Абстрактный и конкретный историзм

Конкретного понимания действительности нельзя достигнуть без историческогоподхода к ней. Но и обратно, – историзм, лишенный конкретности, представляетсобой чистую фикцию, псевдоисторизм. В наше время в науке не сыщешь человека,который отрицал бы идею развития в ее общей, абстрактной форме. Но точка зренияисторизма вообще, не соединенная с диалектической идеей конкретности, неизбежнопревращается в пустую фразу. Неконкретный, т.е. абстрактный, историзм не тольконе чужд метафизическому способу мышления, но и составляет одну из его характернейшихчерт. Метафизики всегда много и охотно рассуждают о необходимости «историческогоподхода» к явлениям, совершают экскурсы в историю предмета, подводят «историческиеобоснования» под свои [197] теоретические построения. И отличить конкретный историзмметода материалистической диалектики от абстрактного историзма метафизиков нетак-то легко, как может показаться на первый взгляд.

На точку зрения абстрактного историзма (псевдоисторизма) сползтиочень нетрудно. Более того, она как раз и кажется самой естественной. В самомделе разве не кажется естественным, когда хочешь понять предмет исторически,начать рассматривать историю, создавшую этот предмет?

Но эта простая и естественная точка зрения быстро приводит к неразрешимымтрудностям. Начнем с того, что любая исторически возникшая вещь имеет за своейспиной, в качестве своего прошлого всю бесконечную историю вселенной. Поэтомупопытка понять явление исторически на пути прослеживания всех тех процессов ипредпосылок, которые так или иначе предшествуют его рождению, неизбежно поведетв дурную бесконечность и уже поэтому неспособна привести к сколько-нибудь определенномуи конкретному результату.

Хочешь – не хочешь, а идя «назад», где-то придется сделать остановку,чтобы хоть с чего-то начать. С чего? Абстрактный историзм никаких преград длясубъективизма и произвола здесь выставить не может.

Но этого мало. Точка зрения абстрактного историзма неизбежно ипомимо желания приводит к тому, что под видом исторического подхода к делу получаетсясамый грубый антиисторизм. Это понять нетрудно. Буржуазные экономисты, понимающиекапитал как «накопленный труд вообще», весьма логично и естественно видят часего исторического рождения там, где первобытный человек взял в руки дубину. Еслиже капитал понимается как деньги, приносящие из оборота новые деньги, то историческоеначало капитала столь же неизбежно усмотрят где-нибудь в древней Финикии. Антиисторическоепонимание сущности, природы явления в данном случае оправдывается «историческими»аргументами. И ничего удивительного тут нет – понимание прошлого тесно связанос пониманием настоящего. Прежде чем рассматривать историю предмета, приходитсяволей-неволей отдать себе отчет в том, что такое тот предмет, историю которогохочешь исследовать. [198]

Результат применения принципа абстрактного историзма таков: зафакты истории определенного явления начинают приниматься факты, относящиеся кистории каких-то совсем других явлений, тех самых, которые лишь исторически подготовилиего появление. Благодаря этому фокусу данное конкретно-историческое явление превращаетсяв глазах теоретика если не в «вечное», то во всяком случае очень древнее, гораздоболее великовозрастное, веже ли оно есть на самом деле.

Ярчайшим примером такого абстрактно-исторического подхода – понимания,которое исторично по видимости, но антиисторично по существу, – может служитьобъяснение, данное буржуазными экономистами «первоначальному накоплению».

Буржуазный экономист тоже рассматривает этот процесс «исторически».Он легко согласится с тем, что капитал – не вечное явление, что он где-то и как-товозник. История его возникновения состоит в том, что средства производства какими-топутями сконцентрировались в руках немногих лиц. Как эта произошло исторически?

Пути эти чрезвычайно многообразны. Во всяком случае факт остаетсяфактом: сначала средства производства сконцентрировались в руках будущего капиталисталюбым путем, кроме эксплуатации наемного рабочего. Здесь играют роль и пресловутаябережливость, и собственный труд человека, впоследствии ставшего капиталистом,и удачные торговые операции, и простой грабеж, и феодальное наследство, и т.д. и т.п.

Буржуазный экономист отсюда и делает вывод: значит, капитал посвоему происхождению, а следовательно, по своей сути, вовсе не есть продукт неоплаченноготруда наемного рабочего. Наемный же рабочий сам «исторически» произошел из крепостного,бежавшего в город от жестокого феодала, или из разорившегося в силу своего неуменияремесленника, или из бродяги-бездельника. Иными словами, наемный рабочий созданне капиталистической эксплуатацией, а совсем иными процессами. Капиталист же,предоставляющий ему работу, начинает выглядеть как благодетель.

Здесь ясно видно, как историческое по форме объяснение превращаетсяв средство беззастенчивой апологетики существующего положения вещей. Историческое [199]обоснование становится аргументом в пользу антиисторического пониманиякак процесса первоначального накопления, так и природы капитала. Капитал изображается«вечным» и «естественным» отношением именно «историческими» аргументами. И сутьэтого фокуса состоит в том, что история создания исторических предпосылок рождениякапитала непосредственно выдается за историю самого капитала как конкретно-историческогоявления.

Действительным историческим началом развития капитала является,как показал Маркс, тот пункт, начиная с которого капитал начинает строить своетело из неоплаченного труда наемного рабочего. Только здесь начинается его специфическая,конкретная история. Первоначально же концентрация средств производства в рукахбудущего капиталиста может совершаться какими угодно путями, – это не имеет никакогозначения для истории капитала как капитала и не относится к бытию человека, имвладеющего, как к бытию капиталиста.

Первоначально он присваивает как не-капиталист, и способы, которымион присваивает здесь продукт труда, вовсе не относятся к истории его как капиталиста.Они находятся где-то за нижней границей истории капитала, подобно тому, как процессы,создавшие предпосылки жизни, – химические процессы – лежат за нижним пределомистории жизни, относятся к области химии, а не биологии.

То же надо иметь в виду и в логике, чтобы не принять за историюпонятия историю его предпосылок (абстракции вообще, слова, отражающего по смыслуобщее, и т.д.).

Таким образом, становится очевидной важность принципа конкретногоисторизма , обязывающего в каждом случае строго объективно установить тотпункт, в котором начинается действительная история рассматриваемого предмета,подлинное конкретное начало его становления.

Идет ли речь о возникновении товарно-капиталистической системыили об историческом становлении человека, о точке зарождения жизни на земле илио способности мыслить в понятии – проблема остается одной и той же.

Лозунг абстрактного историзма лишь дезориентирует теоретика в этомрешающем пункте теоретического анализа. Ведь известно, как часто в науке принимали [200]биологическую предысторию человеческого общества за не до конца развившуюсячеловеческую форму существования, биологические законы – за абстрактные, простейшиевсеобщие законы человеческого развития. Примером того же порядка могут служитьи попытки вывести эстетические чувства человека из внешне схожих с ними явленийв животном мире – из «красоты» павлиньего хвоста, расцветки крыла бабочки и томуподобных чисто биологических приспособлений.

Историзм логического метода Маркса – Энгельса – Ленина конкретен.Это значит, что он обязывает говорить не об истории вообще, но каждый раз о конкретнойистории конкретного предмета. Это, разумеется, гораздо труднее. Но научное исследованиеи не может руководствоваться принципом легкости, принципом «экономии интеллектуальныхсил», вопреки иллюзиям кантианцев. Научное развитие может руководствоваться толькопринципом соответствия предмету, и если предмет сложен, то тут уже ничего неподелаешь.

Логическое развитие категорий, в форме которого совершается построениесистемы науки, должно совпадать с историческим развитием предмета, как отражениес отражаемым. Сама последовательность категорий должна воспроизводить реальнуюисторическую последовательность, в которой протекает процесс формирования предметаисследования, процесс складывания его структуры.

Это – основной принцип диалектики. Но в том-то и заключается всятрудность, что конкретную историю конкретного объекта не так-то легко выделитьиз океана реальных фактов эмпирической истории, ибо созерцанию и непосредственномупредставлению всегда дана не «чистая история» данного конкретного объекта, асложнейшее переплетение массы связанных между собой процессов развития, взаимодействующихмежду собой, взаимно изменяющих формы своего проявления. Трудность заключаетсяименно в том, чтобы из эмпирически данной картины совокупного исторического процессавыделить те моменты, которые составляют узловые пункты развития данного, конкретногообъекта, данной конкретной системы взаимодействия. Логическое развитие, совпадающеес историческим процессом становления конкретного целого, [201] должно строгоустановить пункт его исторического начала, рождения и затем проследить его дальнейшуюэволюции в ее необходимых закономерных моментах. В этом-то а заключается всятрудность.

Товарно-капиталистическая система, например, возникает не на пустомместе, а на основе и внутри исторически предшествующих ей форм экономическихотношений, и ее конкретное развитие совершается в борьбе, в преодоления этихформ. Возникнув вначале в качестве малозаметного, но более жизнеспособного способаэкономических отношений, эта система постепенно преобразует в соответствии сосвоими требованиями, на свой лад, все исторически застигнутые ею при рожденииформы производства. Она постепенно превращает ранее независимые и даже враждебныеей формы экономики в формы своего собственного осуществления, подчиняет их себе,частью ломая без остатка, частью продолжает (иногда очень долго) влачить за собойих обломки, которые она не успела разложить, частью развивая до полного значениято, что имелось ранее лишь в виде не до конца выявившейся тенденции.

В результате исторический процесс развития конкретного целого,понятый в его сущности и выражаемый именно логическим развитием, не совпадаетс той картиной, которая дана на поверхности явлений, открытой теоретически невооруженномуглазу. Сущность и явления совпадают и здесь лишь диалектически, лишь через противоречие.

Поэтому логическое развитие категорий, имеющее целью отражениереального исторического порядка формирования исследуемой системы взаимодействующихявлений, и не может руководствоваться прямо и непосредственно той последовательностью,в которой на поверхности исторического процесса, открытой эмпирическому созерцанию,появлялись или играли решающую роль отдельные стороны становящегося целого. «…Недопустимыми ошибочным было бы брать экономические категории в той последовательности, вкоторой они исторически играли решающую роль» 1,– категорически подытоживает методологическое значение этого реального обстоятельстваМаркс. [202]

Теоретик же, стоящий на позиции абстрактно понимаемого историзма,руководится именно тем принципом анализа, который Маркс определяет как недопустимыйи ошибочный. И когда он рассматривает явления в той последовательности, в какойони исторически, во времени, следуют друг за другом, в последовательности, кажущейсяна первый взгляд самой естественной, то он на деле рассматривает их в последовательности,обратной реальной и объективной.

Видимое, мнимое соответствие логического историческому здесь скрываетот теоретика их действительное несоответствие. На поверхности исторического процессаочень часто (гораздо чаще, чем думает эмпирик) подлинная объективная причинаявления обнаруживается во времени позже, чем ее собственное следствие.

Например, всеобщий кризис перепроизводства в товарно-капиталистическоммире обнаруживается эмпирически прежде и раньше всего в виде возмущений в сферебанковского кредита, в виде денежного кризиса, потом захватывает торговлю и лишьв самом конце обнаруживает себя в сфере непосредственного производства, как реальныйвсеобщий кризис перепроизводства. Поверхностный наблюдатель, для которого принциппоследовательности явлений во времени является единственным принципом историческогоподхода к делу, отсюда и заключает, что причиной, основой и началом всеобщегокризиса являются недоразумения и коллизии в сфере банковских расчетов. Инымисловами, самое абстрактное, производное следствие он принимает за действительнуюоснову событий, а объективная основа начинает уже с неизбежностью казаться следствиемсвоего собственного следствия.

Так грубый эмпиризм дает тот же нелепый результат, что и самаярафинированная схоластика. Грубый эмпиризм вообще неизбежно превращается в самуюотъявленную схоластику, когда его делают принципом теоретического объяснениясобытий.

Но с точки зрения науки, с точки зрения действительного историзмасовершенно очевидно, что факт перепроизводства на самом деле свершился раньше,чем он успел проявиться в виде возмущений и недоразумений в сфере банковскихрасчетов, которые лишь отразили на свой лад реально свершившийся факт, но нив коем случае не [203] создали его. Логическое развитие категорий в системе наукисоответствует подлинной, скрытой от эмпирического наблюдения исторической последовательности,но противоречит внешней видимости, поверхностной кажимости этой последовательности.

Правильно выявленный логический порядок развития категорий в системенауки открывает тайну подлинной объективной последовательности развития явлений,сторон предмета, дает возможность и самую последовательность во времени понятьтак же научно, а не эмпирически, не обывательски. Логическое развитие категорийв науке противоречит временной последовательности именно потому, что соответствуетподлинной и объективной последовательности процесса формирования конкретной структурыисследуемого предмета. В этом и заключается диалектика логического и исторического.

«Исторически предшествующее» в ходе развития постоянно превращаетсяв «логически последующее» и наоборот. Ранее родившиеся явления превращаются тои дело в формы проявления процессов, начавшихся гораздо позже. И начало (подлинноеначало) новой ветви развития, новой конкретно-исторической системы взаимодействия,не может быть понято как продукт плавной эволюции исторически предшествующихформ. Здесь происходит подлинный скачок, перелом в развитии, в котором начинаетсяпринципиально новая конкретно-историческая форма развития.

И это новое направление в развитии может быть понято только изсамого себя, из внутренне присущих ему противоречий. Каждый вновь возникший конкретно-историческийпроцесс имеет свое собственное, конкретно-историческое начало. По отношению кэкономическому развитию Маркс выразил это обстоятельство так:

«Каждая форма общества имеет определенное производство, котороеопределяет место и влияние всех остальных и отношения которого определяют местои влияние всех остальных. Это – общее освещение, в котором утопают все остальныекраски и которое модифицирует их в их особенностях. Это – особый эфир, которыйопределяет удельный вес всякого существа, в немнаходящегося» 2. [204]

Понятно, что этот закон вовсе не ограничивает свое действие общественнымразвитием, общественными явлениями. В природе развитие тоже протекает так и неможет протекать иначе. И здесь новая конкретная форма развития возникает на основеи внутри ей предшествующих, превращается и конкретно-всеобщее «начало» новойсистемы и как таковая вовлекает эти предшествующие ей (во времени) формы в руслосвоей специфической конкретной истории.

Отныне историческая судьба этих исторически предшествующих явленийначинает определяться совершенно новыми законами. Химические вещества, вовлеченныев процесс развития жизни, ведут себя в этом процессе вовсе не так, как они велисебя прежде вне и независимо от него. Они подчиняются всеобщему закону этой высшейновой формы, и их движение может быть понято только из законов жизни, из конкретно-всеобщихзаконов этой высшей и по времени своего рождения позднейшей формы движения материи.

Разумеется, что ни нарушены, ни отменены, ни изменены законы этихпростейших форм быть не могут. Но они приобретают здесь лишь подчиненное значение,значение абстрактно-всеобщих законов, которые ровно ничего не могут объяснитьв движении того конкретного целого, внешними проявлениями которого они сделались.В процессе развития органической жизни тоже образуется «особый эфир», которыйопределяет удельный вес всякого существа, в нем находящегося.

И этот «особый эфир», – т.е. конкретно-всеобщее начало новой, болеевысокой формы движения, возникшее по времени позже, но ставшее доминирующим началом,– должен быть понят в науке раньше и прежде всего из самого себя, из внутреннеприсущих ему конкретно-всеобщих противоречий.

Исторически предшествующее, ставшее в силу диалектики побочным,подчиненным моментом новой формы движения, своеобразным материалом, в которомреализуется какой-то новый конкретно-исторический процесс, может быть действительнопонято только из конкретно-всеобщего закона высшей формы, в движение которойоно вовлечено.

Это исторически предшествующее может существовать [205] задолгодо логически предшествующего, может составлять даже условие возникновения этогологически предшествующего, конкретно-всеобщего явления, превращаясь затем в егопроявление, в его продукт.

Рента как форма товарно-капиталистической экономики не может бытьпонята раньше, чем понят капитал. Но капитал может и должен быть понят в еговнутренних противоречиях раньше ренты, хотя рента исторически появилась раньшеи даже служила историческим условием его возникновения. Ведь немало помещиков,накопивших феодальную ренту, стали затем использовать ее в качестве капитала.То же самое происходит и с торговой прибылью.

Историческая судьба ренты и торговой прибыли как элементов товарно-капиталистическогоцелого, как форм проявления, как модификаций капитала может быть уподоблена длянаглядности судьбе куска мрамора, из которого ваятель высекает статую, изображающуючеловека.

Данная конкретная форма куска мрамора никоим образом не может бытьобъяснена из свойств самого мрамора. Она хотя и является формой, принадлежащейкуску мрамора, но по своей реальной субстанции вовсе не есть форма мрамора какпродукта природы. Он обязан ей не себе, не своей природе, а тому процессу, вкоторый оказался вовлечен, – процессу художественного развития человека.

Мрамор миллионы лет лежал в земле, он родился намного раньше человека,не только раньше ваятеля, но и человечества в целом. Но та конкретная форма,в которой он существует в зале музея, есть продукт человеческого развития, котороеначалось гораздо позже, чем возник мрамор как таковой, как минерал. Это – деятельная,активная форма какого-то совсем иного процесса, осуществляющегося в мраморе ичерез мрамор, которая из мрамора как такового понятой быть, естественно, не может.

Аналогично обстоит дело с конкретно-исторической формой бытия ренты,процента, торговой прибыли и тому подобных форм и категорий. В процессе капиталистическогопроизводства они суть побочные, подчиненные формы экономики, суть формы проявленияприбавочной стоимости, формы, которая появилась гораздо позже по времени, нежелиони сами. [206]

Эта конкретно-всеобщая форма и должна быть понята науке раньше,прежде и совершенно независимо от всех других.

Их конкретная история как форм бытия прибавочной стоимости началасьтолько там и тогда, где и когда процесс производства и накопления прибавочнойстоимости вовлек их в свое русло, превратил их в органы своего тела, в способсвоего осуществления. До этого момента их судьбы не имеют никакого внутреннегоотношения к истории капитализма, к той истории, которая выражается последовательностьюкатегорий политической экономии. Вне истории капитала, рядом с нею, но совершеннонезависимо от нее, они существовали задолго до этого момента. Но в процесс формированиятоварно-капиталистической системы они попали, превратившись в конкретно-историческиеформы, в элементы данной системы лишь там, где независимо от них развивавшаясяконкретно-всеобщая форма капитала выразила в них свое движение.

Следовательно, логическое развитие воспроизводит не историю вообще,а конкретную историю данного, конкретно-исторического целого, данной конкретнойсистемы взаимодействующих особым образом явлений.

Этой истории и ее последовательности прямо и непосредственно соответствуетлогический порядок категорий науки, именно она и выражается в теоретически обобщеннойформе. Логическое развитие категорий и их конкретных определений поэтому-то ине может руководствоваться принципом абстрактного историзма (псевдоисторизма),принципом временнóй последовательности появления различных сторон исследуемогоцелого в истории.

И наоборот, логическое развитие категорий, руководствующееся темотношением, в котором элементы исследуемой конкретности стоят друг к другу вразвитом предмете, в предмете на высшей точке его развития и зрелости, толькои открывает тайну подлинной, объективной последовательности процесса формированияпредмета, складывания его внутренней структуры.

Идя этим путем, мы всегда можем открыть действительно естественный,а не кажущийся таковым, порядок развития всех сторон исследуемого конкретно-историческогоцелого. В этом случае мы добьемся действительного совпадения логического с историческим.В противном случае [207] мы добьемся только расхождения того и другого, получимэмпирически-схоластическое выражение истории, но не объективно-теоретическоеее отражение в понятии.

Исследование системы товарно-капиталистического производства, осуществленноев «Капитале», блестяще подтвердило правоту этого методологического соображения,философского взгляда Маркса и Энгельса на диалектику исторического процесса ина процесс ее теоретического воспроизведения.

Чтобы понять товарно-капиталистическую формацию действительно исторически– в законах ее исторического становления, развития и гибели – Маркс исследовалпрежде всего существующее состояние этой формации, исходил из современного емуположения дел, из отношения, в котором стоят друг к другу различные элементыее необходимой структуры. С точки зрения этого существующего, фактически констатируемогоположения вещей он и подверг анализу понятия и категории политической экономии,критически исследовал эти понятия и развернул на основе этого анализа свое теоретическоепонимание фактов, систему теоретических определений.

Каждая из сторон, каждый из элементов структуры товарно-капиталистическогоорганизма поэтому и получили свое конкретное теоретическое выражение, были выраженыв конкретно-исторической абстракции.

Теоретические определения каждой из категорий политической экономиибыли образованы Марксом путем прослеживания истории их возникновения, но не эмпирическойистории, а истории «снятой» в ее результатах.

Это исследование непосредственно приводило его к пониманию реальныхисторически необходимых предпосылок возникновения буржуазной экономики, даваятем самым ключ к теоретическому пониманию и эмпирической истории ее рожденияи эволюции. С другой стороны, благодаря этому способу исследования буржуазнаяформация представала как система исторически-вызревающих предпосылок рождениядругой, новой, более высокой системы общественных отношений – социализма, в которуюнеизбежно разрешается под давлением внутренних противоречий своего развития товарно-капиталистическаясистема производства материальной жизни. [208]

1 Маркс К. К критике политической экономии, с. 221.

2 Там же, с. 220.