13: Новое Царство в Египте.

Эпоха Нового царства, освещаемая наибольшим числом древнеегипетских памятников, совпадает с правлением трех манефоновских династии — XVIII, XIX и XX (с XVI по XI в. до н.э.).

Уже в самом начале ее произошли значительные сдвиги во всех отраслях египетского хозяйства. С XVIII династии повсеместно отмечено широкое применение бронзы наряду с продолжающимся использованием орудии труда из чистой меди, камня и дерева. После изобретения ножных мехов в металлургии было покопчено с тяжелым и опасным трудом — раздуванием горна легкими через длинные трубки; появляется более удобный и производительный ткацкий станок; усовершествованный плуг с отвесной рукояткой, еще редкий в Среднем царстве, окончательно вытесняет старый, известный в глубокой древности. Использование водоподъемных сооружений — шадуфов, напоминающих всем известные колодезные «журавли», не могло не привести к резкому увеличению производительности труда в садоводстве и огородничестве, где до этого применялся только малопроизводительный ручной полив. Интенсивно развивается новая для страны отрасль ремесленного производства — стеклоделие. Именно от эпохи Нового царства дошли до нас разнообразные сосуды и многочисленные мелкие изделия из непрозрачного цветного стекла. Появление его свидетельствует об успехах прикладной химии, добившейся также особенно ощутимых достижений в области мумификации — недаром так хорошо сохранились мумии большинства фараонов Нового царства, однажды в смутные времена поздней египетской истории спрятанные от грабителей в укромном тайнике возле фиванского некрополя и обнаруженные только в самом конце XIX в. н.э.

В Новом царстве произошли качественные и количественные изменения в животноводстве, связанные с небывалым возрастанием притока в Египет многотысячных и разнопородных стад крупного рогатого скота, овец и других домашних животных из завоеванных

Египтом стран. Впервые на памятниках Нового царства мы видим верблюда с кладью на спине. Начиная с гиксосского времени в Египте развивается коневодство, обеспечивающее новый вид египетского войска — боевые колесницы, имевшие большое значение в связи с завоевательными походами египетских царей в Переднюю Азию. В египетском хозяйстве лошадь не нашла применения; но колесные повозки, запряженные волами, постепенно начинают употребляться для перевозки тяжестей. Такие повозки использовались во время экспедиции в каменоломни. Но все же основным видом сухопутного транспорта для перевозок тяжестей были сани-волокуши.

Вся экономика эпохи Нового царства теснейшим образом связана с завоевательной политикой фараонов XVIII-XIX династий, с ограблением захваченных территорий и стран: достаточно сказать, что не синайские рудники теперь являются основными поставщиками меди в Египет — она в огромном количестве ввозится в страну из Палестины и Сирии, прибывает в виде даров с Кипра; золото, так расточительно потребляемое египетским двором и храмами, служит основным видом дани покоренной Эфиопии, а также поступает в Египет и из завоеванных стран Передней Азии; оттуда же и, возможно, путем обмена из Малой Азии — из страны хеттов получают египтяне серебро. Строевой лес по-прежнему рубят в горах Ливана и частично в Нубии. Шлют могущественным царям Египта дары и независимые правители Нижней Месопотамии. Крепнут связи с далеким Пунтом, сообщение с которым было облегчено сооружением канала, соединяющего восточный рукав Нила с Красным морем. Пунт для Египта — это по-прежнему мирра и ладан, золото и редкие породы деревьев, экзотические растения и животные. В большом количестве поставлялось в Египет награбленное во время войн или же полученное в виде постоянной дани зерно, скот, многие продовольственные припасы. Некоторые культурные растения, не встречавшиеся ранее в Египте, стали культивировать в нем в эпоху Нового царства.

Наряду с иноземными поставками интенсивно использовались и местные, уже и ранее широко разрабатывавшиеся источники сырья, причем здесь необходимо особо отметить небывалое увеличение добычи песчаника в соседних с Египтом пустынных каменоломнях — камня, требовавшегося для грандиозной строительной деятельности фараонов.

Но не только полезные ископаемые — сырье, зерно и скот хлынули в Египет с начала Нового царства. Возвращаясь из иноземных походов, египтяне приводили с собой небывалое доселе количество военнопленных — охота за людьми стала одной из основных забот египетского войска во время его почти ежегодных рейдов за пределы страны. Несомненно, что погоня за пленными была вызвана возросшей потребностью египетского хозяйства периода Нового царства в дополнительной рабочей силе. До нас дошли многочисленные сведения о том, что цари дарили тысячи пленных египетским храмам после успешных иноземных походов; особенно большая добыча доставалась фиванскому богу Амону, ставшему главным божеством страны. Известно также об использовании этих людей в храмовом хозяйстве — там они работали в ремесленных и ткацких мастерских, привлекались на строительные работы, образовывали целые отряды пастухов. В отличие от эпохи Среднего царства многие иноземцы становились и храмовыми земледельцами.

Широко применялся труд пленных в частных хозяйствах должностных лиц, и прежде всего в небольших хозяйствах жрецов, мелких храмовых служителей, чиновников, воинов. С самого начала завоевательных походов египетские цари вместе с наделами земли дарили отличившимся в битвах воинам и пленных. Неудивительно, что воины, надеясь получить такое вознаграждение, шли в бой «как львы» и «с радостным сердцем».

Интересно, что в качестве дополнительной рабочей силы использовались далеко не все пленные, а почти исключительно азиаты, как и во времена Среднего царства. Пленные морские пираты-шерданы — возможно, выходцы из далекой Сардинии — часто становились царскими телохранителями. Ливийцы и эфиопы привлекались в египетское войско, вероятно, сначала лишь во вспомогательные отряды.

Естественно, что главными производителями всех материальных благ по-прежнему оставались египетские труженики — люди, принудительно распределявшиеся в основном в той же форме зависимости от своих владельцев и работавшие в разных отраслях египетского хозяйства на тех же условиях, что и в Среднем царстве.

Памятники Нового царства — летописи египетских царей, выбитые на стенах воздвигнутых ими храмов, биографии воинов, сохранившиеся на поминальных плитах, более поздние литературные тексты, в поэтической форме отразившие воспоминания о минувших днях,- запечатлели яркие эпизоды бесчисленных военных походов, столь характерных особенно для начального периода этой эпохи.

Каковы же были предпосылки завоевательной политики царей Нового царства, начало которой положили первые фараоны XVIII династии, политики, оказавшей огромное влияние на все стороны жизни страны? Чтобы понять это, необходимо возвратиться ко времени освободительной борьбы египтян против иноземных завоевателей — гиксосов. Борьба с сильным противником потребовала прежде всего создания небывалой ранее по численности и мощи армии. У нас нет сведений о ее численном составе, но известно, что в лучшие времена Нового царства из каждой сотни юношей, достигших совершеннолетия, десять становились воинами, в то время как в эпоху Среднего царства в войско вступал только один из ста. Начало резкому увеличению состава египетского войска, несомненно, было положено в период освободительной борьбы. Обстановка настоятельно требовала также упрочения подорванного единства страны, всемерного укрепления центральной власти, концентрации всех материальных и людских ресурсов страны на отпор врагу, и ко времени правления последнего фараона XVII династии, Камеса, в этом отношении были достигнуты определенные успехи. Однако оказалось, что в решающий момент борьбы фиванского царя с гиксосами влиятельные слои египетской знати не поддержали его стремления изгнать иноземцев и добиться объединения всей страны. Высшие сановники государства вдруг заявили своему царю на созванном им совете, что они вовсе не желают исполнить его волю «покарать азиатов», поскольку им и так неплохо в Египте, ибо они владеют лучшими пашнями, их скот беспрепятственно пасется на обширных пастбищах Дельты и, по мнению вельмож, власть гиксосов призрачна, так как не гиксосские правители владеют Египтом, а они, вельможи, — гиксосы же правят лишь «страной азиатов». Вельможи сказали царю, что выступят против гиксосов только в том случае, если те будут ущемлять их интересы. Разгневанный фараон вступил в борьбу с гиксосами вопреки желанию своих сановников и без их поддержки. Все это можно понять, если учесть, что тогдашняя придворная знать, вельможи только еще нарождающегося Новоегипетского государства, теснейшим образом была связана с номами, многие из которых лишь совсем недавно подчинились новым фиванским царям. Потомки номархов Среднего царства, которые весьма вольготно чувствовали себя в своих номах до крутого царствования Аменемхета III, были не слишком заинтересованы в чрезмерном усилении центральной власти. Велика была еще и сила самой местной номовой администрации, укрепившей свои позиции в предшествующий смутный период. Как о том свидетельствуют памятники конца XVII и начала XVIII династии, местная знать не только не помогала фиванским царям осуществить изгнание гиксосов и объединить страну под властью Фив, но и активно препятствовала им, поднимая мятежи то на юге, то на севере Египта. В этих условиях главной опорой египетских царей все более становится крепнущее в боях войско, большая часть которого состоит из новобранцев — выходцев из трудящегося слоя египетского общества. Наблюдается также стремление новых египетских царей укрепить свою власть в стране путем привлечения в различные сферы государственного управления преданных им людей незнатного происхождения в противовес оппозиционно настроенным представителям старой знати.

Таким образом, фиванские цари конца XVII — начала XVIII династии в проведении политики централизации опираются на обширный круг новых людей — воинов и администраторов, которые, естественно, должны были получать соответствующее их положению должностное обеспечение. Неизбежно происходит постепенное принудительное перераспределение материальных и людских ресурсов страны в пользу этих новых людей, в том числе и за счет местной и старой столичной знати. Не случайно владения новоегипетских вельмож не столь велики, как владения вельмож Древнего царства, и монархи Нового царства не располагают уже в своих номах той полнотой власти, что их среднеегипетские предшественники. Но внутреннего перераспределения земли, людей и имущества в условиях Нового царства оказалось недостаточно: оно не могло быть слишком радикальным, а богатства страны не были неисчерпаемыми, поэтому Египет стал нуждаться в постоянном притоке материальных и людских резервов извне в небывалых до сих пор размерах. Интересы упрочивших свое внутреннее положение египетских царей совпали с интересами нового слоя служилых людей, являвшихся их опорой, — с самого начала XVIII династии освободительные войны фиванских царей против иноземных захватчиков, завершившиеся изгнанием гиксосов из Египта, перерастают в захватнические войны. На протяжении долгих десятилетий они ведутся как на территории Передней Азии, так и глубоко на юге, в Нубии, и целью этих походов становится ограбление завоеванных стран.

В начальном периоде Нового царства следует искать и истоки упорной борьбы между новой служилой знатью, выдвинувшейся при поддержке египетских царей из многочисленного слоя людей, ставшего в то время опорой царской власти, и значительно потесненной, но все ещё сохранившей сильные экономические и политические позиции старой местной и столичной знатью. Борьба эта в разных формах будет проявляться на протяжении всей истории Нового царства.

В связи с этим необходимо остановиться на позиции жречества. Еще эллинизированный египетский жрец Манефон в IV-III вв. до н.э. клеймил гиксосов за то, что, ворвавшись в страну, они осквернили многие египетские храмы. Естественно, что, начиная борьбу с гиксосами, фиванские цари могли рассчитывать на поддержку египетского жречества. Но его высший слой был нерасторжимо связан и со столичной, и с местной провинциальной знатью родственными узами. Высшие жреческие должности традиционно замещались выходцами из семей сановников и номархов, титул начальника жрецов местного культа был обычным для главы местной администрации. Естественно поэтому, что союз между фиванскими царями и многочисленным и влиятельным египетским жречеством, вероятно, был довольно прочным лишь в период освободительной борьбы с гиксосами. С нарастанием напряженности между потомственной знатью и новой служилой прослойкой администрации он стал ослабевать. Цари XVIII династии пытались, очевидно, поддержать этот союз: возвращаясь из иноземных походов, значительную часть награбленной добычи и пленных они дарили египетским храмам. Прежде всего одарялось жречество главного фиванского бога — Амона, отождествленного со старым гелиопольским богом Ра и ставшего в образе Амона-Ра главным богом Египта эпохи Нового царства; но именно жрецы Амона-Ра в конце XVIII династии становятся основными противниками новой служилой знати в её открытой борьбе со старой потомственной знатью за места у кормила власти.

Сейчас же, в самом начале XVI в. до н.э., Египет, возглавляемый новой фиванской династией, находился на подъеме. Яхмес (Амасис) I, первый царь Нового царства, успешно завершает начатую его предшественниками войну с гиксосами. Египетский военный флот по каналам подступил к самым стонам Авариса, и после нескольких сражений на суше и воде столица гиксосов пала. Преследуя отступающего противника, египтяне вторгаются в Южную Палестину, где в течение трех лет осаждают укрепленный город Шарухеп, ставший, вероятно, последним оплотом гиксосов вблизи границ Египта. Наконец, взят и Шарухен, отбиты набеги соседних переднеазиатских племен. Затем через всю страну вверх по Нилу плывет Яхмес на юг, в Северную Эфиопию (Нубию), и там наносит поражение непокорным племенам Куша. Борется он и в самом Египте то против какого-то безымянного южноегипотского мятежника, то против некоего Тетиана с шайкой злоумышленников. Вероятно, это отголоски внутреннего сопротивления отдельных местных правителей, не желавших подчиниться центральной власти. Преемник Яхмеса, Аменхотеп (Аменофис) I, продолжает борьбу с упорно сопротивляющимися жителями Северной Эфиопии.

В результате военных походов первых двух царей Нового царства Египет достиг рубежей периода расцвета Среднего царства — от Синайского полуострова на севере до II нильского порога на юге.

Начало широких завоевательных походов далеко за пределы страны связано с именем Тутмосиса I (Это греческая форма имени; в условном египтологическом чтении — «Джехутимесу».). Как и его предшественники, Тутмосис I вновь отправляется в неспокойную Эфиопию, чтобы «покарать мятежников в чужеземных странах и отразить вторжение из области пустыни». Добившись успеха, царь продвигается дальше на юг, и египетские войска впервые достигают района III нильских порогов, где на о-ве Томбос воздвигается крепость и размещается сильный военный гарнизон. После южной экспедиции египетские войска устремляются на север, в Переднюю Азию, разоряя мелкие княжества в оазисах Палестины и Сирии, захватывая большие военные трофеи и уводя многочисленных пленных в Египет. Войска Тутмосиса I достигают Нахрайны (Митанни) на Евфрате, впервые увидев большую реку, текущую не в обычном для египтян направлении с юга на север, как Нил, а с севера на юг, что привело их в большое изумление и нашло отражение в египетском названии Евфрата — «Перевернутая вода».

Успешно начатые походы были неожиданно прерваны на 20 с лишним лет. Еще при жизни следующего египетского царя, болезненного и недолговечного Тутмосиса II, соправителем был провозглашен его юный сын от побочной жены — Тутмосис III. Но со смертью царя реальная власть оказалась в руках его вдовы

Хатшепсут, которая вначале становится правительницей страны при малолетнем царе, а вскоре, вероятно при активной поддержке фиванского жречества, восходит на египетский престол сама в качестве царя — полноправного фараона. При Хатшепсут в течение 20 лет войско не проявляет почти никакой активности. Мирное правление женщины-фараона ознаменовано интенсивной строительной деятельностью, в которой явственно ощущается особое расположение к жречеству бога Амона, проявившееся в возведении многочисленных храмовых сооружений в честь главного бога страны в Фивах, на юге и на севере страны. С именем зодчего и временщика Хатшепсут — Сенмута связано строительство прекрасного архитектурного ансамбля её заупокойного храма в Дейр-эль-Бахри. Из внешнеполитических действий Хатшепсут широко известна лишь знаменитая экспедиция в страну Пунт, ярко отраженная на раскрашенных плоских рельефах ее гробницы.

Около 1500 г. до н.э., после смерти Хатшепсут, Тутмосис III, ранее даже не упоминавшийся официально, стал наконец единовластным царем Египта на 22-м году своего формального царствования. Яростно преследует он память своей мачехи, уничтожая ее статуи, стесывая ее имена со стен храмов, замуровывая в стены новых сооружений возведенные ею величественные 30-метровые обелиски. Не было пощады и людям из окружения покойной царицы — и ранее умершим, как Сенмут, гробница которого была разрушена, и еще живым. Политическая жизнь страны резко меняется. Внутри правящей верхушки страны стали преобладать сторонники нового царя, опиравшегося, как и его воинственные предшественники, прежде всего на войско и новую служилую знать. Кончился необычный для истории Нового царства краткий мирный период, началась эпоха великих завоевательных походов Тутмосиса III.

На стенах храма Амона-Ра в Фивах сохранились выдержки из летописи, составленной египетским писцом, участником походов Тутмосиса III. Кожаные свитки летописи давно погибли, но то, что сохранилось на камне, в сочетании с другими документами, дошедшими до нас, дает возможность следить за ходом военных действий, продолжавшихся без малого 20 лет.

Уже в год смерти Хатшепсут египетское войско, возглавляемое Тутмосисом III, из пограничной египетской крепости Чару(В клинописных источниках — «Цилу».) выступает в свой первый за долгое время поход. Через 10 дней оно достигает г. Газы в Южной Палестине, где царь торжественно празднует 23-ю годовщину своего формального восшествия на престол, и на следующий же день устремляется в глубь Передней Азии. Здесь ему пришлось встретиться уже не с разрозненным сопротивлением отдельных князей, как это было при прежних египетских царях, а с большой коалицией, возглавляемой царьком г. Кадеша на Оронте. Решив дать бой у стен г. Мегиддо, Тутмосис III из трех возможных путей к нему, вопреки мнению военного совета, выбирает кратчайший, но наиболее трудный — через горный перевал по узкой тропе над пропастью. «И пошел он сам впереди войска своего, указывая путь каждому человеку. И лошадь шла за лошадью, и его величество был во главе войска своего», — гласит летопись. При выходе из ущелья в долину Мегиддо на глазах у врага был разбит лагерь для ночлега, и на следующее утро сам царь на золотой колеснице возглавил сражение. Противник не мог долго сопротивляться сплоченному египетскому войску; бросив на поле битвы колесницы, оружие и шатры, войско, возглавляемое царьком Кадеша, бежало в город, причем многих беглецов втаскивали на стены города за одежду. Египтяне, однако, не сумели воспользоваться выгодным моментом и взять город с ходу, так как занялись грабежом брошенного противником лагеря у стен города и подсчетом своей добычи. Тем временем ворота города успели закрыть. Но овладеть Мегиддо было совершенно необходимо. «Все властители всех северных стран заперты в этом городе,- обращается царь к своему войску,- поэтому взятие Мегиддо подобно взятию тысячи городов». Началась длительная осада города — египтяне еще не умели брать крепости штурмом. Только через семь месяцев измученный голодом город сдался. Князьки пали ниц перед фараоном, умоляя его сохранить им жизнь. Пощаженные, но униженные «властители» были отправлены в свои города на ослах. Египтяне же вновь стали считать добычу. Скрупулезно перечисляет летописец военные трофеи, захваченные в Мегиддо и его окрестностях: «пленных 340, лошадей 2041, жеребят 191, жеребцов 6…» Здесь же сотни колесниц, в том числе отделанная золотом боевая колесница самого царька Кадеша, медные и кожаные панцири, деревянные подпорки княжеских шатров, коровы, быки, козы, тысячи овец и огромное количество зерна, «доставленного его величеству с пахотных земель Мегиддо».

Так год за годом, с 22-го но 42-й год своего царствования, каждым летом, когда у соседей созревал урожай, ходил Тутмосис III походами в Переднюю Азию, захватывая все новые города и области Сирии. В одном из последних походов египтяне снова овладели Кадешем, ворвавшись в город через пролом в стене. Самым северным рубежом азиатских походов Тутмосиса III стал город Каркемиш, занимавший выгодное стратегическое положение на стыке Месопотамии, Малой Азии и Сирии.

Воюя с сирийскими князьками, Тутмосис III должен был неизбежно столкнуться и с Митаннийским царством, расположенным в Северной Месопотамии. Оно являлось естественным оплотом переднеазиатских городов в их борьбе с египтянами. Однажды египетские военные ладьи, построенные на восточном побережье Средиземного моря, в Библе, были на запряженных волами повозках доставлены на Евфрат, и египтяне поплыли вниз по реке, захватывая и разоряя митаннийские города и селения. После нескольких столкновений с египетскими войсками митаннийцы вынуждены были уйти далеко за реку.

На юге, в Нубии, владения Тутмосиса III простирались вплоть до IV нильского порога. За достигнутые при нем рубежи, как на севере, так и на юге, не вышел ни один из его преемников. Египет превратился в могущественную мировую державу, вместе с подчиненными территориями протянувшуюся с севера на юг на 3500 км.

Степень зависимости от Египта покоренных стран и городов, была различной. Наиболее прочно с Египтом была связана Эфиопия, непосредственно управлявшаяся египетской администрацией во главе с наместником, носившим титул «царского сына Куша», хотя бы он и не был царевичем по происхождению. Создать себе столь же сильные позиции в Передней Азии египетские цари не смогли из-за трудности перехода через пустыню и постоянного Противодействия соседних держав. Однако в важных передне-азиатских городах стояли египетские гарнизоны, а наследники их правителей воспитывались как заложники при египетском дворе в угодном фараону духе. Азиатский наместник Египта носил титул «начальника северных стран».

Огромные богатства стекаются в Египет и в качестве ежегодной дани с уже покоренных стран, и в виде военной добычи — с ещё покоряемых. Многое достается египетскому войску, щедро дарует ему царь боевые награды, землю, пленных. Не забывает фараон и жречество, с которым необходимо ладить, поэтому большая часть военной добычи даруется храмам, прежде всего храму Амона-Ра в Фивах. В главном храме Амона-Ра ведется грандиозное строительство. Не оставлены без внимания и другие храмы.

Тутмосис III умер на 54-м году своего царствования. На престол восходит его сын Аменхотеп II. Он также проводит свое царствование в походах, подавляя возникающие то там, то здесь мятежи. Более ста тысяч азиатов привел этот царь в Египет — возможно, только после одной большой карательной экспедиции В Переднюю Азию. Его сын Тутмосис IV также совершает несколько азиатских походов, подавляет восстание в Эфиопии.

Карательные экспедиции Аменхотепа II и Тутмосиса IV сложили сопротивление переднеазиатских князьков. Признали могущество Египта и независимые от него государства: касситская Вавилония, Хеттское царство и г. Ашшур. После военной конфронтации завязываются мирные отношения с царством Митанни, укрепленные браком Тутмосиса IV с митаннийской принцессой.

Неудивительно поэтому, что тридцатилетнее правление преемника Тутмосиса IV, Аменхотепа III, было на редкость мирным. Новый царь лишь однажды, на 5-м году своего царствования, совершил поход в Эфиопию. Царствование Аменхетепа III отмечено грандиозным строительством. В Фивах сооружается новый величественный храм в честь Амона-Ра; на западном берегу Нила возле столицы возникла загородная царская резиденция — большой роскошный дворец, а несколько севернее его — заупокойный храм царя, перед пилонами которого были воздвигнуты .две огромные статуи фараона, знаменитые «колоссы Мемнона» (Впоследствии, когда только эти два колосса и сохранились от дворца, древние греки считали их изображениями Мемнона, сына Эос, богиня зари, потому что при утреннем ветре в щелях обветшавших статуй возникали мелодические звуки. Щели были заделаны по приказу одного на римских императоров.). Возле развалин этого храма в прошлом веке была раскопана аллея из сфинксов, изваянных из розового асуанского гранита. Два из них стоят ныне на одной из невских набережных в Ленинграде. Источником столь обширной строительной деятельности Аменхетепа III были несметные богатства, поступавшие в Египет из покоренных и зависимых стран. Египет находился на вершине своего могущества. Но, оказывается, не все было благополучно в безмятежные времена Аменхотепа III. Внутренняя стабильность государства исподволь, постепенно расшатывалась постоянной, но пока ещё незримой борьбой двух могущественных группировок внутри правящего класса. Интересы потомственной столичной и местной, номовой знати, с одной стороны, и новых социальных слоев и выдвинувшейся из их среды новой служилой знати — с другой, становились все более и более непримиримыми. Открытая борьба назревала и вылилась наконец в так называемую религиозную реформу Эхнатона.

Ещё юношей будущий знаменитый реформатор Аменхотеп IV стал соправителем отца, который в последние годы своей жизни был тяжело болен. В это время, как и в первые годы самостоятельного правления Аменхотепа IV, на ведение государственных дел большое влияние оказывала его мать, умная и энергичная царица Тии, женщина незнатного происхождения. Брак Аменхотепа III с дочерью безвестного заведующего скотом одного из провинциальных храмов, по-видимому, был в свое время неодобрительно встречен фиванским жречеством и столичной знатью. Личная неприязнь сыграла роль в разразившихся вскоре событиях, по сама была определенным проявлением давно назревавшего конфликта внутри верхов египетского общества.

Аменхотеп IV стал египетским царем около 1400 или 1375 г. до н.э. Его семнадцатилетнее правление связано с наиболее резким столкновением обеих могущественных группировок правящего класса.

Инициаторами решительного противоборства были лично связанные с царской семьей выходцы из многочисленного служилого слоя, за которым в памятниках Нового царства утвердилось наименование немху (Первоначальное значение слова немху — «бедный, сирый, ничтожный», но начиная с середины XVIII династии оно все чаще появляется на памятниках людей, занимавших порой очень видное место в египетской иерархии, становясь социальным термином для обозначения (во всяком случае, в период Нового царства) людей нового служилого слоя. Прежнее значение термина теперь лишь оттеняет происхождение этого слоя, противопоставляя его старой знати.). Наиболее удачливые его представители, выдвинувшись на службе, упрочили свое положение во всех сферах египетского административного и хозяйственного аппарата, в армии, при царском дворе, и их основной целью стало возможно более радикальное оттеснение старой потомственной знати от источников власти и богатства. Царь, ставший во главе этой энергичной и преданной ему группировки, надеялся с ее помощью еще более укрепить свою самодержавную власть.

Задача, стоявшая перед новой служилой знатью, была не из легких, учитывая политическую и экономическую силу противоположной стороны, все еще занимавшей прочные позиции как на местах, так и в центре. Огромным было влияние и могущественного фиванского жречества, тесно связанного и со старой потомственной знатью, и со жречеством местных, провинциальных культов. Именно жречество Амона-Ра, главного египетского бога с начала XVIII династии, стало наиболее последовательным противником новой служилой знати и самого Аменхотепа IV. Неудивительно поэтому, что видимая сторона борьбы, принявшей в тогдашних условиях неизбежную религиозную окраску, выявилась в противоборстве провозглашенного царем нового общеегипетского божества, Атона, с фиванским богом Амоном-Ра и другими старыми богами страны.

Ожесточенная и непримиримая позиция фиванского жречества, возможно, станет более понятной, если учесть, что к тому времени уже, без сомнения, сложилась присущая всему Новому царству система взаимоотношений храмового хозяйства с царской администрацией. Для этой системы были характерны жесткий контроль центральной власти над всеми отраслями храмового хозяйства и значительные прямые отчисления зерна, собираемого с земель, числившихся за храмами, в пользу царской администрации для обеспечения возросшего государственного аппарата и воинов. По-видимому, такие отчисления взимались и с других отраслей храмового производства. Наконец, существовала практика отчисления зерна за пределы храмового хозяйства путем непосредственного обеспечения многочисленных воинов различных рангов, а также царских чиновников и других представителей нехрамовой администрации зерном, производимым храмовыми зеледельцами на храмовых землях.

Известно, какие богатства даровались египетскими фараонами XVIII династии многочисленным египетским храмам после каждого успешного иноземного похода, но оказывается, что сами храмовые хозяйства становились немаловажным источником поступления материальных средств в пользу фараона, что в большой степени и позволяло обеспечивать агрессивную внешнюю политику страны и способствовало укреплению позиций нового служилого социального слоя и его верхушки. Возможно, что со временем контроль над храмами и отчисления в пользу центральной власти возросли, что, естественно, не могло не вызвать недовольство и сопротивление со стороны жречества, и прежде всего наиболее сильного — фиванского жречества. Таким образом, отношения между противоборствующими сторонами ко времени восшествия на престол Аменхотепа IV накалились до предела; открытая борьба между ними стала неизбежной.

Вначале, однако, ход событий был несколько замедлен; нововведения, оказавшие вскоре огромное влияние на все сферы египетской жизни, нарастали постепенно. Введение нового общегосударственного культа бога Атона (Атон — традиционное в науке обозначение этого бога, но оно основано на созвучии с именем бога Амона. Условное египтологическое произношение имени должно быть «Итен», а древнее было, видимо, «Йати».), почитаемого в образе солнечного диска с отходящими от него лучами-руками, дарующими стране все блага жизни, ни в коей мере не означало упразднения древнего египетского многобожия, и первый храм, посвященный новому божеству, был возведен царем в Фивах, вблизи святилищ Амона-Ра.

Однако новый общеегипетский культ Атона, бога, который пользовался особым покровительством царя, провозгласившего себя единственным сыном нового божества, предполагал и огромные строительные работы по возведению его храмов, и дарения ему больших земельных массивов в разных частях Египта, многочисленных пастбищ, скота, охотничьих и рыбных угодий, и обеспечение вновь создаваемого храмового хозяйства рабочей силой, и, наконец, учреждение большого штата высокопоставленных и рядовых жрецов — служителей нового культа. Они, как это видно из памятников той поры, были в основном представителями новой служилой знати. На практике все это означало значительное перераспределение материальных и людских ресурсов в пользу нового божества и в ущерб жрецам старых традиционных египетских богов (и прежде всего Амона-Ра), основным противникам царя-реформатора и его сторонников.

По-видимому, на 6-м году царствования Аменхетепа IV борьба резко обостряется и вскоре достигает апогея. Царь вместе со своим двором покидает ненавистные и враждебные ему Фивы и в 300 км к северу от этого центра почитания Амона-Ра приказывает основать новую столицу — Ахет-Атон («Горизонт Атона», т.е. место, где восходит над миром солнечный диск; ныне городище Телль-Амарна). Несколько раньше, борясь теперь уже с самим именем бога Амона, входящим в состав его собственного личного имени (Аменхотеп значит «Амон доволен»), царь переименовывает себя в Эхнатона (Эхнатон также традиционное, но неправильное произношение имени. Условное египтологическое произношение — «Их-не-Итен».) («Полезный для Атона»). Новые личные имена получают члены его семьи, его сановники, если в состав их имен входило имя Амона или некоторых других старых египетских богов. Теперь имена божеств, противных Атону, безжалостно уничтожаются на всех памятниках.

Более десяти лет находился египетский двор во главе с Эхнатоном в повой столице, построенной в невероятно короткий срок и ставшей большим городом с величественными царскими дворцами, огромным храмом в честь Атона, обширными садами и особняками царских сановников, похвалявшихся в надписях, своих роскошных гробниц своим незнатным происхождением.

Казалось, что динамичные сторонники перемен, возглавляемые самим царем, решительно одерживают верх над своими соперниками. Однако культ Атона не имел корней в традициях и представлениях не только знати, но и всего египетского народа. Замена противоречивых архаичных культов прежних богов логично продуманным почитанием практически одного лишь Солнечного диска — Атона — не сулила никакого облегчения жизни кому-либо, кроме фараонских ставленников, соперничавших со старым жречеством, не обещала ни реальных благ, ни даже воображаемых — в виде более справедливого загробного воздаяния. Между тем жречество Амона было сильно не только своими материальными богатствами, которые накапливались столетиями, не только давней традицией народных верований, которые оно выражало, но даже и тем, что еще со времен Среднего царства народные массы привыкли считать именно Амона заступником маленьких людей, прибежищем в их повседневных нуждах. В то же время между знатью, стоявшей за Амона, и знатью, стоявшей за Атона, — двумя прослойками господствующего класса — не было действительно непримиримого классового противоречия. Поэтому за периодом передела власти и богатств неизбежно должен был последовать период соглашения между враждовавшими силами. Итак, нет ничего удивительного в том, что смерть еще нестарого, но, по-видимому, с юных лет болезненного фараона резко изменила дальнейший ход событий. У непосредственных преемников царя-реформатора, Семнехка-Ра и Тутанхамона, юных и недолговечных супругов его старших дочерей, не было ни авторитета их предшественника, ни его фанатизма и воли, ни самого желания продолжить его дело. Краткая, но бурная борьба вокруг наследия Аменхотепа IV, начавшаяся во время правления Семнехка-Ра, царствовавшего менее трех лет, явилась периодом глубоких изменений в самом солнцепоклонническом культе, изменений, которые позволили сначала отказаться от исключительного почитания Атона, какое было свойственно Аменхотепу IV в последние годы его жизни, а затем и восстановить старую иерархию богов. Культ Амона как главного божества Египта был полностью восстановлен, вероятно, в самом начале царствования Тутанхамона, двор которого покидает Ахет-Атон в возвращается в Фивы.

Естественно, что не достигший еще и десятилетнего возраста мальчик — новый царь не смог самостоятельно осуществить столь крутой поворот во внутренней жизни страны. За его спиной, несомненно, стояла влиятельная группа бывших приверженцев царя-реформатора, склонных, однако, в изменившейся обстановка к примирению со своими недавними противниками. И не случайно самым влиятельным человеком при дворе юного фараона был Эйе, старый вельможа Аменхетепа IV, начальник его колесничного войска, недавний ревностный почитатель Атона, преданность которому он запечатлел на стенах своей заблаговременно возведенной гробницы в Ахет-Атоне.

Умерший после десятилетнего царствования юный, девятнадцатилетний Тутанхамон был погребец на западном берегу Нила в традиционном месте захоронения египетских царей XVIII династии — «Долине царей» возле Фив. Его скальная гробница, открытая в 1922-1924 гг. английским археологом Говардом Картером, случайно оказалась почти не тронутой древними грабителями, и в ней среди погребальных принадлежностей и утвари было обнаружено множество замечательных произведении искусства той эпохи. Имя владельца этих сокровищ, ничем не примечательного юного египетского царя, стало сразу же широкоизвестным. Тутанхамоном, не имевшим наследника, XVIII династия фактически пресеклась, и престол после неудавшейся попытки пригласить в фараоны хеттского царевича перешел к старому временщику Эйе, возможно родственнику главной жены Аменхотепа IV — Нефертити; а еще через четыре года, после смерти Эйе, в самой середине XIV в. до н.э., египетский трон захватывает могущественный начальник египетского войска Харемхеб, человек, вовсе не состоявший в родстве с правящей династией. Он был провозглашен царем Египта фиванским жречеством на одном из храмовых праздников в честь Амона.

Более чем тридцатилетнее царствование Харемхеба — важный послереформенный этап египетской истории, позволяющий в какой-то степени понять конечную судьбу деятельности Аменхотепа IV. С одной стороны, новый фараон ведет ожесточенную борьбу с самой памятью царя-реформатора, начатую еще его предшественниками. По приказу царя беспощадному уничтожению-подвергся Ахет-Атон, город, уже давно покинутый двором и жителями. Храм Атона, царские дворцы, а также особняки царских приближенных, хозяйственные службы и скульптурные мастерские(В одной из них — мастерской скульптора Джехутимеса — были найдены всемирно известные неоконченные скульптурные головы царицы Нефертити и другие художественные шедевры «амарнского» искусства.) — все было повергнуто в прах. Имя «отступника из Ахет-Атона» исчезло из официальных документов, а его годы правления в царских хрониках были причислены к годам царствования Харемхеба.

Заинтересованный в поддержке фиванского жречества и стоящих за ним кругов, царь воздвигает грандиозные святилища в честь Амона в Карнакском храме, раздает храмам обширные земельные угодья, людей, скот, различную утварь. Создается впечатление, что противники реформ Аменхотепа IV торжествуют полную победу; кажется, что новый царский двор круто изменил свою общественную ориентацию.

Однако памятники времени Харемхеба вскрывают и другую сторону его деятельности, позволяющую уяснить, что он не обделил своим вниманием и тот слой египетского общества, на который в недалеком прошлом опирался царь-реформатор. Свидетельством тому служит указ Харемхеба, выбитый на каменных плитах во многих городах Египта. Царь грозит суровым наказанием (отрезанием носа и ссылкой в пограничную пустынную крепость Чару) тем должностным лицам, которые совершат акты произвола по отношению к немху, провозглашаются меры по укреплению правосудия во всей стране, нарушение которого карается смертью. Защита среднего служилого слоя, и особенно воинов, объявляется постоянной заботой фараона, а их материальное обеспечение гарантируется всем достоянием дворца и его житницы.

Интересно, что при царском дворе по-прежнему многие высшие должности занимают выходцы из среды мелкого и среднего служилого люда, чиновники, не связанные со старой потомственной служилой знатью, местом средоточия которой, как и раньше, являются Фивы. Но египетские цари послереформенного времени не склонны подолгу задерживаться в Фивах. Уже двор Тутанхамона пребывает в основном на севере, в Мемфисе, а не в южных Фивах. Сразу же после коронации на север отправляется и Харемхеб, и эту традицию продолжают фараоны следующей, XIX династии.

Все это наводит на мысль, что длительное противоборство фиванского жречества и старой служилой знати, с одной стороны, и нового служилого слоя, возникшего на заре XVIII династии и постепенно усиливавшего свои позиции, — с другой, после открытого столкновения при Аменхотепе IV с его смертью завершилось некоторым временным компромиссом, проявившимся и в определенном территориальном размежевании. На юге страны все заметнее возрастает влияние фиванского жречества, на севере же, где теперь почти постоянно находится царский двор и располагается большая часть египетского войска, сильны позиции средних слоев служилого населения — немху. Именно с этих пор Нижний Египет, раньше занимавший второстепенное экономическое и политическое место в жизни страны, вступает в период бурного расцвета, причем значение его особенно возрастает в связи с возобновлением широких военных операций Египта в Передней Азии, которые после долгого перерыва, вызванного внутриполитической борьбой, были вновь начаты фараонами XIX династии, пришедшей к власти после смерти Харемхеба.

Растянувшаяся на долгие годы внутренняя борьба в Египте не могла не отразиться на отношениях с его переднеазиатскими владениями. Покорные раньше, местные князьки один за другим отпадают от Египта, который, как об этом свидетельствуют данные царского дипломатического архива из Ахет-Атона (Телль-Амарны), был не в состоянии оказать своевременную военную, помощь даже своим, теперь немногим, азиатским союзникам, подвергавшимся нападению соседей, больше не признававших власти египетского царя. Еще большей опасностью для позиций Египта в Передней Азии стало усилившееся в середине XV в. до н.э. в восточной части Малой Азии Хеттское государство, претендовавшее теперь на владения фараонов в Сирии и Палестине.

Сепаратистские стремления местных правителей, их междоусобная борьба, военное давление хеттов с севера, постоянное вторжение отрядов хапиру и полная пассивность египетского войска — все это привело к тому, что уже к концу царствования Аменхотепа IV огромное наследие Тутмосиса III в Передней Азии оказалось почти утраченным. Слабые преемники царя-реформатора, последние фараоны XVIII династии были еще не в состоянии упрочить внешнеполитические позиции Египта, хотя при Тутанхамоне и был предпринят азиатский поход, возглавленный, возможно, Харемхебом. Став царем, энергичный Харемхеб основные свои усилия направил на внутреннюю консолидацию страны, в чем и достиг, по-видимому, значительного успеха. Именно прекращение внутренних распрей способствовало тому, что цари следующей, XIX династии смогли уже обратить свое внимание и на иноземные дела, возобновить широкие военные операции, целью которых было возвращение потерянных позиции в Передней Азии, где теперь прямое столкновение египтян и хеттов стало неизбежным.

Начало больших военных походов за пределы Египта было положено вторым царем новой династии, Сети I, возглавившим Египет после смерти основателя династии, своего отца Рамсеса I, пробывшего на троне лишь два года.

Многие десятилетия, со времени грозного Аменхотепа II, не видела Передняя Азия египетского царя во главе войска, и вот в первый же год правления Сети I сам повел его в большой азиатский поход, приведший к восстановлению власти Египта вплоть до крепости Мегиддо, хорошо нам известной еще по походам Тутмосиса III. Совершив затем карательную экспедицию в глубь Нубии и разгромив к западу от Дельты ливийские племена, Сети I вновь отправляется за Синай. На этот раз египетские войска вторгаются в долину Оронта и продвигаются к г. Кадету (Кинзе), уже давно ставшему опорным пунктом хеттов в Передней Азии. Впервые египетские и хеттские войска встали друг против друга, однако авангардные бои армий двух держав, претендовавших на власть в Передней Азии, при Сети I явились только пробой сил перед решительной схваткой.

К концу XIV или началу XIII в. до н.э., после смерти Сети I, во главе окрепшей египетской державы становится его 22-летний сын Рамсес II, мечтавший восстановить и расширить переднеазиатские владения Египта. Задача нанести поражение хеттам была не из легких, так как египетские войска впервые встретили здесь не разрозненных князьков

Сирии и Палестины и даже не их неустойчивую коалицию, как при Тутмосисе III,- противником Египта было могущественное, находящееся в периоде расцвета Хеттское государство с его мощной армией, подчиненной лишь одному военачальнику — хеттскому парю Муваталли, который сам не прочь был сокрушить своих соперников в Передней Азии. Насколько ожесточенной и трудной была эта борьба, можно судить по дошедшим до нас разнообразным источникам, среди которых особое место занимает подробное красочное описание первой битвы Рамсеса II с хеттами у стен г. Кадета.

Весной пятого года своего царствования (возможно, в 1312 г. до н.э.), собрав большое войско, Рамсес II выступил из пограничной крепости Чару. После 29-дневного похода передовой отряд, возглавляемый самим царем, разбил лагерь на расстоянии одного перехода от Кадеша, возле стен которого находилась армия хеттов и союзных сирийских и малоазийских царьков.

Введенный в заблуждение подосланными в египетский лагерь хеттскими лазутчиками, которые уверяли, что хетты, испугавшись египетского войска, спешно отступили далеко на север от Кадеша, Рамсес II, не дожидаясь подхода всей армии, только с передовым отрядом двинулся к Кадету и вступил в битву с хеттами, в которой чуть не погиб вместе со всем передовым отрядом. Счастливая случайность — неожиданное появление на поле брани еще одного отряда египтян, новобранцев, посланных ранее царем вдоль морского побережья для последующего воссоединения с основными силами — спасла положение. Контратаки хеттских колесниц не имели успеха — они лишь мешали друг другу, сцеплялись колесами в узком проходе, пехоту же Муваталли почему-то держал в резерве. Египтяне продержались до вечера, когда к Кадешу подошел наконец второй отряд их основных сил. Противники на этот раз так и но смогли одолеть друг друга.

Лишь после пятнадцатилетней тяжелой борьбы Рамсесу II удалось вытеснить хеттов из Южной Сирии, захватить Кадеш и многие другие города, которые к этому времени египтяне хорошо научились брать штурмом. Северная же часть бывших владений Тутмосиса III осталась за хеттами. На 21-м году царствования Рамсеса II (около 1296 или 1270 г. до н.э.) между ним н хеттским царем Хаттусили III был заключен мирный договор, скрепленный позже женитьбой египетского царя на дочери царя хеттов.

После войны с хеттами Рамсес II правил Египтом ещё более 45 лет (по долголетию у него не было соперников, за исключенном Пиопи II — царя далекого Древнего царства). Следуя традиции своих предшественников, царь выбирает местом своего постоянного пребывания Нижний Египет; на востоке Дельты им возводится роскошная царская резиденция, город, носивший имя Пер-Рамсес («Дом Рамсеса»). Известна широкая строительная деятельность царя в Фивах, Абидосе, Нубии, где по его приказу был вырублен в отвесной скале огромный пещерный храм с гигантскими статуями самого фараона, изваянными в той же скале по обеим сторонам от входа в скальное святилище. И сейчас знаменитый Абу-Симбельский храм, распиленный на части и восстановленный вновь над разлившимися водами большого асуанского водохранилища, поражает своим величием.

Рамсес II пережил многих своих сыновей(В конце жизни Рамсес II был женат на собственной дочери. В Египте (так же как в Эламе и некоторых других древневосточных царствах) был распространен обычай женитьбы царей на своих сестрах, чтобы не создавать себе свойственников среди знати, которые могли бы быть опасны, претендуя на престол по женской линии. Но к концу жизни Рамсеса II его сестер, видимо, ужо не оставалось в живых.), и после его смерти царем стал тринадцатый его сын, уже немолодй Мер-не-Птах, при котором (в последней четверти XIII в. до н.э.) на Египет с моря и через Палестину обрушилось нашествие «народов моря», совпавшее с крупным вторжением в Западную Дельту ливийских племен. Эта первая волна «народов моря», в состав которых, возможно, входили племена западной части Малой Азии и островов Восточного Средиземноморья, была отбита египетскими войсками, возглавляемыми Мер-не-Птахом. После его смерти в Египте произошли какие-то серьезные внутренние потрясения, что привело к смене династии.

Последние полтора века Нового царства — время правления XX династии, пришедшей к власти в стране после бурных событий, о которых глухо упоминается в повествовательной части одного из важнейших административно-хозяйственных источников древнего Египта — огромного, 45-метрового папируса Харрис (Крупные папирусы, по научной традиции, обозначаются именем прежнего владельца (как в данном случае) или именем первого публикатора.), составленного при Рамсесе III (в XII в. до н.э.). По-видимому, возобновилась борьба общественных сил, противостоявших друг другу еще при Аменхотепе IV. Компромисс между ними, достигнутый после открытого столкновения при царе-реформаторе, очевидно, оказался непрочным. Подспудная борьба и в новых условиях продолжалась, постепенно подтачивая мощь и единство страны. Несомненно также, что после смерти Рамсеса II и нашествия «народов моря», победа над которыми далась нелегко, заметно ослабла власть центральной администрации. Возможно, в столице происходила борьба за власть. И вот, брошенный на произвол судьбы, Египет и его люди, говорится в папирусе, оказался во власти «великих» и «властителей городов», что привело к междоусобице и разорению страны; начались убийства, жертвами которых стали как «великие», так и простолюдины. Вскоре на сцене появился некий сириец Ирсу, которому, возможно, удалось даже захватить временно власть в стране. На какие силы опирался сириец Ирсу, кто были его сторонники, каков был масштаб его действий, сказать трудно. Не исключена, однако, возможность того, что в тяжелых условиях внутренней борьбы и неизбежной хозяйственной разрухи произошло широкое выступление низов египетского общества, в котором приняли участие и иноземцы. В этой критической обстановке Сетхнехту удалось наконец подавить мятеж, восстановить авторитет центральной власти.

Сын Сетхнехта, основателя новой, XX династии, Рамсес III (середина XII в. до н.э.) унаследовал от отца уже замиренную страну, иначе вряд ли ему удалось бы справиться с двумя большими вторжениями в Западную Дельту ливийских племен и вторым нашествием «народов моря», которое было отбито в ряде кровопролитных морских и сухопутных битв. Воевал Рамсес III и в Передней Азии, вновь стремясь упрочить пошатнувшиеся позиции Египта за Синайским полуостровом. В состав его войска в неизмеримо большем масштабе, чем раньше, входили иноземные части — шерданы, ливийцы, филистимляне; дело в том, что, уступая давлению жречества, поддержка которого в трудное для страны время была необходимой, царь освободил храмы от рекрутской повинности их работников (призыва в армию каждого десятого).

Большие дары и привилегии храмам, которые все больше н больше стали противопоставлять себя центральной власти, содержание уменьшившегося, но все ещё большого войска, изнурительные войны, самоуправство местной администрации — все это привело к резкому ухудшению внутреннего положения страны, к оскудению государственной казны, однажды опустевшей настолько, что не было возможности в срок выдать довольствие ремесленникам и служащим царского некрополя, так что они забастовали. Не прекращается грызня различных придворных клик, жертвой которой стал и сам Рамсес III.

После смерти Рамсеса III при последних восьми царях XX династии, которые все носили личные имена Рамсесов, внутренняя стабильность и внешнеполитические позиции Египта оказались окончательно подорванными. Уже при Рамсесе VI Египет полностью лишается своих иноземных владений, за исключением Эфиопии. Центральная администрация уже не в состоянии твердо держать бразды правления в своих руках. Наметившееся вскоре после реформ Аменхотепа IV политическое и экономическое размежевание Нижнего Египта от Верхнего, где фиванское жречество постепенно берет в свои руки всю полноту власти, усиливается. Попытки Рамсеса IX как-то урезать права верховного жреца Амона не увенчались успехом. Наконец, при Рамсесе XI верховный жрец Амона Херихор концентрирует в своих руках все высшие должности государства — он и верховный сановник (чати), и глава египетского войска. После смерти последнего царя XX династии власть на юге страны переходит к Херихору, однако Нижний Египет не признал верховной власти фиванского правителя. В Дельте возникла собственная династия со столицей в г. Танисе (Пер-Рамсесе).

С этого времени (середина XI в. до н.э.) единое египетское государство Нового царства прекращает свое существование.

Литература:

Виноградов И.В. Новое Царство в Египте./История Древнего мира. Ранняя Древность.-М. .-Знание, 1983 — с. 272-291