Следует отметить, что и в России, как и в Европе, большую роль в распространении адвентизма играла сильная личность руководителя. Конради был человеком, который никогда не довольствовался достигнутым. Он постоянно стремился расширить поле своей деятельности. Он сам много путешествовал, зажигая миссионерским духом и других работников Евангелия. Конради постоянно подчеркивал, что каждая община АСД должна ориентироваться на самостоятельное существование и не привязывать к себе проповедника. Проповедник должен по примеру апостолов сеять бесценные семена истины Божьей на новых полях.

На этом совещании ответственность среди рукоположенных проповедников за работу в России была распределена следующим образом: проповедник Лаубган отвечал за работу на Кавказе и в Донской области, проповедник Лебсак - за работу в Польше и Волынской губернии, проповедник Кляйн - за работу в Прибалтике. На нерукоположенных проповедников были возложены следующие обязанности: Г. Тец отвечал за работу в Крыму и Бессарабии; Д. Вибе - за работу в Херсонской губернии; И. Перк - за работу в Риге; К. Рейфшней-дер - в Екатеринбургской губернии; И. Фризен - в Кубанской области; Михаил Кузьмин был рукоположен в пресвитеры Ставропольской общины*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 68).

Следует отметить, что если первые десять лет Церковь АСД пополнялась главным образом за счет немецких колонистов, проживающих в Поволжье, в Донской области, на Кавказе, в Крыму и в Бессарабии, то с 1895 года, начав с Прибалтики, адвентисты открывают дверь для проповеди трехангельской вести в больших городах.

История распространения адвентистской вести в Северо-западном регионе Российской империи вкратце выглядит следующим образом. В апреле 1895 года в Ригу с юга России переезжает библейский работник Иоганн Перк (брат Герхарда Перка), окончивший краткосрочные курсы при Миссионерской школе в Гамбурге. В Риге Перк находит многих интересующихся Священным Писанием и даже соблюдающих субботу. Перк проводит евангельскую работу главным образом среди немцев, проживающих за Двиной. И уже в конце этого года в Риге возникает община АСД, состоящая из немцев и латышей, говоривших по-немецки. В то время в Латвии многие говорили по-немецки. Из этой общины вышли и первые латышские проповедники Янис Спрогис и Екабс Шнейдерс. В дальнейшем Рига будет играть важную роль в истории адвентизма в России. В 1896 году появляются первые адвентистские брошюры на эстонском и латышском языках. В этом же году Прибалтику посещает Герхард Перк, высланный царскими властями из России в Германию несколькими годами ранее. Он открывает в Риге курсы по изучению Библии. Когда к концу года в Ригу приехал Конради, здесь уже было 20 членов церкви. Лебсак, возвращаясь из Германии в Россию, крестил здесь еще несколько человек.

Примерно в это же время Иоганн Перк начал евангельскую работу в Вильнюсе в Литве, и к 1896 году здесь уже была организована первая группа адвентистов. В 1897 году община адвентистов была организована также и в Ревеле (Таллинне).

В 1897 году Герхард Перк направляется в столицу Российской империи Санкт-Петербург и организовывает там курс лекций по изучению Библии. Эти лекции привлекли внимание многих протес-тантов. Особенно большой интерес к лекциям по пророчеству проявили Евангельские христиане. В 1898 году в Санкт-Петербурге была организована первая церковь из 17 членов. А к 1901 году в столице было уже две адвентистских церкви - русская (20 человек) и немецкая (50 человек). Активная миссионерская деятельность Г. Перка в столице Российской империи не могла остаться незамеченной. Несколько раз ему угрожали арестом, поэтому во избежание тюремного заключения Совет Европейской миссии отозвал Г. Перка назад в Германию. Позже, в 1910 году, Перк снова вернется в Россию и станет председателем Сибирской унионной миссии.

В 1897 году на очередном отчетно-выборном собрании адвентистов седьмого дня в России был переизбран совет Российского миссионерского поля. Председателем совета остался Конради, хотя он и жил не в России, а в Германии. Членами совета были избраны Г. Лебсак, Я. Кляйн, И. Фризен, Я. Шейрер, секретарем совета - Екатерина Лауб-ган. Были избраны руководители Отдела субботней школы и Трактатного общества. На этом же собрании было принято решение оплачивать служителям и работникам церкви по местам, для чего был избран специальный комитет.

В 1898 году на шестом по счету съезде адвентистов седьмого дня в России ответственным за церковь в России, которая входила в организованный в том же году в Гамбурге Европейский Союз союзов (унион), был избран Г. И. Лебсак. На съезде было принято решение о выдаче служителям церкви специальных удостоверений, подтверждающих их статус как священнослужителей. Съезд рекомендовал членам церкви серьезно исследовать уроки субботней школы, а также активнее заниматься литературным благовестием. Книгоноши получили соответствующее руководство по более эффективному распространению книг.

Успешному развитию литературного благовестия способствовало еще одно знаменательное событие, которое имело место в 1898 году. В Риге, где цензурно-карательная роль православия ощущалась не так остро, как, скажем, в центральной части России, удалось организовать и зарегистрировать так называемое трактатное общество. Впервые адвентистская литература стала печататься в России не только на немецком, но и на русском, латышском и эстонском языках. Сдается в издание книга Е. Уайт «Путь ко Христу», но, к сожалению, цензура не допустила ее к печати. Зато печатается другая книга того же автора «Христианское воздержание», которая уже начала распространяться в России раньше и пользовалась большим спросом у книгонош.

Учитывая большую открытость общества в северо-западном регионе империи, для проведения очередного съезда адвентистов седьмого дня в 1899 г. решено было избрать Ригу. Впервые адвентистский съезд проходил в большом городе. Съезд длился неделю. На открытые собрания приходили жители города, которые живо интересовались «новой верой», приобретали книги и брошюры.

Отчеты восьмого по счету съезда, проводимого в 1900 году в Донской области, показали, что численность членов Церкви АСД в России перешагнула за тысячу. Конечно же, это число было бы гораздо больше, если бы учитывались все те, кто вынуждены были покинуть Россию в связи с невозможностью исповедовать «новую веру» в условиях царско-право-славного режима. Православное духовенство проявляло нетерпимость ко всем иным вероисповеданиям, а соответствующие статьи законодательства Российской империи лишь утверждали господствующее положение православия. Тем не менее за последние пять лет XIX столетия Церковь АСД в России численно удвоилась. На конец 1899 года насчитывалось 33 общины с общим количеством членов более 1000 человек. К этому времени в России совершали служение пять рукоположенных проповедников*. (* Более подробно о съездах Церкви АСД в рассматриваемый период см. Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. С. 70, 71).

В связи со значительными количественными и качественными изменениями, произошедшими в Российском миссионерском поле после его организации в 1891 г., возникла необходимость в реорганизации Церкви адвентистов седьмого дня в России, о чем и пойдет речь в следующей лекции.

Вопросы для обсуждения:

1. Какие вопросы были в центре внимания участников первого общего собрании адвентистов седьмого дня в Эйгенгейме?

2. Как называлась первая церковная организация адвентистов седьмого дня на территории России, и где она была создана?

3. Какую роль в распространении адвентистской вести в 90-е годы XIX столетия играла литература?

4. С какими трудностями сталкивались адвентистские издатели, распространяя свою печатную продукцию в России?

5. Почему практически все адвентистские миссионеры, проповедующие на новых территориях, подвергались репрессивным мерам со стороны местных властей?

6. Кто из адвентистских миссионеров начал проповедовать адвентистскую весть в Прибалтике и столице Российской империи Санкт-Петербурге?

7. Какое событие, значительно расширившее возможности Церкви адвентистов седьмого дня в России по проповеди адвентистской вести, имело место в 1898 г. в Риге?

8. Что представляла собой Церковь адвентистов седьмого дня в России на конец XIX века?

Глава 9. Реакция православия на распространение в России протестантизма

Беспокойство православия в связи со стремительным распространением протестантизма. К. П. Победоносцев и его роль в борьбе с протестантизмом. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви. Миссионерские съезды и их решения. Новое в уголовном законодательстве. Характер православной миссионерской литературы.

В настоящей лекции мы подробнее остановимся на том, какой была реакция господствующей церкви на распространение в России протестантизма, в том числе и Церкви адвентистов седьмого дня. Стремительное распространение протестантизма в конце XIX века, безусловно, вызвало беспокойство Русской Православной Церкви, которая усмотрела в этом растущую угрозу собственному авторитету и благополучию. Многочисленные сообщения с мест, поступающие в епархиальные управления, свидетельствовали о быстром распространении «сект» штундистов, баптистов, пашковцев, адвентистов и т. д. Церковное начальство вынуждено было предпринимать энергичные контрмеры.

Православная Церковь всегда усердно искореняла ереси, противостояла расколам и прочим «богомерзким уклонениям» от «святой веры», тесно сотрудничая при этом с царским правительством, губернским начальством и полицией. Немалую роль в борьбе с сектантством играли в России монастырские тюрьмы. Один из защитников принципов религиозной свободы царского периода А. С. Пругавин в своей книге Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством сообщает о случаях монастырского заточения православных священников за отпадение от православия и переход в «штунду»*. (*Пругавин А. С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектантством. С-П.: «Посредник», 1906. - С. 146).

Особую роль в борьбе с протестантизмом в рассматриваемый нами период играл К. П. Победоносцев (1827 - 1907 гг.). Ярый противник демократических преобразований в обществе, сторонник неразрывного союза церкви и государства, в 1880 году он становится обер-прокурором Священного Синода. Уже через полгода после прихода в духовное ведомство он добивается своего назначения в Комитет министров. В 1882 г. обер-прокурор вошел в Верховную комиссию по печати. Именно с именем Победоносцева связаны ужесточение церковной цензуры, преследование прогрессивных деятелей культуры, репрессии против сектантов, попытки ограничения светского образования за счет насаждения церковно-приходских школ и т. д.

Именно при Победоносцеве в России началось наступление на те слабые ростки веротерпимости, которые успели пробиться в период великих реформ Александра II. В эпоху наибольшего своего влияния Победоносцев задался целью подвести русских протестантов, главным образом баптистов и штундистов, под понятие «особо вредных сект» и затем «на законном основании» начать широкое преследование этих «новых народных протестантов», как называл их В. Бонч-Бруевич, известный знаток русских сектантов*. (* Бонч-Бруевич В. Из мира сектантов / Сборник статей. Гос. изд, 1922. - С. 173.). Широкие служебные полномочия и близость к императору вполне позволяли ему приступить к реализации своей заветной цели: «переломить хребет русскому баптизму, штундизму и редстокизму (пашковщине)».** (Митрохин Л. Н. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 241.).

4 июля 1894 года перед самой смертью Александра III в Комитете министров было принято постановление, которое объявляло секту «штунду» «одной из наиболее опасных в церковном и государственном отношениях», так как последователи ее, по словам этого постановления, «отвергая все церковные обряды и таинства, не только не признают никаких властей и восстают против присяги и военной службы, уподобляя верных защитников престола и отечества разбойникам, но и проповедуют социалистические принципы, как, например, общее равенство, раздел имущества и т. п., и что учение их в корне подрывает основные начала православной веры и русской народности»***. (***Там же, с. 174. См. также Ясевич-Бородаевская. Борьба за веру. С.-П., 1912. - С. 40,41).

В 1900 году Победоносцев вошел в соглашение с министрами юстиции и внутренних дел и настоял на издании секретных циркуляров, в которых, в частности, говорилось: «Наказанию по ст. 29 подлежат участники такого собрания, которое имело значение молитвенного, т. е. состоящего из свойственных штундизму молитвословий и обрядов, и может быть признанным общественным, если не ограничивалось лишь тесным кругом семьи и было доступно посещению его посторонними людьми. (*По ст. 29 Уст. о наказ, «за неисполнение законных распоряжений, требований или постановлений правительственных и полицейских властей, а равно земских и общественных учреждений, виновные подвергаются денежному взысканию не свыше 50 руб.»). Таковыми молитвословиями и обрядами, по заключению духовного ведомства, служат:

а) общее пение особо избранных библейских стихов и гимнов богослужебных книг секты...

б) чтение кем-либо из членов собрания с проповедническим толкованием в духе лжеучения секты избранных мест Св. Писания, а также

в) коленопреклоненная молитва с произнесением импровизированных, вдохновенных молитвословий, без употребления крестного знамения»**. (**Бонч-Бруевич В. Из мира сектантов / Сборник статей. Гос. изд, 1922. - С. 175).

Все эти постановления не оставались только на бумаге, а ревностными защитниками православной веры претворялись в жизнь. Защитники русских сектантов В. И. Ясевич-Бородаевская, А. С. Пругавин, С. П. Мелыунов, лидер русских кадетов П. Н. Милюков, чиновник министерства внутренних дел С. Д. Бондарь и др. сообщают о чудовищных фактах насилия и жестокости по отношению к тем, кто осмеливался веровать иначе. Вот что пишет, например, в своей книге «Борьба за веру» В. И. Ясевич-Бородаевская: «Сектантов Киевской губернии, Васильковского уезда, с. Снегиревки, Антоновки и др., зимой выгоняли далеко в степи к глубоким оврагам для физического угнетения, надеясь, по-видимому, что с разбитыми физически легче справиться, возвращая в лоно православия, выгоняли их на принудительные работы, заставляя с рассвета и до глубоких сумерек голыми пригоршнями засыпать во время лютых морозов снег - женщин в подолы юбок, мужчин - в подолы тулупов и переносить эту бессмысленную ношу на далекое расстояние, где эти страдальцы должны были спускаться в овраги и там высыпать снег... И так с утра до вечера «работали» эти труженики Божьи под наблюдением урядников, сотских и прочих мелких властей, тут вволю издевавшихся над беспомощными людьми. В сумерки, по возвращении в село, несчастных ставили в ряд у волости на морозе с приказанием вытянуть руки; двое стражников держали руки, один - голову, и начинались новые издевательства. Выносили водку и, зная, что сектанты ее вовсе не пьют и не курят, старались насильно всунуть „цигарку" в рот и залить водки в глотку. Натешившись вдоволь, водку выпивали сами стражники, разбивая пустые бутылки о головы сектантов. По ночам в окна сектантских домов сыпались груды камней, ломали двери, окна, врывались в хаты, разбивали печи, и, избив хозяев, безобразники уходили, оставляя объятых ужасом малых ребят и взрослых в стуже. И под таким страхом приходилось жить ежечасно, ежеминутно!»* (*См., например, Ясевич-Бородаевская, с. 38, 39).

Подобные примеры можно было бы приводить до бесконечности. Местные священники вместе с волостной администрацией, руководимые миссионерами, зачастую чинили насилие и над детьми сектантов, принуждая их осенять себя крестным знамением, целовать крест, икону в школе. Были случаи насильственного крещения детей школьного и дошкольного возраста.

Быстрый рост протестантских деноминаций в конце XIX века заставил заметно активизироваться Русскую Православную Церковь в плане миссионерской деятельности. Для выработки общих организационных мероприятий по борьбе с сектантством и старообрядчеством, равно как и для обмена опытом миссионерской работы, в 1887 году в Москве был созван I Всероссийский миссионерский съезд. Он оставил по себе недобрую память своими изуверскими предложениями отбирать у упорствующих раскольников и сектантов детей, а самих родителей лишать гражданских прав. Эти предложения вызвали возмущение всей отечественной и мировой прогрессивной печати.

Чтобы как-то сгладить неприятное впечатление от этого съезда, в 1891 году в Москве был созван II миссионерский съезд, перед которым была поставлена задача разобраться в сущности учения отдельных сект и определить, насколько они вредны для церкви и государства, а также обосновать ложность их вероучений, чтобы спасти православный народ «от погибельного пути» и защитить церковь и православную веру. Выступивший на этом съезде управляющий канцелярией Синода В. К. Саблер (будущий обер-прокурор Синода) доказывал, что в настоящее время церкви грозит опасность не столько от раскола, сколько от так называемых рационалистических сектантских учений (адвентизм, баптизм, духоборчество, штундизм, молоканство, субботничество, толстовство, пашковцы)*. (* Скворцов В. Второй миссионерский съезд в Москве. М., 1891.-С. 5.).

Съезд предложил ускорить издание Библии и Евангелия с подстрочным толкованием текста и подбором полемических материалов для обличения сект. Однако методам идеологического противостояния съезд предпочел, как и прежде, меры административного воздействия. В одной из резолюций съезда, в частности, говорилось: «Быстрый рост сектантства является серьезной опасностью для государства. Всем сектантам должно быть воспрещено покидать свое местожительство. Все преступления против православной церкви должны разбираться не в светских, а в духовных судах. Паспорта сектантов должны быть помечены особым образом, чтобы их нигде не принимали ни на работу, ни на жительство, пока жизнь в Росси не станет для них невыносимою»**. (**Цит. по Л. Шендеровский. Евангельские христиане. Исторический очерк. - Издание Канадского Союза евангельских христиан, 1980. - С. 118.). Таким образом, православные миссионеры расписались в бессилии вести борьбу против сектантства чисто религиозными средствами и признали, что без полиции они не могут «оградить православных от совращения в сектантские ереси и раскол»***. (***Скворцов В.Второй миссионерский съезд в Москве. М., 1891. -С. 5).

Следует сказать, что именно в это время в Уголовном Кодексе Российской империи появляются статьи, которые значительно ужесточают меры, направленные на борьбу с миссионерской деятельностью протестантов. Например, согласно статье 187 УК Российской империи всякая попытка совращения приверженца православной церкви в иную веру каралась пожизненной высылкой в Сибирь. В статье 189 прописывались следующие меры наказания в случае оставления православной церкви и присоединения к другой вере: дети вероотступника передавались на попечительство государства, а его имущество конфисковывалось до тех пор, пока он не осознавал своего заблуждения. Статья 196 гласила, что все те, кто виновны в пособничестве распространению существующих сект или организации новых сект, враждебных православной вере, должны быть лишены всех гражданских прав и высланы на пожизненное поселение в Сибирь, Закавказье или другие отдаленные места*. (*Р. Magan, "Russia's Religious Laws" Advent Review and Sabbath Herald, 17 February, 1891, 103).

В качестве примера уголовного дела по упомянутым выше статьям можно привести суд над Михаилом Кузьминым, пресвитером Ставропольской общины церкви адвентистов седьмого дня. В докладной записке Ставропольского губернатора под грифом «секретно» сообщалась, в частности, следующее:

«Главным руководителем адвентизма во всех перечисленных русских поселениях [г. Ставрополь, с. Пелагиада, с. Саблинское, с. Куршавское, хутора Янкуль и Дворцовое, с. Никольское] является Ставропольский мещанин Михаил Панкратьев Кузьмин... В один из своих приездов, именно в декабре месяце 1895 года, Кузьмин совершил в селе Саблинском над местными крестьянами Алексеем Скелиным, Иваном и Сергеем Олейниковыми и другими, отпавшими от православия в баптистскую ересь, обряд крещения, знаменовавший переход их в адвентизм. Привлеченный епархиальным начальством за это преступление, открытое полицией, к уголовной ответственности, Кузьмин Ставропольским окружным судом был оправдан, но затем, по передаче дела о нем в Тифлисскую Судебную Палату, последняя приговором своим, состоявшимся 8 октября 1896 года, признала Кузьмина виновным в означенном преступлении, предусмотренном 3 ч. 196 и 189 ст. Улож. о наказаниях, и присудила его к лишению некоторых прав и преимуществ и заключению в тюрьме на восемь месяцев...

Я имею честь ходатайствовать перед Вами, - продолжает губернатор, - об административной высылке в Закавказье Ставропольского мещанина Михаила Панкратьева Кузьмина тотчас же по отбытии им тюремного заключения, так как можно с уверенностью сказать, что этот закоренелый сектант, после понесенного по суду наказания, не . только не оставит своей вредной деятельности, но, напротив, с большей энергией будет продолжать пропаганду адвентистского лжеучения...»* (* Докладная записка Ставропольского Губернатора Господину Помощнику Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе от 17 декабря 1896 г., № 289. - Архив ЗДА).

Особенно большую роль в усилении антисектантской деятельности сыграл III Всероссийский миссионерский съезд, проходивший в Казани в 1897 году. На съезде присутствовало около 200 делегатов, представляющих различные миссионерские и церковные организации, в том числе и духовные учебные заведения и монастыри. Один из наиболее активных участников съезда, высший чиновник Синода В. Скворцов, отстаивая лозунг, что «православие и самодержавие настолько тесно связаны между собой, что все вопросы веры и церкви у нас, на православной Руси, в то же время суть и вопросы государственные», заявлял, что сектантские учения не только разрушают религиозное миросозерцание народа, но и создают благоприятные условия для развития противогосударственных идей и что под новейшими формами сектантского вольномыслия удобно маскируются атеизм и социализм. Одним словом, Скворцов развивает взгляд на сектантов как на врагов государства и носителей опасных политических идей*. (* Скворцов В., Деяния третьего всероссийского миссионерского съезда в Казани по вопросам внутренней миссии и рас-коло-сектантства. Киев, 1897. - С. 24).

Подобные обвинения большей частью носили надуманный характер. Если говорить о Церкви АСД, то она никогда не была связана с какими-то революционными организациями и ее деятельность никогда не носила политический характер. Напротив, с первых шагов своей деятельности адвентисты проповедовали необходимость лояльного отношения к властям, подчинения им, выполнения всех государственных предписаний, если это не шло в разрез с их убеждениями. Руководители адвентистского движения в конце XIX столетия писали: «Мы не враги правительства, но его друзья. Истинный христианин должен исполнять заповеди Божий, а заповеди Его требуют повиновения властям предлежащим»*. (* Россия. - 6 февраля 1891.). Поэтому прав по-своему советский исследователь адвентизма А. В. Белов, заявляя, что вряд ли можно найти более убедительное опровержение утверждений о том, что братья-предшественники преследовались царизмом за «революционные» проповеди**. (** Белов А. В., Адвентисты. М., Наука, 1964. - С. 34).

Третий миссионерский съезд потребовал издания законов, которые бы сделали государственную политику по отношению к сектам еще более жесткой. Поскольку, по мнению православных миссионеров, сектанты стали опасными не столько для церкви, сколько для государства, напрашивался вывод о совмещении мероприятий религиозных с полицейскими . (***Русское православие: вехи истории / Науч. ред. А.И. Клибанов. - М.: Политиздат, 1989. - С. 445,446). На съезде звучали рекомендации об установлении строгого правительственного надзора над жизнью работающих на заводах и фабриках, об обязательной ежегодной регистрации всех рабочих с точным указанием их вероисповедания. Православные миссионеры потребовали даже, чтобы сектантам и старообрядцам делали особую отметку в паспорте об их религиозной принадлежности.

Озабоченная быстрым распространением протестантизма, Русская Православная Церковь начинает серьезно задумываться и над тем, чтобы дать идеологический отпор сектантам. Начинают издаваться противосектантские журналы, такие как Миссионерское обозрение, Руководство для сельских пастырей и др., в которых предлагаются методики и рекомендации противодействия сектантам*. (* Следует отметить следующие публикации об адвентистах седьмого дня в православных изданиях в этот период: Скворцов В.М. Секта адвентистов седьмого дня и Малеванское движение в Штунде. // Миссионерское обозрение. - 1896. - 1 января. - С. 50-56; 1 марта. - С. 33-43.). В каждой епархии появляются специальные священники-миссионеры, в обязанности которых входило собирание информации обо всех неблагонадежных прихожанах православной церкви, проведение бесед с населением, полемика с инославными. Но фактически это идеологическое противостояние сектантам лишено было всяких честных правил и сводилось к публикациям, зачастую грубо искажающим вероучителъную и богослужебную практику протестантов. Вот, например, в каком тоне пишет о Церкви адвентистов седьмого дня в России священник А. Я. Дородницын в «Екатеринославских епархиальных ведомостях»:

«В первый раз идеи адвентистов были брошены в среду наших сектантов деятельным агентом секты г. Перком, который не так еще давно разъезжал по югу России и целыми массами распространял ли-

Дородницын А. Секта адвентистов // Миссионерское обозрение. - 1897. Дородницын А. Секта адвентистов седьмого дня // Церковные ведомости. - 1898, №41.стки и брошюры, проникнутые идеями нового заблуждения. В последнее время Перк, в качестве заведующего отделением Библейского общества, поселился в одной из поволжских губерний в С-ве, где, вероятно, продолжает свою вредную деятельность. В настоящее время посредницей между нашими сектантами и заграничными руководителями секты стоит некая «Антоновна», фамилия которой тщательно скрывается сектантами. Она ведет переписку с вожаками наших сектантов, высылает им известные листы, деньги, а равно получает и от них денежные приношения на общее благое дело...»* (*Дородницын А. Я. Секта адвентистов // Екатеринославские епархиальные ведомости. - 1897).

Вполне понятно, что в полемической борьбе с начитанными и хорошо подкованными в «Слове» протестантами многие полуграмотные священники на местах, даже снабженные миссионерскими материалами, были обречены на поражение. Поэтому-то и преобладают в выводах церковных «экспертов» описания, характеризующие сектантов как бунтарей и революционеров, а в решениях православных миссионерских съездов - карательные инициативы. Однако все это лишь демонстрировало бессилие господствующей церкви удержать монополию на религиозное сознание в российском обществе. Все громче и громче провозглашается в России лозунг веротерпимости, и не только самими протестантами, но и многими представителями отечественной интеллигенции, известными публицистами, учеными, писателями, купцами и промышленниками. Обнародование царского указа «Об укреплении начал веротерпимости» было уже не за горами. Но об этом - в следующей лекции.

Итак, несмотря на активизацию мер, направленных на борьбу с инакомыслием в конце XIX века, протестантизм, в том числе и адвентистское движение, продолжал распространяться в России, внося свежую струю в русскую религиозность.

Вопросы для обсуждения:

1. Почему распространение протестантизма в конце XIX в. вызвало беспокойство иерархов Русской Православной Церкви?

2. Чем характеризовалась церковная политика в эпоху Победоносцева и каким было его отношение к протестантам?

3. Какими решениями участники известных миссионерских съездов православной Церкви пытались остановить стремительное распространение протестантизма в России?

4. Какие статьи появились в российском уголовном законодательстве в связи с активной миссионерской деятельностью протестантов?

5. Какой характер носила идеологическая борьба православных миссионеров с распространяющимся протестантизмом?

Глава 10. Россия и государственно-церковные отношения в начале XX столетия

Общее положение России в начале XX столетия. Русско-японская война и волнения в народе. Введение основ парламентаризма в России. Первая мировая война и общенациональный кризис. Православие в начале XX столетия. Указ о веротерпимости. Протестантизм и отечественная интеллигенция. Православные миссионерские съезды.

В начале XX столетия Россия переживает целый ряд событий, оказавших влияние не только на политическую и социально-экономическую ситуацию в стране, но и на духовно-религиозную жизнь общества. Учитывая то, что в трех последующих лекциях речь пойдет об истории Церкви АСД в период до 1917 года, будет уместным в данной лекции хотя бы кратко остановиться на характеристике основных событий в общественной жизни России вплоть до 1917 года.

Прежде всего это русско-японская война 1904-1905 гг., закончившаяся для России поражением. В этой войне русская армия потеряла около 270 тысяч человек. Уже во время войны начинается волнение в народе. По всей стране прокатывается волна стачек и забастовок. Рабочие, участвовавшие в стачках и забастовках, требовали равенства в правах всех сословий, народностей, вероисповеданий, гарантий демократических свобод, неприкосновенности личности, жилища, свободы слова, собраний, печати, обществ, союзов, амнистии политическим заключенным, прекращения войны. Однако власти не торопились с ответными действиями. А иногда эти действия носили характер подавления. Особенно трагичными оказались январские события 1905 года. В воскресенье 9 января в Петербурге во время шествия огромных толп рабочих к Зимнему Дворцу было убито, по официальным данным, 130 человек, и несколько сот получили ранения. Расстрел рабочих потряс всю Россию. Этот день остался в памяти народа как «кровавое воскресенье».

Неудачная война с Японией, январские события, нарастающая волна забастовок заставили правящие круги России идти навстречу предъявленным требованиям, побудили искать новые пути осуществления социальных реформ. Именно под натиском событий 1905 года в России закладываются основы парламентской власти. Создается представительное, законодательное выборное учреждение, так называемая Государственная Дума. Николай II выступает с Манифестом, обещая гражданскую свободу, участие в выборах в высший законодательный орган страны всех слоев населения. Манифест, изданный 17 октября 1905 года, обещал «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов»*. (*Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. -Лондон, Канада: Изд-во «Заря», 1987. - С. 447).

На волне происходящих в России событий 17 апреля 1905 года был издан указ о веротерпимости.

Несмотря на резкие возражения со стороны официальной церкви, правительство начинает проводить политику религиозной свободы и выносит целый ряд вероисповедных законопроектов для обсуждения в Думе. Только активное противодействие представителей православного духовенства в Думе помешало осуществлению большинства вероисповедных проектов.

Начиная с 1909 года, в связи с проводимыми в стране реформами энергичного и смелого министра внутренних дел П. А. Столыпина, Россия вступает в период экономического подъема. Бурно развивается промышленность, транспорт. Строятся железные дороги, которые связывают центр России с Севером, Уралом, Казахстаном и Средней Азией. Шире используются современные виды связи: телеграф, телефон. Бурно развивается торговля, растет сеть банков.

Особенно ощутимыми были результаты аграрной реформы. За 1907-1909 гг. в малонаселенные районы южной Сибири было переселено 1,5 млн. крестьян. Переселенцы получали по 15 десятин земли на каждого члена семьи. Каждая семья ежегодно имела в среднем 250 пудов излишков хлеба*. (* Савельев Н. / Комсомольская правда. - 19 мая 1990 г.). Россия стала экспортировать зерно. Согласно историческим документам, в 1909-1911 гг. из России ежегодно вывозилось зерно на сумму около 750 миллионов рублей**. (**Пушкарев С. Г. Обзор русской истории. - С. 463). По темпам экономического роста Россия вышла на второе место в мире после США, а затем обогнала и их. По уровню народного дохода на одного жителя или, как принято говорить сегодня, по уровню потребления на душу населения, Россия вышла на седьмое место в мире. По свидетельству экспертов, уровень жизни в России накануне первой мировой войны был вполне сопоставим с уровнем жизни в других странах*. (* Лапин А. / Комсомольская правда. - 19 апреля 1990 г).

Если говорить о внешнеполитической ситуации в этот период, то следует отметить напряженный характер отношений между Россией и Германией, которые обостряются с каждым годом, несмотря на неоднократные попытки возобновления русско-германских переговоров. Для Церкви адвентистов седьмого дня, значительная часть руководства которой представлена была немцами, подобная ситуация была явно неблагоприятной.

В 1914 году развязывается мировая война, в которую оказались вовлеченными почти все страны Европы, в том числе и Россия. Первая мировая война принесла народам России невиданные лишения и страдания, голод и разорение. Не будет преувеличением сказать, что по разрушительности и потерям первая мировая война превзошла все предыдущие войны, в которых Россия когда-либо участвовала. В России было мобилизовано в вооруженные силы около 16 млн. человек. В 1917 году на нужды войны в России работало 76% рабочих. Две трети всей промышленной продукции шло на военные нужды, и лишь одна треть оставалась для потребления населением. Мобилизация промышленности и усиленное производство военной продукции привели к расстройству экономики. Уже на втором году войны стали наблюдаться признаки развала народного хозяйства. Пришло в упадок сельское хозяйство. Война привела к значительному обнищанию народа. В 1916 году Россия оказалась в состоянии продовольственного кризиса.

В состоянии кризиса оказался и государственный аппарат России. Только за два года войны сменились 4 председателя Совета министров, 6 министров внутренних дел, 4 военных министра, 3 министра иностранных дел. Общие людские потери в первой мировой войне в России составили 5 млн. человек.

Война, бедственное положение дел во внутренней политике, голод и разорение народа привели Россию в феврале 1917 года к революции. 2 марта царь Николай II отрекся от престола, а 3 марта было образовано Временное правительство во главе с князем Львовым. Сразу же после революции Временное правительство объявило об амнистии всем политическим заключенным, отменило смертную казнь, сообщило об отмене ограничений в национальных вероисповеданиях. Специальным постановлением Временного правительства было введено всеобщее и равное избирательное право при тайном голосовании для выборов в органы городского и земского самоуправлений. Временное правительство провозгласило специально изданным законом принцип свободы собраний и союзов. Решая проблему затянувшейся войны, новое правительство заняло позицию - мир без аннексий и контрибуций на основе самоопределения народов. Временным правительством были созданы земельные комитеты, на которые возлагалась подготовка закона о земельной реформе.

И все же, несмотря на все эти прогрессивные заявления, Россия продолжала находиться в состоянии войны и оставаться в сложнейшем политическом и экономическом положении. Резко активизируется партия большевиков, поставившая перед собой задачу вооруженным путем свергнуть власть Временного правительства и установить диктатуру пролетариата. 24-25 октября в Петрограде произошло вооруженное восстание, в результате которого власть перешла в руки большевиков.

Такими сложными и драматическими событиями, как во внутренней, так и во внешней политике было отмечено начало XX столетия в России. По сути дела, в 1917 году Россия пережила переломный момент в своей истории. История России разделилась на дооктябрьский период (до 1917 года) и послеоктябрьский период (после 1917 года). В связи с этим мы и будем говорить об истории адвентистской Церкви в России. Однако прежде чем перейти к рассмотрению истории Церкви АСД в начале XX столетия, хотелось бы посмотреть на то, что представляла собой официальная церковь в указанный период.

Православие оставалось наиболее массовым вероисповеданием в России. По данным первой всеобщей переписи населения 1897 года, численность православных составляла 87, 3 млн. человек, или 69,5 % всего населения российской империи . (* Распределение населения империи по главным вероисповеданиям. Разработано ЦСК МВД по данным первой всеобщей переписи населения 1897 г. - СПБ., 1901. - С. 2, 3).

В 1905 году в России действовало 48 375 православных церквей. Численность белого духовенства составляла 103 437 человек, численность черного - 20 199. В России насчитывалось 267 мужских православных монастырей и пустынь и 208 женских монастырей и общин*. (* Всеподданнейший отчет обер-прокурора св. Синода по ведомству православного исповедания за 1905-1907 годы. - С. 71,100).Православная Церковь располагала 4 духовными академиями (Петербургская, Московская, Киевская и Казанская), 57 семинариями, 184 мужскими духовными училищами. В распоряжении Церкви была мощная полиграфическая и издательская база. Значительным тиражом издавались «Церковные ведомости». Каждая епархия (а их тогда было 66) печатала «Епархиальные ведомости». Массовыми тиражами выходила разная по характеру религиозная литература.

Однако несмотря на такую сильную организацию, церковь в начале века находилась в состоянии духовного кризиса, что отмечается многими исследователями. Материальное давлело над духовным. Высшие церковные иерархи, активно приобщаясь к новейшим способам обогащения и сомкнувшиеся с правящими верхами, не имели нравственного авторитета среди населения. Духовенство относилось к наиболее зажиточной части населения. Вот, например, данные о доходах петербургского духовенства. Настоятель Исаакиевского собора получал годовой доход 3 300 рублей; протоиерей - 3 200, столько же - третий священник** (**Санкт-Петербургский государственный исторический архив. - Ф. 19. Оп. 97. Д. 10. Л. 14. Об. 69-70.). (Сравните с жалованием служителей Церкви АСД: в 1911 году библейский работник получал 9-10 руб. в неделю, разъездные проповедники - 20-25 рублей в неделю)*. (* Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го дня. -С-Петербург, 1911. - С. 146.).

Происходит расслоение в среде духовенства. Некоторые представители духовенства сознают необходимость обновления внутреннего строя церкви, духовно нравственного оздоровления духовенства как носителя добра и справедливости. После январских событий 1905 года в церкви появляется так называемое обновленческое движение. Основное внимание обновленцы сосредоточили на вопросах о положении церкви в государстве и ее внутренней перестройке. Вслед за обновленцами появляется движение так называемых свободных, внецерков-ных христиан, «христианских социалистов», господствующая Церковь подвергается критике. Наиболее крайние представители этих движений решительно заявляют: «Не надо ни обрядов, ни духовенства, ни церкви!»** (** Панкратов А. Яма (очерки религиозных исканий) / Русское богатство. - 1910, № 4. - С. 24-31).

Однако ни церковным обновленцам, ни «христианским социалистам» не удалось внести никаких изменений в православную церковь. Да и вряд ли можно было что-то изменить, пока оставалась неизмененной трехчленная формула, лежавшая в основе русской государственности «православие, самодержавие, народность». Редактор православного журнала Миссионерское обозрение откровенно заявлял, что «спаянность государственная и церковная слишком велика в православно-самодержавной России, чтобы отвергать одно, не затрагивая другого»*. (*Цит. по Мельгунов С. Церковь и государство в России. - М., 1907. - С. 143.).

Итак, в начале XX века православное вероисповедание оставалось «первенствующей и господствующей» верой в России, как и подчеркивалось это в Правительственном вестнике от 27 февраля 1903 г.**. (**Правительственный вестник. - 1903, № 46, 27 февраля.). Тем не менее именно в обозначенный период происходят определенные изменения в сфере государственно-церковных отношений, которые заметно улучшат положение всех инославных и инаковерующих в России. Речь идет о предпринимаемых правительством мерах по введению в стране начал веротерпимости. Следует сказать, что в связи с напряженной внутриполитической ситуацией в России еще в 1903 году правительство издает манифест, в котором, в частности, говорилось: «Укрепить неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости, начертанных в основных законах империи Российской, которые... предоставляют всем подданным нашим инославных и инаковерных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной»***. (***Там же).

12 декабря 1904 года последовал именной указ Сенату, шестой пункт которого предписывал следующее: «Для закрепления выраженного в манифесте 26 февраля 1903 года неуклонного душевного желания охранять освященную основными законами империи терпимость в делах веры, подвергнуть пересмотру узаконения о правах раскольников, а равно лиц, принадлежащих к инославным и иноверным исповеданиям, и независимо от сего принять ныне же в административном порядке соответствующие меры к устранению в религиозном быту всякого прямо в законе не установленного стеснения»*. (* Правительственный вестник. - 1904, № 283,14 декабря). Тем не менее каких-то ощутимых перемен в отношении к протестантам эти правительственные решения, к сожалению, не вызвали. Синод во главе с Победоносцевым продолжал руководствоваться принятом еще в 1894 году законом о штундистах.

В январе-феврале 1905 года Комитет министров проводит несколько заседаний, посвященных проблеме соблюдения пункта 6 указа от 12 февраля 1904 г. В работе Комитета принимает участие митрополит Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский), который, несмотря на сильную оппозицию со стороны православного духовенства, не выступал против принципа веротерпимости, хотя и поднимал активно вопрос о положении православной церкви. Комитетом были выработаны положения, которые и легли в последующем в основу манифестов о религиозной свободе. Среди этих положений были следующие:

- Признать, что отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию и не должно влечь за собой каких-либо невыгодных в отношении личных или гражданских прав последствий...

- Испросить Высочайшее соизволение на распечатание всех молитвенных домов, закрытых как в административном порядке... так и по определению судебных мест... и на отмену... утвержденного 4 июля 1894 года положения комитета министров о воспрещении последователям... штундистов молитвенных собраний.

- Поручить управляющему Министерства юстиции... позаботиться своевременно принять меры к облегчению участи тех из осужденных, для которых ввиду перемен в уголовных и о посягательствах на веру законах наложенное на них наказание может быть смягчено или совсем отменено, и к прекращению находящихся в производстве уголовных дел о деяниях, признаваемых впредь не преступными*. (* Правительственный вестник. - 1906, №87,21 апреля).

Следует отметить, что определенную роль в разработке этих положений сыграли многочисленные материалы, собранные евангельскими христианами и свидетельствующие о грубом попрании прав верующих, исповедующих не православие. Среди этих материалов были судебные дела, возбужденные за проведение молитвенных собраний и погребение умерших, письма о побоях, истязаниях и убийствах, арестах и штрафах, отказы принимать детей в школы, отказы регистрировать браки, рождения и смерть и т. д. Все это вместе с «Краткой запиской о возникновении, развитии и о настоящем положении евангельского движения в России» было представлено правительству*. (* История евангельских христиан-баптистов в СССР. - Москва: изд. ВСЕХБ, 1989. - С. 133.).

И вот 17 апреля 1905 года был обнародован указ «Об укреплении начал веротерпимости», вдохнувший надежду в сердца верующих протестантов на перемены к лучшему. 17 октября 1905 года вышел манифест «О даровании населению незыблемых основ гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Через два дня после выхода манифеста обер-прокурор Синода Победоносцев, занимавший этот пост свыше 25 лет, вынужден был уйти в отставку, и на его место был назначен князь А. Д. Оболенский.

Правительство, видимо, не предполагало всех последствий принятых указов. В западных губерниях бывшие униаты стали тысячами переходить в католичество. Всего за 1905-1907 гг. из православия в католичество перешло свыше 170 тысяч человек, 36 тысяч насильственно крещеных татар и башкир вернулись в ислам, около 10 тысяч человек перешло в протестантство **. (** Всеподданнейший отчет обер-прокурора св. Синода по ведомству православного исповедания за 1905-1907 годы. - С. 29-31).

Известный отечественный религиовед Н. М. Никольский, в какой-то степени, может быть, преувеличивая остроту кризиса русского православия, пишет, что «Синодская церковь теперь оказалась совершенно парализованной перед лицом этой новой опасности» (имеется в виду распространение сект). См. Никольский Н. М. История Русской церкви. - М., 1985. - С. 426.Однако несмотря на принятие указа о веротерпимости государство продолжало удерживать за собой контроль за совестью людей и предоставляло монополию религиозной пропаганды лишь православной Церкви, которая по-прежнему полностью сохраняла свое господствующее положение. Специальным указом от 17 октября 1906 года были определены порядок образования старообрядческих и сектантских общин, права их членов и руководителей. Согласно новому законоположению, сектанты имели право проводить собрания, если группа насчитывала не менее 25 человек и если члены ее имели так называемый «отпускной лист» от православного священника, т. е. официальный документ о том, что такой-то отныне не принадлежит к православной церкви. Верующие, пожелавшие образовать общину, должны были подать в губернское управление заявление, подписанное лицами-учредителями. Согласно указу, стоимость приобретаемого общиной недвижимого имущества не должна была превышать пяти тысяч рублей. В указе также оговаривалось, что право голоса на общих собраниях имеют только члены, достигшие 25-летнего возраста. Пресвитеры имели право вести запись рождений, браков и смертей членов своих общин. Кстати, избрание наставника-пресвитера и утверждение его в этом звании губернскими властями являлось непременным условием для регистрации общины. В указе говорилось также и о том, что русские верующие, вышедшие из православия, должны быть независимыми от иностранных проповедников, т. е. не должно быть никакой диктовки со стороны таковых. Несмотря на все эти ограничения, закон о веротерпимости разрешал свободный переход из православия в инославие, разрешал подготовку кадров служителей всем церквам, печатание литературы. Все верующие, независимо от их конфессиональной принадлежности, признавались полноправными гражданами страны. Была отменена ссылка за религиозные убеждения.

Православные миссионерские организации, учитывая указы царского правительства в области свободы вероисповедания, стали искать новые формы борьбы с иноверцами. Упор теперь был сделан на увещевательные беседы, на которых рекомендовалось разбирать и обличать сектантские учения. Большое внимание уделялось созданию миссионерских школ и индивидуальной работе с отпавшими от православия. Был поставлен вопрос об учете сектантов по епархиям.

Высшие церковные крути утверждали, что правительство по недосмотру допустило известное пренебрежение к православной церкви. Так, например, на нижегородском миссионерском съезде в 1907 году было открыто сказано, что новое законодательство не благоприятствует интересам православной церкви, а во многих отношениях угрожает ей великими опасностями*. (*Скворцов В. Миссионерский посох. - СПб., 1912. - С. 445). Резолюция съезда указывала на активную деятельность сектантов. Особо отмечалось, что молитвенные собрания сектантов привлекают многих ремесленников, мастеровых, солдат и крестьян. Указывалось также, что среди сектантов встречается молодежь (гимназисты, студенты), что сектанты устраивают свои школы, издают журналы и брошюры. Православные миссионеры были возмущены сектантскими съездами, прошедшими после манифеста 1905 года: штундо-баптистскими в Астрахани, Таврической губернии и в Ростове-на-Дону в 1905 году, адвентистскими - в 1905 году в Александрове и зимой 1906 года под Киевом. Успехи сектантов объяснялись упадком церковно-приходской жизни, неудовлетворительным состоянием богослужебной практики, низким нравственным состоянием духовенства*. (*Клибанов А. И. Русское православие. Вехи истории. - М., 1989.- С. 448.).

Интересно то, что в русском обществе у сектантов появляется все больше сторонников и защитников, в первую очередь среди интеллигенции. «Первые друзья, сторонники и защитники сектантов, - пишет А. Введенский, - это наша интеллигенция. Неприятно, тяжело и обидно это видеть, писать и говорить. Но между тем это так. Наиболее культурные и просвещенные члены православной церкви поддерживают ее врагов, располагают русское общество в их пользу, идеализируют их, а по временам и субсидируют»**. (** Введенский А. Борьба с сектантством. - СПб, 1914). Известный российский исследователь религии и политический деятель В. Д. Бонч-Бруевич издает целую серию книг под общим заглавием «Материалы к истории и изучению русского сектантства», где доказывает, что сектантство стоит гораздо выше господствующей церкви, как со стороны своего вероучения, так и взгляда на обряды, что жизнь сектантов стоит неизмеримо выше жизни членов церкви, что сектантство победит Церковь Христову, ибо она представляет собой уже нечто отжившее и является сухой бесплодной смоковницей, а сектантство - «деревом жизни», чем-то молодым, полным жизни, чему судьба сулит светлое будущее*. (*Бонч-Бруевич В. Д. Материалы к истории и изучению русского сектантства).

В защиту гонимых за веру и борцов за религиозную свободу посвящает свой капитальный и интересный труд в 1912 году В. И. Ясевич-Бородаевская. Он так и называется «Борьба за веру». Известный государственный деятель и юрист А. Ф. Кони в своей статье «Штундисты» положительно отзывается об этой книге, говоря, что она способствует приобретению правильных понятий о наших сектантах.** (** Вестник Европы / Декабрь 1912).

Русский религиозный философ и литератор В. В. Розанов (1856-1919 гг.) также симпатизировал сектантам и подчас отдавал им предпочтение перед православными. Достаточно прочесть такие его произведения, как «Апокалиптическая секта», «Около церковных стен», «Единство или разделение», чтобы убедиться в этом. А крупный государственный деятель Ф. Г. Тернер, товарищ министра финансов России, не только защищал и оправдывал сектантов, но и сам был сектантом и занимался пропагандой их вероучения, о чем он повествует в своих «Воспоминаниях»***. (*** Воспоминания жизни Тернера Ф. Г. - СПб., 1911).

В такой обстановке в 1908 году в Киеве был созван четвертый миссионерский съезд Русской Православной Церкви, на котором присутствовало свыше 600 делегатов. Съезд должен был наметить пути «возрождения православия». Для того чтобы показать вред сектантства, на съезде были подробно охарактеризованы почти все существующие секты и выработаны рекомендации для борьбы с ними. Съезд прошел под лозунгом обороны православия от наступающего сектантства и неверия. На съезде много говорилось о необходимости обличения противоцерковной деятельности Л. Н. Толстого и толстовцев, о расширении работы противокатолической, противомусульманской и противоязыческой миссий, рекомендовалось организовать специальные миссионерские курсы, привлекать на них мелких ярмарочных торговцев книгами, обучать книгонош-миссионеров, устраивать киоски с миссионерской литературой на вокзалах и пристанях. Съезд призвал духовенство всемерно поддерживать применение административных мер воздействия к населению, некоторые секты были объявлены противонравственными.

Сразу после свержения в феврале 1917 года царского правительства Православная Церковь собирает пятый миссионерский съезд, который проходил почти сорок дней в Бизюковском монастыре (Херсонская губерния). Съезд уделил особое внимание организации отпора «небывалой пропаганде сектантства», а также общим вопросам о положении церкви при новой власти. На съезде много говорилось о том, что сектанты подвергают критике церковные догматы и обряды, открыто указывают на недостатки духовенства. В представлении многих православных миссионеров сектанты после революции чуть ли не объединились с социалистами. Съезд негодовал на то, что пропаганда сектантства ведется открыто - на улицах, площадях, в чайных и специально снятых помещениях (В Одессе в Зале консерватории, в Калуге - в помещении одной из школ, в Челябинске - в Народном Доме, в Омске - в помещении большого магазина, в Екатеринославле - в Зимнем театре), а в Москве о сектантских собраниях публикуется даже в афишах. В связи с этим подчеркивалось, что проповедь против инаковерия должна вестись не только в церквах и школах, но и на площадях, улицах, в частных домах. В миссионерской работе должны участвовать все верующие и все приходские священники, а не только лица, специально посвятившие себя миссионерству. Одним словом, православная Церковь усваивает те же методы и приемы, которые использовали в своей миссионерской деятельности протестанты.

Итак, дав краткую характеристику общественно-политической и религиозной ситуации в России в начале XX века, мы переходим к рассмотрению дальнейшей истории Церкви адвентистов седьмого дня.

Вопросы для обсуждения:

1. Дайте краткую характеристику общественно-политической ситуации в России в начале XX века.

2. Обсудите предпосылки, способствовавшие введению в России в начале XX столетия основ веротерпимости.

3. На каких условиях, согласно Указу «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 г., протестанты могли создавать свои общины?

4. Что представляла собой Русская Православная Церковь в начале XX столетия, и какой была ее реакция на издание Указа о веротерпимости?

5. Чем объясняется тот факт, что у российских протестантов появляется все больше друзей среди отечественной интеллигенции?

6. Как меняется характер миссионерской активности православия в рассматриваемый период?

Глава 11. Церковь Адвентистов седьмого дня в России в период с 1900 по 1905 гг.

Организационные изменения. Создание Южно-Российского союза и Северно-Российского миссионерского поля. Средне-Российское поле и его особенности. Первый съезд Средне-Российского поля и его решения. Церковь АСД после Указа о веротерпимости. Направление Благодарственного Адреса на имя императора Николая II. Содержание документа. Реакция правительства.

Как уже было сказано ранее, в структуре Церкви адвентистов седьмого дня в Европе в начале XX столетия произошли серьезные организационные изменения, которые имели определенное значение для адвентистов в России. В июле 1901 года на съезде Церкви АСД в Фриденсау (Германия) был организован Германский унион. Поскольку в этот унион входила и Церковь АСД в России, его назвали как Германско-Российский унион или Немецко-Российский союз общин*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение и адвентисты седьмого дня в России - Киев, Патмос, 1918. - С. 218). На съезде было предложено разделить Восточно-Европейское поле (так называлась первая организация Церкви АСД в России) на две части. Связано это было с тем, что церковь охватывала своей деятельностью все новые и новые области, управлять всей этой широкой работой становилось труднее.

Предложение разделить Россию на два самостоятельных поля было одобрено на девятом ежегодном съезде Восточно-европейского поля, проходившем в сентябре 1901 года в Форстенорте (Терская обл., Северный Кавказ). На этом съезде был организован Южно-Российский Союз общин адвентистов седьмого дня с центром в г. Ростове-на-Дону. Союз объединил 26 общин на юге России, на Кавказе и Поволжье и насчитывал 787 членов церкви, главным образом из числа немцев-колонистов*. (* Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го Дня. - Спб, 1911. - С. 39). Председателем Южно-Российского Союза стал Г. И. Лебсак. В совет этого объединения были избраны Г. Тец, Я. Шейрер, М. Фишер, Г. Леман, а также Август Ланголъф в качестве кассира и Г. К. Лебсак в качестве секретаря.

Следует заметить, что двумя неделями раньше в Риге было организовано Северно-Российское миссионерское поле, которое было значительно меньше Южно-Российского союза. В состав данного миссионерского поля вошли общины таких городов, как Рига, Ревель (Таллинн), Либава (Лиепая), Лодзь, Санкт-Петербург и др. Сразу после реорганизации в поле входило 11 общин, насчитывающих 280 членов церкви, главным образом из числа немцев, латышей и эстонцев. Председателем Северно-Российского поля стал недавно приехавший в Россию из США Д. Геде, секретарем - О. Вильдгрубе, кассиром - В. Северин.

Помимо этих двух официальных полей в России существовало еще и Средне-Российское поле, которое объединяло всех адвентистов русской национальности. Их насчитывалось тогда всего 220 человек. Хотя это поле не получило официального статуса, дабы, как писал Г. И. Лебсак, «избежать зоркого взгляда преследователей прочих от семени ее и таким образом беспрепятственно продолжать дело [проповеди] среди немцев и русских», тем не менее с июня 1901 года появляются первые отчеты этого объединения как отдельного миссионерского поля*. (* Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 223.). Всего в России в 1901 году насчитывалось 37 общин, 1 288 членов церкви и 13 проповедников**. (** Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го Дня. - С. 39).

Согласно отчетам Средне-Российского поля, первые русские группы и общины возникли в основном на Кавказе. Сравнительно быстро в последующие годы русские общины появились в Киеве, Евпатории, Янцево, Оренбурге. В 1904 году Средне-Российское поле насчитывало уже 523 члена церкви, объединенных в более чем 20 русских общин и групп. Обслуживали их рукоположенные районные пресвитеры, среди которых были Михаил Кузьмин, Ипполит Пилъкевич, Афанасий Гонтарь и др. *** (*** Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 223,224).

Миссионерская работа среди русских по-прежнему была затруднена. Переход из православия в «новую веру» был сопряжен с лишением всех гражданских прав - прав на регистрацию брака, на регистрацию детей, права на образование и т. д. Более того, зачастую это грозило тюрьмой или ссылкой в Сибирь. В равной степени все это относилось и к «совращающему» в другую религию. Если это был иностранный подданный, он подвергался меньшему наказанию. Его попросту выпроваживали за пределы Российской империи или ссылали на юг России. Русские пресвитеры М. Кузьмин, И. Пилькевич, А. Гонтарь каждый день ждали ареста. Иногда месяцами они не выходили из тюрьмы. Каждый их шаг контролировался полицией. Конечно же, ни о каких организационных актах, связанных с деятельностью Средне-Российского поля в рассматриваемый период, не могло быть и речи

Однако, как было отмечено в предыдущей лекции, ситуация в общественно-политической жизни России претерпевает определенные изменения. Русско-японская война, пробуждение общественной активности, введение основ парламентской власти, обсуждение вопросов веротерпимости в правительстве способствовали возможности проведения первого съезда Средне-Российского поля. Он проходил с 29 по 31 октября 1904 года на хуторе Якотинцево, близ станицы Невиномысская (Северный Кавказ). На съезде присутствовало 28 делегатов от 17 русских общин. Председателем съезда был избран Г. И. Лебсак. До сих пор рукоположенных проповедников из числа русских среди адвентистов седьмого дня в России не было.

На съезде обсуждались многие вопросы, в том числе говорилось о методах работы среди русского населения, о принципах распределения денежных средств. Многие не представляли себе назначение и принципы распределения десятины. Съезд положил начало планомерной централизованной работе адвентистов среди русского населения. Среди принятых постановлений были, в частности, и такие:

1) верность Богу в приношении десятины;

2) отчисление в кассу Германского униона десятой части от десятины для помощи нуждающимся полям;

3) учреждение во всех общинах касс для бедных;

4) воздержание от всех возбуждающих средств и спиртных напитков. Здесь же рекомендовалось каждому члену общины прочитать и распространить по крайней мере два экземпляра появившейся на русском языке книги Е. Уайт «Христианское воздержание»;

5) сбор добровольных пожертвований на издание нового адвентистского журнала на русском языке «Маслина»;

6) обращение ко всем способным молодым братьям с предложением посещать библейские курсы*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 230).

Комитет назначения предложил избрать совет из семи человек, в том числе председателя, секретаря и кассира. Фамилии служителей по известным причинам в отчетах не проходили. Известно лишь, что секретарем был назначен К. Шамков, ставший членом церкви в 1902 году в Одессе и только что вернувшийся из миссионерской школы в Фриденсау.

Что касается Северно-Российского миссионерского поля и Южно-Российского союза, то после их организации в 1901 году регулярно раз в год на проводимых в разных местах съездах рассматривались организационные и финансовые вопросы, участие членов церкви в литературном евангелизме, духовное воспитание членов и т. д.

Нельзя сказать, что все эти собрания проходили тихо и спокойно, без всякого вмешательства со стороны государственных властей. Например, за несколько недель до проведения 3-го съезда Северно-Российского поля в октябре 1903 года в г. Риге, сначала в латышской, а затем в русской газетах появились статьи, порочащие Церковь АСД. Непосредственно перед началом съезда представители власти пытались установить личности всех прибывших на съезд, у проповедников были изъяты паспорта. На квартире председателя поля Д. П. Геде был произведен обыск, опечатана вся корреспонденция, имевшаяся в доме литература была свалена на повозку и отвезена в участок. Проведение дальнейших собраний было запрещено. Но это вовсе не означало того, что съезд был сорван. Спустя три дня все прибывшие на съезд делегаты собрались в другой части города и беспрепятственно в течение трех дней обсуждали вопросы повестки дня*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 238).

После того, как 17 апреля 1905 года был издан указ о веротерпимости, царское правительство пожелало получить сведения о Церкви адвентистов седьмого дня. Руководители церкви решили изложить основы вероучения и свою позицию по отношению к государству в форме благодарственного адреса. Текст его был принят на 5-м съезде Северно-Российского миссионерского поля 1 октября 1905 года в Петербурге и на 5-м съезде Южно-Российского союза в селе Великокняжеское, Кубанская область, 9 октября того же года. В благодарственном адресе говорилось, в частности, следующее:

«Мы, верноподданные Вашего Императорского Величества, принадлежащие к христианскому обществу адвентистов седьмого дня, распространенному по всему миру, в лице нижеподписавшихся уполномоченных общинами, находящимися в государстве Вашего Императорского Величества ввиду тяжелого положения нашего дорогого отечества осмеливаемся всеподданнейше выразить Вашему Императорскому Величеству нашу глубокую скорбь вместе со всеми богобоязненными людьми страны, умоляя Всевышнего в полном успокоении нашей родины...»

Далее кратко излагались принципы вероучения:

«Священное Писание Ветхого и Нового Завета мы признаем за Слово Божье и верим в открытого им Бога и Единородного Сына Иисуса Христа, через Которого Он держит все, кровью Которого мы искуплены и Который скоро явится во славе Своей. Мы верим также и в Божью силу Святого Духа.

В Законе Десяти Заповедей мы видим неизменную волю Божью, согласно которой седьмой день недели по четвертой заповеди мы признаем библейской неизменной Субботой Господней. Кроме того, по учению Евангелия мы совершаем крещение, Вечерю Господню, омовение ног. Посредством нашей веры, основанной на Священном Писании, мы тесно связаны с детьми Божьими, находящимися по всей земле, и признаем апостолов, пророков, пастырей, учителей, пресвитеров и дьяконов. Относительно содержания служителей Евангелия мы руководствуемся указаниями Священного Писания. Мы верим, что правительство поставлено от Бога, молимся за него и на основании Библии обязуемся отдавать кесарево кесарю, принося подати, налог, страх и честь, а Божье - Богу, соблюдая Его заповеди.

Мы повинуемся учению Св. Писания относительно воспитания детей. Видя во Христе телесного врача, мы, руководствуясь Его советами, стараемся вести здоровый образ жизни и потому не употребляем никаких спиртных напитков и других вредных возбуждающих средств... Для сообщения человечеству знания относительно его духовного и материального блага мы имеем обширную литературу...»

Заканчивался адрес словами: «...Всеподданнейше изложивши все это Вашему Императорскому Величеству, мы осмеливаемся выразить наше сердечное желание, чтобы Господь сохранил Ваше Императорское Величество для блага нашей Родины еще на многие лета»*. (* РГИА. Фонд 821. Оп. 153. Д. 209. Л. 26).

Текст благодарственного адреса был напечатан в Гамбурге на специальной бумаге размером 53 х 35 см коричневым цветом и обрамлен широкой позолоченной рамкой. Специальным шнуром, раскрашенным в стиле русского национального узора, текст был прикреплен к папке, выполненной из тонкой кожи зеленого цвета. На внешней стороне ее были изображены тисненый золотом государственный герб России и надпись «Благодарственный адрес».

Адрес был передан служителем Церкви АСД О. Вильдгрубе председателю комитета министров С. Ю. Витте, а тот, в свою очередь, передал его царю. Ознакомившись с письмом, Николай II написал на нем:

«Сердечно благодарю общину за выраженные чувства»*. ('Правительственный вестник / № 51. - 4 марта 1906 г).

Вскоре последовало официальное признание Церкви адвентистов седьмого дня со стороны царского правительства, которое было закреплено в следующем правительственном циркуляре, разосланном всем губернаторам:

Министерство внутренних дел. Департамент духовных дел иностранных исповеданий. 6 ноября 1906 года, N 5532

Господину Губернатору.

Высочайше утвержденным мнением Государственного совета от 28 марта 1879 года секте баптистов предоставлено исповедовать их вероучение, отправлять общественные богослужения в устроенных ими или отведенных ими для сего, с разрешения губернаторов, домах с возложением на местные гражданские власти ведения метрических записей браков рождений и смертей баптистов.

...Ныне правительствующий сенат указом от 14 марта 1906 года за N 2783 разъяснил, что учение адвентистов представляется схожим с учением баптистов и может быть рассматриваемо как один из видов последнего, а так как баптистам по ст. 1.106 Уст. Иностр. Исповедания разрешено свободно исповедовать их вероучение, то нет достаточных оснований к отказу в том же и адвентистам.

Ввиду сего и в целях устранения неопределенности в вероисповедном положении адвентистов, насчитывающих в России около 3 000 приверженцев, я признаю необходимым разъяснить, что на секту адвентистов распространяются действия всех правил, установленных для баптистов (ст. 1.106, 1.108 Уст. Иностр. Исп.) с возложением на гражданские власти ведения метрических их записей ...

Министр внутренних дел П. Столыпин.

Директор (скрепил) В. Владимиров.

Верно: чиновник особых поручений В. Мамонтов*. ("Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 257, 258.).

6 ноября этот циркуляр был выслан Генерал-Губернатору Москвы, а 17 ноября разослан в канцелярии Генерал-Губернаторов: Варшавского, Виленского, Киевского, Иркутсткого, Степного, Приамурского, Туркестанского, Наказного Атамана Области Войска Донского, Наместника Его Императорского Величества на Кавказе**. (**РГИА. Фонд 821. Оп. 5. Д. 1035. Лл. 29, 32.). Последние разослали циркулярное распоряжение, в свою очередь, по всем округам и уездам. Г. И. Лебсак сравни- 1 вал этот правительственный циркуляр с указом персидского царя Кира в VI в. до Р. X., согласно которому иудеям после долгого пленения разрешено было вернуться на родину и восстановить храм Божий . (***Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - С. 259).

Следует отметить, что, выражая свои верноподданнические чувства, адвентисты седьмого дня были вполне искренни. Настрадавшись от многочисленных гонений и притеснений в предшествующие годы, они с надеждой смотрели в будущее, не догадываясь еще, что это время относительной свободы окажется весьма скоротечным.

Признание Церкви адвентистов седьмого дня со стороны царского правительства открывало не только новые возможности для проповеди адвентистской вести в России, но и возможности построения официальной церковной организации, способствующей осуществлению этой миссии. Получив свободу, адвентисты седьмого дня стали проявлять особую активность, в том числе и в миссионерской деятельности, о чем и пойдет речь в следующей лекции.

Вопросы для обсуждения:

1. Как выглядела организация Церкви адвентистов седьмого дня в России в начале XX столетия?

2. В чем заключалась специфика Средне-Российского миссионерского поля, и с чем это было связано?

3. Когда удалось созвать съезд Средне-Российского миссионерского поля, и какие решения были приняты участниками съезда?

4. Обсудите содержание Благодарственного адреса, составленного Церковью адвентистов седьмого дня после опубликования Указа о веротерпимости?

5. С чем, по-вашему, связан верноподданнический характер Благодарственного адреса, направленного на имя императора Николая II?

6. Какой была реакция царского правительства на представленный документ?

7. Как было воспринято адвентистами седьмого дня циркулярное распоряжение от 6 ноября 1906 г. о своем официальном признании?

Глава 12. Церковь АСД в России в период с 1905 по 1910 гг.

Реорганизация церкви в России по территориальному признаку. Проповедь адвентистской вести на окраинах России. Выделение церкви в России в самостоятельный унион. Официальное признание руководителя Церкви АСД царским правительством. Делегация Церкви ЛСД России на всемирном съезде. II съезд Российского униона, его характер и основные резолюции.

Значительные перемены, имевшие место в российском обществе в 1905-1906 гг., в том числе принятие законодательных актов, касающихся расширения прав и свобод граждан, в немалой степени способствовали активизации протестантов, в том числе и адвентистов, в России. «С провозглашением в России религиозной свободы, - писал будущий руководитель Церкви АСД Г. А. Григорьев, - адвентисты седьмого дня стали проявлять особую активность, и дело Божье стало продвигаться вперед более успешно... Официальное признание адвентистов седьмого дня как религиозной организации придало всему делу гораздо более прочное основание... По сравнению с предшествующими годами этот период (1907-1910 гг.) знаменовался прогрессом дела Божьего на всех направлениях». (* Григорьев Г. А. Адвентизм Седьмого Дня в России (краткий исторический очерк). Дата не указ. Цит по Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (1860-1917). - Оксфорд: изд-во «Пергмон», 1982. - С. 385). Церковь адвентистов седьмого дня, получив официальное признание со стороны царского правительства, безусловно, думает о расширении своих возможностей и более эффективном служении на территории Российской империи. Прежде всего идет речь о создании организации, которая отвечала бы требованиям дня и характеру той миссии, которой следовала молодая церковь.

В июле 1905 года во Фриденсау (Германия) состоялся очередной съезд Германо-Российского униона. В связи с благоприятными переменами в области государственно-церковных отношений, произошедшими после принятия Указа о веротерпимости от 17 апреля 1905 г., серьезное внимание на этом съезде было уделено Церкви АСД в России. На съезде было принято важное по тем временам постановление о реорганизации церкви в России по территориальному признаку. Отныне все адвентисты, проживающие на одной территории, независимо от национальной принадлежности, входили в одно церковное объединение. Это постановление, по сути дела, ломало всю созданную ранее в России адвентистскую церковную организацию, которая фактически была построена по национальному признаку. Адвентистские общины теперь становились интернациональными. Для Церкви АСД в то время это было величайшим достижением, серьезно подтолкнувшим рост церкви.

Отныне все общины АСД в России объединялись в одну конференцию и три миссионерских поля. Вот как выглядела реорганизованная структура Церкви АСД в России в 1905 году:

1. Восточно-Российская конференция: объединяла Ставропольскую, Астраханскую, Оренбургскую и Саратовскую губернии, восточную часть Донской области, Кубанскую и Терскую области.

Число членов - 819 человек. Председатель конференции - Г. И. Лебсак.

2. Южно-Российское поле: объединяло Бессарабию, Херсонскую, Екатеринославскую, Таврическую и Западно-Донскую области. Число членов - 293. Председатель - Д. Исаак.

3. Северно-Российское поле: объединяло Польшу, Курляндию, Лифляндию, Эстляндию, Волынскую губернию, а также города Гродно, Минск, Вильнюс и Псков. Число членов - 476. Председатель поля - Д. Геде.

4. Средне-Российское поле: объединяло Петроградскую и Киевскую губернии. Число членов - 512. Председатель поля - О. Вильдгрубе.

Общее число членов Церкви АСД на конец 1905 года составляло почти 2 100 человек. В России трудился 31 служитель, из них 8 рукоположенных проповедников, 11 библейских работников и 12 книгонош.

На съезде Германо-Росийского униона во Фриденсау было принято еще одно важное решение - выпускать церковный журнал на русском языке. В том же году в адвентистском издательстве в Гамбурге был напечатан первый номер журнала «Маслина», журнала, который в последующие несколько лет станет главным идеологическим органом Церкви АСД в России. Проповедь трехангельской вести в России по-прежнему требовала грамотных и посвященных служителей, главным образом из числа лиц местных национальностей. Поскольку в России не было возможности готовить кадры церковнослужителей, было решено открыть при миссионерской школе во Фриденсау русскоязычное отделение. Связано это было прежде всего с небывалыми возможностями, открывающимися в России для проповеди адвентистской вести. Кроме того, учеба на немецком требовала дополнительного времени для изучения языка. Открытие русскоязычного отделения состоялось 13 ноября 1906 года. Среди обязательных предметов в русском классе преподавались Библия, миссионерская история в связи с церковной историей, всеобщая история, русский и немецкий языки, география, арифметика и др. Преподавателями русского отделения в разное время были Е. Бартельс, С. К. Боянус, О. Липке, Ф. К. Ицман. Общее число учащихся из России к этому времени составляло 19 человек, из них 10 юношей и 9 девушек, причем только из Санкт-Петербурга учились пять человек*. ('Маслина. - 1907, № 11). Следует заметить, что из миссионерской школы во Фриденсау выйдут многие будущие руководители Церкви АСД в России: Г. Ф. Гинтер, Я. Я. Вильсон, К. С. Шамков, А. Я. Озоль, И. А. Львов, П. А. Свиридов и многие другие.

Изданный царским правительством Указ о свободе вероисповеданий способствовал дальнейшему распространению адвентистской церкви на территории Российской империи, в том числе и на ее окраинах. Так, первым адвентистским вестником в Закавказье был уроженец немецкой колонии в Поволжье, получивший образование в миссионерской школе в Гамбурге, Яков Кляйн. Еще в 1894 году он крестил в Баку 7 человек немецкой национальности. Но вскоре почти все новообращенные выехали из Баку. В 1904 году в Тифлисе начал проповедовать приехавший из США доктор В. Пампаян. И хотя в своей работе он натолкнулся на большие трудности, все же после четырех лет усиленного труда ему удалось организовать здесь небольшую общину, которую в 1908 году посетил Г. И. Лебсак.

Среди жителей Армении в окрестностях горы Арарат и известного еще с IV столетия монастыря Эчмиадзина и Эривани адвентистскую весть проповедовал армянин по происхождению Г. Госсарсьян. Он работал главным образом среди местного населения. В 1906 году возникают небольшие группы адвентистов в Сочи и Сухуми. В Ново-Васильевке организуется русская община из молокан, состоящая из 34 человек. Скорее всего, эти люди познакомились с адвентистской вестью через первых русских адвентистов, высланных из Ставрополя.

В этом же году в Закавказье направляется на работу латыш по происхождению, одинаково хорошо владеющий немецким и русским языками, Альберт Озоль. Будучи выпускником миссионерской школы во Фриденсау, Озоль активно стал проповедовать среди местного населения, однако его проповедническая деятельность была враждебно встречена как местным духовенством, так и государственными властями. С большими трудностями ему все же удалось организовать в Закавказье несколько адвентистских групп.

География распространения Церкви адвентистов седьмого дня после 1905 г. значительно расширяется благодаря активной миссионерской работе в Сибири и Средней Азии. Еще в 1888 году адвентистская литература через книгонош попадает в Сибирь. Внесли свою лепту в распространение адвентистской вести в Сибири и адвентисты, сосланные в этот суровый край за принятие «новой веры», а также солдаты, участники русско-японской войны 1904-1905 гг., поселившиеся в Сибири в надежде обрести здесь большую свободу для вероисповедания, чем в Центральной России. Благодаря свидетельству последних в русской колонии в Харбине, например, пять человек приняли адвентистскую весть.

В 1908 году в ответ на настоятельные просьбы сибирских адвентистов послать к ним служителя для евангельской работы в Сибирь был направлен первый адвентистский служитель. Им стал Карл Рейфшнейдер (1869-1929 гг.), уроженец г. Пятигорска, окончивший миссионерскую школу в Гамбурге. До этого ему пришлось работать в Венгрии. Поселившись в Омске, зимой 1908-1909 года Рейфшнейдер осуществил большую миссионерскую поездку по Сибири, преодолев, главным образом на санях, в общей сложности более трех тысяч километров. В 1910 году ответственность за работу церкви в Сибири будет возложена на Н. К. Лебсака (племянника Генриха Лебсака), и еще два других служителя К. Дюн и Курбатов выедут для евангельской работы в Сибирь.

В 1905 году появляются сообщения о первых приверженцах Церкви АСД в Ташкенте. В 1909 году с Кавказа в Туркестан был направлен Я. Эбель. Он организовал церкви в Аулие-Ате и Ашхабаде. В том же году Юлиус Бетхер организовал церковь в Кокбекти, в Центральной Азии, неподалеку от китайской границы. К1914 году в Туркестане насчитывалось шесть адвентистских церквей и 107 членов церкви. Рассказывая о миссионерской работе в Азии, Конради в одном из номеров «Маслины» писал:

«Азиатская Россия - отдельное миссионерское поле. Оно вдвое больше Канады и имеет втрое больше жителей... В этом огромном поле всего лишь два рукоположенных проповедника и несколько библейских работников... Г. К. Лебсак пишет, что работнику необходимо провести в путешествии целый год и проехать до 10 000 верст, чтобы посетить всех, соблюдающих субботу на этой громадной территории»*. (*Маслина. - 1907, № 11. - С. 1 б 1, 162).

Однако ни большие расстояния, ни отсутствие необходимых средств, ни погодные условия не смущали миссионеров, которые не покладая рук трудились во славу Божью. Многие новообращенные активно включались в распространение адвентистской вести, продавая книги. Один из таких евангелистов Я. Гельд рассказывал о себе следующее:

«Когда год тому назад я был еще членом церкви баптистов, то познакомился с одним колпортером Британского библейского общества в Самаре. Он постоянно приглашал и меня на подобную работу в их Общество, но мне показалось такое занятие унизительным, и я отказался. Когда же я познал Господа и Слово Божье, тогда вполне осознал, что истинный слуга Господень должен работать в Его винограднике. Я принялся за работу, и не один - моя жена также отправилась со мною. Таким образом, мы могли с помощью книг распространять истину в некоторых деревнях. Несмотря на бедность в нашем рабочем

поле, мы в прошлую зиму все-таки смогли продать книг и журналов на 220 рублей. Даже наш отец удивлялся, глядя на нас, что мы, несмотря на холод и мороз, ходим из дома в дом... Год тому назад нас было только двое, соблюдающих субботу, а теперь нас уже 11 членов, и еще несколько человек готовятся к крещению, а некоторые будут голосованием приняты в общину. Почти все они из баптистов»*.

Стремительное распространение адвентизма тревожило не только Русскую Православную Церковь, но и руководителей других протестантских течений - баптистов, молокан, лютеран. По данным, которые приводит А. И. Клибанов, картина обращенных в Церковь АСД из православия, лютеранства, баптизма в начале XIX века выглядела следующим образом:

Годы	1905	1906	1907	1908	1909	1910	1911	Всего
Число отошедших из православия	77	55	139	240	151	259	533	1454
Из баптизма и лютеранства	31	60	95	125	479	96	175	1061
Общее число перешедших в адвентизм	108	115	234	365	630	355	708	2515

К сожалению, отдельные лидеры протестантских церквей зачастую скатывались на те же дешевые методы борьбы с растущим влиянием адвентизма среди своих последователей, которые использовались и православными. Накануне первой мировой войны, например, один из руководителей баптизма В. В. Иванов писал об адвентистах в следующих тонах:«.. .Секта адвентистов проникла в Россию из-за границы и не имеет русской самобытности. Сектой этой управляют иностранцы, немцы, которые действуют и распоряжаются ею на правах полноправного хозяина. Собирают „десятины" для своих целей. Русский же адвентизм не имеет своего управления и слепо подчиняется во всем заграничным агентам... За свои „десятины", усердно приносимые, русские адвентисты получают от иностранцев бумажные „маслины" (имеется в виду журнал «Маслина», издаваемый в Гамбурге на русском языке) и разные бессмысленные трактаты»*. (* Иванов В. В. Субботничество и адвентизм // Баптист. - 1914, №№11, 12. - С. 15, 1). Однако подобных выпадов в адрес адвентистов седьмого дня со стороны протестантов было несравненно меньше, чем со стороны государственной церкви.

После указа о веротерпимости адвентисты впервые начинают строить свои молитвенные дома. До этого они собирались либо по частным домам, либо арендовали подходящие для молитвенных собраний общественные помещения. Как уже было отмечено выше, с 1905 года периодически стал издаваться журнал на русском языке «Маслина», распространяются брошюры на разные темы. В этом же году в Хельсинки на русском языке издается книга Е. Уайт

.«Путь ко Христу». В 1907 году в Риге было учреждено адвентистское Трактатное общество, которое стало издавать и распространять в России большим тиражом адвентистские книги, брошюры и журналы на русском, немецком, латышском, эстонском и польском языках. Это было в какой-то степени первое адвентистское издательство в России. Находилось оно в Риге, на Малой Невской, 12.

Учитывая прогресс проповеди Евангелия в России, Генеральная конференция предложила выделить церковь в России в самостоятельный унион. В июле 1907 года во Фриденсау проходил седьмой ежегодный съезд Германо-Российского униона, который вынес следующее постановление:

«Ввиду того, что Генеральная конференция предложила Германскому Униону отделить от него Россию и организовать самостоятельный Российский унион, мы предлагаем решить этот вопрос с тем, чтобы в октябре, после конференции Кавказского Соединения, привести это решение в исполнение, если до 19 августа (1 сентября) не будет никаких препятствий, так чтобы с 1 января 1908 года оно могло бы уже войти в силу»*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение, 1918. - С. 91).

Чтобы реализовать это решение, необходимо было созвать церковный съезд в России. Такой съезд состоялся в Риге в октябре 1907 года. Все участники съезда единодушно проголосовали за учреждение Российского униона. Был избран унионный комитет, в который вошли Ю. Г. Бетхер, Г. И. Лебсак, Д. П. Исаак, О. И. Вильдгрубе, Д. П. Геде, Г. К. Лебсак и И. А Спроге. Председателем Российского униона стал Юлиус Бетхер, подданный США, к сожалению, совершенно не знающий русского языка, однако обладающий незаурядными дипломатическими способностями. Бетхер смело шел на контакты с представителями власти, а также с представителями других конфессий, популяризируя Церковь адвентистов седьмого дня в российском обществе. На съезде в Риге был принят целый ряд резолюций, касающихся дальнейшего развития Церкви адвентистов седьмого дня в России.

Штаб-квартирой Российской унионной конференции стала Рига, географически очень близко расположенная к столице империи Санкт-Петербургу. В конце 1907 года Бетхером в Департамент духовных дел было направлено официальное письмо, излагающее суть вероучения церкви и содержащее ходатайство о регистрации устава Российского униона. 4 февраля 1908 года был получен ответ, в котором, в частности, говорилось: «Синод признает нежелательным разрешение собраний сектантов ввиду ограждения населения от распространения среди них неправильных учений и толкований религиозного характера»*. (* Архив Министерства внутренних дел Российской империи). Ю. Бетхер, однако, не отступился и решил обратиться за помощью к министру внутренних дел П. А. Столыпину. В письме к Столыпину Бетхер, в частности, ходатайствовал о разрешении самостоятельно решать вопросы, связанные с назначением и избранием служителей церкви, с проведением съездов и богослужений. На это письмо был получен положительный ответ, и после приведения к присяге в Лифляндском губернском правлении на верность службы во время пребывания в России, Бетхер получил удостоверение

Департамента духовных дел иностранных исповеданий «действовать в качестве проповедника среди адвентистов России, пользуясь льготами духовного мира»*. Таким образом, председатель Российского униона получил официальное признание русского правительства как глава Церкви адвентистов седьмого дня в России. «Это был первый случай официального признания нашего проповедника правительством, что во многом способствовало брату Бетхеру в его дальнейшей работе»**. (**Лебсак Г.И. Великое адвентистское движение. - С. 97.).

В 1908 году по всем конференциям и миссионерским полям проходили официальные съезды церкви. Для предотвращения беспорядков на заседаниях съездов присутствовала полиция. Все это было непривычным после стольких лет гонений. «Народ ожидал, что нас разгонят или арестуют, - писал О. Вильдгрубе, - но полиция, напротив, защищала нас»***. (***Маслина. - 1908, июль.). Г. И. Лебсак рассказывает о своих впечатлениях после посещения некоторых адвентистских общин на Волге: «В крупных городах на Волге я видел крестьян с длинными бородами, стоящих у входа в наши молитвенные дома и со слезами на глазах умолявших нас разрешить им войти и послушать то, что, как они утверждали, они давно ждали. Но обычно у двери сидел священник и полицейский, не позволяя входить внутрь тем, кто не был членом адвентистской церкви»*. (# Alf Lohne, Adventists in Russia, 85).

Важно отметить и еще один знаменательный факт, имевший место в том же году и оказавший огромнейшее влияние на последующее развитие церкви. В течение более чем 20 лет существования Церкви АСД в России все ее проповедники были в основном лицами немецкой национальности. И лишь только в октябре 1908 года на очередном съезде Южно-Российского соединения Церкви АСД, проходящем в г. Александровске, было совершено рукоположение первого проповедника из числа русских - К. С. Шамкова. В этом же году были произведены большие перемещения служителей. Г. И. Лебсак из Восточной России был направлен в Сибирь, чтобы заменить К. Рейфшнейдера, который должен был переехать на Кавказ. В феврале 1909 года на съезде Балтийского соединения, проходившего в Юрьеве, был рукоположен первый эстонский проповедник Я. Юриксон.

По мере расширения возможностей для проповеди адвентистской вести все острее и острее становилась нужда в служителях церкви, хорошо знающих быт, культуру, нравы и языки народов России. По-прежнему большинство адвентистских проповедников в России были немцами. На годичном унионном совещании, проходившем в Москве в марте 1909 года, вопросу подготовки служителей церкви было уделено самое серьезное внимание. Руководство Российским унионом приняло решение о создании своего учебного заведения на территории России. Был открыт специальный счет на строительство семинарии. Значительную поддержку русским адвентистам в этом отношении оказали американские и германские собратья, собравшие довольно большую сумму денег на строительство миссионерской школы в России. Предполагалось пустить на строительство и средства, вырученныеот продажи книг Е. Уайт на немецком языке «In den Fusspuren des grossen Arztes» («По стопам великого Врача») и «Christi Gleichnisse» (Притчи Христа).

В 1909 году, в немалой степени благодаря дипломатическим заслугам Бетхера, делегаты от Российского униона впервые участвовали в работе 37-й сессии Генеральной конференции, проходившей в Вашингтоне. На этом съезде присутствовали делегаты из 78 стран. Делегация Церкви АСД в России была представлена Д. П. Геде, Д. Исааком, Г. И. Лебсаком и супругами Бетхер. Д. Исаак и Д. Геде как руководители двух самых крупных церковных организаций в России Южно-Российского объединения и Западно-Российской миссии выступили с отчетами, которые были опубликованы в Бюллетене Генеральной конференции. Делегаты съезда с воодушевлением выслушали историю обращения одного из первых адвентистов России Герхарда Перка, который к тому времени совершал служение в Германии. 18 мая с русскими делегатами беседовала Е. Уайт, которая несмотря на свой преклонный возраст присутствовала на этой сессии и выступала на ней.

Успешно развиваясь на территории Российской империи в указанное пятилетие, Церковь адвентистов седьмого дня на 1 января 1910 года имела следующую структуру. В состав Российского униона входили 3 местных конференции или соединения: Балтийское, Кавказское и Южно-Российское и 6 миссионерских полей: Западно-Российское, Мало-Российское, Средне-Российское, Восточно-Российское, Сибирское и Средне-Азиатское. Число членов церкви в унионе составило 3 668. В унионе насчитывалось 125 общин и групп. С 3 по 8 марта 1910 года в г. Митаве (Елгава) в Латвии состоялся второй съезд Российского униона, который совпал по времени проведения со съездом Балтийской конференции. В деловых вопросах съезды действовали самостоятельно. Во всем остальном они представляли собой один общий съезд. Председательствовал на обоих съездах Ю. Бетхер. Для участия в съезде Российского униона из-за рубежа прибыли председатель Европейской Генеральной конференции Луис Конрада, председатель Британского униона И. Фицджеральд, из Гамбурга - Г. Гарткоп. В работе съезда принимали участие представители от всех существующих в России адвентистских полей и соединений. Интересно то, что из числа прибывших лишь пять человек были русскими.

Утренние и послеобеденные собрания съезда проходили в молитвенном доме митавской адвентистской общины (Добленская, 9), а вечерние, на которые собиралось до 600 человек, в зале «Русского кружка» (Почтовая, 36). Директор Департамента духовных дел С. Д. Бондарь, присутствующий на всех заседаниях съезда, сообщает, что на этих собраниях «около 2/3 посетителей составляли латыши. За ними по численности следовали немцы. Эстонская группа насчитывали около 25 человек. Русских было не более 12»*. (* Бондарь С. Д. Адвентизм Седьмого Дня. - СПб типогр. Мин-ва внутренних дел, 1911. -С. 129..).

Почти все проповеди на съезде произносились на немецком языке и переводились на латышский, эстонский и русский. Большинство из них носили ярко выраженный эсхатологический характер. Проповедующие говорили о близости Второго пришествия Иисуса Христа, о том, что времени осталось мало. «Мы находимся на границе. Мы приближаемся к великим событиям, которые вскоре свершатся». «Скоро наше путешествие окончится». Войны, междоусобицы последнего времени, неверие и нравственная распущенность, стихийные бедствия и землетрясения, извержение вулканов и наводнения - все это, по мнению проповедующих, указывало на близость кончины мира. «Спешите же, пока есть время, иначе будет поздно!» - эти призывы постоянно звучали с кафедры съезда.

Упомянутый уже нами чиновник Департамента духовных дел С. Д. Бондарь, автор наиболее объективного исследования по Церкви адвентистов седьмого дня в дореволюционный период, так описывает свои впечатления от услышанного на съезде: «Проповеди Конрада и Бетхера были лучшими из проповедей, сказанных на конференции в Митаве. Речи Конрада, полные внутреннего огня и силы, произносились с редким подъемом и воодушевлением. С замиранием сердца внимали слушатели его словам. Иные плакали. Проповеди Бетхера уступали выступлениям Конрада в силе внутреннего чувства, но отличались искусством построения и красотой внешней формы. Отдельные места его речей блистали остроумием и вызывали дружные улыбки на лицах присутствующих»*. (* Бондарь С. Д. Адвентизм Седьмого Дня. - СПб., типогр. Мин-ва внутренних дел, 1911. - С. 130).

На II съезде Российского униона были приняты следующие резолюции.

Первая призывала всех адвентистов «в благодарность за содеянные Господом милости еще более предаться Его работе для потерянных душ человеческих с целью распространения Его славы и прославления Его имени». Эти «милости» проявлялись прежде всего в той свободе, которую обрели адвентисты в России, а также в значительном приросте членов церкви. Более половины всех крещенных в Европе за последние два года приходилось на Россию.

Вторая резолюция приглашала адвентистов обратить особое внимание на воспитание подрастающего поколения, предохраняя его от дурных влияний «вредной» литературы и света.

Третья резолюция, принятая на конференции в Митаве, приглашала адвентистов изучать Слово Божье и уроки субботней школы, дабы «через полученное таким образом познание проливать свет на окружающую среду». При обсуждении этой резолюции указывалось, в частности, что адвентистские общины в России не обладают достаточным количеством проповедников и что субботние школы являются прекрасным средством для выявления проповеднических талантов в адвентистской среде.

Четвертая резолюция приглашала адвентистов содействовать скорейшему открытию в России адвентистской школы. При обсуждении этой резолюции указывалось, что, открытие такой школы является делом наипервейшей необходимости. По проекту в школе должны будут обучаться около 100 воспитанников. Ожидалось, что, кроме Библии, гуманитарных наук, русского языка, в школе будут изучаться земледелие, садоводство, элементарная медицина, ремесла и языки народов России. На строительство школы в России английские адвентисты пожертвовали 10 тысяч рублей.

Пятой резолюцией было постановлено «повергнуть к стопам Его Императорского Величества верноподданнические чувства благодарности за дарованную возможность свободно собираться для ежегодного богослужения и обсуждения церковных нужд»*. (* Маслина. Приложение. - 1910,4 мая. - С. 65-67.).

Посланная императору благодарственная телеграмма была последней официальной телеграммой от делегатов съезда Церкви АСД. В следующем году специальным законодательством и многочисленными циркулярами Министерства внутренних дел свобода вероисповедания в России будет значительно ограничена и Церкви АСД придется трудиться в новых условиях.

Вопросы для обсуждения:

1. Каким образом была реорганизована Церковь адвентистов седьмого дня после ее официального признания царским правительством в 1906 году?

2. Что было предпринято Церковью АСД в России, для того чтобы решить остро стоящую проблему нехватки кадров священнослужителей?

3. Как расширилась география распространения Церкви адвентистов седьмого дня после официального признания?

4. Где и когда было принято решение о создании первой унионной церковной организации на территории Российской империи?

5. Как складывались отношения Церкви АСД с властями после создания Российского униона, и какую роль в этом играл Ю. Бетхер?

6. Как развивались международные контакты Церкви адвентистов седьмого дня после организации Российского униона?

7. Где и когда состоялся II съезд Российского униона, и какое значение он имел для последующего развития Церкви АСД в Российской империи?

Глава 13. Церковь АСД в период 1910-1917 гг.

Реорганизация Церкви АСД в 1911 г. Посещение Церкви АСД в России президентом ГК. Изменение политики государства в сфере государственно-конфессиональных отношений. Церковь АСД в условиях ограниченной религиозной свободы. Организация второго униона на территории России. Начало первой мировой войны. Церковь АСД - «пятая колонна». Репрессии. Перенос штаб-квартиры Западно-Российского униона в Саратов. Выдворение из страны ответственных руководителей церкви. Февральская революция и отношение к ней Церкви АСД Съезд в Саратове 20-24 июля 1917 г.

В предыдущей лекции мы говорили о том, каким успешным было развитие Церкви адвентистов седьмого дня после принятия указа о веротерпимости и официального признания адвентистов царским правительством. Церковь быстро распространяется на новых территориях, создается Российский унион, российские адвентисты выходят на международный уровень взаимодействия. Успехи Церкви АСД в России потребовали новой реорганизации для более эффективной работы и оптимизации управления. 1 января 1911 года вошло в силу решение Совета Европейской Генеральной конференции о разделении Российского униона на две самостоятельные части: собственно Российский унион и Сибирское унионное поле. Территориально это выглядело следующим образом. За Российским унионом оставались три конференции: Балтийская, Кавказская и Южно-Российская, и три поля: Мало-российское, Средне-российское и Западно-российское. К Сибирскому унионному полю относились пять миссионерских полей: Волжское, Приуральское, Западно-Сибирское, Восточно-Сибирское и Туркестанское.

На 1 апреля 1911 года в собственно Российском унионе насчитывалось 111 общин и 3 107 членов, а в Сибирском унионном поле - 38 общин и 837 членов. Всего в России трудилось 58 служителей, из них 16 рукоположенных проповедников (только один русский), 12 разъездных проповедников (не-рукоположенных), 20 библейских работников и 8 книгонош.

Описывая характер российского адвентизма, С. Д. Бондарь в опубликованном им в 1911 году отчете писал: «Наряду с баптизмом и евангельским христианством, русский адвентизм проявляет особенную жизнедеятельность. Адвентистское движение захватывает все новые и новые области европейской и азиатской России, обнаруживая неуклонное стремление к постоянному численному возрастанию. Миссия адвентизма ведется настойчиво и энергично... Силу адвентизма седьмого дня составляет его превосходная организация и общинное устройство. Центральные организации адвентистов заботятся о наилучшей постановке адвентистской миссии, объединяют ее деятельность, направляют ее к одной общей цели. При тесной сплоченности адвентистских общин и внутренней автономии их миссионерские начинания центральных организаций находят единодушную поддержку в коллективной деятельности каждой общины. Этопревращает секту адвентистов в живое и активное религиозное общество»*. (* Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го дня. - СПб., типогр. Мин-ва внутренних дел, 1911. -С. 100,101.).

Весной 1911 года Церковь АСД в России посетил президент Генеральной конференции А. Даниэльс. Это был первый визит руководителя Всемирной Церкви в Россию. Даниэльс побывал в Петрограде, Риге, Москве, Киеве и Одессе, встречаясь как со служителями церкви, так с рядовыми верующими. Свою поездку в Россию А. Даниэльс позже назвал «благословенной». Однако приезд президента Генеральной конференции Церкви АСД в Россию совпал с изменением государственной церковной политики. Немалую роль в формировании новой политики по отношению ко всем неправославным религиозным движениям и объединениям играет, безусловно же, государственная церковь. Русская Православная Церковь, активизируя борьбу с все возрастающим сектантством, избирает своеобразную тактику. Она принимает активное участие в выборах в Государственную Думу. Так, количество представителей духовенства в Государственной Думе 3-го созыва увеличилось в три раза и составило 45 человек. Подстрекаемое священнослужителями православной Церкви, царское правительство в течение 1910 года рассылает целый ряд циркулярных писем, ограничивающих действия указов 1905-1906 гг.**. ("Правительственный вестник. - 1910, № 221, октябрь). Количество циркуляров Министерства внутренних дел России, ограничивающих права и свободы граждан, умножилось после совершенного в 1911 году убийства председателя Совета Министров и Министра внутренних дел П. А. Столыпина.

Содержание циркуляров Министерства внутренних дел касалось в первую очередь протестантов. Так, например, согласно циркулярному письму от 31 марта 1910 года, иностранные подданные, проживающие в России, не имели права организовывать какие-либо общества, собрания, съезды. Лица моложе 21 года не должны были присутствовать на съезде. Не разрешались сборы пожертвований во время съезда. На всех заседаниях должен был присутствовать чиновник из Министерства внутренних дел. О проведении церковного съезда необходимо было докладывать в МВД за два месяца до его созыва.

Согласно циркуляру от 4 октября того же года, отныне любая община, прежде чем проводить богослужения, должна была быть зарегистрирована. Причем община регистрировалась лишь в том случае, если в ней насчитывалось не менее 50 совершеннолетних членов, официально открепленных соответствующими письмами от православной Церкви. Согласно указу, все проповедники должны были получать от губернаторов специальные разрешения, дающие им право проповедовать. Причем это право получали только подданные Российской империи.

Вполне понятно, что созданная адвентистами в России церковная организация в новых условиях работать просто не могла. Во-первых, почти все руководители церкви, да и многие служители, были иностранными подданными. Поэтому они оказались перед дилеммой - либо принимать российское подданство, либо оставить свои посты, дав возможность церкви сформировать новое руководство. Во-вторых, большинство адвентистских общин, групп оказались просто вне закона, ибо они могли быть зарегистрированы на условии, если в них насчитывалось не менее 50 членов.

Оставался, правда, еще один вариант: сохранить существующую организацию и продолжать работать нелегально. Унионный совет церкви решил пойти именно таким путем, благо у церкви был многолетний опыт неофициального существования. В 1912 году все миссионерские поля были разделены на более мелкие географические единицы, чтобы легче было обслуживать разбросанные по широкой территории общины и группы. Служители церкви получали наставления, как работать в новых условиях. Акцент делался на инициативу и самостоятельность на местах. Впервые русскому проповеднику К. Шамкову доверяют руководство вновь созданным Белорусским полем, куда он переезжает из Одессы. Накануне, в ноябре 1911 года, К. Шамков, будучи руководителем общины в Одессе, по ложному доносу был обвинен в выступлении против догматов православной Церкви. Общие отчетные собрания конференций и миссионерских полей проводятся, как обычно, раз в год, но делается это более конфиденциально.

В Риге Трактатное общество продолжает издавать литературу на немецком, латышском и эстонском языках. Однако 13 марта 1912 года по решению Сената Общество закрывается. Ходатайство Ю. Бетхера было отклонено, а Главное управление по делам печати мотивировало отказ тем, что «всеиздания Трактатного общества написаны всецело в духе учения АСД и преследовали цель искусственного распространения идей этой секты среди православного населения»*. (*Из архива Министерства внутренних дел России. - 1913.). Не имея возможности функционировать легально, это общество выступает под видом издательств, названия которым издатели придумывали сами, например: «Иаков Дрейман», «Береа», «Бетхер и Ко» и проч.

Активную роль в распространении адвентистской вести с помощью печатного слова в это время стал играть выпускник семинарии во Фриденсау, активный миссионер, будущий редактор и администратор церкви Иван Александрович Львов (1879-1958 гг.). Его быстро растущий авторитет в церкви был отмечен и властями. В архивах Департамента духовных дел иностранных исповеданий сохранилось письмо с подписью помощника московского градоначальника:

«Львов Иван Александрович, по вероисповеданию последователь секты адвентистов 7-го дня и состоит наставником общины названного вероучения в Москве. Образ жизни ведет скромный и тихий. Личных средств не имеет, а живет на средства жены, которая владеет в Петрограде небольшой недвижимостью, а также добровольным (стиль сохр.) приношения членов общины адвентистов, что составляет около 100 рублей в месяц... Львов считается среди адвентистов авторитетом и своим влиянием пользуется для увеличения числа последователей своего учения»**. (**Из архива Департамента духовных дел. - № 45008,4 октября 1916 г).И. А. Львов, будучи русским и подданным Российской империи, будет иметь гораздо больше возможностей в своем служении, чем любой другой его иностранный коллега по служительскому корпусу.

Следует отметить, что в связи с обострившимися отношениями между Россией и Германией издание журнала «Маслина» в Гамбурге стало проблематичным, поэтому вместе с С. Ефимовым в 1913 году Львов начинает издавать журнал «Благая весть» с приложением под названием «Вестник христианина». Позже журнал будет переименован в «Благовестник».

Председатель Российского униона Ю. Бетхер продолжал трудиться в России, посещая общины, собирая небольшие совещания служителей. Вся эта деятельность зорко контролировалась царской охранкой. За малейшие нарушения действующего законодательства налагались штрафные санкции. Причем репрессиям подвергались не только руководители церкви, но и простые верующие, которых все чаще и чаще объявляют немецкими агентами. Нельзя сказать, однако, что притеснения на религиозной основе были повсеместными. В некоторых губерниях ситуация оставалась довольно свободной, к адвентистам относились с пониманием, и они беспрепятственно вели свою деятельность. Так что, даже несмотря на стесненные обстоятельства данного периода, Церковь адвентистов седьмого дня в России численно продолжала неуклонно возрастать. На конец 1913 года собственно Российский унион насчитал 131 общину с общим количеством членов 6 569 человек. Сибирское унионное поле насчитывало 69 общин и групп с количеством членов 1 226 человек. Таким образом, перед началом первой мировой войны в России было 200 адвентистских общин с общим количеством членов 7 795 человек.

В связи с продолжающимся ростом церкви и стремлением активизировать деятельность в отдельных регионах в 1913 году на Совете Европейской Генеральной конференции было принято решение разделить церковь в России на два униона, Восточно-Российский и Западно-Российский, и три унионных поля - Сибирское, Амурское и Туркестанское (включая Закавказье). Председателем Западно-Российского Униона был избран Ю. Бетхер, а Восточно-Российского - Отто Рейнке (1875-1921 гг.), ответственный служитель и евангелист, возглавлявший до этого Германо-Швейцарскую конференцию Церкви АСД.

Начавшаяся в 1914 война поставила Церковь АСД в России в новые условия. В России объявлена была полная мобилизация. От воинской повинности освобождались лишь священнослужители православной Церкви и проповедники протестантских церквей, имевшие удостоверения от губернатора. Те же служители, которые не имели подобных удостоверений, вместе со всеми проживающими в России немцами были эвакуированы на Урал и в Сибирь. Как неблагонадежные были эвакуированы и русские пресвитеры и служители, ибо они, по мнению властей, находились в тесном контакте с немцами.

Многие молитвенные дома закрывались. Это касалось не только адвентистов, но и всех вероисповеданий иностранного происхождения. Собственность общин продавалась, а деньги шли в военные кассы. Богослужения разрешалось проводить лишь в крупных городах, таких как Москва, Киев, Рига, и только на русском языке (в Риге - еще и на латышском). За проповедь на немецком языке грозил штраф в 3 000 рублей или 1 год тюрьмы. Функционирующие церкви находились под строгим надзором. Однако, судя по письмам, получаемым Генеральной конференцией от Рейнке из Петрограда и Бетхера из Риги, интерес к Церкви АСД именно в годы войны значительно возрос. Безусловно, война резко обострила эсхатологические чаяния людей.

В связи с поголовной мобилизацией в действующую армию члены Церкви АСД столкнулись с серьезным испытанием своей веры. В лучшем случае они попадали в санитарные или телеграфные части и мастерские, в худшем - за отказ брать в руки оружие попадали в тюрьму или отправлялись в ссылку. Известно, что в общей сложности было призвано на военную службу около 500 адвентистов. Большинство из них попали в нестроевые части. Около 70 молодых ребят, членов Церкви АСД за отказ брать и руки оружие были приговорены к каторжным работам на срок от 2 до 16 лет. Несколько человек побывали на передовой, были ранены. Рассказывают об одном русском военнопленном по фамилии Козликов, который, находясь в плену в Австрии в лагере для военнопленных, обратил около 70 человек, 49 из которых приняли крещение и, вернувшись к концу войны в Россию, основали несколько новых адвентистских групп и общин. Те многочисленные испытания, с которыми встретилась Церковь АСД в России во время войны, связаны были с тем, что многие в России считали адвентизм «немецкой верой». С началом войны это стало неоднократно подчеркиваться даже прессой. И поскольку шла война с немцами, последователи адвентистской Церкви (большей частью немцы по национальности) стали выставляться чуть ли не как предатели родины и агенты кайзеровской разведки. Многие подвергались насмешкам и преследованиям. Собираться для чтения Библии и совместных молитв приходилось только тайно. В некоторых губерниях особенно агрессивно вели себя представители черносотенских организаций, обвиняющих адвентистов в пособничестве Германии и саботаже мобилизационной политики государства. Например, в Киевском губернском суде проходило дело по обвинению группы адвентистов Уманского уезда в антигосударственной деятельности. К разочарованию местных лидеров православия, суд признал обвиняемых невиновными. В отчете губернатору заведующий Киевским департаментом общественного правопорядка сообщал: «Ни один из призванных свидетелей не смог доказать, что активность сектантов или их руководителей связана с намеренными попытками ущемления государственных интересов. Свидетельств в пользу того, что адвентисты вели агитацию среди населения, чтобы никто не шел на войну, не обнаружено...»*. (*Цит. по книге Путинцева Ф. М. Политическая роль и тактика сект. - М., 1935.- С. 81,82). Все эти обвинения скорее

отражали нечистоплотные национал-шовинистические желания определенных православно-черносотенских кругов и ничего общего не имели с реальным отношением Церкви адвентистов седьмого дня к государству.

Тем не менее в годы войны были репрессированы и сосланы в Сибирь многие адвентистские проповедники. Среди них проповедник из Эстонии А. Клемент (в Иркутскую губернию), русский проповедник из Петрограда С. С. Ефимов (в Енисейск), русский проповедник из Одессы Горелик (в Тобольск), проповедник из Полтавской губернии А. Е. Гонтарь (в Иркутсткую губернию), руководитель общины г. Евпатория Ф. А. Кожевников (в Томскую губернию), председатель Северо-Кавказской конференции И. А. Спроге (в Иркутск) и многие другие. Председатель Закавказского миссионерского поля Альберт Озоль был сослан в На-рымский край Томской губернии, где в 1916 году он умер, заразившись при уходе за больными сыпным тифом. Вот такая заметка была помещена в газете «Сибирь» за 15 сентября 1916 года:

«В деревне Колпашевка в Нарымском крае умер от пятнистого тифа ссыльный Альберт Яковлевич Озоль, латышский миссионер, изучавший за границей медицину. В ссылке он также занимался практикой, и благодаря его добросовестному и сердечному уходу за больными он приобрел вскоре среди ссыльных большую симпатию, равно и среди местного населения. Покойный был любим и уважаем всеми. При уходе за больными он заразился, и в течение десяти дней этот совершенно здоровый и жизнерадостный мужчина на глазах всех окружающих буквально сгорел от жару. Покойному было 38 лет от роду. Он оставил после себя жену с ребенком»*. ("Сибирь. - 1916, № 195, 15 сентября).

А вот как описывает свои переживания в тюрьме один из членов петроградской общины Н. Г. Лабренц, арестованный в 1915 году за свою принадлежность к Церкви АСД: «Жутко становится тому, кто хоть мало-мальски знает, что такое тюрьма, где кроме четырех голых стен да маленького окошечка у потолка ничего нет. Сколько бессонных ночей, сколько бесконечных душевных терзаний приходится здесь испытать. Помимо трудностей заключения, выпадает на долю заключенного целый ряд ядовитых оскорблений и унижений. Непрерывной пыткой являлись кандалы... Лучшим утешением для верующего являлась его вера. Искренно верующий, хотя и страдал, но никогда не унывал и не роптал, терпеливо все переносил»**. (**Благая весть. - 1918, № 10, С. 23).

В связи с приближающимися военными действиями 23 августа 1915 года по решению Минского губернатора председателю Западно-Российского униона Ю. Бетхеру было предложено покинуть Ригу и переехать в глубь страны. Штаб-квартира Церкви АСД перемещается в город на Волге Саратов. Здесь за руководителем церкви было установлено постоянное тайное наблюдение. 20 марта 1916 года жандармерией Саратовского губернского управления в штаб-квартире проводится обыск. Изымаются все финансовые документы, письма, остатки средств, опечатывается склад с книгами. В личном деле Бетхера появляется роковая приписка «шпионство в пользу Германии и антимилитаристская пропаганда»*. (*Из Архива Министерства внутренних дел царской России. - 1916.). 22 мая 1916 года начальник Саратовского губернского жандармского управления в своем донесении, в частности, писал: «...Ввиду засилья Саратовской губернии немцами представляется особенно важным, я со своей стороны, полагал бы необходимым воспретить всем названным лицам, т. е. Бетхеру, Полтрок, Рейнке, Войткевич, Клеменс, Шамкову, Дрейману и Ирбе дальнейшее пребывание в Саратовской губернии»**. (**РГИА. Ф. 821. Оп. 133. Д. 313. Л. 164).

В 1916 году правительство издает целый ряд циркуляров, направленных против сектантских организаций. Так, «Биржевые ведомости» от 8 сентября 1916 года в статье «Особый надзор над сектантскими общинами» рассказывают об изданном министром внутренних дел циркуляре, разосланном всем губернаторам, в котором рекомендуется в интересах общественного порядка и государственной безопасности применять любые (курсив наш) средства, чтобы препятствовать вредной деятельности сектантских организаций и их отдельных представителеи». (*** Биржевые ведомости. - 1916, № 5789. - 8 сентября).В том же году вышел указ, предписывающий всем иностранным подданным, проживающим в России, в кратчайший срок покинуть пределы России. Для руководства церкви стало очевидным - дальнейшее пребывание Бетхера в России уже невозможно. Председатель Западно-Российского униона

выезжает в Америку. То же собирается сделать и О. Рейнке, председатель Восточно-Российского униона и тоже гражданин США, но по каким-то причинам он задерживается и остается в России до революционных событий марта 1917 г. Позже он возглавит Сибирское унионное поле вместо покинувшего страну Герхарда Перка. В 1921 году Рейнке умрет от голода в Саратове.

В годы войны многие адвентистские семьи, в частности, семьи служителей церкви, оказались в трудном материальном положении. Стремясь решить проблему материальной поддержки дела Божьего, равно как и помощи семьям репрессированных, служители церкви Бетхер, Гинтер, Рейнке, Войткевич и Дрейман успели открыть в Саратове фабрику пищевых продуктов, заимствовав средства из фонда, созданного в свое время для учебного заведения. Фабрика вскоре стала приносить хороший доход, просуществовав до 1917 года. О строительстве же семинарии, о которой многие годы мечтали адвентисты в России и на которую собирались средства, теперь не могло быть и речи. Война перевернула все планы. Хотя следует оговориться, что средства, заимствованные из фонда на учебное заведение, были в него вскоре возвращены.

Конечно же, мы не можем говорить о какой-то заметной активности церкви в столь сложной ситуации. За годы войны численно Церковь АСД в России практически не росла. Собранные с большим трудом данные показали, что на конец 1916 года Церковь АСД в России насчитывала чуть более шести тысяч человек. Возможность преодолеть организационные и материальные трудности для Церкви адвентистов седьмого дня появилась лишь после Февральской революции 1917 года. Был издан указ об амнистии всех политических заключенных, в том числе и отбывающих наказание по религиозным убеждениям. Возвращались из Сибири сосланные туда адвентистские проповедники. Апрельский номер журнала «Благая весть» по этому поводу писал следующее: «Выдающееся событие имело место для всех сынов России, особенно для тех, кто ранее был гоним за свои религиозные убеждения. Деспотизм старого режима прочно запечатал все поры, через которые во тьму могли проникнуть лучи света. И вот по воле Божьей он похоронил сам себя... Вестники Божьи, томящиеся в ссылке и на каторге, лишенные возможности совершать дело Божье, получили от Бога в лице Его ангела-провозвестника - Временного правительства ответ на свои и наши молитвы: вы свободны»*. (* Благая весть. - 1917, № 4, апрель. - С. 78).

Отто Рейнке как представитель ГК развивает бурную деятельность по воссозданию разрушенной войной и царскими указами церковной организации. В качестве переводчика и советника его повсюду сопровождает Г. И. Лебсак. По конференциям проходят поместные съезды. Руководство Западно-Российским унионом берет на себя Г. И. Лебсак, а Восточно-Российским - И. Ф. Гинтер, возглавлявший до этого Волжское и Уральское миссионерские поля.

20-24 июля 1917 года в Саратове в здании местной гимназии проходил Всероссийский съезд адвентистов седьмого дня, на который прибыли представители Церкви АСД из самых различных уголков России. Фактически это был съезд двух унионов - Западно-Российского и Восточно-Российского одновременно. Здесь были представители самых разных народов России: и русские, и украинцы, и немцы, и латыши, и эстонцы, и армяне. Саратов был избран не случайно. По свидетельству Лебсака, жизнь в этом регионе была более менее стабильной, а цены на продукты питания намного дешевле, чем в других крупных городах России.

На этом съезде И. Ф. Гинтер сделал обзор деятельности церкви за последние два года. Докладчик подчеркнул, что, несмотря на затруднения, связанные с войной и ужесточением режима, дело Божье в общем не пострадало. Правда, дать точные сведения о численности членов Церкви оказалось затруднительным, зато финансовый отчет показал значительное увеличение средств, что свидетельствовало о высоком духе жертвенности в эти трудные годы. Г. И. Лебсак, председательствующий на одном из собраний, доложил о значительных переменах в составе Западно-Российского униона. В результате военных действий и изменения границ Российского государства из состава этого униона вышли все прибалтийские конференции, а также Вислинское и Западно-Российское миссионерские поля.

Собравшиеся на съезд делегаты выразили единодушную благодарность Богу за Его водительство и защиту в трудное время войны, за возвращение свободы, за освобождение после государственного переворота всех, бывших в заключении. Г. И. Лебсак назвал имена 11 служителей церкви, вернувшихся из разных мест лишения свободы, главным образом из Сибири. Вот фамилии этих мучеников за веру: А. Клемент, С. Ефимов, А. Гонтарь, И. Горелик, И. Жак, П. Манжура, И. Спроге, И. Гайдишар, Г. Григорьев, М. Гриц, Г. Гебель.

На съезде было принято решение об организации пятимесячных библейских курсов для подготовки служителей.

Было решено в специальном письме Временному правительству изложить пожелания в связи с предполагаемой выработкой новых религиозных законов. В письме, в частности, говорилось, что церковь совершенно должна быть отделена от государства, что из законодательства должны быть удалены все ограничительные параграфы, что верующим должно быть предоставлено свободное право основывать и распускать общины. Государство не должно вмешиваться в религиозную область, а церковь - в дела государственные.

В ответ на поздравительную телеграмму, пришедшую в адрес съезда от комитета ГК, было решено послать ответное письмо в Вашингтон. В письме были, в частности, слова: «...Мы уверяем вас, что мы используем драгоценный момент и предоставленную нам гражданскую и религиозную свободу исключительно во славу Божию и во благо наших дорогих сограждан»*. (* Благая весть. - 1917, № 4, апрель. - С. 118).

Ответственные служители церкви энергично включились в работу по восстановлению разрушенной войной церковной организации. В августе и сентябре руководители церкви Рейнке и Гинтер посетили миссионерские поля в Сибири и провели ряд съездов в Омске, Иркутске, Владивостоке и позднее в Баку. Всюду отмечались перемены в общественно-политической ситуации. Общество дышало воздухом свободы. Об этом необычном времени в отечественной истории журнал «Благая весть» восторженно писал: «Солнце правды восходит в нашей стране, и исцеление в лучах его»*. (* Благая весть. - 1917, № 6. - С. 106). Политика Временного правительства сравнивалась с политикой Авраама Линкольна в период гражданской войны в Америке.

К сожалению, свобода эта продолжалась недолго, всего несколько месяцев. Приближался октябрь 1917 года, время бурных потрясений и переживаний для всего русского народа. Церковь адвентистов седьмого дня, как и все другие религиозные организации, включая и Русскую Православную Церковь, окажутся в совершенно новых условиях, когда на карту будет поставлено само существование религии в России.

Вопросы для обсуждения:

1. Что по оценкам государственных чиновников делало Церковь адвентистов седьмого дня «живым и активным религиозным обществом»?

2. Какую тактику избирает православная Церковь после 1910 г. с целью ограничить действия указов о веротерпимости от 1905-1906 гг.?

3. Как ограничивалась религиозная свобода протестантских церковных организаций после распространения в 1910 г. правительственных циркуляров?

4. Какую тактику избирает руководство Российским унионом в условиях значительного ущемления религиозных свобод?

5. Какие значительные реорганизационные акты имели место в 1913 году, и как это отразилось на работе Церкви адвентистов седьмого дня?

6. Почему с началом первой мировой войны членам Церкви АСД стали предъявляться обвинения в шпионаже в пользу кайзеровской разведки? Кто был заинтересован в предъявлении подобных обвинений?

7. Почему председатель Западно-Российского униона Ю. Бетхер вынужден был в 1916 году покинуть Россию?

8. Каким образом руководители Церкви АСД в трудные годы войны пытались помочь семьям репрессированных и нуждающимся членам церкви?

9. Как Церковь АСД встретила февральские события 1917 года?

10. В чем заключалась суть пожеланий, выработанных участниками Всероссийского съезда в июле 1917 г. в Саратове в связи с предполагаемой выработкой Временным правительством нового закона, регламентирующего деятельность религиозных организаций?

Глава 14. Общие черты адвентизма в России в дореволюционный период

Факторы, способствовавшие распространению адвентистской вести в России. Факторы, мешавшие распространению вести. Общий характер российского адвентизма в дореволюционный период.

В настоящей лекции, заканчивающей первый раздел курса, мы попытаемся обобщить все то, что было сказано до сих пор об истории становления и развития адвентистской Церкви в России. Хотя становление адвентизма в России проходило на фоне весьма сложной и противоречивой общественно-политической ситуации, тем не менее период до 1917 года в истории адвентизма следует рассматривать как некий законченный этап. Несмотря на всю свою противоречивость, этот этап развития Церкви АСД приходится на годы царской монархии и доминирования православной идеологии в общественном сознании. После 1917 года Церковь АСД окажется в совершенно иных условиях существования. Начнется новый, «советский» этап ее истории. Учитывая этот переломный момент в истории, было бы уместно остановиться на общих чертах адвентизма в дооктябрьский период и проанализировать те факторы, которые определяли развитие Церкви АСД в России.

Безусловно, проникновение трехангельской вести в Россию явилось свидетельством неустаннолюбви Божьей ко всем людям земли русской. Русскому народу, веками прозябавшему во тьме полуневерия, полуязычества, лишенному возможности читать Слово Божье и полностью находящемуся в зависимости от духовенства, пришла евангельская весть, обрамленная в эсхатологический контекст, весть, подчеркивающая непреложность и значимость скорого Второго пришествия Христа. Принятию этой вести народами России способствовал целый ряд объективных предпосылок, отражающих определенное общественно-политическое и религиозное состояние тогдашней России.

Прежде всего, следует отметить важность тех преобразований в общественной жизни России, которые имели место в правлении Александра II. Проводимые правительством Александра II реформы, в частности, крестьянская реформа 1961 года, способствовали раскрепощению народного сознания, пробуждению в русском народе интереса к общественно-политической жизни, к знаниям. И хотя на смену этим «великим реформам» 60-х годов пришла политика «контрреформ» Александра III, повернуть исторический процесс вспять было уже невозможно.

К сожалению, Русская Православная Церковь во второй половине XIX века не могла удовлетворить духовные запросы русского народа в новых общественно-политических условиях. Будучи государственной религией, низведенной до уровня одного из правительственных департаментов, церковь в лице обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева противилась тем прогрессивным демократическим преобразованиям, которые наметились обществе. В жизни православной Церкви проступают явные признаки кризиса, которые не могут не замечать многие мыслящие иерархи. Вся религиозность народа сводится к внешнему исполнению предписаний церкви и обрядов, тесно переплетенных с языческими праздниками и обычаями.

Ищущую русскую интеллигенцию не устраивала религия, низведенная до уровня слепого отправления культа и обильно приправленная суеверием. В среде интеллигенции нарастает равнодушие к делам веры и даже враждебность ко всему, что связано с церковью. Именно неутоленным религиозным голодом объясняют исследователи массовое движение «в народ», отмечавшееся среди радикальной русской интеллигенции в 70-х годах XIX столетия.

Переживало упадок и традиционное православное богословие, совершенно оторванное от жизни, схоластическое, лишенное религиозно-философского творчества. Это порождает сложное и многоликое движение, известное как богоискательство и ставящее перед собой задачу оживить старую религию, придать ей новый «дух». Наиболее радикальные представители движения, разочаровавшиеся в православном христианстве, говорят даже о создании новой религии.

Мощнейшим фактором, подготовившим принятие русским народом идей западного протестантизма, в том числе и адвентистской вести, были многочисленные религиозно-реформационные движения в России, которые представляли собой попытки вернуться к библейскому христианству, свободному от многовековых языческих наслоений. «У нас были и существуют протестантские секты - был существует народный русский протестантизм», - писал известный русский историк М. Н. Покровский, несмотря на распространенную точку зрения, что в России никогда не было Реформации*. (* Покровский М. Н. Очерк русской культуры. - Курск, 1924.-С. 237). Во многих из этих религиозно-реформационных движений можно усмотреть истоки тех вероисповедных положений, которые отличают сегодня вероучение Церкви адвентистов седьмого дня. Интересным для Церкви АСД, хотя и еще до конца не исследованным, представляется движение жидовствующих или субботствующих, более целостно воспринимающих Божье откровение, выраженное как в Ветхом, так и в Новом Заветах. Появление религиозно-реформационных движений на всем протяжении истории русского народа свидетельствовало о неудовлетворенности верующего человека мертвыми по духу предписаниями господствующей церкви. Искренние христиане пытались искать удовлетворение своим духовным запросам.

В немалой степени этому содействовало появление во второй половине XIX века Священного Писания на родном языке и целого движения, связанного с его изучением простым народом, - штундизма. Подчеркивая значение штундизма в евангельском пробуждении во второй половине XIX столетия, нельзя не отметить и той значительной роли, которую сыграли в этом протестантские немецкие колонии, разбросанные по южным окраинам России и в Поволжье.

Многочисленные немецкие колонии в Крыму, в Поволжье, на северном Кавказе, живущие идеями протестантизма, отличающиеся чистотой нравов, порядочностью, уважительным отношением к Библии и к самой вести о скором пришествии Христа, были чуть ли не идеальной средой для принятия адвентистской вести, которая воспринималась многими колонистами как подлинно библейская весть. Более того, следует учесть и то, что испокон веков царское правительство ссылало в эти места всех «неблагонадежных» и несогласных с учением православной Церкви. Исторически окраины России, где подчас лютеранская кирха, иудейская синагога, православный храм и молитвенный дом протестантов соседствовали друг с другом, отличались большей религиозной терпимостью. Первые миссионеры-адвентисты имели определенный успех, проповедуя именно в этих местах. К сожалению, немецкие колонии на окраинах России и сама православная Россия были далеко не одно и то же, а методы проповедования, используемые адвентистами среди немцев-протестантов, совершенно не годились для проповедования среди русского населения.

Говоря о возникновении и дальнейшем развитии Церкви АСД в России, мы не можем обойти стороной и те негативные моменты в истории адвентистского движения, которые отнюдь не способствовали успеху проповеди трехангельской вести. Мы выделяем эти моменты не для того, чтобы бросить тень на своих предшественников и используемые ими методы работы, а для того, чтобы извлечь уроки. Во всяком случае, отдавая должное пионерам адвентизма в России, мы еще раз подчеркиваем, что они делали все возможное со своей стороны, чтобы донести весть о скором пришествии Христа народам России. Это были искренние, ревностные миссионеры, жертвующие свободой, а иногда и собственной жизнью ради проповеди Евангелия.

Первый негативный момент заключается в полном отсутствии попыток контекстуализации адвентистской вести к условиям новой культуры. К сожалению, приехавшие в Россию миссионеры-адвентисты России совершенно не знали. Не знали ее народа, ее церкви, ее истории, не знали самого элементарного, без чего проповедь просто невозможна, - языка. Между тем, проповедуя в такой огромной, пестрой по национальному составу, крайне противоречивой стране, не считаться с русской самобытностью, отличной от Запада культурой, с исключительно высоким мнением русских о своих духовных достоинствах, было просто нельзя.

Сам по себе факт, что первый проповедник из числа русских был рукоположен лишь в 1908 году, говорит сам за себя. Почти все адвентистские проповедники были иностранцами, а если и были среди них выходцы из России, то преимущественно немецкой национальности. Бондарь сообщает, что на 1 января 1911 года, т. е. уже спустя четверть века после организации первой адвентистской общины из 58 адвентистских проповедников было: «13 природных русских, 37 инородцев и 8 иностранных подданных»*. (* Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го дня. -СПб., 1911. -С. 146). А. М. Демидов, бывший в 20-е годы

редактором журнала «Голос истины», описывая связанную с этим проблему, с определенной долей иронии говорил: «На Россию они [иностранцы] смотрели с обычным для западников презрением, всего русского чурались, на русских людей смотрели они со страхом, как на полуварваров. Настоящими людьми в России они, естественно, считали только немцев, да разве еще говорящих по-немецки русских аристократов. Никаких особых приемов для работы в России никто из них не имел, да и не думал вырабатывать»*. (*Демидов А. М. Из истории АСД в России. - Москва, 1981 г. (неопубл.).

Не случайно то, что адвентистские проповедники столкнулись с серьезными препятствиями, когда потребовалось обратиться к русскому населению, преимущественно православному. То, что легко проходило среди колонистов-менонитов, оказалось совершенно неприемлемым в работе с русскими. К сожалению, адвентизм в том виде, в каком он проповедовался в России, представлялся русским людям в виде сплошных запретов: креститься нельзя, отмечать праздники нельзя, ставить свечи нельзя, молиться за усопших нельзя, целовать икону нельзя. И хотя все это было правильно, но простому человеку, для которого в этих религиозных обычаях, обрядах и праздниках заключалась вся духовная жизнь, уходящая корнями в глубокое прошлое, отказаться разом от религии отцов было крайне трудно, более того, просто страшно. Недоставало нашим предшественникам позитивного начала в методах евангелизации, стремления найти

что-то общее и объединяющее, хотя, может быть, в условиях, когда господствующая Церковь с нетерпимостью относилась ко всякому инакомыслию, прибегая для его подавления к полицейским мерам, сделать это было очень трудно.

В этом отношении гораздо подготовленнее к восприятию адвентистских идей была русская интеллигенция, мечущаяся, ищущая, явно не удовлетворенная православной схоластикой. К сожалению, интеллигенция с ее поисками и идеалами не привлекла внимание пионеров адвентизма, полагающих, что простой народ скорее откликнется на спасительную весть. Недооценка передовых слоев русского общества - один из серьезных просчетов в нашей церковной истории. Кстати, эту возможность не упустили баптисты и пашковцы (евангельские христиане). От начала в своей проповеди они ориентировались не только на рабочих и крестьян, но и на интеллигенцию и имели при этом ощутимый успех. В числе членов баптистской церкви в Петербурге, например, были такие видные люди, как граф А. П. Бобринский, княгини Н. Ф. Ливен и В. Ф. Гагарина, вдова генерала адъютанта Е. И. Черткова, влиятельный сановник Н. Ф. фон Краузе и др.* (* Митрохин Л. Н. Баптизм: История и современность (философско-социологические очерки). - СПб.: РХГИ, 1997. - С. 229). И, несмотря на то, что баптизм стал распространяться в России всего двумя десятилетиями раньше адвентизма, число его последователей в начале XX столетия исчислялось уже сотнями тысяч человек.

Проповедь адвентистской вести в России требовала церковной организации, которая и была создана. Благодаря организации все движение представляло собой единое целое. Организация помогала в трудные времена сохранить идейное и организационное единство. Но и здесь мы не можем не отметить того негативного влияния, которое оказало на развитие дела преобладание в церковном руководстве иностранных подданных. Вовсе не случайно Церковь адвентистов называли в России «иностранной верой», «немецкой сектой». Вместе с евангельской истиной и вестью о скором Втором пришествии проповедующие в России немцы несли свою культуру, обычаи, традиции, свой язык. Большинству простых русских людей все это представлялось как что-то чужое. Да и как не назвать новую веру «немецкой» или «иностранной», если Церковь адвентистов седьмого дня в России возглавляли люди, не знающие даже русского языка. Все председатели и секретари Церкви АСД в России, кроме Г. И. Лебсака, нуждались в переводчиках.

И опять же мы вынуждены обратиться к опыту баптистской церкви. Уже на Втором своем съезде баптисты избрали председателем русского человека. И за ними не закрепилось название «чужой» или «иностранной веры», хотя основная роль в распространении баптизма и евангельского христианства в России принадлежала поначалу также зарубежным проповедникам.

Наконец, если говорить о доктринальном портрете развивающейся Церкви адвентистов седьмого дня в России, то невозможно умолчать о том перекосе в сторону законничества, который от начала наметится в позиции многих ее проповедников и простых членов. Основной упор в проповеди чаще всего делался на отличительные доктрины. Посмотрите на названия распространяемых на русском языке брошюр: «Какой день вы празднуете и почему?» «Чистая и нечистая пища». «Конец нечестивых». «Состояние мертвых». «День суда». «Кто изменил субботу на воскресенье» и т. д.

Анализируя содержание адвентистских журналов тех лет, можно также заметить преобладание в них статей доктринального характера. Причем большая часть статей посвящалась отличительным пунктам вероучения, таким как Закон Божий, суббота, состояние мертвых, десятина, нечистая пища и т. д. Статей, представляющих основополагающие догматы христианства и подчеркивающих то общее, что связывает всех христиан, было сравнительно немного.

Повторялась ошибка, допущенная американскими проповедниками адвентизма в 70-80-х годах прошлого столетия, когда акцент в проповеди делался на отличительные доктрины адвентизма. И хотя многие из этих проповедников оставались верными общехристианским принципам веры, тем не менее акцент на исключительности создавал в глазах христианской общественности мнение, что адвентисты седьмого дня верят в спасение «по делам». На Миннеаполисской конференции Церкви АСД в 1888 году была предпринята попытка повернуть церковь в сторону истины о праведности через веру во Христа, которую подчеркивали молодые проповедники из Калифорнии А. Джоунс и Э. Ваггонер. Луис Конради, игравший первую скрипку в проповеди адвентистской вести в России, выступил на той знаменательной конференции с решительной оппозицией вести о праведности по вере, считая, что акцент на этой вести размывает основы адвентистского вероучения, подрывает авторитет Закона Божьего, заповеди о субботе и других доктринальных столпов адвентизма. Известный адвентистский историк Л. Е. Фрум пишет, что Конради на сессии 1888 года был среди наиболее яростных критиков и хулителей вести о праведности через веру*. (*Froom L.E. MouementofDestiny (Washington, D.C.: Review and Herald Publishing Association, 1971), 248. Следует отметить, что в 1932 году Конради порвал с Церковью АСД. Основными причинами разрыва было несогласие с учением церкви об искуплении, о небесном святилище и о даре пророчества в лице Е. Уайт.). К сожалению, та идейная борьба, которую пережила Всемирная Церковь АСД после Миннеаполиса и которая в конечном итоге поставила истину о спасении через веру в Иисуса Христа на должную высоту, не всегда находила свое отражение в содержании адвентистской проповеди в России**. (**О примирении двух позиций, защищающих исключительно адвентистское, с одной стороны, и общехристианское - с другой, в истории Церкви АСД см. обстоятельную статью Дж. Найта «Адвентистское богословие в период с 1844 по 1994 годы» // Альфа и Омега. - 1995, № 1 (2). - С. 8-13).

Таким и пришел в Россию адвентизм: «немецким» и в какой-то степени законническим. Но, как бы то ни было, трехангельская весть Божья стала проповедоваться в России и, учитывая многовековую борьбу между добром и злом, вряд ли следовало бы ожидать, что эта весть не встретит на своем пути препятствий и придет идеально чистой. Борьба продолжается. Враг рода человеческого не спит и делает все возможное, чтобы исказить учение Священного Писания о спасении, заставить человека смотреть больше на себя, чем на Христа. Однако каким бы трудным и многострадальным ни был путь истины к сердцам человеческим, Господь Сам хранит ее и выводит на ту высоту, которую она по праву должна занимать в сердцах людей.

Вопросы для обсуждения:

1. Какие факторы способствовали успешному развитию Церкви адвентистов седьмого дня в России?

2. Почему первые миссионеры адвентистской Церкви имели успех в своей проповеди главным образом среди немецких колонистов?

3. Какими причинами, по-вашему, объясняется тот факт, что первый русский человек был рукоположен в проповедники Церкви АСД только в 1908 году?

4. Какие моменты контекстуализации следует учитывать, чтобы проповедь в иных культурных условиях была более эффективной?

5. Чем, по-вашему, объясняется «законнический» характер адвентистской вести, проповедуемой в начале XX века в России?

Глава 15. Россия после октября 1917 г.: общий обзор

Политическое и экономическое состояние России в период с 1917 по 1928 гг. Культурная и духовная жизнь в России после Октября 1917. Формирование политики в области государственно-церковных отношений. Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Начало антирелигиозной войны.

Прежде чем рассматривать последующую историю Церкви адвентистов седьмого дня в России, следует хотя бы кратко остановиться на характеристике общественно-политической, экономической и культурно-религиозной ситуации в России после революционных событий, имевших место осенью 1917 г. Как известно, 25 октября 1917 года в России произошел переворот. Временное правительство, созданное в марте и состоявшее главным образом из либеральных общественных деятелей, было арестовано. Революционеры-экстремисты, приехав из эмиграции с огромными германскими деньгами, воспользовавшись слабостью Временного правительства, захватили власть. Правовое государство, основы которого были заложены Временным правительством, было уничтожено, всякие человеческие права попраны. Партия большевиков во главе с В. Лениным (Ульяновым) установила в стране жесткую диктатуру, повлекшую за собой чудовищный террор и гражданскую войну. Вот определение диктатуры, данное самим Лениным: «...Понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть»*. (* Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 41. - С. 383).

С 5 по 6 января 1918 года было разогнано выбранное ранее демократическим путем Учредительное собрание, которое призвано было избрать законное российское правительство. Вышедшие на улицы Петрограда в знак протеста рабочие были расстреляны. Власть полностью оказалась в руках большевиков.

Чтобы привлечь на свою сторону массы, большевики использовали проверенную не раз историей тактику. Они поступали очень просто - в нужный момент выбрасывали нужный лозунг. Один из них - «Мир хижинам». Большевики давно выступали против войны, желая поражения в ней царского правительства. Взяв власть и желая укрепить свое положение в стране, они издают Декрет о мире. Идя на этот шаг, большевики надеялись на солидарность немецких рабочих, одетых в шинели, которые якобы включатся в мировую революцию. Но когда после издания этого декрета русские солдаты массово стали оставлять поля сражений, немцы просто-напросто начали наступление по всему фронту. Положение сложилось отчаянное. Революционеры оказались заложниками своих же собственных иллюзий. Большевистское правительство, желая сохранить советскую власть любой ценой, даже за счет ограбления и национального унижения России, заключает с Германией соглашение, известное в истории как Брестский мир.

Реакция союзников на этот договор была однозначной. Дипломаты стран Антанты покидают столицу революционной России. Более того, союзники посчитали новое правительство предателями и стали оказывать помощь белогвардейским движениям. Заключение Брестского мира, согласно которому новое правительство выплатило немцам 10 миллиардов дани хлебом, рудой, деньгами, и реакция союзников во многом способствовали тому, что в стране началась и так долго продолжалась гражданская война, война, в которой погибло около 12 миллионов человек.

В условиях разрухи, крайней нехватки основных товаров и хлеба в стране был введен режим так называемого «военного коммунизма». Одним из принципов продовольственной политики этого периода стала так называемая продовольственная разверстка. Имелось в виду «разверстывать» по районам составляемый в центре государственный план сева и доводить его до крестьян в качестве своего рода «государственной повинности». Создается административно-командная система регулирования сельского хозяйства.

Подобная политика не замедлила отразиться на внутренней ситуации в стране. В Сибири, Украине, Тамбовской губернии и ряде других районов прокатывается волна крестьянских восстаний. В городах рабочие устраивают забастовки. К весне 1921 года Россия оказывается в острейшем кризисе. Растет безработица, преступность, топливный и транспортный кризисы парализуют жизнь в стране. В довершение всех бедствий в 1921 году обширнейшие районы - Поволжье, Приуралье, Кавказ, Крым, Украину охватила засуха. Положение народа стало просто отчаянным. Пришел небывалый для России голод. По официальным данным, в стране голодало более 40 миллионов человек. От голода и его последствий погибло 5 миллионов человек. Были установлены факты людоедства. Свирепствовали массовые эпидемии: тиф, оспа. Из голодающих районов началось бегство. В деревнях опустело до 20% дворов. Эти факты, а также последствия гражданской войны породили еще одно зло: массовую детскую беспризорность. К1922 году по просторам страны скиталось около 7 миллионов детей - нищих, голодных, лишившихся родителей и всяких средств к существованию*. (*Боржов Ю.С. История СССР. - М.: «Просвещение», 1989. -С. 17). Россия, в которой до 1913 года было 6 миллионов зажиточных крестьянских хозяйств, Россия, которая продавала за рубеж хлеб и масло, Россия, которая выдавала зарплату золотыми монетами, Россия, в которой шумело 18 тысяч ежегодных ярмарок, убийственной политикой «военного коммунизма» была доведена до отчаяния. Без преувеличения можно сказать, что голод 1921 г. был вызван искусственно.

Критическая ситуация, сложившаяся в стране, заставила большевиков поменять свою политику. На смену «военному коммунизму» приходит НЭП - новая экономическая политика. Возвращение предприятий прежним владельцам, развитие кооперации, привлечение иностранного капитала, свобода торговли, замена продразверстки продналогом, ликвидация сверхцентрализованных бюрократических главных управлений (главков) удивительно быстро принесли благотворные перемены. Страна постепенно стала выходить из кризиса.

В 1922 году Москва получает приглашение принять участие в конференции глав правительств европейских держав в Генуе, где рассматривается «русский вопрос» и решается проблема восстановления Европы. А с 1924 года многие европейские страны начинают признавать новое государство и устанавливают с Советским Союзом дипломатические отношения.

В 1917 году, с приходом к власти большевиков, начала осуществляться и так называемая культурная революция, завершившаяся к концу 30-х годов ликвидацией старой, буржуазной, и построением новой, пролетарской, или социалистической, культуры. Такова официальная точка зрения, находящая отражение во всех учебниках по истории СССР. На самом деле все обстояло не так просто.

Буржуазная культура, в основе которой лежали идеалы рациональности, ответственности, разумного ограничения потребностей, в России, в отличие от западной Европы и Америки, была совсем неразвитой. Если речь идет о дореволюционной России, то следует говорить о дворянской культуре, сочетавшей в себе обостренное чувство личного достоинства с идеалом служения, лояльности; крестьянской культуре, основанной на многовековой традиции русской общины и отражавшей характерные национальные черты русского народа; и, наконец, культуре прогрессивной интеллигенции с ее идеалом служения народу и подражания ему. Пролетарской культуры, так же как и буржуазной, в России тоже не существовало. Она еще не успела сложиться. По сути дела, русские рабочие были вчерашними крестьянами, потерявшими связь с землей, с традицией, но не успевшие еще сформировать собственной культуры. Именно эти люди, лишенные корней, нравственной базы, устойчивых жизненных навыков, в согласии с буквой марксистского учения, были объявлены солью земли, носителями высшей культуры.

Тем не менее объявляется борьба именно этих двух культур - пролетарской и буржуазной. Новая культура должна была удовлетворять потребностям гигантской массы люмпенов - бывших крестьян, солдат, служащих, поднятых на строительство «нового мира». Культура приспосабливалась к потребностям политики, вкусам вождей - Сталина, Жданова и других. Традиции дворянской, крестьянской, интеллигентской культуры безжалостно выкорчевывались и подавлялись. Отрицается классика, разрушаются театры, концертные залы, изгоняются лучшие представители русской интеллигенции.

Господствующей идеологией становится марксистско-ленинская, материалистическая по существу. Запрещаются все оппозиционные издания, вводится драконовская цензура. Для представителей литературы и искусства создается новое направление - так называемый социалистический реализм, согласно которому единственный живительный и благодатный источник вдохновения для творческой интеллигенции - это героическая деятельность рабочего класса, колхозного крестьянства и социалистический образ жизни. Цель социалистического реализма - увлечь писателей и художников от сферы духовной жизни, отвлечь от реальностей высшего порядка, свести их в овраг атеистических позиций. Для борьбы против «дипломированных лакеев поповщины»* (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 45. - С. 23-35.). и в целях пропаганды воинствующего материализма и атеизма в январе 1922 года создается философский и общественно-экономический журнал «Под знаменем марксизма».

В связи с НЭП, правда, отмечается некоторое послабление для духовной жизни. Возобновляются многие дореволюционные издания, регистрируются частные издательства, появляются независимые союзы писателей. В Москве начинает работу созданная Н. Бердяевым Вольная Академия духовной культуры. Атеисты пробуют силы в открытых диспутах с религиозными философами и деятелями церкви. Особый интерес общественности вызвал, например, диспут наркома просвещения РСФСР А. В. Луначарского с лидером церковно-обновленческого движения митрополитом А. И. Введенским в 1925 году в Москве**. (**На переломе / Философские дискуссии 20-х годов // Сост. П. В. Алексеев. - М., 1990. - С. 290-319). Победа в этих диспутах чаще всего оставалась на стороне верующих. Вот почему подобная форма атеистической пропаганды быстро была прикрыта.

Тем не менее осенью 1922 года происходит неожиданное и для многих необъяснимое событие - групповое изгнание лучших умов России, объявлении ленных большевиками пособниками Антанты, «растлителями молодежи» и т. д.*. (*См. Геллер М. Первое предостережение - удар хлыстом // Вестник РХД. - Париж, 1978, № 127.). Среди изгнанных находились ректор Московского университета профессор Новиков, ректор Петербургского университета профессор Карсавин (философ), группа математиков МГУ, историки, экономисты, философы Бердяев, Франк, Трубецкой, отец С. Булгаков, Вышеславцев, Ильин, Лосский, Зеньковский, Шестов и многие другие. Вот какое разъяснение давал по этому поводу Лев Троцкий:

«...Они потенциальное оружие в руках наших возможных врагов. В случае новых военных осложнений все эти наши непримиримые и неисправимые элементы окажутся военно-политическими агентами врага. И мы вынуждены будем расстрелять их по законам войны. Вот почему мы предпочли сейчас в спокойный период выслать их заблаговременно»**. (**Из интервью Л. Троцкого американской журналистке Луизе Брайант, жене Джона Рида. - 30 августа 1922 г).

Изгнание лучших представителей русской интеллигенции нанесло тяжелый удар по отечественной науке и культуре. Подверженная жестокой классовой цензуре, великая российская мысль и культура стали медленно погружаться во мглу «нового средневековья». Уже в 1922 году в России ликвидируются последние крохи оппозиции в лице меньшевиков и эсеров и воцаряется однопартийность. Борьба большевиков за введение единомыслия в России приобретает формы кровавого террора.

В первую очередь страдает церковь как носительница реакционной идеологии. Каким же образом формировалась политика новой власти в области государственно-церковных отношений?

Уже в декабре 1917 года Совет Народных Комиссаров образовал специальную комиссию в составе А. В. Луначарского, П. И. Стучки, П. А. Красикова, М. А. Рейснераи М. В. Галкина для выработки проекта декрета об отделении церкви от государства. В конце декабря проект был опубликован в печати. Выглядел он следующим образом:

Проект декрета об отделении церкви от государства

1. Религия есть частное дело каждого гражданина российской республики.

2. Запрещается издавать местные законы или постановления, которые могут ограничивать свободу совести.

3. Каждый гражданин может исповедовать какую угодно религию или же никакой.

4. Отменяются официальные церковные обряды во всех государственных учреждениях.

5. Отменяются религиозные клятвы и присяги; вместо них вводится торжественное обещание.

6. Запись рождений, смертей и браков ведется без участия духовных лиц.

7. Церковные и религиозные общества приравниваются к частным обществам.

8. Отменяется всякое преподавание религиозных предметов в учебных заведениях.9. Не допускаются принудительные взыскания церковных сборов.

10. Церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью и не имеют прав юридического лица.

11. Все имущество церковных и религиозных обществ с момента издания декрета поступает в собственность государства.

12. Имуществом приходов будут ведать волостные, земские и городские самоуправления.

13. Церковные здания для общественных богослужении представляются лишь с разрешения присутствия по заведованию религиозным имуществом*. (*Дело народа (газета). - 31 декабря 1917 г.3).

20 января 1918 года проект декрета был отредактирован В. И, Лениным и в тот же день был утвержден Совнаркомом. 21 января декрет публикуется в газетах «Правда» и «Известия» под названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Окончательный вариант статей декрета выглядел следующим образом:

1. Церковь отделяется от государства.

2. В пределах республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли или ограничивали свободу совести, или устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан.

Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповедованием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются.

Примечание. Из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность и на непринадлежность граждан устраняется.

4. Действия государственных и иных публично-правовых общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами или церемониями.

5. Свободное исполнение религиозных обрядов обеспечивается постольку, поскольку они не нарушают общественного порядка и не сопровождаются посягательством на права граждан и Советской Республики. Местные власти имеют право принимать все необходимые меры для обеспечения в этих случаях общественного порядка и безопасности.

6. Никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от исполнения своих гражданских обязанностей. Изъятия из этого положения под условием замены одной гражданской обязанности другой в каждом отдельном случае допускается по решению народного суда.

7. Религиозная клятва или присяга отменяется. В необходимых случаях дается лишь торжественное обещание.8. Акты гражданского состояния ведутся исключительно гражданской властью: отделами записи браков и рождений.

9. Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом.

10. Все церковные и религиозные общества подчиняются общим положениям о частных обществах и союзах и не пользуются никакими преимуществами, субсидиями ни от государства, ни от его местных автономных и самоуправляющихся установлений.

11. Принудительное взыскание сборов и обложений в пользу церковных или религиозных обществ, равно как меры принуждения или наказания со стороны этих обществ над их сочленами, не допускаются.

12. Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют.

13. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием. Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются по особым установлениям местной или центральной государственной власти в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ. Декрет о свободе совести, сочетающий в себе позитивные демократические начала с явно негативными положениями (особенно параграфы 12 и 13), встретил неоднозначную реакцию со стороны верующих. Нужны были, безусловно, подробные комментарии на многие статьи декрета. С этой целью с 1919 по 1924 годы издавался журнал «Революция и церковь», в котором его главный редактор П. А. Красиков выступал со статьями, разъясняющими сущность декрета. На смену этому журналу придет целая серия «Безбожников», о которых будет сказано ниже.

Несмотря на кажущуюся демократичность декрета о свободе совести, большевики повели беспощадную борьбу с религией. Атеизм насаждался насильно. Атеистическая доктрина превратилась в государственную политику. В основе этой политики лежали не определенные принципы, а какая-то слепая, подчас совершенно дикая и стихийная ненависть к религии и церкви. Во второй половине 20-х годов Советская власть следовала лозунгу: «Борьба с религией - борьба за социализм», выдвинутому еще в 1922 г. Л. Троцким*. ('Троцкий Л. Положение республики и задачи рабочей молодежи // Троцкий Л. Соч. Т. 21. - М-Л.: Госиздат, 1927. - С. 313.).

С первых шагов, по признанию самой официальной прессы, Советская власть в церковной политике приняла направление крикливости, вульгарности и администрирования**. ("Наука и религия. - 1968, № 4. - С. 9). И хотя советская пропаганда утверждала, что оружие Советской власти в борьбе с религией только слово, убеждение, на деле это было

далеко не так. Во-первых, какое это было слово? В публичных изданиях из номера в номер, и в прозе, и в стихах повторялись насмешки, издевательства, клевета против церкви и священнослужителей. «В этих, с позволения сказать, литературных упражнениях, не знаешь, чему больше удивляться - развязному ли поистине хулиганскому тону или их безграничному безвкусию, тупости и фальшивости*. (*Степанов (Русак) В. Свидетельство обвинения. - Ч. 3. - М., 1980.- С. 74.).

Открытая антирелигиозная пропаганда началась после известного выступления Скворцова-Степанова на V съезде РКСМ в 1922 году**. (** Выступление было опубликовано в газете Известия, № 231 за 13 октября 1922 г.). Прокатилась I волна так называемых «агитационно-пропагандистских» судов (в основном над религиозными книгами). Резко увеличивается выпуск антирелигиозной литературы, особенно с того момента, как в 1925 году был организован Союз Воинствующих Безбожников (СВБ). Этот союз возглавил Емельян Ярославский (он же Губельман Миней Израилевич), ведущий антирелигиозник страны. О его отношении к религии можно судить хотя бы по следующему высказыванию: «В лице всех и всяких религиозных организаций мы имеем непримиримых врагов 1 социализма»***. (***Ярославский Е. О религии. - М., 1957. - С. 209). Ярославский же был и редактором основных антирелигиозных изданий, таких как «Антирелигиозник» (издавался в 1926-1941 гг.), «Безбожник» (издавался с 1925 по 1941 гг.). В результате проводившихся властями кампаний число членов СВБ возросло с 87 000 в 1926 году до 500 000 в 1929 и 5 670 000 в 1932 году, не достигнув, правда, запланированных семи миллионов. Была поставлена задача расширить его ряды к 1941 году до 22 миллионов*. ("Поспеловский Д. В. русская Православная Церковь в XX веке. - М.: «Республика», 1995. - С. 113, 114.). В 1922 году возникло так называемое научное общество «Атеист», просуществовавшее до 1930 года. Общество издавало одноименное издание, редактором которого был И. А. Шпицберг.

Как велась антирелигиозная пропаганда, легко проследить на примере такого издания, как «Безбожник у станка». Журнал начал издаваться с 1923 года. Во втором номере журнала, например, на обложке была помещена надпись: «Пора нам рассеять туман, который буржуазия на нас напустила. Долой эту сволочь, эту религию»**. ("Ярославский Е. 10 лет на антирелигиозном фронте. - М.: Акц. изд-во «Безбожник», 1927. - С. 8).

А вот как в антирелигиозной литературе называли священнослужителей: «Попы - трутни, живут на плутни», «главный ворон» (об отце Иоанне Кронштадском), «лисья морда попа», «свора мракобесов», «вавилонская блудница» (о патриархе Тихоне), «длинноволосые паразиты» и т. д. Газеты и журналы из года в год преподносят атеистические материалы под такими заголовками: «Против религиозного дурмана», «В угаре духовной сивухи», «Благочестивая гниль», «Осиное гнездо», «Воронье», «Волчьи клыки божьих овечек», «Сектантское болото», «Гнусный баптистский мирок» и т. д. По выражению Джона Рида, советская антирелигиозная литература - это «не журналистика, это не публицистика, это не идеологическая пища, и уж тем более не научная, а проституированный литературный хлам»*. (*Журналист. - 1977, № 11. - С. 70.). И этот хлам издавался миллионными тиражами. Газета «Безбожник», например, распространялась в количестве 20 миллионов экземпляров, журнал «Безбожник» - 1 миллион 300 тысяч экземпляров.

Атеистические материалы постоянно указывают на политическую подоплеку в деятельности сектантства, подчеркивая его пособничество контрреволюционной буржуазии. Так, например, П. А. Красиков в статье «И мытьем и катаньем» (1922) «разоблачает» планы международной контрреволюции, искавшей якобы опору среди руководителей и проповедников религиозного сектантства**. ("Красиков П. А. На церковном фронте. - М., 1923. - С. 231,232.).

В 1924 году Е. Ярославский издает нашумевшую книгу: «Библия для верующих и неверующих», в которой академик А И. Белецкий в свое время обнаружит около 200 грубейших ошибок, а ведь Ярославский был главой, специалистом по атеизму. Белецкий отмечает: «Перечень ошибок Ярославского в его творениях мог бы составить книгу приблизительно таких же размеров, как и первый том его сочинений»***. (*** Белецкий А. И. (академик). Некоторые замечания по поводу атеистической литературы последних лет. - Машинопись). То же самое можно было бы сказать и о других известных антирелигиозниках страны - Румянцеве (Шнейдер), Кандидове (Фридман), Захарове (Эделыптейн), Рановиче, Шахновиче, которые обнаруживают потрясающее невежество, зачастую в самых элементарных вопросах.

Отделением церкви от государства было положено начало новому атеистическому методу воспитания молодежи. Известно, что по предложению Ленина с фронтона Московского университета снимается надпись: «Свет Христов просвещает всех» и на ее месте появляется лозунг: «Наука трудящимся»*. (*Шахнович М. И. Советская наука против религии. - Л.: Лениздат, 1955.-С. 3.). Образование русского народа пошло по антирелигиозному руслу. Судьба церкви, религии и каждого верующего человека в планах советских руководителей была решена однозначно и недвусмысленно. Они должны исчезнуть из советского общества. Все дело лишь во времени**. (**Степанов (Русак) В. Свидетельство обвинения. - Ч. 2. - М., 1980.- С. 68).

Одной из наиболее распространенных форм антирелигиозной пропаганды в начале 20-х годов становятся антирелигиозные митинги. Устраивались они на основные церковные праздники, когда комсомольские демонстранты выходили на улицы, неся чучела монахов и попов с красными знаменами и распевая частушки примерно такого содержания:

«Долой, долой монахов,

Долой, долой попов,

Мы на небо залезем,

Разгоним всех богов».

Такие и подобные песенки считались перлами поэтического творчества во время антирелигиозных карнавалов***. (***Наука и религия. - 1978, № б. - С. 37).

Следует сказать, что комсомольские «рождества» и «пасхи» устраивались с благословения идеологической «троицы»: Ярославского, Скворцова-Степанова и Красикова. А вот о каких методах антирелигиозной пропаганды среди детей рассказывает один из адвентистских эмигрантов в своей книге From Exile to Freedom. В школьный актовый зал собирали детей, рассаживали их ближе к сцене, которая была закрыта занавесом. Перед занавесом на натянутой через сцену проволоке висели сладкие подарки: конфеты, бублики, баранки. Учитывая страшный голод в стране, представьте, какими голодными глазами смотрели ребятишки на эти сладости. На сцене появлялся лектор и начинал примерно так:

- Кто из вас, дети, все еще верит в Бога? Поднимался лес рук.

- Кому из вас родители говорили, что Бог отвечает на ваши молитвы? Снова лес рук.

- Ну, хорошо, дети, сегодня вы убедитесь, что нет в мире никого могущественнее Ленина. Итак, каждый из вас выберите из сладостей то, что вам нравится больше всего.

После этих слов занавес раздвигался, и на стене появлялось изображение Христа. На сцену приглашался ребенок, которому лектор предлагал помолиться перед изображением Христа и попросить у него то, что ребенок для себя выбрал. После молитвы лектор с усмешкой спрашивал:

- Ну что, не получилось? Не слышит тебя Бог? Может быть, он оглох или спит? Попробуй помолиться еще раз, на этот раз громче, чтобы он проснулся. Бедный ребенок молился снова, и, после того, как ничего не происходило, лектор спрашивал:

- А что говорила тебе мать, есть только один Бог?

- Да, - отвечал ребенок.

- Неужели ты настолько глуп, - продолжал издеваться лектор, - чтобы поверить в то, что один Бог может быть с каждым человеком в одно и то же время? Иди, садись, мы пригласим кого-нибудь еще, может быть, Бог все-таки ответит.

На сцену приглашался другой мальчик или девочка, и все начиналось снова. Так продолжалось свыше часа, когда наконец раздвигался занавес на другой половине сцены и перед учениками появлялся портрет Ленина.

- Вот кто действительно может вам помочь, - продолжал лектор. - Его не нужно умолять и упрашивать, просто подойдите к нему и скажите ему, что вы хотите и что вы верите в то, что он самый всемогущий в мире. Я уверяю вас, что ваши молитвы будут услышаны.

Дети, конечно же, не верили, однако лектор был настойчивым, кто-то из детей все же выходил на сцену и просил у Ленина дать ему бублик. В тот момент, когда наивный ребенок произносил свою просьбу, стоящий за кулисами помощник освобождал висящий на проволоке подарок и тот падал прямо в руки. Вслед за этим ребенком к сцене устремлялись и другие дети, желая получить от Ленина свои подарки. Некоторые кричали:

- Ура, слава Ленину. Он всемогущий. Он слышит наши молитвы. Таким образом глумились лекторы-атеисты над детской верой, насаждая в юные души безбожную идеологию*. (* Jesske W. S. From Exile to Freedom (Denver, CO: Eichman Press, 1946), 98-100.).

Но не только словом боролась новая власть с религией. Не добиваясь успеха в пропаганде, антирелигиозники часто прибегали к насилию. Людей заставляли отказываться от религии под страхом увольнения с работы. Уже в 1918 году по всей стране прокатывается волна репрессий против духовенства, призванная запугать и оттолкнуть народ от церкви. У церкви появляются мученики. Патриарх Тихон, который пошел на крайнюю меру против власти-гонительницы - анафематствование, 7 ноября 1918 года писал Ленину: «Кровь наших братьев, безжалостно убиенных по твоему приказу, образует реки и вопиет к небу... Безразлично, каким бы именем ты свои злодеяния ни прикрывал, - убийство, насилие, грабеж всегда остаются грехами, они преступления, которые кричат о мщении. Ты обещал свободу - свобода есть великое благо, если ее правильно понимать как свободу от зла и свободу от угнетения. Ты, однако, не дал нам этой свободы, ты использовал свою власть для преследования своих ближних и для уничтожения невиновных»**. (**Авторханов А. Ленин в судьбах России. - Prometheus Veriad, 1990).

Особенно нетерпимым в силу определенных исторических условий было отношение новой власти к православию. С лица земли сносятся красавцы-храмы, сбрасываются колокола. В одной только Москве будет уничтожено 450 храмов, а по всей стране не меньше 90 %. Какой же была реакция Русской Православной Церкви на произошедшие в стране перемены, и какими тенденциями характеризуется развитие православия в последующие после октября 1917-го годы?

Вопросы для обсуждения:

1. Чем характеризовалась общественно-политическая ситуация в России после Октябрьского переворота 1917 года?

2. С чем, по-вашему, был связан острейший экономический и продовольственный кризис в стране в 1920-21 гг.?

3. В чем заключалась суть проводимой в первые годы советской власти культурной революции?

4. Дайте характеристику Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви от 20 января 1918 г.

5. Какую разную реакцию, по-вашему, могли вызвать определенные статьи Декрета у представителей православия и протестантов?

6. Какие методы использовала советская власть для проведения в жизнь основных положений Декрета о свободе совести?

7. Что представляла собой антирелигиозная пропаганда 20-х годов в Советском Союзе?

Глава 16. Православие в условиях новой власти

РПЦ в период между двумя революциями. Поместный собор РПЦ1917-1918 гг. РПЦ и Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Государственно-церковное противостояние. Обновленческое движение. Декларация митрополита Сергия от 29 июля 1927 г. Русская Православная Церковь в конце 20-х годов

Прежде чем продолжить рассмотрение истории Церкви адвентистов седьмого дня в новых условиях, нам представляется уместным хотя бы кратко остановиться на характеристике основных христианских исповеданий и прежде всего Русской Православной Церкви, судьба которых новой властью решалась в совершенно иных условиях, весьма отличных от тех, которые существовали в период царского режима. Подобное знакомство поможет нам дать более объективную оценку всего того, что было связано с Церковью адвентистов седьмого дня в первые годы советской власти. В настоящей лекции речь пойдет главным образом о судьбе православия в первые годы советской власти.

Следует заметить, что драматичными событиями марта 1917 года Русская Православная Церковь, столетиями привыкшая быть частью государственного управления, действительно была поставлена в совершенно новые условия. Прежде всего, у церкви появился шанс вернуться к патриаршей форме церковного управления. В августе 1917 года, впервые после длительного перерыва (с 1682 г.), связанного с введением Петром I синодального управления церковью, был созван Поместный собор Русской Православной Церкви. Собор проходил в Москве с 15 августа 1917 по 1 сентября 1918 гг. На открытии собора присутствовал глава Временного правительства А. Ф. Керенский. На соборе было принято решение о восстановлении патриаршества, на которое участниками Собора возлагались большие надежды. Многие ревнители патриаршества напоминали о печальном состоянии народного религиозного сознания. Например, архимандрит Матфей говорил: «Последние события свидетельствуют об удалении от Бога не только интеллигенции, но и низших слоев... и нет влиятельной силы, которая остановила бы это явление, нет страха, совести, нет первого епископа во главе русского народа... Посему немедля мы должны избрать духовного стража нашей совести, нашего духовного вождя - Святейшего Патриарха, за которым и пойдем ко Христу»*. (* Священный Собор Православной Российской Церкв / Собрание определений и постановлений. власти).

Через 10 дней после большевистского переворота был избран патриарх Московский и всея Руси. Им стал Тихон (в миру Белавин). Известный государственный деятель, историк П. Н. Милюков по этому поводу писал следующее: «Вопрос о патриаршестве был решен переворотом 25 октября. Испуганный победой большевиков, собор спешил оставить после себя след в виде «сильной, способной противостоять государственной власти»*. (*Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Париж, 1931, Т. 2.4. 1. -С. 222).

Принятый 20 января 1918г. Декрет о свободе совести вызвал бурю протеста со стороны православной Церкви. Бывшая государственной церковью, обладавшая правом собственности на крупные землевладения, тесно связанная со школьным воспитанием, православная Церковь враз лишилась всего. Патриархом Тихоном декрет был охарактеризован как «акт гонения на религию и церковь». Накануне, 19 января, Тихон анафематствовал Советское правительство и местные органы власти, объявив их незаконными.

Поместный Собор 1917-1918 гг. призвал верующих всячески противодействовать проведению данного декрета в жизнь. Православная Церковь имела возможность прибегнуть к трем формам протеста: публичному осуждению действий большевиков, направленных на подрыв основ церковного устройства, к крестным ходам и организации особых братств и обществ зашиты против насилия. За короткий срок работы (после октября) члены Собора (328 человек) приняли 16 обращений к 100-миллионному православному населению России с призывом к отстаиванию своей церковной независимости и сопротивлению насилию. Позиция Собора была настолько жесткой, что на одном из заседаний относительно лояльно настроенного духовенства было принято следующее положение: «Священнослужители, содействующие проведению в жизнь враждебных Церкви положений декрета о свободе совести и подобных ему актов, подлежат запрещению в священнослужении и в случае нераскаяния низвергаются из сана»*. ('Церковные ведомости. - 1918, № 17, 18. - С. 96).

На одном из заседаний Собора было выработано заявление, в котором церковь пыталась объяснить свою позицию по отношению к новой власти и к декрету. В заявлении, в частности, было отражено следующее:

- Государство не может быть безрелигиозным, и Россия может быть государством только православным. Заставить церковь отделиться от государства - это все равно что «солнцу повелеть не светить, а огню не греть»**; (**Цит. по В. Цыпин. История Русской Православной Церкви, 1917-1990).

- Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными;

- Запрещение преподавать Закон Божий в государственных, общественных и частных учебных заведениях - это не что иное, как факт насилия над частными лицами, в сущности, над народом и полное нарушение свободы совести граждан. А воспрещение преподавания Закона Божия в церковных школах, готовящих будущих пастырей Церкви, есть уже явное гонение на Церковь;

- Церковь должна располагать правом иметь движимое и недвижимое имущество и пользоваться всеми правами юридического лица. Лишая церковные и религиозные общества права иметь, приобретать и отчуждать собственность, разве декрет не

- Московская Патриархия: Изд. дом «Хроника», 1994. -С. 19.унижает Церковь по сравнению со всяким, иной раз даже маловажным частным обществом и союзом?

- Отобрание от Церкви двух синодальных типографий - Петроградской и Московской, приспособленных для печатания церковных и богослужебных книг есть вторжение в достояние чисто церковное и одновременно лишение Церкви возможности осуществлять подобающую ей духовно-просветительскую работу;

- Отобрание по распоряжению власти разного рода церковных имуществ в приходах, монастырях, архиерейских домах, отобрание церковных школ - также составляют посягательство на достояние православного народа, лишают Церковь необходимых средств к существованию;

- Закрытие духовных консисторий и, в частности, захват всего производства церковного суда по бракоразводным делам есть насилие над внутренней жизнью Церкви.

В заявлении также говорилось, что СНК должен немедленно успокоить религиозное чувство православного русского народа, удовлетворив все вышеизложенные требования.

Реакция Собора на большевистский декрет о свободе совести вполне объяснима. Мало того, что Русская Православная Церковь решением декрета была отделена от государства и уравнена со всеми другими исповеданиями, она враз лишилась всего своего состояния, а самое главное, привычных возможностей идеологического воздействия на народ.

В связи с тем, что никаких положительных откликов на заявление не последовало, в знак протеста во многих городах России были устроены крестные ходы. Проходили они в «защиту веры и церковного достояния»*. (*Платонов Н. Ф. «Православная Церковь в 1917-1937 гг.» // Ежегодник Музея истории). В Москве крестный ход собрал до 500 тысяч молящихся. Не обходилось без эксцессов. В ряде городов крестные ходы разгонялись и подвергались обстрелу, как, например, в Туле**. (**Титлинов Б. В. Церковь во время революции. - Париж: «Былое» [n.d.]. - С. 127, 128.). Особенно драматичным было сопротивление верующих осуществлению декрета по изъятию церковных ценностей. В связи со страшным голодом 1921-1922 гг., вызванным засухой и обескровившей деревню трехлетней политикой продразверстки, ВЦИК издает декрет от 23 февраля 1922 г. об изъятии церковных ценностей в целях получения средств для борьбы с голодом.

Нельзя сказать, что Церковь осталась в стороне от национальной трагедии. Летом 1921 года был основан Всероссийский комитет церковной помощи голодающим, который все собранные пожертвования передал государству. В августе 1921 года патриарх Тихон выступает в мировой печати с воззванием помочь умирающим от голода. Руководство РПЦ разрешило церковно-приходским общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления. Конфискация же освященных предметов по канонам православия рассматривалась как святотатство***. (*** Церковные ведомости. - 1922, № 6, 7. - С. 2). Однако власть не принимала в расчет никакие культовые соображения, заняв жесткую и непримиримую позицию. Сравнительно недавно было опубликовано письмо В. И. Ленина Молотову для членов Политбюро от 19 марта 1922 года, письмо, долгие годы содержавшееся в тайне. В письме сообщалось: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления». Каким образом? Читаем дальше:«... Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать»*. ('Собеседник. - 1990, № 16, апрель. - С. 7).

Насильственное изъятие церковных ценностей вызвало по признанию официальной прессы 1414 кровавых эксцессов**. (** Известия ВЦИК. - 1923, № 82. - 15 апреля. - С. 6). Был расстрелян петроградский митрополит Вениамин - один из инициаторов добровольной передачи ценностей и сбора пожертвований на нужды борьбы с голодом. Сопротивление церкви было расценено как злостный саботаж мероприятий советского правительства по борьбе с голодом, инициатором которого был объявлен сам глава Церкви. По делу патриарха Тихона началось следствие, а сам он был изолирован в Донском монастыре. Русская Православная Церковь осталась без своего лидера.

Следует сказать, что не все духовенство разделяло позицию патриарха и Поместного собора. Часть

приходских священников и богословов либерального толка критически относились ко многим сторонам церковной жизни еще до октябрьского переворота, в частности, к сакрализации православием самодержавия. И поэтому декрет об отделении церкви от государства не вызвал у них ни паники, ни озлобления. Они чувствовали, что необходима переориентация Русской Православной Церкви в новых условиях и перевод ее на позицию лояльности по отношению к Советской власти. Представители этой части духовенства, оппозиционно настроенные по отношению к Тихону, и составили ядро так называемого либерально-обновленческого движения*. (* Более подробно об обновленческом расколе РПЦ см. объективный на наш взгляд труд канадского ученого, профессора Д. В. Поспеловского, Русская Православная Церковь в XX веке. - Москва: «Республика», 1995. - С. 62-102.).

Поначалу это движение представляло собой несколько конкурирующих церковных групп. Прежде всего, это «Живая церковь». Учредительное собрание этой группы, состоявшееся в мае 1922 года, приняло программу, которая предусматривала «пересмотр и изменение всех сторон жизни церковной, какие повелительно требуются современной жизни»**. ("Живая церковь. - 1922, № 3. - С. 12). Во главе этой группы стоял архиепископ Антонин (Грановский). Лидеры «Живой церкви» добивались отстранения от руководства церковью епископов-монахов, ликвидации монастырей, введения брачного епископата, реорганизации церковного управления. Более того, «Живая церковь» даже поднимала вопрос о пересмотре догматики и модернизации богослужения.

Крайний радикализм и революционная фразеология программы «Живой церкви» привели ее к расколу. Умеренные сторонники церковной реорганизации образовали так называемый «Союз церковного возрождения», программа которого отличалась неопределенностью позиций. Главное внимание уделялось социальным аспектам христианского учения. Группу возглавил уже упомянутый нами архиепископ Антонин. Вскоре из «Союза церковного возрождения» выделилась еще одна группа во главе с петроградским священником А. И. Введенским, назвавшая себя «Союзом общин древнеапостольской церкви» (СОДАЦ), занявшая промежуточное положение между ранее возникшими группировками.

Все эти группы, объединившиеся под эгидой Высшего церковного управления (ВЦУ), и составили ядро так называемой обновленческой церкви. ВЦУ издает «положение об организации ревнителей церковного обновления», которое гласило: «Объединение имеет своей целью действительное обновление церковной жизни верующих масс, проведения христианского просвещения, нравственного оздоровления путем осуществления программ, ставших во главе движения обновленческих организаций»*. (*Жизнь и религия (Казань). - 1923, № 7. - С. 6).

2 мая 1923 года в Москве, в храме Христа Спасителя, открывается подготовленный обновленцами Поместный собор, который в официальной церковной истории назван был как «разбойничье сборище»**. (**Цыпин В. История Русской Православной Церкви. - С. 58). Собор одобрил социалистическую революцию, отменил анафему в адрес Советской власти, исходившую

от Тихона, а самого патриарха лишил патриаршего сана и монашества, признал афтокефалию украинской церкви, разрешил второбрачие духовенства, осудил фальсификацию нетленности мощей, решил закрыть городские монастыри, предложил перейти с 12 июня 1923 г. на новый стиль. Во главе церкви был поставлен Высший Церковный Совет (ВЦС) из 18 человек. Что касается догматических и богослужебных реформ, обновленцы не получили соборной поддержки. И хотя тот минимум преобразований, на которые пошел собор, не затронул ни содержания православного вероучения, ни устоев церковной жизни, многие священнослужители и миряне усмотрели в новшествах реформаторов «измену вере отцов», «порчу русского православия».

Летом 1923 г. патриарх Тихон был освобожден из-под стражи и объявил о том, что он возвращается к руководству церковью. Патриарх разворачивает широкую кампанию по дискредитации обновленчества, обвинив всех деятелей обновленческой церкви в «восстании против законной церковной власти» и объявив все решения Собора 1923 г. как не имеющие канонической силы. Всех лидеров обновленческой церкви он анафематствовал как раскольников. Это подействовало на многих верующих, поддерживающих обновленцев. Они стали возвращаться в патриаршую церковь. Обновленчество, все больше теряя свое влияние на народ, постепенно отказывается даже от тех немногих реформ, которые санкционировал собор 1923 г. К концу 20-х годов, полностью отказавшись от попыток модернизировать традиционное русское православие, обновленчество как реформационное движение начинает вырождаться и со смертью главного идеолога обновленческого движения митрополита Введенского (1946 г.) оно прекратило свое существование.

Следует отметить, что к концу жизни и сам патриарх Тихон перешел на позиции лояльности по отношению к Советской власти, заявив в своем завещании, что «Советская власть - действительно народная рабоче-крестьянская власть, а поэтому прочная и непоколебимая»*. (* Известия ВЦИК. - 1925, 15 апреля).

Преемником патриарха Тихона в должности местоблюстителя патриаршего престола после его смерти стал митрополит Петр (Полянский). Однако в декабре 1925 г. тот был арестован, осужден и выслан в Пермь. Наступивший кризис церковной власти продолжался до 1927 г. Все это время церковью управлял Временный Высший Церковный Совет (ВВЦС). В 1927 г. местоблюстителем патриаршего престола ставится митрополит Сергий (Страгородский). Вместе с созданным им «временным патриаршим священным синодом» Сергий составляет специальное обращение к духовенству, подписанное 29 июля 1927 г. Это обращение, получившее известность как «Декларация митрополита Сергия», призвало духовенство и верующих признать внутреннюю и внешнюю политику Советского правительства. Декларация была опубликована в газете «Известия» и в виде листовок распространена по епархиям. В беседе с корреспондентом «Известий» митрополит подчеркивал: «Советскую власть мы признаем нормальной и законной. И подчиняемся всем ее постановлениям вполне искренне. В случае войны наши симпатии всецело на стороне Советского Союза: ведь мы служим нашей родине, а всякие интервенты борются только в своих интересах, чтобы эксплуатировать русский народ и русскую землю. Поэтому и деятельность заграничного духовенства, выступающего в проповедях и статьях от имени Церкви против советской власти, ни в коем случае не соответствует нашим интересам. Мы требуем от них письменных обязательств о полной лояльности в церковно-общественной деятельности по отношению к советской власти. Им дан предельный срок, и если они не подчинятся, то будут нами уволены и тем самым ничего общего с нашей организацией не будут иметь»*. (* Известия ВЦИК. - 1927, 19 августа).

Декларация вызвала противоречивые отклики среди епископата Русской Православной Церкви. Как отмечают историки, православная Россия разделилась на три группировки, различавшиеся своим отношением к Сергию. Одни считали действия Сергия пагубными для Церкви, другие объясняли их личным малодушием Сергия, третьи считали это решение мудрым, так как существование Церкви в советском государстве могло продолжаться только при этом условии**. (**Fletcher W. A Study in Survival (New York, 1965), 37. Цит. по Д. В. Поспеловский, Русская Православная Церковь в XX веке. - С. 149-150). Та часть духовенства, которая не приняла изменение политического курса церкви в связи с Декларацией Сергия, дала начало так называемой Истинно Православной (Катакомбной) церкви (ИПЦ). Члены ИПЦ призвали верующих к отказу от любых форм сотрудничества с Советской властью, от участия в выборах, в работе советских предприятий и учреждений.

Они тайно организовывали богослужения в домашних церквах и подпольных монастырях.

Итак, что же представляла собой Русская Православная Церковь к концу 20-х годов, пережив великие потрясения послеоктябрьского времени?

Во-первых, и об этом свидетельствуют многие исследователи, в Советском Союзе сложился своего рода «советизированный вариант» церкви, послушной партии, неизбежно вносящей в свою жизнь методы, стиль, сам дух «партократической культуры»*. ('Московские новости. - 1990, № 50, 16 декабря. - С. 1).

Во-вторых, из-за внутрицерковных распрей и раздоров многие приверженцы православия покинули церковь и ушли либо в протестантские общины, либо совсем порвали с церковью. Сокращение числа приверженцев РПЦ привело к уменьшению количества действующих храмов, сокращению числа служителей культа.

В-третьих, закрылись почти все монастыри, чему во многом содействовало обновленчество, объявившее монашество пережитком прошлого и требовавшее превращения иноческих обителей в трудовые коммуны.

В-четвертых, перестали функционировать церковные учебные заведения, которых в России накануне большевистского переворота было достаточно много: четыре духовных академии, 61 духовная семинария (более 20 тысяч учащихся), около 200 мужских духовных училищ.

И, наконец, почти полностью прекратилось издание церковных журналов и газет, которых до 1917 г. издавалось 1 64 наименования общим тиражом 5 731 тыс. экземпляров. Остались лишь на короткое время «Церковные ведомости», «Церковная газета», «Московский церковный голос», да урезанные «Епархиальные ведомости» по епархиям. Обновленцы издавали журнал «Живая церковь».

Роль Русской Православной Церкви в формировании общественного сознания, таким образом, свелась практически к нулю. Отделение церкви от государства привело фактически к освобождению всей жизни и деятельности человека от религиозно-церковной санкции. Если раньше церковь не только крестила, венчала, отпевала, но и участвовала во всех общественных и государственных делах, то теперь вся деятельность РПЦ свелась к проведению (в основном по воскресеньям и праздничным дням) храмовых богослужений и удовлетворению частных треб.

Вопросы для обсуждения:

1. Какие перемены в организации всей жизни Русской Православной Церкви имели место в период между двумя русскими революциями?

2. Какой была реакция Поместного собора РПЦ и вновь избранного патриарха на Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви?

3. С чем связаны наиболее драматичные страницы в истории государственно-церковных отношений в первые годы советской власти?

4. Что представляло собой обновленческое движение в лоне Русской Православной Церкви, и в чем заключалась суть его основных программных заявлений?

5. Какую роль для Русской Православной Церкви сыграла Декларация митрополита Сергия от 29 июля 1927 г.?

6. Что представляла собой Русская Православная Церковь к концу 20-х гг. XX столетия?

Глава 17. Общая характеристика протестантизма и положение других вероисповеданий в России в 20-е годы

Баптисты и евангельские христиане в условиях новой власти. Оживление деятельности. Пацифизм и Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям. Участие протестантов в социальных проектах. Другие религиозные исповедания в первые годы советской власти. Тактика большевиков в отношении мусульман.

Прежде чем продолжить знакомство с историей Церкви адвентистов седьмого дня, интересно проследить судьбу основных протестантских деноминаций в условиях нового режима. По приблизительным данным накануне первой мировой войны в России насчитывалось около 1 млн. членов различных сектантских церквей, из них около трехсот тысяч протестантов западного направления. Исследователи отмечают, что к этому времени постепенно формы старого русского сектантства стали сходить на нет, в то время как западные протестанты, такие как баптисты, евангельские христиане, начинают оказывать все более заметное воздействие на религиозную и общественную ситуацию в России*. ("Клибанов А.И. Русское православие: вехи истории. - М., 1989. -С. б 15).

Следует отметить, что уже накануне октябрьского переворота Союз русских баптистов и евангельские христиане играли видную роль в общественной и религиозной жизни России. Сразу же после февральской революции они развивают активную деятельность. Так, например, председатель Всероссийского Союза Евангельских Христиан И. С, Проханов создает христианско-демократическую партию «Воскресение», рассчитанную, как он говорил, «на всех свободно верующих людей в России»*. (* Программа партии была опубликована в газете союза евангельских христиан «Утренняя звезда», № 1,1917. После октября 1917 партия «Воскресение» прекратила свое существование.). Партия предлагала, в частности, проект социально-политических преобразований общества на основе религиозной реформации.

Следует подчеркнуть, однако, что баптистские лидеры всегда выступали против революционных настроений в России и роста влияния партии большевиков. Главным, согласно баптистскому учению, должна была стать «революция духа». Прежде чем изменится общество, должно произойти изменение сердца. «Если очищения и освобождения от „ветхого" человека не последует, - писал один из лидеров баптистов Григорьев, - то, как бы хороши ни были все человеческие программы, как бы ни были заманчивы провозглашаемые лозунги, осуществить их не будет дано. Мало того, всех реформаторов указанного направления ожидает участь «вавилонских строителей». ** (**Источник из камня (Петроград). - 1920, № 11, 12, июнь-июль. - С. 2).

Большевистский переворот лидеры обоих направлений баптизма, как Союз русских баптистов, так и Всероссийский Союз Евангельских христиан, встретили настороженно, хотя Декрет о свободе совести от 20 января 1918 года, а также статья 13 новой Конституции, принятой 10 июля 1918 года, гарантировавшая свободу как религиозной, так и антирелигиозной пропаганды, давали небывалые по сравнению с царской властью возможности для проповедования своих идей*. (*Декреты Советской власти. - Т. 2. - Москва, 1959. - С. 553.).

Первое время большевики, находящиеся под влиянием известного ученого, знатока русских сектантов В. Д. Бонч-Бруевича (секретаря Ленина), терпимо относились к баптистам и евангелистам и даже надеялись на сотрудничество с ними в строительстве социализма. Кроме всего прочего, свежи еще были в памяти воспоминания о тех временах, когда революционеры и руководители сектантских организаций вместе отбывали каторгу в Сибири или делили тюремную камеру **. ("Julius F. Hecker. Religion and Communism (London: Chapman and Hall, 1933), 72).

Идя навстречу требованиям сектантов, отказывающихся брать в руки оружие, 4 января 1919 года Советской властью был издан Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям. В. И. Ленин издание данного декрета объяснял тремя причинами:

1. Успокоить и удовлетворить тех, кто претерпел страшные гонения и притеснения от царского правительства;

2. Предотвратить возможность проникновения «чуждого элемента» в ряды Красной Армии; 3. Убежденность, что декрет будет недолговечным, поскольку при большевистском правлении как религия, так и пацифизм вскоре вовсе отомрут*. (*См. Клибанов А. И., Религиозное сектантство и современность. - М.: «Наука», 1969. - С. 194-195.). Для принятия окончательного решения по каждому конкретному случаю освобождения от воинской повинности в Москве был создан Объединенный Совет Религиозных Обществ и Групп, который выдавал удостоверения о принадлежности к секте на предмет освобождения от службы в Красной Армии.

Однако дезорганизация советской правовой системы мешала проведению декрета об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям в жизнь. Военные власти на местах либо ничего не знали о декрете, либо просто его игнорировали. Были случаи, когда отказников предавали военному суду и приговаривали к смертной казни. Тем не менее Объединенному Совету удалось в 1919 и 1920 гг. освободить от воинской повинности около 8 000 новобранцев. В последующем отношения между Объединенным Советом и Советом народных комиссаров осложнились. Власти обвинили Совет в нарушении декрета, и в 1922 г. Объединенный Совет был распущен**. (** Бруно Коппитерс. Пацифистские секты, большевики и право на отказ от воинской службы // Альманах по истории русского баптизма. Вып. 2.: Сборник / Сост. М. Каретникова. - СПб.: «Библия для всех», 2001. - С. 409,410).

2 августа 1926 года Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям был отменен.

В начале 1923 года отношения баптистов и евангельских христиан с Советской властью натягиваются. Пацифистская позиция протестантов уже не устраивает большевиков, и они начинают принуждать верующих брать в руки оружие. Многие руководители баптистской Церкви подвергаются арестам. Арестовывают и Проханова, который вынужден был обратиться к верующим с письмом, призывая их к исполнению воинского долга. На 26-м съезде баптистов (1926 г.) один из руководителей баптистов В. В. Иванов-Клышников выступает со следующим заявлением: «В интересах сохранения свободы деятельности для баптистского союза съезд должен прямо отказаться от пацифизма»*. (*3аписи заседаний пленума совета Союза баптистов. - СССР, М., 5-12 дек. 1925 г. - С. 53.). Наивно полагая, что такая позиция действительно будет служить гарантией свободы проповеди Евангелия, баптисты недооценили безбожной сути новой власти, которая проявится в скором времени во всей своей богоборческой полноте.

Между тем влияние баптистской Церкви в обществе быстро растет. В результате активизации проповеднической деятельности, а также изменившегося положения РПЦ, к баптистской Церкви примыкают десятки тысяч новых членов, в прошлом православных. По данным Федеративного совета баптистов в 1927 году в 6 500 баптистских общинах насчитывалось уже около 500 тысяч членов**. (Тихомиров Б. Баптизм и его политическая роль. - М.: ГАИ3.1929.-С. 17,18).

В 20-е годы баптистские руководители серьезное внимание уделяют расширению миссионерской деятельности, особенно среди инородцев: армян, грузин, татар и среди языческих народов, живущих на территории СССР*. (* 26-й Всесоюзный съезд баптистов СССР (Протоколы и материалы). - М., 1927. - С. 107.). Например, 26-й съезд баптистов проходил под девизом: «Христос - язычникам и мусульманам, живущим в СССР». Церковь баптистов содержала десятки освобожденных евангелистов, полностью посвятивших себя миссионерскому служению.

Учитывая благоприятные возможности, еще в 1919 году лидеры двух союзов предприняли попытки к объединению, которые, к сожалению, оказались безуспешными. Совместный съезд баптистов и евангельских христиан, состоявшийся в Москве в 1920 г., закончился, к сожалению, ничем. Противостояние двух основных протестантских церквей в России осталось. В декабре 1925 г. на пленуме Союза баптистов перечислялись 80 случаев конфликтных ситуаций с евангельскими христианами на местах, в результате чего было принято решение издать официальное заявление о разрыве отношений. В этом заявлении содержались особенно резкие обвинения в адрес Ивана Проханова, а местным церквам рекомендовалось избегать всяческих контактов с евангельскими христианами и даже не допускать их проповедников на кафедру в баптистских собраниях**. (** Вальтер Заватски. Евангелическое движение в СССР. - М., 1995.- С. 46).

Баптисты и евангельские христиане не остались в стороне от участия в социальных преобразованиях в стране, особенно после того, как на XIII съезде ВКП(б) в 1924 г. М. И. Калинин призвал партию «направить на рельсы социалистического труда» значительный культурный и экономический потенциал почти десяти миллионов сектантов. В том же году В. Д. Бонч-Бруевич в статье, опубликованной в газете «Правда», охарактеризовал сектантов как образцовых тружеников и предложил использовать их во всех кооперативах и совхозах. По мнению одного из отечественных экспертов, российские евангелисты и баптисты были в числе первых в реализации социальных и экономических проектов, отстаивая принципы так называемого христианского социализма. В двадцатые годы они основали во всех частях Советского Союза множество коммун, быстро добившихся значительных успехов. Эти коммуны носили библейские названия, как, например, «Утренняя звезда», «Вифания», «Гефсимания» и др. На Кавказе пятидесятники организовали коммуну, которую они назвали «Коммуной Откровения». Но все эти начинания, конечно же, поблекли во свете грандиозного проекта Города Солнца, предложенного выдающимся лидером евангельских христиан И. С. Прохановым, имеющим инженерное образование, блестящий ум и пылкое воображение*. (*Steeves, Paul D. «The Russian Baptist Gnion, 1917-1935; Evangelical Awakening in Russia», Ph.D. dissertation (University of Kansas, 1976), p.p. 510-533).

Этот город, названный Евангельском, должен был стать образцом братской любви. По планам Проханова, в нем должно было проживать 800 000 христиан. После того, как попытки получить землю под строительство Города Солнца на юге провалились, была найдена огромная территория нетронутой земли на Алтае в районе слияния двух рек Бии и Катуни. 11 сентября 1927 года два представителя Всероссийского Совета евангельских христиан прибыли на место будущего строительства, где вместе с местными властями приняли участие в торжественной церемонии посадки дубовых саженцев. В газетах появились сообщения, рассказывающие о деталях необычного проекта. В центре города (около двух километров в диаметре), спроектированном по типу парковой зоны, намечалось построить школы, больницы, дома молитвы. От центральной части подобно лучам солнца должны были отходить жилые кварталы.

Ни у кого не возникало сомнений в реальности проекта, на который уже были найдены средства. Спонсором проекта стал известный американский миллионер баптист Рокфеллер. Однако государственные власти не могли мириться с тем, что в коммунистической стране появится огромный теократический город. Народный комиссариат сельского хозяйства, поначалу поддерживавший идею Города Солнца, под давлением правительства вынужден был отказать Проханову. Проект Солнцеграда так и остался на бумаге. Великим планам этого необычного человека не суждено было сбыться. Потеряв веру на перемены и мужество, он уехал из России, чтобы никогда в нее больше не вернуться. Прохановумер в 1935 году в Берлине, не питая никаких иллюзий относительно будущего советского общества*. (* W. Kolarz, Religion in the Soviet CJnion (New York Martin's Press, 1961), p.p. 292, 293).

Во второй половине 20-х гг. бурный рост протестантизма и успехи сектантов в области сельского хозяйства стали восприниматься большевиками как политическая угроза. Союз воинствующих безбожников обвинял Народный комиссариат сельского хозяйства в том, что добрые отношения с сектантами и экономические успехи последних дискредитируют его политику. СВБ резко выступил и против лояльной позиции В. Д. Бонч-Бруевича. Спустя какое-то время эксперименту по сотрудничеству советской власти с протестантами в области сельского хозяйства будет положен конец и все сельскохозяйственные коммуны окажутся разогнанными.

Однако главную свою задачу основные протестантские союзы видели все-таки в миссионерской деятельности. Для поддержания широкой миссионерской деятельности и для удовлетворения резко возросших нужд церкви требовалась литература, поэтому как баптисты, так и евангельские христиане развернули широкую издательскую деятельность. Издавались журналы «Баптист», «Сеятель», «Христианин». В 1926 году было отпечатано 25 000 Библий, 10 000 Симфоний, в 1927 году - 25 000 Новых Заветов.

Для удовлетворения духовных нужд быстро растущих общин нужны были проповеднические кадры. Для подготовки служителей в ряде городов, в частности, Ленинграде, Москве, Киеве открылись библейские школы. По данным И. Проханова, только в Санкт-Петербурге обучалось 422 будущих пастора*. (* Walter Sawatsky, Soviet Evangelicals, p. 40.). Нельзя сказать, что эти учебные заведения отличались высоким академическим уровнем, во всяком случае, они были единственными на то время. Лишь 40 лет спустя в Москве вновь откроются скромные Библейские курсы. Серьезное внимание баптисты старались уделять воспитательной работе среди молодежи, организуя христианские кружки и даже союзы. Известны попытки, в противовес комсомолу, создать сестричества (среди девушек и женщин) и «христомол», «бапсомол» (среди юношей и мужчин).

В начале 20-х годов в России появляются пяти-десятнические церкви, объединенные под названием Христиан Евангельской Веры (ХЕВ). Идейным вдохновителем этого движения является вернувшийся на родину из эмиграции миссионер американской пятидесятнической церкви Ассамблеи Бога И. Е. Воронаев. Главным идеологическим органом пятидесятничества становится журнал «Евангелист». К концу 20-х годов насчитывалось уже 350 общин Христиан Евангельской Веры, в которые входило около 17 тысяч верующих, в прошлом главным образом членов Церкви баптистов и евангельских христиан . (** Steve Durasoff, The Russian Protestants: Evangelicals in the SovietUnion (Fairleigh Dickinson University Press, 1969), p. 73).

Особенно быстро росли пятидесятнические церкви в тех регионах бывшей Российской империи, которые после заключения Брестского договора о мире с Германией обрели самостоятельность и независимость (Латвия, Эстония, Литва, западная часть Украины). Здесь получают распространение Христиане Веры Евангельской (ХВЕ) и Церковь Христа (главным образом в Волынской и Брестской областях).

Итак, несмотря на все трудности 20-х годов, несмотря на разобщенность и идейные несогласия, баптисты и евангельские христиане становятся ведущими протестантскими церквами в России с четким видением миссионерской и евангельской программ. Они проводят публичные евангелизационные собрания в арендованных залах, больших палатках или просто на открытом воздухе, успешно вступают в диспуты с атеистами, издают литературу, открывают учебные заведения по подготовке служителей. Очевидно, коммунистам не удалось использовать евангельских христиан и баптистов в своих целях, и потому политика терпимости в 1929 году заменяется тактикой преследования и репрессий.

Положение других вероисповеданий в России после 1917 года

Почти все конфессии были едины в своем неприятии власти большевиков. Например, старообрядческий архиепископ Мелетий выпустил воззвание с призывом старообрядцев к сопротивлению. Связано это было с тем, что сразу вскоре после революции были закрыты все старообрядческие монастыри, ликвидирован единственный Старообрядческий духовный институт, полностью прекратилась издательская деятельность. Католики на первых порах приветствовали Декрет об отделении церкви от государства, полагая, что национализации будет подвергнута лишь собственность православной Церкви, как церкви в прошлом государственной. Однако режим повел организованное наступление и на собственность католической Церкви, что радикально изменило отношение церкви к новой власти. В составленной ксендзом Буткевичем (позже будет расстрелян) и не предназначавшейся для опубликования «Исторической записке об отделении церкви от государства в бывшей России» говорилось о том, что руководство католической Церкви разработало целую систему мер борьбы с декретом, которая должна была осуществляться приходскими советами*. (*Плаксин Р. Ю. Крах церковной контрреволюции 1917-1923 гг. - М.: «Наука», 1968. - С. 151, 152.). Вместе с тем до конца 20-х годов антикатолические преследования не имели массового характера ввиду того, что советское руководство стремилось использовать контакты с римской курией для прорыва дипломатической блокады страны**. (** История религий в России / Под общ. ред. Н. А. Трофимчука. - М.: Изд-во РАГС, 2001. - С. 291.).

Враждебную позицию заняло и иудейское духовенство. В 1918 г. в Москве был созван Общероссийский съезд иудейских общин, на котором единодушно были приняты резолюции против церковной политики Советской власти. В том же году Всеукраинский съезд раввинов в Одессе наложил херем (анафему) на большевиков***. (***Эзрин Г. И. Государство и религия, религиозные организации и политическая структура обществ).

Образованный в Москве еврейский национальный совет также выступил с декларацией, в которой предал анафеме Советскую власть и осудил декрет об отделении Церкви от государства, характеризуя его как гонение на религию. Борьба иудейского духовенства против практического осуществления декрета об отделении принимала порой весьма острые формы и развернулась главным образом в 1921-1922 гг., когда территория бывшей черты оседлости евреев на Украине и в Белоруссии была захвачена большевиками.

Между тем следует отметить тот факт, что евреи как национально-конфессиональная группа пользовались существенным преимуществом особого представительства в ВКП(б) - в качестве так называемой «еврейской секции». И хотя эта секция и ставила перед собой задачу борьбы с иудаизмом и секуляризации еврейской культуры и образования, сама ситуация несла в себе некое чисто практическое преимущество для иудаизма. Если, скажем, православные храмы, равно как и молитвенные дома других конфессий, могли закрывать и партийные, и советские организации всех уровней, то вопрос о закрытии синагоги решался исключительно еврейской секцией местной партийной организации, состоящей, понятно, лишь из евреев*. (*Эзрин Г. И. Государство и религия, религиозные организации и политическая структура обществ. С. 166).

Несколько слов следует сказать о положении мусульман в условиях новой власти. Важно отметить, что тактика большевиков в отношении мусульман была несколько иной. Здесь они действовали очень осторожно. Опасаясь вспышки недовольства горячих мусульман, желая заслужить некоторую симпатию к себе, Ленин еще 19 декабря 1917 г. подписал распоряжение о незамедлительной выдаче мусульманам России их религиозного и культурного памятника - Корана Османа, хранившегося среди величайших редкостей в Государственной публичной библиотеке в Петрограде. Относительно работы с мусульманами Ленин писал: «Прошу действовать осторожно и обязательно проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан. Всячески демонстрируйте, и притом самым торжественным образом, симпатии к мусульманам, их автономии, независимости и прочее»*. (*Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 51. - С. 175).

В 1918 году был создан специальный Комиссариат по делам мусульманских народностей, руководителем которого стал мулла Hyp Вахитов. Вот почему до конца 20-х годов, а в наиболее отдаленных районах и в начале 30-х годов, с разрешения органов власти продолжали действовать мусульманские начальные школы - мекбеты, а в городах и наиболее крупных населенных пунктах - и средние, медресе. Обучение детей без Корана у мусульман считалось греховным. Значительно позже, чем в других районах страны, были созданы в Средней Азии и Казахстане и организации Союза Воинствующих Безбожников.

Интересно то, что в 20-е годы в коммунистической партии, действующей на территории Средней Азии и Казахстана, было немало верующих и даже служителей культа. Например, в начале 1924 г. около 70 % членов Бухарской коммунистической партии составляли верующие, а в коммунистической партии Хорезма служители культа составляли в 1923 году 10 %*. (* История Хорезмской Народной Советской Республики. - Ташкент, 1976. - С. 175.).

Таким образом, многочисленные инославные исповедания, в том числе и протестанты, в силу своего ущемленного положения при царской власти, почувствовали определенные преимущества отдельных законодательных актов в первые годы существования Советской власти, хотя их отношение к новому режиму и было неоднозначным.

Вопросы для обсуждения:

1. Как реагировали основные представители протестантизма в России - баптисты и евангельские христиане на революционные события 1917 г.?

2. Каким было отношение к сектантам в первые годы советской власти?

3. Какое значение для пацифистски настроенных протестантских конфессий имел Декрет об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям, принятый в 1919 г.?

4. Каким образом государство пыталось привлечь культурно-экономический потенциал протестантов к делу социалистического строительства?

5. Каким было отношение к советской власти старообрядцев, католиков, иудеев?

6. Какие особенности имела государственно-конфессиональная политика советской власти по отношению к мусульманам и почему?

Глава 18. Церковь АСД в первые годы советской власти

Церковь адвентистов седьмого дня в условиях новой власти. Отношение к Декрету об отделении церкви от государства и школы от церкви. Церковь АСД в условиях гражданской войны Деятельность Московского объединенного совета религиозных общин и групп. Тяготы военного времени. Благотворительная деятельность Церкви АСД в условиях войны. Всероссийская конференция Церкви АСД 1920 г. и ее решения. Создание Всероссийской организации Церкви АСД

Краткое знакомство с общественно-политической ситуацией в стране в первые годы советской власти, а также с государственно-церковной политикой новой власти позволяет нам теперь перейти к более детальному описанию истории Церкви адвентистов седьмого дня. Следует заметить, что адвентисты не делали никаких официальных заявлений относительно произошедшей в октябре 1917 г. смены власти. Декрет о свободе совести был воспринят ими гораздо спокойнее, чем Русской Православной Церковью. Даже те статьи декрета, которые предполагали переход всей церковной собственности в собственность государства, не воспринимались трагически, поскольку как таковой собственности у адвентистов не было.

Популярные в постреволюционной России лозунги «свобода», «равенство», «братство» воспринимались адвентистами на фоне всеобщего пьянящего ожидания грядущих перемен гораздо прохладнее. В одном из номеров «Благой вести» в тот период подчеркивалось, что свобода, равенство и братство достижимы только на почве евангельского идеала. «К свободе... идут не революционно-насильственным путем, а путем исполнения в своей жизни заветов Христа и имея веру в Него как в Сына Божия и Спасителя», равенство достигается «самоунижением пред всеми и служением всем», наконец, истинное братство возможно только в семье народа Божия, который имеет Единого Небесного Отца. В передовой статье говорилось, что то, что на словах кажется таким легким и близким, на деле (имеется в виду без Бога) - весьма трудно достижимо*. (*Благая весть. - 1918, № 10. - Текст на обложке).

Сразу вскоре после издания Декрета СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» адвентисты обратились в правительство за разрешением на открытие молитвенных домов. Ими были представлены новой власти основы адвентистского вероучения и образцы литературы. Говорят, что Я. Я. Вильсон и С. С. Ефимов были приняты лично В. И. Лениным. Современники тех лет рассказывают, что при встрече эти проповедники подчеркивали воспитательную сторону учения Церкви АСД. Ленин якобы положительно отнесся к переданным просьбам и даже на прощание сказал: «Пусть ваш Бог вам поможет»**. (**Из истории церкви адвентистов седьмого дня в России / Сост. В.В. Теппоне. - Калининград, 1993. - С. 224).

С началом гражданской войны, этой беспрецедентной братоубийственной бойни, Церковь АСД заняла позицию невмешательства во внутриполитические дела. Практически никто из членов Церкви АСД в боевых действиях участия не принимал. Это предотвратило многие потери, связанные с войной. В одном из номеров «Благой вести», как раз в том, где приводилась печальная статистика потерь, адвентисты выразили свое отношение к войне строками известного стихотворения Лермонтова: «И с грустью тайной и сердечной Я думал: жалкий человек... Чего он хочет?.. Небо ясно, Под небом места много всем, - Но беспрестанно и напрасно Один враждует он... Зачем?»* ('Благая весть. - 1919, № 2, февраль. - С. 15). Благословенную услугу многим молодым людям, членам тех или иных протестантских церквей, отказавшихся брать в руки оружие, оказал, как уже было сказано ранее, Декрет СНК от 4 января 1919г. «Об освобождении от воинской повинности по религиозным убеждениям». Согласно этому декрету, лицам, не могущим по своим религиозным убеждениям принимать участие в военной службе, предоставлялось право по решению народного суда заменить таковую санитарной службой, преимущественно в заразных госпиталях, или иной соответствующей общеполезной работой по выбору самого призываемого на определенный срок призыва его сверстников. По каждому конкретному случаю народный суд запрашивал экспертизу Московского объединенного совета религиозных общин и групп (МОСРОГ). В состав Совета входили представители Общества истинной свободы в память Л. Н. Толстого (В. Г. Чертков, К. С. Шохор-Троцкий, Кл. Платонова, Н. Н. Гусев), трудовой общины-коммуны «Трезвая жизнь» (И. Н. Колосков, А. П. Сергеенко), меннонитов (Г. Г. Фрезе, П. Ф. Фрезе), общины евангельских христиан (В. И. Долгополов, В. И. Чириков), общины христиан-баптистов (П. В. Павлов, М. Д. Тимошенко) и общины христиан адвентистов седьмого дня (И. А. Львов, В. М. Теппоне).

Своей главной целью Объединенный совет ставил отстаивание принципов свободы совести, в частности, защиту отказывающихся от военной службы по религиозным убеждениям. Проводимые Советом экспертизы устанавливали то, что данное религиозное убеждение исключает участие в военной службе, а также то, что данное лицо действует искренно и добросовестно. В виде исключения Объединенный совет имел даже право возбуждать ходатайство перед Президиумом В ЦИК о полном освобождении от военной службы без всякой замены ее другой гражданской обязанностью, если может быть специально доказана недопустимость такой замены с точки зрения не только религиозного убеждения вообще, но и сектантской литературы, а равно и личной жизни соответствующего лица*. (* Благая весть. - 1919, № 2, февраль. - С. 16). Согласно телеграмме заместителя председателя РВС республики Э. Склянского, посланной окружным военным комиссарам и военрукам в Петроград, Ярославль, Смоленск, Москву, Орел, Казань, лица, отказывающиеся от военной службы по религиозным убеждениям, согласно Декрету СНК от 4 января 1919 года, за этот отказ не подлежали предварительному аресту или назначению в тыловое ополчение до разбора в народом суде*. (* Благая весть. - 1919, № 4, апрель. - С. 24.).

В целом же позиция российских адвентистов по вопросу участия в военных действиях оставалась неопределенной, и каждый мобилизованный адвентист седьмого дня решал его согласно своей совести. Так, петроградские адвентисты в 1919 г. настаивали на том, что вопрос о допустимости пролития человеческой крови (пусть даже врага, но который впоследствии может стать другом) с велениями совести каждый член общины должен решать для себя самостоятельно**. ("ЦГАСПб.Ф. 151.Оп.2.Д. 145. Л. 10-1).

Первая мировая война и последовавшие за ней радикальные перемены в государственном строе России, включая и изменения границ российской империи, повлекли за собой существенные изменения в численном составе Церкви АСД. После заключения большевиками Брестского мира и выхода из состава России Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы и ряда других территорий западной части России, число членов церкви в Российском унионе сократилось где-то на 3 300 человек. Хотя уже до аннексирования этих территорий в Западно-Российском союзе церкви в результате войны произошли серьезные перемены. О них говорил Г. И. Лебсак еще на Всероссийском съезде в Саратове в июле 1917 г., указывая на то, что «вследствие бегства целых общин в прибалтийских провинциях и насильственного выселения из Польши и Волыни, число наших собратьев уменьшилось. Вследствие боевых действий потеряны Балтийский союз общин, равно как и Висленское и Западно-Российское миссионерские поля»*. (*Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение. - Киев: «Патмос, 1918.-С. 381.). Он подчеркнул также и то, что все собратья остались в живых, а переезд в другое поле не составляет потери для дела Божьего и Господа жатвы, поле которого - весь мир. «Наша потеря в членах была прибылью их же в других союзах, с которыми мы радуемся в нашей печали»**. ("Там же. - С. 361, 362.).

Не могла не отразиться на Церкви АСД и общая ситуация в стране. Голод, разруха, тиф, парализованное транспортное сообщение, запрет свободно передвигаться по железной дороге, инфляция, война - все это не давало возможности церкви нормально работать и совершать спасительное дело благовестия. Деньги обесценились настолько, что в некоторых местах, по свидетельству Л. Кристиана, бывшего тогда вице-президентом Генеральной конференции, отвечающего за работу церкви в Европе, банкнотами растапливали печи и камины общественных зданий***. ("^Christian L. H. «Europe's Call to America», The Advent Review and Sabbath Herald (December 9, 1920). P. 11.). Служитель церкви в Петрограде получал 22 000 рублей в месяц (Для сравнения - фунт масла [400 грамм] стоил 7 000 рублей, а пара обуви - 77 000)#. (#Там же. - С 12). Временами служители церкви вообще не получали никакого жалования*. (* Christian L. H. «Our Work in Rumania and Russia», The Advent Review and Sabbath. Herald (February 2, 1922). P. 9.).

Ранее уже отмечалось, какой ужасной национальной трагедией обернулась для народа бездумная политика продразверстки, а также засуха 1920 года и последовавший за ней голод. Только в петроградской общине за три месяца 1919 года 12 человек умерли от голода и тифа. Умерли от тифа ответственный служитель из Западной Сибири Г. Ге-бель в январе 1919 г. и председатель Восточно-Российского униона Гинтер в апреле 1919 г.** ("Christian L. H. «A Visit to Soviet Russia», Missionary Worker (April 19, 1922). P. 1.). В 1921 году в Саратове скончался от голода Отто Рейнке. От дизентерии скончался К. Дик, умер от холеры А. Сытник. Тиф унес также жизни библейских работников Борма и Шелешникова***. (***Там же. - С. 2).

Те немногие письма, которые по счастливой случайности доходили до руководителей Генеральной конференции, содержали призывы о помощи. Вот выдержка из одного такого письма: «Спасите наших детей! Ради милости нашего дорогого Иисуса, Который любил малых детей, спасите наших! Совершенно раздетые, мы бы чувствовали себя согретыми в эту зиму, если бы знали, что у наших детей есть одежда; умирая от голода, мы бы чувствовали себя сытыми, если бы знали, что у наших детей есть пища. Мы бы с радостью умерли, мы хотим умереть, может быть, лучше, чтобы мы умерли, лишь бы дети наши могли жить. О, матери, христианские матери, спасите наших детей, спасите наших детей»*. (* Demidov M. «An Appeal From Russia», The Advent Review and Sabbath Herald, June 5, 1919; The Advent Review and Sabbath Herald, May 13,1920.). Конечно же, письма не могли до конца передать всей трагичности ситуации в России.

В 1921 г. Даниилу Исааку, президенту Восточно-Российского Союза, удалось присутствовать на заседании исполнительного комитета Европейского дивизиона в Дании. Он представил катастрофическую ситуацию с продовольствием в России, вызванную голодом и политикой продразверстки, и договорился об отправке транспорта с продуктами питания из Швеции в Москву. Советское правительство одобрило создание адвентистами Благотворительной организации по оказанию помощи нуждающимся во главе с И. А. Львовым**. (** Loebsak H. «A Communication from Russia», General Conference Bulletin, 1922. P. 268).

В следующем году в Россию прибыл Л. Кристиан, недавно избранный на пост президента Европейского дивизиона Церкви АСД. Руководителя адвентистской Церкви в Европе в его поездке по России финансировала международная благотворительная организация, возглавляемая известным норвежским филантропом д-ром Ф. Нансен. Описывая посещение голодающей России, особенно Поволжья, Л. Кристиан позже писал: «Голод в России - намного страшнее, чем мы себе это представляли. В Казанской губернии в январе умерло от голода 5 % населения, в феврале - 7 %, в марте - еще больше...»*. ('Christian L. H. «The Russian Tragedy», The Advent Review and Sabbath Herald (October 27, 1921). P. 24.). Кристиан описывает деревни в Поволжье, в которых исчезли кошки и собаки. Их просто съели обезумевшие от голода крестьяне. Повсюду вдоль дорог валялись замерзшие трупы. Зайдя в одну избу, гости встретили отчаявшуюся женщину, которая из части конской ноги пыталась приготовить какое-то варево для пяти плачущих и полураздетых детей, сидящих на печи. Представители церкви посетили детские приюты, в которых дети сотнями умирали от тифа и дизентерии. В одной из палат находилось около 500 детей, хотя коек, по словам санитарки, хватало только на 60. «Завшивленность, зловоние, нищету невозможно передать словами»**. (**DerAdventbote, Mar. 1, 1922.).

Советская власть всячески содействовала Церкви АСД в осуществлении проекта, предложенного норвежским филантропом, разрешив беспошлинный провоз груза, обеспечив охрану и помогая в распределении. Руководители Церкви АСД только по Москве разослали 600 тонн риса, тысячи продуктовых посылок были посланы адвентистским церквам во многие города. Местные власти помогали в распределении продуктов питания голодающим, содействовали церкви в устроении бесплатных столовых для детей, в которых беспризорные могли получить фунт хлеба и миску супа в день . *** (*** Lohne Alf. Adventists in Russia (Washington, DC: Review and Herald PA, 1987). P. 82).

Таким образом, в сложные годы голода и разрухи церковь с помощью зарубежных единоверцев старалась внести свой посильный вклад в дело спасения соотечественников.

Но даже не столько физический голод, сколько голод духовный, вызванный нехваткой Библий и религиозной литературы, подчеркивался чуть ли не в каждом письме, отправляемом из России в адрес всемирного церковного руководства*. (* Несколько таких писем отМ. Демидова и А. Сытника из Сибири опубликованы в The Aduent Review and Sabbath Herald, July 24, 1919.). «Мы остро нуждаемся в Библиях и другой религиозной литературе, - пишет, например, председатель Средне-Российской конференции. - Пожалуйста, вышлите нам хоть несколько экземпляров Уроков субботней школы за 1919 и 1920 годы. Нам очень нужны новые уроки. Если возможно, пошлите два экземпляра Yearbook или что-то в этом роде, чтобы нам познакомиться с тем, как идут дела Всемирной Церкви. С 1914 года мы не получали никакой информации о развитии дела Божия в других странах»**. (** The Advent Review and Sabbath Herald, May 13, 1920).

Еще одна нужда постоянно высказывается в каждом письме - это нехватка служителей. Л. Кристиан, выступая на заседании комитета ГК в Индианаполи-се в 1920 году, выразил эту безотлагательную просьбу в следующих словах: «Если есть в Америке достойные и верные истине русские служители, любыми

Уже через месяц в журнале появляется заметка «Литература для Сибири», в которой сообщается об отправке русских Библий, книг «Великая борьба», журналов «Знамения времени» на русском и много другой литературы. The Advent Review and Sabbath Herald, August 28, 1919. средствами пошлите их в Россию. Дело Божие в России в большой беде. Нам нужна помощь»*. ('Christian L. H. «Europe's Call to America». P. 15).

Естественно, что гражданская война, разруха, транспортные затруднения делали невозможным проведение каких-либо церковных съездов и совещаний. Лишь только в октябре 1920 г. по инициативе Г. И. Лебсака, проживавшего тогда в Киеве, удалось созвать Всероссийскую конференцию Церкви АСД.

Конференция состоялась 19-20 октября в Москве. По своему значению она может быть отнесена к IV Всероссийскому съезду АСД. Основной вопрос, стоявший на конференции, - реорганизация церкви. Нужда в реорганизации была обусловлена следующими факторами: изменившейся общественно-политической обстановкой в стране, количественным ростом церкви, неравномерным развитием дела Божьего в регионах, недостаточным вниманием к церкви в Сибири. На конференции было принято решение об организации Всероссийского Союза союзов, в состав которого вошли следующие унионные организации:

1. Западно-российский Союз союзов;

2. Южно-российский Союз союзов;

3. Северо-российский Союз союзов;

4. Восточно-российский Союз союзов;

5. Каспийский Союз союзов;

6. Сибирский Союз союзов.

За устав Всероссийского Союза союзов был принят с некоторыми поправками и добавлениями обычный устав дивизиона. Вновь созданная организация вступала в силу с 1 января 1921 г., о чем письменно сообщалось Всемирному Союзу адвентистов седьмого дня или Генеральной конференции. Были избраны также семь делегатов для представления новой организации церкви на предстоящем Всемирном съезде АС Д.

Решения, которые принимались участниками конференции, отражают тогдашнюю ситуацию в церкви. Ввиду резкой нехватки подготовленных кадров служителей на конференции было предложено учредить библейские курсы, в связи с чем вновь избранному Совету Всероссийского Союза союзов было поручено образовать комиссию для выработки положения об этих курсах, а также определить место и время их открытия. Конференция уполномочила Всероссийский Совет христиан АСД учредить в Москве кооперативное книгоиздательство духовно-нравственной литературы под названием «Благовестъ» и приняла решение продолжать издавать журнал «Благая весть», печатание которого было прекращено в 1919 году из-за общей разрухи в стране и нехватки бумаги.

Учитывая благословенные возможности для проповеди Евангелия в России и вместе с тем ощущая острейшую нехватку служителей церкви, конференция предложила организовывать во всех общинах миссионерские кружки и проводить специальные миссионерские собрания для новых людей по воскресеньям. Для местных миссионерских нужд было определено в каждую вторую субботу месяца организовывать специальные пожертвования.

Для ограждения молодежи в церкви от светского влияния мира и воспитания ее «в вере и нравственности» участники конференции предложили организовывать юношеские кружки и детские воскресные собрания. Интересен в этом плане опыт Московской церкви, где в 1919 г. под руководством В. М. Теппоне была организована детская колония «Пенаты», состоящая из 25 детей в возрасте от 7 до 15 лет. Летом детей вывезли на станцию Половцево Новохоперского уезда Воронежской губернии, где, по рассказу одного из членов Московской общины А. И. Яковлева, они жили в хате, столом служила дверь от землянки, стулья заменяли две бочки с водой и положенная на них нетесаная доска. Для колонии была выделена корова, питались овощами и молоком. Все лето ребята работали, им даже доверяли работу на волах с жаткой. Каждую субботу проводили богослужебные собрания. Когда пришло время возвращаться домой, на прощание сочинили песню:

Прощай, колония родная, Прощайте, горы и леса, Прощайте, нивы золотые И голубые небеса.

Не бегать нам и не резвиться, И больше здесь уж не гулять, А будем целый день учиться И за уроками сидеть.

В связи с приближающимися боевыми действиями (шла гражданская война), колония была срочно эвакуирована.

На конференции было подчеркнуто значение в проповеди Трехангельской вести «реформы здоровья». Руководители церкви обратились с предостережением к членам церкви, предупреждая их как от равнодушного, так и фанатичного отношения к проблемам здоровья.

Учитывая предстоящий отъезд в США последнего из оставшегося в России представителя ГК Даниила Исаака, занимавшего пост председателя Союза церквей АСД еще с 1905 года, и понимая, что возросшие масштабы деятельности церкви в новых условиях требуют организованной и сплоченной работы, участники конференции поставили вопрос о новом председателе Всероссийского Союза союзов. Им единогласно был избран Г. И. Лебсак (1868-1938 гг.). Секретарем-казначеем избрали Л. Л. Войткевича. По решению конференции Лебсаку был выдан мандат проповедника Всероссийского Союза союзов и было предложено до 31 декабря 1920 г. переехать в Москву*. (*По материалам Всероссийской Конференции 1920 г. (из архива ВСАСДа)).

Важно отметить, что в трудные годы гражданской войны, когда никакой возможности печатать литературу не было, члены церкви все же сохранили субботнюю школу, используя поквартальные уроки, приготовленные еще 14 лет назад, и переписывая их от руки.

Следует заметить, что годы НЭПа были весьма благословенными для евангелизационной деятельности церкви. 13-я статья Российской Конституции, принятой в 1918 г., провозглашала свободу религиозной и антирелигиозной пропаганды для всех граждан. Члены церкви беспрепятственно проводят собрания, как в своих молитвенных домах, так и в арендованных залах и в частных домах. Возможности для евангелизации в те дни по сравнению с царской эпохой были небывалые. Публичный евангелизм, сопряженный с арендой больших залов и расклейкой афиш на тумбах центральных улиц и городских парков, становится неотъемлемой частью церковной жизни. Об этом интересном времени Даниил Исаак сообщал читателям Review and Herald: «Произошли удивительные перемены. Мы уже не знаем, что такое полицейский. Их нет. Никто не прерывает наших собраний. Мы так же свободны, как и граждане Америки. Мы беспрепятственно продаем наши книги и брошюры и распространяем пригласительные билеты»*. (*The Advent Review and Sabbath Herald, February 27, 1919).

Статистические данные свидетельствуют о неуклонном росте церкви. Если по неполным данным в 1920 г. Церковь АСД насчитывала 7 463 члена церкви, то к 1927 г. численность церкви в России по сравнению с 1920 годом удвоилась. Г. И. Лебсак, рассказывая о росте церковного членства, приводит следующий интересный статистический факт:

«Адвентистам потребовалось 20 полных лет, чтобы приобрести 2 045 членов. Но в течение первых девяти месяцев 1923 г. к церкви присоединилось 2112 человек». Другими словами, менее чем за год крестилось больше, чем за первые 20 лет. С радостью он писал: «От горы Арарат до Заполярья, от Амура на Дальнем Востоке до границ Полыни на западе Господь полагает свою печать на работу Трехангельской вести. Мы благодарны Господу за то, что Он реально с нами»**. (**Lohne. Adventists in Russia, 85).

Итак, несмотря на небывалые трудности, обрушившиеся на страну в связи с революцией и гражданской войной, Церкви адвентистов седьмого дня удалось сплотиться, организоваться во Всероссийский Союз союзов и выработать эффективную программу действий на последующие годы.

Вопросы для обсуждения:

1. Как Церковью адвентистов седьмого дня были восприняты перемены, имевшие место в общественно-политической жизни России после октября 1917 г.?

2. Каким образом Декрет СНК от 4 января 1919 г. помог адвентистам седьмого дня в годы гражданской войны?

3. Какие перемены имели место в составе Церкви АСД в России в связи с изменившимися после первой мировой войны границами российского государства?

4. Каким образом Церковь адвентистов седьмого дня в России в трудные годы гражданской войны участвовала в борьбе с голодом?

5. Каким был отклик Всемирной Церкви АСД на бедственное положение России в 1919-1920 гг.?

6. Какое значение для Церкви АСД в России имела состоявшаяся в октябре 1920 г. Всероссийская конференция?

7. Что представляла собой организация Церкви АСД после января 1921 г.?

Глава 19. Пятый (юбилейный) всесоюзный съезд церкви АСД и его значение

Общественно-политическая и экономическая ситуация в стране. Особенности работы пятого съезда. Основные резолюции, касающиеся внутрицерковной жизни. Резолюции съезда, отражающие социальную направленность церкви в данный период. Декларация съезда и ее значение. Позиция церкви по вопросу о воинской повинности.

Если не учитывать Всероссийскую конференцию 1920 года в Москве, практически никаких организационных мероприятий в начале 20-х годов в связи с голодом, разрухой, отсутствием нормального транспортного сообщения, Церковью адвентистов седьмого дня не проводилось. Только в 1924 году, после долгого перерыва, Церкви АСД удалось созвать свой очередной съезд. Новая экономическая политика дала все-таки свои результаты, Россия постепенно выходила из страшного кризиса, вызванного гражданской войной. В стране восстанавливалась нормальная жизнь. В истории церкви этот съезд известен как пятый Всесоюзный съезд Церкви АСД. Огромная работа в связи с подготовкой к съезду была проведена Г. И. Лебсаком, который посетил многие регионы России, проводя годичные совещания в поместных конференциях и миссионерских полях.

Пятый съезд проходил с 16 по 23 августа 1924 г. в Москве. На этот съезд собрались делегаты церкви со всей страны. Условия, в которых работал съезд, поражают своей свободой, гласностью, открытостью. Весьма знаменателен тот факт, что для проведения съезда было арендовано здание Третьего Дома Советов, бывшая православная семинария. Арендная плата, которая взималась с церкви, была в два раза меньше обычного. Делегаты, прибывшие на съезд, обратили внимание на интересную деталь. Год основания семинарии совпадал с очень важной для адвентистов датой - годом так называемого «великого разочарования». На фронтоне семинарии стояло: 1844 год.

Пятый съезд называют еще юбилейным. Дело в том, что открытие съезда совпало с 40-летним юбилеем начала адвентистского движения в России*. (Несмотря на то, что делегаты 5-го съезда считали началом адвентистского движения в России 1884 год, сегодня за отправную точку берется 1886 год - год основания первой общины АСД в Крыму). На фронтоне здания было вывешено красное полотнище «Пятый Всесоюзный съезд адвентистов седьмого дня». Московские газеты ежедневно давали информацию о происходящем на съезде. После окончания деловых заседаний по вечерам проводились открытые публичные богослужения, которые широко рекламировались в прессе. В результате в заключительный день съезда, в субботу, в одном из красивейших московских парков был совершен обряд крещения. Сотни москвичей собрались, чтобы увидеть это необычное зрелище. В открытом водоеме крестились 53 человека. Обряд сопровождался соответствующей проповедью и хоровым пением. Очевидно, подобное публичное служение не вызвало никаких осложнений для московской церкви со стороны властей, поскольку две недели спустя на том же самом месте крестились еще 14 человек.

Согласно отчету съезда, всего было зарегистрировано 85 делегатов. Делегаты представляли Церковь адвентистов седьмого дня, которая к 1924 году насчитывала уже более 11 000 членов, объединенных в 430 общин, которые в свою очередь объединялись в 24 объединения и поля, а последние - в 6 областных союзов. В президиум съезда были избраны: Г. И. Лебсак как председатель, И. А. Львов и Г. И. Цират как заместители председателя и В. С. Дымань и В. Г. Тарасовский как секретари. На имя ЦИК СССР и НКВД РСФСР были посланы телеграммы с благодарностью за гарантированную Конституцией и декретами свободу вероисповедания, а также за разрешение на созыв съезда. По телеграфу были переданы юбилейные приветствия Европейскому дивизиону и через него всем верующим-адвентистам по всему миру.

Присутствующие на съезде ветераны церкви поделились своими опытами и переживаниями в прошлом. Все благодарили Бога за предоставленную свободу. Участвующие в съезде делегаты и гости почтили память многих служителей, ушедших безвременно из жизни в связи с голодом и преследованиями. Среди перечисленных были А. Озоль, умерший от тифа в ссылке, Г. Гебель и И. Гинтер, также скончавшиеся от тифа, О. Рейнке, умерший от голода в Поволжье, А. А. Ребейн, убитый в 1921 г., и др.Съезд заслушал доклады с мест от председателей областных союзов, затем с отчетным докладом выступил Г. И. Лебсак. Подводя итог сказанному докладчиками, он отметил, что, несмотря на все препятствия, «дело Божье по всей великой республике шло своим чередом, рост членов, общин и групп в течение последних трех лет был вполне удовлетворительным». Докладчик обратил внимание съезда на огромную нужду в опытных работниках, способных организовать общины и группы и поднять их духовное и материальное состояние. В последней части своего доклада он отметил, каким путем надлежит подойти к реорганизации Всероссийского Союза и областных союзов.

Пятый съезд работал по следующей программе (сохранены оригинальные формулировки):

1. Ежедневно: пение, молитвы, библейские поучения об организации и духовной жизни общин и союзов и проповеди.

2. Доклады с мест.

3. Статистика, финансовая отчетность и финансовые вопросы.

4. Пересмотр устава и реорганизации Всероссийского Союза.

5. Духовная жизнь общин и союзов; реформа здоровья, хор и духовная музыка.

6. Издательство и литература; заграничная литература.

7. Библейские курсы.

8. Юношеские кружки.

9. Переизбрание исполнительного органа и других работников Союза.

10. Отношение к Советской власти и службе в армии.11. Текущие дела: о выборах делегатов на Европейский и Всемирный съезды и др.

В ходе работы съезда был принят целый ряд резолюций. Учитывая их историческое значение для церкви и вместе с тем неоднозначную трактовку в определенных кругах, мы находим нужным привести их дословно*. (* Отчет Пятого Всесоюзного съезда адвентистов седьмого дня (Юбилейный). Издание Всесоюзного Совета адвентистов седьмого дня. - Москва, Конюшковская, 29).

1. «Исключительный момент нашего сорокалетнего существования в России невольно побуждает нас оглянуться назад на прошедшее время, в которое было много радостного, но вместе с тем и много невзгод и борьбы за святое дело. Дьявол, древний враг народа Божьего, кажется, использовал все средства и оружие из своего арсенала, чтобы тормозить евангельское дело. Мы должны признать, что не наши человеческие способности или умение вывели корабль Евангелия из всех невзгод, но единственно помощь Божия сопровождала нас все время сорокалетнего существования нашего, а особенно в последних годах, потому и мы присоединяемся к псалмопевцу и говорим: „Не нам, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей"» (Пс. 13:9).

2. «Предлагаем всем нашим общинам обратить самое серьезное внимание на поднятие духовного состояния всех наших членов, а для этого - ценить и использовать особенно наши собрания субботних бесед, принимая в них самое деятельное участие, и не оставлять наши молитвенные собрания.

Далее просим обратить внимание на ликвидацию неграмотности среди верующих, ибо неграмотный, согласно Откровению 1:3, где сказано: «блажен читающий», не умеющий читать теряет третью часть блаженства, как духовного, так и гражданского, а поэтому нужно приложить усилия к ликвидации неграмотности, это сделает нас всех полезными как в общинах, так и для государства. Предлагаем всем Областным Союзам периодически устраивать районные собрания пресвитеров и руководителей групп, чтобы дать им возможность приобрести опыт и знание, необходимые им для руководства в общинах и группах. Кроме того, ободрять общины и группы циркулярными сообщениями. Во исполнение заповеди Христовой «проповедовать Евангелие всей твари» предлагаем общинам и группам организовать миссионерские кружки для осуществления этой задачи».

3. «Духовная музыка и поэзия отражают опыты и переживания верующего человека и занимают видное место в нашем богослужении, и наши молодые члены, особенно чуткие ко всему прекрасному, уже обратили на это внимание, и во многих наших общинах открылись особые собрания молодых членов с хоровым пением и музыкой. Законы СССР в этом отношении предоставляют возможность осуществлять такие начинания, допуская участие в них всех молодых граждан, достигших 18-летнего возраста. Предлагаем Всесоюзному Совету АСД образовать Центральный отдел юношества, и всем общинам и союзам устроить отделы молодых членов и вступить в связь с Центральным отделом, который бы снабжал их нужным материалом. Желательно также иметь в виде приложения к нашему журналу Отдел для юношества».

4. «Отовсюду слышны просьбы о посылке подготовленных работников, знающих основные истины последней евангельской вести. Единственную возможность увеличить количество работников мы видим только в устройстве библейских курсов. Обращаемся ко всем нашим общинам с просьбой принять горячее участие в осуществлении этих курсов, которое должно выразиться в рекомендации действительно обращенных, возрожденных и способных молодых членов, искренно посвятивших себя на служение Господу. Вместе с тем постоянно заботиться и о средствах, нужных для этих курсов, собирая их, как специальные пожертвования на эту цель, а Всесоюзному Совету АСД поручаем позаботиться сделать все от него зависящее для открытия этих курсов».

5. «Малое количество работников и отсутствие литературы вызывают особенно сильный голод и жажду духовной пищи. Поэтому предлагаем общинам приложить все усилия по сбору нужных средств для литературного фонда и поручить Всесоюзному Совету АСД принять меры к изданию журналов с приложениями для библейских бесед и с Отделом для юношества, и по возможности не только на русском, но и на немецком и на украинском языках; кроме того, позаботиться об издании книг и брошюр духовно-нравственного содержания в духе троекратной ангельской вести.

Уполномочить Всесоюзный совет АСД обратиться к соответствующим органам Советской власти с просьбой о разрешении пропуска из-за границы, как Библий, так и литературы издания АСД, по содержанию не противоречащей законам СССР».

6. «В здоровом теле здоровый дух, - общепризнанное правило, и ап. Павел советует: «Попечение о плоти не превращайте в похоти». Поэтому и мы предлагаем всем нашим собратьям помнить, что реформа здоровья - правая рука троекратной ангельской вести. Посему мы должны, как в пище, так и в одежде и в жилищах наших, держаться гигиенических правил, которые мы находим в Библии и в некоторых книгах и брошюрах, как-то: «Христианское воздержание», «Тайна здоровья» и др. Всякая пища, запрещенная Словом Божиим, и напитки, хотя и с ничтожным содержанием алкоголя, а также табак и все возбуждающие средства народом Божиим не употребляются.

В целях поощрения здорового и гигиенического образа жизни, поручаем Всесоюзному совету АСД ходатайствовать перед Советской властью о разрешении, во-первых, на устройство заведения для изготовления здоровых и гигиенических пищевых продуктов, открытия кухонь и столовых вегетарианского характера и, во-вторых, на устройство санаториев для оказания помощи больным и ознакомления с гигиеническими условиями жизни».

7. «Выслушав «Декларацию», предложенную комиссией для постановления на имя ЦИК СССР от имени съезда, в которой изложена сущность вероучения АСД, их краткая история и развитие, отношение к Советской власти и воинской повинности и пожелания об удовлетворении Правительством Республик насущных духовных нужд АСД, как то: разрешение адвентистской печати, открытие санаториев и пр., съезд принял ее единогласно без обсуждений и прений.

Заслушана резолюция, выражающая сущность Декларации в кратком изложении следующего содержания: «Пользуясь свободой совести и религиозных убеждений, дарованной Советской властью, мы со своей стороны считаем себя обязанными нести все государственные повинности, поэтому, признавая Советскую власть законною, Богом установленную, отдаем ей честь, подати и налоги, согласно указаниям Св. Писаний. Признаем воинскую повинность, и каждый член АСД отбывает [ее] в согласии с убеждениями своей совести. Принятые на себя обязанности по службе члены АСД должны исполнять честно и добросовестно».

Поручаем Всесоюзному Совету АСД одновременно с этим постановлением передать ЦИК СССР вышеназванную Декларацию, единогласно принятую, выражающую наше отношение к Советской власти. Означенная резолюция Съездом принимается единогласно».

8. «Уже некоторые наши общины, пользуясь возможностью вести сельское хозяйство на артельных началах, сделали почин с хорошими результатами. Мы все стремимся восстановить древнее христианство апостольских времен, в которое верующие вели общинный образ жизни. Поэтому, поощряя возможность вести сельское хозяйство на артельных началах, просим все общины поделиться с другими своими собратьями опытом и практическими указаниями для облегчения ведения такого хозяйства».

9. «Наши общины имеют международный характер потому, что мы исповедуем Евангелие, проповедуемое всем народам. Предлагаем нашим общинам заботливо относиться к национальным меньшинствам, и где есть хотя бы несколько человек таких, организовать для них отделы библейских бесед и собраний на их родном языке, дабы и среди них развивались члены на пользу дела для их народа».

10. «Евангельское дело нуждается в различного рода работниках. Организация АСД согласно Св. Писанию, в течение 80-летнего своего существования приглашает всех, как мужчин, так и женщин к участию в евангельской работе. Поэтому предлагается областным союзам, а через них и общинам и группам АСД поощрять, особенно и сестер, могущих быть полезными в деле Божием, как в союзах, так и в общинах».

11. «В последнее время мы были очевидцами различных стихийных бедствий, голода, землетрясений и проч., вследствие которых пострадавшие нуждаются в помощи. Верующий народ, имеющий чувствования Христовы, является чутким и отзывчивым, готовым оказывать эту помощь. Предлагаем всем общинам охотно приходить на помощь в таких случаях организованно через исполнительные органы наших общин и союзов или местные правительственные организации, согласно с установленными на сей предмет правилами».

12. «Чувствуя настоятельную потребность в молитвенном общении с Богом, в котором могли бы объединиться все наши общины, по примеру прошлых лет мы поручаем Всесоюзному Совету АСД определить время нашей молитвенной недели в текущем году и озаботиться своевременной рассылкой молитвенных чтений по общинам».13. «Ввиду возникновения различных лжеучений предлагаем всем нашим общинам проявлять крайнюю осторожность при принятии членов в общину и принимать таковых по всем правилам нашей организации, в присутствии рукоположенного проповедники или его заместителя, по его поручению, таких, убеждение которых во всех пунктах соответствует вероучению АСД; что же касается нашего отношения к лжеучениям, то предлагаем помнить совет ап. Иоанна: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2 Ин. 10)».

Последующие резолюции касались статистической отчетности, распределения средств, жалованья служителям церкви, богослужебной практики. Важно отметить, что в принятых резолюциях находит отражение не только внутренняя жизнь церкви, но и желание церкви быть востребованной в обществе. Социальная направленность церкви в этот период очевидна. Она выражена в стремлении внести свою лепту в борьбу с неграмотностью, в решение продовольственной проблемы, в оздоровление населения, в воспитание здоровых привычек и т. д. Намечая подобную программу действий, делегаты были вполне искренни, когда голосовали за Декларацию. Возможности, открываемые перед ними советской властью, были действительно небывалыми. Руководители церкви верили в провозглашаемые советской властью лозунги и обещания, не догадываясь о том, что большевистские руководители наметили обширную программу ликвидации религии в СССР. В 1922 г. была создана Антирелигиозная комиссия, секретарем которой стал начальник 6-го отделения ОГПУ Е. А. Тучков. В то время, как делегаты пятого съезда воодушевленно намечали свою программу действий на предстоящий период, Антирелигиозная комиссия разрабатывала мероприятия по искоренению религии и церкви в стране советов. Однако пройдет еще несколько лет, прежде чем адвентисты осознают всю богоборческую суть новой власти*. (*См. Савельев С.Н. Бог и комиссары (к истории комиссии по правоведению отделения церкви от государства при ЦК ВКП(б) - антирелигиозной комиссии) // Религия и демократия. На пути к свободе совести. - СПб., М., 1993. - С. 164-216).

На съезде были определены новые границы Сибирского, Восточного, Северного и Западно-Украинского областных союзов (до этого - Союзы союзов). В связи с новым названием государства (Союз Советских Социалистических Республик) Всероссийский Союз адвентистов седьмого дня был переименован во Всесоюзный Федеративный Союз адвентистов седьмого дня. Председателем всесоюзной организации Церкви АСД был избран Г. И. Лебсак, секретарем - П. А. Свиридов, казначеем - Т. Я. Вегеле.

Как уже отмечалось ранее, делегаты съезда приняли Декларацию, которая была передана в ЦИК СССР. Декларация содержала три важнейшие части: изложение основ веры и организации Церкви АСД, отношение к государственной власти и так называемое пожелание власти. Учитывая историческую значимость Декларации, принятой участниками пятого съезда, а также неоднозначность оценки ее содержания как в отечественной, так и зарубежной печати, мы приводим полный ее текст.

В центральный Исполнительный Комитет

Союза Социалистических Советских Республик

(Москва, Кремль)

ДЕКЛАРАЦИЯ

От пятого Всесоюзного съезда адвентистов

седьмого дня, состоявшегося от 16- 23 августа

1924 г. в городе Москве, в Доме Советов.

Основы веры и организации адвентистов седьмого дня

Адвентисты седьмого дня являются религиозной общиной, рассеянной по всему миру и состоящей из 230 000 членов, представляющих 120 разных народностей и наречий, но крепко организованных в один Всемирный Союз, который имеет свои отделы во всех частях света и государствах.

Как международная община верующих, все вопросы, касающиеся внутреннего управления организации, она решает на своих делегатских съездах, предоставляя равноправие всем народностям, без различия пола, входящим в состав ее организации; клир, или так называемый класс духовных, у них отсутствует. Все члены равно духовны и все члены равно миряне.

Строгий образ жизни адвентистов седьмого дня, следующих по принципам своей веры и твердой трудовой организации, предохраняет от вступления в их среду нетрудового элемента и воспитывает из них сильный народ, трудящийся собственными руками.

Как основу своей веры адвентисты седьмого дня признают Библию - Ветхий и Новый Заветы, из которых 10 заповедей и вера в Иисуса занимают первое место. Особо важное значение придается пророческой части Библии.

В общественной и частной жизни, кроме седьмого дня недели - субботы Господней по четвертой заповеди Божьей, адвентисты седьмого дня не празднуют ни одного праздника, веря, что все праздники, как Пасха и Пятидесятница, и все другие ветхозаветные праздники имели временное значение, которое они утратили по смерти Иисуса Христа; а остальные праздники христианских церквей, не исключая и рождества Христова, имеют за собою языческую подкладку и разукрашены художниками господствующих религий.

Учение о реформе здоровья, основанное на Библии и согласующееся с новейшими исследованиями науки, заставляют каждого адвентиста седьмого дня отказаться по личному убеждению от всякого рода употребления спиртных напитков, табака, свиного и другого, вредного для здоровья и запрещенного Библией мяса, бобового кофе, китайского чая и других наркотических средств. Они как организация учат, рекомендуют и живут преимущественно по-вегетариански.

Для сохранения здоровья и жизни человечества адвентисты седьмого дня имеют в данное время во все частях света, кроме многих учебных заведений и 50 научно-обоснованных санаториев и других лечебных заведений и обширную литературу; они готовят целый штат врачей, санитаров и другой медицинский персонал. Имеют много фабрик для приготовления гигиенических и питательных веществ, начиная с маленьких островов в темной Африке и Азии, Южной и Северной Америке и кончая европейскими государствами. Все имущество организации адвентистов седьмого дня является общим имуществом, о котором никто не может сказать, что оно мое, но все общее. Все заведующие или работающие в организации адвентистов седьмого дня - заведениях, учреждениях и фабриках - являются избранным народом на съездах или советами данной организации, не выходя из рамок законов по этим вопросам той страны, где они живут.

В великом СССР адвентисты появились в 1884 году между немецкими колонистами в Крыму и насчитывают теперь 11000 сознательных членов, организованных на федеративных началах в 430 общин, 24 союза общин, 5 областных союзов и 1 Всесоюзный Союз. Они живут рассеянно от Тихого океана до Днестра и от горы Арарат и Черного моря до Северного Ледовитого океана.

Отношение к государственной власти СССР

С момента возникновения Советской власти на территории бывшей России, адвентисты седьмого дня, живущие в СССР, ни на минуту не сомневались, что лозунги, провозглашаемые Советской властью, как то: «переход от капитализма к социализму», «заменить монархию Республикой», «вся власть трудящихся - советам», «земля - трудящимся крестьянам», «равноправие и самоуправление народов», «кто не работает, тот не ест», «свобода совести, религиозной и антирелигиозной пропаганды», «Советская республика - убежище для всех религиозно преследуемых», «отделение церкви от государства и школы от церкви» и «введение нового стиля и нового правописания» - являются магнитом, объединяющим всех здравомыслящих людей и все народы в один крепкий Союз - СССР. Адвентисты седьмого дня, будучи гонимыми при царизме, вспоминая ими пережитое и видя коренное изменение и стремление к устранению причин ко злу и угнетению народов, признали Советскую власть как законную власть, имеющую право действовать в рамках данной ей Богом силы, и поэтому, согласно Библии, адвентисты отдавали, отдают и впредь будут отдавать Советской власти налоги и подати для поддержания и укрепления Республики и до глубины души уверены, что пока Советская власть будет руководствоваться принципами, изложенными в Конституции и декретах, и не будет допускать ни угнетения народов, ни преследования искренно верующих, то не будет во всем мире власти сильнее ее.

Поэтому адвентисты искренно молятся Богу, чтобы Он дал и впредь Советской власти мудрость для управления народами и стремление восстановить начатые святые принципы свободы и справедливости.

Принимая во внимание все вышеизложенное, в основе чего лежит сохранение жизни и свободы человечества, адвентисты вполне приветствуют поднятый Советской властью вопрос о разоружении всего мира. Выражая свое уважение организаторам Советской власти, предоставившей нам права гражданской и религиозной свободы, мы со своей стороны считаем необходимым нести государственные повинности как гражданской, так и военной службы. С чувством радостного удовлетворения встретили мы опубликование единственного в мире и для всех стран примерного декрета от 4 января1919 года и подтверждение от 14 декабря 1920 года, свидетельствующее о том, что Советская власть действительно озабочена обеспечить полную свободу совести, что позволяет нам исполнить наши повинности согласно убеждению совести нашей как пред Богом, так и пред Советской властью. Вероучение адвентистов седьмого дня чутко относится к свободе совести своих членов, поэтому не считает за собою права предписывать им поступать так или иначе по сему вопросу, и каждый член, руководствуясь своими убеждениями, лично сам отвечает за свое отношение к военной службе, и Съезд не препятствует таким членам нести строевую службу, когда их совесть им это позволяет. Принятую же на себя обязанность по службе члены должны считать за свой гражданский долг и исполнять его честно и добросовестно.

Наше желание

Исходя из принципов божественного управления миром, мы убеждены в том, что Бог в Своем провидении расположил сердце и дал мудрость нашему незабвенному В. И. Ленину и его ближайшим сотрудникам в деле мудрой организации единственного в мире прогрессивного и своевременного государственного аппарата.

Мы как делегаты 5-го Всесоюзного съезда адвентистов седьмого дня выражаем правительству СССР и всем трудящимся нашей страны в центре и на местах, ведущим твердо к объединению всех под знамя труда и свободы, глубокую свою признательность и чистосердечное сочувствие за все завоевания свободы и просим:1. Не отменять нигде и никогда принципов свободы совести, изложенных в Конституции СССР и гарантирующих навсегда нам и всем остальным гражданам СССР свободу личных убеждений в религиозных вопросах.

2. Сохранить данное нам право:

а) беспрепятственно созывать съезды и другие собрания общественно-религиозного характера, в пределах законов СССР;

б) издавать литературу духовно-нравственного и гигиенического содержания, а также пропускать из-за границы адвентистскую литературу на разных иностранных языках, содержание которой не противоречит законам СССР;

в) открывать санатории, приюты, лечебницы, сельскохозяйственные артели и другие общеполезные учреждения.

3. Предоставить и впредь беспрепятственно участвовать и помогать в общем строительстве СССР, где только могут быть использованы способности, опыт и энергия членов организации адвентистов седьмого дня.

4. Не отказывать в выдаче разрешений на выезд за границу нашим делегатам, избираемым на съезды Европейский и Всемирный адвентистов седьмого дня, а также и в выдаче разрешений на въезд в СССР делегатам, избираемым организацией заграничных адвентистов седьмого дня, посылаемым на наши съезды.

Съезд открыто приветствует представителей Советской власти и особенно пункт 13 тезиса Пред. ВЦИКа т. Калинина, который и стал 17 и 18 п.п.постановления XIII Съезда РКП(б), где приглашаются сектанты к участию в общем государственном строительстве, и поэтому адвентисты седьмого дня желают быть одним из цветков в общем букете верующих граждан СССР».

Декларация была подписана 80 делегатами. Следует сказать, что руководители Церкви не делали никакого секрета из Декларации, она была отпечатана в количестве 5 000 экземпляров и широко распространена не только в Советском Союзе, но и в Европе и даже в Южной Африке. Конечно же, заявление о том, что СССР - «единственный в мире прогрессивный своевременный государственный аппарат», не могло не вызвать смущения на Западе*. (* Alf Lohne, Adventists in Russia, Washington, DC: Review and Herald Publishing Assn., 1987, 101). Смущает оно многих и сегодня. Но мы должны учитывать то, что единственный государственный режим, с которым протестанты 20-х годов могли сравнивать Советскую власть, был царский режим. Они хорошо помнили притеснения и гонения на них не только со стороны государственной церкви, но и со стороны самого государства. Советская же власть выпустила на свободу осужденных по религиозным убеждениям, отделила церковь от государства, разрешила религиозную пропаганду, обеспечила право на альтернативную службу.

Что касается отношения к воинской службе, выраженного в Декларации, съезд, по сути дела, отразил позицию Всемирной Церкви АСД. Вот как, например, заявлена эта позиция в ведущем журнале по религиозной свободе, издаваемом Церковью АСД: «Адвентистская церковь рекомендует своим молодым членам в случае призыва служить в нестроевых войсках. Но церковь в то же время признает и уважает свободу совести личности. На адвентиста, берущего в руки оружие, она ни в коем случае не смотрит как на второсортного члена церкви. В ряде стран нет возможностей для нестроевой службы, и там солдатам-адвентистам приходится брать в руки оружие»*. (* Liberty. September-October, 1985. - 3). Однако на следующем Всесоюзном съезде АСД, который состоится четыре года спустя, делегаты займут иную позицию по так называемому военному вопросу, которая будет совершенно неожиданной как для церкви в России, так и за рубежом. Этим решением церковь будет повержена в пучину многолетних переживаний и страданий, о чем мы будем говорить ниже.

Период же после пятого съезда был весьма плодотворным для Церкви АСД. Мирная обстановка, нормализация работы транспорта, повышение материального благосостояния людей, свобода проповеди открывали благословенные возможности для миссионерской активности церкви и вселяли надежду на то, что пришло наконец-то время для России услышать «громкий клич» и что вскоре вся страна будет освещена светом трехкратной ангельской вести. Фактически это был апогей адвентистского движения в СССР.

В 1925 году в Омске, Ростове-на-Дону, Покровске, Киеве, Ленинграде и Владивостоке были проведены все запланированные съезды областных союзов. На этих съездах реализовывались те планы и резолюции, которые были приняты пятым Всесоюзным съездом. В работе всех этих съездов принимал участие председатель Всесоюзного Федеративного Союза Г. И. Лебсак*. (* Информацию обо всех этих съездах можно найти в журнале «Голос истины», №№ 3-9. - 1925.).

В это благоприятное время церковь пытается расширить свое влияние на общество, обратив серьезное внимание на такие аспекты своего служения, как медицинскую деятельность, организацию сельскохозяйственных коммун, издательскую деятельность, ликвидацию неграмотности и т. д. Обо всех этих формах социального служения Церкви АСД в середине 20-х годов речь пойдет в следующей лекции.

Вопросы для обсуждения:

1. В каких условиях проходил 5-й Всесоюзный съезд Церкви адвентистов седьмого дня?

2. Какие резолюции, касающиеся как внутренней жизни церкви, так и общественно-значимой деятельности церкви, были приняты делегатами пятого съезда?

3. Каким образом делегаты съезда выразили свою позицию по вопросу несения воинской службы, и как она соотносилась с позицией Всемирной Церкви?

4. Что представляла собой Декларация, принятая делегатами 5-го съезда, и каким было содержание ее основных частей?

5. Какие пожелания были высказаны делегатами 5-го съезда в принятой ими Декларации в адрес советского правительства?

Глава 20. Деятельность Церкви АСД в период между пятым и шестым всесоюзными съездами

Церковь АСД в середине 20-х гг. Количественный и качественный состав церкви. Социальный состав церкви по данным большевистских исследований. Медицинская деятельность церкви. Отношение Наркомзема к протестантским общинам. Организация сельскохозяйственных коммун. Издательская деятельность церкви. Попытки организации религиозного образования. Оценка первых десяти лет советской власти.

Середина 20-х годов в СССР отличалась небывалыми возможностями для деятельности протестантских общин. Этому способствовала относительно благоприятная конституционная и законодательная база, а с другой стороны, стремление государства использовать значительный духовный и хозяйственный потенциал сектантства в деле так называемого социалистического строительства. В данной лекции будут рассмотрены основные направления деятельности Церкви АСД после пятого съезда.

Что же представляла собой Церковь АСД в Советском Союзе в этот период? Прежде всего церковь была хорошо организована и в своей структурной организации соответствовала принципам организации Всемирной Церкви адвентистов седьмого дня. Налаженная организация способствовала достижению тех целей, которые были поставлены последним церковным съездом, и прежде всего осуществлению основной миссии церкви - проповеди трехангельской вести. Исследователи тех лет единодушно отмечают устойчивый рост адвентистской церкви, равно как и других протестантских союзов, подчеркивая среди ведущих факторов этого роста резко возросшую неприязнь населения к православию как символу самодержавия, атмосферу церковного братства и любви, царящую в протестантских общинах, значительную социальную активность, выражающуюся в организации благотворительных акций, бесплатных обедов и т. д.*. (*См., например, Митрохин Л. Н. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). - СПб., 1997. - С. 365.). На начало 1928 г. Церковь АСД насчитывала 13 404 члена церкви, хотя, как пишут Г. Фризен и А. Рейнмарус, фактическое число адвентистов следовало считать гораздо большим. «Считая по два взрослых адвентиста на семью и определяя средний состав семьи в 5-6 человек, мы получим, что общая численность лиц, на которых распространяется влияние адвентистских общин, достигает 40 000 человек»**. (**Фризен Г., Рейнмарус А. Адвентисты. - М., 1930. - С. 44). В состав Всесоюзного Союза Церкви АСД, согласно годовому отчету за 1926 г., входило 338 общин и 248 групп. В церкви трудилось 56 рукоположенных проповедников, 27 благовестников, 54 библейских работника.

Хотелось бы также остановиться и на краткой характеристике социального состава адвентистской Церкви. Поскольку в церковных отчетах тех лет отражалось лишь количество общин и членов церкви по различным церковным организациям, а также число церковных работников (проповедников, благовестников, библейских работников и др.), нам представляется интересным посмотреть на церковь со стороны, глазами советских исследователей тех лет. Что писали об адвентистах седьмого дня в 20-е годы в антирелигиозной литературе?

Прежде всего адвентистская Церковь, равно как и любая другая религиозная организация, рассматривается с так называемых классовых позиций. Ведущие антирелигиозники страны стремились доказать, что члены сект являются классовыми врагами, ведущими борьбу с советской властью именно в результате своего социального статуса. Поэтому в литературе тех лет, посвященной исследованию Церкви АСД, постоянно встречаются такие «классовые» термины, как «мелкие собственники», «нэпмановские элементы», а если говорить о сельских общинах, то естественно - «кулаки», «середняки», «бедняки». Так, например, Г. Фризен и А. Рейнмарус пишут: «В городах последователи адвентизма рекрутируются, как и в дореволюционное время, главным образом, из среды интеллигенции, мелких собственников и ремесленников. Зарегистрирован ряд попыток адвентистских проповедников проникнуть в рабочую среду, главным образом в среду сезонных рабочих. Процент рабочих среди адвентистов невелик. В последние годы замечается приток в секту нэпмановских элементов»*. (*Фризен Г., Рейнмарус А. Адвентисты. - М., 1930. - С. 37). Как бы показывая значимость пролетариата в деле революции и социалистическом строительстве, подчеркивается, что процент рабочих среди адвентистов невелик. Однако процент «нэпмановских элементов» и кулаков был тоже невелик, поэтому представления об адвентистах как классовых врагах социализма на основании социального состава церкви были явно натянутыми. Вот как выглядела ситуация в сельских общинах. В Полтавской губернии, например, поданным Ф. Путинцева, среди адвентистов насчитывается: кулаков - 1%, середняков - 54%, бедняков - 44,5%, батраков - 0,5%*. (*Путинцев Ф. Современное сектантство // Антирелигиозник. - 1926, №4.). В Новосибирском округе ситуация несколько иная: среди адвентистов кулаков насчитывается 6%, середняков - 30,2%, бедняков - 63,3%**. (**Теляковский А. Безбожник. - 1926, №11).

Подчеркивая тот факт, что основной рост адвентистских общин в 20-е годы осуществлялся главным образом за счет крестьян, исследователи также отмечают, что в это время адвентистское учение становится популярным и среди различных групп горожан. Среди членов городских общин можно встретить и учителей, и ремесленников, и мелких торговцев. В некоторых общинах представители интеллигенции составляли 20 и более процентов от их общего состава***. (***Фризен Г., Рейнмарус А. Адвентисты. - М., 1930. - С. 39).

Значительно укрепившиеся позиции Церкви адвентистов седьмого дня в обществе в середине 20-х годов позволяют церкви реализовать свой потенциал в различных общественных сферах, в частности, в сфере здравоохранения. Как было отмечено выше, на 5-м Всесоюзном съезде АСД было вынесено постановление об организации лечебных и санаторных

учреждений, а также фабрик по производству продуктов здорового питания. Такая деятельность вполне соответствовала адвентистской вести, подчеркивающей важность целостного подхода к человеку. Кроме того, она находила поддержку и со стороны наркома здравоохранения СССР Н. А. Семашко.

Спустя уже две недели после окончания съезда представители Европейского дивизиона Л. Конрада и У. Айзинг, которые в самом съезде, к сожалению, не участвовали, прибыли в Саратов, где провели с местными властями переговоры об открытии в г. Марксштадте (бывший Екатериненштадт) глазной клиники. Регион был выбран не случайно. Во-первых, здесь, в автономной Советской Социалистической Республике немцев Поволжья, адвентисты имели довольно представительную организацию, Волжскую конференцию, насчитывающую около 30 общин. Конференцию возглавлял талантливый и деятельный руководитель К. А. Рейфшней-дер. Во-вторых, среди местного населения широко была распространена трахома, серьезное хроническое заболевание глаз, характеризующееся тяжелыми поражениями коньюктивы и роговицы и приводящее фактически к слепоте. Местные власти были рады любому сотрудничеству, чтобы разрешить эту серьезную проблему. С властями был заключен контракт, согласно которому церковь должна была выплачивать жалованье двум врачам и двум медицинским сестрам, а также вкладывать ежегодно 7 500 долларов для функционирования клиники.

Для клиники было выделено помещение, в ремонт которого Церковь адвентистов седьмого дня вложила около 5 000 долларов. Вскоре в Марксштадт из Красноярска переехал врач-окулист Шеффер, который, хотя и не был членом Церкви АСД, согласился возглавить новую клинику.

В июне 1925 года по инициативе Конради было достигнуто согласие об открытии в клинике второго отделения - по лечению заболеваний уха, горла, носа, и из Германии для работы в клинике прибыли врачи К. Клепциг и Пауль Шмид, а также медицинская сестра Тони Мартин. В клинике работала медсестрой и Н. Вильсон, родная сестра председателя Южного областного союза Яна Вильсона. 18 августа 1925 г. Клепциг открыл клинику по лечению заболеваний уха, горла и носа. Обе клиники располагали стационаром на 25 коек. С первых же дней работы в клинику устремился поток больных. Следует отметить, что лечение в клинике было бесплатным. Медперсоналу приходилось работать по 12 часов в день. В первый месяц работы в отделении ухо, горло, нос проходили через амбулаторное лечение более 200 человек ежедневно. А в обоих отделениях клиники за первые восемь месяцев работы прошли курс лечения 2 430 больных.

Видя успех медицинского учреждения Церкви АСД, меннонитская колония Куппенталь, расположенная к югу от Марксштадта, обратилась к Церкви АСД с просьбой открыть такую же клинику и у них. Однако реализовать свою медицинскую программу в более широком масштабе церкви не удалось. Прежде чем удалось что-либо организовать в других регионах, отношение правительства к развитию церковной медицины изменилось, и вскоре вся медицинская работа Церкви адвентистов седьмого дня в России была свернута*. (*SDA Encyclopedia. P. 1528).

Более серьезный след Церкви АСД в 20-е годы удалось оставить в деле восстановления сельского хозяйства, организовав целый ряд образцовых коммун, сельскохозяйственных артелей и коллективных хозяйств.

Еще при царской власти известный исследователь русского сектантства В. Д. Бонч-Бруевич проводил исследования, связанные с ролью сектантов в пролетарской революции. Не разделяя их верований, он, тем не менее, отдавал должное их практической жилке, умению добротно вести хозяйство. В связи с голодом и разрухой в стране в октябре 1921 г. Наркомзем опубликовал воззвание «К сектантам и старообрядцам, живущим в России и за границей». В воззвании подчеркивался многовековой опыт общинной жизни сектантов и старообрядцев, уходящий корнями в историю раннехристианской церкви, приводились даже слова из «Деяний святых Апостолов»: «И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Сектантам, освободившимся от господствовавшей и угнетавшей их государственной православной Церкви, предоставлялась теперь «полная возможность широкого объединения на трудовой почве в сельском хозяйстве решительно во всех его отраслях». С целью более эффективного вовлечения протестантов в восстановление сельского хозяйства Наркомземом была создана особая комиссия, которая называлась «Комиссией по заселению совхозов, свободных земель и бывших имений сектантами и старообрядцами» - сокращенно ОРГКОМСЕКТ. В состав этой комиссии входил и В. Д. Бонч-Бруевич.

В 1924 г. в одном из номеров газеты «Правда» появилась статья Бонч-Бруевича, в которой он называл сектантов «примерными тружениками», формирующими экономический авангард в деревне. Он подчеркивал, что не использовать огромный потенциал сектантов в экономическом развитии России будет просто преступным*. (* Правда. -1924, №108).

Свою позицию Бонч-Бруевич представил ведущему государственному деятелю тогдашней России, председателю ЦИК СССР М. И. Калинину, который, будучи крестьянином по происхождению, считался экспертом в области сельского хозяйства среди руководителей Верховным Советом. Тот одобрил предложение Бонч-Бруевича об экономическом сотрудничестве с сектантами и обещал всячески содействовать этому.

Вопрос обсуждался на XIII съезде коммунистической партии в мае 1924 года. Несмотря на сильную оппозицию, съезд все же принял следующую резолюцию:

«Особенно внимательное отношение следует проявить к сектантам, многие из которых преследовались при царском режиме, а теперь проявляют себя очень активно. Умелым подходом следует добиться того, чтобы значительный экономический и культурный потенциал сектантов направить в русло советской работы. Поскольку сектантов много, подобная попытка имеет огромное значение»**. (** Walter Kolarz, Religion in the Soviet Union, 1961. P. 288).

Народный комиссариат сельского хозяйства, который лучше, чем кто-либо, видел ту огромную роль, которую могут сыграть хозяйства, организуемые сектантами, в восстановлении экономики страны, оказал серьезную поддержку проведению этой резолюции в жизнь. Некоторые руководители предлагали даже передать сектантам все отстающие хозяйства.

Используя столь благоприятные возможности, Церковь АСД поддержала инициативу многих верующих, направленную на создание сельскохозяйственных коммун. Одной из первых адвентистских коммун была коммуна «Братский труд», организованная недалеко от города Красноград на Украине*. (*К. Petrus, Religious Communes in the USSR (Research Program on the GSSR, New York). P. 19). Еще во время страшного голода в России в 1922 году талантливый крестьянин и прекрасный организатор Конрад Калиниченко попросил у властей разрешение на организацию коммуны. В то время государство было радо любому проекту, направленному на решение продовольственной проблемы.

Калиниченко получил в свое распоряжение 200 гектар добротной земли бывшего барского имения и приступил к работе. Ему удалось собрать и привлечь к труду около 200 адвентистов, живших в округе. Они построили общежития, школу, молитвенный дом, пищеблок, прачечную, портняжную мастерскую и обувной магазин. Затем все переехали в эти общежития и стали жить, как одна большая семья. За исключением детей, жен и личной одежды, все остальное у них было общее.

Очень быстро коммуна встала на ноги и стала производить многие виды сельскохозяйственной продукции, не пользуясь никакими государственными дотациями. Более того, коммуна сама выделяла деньги на осуществление местных культурных

проектов, а также для помощи бедным в окружающих селениях. Неудивительно, что вскоре коммуна стала пользоваться высоким авторитетом.

Калиниченко расставил опытных и знающих людей как ответственных за все направления деятельности коммуны. Коммунары следовали прогрессивной четырехчастной ротационной системе засевания почвы, они разводили скот, насаждали сады, занимались овощеводством, производством пшеницы, пчеловодством. Для хранения и переработки продукции были построены огромные амбары, сыроварни и маслодельни. Была своя мельница.

Ответственные лица входили в совет, который возглавлял Калиниченко. Совет решал все вопросы, связанные с жизнью и деятельностью коммуны. Если вставала сверхсерьезная проблема, совет созывал общее собрание, на котором вопрос решался путем голосования членов коммуны.

Коммуна жила по строгим правилам. Согласно внутреннему распорядку, запрещалось потребление спиртных напитков, табакокурение, распевание песен сомнительного содержания. Рабочий день летом продолжался от восхода солнца и до захода. Подъем, обед, отбой отмечались ударами колокола. Согласно уставу, члены коммуны могли в любое время выйти из коммуны. Коммуна также имела право за определенные нарушения исключать своих членов.

В коммуне все праздновали субботу, а также отдыхали и в воскресенье, чтобы не задеть религиозных чувств православного населения. По воскресеньям члены коммуны обычно приглашали к себе соседей на библейские курсы и общественные богослужения. В конце 20-х годов, с началом массовой коллективизации, коммуна, которая насчитывала к тому времени уже более 300 членов, была разогнана. Дошли сведения и о других подобных колониях. В Крыму в районе Джанкоя, 12 бедных адвентистских семей (всего около 40 человек), получив от правительства землю, организовали сельскохозяйственную артель, назвав ее «Новый путь». Вот как описывает свои впечатления после посещения артели в 1927 г. руководитель Церкви АСД в СССР Г. И. Лебсак: «Из Бахчисарая я отправился в новый сельскохозяйственный коллектив адвентистов (артель «Новый путь»). Бедняки-адвентисты получили от Советского правительства землю и поселились на ней. Поселок насчитывает около 12 семейств, составляющих с детьми 40 душ. Все их домики построены из саманных кирпичей; они небольших размеров, но содержатся чисто. Улица тянется по берегу небольшой степной речки, богатой рыбой. Летом, однако, речка высыхает, и вода застаивается лишь кое-где в глубоких и узких местах. Так как артель находится на расстоянии 6-14 км западнее железнодорожной станции Джанкой и Таганаш и почва довольно плодородная, то при усердном труде всех членов коллектива артель ожидает хорошее будущее. Жилое помещение, сад, картофельное поле и бахчу под арбузы каждый член имеет особо и обрабатывает своими силами, поля же обрабатываются сообща, и весь урожай хлеба распределяется пропорционально рабочей силе и рабочему скоту»*. (*Der Aduentbote. Июнь 1927. - С. 19; Голос истины. - 1927, №5. -С. 26, 60).

Посетив колонию, Лебсак запросил у Генеральной конференции для колонистов трактор. На ввоз трактора, плуга и других дополнительных механизмов Лебсаком была получена лицензия. Все, что запрашивалось Лебсаком для этой фермы, было отправлено через представителя СССР в Нью-Йорке в Крым. Пожалуй, это единственный случай сотрудничества Всемирной адвентистской Церкви с Советской властью в области сельского хозяйства*. (*Lohne, Alf. Aduentists in Russia (Washington: Review and Herald, 1987), 93, 94).

В местечке Орлов, что в горном районе Киргизии, местная община АСД, состоящая из 130 членов, организовала три сыроварни, перерабатывая молоко, поступающее из соседней колонии менонитов. Прекрасный «голландский» сыр адвентистского производства пользовался у населения большим спросом.

Еще несколько коммун были организованы на Украине, одна из них, в районе Днепропетровска, называлась «Царство света», другая - «Братская любовь». Честный и добросовестный труд, трезвый образ жизни коммунаров позволяли протестантским коммунам быстро становиться на ноги и достигать небывалых успехов. Большевистская печать не могла умалчивать о процветании трудовых коммун протестантов, которые подчас ставятся в пример другим советским хозяйствам. О сельскохозяйственном опыте сектантов открыто говорилось на 1 Всероссийском съезде сектантских сельскохозяйственных и производственных объединений, организованном большевиками в Москве. Бывший студент Московской духовной академии, ставший убежденным толстовцем, а в советское время инструктором сельскохозяйственных коммун Наркомзема Иван Трегубов не уставал убеждать свое начальство, что «коммунизм гораздо успешнее и прочнее насаждается сектантскими коммунами, чем советскими коммунами». Однако хозяйственные успехи протестантских общин пробуждали «первородный революционный инстинкт: отнять и поделить»*. (*Александр Нежный. Уроки сектоведения // Московские новости. - 1999. - 12 января.). Контраст между процветающими протестантскими хозяйствами и советскими колхозами вскоре стал настолько очевидным, что мириться с этим коммунистическая партия уже не могла. Наркомзем СССР был осужден за финансирование и поддержку протестантских кооперативов, а В ЦИК было дано указание запретить их кредитование. В ноябре 1929 г. ЦК ВКП(б) принял решение о ликвидации протестантских колхозов. Среди обвинений, предъявляемых коммунам, были следующие:

- проникновение в коммуны буржуазно-кулацких элементов;

- тенденция к удержанию в коммуне всех продуктов общественного производства;

- организованное бойкотирование выполнения воинского долга;

- влияние, оказываемое на коммуны со стороны руководителей центральных учреждений той или иной секты, и т. д.** (Клибанов А. И. Пятьдесят лет научного исследования религиозного сектантства // Вопросы научного атеизма. Вып. 4. - 1967.-С. 360, 361).

Итак, к сожалению, насильственная коллективизация, обвинения в религиозной пропаганде помешали дальнейшему развитию этого уникального эксперимента с христианскими коммунами в Советском Союзе. Вот почему в начале 30-х годов практически все христианские коммуны были ликвидированы.

Многого удалось добиться Церкви АСД в 20-е годы и в области издательского дела. Еще в 1918 г. Г. И. Лебсаку удалось организовать в Киеве издательство под названием «Патмос», которое начало издавать журнал «Голос истины». Однако из-за бумажного кризиса в стране печатание журнала было приостановлено. Только в начале 1925 года, после переезда в Москву, адвентистское издательство «Патмос» приступило к изданию ежемесячных журналов Der Adventbote на немецком и «Голоса истины» на русском языке. Кроме этого, издательство выпускало ежеквартальные уроки субботней школы. Тираж каждого издания был сравнительно невысок - всего 2 000 экземпляров. В издательстве работали П. А. Свиридов, А. Г. Галаджев, Янцен, А. М. Демидов, М. Блау, Е. Максимова и др.

В том же году в Киеве возобновляется деятельность адвентистского издательства под названием «Патмос», которое вернулось к изданию журнала «Благая весть», выпуск которого был прекращен в 1919 году также из-за отсутствия бумаги. Теперь этот 32-х страничный журнал выходил под названием «Благовестник» один раз в квартал. Редактировал его И. А. Львов. Тираж журнала составлял 2 000 экземпляров. Издательство печатало и другие духовные брошюры небольшого объема. Интересно отметить, что даже такая скромная издательская деятельность адвентистов вызывала неудовольствие Русской Православной Церкви, которой было с чем сравнивать свою практически свернувшуюся печать. Несмотря на то, что в этот период, сетовали православные, даже государство переживало «жестокую нужду в бумаге», сектанты ухитрялись издавать периодическую и непериодическую литературу*. (*Степанов (Русак). Свидетельство обвинения. Часть 2. - М., 1980. -Сб.).

Особую нужду верующие люди в то время испытывали в Библиях на русском языке. Говорят, что в Сибири Библия продавалась за сумму, эквивалентную 100 долларам, в отдельных местах на Библию можно было поменять корову или лошадь.

В 1926 году евангельским христианам, баптистам и адвентистам было разрешено совместно отпечатать 25 000 экземпляров синодальной Библии на русском языке в государственной типографии в Ленинграде**. (**SDA Encyclopedia. P. 1529.). Следом было получено разрешение на издание такого же количества Библий карманного формата в Киеве. «Голос истины» по поводу этого издания писал: «Это новое издание Библии является первым изданием Библии издательством адвентистов седьмого дня не только в СССР, но и во всем мире и будет новым памятником в истории литературы»***. (*** Голос истины. - 1927, № 7. - С. 28). От каждого из изданий Церковь АСД получила по 5 000 Библий. Библия в кожаном переплете продавалась в те дни за семь рублей, в коленкоровом - за три с половиной рубля.

Впервые за всю историю Государства Российского другая церковь, не Русская Православная, получила возможность отпечатать Библии. В дополнение к этим русским Библиям адвентисты получили разрешение на ввоз 1 000 немецких Библий и 1 000 сборников духовных гимнов на немецком языке из Гамбурга. В это же время была отпечатана и небольшая Симфония.

Особую радость у членов Церкви АСД вызвал изданный в 1927 г. в Москве издательством «Патмос» пятитысячным тиражом сборник духовных песнопений с нотами под названием «Псалмы Сиона». В него вошло 525 гимнов, многие из которых были составлены и написаны в России. В работе над сборником приняли участие такие адвентистские авторы, как Е. Шарыпанова, О. Гончарова, Н. Николаев. В переводе текстов псалмов с английского, немецкого, латышского, а также в написании оригинальных текстов принимали участие и известные проповедники церкви, такие как В. М. Тегатоне, Я. Я. Вильсон, Г. А. Григорьев, Г. И. Горелик и др. Следует сказать, что до этого, на протяжении почти 40 лет, адвентисты на своих богослужениях вынуждены были пользоваться маленькими сборниками гимнов, покупаемыми у баптистов и евангельских христиан. Библии, изданные в Ленинграде, а также Псалмы Сиона отличались высоким качеством. Тогдашний президент ГК Церкви АСД У. А. Спайсер, получив экземпляр «Псалмов Сиона» в мягком кожаном переплете с золотым обрезом, писал в письме Г. И. Лебсаку: «Я получил от тебя один экземпляр вашей книги Псалмов. Это прекрасная книга. Ваши печатники в Москве работают превосходно. Переплет великолепный. Мы радуемся вместе с нашими собратьями в России. Они, наверное, будут великим благословением для ваших сердец. Я также получил от тебя один экземпляр Библии малого формата, которую вы напечатали. Как хорошо, что наши собратья в этой великой стране имеют эти книги и могут употреблять их для славы Божьей»*. (Голос истины. - 1928, № 16. - С. 196).

Что касается образовательной деятельности, то ничего серьезного в двадцатые годы Церковь АСД в России организовать так и не успела, хотя отдельные попытки готовить церковнослужителей предпринимались. Так, например, осенью 1920 г. в артели «Колос добра» в Воронежской губернии были организованы трехмесячные миссионерские курсы для молодых служителей церкви, В организационный комитет курсов входили И. А. Львов, В. М. Теппоне и А. Эглит.

В 1921 году группа студентов из 25 человек проходила интенсивный курс обучения в Киеве. Там же, в Киеве, в 1925 году были открыты трехгодичные курсы, на которых преподавали опытные служители церкви, входящие в состав совета униона и конференций. В летнее время слушатели этих курсов занимались книгоношеством, разъезжая по разным городам союза. В 1929 году курсы были закрыты.

В 1924 году Советом ВСАСДа было принято решение об открытии шестимесячных библейских курсов. Южно-Российский унион подготовил для курсов свою канцелярию в Ростове-на-Дону, однако разрешения властей на проведение таких курсов получить так и не удалось, несмотря на почти двухлетние переговоры. Было принято новое решение - ходатайствовать об организации учебных курсов в Москве.

В 1927 году Генеральная конференция выделяет из средств так называемой «Большой недели» десять тысяч долларов для России в надежде на получение разрешения на открытие регулярно действующего учебного духовного заведения. Но и эта попытка обеспечить духовное образование адвентистской молодежи, к сожалению, не удалась, поскольку вскоре всю систему образования советская власть подчинит жесткому государственному контролю.

Итак, несмотря на то, что религиозная ситуация в стране в двадцатые годы оставалась крайне нестабильной, тем не менее для протестантов, переживших до 1917 года времена гонении и преследований как со стороны государства, так и со стороны господствующей церкви, период с 1917 по 1927 годы можно назвать относительно благоприятным. В этот период протестантам, в том числе и адвентистам седьмого дня, удалось сделать очень многое, своей социальной активностью им удалось в какой-то степени даже поднять свой авторитет в советском обществе. Неслучайно некоторые западные исследователи называют период с 1917 по 1927 гг. «золотым десятилетием»*. (*См например, Kent R. Hill, The Puzzle of the Soviet Church (Portland, Oregon: Multnomah, 1989), 115; Jim Forest, Religion in the New Russia (New York: Crossroad, 1990), 130.). И хотя с данным утверждением согласны далеко не все**, (**См., например, Григоренко А. Ю. Эсхатология, миллена-ризм, адвентизм: история и современность. - СПб.: Европейский Дом, 2004. - С. 322). оценки данного периода многими руководителями церкви были

весьма оптимистичными. Лидер Церкви АСД в 20-е годы Г. И. Лебсак был вполне искренен, когда по случаю 10-летия советской власти в 1927 г. писал: «Пролитые слезы и невинная кровь мучеников прямо вели к Февральской и затем к более основательной Октябрьской революции, в результате чего все цепи пали, тюремные двери раскрылись, и веками угнетенный народ стал свободен». Оценивая путь, пройденный церковью за десять лет, и сравнивая положение церкви при советской власти с царским временем, Лебсак продолжает: «Можем ли сегодня мы как религиозная община сказать, что все, обещанное нам в конституции и декретах, действительно исполнено сов властью? - Да, в данный момент мы находимся в гораздо лучшем положении, чем десять лет тому назад». Не зная того, что политике заигрывания советской власти с сектантами приходит конец, не зная истинных планов ОГПУ и Союза воинствующих безбожников о тотальном искоренении религии из сознания советского народа, Лебсак заканчивал свою статью с надеждой на лучшее будущее: «...Пусть никогда не будут отменены конституция и декреты об отделении церкви от государства в СССР! Здравомыслящие религиозные граждане постоянно будут желать этого и с благодарностью будут признавать это отделение для блага своей веры и государственной жизни Советской страны»*. (* Голос истины. - 1927, №11).

Не пройдет, однако, и года, как адвентисты седьмого дня прочувствуют на себе всю безбожную личину нового режима, перешедшего в решительное наступление на свободу совести. Случится это на очередном 6-м съезде Церкви, где разыграется самая настоящая драма по подавлению свободного волеизъявления членов церкви, и церковь будет повергнута в пучину многих скорбей и испытаний.

Вопросы для обсуждения:

1. Что представляла собой Церковь адвентистов седьмого дня в Советском Союзе в середине 20-х гг. XX столетия?

2. Как характеризовалась Церковь АСД в рассматриваемый период в большевистской литературе?

3. Почему советских исследователей в 20-е годы так сильно интересовал социальный состав Церкви адвентистов седьмого дня?

4. Каким образом Церковь адвентистов седьмого дня пыталась реализовать свою медицинскую программу?

5. Почему Наркомзем проявлял столь сильный интерес к сектантским хозяйствам?

6. Каким образом Церковь АСД пыталась внести свою лепту в дело восстановления сельского хозяйства в стране?

7. Каким образом в середине 20-х годов удовлетворялись нужды советских протестантов в Библиях?

8. Какие периодические издания печатала Церковь АСД в 20-е годы и где?

9. Что удалось сделать Церкви адвентистов седьмого дня в 20-е годы в плане подготовки церковнослужителей?

10. Как можно оценить деятельность Церкви АСД в Советском Союзе в первое десятилетие советской власти? Согласны ли вы с позицией некоторых исследователей, называющих первое десятилетие советской власти «золотым десятилетием» для протестантизма?

Глава 21. Трагедия 6-го всесоюзного съезда

Изменение отношения к Церкви после 1927 г. Попытки Церкви АСД отстоять свои права. Условия созыва 6-го съезда. Повестка съезда. Решение о реорганизации унионных конференций и перерайонировании. Резолюция по поводу реформационного движения. Вопрос о воинской повинности. Решение против совести.

Уже в 1927 году руководители Церкви АСД в России почувствовали, как меняется политика государства по отношению к религии. Атеистическое государство постепенно начинает предпринимать попытки подчинения церкви себе. И хотя до жесткого «сталинского» законодательства о религиозных культах от 8 апреля 1929 г. оставалось еще два года, деятельность церкви все более и более ограничивается, над всеми направлениями деятельности общин устанавливается неусыпный контроль, который с каждым днем усиливается, проникая во все поры церковного организма. Государство все бесцеремоннее начинает вмешиваться в дела церкви, навязывая ей свою волю. Ответственные проповедники подвергаются давлению, их начинают заставлять принимать решения, которые выгодны «властям».

По свидетельству Г. И. Лебсака, его часто вызывали в Совет по делам религиозных культов для отчета. Однажды он пришел оттуда растерянный и встревоженный и рассказал в редакционном отделе «Голоса истины» редактору журнала А. М. Демидову, что Литотдел возвратил нам журнал, заявив, что в таком виде он теперь печататься не будет - некоторые статьи нужно изменить, другие совсем опустить. И все это несмотря на то, что все статьи были чисто духовного содержания*. (*Парасей А.Ф. Возникновение и развитие адвентистов седьмого дня в России. Машинопись. - С. 59).

25 ноября 1927 г. Г. И. Лебсаком, И. А. Янценом и А. М. Демидовым было написано большое открытое письмо, адресованное в Народный Комиссариат внутренних дел, с описанием тех проблем, с которыми все чаще и чаще стали сталкиваться руководители адвентистской Церкви. Прежде всего, в письме шла речь о произволе местных властей, проявляющемся в незаконной практике закрытия молитвенных домов и их передаче под другие нужды.

Серьезное беспокойство авторов письма вызывала также и все расширяющаяся практика регистрации проповедников в Уисполкомах, прежде чем они смогут выступать с проповедями даже в зарегистрированных общинах вверенной им церковью территории. Все чаще и чаще адвентистские проповедники получали отказ в регистрации со стороны властей, ссылавшихся на директивы из Москвы, согласно которым все общины и группы должны пройти перерегистрацию с внесением в уставы своих организаций пункта об обязательном несении всех государственных повинностей, в том числе и службы в Красной Армии.

Большую озабоченность руководителей церкви вызвала и все ужесточающаяся цензура периодических изданий Церкви АСД. «На что мы желаем обратить Ваше особое внимание, - указывали авторы письма, - так это на то, что исключаются зачастую совершенно невинные статьи чисто релитиозно-нравственного содержания. Например, нам не разрешают писать об истории адвентизма как за границей, так и в бывшей царской России, обо всем пережитом нами в то время, о преследованиях за веру и т. п. Не разрешают писать и о здоровом образе жизни в свете Библии и гигиены, о вреде алкоголя и табака и других возбуждающих средств, т. е. о том, что составляет почти половину учения АСД и что мы должны как-то разъяснять, и не раз и не два, нашим новым и старым членам. Вычеркивают даже статью против эмиграции в Америку, где мы указываем нашим общинам, что ныне нет никаких оснований выезжать за пределы СССР»*. (*Из Архива Церкви АСД. Съезды и переписка).

В конце письма перечислялись пожелания и просьбы, среди которых, в частности, было:

- решение вопросов с молитвенными домами;

- урегулирование вопроса о свободном посещении проповедниками церкви своих общин и групп;

- недопущение издания местных циркуляров, ограничивающих район деятельности проповедников;

- облегчение цензурных правил;

- решение вопроса о скорейшем открытии в Москве Библейского института.

Наивно полагая, что их голос будет услышан, авторы письма терпеливо ожидали ответа. Однако в ответ последовало лишь ужесточение государственно-конфессиональной политики, еще большие ограничения в деятельности проповедников, еще более драконовская цензура.

Вот в такое время в обстановке нарастающей тревоги и неопределенности и собрался в Москве 6-й Всесоюзный съезд Церкви АСД. По уставу этот съезд должен был состояться еще в 1927 году, но поскольку в этом году проходили областные съезды, на которых избирались делегаты на Всесоюзный съезд, последний был отложен до 1928 года.

6-й Всесоюзный съезд проходил в Москве с 12 по 19 мая в храме св. Петра и Павла на Большой Якиманке. В те годы в этом храме проводила регулярные богослужения московская община евангельских христиан. Все дни работы съезда по вечерам в храме Петра и Павла проводились публичные богослужения, на которые собиралось от 800 до 1 000 человек. Для членов пяти московских общин АСД дни работы съезда остались в памяти как время незабываемого братского духовного общения.

На съезде присутствовало 84 делегата, которые были избраны по принципу: один делегат от каждого областного союза, по одному делегату от 200 членов и плюс все члены Совета Всесоюзного Союза.

Съезд получил многочисленные письма и приветственные телеграммы из многих городов СССР, а также из-за рубежа от руководителей Европейского дивизиона - Кристиана, Лизинга и Конради.

Повестка дня съезда, разрешенная Наркомвнутдел РСФСР, включала в себя следующие вопросы:

1. Доклады с мест.

2. Доклады Центрального Исполнительного органа 5-го Всесоюзного съезда АСД о своей деятельности за истекший период за время с пятого съезда, статистика, финансовая отчетность и финансовые вопросы.

3. Перерайонирование территории областных союзов и пересмотр устава ВСАСДа.

4. Духовная жизнь общины, семьи и отдельных членов; хоровое пение и духовная музыка.

5. Вопрос о несении воинской повинности членами АСД.

6. Издание литературы.

7. Об открытии Библейского института для подготовки работников для общин и союзов.

8. Переизбрание Исполнительного органа и работников Союза.

9. Выборы делегатов на Европейский и Всемирный съезды.

10. Текущие дела.

Под разрешением на проведение съезда стояла подпись народного комиссара внутренних дел В. Толмачева*. (* Отчет 6-го Всесоюзного съезда АСД. - Киев, 1928. - С. 6).

На съезде председательствовали Г. И. Лебсак, И. А. Львов, Я. Я. Вильсон, секретарями были избраны П. А. Свиридов и А. Ф. Аузин.

Отчеты пяти областных союзов и областных районов показали, что «реорганизация и все намеченные 5-м съездом мероприятия в течение прошедших четырех лет были полностью проведены в жизнь и, таким образом, было сохранено единство духа, учения и организации».

На съезде сообщалось, что в течение последних четырех лет в 60 общинах и группах было принято крещением и голосованием 7 689 новых членов. Таким образом, на 1 января 1928 года Церковь АСД насчитывала 13 404 члена, 62 рукоположенных

проповедника и 112 благовестников, библейских, пробных и конторских работников.

В принятых решениях было обращено особое внимание на необходимость оживления, сохранения и поднятия духовной жизни в общинах. Особо подчеркивалась необходимость в библейских курсах. Съезд отметил насущную потребность:

1) в издании на украинском языке Библий, Псалмов Сиона с нотами, субботних библейских бесед, журналов и другой литературы;

2) в издании Псалмов Сиона без нот на армянском языке;

3) в издании журналов с включением субботних библейских бесед на армянском и эстонском языках;

4) в издании мелких брошюр, излагающих основы нашего вероучения, а также библейской Симфонии на русском языке*. (*Отчет6-го Всесоюзного съезда АСД. -Киев, 1928. -С. 19). Как подчеркивается в материалах съезда, в целях сокращения расходов на технический аппарат и использование работников для непосредственной работы в общинах, съездом был изменен Устав и произведено перерайонирование областных союзов. Так, Северный и Восточный областные союзы были слиты в один Северо-восточный, а Дальне-Восточный областной район был присоединен к Сибирскому. Средняя Азия была присоединена к Юго-восточному областному Союзу. Было утверждено, что областные союзы должны включать в себя 2 500 и более членов, а союзы общин - не меньше 500. Таким образом, Всесоюзный союз состоял теперь из четырех укрупненных областных Союзов:

1. Северо-восточный областной союз с центром в Москве, председатель Я. Я. Вильсон.

2. Всесибирский областной союз с центром в Новосибирске, председатель Б. X. Шмидт.

3. Всеукраинский областной союз с центром в Киеве, председатель Г. И. Цират.

4. Юго-восточный областной союз с центром в Ростове-на-Дону, председатель П. А. Свиридов.

На съезде был зачитан и принят Устав Всесоюзного Федеративного Союза АСД. Поскольку в этом же году Европейский дивизион был разделен на четыре части, Федеративный Союз АСД в СССР теоретически можно было считать дивизионом Всемирной Церкви АСД. В Yearbook за 1929 год Церковь АСД в СССР значится как Союз (дивизион) АСД в СССР.

Съезд закончился торжественным субботним богослужением, на котором были рукоположены в сан проповедника 8 человек, причем, из них 6 - русских, 1 - немец и 1 - латыш: Н. М. Барановский, И. А. Верещак, А. П. Хавренко, А. Ф. Дудко, Л. В. Жуков, Н. И. Гадюкин, Д. К. Ремферти А. Ф. Аузин.

Возвращаясь к вопросу о реорганизации, следует отметить, что укрупнение и перерайонирование союзов скорее всего отражало волю властей, желающих видеть сокращение количества церковных организаций и таким образом отразить в отчетах процесс отмирания религии в советском обществе. Навязанной участникам съезда была и новая формулировка 13-го раздела Устава, посвященного ликвидации Всесоюзного Федеративного Союза. Этот раздел в новой формулировке выглядел следующим образом: «Всесоюзный Федеративный Союз может быть ликвидирован по постановлению съезда, при согласии на то двух третей числа делегатов, или же властью СССР». Таким образом, реорганизация, имевшая место на 6-м съезде, фактически означала начало процесса ликвидации церковной организации адвентистов седьмого дня в Советском Союзе.

В одной из резолюций съезда подчеркивалась опасность лжеучений и заблуждений. Конечно же, в первую очередь имелось в виду реформационное движение, которое, начавшись в 1914 году в Германии, перекинулось и на Церковь АСД в России:

«Мы обращаем внимание наших членов на то, что опасности для церкви создают не иноверческие организации, но те, которые вышли от нас... Поэтому мы предлагаем всем нашим членам решительно отмежевываться от таких, как, например, лжереформисты, называющие себя «Адвентистами седьмого дня реформационного движения», которые, увлекаясь ложно понятым благочестием, стремятся к нарушению единства стада Христова. По отношению к принадлежащим к подобного рода лжеучениям мы должны занять такое положение, чтобы они почувствовали, что они не наши братья, а сучья, отломанные от Божьей маслины, чтобы такое прекращение нашего общения с ними устыдило бы их и привело к раскаянию. Кроме того, общины и группы должны помнить, что они отвечают за все, что говорится с кафедры, поэтому наши собраться не должны допускать к проповеди всякого приходящего к ним, а от приезжих требовать удостоверения от исполнительных органов, избранных на наших съездах, которые уполномочивают говорить проповеди в общинах и группах»*. (* Отчет 6-го Всесоюзного съезда АСД. - Киев, 1928. - С. 20).

Проблема, которую Церковь АСД озвучила на этом съезде, была, как мы увидим далее, не новой, и, судя по тому, что о ней пришлось говорить на таком представительном собрании, представители ре-формационного движения в последнее время резко активизировались. Вынося проблему реформационного движения в резолюцию съезда, делегаты, однако, не догадывались, что другой резолюцией они усугубят эту проблему настолько, что решить ее будет уже практически невозможно, по крайней мере, в последующие несколько десятилетий.

Как известно, на съезде бурно обсуждался вопрос о несении воинской повинности членами Церкви АСД. Делегатами съезда была принята резолюция, вызвавшая в последующем целую бурю недоумения и смущения в адвентистской среде, как в России, так и за рубежом. Содержание ее следующее:

«Основываясь на учении Священного Писания Ветхого и Нового Завета (1 Цар. 8:10-12; 10:25; Лк. 20:25; Рим. 13:1-8; Тит. 3:1), согласно которому правительство является Божьим установлением для наказания злых во благо добрым, а также принимая во внимание Декларацию пятого Всесоюзного съезда АСД о нашем отношении к Советской власти, шестой Всесоюзный съезд настоящим разъясняет и постановляет, что АСД обязаны отдавать «кесарево кесарю, а Божье Богу», неся государственную и военную службу во всех ее видах на общих для всех граждан законных основаниях.

Всякого, кто будет учить иначе и побуждать к уклонению от несения государственных повинностей, съезд рассматривает как лжеучителя, идущего против учения Св. Писания, отделяющегося от единства Церкви Божьей и ставящего себя вне организации АСД»*. ("Отчет 6-го Всесоюзного съезда АСД. - Киев, 1928. - С. 11, 12).

Резолюция была принята на седьмом пленарном заседании. В свете имеющихся церковных документов трудно объяснить, почему на 6-м съезде делегатами была принята столь неожиданная резолюция, которая в корне отличалась от Декларации 1924 года и от позиции Всемирной Церкви. Чувствуется, что подобное отношение к воинской повинности скорее всего церкви было навязано под давлением извне. Наркомвнутдел ожидал именно такого решения и потому дал добро на проведение съезда. Об этом свидетельствует соответствующая предсъездовская «подготовка» делегатов.

Известно, что накануне Всесоюзного съезда проходили съезды областных Союзов, на которых вопрос об отношении Церкви АСД к воинской повинности непременно поднимался, и уже тогда формировалось сознание будущих делегатов. Задолго до начала Всесоюзного съезда списки делегатов были представлены в Государственный административный отдел с заверением, что делегаты приготовлены к единодушной поддержке предъявленных требований.

Не полагаясь всецело на эти заверения и боясь срыва, государственные органы и сами проверяли делегатов. Например, Д. К. Ремферт, один из делегатов, прибывший на съезд из Ташкента, рассказывал, как перед выездом в Москву его пригласили соответствующие органы, чтобы выявить его готовность к предложениям и требованиям съезда.

Подобной «обработке» подвергались практически все делегаты будущего съезда.

Очевидцы рассказывали, что присутствующие на заседаниях съезда делегаты находились в состоянии растерянности, вопросительно посматривали друг на друга и, перешептываясь, пытались убедить себя в том, что каждый будет решать, как ему подскажет совесть*. (*Парасей А. Ф. Возникновение и развитие адвентистов седьмого дня в России. - С. 61.). Бывший главный редактор журнала «Голос истины» А. М. Демидов, с которым автору данных лекций приходилось неоднократно встречаться, поделился своими воспоминаниями о том трагическом времени. Не будучи избранным делегатом, Демидов, тем не менее, как редактор церковного журнала участвовал в работе съезда и был осведомлен относительно всего, что на нем происходило. Он вспоминает, как с огромной душевной болью делегаты рассказывали ему о предложенной для голосования резолюции по вопросу о воинской повинности, текст которой шел вразрез с всемирным курсом церкви.

«Ко мне в рабочую комнату, - рассказывал А. М. Демидов, - зашел Григорий Андреевич [Григорьев], сотрясаемый внутренним волнением и болью. Сквозь душившие его слезы он говорил, что такая декларация не должна быть принята. Он плакал потому, что этот документ противоречил принципам его совести, оттого ему было мучительно тяжело. Кое-кто пытался утешить Григорьева и других скорбящих с ним делегатов, но это было безуспешно»**. (** Демидов А. М. Воспоминания. - Из личного архива).

И все же резолюция, устраивавшая Наркомвнут-дел и противоречащая принципам Всемирной Церкви АСД, была принята. Тем самым Церковь АСД в России ввергла себя в пучину страшных испытаний, серьезнейших внутренних противоречий и многолетней конфронтации с активизировавшейся после съезда оппозицией в лице реформационного движения.

Совершенно ясно, что в то драматическое время адвентисты оказались не готовыми к защите своих идейных понятий и независимости церковных решений. Не был учтен печальный опыт, который пережили немецкие братья в первую мировую войну, опыт, породивший реформационное движение в церкви. И вот теперь благодатнейшая почва для адвентистов-реформистов была подготовлена шестым Всесоюзным съездом.

Но было бы неправильно считать, что именно 6-й съезд Церкви АСД породил в России реформизм. Реформационное движение в России уже существовало, более того, оно уже было оформлено организационно. Об этом, помимо уже упомянутой резолюции 6-го съезда, свидетельствуют хотя бы следующие факты.

Г. Цират, один из служителей Церкви АСД в Средней Азии, в своем письме Спайсеру, тогдашнему президенту ГК, высказывает тревогу относительно так называемых реформистов, которые вносят смущение в некоторые общины в Туркестане. Письмо датировано 24 ноября 1926 года*. (* Цират Г. Письмо У. Спайсеру. 24 ноября 1926 г. (Архив Генеральной конференции)). В том же году в журнале «Голос истины» было напечатано так называемое «Предостережение», в котором, в частности, верующие предупреждались «в виду различных лжеучений» быть предельно внимательными и осторожными при общении с незнакомыми людьми, которые желали проповедовать в их общинах*. (Голос истины. - 1926, № 9, 10. - С. 51. См. также обстоятельную статью Я. К. Реймера «Ложные пробуждения и реформация в свете Библии» в «Голосе истины». - 1926, №9-12).

Решение совета Юго-Восточного униона от 7 марта 1926 г. обращало внимание на то, что бывший проповедник церкви Г. А. Оствальд, лишенный сана и исключенный из членов церкви в октябре 1924 г. решением совета Всеукраинского униона, проводит раскольническую работу в общинах, склоняя членов церкви к учению реформационного движения. Интересно, однако, что Оствальд проходит по адвентистским справочникам (Yearbooks) 1925 и 1926 гг. как служитель Северо-Кавказской конференции. Сама Церковь Верных и Свободных АСД указывает на тот факт, что «верные и бескомпромиссные руководители, такие как Оствальд, были исключены из их среды» на 6-м съезде, который имел место в 1928 году.

На втором Среднеазиатском съезде АСД в Ташкенте в октябре 1927 года также говорилось о реформистах, которые действуют под ласкающим слух названием «Адвентистов реформационного движения», сея заблуждение и недоверие. Подчеркивалось, что это «крайнее направление догматически, так как у них есть такой пункт учения, который воспрещает употребление в пищу мяса, рыбы и всякого рода животных жиров. Кроме того, реформисты против всякого рода прививок от заразных болезней и догматически воспрещают вторичный брак, если даже причиною развода было прелюбодеяние. Кроме того, они запрещают своим членам состоять в каком бы то ни было союзе, даже профессиональном»*. (*Голос истины. - 1927, № 12. - С. 30, 31).

На втором съезде Средне-Кавказского союза общин (февраль 1927 г.) подчеркивалось, что «некоторые фанатики крайнего направления, выдавая себя за адвентистов-реформистов, среди которых Фишер и Зегессер, стараются увлечь учеников за собой»**. (**Голос истины, - 1927, № 2. - С. 28).

Таким образом, реформационное движение было широко распространено в России и до злополучного шестого съезда, хотя, без сомнения, его решения в значительной степени способствовали активизации этого движения в Церкви АСД. Ряд служителей церкви отказались идти на компромисс. Это стоило им не только делегатского мандата, но и церковного сана, а кому-то и самой жизни. Рассказывают об одном из участников съезда, который воздержался от голосования за резолюцию по военному вопросу. Сразу после приезда домой в Армавир он был арестован, и о последующей судьбе его родственники узнать так и не смогли. За несколько недель до съезда за отказ идти на уступки и за сближение с реформационным движением был лишен проповеднического сана и снят с церковной работы П. А. Манжура. А вскоре после съезда подал заявление об уходе с церковной работы известный проповедник И. А. Янцен. Заявил о своем выходе из состава служителей Церкви АСД и К. С. Шамков, первый рукоположенный проповедник Церкви адвентистов седьмого дня из числа русских. Оставили церковь и многие рядовые члены, усмотрев в происшедшем на 6-м съезде «великое отступление» от принципов Св. Писания. Сколько человек оставили Церковь АСД в 1928 г., сказать сегодня трудно, ясно лишь одно - компромиссными действиями церковь была окончательно расколота, а лидеры реформационного движения получили еще одно свидетельство своей правоты.

Последующая история церкви показала, что упования адвентистских лидеров на порядочность новой власти в плане уважения существующих законов оказались тщетными. Принятая резолюция не смогла спасти адвентистов и от раскручивающегося маховика репрессий, которые вскоре обрушились на церковь. Снова и снова история подтверждает старую истину: отступление от принципов, компромисс с совестью не может быть оправдан ничем, и ничем, кроме беды, не оборачивается. Осознание этого придет к церкви, к сожалению, спустя лишь много лет.

Вопросы для обсуждения:

1. В чем проявляли себя изменившиеся в стране условия для существования протестантских общин после 1927 г.?

2. Какую роль в созыве 6-го Всесоюзного съезда Церкви адвентистов седьмого дня играл Народный Комиссариат Внутренних Дел?

3. Какие вопросы в повестке дня 6-го съезда представлялись особенно актуальными?4. С чем, по-вашему, было связано так называемые перерайонирование и укрупнение унионных организаций?

5. Какую позицию заняли делегаты съезда по отношению к реформационному движению?

6. Какая резолюция была принята делегатами съезда по вопросу о несении воинской повинности, и в чем она отличалась от Декларации, принятой на 5-м съезде?

7. Каким образом принятая делегатами 6-го съезда резолюция по вопросу о воинской повинности отражала ужесточение политики в сфере государственно-церковных отношений?

Глава 22. Реформационный раскол

Предпосылки реформационного раскола в Германии. Церковь адвентистов седьмого дня в Германии в годы первой мировой войны. Злополучные письма в адрес военного командования. Сложный характер государственно-церковных отношений. Церковь АСД - «Вавилон»? Встреча руководства ГК с представителями реформационного движения в июле 1920 г. Декларация принципов от 2 января 1923 г. Церковь АСД в России и первая мировая война. Хилиастические ожидания и реформационное движение. Появление адвентистов-реформистов в России. Пятый Всесоюзный съезд и его роль в реформационном движении. Декларация шестого съезда. Основные руководители движения. Верные и свободные АСД. В. А. Шелков и его роль в реформационном движении в СССР. Диссидентский характер реформационного движения. Признание церковью ошибочности Декларации 1928 г.

По вопросу возникновения реформистского движения в Церкви АСД в России написано не так много. Нет ясности в понимании исходной точки раскола: первая мировая война ли это, как в Германии, или события, связанные с большевистским переворотом в октябре 1917 года и последующей гражданской войной? Какую роль играли решения 5-го и 6-го всесоюзных съездов Церкви АСД в расколе? Что было главным вопросом раскола - отношение к государственной власти, или так называемый «военный вопрос»? Какова связь между реформистами в России и Германии? Чтобы ответить на все эти вопросы, необходимо вернуться к событиям, имевшим место в самом начале первой мировой войны в Германии.

Общепринято считать, что именно война и объявленная в связи с этим всеобщая мобилизация, коснувшаяся многих молодых членов Церкви АСД в Германии, подготовила почву для раскола. Известно, что во время первой мировой войны в Германии было мобилизовано более двух тысяч адвентистов седьмого дня. Из них 257 были убиты. Но что интересно, благодаря миссионерской активности мобилизованных членов церкви 286 человек были обращены к Богу*. (*См. R. Markovic, «Noncombatancy in other countries than Gnited States» (Term paper, Andrews University, 1974), 29.). Многие исследователи считают, что в какой-то степени руководство Европейским дивизионом Церкви АСД оказалось совершенно неподготовленным к событиям августа 1914 года**. (**См., например, J. Hartlapp, «Military Service: A Comparative Study Between the New Testament Teaching and the Attitude of German Adventists» (M.A. thesis, Andrews University, 1993), 53. Roger G. Davis, «Conscientious Cooperators: The Seventh-day Adventists and Military Service, 1860-1945» (Ph.D. dissertation, George Washington University, 1970), 106). И хотя у Всемирной Церкви определенная позиция по вопросу о воинской повинности имелась, буквально через несколько дней после объявления всеобщей мобилизации, а именно 4 августа 1914 года, в адрес Военного Министерства в Берлине от имени Церкви АСД было направлено письмо, содержащее заявление, серьезно расходящееся с позицией Всемирной Церкви:

«Высокодостопочтенный господин генерал и военный министр! Ввиду того, что многократно наша точка зрения относительно отношения к власти, равно как и к всеобщей воинской повинности понималась неправильно, в особенности отказ от службы в мирное время в субботу считают фанатизмом, то я позволю себе Вашему Превосходительству в следующем покорнейше сообщить основные правила немецких АСД, особенно при настоящем военном положении. В то время, как мы стоим на основании Св. Писания и прилагаем старания провести в жизнь основы христианства и поэтому соблюдаем также данный Богом день покоя - Субботу и избегаем в этот день всякой работы, мы все же считаем себя обязанными в настоящее серьезное военное время встать на защиту отечества и при этих обстоятельствах сражаться с оружием в руках и в субботу...»*. (Helmut Kramer, The Seventh-day Aduentlst Reform Movement (German Reform) (Hagerstown, Maryland: Review and Herald, 1988), 8).

Письмо было подписано президентом Восточно-Германского униона Г. Ф. Шубертом. Позиция Шуберта, заявленная от имени всей Церкви АСД Германии, вызвала неоднозначную реакцию среди членов церкви. Многие члены церкви рассматривали заявление Шуберта как посягательство на их совесть, а также грубое нарушение принципов, которых придерживалась адвентистская Церковь, и прежде всего связанных с 4-й и 6-й заповедями Десятисловного Закона. Многие молодые люди отказывались брать в руки оружие. Некоторых из них зачисляли в медицинские части или отряды Красного креста, хотя были и такие, которые за отказ участвовать в войне шли под трибунал. В этой далеко не простой ситуации отдельные члены церкви заняли экстремистскую позицию, выражающуюся в объявлении конца земной истории. Согласно их пророчествам, окончание времени благодати придется на весну 1915 г. В своих заявлениях эти члены церкви резко выступали не только против церкви, отказывающейся публиковать их пророчества, но и против Германского правительства, начавшего войну. Реакция правительства была довольно жесткой. Многие церкви в Саксонии оказались закрытыми.

Чтобы как-то реабилитировать церковь в глазах правительства, несколько руководителей церкви пошли на шаг, который, к сожалению, лишь усугубил ситуацию. 5 марта 1915 года президент Европейского дивизиона Конради, уже упомянутый Г. Ф. Шуберт и президент Саксонской конференции П. Дрингаузен подписали еще одно письмо, отражающее, по сути, ту же самую позицию, которая была изложена Шубертом ранее. Письмо было отправлено на адрес Генерального штаба с копией командованию 7-го армейского корпуса в Дрездене. В письме, в частности, были следующие строки: «...В начале войны руководители общин адвентистов Германии по собственному побуждению еще раз дали совет своим военнообязанным членам во всем государстве ввиду настоящего бедственного положения отечества честно выполнять свои гражданские обязанности на основании Священного Писания также и в субботу, как это делают другие воины в воскресенье»*. (*Из истории Церкви АСД. Часть 2. - Заокский, 2001. - С. 153).

Хотя послано было это письмо от имени Европейского дивизиона, не все члены дивизионного комитета подписали его. Более того, некоторые из них выразили свой протест подобной позиции. Следует отметить тот факт, что большинство членов Исполнительного комитета европейского дивизиона жили вне Германии - в Дании, Англии, Франции, Венгрии, России, Швейцарии и Турции. Война, расчленившая территорию Европейского дивизиона, не позволяла осуществлять нормальные связи и поездки руководителей церкви*. (*SDA Encyclopedia. Revised ed. (Washington DC: Review and Herald Publishing Association, 1976), 1332).

Как же разворачивались события после того, как Л. Р. Конради, Г. Ф. Шуберт и П. Дрингаус сообщили немецкому Генеральному командованию и Военному Министерству б Берлине о том, что члены Церкви АСД, призванные к военной службе, готовы честно выполнять свои обязанности в субботу, как это делают другие воины в воскресенье? Церковь АСД в Германии оказалась в сложнейшем положении. Членам церкви как бы навязывалось сверху убеждение, с которым многие внутренне были не согласны, готовые защищать принципы Закона Божьего даже в эти сложные годы войны. Ревность в борьбе за попранные «святыни» быстро перекинулась на многие адвентистские церкви в Германии, став причиной разделения между членами церкви. Поскольку позиция несогласных или, как их тогда называли, экстремистов бросала тень на Церковь АСД в Германии и ее положение в обществе, таковых стали просто исключать из церкви. По свидетельству Якова Патта, ведущего историка

Церкви АСД в Германии, против позиции, занятой отдельными руководителями церкви, выступили около двух процентов немецких адвентистов. Эти исключенные и составили в последующем ядро так называемого реформационного движения в Германии. Инициаторами движения стали немецкие проповедники Г. Шпанкнабе и Эдмонд Доршлер, публично обвинившие руководителей церкви в отступлении от Божественных предначертаний. Хартлапп, однако анализируя причины возникновения реформационного движения в Германии, приходит к выводу, что война лишь выявила разделение, которое в церкви уже существовало. Он имеет в виду сложившуюся в церкви оппозицию по отношению к Конрада, его стилю руководства и его богословским взглядам, имевшую место еще до войны*. (*Hartlapp,82).

Бесспорно то, что три руководителя Церкви АСД в Европе в вопросе военной службы заняли позицию, вступающую в явное противоречие с официальной, исторически сформировавшейся позицией Всемирной Церкви АСД. В критическое время они взяли на себя личную ответственность за других решать, как те должны поступать в создавшихся обстоятельствах. Следует сказать, что занятая Шубертом, Конрада и Дрингаусом позиция никогда не одобрялась и не поддерживалась ни одним комитетом или советом Церкви адвентистов седьмого дня . (**SDA Encyclopedia, p. 1333).

В 1919 году представители нескольких фракций, отошедших от Церкви АСД, собрались вместе в Швейцарии, чтобы достигнуть видимого единства

и приготовиться для представления своих требований на предстоящем заседании совета Церкви АСД в Германии. Следует сказать, что к этому времени в реформистских кругах уже сформировалась определенная позиция относительно церкви-отступницы: она однозначно была причислена к «Вавилону». В реформистской литературе тех лет Церковь АСД представлялась как «жена-блудница, вступившая в дружбу с миром и царями земными и поклоняющаяся образу зверя».

С 21 по 23 июля 1920 года в здании семинарии во Фриденсау проходили переговоры между членами Совета Генеральной конференции А. Г. Даниэль-сом, Л. X. Кристианом, М. Е. Керн и Ф. М. Вилькоксом, с одной стороны, и 16 представителями адвентистов-реформистов - с другой. Президент ГК А. Даниэльс обратился к присутствующим с вступительной проповедью, в которой отразил точку зрения АСД по вопросу военной службы. Он, в частности, сказал следующее: «...Каждому гражданину необходимо лично решить, каково будет его отношение к власти согласно его совести... Мы не можем стоять между совестью человека и обществом. Каждый лично имеет право поступить по своему собственному убеждению и определить свой взгляд по отношению к войне»*. (* Из проповеди А. Даниэльса во Фриденсау 21 июля 1920 г).

На вопрос, какую позицию занимает ГК относительно соблюдения субботы во время войны и ношения оружия, А. Даниэльс ответил, что он не одобряет того заявления, которое было сделано, на встрече с руководителями реформистов, братьями во время войны; в нем нашли место выражения, о которых мы очень сожалеем.

Во время встречи три руководителя церкви, подписавшие тот злополучный документ (от 5 марта 1915 года), публично признали, что сделали ошибку, и выразили свое искреннее сожаление о случившемся. Однако с глубокой болью Конради рассказывал о методах, которые использовали реформисты, чтобы подорвать авторитет церкви: «В 1919 году реформисты издали журнал, в котором писали, что Церковь АСД является Вавилоном и все, находящиеся в ней, должны выйти, чтобы не погибнуть. Журнал назывался «Хранитель истины». Напечатан он был тиражом в 10 000 экземпляров. На первой странице большими буквами было написано: «Великое падение адвентистского народа». На другой была помещена следующая иллюстрация: слева была изображена женщина, облеченная в солнце, которая символизировала истинную гонимую церковь, а справа - «великая блудница», «Вавилон великий», который представлял официальную Церковь АСД, преследующую реформистов. Основным содержанием проповеди реформистов стало: «Пал, пал Вавилон», т. е. Церковь АСД. Свои мнения они пытались подтвердить выдержками из сочинений Е. Уайт, доказывая, что это апокалиптическое пророчество относится именно к Церкви АСД. Свой журнал реформисты пытались распространять не только среди членов АСД, но и многочисленным посетителям евангельских собраний, которые проводили адвентисты. Стоя обычно в проходе у дверей, они предлагали журнал и иногда говорили публике: «В этом журнале напечатана проповедь, которую только что говорил господин Конради». Многие очевидцы, сталкиваясь с явной ложью, спрашивали реформистов, почему они говорят неправду. На это те отвечали, что ради любви к истине можно говорить и неправду»*. (*Report of a Meeting with the Opposition Movement, July 21-23, 1920. Friedensau. P. 23). К сожалению, результаты встречи между представителями Генеральной конференции и лидерами реформистского движения не были столь утешительными. Последними высказывались претензии уже и к руководству ГК, которое отказывалось признавать так называемый военный вопрос «испытанием на верность». Согласно позиции реформистов, все исполняющие свой гражданский и воинский долг в соответствии со своей совестью должны быть исключены из членов церкви.

Для того чтобы прояснить общую церковную позицию по столь деликатному вопросу, 2 января 1923 года в г. Гланде, Швейцария, на заседании Комитета реорганизованного Европейского дивизиона была принята «Декларация принципов», в которой, в частности, говорилось: «Мы признаем земное правительство как постановленное Богом для сохранения безопасности, порядка, справедливости и спокойствия для всех людей и которое при исполнении своих конституционных прав должно получать поддержку от всех его верноподданных граждан.

Мы признаем законное право, которое имеет гражданское правительство, на налоги, пошлины, подати и на почтение и уважение со стороны верноподданных, как это завещано в Новом Завете.

Мы почитаем Закон Божий, выраженный в Десяти Заповедях, святым и неприкосновенным, как учил об этом Христос и подтвердил это Своим личным примером.

Исходя из этого, мы считаем седьмой день недели, Субботу, святым днем Господним; поэтому мы воздерживаемся в этот день от обыденных занятий, но с радостью совершаем как в мирное, так и в военное время необходимые дела милосердия, способствующие уменьшению страданий и горя и тому, что служит на благо и поднятие человечества. Мы не можем принимать участия в военных действиях, насилии и кровопролитии. Однако членам нашего общества предоставляется свобода совести во всякое время и на всяком месте служить своей родине согласно их личному и свободному волеизъявлению»*. (William A. Spicer, «Our European Brethren and Noncombatancy,» Advent Review and Sabbath Herald, March 6,1924,4.).

В тот же день Л. Р. Конради, П. Дрингаусом и Г. Ф. Шубертом было сделано еще одно важное заявление: «Наша позиция во время войны, изложенная в ряде писем, была еще раз проверена, и мы этим снова подтверждаем собственной подписью, что уже и раньше было выражено в Фриденсау в 1920 году, что такие документы действительно были изданы, и мы выражаем по этому поводу наше глубокое сожаление. Сим свидетельствуем, что мы в полном согласии с Декларацией, которая сегодня была принята дивизионным комитетом»**. (**Парасей А.Ф. Возникновение и развитие адвентистов седьмого дня в России. Машинопись. - С. 55).

Хотя руководители Европейского дивизиона и Церкви АСД в Германии, как мы видим, признали свои ошибки и исповедали их перед всем миром, к сожалению, это не решило проблемы реформаци-онного движения. Раскол в церкви остался. Правда, в 1923 году после публичного «исповедания» Конради, Шуберта и Дрингауса некоторые последователи реформационного движения все же вернулись в церковь. Многие, однако, так и остались вне церкви, заявив, что Церковь АСД так и не выставила свою позицию относительно военной службы как испытания членства, а лишь предоставила каждому члену церкви свободу служить своей стране всегда и во всяком месте согласно велению его личной совести. В 1925 г. в городе Гота в Германии состоялся съезд европейских адвентистов-реформистов, на котором были организованы четыре унии (союза) - Немецкая, Дунайская, Скандинавская и Прибалтийская. На этом же съезде были приняты «Основы веры адвентистов седьмого дня реформационного движения».

Вернемся теперь к ситуации в России. Поскольку, как мы заметили выше, главной причиной реформационного раскола в Европе стала явно не церковная позиция отдельных руководителей церкви по вопросу о воинской повинности, вопрос, который интересует нас в первую очередь, следующий: делало ли руководство Церкви АСД в России в первые дни войны или позже какие-то официальные заявления в адрес царского правительства, подобные тем, которые были сделаны в Германии?

Прежде всего следует отметить, что для руководителей российской церкви объявление всеобщей мобилизации также было неожиданным. Церковь АСД в России оказалась не готовой к такому повороту событий, ибо никакой официально выраженной позиции по вопросу о войне и воинской службе у российских адвентистов не было. Никаких официальных заявлений на этот счет в первые дни войны, которые помогали бы мобилизованным адвентистам как-то ориентироваться в совершенно новой для них ситуации, также не последовало. Неизвестно, чтобы Ю. Бетхер, председатель Западно-российского союза церквей, или О. Рейнке, председатель Восточно-российского союза, отправляли в адрес царского правительства письма, выражающие официальную позицию Церкви АСД по отношению к войне.

Единственный исторический документ, который может помочь прояснить реакцию некоторых адвентистов на войну и всеобщую мобилизацию, это статья тогдашнего председателя Малороссийской конференции (территория Киевской, Полтавской, Черниговской и Курской губерний) Г. Лебсака «Киевские адвентисты и война». В статье, опубликованной сразу же после объявления войны, говорилось, в частности, следующее: «Сразу же после объявления войны Германией и Австрией киевские адвентисты седьмого дня повергли через губернатора к стопам Его Императорского Величества свои верноподданнические чувства и были удостоены получить через господина полицмейстера следующее сообщение: "Министр внутренних дел уведомил начальника края, что государь император высочайше повелеть изволил сердечно благодарить киевских адвентистов 7-го дня за верноподданнические чувства, выраженные по поводу открытия военных действий. Из города Киева и губернии находится на театре военных действий около 25-30 братьев. Некоторые из них причислены к санитарным отрядам, некоторые - к телеграфным частям, а остальные - в строй, где участвовали и участвуют в сражениях. Насколько нам известно, все они еще живы. Несколько же ранено и причислено к слабосильной команде. Таким образом, киевские адвентисты всей своей силой присоединяются с другими верными сынами дорогой нашей родины на помощь ближним своим в настоящее трудное время и для славы Всевышнего Бога. Да поможет нам Господь в том и в будущее время"»*. (*Лебсак Г. «Киевские адвентисты и война», Утренняя звезда, №45, 1914.).

Учитывая тот факт, что всякое сообщение между немецкими и российскими адвентистами с началом военных действий прекратилось**, (**L. Conradi, «Letter to Elder W.T. Knox,» Advent Review and Sabbath Herald, September 24, 1914). вряд ли можно усмотреть какую-то связь между статьей Лебсака, выражающей верноподданнические чувства в адрес Николая II, и заявлениями руководителей Церкви АСД в Германии в адрес правительства Вильгельма. Каждый выражал свое личное отношение в сложившейся ситуации. Позже свою позицию в письме ГК Лебсак объяснял следующим образом: «Сразу после начала войны братья, призванные на службу, подходили к нам и спрашивали, что им делать. Брать ли оружие против своей совести или за отказ идти на расстрел? Стараясь всегда воспитывать наших членов в духе самостоятельности и поощряя их к формированию личной ответственности перед Богом, перед совестью и государством, мы не могли предписывать им, что им делать и что считать своим долгом на том месте, куда они были поставлены. Только тот, кто сотворил их, имеет право определять их судьбу и силу защищать. Они сами принимали решения»*. (*G. Lebsak, «Communication from Russia,» General Conference Bulletin, 1922,267).

Согласно той скудной информации, которой мы располагаем об адвентистах, участвующих в войне, можно заключить, что каждый руководствовался своей совестью и моральным долгом. В армию было взято около 500 членов церкви. Большинство служили в санитарных и других нестроевых частях. Уже после революции 1917 года Министерство религиозных дел объявило о том, что в период между 1914 и 1917 гг. 70 адвентистов вместе с тысячами молодых ребят других конфессий были приговорены к каторжным работам на срок от 2 до 16 лет. **. (**SDA Encyclopedia, 1527.).

Скорее всего, внутренние разногласия в Церкви АСД в России появились уже в годы войны. Одна из западных исследователей реформационного движения в России М. Сапиетс отмечает, что эти разногласия главным образом касались вопроса ношения оружия в военное время***. (***M. Sapiets, «One Hundred Years of Adventism,» Religion in Communist Lands 12 (Winter, 1984): 266). Эту же позицию в объяснении причин раскола занял и будущий руководитель Церкви Верных и Свободных

АСД В. А. Шелков. В брошюре «Рецидив человеконенавистничества» Шелков негативно отзывается обо всех, принимающих присягу на верность отечеству. Он цитирует документы, написанные «лжеадвентистами» как в России, так и в Германии, проводя параллели с принятой позже на 5-м съезде Декларацией*. (* Шелков В. Рецидив человеконенавистничества. Самиздат, 1977,44-47.).

Однако проблема реформационного движения, как нам кажется, гораздо серьезнее, чем только разногласия по «военному вопросу». Важно отметить тот факт, что начало войны резко обострило хилиастические ожидания верующих адвентистов, которые расценили события, связанные с войной, как признаки приближающегося Второго пришествия Христа. Некоторые истолковывали столкновение армий крупнейших держав как исполнение пророчества об Армагеддоне. Реформисты были настолько уверены, что 1914 год будет роковым годом для всего мира, что многие из них категорично заявляли: «Если это не последняя война, то можно порвать Библию»**. (**Реймер Я. К. Ложные пробуждения и реформация в свете Библии, «Голос истины», №11,12, 1926, с. 22). Именно в связи с войной как провозвестницей Армагеддона в церкви стали появляться ревнители «реформы», проповедующие крайние взгляды в вопросах питания, прививок, супружеской жизни, отношения к власти и т. д. По мнению этих ревнителей адвентистская церковь-отступница пополнила ряды «Вавилона» наряду с католической и Русской Православной церквами. Известный исследователь отечественных сектантских движений А. И. Клибанов также считает, что в основе реформационного движения в адвентизме лежат обвинения в адрес руководителей церкви в отступничестве и связи с миром, требования жесткого аскетизма в вопросах питания, супружества и все это на фоне утверждений приближающегося конца света*. (* Клибанов А. И. История религиозного сектантства в России (1860-1917). Оксфорд: изд-во «Пергмон», 1982, с. 390).

Февральская революция 1917 года, декреты Временного правительства, освобождение заключенных по религиозным убеждениям и, наконец, окончание первой мировой войны значительно пошатнули эсхатологические чаяния ревнителей «реформы» и на какое-то время поубавили их активность. И только в связи с печально известным решением 6-го съезда, занявшим совершенно не церковную позицию по вопросу воинской службы, деятельность реформистов в России резко активизировалась. Трудно согласиться с некоторыми западными авторами, которые утверждают, что главной причиной раскола в Церкви АСД была Декларация пятого съезда**. (**См., например, К. Murrey, «Soviet Seventh-day Adventists.» Religion in Communist Lands 5:2 (Summer 1977): 88-89; M. Ooley, «Czarist Government Meets Missionary Traveling Expenses,» LaSierra Today 9:4 (Winter 1973): 2).Следует помнить, во-первых, что по отношению воинской службы 5-й съезд принял резолюцию, которая не отличалась от общецерковной позиции Всемирной Церкви, а во-вторых, реформисты уже существовали в России, хотя, может быть, и не были оформлены организационно.

Реформистами, активизировавшимися во второй половине 20-х годов в России, поначалу руководил Г. А. Оствальд, бывший председатель Северо-Кавказской конференции. В середине 30-х годов руководство Всесоюзным Центром адвентистов-реформистов разделили между собой П. А. Манжура, председатель Воронежского поля, и В. А. Шелков, председатель Уральского поля. В трудные годы сталинских репрессий многие служители как официальной адвентистской Церкви, так и реформационного движения оказались в заключении. Оствальд погиб в 1937 году, а вот история основного лидера реформизма в России В. А. Шелкова, полная лишений и переживаний, растянулась до 1980 года.

Сегодня имя Владимира Андреевича Шелкова (1895-1980 гг.) знает весь мир. И хотя возглавляемое им движение никогда не было значительным, тем не менее международная пресса и религиозные журналы писали о нем в свое время очень широко. Сам Шелков известен как автор многих книг. Им опубликовано восемь книг под общим заглавием «Священная война за свободу совести против диктатуры атеизма». В. А. Шелков часто проводил параллели между преследованием истинной церкви так называемым «госправославием» и «госатеизмом» . Кроме этого, им напечатано множество проповедей, доктринальных трактатов, исторических заметок об адвентистской Церкви и др.** (** Katharine Murray, «Soviet Seventh-Day Adventists», Religion in Communist Lands, (5:2, Summer 1977), p. 91.). Подпольное издательство «Верный свидетель» печатаем. М. Sapiets, «V.A. Shelkov and the True and Free Seventh-day Adventists of the CISSR,» Religion in Communist Lands8 (Fail 1980): 202.ло журналы с его публикациями и по тайным каналам распространяло их по всей стране.

В 1945 году Шелков был приговорен к расстрелу якобы за связи с немецкими оккупантами*, (*Федоренко Ф. Секты, их вера и дела. - М.: Изд-во полит, лит-ры, 1965.). и только проведя два месяца в камере смертников, он узнал, что смертный приговор заменен десятью годами лишения свободы. В общей сложности Шелков провел в заключении 23 года.

В начале 50-х годов в рядах реформационного движения произошел раскол, который многими участниками движения был воспринят очень болезненно. Освободившись в 1954 году, Шелков возглавил реформистское движение в Советском Союзе, которое теперь называлось Церковью верных и свободных адвентистов седьмого дня. Слово «свободные» в названии означало, что реформисты свободны от рабского подчинения «госатеистической диктатуре» в виде регистрации своих общин, что в общем-то рассматривалось ими как принятие «начертания зверя» из Откр. 14:11. Шелков отождествлял «зверя» с «государственным атеизмом» советского государства**. (**См. М. Sapiets, «V.A. Shelkov and the True and Free Seventh-day Adventists of the USSR,» 205. См. также V.A. Shelkov, «The Unique Ideal,» Spectmm 19:2 (1988): 38). Опасаясь нового ареста, свою деятельность лидер Церкви верных и свободных адвентистов седьмого дня старался вести подпольно. Одновременно Шелков устанавливает связи с советскими движениями за права человека, знакомится с академиком А. Сахаровым. Известно, например, что Шелков обращался к президенту США Дж. Картеру, прося у него помощи в защиту Александра Гинзбурга. Подобная деятельность Шелкова рассматривалась советскими властями как антигосударственная. На неумолимого борца за свободу совести Комитетом Государственной Безопасности велась настоящая охота. О Церкви верных и свободных адвентистов седьмого дня в атеистической литературе писалось как об «известных своими реакционными, экстремистскими взглядами и антиобщественным характером деятельности», отказывающимися от регистрации в органах власти, издающих и распространяющих литературу, «содержащую клевету на советский государственный и общественный строй»*. (* Новые тенденции в адвентизме / Вопросы научного атеизма. Выпуск 24. - М.: «Мысль», 1979. - С. 130, 131).

14 марта 1978 года в доме своей дочери в Ташкенте Шелков был арестован, уже в четвертый раз. С ним были арестованы и другие сотрудники подпольной организации. Были проведены повальные обыски с изъятием религиозной литературы и материальных ценностей. Состоялся целый ряд судов по делу реформистов. На заседание суда по делу Шелкова пытался пройти специально для этого приехавший в Ташкент А. Сахаров, но он не был допущен в зал заседаний милицией. Приговор, вынесенный Щелкову через год, буквально потряс мировую общественность. 83-летний старик был приговорен к пяти годам лишения свободы в колонии строгого режима**. (** Весьма тенденциозный материал по делу о В. Щелкове был опубликован даже в центральной прессе. См. В. Кассис и М. Михайлов. Что творилось в бункере «апостола». // Известия, 12 мая 1979 г).Конечно же, для него в таком

возрасте это было равносильно смертному приговору. Сахаров пытался обращаться к папе римскому, главам государств, подписавших Хельсинское соглашение, но все было напрасно. 27 января 1980 года Шелков, которого его верные последователи с любовью называли «нашим дорогим и незабвенным дедушкой Володей», скончался в «зоновской» больнице в пос. Табага Якутского края. Руководителем Церкви верных и свободных адвентистов седьмого дня, начиная с этого времени, становится И. С. Лепшин.

На международной встрече по безопасности и сотрудничеству в Европе, которая проходила в 1980 году в Мадриде, движение Шелкова привлекло к себе международное внимание. На конференции поднимались вопросы о том, как каждая отдельная страна выполняет Хельсинское соглашение от 1975 года, в котором говорилось об уважении к правам человека и основным свободам личности, включая свободу мысли, совести и вероисповедания. Церкви верных и свободных адвентистов удалось привезти из Советского Союза подробнейший отчет на 863 страницах, обвиняющий советское правительство в нарушении Хельсинского соглашения. Через несколько дней все эти материалы стали достоянием широкой мировой общественности.

После смерти В. А. Шелкова реформистское движение из-за внутренней междоусобной борьбы разделилось на несколько группировок, что лишило его прежней силы и вдохновения. Распад Советского Союза и крушение коммунистической идеологии, признание Церковью АСД ошибочности позиции, занятой в свое время делегатами 6-го съезда, все это как бы растворило «образ врага» в сознании реформистов. Многие члены Церкви верных и свободных адвентистов седьмого дня вернулись в Церковь адвентистов седьмого дня. Хотя следует сказать, что случаи присоединения бывших адвентистов-реформистов к Церкви АСД имели место и раньше. Так, например, один из бывших активистов реформистского движения, Т. И. Чертков, еще в 70-е годы направил письмо-обращение к братьям и сестрам с призывом присоединиться к Церкви АСД. Он писал, что раскол в Церкви АСД и выделение адвентистов-реформистов, произошедшие много лет назад, ничего, кроме вреда, церкви не принесли*. (* Обращение к бывшим братьям и сестрам и сотрудникам из движения реформы от брата Терентия, июль 1975. - Из личного архива).

Трудно с точностью сказать, сколько членов церкви насчитывает реформистское движение в странах бывшего Союза. Лидеры движения стараются сохранять эту информацию в строгом секрете. По сведениям тех, кто в последние годы порвал с реформизмом и вновь примкнул к Церкви АСД, в рядах реформационного движения насчитывается около 3 000 последователей.

В заключение следует заметить, что Церковь АСД официально признала ошибочность принятой на 6-м съезде резолюции и осудила позицию делегатов съезда как нецерковную. Вопрос этот обсуждался на заседании Совета европейско-азиатского отделения Генеральной конференции Церкви АСД 19 декабря 1991 года в Москве. Руководство церкви пересмотрело и признало неверным решение 6-го съезда относительно воинской службы, заявив, в частности, следующее: «Участники последнего заседания дивизионного Совета нашли нужным довести до сведения всех наших членов, что фактически Церковь давно уже отмежевалась от неверного решения VI съезда АСД, на котором под давлением извне было принято постановление, не отражающее учение и практику нашей церкви. Наши верные братья как в прошлом, так и теперь действительно с полным уважением относятся к гражданским властям, считают своим долгом заботиться о благополучии своей земной родины и с радостью исполняют святые заповеди Божьи. Когда же возникает конфликт между человеческими и Божественными повелениями, тогда вместе с апостолом Петром они говорят: „Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам"»*. ('«Слово примирения», № 2 (127). - 1992).

Вопросы для обсуждения:

1. Что, по-вашему, способствовало появлению реформационного движения в лоне адвентистской Церкви?

2. Какую роль в реформационном расколе сыграли письма, написанные отдельными руководителями Церкви АСД в Европе в адрес немецкого командования?

3. Перечислите все возможные факторы, приведшие к расколу в германском адвентизме.

4. Какую роль играла Генеральная конференция Церкви АСД в преодолении реформационного раскола после войны?

5. С чем, по-вашему, связано появление адвентистов-реформистов в России?

6. Какое значение для реформационного движения в России имела резолюция, принятая делегатами 6-го Всесоюзного съезда Церкви АСД по «военному вопросу»?

7. Какую роль в реформационном движении в Советском Союзе играл В. А. Шелков?

8. Какой характер носила деятельность Церкви верных и свободных адвентистов седьмого дня в советское время?

9. Каким образом современное руководство Церкви АСД выразило свое отношение к принятой в 1928 г. резолюции по вопросу о воинской повинности?

10. Устраивает ли вас характер и эффективность диалога, ведущегося сегодня между Церковью адвентистов седьмого дня и адвентистами-реформистами?

Глава 23. Общая характеристика советского общества в период после 1929 г.

Изменение политической, обстановки в стране после 1929 г. Бюрократический централизм. Массовая коллективизация, индустриализация. Введение паспортной системы. Начало репрессий. Объявление религиозных обществ шпионскими организациями. Постановление ВЦИК РСФСР от 8 апреля 1929 г. Изменения в Конституции. РПЦ в новых условиях. Положение протестантских организаций в Советском Союзе после 1929 г.

Начиная с 1929 года, Церковь адвентистов седьмого дня в Советском Союзе переживает новый, довольно-таки трагический этап в своем развитии. Связано это прежде всего с серьезными изменениями, которые имели место в общественно-политической жизни тогдашнего общества, изменениями, которые затронули все общественные институты, в том числе и церковь. Чтобы осмыслить глубину трагических переживаний верующих адвентистов в этот период, необходимо хотя бы вкратце остановиться на общей характеристике имевших в то время место перемен.

Осенью 1929 года в стране произошел скрытый от глаз народа политический переворот. И хотя форма власти оставалась прежней, хотя никаких новых программных заявлений не делалось и вообще никаких сколько-нибудь бурных событий не происходило, тем не менее переворот этот был очень глубоким. После расправы над Н. И. Бухариным и его сторонниками И. Сталин становится единовластным правителем в стране, насаждая командно-бюрократическую систему руководства. НЭП был отброшен как пережиток капитализма. Ноябрьский (1929 г.) пленум ЦК ВКП(б) определил задачи по-новому: «Форсирование процессов коллективизации и строительства совхозов», «форсирование развития индустрии». Была выдвинута утопическая установка: «Дело построения социализма в стране пролетарской культуры может быть проведено в исторически минимальные сроки»*. (*Борисов Ю. С. История СССР. - М., «Просвещение», 1989.- С. 74).

Следует отметить, что к концу 20-х годов более 80% населения России проживало в деревне. Индустриализация вызвала значительное перемещение сельских жителей в города. С принятием первого пятилетнего плана развития народного хозяйства многие крестьяне стали переселяться в районы, где развивалась металлургическая, горная, машиностроительная промышленность и где испытывался недостаток рабочих рук, - на Урал, Донбасс, Кузбасс, Южный и Центральный Казахстан и т. д. В порвавших с землей вчерашних крестьян, большая часть которых была неграмотной, вселялась вера в построение прекрасного общества, общества изобилия и справедливости. Активно велась политико-воспитательная работа. На каждом предприятии действовали красные уголки, ширилась сеть клубов и дворцов культуры. Высоко поднимался престиж рабочих профессий. Страна была увешана лозунгами, поощряющими трудовой героизм народа. Новизна социалистических перемен перебивала в сознании людей неурядицы жизни, религиозные верования, заражая неистребимым желанием самим, своими руками построить «новый мир».

С 1929 года в стране начинается сплошная коллективизация деревни. Стремление выполнить план любой ценой порождало насилие. Тех, кто не хотели вступать в колхозы, объявляли кулаками или подкулачниками. Все они подвергались раскулачиванию, т. е. конфискации имущества и лишению свободы. Пострадали миллионы добрых тружеников, которые кормили страну. Деревня, лишившаяся стольких рабочих рук, начала приходить в упадок. В результате в 1932-33 годах в ряде крупных районов разразился голод. Была введена карточная система распределения хлеба. По стране прокатывается волна вооруженных выступлений крестьян. Только за три первых месяца 1930 года их было более двух тысяч.

В 1932 году в СССР вводится паспортная система. Но паспорта выдавались лишь проживающим в городах, рабочих поселках, районных центрах, новостройках, совхозах, а также в 100-километровой полосе вдоль европейской границы СССР. Колхозники же (а к 1940 году 97% крестьян были насильственно объединены в колхозы) паспортов не получили и учитывались по спискам, которые составлялись в сельсоветах. Миллионы людей лишились возможности свободного изменения места жительства, оказавшись привязанными к колхозам. Такое положение просуществовало до начала 60-х годов. К концу 20-х годов в стране складывается административно-командная система управления, известная как бюрократический централизм. «Верховным жрецом» ее становится Иосиф Сталин. Он изображается пропагандой как мудрый и безошибочно действующий вождь. В 1929 году впервые проводится шумное празднование 50-летия Сталина. К этому юбилею издается первый сборник статей в его честь. Роль Сталина в них безмерно преувеличивается и приукрашивается. Так начинает насаждаться сверху всеми средствами пропаганды культ личности. Происходит резкая деинтеллектуализация руководства страны. Сталин возглавил политическое руководство, окружив себя некомпетентными и неспособными руководителями. Более 70% секретарей райкомов и горкомов партии к началу 40-х годов имели лишь начальное образование, а среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик таких было 40 %.

Созданная Сталиным бюрократическая машина не могла мириться с каким бы то ни было проявлением инакомыслия. В конце 20-х годов начинаются репрессии. Мыслящая интеллигенция, специалисты старой школы - ученые, инженеры, агрономы, экономисты объявляются шпионами и диверсантами и осуждаются. Начиная с 1929 года, дела тех, кто был отнесен к «классово враждебным элементам», стали рассматривать так называемые «тройки» (первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома и начальник местного отделения ГПУ).

Количество репрессий резко увеличивается в 1934 году после убийства в Ленинграде С. М. Кирова. В этом же году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Во главе этих органов стоял сначала Г. Г. Ягода, затем Н. И. Ежов и, наконец, Л. П. Берия. Первые два очень быстро были уничтожены недавно управляемой ими же машиной. Лишь Берия пережил Сталина. На конвейер уничтожения были поставлены судьбы миллионов несправедливо обвиненных людей. В таких условиях в конце 20-х годов формировалась политика советского государства по отношению к религии.

Частью тех серьезных преобразований, которые имели место в России в конце 20-х, начале 30-х годов, была так называемая культурная революция, одна из задач которой заключалась в «отборе из культурного наследия прошлого непреходящих ценностей в науке, технике, искусстве, знании и отсечении всего ненужного».* ("Основы марксизма-ленинизма. - М., 1959. - С. 642.).Таким ненужным объявлялась и религия. Начиная с 1926 года, в центральных газетах стали появляться статьи, в которых содержались призывы расширять меры по борьбе с верующими. Более того, насаждалось мнение, что религиозные организации будто бы являются орудием политического влияния на массы со стороны остатков бывших господствующих классов**. (** Подобный взгляд на сектантские организации насаждается в общественном сознании известным сектоведом-антирелигиозником Ф. М. Путинцевым в его наукообразном труде «Политическая роль и тактика сект». - 1Л., 935).

В январе 1929 года из Москвы за подписью Л. М. Кагановича была разослана по местам директива, предписывающая считать религиозные общества контрреволюционными организациями, а 1 марта в первичные профсоюзные организации был направлен циркуляр ВЦСПС № 53 «Об усилении антирелигиозной пропаганды». В нем, в частности, говорилось: «VIII съезд профсоюзов обратил особое внимание на необходимость усиления идейной борьбы с религиозным мировоззрением, в частности, с развитием баптизма, учением евангелистов и т. п. В настоящий момент церковь и различные религиозные секты служат прикрытием для антисоветской работы кулацких и капиталистических элементов в стране и для международной буржуазии»*. (* Орлеанский Н. «Закон о религиозных объединениях РСФСР». - М., 1930. - С. 42.).

На втором Всесоюзном съезде воинствующих безбожников, состоявшемся в начале апреля 1929 года, была принята резолюция, в которой говорилось, что «религиозные организации в лице их верхушек, проповедников, активистов являются политической агентурой.., и военно-шпионскими организациями международной буржуазии». К ним причислялись баптисты, евангелисты, адвентисты и методисты**. (** Материалы 2-го Всесоюзного съезда воинствующих безбожников 1929 года.).

Вслед за этой резолюцией 8 апреля 1929 года вышло постановление ВЦИК РСФСР «О религиозных объединениях», резко ограничившее деятельность церкви***. (*** Речь идет о Постановлении Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров РСФСР от 8 апреля 1929 года, которое с изменениями и дополнениями, внесенными Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 июня 1975 года, действовало вплоть до принятия в 1990 году нового закона РФ «О свободе вероисповеданий»). Фактически все то, что поддерживало постоянный рост церкви, было запрещено. Запрещались миссионерская работа и религиозная пропаганда. Сфера деятельности проповедников и пресвитеров ограничивалась местожительством членов церквей и местонахождением молитвенного дома. Оказание материальной помощи членам церкви, создание касс взаимопомощи, проведение специальных детских и молодежных собраний запрещалось. Организация верующими кооперативов, производственных артелей, а также библейских, литературных, рукодельных и других отделов, кружков, групп в церкви по данному законодательству тоже воспрещалась. Вся деятельность церквей была ограничена лишь так называемым «отправлением религиозного культа» в стенах молитвенных домов, а сами религиозные общества превращались в некие «резервации» для верующих граждан.

В постановлении подчеркивалось, что государственные власти признают только так называемые «двадцатки», которые составляют приход или местную общину и которые арендуют помещение у местных властей, поскольку сами прав юридического лица не имеют. Не имеют такого права и любые другие церковные структуры или объединения. Вот как, например, звучит одна из ограничительных статей нового закона:

«22. Религиозные съезды и избираемые ими исполнительные органы не имеют прав юридического лица и, кроме того, не могут 1) устраивать какие бы то ни было центральные кассы для сбора добровольных пожертвований верующих; 2) устанавливать какие-либо принудительные сборы; 3) обладать культовым имуществом, или получать его по договору, или приобретать таковое путем купли, или арендовать помещения для молитвенных собраний; 4) заключать какие бы то ни было договоры и сделки»*. (Гидулянов П. В. Отделение церкви от государства. Систематизированный сборник действующего в СССР законодательства. Изд. 3. - М., 1956. Приложение: «Постановление ВЦИК и СНК РСФСР о религиозных объединениях от 8. IV. 1929 г.». -С. 5).

Все религиозные общины в лице своих «двадцаток» должны были быть зарегистрированы в местных органах власти. «Двадцатки», не получившие регистрации в течение года, должны быть ликвидированы. Решения об открытии новых общин или о регистрации уже существующих зависели целиком от местных властей, что позволяло им не только не допускать открытия новых общин, но и произвольно закрывать уже существующие. На религиозные общества накладывались непомерно высокие налоги, и, если та или иная община была не в состоянии оплачивать их, она вынуждена была подавать заявление о самороспуске.

Все эти ограничения прав верующих не замедлили отразиться и в Конституции. Статья 4 Конституции РСФСР, принятой 5-м Всероссийским съездом Советов в июле 1918 года, в новой редакции, утвержденной 14-м Всероссийским съездом Советов 18 мая 1929 года, звучала следующим образом: «В целях обеспечения трудящимся действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви, а свобода религиозных исповеданий и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами». О причинах внесения данного изменения (в 4-й статье Конституции, принятой в 1918 г., за гражданами признавалась как свобода религиозной, так и антирелигиозной пропаганды) на съезде говорилось следующее: «Поправка... вносится в целях ограничения распространения религиозных предрассудков путем пропаганды, используемой весьма часто в контрреволюционных целях»*. (*XIV Всероссийский съезд Советов РСФСР. Бюллетени. -М., 1929. Бюллетень № 16. - С. 45). Центральный совет Союза воинствующих безбожников в 1930 году дал пространное разъяснение, как должно толковать изменение статьи 4-й Конституции РСФСР: «...Замена в законе понятия „свобода религиозной пропаганды" словами „свобода религиозных исповеданий" указывает на то, что деятельность верующих по исповеданию своих религиозных догматов ограничена средою верующих и рассматривается как тесно связанная с отправлением религиозного культа той или иной терпимой в нашем государстве религии. Привлечение же новых кадров трудящихся, особенно детей, в число сторонников религии, каковая деятельность, несомненно, вредна с точки зрения интересов пролетариата и сознательного крестьянства, конечно, никоим образом не может находиться под защитой закона и охватываться понятием „свобода религиозных исповеданий". Всякая, следовательно, пропагандистская и агитационная деятельность церковников и религиозников - и тем более миссионерская - не может рассматриваться как деятельность, разрешенная законом о религиозных объединениях, а, напротив, рассматривается как выходящая за пределы охраняемой законом свободы вероисповедания и подпадающая под действие уголовных и гражданских законов, поскольку она им противоречит»*. (*Орлеанский Н. С. 46-48).

Несмотря на пространность изложения, в этом разъяснении есть недвусмысленный намек на то, что всякая деятельность, направленная на привлечение в среду верующих новообращенных, является преступлением перед законом. Принятое на вооружение местными властями данное разъяснение статьи 4-й Конституции РСФСР послужило основанием для обвинений и репрессий в отношении верующих.

Многие искренние верующие не могли мириться с таким положением вещей. Отказаться от распространения благой вести для них означало не исполнить повеление Христа: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16:15). Для каждого христианина свидетельство о Христе является неотъемлемой частью его жизни. Теперь же это свидетельство подводило верующих под действие уголовных и гражданских законов.

Еще одним документом, санкционирующим активизацию антирелигиозной борьбы, стало постановление ЦИКа и СНК СССР от 11 февраля 1930 года «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений». В постановлении говорилось о том, чтобы органы, производящие регистрацию религиозных объединений, пересматривали состав руководящих органов этих объединений и исключали из них «кулаков, лишенцев и иных враждебных Советской власти лиц»*. (* Коллекция ЦГАОР (Центрального государственного архива Октябрьской революции).). Данное постановление распространялось на религиозные объединения всех культов, толков, религиозных течений.

В этом же году Союз воинствующих безбожников сделал следующее заявление: «В течение 1930 г. мы должны превратить нашу красную столицу в безбожную Москву, наши деревни в безбожные колхозы... Колхоз с церковью и попом достоин карикатуры... Новой деревне церковь не нужна»**. (**Лаговский И. Коллективизация и религия. - Париж: ИМ-КА-пресс, 1932. - С. 1-3. Цитата из журнала «Безбожник у станка».). В 1932 году Союз воинствующих безбожников объявил, что вторая пятилетка (1932-1937 гг.) будет и пятилеткой окончательного уничтожения религии. Число членов союза в этом году достигло 5 миллионов. Тираж антирелигиозных изданий в период между 1928 и 1940 г. достиг 140 млн. Учитывая взятый курс на полное уничтожение религии, становится понятным распространение в середине 1937 года среди партийного

и советского актива мнения о необходимости полной ликвидации законодательства о культах. *** (***Одинцов М. Хождение по мукам // Наука и религия. - 1990, №7. - С. 56, 57).

Особой непримиримостью отличалась борьба атеистического государства с религиозным сектантством. Вот, например, в каких выражениях писалось в 30-е годы о сектантах: «Сектантство... является одной из самых вредных разновидностей религиозного мракобесия» или: «Но не только гниль, мерзость и мракобесие характеризуют сектантство - вместе с тем оно является носителем глубоко враждебной трудящимся контрреволюционной идеологии»*. (*Олещук Ф. Борьба церкви против народа. - М.: ОГИЗ, 1939. -С. 32, 33.). В атеистической литературе тех лет постоянно подчеркивалось, что сектантство является «злейшим врагом социализма», ловко спекулирующим, между прочим, на некоторых моментах своей дореволюционной истории. Сектанты обвинялись в саботаже коллективизации и колхозного строительства, в подрыве обороноспособности страны, в поставке для иностранных разведок кадров разведчиков и осведомителей и т. д.** (**Там же, с. 38-40).

Одним словом, государственная пропагандистская машина делала все возможное, чтобы показать - религии больше нет места в советском обществе. Как же отразилось изменившееся отношение государства к церкви на самой церкви?

В 1928-1929 годах по всей стране прокатилась волна массового закрытия храмов (и вообще культовых зданий). Общество, объявившее религию пережитком капитализма, а церковь агентом и шпионом западных спецслужб, не могло мириться с тем, что в атеистической стране все еще существовали десятки тысяч храмов, около 500 монастырей, 350 тысяч духовенства, около 120 тысяч монахов, около 1 миллиона церковного актива, около 7 миллионов сектантов . *** (***Левичев. Под маской религии. -М.-Л.: ГИЗ, 1929.-С. 9,10).

Началось массовое закрытие церквей по всей стране. Закрытые храмы использовались под производственные цеха, склады, квартиры и клубы, а монастыри - под тюрьмы и колонии. Многие храмы уничтожались. В 1931 году был взорван крупнейший православный храм России - храм Христа Спасителя в Москве. По всему Союзу прокатилась и была «успешно» завершена кампания по сдаче храмовых колоколов в фонд индустриализации и коллективизации*. (* Воинствующее безбожие в СССР за 15 лет, 1917-1932. Сборник. - М., 1932. -С. 128.). Часто колокола снимались с колоколен под предлогом того, что они мешают слушать радио.

Гигантская кампания по закрытию храмов была развернута прежде всего на селе. Союз безбожников мобилизовал для этого профсоюзные и партийные организации, дома культуры, производственные комитеты. Сбор подписей для закрытия церкви разрешался, сбор же подписей против закрытия рассматривался и наказывался как контрреволюция**. (**Штеле Г. Я. Восточная политика Ватикана, 1917-1975. Мюнхен-Цюрих: Изд-во «Р. Пипер и Ко., 1975).

Массовое закрытие церквей в 1930 году, происходившее в обстановке грубого насилия, администрирования, игнорирования воли верующих, вызвало законное возмущение многих граждан, что заставило Сталина опубликовать статью «Головокружение от успехов». В постановлении ЦК ВКП(б) от 13 марта 1930 г. «О борьбе с искривлениями парт-линий в колхозном движении», в частности, говорилось: «ЦК считает необходимым отметить совершенно недопустимые искривления партийной линии в области борьбы с религиозными предрассудками... Мы имеем в виду административное закрытие церквей без согласия подавляющего большинства села, ведущее обычно к усилению религиозных предрассудков». На некоторое время закрытие было приостановлено, однако с 1932 года вновь началось массовое закрытие церквей вопреки желанию верующих*. (* Подробнее об этом см. Одинцов М.И. «Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству». На пути к свободе совести / Сост. и общ. ред. Фурмана Д. Е. и о. Марка (Смирнова). - М.: Прогресс, 1989. - С. 49-51).Особенно разнузданный характер принял этот процесс в годы ежовщины (1937-39 гг.). В 30-е годы между Москвой и Астраханью осталась только одна действующая православная Церковь - в Рязани. Некоторые епархии остались без единого храма.

Не меньшему разгрому подверглись и католики. Если в 1936 году католических священников было около 50 человек и почти столько же храмов, то в 1937 году их осталось 10, а в 1939 году в Союзе осталось только два католических храма.

Разразившаяся в июне 1941 года Великая Отечественная война в какой-то степени стала спасительной для Русской Православной Церкви. Позиции православной Церкви в обществе укрепились. Этому способствовали следующие факторы. Прежде всего это трудности военного времени, беды и лишения, потери родных и близких. Война подтолкнула возвращение в церковь многих людей, которые перестали посещать ее в 30-е годы. Изменилось и отношение к церкви И. Сталина, который в силу быстрого продвижения немецких войск к Москве вынужден был обратиться к народу как к «братьям и сестрам». Церковь во главе с митрополитом Сергием старалась поддерживать патриотизм русского народа. На собранные по инициативе духовенства в храмах средства была создана танковая колонна имени Дмитрия Донского и эскадрилья боевых самолетов имени Александра Невского. Это значительно подняло престиж церкви в глазах народа и способствовало усилению ее влияния*. (*Клибанов А.И. Русское православие: вехи истории. - М.: Политиздат, 1989. - С. 650.). Война в какой-то степени способствовала и преодолению тех многочисленных расколов, которые имели место в церкви в 20-х годах в связи с обновленческим движением**. ("Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви: 1917-1990. - Московская Патриархия, издательский дом «Хроника», 1994. - С. 125, 126).

Патриотическая активность РПЦ в годы войны заставила Сталина и его окружение искать пути нормализации государственно-церковных отношений. Во время исторической встречи Сталина и руководства РПЦ в сентябре 1943 г. была достигнута договоренность о необходимости проведения Архиерейского собора для избрания патриарха. На соборе в 1943 году прошли выборы патриарха. Им стал многолетний местоблюститель патриаршего престола Сергий. При нем возобновилось издание «Журнала Московской патриархии», стал решаться вопрос об открытии храмов и о восстановлении средних и высших учебных заведений.

В 1945 году патриархом был избран Алексий, который продолжил дело стабилизации русского православия. Сразу после войны РПЦ активизировала свою деятельность, создала Отдел внешних церковных сношений, в 1948 году торжественно отпраздновала 500-летие своей автокефалии. В 1961 году Московская патриархия стала членом Всемирного Совета Церквей, присоединившись, таким образом, к экуменическому движению.

Еще во время войны, в 1943 году при Совете министров СССР был создан Совет по делам Русской Православной Церкви, который контролировал соблюдение Конституции и законодательства о культах приходами и епархиями. Первым его председателем был назначен Г. Г. Карпов*. (* Подробнее об этом Одинцов М. И. Путь длиною в семь десятилетий, с. 58-61.).

Как же обстояли дела с протестантскими организациями в Советском Союзе в рассматриваемый нами период?

Уже в конце 1928 года многие ответственные служители наиболее крупных протестантских объединений Союза баптистов и Союза евангельских христиан подверглись репрессиям. В 1929 году Союз баптистов прекратил свое существование. Были закрыты оба баптистских печатных органа «Баптист Украины» и «Баптист». После ареста П. В. Иванова-Клышникова прекратилась работа Библейских курсов. Было конфисковано здание Федеративного Союза баптистов, изъяты напечатанные, но еще не переплетенные, десять тысяч Библий**. (** История баптизма: Сборник. Вып. 1 / Одесская богословская семинария; сост. предисл. С. В. Санников. - Одесса: ОБС, «Богомыслие», 1996. - С. 394, 395).

В 1930 году оставшиеся члены Союза баптистов получили разрешение на его восстановление. Но с новой волной арестов, последовавшей после убийства в Ленинграде 1 декабря 1934 года С. М. Кирова, союз баптистов окончательно прекратил свое существование.

Что касается Союза евангельских христиан, то хотя он и приостановил свою деятельность в 1930 году, полностью этот союз не прекращал своего служения. В 1931 году на совещании в Москве был избран новый Совет ВСЕХ, во главе которого встал Я. Н. Жидков. Совет пытался приспособиться к работе в новых условиях, однако после того, как в 1938 году Я. И. Жидков был арестован, этот Союз также прекратил свое существование. Основной печатный орган евангельских христиан был закрыт еще в 1928 году.

Хотя большинство церквей обоих Союзов в 30-е годы официально прекратили свою деятельность, неофициально духовная жизнь в них никогда не прекращалась. Верующие люди собирались небольшими группами по домам, меняя постоянно адреса собраний.

На Украине в 1927 году вступило в силу положение о лишении служителей культа - пресвитеров, диаконов, учителей и проповедников некоторых гражданских прав*. (*Гидулянов П. В. Отделение церкви от государства. - С. 288, 289). Не имевшие права голоса служители, проживавшие в сельской местности, облагались специальным налогом. В городах служители, даже не состоявшие на содержании церквей и работавшие на производстве, лишались права быть членами профсоюза. Многие служители вынуждаемы были оставлять труд в церкви. Церкви, оставшиеся без служителей, автоматически снимались с регистрации и прекращали свою деятельность. Командующие идеологического фронта спешили отчитаться перед руководством страны о значительном сокращении протестантских общин в Советском Союзе. Например, Ф. М. Путинцев писал о том, что только в одном дальневосточном округе число протестантских общин уменьшилось более чем в 3,5 раза: в 1929 г. там было 311 протестантских общин, а в 1932 - всего 86*. (* Путинцев Ф. М. Указ. соч. - С. 405.).

Эти цифры в радужных отчетах «воинствующих безбожников», однако, вовсе не свидетельствовали об успехах в деле атеистического воспитания. Как справедливо замечает А. Григоренко, «многие христианские общины в годы сталинского террора закрывались не потому, что их члены отказались от своей веры и стали убежденными атеистами в результате успехов соцстроительства и эффективности атеистического перевоспитания верующих, а во многом потому, что они сами и их духовные наставники были арестованы и отправлены в тюрьму или ссылку...»**. (** Григоренко А. Ю. Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность. - СПб.: Европейский дом, 2004. - С. 346). В действительности же никакого реального сокращения религиозности населения в те годы не наблюдалось. Подобно закону о сообщающихся сосудах, по мере уменьшения числа общин в центральных регионах происходило соответствующее их увеличение в новых, так называемых «ссыльных» регионах*. (*Григоренко А. Ю. Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность. - СПб.: Европейский дом, 2004.- С. 347.).

По иронии судьбы война, начавшаяся 22 июня 1941 года, не только содействовала оживлению жизни церквей евангельских христиан и баптистов, но и ускорила процесс объединения двух союзов, работа по которому оказалась безуспешной в 20-е годы. В мае 1942 года представители обоих Союзов подписали письмо-воззвание ко всем верующим, в котором приглашали каждого брата и каждую сестру исполнить свой долг перед Богом и перед Родиной в эти суровые дни войны. Группы сестер организовали пошив и ремонт белья, сбор одежды и других вещей для семей погибших, для воинов, помогали в уходе за ранеными и больными в госпиталях. Был организован сбор средств на санитарный самолет «Милосердный самарянин» для вывоза в тыл тяжелораненых солдат**. ("«Братский вестник». - 1945, № 1. - С. 15-18.).

Сближение между служителями обоих союзов привело в 1942 году к образованию Временного Совета евангельских христиан и баптистов. А в 1944 году на съезде в Москве произошло образование объединенного Союза евангельских христиан и баптистов, о чем было сообщено ТАСС . (*** «Известия». - 1944, № 266,10 ноября).

С1945 года снова стал выходить журнал «Братский вестник». В этом же году произошло объединение евангельских христиан-баптистов с христианами веры евангельской (пятидесятниками), а в 1947 году с евангельскими христианами в духе апостолов, или единственниками, а также с евангельскими христианами-трезвенниками. Таким образом, к началу 1947 года в Союз евангельских христиан-баптистов входило несколько евангелических течений.

Духовная и организационная работа, проведенная в послевоенные годы, способствовала оживлению деятельности поместных церквей евангельских христиан-баптистов. Повсеместно проходила легализация церквей, отмечался рост числа членов за счет многочисленных крещений новообращенных. В последующие пятидесятые годы рост церкви евангельских христиан-баптистов замедлился, отмечались случаи недовольства по поводу объединения со стороны отдельных верующих, называющих себя «чистыми баптистами»*. (* История Евангельских христиан-баптистов в СССР. - М.: Изд-во ВСЕХБ, 1989. - С. 236).

Менонитское братство, которое в послереволюционный период значительно активизировалось и даже открыло несколько библейских школ для подготовки служителей, в начале 30-х годов разделило печальную участь евангельско-баптистского братства. Руководители были арестованы, молитвенные дома закрыты, собрания прекратились. Во время войны, когда стали открываться вновь молитвенные дома баптистов и евангельских христиан, менониты (а в основном это были верующие немецкой национальности) присоединились к этим христианам. Таким образом, был заложен фундамент для объединения менонитов со Всесоюзным советом евангельских христиан баптистов, которое, однако, произошло значительно позже, в 60-е годы.

В июле 1944 г. для регулирования вопросов взаимодействия государства и протестантов при Совете Министров СССР был создан Совет по делам религиозных культов. Первым его председателем стал И. В. Полянский*. (*Об этом появилось сообщение в «Правде» за 1 июля 1944 г). На местах Совет представляли уполномоченные, которые должны были контролировать соблюдение верующими законодательства о религиозных культах. Данный Совет решал вопросы всех религиозных обществ, кроме Русской Православной Церкви, которая находилась в ведении организованного годом раньше Совета по делам Русской Православной Церкви.

Подводя итог этому сложному и драматичному периоду в истории нашего отечества, следует отметить еще один важный и весьма показательный факт. В самый разгар сталинских репрессий, в 1937 году, в стране была проведена перепись населения, во время которой первый и последний раз за годы советской власти был включен вопрос о религиозной принадлежности. Конечно же, в то время подобный вопрос имел далеко не безопасные последствия не только для отвечающего, но и для его семьи. Как не убеждали людей накануне переписи не бояться честно и прямо отвечать на вопрос о своем отношении к религии, недоверие оставалось. Некоторые верующие, отвечая на этот вопрос, не были откровенны. В то же время многие надеялись, что если все честно скажут о своем вероисповедании, то власти, убедившись в том, что многие продолжают верить в Бога, вынуждены будут снова открыть храмы и молитвенные дома. Во всяком случае, интересно отметить, что половина опрошенных заявили о своей вере в Бога. Среди верующих (всего 30,9 млн.) 24,4 млн. составили православные, 326,8 тыс. - католики, 403,8 тыс. - протестанты, приверженцев ислама оказалось 2,5 млн.

Данные переписи выявили огромные потери населения в первой половине 30-х годов в результате голода и массовых репрессий. Вместо ожидаемых, согласно прогнозу Госплана, 180 млн. человек перепись зафиксировала 162 млн. Власти объявили перепись недействительной, а ее организаторы и статистики были репрессированы и расстреляны*. (*«Наука и религия». - 1993, № 9. - С. 14-16).

Как же складывалась судьба Церкви адвентистов седьмого дня после 6-го Всесоюзного съезда и после того, как новое «сталинское» законодательство «О религиозных объединениях» поставило церковь на грань исчезновения из советского общества. Об этом пойдет речь в следующей лекции.

Вопросы для обсуждения:

1. Какие перемены в общественно-политической жизни советского общества имели место в конце 20-х гг.? Какие направления внутренней политики были взяты на вооружение коммунистической партией?

2. Как изменился характер государственно-церковных отношений в Советском Союзе после 1929 г.?

3. Каким образом Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. ограничивало права и свободы верующих граждан?

4. Что означала для религиозных организаций замена в 4-й статье Конституции РСФСР слов «свобода религиозной пропаганды» на слова «свобода религиозных исповеданий»?

5. Как ужесточившаяся политика в сфере государственно-церковных отношений отразилась на положении Русской Православной Церкви в Советском Союзе?

6. В какой ситуации оказались Союзы баптистов и евангельских христиан после 1929 г.?

7. Насколько реально отчеты 30-х гг. о значительном сокращении количества религиозных организаций в Советском Союзе отражали эффективность атеистической работы?

8. Насколько справедливо, по-вашему, представление о том, что Великая Отечественная война спасла религию в Советском Союзе от полного уничтожения?

9. Как меняется характер государственно-церковных отношений в Советском Союзе в годы Великой Отечественной войны?

Глава 24. Церковь Адвентистов седьмого дня в годы репрессий и Великой Отечественной войны

Ужесточение государственно-церковных отношений и Церковь АСД. Адвентисты глазами советских сектоведов. Пленум ВСАСД 26-28 декабря 1931 г. Вынужденная реорганизация. Переход на конгрегациональный тип церковной организации. Состав совета Единого Союза и судьба его членов. Массовые аресты. Адвентистские мученики за веру. Закрытие церквей. Адвентисты седьмого дня в годы войны.

Церковь АСД не стала исключением из правила в период, когда в стране развернулись драматические события, связанные с коллективизацией и массовыми репрессиями. Уже начиная с 1927-28 гг., руководители церкви стали испытывать на себе давление со стороны государственных властей и почувствовали, как все сильнее и сильнее растет желание соответствующих органов подчинить своему контролю всю деятельность церкви. Особенно остро почувствовали это на себе делегаты 6-го Всесоюзного съезда в мае 1928 года, съезда, который бывший главный редактор журнала «Голос истины» А. М. Демидов назвал «полуликвидационным»*. (* Демидов A.M. Заметки по истории адвентизма в России.- М.,1981.Неопубл).

На Церковь адвентистов седьмого дня обрушиваются массированные атаки большевистских сек-

товедов, которые квалифицируют адвентистов как наиболее вредных и опасных для Советской власти и социалистического строительства. Вот как, например, пишет об адвентистах седьмого дня М. Галактионов в своей работе «Классовый враг под сектантской личиной»: «Сколочена эта новая религия по-американски: просто, крепко. Она бьет по сознанию масс сильно действующими средствами, отбрасывая прочь устаревшую поповскую труху. У адвентистов гвоздем всей системы одурачивания является проповедь „конца мира", который наступит в ближайшее время... Задача адвентистов прежде всего - напугать, поразить сознание мыслью о неизбежном конце в ближайшие дни. Их цель - нагнать на человека ужас и загнать его страхом в объятия Христа»*. (* Галактионов М. Классовый враг под сектантской личиной. - М.-Л., 1930.- С. 21). Г. Фризен и А. Рейнмарус особую опасность адвентизма видят в его рационализме, а также в демонстрируемой адвентистами лояльности к советской власти, за которой якобы скрывается их реакционность. А один из ведущих отечественных религиоведов, специалист в области изучения российского сектантства А. И. Клибанов, в своей работе «Адвентисты», признавая адвентизм наиболее реакционной религиозной организацией, писал так: «Помимо того, что адвентистские главари занимаются вредительством, шпионажем, стараются воспитывать в антисоветском духе трудящихся, помимо всего этого сама адвентистская идеология играет контрреволюционную роль. Ведь с точки зрения убежденного адвентиста, героическая борьба трудящихся за социализм совершенно бессмысленна. К чему тратить свою энергию, силы на индустриализацию, на социалистическую переделку сельского хозяйства, если должна наступить кончина мира? К чему бороться за освобождение человечества от гнета, к чему все это, раз должно наступить второе пришествие, раз должен явиться Спаситель?.. Обволакивая сознание трудящихся традиционными легендами о пришествии никогда не существовавшего Христа, запугивая их диким вымыслом о кончине мира, т. е. пропагандируя адвентизм, кулаки и нэпманы, перерядившиеся в проповедников, делают свое черное дело»*. (*Клибанов А. И. Адвентисты. -Л., 1931. - С. 32).

Как уже отмечалось ранее, в апреле 1929 г. было опубликовано постановление В ЦИК РСФСР «О религиозных объединениях», в котором по максимуму были урезаны права религиозных организаций. Новое законодательство о религиозных культах фактически поставило всю деятельность всесоюзной организации адвентистов седьмого дня вне закона. Функционирование прежней структуры церкви оказалось под запретом и просто невозможным. Требовалась срочная реорганизация работы церкви, чтобы выжить в новых условиях. Эту задачу частично выполнил Пленум Союза АСД, состоявшийся после получения разрешения на его проведение от соответствующих органов власти 26-28 декабря 1931 года в Москве.

Пленум, на котором присутствовали ведущие проповедники Церкви АСД, бывшие члены Совета

Всесоюзного Союза, бывшие председатели областных союзов, председатели местных объединений (всего 29 человек), обратился к членам Церкви АСД с Обращением, текст которого сохранился в церковных архивах. По содержанию Обращения можно судить об имевших на Пленуме место реорганизационных актах. В Обращении, в частности, говорилось: «Чтобы сохранить единство веры и организации, мы нашли более целесообразным и своевременным реорганизовать Всесоюзный Союз в Единый Союз адвентистов седьмого дня в СССР с единым центром, единым правлением, т. е. советом и единой кассой»*. (*Из обращения участников Пленума Союза АСД 1931 г. «Всем общинам и группам союза адвентистов седьмого дня в СССР». Архив Центральной Московской общины Церкви АСД).

Что означала подобная реорганизация? Означала она прежде всего то, что отныне все промежуточные звенья церковной организации, существовавшие ранее между местной церковью и Всесоюзным Союзом, как-то: местные объединения, областные союзы, просто упразднялись. Поместные общины Церкви АСД вынуждены были перейти на автономный режим существования. Церкви АСД в СССР как бы навязывался конгрегациональный тип церковной организации, совершенно не свойственный характеру организации Всемирной Церкви АСД и ее миссиологическому видению. Каждая община и группа, сохраняя полную самостоятельность в своей внутренней духовной жизни, присоединялась к Единому Союзу на добровольных началах, принимала на себя обязательства согласовывать свою деятельность с Союзом и проводить в жизнь все постановления съездов и Совета Союза, «сохраняя, таким образом, совокупно основные правила веры и организации АСД»*. (*Из обращения участников Пленума Союза АСД 1931 г. «Всем общинам и группам союза адвентистов седьмого дня в СССР». Архив Центральной Московской общины Церкви АСД).Конечно же, надеждам на проведение хотя бы в ближайшем будущем церковных съездов не суждено будет сбыться. В течение многих последующих десятилетий гонений и преследований церковь окажется разрозненной, лишенной самой возможности проведения официального съезда. В этом как раз и за- ; ключалась суть государственной политики по от- | ношению к религии - ослабить церковь организационно и постепенно вытравить ее как пережиток прошлого из сознания советского человека.

Руководство поместной общиной, которая обязательно должна была быть зарегистрирована в местных органах власти, осуществлял отныне председатель так называемой «двадцатки», своего рода исполнительного органа общины. Члены «двадцадки» как бы «нанимали на работу» пастора, который должен был лишь читать проповеди и не имел никакого права вмешиваться в хозяйственные, финансовые или организационные дела общины. Фактически вся внутренняя жизнь общины контролировалась органами НКВД.

В состав Совета Единого Союза, сформированного на этом Пленуме и призванного осуществлять хоть какую-то руководящую функцию для разбросанных по огромной территории СССР адвентистских общин и групп, были избраны пять ведущих руководителей церкви: Г. И. Лебсак, И. А. Львов, Я. Я. Вильсон, П. А. Капустин и В. Г. Тарасовский.

Для руководства и связи с местными церквами Центральный Совет Союза назначил так называемый институт уполномоченных, очень модную в те годы административную должность. Можно сказать, что в какой-то степени государство пыталось навязать церкви элементы структуры советской управленческой системы. Институтом уполномоченных было легко манипулировать. Каждый такой уполномоченный, а их было 17 человек (по данным А.Ф. Парасея - 13), отвечал за все общины вверенной ему территории, доводил до членов поместных церквей решения и постановления Центрального Совета Единого Союза АСД*. (*Скорее всего первоначально назначено было 17 уполномоченных, но позже число их сократилось в связи с массовыми репрессиями в стране.).

Касса Единого Союза АСД составлялась из добровольных пожертвований от общин, групп и отдельных членов, и эти средства расходовались на содержание Совета и уполномоченных на местах.

В своем обращении участники декабрьского Пленума 1931 года советовали перерегистрироваться всем общинам и группам в соответствии с Законом «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 года. После перерегистрации Церковь АСД в Советском Союзе насчитывала 203 общины и группы, хотя до этого их было более 600**. (**Из воспоминаний С. П. Кулыжского).

Таким образом, упрощенная и весьма удобная для органов власти организационная структура Церкви АСД в начале 30-х годов выглядела следующим образом:

ЕДИНЫЙ СОЮЗ АСД В СССР
Центральный совет

ИНСТИТУТ УПОЛНОМОЧЕННЫХ (17 человек)

МЕСТНЫЕ ОБЩИНЫ, ГРУППЫ, НАХОДЯЩИЕСЯ НА АВТОНОМНОМ СУЩЕСТВОВАНИИ

Распуская под нажимом властей все областные союзы и местные конференции, руководители церкви пытались сохранить какие-то начала церковной организации, дабы обеспечить хотя бы минимальное руководство церковью. Оглядываясь назад, в то трагическое время, понимаешь, как нелегко было ответственным служителям церкви принимать решения, связанные с роспуском созданных с таким трудом церковных союзов. Вся церковная организация построена была таким образом, чтобы наиболее эффективно осуществлять свою основную миссию - проповедовать трехангельскую весть в столь великой стране. Руководители советского государства прекрасно понимали, что сила адвентизма - в его отлаженной организационной структуре, поэтому-то и нанесли свой очередной удар по церковной организации.

Представление о том, что после 1929 года история Церкви АСД обрывается, совершенно необоснованно. Хотя никаких легальных съездов, конференций, отчетных собраний, если не считать Пленума 1931 года, уже не проводилось, история церкви не прерывалась; она продолжалась, но писалась уже не в стенограммах и отчетах съездов, а в памяти тысяч братьев и сестер, переживших трагические годы массовых репрессий и в какой-то степени попытки физической расправы над религией в СССР и вместе с тем сохранивших верность учению Иисуса Христа, каким они приняли его от своих предшественников. Большинство верующих воспринимали постигшие их испытания как должное, памятуя слова апостола Павла: «Вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него» (Флп. 1:29). Они понимали, что как последователи Христа они должны быть благодарны Богу не только во время благоденствия, но и во время страданий.

Члены Церкви АСД всегда старались быть добрыми гражданами своей страны, они добросовестно трудились везде, где им представлялась возможность. Но ситуация резко осложнилась после того, как в 1929 году была введена шестидневная неделя с пятью рабочими днями и одним выходным. Найти работу, которая позволяла бы адвентистам свободно соблюдать заповедь Божью: «Помни день субботний, чтобы святить его», стало практически невозможным. В лучшем случае, верным членам церкви приходилось менять место работы по нескольку раз в год, а в худшем - вообще оставаться без работы и попадать в категорию тунеядцев. Это нововведение было отменено лишь в 1940 году*. (* Walter Kolarz, Religion in the Soviet Union (London: Macmillan and Co., Ltd, 1961), 31).

Многие верующие были объявлены «лишенцами», что означало лишение их элементарных гражданских прав. Они не имели права пользоваться медицинской помощью, не имели права на получение хлебных карточек, не имели права голоса, права устроиться на работу на завод или в любое другое учреждение.

В 1930 году начались массовые аресты руководителей церкви и рядовых верующих, которые не прекращались на протяжении целого десятилетия. Многие из них объявлялись «врагами народа». Срок осуждения доходил иногда до 25 лет пребывания в лагерях. К концу 30-х годов были арестованы и осуждены практически все участники Пленума 1931 г., все уполномоченные Единого Союза, многие служители и члены церкви. По словам Г. А. Григорьева, в те годы было арестовано 150 проповедников и пресвитеров Церкви АСД и более трех тысяч рядовых членов*. (*Цит. по книге Мацанов П. А., Мацанова А. Г. По тернистому пути. - Заокский: «Источник жизни», 2003. - С. 12.).

К 1934 году из всех проживающих в Москве членов Совета Единого Союза АСД на свободе оставался только Г. И. Лебсак**. (**Из пяти членов Совета Единого Союза АСД после репрессий в живых остался только И. А. Львов. Многие годы он провел в лагерях для политзаключенных и в ссылке в Караганде, освободившись лишь в 1955 г. В декабре 1956 г. Львов был реабилитирован и вернулся в Москву. П. А. Капустин был арестован в 1934 г. В том же году он погиб в железнодорожной катастрофе. О судьбе последнего члена Совета В. Г. Тарасовского после его ареста в Ленинграде в 1936 г. ничего не известно). Ответом на его ходатайство о приглашении для работы в Москву новых служителей стало разрешение вызвать из Новосибирска Г. А. Григорьева, опытного и посвященного проповедника, который после ареста Лебсака на долгие годы останется единственным руководителем Церкви адвентистов седьмого дня в Советском Союзе.

Г. А. Григорьев, остановившийся в Москве на квартире Лебсака, стал свидетелем его ареста в ночь на 21 марта 1934 года. Он рассказывает об этом следующее: «Я приехал из Сибири в Москву. Остановился у брата Лебсака. В тот вечер мы долго беседовали. Днем брата Лебсака вызывали в Совет по делам религиозных культов*, ('Скорее всего Лебсак был вызван в НКВД, поскольку Совет по делам религиозных культов будет создан позже, уже в годы войны). где его приняли любезнее обыкновенного. Такая непривычная любезность показалась ему подозрительной... Мы говорили о тяжелом положении дела Божия, о том, что может ждать нас впереди, если отношение к верующим не изменится. Многие из собратьев уже были арестованы, и никто не мог сказать, когда наступит его час. На исхудалом лице брата Лебсака была глубокая тоска, как будто он что-то предчувствовал.

После вечерней молитвы мы легли спать, но долго не могли уснуть. Сильный стук в дверь прервал наши скорбные размышления. Мы знали, что этот стук не предвещал ничего хорошего. Брат Лебсак встал с постели и открыл дверь. Один за другим в комнату быстро вошли несколько человек и закричали: „Генрих Иванович Лебсак, вы арестованы, предъявите оружие и драгоценности!" Последовал тщательный обыск. Несмотря на отчаянное положение, из которого не было видно никакого выхода, арестованный был совершенно спокоен. Он спокойно смотрел на все действия ночных гостей, молча выслушивал упреки, насмешки, ругательства. Когда перед ним открыли дверь, он обернулся и высказал свое последнее завещание остававшимся на свободе братьям. Слова эти были произнесены с такой твердой верой, что, казалось, даже враги должны были содрогнуться от их величия: „Братья, работайте, не унывайте. Дело Божие, как река, которую никто не в силах остановить!" Несмотря на то, что после этих слов он получил сильный удар по лицу, он все же продолжал окровавленными устами: „Работайте, работайте, не унывайте!" За ним захлопнулась дверь, и голос его умолк навсегда..».* (*Мацанов П. А., Мацанова А. Г. - С. 14, 15).

Первоначально Г. И. Лебсак был приговорен к трем годам лишения свободы. Какое-то время он находился в Бутырской тюрьме в Москве, затем был переведен в Ярославль и помещен в одиночную камеру. По истечении трехлетнего срока тюремное заключение было продлено на неопределенное время. В 1938 году Г. И. Лебсак умер, находясь в тюремном заключении**. (**SDA Encyclopedia (Washington DC: Review and Herald Publishing Association, 1976), 796).

В середине 30-х годов был арестован и приговорен к пяти годам трудовых лагерей с последующим

По некоторым сведениям, в 1938 г. Лебсак Г. И был расстрелян. В том же году была расстреляна в ссылке и одна из его дочерей - Амалия. Со слов покойной дочери Г. Лебсака Марты, в конце 70-х гг. ее отец был реабилитирован.поражением в гражданских правах на три года ответственный служитель Церкви АСД на Украине, уполномоченный по Киевской области Я. К. Рей-мер. Он был сослан на строительство Беломорско-Балтийского канала, а спустя год его выслали в Восточную Сибирь, где он стал работать в лагерном госпитале. По причине постоянно проводимой им евангелизационной работы (он крестил людей даже в трудовом лагере), ему было отказано в праве переписки, а чуть позже он был приговорен к десяти годам ссылки в отдаленные северные лагеря. В 1940 году он умер в лагере от пневмонии*. (* SDA Encyclopedia, 1197). В 1941 году была арестована и сослана в Сибирь на десять лет жена Реймера. Чудом ей удалось избежать смерти. Она вышла из заключения, потеряв зрение и оставшись на всю жизнь калекой.

Страшные испытания выпали на долю Яна и Альмы Вильсон, латышской семьи, переехавшей в Россию еще в 1916 году. В 1934 году Я. Вильсон, проживавший тогда в Москве, был арестован и выслан на поселение в Сибирь. Вернувшись в 1937 году, он был снова арестован и осужден на десять лет тюремного заключения. Вскоре забрали и его супругу. Ей было предъявлено обвинение в том, что у колодца она вела религиозную агитацию среди приходивших за водой женщин. Проведя несколько месяцев под следствием, она узнала приговор суда - восемь лет лишения свободы.

В те трагические дни многим верующим приписывались обвинения в религиозной пропаганде. Чтобы обвинения были законными, органы НКВД практиковали следующее. Они подсылали к тем, кого необходимо было арестовать, соседей, которые, проявляя притворный интерес к религии, провоцировали верующих на откровенный разговор о Боге, о Священном Писании. И верующие, ни о чем не догадываясь, искренне делились своей верой. После того, как подсылаемые люди докладывали о состоявшейся беседе, следовал арест. За подобную религиозную агитацию осуждали на 10-15 лет. И защиты в таком случае искать было просто негде. В судебных залах дела верующих просто не разбирались. Ни один адвокат не брался защитить их дела.

Старейший член Московской общины АСД И. Н. Федосов рассказал о своем аресте следующее. Он работал шофером в одной из московских организаций. Однажды с группой рабочих ему пришлось поехать на сельскохозяйственные работы в один из районов Московской области. Во время обеда рабочие разложили на траве хлеб, колбасу, водку. Предложили и Федосову. Он отказался. На вопрос, почему он отказывается от угощения, Федосов на основании Священного Писания объяснил, что Господь запрещает употреблять спиртное и «нечистое». Одна из женщин особенно заинтересовалась этим, и Федосов долго беседовал с ней. По возвращении домой в ту же ночь он был арестован. На суде та женщина выступила главной свидетельницей против Федосова, обвиняя его в том, что он вел религиозную агитацию среди рабочих. Приговор суда - десять лет лишения свободы*. (*Мацанов П. А., Мацанова А. Г. - С. 26).

В годы сталинских репрессий в заключении оказались многие проповедники, пресвитеры церкви, а также рядовые ее члены. Объем лекции, к сожалению, не позволяет даже перечислить имена мучеников за веру Христову. Подвиг этих страдальцев, однако, заслуживает того, чтобы навеки остаться в памяти всех последующих поколений верующих адвентистов*. (* Более подробно о репрессированных в 30-е гг. членах Церкви АСД см. Мацанов П. А., Мацанова А. Г. По тернистому путИ- - Заокский: «Источник жизни», 2003. Жукалюк Н. А. Вспоминайте наставников ваших (История Церкви адвентистов седьмого дня в личностях). - «Джерело життя», 1999. Юнак Д. История Церкви христиан АСД в России: в 2-х т. Т. 1. - Заокский: «Источник жизни», 2002. С5 адвентистских мучениках Ленинградской общины Церкви АСД см. Санкт-Петербургский мартиролог. - СПб: Из-во «Миръ», 2002). Упомянем лишь о двух из них.

В декабре 1937 г. адвентист Т. А. Иваненко из г. Майкопа был осужден на десять лет лишения свободы по религиозным мотивам. Наказание он отбывал в гос. Рудничном Вятлага НКВД. В лагере Т. А. Иваненко в субботние дни регулярно отказывался от работы по религиозным соображениям, вешал себе на шею фанерную дощечку или обычный лист бумаги, исписанный воззваниями морально-религиозного характера, и ходил по зоне с проповедью любви к ближнему, чистых семейных отношений и здорового образа жизни. Это лагерному начальству явно не нравилось, но административные меры воздействия не имели никакого результата. Тогда начальник лагпункта пишет рапорт по инстанции, где говорится, что Т. А. Иваненко регулярно отказывается от работы в субботу, подрывает дисциплину в бригаде. Судебной коллегией по Уголовным делам Кировской области Иваненко был приговорен к расстрелу по статье 58 пункт 10 часть 2 УК РСФСР. Осужденный подал заявление на обжалование с просьбой заменить часть 2 указанной статьи и пункта на часть 1. Следует отметить, что на обжалование давалось 72 часа с момента вручения копии приговора, которую Т. А. Иваненко получил 29.12.1939 г., а 1.01.1940 г. он подал заявление на обжалование. Можно представить, какую новогоднюю ночь пережил приговоренный к высшей мере наказания. 29.01.1940 г. судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР переквалифицировала деяние верующего на статью 58 пункт 10 часть 1, мера наказания была снижена до десяти лет лишения свободы и пяти лет поражения в правах.

Мужеству этого человека остается только позавидовать: находясь в тисках ГУЛАГа, он оставался свободным душой, его непорабощенный дух нес людям истину. «Зло злом не изжить» - написано на одной из фанерных дощечек, приобщенных к делу Т. А. Иваненко в качестве вещественных доказательств, тогда как власть имущие думали совершенно иначе: творя зло, можно даже построить земной рай и осчастливить навек таких «заблудших» людей, как Т. А. Иваненко*. (* Архив УВД Кировской области. Ф. 16. Оп. 1. Д. СО-10675. Цит. по Религия и право. - 2003, № 2. - С. 26).

Автор настоящей книги считает также своим долгом упомянуть имя человека, который оказал глубокое влияние на его обращение к Богу и выбор жизненного пути. Это Зайцев Степан Исаакович (1906 - 1985 гг.). В 1937 г. он был осужден по ст. 58

УК РСФСР на десять лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовых лагерях. Дед рассказывал, как он со своим отцом и с другими арестантами шли по этапу 200 км пешком по декабрьскому морозу в Канск Красноярского края. Его отец отморозил пальцы. В тюрьме, куда их пригнали, никакой медицинской помощи оказано не было. Началась гангрена, обмороженные ткани омертвели. Как-то ночью, когда заключенные заснули, мой дед заточил на камне крышку от консервной банки, и в то время как его отец по памяти читал текст Евангелия: «Возлюбленные! огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного, но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явлении славы Его возрадуетесь и восторжествуете» (1 Петр. 4:12,13), он отрезал ему омертвевшие фаланги пальцев. Вскоре их разлучили, и о своем отце мой дед больше ничего не слышал. Вернувшись домой в 1947 г., С. И. Зайцев активно включился в проповедование евангельской вести, однако с началом нового витка антирелигиозной борьбы в конце 50-х годов снова был судим. На основании приговора общего собрания граждан г. Зыряновска Восточно-Казахстанской области от 25 января 1958 г. за «антиобщественный паразитический образ жизни» на основании Закона «Об усилении борьбы с антиобщественными, паразитическими элементами в Казахской ССР», Степан Зайцев был отправлен в ссылку в Убаганский район Кустанайской области. Однако никакие жизненные невзгоды не могли поколебать веры и надежды этого неутомимого труженика Евангелия. Он всегда находил в себе силы преодолевать их, поражая людей своей неистребимой энергией, оптимизмом, способностью не падать духом ни при каких обстоятельствах. В самые трудные минуты жизни он пел*. (* Настольный календарь служителя Церкви христиан адвентистов седьмого дня на 1986 год. - М., 1986. - С. 155).

Массовые репрессии не могли не сказаться на численности членов церкви. Многие общины закрываются. Так, если в 1927 году в Москве насчитывалось пять адвентистских церквей с общим количеством членов около 400 человек, то в 1930 году одна из общин прекратила свое существование, объединившись с общиной в Останкино, а затем и оставшиеся четыре слились в одну с общим числом членов 330 человек. Вот пример того, как бесцеремонно власти лишали верующих людей молитвенных помещений:

Протокол № 108 заседания Президиума Краснопресненского совета

от 20 марта 1929 г.

Слушали:

5. Ходатайство РК ВЛКСМ т Отдела Наробраза МВБ ж.д. о передаче им помещения бывшей Армянской церкви по ул. Б. Грузинская, 28, ныне занимаемой сектой адвентистов.

Постановили:

Учитывая нужды в помещении для культурной работы школьников 3-й школы МВБ ж.д. и № 50 и 60 РОНО, а также учитывая, что помещение большой Армянской церкви используется небольшой группой сектантов-адвентистов, просить Президиум Моссовета о передаче данного помещения под нужды школы»*. (*ЦГАМО,ф.бб, оп. 13, д. 396, л. 91,92).

Последующая динамика сокращения численности членов в Московских общинах выглядит так:

1931 г. - 302 члена церкви,

1932 г.-278,

1937 г. - менее 200 членов**. (**Из Архива Московской общины Церкви АСД).

Но если церковная жизнь Московской общины не прекращалась даже и в трудные 30-е годы, в других местах ситуация складывалась гораздо хуже. Арест служителя церкви означал фактически самоликвидацию общины. Так случилось, например, с церковью в Ленинграде. В Ежегоднике Музея истории религии и атеизма АН СССР о ликвидации общины говорится следующее: «В этой общине к началу 1937 года почти не осталось лиц моложе 40 лет. Денежные поступления в общине к 1938 году почти полностью прекратились... Следует сделать вывод о несомненном и значительном сокращении числа членов этой секты. В результате этого в феврале 1938 года от имени адвентистской двадцатки в райсовет Фрунзенского района поступило заявление о самоликвидации секты АСД в г. Ленинграде»***. (*** Ежегодник музея истории, религии и атеизма АН СССР Министерства культуры РСФСР. Вып. IV -М..-Л., 1962. - С. 145).

Мы уже упомянули о том, что единственным руководителем разоренной массовыми репрессиями церкви в 30-е годы оставался Г. А. Григорьев. 23 февраля 1934 года он был зарегистрирован как проповедник Московской общины и уполномоченный Единого

Союза АСД в СССР. Бог хранил этого посвященного, очень простого и открытого служителя в годы сталинского лихолетья. В его лице верующие Церкви АСД, разбросанные по огромной территории страны, всегда видели Божьего избранника, который послан был сохранить единство и организацию церкви. Скорее всего этот руководитель Церкви АСД нужен был на свободе и властям, которые в случае чего могли «показать» его зарубежным представителям адвентистской Церкви, иногда приезжавшим в Советский Союз, и продемонстрировать таким образом якобы существующую в стране свободу совести.

В те тяжелые годы страну посетил один из членов Генеральной конференции Церкви АСД, секретарь Ассоциации религиозной свободы Южно-Европейского дивизиона, видный общественный деятель Жан Нуссбаум*. (* Подробнее об этом незаурядном человеке можно прочитать в SDA Encyclopedia, 1013-1015.). О встрече с ним Г. А Григорьев рассказал следующее: «Мы имели возможность встретиться только два раза. Собрания тогда проходили в подвальном помещении старообрядческой церкви**. (**Эта старообрядческая церковь св. Николая находилась по адресу Заставный пер., Бутырский вал, дом 8/3. Церковь АСД заключила договор на проведение богослужебных собраний в подвальном помещении храма 15 июля 1930 г. Адвентисты собирались в этом месте до ноября 1940 г., когда по распоряжению властей получили возможность проводить богослужения в помещении бывшей Реформаторской церкви по Маловузовскому (Трехсвятительскому) переулку, дом 3). Были молитвенные дни, собрание было переполнено. Помещение освещалось керосиновыми лампами. Воздух был тяжелым. Брат Нуссбаум молился с переводом.

После собрания он обратился ко мне с вопросом: „Многих ли постигла такая же участь, как членов совета?" Видимо, им было известно об аресте членов совета. Что я мог сказать? Сто пятьдесят проповедников и пресвитеров было арестовано, более трех тысяч членов церкви. Я мог бы ответить словами пророка Ильи: „Жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили. Остался я один, и моей души ищут, чтобы отнять ее". Я сказал: „На вашем месте я бы не стал задавать такой вопрос." Далее брат спросил: „Нет ли у вас каких-либо нужд в средствах или в литературе?" Конечно же, во всех семьях, подвергшихся арестам, была изъята вся духовная литература - Библии, псалмы, книги Е. Уайт. Я вынужден был сказать то, что не хотел говорить и что раздирало мое сердце: „Мы ни в чем не нуждаемся, у нас все есть"».

Когда Жан Нуссбаум вернулся на родину, он рассказывал своим друзьям: «То, что брат Григорьев не мог высказать словами, я прочел в его скорбных глазах - сколько там было невысказанной боли души, тоски и горя, но он должен был молчать».* (*Мацанов П. А., Мацанова А.Г. - С. 25, 26).

Старейший служитель Церкви АСД А. Ф. Парасей в своих воспоминаниях рассказывает о том, как Г. А. Григорьев, будучи единственным официально зарегистрированным проповедником, оставшимся на свободе, подготавливал обычно чтения для молитвенной недели в конце года. Он брал «Чтения для молитвенных дней» из старых журналов, выбирал оттуда только библейские стихи, переписывал несколько экземпляров под копирку и высылал письма в общины. Верующие на местах радовались тому, что церковь жива и что ее руководители помнят о них.

Таким многосложным и трудным был путь, которым прошла Церковь адвентистов седьмого дня в 30-е годы. Вместе со многими верующими, представителями различных христианских конфессий, члены Церкви АСД и ее руководители разделили общую трагическую судьбу. И хотя происходящее в 30-е годы можно было бы квалифицировать как попытку атеистического государства физически расправиться с религией и церковью, тем не менее Церковь АСД вынесла достойно это испытание, оставив в лице своих многих мучеников и страдальцев за веру пример мужества последующим поколениям.

Церковь АСД в годы войны

С началом войны по распоряжению Моссовета правление Единого Союза АСД вынуждено было эвакуироваться в Сибирь. Г. А. Григорьев оставался там до августа 1942 года. Все это время московская община оставалась без пастора, но богослужения проводились, не прекращаясь, рядовыми членами церкви. Мы уже отмечали тот факт, что война стала в какой-то степени спасительной для религии и церкви в СССР. Возросшее влияние церкви, патриотизм верующих, участие церкви в материальной помощи фронту, переговоры советского правительства с США и Англией об открытии второго фронта, одним из условий которых было изменение отношения к свободе совести, - все это содействовало тому, что в годы войны ситуация с религией действительно изменилась в лучшую сторону. Дерзкие планы воинствующих атеистов потерпели полный крах. Основной печатный орган Союза Воинствующих Безбожников журнал «Безбожник» перестал издаваться и навсегда прекратил свое существование с июля 1941 года. Забегая вперед, следует отметить, что спустя два года после окончания войны прекратил свое существование и сам Союз.

Пользуясь некоторым улучшением государственно-церковных отношений, Григорьев пытается восстановить контакты с Всемирной Церковью адвентистов седьмого дня. Он отправляет письма президенту ГК Чарлзу Уотсону, не зная, что срок его президентских полномочий истек еще в 1936 году. Этот факт свидетельствует о степени изоляции, в которой находилась Церковь адвентистов седьмого дня в Советском Союзе*. (* Reuieiv and Herald, December 17, 1942). Следует отметить, что сразу же после открытия союзниками второго фронта в Москву буквально посыпался поток почтовой корреспонденции. Эдгар Чернявский в своей работе, посвященной П. А. Мацанову, писал: «Наши братья за границей ничего не знали о положении Церкви в Союзе. Все связи были прерваны, но так как США вступили в союз с СССР в борьбе против фашизма, то на старый, известный им адрес почтового ящика в Москве собратья стали писать письма, чтобы узнать что-либо о судьбе Церкви. Почтовый ящик постоянно наполнялся письмами, но не было ни одного адвентиста, кто мог бы заняться этой корреспонденцией. Однажды к дому брата Григорьева, где он жил после выселения из Москвы, подъехала машина. Григорьеву и его семье приказали собрать все вещи и сесть в машину. Его возвратили в Москву, выделили комнату и велели немедленно отвечать на присланную из-за границы корреспонденцию. Все это происходило в соответствующем учреждении под строгим контролем...»* (* Чернявский Э. П. А. Мацанов - феномен руководителя адвентистского движения в Советском Союзе. - Рига, 1997. Не-опубл).

В тяжелые годы военного лихолетья Григорьев нес ответственность не только за московскую общину, но и за всю разрозненную Церковь в целом. Он пытался поддерживать связь с общинами, разбросанными по огромной территории страны. К сожалению, связь с общинами, оказавшимися на временно оккупированных немцами территориях, была невозможна. Однако и на оккупированных территориях верующие регулярно проводили богослужения, вознося свои молитвы за скорейшее прекращение этого великого бедствия, обрушившегося на страну. Как только какая-то территория освобождалась от оккупации и налаживалась почтовая связь, Григорьев отправлял ободряющие письма, заверяя верующих в неустанной молитвенной поддержке со стороны руководства церковью. Он постоянно подчеркивал необходимость восстановления хоть какой-то организации, дабы легче решать проблемы разрушенной репрессиями и войной церкви.

Созданный в июле 1944 года Совет по делам религиозных культов пожелал получить максимально полную картину о численности сектантов в Советском Союзе. В связи с этим в ноябре Совет представил в Совнарком предложения «О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов», которые и были утверждены. Отныне вся работа по приему, учету и предварительному рассмотрению заявлений верующих, в частности, и по созданию общин, возлагалась на уполномоченных Совета по делам религиозных культов. Окончательное решение по регистрации новых общин, а также перерегистрации уже существующих предоставлялось Совету по делам религиозных культов.

По мере освобождения оккупированных территорий советскими войсками вставал вопрос о тех культовых зданиях, которые были открыты там в годы оккупации. Для разрешения этого вопроса 1 декабря 1944 г. Совнаркомом было принято постановление «О порядке открытия церквей и молитвенных зданий на территории, освобожденной от немецкой оккупации». В нем местным органам власти указывалось на необходимость воздерживаться от закрытия этих культовых зданий, не препятствовать церковным советам ремонтировать их, а в случае изъятия их под общественные нужды предоставлять верующим иное помещение*. (*На пути к свободе совести / Сост. и общ. ред. Фурмана Д.Е. и о. Марка (Смирнова). - М.: Прогресс, 1989. - С. 62).

По примеру многих других протестантских церквей, адвентистские церкви стали снова регистрироваться и возобновлять официальные богослужения. После 1944 года было зарегистрировано более 300 общин с численностью членов более 13 тыс. человек и числом служителей 76 человек . (**Парасей А. Ф. Указ. соч. - С. 64).

Хотя годы сталинских репрессий и военного лихолетья стали серьезным испытанием для Церкви адвентистов седьмого дня, равно как и для всего народа, по данным архивных материалов численно после 1935 года церковь оставалась довольно стабильной. Вот как выглядит движение численности членов Церкви АСД после 1931 года:

1931 год-15 404

1935 год-13 043

1940 год-13 027

1946 год -13 257* (*Из Архива ВСАСДа.).

Вопросы для обсуждения:

1. Каким образом изменились государственно-церковные отношения в СССР к концу 1920-х годов?

2. Как представлялась Церковь адвентистов седьмого дня в работах отечественных сектоведов в начале 1930-х годов?

3. С чем была связана реорганизация Церкви адвентистов седьмого дня в начале 1930-х годов?

4. Что представляла собой организация Церкви АСД после декабрьского Пленума 1931 года?

5. Назовите Состав совета Единого Союза АСД и расскажите о судьбе его членов.

6. Кто осуществлял руководство Церковью АСД в Советском Союзе после ареста председателя Совета Единого Союза АСД Г. И. Лебсака?

7. Каким образом репрессии 30-х годов повлияли на численный состав Церкви адвентистов седьмого дня?

8. Как изменился характер государственно-церковных отношений в годы войны, и каким образом это отразилось на Церкви адвентистов седьмого дня?

Глава 25. Церковь АСД в послевоенный период. Организация послевоенного ВСАСДа

Послевоенная «оттепель». Регистрация общин. Деятельность Г. А. Григорьева по воссозданию всесоюзной организации. Первый состав послевоенного ВСАСДа и его деятельность. Жесткий контроль со стороны Совета по делам религиозных культов. Смерть Г. А. Григорьева. Избрание нового председателя. Церковь АСД и миротворческая политика советского государства. Лишение П. А. Мацанова регистрационной справки. Апрельский Пленум 1955 г. и его решения. Внутрицерковный раскол. Деятельность подпольного центра. Период горьких испытаний.

В связи с выпавшими на долю страны испытаниями во время войны отношения между государством и церковью, как было отмечено ранее, заметно потеплели, хотя не всеми партийными и советскими работниками это «потепление» воспринималось однозначно. Многие с недовольством говорили о «сползании с марксистских позиций», о необходимости «закручивания гаек» и т. д. Председатель Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР И. В. Полянский в Докладной записке в ЦК ВКП(б) от 31 августа 1945 г. выражает свою крайнюю озабоченность повсеместной активизацией деятельности религиозных организаций. «Рост религиозной активности верующих, - пишет он, - наблюдается повсеместно и по всем религиозным культам. Причем в одних республиках, областях и краях этот рост идет медленнее, а в других быстрее, в одном месте активность проявляют сектанты (евангелисты, баптисты, адвентисты седьмого дня, пятидесятники и др.), а в другом - мусульмане, старообрядцы, иудеи, католики и т. п. Активность верующих выражается в подаче ими заявлений на имя Уполномоченного Совета о регистрации религиозных обществ, в увеличении религиозных обрядов (крещение, венчание), в вовлечении детей и молодежи в религиозную деятельность того или иного культа и т. п.»*. (*Цит. по Одинцов М.И. Власть и религия в годы войны. (Государство и религиозные организации в СССР в годы Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.). - М.: Российское объединение исследователей религии, 2005. - С. 461,462.). Особую обеспокоенность председателя Совета вызывают факты обращения к Богу учащейся молодежи. Приводя многочисленные примеры этого, он, в частности, говорит о том, что среди студентов Днепропетровского мединститута за последние 2-3 года возникла и оформилась группа секты «Адвентистов седьмого дня», состоящая из 12 человек**. (**Там же. - С. 462). Итак, чем же отмечалась деятельность Церкви АСД в рассматриваемый период? Сразу же после того, как произошел перелом в ходе войны и советскими войсками стали освобождаться некогда оккупированные немцами территории, Г. А. Григорьев, чувствующий ответственность за всю церковь в стране, стал предпринимать попытки воссоздания разрушенной в 30-х - начале 40-х годов церковной организации. Как уже было отмечено в предыдущей лекции, в суровое время военного лихолетья этот неутомимый труженик на ниве Евангелия старался как-то поддерживать общины и группы верующих-адвентистов словом надежды. Однако он понимал, что не может быть единоличным руководителем церкви. Хотелось видеть рядом опытных служителей церкви, готовых брать на себя ответственность за дальнейшую судьбу церкви.

Следует заметить, однако что, несмотря на определенное потепление в отношениях между государством и церковью, о созыве очередного съезда и выборах ответственных руководителей по всем канонам церковного права не могло быть и речи. Советская власть через институт уполномоченных строго контролировала ситуацию на местах, подавляя всякую инициативу, ведущую к качественному и количественному росту церкви. Боясь выпустить ситуацию из своих рук, государство просто не заинтересовано было в существовании единой организации Церкви АСД, построенной по канонам международной церкви. Поэтому церковная организация, которую пытался построить Г. А. Григорьев, конечно же, была далеко не совершенной и не соответствующей международным церковным стандартам, тем не менее на тот период времени она каким-то образом могла сплотить разрозненные группы и общины АСД, разбросанные по огромной территории Союза.

Важно также подчеркнуть, что в 1945-46 гг. на местах продолжалась регистрация общин, начатая еще во время войны. Наиболее активно этот процесс проходил на Украине, в Молдавии и Прибалтике. Вот что рассказывает о том времени С. П. Кулыжский: «В 1945 году брат Григорьев из Москвы выслал мне справку, что я состою на учете проповедников Церкви АСД в нашем Всесоюзном центре. И я вновь официально начал работать как проповедник в Церкви адвентистов седьмого дня. В том же 1945 году вновь возобновилась регистрация общин и служителей всех религий. Узнав о такой возможности, мы поспешили воспользоваться ею. Брат Яковенко В. Д. посетил наших верующих в северной части области (Винницкой), а я в южной. Таким образом, за две недели мы успели посетить все места, где прежде существовали наши общины. За эти две недели мы смогли подготовить к регистрации в Винницкой области 30 общин».* (*Из воспоминаний Кулыжского. См. также Теппоне В. В. Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России. - Москва-Калининград, 1990.- С. 123). В центральной части России регистрация шла с большим трудом - были зарегистрированы лишь несколько общин в Москве, Горьком, Ростове-на-Дону, Таганроге и Ставрополе. В Ленинграде, например, несмотря на многочисленные ходатайства руководителей церкви, община так и не была зарегистрирована**. (**О тех многочисленных трудностях, с которыми столкнулись ленинградские адвентисты, пытаясь зарегистрировать свою общину в городе, считавшемся колыбелью революции, см. В. Теппоне, указ. соч., с. 154-157.). Еще хуже обстояли дела в Сибири и на Дальнем Востоке. В Средней Азии не было зарегистрировано ни одной общины.

Следует заметить, что формально никаких изменений в законодательство о религиозных культах не вносилось. По закону от 1929 г. для регистрации общины необходимо было, чтобы в нее входило не менее 20 человек не моложе 18 лет. Эти двадцать человек должны были составить и подписать заявление о регистрации,

Справку об официальной регистрации ленинградская община адвентистов седьмого дня получила лишь только в 1982 г.приложить к нему полный список членов и передать документы в местные органы власти. Никаких критериев, определяющих, регистрировать или не регистрировать ту или иную общину, не существовало, однако закон квалифицировал целый ряд действий как явное нарушение закона, а это давало достаточные основания для отказа в регистрации. Согласно закону, например, община не имела права собираться для проведения регулярных богослужений до тех пор, пока не получит официальное свидетельство о регистрации, однако в законе не оговаривались сроки, в которые местные власти должны проводить регистрацию или отклонять просьбу общины. Переговоры о предоставлении помещения для проведения богослужений начинались обычно после регистрации.

Начиная где-то с 1948 года, процесс регистрации общин заметно замедлился. Члены правительства при встречах с руководителями Совета по делам религиозных культов рекомендуют сдержанно относиться к регистрации новых обществ, строительству культовых зданий, созданию или воссозданию религиозных центров*. (* Одинцов М. И. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству (государственно-церковные отношения в истории советского общества). На пути к свободе совести / Сост. и общ. ред. Фурмана Д. Е. и о. Марка (Смирнова). - М.: Прогресс, 1989. - С. 63). Это свидетельствует о том, что власти начали проявлять явные признаки беспокойства по поводу явно не радующей их статистики, указывающей на беспрецедентный рост числа протестантских общин.

Какие же шаги были предприняты Григорьевым на пути воссоздания церковной организации? В начале 1945 года Григорьев ходатайствует перед Советом по делам религиозных культов о приглашении в Москву для служения в качестве пресвитера Московской общины Ф. В. Мельника (1903-1989 гг.). Будучи выпускником Библейского института в Брашове (Румыния), он еще в довоенные годы успешно совершал служение во многих общинах Бессарабии. Чудом избежав смерти в 1944 г., когда фашистский диктатор в Румынии генерал Антонеску издал приказ об истреблении всех адвентистов, приравняв их к евреям, Мельник получает повестку о мобилизации. Однако по состоянию здоровья он не попадает на фронт, а проходит службу в трудовой армии в Мелитополе. Тщательно проверив его биографию, власти дали разрешение на переезд.

С приездом нового проповедника деятельность Московской церкви АСД заметно оживилась. В сентябре 1945 года впервые после долгого перерыва в Московской общине Мельником был совершен обряд водного крещения (Г. А. Григорьев крещений не совершал по состоянию здоровья). Крестилось тогда 25 человек. Служение Ф. В. Мельника в Московской общине было воистину благословенным. Он ввел дополнительные богослужения по изложению основ вероучения Церкви АСД, которые сохранились и после его отъезда. Обряд крещения теперь совершался регулярно, четыре раза в год. В период с 1945 по 1952 год, до того, как Мельник переехал в Киев, численность членов Церкви АСД в Москве возросла в три раза, достигнув 450 человек*. (*Демидов А. М. «Отдельные заметки и дополнения к официальной истории Московской общины АСД». - М., 1977. - С. 17).

В октябре 1945 года в Москву переезжает из Казахстана А. Г. Галладжев (1888-1974 гг.). Рукоположенный в 1928 г., этот проповедник, один из немногих, получивших высшее образование в советском ВУЗе, многие годы трудился в Закавказье. В 1939 г. он был арестован за религиозную пропаганду. Через две недели после начала войны была арестована и его супруга Амалия, дочь репрессированного ранее председателя Всесоюзного совета Церкви АСД Г. И. Лебсака*. (* После войны в управлении НКВД на Лубянке на запрос А. Галладжева о судьбе своей жены им получен ответ, что его жена была расстреляна 4 февраля 1942 года в местах заключения). Этому верному и посвященному служителю Церкви Божьей Григорьев предложил служение секретаря-казначея в воссоздаваемой Всесоюзной организации. Следует отметить, что переезду Галладжеву в Москву в немалой степени содействовал Председатель Совета по делам религиозных культов И. В. Полянский. Подобное содействие объясняется, скорее всего, тем, что в своей общей линии в церковных вопросах Полянский исходил из политики «централизации культов», т. е. организационного укрепления и выделения (создания) религиозно-административных центров, с которыми Совет должен был входить в непосредственный контакт. В своем письме Уполномоченному по Казахской ССР Н. Сабитову он, в частности, писал: «В Москве существует «Всесоюзный совет адвентистов седьмого дня» - центр религиозной организации, имеющей значительное распространение и значение. Этот центр в настоящее время, в силу разных причин, представлен лишь одним его председателем - Григорьевым Г. А.... Григорьев возбудил перед Советом по делам религиозных культов ходатайство о разрешении приезда в Москву ряда руководящих работников организации для укомплектования ее центра и повышения его работоспособности. В качестве одного из таких работников намечен Галладжев Алексей Георгиевич, проживающий в настоящее время в Южно-Казахстанской области... Прошу Вас принять срочные меры к тому, чтобы Галладжев беспрепятственно получил пропуск и прочие необходимые документы для выезда в Москву совместно со своей дочерью Галладжевой Резанной Алексеевной 13-15 лет»*. (* Государственный архив Российской Федерации. Ф.Р. - 6991. Оп. 3. Д. 18. Л. 1. Машинописная копия).

Для возобновления периодического издания Церкви АСД в 1947 году в Москву был приглашен из Риги П. А. Мацанов (1903-1989 гг.), имевший солидный опыт издательской работы. Начиная с 1929 года и вплоть до 1940 года, он издавал раз в три месяца журнал на русском языке под названием «Обзор мировых вопросов». Журнал печатался тиражом в несколько тысяч экземпляров и распространялся главным образом среди русского населения Латвии, Литвы и Эстонии.

Так постепенно формировался Совет Всесоюзной организации Церкви АСД. В состав Совета в 1947 г. введен был также проповедник с Украины В. Д. Яковенко (1903-1985 гг.). Пройдя через многие скорби и лишения в годы сталинских репрессий, Яковенко совершал тогда проповедническое служение в Виннице. Он же стал уполномоченным Совета по Украине**. (** Нелегкой была судьба и этого проповедника. Весной 1934 года он был осужден за осуществление религиозной пропаганды, связь с заграницей и проведение нелегальных молитвенных собраний. Яковенко был сослан сначала в Караганду для работы на угольных шахтах, а затем в Коми АССР на таежный лесоповал. См. Жукалюк Н. А. Вспоминайте наставников ваших. - Киев: «Джерело життя», 1999. - С. 234).

Таким образом, к 1947 году сформировался Совет Всесоюзной организации Церкви адвентистов седьмого дня, так называемый ВСАСД, который возглавил Г. А. Григорьев. Выглядел он следующим образом:

Г. А. Григорьев - председатель ВСАСДа;

A. Г. Галладжев - секретарь-казначей;

П. А. Мацанов - заместитель председателя, редактор;

Ф. В. Мельник - член ВСАСДа, пресвитер московской Церкви АСД;

B. Д. Яковенко - член ВСАСДа, уполномоченный Совета по Украине.

Канцелярия ВСАСДа разместилась по улице 1-й Мещанской, 22 (сейчас проспект Мира), рядом с посольством Греции. В этом же доме жили Григорьев и Мацанов со своими семьями.

Члены ВСАСДа, используя свои полномочия, стали активно посещать общины, знакомясь с положением дел на местах. Рукополагались пресвитеры и проповедники там, где чувствовалась нужда. Помимо Украины были назначены уполномоченные ВСАСДа в Молдавии, Латвии и Эстонии. Количественно состав ВСАСДа постепенно увеличивался, дойдя до 16 человек (членов -11, кандидатов - 2,

членов ревизионной комиссии - 3). Раз в год весь этот состав собирался в Москве для решения текущих вопросов.

Конечно же, деятельность центрального руководства Церкви АСД тщательно контролировалась Советом по делам религиозных культов. Об этом можно судить по характеру одного из первых циркулярных писем, разосланных членами ВСАСДа во все общины 20 июля 1947 г. В письме, в частности, было сделано следующее указание:

«3. Пресвитер обслуживает только ту общину, в которой он избран и зарегистрирован Уполномоченным Совета по делам религиозных культов. Поездки пресвитеров в другие общины нарушают порядок, идут в ущерб членам общин и не должны поэтому допускаться».

В дополнение к этому циркулярному письму в письме от 14 августа подчеркивалось, что областные проповедники, приглашаемые в общины, должны оговаривать свои поездки с Уполномоченным Совета по делам религиозных культов на местах.

Нельзя сказать, что сложившаяся всесоюзная организация устраивала всех. Кто-то не хотел признавать церковное руководство, сформировавшееся по воле одного человека. Неоднократно в последующем раздавались голоса сомнений в легитимности этого руководства, одобренного Советом по делам религиозных культов. Да, действительно, эта организация не была сформирована по церковному уставу, действительно, первую «пятерку» церковных лидеров не выбирали делегаты, присланные на съезд со всех общин и объединений. Следует учитывать, однако, то, что возможности проведения съезда тогда просто не было. Легко объявить восстановленный после войны ВСАСД неавторитетным и незаконным, легко обвинить его членов в том, что они «ставленники» власти, однако не лучше ли воздать благодарность Богу за те посильные действия, которые предприняты были братьями по восстановлению разрушенной сталинским лихолетьем церкви.

14 марта 1952 года от тяжелой болезни - гангрены обеих ног скончался председатель ВСАСДа Г. А. Григорьев. Сказались долгие годы, проведенные в сырых тюремных камерах и ссылках. Говорят, что в течение жизни он арестовывался 38 раз*. (*См. Жукалюк Н. А. Вспоминайте наставников ваших. - Киев: «Джерело життя», 1999. - С. 106.). Незадолго до смерти руководитель церкви созвал членов Всесоюзного Совета и, как бы предвидя испытания, которые вскоре обрушатся на церковь, произнес свое последнее завещание: «Братья, будьте верны Господу и Его Церкви, любите друг друга и как зеницу ока храните единство между собой»**. (**Там же. - С. 114). Похороны Григорьева состоялись 16 марта на Пятницком кладбище в Москве. В похоронном служении принимали участие многие проповедники, уполномоченные Совета по республикам. На скромном могильном памятнике были высечены слова, выражающие любовь всего адвентистского народа к этому удивительно простому и скромному и вместе с тем мужественному и бесстрашному руководителю церкви в самый сложный период ее истории: «И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде - как звезды, вовеки, навсегда» (Дан. 12:3).

На следующий день состоялось внеочередное заседание ВСАСДа, на котором был избран новый председатель. Им стал бывший заместитель Григорьева П. А. Мацанов. Участники встречи, кстати, учли предсмертное пожелание покойного, который рекомендовал именно кандидатуру Павла Мацанова. На этом же заседании было принято решение о перемещении в Москву уполномоченного ВСАСДа по Украине Яковенко В. Д. на должность заместителя председателя ВСАСДа, а также для совершения пресвитерского служения в Московской церкви. Совершавший в последние годы это служение Ф. В. Мельник был назначен уполномоченным ВСАСДа по Украине с местом жительства в Киеве. Пятым членом президиума ВСАСДа стал старший проповедник по Винницкой области С. П. Кулыжский.

5 марта 1953 года умер И. В. Сталин. Вместе со смертью вождя умирала, казалось, эпоха репрессий, доносов, лагерей. В сердцах многих верующих, осужденных за свои религиозные убеждения, зажглась надежда на свободу. Многие в связи со смертью Сталина рассчитывали на амнистию.

Какое-то время после смерти Сталина еще продолжала вестись борьба с религией старыми методами. Но наметилось и новое направление, сформулированное в Постановлении ЦК КПСС от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения»*. (*См. О религии и церкви. Сборник документов. - М., Политиздат, 1965. - С. 71-77). В Постановлении подчеркивалось, что и Православная Церковь, и сектанты успешно привлекают молодое поколение к церкви умелыми проповедями, благотворительностью, обращением к каждому отдельному человеку и религиозной литературой. Постановление призывало министерство образования, комсомол и профсоюзы усилить антирелигиозную пропаганду. Большая статья, помещенная в одном из номеров газеты «Правда» в конце июля 1954 года, призывала к расширению научно-атеистической пропаганды. В августе по радио объявили о создании нового журнала «Наука и религия». Одним словом, борьба с религией облекалась в некое наукообразие. Вместе с тем разногласия в руководстве после смерти Сталина привели к тому, что в ноябре 1954 года Н. С. Хрущев подписал новое Постановление ЦК КПСС «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения», в котором, хотя и подчеркивалась необходимость в идеологической борьбе с религией, осуждалось административное воздействие на религиозные организации, осуждался произвол, наклеивание ярлыков и оскорбление верующих*. В результате этого нападки на церковь поутихли, а религиозная пропаганда в последующие несколько лет шла на спад. Вместе с тем серьезное внимание в постановлении уделялось атеистической работе в школе. Постановление обязывало «преподавать школьные предметы (историю, литературу, природоведение, физику, химию и т. д.) с позиций атеизма... усилить антирелигиозную направленность школьных программ». Школьные учебники, появившиеся после постановления, были еще более

'Текст Постановления был опубликован в газете «Правда», № 315 от 11 ноября 1954 г.непримиримыми к религии, чем прежде. В них, в частности, можно было встретить такие утверждения: «Религия - это фантастическое и искаженное отражение мира в сознании человека... Религия стала средством духовного закабаления масс»*. (*Шафаревич И. Законодательство о религии в СССР. - Париж, 1973. - С. 50-52.).

Однако несмотря на все это последовавшие после смерти Сталина несколько лет вошли в историю под названием «оттепели», поскольку во многих областях жизни, особенно в культуре и религиозной жизни, казалось, на самом деле началось потепление. Верующие до сих пор вспоминают этот короткий промежуток благодатного времени перед началом хрущевских гонений. Какая-то волна духовного подъема охватила многие общины. Свободное исповедание своей веры, возможность беспрепятственно проводить богослужебные собрания укрепили у многих верующих надежду на то, что страшное прошлое не повторится уже никогда. Период 1955-1957 гг. можно считать самым «либеральным» для верующих после 1947 года. Следует отметить, что заявленный в 1954 г. журнал «Наука и религия» появился только в 1959 году.

В период с 1952 по 1955 гг. были освобождены многие верующие, осужденные сразу после войны и приговоренные к 8-10 годам тюремного заключения за так называемую антисоветскую деятельность (ст. 58 Уголовного кодекса)**. (** Статья 58 УК РСФСР была введена в него в 1926 году. С помощью этой статьи можно было расправиться с каждым, кто представлял опасность для режима. Именно по этой статье осуждались политзаключенные и верующие в Советском Союзе. Статья была отменена в декабре 1958 г). В основном это были немцы русского происхождения. Тем, кто по приговору суда был осужден на 25 лет, срок был сокращен до 8 лет. Многие попали под амнистию, объявленную после смерти Сталина. Нельзя сказать, что государственные власти сознательно освобождали верующих, скорее всего, верующие были освобождены вместе со всеми теми, кто стал жертвой сталинского произвола*. (*Один из атеистических авторов фактически подтверждает это, говоря о менонитах: «В 1956-1957 гг. деятельность секты снова активизировалась благодаря тому, что из тюрем стали возвращаться активные проповедники» (Ф. Федоренко. Секты, их вера и дела. - Москва, 1965. - С. 153).).

Следует отметить, что немалую часть членов Церкви АСД в то время все еще составляли лица немецкой национальности, они-то и пострадали в первую очередь во время войны. Повторилось то же самое, что имело место во время первой мировой войны. С момента начала войны с Германией все немцы, проживающие в России, в одночасье стали предателями. Усматривая в них потенциальную «пятую колонну», советское правительство 28 августа 1941 года издает приказ о переселении всех немцев, живущих в Поволжье, в Южной Украине на восток - в Новосибирскую, Омскую область, на Алтай, в Северный Казахстан. В течение первых двух лет войны было переселено на восток около 650 тысяч русских немцев**. (**3аватски Вальтер. Евангелическое движение в СССР после второй мировой войны. - Москва, 1995. - С. 72).

После окончания войны отношение правительства к немцам продолжало оставаться настороженным. Они не могли иметь паспортов или других документов, удостоверяющих личность, им запрещалось покидать место жительства. Лишь только после визита в Советский Союз в 1955 году Конрада Аденауэра специальным постановлением правительства им разрешено было менять место жительства*. (*Yiesinger, Adam. From Catharine to Khrushchev: the Story of Russia's Germans (Winnipeg, 1974), 317). Они получили также право иметь паспорта. Это дало многим возможность найти своих родных и близких, восстановить связи с церковью.

Избранный на пост председателя ВСАСДа Мацанов П. А. начал активную деятельность в церкви. Власти настороженно отнеслись к новому лидеру, приехавшему в Москву из националистической Латвии, поэтому за каждым его шагом было установлено тайное наблюдение. Чтобы ознакомиться с жизнью общин на местах, П. А. Мацанов стал часто выезжать из Москвы, встречаться с членами церкви и местными пресвитерами. Талантливый организатор и яркий проповедник, Мацанов объединяет вокруг себя людей, его авторитет в церкви растет. Этому способствует и специальный фонд, который был создан по инициативе Мацанова для помощи вернувшимся из мест заключения служителям, а также семьям репрессированных. Помощь оказывалась, конечно же, втайне от властей, поскольку подобная деятельность в те годы считалась преступной. Вскоре, однако, о существовании фонда властям станет известно и над руководителем церкви нависнут грозные тучи.

В начале 50-х годов советское правительство становится инициатором кампании по борьбе за мир, вовлекая в нее и церковь. Демонстрируя определенный «демократизм», власти привлекают к этой борьбе представителей самых разных деноминаций и христианских конфессий. Финансируемый и контролируемый советским правительством Всемирный Совет мира (созданный в 1949 г.) проводит широко рекламирующиеся в средствах массовой информации конференции в Париже, Праге, Варшаве, Стокгольме, Вене. В мае 1952 года в Троице-Сергиевой лавре (г. Загорск) состоялась конференция представителей всех церквей и религиозных объединений в защиту мира. От Церкви АСД в конференции участвовали П. А. Мацанов, В. Д. Яковенко и Ф. В. Мельник. У многих участников этого «маскарада» со свободой совести, конференция оставила смешанные чувства. Старинные фрески в зале завешаны были портретами «вождя народов» и его «мудрыми» изречениями. Один за другим ораторы взахлеб пели дифирамбы благодетелю, отцу всех верующих, устроившему маскарад со свободой совести в СССР. Выступивший от Церкви христиан адвентистов седьмого дня от дифирамбов воздержался, хотя его выступление и было оценено Советом по делам религий весьма положительно*. (* Конференция всех церквей и религиозных объединений в СССР, посвященная вопросу защиты мира. - М.: Издание Московской Патриархии, 1952. - С. 94-99. Сборник с материалами конференции вышел на пяти языках).

В 1953 году неожиданно подвергся аресту и ссылке в лагерь секретарь ВСАСДа А. Г. Галладжев. На должность секретаря был избран С. П. Кулыжский, который в июне 1954 года переезжает из Винницы на жительство в Москву.

Через год вернулся из заключения А. Г. Галладжев. Ему дано было право на жительство в Москве, но, учитывая невозможность восстановления его в прежней должности секретаря ВСАСДа, он был направлен для работы в общину города Ростова.

Тем временем активная деятельность руководителя церкви П. Мацанова начинает все больше и больше раздражать органы власти, отвечающие за дела религий в стране. Мацанова не раз приглашали в Совет по делам религий и «советовали» прекратить «несанкционированные» поездки по стране. Не привыкший к такой «опеке» со стороны государства, лидер продолжал работать так, как считал нужным. Он по-прежнему посещал общины, в том числе и незарегистрированные, рукополагал проповедников без согласия Совета по делам религий, активно занимался издательской деятельностью, переводя духовную литературу с иностранных языков. Вскоре, видимо, чаша терпения Совета оказалась переполненной. В декабре 1954 года Совет по делам религиозных культов лишает регистрационной справки председателя ВСАСДа П. А. Мацанова. В течение 24 часов ему предложено было оставить Москву и переселиться на жительство в любой другой город. Причиной таких санкций, по словам самого П. А. Мацанова, были частые крещения в Московской общине, связь с незарегистрированными общинами и помощь семьям репрессированных служителей и членов церкви*. (* Из интервью автора настоящих лекций с П. А. Мацановым. - Белгород, 1987). Власти даже не посчитали нужным дожидаться созыва внеочередного Пленума ВСАСДа, чтобы официально провести отставку П. А. Мацанова с поста председателя. Временно обязанности председателя ВСАСДа были возложены на В. Д. Яковенко, что сразу же поставило его в весьма двусмысленное положение. Дело в том, что сам Мацанов никогда не отказывался от своего руководящего положения, и многие члены церкви по-прежнему воспринимали его, хотя и опального, законным руководителем церкви.

П. А. Мацанов переехал в Ростов-на-Дону. Трудно было человеку, трудившемуся в условиях свободной и независимой Латвии, перестроиться и начать работать в новых условиях. Хотелось издавать журнал, в который не вмешивалась бы беспощадная цензура, хотелось организовать субботнюю школу, занятия с детьми и подростками, вести духовно-воспитательную работу с молодежью. И П. А. Мацанов пытался делать все это, наталкиваясь на беспристрастные статьи законодательства о религиозных культах, непримиримость и жесткость государственных чиновников-уполномоченных, а порой и непонимание со стороны некоторых братьев-сослужителей.

Лишение П. А. Мацанова регистрационной справки вызвало неоднозначную реакцию среди служителей Церкви АСД, это в какой-то степени разделило их по вопросу, насколько далеко позволительно органам власти вмешиваться во внутреннюю жизнь церкви. С каждым годом это разделение будет ощущаться все сильнее и сильнее.

В начале 1955 года ВСАСД обратился с письменным заявлением в Совет по делам религиозных культов на получение разрешения созвать Пленум ВСАСДа для избрания нового председателя и президиума. Было получено разрешение для созыва Пленума на 13-15 апреля. Руководители церкви встали перед не-легкой дилеммой: подтвердить статус П. А. Мацанова и тем самым показать незаконность действий властей либо пойти на компромисс с властями и избрать на пост председателя другого человека, с кандидатурой которого власти были бы согласны. Горячая дискуссия длилась два дня, в конечном счете председателем ВСАСДа был избран С. П. Кулыжский, уполномоченный ВСАСДа по Винницкой области.

Церковь АСД в Советском Союзе насильственными действиями безбожной власти вновь была поставлена на колени. Повторилась трагедия 1928 г., когда в угоду власти было принято решение по вопросу о воинской повинности, которое шло против совести членов церкви. Тогда участники съезда думали, что уступка властям защитит церковь от гонений. Однако компромисс себя не оправдал. Проблема с реформационным движением в церкви, по сути, была загнана в тупик. Не удалось избежать и репрессий, которым подвергнуты были практически все участники того печально известного съезда. Происшедшее в 1955 г. фактически раскололо церковь, повергнув ее в пучину новых скорбей и испытаний. Пытаясь отстоять официальный статус церковной организации в Советском Союзе и защитить членов своей церкви от возможных репрессий, участники Пленума пошли на компромисс с властью, не предполагая, что пройдет еще несколько лет - и эта власть довершит разгром церковной организации.

Какие еще перемены произошли в составе ВСАСДа на Пленуме 1955 г.? Секретарем-казначеем избрали проповедника с Украины А. Ф. Парасея, а помощником председателя с выполнением обязанностей пресвитера Московской общины стал П. Г. Сильман.В совет вошли также А. Г. Галладжев и А. И. Чодде-рис - старший проповедник по Латвии. В этом составе совет собирался несколько раз в году для обсуждения текущих вопросов. Кроме перечисленных выше пяти членов ВСАСДа 11 человек вошли в президиум. Это проповедники Хрипко, И. Н. Катанов, П. Костомский, Н. Вовк, Ф. В. Мельник, А. А. Аут, два кандидата: А. В. Павлюк и А. В. Ликаренко, и, наконец, три члена Ревизионной комиссии: И. В. Химинец, Э. Т. Клотыныы и Т. Т. Випрсалу.

Начиная с 1956 года, в конце каждого года созывался Пленум ВСАСДа для отчетов, для рассмотрения финансовых вопросов, для решения вопросов, связанных с перемещением служителей. Члены ВСАСДа разрабатывали пособия для проведения первой части субботнего богослужения (называть эту часть служения субботней школой открыто тогда было невозможно), молитвенные чтения, так называемые утренние стражи. Члены президиума активно посещали общины на Украине, в Белоруссии, Молдавии, Эстонии, в Крыму и т. д.

В период до 1960 года в президиуме ВСАСДа были произведены следующие перемещения. В 1957 году П. Г. Сильман был перемещен на пресвитерское служение в общину г. Горького, а в Московскую общину из Одессы был переведен пресвитером А. В. Ликаренко, Ф. В. Мельник переводится в Ставрополь, а на его место в качестве уполномоченного ВСАСДа по Украине переводится А. Г. Галладжев. В 1959 году ввиду преклонного возраста А. Г. Галладжев выходит на пенсию, и в Киев уполномоченным ВСАСДа по Украине направляется секретарь ВСАСДа А. Ф. Парасей. Обязанности секретаря-казначея ВСАСДа были возложены на пресвитера Московской общины А. В. Ликаренко.

Вернемся к тому, что же происходило в церкви после лишения регистрационной справки председателя ВСАСДа П. А. Мацанова. Действия Совета по делам религией вполне объяснимы, если учитывать неуклонное желание коммунистической идеологии искоренить религию из сознания народа в ближайшем будущем, а пока этот процесс идет, подчинить церковь себе, сделать ее полностью подконтрольной, заставить ее пойти по пути самовымирания. Этому как раз и способствовало существовавшее тогда законодательство о религиозных культах. Оно своими жесткими ограничениями, сводящими на нет всю духовную активность верующих, формировало советизированный вариант церкви. Вся деятельность церкви сводилась к так называемому «исповеданию культа» и не более.

П. А. Мацанов, работавший до войны в буржуазной Латвии, прекрасно усвоил западный вариант адвентизма, вариант существования церкви в условиях правового государства, уважающего свободу совести и провозглашающего свободу проповеди любыми методами. Он, владея несколькими языками и имея доступ к литературе, издаваемой Церковью АСД на немецком и английском языках, хорошо знал структуру Всемирной Церкви, организацию всех ее отделов, систему выборов церковного руководства и т. д. Столкнувшись в России с так называемым «советизированным» вариантом Церкви АСД, т. е. таким вариантом, который организационно значительно отличался от западного образца, а функционально был крайне ограничен в своей деятельности из-за жесткого законодательства, П. А. Мацанов попытался было поменять что-то в существующей системе отношений, сложившихся между Церковью адвентистов седьмого дня и властью. К чему это привело, мы уже знаем. Он не просто лишился регистрации, он почувствовал недоверие к тем сотрудникам ВСАСДа, которые вроде бы смирились со своим пресмыкательским положением и уже не пытались что-либо изменить в существующем положении дел.

Поселившись в Ростове-на-Дону, П. А. Мацанов стал воплощать в жизнь стиль и методы работы, усвоенные им в 30-е годы в Латвии, когда там проповедовал приехавший из США Теофил Бабиенко, сын знаменитого псаломщика русской православной церкви, ставшего одним из первых адвентистов в России. Пристальное внимание он уделял работе с молодежью, организуя для них специальные занятия и кружки. Пребывание П. А Мацанова в Ростове-на-Дону заметно оживило жизнь общины. Церковь проводит многочисленные торжественные собрания с обильными музыкальными номерами, декламацией, выступлением оркестра. Чуть ли не каждый день в доме молитвы проводились какие-то занятия, репетиции. На пишущих машинках печатались столь драгоценные духовные книги, готовились будущие проповедники. К Ростовской общине приковывается внимание многих соседних общин АСД, в Ростов едут за опытом, литературой, новыми идеями. Характеризуя деятельность Мацанова в Ростове-на-Дону, А М. Демидов, бывший редактор адвентистского журнала «Голос истины», писал: «Приезжают делегации в Ростов-на-Дону почти из всех мест страны, они приезжают за новыми идеями, музыкальными произведения-ми, ораториями, а главное - за нашей свежей литературой. И все по возможности получают здесь просимое и возможное... Нельзя не отметить и личную ведущую роль во всем этом многообразном большом деле... положительные качества самого брата Мацанова: его большой организаторский талант, умение руководить, подбирать помощников, умение располагать к себе, умение вызывать симпатию, свойственную ему корректность, ум, воспитанность, энергичность, находчивость, напористость, умение сосредотачиваться и направлять усилия в нужном направлении»*. (* Демидов А. М. Положение на Юге 1957-1958 гг. Неопубл). Вскоре у многих членов церкви складывается впечатление, что центром всей церковной жизни становится Ростов-на-Дону, а Москва с находящимися там членами официального ВСАСДа оказывается уже не в состоянии вдохнуть свежую струю в жизнь церкви, поскольку, по мнению некоторых участников этого духовного пробуждения и оживления на юге, официальный «прокоммунистический» ВСАСД выполняет скорее волю государственной власти, но никак не волю Генеральной конференции.

Деятельность П. А. Мацанова на юге страны, его растущая популярность беспокоит органы власти. Они понимают, что в церкви произошел раскол и что в Ростове-на-Дону возник, по сути, второй, подпольный, центр Церкви АСД в Советском Союзе. Поэтому власти лишают регистрации ростовскую общину и вынуждают Мацанова с семьей покинуть город. В 1959 г. руководитель подпольного ВСАСДа переехал в Новосибирск, откуда продолжал активно руководить церковной работой. За пять лет, проведенных в Сибири, им было организовано несколько новых адвентистских общин и групп, подготовлены новые служители из числа наиболее активных и посвященных молодых людей.

Раскол в церкви углублялся, церковь все больше, разделялась на два лагеря - на тех, кто поддерживал официальный адвентистский центр в Москве, возглавляемый Кулыжским, и на тех, кто группировался вокруг подпольного центра, оставаясь верным бывшему председателю ВСАСДа Мацанову. Положение в церкви усугубилось после того, как каждый из этих центров стал готовить собственные уроки субботней школы, утренние чтения и чтения молитвенной недели, что значительно углубило конфликт, ибо именно эта литература, издаваемая ранее единым центром, призвана была содействовать единству церкви. Теперь же она способствовала расколу.

Анализируя движение П. А. Мацанова, следует сказать, что никаких принципиальных расхождений в основах вероучения с официальной Церковью АСД в нем не было. Разница заключалась лишь в отношении к советскому государству и его драконовским законам, ограничивающим деятельность церкви. И это разное отношение заставило братьев с подозрением смотреть друг на друга, лишило церковь мира и единства, превратив ее на долгие годы в «политическую» трибуну для выяснения личных отношений и амбиций. Раскол, таким образом, носил чисто организационный характер, и немалую роль в нем сыграла власть, бесцеремонно вмешивающаяся во внутренние дела церкви и насильственно навязывающая ей свою волю.

Вопросы для обсуждения:

1. Каким образом изменившийся характер государственно-церковных отношений способствовал восстановлению разоренной сталинским лихолетьем церкви?

2. Какую роль в воссоздании послевоенной центральной организации Церкви АСД играл Г. А Григорьев?

3. Кто из церковных служителей вошел в состав послевоенного ВСАСДа, и каким образом осуществлялась в церкви его руководящая роль?

4. Каким образом выстраивались отношения между ВСАСДом и Советом по делам религиозных культов?

5. Как изменился характер антирелигиозной пропаганды после смерти И. Сталина в 1953 г.?

6. Каким образом в 50-е гг. Церковь адвентистов седьмого дня участвовала в миротворческом движении?

7. С чем было связано лишение председателя ВСАСДа П. А. Мацанова регистрационной справки?

8. Каким образом проявила себя «воля» власти при избрании нового руководителя церкви на апрельском Пленуме 1955 г.?

9. Почему значительная часть верующих-адвентистов после изгнания П. А. Мацанова из Москвы по-прежнему считала его законным руководителем церкви?

10. Каковы, по-вашему, истинные причины внутри-церковного раскола, имевшего место в середине 50-х гг.?

Глава 26. Церковь Адвентистов седьмого дня в 1960-80-е гг.

Хрущевская антирелигиозная кампания 1959-1964 гг. Разгон ВСАСДа в декабре 1960 г. Период горьких переживаний. Церковь адвентистов седьмого дня в атеистической литературе. Трагедия Киевского совещания 1965 г. Попытки преодоления раскола. Роль и значение Московского совещания 1967 г. в преодолении раскола. Возобновление контактов с ГК Всемирной Церкви АСД. Позиция руководителей ГК по отношению к ситуации в Церкви АСД в СССР. Достижение единства.

Оживление деятельности церкви в период «оттепели» спровоцировало новую антирелигиозную кампанию, которая к концу 50-х стала массовой и организованной, с привлечением всех пропагандистских средств. Кампания достигла своего апогея в последние пять лет правления Н. С. Хрущева, 1959-1964 гг. По мнению исследователей, хрущевская антирелигиозная кампания по жестокости уступала лишь сталинским гонениям 30-х годов*. (*3аватски В. Евангелическое движение в СССР после второй мировой войны. - М., 1995. - С. 74). Она нанесла церкви огромный ущерб.

Основная причина новой антирелигиозной кампании была, конечно же, идеологическая. Начиная с 1958 г., когда после отставки Булганина Хрущев сосредоточил в своих руках всю полноту власти, началось активное муссирование темы о необходимости разработки программы быстрейшего перехода от социализма к коммунизму. А поскольку коммунистическая идеология считала религию пережитком прошлого, то она автоматически попадала в разряд тех категорий, которые оказывались несовместимыми с полной победой коммунизма.

Еще в 1957 г. было организовано общество «Знание», заменившее собой, по сути, «Союз воинствующих безбожников». Главная задача общества заключалась в так называемой научной атеистической пропаганде. От имени этого общества и стал издаваться заявленный еще пять лет назад ежемесячник «Наука и религия». Два года спустя украинское отделение общества учредило свое издание, назвав его в духе 20-х годов «Воинствующим Атеистом». В 1959 г. началась широкая кампания по изданию антирелигиозной литературы, тираж которой к 1962 г. достиг 5 422 000 экземпляров при общем количестве наименований более 350. Это в два раза превышает показатели 1930 г., пика сталинской антирелигиозной кампании*. (*Struve, Nikita. Christians in Contemporary Russia (London: Harvill Press, 1967), 267-289).

Основная задача этой «научной» пропаганды сводилась к демонстрации несостоятельности религии на фоне достижений науки и техники, но, как всякая пропаганда, чаще всего она была замешана на клевете, скандальных разоблачениях священнослужителей и обвинении их в пособничестве нацистам в годы войны. Причем делалось это зачастую настолько грубо, что многие просто не верили всем этим историям. В качестве примера такой пропаганды по отношению к Церкви адвентистов седьмого дня может служить фельетон «Змеиноголовая братия», напечатанный в одной из московских газет. Автор статьи, некто В. Беляев, приводит целый ряд неправдоподобных фактов из жизни московской общины и ее служителей, пытаясь очернить церковь.

Начиная с 1959 г., руководителям системы образования в приказном порядке было предложено ввести в преподавание всех школьных предметов элементы атеистического мировоззрения, а с 1964-65 учебного года в университетах, медицинских, сельскохозяйственных и педагогических высших учебных заведениях вводится преподавание обязательного (со сдачей экзамена) курса «Основы научного атеизма»*. (*Автокранов А. Новая атака на религию // Проблемы народов СССР, № 21, весна 1964 г. - С. 12-15.).

Происходят изменения и в законодательстве. В 1960 г. Уголовный Кодекс пополнила статья 142, предусматривающая наказание до трех лет лишения свободы за нарушение законодательства о религиозных культах. Речь шла прежде всего о законе 1929 г. и тех секретных инструкциях по его использованию, которые были разработаны обоими Советами по делам религий в апреле 1961 г.**. (**Куроедов В. А., Панкратова. Законодательство о религиозных культах. - Москва, 1971. - С. 150-160. Доступ к этой книге в Советском Союзе имели лишь официальные лица).В июле 1962 г. в УК появилась статья 227, предусматривающая наказание до пяти лет лишения свободы или ссылку лицам, «подстрекавшим» других граждан к нарушению законодательства о религиозных культах. Широта толкования статей 142 и 227 (в накаленной общественно-политической обстановке) открывала путь для многих злоупотреблений, несправедливых даже с точки зрения советского законодательства. Впоследствии часть верующих, осужденных в 1961-1964 гг., была признана невиновными или виновными частично. Так, в Иркутской области пятеро адвентистов седьмого дня, осужденных в 1963 г. на сроки от 3 до 5 лет, получили досрочное освобождение и в последующем полную реабилитацию. Однако когда эстафету антирелигиозной деятельности подхватили Брежнев и Косыгин, эти новые статьи были пересмотрены и ужесточены, особенно по отношению к сектантам.

Государство через Совет по делам Русской Православной Церкви и Совет по делам религий потребовало от всех действующих на территории религиозных организаций привести уставы своих церквей в полное соответствие с действующим в стране законодательством. Таким образом, государство как бы вынуждало самих церковных лидеров собственными руками проводить его антирелигиозную политику. Именно таким образом было положено начало расколу в среде евангельских христиан-баптистов. Разосланный по всем церквам исправленный вариант Устава ВСЕХБ вызвал протест как носящий явно антиевангелический характер. Значительная часть верующих отказалась повиноваться положениям нового Устава, организовав инициативную группу, требующую созвать съезд и утвердить новый устав. Так родилось движение «инициативников», оформившееся позже в СЦЕХБ (Совет церквей евангельских христиан-баптистов), противостоящий официальному ВСЕХБ*. (* Подробнее об этом см. Заватски В. Евангелическое движение в СССР. - С. 151 -224).

Антирелигиозная кампания сопровождалась активным закрытием церквей и молитвенных домов, арестами священнослужителей, обвиняемых в нарушении законодательства о религиозных культах. Так, например, число действующих православных храмов в этот период сократилось втрое, а численность клира сократилась с 30 тысяч в 1959 г. до 14,5 тысяч в начале 1962 г.*. (*См. Struve,319.).

На волне этой антирелигиозной кампании и произошло закрытие деятельности ВСАСДа. 12 декабря 1960 г. председатель ВСАСДа С. П. Кулыжский и секретарь-казначей А. В. Ликаренко были вызваны в Совет по делам религиозных культов, где им без всякого письменного решения было заявлено о снятии с государственной регистрации ВСАСДа якобы за ряд нарушений законодательства о религиозных культах. Руководителям церкви было отказано в приглашении членов правления ВСАСДа и созыве Ревизионной Комиссии, и в тот же день все имущество Совета, в том числе и деловая переписка, были конфискованы, а денежные средства переданы в фонд государства**. (**Из Акта, составленного 12 декабря I960 г., подписанного Кулыжским и Ликаренко. Из архива автора).

Спустя неделю после объявления о ликвидации ВСАСДа уже бывшими председателем ВСАСДа Кулыжским и секретарем-казначеем Ликаренко было направлено заявление председателю Совета по делам религиозных культов, в котором авторами послания задавались вполне законные вопросы:

- Может ли выноситься решение о закрытии религиозного объединения без предварительного

предъявления ему обвинения в каком-либо нарушении?

- Может ли производиться ликвидация религиозного объединения без предъявления ему письменных документов о причине ликвидации?

- Может ли религиозное объединение быть лишено права пригласить членов правления для обсуждения такого важного вопроса, как закрытие духовного центра?

- Как будет осуществляться дальнейшее пенсионное обеспечение престарелых служителей Церкви, вдов служителей и инвалидов, получавших до сих пор пенсионное пособие от Всесоюзного Совета, если все денежные средства Совета полностью изъяты в фонд государства?

На все эти и другие вопросы руководители разогнанной церковной организации ответа так и не получили*. (* Полный текст заявления можно найти в архиве Заокской Духовной Академии).

После ликвидации ВСАСДа 12 декабря 1960 г. Церковь АСД в СССР вынужденно оказалась на нелегальном положении. Хотя, с одной стороны, сам факт ликвидации свидетельствовал об активизации действий Совета по делам религиозных культов, направленных на искоренение из советского общества религии как таковой, с другой стороны, подобными действиями Совет лишал себя возможности дальнейшего контроля за деятельностью Церкви АСД на территории Советского Союза. А деятельность эта, безусловно, продолжалась, только носила она теперь нелегальный характер. Причем на нелегальном положении оказались оба церковных союза. Следует, однако, заметить, что быстрый рост «религиозного подполья» был самым нежелательным результатом для режима, который панически боялся всего, что не в силах был контролировать. Как это и не звучит парадоксально, но спустя какое-то время Совет по делам религий косвенно начнет подталкивать адвентистов седьмого дня к легализации.

Важно подчеркнуть вместе с тем, что, несмотря на закрытие ВСАСДа, деятельность церкви на местах не останавливалась. Жесткое законодательство о религиозных культах, ограничивающее церковь практически во всех аспектах ее миссии, заставляло верующих находить такие формы религиозной активности, которые бы не позволяли властям обвинять их в нарушении законодательства. Например, советское законодательство требовало регистрации не только общин, но и служителей. Зарегистрировавшись, служитель как бы закреплялся за данной общиной и уже не имел права проповедовать в соседних. Тем самым как бы пресекалась разъездная деятельность адвентистских и других проповедников с целью обращения новых людей к Богу и создания новых общин. Чтобы отвести от себя обвинения в нарушении именно этой статьи законодательства, верующие разработали особую форму обмена приветствиями. В начале или конце богослужения служитель приглашал гостей общины передать приветствия из других общин, и если среди гостей оказывался служитель, местный пресвитер приглашал его пройти за кафедру и обменяться приветствиями со всеми членами церкви. Гость передавал приветствие от своей церкви, используя различные отрывки из Священного Писания, так что в приветствие зачастую укладывалась двадцатиминутная проповедь.

Запрет на организацию детской субботней школы в церкви и привлечение детей к религии компенсировался тщательно разработанной системой проведения детских праздников (например, дня рождения ребенка) на дому у кого-то из детей. Во время этих праздников устраивались специальные религозно-обучающие игры, исполнялись христианские песни, произносились молитвы.

Поскольку запрещены были и молодежные собрания, для общения молодежи в церкви зачастую использовались регулярные спевки самодеятельного хора. Эти репетиции во многих общинах использовались для проведения плановых молодежных собраний. Широкие возможности для общения адвентистской молодежи представлял обряд бракосочетания. Обычно жених и невеста приглашали на свадьбу всех своих друзей как из близлежащих, так и отдаленных общин. На праздник собирались сотни молодых людей. Часто брачная церемония совершалась на открытом воздухе, привлекая внимание и интерес соседей к необычной свадьбе, на которой никто не был пьян.

Использовались с миссионерской целью и похоронные богослужения. Хоровое пение, проповедь и молитвы были обращены прежде всего к родственникам, друзьям и соседям, собравшимся проводить в последний путь близкого человека.

Однако даже эта скромная активность верующих, приводящая в церковь новых обращенных, находилась под пристальным вниманием местных органов власти, готовых передать в суд дело по малейшему факту нарушения законодательства о культах. Многие служители церкви, да и рядовые верующие подвергались травле и запугиванию, многие за соблюдение субботы лишались работы и попадали в число нарушителей недавно принятого (1961 г.) закона о тунеядцах. Власти срывали проведение богослужений, подвергали бесконечным штрафам и арестам наиболее активных и посвященных служителей и рядовых членов церкви. Детям из адвентистских семей отказывали в поступлении в высшие учебные заведения.

Известны были случаи насильственного отбирания детей у верующих родителей и лишение их родительских прав по суду. Власти стремились идейно оправдать столь крайние меры. Отбирание детей у родителей сопровождалось общественными судами, кампанией в прессе, где верующие представлялись не просто заблуждающимися личностями, а презренными и социально опасными отщепенцами. Например, в 1962 г. в Зеленом городе Днепропетровской обл. состоялся суд над адвентистом Дмитрием Залозным, чьи сыновья по субботам пропускали школу. Местная газета «Металлург» писала по этому поводу: «Сектантов-субботников Залозных, грубо попирающих советские законы, от имени двадцати одной тысячи населения Зеленого города судили около пятисот человек, присутствовавших в зале судебного заседания. Все были обвинителями. Не нашлось ни одного защитника или сочувствующего»*. ('Металлург. - 29 июня 1962 г). Приговор о лишении родительских прав был приведен в исполнение 19 апреля 1963 г. Мальчиков обманным путем (сказали: поедете, дети, на рентген на машине скорой помощи) вызвали из школы и насильственно отправили в интернат.

В атеистической литературе тех лет, посвященной Церкви адвентистов седьмого дня, постоянно подчеркивалось, что большая часть ее членов - это малограмотные, отсталые и невежественные люди, и делают их якобы таковыми сами пасторы, подавляя их стремление к знанию, науке и вообще к активной общественной позиции. Вот, например, к какому выводу приходит В. Н. Лентин, охарактеризовав социально-демографическую ситуацию в некоторых адвентистских общинах: «Таким образом, центральной фигурой секты адвентистов является пожилая малограмотная женщина, в городских общинах - иждивенка или пенсионерка, в сельских общинах - колхозница»*. (* Лентин В.Н. Адвентисты седьмого дня. - М., 1966. - С. 11. См. также Федоренко Ф. Секты, их вера и дела. - М.: Изд-во полит, лит., 1965.- С. 191.). А вот более поздняя статистика: «В 1975 г. в Черкасской области s членов адвентистских общин составляли люди старше 60 лет, в основном женщины. В Хмельницкой области среди АСД женщин было 82,7%, верующих старше 60 лет - 76,3 %, пенсионеров - 95,7%, с начальным образованием - около 90%. Аналогичное положение в общинах АСД в ряде областей РСФСР. В общине адвентистов седьмого дня Тулы - единственной в области - женщины составляли 82,3%, мужчины - 17,7%; 48% от общего числа верующих - пенсионеры, 53 % имели образование до 7 классов»**. (** Новые тенденции в адвентизме // Вопросы научного атеизма. Вып. 24. - М.: «Мысль», 1979. - С. 121). Атеистические авторы

обращают внимание на круг профессий, которые определяют род занятий большинства работающих адвентистов. Среди мужчин это строители, дворники, столяры, кочегары, среди женщин - домработницы, повара, медработники. Подчеркивается, что эти профессии не связаны с крупным производством, что дает верующим больше возможностей для празднования субботы. Однако и это вменяется им в вину. Один из авторов пишет: «В деревне Кирилловой (Ирбитского района) фельдшер Петр Иринин и агроном Рувим Моисеев, став адвентистами, превратились из молодых специалистов в бездельников и халтурщиков. Подобные случаи нередки. Как правило, адвентисты стараются устроиться надомниками в артели, становятся «кустарями-одиночками», объединяются в кочующие строительные бригады, работают по частному найму»*. (* Калугин В. М. Современное религиозное сектантство, его разновидности и идеология. - Москва: Высшая школа, 1962. - С. 27).

Представляя социально-демографическую структуру адвентизма в СССР в таких тонах, авторы указывали на состояние глубокого кризиса, якобы охватившего идеологию и деятельность этой разновидности протестантизма, как и всей религии в целом. Однако справедливо задать вопрос, насколько честно со стороны власти обвинять церковь в кризисе, который, по сути, этой властью и создавался? Насколько честно власти обвинять членов церкви в малограмотности и невежестве и в отсутствии среди них лиц с высшим образованием, если та же власть фактически лишала адвентистскую молодежь всякой возможности учиться в советских вузах? Насколько честно власти обвинять адвентистов седьмого дня в тунеядстве и непрестижности занимаемой ими профессиональной ниши, если та же власть не считается с убеждениями их совести?

Однако не репрессивные меры со стороны атеистического государства и не отрицательная социально-демографическая характеристика представляли собой наиболее серьезную проблему для Церкви АСД в данный период. Многие искренние верующие достойно принимали выпадающие на их долю испытания, понимая, что им дано «не только веровать во Христа, но и страдать за Него». Наибольшую проблему для церкви представляло отсутствие внутреннего единства в ее рядах, выражавшееся в параллельном существовании двух церковных организаций, исповедующих одни и те же принципы вероучения, и вместе с тем открыто враждующих между собой. Отсутствие единого руководства порождало организацию новых духовных центров вокруг наиболее ярких проповедников. Лидеры этих центров, конфликтуя между собой, вовлекали в противостояние рядовых членов церкви, что еще больше углубляло начавшийся в 1955 г. раскол.

В определенном смысле, конфронтация внутри церкви была выгодна государству, поставившему задачу искоренения религии из советского общества. Известный принцип «разделяй и властвуй» уже не раз доказывал свою эффективность в истории. Фактически этой «внутриусобной» борьбой в церкви управляли агенты Комитета Государственной Безопасности, которые, маскируясь под друзей как последователей Мацанова, так и бывших ВСАСДовцев, проводили свою разрушительную работу в церкви руками самих же верующих, не догадывающихся в своей слепой ревности о собственной правде в истинных причинах конфронтации.

Каждый духовный центр пытался расширять сферу своего влияния в церкви. Нередко их интересы пересекались на уровне той или иной местной церкви, что вело к появлению враждующих группировок в ней и, в конечном счете, к расколу. По общинам распространялись письма обвинительного характера, чтение которых на членских собраниях отзывалось болью в душах многих искренних и честных братьев и сестер, поскольку часто в них шла речь о служителях и членах церкви, известных своей доброй репутацией. Письма пестрели резкими выражениями типа: «Этими действиями брат П... и Б... совершили тягчайшее преступление перед Богом, организацией, корпусом проповедников и церковным порядком» или: «Вот некоторые из тех, кто взяли на себя эту грязную и преступную миссию...», и дальше перечислялись имена известных проповедников*. (*Из Письма пресвитерам и членам общины на Украине по поводу служения бр. П... От 17 сентября 1963 г. Из архива ЗДА. Подробнее об этом мрачном периоде в истории Церкви АСД см. Парасей А.Ф., Жукалюк Н. А. Бедная, бросаемая бурею. _ Киев: «Джерело життя», 1997. - С. 72-75).

Бывший председатель ВСАСДа С. П. Кулыжский пытался занять роль третейского судьи, предлагая представителям разных сторон примириться. Вот что пишет он в своей памятной записке о расколе в АСД. Представив печальную картину состояния церкви, автор настоятельно призывает:

«В первую очередь, нужно каждому осознать свою вину. Невзирая на то, сознают ли другие свои ошибки или нет...

Кто сегодня питает ненависть к своему ближнему и сеет вражду и лукавые подозрения между братьями, тот сам себя лишает достоинства работника Божьего.

Не откладывая нисколько, нужно сегодня же примириться друг с другом. Нужно перестать думать о потере нами какой-то власти, так как это дело сатаны, который до сего дня борется за свое господство на этой земле».

Далее автор этой памятной записки предлагает основным представителям противоборствующих группировок пересмотреть свои позиции по конкретным вопросам. Он также отмечает, что его нежелание открыто поддерживать ту или иную группировку породило у многих верующих представление о нем как о «неопределенном человеке», как о «безвольном и потерявшим всякое значение» служителе, который «своей добротой, а больше своим молчанием содействовал возникновению этого недоразумения». В ответ на это обвинение Кулыжский ответил: «Я от такого обвинения не отказываюсь, я первый готов просить прощения и братского извинения за такую оплошность. Но я хочу быть со всеми братьями вместе. Вместе со всеми хочу сотрудничать и со всеми хочу нести наши обязанности и все наши скорби и радости»*. ('Памятная Записка бр. Кулыжского СП. о расколе в АСД. 1963 г. Из архива ЗДА). Такая «нейтральная» позиция Кулыжского впоследствии чуть ли не будет стоить ему снятия сана проповедника.

К началу 1965 г. духовный центр, возглавляемый П. А. Мацановым, объединял уже почти две трети всех общин, и органы власти, понимая, что никакими административными мерами, какими бы крутыми они ни были, сломить верующих не удастся, меняют тактику и начинают дифференцированно подходить к различным религиозным группировкам. В какой-то степени власти подыграли «мацановскому» центру, разрешив провести в Киеве Всесоюзное совещание по разрешению кризисной ситуации в церкви. На протяжении уже почти десяти лет церковь находилась в условиях внутренней конфронтации, которая буквально вымотала ее. Поэтому желание сесть за стол переговоров и примириться было обоюдным с обеих сторон, хотя сама формулировка повестки дня данного совещания, гласившая: «Ликвидация разделения в общинах, вызванного самовольными действиями некоторых проповедников и пресвитеров», вряд ли свидетельствовала о готовности решать проблему в духе братской любви, взаимоуважения и прощения.

Киевское совещание от 20 января 1965 г. останется, пожалуй, самой печальной и, может быть, даже трагической вехой в современной истории Церкви АСД в СССР. Задача ликвидации разделения не только не была выполнена, а, наоборот, своими решениями это совещание отсрочило разрешение проблемы раскола еще на несколько лет. Жесткие обвинения в мыслимых и немыслимых грехах, хлесткие характеристики, предложения о снятии духовного сана и лишении церковного членства звучали из уст многих «ревнителей правды Божией», не замечающих истинных «дирижеров» этого так называемого миротворческого съезда. Известно, что решением Киевского совещания десять известных и уважаемых в церкви служителей были лишены духовного сана. Решение вопроса их дальнейшего членства в церкви передано было на откуп местных общин с конкретной рекомендацией «исключить из членов церкви». Таким образом, съезд, ставивший перед собой задачу призвать уставшие от раздоров религиозные партии к миру, превратился в судилище над своими же братьями.

Последовавшие после совещания в Киеве «чистки» обострили и без того натянутые отношения между ответственными служителями и повергли церковь в пучину бесконечных пересудов, разбирательств, взаимных обвинений и упреков. Весь трагизм ситуации в том, что, не выдержав такой «духовной атмосферы» в церкви, многие члены церкви покидали ее ряды. А каким серьезным препятствием на пути к Богу становилась сложившаяся в церкви ситуация для новообращенных людей, которые вынуждены были не просто приходить в церковь, но и «занимать ту или иную сторону» в непрекращающейся внутрицерковной борьбе*. (* Одной из серьезнейших потерь для Церкви АСД после Киевского совещания было разочарование в церкви перспективного и успешного проповедника, бывшего офицера Советской Армии, политрука, пожертвовавшего своей карьерой и искренно обратившегося в свое время к Богу, - В. А. Комарова).

Сохранившие свою самостоятельность и независимость друг от друга после Киевского совещания религиозные группировки повели себя более активно и в каких-то вопросах даже агрессивно, желая доказать противоположной стороне «правильность» своей позиции. Шла своего рода конкурентная борьба за более эффективное влияние на членов церкви через такие количественные показатели, как численность крещений, количество издаваемой подпольно литературы, обеспеченность членов церкви ввозимыми контрабандным путем Библиями, количество создаваемых новых общин и т. д. Такое положение вещей, конечно же, не могло не беспокоить органы власти, предполагавшие, что взаимное противостояние в церкви в конечном счете приведет ее к самоликвидации. Самоликвидации не наступало, более того, церковь, представленная теперь уже двумя духовными центрами, становилась, с одной стороны, все более и более активной, а с другой - все более и более неподвластной государственному контролю. Поэтому можно, наверное, было бы предположить, что государство в неменьшей степени, чем сами верующие, начинает проявлять интерес к объединению Церкви АСД, преследуя при этом, конечно же, свои цели.

Однако никто так не жаждал восстановления церковного единства, как сами верующие, уставшие от бесконечных споров и пересудов. Письма, призывающие к единству, исходят как с одной, так и с другой стороны. В них часто повторяется заявление, что единство может быть восстановлено только на основании Слова Божьего и церковного порядка. Причем зачастую характер письма и весь его тон свидетельствовали о том, что авторы письма убеждены в том, что именно они стоят на этом основании.

Первой более или менее серьезной попыткой к примирению можно считать Московское совещание 16 ноября 1967 г. В совещании участвовали ведущие проповедники Церкви АСД, представители обеих сторон, в общей сложности 14 человек. В совещании принимали участие А. Д. Васюков, Н. А. Жукалюк, Э. Т. Клотыньш, Д. К. Колбач, С. П. Кулыжский, А. В. Ликаренко, П. А. Мацанов, Ф. В. Мельник, А. В. Павлюк, А. Ф. Парасей, П. Г. Сильман, И. В. Хи-минец, С. М. Хрипко, Н. А. Яруга. Во время совещания было выработано обращение «Всем адвентистам седьмого дня в СССР». Учитывая важность и значение этого документа для последующего восстановления церковного единства, о нем следует сказать особо.

Прежде всего, в обращении подчеркивалось, что в Церкви АСД отсутствует законный центр, равно авторитетный для всех верующих и официально представляющий Церковь перед государством. ВСАСД в декабре 1960 г. органами государственной власти упразднен. Киевское совещание 1965 г. также не ставило вопрос о создании или избрании какого бы то ни было духовного центра. Что же касается постоянно используемых в церковной переписке и диалоге понятий «корпус проповедников», «старейшины», «старшие братья», было подчеркнуто, что это «духовные термины, не представляющие из себя никакой организации, на которую можно ссылаться». Таким образом, признанием нелегитимности обоих нелегальных центров утверждалось как бы равенство двух церковных организаций, а это означало серьезный шаг на пути к примирению*. (* Следует подчеркнуть, что основным условием созыва Московского совещания, разрешение на проведение которого было получено от Совета по делам религиозных культов, было объявление о несостоятельности всех нелегальных центров).

В обращении указывалось на то, что «по обстоятельствам, от нас не зависящим», каждая община

АСД является автономной (самостоятельной, независимой) церковной организацией, руководимой Святым Духом и священнослужителями. Подчеркивалось, что никакой проповедник или член общины не имеет права вмешиваться в дела других общин, хотя и оговаривалось - «если он не приглашен на это данной общиной». Повторялась примерно та же ситуация, что и в 1931 году, когда церковная организация была распущена и все поместные церкви перешли на автономное существование.

Наконец, подписавшие обращение служители церкви советовали всем исключенным по причине разделения в церкви подать заявления в те общины, из которых они были исключены, с тем чтобы они были приняты вновь в члены церкви «на основании Слова Божия и церковного порядка»*. (* Полный текст обращения можно найти в В. В. Теппоне. Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России. - С. 102- 104 или в учебном пособии «Из истории Церкви христиан АСД». Часть 2. - С. 136.).

Новый этап в восстановлении церковного единства связан с возобновлением контактов с Генеральной конференцией - руководством Всемирной Церкви АСД. Еще в 1960 г. Советский Союз в качестве туристов посетили руководители ГК Церкви АСД Р. Р. Фигур и Д. Нусбаум. Их совет: «Постарайтесь наладить ваши отношения с органами власти» в тот момент, когда в стране вовсю шла антирелигиозная кампания, показался служителям церкви в СССР более чем странным и практически неприемлемым**. (** Парасей А. Ф., Жукалюк Н. А. Бедная, бросаемая бурею. - С. 146). Однако именно на этой позиции будут стоять все последующие руководители Всемирной Церкви, посещения которых начнутся в 70-е годы.

В 1970 г. в Детройте (США) проходила 51-я сессия Генеральной конференции, для участия в которой получили приглашение два проповедника из Советского Союза - М. П. Кулаков и Д. К. Колбач. К сожалению, ни тому, ни другому выехать из страны для участия во всемирном съезде не удалось. Только осенью того же года М. П. Кулаков смог выехать в США по частному приглашению. Там он и встретился с руководством ГК во время осеннего совещания*. (*Это была первая после 1909 г. встреча представителя Церкви АСД в России с руководством Всемирной Церкви.). Тогдашний глава Всемирной Церкви АСД Роберт Пирсон выразил желание руководства ГК способствовать достижению единства в Церкви АСД в СССР. В какой-то степени М. П. Кулаков был уполномочен взять на себя ответственность за примирение и объединение разрозненных адвентистских групп на территории Советского Союза.

Начиная с этого времени, М. П. Кулаков начинает играть ведущую роль в объединении церкви. Несмотря на неоднозначную оценку его первых зарубежных контактов, несмотря на постоянные выпады в адрес его методов работы, он неустанно стремился к поставленной цели, хотя порой эта цель казалась недостижимой. К тому времени оба духовных центра (несмотря на решение Киевского Совещания от 1967 г. о ликвидации всех духовных центров) приобрели вполне сформировавшуюся структуру. Были созданы нелегальные церковные организации, в рамках которых осуществлялась подпольная подготовка служителей, печаталась самиздатовская литература, велась миссионерская работа, осуществлялось перемещение служителей.

1-2 декабря 1971 г. в Москве состоялась консультативная встреча руководящих проповедников Церкви АСД республиканского значения. В повестке дня было всего два вопроса, причем второй был предложен Советом по делам религиозных культов:

1. Консультация по согласованию Молитвенных чтений на конец 1971 г.;

2. Обсуждение и принятие реферата «Адвентисты седьмого дня в обществе и государстве».

В ходе встречи был принят единый вариант Молитвенных чтений, а также утвержден реферат, который должен был быть прочитан во всех общинах АСД. Данная встреча была хорошей возможностью для представителей разрозненных группировок наметить дальнейшие пути поиска единства в церкви.

Начиная с 1973 г., в связи с некоторым потеплением международных отношений, в СССР стали все чаще и чаще приезжать руководители Всемирной Церкви из разных стран, поначалу, правда, в качестве туристов. В разное время Церковь АСД в Советском Союзе посетили Оддржих Сладек (Чехословакия), Димитриу Попа (Румыния), Станислав Домбровский (Польша), Отго Юберзакс (Австрия). Все они чувствовали на себе ответственность за примирение Церкви АСД в СССР.

Наиболее значимым в плане примирения для Церкви АСД в СССР был приезд вице-президента ГК Теодора Карсича в марте 1974 г. В ходе этого визита многое было сделано для установления взаимопонимания с органами власти. При встречах с официальными государственными чиновниками гость постоянно подчеркивал, что Всемирная Церковь АСД заботится о воспитании своих членов в духе лояльности к существующей власти. Выступая перед общинами Москвы, Киева и Кишинева, Карсич обращал внимание верующих на то, что адвентисты везде должны действовать легально, считаясь с законами страны, гражданами которой они являются. Он выражал сожаление по поводу того, что некоторые решения, постановления и рекомендации Генеральной Конференции, предназначенные прежде всего для стран западного мира, использовались механически, без учета конкретной обстановки и особенностей существования церкви в условиях коммунистической идеологии.

Визит Теодора Карсича в СССР способствовал тому, что впервые семь представителей Церкви АСД в СССР, среди них В. Кьярмас и М. Вялли (Эстония), И. Олтыньш (Латвия), Ю. Томенко и М. Кулаков (Россия), С. Тутский (Белоруссия) и А. Парасей (Украина) смогли участвовать в очередной сессии ГК, проходившей в июле 1975 г. в Вене. Несмотря на то, что никаких исторических решений относительно Церкви АСД в СССР на этой сессии ГК не принималось, это было весьма примечательное событие, оставившее неизгладимое впечатление у всех участников всемирного форума. На этом съезде А. Ф. Парасей и М. П. Кулаков были избраны членами исполнительного комитета Генеральной конференции.

После сессии ГК в Вене перспектива примирения и создания республиканских церковных организаций, во всяком случае, в Украине и России, стала более реальной. Представители разных сторон пытались начать процесс переговоров, однако они либо постоянно срывались, либо заходили в тупик. Государство в какой-то степени подыграло миротворческому процессу, предложив вариант «инициативы с низов». Поскольку после 1967 г. никакого руководящего центра в Церкви АСД как бы не существовало, одна из общин должна была просто выступить с инициативой о создании церковной организации. С такой инициативой и вышла Тульская община в 1975 г. От ее имени рассылались письма в другие общины. Было послано также ходатайство об избрании «старшего проповедника» по РСФСР и в Совет по делам религий. Однако разрешение Совета на проведение такой встречи было получено только спустя полтора года.

12-13 марта 1977 г. в Горьком состоялась встреча руководителей церкви, представлявших главным образом последователей бывшего официального ВСАСДа на территории России. Участники этой встречи утвердили кандидатуру М. П. Кулакова как старшего проповедника по РСФСР. В каком-то смысле Кулаков становился преемником бывшего последнего председателя ВСАСДа С. П. Кулыжского, хотя до создания всесоюзной организации было еще далеко.

Подобная активность одной из сторон в деле примирения в какой-то степени усугубила ситуацию с расколом в целом, поскольку нарушила равенство сторон. Отныне невозможно уже было говорить об объединении на равных, поскольку духовный центр, возглавляемый Кулаковым, фактически узаконивался, а центр, возглавляемый П. А. Мацановым, должен был присоединяться к уже существующей церковной организации. Обвинения в том, что избрание старшего проповедника производилось не в соответствии с церковным порядком, да и само звание «старший проповедник» было неизвестно Всемирной Церкви, вспыхнули с новой силой.

В этой далеко неоднозначной ситуации решающую роль в объединении сыграла позиция руководителей Генеральной конференции. В том же 1977 г. в Советский Союз по туристической визе въезжает вице-президент ГК Альф Лоне, избранный ответственным за осуществление связей ГК с Церковью АСД в СССР. На следующий год Альф Лоне приезжает в страну с президентом ГК Робертом Пирсоном уже как официальные гости. Представители ГК были приняты в Совете по делам религий. Выступая в церквах перед огромным скоплением верующих, воспринимающих приезд высокого гостя как явление ангела Божьего, Пирсон неуклонно подчеркивал роль единства в деле более эффективного служения церкви в этом мире. Касаясь вопроса о церковном порядке, он отметил, что этот документ не может быть поставлен наравне с такими вдохновенными свыше книгами, как Библия и труды Духа Пророчества. Церковь АСД должна руководствоваться церковным порядком в той мере, в какой он не противоречит законам страны. В тех же случаях, когда положения церковного порядка вступают в противоречие с законами страны (по вопросам, не относящимся к соблюдению Закона Божьего), мы не должны вступать в конфликт с государственными законами*. (*Из выступления Р. Пирсона перед членами и гостями Московской церкви летом 1978 г).

В 1979 г. на межреспубликанском совещании в Москве была избрана редакционная коллегия ежегодника «Настольный календарь служителя Церкви христиан адвентистов седьмого дня», началась работа над проектом Устава Церкви АСД, был утвержден состав учебного комитета заочных библейских курсов, а также сформулирован и подписан текст поздравления по случаю избрания на пост президента ГК Нила Вильсона. Спустя короткое время состоялось совещание Церкви АСД в РСФСР, на котором произошло избрание членов Республиканского Совета проповедников Церкви АСД по РСФСР. Председателем Совета был избран М. П. Кулаков. Ситуация складывалась таким образом, что церковная организация в РСФСР формировалась в одностороннем порядке, в условиях отсутствия даже формального примирения и единства*. (*В этом смысле процесс становления церковной организации в Украине проходил более гладко, поскольку ему предшествовало примирение между двумя духовными центрами). Это вызывало немалое смущение в рядах служителей «мацановской» стороны, тем более что этот процесс поддерживался руководителями Генеральной конференции, постоянно подчеркивающими, что ГК готова признавать в Советском Союзе только ту церковную организацию, которая получила официальное признание государственных органов власти.

Продолжая эту линию на достижение единства в Церкви АСД в Советском Союзе, на республиканском совещании руководителей церкви в России, проходящем 5-8 июня 1981 г. в конференц-зале гостиницы «Советская» с участием представителей и неофициального центра, Нил Вильсон выразил волю ГК, заявив, что, «сохраняя пасторскую заботу обо всех адвентистах, Генеральная конференция признает только одну официально действующую в РСФСР организацию в лице Республиканского Совета». Фактически у руководителей неофициального центра не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться. Оставаться вне всемирной организации не хотел никто.

Как отмечает Э. Чернявский, это был трудный час в жизни П. А. Мацанова и всех служителей его организации. Заявить о ликвидации организации, которая действовала на протяжении многих лет, отстаивая принципы Закона Божьего в условиях постоянного давления со стороны «безбожной» власти, было нелегко. Только духовно сильные люди могли выдержать это испытание веры. И они выдержали. 8 июня 1981 г., в этот исторический для Церкви адвентистов седьмого дня в России день, обращение, призывающее признать Республиканский Совет АСД в РСФСР как единственный церковный авторитет, признаваемый органами власти и Генеральной конференцией, было подписано всеми руководителями неофициального центра.

Таким образом, закончился этот наиболее печальный этап в истории адвентистской Церкви в Советском Союзе, этап, продолжавшийся почти четверть века. Имевшему место в 60-70 годы церковному расколу еще предстоит дать должную оценку. Но сам по себе факт, что примирение произошло и новую эпоху перемен в советском обществе церковь встретила единой, свидетельствует о том, что ответственные служители нашли в себе мужество признать допущенные в прошлом ошибки, смогли подняться выше человеческих амбицийи личных мнений, смогли в духе братской любви подать друг другу руки. Это и свидетельство того, что Бог неустанно ведет Свою Церковь, направляя ее к новым свершениям и победам.

Вопросы для обсуждения:

1. Чем характеризовалась антирелигиозная кампания 1959-1964 годов, и каким образом она отличалась от борьбы с религией, проводимой в 30-е годы?

2. С чем было связано закрытие деятельности ВСАСДа в декабре 1960 г.?

3. Каким образом осуществлялась деятельность Церкви АСД после официального объявления властями о закрытии ВСАСДа?

4. Как характеризовалась социально-демографическая ситуация в Церкви АСД в атеистической литературе в 1960-е годы?

5. Каким образом органы власти использовали ситуацию с расколом в адвентизме для достижения своих целей?

6. Какие попытки предпринимались руководителями церкви в целях ликвидации раскола, и какую роль в этом сыграло Киевское совещание 20января 1965 г.?

7. Какую роль в примирении сторон сыграло обращение, принятое участниками Московского совещания 16 ноября 1967 г.?

8. Каким образом происходил примирительный процесс в церкви, и какую роль в этом сыграло руководство Генеральной конференции?

9. Что сыграло решающую роль в окончательном примирении сторон в июне 1981 г.?

Глава 27. Церковь АСД в России в постперестроечный период. Основные вехи развития

Общая характеристика общественно-политической ситуации. Общая характеристика религиозной ситуации и государственно-церковных отношений. Создание церковной организации. Деятельность Межреспубликанского координационного совета. Создание унионных организаций Церкви АСД. Организация Евро-Азиатского дивизиона. Первые учреждения Церкви АСД в СССР. Общая характеристика проводимой церковью евангелизации.

Мы подошли к рассмотрению последнего этапа в истории Церкви АСД в России, самого, пожалуй, непредсказуемого и в какой-то степени хаотичного, поскольку этап этот совпадает с радикальными переменами во всей жизни советского общества. Прежде чем говорить об особенностях развития церкви в этот период, мы остановимся кратко на характеристике общественно-политической и религиозной ситуации.

К середине 80-х годов страна пребывала в серьезном и продолжительном кризисе. Это был как внутриполитический, так и внешнеполитический кризис (жесточайший и безнадежный тупик с Афганистаном), который угрожал положению Советского Союза как великой державы. Избранный в 1985 году Генеральным секретарем, самый молодой член Политбюро М. С. Горбачев понимал, что медлить с переменами нельзя. Именно с именем Горбачева и связана новая эпоха в истории СССР, известная сегодня всему миру как эпоха гласности и перестройки.

Символом новых веяний стало возвращение в декабре 1986 г. из горьковской ссылки академика Сахарова. Те, кого еще вчера проклинали как «диссидентов», становятся героями дня, свободно высказывая свои мнения по вопросам политики и критикуя даже самого Горбачева и партийное руководство. Публикуются некогда запрещенные литературные произведения, срывающие завесу секретности со многих темных пятен прошлой советской истории. Вся страна теперь узнает о том, как поносилась и травилась оппозиция, с какой жестокостью проводилась массовая коллективизация, какой голод в стране вызвала эта бездумная политика, какие были аресты и казни, как депортировались целые народы, каким жестоким было гонение на церковь.

Партийная конференция, созванная в 1988 г.*, (*Это была 19-я по счету конференция. Следует отметить, что в первые годы советской власти такие конференции часто собирались для решения важных вопросов в период между съездами. После 1941 г. конференции не созывались.). провозгласила «верховенство закона во всех сферах жизни общества»**. (**Хоскинг, Джеффри. История Советского Союза 1917-1991.- R: Вагриус, 1994. - С. 471). В принятом ею постановлении говорилось о том, что «первостепенное внимание необходимо уделить правовой защите личности, упрочить гарантии осуществления политических, экономических, социальных прав и свобод советских граждан». Советское государство уже провозгласило свою приверженность принципам Декларации Организации Объединенных Наций и начало с того, что в течение 1987 г. освободило большинство «узников совести». Оно создало также свою Комиссию по правам человека, которую возглавил известный политолог-реформатор Федор Бурлацкий.

В январе 1988 г. некоторые центральные газеты опубликовали статьи, посвященные семидесятилетию принятия декрета СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Тогдашний председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР К. М. Харчев в одном из интервью, данных газете «Известия», признает грубые искажения в сфере государственно-церковных отношений, имевшие место в прошлой истории: «Негативные явления тридцатых годов: культ личности, нарушение законности, произвол и репрессии отрицательно сказались и на проведении политики в отношении религии, церкви и верующих... Результатом было массовое и необоснованное закрытие молитвенных зданий, произвол в отношении служителей культа, игнорирование законных прав верующих и их религиозных чувств, о чем сегодня нельзя вспоминать без горечи. Разрыв между реальной религиозной обстановкой и лакированным представлением о ней имел место и в годы застоя»*. ('Известия. - 27 января 1988 г).

В прессе все чаще и чаще подчеркивается, что религия - это социальная реальность, с которой не считаться невозможно. Критикуются действия партийных и советских работников, связанные с ущемлением прав верующих людей. Более того, сам атеизм как государственная идеология начинает подвергаться уничижительной критике. А. Нуйкин в журнале «Новый мир», подвергая резкой критике атеистические статьи И. Крывелева и С. Калтахчяна, пишет: «...Статьи эти - одни из последних (хочется думать) окриков догматического атеизма, который... присваивал себе монополию на конечную истину в вопросах, представляющих живой всеобщий интерес и весьма запущенных в своей разработке, если говорить откровенно»*. (*Нуйкин А. Новое богоискательство и старые догмы // Новый мир. - 1987, № 4).

В период после Съезда народных депутатов в 1989 году происходит событие чрезвычайной важности: КПСС наконец-то отказывается от своей монополии на власть. Партия понимает, что она уже не способна осуществлять исполнительную власть и сохранить целостность Советского Союза, поскольку всем было очевидно, что реальная власть уходит в союзные республики. В 1990 г. большинство союзных республик заявило о своем суверенитете. Начало этому процессу положила Литва, фактически объявившая себя независимой. Сделав ставку на суверенитет России, Ельцин смог сначала стать спикером российского парламента, а после, в июне 1991 года, стал первым всенародно избранным Президентом России.

Среди проводимых в этот период реформ следует назвать и реформу государственно-церковных отношений. О необходимости перемен в этой области говорил М. С. Горбачев на XIX Всесоюзной партийной конференции. Отмечая «нематериалистичность» и «ненаучность» религиозного мировоззрения, Горбачев вместе с тем подчеркивал, что «это не основание для неуважительного отношения к духовному миру верующих людей и тем более - применения какого бы то ни было административного давления для утверждения материалистических воззрений... Все верующие, независимо от того, какую религию они исповедуют, являются полноправными гражданами СССР»*. (* Материалы XIX Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза. - М., 1988. - С. 41,42.). В сентябре 1990 г. наконец-то были отменены драконовские положения сталинского законодательства о религиозных культах от 1929 г. и принято новое законодательство, регулирующее взаимоотношения церкви и государства. Оно гарантировало свободу совести и вероисповедания и отменяло большинство запретов на религиозную деятельность. Верующие снова получили право свидетельствовать о своей вере не только во время церковной службы, но и открыто исповедовать свое вероубеждение. Церкви вновь разрешалось заниматься благотворительной и просветительской деятельностью, создавать фонды, иметь право на собственность, вести свободную религиозную проповедь, заниматься духовно-воспитательной работой с детьми и молодежью. Словом, религиозные организации всех типов могли теперь занять в обществе подобающее им место, которого они были лишены на протяжении жизни двух поколений. «Можно без преувеличения сказать, - отмечает св. А. Борисов, - что религиозные общества, в том числе Русская Православная Церковь, получили возможности, которых не имели не только при советской власти, но и за все 1000 лет христианства на Руси»**. (** Борисов А. Побелевшие нивы: Размышления о Русской Православной Церкви. - М.: Путь, 1994. - С. 14). Однако перерыв был настолько долгим и так велик был ущерб, нанесенный атеистической властью, что поневоле закрадывались сомнения, смогут ли эти конфессии и прежде всего крупнейшая из них Русская Православная Церковь, соответствовать возрождающейся духовности меняющегося общества.

Многие исследователи очень осторожно оценивают ситуацию с так называемым «духовным возрождением России», считая само это понятие условным и приблизительным*. (*См., например, Митрохин Л.Н. О религиозном возрождении России // Российский обозреватель. - 1996, № 2. - С. 102-107; Веру нащупываем от противного // Новая Россия. - 1996, № 2, С. 118-130.). И действительно, когда идет едва ли обратимый распад социальной ткани на межличностном, семейном уровне, когда размываются этические ценности, растет катастрофически преступность, пьянство, наркомания, говорить о духовном возрождении России сложно. Хотя и растет число зарегистрированных религиозных объединений, чему в немалой степени способствует введенный в действие закон «О свободе вероисповеданий» от 1990 г.**. (** Следует отметить, что 1 октября 1997 г. вступил в силу новый Федеральный Закон «О свободе совести и религиозных объединениях», отличающийся антиконституционностью, ибо, согласно этому закону, только четыре восточные религии: православие, ислам, буддизм и иудаизм были объявлены традиционными. Все остальные религии подлежат дискриминации в разной степени. Новый закон своим духом не только исключает возможность какого-либо экуменизма и религиозного примирения а России, но и способствует нагнетанию разобщенности в многоконфессиональном обществе. См. экспертное заключение на этот закон в журнале Религия и право. - М., 1997, № 2, 3).

Число приверженцев различных христианских церквей значительно возросло за годы перестройки, однако многие исследователи отмечают утилитарность отношения некоторых верующих к религии, отдающих своего рода дань новой моде, а также формальность принадлежности к церкви. Для многих наших современников встреча с церковью не становится подлинным изменением их жизни и не заканчивается истинным обращением к Богу, а останавливается на формальном согласии с популярной ныне системой ценностей, в которой церковь играет не последнюю роль. «Если же говорить о всей массе населения, называющего себя православным, - замечает архиепископ Михаил (Мудьюган), - то даже переступить церковный порог многие не считают нужным, хотя не отрицают свое „православие", т. е. свою принадлежность к Православной Церкви»*. (* Архиепископ Михаил (Мудьюгин). Русская православная церковность: Вторая половина XX века. - М.: Библейско-богословский институт, 1995. - С. 8). Прав был, пожалуй, Жак Маритен, который, рассуждая о природе отечественного атеизма и неожиданных превращениях религиозного сознания в многострадальном российском обществе, еще в 1936 г. писал: «Современный русский атеизм не связан в России (я говорю о русских людях, а не о теоретиках) с рационалистической традицией, как это было на Западе. Его народная историческая база в России - это сама религия народа, которая, как огромная иррациональная динамическая масса, может внезапно полностью измениться в том или ином смысле и в мистическом угаре, тая зло против Бога, броситься в бездну атеизма; но он может еще раз измениться и вновь обрести веру в Бога, будет ли она искренней или нет - неизвестно»*. (*Маритен, Жак. Философ в мире. - М., 1994. - С. 95-96).

Тем не менее происшедшие в обществе перемены, особенно в области государственно-церковных отношений, вселили оптимизм в души многих верующих граждан, которые после 70 лет «духовного пленения» смогли наконец-то вкусить всю сладость религиозной свободы. Говоря об этом периоде в нашей истории, М. И. Одинцов пишет: «Изменения в государственно-церковных отношениях нашли понимание и поддержку в широких слоях общества. Результатом их стало укрепление веры в необратимый характер революционных преобразований, преодоление былой взаимной настороженности и предубеждения между верующими и неверующими, рост симпатий и доверия зарубежной общественности к Советскому Союзу»**. (**Одинцов М.И. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству (государственно-церковные отношения в истории советского общества) // На пути к свободе совести / Сост. и общ. ред. Фурмана Д. Е. и о. Марка (Смирнова). _ м.: Прогресс, 1989. - С.69-70).

Итак, что же происходит с адвентистской церковью в этот весьма драматичный период отечественной истории? Прежде всего, следует сказать, что церковь, обретшая после долгих лет раскола наконец-то единство, активно работает над своим организационным становлением. Восстановление Всесоюзной церковной организации АСД шло параллельно с созданием церковных организаций в республиках бывшего Советского Союза. Среди наиболее значимых событий в этом процессе можно назвать следующие.

19 июня 1985 г. в Туле состоялось первое межреспубликанское совещание, основным вопросом которого было координирование «братских связей» между республиканскими организациями адвентистов седьмого дня. Поскольку в то время еще невозможно было говорить о создании выборной организации, было предложено в качестве переходного варианта создать Межреспубликанский координационный совет. Совет возглавил М. П. Кулаков, его помощником стал Н. А. Жукалюк. В состав Совета вошли 12 ответственных проповедников, представлявших Церковь АСД в республиках и восстановивших в какой-то степени бывший ВСАСД.

Межреспубликанский координационный совет не имел официального статуса и представлял собой полуофициальную внутрицерковную структуру, хотя на 54-й сессии ГК, состоявшейся в том же 1985 г. в Новом Орлеане, США, М. П. Кулаков и Н. А. Жукалюк были избраны в состав Исполнительного Комитета Генеральной конференции. Выступая на этом съезде, М. П. Кулаков отметил те скромные шаги, которые были предприняты Церковью АСД в СССР: «В стране насчитывается более 400 общин АСД при общем количестве членов - 31 тыс. Несколько лет назад мы издали 10 тыс. Библий. Мы издаем два раза в год журнал для служителей. Недавно стали издавать Пособие для проводящих первую часть субботних богослужений»*. (*Из материалов 54-й сессии ГК, Новый Орлеан, штат Луизиана, США).

Серьезной помощью в деле восстановления Всесоюзной церковной организации со стороны ГК стало назначение Харольда Отиса, молодого и энергичного директора издательства Review and Herald, помощником президента ГК по делам Церкви АСД в СССР.

Важной вехой на пути восстановления Всесоюзной церковной организации стало создание унионных организаций. Еще в 1986 году, вскоре после того, как Церковь АСД в России в присутствии зарубежных гостей, представлявших Всемирную Церковь АСД, торжественно отметила в Москве свой 100-летний юбилей, в Туле 28-30 ноября состоялся первый после объединения официальный съезд Церкви АСД в Российской Федерации. На съезд прибыло 85 делегатов, представлявших 6 406 членов церкви из 115 общин, организованных в пять местных конференций. В результате работы съезда был организован Российский унион, президентом которого был избран М. П. Кулаков.

В августе 1988 г. на 4-м Всеукраинском съезде Церкви АСД впервые за долгие годы самой церковью, пославшей на съезд своих делегатов, было избрано официальное руководство Украинского униона Церкви АСД. Председателем унионной организации Церкви АСД в Украине был избран Н. А. Жукалюк*. (* Подробную информацию о создании Украинского униона можно найти в книге Парасея А. Ф. и Жукалюка Н. А. «Бедная, бросаемая бурею...» - Исторические очерки к 110-летнему юбилею Церкви адвентистов седьмого дня в Украине. - Киев: «Джерело життя», 1997). На этот период времени в Украине насчитывалось 178 общин и групп, объединявших 14 114 членов церкви.

В следующем году в различных регионах бывшего Советского Союза состоялись еще три съезда, в результате которых были организованы три новых унионных организации Церкви АСД. На съезде, проходившем с 15 по 17 марта в Алма-Ате, был организован Южный унион, первым президентом которого был избран И. И. Вельгоша. Территориально Южный унион объединял республики Средней Азии и Закавказья.

С 13 по 15 июля в Таллинне проходил съезд адвентистов седьмого дня прибалтийского региона, результатом работы которого стало рождение Прибалтийско-Белорусского униона. Президентом этого униона был избран В. А Зилгалвис. Следует отметить, что в Прибалтике в период с 1923 по 1936 гг. уже действовала унионная организация Церкви АСД, и собравшиеся на этот съезд делегаты с волнением слушали воспоминания четырех почетных гостей съезда, которые представляли бывший унион: Яниса Олтынша, Эрнеста Клотинша, Эрнеста Лайметса и Вольдемара Вийрсалу.

Наконец, с 10 по 12 августа в Кишиневе прошел съезд Церкви АСД в Молдавии, насчитывающей 4 400 членов церкви, объединенных в 55 общин. Был организован Молдавский унион, президентом которого был избран Г. В. Кочмар. Унион объединил две конференции на территории Молдавии: Южную (председатель Ляху С. Н.) и Северную (председатель Гуменюк И.А.).

В связи с намечаемой организацией одиннадцатого дивизиона Всемирной Церкви АСД на территории Советского Союза*, (* Информация об этом появилась в Adventist Review от 20 апреля 1989 г. после весеннего Совещания Генеральной конференции). незадолго до начала работы 55-й сессии ГК М. П. Кулаков остановил деятельность Межреспубликанского Координационного Совета, поскольку его миссия оказалась завершенной. Избрать делегатов для участия во Всемирном съезде Церкви АСД в Индианаполисе оказалось непростым делом. Все еще опасаясь каких-то непредвиденных последствий, государственные власти отказали в проведении не только всесоюзного съезда, но даже расширенного совещания. Поэтому делегатов избирали на унионных советах, а встретились все вместе они только на Всемирном съезде.

1990 год - знаменательная веха в истории Церкви АСД в России. Под громкие аплодисменты многотысячной аудитории, собравшейся под сводами крытого стадиона Superdome в центре Индианаполиса, торжественно было объявлено о создании одиннадцатого, Евро-Азиатского дивизиона Генеральной конференции АСД*. (*Это название дивизион получил на совещании дивизионного совета в Заокском в сентябре 1991 г. До этого дивизион назывался советским. На этом же совещании президент Прибалтийского униона В. Зилгалвис объявил о желании служителей и членов церкви в государствах Прибалтики выйти из состава Советского дивизиона и присоединиться к Трансъевропейскому. Через несколько месяцев в Евро-Азиатском дивизионе на один унион станет меньше). Первым президентом нового дивизиона был избран М. П. Кулаков. Секретарем и казначеем дивизиона были избраны соответственно В. П. Крушеницкий и А. А. Панков. После долгих десятилетий борьбы, изоляции, внутренних переживаний Церковь АСД в Советском Союзе наконец-то стала частью всемирной семьи народа Божьего.

Проведение демократических преобразований в обществе позволили Церкви АСД выйти на качественно новый уровень своего служения. Прежде всего следует сказать о появившейся впервые за многие десятилетия возможности начать подготовку кадров священнослужителей. В 1986 году после многочисленных согласований с правительственными органами церкви удалось добиться разрешения на создание заочных курсов по подготовке служителей церкви. Курсы официально открылись на базе Тульского молитвенного дома. К преподаванию были приглашены служители и члены церкви, получившие в свое время высшее светское образование, но, к сожалению, не имеющие формального богословского образования. Этот недостаток, правда, компенсировался многолетним опытом служения в церкви и самообразования. Среди первых преподавателей заочных курсов были Р. Н. Волкославский, Н. Н. Либенко, М. П. Кулаков, Е. В. Зайцев, О. М. Сенин, Г. Грицюк, А. И. Романов и др.

По решению Межреспубликанского Координационного Совета ответственность за дальнейшее развитие учебной программы и поиски места для будущего учебного заведения была возложена на перспективного преподавателя, единственного, пожалуй, получившего начальное богословское образование в Newbold College, в Англии, Михаила Кулакова. Десятки заявлений направлялись в соответствующие органы власти с просьбой выделить место под строительство, и всякий раз власти отвечали отказом. Все еще срабатывала старая атеистическая психология: сектанты не должны быть на виду. Например, открыть семинарию в Туле нельзя, поскольку это пролетарский город с ярко выраженными революционными традициями. Рядом с Ясной Поляной тоже нельзя, поскольку музей-усадьбу Толстого посещают многие туристы. Наконец, удалось найти развалины старого школьного здания в поселке Заокский Тульской области. И лед наконец тронулся.

27 января 1987 г. Тульский облисполком принял историческое решение: «О размещении в поселке Заокском центра заочного обучения религии и канцелярии церкви адвентистов». Во исполнение этого решения местные власти поселка Заокский должны были передать в собственность Церкви АСД развалины бывшей школы по ул. Руднева 43-а под строительство семинарии и духовного центра. Местные власти, видимо, руководствуясь принципом «на тебе, Боже, что нам не гоже», хотя и нехотя, пошли на этот шаг.

В строительстве семинарии принимала участие вся церковь. Это была воистину «народная стройка». Более полутора тысяч членов церкви со всего бывшего Союза совершенно добровольно, используя свои отпуска, трудились на строительстве первой в стране протестантской семинарии, посвящение которой состоялось 2 декабря 1988 г. На открытии семинарии, которое совпало с 1000-летним'юбилеем христианства на Руси, присутствовали руководители многих церковных, государственных и общественных организаций. Все выступающие подчеркивали значимость события. В частности, А. А. Лиханов, председатель Советского детского фонда им. Ленина, в своем выступлении заметил: «В этот день, в этом зале происходит в высшей степени важное событие: с такого важного гуманистического понятия, как свобода совести, спадают еще одни кандалы - кандалы предрассудков и предубеждений...»*. (* Слово примирения, № 2. - 1989. - С.3.Семинари).

быстро развивается. В 1989 г. был осуществлен набор на первый курс очного отделения богословского факультета. В этом же году благодаря энтузиазму д-ра Миттлайдера открылась овощеводческая программа. Началось освоение 17 га пахотной земли, полученной семинарией, строительство теплиц. Программа заинтересовала Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, которая в придачу к международному сертификату стала выдавать выпускникам программы свои свидетельства мастера-овощевода широкого профиля*. (*Слово примирения №33 1989. - С.3).

В 1991 году открывается музыкальный факультет, который ставит перед собой цель подготовки хоровых дирижеров и руководителей музыкального служения в церкви. С этого же года на базе семинарии открывается филиал богословской магистратуры университета им. Андрюса, что позволило Церкви АСД первыми среди протестантских церквей России начать обучение по программе MA in Religion.

В 1993 г. завершилось строительство нового учебного комплекса, куда вошли общежитие, церковь, столовая и аудитории. В этом же комплексе разместилась начальная церковная школа, которая сегодня имеет уже государственную аккредитацию и предлагает полное среднее общее образование всем желающим. Серьезным шагом на пути развития учебного заведения стало строительство трехэтажного корпуса библиотеки, фонды которой насчитывают сегодня более 40 000 наименований. Компьютеризация библиотеки, доступ через систему интернет к каталогам крупнейших библиотек мира позволили резко улучшить качество обслуживания читателей и расширили возможности пользования библиотекой.

Осознавая важность развития христианского образования в деле благовестия, Церковь АСД в последующие годы открывает еще ряд образовательных учреждений высшего профессионального образования, предлагающих молодежи возможность получать образование по различным направлениям профессиональной деятельности в христианской среде. Среди этих учреждений следует отметить Украинский гуманитарный институт, Институт Сам-Юк в Южно-Сахалинске, Заокский христианский гуманитарно-экономический институт.

Огромным благословением для Церкви АСД в постперестроечный период стало развитие издательского дела. Еще в 1986 г. председатель Совета по делам религий СССР К. М. Харчев, человек смелый и решительный, при посещении адвентистского издательства «Ревью энд Геральд» в США сказал его руководителям буквально следующее: «Нужно вам приехать в Советский Союз и построить такое же издательство для наших людей, которые буквально тонут в море политических изданий и нуждаются в религиозной литературе». Эта идея многим в те годы показалась просто нереальной. Автор этих лекций осенью 1988 г. был свидетелем манифестаций, которые устраивали американские адвентисты-реформисты перед зданием государственного университета штата Миннесота в Миннеаполисе, где проходила многотысячная конференция по случаю 100-летнего юбилея памятной сессии ГК в Миннеаполисе в 1888 года Стоя с плакатами «Нет адвентистскому издательству в Советском Союзе», они как бы говорили всем, что сам этот проект инициирован советскими властями, которые намерены жестко контролировать всю выпускаемую литературу и проводить через нее свою разрушительную политику.

Тем не менее 20 марта 1990 г. в фундамент будущего здания издательства лег первый камень, а в апреле 1992 г. состоялось посвящение типографии и издательства «Источник жизни», первым директором которого стал Рой Террета*. (* Подробный репортаж об этом событии см. в Благая весть, № 5. - 1992 и Слово примирения, № 6. 1992). С тех пор было выпущено более 10 млн. книг, 1100 000 копий журналов, свыше 3 млн. экземпляров Уроков субботней школы, миллионы брошюр и буклетов для церкви и евангельских программ. За годы функционирования типографии приобретено современное полиграфическое оборудование, подготовлены профессиональные кадры, освоены передовые компьютерные технологии. Время «самиздата», когда, рискуя свободой, члены церкви на печатных машинках печатали под копирку необходимые для удовлетворения духовного голода народа слеповатые книги и брошюры, безвозвратно кануло в прошлое.

Еще одним серьезным начинанием Церкви АСД в постперестроечный период стало использование эфира для духовной проповеди. Весной 1989 г. Координационный Межреспубликанский Совет Церкви АСД принял решение об организации адвентистского радиовещания «Голос надежды», а уже в следующем году на тульском и калужском радио вышли в эфир первые двадцатиминутные передачи «Голоса надежды». В 1991 г. передачи «Голоса надежды» звучали уже во всесоюзном эфире: сначала на «Радио-1», а затем на «Радио России». Первые программы «Голоса надежды» создавались П. М. Кулаковым, первым директором Радиотелецентра «Голос надежды».

После выхода в эфир первых радиопрограмм на студию стало приходить огромное количество писем. В период с 1991 по 1993 гг. студия получала от 300 до 500 писем ежедневно. В связи с этим решено было открыть заочную библейскую школу, в которой за первые пять лет работы прошло обучение более 100 000 радиослушателей*. (* Согласно социологическому опросу, проведенному в России в 1993 г. службой Би-Би-Си, «Голос надежды» среди всех религиозных радиопередач имел наибольшее число слушателей.).

В 1992 г. в Туле завершилось строительство нового здания РТЦ «Голос надежды», в котором разместились три главных отдела радиотелецентра: заочная библейская школа, отдел подготовки радиопрограмм и отдел по подготовке телепередач**. (** Подробный репортаж о посвящении первого в России христианского радиотелецентра см. в «Благая весть». - Ноябрь-декабрь 1992, № 11,12. - С. 4, 5). В этом же году на втором всесоюзном телеканале начали демонстрироваться телепередачи «Так говорит Библия» известного западного христианского телепроповедника Дж. Вандемана. В настоящее время телепрограммы «Так говорит Библия» транслируются на 50 региональных телевизионных каналах и пользуются большой популярностью среди телезрителей.

В 1993 г. в нижегородский эфир вышли первые адвентистские телепрограммы «Три ангела». Начиналось все с простой любительской видеокамеры, а сегодня «Три ангела» располагает современной профессиональной студией, где готовятся христианские радио- и телепередачи. «Три ангела» осуществляют регулярное вещание более чем на 180 региональных телеканалах и 12 радиостанциях России и ближнего зарубежья, предлагая заочный курс по изучению Библии «Новая жизнь».

Все эти новые учреждения Церкви АСД способствовали изменению предвзятого отношения к Церкви АСД со стороны многих наших соотечественников, которые не просто стали относиться к ней благожелательно, но именно через ее активную деятельность пришли к Богу.

Открытость общества в связи с перестройкой, принятие в 1990 г. нового весьма демократичного законодательства, регулирующего взаимоотношения церкви и государства, открыли небывалые до сих пор возможности для верующих адвентистов седьмого дня не просто открыто исповедовать свою веру, но и свободно ее распространять. Эти возможности совпали с небывалым интересом советского народа к религии. Идейный вакуум, образовавшийся после крушения навязанной тоталитарным режимом коммунистической идеологии, способствовал тому, что миллионы людей потрясающе быстро изменили свое отношение к религии и церкви.

Уже начиная с 1989 г., служителей Церкви АСД, равно как и служителей других церквей, стали активно приглашать в школы, вузы, дома культуры, лектории, больницы, исправительно-трудовые колонии и т. д. для того, чтобы услышать доброе христианское слово. Церковь начинает налаживать общественные связи, о которых раньше можно было только мечтать. Так, например, в Москве наиболее популярной формой общественных связей стала организация так называемых «круглых столов». За сравнительно короткий период с августа 1988 г. по март 1989 г. проведены были три такие встречи: в институте лесного хозяйства, в Московском энергетическом институте и в Дворце культуры «Красные текстильщики». Эти встречи уже не носили характера ожесточенных дискуссий, а проходили в духе взаимной доброжелательности, стремления поближе познакомиться с Церковью АСД и ее вероучением. Встреча в МЭИ, посвященная теме «Роль христианства в становлении мировой культуры», собрала аудиторию в 300 человек. Помимо представителей нашей церкви, в ней приняли участие преподаватели Духовной академии из Загорска, редактор журнала «Наука и религия», известные советские историки. Аудитория проявляла подлинный интерес к обсуждаемым вопросам. По окончании официальной части слушатели плотным кольцом окружали служителей церкви, продолжая расспрашивать о том, что, может быть, не решались высказать во всеуслышание. Многие выражали желание посетить богослужения Церкви АСД и ее Духовный центр*. (*Поспехин И. Важный перелом // Слово примирения. - 1989, №7. -С. 4).

Эти встречи ознаменовали собой важный перелом в деле евангелизации. Всемирная Церковь АСД обращает внимание на небывалые возможности, открывшиеся для евангелизации в Советском Союзе, и разрабатывает программу по проведению евангельских кампаний в наиболее крупных городах с участием зарубежных евангелистов. Ответственным за организацию евангелизационных программ на территории Советского Союза был избран известный евангелист, бывший редактор журнала Ministry, Р. Спенглер.

Еще в 1987 г. на годичном совещании ГК был рассмотрен интересный проект евангелизации, который был утвержден на съезде ГК в 1990 г. в виде стратегического плана «Глобальная миссия», рассчитанного на десять лет. Специальный комитет, работавший накануне, изучил географические, языковые и культурные признаки различных групп населения и соотнес эти группы с присутствием в них Церкви АСД. Было выявлено, что из 5 000 таких групп (с населением примерно в 1 миллион каждая) адвентистское, присутствие (наличие по крайней мере одной общины, состоящей не менее чем из 100 членов), достигнуто только в 3 200 группах. 1 800 миллионных групп не имеют адвентистского присутствия в них вообще.

На территории СССР насчитывалось около 80 таких групп, в которых не было адвентистского присутствия, причем 35 из них находились в Средней Азии и Сибири. В связи с осуществлением проекта «Глобальная миссия» в Советском Союзе дивизионный совет утвердил программу евангелизации на десять лет, согласно которой необходимо было ежегодно достигать адвентистского присутствия по крайней мере в 8 миллионных группах, организовывая в них адвентистские общины*. (* Более подробно об этом см. Кулаков М. П. Глобальная миссия Церкви // Благая весть. - 1991, № 5(6). - С. 2). Особое внимание было обращено на крупные города. Так, например, в Москве, где на 8 млн. человек приходилось всего 3 адвентистские церкви, не имеющие своих молитвенных домов, необходимо было организовать по крайней мере 8 общин. В Ленинграде на 5 млн. жителей была всего одна адвентистская община.

Десятки крупных евангельских кампаний, привлекающих тысячи слушателей, проходят в различных городах России, Украины, Молдавии, Прибалтики. Известный евангелист Марк Финли с 14 по 25 марта 1992 г. проводит свой знаменитый цикл проповедей «Библейский путь к новой жизни» в Кремлевском Дворце съездов. Сравнительно недавно построенный дворец, казалось, должен был стать в стране символом высшей власти, сильнейшей в мире партии, фундаментом и цитаделью коммунистической идеологии. По иронии судьбы коммунисты вынуждены были проводить свое мероприятие в том году в небольшом районном доме культуры, а под сводами «зала номер 1» зазвучала христианская проповедь. Почти две недели в Кремль стекались по 12 тыс. человек, чтобы услышать евангельскую весть о Христе, узнать побольше о Библии, обрести внутренний мир в душе*. (* Подробный репортаж об этом см. в «Благая весть». - Апрель 1992, № 4/17. - С. 1, 7). Вслед за Марком Финли крупнейшую евангельскую кампанию проводит другой известный американский евангелист - Джон Картер. В течение целого месяца два раза в день шеститысячный Дворец спорта в Нижнем Новгороде заполнялся до предела жаждущими услышать Слово Божье. Кампания закончилась крещением в водах великой русской реки Волги около 2 500 человек, пожелавших приобщиться к Церкви адвентистов седьмого дня. Летом 1993 г. проповеди М. Финли в Москве в спорткомплексе «Олимпийский» посещали более 15 000 человек. После этой крупной евангельской программы крестились около 2 000 человек. В том же году в Москве насчитывалось уже 12 адвентистских церквей.

Согласно опросу, проводимому среди новых членов церквей АСД в Москве, 43,8% опрошенных относили себя к православным в прошлом, хотя и продолжали активно искать Бога (36,9%). Наиболее сильное воздействие на слушателей евангельских I кампаний оказывала проповедь - 79,8%. Красота и истинность учения адвентизма для подавляющего большинства (74,3%) была самым убедительным аргументом в пользу принятия решения присоединиться к церкви. Самой представительной группой новообращенных были люди в возрасте от 51 до 65 лет. Женщины среди новых членов составляли 81,9%, мужчины, соответственно, 18,1%. Сравнительно высоким оказался образовательный уровень новых членов: высшее образование имели почти 43%, столько I же - среднее и средне-техническое*. (*По материалам дипломной работы Дыманя В.В. «Социологический опрос новых членов церкви». - ЗДА, 1994).

Зарубежных евангелистов поражала эта давно уже не Ч знакомая западному секулярному обществу тяга людей к Богу и к Библии. Многие, получив в подарок Библию и впервые держа ее в руках, плакали от радости, другие целовали ее. «Я нигде еще не видел такого отклика», - делился своими впечатлениями евангелист из Австралии Гарри Кент после евангельской программы в Омске, завершившейся крещением 850 человек**. (** Благая весть. - Октябрь 1992, № 10/23. - С. 5).

В Церкви АСД в Евро-Азиатском дивизионе в период 1992-93 гг. отмечается самый высокий в мире процент роста - 39,7%. В год 110-летнего юбилея Церкви общее количество ее членов на территории бывшего Союза (за исключением трех прибалтийских республик) достигло 110 000 и продолжает неуклонно расти. Следует отметить, однако, что Церковь АСД оказалась не готовой к тому, чтобы принять такое количество новых членов. Резкая нехватка подготовленных служителей церкви, отсутствие молитвенных зданий, дефицит духовной литературы и целый ряд других факторов способствовали тому, что многие из недавно крестившихся перестали посещать церковь*. (* Через шесть месяцев после крещения по результатам опроса, проведенного в четырех вновь образованных московских общинах, перестали посещать богослужения 28,9% членов церкви. В. Дымань, - С. 19). В немалой степени отток людей из церкви объяснялся «легкостью» обращения, общедоступностью крещения, сложившейся годами психологией русского человека «главное быть окрещенным», и неготовностью жить по заповедям Божьим. Не способствовала этому и казенная атмосфера домов культуры и других общественных зданий, где верующие-адвентисты вынуждены были собираться для богослужений, не имея своих молитвенных домов.

Со временем нарастает волна недовольства активностью западных проповедников со стороны православной Церкви, которая испокон веков считала Россию своей «канонической территорией». Пикеты православных с плакатами «Буш, не трогай наших душ» выстраиваются перед общественными зданиями, в которых проповедуют зарубежные евангелисты. В прессе появляются материалы, направленные против активной миссионерской деятельности сект.

В последующие годы Церковь АСД продолжает укреплять свою инфраструктуру, серьезное внимание уделяет развитию христианского образования и подготовке кадров священнослужителей, активно участвует в отстаивании принципов религиозной свободы благодаря деятельности Российского отделения МАРС (Международной ассоциации религиозной свободы), занимается благотворительностью. Меняются и формы евангелизации. На смену массовому евангелизму с участием зарубежных проповедников приходит так называемая «малая» евангелизация, в которой участвуют практически все служители Церкви АСД, прошедшие специальный курс «полевой школы евангелизации». В связи с увеличением мощности издательства «Источник жизни» развивается литературное благовестие, организуются программы по здоровому образу жизни «Как бросить курить», «Нет - наркотикам», программы по укреплению семьи и т. д. Все активнее церковь участвует в так называемом социальном служении, помогая больному обществу в решении многочисленных социальных проблем.

Начало третьего тысячелетия Церковь АСД в России, равно как и в других странах бывшего Союза, встречает с надеждой на использование новых возможностей в деле возвещения скорого пришествия Христа в этот мир.

Вопросы для обсуждения:

1. Чем характеризовался внутриполитический и внешнеполитический кризис Советского Союза в середине 1980-х гг.?

2. Какие перемены происходят в общественно-политической жизни советского общества в связи с «гласностью» и «перестройкой»?

3. Какой характер принимают государственно-церковные отношения к концу 1980-х гг.?

4. Чем, по-вашему, объясняется огромнейший интерес советских граждан к религии в конце 80-х - начале 90-х гг.?

5. Какую роль в восстановлении церковной организации Церкви АСД играл Межреспубликанский координационный совет, избранный в июне 1985 г. в г. Туле?

6. Каким образом происходило создание унионных организаций Церкви адвентистов седьмого дня?

7. Где и когда произошло утверждение дивизионной организации Церкви АСД на территории бывшего Советского Союза?

8. Каким образом происходило создание первого образовательного учреждения Церкви адвентистов седьмого дня - Заокской Духовной Семинарии?

9. Каким образом Церковь АСД развивала издательскую деятельность и радиовещание?

10. Какие черты носила евангелизация, проводимая церковью в 90-е годы XX столетия, и каковы были ее результаты?

Заключение

120 лет минуло с тех пор, как в России была организована первая община Церкви христиан адвентистов седьмого дня, и 100 лет, как эта церковь получила официальное признание в царской России. Официальному признанию церкви в немалой степени способствовали демократические преобразования, имевшие место в 1905-1906 гг., в частности, принятие 17 апреля 1905 г. указа «Об укреплении начал веротерпимости». За эти годы церковью пройден не простой путь обретения своего места на российской земле, которая традиционно воспринималась как колыбель православия. Однако до сих пор представления о том, что адвентисты являют собой образец чужого, инородного вероисповедания, продолжают широко распространяться в обществе, что, в частности, находит свое отражение в причислении Церкви АСД в лучшем случае к нетрадиционным религиям, в худшем - к зловредным сектам.

Непростой путь, пройденный церковью за эти годы, те многочисленные скорби и испытания, которые верующие адвентисты разделили с русским народом, пережив тяготы и лишения двух мировых войн, гражданской войны, голод 20-х годов, лихолетье коллективизации, сталинские репрессии, хрущевскую кампанию по борьбе с религией, - свидетельствует о том, что Церковь АСД давно уже стала органичной частью поликонфессионального портрета российского общества. Церковь адвентистов седьмого дня сегодня - это значительная часть общества, которая не мыслит себя в отрыве от радостей и бед своего народа и предлагает свою посильную лепту в дело духовно-нравственного и социально-экономического возрождения Отечества.

Свою миссию в этом мире церковь видит прежде всего в том, чтобы возвещать спасительную весть Евангелия, неотъемлемой частью которой является обетование Христа о Его Втором пришествии на землю. Объединенные этой верой, члены Церкви адвентистов седьмого дня особенно остро воспринимают те тревожные тенденции, которые наметились в развитии российского общества, а именно: нарастающую материализацию интересов современного человечества, углубление экологического кризиса, обесценивание нравственных принципов, в том числе и института семьи, умножение проявлений религиозно-политического экстремизма, попытки реконструирования религиозно-государственных союзов.

Проповедуя о Христе и Его Втором пришествии, адвентисты седьмого дня вместе с тем в меру своей компетенции и возможностей стараются участвовать в разрешении тех многих социальных проблем, которые накопились в обществе. В частности, Церковь видит себя востребованной в таких сферах, как поддержка института семьи, популяризация здорового образа жизни, укрепление в обществе основополагающих нравственных норм, участие в социальном служении, содействие толерантности и противодействие экстремизму, отстаивание принципов свободы совести, в том числе и религиозной свободы.

Понимание Церковью тех процессов, которые происходят сегодня в обществе, а также своего места и своей роли в этих процессах, было отражено в сравнительно недавно утвержденном церковью документе: «Основы социального учения Церкви христиан адвентистов седьмого дня»*. В этом документе Церковь выразила свою позицию по самым актуальным вопросам взаимодействия с обществом, одновременно заявив о своем желании внести посильный вклад в их решение. Настоящий документ свидетельствует о том, что Церковь адвентистов седьмого дня в России сегодня, осуществляя серьезную евангелизационно-просветительскую, образовательную и издательскую деятельность, активно участвуя в социальном и благотворительном служении, отстаивая принципы религиозной свободы, с надеждой смотрит в будущее, готовая и дальше выполнять порученную ей Богом миссию. Церковь адвентистов седьмого дня в России не мыслит себя в отрыве от многострадального народа земли русской, с которым она уже столько лет разделяет общую судьбу. И вся ее драматическая история - яркий тому пример.

*Настоящий документ рассмотрен и утвержден Исполнительным Комитетом Евро-Азиатского отделения Церкви христиан адвентистов седьмого дня 28 октября 2002 г

Библиография

1. Адвентисты на Кавказе // Миссионерское обозрение. - 1901.

2. Айвазов И. Г. Беседы с адвентистами седьмого - субботнего дня о субботе и воскресном дне // Миссионерское обозрение. - 1904. - №№ 6,12,13,14.

3. Айвазов И. Г. О субботе и воскресном дне // Миссионерское обозрение. - 1909. - М2 1.

4. Айвазов И. Г. Обличение русского сектантства. - СПб., 1914.

5. Антонова О. А. О некоторых особенностях идеологии и практики современного адвентизма / Вопросы научного атеизма. - Вып. 3. - 1967.

6. Арестов В. Н. Жизнь во лжи. - Харьков, 1983.

7. Архив Совета по делам религиозных культов при СМ СССР (1944-1965 гг.) Каталог. Выпуск 1-4 / Сост. М. И. Одинцов // Исторический архив. - М., 1996, 1999.

8. Астырев Н. Субботники в России и Сибири // Северный вестник. - 1891. -№6.

9. Бакшеева Е. Б. Религия и власть на Дальнем Востоке России. - Хабаровск, 2001.

10. Балалаева Н. М. Адвентизм седьмого дня в Приамурье в период империализма // Ученые записки Хабаровского государственного педагогического института. Хабаровск, 1969. Т. 21.

11. Бартошевич Э. М., Борисоглебский Е. И. Они ждут конца мира. М., 1963.

12. Белов А. В. Адвентизм. 2-е изд. -М.: Политиздат, 1973.

13. Белов А. Адвентисты и адвентизм // Наука и религия. - 1978. - № 3.

14. Белогорский В. А. Секта адвентистов // Русские сектанты, их учение, культ и способы пропаганды. - Одесса, 1911.

15. Белогорский Н. Субботство сектантов адвентистов. - СПб, 1907.

16. Белогорский Н. Душа и состояние умерших по учению адвентистов. - СПб, 1910.

17. Белогорский Н. Ожидание адвентистами второго пришествия И. Христа, учение их о 1000-летнем царстве Христовом, о вечности мучений. - СПб, 1912.

18. Белоус П. Закон и суббота во свете Св. Писания. - Харьков, 1928.

19. БоголюбовД. И. Кто Пашковцы, Баптисты и Адвентисты. - СПб, 1912.

20. Бондаренко С. История Церкви Адвентистов Седьмого Дня. / Ежегодник Церкви АСД «Христианские чтения», под ред. Н. Н. Либенко. -Москва, 1989. - С. 57-74.

21. Бондарь С. Д. Адвентизм 7-го дня. - СПб.: Типогр. Мин-ва внутренних дел, 1911.

22. Буткевич Т. И. О веротерпимости в России. - Харьков, 1905.

23. Буткевич Т. И. Обзор русских сект и их толков. - Харьков, 1910.

24. Валькевич В. Л. Записка о пропаганде протестантских сект в России и в особенности на Кавказе. - Тифлис, 1900.

25. Варжанский Н. Адвентизм седьмого дня // Миссионерское обозрение. - 1908.-№№ 2, 3.

26. Варжанский Н.Обессмертиидуши(противадвентистов). - СПб., 1912.27. Владыков Д. И. Руководство для бесед с адвентистами, баптистами, пашковцами и др. - Ахтырка, 1913-1914.

28. Воронович М. С. Правда о сектантах. - Владивосток: Приморское книжн. изд-во, 1958.

29. Гарин П. С. Воспоминания и думы. М., 1971. Рукопись.

30. Гончар П. В. Как Столыпин помог адвентистам // Теперь время. -

2005. - № 3.

31. Гончаров О. Ю. Церковь христиан-адвентистов седьмого дня в России: история, эволюция взаимоотношений с государством (XIX-XX вв.) / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 243-276.

32. Горбатов А. В., Шиллер В. В. Адвентисты седьмого дня в Сибири: история и современность / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. -Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 319-344.

33. Государство и религиозные организации Нижней Волги и Дона в XX в. Сб. документов и материалов / Сост. О. Ю. Редькина, Т. А. Савина. Под ред. М. М. Загорулько. Волгоград, 2002.

34. Григоренко А. Ю. Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность. Философско-религиозедческие очерки (научное издание). - СПб.: Европейский Дом, 2004.

35. Григорьев Г. А. Адвентисты Седьмого Дня в России / Краткий исторический очерк. Рукопись.

36. Демидов А. М. Заметки по истории адвентизма в России. - Москва, 1981.(Неопубл.).

37. Демидов А. М. Отдельные заметки и дополнения к официальной истории Московской общины АСД. - М., 1977. Рукопись.

38. Джулай В. Дом на камне. - Киев, 2003.

39. Дитц Я. История поволжских немцев-колонистов. - М., 1997.

40. Докаш В. И. История Церкви адвентистов седьмого дня в Украине. XIX-XX! вв. / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 277-300.

41. Дородницын А. Я. Секта Адвентистов // Миссионерское обозрение. - 1897.

42. Дородницын А. Я. Секта адвентистов седьмого дня // Церковные Ведомости. - 1898. - № 41.

43. Дударенок С. М. Церковь адвентистов седьмого дня на российском Дальнем Востоке. XX век (советский период) / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии.

2006. С. 353-375.

44. Дымань А. А. Церковь христиан адвентистов седьмого дня и реформа-ционные движения. - Заокский, 1998.

45. Епископ Алексий. О необходимости изучения в духовных академиях русского сектантства. - Казань, 1907.

46. Жабин С. Плевелы // Духовный христианин. - 1914. - № 3.

47. Жиганков О. А. Еретики или люди, опередившие время. - Заокский: «Источник жизни», 1996.

48. Жосан Г. П. Адвентизм и 2-е пришествие. - Кишинев, 1966.

49. Жукалюк Н. А. Вспоминайте наставников ваших. - Киев, 1999.50. Жукалюк Н. А. Через крутые перевалы. - Заокский: «Источник жизни», 2002.

51. Жукалюк Н. А., Любащенко В. И. История Церкви христиан-адвентистов седьмого дня в Украине. - Киев, 2003.

52. Зайцев Е. В. История соблюдающих субботу на Руси // Образ и подобие. - 1993. - № 2.

53. Зайцев Е. В. Социальное служение Церкви АСД: к вопросу о патриотизме / Протестантизм в Евразии: гражданское согласие, толерантность, патриотизм (к 60-летию победы над фашизмом): Сборник статей. - Заокский, 2005. - С. 32-41.

54. Зайцев Е. В. Церковь - традиционная или не традиционная: Адвентисты Седьмого Дня в России // Адвентистский вестник. - 2001. - № 2. - С. 40-46.

55. Зарин П. Работа сектантов в Воронежской губернии // Антирелигиозник. - 1928. - № 1.

56. Иванов В. В. Субботничество и адвентизм // Баптист. - 1914. - М°№ 11-12. -С. 15-16.

57. Из истории Церкви адвентистов седьмого дня в России / Под ред. В. Теппоне. - Калининград, 1993.

58. История религий в России: Учебник / Под общ ред. Н. А. Трофимчу-ка. - М.: Изд-во РАГС, 2001. - С. 357-362.

59. История Церкви христиан-адвентистов седьмого дня в Украине. Киев, 2004.

60. Кальнев М. А. Адвентизм и иоаннитство пред судом миссионерской критики // Миссионерское обозрение. - 1910. - № 1.

61. Кальнев М. А. Когда будет второе пришествие Христа и конец мира? - Одесса, 1913.

62. Кальнев М. А. Адвентизм. - СПб., 1909.

63. Каменский К. Появление адвентистов седьмого дня в V благочинническом округе Аткарского уезда // Саратовские епархиальные ведомости. - 1914. - № 7.

64. Каменский К. Разновидность секты адвентистов седьмого дня и ее учение // Саратовские епархиальные ведомости. - 1914. - № 7.

65. Кирик Ф. Ложь адвентизма. - СПб, 1909.

66. Клибанов А. И. Адвентисты. -Л., 1931.

67. Клибанов А. И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в. -1917 г.) - М.: «Наука», 1965.

68. Клибанов А. И. Несколько моментов из истории адвентизма // Антирелигиозник. - 1930. - № 10.

69. Клибанов А. И. Пятьдесят лет научного исследования религиозного сектантства // Вопросы научного атеизма. Вып. 4. - 1967.

70. Клибанов А. И. Религиозное сектантство и современность. - М., 1966.

71. Коновалов Е. Н. Особенности вероучения адвентистов седьмого дня. - Горький, 1967.

72. Конференция всех церквей и религиозных объединений в СССР, посвященная вопросу защиты мира. Загорск. 1952 /Материалы. - М., 1952.

73. Костенко Н. Реакционная сущность идеологии и деятельности протестантских сект в Сибири: Диссертация канд. философ, наук, 1966.

74. Крапивин М. Ю. А. Я. Лейкин, А. Г. Далгатов. Судьбы христианского сектантства в Советской России (1917 - конец 1930-х годов). - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003.

75. Кривохатский М. Первый опыт // Сектанты в трудчастях. - М., 1930.76. Кулаков М. П. С доброй вестью к своим соотечественникам: История церкви христиан АСД в России. - Заокский, 1996.

77. Кулаков М. П. Не в бездеятельном ожидании второго пришествия Христа // На пути к свободе совести / Сост. и общ ред. Фурмана Д. Е. и о. Марка (Смирнова). - М.: Прогресс, 1989.

78. Культенков В. Л. История Церкви адвентистов седьмого дня на Дальнем Востоке в начале XX века // Материалы научной конференции студентов и аспирантов ДВГУ 2000. - Владивосток, 2001.

79. Курило О. В. Адвентисты седьмого дня // Московский регион: Этно-конфессиональная ситуация. -М., 2000. - С. 91 -110.

80. Лебсак Г. И. Великое адвентистское движение и адвентисты седьмого дня в России по 1917 г.- Киев, 1918.

81. Лебсак Г. Киевские адвентисты и война //Утренняя звезда. - 1914.- №45.

82. Лебсак Г. И. Среди наших общин в Крыму // Голос истины. - 1927. - №5.

83. Лентин В. Н. Критика некоторых вопросов идеологии адвентистов 7 дня.-К., 1962.

84. Лентин В. Н. Отношение адвентистов 7 дня к науке. - К., 1962.

85. Лентин В. Н. Адвентизм седьмого дня. - М.: Знание, 1966.

86. Лентин В. Секта адвентистов седьмого дня в СССР (Исследование динамики, социально-демографического состава и современной идеологии): Автореф.дис. насоиск. уч. ст. канд. философ, наук. - М., 1966.

87. Любащенко В. И. История протестантизма в Украине / Курс лекций. - Львов: Просвещение, 1995.

88. Маргаритов С. История русских рационалистических и мистических сект. - Симферополь, 1914.

89. Мацанов П. А., Мацанова А. Г. По тернистому пути. - Калининград: изд. Церкви АСД, 1995.

90. Мельгунов С. П. Из истории религиозно-общественных движений в России в XIX в. Старообрядчество. Религиозные гонения. Сектантство. - М., 1919.

91. Молоствова Е. Иудействующие в русском сектантстве. Пережитое, 111. - 1911.

92. Ничик В. И. Особенности социализации Церкви христиан-адвентистов седьмого дня в России / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. -Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 376-392.

93. Новые тенденции в адвентизме / Вопросы научного атеизма. Выпуск 24. - М.: «Мысль», 1979.

94. Овцы без пастыря (У адвентистов) // Новая земля. - 1912. - №№ 11-12.

95. Одинцов М. И. Документальные материалы о деятельности объединений адвентистов седьмого дня в Советском Союзе (1944-1965 гг.) в Государственном архиве Российской Федерации / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 400-453.

96. Одинцов М. И. Путь длиною в семь десятилетий: от конфронтации к сотрудничеству (государственно-церковные отношения в истории советского общества) // На пути к свободе совести. - М., 1989.

97. Орлов С. В поисках выхода // Наука и религия. - 1978. - № 3.98. Основы социального учения Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня в России. - Москва, 2003.

99. Панков И., Ларин А. Реакционная сущность идеологии и деятельности адвентистов седьмого дня // Вопросы теории и практики научного атеизма. - Новосибирск: Изд. «Наука» СО РАН, 1961.

100. Парасей А. Ф., Жукалюк Н. А. «Бедная, бросаемая бурею». - Киев: Джерело життя, 1997.

101. Парасей А. Ф. Возникновение и развитие Адвентистов Седьмого Дня в России. - Киев, 1989. - Рукопись.

102. Петрушевский. Вопрос о субботе и воскресном дне на законе и речение св. Предания и авторитета Церкви в решении сего вопроса // Миссионерское обозрение. - 1898.

103. Покровский И. Краткая памятка посетителю адвентистских собраний. - Н. Новгород, 1912.

104. Покровский И. От Бога ли они? (Против адвентистов). - М., 1910.

105. Пономарев А. А. Нерассказанная история. - Заокский, 1998.

106. Потехин С. Еврейство и сектантский адвентизм. - СПб, 1910.

107. Потехин С. Беседа с адвентистами о тысячелетнем царстве Христа // Миссионерское обозрение. - 1914. - № 1.

108. Прищепа А. И. «Верные и свободные адвентисты седьмого дня» в борьбе за свободу совести на Урале (сер. 1960-х - сер. 1980-х) // Историческая наука на пороге 3-го тысячелетия. - Тюмень, 2000. - С. 78-82.

109. Протестантизм и протестанты в России: прошлое, настоящее, будущее. Материалы научно-богословской практической конференции. Май 2004. Выпуск М. Заокский, 2004.

110. Путинцев Ф. М. Политическая роль и тактика сект. - М., 1935.

111. Редькина О. Ю. Адвентисты седьмого дня на Юге-Востоке России (конец XIX-XX вв.) / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 301-318.

112. Редькина О. Ю. Сельскохозяйственные религиозные трудовые коллективы в 1917-1930-х годах: на материалах европейской части РСФСР. - Волгоград, 2004.

113. Рощин А. Кто такие адвентисты. - М.-Л., 1930.

114. Свенссон И. Беседы о некоторых важных религиозных вопросах. - М.:И.К. Вербицкий, 1913.

115. Секта адвентистов // Саратовские епархиальные ведомости. - 1897. - №20.

116. Секта адвентистов седьмого дня // Церковные Ведомости. - 1898. - № 41.

117. Секта адвентистов седьмого дня // Донские епархиальные ведомости. - 1912.- №19,20,21.

118. Семенов И. М. Суббота Господня (к сведению братьев, принявших адвентизм) // Духовный христианин. - 1909. - № 5.

119. Сердюк М. Б. Адвентистская церковь на российском Дальнем Востоке: конец XIX - начало XX в. / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 345-352.

120. Скворцов В. М. Секта Адвентистов Седьмого дня и Малеванское движение в Штунде // Миссионерское обозрение. - 1896. - 1 января. - С. 50-56; - 1 марта. - С. 33-43.

121. Скворцов В. М. Деяния 3-го Всероссийского Миссионерского Съезда в Казани. - Киев, 1897.122. Смолин И. Краткие исторические сведения о русских сектах и их вероучения. - СПб., 1911.

123. Сосковец Д. И. Религиозные конфессии Западной Сибири в 40-60-е годы XX века. - Томск, 2003.

124. Сосковец Л. И. Церковь Адвентистов Седьмого Дня в Западной Сибири // Протестантизм и протестанты в России: прошлое, настоящее, будущее: Материалы научно-богословской практической конференции, май 2004 г. - Заокский, 2004. - С. 212-222.

125. 100 лет Церкви христиан адвентистов седьмого дня в Москве. - М., 2005.

126. Столяр В. Д. Служу Богу - служу России // Свобода религии, нравственность и ответственность в российском обществе: Материалы научно-практической конференции. Москва, 21 декабря, 2005 г. - Заокский, 2006. - С. 102-114.

127. Терлецкий В. Н. Очерки, исследования и статьи о сектантстве. Вып. 1. - Полтава, 1911.

128. Терлецкий В. Н. Хилиастические течения в сектантстве. - Полтава, 1912.

129. Титов Ф. И. О современном состоянии русского сектантства. - Киев, 1897.

130. Федоренко Ф. И. Секты, их вера и дела. - Москва: Политиздат, 1965.

131. Фетисов Н. Н. Опыт уяснения основных вопросов науки сектоведе-ния. - Киев, 1914.

132. Филимонов Э. Г. Новые тенденции в идеологии и деятельности современного сектантства. - М.: «Знание», 1977.

133. Фризен Г., А. Рейнмарус. Адвентисты. - М., 1930.

134. Хайнц Д. Адвентисты Седьмого Дня и отказ от участия в военных действиях в Российской империи // Долгий путь российского пацифизма.-М., 1997.

135. Хилиастические течения в сектантстве. - Полтава, 1912.

136. Чернявский Э. П. А. Мацанов - феномен руководителя Адвентистского движения в Советском Союзе. - Рига, 1997. Рукопись.

137. Шаров В. Г. Краткая рецензия на «Основы социального учения Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня в России» // Протестантизм и протестанты в России: прошлое, настоящее, будущее: Материалы научно-богословской практической конференции, май 2004 г. - Заокский, 2004. - С. 376-381.

138. Шаров В. Г. Министерство внутренних дел СССР свидетельствует / Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Выпуск 3. Сборник статей. - Москва: Российское объединение исследователей религии. 2006. С. 393-399.

139. Юнак Д. О. И помни весь путь... - Кишинев - Москва, 2000.

140. Юнак Д. О. История Церкви христиан АСД в России: В 2-х т. - Заокский: «Источник жизни», 2002.

141. Яковлев В. Г. Кто такие адвентисты 7 дня и что они проповедуют. - Алма-Ата, 1961.

142. Ясевич-Бородаевская В. И. Борьба за веру: Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектантству. - СПб., 1912.

143. Adventism in America. A History. Ed. By G. Land. Grand Rapids, MI: Eerdmans Publishing Company, 1986.

144. Andross, M.E. Story of the Advent Message. Washington, DC: Review and Herald Publishing Association, 1926.145. Antic Oxana. "More Persecution of Soviet Adventists" Spectrum 2 (1985): 39-41.

146. Conradi, L. R. A Visit to Russia. Historical Sketches, of the Foreign Missions of the Seventh-day Adventists. Basle: Imprimerie Poluglotte 1886 P 250-271.

147. Daffern Gene. The Church in the USSR: A Conversation with Hegstad. Spectrum 11:4 (1981): 42-45.

148. Fitzpatrick С "Adventist Prisoners in the Soviet Gulag". Spectrum 19:2 (1988): 41-43.

149. Froom, LeRoy E. The Prophetic Faith of our Fathers, vol. 2, Washington, DC: Review and Herald, 1948.

150. Gerber R. "Report on a Trip Through Russia". Review and Herald (November 15, 1956): 16-26.

151. Jesske W. S. From Exile to Freedom (Denver, CO: Eichman Press, 1946).

152. Heinz, Daniel. Ludvig Richard Conradi. Missionar der Siebenten-Tags-Adventisten in Europa (Frankfort am Main, 1986).

153. Heinz, Daniel. "Patriarch of European Adventism: Ludwig Richard Conradi", Adventist Heritage, 12 (Winter 1987).

154. Kolarz, Walter. Religion in the Soviet Union (New York: St. Martin's Press, 1961).

155. Kulakov Mikhail M. God's Soviet Miracles: How Adventists built the first Protestant seminary in Russian History. Boise, Idaho: Pacific Press Publishing Association, 1993.

156. Kulakov Michael P. "When the KGB Came Calling", liberty (January-February, 1994): 14-20.

157. Loughborough, John N. Rise and Progress of the Seventh-day Adventists. Battle Creek, Michigan: GC Association of SDAs, 1892.

158. Lohne, Alf. Adventists in Russia. Washington, DC: Review and Herald Publishing Association, 1987.

159. Murrey K. "Soviet Seventh-day Adventists," Religion in Communist Lands 5:2 (Summer 1977).

160. Olsen, M.E. A History of Origin and Progress of Seventh-day Adventists. Washington DC: Review and Herald, 1925.

161. Sapiets M. "One Hundred Years of Adventism," Religion in Communist Lands 12 (Winter, 1984).

162. Sapiets M. "V.A. Shelkov and the True and Free Seventh-day Adventists of the USSR," Religion in Communist Lands 8 (Fall 1980).

163. Sapiets M. True Witness: The Story of Seventh day Adventists in the Soviet Onion. England: A Keston College Publication, 1990.

164. SDA Encyclopedia. Revised ed. Vol. 10. Washington DC: Review and Herald, 1976. Pp. 1517-1536.

165. Spalding, A. W. Origin and History of Seventh-day Adventists. Vol. 2. Hagerstown, MD: Review and Herald Publishing Assn., 1962.

166. Spicer W. A. Our Story of Missions. Mountain View, CA: Pacific Press, 1921.

167. Stefanovic, Zdravko, Bridging East and West: Joseph Wolff's Vision of a Global Advent Mission. Silang, Republic of Philippines: 1000 Missionary Movement Publications, 1992.

168. Strayer, Brian E. "The Amazing Life of L. R. Conradi", Adventist Review, January 18, 1996. P. 10-11.

169. Wilson Neal С "Proposals for Peace and Understanding". Spectrum 19:2 (1988): 44-48.

Евгений Зайцев

История Церкви АСД в России

Оглавление

Социально-политическое положение пореформенной России

Внешнеполитическое положение России

Культурная жизнь России во второй половине XIX в.

Вопросы для обсуждения:

Церковь в период общественно-политических реформ

Церковь в период «контрреформ»

Духовный кризис русской Церкви

Традиционное православное богословие и богоискательство

Перевод Библии на русский язык

Вопросы для обсуждения:

Стригольничество

Новгородско-Московская ересь или ересь жидовствующих

Нестяжатели

М. С. Башкин, Ф. Косой, Ф. Скорина, С. Будный

Старообрядческий раскол

Религиозные искания русского народа после раскола. Д. Е. Тверитинов

Субботничество

Духовное христианство

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Проект декрета об отделении церкви от государства

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Положение других вероисповеданий в России после 1917 года

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

ДЕКЛАРАЦИЯ

Основы веры и организации адвентистов седьмого дня

Отношение к государственной власти СССР

Наше желание

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Церковь АСД в годы войны

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения:

Вопросы для обсуждения: