1. В НАЧАЛЕ

I. ТЬМА И СВЕТ

Тора открывается возвещением о том, что Бог сотворил Небо и Землю.

Первые слова Библии звучат на языке подлинника так:

Берешит бара Элоким эт hа-шамаим вэ-эт hа-арец ^[1].

Адекватно перевести эту фразу чрезвычайно сложно. Попробуем растолковать значение каждого слова.

Слово Элоким (Бог) есть множественное число слова Элоаh, происходящего от корня «эле» – указательного местоимения «эти», обозначающего явления в объединенности и единстве: «все эти». Элоаh – то проявление Всевышнего, которое объединяет явления Мира. Если для язычников Мир распадается и у каждой части его есть свой источник, свое божество, то Элоким означает, что есть Единый Источник всех сил, существующих в этом Мире.

Элоким – Бог всего Творения, его Творец, Законодатель и Судья в Мире.

Он устанавливает Закон и порядок, дает «меру» этому Миру. Евреи так и называют Элоким – «мера Закона», «мидат hадин». Употребляется слово Элоким и в человеческом общежитии для обозначения тех, кто дает обществу закон, овладевающий хаосом и анархией.

Корень слова «бара» (сотворил) родствен корню слова «убежал», «ушел», «вырвался наружу». По чисто лингвистическому смыслу «бара» – это выход изнутри наружу. Бара Элоким – выведение из Себя Мира. В словах этих определен процесс, идущий от состояния, предшествующего сотворению и радикально отличающемуся от него состоянию творения. Первое состояние или первая ступень (уровень) Божественного Деяния выражается в понятии ацелут, то есть эманации, истечения из Себя. Второе состояние или вторая ступень (уровень) выражается в понятии брия, творение.

Ацелут – не более, чем неопределенное Божественное желание иметь

Творение. Мир Брия – это мир Мысли Творения, его общего Замысла. В состоянии брия Мир существует только в Мысли (Хохма) Элоким. Слова «бара Элоким» говорят о том, что Бог сотворил, вывел из Себя, породил Замысел Творения.

В первой главе Торы введены ещё два понятия, определяющие последующие ступени Божественного Деяния. Это уровень Иецира – стадии Формирования, созидания проекта, который осуществляется, делается, строится на уровне Асия, Делания. Действие Бога на уровне Иецира в русском библейском тексте переводится словом «создал», действие на уровне Асия – словом «произвел», «сделал».

Слово «бара» употреблено в первой главе Торы три раза: в отношении сотворения неба и земли, в отношении творения жизни и творения человека. «Бара» – всегда творение из «ничего», сущего из несущего. Следующие же уровни – творение сущего из сущего.

В Библии каждое слово и сам порядок слов существенно важны. Эта Книга обращена к нам, людям, и Элоким – Творец – может быть виден и понятен нам только тогда, когда Он проявляется в Мире, через сотворенное Им. Вот почему сказано «бара Элоким», а не «Элоким бара». Но почему же первое слово Библии

– «Берешит»?

Предлог «в» (на иврите «бе» – с неясным «е») пишется слитно со словом, к которому он принадлежит. Слово «решит» вовсе не означает начало во времени (как означало бы слово «тхила») или отправную точку («каце»). Нам тут вообще не рассказывается о порядке Творения, о том, что было в начале процесса, а что потом. В этом же стихе Торы говорится о «водах», о «тьме», о «духе» и ни словом не упомянуто об их сотворении. Слово «решит» всегда применяется в Торе в смысле «начатка», становления нового, а не отрицания предшествующего.

«Решит» – новый поворот чего-то или в чем-то, новый путь.

Берешит поставлено в начале Книги, и в слове этом есть пафос, в том числе и пафос современный. Те, кто некогда создавали науку, будучи людьми религиозными, желали понять каковы законы Бога в Мире. Позднее понятием «закона» стало восприниматься в качестве чего-то извечно существующего, не предполагающего наличие Источника закона, Законодателя. По сознанию людей нашего времени мы живем в вечном Мире, с его вечными законами и с извечно существующей материей. Хотя всякий современный человек, считающий себя религиозно просвещенным, признает некую благую и могущественную Силу в Мире, Силу устроения Мира, действующую внутри этого Мира и в том или ином смысле подчиненную этому Миру. Говорить при таком подходе об абсолютной свободе этой силы не приходиться.

Словом «Берешит» нам указано на абсолютное Начало Мира, на то, что Мир начитается (начален), и у него есть Творец. Мир сотворен, создан, сделан по Его Воле и в нем действует Своя Воля.

«Решит» в тексте первой фразы Торы играет роль существительного и происходит от слова «рош», голова. Это тот главный центр, где сходятся все центры, куда поступают все образы и смыслы Мира и который обращен к Миру. «Главное» по-еврейски – всегда производное от слова «рош».

Элоким выводит из Себя новый Центр, голову Творения, в которой главная мысль Бога, лежащая в основании всех потоков Творения и определяющая постоянно действующий в Мире Его Замысел. Небо же и Земля сотворены как начаток этого Замысла Творца.

«Шамаим» (небо) – множественное число слова «шам», переводимое указательным местоимением «там». «Шамаим» указывает на все то, что существует вне пределов человеческой досягаемости, через что мы получаем свет, что вне и сверху – там и там. На ступени Брия, на уровне Замысла Бога, Небо («высшие миры») есть первичное проявление Бога в Творении и выражение Мира в его доподлинной сущности.

Мир – говорит, он весь устроен по принципу текста, в котором выражена Его Мысль. То, что говорит Мир своими явлениями, не тупо и бесчувственно. Это – разговор. И небо материальное, космос, для нас есть выражение чего-то метаматериального, духовного. Бог, выводя Творение из Себя, творит то, с чем Ему можно общаться, к чему можно обратить Слово, и что может это Слово воспринять. Это видно в продолжение всего рассказа о Днях Творения.

Что такое «арец», земля? Близко к нему слово «харац», вырезать. Арец – это то место, та Обитель существования, в которой все с величайшей скрупулезностью разделено, все старательно отграничено, выделено в отдельное существование – отделено. Земля – Обитель Отделенности, отграниченности, индивидуализированности. Но «арец» восходит так же и к корню «руц», бежать. Земля это также место, где все движется. Это место движения в отделенности, поприще действия индивидуализированного.

Однако в тексте первого стиха (пасука) сказано не «шамаим вэ-арец», а «эт hа-шамаим» и «эт hа-арец». Частица hа – определенный артикль, указывающий, что имеется в виду именно эта наша Земля и это Небо. Слово «эт» составлено из двух букв: первой буквы еврейского алфавита, «алеф», и «тав», последней буквы алфавита, то есть как бы охватывает весь алфавит. От того же, что и «эт» корня, происходит слово «от», знак – то, что в некотором символе выражает явление в целом. Употребление «эт» указывает на явление вместе с его основой. «Эт» ещё означает добавление чего-то – «с» чем-то, совместно. Так что в первом стихе Торы речь идет о Небе и Земле во всех границах и со всем, что в них содержится. Начаток Замысла Творения – полная картина Неба и всего воинства его, Земли и всех её проявлений, всех её потенций, которые раскрываются в Днях Творения.

Но о Небе и делах Небесных нам больше ничего не рассказывается. Все внимание – только Земле. О ней дальнейшее повествование. Создана и сделана Земля на Третий День Творения: создана (на уровне Иецира), когда соберутся воды, и сделана (на уровне Асия) когда ею будет произведена растительность. Теперь же, в Первый День, Земля творится в Замысле Бога, на уровне Бриа.

Состояние Земли к моменту становления Света описывается во второй фразе, которая начинается не с глагола, а с существительного, что обычно означает: происходящее уже было.

Ве hа арец hайта тоhу ва-воhу ве хошэх аль пней теhом.

Понятие «Бытие» как таковое мы получили посредством греческого языка от античного мировоззрения. Ивритское же слово «hайта» – не «быть», а «стать», «выразиться». То есть «Земля стала» – не была, как обычно переводят, а стала – совсем другая энергия мысли, другое восприятие событий и течения времени, другой и смысл.

Исходное состояние Земли – то, какой на уровне Бриа она стала, описывается в двух таинственно звучащих и непереводимых выражениях: «тоhу ва-воhу » и «хошэх аль пней теhом ».

В плане эмоциональном «тоhу» выражает состояние предельного изумления и недоумения, связанного с предельной скорбью. Как понятие абстрактное «тоhу» это состояние предельного нестроения и смятения, близкое к полному хаосу. Это тот «материал», из которого строится Мир. Тоhу Земли – максимально приближено к тому «ничего», из которого Бог творит Мир.

Еврейские мудрецы учат, что Бесконечному для возможности творения необходимо Самому сократить Свою Мысль – с тем, чтобы оказалось «пустое» темное место для Мысли Замысла о Мире. Мир, «Олам», по-еврейски предполагает отсутствие и сокрытие Его. Олам – где исчезает Свет, где есть отделенность и отграниченность как таковые. «Ничто», используемое как материал Творения, суть пределы отграничения Света, дающие возможность существования в Обители отделенности. Отграничение Света в пределах и есть образование Тьмы.

«Тоhу» – это, как образно изъясняются мудрецы, зеленая линия (каф), обегающая весь Мир, отграничивающая его от Света, но и заключающая в себе некое внутреннее стремление, Тоhу – хаос и тьма, но и потенция отстройки Мира, его формы. В нашем Мире изначально наличествует ущерб, тьма и хаос. Что подразумевает и само слово Элоким – Бог, дающий Закон и порядок, овладевающий, одолевающий хаос, «тоhу».

Интересно, что форма первой буквы, с которой начинается Тора – буквы «бет», выражает образ «тоhу ва-воhу» ^[2]. Начертание «бет» отграничивает некое пространство, открытое с одной стороны и закрытое с трех других; и внутрь этого отграниченного пространства включена какая-то точка.

«Боhу» – простое слово: «бо hу» – «в нем он». В «тоhу» содержится «боhу» – некоторая точка, как внутри буквы «бет». Этот точечный остаток Света во тьме и хаосе и дает возможность осуществления Замысла Бога. Слово «боhу» часто употребляется как восклицание скорби и печали. «Тоhу ва-воhу» есть состояние, когда ничего нет, все в потенции, в неосуществленности, в предельном томлении становления, ещё без становления самого по себе.

Слово «теhом» обычно переводится как «бездна». Но это не совсем точно. «Теhом» уже некоторая материализация «тоhу» и отличается от последнего одной буквой «мем», намекающей на «маим», воду. «Теhом» – это пучина, заполненная, говоря условным языком материализации, первозданным паром, смешанным с воздухом и рвущимся предельно расшириться во все стороны.

Слова «аль пней», «по лицу», часто в Торе употребляются в значении «против», в положении противостояния и противоборства. Против «теhом», рвущейся в пучине праматериальности, наложен «хошэх», Тьма.

«Хошэх» («хосек») – отсутствие и нехватка, нехватка Его Света, Тьма. В общеупотребимом духовном смысле Тьма это то, что сдерживает духовный рост и движение, что убирает Свет, что держит в заключении светлые силы. В Тьме есть мощь. Недаром «хошэх» связано со словом «хозэк», сила. Сила Тьмы воспринимается людьми как злая дьявольская сила. В изначальном Мире, находящемся в состоянии брия, то есть Замысла Бога, это совершенно не так.

Состояние хаоса и смятения Земли, состояние «тоhу», перешло в состояние беспредельно рвущейся во все стороны первоматерии, «теhом», на которую наложена сдерживающая сила Тьмы, «хошэх». И тотчас, в этой же фразе дан результат их противостояния: мощь Тьмы остановила рвущееся первозданное правещество, и «теhом», пучина стала «hа-маим» – «водами» Мира.

Вода – образ изменения и непостоянства, текучести и нестабильности. Вода олицетворяет одно важнейшее свойство Мира – его свойство изменения. Оно уже есть в первородном хаосе и смятении «тоhу», оно переходит от него в необузданность «теhом», которая, будучи остановлена под давлением «хошэх», становится «hа-маим» – уже упорядоченной, введенной в пределы духовной стихией Первомира.

И дух Творца (руах Элоким) витает и заботится (мэрахэфет) ^[3]против вод. «Боhу» – светлая точка внутри первоначального хаоса – превращается в дух Творца, во вселенский дух Небес, раскрывший крыла над метаматериальной стихией вод. Изначально Мир строился только на основании «меры Закона», выражаемой в слове Бога. Но Мир не может устоять на этом. И в него впрыснута «мера Милосердия» (мидат рахаим). Символ чего – дух над водою. Если соединить слова «руах» и «маим», то получим слово «рахаим», Милость Бога, действующая против праматериальных стихий. Динамика первых фраз Торы совершенно исчезает при переводе на любой другой язык.

Пророк Ишаия (Исайя) говорит, что «Творец формирует Свет и творит Тьму». Тьма и Свет из Одного высшего Источника. Но Свет есть в Боге до Творения, Тьма же сотворена из «ничего» для того, чтобы создать Мир. В известном смысле Тьма как Начало отделенности и отграниченности производит Мир.

В первую половину Первого Дня Творения Тьма действовала без Света и сделала свое дело. Она предварила выход Света в Мир, но в соответствии с Замыслом Бога не исчезла, а пребывает в Мире вместе со Светом.

Свет и Тьма – антонимы. Свет, «Ор», — то, что вырывается на свободу, освобождается. Близкие слова: «свобода» (херут), «предельная белизна» (хивэр), «пробуждение» к развитию, росту. Тьма же – то, что ограничивает, темнит, сдерживает, препятствует, останавливает, гасит. Тьма и Свет суть два Начала, действующие с разных сторон.

«И сказал Элоким: пусть станет Свет » (Б. 1:3).

Бог впускает Свой Свет во Тьму. Свет Изначальный, который в Нем, Он переводит из Себя в Мир, делает Светом этого Мира, Светом сотворенным. Первозданным.

«И стал Свет. И увидел Бог Свет, что он хорош » (Б. 1:4).

Есть Смотрящий, и есть то, на что Он смотрит. Бог относится к Свету, как к чему-то уже от Себя отделенному. Свет в Мире – это Свет отделенный от Бога. Этот Свет стал Его «плащом», которым непостижимая сущность Бога отграничена от Мира. Мы даже не можем говорить о Его атрибутах и утверждать, что Он «есть» то-то или (и) то-то.

Слово «тов» – хорошо, добро, благо – понятие нравственное. По первому Речению Бога Свет стал в Мире, и Бог увидел, что этот Первозданный Свет хорош – таков, каким должен стать. Сотворенный Свет соответствен Его Замыслу и Воле. Тому, чтобы Добро могло осуществиться в этом Мире.

«Тов» имеет тут и ещё одно значение. После исполнения каждого Своего Речения Бог убеждается, что «это хорошо». Но каждая последующая ступень в Творении в каком-то смысле отменяет предыдущую. И это – хорошо, запечатывает Бог, так и должно быть. Где есть «тов», там проявляется Свет.

Осуществление и разделение – две стадии процесса Творения и его общая схема. Бог увидел, что отменяющий Тьму Свет Мира оказался «тов» и именно поэтому «разделил (вайавдаль) между Светом и Тьмой ». Свет в Мире таков, что он не уничтожает Тьму, но разделяет. «Вайавдаль» – не механическое разделение и не означает противопоставления одного другому, а есть назначение собственной функции для одного и для другого. У Света есть способность возрастания и убывания: Свет приходит и уходит, уступая Тьме.

И Тьма и Свет внесены в Мир, но не для борьбы между собой. У каждого из них своя сфера. Тьма есть в Мире. И Мир выстроен постепенно, Десятью Речениями, а не весь сразу. То, что сотворено (бара) Им Самим, уже не может быть отменено; но то, что оформлено, создано (иецира) и то, что сделано (асия), может отмениться, вернуться к изначальности. Состояние «тоhу ва-воhу» сотворено (бара), а после него – только его изменения. Земля может в принципе вернуться к состоянию «тоhу ва-воhу».

В Мире должно совершиться некое Добро, «тов». Но Добро не выдается свыше, а должно осуществляться, должно быть выгружено, шаг за шагом, через рабочее преодоление, в Пути. Все в Мире, и более всего человек, есть Путь, прокладываемый в условиях отграниченности и индивидуализированности. Само состояние в пределах отделенности – от Тьмы, без которой, следовательно, нет Пути. Мир создан не на уничтожение Тьмы, а для путепрохождения Света во Тьме. Вместе с Изначальным Светом Тьма существовать не может. Первозданный же свет Тьму не уничтожает. В таком приливно-отливном процессе свое время Свету и свое время Тьме, темноте, тени.

«И назвал (ваикра) Бог Свет днем, а Тьму назвал ночью » (Б.1:5).

Есть два способа сказать «и назвал имя». «Ваикра эт» – дал новое имя, назвал впервые. В первой главе книги Бытия Элоким называет день, небо, землю другим способом: «ваикра ла», что означает: «добавил функцию» или, точнее, «и позвал» (позвал, называя); или, ещё вернее: «и призвал Элоким» Свет исполнять функцию Дня, а Тьму призвал исполнять функцию Ночи ^[4].

Что значит «День» (йом) и «Ночь» (лайла)? «День» связан на иврите со словами «встать», «подняться»; это пора действия жизни. Ночь, «лайла» – время, когда все сворачивается («луль»), уходит в себя как «лула» (петля). Причем сама длительность «дня» или «ночи», конечно, не имеет значения. «День» и «Ночь» – разные стадии, стадия Света и стадия Тьмы, стадии прилива и отлива Света, подъема и спада жизни, активности и пассивности, разворачивания и сворачивания работы духа. Смена Дня на Ночь и Ночи на День всегда и везде есть в Творении. Мир в целом и по частям – приливно-отливный процесс. Эта волна создана и задействована сразу же, в Первом Дне Творения. Тьма – приготовление к утру.

«И был вечер (эрев) и было Утро (бокер); День один » (Б.1:5)

«Эрев» от корня «арав» – это тогда, когда все вещи смешиваются, сливаются в одно. «Бокер» – когда вещи вырываются на свет, обретают свое лицо. Первое предшествует второму. Вечер и ночь – время темноты – есть преддверие к выходу на Свет, и, глобально, и каждодневно. Движение же от вечера к утру ведет ко Дню.

II. ЗЕМЛЯ

Слово «Берешит» (с большой буквы, как оно и пишется в качестве первого слова Торы) указывает на существование изначального Плана, который есть действующая сила Творения. Этим Планом, этой Своей Мыслью, этой «решит» Элоким сотворил Небо и Землю. Как же изначально, в Его Плане соотносятся Небо и Земля? В цельной картине еврейского миропонимания есть две традиции, две глобальные линии, дающие разные ответы на этот вопрос. Одна из них восходит к дому учения Гиллеля, другая – к дому учения Шамая. Эти великие мудрецы жили в конце I века до н. э., и, как говорится в трактате «Авот», вели «спор во Имя Всевышнего».

Тора огласована и разделена на слова нашим восприятием. Принципиально говоря, текст Торы можно читать не так как мы привыкли. Буквы первых двух слов Торы для Шамая слагаются не в слова «Берешит бара», а в слова «Бара ше итбара» – сотворил, чтобы перетвориться. Таков замысел Бога по Шамаю. Центральное место в этом Замысле принадлежит Небу. Все земные дела важны поскольку, поскольку они служат Небу. «Небо – Престол Мой, – сказано у пророка Ишайи (Исайи) – Земля же – подножье ног Моих» Сначала делается Престол, учит Шамай, а затем – скамейка для ног. Небо по Шамаю сотворено во Второй День, а «тоhу ва-воhу» Первого Дня есть то «ничто», из которого творит Бог.

Смысл творения по Гиллелю в том, что Бог строит Свой Дом. «Тоhу ва боhу» по Гиллелю есть начало создания Земли как Дома Бога. Небо, учит Гиллель, покоится на земном Доме. И проявление Бога в Мире соответствует тому каков этот Дом, строящийся на Земле.

Разумеется, в такого рода расхождении («маклохет») нет неправого. Напряженность однозначно нерешаемой проблемы так и остается навсегда. Однако конкретное жизнепрохождение должно иметь четкое мировоззрение и опираться на что-то одно. На сегодня еврейский мир живет не по Шамаю, а по Гиллелю. Но, уча Тору, мы видим, что целостный процесс Творения идет как бы по дуге и имеет две ветви нисходящую – от Неба к Земле и восходящую – от Земли к Небу. В какой-то точке первая переходит во вторую. Повествование же о шести Днях Творения ведется по первой, нисходящей ветви, от Неба к Земле.

Каждая последующая стадия в шести Днях Творения подытоживает предыдущую и без нее невозможна. Состояние хаоса и смятения (тоhу) в Первый День Творения превращено в состояние «хошэх аль пней теhом», Тьмы против пучины. Первозданная пучина, теhом, заполнена рвущейся к беспредельному расширению праматерией, укрощена силой хошэх, Тьмы. Во Второй День Творения эта укрощенная пучина преобразуется.

Творение осуществляется Речениями Бога: «Вайомер Элоким», «И сказал Бог». Слово «вайомер» (и сказал) на языке Торы – всегда сказал кому-то. Первое Речение вывело Свет в Мир и обращено к Источнику Света, к Самому Себе. Второе Речение, Речение Второго Дня Творения, обращено уже к Первозданному Свету.

«И сказал Бог: Пусть станет «ракиа » внутри вод (hа маим) и да разделит между водами и водами (бейн маим ла маим)» (Б. 1:6)

«Ракиа» – облицовка чего-то и разделяющая кромка – есть дальнейшее выявление в Мире начала отделенности. Ракиа разделяет разные миры, в том числе мир материальный от миров духовных. Свою ракиа имеет и Земля и Космос и вся наша Вселенная. Во Второй День ракиа устанавливается «внутри вод», вод уже известных, с определенным артиклем (hамаим) – вод теhом, первозданной пучины. Эту ракиа, которая разделяет не в пространстве, а по сущности вод, создает Свет, к которому обращено Слово Бога. Под действием Света и при помощи ракиа воды теhом разделяются на какие-то «воды и воды», «маим ла маим», без определенного артикля. В следующем стихе эти однородные воды превращаются в разные воды: «hа маим» над «hа ракиа» и «hа маим» под «hа ракиа» – на «верхние» и «нижние» воды. Разделение на воды произведено некоторой определенной (с определенным артиклем) ракиа.

Творение разделяется, сжимается, индивидуализируется. Запущен процесс, в соответствии с которым «воды» идут вниз (к Земле или ракиа), что-то отдают и поднимаются обратно. И ракиа и Земля получают, чтобы отдавать. Разделение в Творении необходимо для того, чтобы было это получение и отдавание. Все в Мире разделено: получает и отдает. Наш Мир создается и гармонизируется этим.

«Воды» второго Речения нельзя, конечно, понимать буквально. Язык Торы органически ассоциативен. «Шамаим» (небеса, небесное) ассоциативно связано с «са маим» (несущий воду), с «шам маим» (там вода), с «шем маим» (имя воды) и, наконец, с «эш маим»:

огонь-вода; «огонь» – Его мощь, «вода» – Его благословение. Небо – та область Творения, в которой «вода» и «огонь» существуют как единое целое. Сам язык указывает на близость понятий неба и воды.

В метаматериальном прамире ракиа произвела сущностное разделение «вод». Нижние воды – возникшая из тоhу изначальная стихия материальности, её субстрат, из которого затем образуется Земля. Верхние воды – воды «небес», содержащие в себе боhу, потенциально несущие от Духа Творца небесное благословение, без которого существующее существовать не может ^[5].

«И призвал (вайкра ла) Элоким ракиа стать небом; и был вечер, и было утро -День Второй » (Б. 1.8)

В Первый День земное и небесное сливалось. Во Второй День земное локализовалось, выделилось из Творения, обрело свою верхнюю границу, свою ракиа. Бог призвал ракиа исполнять функцию неба для Земли – быть её небосводом. В знакомом нам мире небосвод пропускает через себя на Землю различные излучения Вселенной и преломляет их – иначе живущему нельзя пользоваться этим «светом». То же и в духовной реальности. Духовное Небо, через которое идет Свет, не есть, собственно говоря, Его Небо, а есть ракиа Неба, через которую к нам приходит Свет Его. На пути Первозданного Света к нам установлена некая преграда, произведенная Светом, но ограничивающая поступление этого Света.

«И стало так »

– то есть так, как продолжает быть, как есть теперь. «Кен» (так) – то, что не изменяется.

Во второй День Творения Земля и Небо разделились и определились. Второй День есть День разделения и потому про него не сказано «ки тов», это хорошо. Нижнее отделено от верхнего, но работа не закончена.

Третий День Творения работает только с нижним, с ограниченной небосводом Землею.

«И сказал Бог: Пусть соберутся (йкаву) воды из-под неба в одно место и появится твердь. И стало так » (Б. 1:9)

Тут менее всего имеется в виду собирание воды в водосборник. Слово «йкаву» употреблено в значении приданного нижним водам стремления течь и собраться в одно место. Ограниченные первозданным небосводом летучие воды теhом по слову Творца разом устремились вниз, излились вселенским ливнем и собрались внизу. Таким образом в пространстве нижних вод образовались области океана (воды), неба (воздуха) и суши (земли).

«И назначил Элоким суше быть Землею, а скоплению вод назначил быть морями ».

Земля в Третий День Творения ещё более сужается – до суши. Затем скопление вод мирового океана разделяется на моря, разрезающие сушу на континенты, образующие множество самых различных климатических и географических зон. Различные зоны обитания создают благоприятные условия для своеобразного развития будущих обитателей Земли.

«И увидел Бог, что это хорошо » (Б.1:10) – хорошо для Его Замысла, для всего живого и, более всего – для человека, которому надлежит индивидуально развиваться, проживая в разных местах Земли.

Следующее Речение Бога, как и предшествующее, обращено к Земле и повелевает ей отравяниться (тадше). Земля исполняет это Речение, но по-своему. Сопоставим повеление Бога Земле в 11 стихе и исполнение его ею в 12 стихе.

Элоким предписал Земле произрастить:

· однолетнюю траву, зелень – «дешэ»;

· многолетнюю траву, подымающуюся над Землею и сеющую семя на нее —

· «эсев мазриа зера»;

· дерево («эц») плод («при»), делающее плод («осе при») по роду его («лемино»), семя в нем («ашер заро бо») на земле («аль hа арец»).

Это все та же схема разделения и получения-отдавания.

Земля же вывела («тоце») из себя:

o однолетнюю траву «дешэ»;

o семеносную траву («эсев мазриа зера») по роду её («леминэhу»);

o дерево, делающее плод («эц осе при»), семя в нем («ашер заро») по роду его («леминэhу»).

«И стало так» – так, как есть сейчас, но не совсем так, как предписано в четвертом Речении Бога.

Земля вывела из себя деревья, которые делают плод, – у которых растет ствол и ветви, которые цветут, опыляются, на которых завязываются и созревают плоды, несущие в себе семена по роду семени. Сказано же было Земле произрастить «дерево плодовое», дерево-плод, в котором его растущая часть и есть часть плодовая, которое само есть плод по роду дерева, семя которого на земле (а не в плоде на ветвях). Нужно ли так задуманному дереву-плоду цветение и опыление? Погибает ли оно по созревании плода и семени? Как понимать, что «семя в нем на земле»? Почему плод, а не семя, должен быть «по роду»? Как выжить дереву, у которого его главная растущая часть насыщена вкусом плода и которую съедят? Множество вопросов… Но Творец видел, что произвела Земля и сам признал, что «это – хорошо», то есть может соответствовать Его Замыслу. Следовательно, та тенденция Творения, которой следовала Земля, по сути верна. Хорошо бы уловить эту глубинную тенденцию в Творении.

Но прежде подумаем, как могла Земля ослушаться Речения Бога? Откуда у нее такая свобода?

Творцом творятся не предметы, вещи или частицы, а меры и законы, управляющие предметами, вещами, частицами. Земля – не глина, а овеществленное Слово Бога, то есть отдельное и, следовательно, в какой-то мере самостоятельное духовное существо. Нельзя сказать, что она – «живое существо», она, как говорят про нее, «домем», молчащая. Но к ней можно обратиться, с ней можно общаться. Земля слышит, воспринимает, реагирует. Разумеется, у нее нет той свободы ослушаться Бога, которой наделен человек, но у нее есть способность активно воспринимать властные духовные сигналы, по-своему улавливать тенденцию волящего Речения и по своему разумению исполнять. Земля – не машина и не орудие, а исполняющее духовное существо, не могущее не исполнять, но способное исполнять по-своему.

Что же сделала Земля? Она произвела ещё одно, дополнительное разделение, отделила плод дерева от самого дерева, превратила дерево, само вызревающее как плод с семенем, в делающее плод дерево, на котором образуются, созревают и отпадают плоды. В первом случае дерево, чтобы возродиться вновь, скорее всего, должно было все погибнуть. Во втором случае дерево, возрождая себя через плод, остается жить и может плодоносить много раз. С естественно природной точки зрения это целесообразнее, но нам важно не это, а то, что тут изменился сам принцип воспроизводства, по которому родительское дерево живет в одно время с потомством.

Дерево-плод обязано было производить только работу по созреванию самого себя как плода. Дерево, делающее плод, производит всю работу семятворения по схеме: рост – зачатие – вызревание – роды. Видимо схема эта, эта идея особенно важна в Замысле Творения. Такова мистическая стратегия роста и плодоношения: материнское дерево продолжает жить, расти, цвести, плодоносить, а его плод по созревании должен опасть, дабы начать новую самостоятельную жизнь – жизнь нового дерева… Мы не раз вспомним об этом принципе.

Еще одно самовольство Земли состоит в том, что она вывела семяносную траву по роду своему. Тем самым Земля распространила закон лемино на все, что сеет семя.

Закон лемино, то есть заложенный в Природе закон разделения и несмешения видов, есть один из основополагающих законов всего живого на Земле. Чем выше существо, тем жестче его ограничения на «мин», вид, род. Справедлив закон лемино и для духовной жизни. Любое живое существо, и человек в том числе, способно полнокровно служить Богу, только если оно исполняет закон лемино, не выходит за назначенные ему границы рода. Одна из главных причин Потопа состояла в том, что закон лемино нарушался на Земле. Тора в некотором смысле это закон лемино для Исраэля.

Человеку кажется, что он улучшает природу, скрещивая виды трав, деревьев, животных. Этим он, конечно, добивается большего урожая или особого вкуса или изменения определенных качеств животного, но, добиваясь утилитарных целей и нарушая закон лемино, современный человек не сознает, что он портит саму живую плоть Земли, в том числе и свою собственную плоть. Закон лемино фундаментальнее любого экологического закона и его нарушения наверняка тоже фундаментальны. Это людям ещё предстоит понять.

Человеку закон лемино дан как свободно волящему существу. «Мин» на иврите не только «вид», но и «пол», и «секс». Человеческие запреты лемино это половые запреты.

Самоуправство Земли не могло не иметь и непредусмотренных отрицательных последствий. Распространив принцип воспроизводства животного мира на растительность, Земля тем самым ввела стихию либидо в биологическую основу всего живущего. Необоримость этой стихии особенно чувствует в себе человек. Но усиление либидо плоти опасно, по-видимому, и для всей Природы. Поэтому-то закон лемино не только расширяется и ужесточается Землею, но и вводится вглубь – к самому семени, которое в плоде становиться по роду своему.

Вечером Третьего Дня Земля сжалась в сушу и раздробилась на множество мест. На утро Третьего Дня Земля вывела из себя растительную жизнь, свершилась как место обитания, перешла в новое и высшее качество существования.

Утверждая сотворенное или созданное Им, Бог видит, что «это хорошо». Что не означает, что в Днях Творения нет изъяна. В каждом из Дней Творения есть свой ущерб, но этот допущенный Творцом ущерб входит в цельную картину Творения, ведущую к человеку: ущербы Творения продуктивно работают для исполнения человеком его назначения. С этой точки зрения виден и произведенный Землею ущерб Третьего Дня.

Солнце, Луна, звезды как духовные сущности созданы в Первый или Второй Дни Творения. В Третий День они заключаются в ракиа Неба. В Четвертый День некоторые из этих сущностей (или существ?) приспосабливаются к Земле, овеществляются и становятся «светилами», «мэорот».

Слово «мэот» обозначает не источник света и не сам свет, а то, что излучает свет, получая его извне, из светоносного источника. «Мэорот» предполагает присоединение света к светилам и пропускание света через них. Светила небесные получают Свет от Неба и, как посредники или проводники, отдают уже ослабленный Свет на Землю, освещают ее.

Какова собственная запредельная функция светил как духовных существ нам явно в Торе не сказано и вряд ли здесь должно нас занимать. Нам важна их функция для Земли. Мы видим над собою звездное небо, которое служит нам знаком о Нем. Светила устанавливают сроки и моменты для встречи Бога и человека во времени. Само время вошло в Творение в Первый День, вместе с приливно-отливной волной Света и Тьмы. В Четвертый День с помощью светил создаются Циклы земного физического времени: года, месяца, суток.

Слово «мэорот» написано в стихе 14 сокращенно (без буквы «вав») и в таком виде обретает смысл чего-то недоброго и грозного. Мэорот управляет физическим временем и в них умерщвляющая сила времени, времени ставшего, неумолимого. В этом состоит ущерб Четвертого Дня Творения.

Есть связь темы Четвертого Дня с темой Третьего Дня. Природная работа дерева, неоднократно «делающего плод с семенем» куда полнее, сложнее и многограннее, нежели работа дерева-плода. Дереву, делающему плод, как и всем созданным потом живым существам, вынашивающим плод, нужно свое время и своя определенная длительность времени, свои моменты и сроки для прохождения всего цикла воспроизводства потомства. Этот цикл жестко включается в цикл земного времени, заключается в него и им размечается. Всему растущему определен срок жизни, но этого мало: все этапы роста и жизненной работы определены на графике собственной временной дистанции всякого дерева или животного, которое живет по закону лемино; и в дистанцию эту ему необходимо уложиться. Всему живому по роду его дано нормативное расписание жизнедеятельности. И нельзя уклониться от этого расписания. Этим, наверное, достигается максимальный динамизм жизнепрохождения земных существ в условиях физического времени.

Стратегическая модель роста одна и та же в единстве всего Творения. Так что все сказанное справедливо не только в отношении живого тела, но и для живой души, и для живого духа на Земле. Всем душам, и особенно душам людей, задан график путепрохождения жизни. Душе, как и телу, нельзя останавливаться в росте. Тут закон для тела и назначение человеческой душе и духу. Каждому возрасту тела соответствует своя полнота созревания души, которую необходимо достичь. И чем дальше по жизни, тем спрессованное становится время. Выполняя свое назначение, душе нельзя остановиться, отстать, не состояться в срок. Сошел с дистанции – и не исполнил своего назначения. В этой спрессованности физического времени и его привязанности к расписанию духовного роста души – драматизм нашей душевной жизни, совершающейся в постоянном напряжении, на пределе сил и возможностей человека, которому всегда грозит опасность не успеть, не состояться в жизни. Но не будем протестовать. Завершив творение Четвертого Дня, Бог подтвердил его: «ки тов», это – хорошо.

III. СОТВОРЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

1

В Третий День Творения образована суша, воздух и вода. В Пятый День Творения вода и воздух заселяются живыми существами.

«И сказал Бог: да воскишат воды (йишрэцу hа маим) кишащими живыми душами (шерэц нефеш хая) и птица полетит по лицу небосвода » (Б. 1:20).

Что такое «шерэц нефеш хая»?

«Хая» – сама жизненность, та особая энергия, которая заряжает жизнью тело, делает его живым существом, то есть тем, кто обладает чувством жизни, кто знает жизнь в себе и способен переживать её напряженную динамику. «Хая» – жизненное движение и жизненаполнение, способное избирательно воспринимать и отталкивать, различая, что хорошо для жизни того или иного существа, а что дурно. «Хая» – само по себе динамическое побуждение жить, властительное желание обладать благом жизни как таковой и стремление к большему обретению и сохранению блага жизни.

«Нефеш » — душа, то самое, что каждое живое существо знает в себе как центр себя, то, благодаря чему оно сознает себя со своим телом единым, целостным и выделенным из всего остального. Нефеш содержит сознание единичности существования, выделенности из Всего и своей отграниченности от другого и других. Слово «нефеш» связано со словом «нафац» – вырваться, отделиться, оторваться. В отличие от растения, корнями накрепко связанного с почвой, живое существо оторвано от земли и обладает большей свободой проживания. В нефеш есть это сознание оторванности, отделенности – составная часть сознания «я».

«Нефеш хая » — живая душа. И растение живет, но только жизнью плоти. Живое существо живет ещё и душевной жизнью, то есть, переживая чувствосознание «я», желает и не может не желать блага «я», стремится к увеличению наслаждения жизнью в «я» и избегает страданий жизни. В этом основополагающем желании и стремлении «я» живого существа – движущий мотив его жизни в каждое мгновение ее.

«Шерэц » — своего рода наименьшая частица, обладающая нефеш хая. Это всякая мелкая кишащая тварь, которая бегает (рац), обладает независимым движением: мухи, муравьи, жуки, рыбы и рыбешки.

В следующем стихе (Б. 1:21) второй раз в Торе звучит слово «бара», творение. Творение живых существ, как и творение небесного и земного, есть творение из ничего. Напомню, что «бара» и «йивра» (сотворим) – это ещё не делание («асия») и не создание, формирование (йецира), а порождение Замысла Творения.

Элоким породил в Замысле всевозможные виды живых душ, долженствующих обитать по родам их в водах и воздухе. Воплотить этот Замысел – работа Земли.

Но кроме нефеш хая Элоким сотворил в Замысле ещё какие-то загадочные существа – «эт hа таниним hа гдолим ». Слово «гдолим» (огромные или великие) звучало выше, в стихе 16, где оно понадобилось для характеристики великих светил Земли – Солнца и Луны.

«Танин» (от корня «нун» – производить потомство) – слово загадочное, в значение которого веками пытаются вникнуть мистики. Это не какое-либо отдельное существо, а то, что существует на уровне «Бриа» и оттуда управляет всем царством живых существ -то, от кого в мистическом смысле производится (как потомство -»нун») это царство. На такое понимание намекает и слово «эт», стоящее перед hа таниним, с определенным артиклем.

«И благословил их Элоким, сказав (лемор): плодитесь и множтесь (пру у-рву) и наполняйте воды в морях, и птицы да множатся на земле » (1:22) Благословить (йиварэх) их – положить в них закон и соответствующее ему влечение жизни. «Лемор» (сказав) – от слова «амар» – имеет особый оттенок и предусматривает необходимость незамедлительного и безоговорочного исполнения данного благословлением закона и влечения. Но это не голое и самодостаточное стремление к удовлетворению. «Множтесь» («рву») предписывает заботу о потомстве, без чего нет и увеличения числа, умножения.

В Пятый День заселялись воды и воздух. В Шестой День Творения заселяется Земля.

«Пусть выведет Земля из себя: душу живую породу (нефеш хая лемино)», существа, которые называются «беhема », пресмыкающихся и зверей земных по их роду. (1:24)

«Беhема» – важное и интересное слово. Это не зверь («хайто эрец»), а совершенно другое животное, приписанное к человеку, по самой своей природе; оно для человека «бама» – то «подножие», на котором он в своей повседневной жизни и работе может надежно опереться. Оказывается, среди животных есть такие особые виды – неважно, в диком они состоянии или одомашнены – заранее предназначенные быть человеку «бама», поддержкой. Беhема призваны освобождать человека от природного тягла, облегчать его труд, давать ему досуг для духовной жизни. В известном смысле человек становится человеком, опираясь на беhема, которые подключены к человеческой душе не в результате умелой дрессировки, а своей нефеш хая.

В этой связи становится понятно, что имеется в виду под «нефеш хая лемино» Шестого дня. Животная душа как таковая создана на Пятый День. Здесь же, в Шестой День Творения делается уже животная душа человека, к которой подключены души животных – друзей человека, нефеш беhема.

Особо отметим, что животную душу человека, как и дерево, выводит из себя Земля.

«Эти (эле) порождения (толдот) неба и земли (hа шамаим ве hа арец) в сотворении, их (бе-hибарам) в День Делания (бейом асот) `Га-Шем Элоким земли и неба (эрец ве-шамаим)» (Б.2:4).

Кажется, во всех переводах Торы на русский язык слова «эле толдот» переводятся: «вот происхождение» или «вот родословие». В таком переводе получается, что этот стих подытоживает Творение. Но здесь нет слова «hине», «вот». Слово же «эле» всегда обозначает то, что нацелено вперед; «эти» – не те, которые были, а те, которые будут. Под словами «эле толдот» подразумевается начало нового, новое порождение. Попробуем разобраться, что нам здесь сказано.

Начнем с глагола «бе-hибарам» – в (при) сотворении их. Это пассивный инфинитив, указывающий на пассивность производящего действие. Грамматически на пассивный залог указывает стоящая тут буква h – маленькая. Человек, который невнимательно смотрит в текст, не заметит эту уменьшение написанную букву «хей». Без нее «бе-hибарам» превращается в «бе-браам» – «при творении их». Различие существенное. Во втором случае небо и земля творят свои порождения сами; в первом – эти порождения творятся вместе с небесным и земным.

«Порождения неба и земли» в стихе четвертом не есть то, что творится небом и землею. Нет божеств под названием «небо» и «земля», которые творят. Небо и Земля участвуют в этих порождениях пассивно – теми законами, которые заложены «в сотворении их» Творцом.

Есть люди, видящие в Мире только «толдот», его произведения, которые Мир производит сам, «бе-браам». Смотря на Мир, люди эти не видят в нем Творца его, не замечают букву h-маленькую в слове «бе-hибарам». Мудрецы (хохамим) несколько перестраивают это слово и говорят: с помощью «хей» Он сотворил ^[6]. Авраhам (Авраам), у которого впервые открылись глаза, который первый, сам, узрел в Мире Хозяина и Творца, обрел тем самым в своем имени букву «хей», сделавшую Аврама Авраhамом.

В некотором глубинном смысле буква «хей» – символ этого мира. «Хей» в языке – даже по форме начертания – специфически женская буква. Она обозначает женский род. Мир, который Он сотворил, все Им сотворенное – женское, оно женственно. Потому-то Мир (небесное и земное) порождает пассивно и порождает то, что в него вложено при сотворении. Мир, который мы воспринимаем и сознаем, это Мир, в котором что-то рождается. На это и указывает слово «толдот», порождения.

Смысл разбираемого стиха в том, что грядут порождения, которые предусмотрены в самом сотворении Неба и Земли. Земля, Природа, весь животный мир уже сотворены в Дни Творения. Пришла пора нового нарождения Неба и Земли – человека, Адама, людей. Про них сказано: «эле толдот», эти порождения.

Заметьте, что в создании человека участвуют вместе и Небо и Земля, и «верхние» и «нижние». Человек – их совместное, хотя и пассивное, произведение. Восьмое Речение Бога, о котором столько разговоров и в котором Он предлагает: «создадим человека по образу Нашему, как подобие Наше» – не должно смущать множественным числом. «И сказал» восьмого Речения обращено к Небу и Земле, к женской природе Мира, которой предлагается по образу Нашему – то есть и мужского начала Всевышнего и женского начала Мира – создать человека. Человек порожден и несет в себе и Всевышнего, и Небо, и Землю.

Чрезвычайно важно, что именно в этом месте впервые в Торе вместе с

именем Элоким поставлено непроизносимое четырехбуквенное Имя Всевышнего. На русский язык оно переводится словом Господь. Евреи же говорят «`Га-Шем» (или `Гашем) – Это Имя. В отличие от всего ранее созданного, созданного Элоким, человек порожден `Гашем Элоким, Господом Богом.

Что означает Это Имя с языковой точки зрения? В европейской традиции Оно переводится как «Сущий», чем подчеркивается вечное и непрерывное Бытие Всевышнего. Корни такого понимания и в греческой онтологии и в позднейшем религиозном мировоззрении, но не в Торе.

Из употребления в Торе Этого Имени видно, что оно есть Собственное Имя Всевышнего. Как всякое собственное имя в иврите имя `Гашем не может употребляться с определенным артиклем; а имя Элоким – может.

Корень Этого Имени в сущности означает не столько «Бытие» (как часто понимается), сколько «Становление». Слово это поставлено в особой языковой модели, указывающей на интенсивное переходное действие. Это глагол, который стоит в будущем времени, но в таком будущем времени, которое обозначает переход к будущему. В первом приближении значение Имени: Осуществляющий и Дающий новое Бытие. `Гашем — Становящий Бытие – Тот, который приходит не продолжать, а обновлять Мир, даже и тогда, когда в предыдущем нет для этого оснований.

Мы уже говорили, что Элоким это Творец и Судья Мира, Единый Источник всех сил Мира. Он дает Миру «меру» (аспект, качество) Закона – «мидат hадин» ^[7]. `Гашем дает Миру «мидат hарахамим», что точно перевести невозможно и что условно на русском языке передается как «мера милости». Но дело тут не в милости или милосердии Всевышнего.

До создания человека Творение велось только Элоким. Теперь в Творение вводится новый фактор – свобода человека, который сам свободно решает созидать ему или уничтожать созданное. Так вот, работа Всевышнего со свободой человека всегда делается «мидат hарахамим» (от слова «рэхэм», рожающее чрево). Эта работа для рождения, в видах того, чтобы состоялся Замысел нового рождения в Творении. Человек способен идти против этой задачи Бога, срывать её исполнение. В результате его действий Творение могло бы потерять смысл. Но `Гашем в ответ ему производит такое обновление существующего, которое направляет и исправляет содеянное свободой человека.

Элоким ведет и управляет как закон; `Гашем – ведет Творение дальше по назначенному Им Пути, выправляет, обновляя его, когда нужно. `Гашем может аннулировать поступки и дела, которые свершились своевольно, не по Его Воле, против Его Воли. И в этом смысле Он являет «милость» рожающего.

«Сущий» сотворил и в блистательном великолепии удаляется вечное Свое Бытие, в Свою глубочайшую онтологическую природу. «Становящий» (а это русское слово гораздо менее энергично, чем `Гашем) обновляет и исправляет Мир, творит новый Мир и Ему есть дело («ихпад») до всего, что происходит в этом Мире.

`Гашем Элоким, Господь Бог – Тот, Кто осуществляет специальный присмотр за тем, что происходит на боевом участке Его дела в Творении. `Гашем Элоким осуществляет Божественный Присмотр («hаш-hаха») за работой Творения.

Именем Всевышнего `Гашем признается только в иудаизме. Имя `Гашем полностью раскрывается в Истории только тогда, когда создается народ Исраэля. Вся история Исраэля основывается на Этом Имени и есть раскрытие Этого Имени. В имени Элоким, в Природе и Законах Мира, нет достаточной опоры для Исраэля. И из законов Истории не вытекает существование евреев, более того, оно противоречит им. Создание и продолжение существования народа Исраэля коренится только в имени `Гашем. Поэтому `Гашем всегда связан с

историей Исраэля. И впервые вполне проявляется при Исходе.

Элоким действует в Днях Творения. `Гашем Элоким действует в День Делания, «йом асот», на который указывает разбираемый стих Торы. Нам ещё предстоит говорить о Дне Делания, в котором мы и живем. Сейчас отметим чем День Делания отличается от остальных Дней Творения.

Сказано: «бе-йом осот `Гашем Элоким эрец ве-шамаим — в День Делания Господом Богом Земли и Неба. Как в первой главе книги Бытия, так и в первой части этого стиха было сказано о сотворении Неба и Земли; здесь же, в День Делания – наоборот: Земли и Неба. На этом обстоятельстве более всего и настаивал Шамай.

В Днях Творения Небо и Земля с определенным артиклем – наше Небо и наша Земля. В День Делания Земля и Небо без определенного артикля. Речь идет тут не об этой Земле и не об этом Небе, а о том, про что сказано у пророка:

«Я делаю новую Землю и новое Небо » — другую Землю и другое Небо. С возникновением человека начинается процесс перетворения небесного и земного.

Напомним, что уже говорили: творение идет от Неба к Земле (арец), перетворение или становление идет от Земли (эрец) к Небу. И это не обратный процесс, а две половины одной дуги: первая, нисходящая половина от Неба к Земле, вторая, восходящая половина от Земли к новому Небу. Это новое Небо теперь начинает зависеть от Земли.

В Днях Творения строился Престол Всевышнего. В День Делания начинается, как и учил Гиллель, строительство Его Дома. Престол Всевышнего религиозно переживается в чувстве благоговения, в чувстве экзистенциальной пропасти, лежащей между человеком и его Создателем. По этому чувству человеку невозможно обратиться к Творцу, обратиться с молитвой, с просьбой, обратиться «на ты». Дом Всевышнего, который воздвигается в День Делания, предполагает совершенно другое религиозное отношение к Нему. Тут доминирует не религиозное ощущение Кого-то предельно (запредельно) величественного и недоступного, но -аhава, любовь, любовь к Богу.

Итак, идет описание «йом асот», Дня Делания. Читаем дальше, стих пятый главы второй:

«И всякое (вехоль) произрастание (сиах) поля (hа садэ) ещё не (тэрэм) будет (иhе – будущее время) на земле (арец) и всякая трава поля ещё не (тэрэм) выросла, потому что не пролил дождем (hимтир) Господь Бог на землю (hа арец), и человека нет работать (авод) землю (hа адама)» (Б.2:5).

О каком дожде идет тут речь? Не о природном дожде-гешем, идущем от нижних вод, а о дожде-матар – от слова «мата», вниз, спускаться – идущем от верхних вод, откуда и осуществляется Присмотр Господа Бога. Мудрецы говорят, что ключи от дождя, как и ключи от рождения, не переданы посредникам или посланникам, а находятся в руках Всевышнего. Дождь-матар – не просто вода с неба, этот дождь связан с действиями человека и зависит от того, что в духовном смысле происходит с ним. Символично, что земля Исраэля получает воду не от реки, как земля Египта, а от дождя.

Есть отношение человека к Земле и есть отношение Всевышнего к человеку, работающему на Земле. Нет человека (адам) работать (лаавод) землю (hа адама) – нет и дождя-матар от Него на Землю (hа арец). «Авода» – не труд (амаль), а работа, в которой человек отказывается от себя и служит другому – Земле ли, или Тому, Кто дает ему работу. Авода – работать как служить. Нет рабочей службы человека на земле – нет матар от Всевышнего, – а потому «еще не будет» (тэрэм иhе) произрастать трава поля.

Растительность выведена Землею на Третий День Творения, но вот наступает День Делания и сам по себе её рост уже не нужен, пока «еще не будет» человека работать Землю.

Слово «сиах» – плотское произрастание – употребляется и в другом значении. В духовном смысле «сиах» это определенный род обращения человека к Богу, Иногда это слово переводят словом «медитация», но не в восточном смысле самопогруженности сознания, а как та сосредоточенность и отрешенность, с которой Ицхак (Исаак) выходил работать в поле (садэ), чтобы обратиться к Богу.

Земля (адама), чтобы окончательно пробудиться в Мире, должна проявиться в поле – стать почвой. Поле для Ицхака – там, где он сеет, где он молится, где беседует с Богом. Жизнь в поле Земли есть для него религиозное действие и духовный опыт. «Сиах» – это такое действие, в результате которого возникает плод, пусть и невидимый.

Значение слова «садэ» (поле) – нечто среднее между значениями двух слов: «шад», грудь, материнская грудь и «цайд», ловля.

«Шад» – естественное кормление грудью; «цайд», как всегда показывает буква «цади», есть в каком-то смысле неестественное кормление посредством ловли; «садэ» – некоторая середина: та часть кормилицы земли, которая потому-то и называется «полем», что она питает человека только при условии, что он её обрабатывает (кстати, лингвистическая цепочка: «ш» – «ц» – «с» на иврите ведет от полюсов к середине).

Слова «авода» (рабочая служба), «сиах» (обращение к Богу в духе) и «садэ» (поле, питающее от работы на нем) вместе заключают в себе глубинный смысл Дня Делания.

Господь Бог готовится создать существо, с которым можно общаться и которое способно обращаться к Нему с тем, что по-еврейски называется «тфила» и что на старославянский язык точно переведено словом «молвить», совершать молитву. Молитва – это не просьба, а определенное состояние души, в котором человек выносит Богу свое сознание и, вместе, свое служение Ему. Богу нужен некий «другой», который способен обращаться к Нему.

Не может быть – в духовном смысле «еще не будет» – произрастания поля (сиах садэ) и ничего не вырастет на Земле (арец) в День Делания, пока нет человека, нет его духовной работы и его работы на земле (hа адама), благословленной от высших вод.

Следующий стих, шестой, продолжает предыдущий, но как бы раскладывается на две части:

«И пар (эд) поднимается (йаале – будущее время) от Земли (hа арец)» – вот первая часть; и вторая часть: «и напоил (hишака -прошедшее время) все лицо земли (hа адама)».

Строение первой части фразы указывает на то, что слово «эд» мало понимать в смысле материального пара, посредством которого происходит орошение. Это такое «эд», которое будет подниматься, когда будет создан человек. В духовном значении «эд» -это опять-таки молитва, вернее, особый её аспект: молитвенное «разбивание сердца» человека, отказывающегося от себя в общении с Богом. Такое «эд» и будет подниматься от Земли к Нему. Тут дано направление всей работы Дня Делания – по второй половине дуги, где Небо пьет от Земли.

Другая часть стиха шестого указывает на естественный природный процесс, орошающий почву (адама), место природной работы человека (адама).

Есть распространенное заблуждение, по которому слово «адам», человек, образовано от слова «адама», земля. Это не так и лингвистически и по смыслу. «Адама» от «адам», но никак не наоборот. Адама – это именно та земля, на которой адам призван работать. Другое дело, что человек, адам, взят от земли, адама, и она присутствует в нем в качестве «афар», его плотского начала, покрова души. Адама есть сфера жизни и работы адама. Перед творением человека (Б.1:25) Бог создал и диких зверей, и беhема, и пресмыкающихся на земле (адама), то есть именно на той земле, на которой, руководя всем живущим, станет жить и работать человек.

Слово «адам» явно родственно слову «адом», что значит «красный». Красный есть цвет, то есть вид света: свет преломленный и цвет огня. Мистики говорят о «темном огне» – изначальной Тьме. В красном свете (в котором и пленку проявлять можно) свет и тьма как бы вместе. Это то, что называется «Свет во Тьме светит», – одно из самых пронзительных определений сущности человека.

Слово «адам» родственно слову «hа дом» – та самая подставка, о которой говорил Шамай. В этом мире человек – вместо Бога, назначен делать Его дело, для Него и отчасти вместо Него.

Наконец, адам родственно слову «дома», что значит «уподобление». В задачу человека входит уподобление Богу. Человек – тот, кто делает Его подобие в этом Мире.

2

«И сформировал (вайицер) Господь Бог человека из праха земного и вдохнул в него дыхание жизни, и стал человек душою живою » (Б.2:7).

Слово «йецер», сформировал, означает действие на уровне Иецира, то есть формирование, создание проекта или матрицы. Это слово связано со словом «иасар», нравственное наставление, и со словом «иашар», прямой (прямой путь). Действие йецер – такое формирование, которое в своих контурах направлено к определенной цели.

Но – посмотрите внимательно на это слово. Уникальный случай: оно в этом стихе написано с двумя буквами «йод»: «йийецер»! Во всех других местах – и где говорится о создании животных, и даже в следующем восьмом стихе, где ещё раз упоминается создание человека – везде это слово пишется с одним «йод» (‘). В отличие от животного, человек сформирован двумя началами, он двуедин изначально. В нем есть начало формирования, йецер, идущий, как у животного, снизу, от Земли, и есть начало формирования, йецер, идущий сверху, от Неба. Это-то и зафиксировано в начертании слова «йийецер».

Каковы же эти два начала? Одно начало формирования – это «афар мин hа адама», из праха земного. «Афар» – тонкий покров Земли, её летучая часть, ее прах. Первый йецер человека – от Земли, из адама.

Про другое начало формирования человека сказано так:

«вайипах бе-апав нишмат хаим », и вдохнул в его лицо дыхание жизни.

Второе, идущее сверху формирующее начало человека, – это то дыхание жизни, которое `Гашем Элоким вдохнул в лицо его. Дыхание Бога в человеке и есть для него дыхание Жизни.

В человеке различимы два начала, две души. Одна – животная душа, нефеш, выводимая Землею. И другая – дыхание Бога, нешама, выводимая Богом. Нешама – «Божественная доля свыше» (Иов31:2) в человеке. Нешама изошла от Бога и стала в человеке высшей душой, связывающей человека с Богом. Подлинная Жизнь для человека – это жизнь нешама. Добро увеличивает эту Жизнь, зло – уменьшает. Высшую душу человека нельзя не различить; она видна в человеческих глазах, в его лице, которое и выделяется тем, что в нем, в отличие от животного обличия, светится одухотворенность, вдуновение Божие, делающего человека человеком.

Есть два слова для обозначения «лица». Язык различает лицо, обращенное к Миру – «паним» и лицо, вбирающее в себя Мир -»апаим»; о нем-то и говорится здесь («апав»). Нешама вдунута в человека обращенного вглубь себя и вбирающего в себя Мир.

«и стал человек (вайhи hа адам) душою живою (ле нефеш хая)» (Б.2:7).

И у животного есть нефеш хая, живая душа, но человек, в отличие от животного, становится душевно живым только после того, как в его обращенное вглубь лицо вдунута нешама. Живая душа человека – от дыхания Бога. Без нешама человек перестает быть человеком, но не превращается в животное. Животное следует своему закону. Человек же без нешама – существо противозаконное и непутевое; это уже не человек – мертвый душою и воплощающий зло. Так что жизненность человека – не от Земли, из которой он взят, а от дыхания Бога.

Нефеш присуще сознание оторванности «я» от «не-я», от всего, что не есть «я». Такого сознания оторванности в нешама как центре Я нет. Нешама причастна Богу, сознает свою нераздельность с духовным миром и сама обитает в мире Творения, Замысла Бога, на уровне Бриа. Нешама несет в себе Замысел Бога на человека.

Нельзя сказать, что два формирующих начала, два йецера, легко уживаются в человеке. И у нефеш человека есть чувство себя, свое чувство-сознание жизни, и у нешама есть чувство-сознание Я. Каждое из этих начал желает благо себя и выставляет ударение на себе. Их противостояние, бывает, раздирает человека и всегда создает в нем ту напряженность душевной жизни, ту внутреннюю борьбу с собой, в которой горит его дух, находящийся на службе Господа. Это есть рабочее напряжение, в котором растет и созревает плод – то, ради чего и сотворен человек.

Вся мудрость человеческой жизни заключена в решении вопроса взаимоотношений его нефеш и его нешама. Оба йецера, оба формирующих начала нужны духовно растущему человеку. Нужна и их борьба. Аскетические усилия, направленные на угасание нефеш, – выводят из этой борьбы и не заслуга человека. Не подавлять плотско-душевное животное начало в себе, а в наибольшей степени взращивать свое Божественное начало, которое работает и все больше выявляет себя на преодолении противодействия животного начала.

3

Послушайте, как звучит на иврите знаменитое восьмое Речение Бога: «Вайомер Элоким (И сказал Бог): наасе адам (сделаем человека)бе-цальмэну ки-дмутэйну (в образе Нашем как подобие Наше)» (Б. 1:26)

Ни одно из творений не вводится так торжественно, ни одному из них не предшествует «декларация о намерении» Бога. Словно все Творение приглашается Им участвовать и видеть то, что произойдет. Чуткое ухо мудрецов улавливает: Всевышний советуется с Творением, так как человеку предназначено руководить сотворенным.

Человек есть порождение Неба и Земли вместе, и эти глобальные линии Творения встречаются и взаимодействуют в нем. Работа каждого Дня Творения, все десять Речений Бога, десять потоков Творения сочленены в человеке в единое целое. Элоким делится совсем Творением своим намерением сделать человека в образе «Нашем» – Бога и Творения.

Слово «целем», которое переводится словом «образ», связано и со словом «цель» (тень, проекция, отпечаток, отображение) и со словом «цемель» (символ) и со словом «симла» (платье, одежда), которая внешне представляет человека. «Сделаем в образе Нашем» – сделаем нашим отображением, знаком, воплощением, выражением, представителем. Тень в Природе обычно есть двумерное отображение трехмерного; так же и человек есть отпечаток Творения в иных измерениях.

Но ведь и Мир, его контуры – одежда Бога, Его отпечаток. И Мир, созданный Творцом, выражает Его в образе. Чем же человек отличается от Мира и всего Творения? Бог в Мире проявляется как его Начало, как Источник его сил и сущностей. Но не как Хозяин, не Сам по Себе. Бог обращается к Своему макрообразу, в который Он уже оделся, и приглашает этот «целем гадоль» (большой образ) вместе с Ним сделать микрообраз, на который могут быть сфокусированы все потоки Творения и Он Сам.

Есть тело Мира и есть у Мира душа. В макротеле Мира отпечатывается мировая душа. Также и человеческое тело – это «целем», образ для человеческой души. Тело наше, начиная с лица, есть отображение на материальном уровне нашей души. С другой стороны, тело человека отображает духовную структуру мироздания. В этом – честь и достоинство человеческого тела, его значение, необходимость его сохранения в чистоте и здоровье. Неуничтожение и неразрушение тела – важнейшая задача нравственной жизни человека.

Широко распространено мнение, по которому образ Бога в человеке это его разум. Действительно, человека не может не изумлять, что его разум соответствует Миру: наше познание и слово, как зуб в паз, входят в то, что существует в Мире. Разум человека схож с Разумом Творца. Но далеко не в той мере, в которой оправдано говорить о нем как об образе Самого Бога. Да и как раз в этом пункте человек вовсе не уникальное явление существующего. На других уровнях Бытия обитают надчеловеческие духовные сущности (ангелы служения, скажем), которые наделены разумом.

Образ Бога в человеке есть то, что на всех уровнях Творения не существовало до человека. Это – человеческая свобода. Нет свободы в Шести Днях Творения! И подобен человек той Божественной сущности, которая свободно управляет мирами – подобен Тому, чье Имя подчеркивает свободное становление, свободное осуществление. `Гашем управляет по Своей свободной Воле, Своей «милостью». Предлагая «сделать человека», Бог обращается и к Себе, к «Своему сердцу», к Началу свободной Воли в Себе Самом и вкладывает её в человека.

Конечно, свобода человека не тождественна свободе Господа Бога. Поэтому-то человек – не подобие Его, а как подобие, некоторое ограниченное уподобление, большая или меньшая степень которого характеризует высоту и духовное достоинство души человека. Свобода духа в человеке возможна только при условии «дмут», подобия. Подобным Богу человек делается. Но не может человек уподобиться Сущности Его, и потому уподобляется Его качествам, «мидат», проявлениям. Созданный «как подобие» Бога человек обязан в своем жизнепрохождении все больше и больше сам уподобляться Богу, Его действиям, о которых нам рассказывается в разных местах Библии. Мы можем – нам дана такая возможность -познать Его действия и в своей жизни руководствоваться ими в деле уподобления Ему.

В силу самого факта приведения к подобию уподобляемый не может противоречить тому, кому он уподобляется. И потому главное свойство уподобления и его верный признак – это отсутствие противоречия Его Воле в душе человека. Есть некоторая зависимость человека, в котором образ Бога, и человека как духовно становящегося существа, как Его подобия. Частичка «ки» в слове «ки-дмутэйну» понимается и «как», и «когда». Когда человек производит в себе работу уподобления Богу, когда он делает свободный выбор Добра, тогда в нем есть «целем Элоким», образ Бога. Таково, видимо, общее значение выражения «бе-цальмэну ки-дмутэйну». Надо понимать, что предложение Бога создать человека относится не только к таинственному моменту восьмого Речения, оно распространяется и на нас с вами, живущих в День Делания – делания человека. Человека делают и Бог и человек вместе, и делают в свободе.

«Сделаем человека » (наасе адам) есть обращение не только к Самому Себе, не только к Миру, но и ко всем тем, кто как подобие Бога, свободно делает выбор Добра – ко всем творящим добро душам, к «цадиким». Быть «ки-дмутэйну», становиться подобием Бога значит все больше и больше делаться партнером Его.

Но разве всегда обладающий свободной волей человек становится партнером Его? Мидраш (поясняющий рассказ к этому месту Торы) рассказывает, что когда Всевышний приготовился сотворить человека, то Он увидел как тех, кто делает выбор Бога, так и тех, кто делает выбор против Его Воли. Эти последние срывают работу Дня Делания. И, увидя это, продолжает мидраш. Всевышний скрыл путь тех, кто делает выбор против Бога, от Своего Лица и отвернулся от них. Тем самым Он установил два разных Пути жизни человека, дал ему две возможности путепрохождения. Один Путь, Путь Добра, намечен изначально. На другом Пути, Пути добра и зла, выделено место для идущих против Бога и предусмотрена возможность метафизической гибели души человека. Кроме того, на этом втором Пути действует Его «мера Милости», которую Он присоединил к той «мере Закона», с помощью которой Элоким творит Мир.

Свободноволящий человек после его сотворения имел два Пути жизнепрохождения. Это обстоятельство важно для понимания того, что произошло с человеком в Саду Эдена. Сам Сад в Эдене был создан на Третий День, после того, как Земля по-своему исполнила повеление Бога, изменив модель роста и плодоношения. Что произошло бы с человеком после адамова ослушания Бога, не будь Сада Эдена и разделения Путей? Крушение человека и его уничтожение? Возвращение Мира в состояние «тоhу ва-воhу»? Разделение Путей – одно из средств осуществления Замысла Бога в отношении обладающего свободной волей человека.

Вот ещё один мидраш на туже тему. В нем Добро (Хэсед) и Истина (Эмет) спорят о необходимости создания человека. Хэсед говорит, что человек способен любить и делать добро и что поэтому его следует создать. Эмет говорит, что человек – комок грязи, неправды и глупости, в нем нет ни мира, ни истины и поэтому его создавать нельзя. И то и другое, как мы знаем, верно. Всевышний, выслушав их, взял Эмет – Свою печать, как говорят мудрецы – и бросил Эмет на Землю, сказав: «Истина от Земли взрастет». Образ и подобие Бога в человеке для того, чтобы взращивать – в том числе взращивать и Истину. Именно для этого дела человеку дана власть над всем живущим на Земле.

«И будут руководить (йирду)» люди рыбой морской, птицей небесной, беhема, всей Землей и всем кишащим на ней – сказано в том же стихе 26.

Человеку дана сила «рдиа», руководства. Слово «рада» – управлять, властвовать – употребляется в двух значениях. Первое, в форме переходного глагола, означает руководство крутой рукой, которая подавляет то, что под ее властью. Другая форма – «йирду» – означает управление существующим, исходя из задач этого существующего. Человек должен управлять животным миром не как властелин, а как режиссер и наставник.

Изначально человек и животный мир находились в куда большей гармонии, чем сейчас. В первые времена человек и живое – не разные, не разорванные миры: если человек и руководит всем живущим, то и оно активно влияет на человека. Живое существо вообще есть какая-то одна животная сила, одно животное качество. Все животные силы вместе сходятся в человеке. Аллегорическое использование животных качеств не беспочвенно для характеристики конкретного человека. Человек, как совокупность качеств животных сил, человек, состоящий в едином и цельном сочетании с животным миром, способен управлять им в соответствии с задачами этого мира.

Животный мир сотворен Богом (на уровне Бриа, в Замысле Бога), сформирован Им (на уровне Иецира, проекта, матрицы, создания) и сделан (на уровне Асия, сработан, вполне осуществлен и пущен действовать в наш мир). Про животный мир сказано, что «это хорошо» и что «стало так», то есть так, как есть сейчас – стало окончательно. Не то человек.

Человек есть творение принципиально не завершенное, не приведенное в окончательное соответствие с Замыслом о нем. «Наасе адам», сделаем человека – только намерение, только приглашение сделать, но не осуществление. На уровне Асия человек несделан и недоделан, только делается – в День Делания, сегодня. Поэтому в конце рассказа о создании человека не сказано «стало так» и «это хорошо».

«И сотворил (вайивра) Бог человека в образе его (бе-цальмо), в образе (бе-целем) Бога сотворил (бара) его, мужчиной и женщиной сотворил их (бара отам)» (Б. 1:27)

В одном стихе трижды звучит: «бара »!

Существование человека не вытекает из предшествующих Дней Творения. Человек – творится из «ничего», на уровне Бриа, где обитает его высшая душа, нешама. Но что значит сотворение человека «в образе его»? Кого – его? Величайший комментатор Торы рав Шломо Ицхаки (РаШИ) отвечает: «его» – человека. По РаШИ Творец Неба и Земли содержит в себе «образ человека», который Он использует для целевого формирования природно-душевного человека и его духовной работы. Этот высший «образ человека» у Бога в Его Замысле, на уровне Бриа и есть образ Бога в человеке.

Любовь Бога к человеку выражается не в том, что человек предназначен Им для блаженств райской жизни (напротив, человек создан на самоотвержение и трудную работу), а в том, что он сотворен в образе Его. Но ещё большая любовь Бога к человеку выражена в том, что человеку дано знать, что он сотворен в образе Бога. Вот в чем пафос того стиха, который мы сейчас разбираем.

Образ Бога в человеке, человеческая нешама сотворена (повторим ещё раз, на уровне Бриа) двуединой, сотворена мужчиной и женщиной, «захар у-нэкева». Не «самцом и самкой», как от большой учености перевел это место современный гебраист, а мужчиной и женщиной, мужским и женским началом вместе, то есть целостным духовным существом, в котором отображено и мужское начало Всевышнего и женское начало Мира.

Тема мужчины и женщины продолжается в следующем стихе 28. Бог тут впервые обращается к людям. Не «и сказал Бог», как было ранее, а «сказал им» – мужчине и женщине:

«И благословил (вайиварэх) их Бог, и сказал им Бог: давайте плод («пру»), множтесь («рву»), наполняйте землю («мильу эт hа арец»), и ее покоряйте («хившуhа»)».

Если живым существам благословение дается с силой непреложного закона, для немедленного и принудительного исполнения в них, то благословение для свободноволящего человека -лишь повеление.

Всевышний впервые обращается к человеку, повелевая:

1. Давать плод. О мистическом смысле этого повеления мы выше говорили. Но «пру» в русском значении ещё и «плодитесь». Плодиться для мужчины и женщины, к которым обращена Его речь, значит вступать в брак Тут установление и благословение именно брачных отношений.

2. Множиться – не просто увеличивать число; «рву» предполагает, что родители отпечатываются в детях и дети несут образ родителей – так, чтобы детям передавалась родительская культура, «тарбут» – слово от того же корня, что и «рву». Это – установление и благословение человека как семейственно одухотворенного существа. В духовном смысле семья только тогда семья, когда в ней есть её собственный, мужчиной и женщиной выгруженный образ одухотворенности, единящий вступивших в брак и их детей на высшем духовном уровне, на уровне нешама. «Рву», как следует из текста Торы, находится в связке с «пру» и обеспечивает его.

3. Наполнять Землю. В человека вложена потребность и возможность распространяться по Земле, занимать все земное пространство (а не только сушу), что невозможно исполнить каждому по отдельности. Исполнить это повеление, наполнять Землю люди могут только сообща, составляя общество. По сути тут установление и благословение общественной жизни человека, основанной на браке и семейной одухотворенности.

4. Покорять Землю. Земля – не адама, а арец, общее понятие Земли – отдается под власть человека. Что есть явное выражение власти человека над Землею? Собственность человека на землю. Человек должен знать себя хозяином какого-то места Земли, считать его своим. Но, заметьте, право собственности на Землю установлено и благословлено в последнюю очередь – после того, как установлены и благословлены брак, семья и общественная жизнь. Без полноценного осуществления этих условий право собственности на Землю лишается духовного основания.

После того, как человеку дано благословение, ему придается и сила властвования:

«И властвуйте (рду) рыбами моря, птицами неба и всем живым, кишащим на Земле » (Б. 1:28)

В предложении Бога сделать человека (Б. 1:26) упомянута и беhема. В этом стихе такого вида животных нет. Оно и понятно: беhема подчиняется человеку по самой своей природе и не требует применения властной силы.

Слово «рду» имеет два значения: «властвуйте» и «спускайтесь». Властвование человека над животным миром предполагает исполнение человеком своего предназначения – быть Его партнером. Иначе и животный мир выходит из подчинения человеку и сам человек «спускается», нищает как духовное существо и растлевается как существо животное.

Следующий стих 29 возвращает нас к тому, что произошло на Третий День Творения.

Вот последнее, десятое Речение Бога:

«И сказал Бог: вот, Я дал вам всю траву, сеющую семя по лицу всей Земли, и всякое дерево, в котором плод дерева, сеющее семена – вам будет пища » (Б.1:29).

Тогда человек был до того близок животному миру, что ему было запрещено убивать и есть животное. И человеку и животному отдана в пищу трава. Только для человека предназначена собственно человеческая пища – дерево и плод дерева. Тело человека растет, питаясь от дерева.

Плодовое дерево – все равно: дерево-плод или дерево, делающее плод, – предназначено исключительно для человека. Дерево в связи с человеком. Они – в соответствии. Вполне вероятно, что и закон лемино (по роду) дерева, плода и семени имел в виду создание человека. Человек и дерево сродственны. И действительно, в некотором важном смысле человек сам есть дерево.

Как дерево питается и сверху и снизу, так и человек питается и от Земли и от Неба. У человека и у дерева одна и та же назначенная забота: рост и плодоношение. В росте дерева на природном уровне выражена модель духовного роста человека, прообраз дела его души. Всякое изменение в этой модели, в росте и плодоношении дерева, существенно для тела и души человека.

В Третий День Творения Земля должна была непосредственно выводить из себя дерево-плод по роду его (эц при лемино); рост и созревание дерево-плода – одна и та же работа. Земля же вывела дерево, которое производит плод (эц осе при); тут есть и работа роста дерева, которую производит Земля, и собственная работа дерева, производящего свой плод, в котором семя по роду. Это «семя в нем по роду» созревает и дает жизнь новому дереву; при этом материнское дерево продолжает расти дальше.

Земля внесла существенные изменения в исходную установку роста и плодообразования. Ей сказано, чтобы рост был и плодом, а не вел к плоду, не делался, а наличествовал – был бы плодом во всех стадиях роста и в результате его. Схема же Земли – не столько схема плодотворения, сколько схема самовоспроизводства дерева, схема, в которой плод обслуживает «семя по роду». Кроме того, Бог предусматривал, чтобы плод по роду был на Земле. В схеме же исполнения Землею повеления Бога это важное положение отсутствует.

Творец утвердил новшество Земли, которой предстояло вывести из себя не только дерево, но и животную душу человека, его нефеш. Схема роста и плодообразования дерева в качестве прообраза сказалась на схеме работы роста и плодоношения человека. Результат жизни человека, плод его работы духовного роста, судя повелению Бога Земле, должен был бы быть «здесь», в «этом» существовании человека – на Земле или в истоках земного бытия. По измененной же Землею схеме человек «плодоносит» не «на Земле», не «здесь», не в этом Мире, а «там», в ином существовании. Здесь же – его рост, труд и духовная работа на плод.

Плод всей жизни человеческой зависит от полноценности и верности выполняемой им свободной работы по исполнению Замысла и Воли Всевышнего. Но узреть плод трудов своей жизни, её конечный результат, земному человеку не дано. Плод этот, этот результат и итог скрыт от нас в ином существовании. Если Земля не изменила бы модель роста и плодоношения, то урожай человека собирался бы «здесь», в этом существовании – как собирается урожай с полей в осеннем месяце тишри. В соответствии же с моделью, осуществленной Землею (и утвержденной Богом) в человеческом существовании нечтосеется для произрастания (сиах) -как в весеннем месяце нисан. В этой «смене сезонов» – особый драматизм жизни смертного человека, необходимая работа жизнепрохождения которого должна быть выполнена в считанные годы его земного существования. Человек обычно успевает воспроизводить себя на Земле семенем по роду. Но успевает ли он в ограниченный срок, отпущенный ему на Земле, завязать в себе плод иной жизни, плодоносить?…

Рассказ о шести Днях Творения символически завершается указанием на то, что животному миру предназначена в пищу лишь зелень травы, но не плодоносящее дерево, данное в пищу только человеку.

«И увидел Бог все, что Он сделал (аса) и вот – хорошо предельно (тов меод); и был вечер, и было утро -День Шестой » (Б.1:31).

Слово «меод», означающее предельную степень, составлено из тех же букв, что и слово «адам». Все «тов меод», все хорошо предельно, все полностью завершено – тогда, когда есть человек, адам. Но почему Творение хорошо всецело, ведь есть свободно волящий человек, способный на ослушание Воли Бога и даже на разрушение и зло?

Творение, как «место» для жизни и жизнедеятельности, не есть арена борьбы – добра и зла, духа и плоти, света и тьмы. В симфонии голосов, проходящих через человека, есть партия и для голоса его «злого начала». Все, данное человеку, все его силы и все начала в нем – для осуществления Воли Создателя; человеку нужно не гипертрофировать одно за счет другого, а найти их верное соотношение. Задача человека не победа – конечная победа духа над плотью, скажем, – а правильное согласование всех душевных и плотских потоков, сфокусированных в нем.

Этого-то не было и все ещё нет. Всецело хорошо то, что сделано, окончательно сделано и запущено в действие. Человек же сотворен и сформирован (создан), но ещё не сделан, не доделан. Он только на верстаке Бога; и через несколько стихов про него Им будет сказано: «ло тов», нехорошо.

Господь Бог помещает человека в Сад Эден для того, чтобы там, во исполнение задачи Дня Делания, окончательно его доделать.

VI. В САДУ ЭДЕМА

1

«И насадил (вайита) Господь Бог Сад в Эдене (Ган бе-Эден) спереди (микедэм – впереди, спереди, на востоке) и поместил (вайасем) там человека (hа адам), которого создал (йацар)» (Б.2:8).

Прежде всего отметим, что в Эден помещен или, вернее, перемещен не тот человек, который сотворен (бара) и не тот, который сделан (аса) – человек окончательно не сделан и до сих пор, – а тот, который сформирован, существует и живет на метафизическом уровне Иецира. Эдена нет в земной пространственной реальности. Эден – особый пласт Бытия, в котором вещи существуют в некотором ином смысле, чем на Земле.

План Бытия, называемый Эден, есть тот исток земного существования, на котором оно непосредственно основывается, получает свои энергии и установления. Лингвистически слово «эден» можно понять как то, что поддерживает земное бытие. Эден сообщает нашему Миру «од» – протяженность и длительность – и тем удерживает его в его границах.

Нельзя сказать, что Эден – внематериальный план Творения. Это та область Бытия, где физическое и духовное Мироздания находятся в единстве. Поэтому сюда мог быть перемещен человек, изготовленный из «афар», из летучей земли, из «тонкой материи». Но это ещё не человек из плоти. Это только человек созданный, сформированный, его модель и сущность.

Конечно, Эден есть источник всех благ земного существования и не несет зла этого существования. Отсюда Эден в представлении человека – гармоничная, блаженная область жизни. Но Всевышним Эден создан не для блаженства кого-либо, а тем более человека. Эден имеет свое рабочее предназначение, на которое указывает связь слова «Эден» с однокоренным словом «ади», зачатие. Эден – область зачатия нового и высшего духовного существа на новом этапе Творения.

Сказано: «Ган бе-Эден», Сад в Эдене. Сад и Эден – не одно и то же. Сад (Ган) – особая область, выделенная из Эдена для созданного, но ещё не сделанного человека. Эта область сообщена с земным материальным миром. Здесь в каком-то смысле можно «видеть», «слышать», «есть», сюда можно из Земли привести животных, здесь можно зачать и родить Каина. Сад Эдена – это своего рода лаборатория Бога, где в истоках земной действительности идет доводка и опытные испытания человека на его модели. Человек ещё не совсем годен для самостоятельного исполнения своего назначения в Творении. Сад в Эдене – место вызревания сотворенного человека, его доформирования в соответствии с Замыслом Творца о нем. Совершенная полнота земного бытия, которая есть в Саду Эдена, служит не целям райского блаженства. Для Адама это не «рай», а место работы, работы трудной и в высшей степени ответственной.

Человек – существо свободноволящее. И Бог в Саду Эдена работает со свободой человека, в партнерстве с ним. Человек тут в большой степени должен дозреть сам и, мало того, совершить выбор хода своего дальнейшего развития и своего места обитания. Лаборатория Сада в Эдене есть небесно-земная рабочая область, где взятый из праха должен предварительно созреть и сам себе избрать Путь жизни. Избрать за всех нас… Но дело Господа – во всех случаях – не может быть разрушено или не исполнено свободой, данной Им человеку.

Проследим, как Господь Бог работает с человеком в опытной лаборатории Сада Эдена.

Из текста девятого стиха второй главы книги Бытия мы узнаем, что в Саду есть «почва» (адама), из которой Господь Бог взрастил три вида деревьев, или три Древа.

Первое – «всякое дерево (коль эцац), которое желанно для взгляда и хорошо для еды ».

Сначала указывается на вид дерева, который, оказывается, не менее, а то и более нужен, чем его вкус и полезность. Красота «всякого дерева» – не сама для себя, а «для взгляда» человека, нужна для его восприятия. В каком-то значении человеку важнее то, что он «видит», чем то, что он «ест».

Другое дерево – Древо жизни, эц hа хаим. Это дерево не для еды и не для взгляда, а для чего-то другого.

Мидраш говорит, что Древо жизни обнимает собою всю жизнь, есть символ жизни как таковой и полное выражение движущего стремления к её благу. Это стремление предполагает наличие способности различать, что нужно для блага жизни, а что не нужно, что полезно и что вредно, что доброе, а что злое. Это знание тем глубже, чем духовно выше живое существо, чем оно живее, более наполнено от источника жизни, – чем выше его уровень на Древе жизни.

Третье дерево – это «эц (дерево) hа даат (познание)тов (добро, хорошо, благо) ва-ра (и зло)» (Б.2:9).

Тут впервые в тексте обозначено «зло». Что такое «ра»? Слово «тов» мы неоднократно встречали в описании Дней Творения. «Тов» есть то, что стоит на своем месте – там и так, как назначено. «Ра» же есть то, что ломает. Но что за дерево, которое ломает? И что ломает оно? Как представить себе человека, который вообще не в состоянии различать, что добро, что зло? Как не ведающий добра и зла человек может исполнять Волю Бога, определять, что ей соответствует и что нет? Да и что за магическое Древо, от которого поешь и, как по волшебству, знаешь: что – плохо, что – хорошо…

На иврите есть особый способ выражения – сопряженное сочетание, смихут, – который объединяет несколько существительных подряд. Каждое последующее существительное определяет предыдущее. Например: «бейт (дом) hа авва (отец)» – дом отца или отчий дом. И есть грамматическое правило, по которому определенный артикль «hа» стоит всегда у последнего слова всей цепочки, которая, вообще говоря, может быть неопределенно длинной.

В названии третьего дерева три существительных и, казалось бы артикль должен стоять у последнего члена: эц даат hа тов ва hа ра». Но в Торе написано не так. И значит сопряженное сочетание завершается не на «тов ва-ра», а на «даат». Выходит, что «тов ва-ра», «добро и зло» не составляет жесткой грамматической конструкции с «эц даат», с «древом познания». Не «Древо познания» – чего? – «добра и зла», а «Древо познания», и далее: «добро и зло». Связь между «познанием» и «добром и злом» несомненно остается, но это какая-то сложная смысловая связь.

По мнению Маймонида (XII век) третье Древо несло людям не «познание добра и зла», а избыточное, вредное знание, создающее противоречивые стремления, раздирающие душу человека. Другой средневековый мыслитель Абарбанель, понимал под «даат тов вара» всю сферу цивилизаторской деятельности, в которой люди настойчиво ищут лучшего устроения для себя на Земле и тем губят себя.

Многие комментаторы Торы чувствовали, что между «даат» и «тов ва-ра» нет прямого соответствия. И действительно, разве «добро и зло» относится к области интеллектуального или какого-либо иного познавательного акта разума человека? Добро и зло – вопрос этический, моральных переживаний, нравственного выбора сердца, а не сфера «знания» или обдумывания разумом.

Отметим и то, что «даат» – это «знание», «познание», но не «разделение» или «различение». Нам не сказано, что человек, не отведав от этого Древа, не мог различать между добром и злом. Да и не в таком различении дело.

Чтобы приблизиться к пониманию смысла названия третьего Древа, надо верно уловить характер связи между «тов» и «ра». «Тов» (добро) и «ра» (зло) не разделены, как два полюса, а соединены союзом «ва» (и), существуют вместе, но в особой связи. Это порочное совмещение «добра» и того, что его ломает, «зла», то есть познавание зла как добра и признание добром того, что есть зло или что ведет к злу, зло реализует. «Тов ва-ра» указывает на путаницу добра и зла в человеке, вкусившем от запретного Древа.

Беды человеческие проистекают по большей части не от действия Зла как такового. Не часто человек творит злое из-за любви ко Злу. Человеку всегда кажется, что он делает хорошо – себе ли, детям, сообществу, идее, человечеству, природе, богам. В результате же совершается зло, «ра». Во все века, а в нашем особенно, «знающие добро» люди возвещали его, и оно непременно оборачивалось злом. Мы живем в мире постигновения мнимого, обманчивого добра, которое, осуществляясь, порождает зло. То, что в личной жизни отдельный человек считает добром себе, то сплошь и рядом не есть добро ему или не есть добро само по себе. То же самое в общественной жизни. То же и в любом ином отношении. Человек, познавая добро, то и дело ломает его, производит «ра». Вот вечный драматизм человеческой жизни, который возник после самовольного присвоения Адамом плодов Древа познания добра и зла.

Третье дерево определено «по своему результату». Вкусивший от него всегда принужден будет, познавая, где добро и где зло, ломать само по себе добро, то есть делать зло. Мы ещё покажем, что и «грехопадение» Адама есть, в сущности, действие «даат тов ва-ра»: ослушание познающего «добро», которое становится «злом» и впускает Зло в Мир.

Я акцентирую здесь Ваше внимание именно на таком понимании Древа познания не потому, что оно вполне раскрывает название его, а потому, что оно тут же, дальше по тексту Торы, подтверждается и развивается.

«И река выходит (настоящее время) из Эдена поить Сад и оттуда разделится (будущее время) и станет четырьмя главами (рашим)» (Б.2:10).

Из Эдена, который есть источник благ нашего мира, вытекает «река», которая «поит» примыкающий к Эдену Сад. В будущем эта несущая блага «река» разделится и выйдет из Сада четырьмя «главами», потоками. Значит ли это, что в самой конструкции Сада исходно предусмотрены выходы из него? Во всяком случае, начиная рассказ о случившимся в Саду Эдена, Тора указывает на четыре главы, четыре направления, по которым человек (на случай его «грехопадения»?) может уйти из Сада. Каждое из этих направлений связано с определенной областью жизни смертного и грешного человека и характеризует его долгие и мучительные пути познания, отягченные путаницей добра и зла. Одно направление названо Пишон, «он огибает всю страну (эрец) Хавила, в которой золото (ашер шам hа захав)» (Б.2:11).

«Хавила» значит «роскошь». Современный иврит, который любит игру слов, использует это слово в значении «вилла» – хавилат. В стране Хавила – там (шам) золото. Золото, захав – символ этой «страны». К ней из Сада человека ведет его страсть к роскоши и его корысть.

«И золото той земли (арец) хорошо (тов), там (шам) хрусталь (бдолах) и камень оникс (шеhам)» (Б.2:12).

Сколько войн, убийств, краж, предательств, унижений и даже революций произошло на свете от того, что человек считает богатство и роскошь благом (тов) для себя. Стремление к обогащению несомненно есть яркий образчик того, как «тов» самопроизвольно обращается в «ра». Более того, в стихе 12 раскрыт и механизм совмещения «хорошего» и «злого».

В земле Хавила «хорошо» не только золото, но и драгоценные камни, которыми человек украшает себя не столько красоты ради, сколько для того, чтобы выделиться, отличиться, возвыситься в глазах других. Богатство и роскошь более всего нужны человеку для самоутверждения, для превозношения своей самости. Именно для самости богатство и роскошь – благо, «тов». Внутренние потребности эгоцентрической самости создают мнимое добро и превращают его в зло. «Тов» обычно превращается в «ра» не иначе, как через самость. Возникновение самости в душе и вкушение от Древа познания добра и зла – родственные процессы.

Слово «пишон» означает «распространение»; это, как толковал РаШИ, «разливающийся», «выходящий из берегов» поток. Такова характерная черта всякого стремления к обогащению и самовоздвиганию через него. Самость человеческая никогда не удерживается в пределах «я» и силится разлиться, залить собою другие «я». Пишон в страну Хавила – один из активных путей изгнания самости из Сада Эден.

«И название второго потока – Гихон, и он омывает страну Куш ». (Б.2:13).

Бурная и напористая река Гихон – страсть человека к блуду. Куш (Эфиопия, Африка) – символ чувственности, похоти. Блуд, признанный добром («благом естества» тела, скажем) обращается в растлевающее душу зло; но важно понять, что и это помрачение познания, выдающее зло за добро, производит не безличностная похоть тела, а все та же себя обманывающая самость.

Третий поток называется Хидекль (в современном языке так называется Тигр), «он идущий перед Ашуром ».

Ашур (Ассирия) – символ власти, завоевания, имперства. Стремление к господству, которое переживается самостью как добро себе, есть ещё один очевидный образец порочного совмещения «добра и зла» в своеволии человека. Название «Хидекль» указывает на то, как действует душевная похоть властвования. Поток этот с грохотом несется и топит в себе.

«А четвертый поток – это Прат (Ефрат) » (Б.2:14). Название четвертой реки происходит от слова «пара» – плодиться, давать урожай. Воды Прата плодят, множат, благословляют людей. Четвертый выход из Сада Эдена – не гибельный, в нем нет обращения «тов» в «ра». Мудрецы говорят, что голос Прата не слышен, тогда как остальные три потока шумят в Мире. Прат – плодоносный в глубинном значении плода как должного результата жизни. Плоды Прата – плоды Древа жизни. Прат выходит из Сада и есть та самая река, которая выходит из Эдена и в Саду поит Древо жизни.

Итак мы видим, что из Сада Эдена, в который перемещен человек, заранее приготовлены выходы. У человека в Саду с самого начала есть возможность выбора: остаться в Саду или уйти из него. Но и уйти человек может в разных направлениях. Совмещение и путаница добра и зла обязательна в жизни человека только если он пойдет по первым трем направлениям. Но есть и иной путь ухода из Эдена – Путь Прат.

2

Тора стилистически построена не так, как привычно для европейца. Она может без специального предупреждения отступить от основного повествования и столь же неожиданно, иногда через много стихов, возвратиться к нему опять. Где начало и где конец вставного куска – далеко не всегда очевидно.

На Шестой День Творения Господь Бог сформировал человека из «праха земного» и вдунул в лицо его Свое дыхание, «нешама». Об этом рассказывается в 7 стихе второй главы. В стихе же 8 повествование вдруг возвращается к Третьему Дню Творения, когда создавался Ган Эден, и далее семь стихов, с 7 по 14 – вставная новелла о Саде в Эдене. Не видя этого, легко утерять смысл изложения.

Описание устройства Сада – вставка в повествование, которое прервалось на стихе 7 и вновь возобновляется со стиха 15.

«И взял Господь Бог человека и поместил (вайанихэhу) в Саду Эдена… »

Эден – не место создания человека. Господь Бог перемещает и оставляет его в Саду для самостоятельного вызревания и свободного выбора путей. «Вайанихэhу» – значит поместил и оставил, оставил для свободной работы в Саду. Область его свободной работы определена Всевышним:

«… и поместил в Саду Эдена возделывать её и хранить её (леавда улешамра)» (Б.2:15).

Сад (Ган) – мужского рода. Но тогда вопрос: кого – «ее»?

Один ответ: почву (адама) Сада. Но это не совсем обычная «почва». Из нее произрастает не только «всякое дерево» и не только Древо познания, но и Древо жизни. Что значит «возделывать её и хранить ее» – «почву»? Быть может это – запредельная тайна? Но стихи Торы сказаны нам, и в них должен быть и нам доступный смысл.

Существительное, содержащее абстрактный смысл, на иврите обычно женского рода. Таково и слово Эден. Если человеку предложено возделывать и хранить этот план Бытия, этот исток и основу нашего существования, то это так же темно, как возделывать и хранить «почву» Сада.

Однако стих 15 словами «и взял… и поместил» отсылает к стиху седьмому, где говорится о том, что Господь Бог вдунул в человека «душу жизни». Уяснив последовательность повествования Торы, становится понятно, что Он, поместив человека в Сад и оставив его там, поручил ему возделывать и хранить ту душу, которую Он вдунул в него. Нешама и есть то слово женского рода, к которому обращен разбираемый нами стих. Работа над высшей душой есть одновременно и работа на почве плодоносящего Сада, и работа в истоках и основах земного бытия.

Человек только-только сформирован, создан Всевышним, он ещё на верстаке Бога, не доделан, не готов к жизни, ещё не в состоянии существовать нигде, кроме того места – Сада Эдена, куда он помещен, где он только и может быть сработан Творцом и где сам должен сделать выбор пути своего жизнедействия. Поэтому ему поставлена двоякая задача. Заповедь разрешающая: возделывать, работать, делать, и заповедь запрещающая: хранить, охранять, не делать. В составе первой – быть в Саду Эдена, в составе второй – не уходить из Сада.

Сад Эдена – именно то место, где человек может дозревать сам, продуктивно «работать» свою душу. Сад для него – рабочее место. В Саду Эдена человек на месте. Здесь он имеет все необходимое для полноценного самовызревания и свободного исполнения Воли Бога.

«И повелел (вайецав) Господь Бог о человеке (аль hа адам), говоря (лемор): от всякого дерева (коль эц) Сада, едя, ешь (ахоль тохэль – усиленно ешь, ешь-таки!»).

Понятно, что «всякое дерево» – также дерево метафизическое. Есть от него – положительная духовная работа по возделыванию своей души. Слово «лемор» указывает на то, что эта духовная работа вложена в человека, как потребность насыщения, то есть как закон его жизни, который он не мог желать не выполнить. Адам испытывал духовный голод и должен был есть, но только от «всякого дерева». Заметьте «от дерева», которое, значит, имело назначение и вкус плода, было «эц при», дерево-плод. Впрочем из дальнейшего текста видно, что на «деревьях» Сада были и «плоды».

Сад Эден насажен в Третий День Творения, когда Земля вывела из себя «эц осэ при» – дерево, делающее плод. Такого рода схему плодотворения Бог тогда утвердил. И теперь эта схема проходит проверку в лаборатории Сада Эдена, в применении к человеку. Ган Эден не «выведен» Землею, а со специальной целью создан Богом. У деревьев Сада съедобны и ствол и плоды.

То, что съедается, переходит в природу съевшего; «ахаль» – то, что присваивается себе, что делается собою. Можно есть только то, что, став тобою, будет полезно тебе. «Всякое дерево» в Саду было предназначено для человека, его ствол и плоды, став его пищей, могли входить в человека без ущерба для него. Но человек не должен был есть от Древа познания добра и зла, не должен был присваивать его себе, впускать в себя то, что для этого не предназначено. «Ра», зло, существует в потенции – пока Адам не сделал его «ахоль», едой своей, не присвоил его себе. Съев от Древа познания, Адам в этом смысле познал зло.

Адаму сказано: «ло тохаль мимену » — не ешь от него. Исполнить этот запрет – хорошо, «тов»; плохо, «ра» – нарушить его. Что нового «познал» Адам, когда нарушил Запрет Бога? Да ничего. Вернее, только то, что бывает, когда нарушают веление Бога. Древо познания есть Древо проверки на добро и зло.

В Торе есть разряд законов, которые уму не понятны, не обеспечены никакими разумными обоснованиями. Таковы диэтарные законы. Запрет, относящийся к Древу познания, характерен: это тоже запрет еды. Показательно, что данная Адаму заповедь Бога противоречит всем чувствам человека. И тем не менее её должно исполнять. Это своего рода начальная заповедь Бога Человеку.

И Господь Бог предупредил Адама о том, что будет, если он нарушит эту начальную заповедь, съест от запретного Древа.

«… ки (потому что) бе-йом (в день) ахалеха мимену (поешь от него) – мот тамут» (Б.2:17).

«Мот» – смерть; «тамут» – смертность. Одни переводчики для стилистического усиления смысла подчеркивают: «смертью умрешь». Но так как Адам, съев «от него», не умер в тот же день (бейом), а прожил 930 лет, то другие осторожно переводят: «станешь смертным». Съев от Древа познания, человек принял смерть в себя, сделался смертным.

Но был ли до того Адам бессмертным? В прямом смысле слова, в смысле вечной жизни, – не был. Человек создан и помещен в Саду Эдена для выполнения определенной работы и на срок исполнения этой работы – на все десять Дней Творения, на которые она рассчитана. По истечении этого срока все наши вопросы в отношении Адама снимаются. Можно сказать, что Адам, будучи несмертным, не был вечен. В его эденское существование не внесена смерть. Она вошла вместе с «едою» от запретного Древа. Что совсем не значит, что Адам отстраняется от назначенной ему работы в Днях Творения. Ему придется исполнять ее, но исполнять иначе – будучи смертным.

Смертность в Природе – смена поколений. Смертность же человека есть разъединение его души с тем, что её в себе заключает, в чем душа пребывает – отъединение души от природного тела. Это – особого рода жизнь души: не непрерывная, а существующая в ряде «воплощений» души, её разъединении и воссоединении с телом. Стать смертным для человека – исполнять свое рабочее назначение в дискретности природной жизни.

Смерть – это уничтожение жизни как таковой. Смерть души – её полное разодушевление. Смерть тела – его разрушение, гибель. Адам изготовлен из «афар», из тонкой материи, в которой пребывала его душа. Он, живя в Эдене, в ином плане Бытия, вбирал в себя всю полноту благ и энергий Эдена. Что значит ему «умереть»? Прежде всего – не быть, не жить в Эдене. Из дальнейшего видно, что первые обитатели Сада нечетко поняли, что им сказано Господом Богом.

3

Предупредив человека о необходимости соблюдения заповедей относительно деревьев Сада, Господь Бог начинает последовательную доработку человека до требуемого состояния.

«И сказал Господь Бог: нехорошо (ло тов) становиться (hейот) человеку одному »

Что же: в создании человека обнаружен дефект? Нет. Для Бога нет «ра». Бог не исправляет Свое изделие и не ломает его, а доводит. Пока что в человеке есть только то, что уже вполне соответствует Его замыслу и вполне Им сработано – что хорошо, «тов», и то, что не совсем соответствует Его замыслу – что нехорошо, «ло тов». Для становления человека в Эдене и назначенного ему дела быть ему одному нехорошо. Вот та область, где его надо доделать!

«Сделаем (эесе) ему подмогу (ло эзер), супротив него (кенэгдо)» (Б.2:18).

«Эзер» – тот, кто берет на себя выполнение некоторой области работы или определенной части труда; и беhема – подмога и подножье, «эзер» и «бама». Но не «эзер кенэгдо».

Одно значение «кенэгдо» – «быть лицом друг к другу», быть вместе и вместе делать работу, но каждый свою, стоять в одной линии, хотя и в разных ее точках. Другое значение «кенэгдо» – быть партнером, имеющим право и силу стоять против другого партнера, протестовать против его действий, останавливать или корректировать его. «Эзер кенэгдо» – это нераздельно связанный и полноправный соратник в труде и жизни. Человеку нужна такая «подмога», которая всегда вместе с ним, лицом к его лицу, состоящая с ним в единстве душ и в единстве разных душевных содержаний.

«И сформировал (йецер – с одним «йод») Господь Бог из почвы (адама) всякого полевого зверя и всякую небесную птицу и привел к человеку… »

В Пятый День Творения животные были сотворены на уровне Брия (творения) и сделаны на уровне Асия (делания). Теперь они созданы – на уровне Иецира (формирования) специально для существования в Эдене. Они сформированы из «почвы» (той самой, надо полагать, почвы, из которой произросли деревья Сада) для специфической задачи – чтобы привести их к человеку, уже находящемуся в Саду Эдена. Зачем же? И в каком смысле «привести»?

«… и привел к человеку видеть (мир’от), что назовет ему (ма йикра ло)…»

Кому – «ему»?

«… и все, что назовет ему человек душа живая (нефеш хая) – его имя (hу шмо)» (Б.2:19).

Грамматика стиха весьма сложна. Хотя сразу же ясно, что речь идет о создании человеческого языка. Язык – один из этапов доработки человека в Саду Эдена. И вот как делается язык. Господь Бог формирует животных на уровне Иецира, то есть выявляет сущность каждого из них. Затем он включает сущность животных в основу и исток земного Бытия, в Эден, и приводит их к человеку. Человек видит перед собой эти животные сущности через свое «видение» и дает соответствующие им имена. «Шем» (имя) стыкуется с понятием «шам» (там). Дать имя – найти точное место сущности вещи в духовной основе Мира, в некотором смысле «поместить там-то». Животные сущности приведены Богом в Эден к человеку и помещены им (человеком) там – названы человеком.

Человек смотрит и дает имена. Способность «видеть» сущность – важная функция человека в Саду Эдена. И про деревья Сада было сначала сказано, что они притягивают взгляд, а потом уже, что они хороши для еды. «Видение» человека в Эдене – работа его разума. Смотрение и давание имен – одна из главных задач человека в Саду. Это его особый труд: увидеть, осознать, назвать – дать имя. Всю познавательную работу мысли человека можно описать как давание имен сущностям и явлениям. Язык – и орудие и результат постижения. Свое познание человек запечатлевает в именах. И все, что он называет, становится именем.

Однако Бог приводит сущности животных к человеку не только для того, чтобы он их увидел и назвал. Господу Самому надо «посмотреть», как человек назовет созданные Им «живые души». Богу важно это знать. Давая имена животным, создавая язык, человек работает на Бога, исполняет Его Задание.

В стихе 19 есть трудно уловимый оттенок смысла, связанный со значением слова «йавэ» (привел) и «йикра» (назовет). Мидраш объясняет, что сформированные сущности животных были Богом вогнаны в сферу человека – «приведены» к нему ещё и в этом смысле. Назвать же, дать имя приведенной к себе сущности означает «призвать её к себе», включить её животную сущность в свое человеческое существо.

На человека в Эдене возложен труд познавания и называния. Но труд этот он способен произвести не иначе как через самопознание, через узнавание в себе. Каждое животное в своей эденской сущности – это какая-то одна животная сила, отдельная грань общей животной души. Человек в Саду вбирает в себя весь клубок животных сил. И потому может, видя, узнавать в животном то его сущностное душевное качество, которое «приведено» к нему и «призвано», включено в него.

По Воле Бога человек собирает вместе и вмещает в себя все отдельные формирования животной души. Тем самым животная душа человека, его нефеш, обогащается качествами и свойствами душ всего животного мира. Это ещё один этап делания человека в Эдене – этап доработки его человеческой нефеш, создание многогранной психической жизни животной души человека, формирование его характера.

Мы уже отмечали, что описание характеров людей через душевные свойства животных небезосновательно. Первочеловек знал животный мир непосредственно, интимно, в глубинах своей души. И животная душа первочеловека, его нефеш, не была низшей душой, каковой мы её сейчас сознаем в себе. Человек создан Богом из двух равнодостойных начал. «Нефеш» и «нешама» в Адаме не антагонисты, они различны и равны, как два глаза на лице.

Далее по тексту (стих 20) человек дает имена всем животным, которые приведены к нему. Но он также дает имя и беhема, домашним животным, о которых не было упомянуто в предыдущем стихе. Что и понятно: души беhема изначально созданы для человека и их незачем «приводить» к нему. Отсюда следует, что души животных (живущих для себя, а не для человека), приведенные к Адаму в Саду Эдена, были при формировании подогнаны под него, под человеческую нефеш. Так создавалась психика и характер человека. Важный результат. Но все же основная цель этого процесса – найти «эзер кенэгдо» человеку, подмогу под стать ему.

Парность животных, сформированных по-раздельности, функциональна и непригодна для душевного объединения. Человеку в качестве партнера необходима свободноволящая душа, действующая вместе с ним, «лицом к его лицу» и, когда надо, «стоящая против него», его преодолевающая, поправляющая. В некотором качестве это должно быть более высокое человеческое существо, чем он сам.

«И навалил (вайапель) Господь Бог глубокий обморочный сон (тардэма) на человека, и уснул, и взял одну из его сторон и закрыл плоть (басар) под нею » (Б.2:21).

«Басар» – это то, через что Мир сообщается с душою, а душа воспринимает и чувствует Мир. «Плоть» по-еврейски от того же корня, что и слово «весть». Когда плоть соответствует своему назначению, своей душе, то она сообщает, возвещает, благовествует наружу о том, какова есть душа. Через плоть же Мир возвещает душе о себе. Сама мудрость языка, как видите, говорит о задачах вещи в Творении.

Понятие «басар» впервые употреблено здесь, при создании женщины. Закрадывается мысль, что сама плотскость человека создана именно в этот момент. Вот и ещё один важный этап досоздания человека в лаборатории Сада Эдена.

Первоначальное двуединое мужское и женское человеческое существо было изготовлено из «афар ми адама» – из «летучей части» Земли, из тонкой земляной материи, в которой содержалась душа живая. У такой души не было сообщения с нашим Миром. И такой человек не мог жить нигде, кроме Сада в Эдене. Теперь «афар» превращена в «басар», в результате чего человек уже может сообщаться с Миром и существовать в Мире. Показательно, что плоть создана тогда же, когда и женщина. Возможно, что в этот же момент формируется и плоть животного мира – создается плоть живого как такового.

Следующий, 22 стих начинается с незнакомого нам понятия, определяющего новое действие Бога в Творении: «йибен ». Что это такое? Акт йибен – не акт творения (брия), не акт создания (иецера), не акт делания (асия). Это совершенно новая и высшая ступень Божественного действия. Всевышний «построил» женщину, совершил «йибен» – от корня «бен», сын. Это новый и высший акт творения – творения через рождение.

У мужчины в Эдене своя область работы – возделывание. У женщины другая область работы – хранение. И женщина «построена» – как здание, как хранилище – так, чтобы рожать и хранить «бен», сына. Семя «сына» производится мужчиной, но доверяется для вынашивания и рождения в Мир женщине. Женщина, как последующее творение, духовно выше предыдущего, адама. Она взрослеет раньше, чем мужчина. Она смотрит вверх, мужчина – вниз. И многое другое.

Женская душа – не просто разновидность человеческой души. Это – рожающая человеческая душа, способная рожать ещё более высокое, чем она, духовное существо, «сына».

Слово «цела», традиционно переводимое на русский язык как «ребро», несет в языке такое значение, но оно вторично и в Торе нигде не используется. «Цела» – это «сторона», имеющая смысл «сокрытого места». Женщина создана из некоторой определенной (с определенным артиклем) сокрытой, глубинной стороны первоначального человеческого существа. Бог «отстроил» эту сторону с тем, чтобы она стала способна рожать – отстроил женщиной – «и привел её к человеку» (Б.2:22), привел не сразу же, а через некоторое время, когда мужчина прочувствовал всю глубину своего одиночества. И он с восторгом принял её в себя, узнал её в себе и сказал:

«И сказал Адам: это (зот) на этот раз, кость от костей моих, плоть от моей плоти »

Здесь впервые человек (адам) обретает имя собственное: hа Адам.

«И этой будет наречено «жена » (иша), потому что от мужа (иш) взята эта (зот)» (Б.2:23).

Адам дает ей имя. И тем укореняет её сущность в Эдене. Может показаться, что имя «иша» создано по канонам вульгарной этимологии, от слова «иш», муж. Но это не так. «Иш» и «иша» – от разных корней иврита. И это, кстати, показывает, что Адам в Ган Эдене думал и разговаривал именно на иврите.

«Иш» – от корня «уш» – мощь, изливающийся поток Бытия; близкое слово – «эш», огонь.

«Иша» – от слова «наша» (множественное число от «иша» так и будет: «нашим», женщины). Значение «наша» («наса») – получать, но не пассивно, а получать и требовать, получать, чтобы продолжать. (Сравните со словом «ишарит», кредитор – тот, кто дает и требует).

«Иш» и «иша» – пара, это слышно ухом, но в словах этих заключен смысл и назначение мужчины и смысл и назначение женщины. Имя «иша» означает, что она получает от изливающей мощи «иш», но получает не для того, чтобы взять себе, а чтобы, вытребовав, принять, выносить, свершить в себе.

Слова «иш» и «иша» пишутся различно. В слове «иш» есть сугубо мужская буква «йод»; в слове «иша» есть сугубо женская буква «хей». Вместе эти две буквы в своих словах составляют то Имя Бога, которое по учению еврейских мудрецов проявляется в этом Мире: Шохина.

«Иш» несет свое «йод», свое семенное изливающее начало и предназначение. «Иша» несет свое «хей», свое вынашивающее и рожающее начало и предназначение. Когда они сливаются вместе, соединяются «лицом к лицу», Бог проявляется в них. Но если мужское «йод» и женское «хей» соединяются не во имя Неба, то между ними возникает пламя, «эш», пожирающий огонь, который сжигает их. Это осмысляется как на мистическом, так и на простом бытовом уровне.

Всякое разделение в Творении, в том числе и разделение на мужчину и женщину, нужно для соединения.

Мужское и женское начала присутствуют во всем Творении. И человек в Мысли Бога сотворен «захар у-некэва» (Б.1:27), мужчиной и женщиной вместе. А разделен в Эдене на «иш» и «иша». Это уже иной уровень состояния человеческого существа в Творении. Женщина взята от мужчины – взята эта («зот») – именно та, в недрах человеческого существа которой возможно осуществить соединение мужского (Бога) и женского (Мира). В этом соединении – одна из завершающих ступеней Творения.

Человек (адам) взят от Земли для работы в Саду Эдена. Женщина взята от человека в Эдене для работы ещё более высокого духовного статуса, Иша – получающая семя от иш и осуществляющая это семя в себе: создающая в себе и рожающая в Мир нового мужа (иш) – «сына». Иша – «человек, рожающий сына», человек, с помощью которого совершается новый акт в Творении, совершается творение через рождение. С созданием женщины Творение вступает в следующую стадию.

«И потому (аль кен) оставит муж (иш) своего отца и свою мать и прилепится (давак) к жене своей, и станут плотью единой (лебасар эхад)» (Б.2:24)

О чем тут речь? О сыновьях, которые, женившись, отлепляются душою от родителей? Но это не имеет отношения к первым людям. После их «грехопадения» мы живем не в Саду Эдена и не исполняем того задания, для которого они созданы и на которое указывает стих 24.

Высшая степень человеческого отношения к Богу называется «двекут» – прилепленность человека к Нему. «Двека» – одно из самых высших человеческих чувств, ведущее к глубинному духовному объединению тех, кто его испытывает. И нам сказано, что, во-первых, соединение иш и иша должно происходить путем «двека», и что, во-вторых, как только соединение это осуществится, станет «давак», так они «станут плотью единой», то есть новым, ими совместно порожденным существом, обладающим единой плотью.

От иш и иша в состоянии «давак» рождается (вернее: должна родиться) «единая плоть», новое существо. Но это не «семя», а «плод», не воспроизводство по подобию, а рождение человеческого существа высшего порядка. Вот основное задание иш и иша в Эдене. Такова же главная цель и их создания, и их пребывания в Саду.

Во исполнение этой цели, этого задания некий грядущий иш оставит родителей, чтобы сделаться «давак» с женой своей и родить «бен», сына. Должно это в конце концов произойти потому («аль кен»), что иша взята от него для осуществления «давак», что она создана в качестве вынашивающей и рожающей «сына».

«И были они обнажены, (арумим), Адам и жена его, и не стыдились (йитбошашу)» (Б.2:25)

Да и чего стыдиться, когда тела их были одеждой для их первозданных душ. Слово «бошэш», стыд, произведено от корня, означающего «разочарование». Стыд – род саморазочарования, происходящий от несоответствия своего явленного образа тому высшему образцу, который есть в себе. Стыдятся всегда чего-то низшего в себе, обозреваемого с точки зрения высшего. Так что само чувство стыда предполагает наличие высшего и низшего. В смертном человеке есть и высшая Божественная душа, нешама, и низшая животная душа, нефеш. Видя свою низшую душу (или её возвещение в плоти) с точки зрения высшей души, земной человек стыдится. Не то иш и иша в Эдене.

Мы уже говорили, что изначальный духовный статус нешама и нефеш в человеке одинаков. Никакая из душ не выше и не ниже. Плоть же человека, его «басар» есть возвещение нефеш Миру. В Саду у человека не было внутренних оснований для стыда за свою обнаженную плоть. Стыд – верный признак того, что внутреннее равновесие нефеш и нешама нарушилось. Когда Адам и Ева застыдились себя, то это значило, что животная душа, нефеш человека, стала низшей душою…

В тексте 25 стиха есть на первый взгляд странная тавтология. Сказано, что наги были «они оба» и затем добавлено: «Адам и жена его». Зачем? Не для стилистических же красот. Для умеющего читать Тору тут виден намек на то, что они были как свойственно быть мужу и жене, и не стыдились. Да, иначе о каких «отце своем» и «матери своей» может идти речь? Так что «грехопадение Адама» вовсе не связано с тем, что он, выражаясь библейским языком, «познал» жену свою. Для этого они были помещены в Саду Эдена. «Эден», как мы уже говорили, есть место зачатия.

V. ГРЕХ АДАМА

1

То, что свершилось в Саду Эдена – не аллегория и не символическая драма, но и не происшествие. Дело было не на Земле, а в том пласте Бытия, которое является основой и источником земного существования. Рассказ о первом грехе – это рассказ, в котором с помощью понятии и образов раскрываются истоки ситуации, в которую поставлен человек на Земле.

Библейский «змий» – Нахаш – не извивающаяся змея, а прямоходящее демоническое существо, дракон. Но нас, разумеется, интересуют не его внешние данные, а его метафизическая сущность.

Нахаш принадлежит, по-видимому, к тем огромным существам «эт hа таниним hа гдолим» (Б.1:21), которые на Пятый День Творения сотворены (бара) Богом в качестве мистической основы и энергетического источника всего царства живых существ. Нахаш – одно из царствующих начал в животности. Собственное место обитания такого рода начал не на Земле, в мире Делания, Асия, и даже не в мире Создания, Иецира (к которому близок мир Эдена), а в мире Творения, Брия. В Эден Нахаш переместился, судя по всему, не оттуда, откуда все звери и птицы, приведенные к человеку.

По происхождению у Нахаша высокий духовный статус, вполне односторонний, но конкурентный человеку.

В корне слова «нахаш» (змея) есть смысл, который предполагает обладание особыми и мощными знаниями, умениями, интуицией. Специализированная духовная функция Нахаша видна из того, что он «арум», хитер, «хитрее всех зверей, которых сделал Господь Бог » (Б.3:1). Нахаш – метафизическое начало и высшее выражение животного ума («арма») как такового. Основное качество Нахаша – ворожба умом.

Всякое животное (и животность в человеке) «хитро» от Нахаша и силою Нахаша ^[8]. В Нахаше самом по себе зла нет. Чувство жизни всякого животного основано на диспозиции «тов – ло тов», хорошо для себя – не хорошо для себя. Таков закон жизнедеятельности животного. По-видимому, эта основополагающая диспозиция чувства жизни выражена в Нахаше в крайних ступенях самоутверждения и самовластности, доведена до голого «себе», только себе, себе абсолютно. Потому-то в чувстве жизни Нахаша нет места Богу. Как символ Нахаш находится в одной связке с символом Левиафана («Крокодила»).

Нахаш – крайне односторонняя сущность животного мира. Эта односторонность его – как в его жизнестремлении: исключительно во благо себе, так и в средствах исполнения этого стремления: исключительно «хитростью», ворожбой ума. Поэтому Нахаша можно осознать как символ Самости, пользующейся всей мощью изощренного ума.

Зачем, однако, потребовалось Нахашу провоцировать женщину на ослушание Богу? Надо все время помнить о глубине, сокровенности и прочности тогдашней связи между человеком и духовными основами животного мира, об интимном сродстве разного рода животных душ. Нахаш желает адамову жену себе и вся техника его ума направлена на то, чтобы погубить Адама и овладеть женщиной.

До человека все «гдолим таниним», в том числе и Нахаш, были самыми высшими существами в Творении, им принадлежал Мир. Теперь Мир принадлежит человеку. Ему дана власть над живущим на Земле, он призван плодиться и множиться, он – предмет постоянной заботы и работы Бога. Нахашем движет ревность и стремление к власти. Он не понял смысл слов Бога к человеку и решил, что люди умрут, съев от запретного Древа. Тогда Нахаш опять высший в Мире.

Грамматика первой из приведенных в Торе фраз диалога Нахаша и женщины такова, что ясно: это не начало их разговора, а завершение его.

«… аф ки омар Элоким… » — говорит Нахаш. Тут крайне важно уловить интонацию. «Амар» – сказал; «аф» – усилительная частичка; «ки» – ставит некоторое условие. В целом можно перевести: «… а хоть бы и сказал Бог…», или: «неужто сказал Бог…». Нахаш прежде уже вызвал женщину на нужный ему разговор о запрете Бога и теперь прикидывается, поражаясь, что людям запрещено есть от всех деревьев Сада:

«… неужели сказал Бог: не ешьте от всех деревьев Сада » (Б.3:1).

Теперь женщина станет, конечно, объяснять Нахашу, что запрещены не все, а одно дерево; и тогда Нахаш найдет аргументы для провокации. При этом он передергивает кое-что вольно, а кое-что и невольно. Поймем его исходную позицию.

`Гашем Элоким, Господь Бог – Тот, Кто направляет и ведет человека – велел человеку есть от «всякого дерева» и не есть от Древа познания. Это – заповедь Бога свободноволящему человеку. Нахаш не в состоянии осознать, что такое свобода, что такое заповедь, да и не знает о существовании Господа. Ему известен только Творец, Элоким, дающий законы, действующие с природной необходимостью. Словосочетание «амар Элоким», которое употребляет Нахаш, указывает не на веление Господа Бога, а на заложенный Творцом незыблемый закон, не предусматривающий свободную волю исполнителя.

Нахаш живет в мире закона. Вот его логика: если бы Бог сказал («амар»): «не ешьте» – то вы и не сможете есть! Но в вас, объясняет Нахаш, заложен совсем другой закон: вам хочется есть. Так ешьте! Нахаш обладает изощренным интеллектом, но не несет в себе высшую душу от Бога, нешама, и потому не в состоянии различать благо душевной жизни и приятность плотско-эмоционального существования.

И странное дело – женщина отчасти принимает позицию Нахаша и, отвечая ему, говорит не о «йецав `Гашем Элоким», не о повелении Господа Бога, а об «амар Элоким», о законе Творца.

«ми при эц hа ган нохэль… » — от плодов дерева Сада будем есть.

Вот как? Значит люди ещё ничего не ели? Они голодны, и женщина обсуждает с Нахашем, что им съесть,

«… уми при hа эц ашер бэтох hа ган (а от плода дерева, которое посреди Сада) амар Элоким (сказал Бог) ло тохлу мимену (не ешьте от него) ве ло тиг’у (и не дотрагивайтесь до него)», а то произойдет нечто, что в речи женщины обозначено словами «пэн тмутун ». (Б.3:2,3)

Тут путаница на путанице. Начнем с того, что женщина говорит не о запрете есть от Древа, а о законе, по которому невозможно вкусить плод дерева. И – какого дерева? Ведь «посреди Сада» не Древо познания, а Древо жизни, про которое Господь не заповедывал им хотя бы потому, что они, действительно, ещё не в состоянии были есть от него. Сама Хава (Ева) Господа не слышала и знает Его слова понаслышке, от Адама.

Господь Бог говорил Адаму о тайне «двойной смерти», «мот тмутун». А женщина толкует о «пэн тмутун». Слово «пэн» указывает на нечто сомнительное. Нахаш уверяет, что Бог дал закон, и женщина отвечает ему, что Бог закона не давал, а только предупреждал: не ешьте, а то можете умереть, как бы вам не умереть. Опасность такова, утверждает женщина, что нельзя не только есть от него, но и прикасаться к нему! Так, видимо, оно ядовито. Что за фантазии? Не могла же она это выдумать сама? Не мог такое сообщить ей и Адам. Остается предположить, что он, дабы не создавать ситуацию нарушения запрета Господа, выстроил вокруг Древа ограду, но не объяснил ей: зачем она и что он ее выстроил по собственному усмотрению. Задача Нахаша уже облегчается: ему достаточно показать ей, что прикасаться к Древу вполне безопасно. Он, скажем, мог сорвать плод (что, между прочим, и не запрещено) и дотронуться плодом до нее. Раз не умерла, дотронувшись, то не умрешь и поев от плода!

«Ло мот тмутун », не умрете – воскликнул Нахаш. И действительно, люди не умерли же… Нахаш прав: Древо познания не смертоносно в том смысле, как поняла Хава (и Адам?) Бога.

Легко было Нахашу обыграть и тот прецедент, который создала Земля, выведя из себя не «дерево-плод», как ей было сказано, а «дерево, делающее плод». Бог предупреждал вас, продолжает Нахаш, не есть от самого Древа, а не от плода его. Ведь именно плод дерева – пища человека; поэтому-то Он и говорил вам не есть «от дерева». Да и сама инициатива Земли наверняка была утверждена Богом потому, что именно плодами будет питаться человек. Так что съесть плод – и безопасно, и невинно, и угодно Богу. Когда Земля нарушила, то Бог одобрил ее. И вас одобрит.

Нахаш – существо «ворожащее умом». По этому своему качеству он и в прямом, и в переносном, и в расширительном смысле «заговаривает» и завораживает свою собеседницу. Но он ещё и «вражит», портит душу человека, перед которым в Эдене была Богом поставлена задача сознавания, познавания и называния. Во исполнение этой задачи человек принимал в глубины себя те животные сущности, которые были «приведены» к нему. Нахаш пришел сам, но имел такую же возможность внедрения в человека; общаясь с человеком, он в некотором смысле становился им, прививал ему свои качества. И главное – свое жизнечувствование самости. И свое качество «хитрости» и ворожбы. Мы, люди, знаем в себе эти качества и свойства жизнечувствования Нахаша.

Нахаш, как существо «ворожащее», обладает приемами, позволяющими ему смотреть в невидимое, разгадывать судьбу и трактовать грядущее. Эту свою позицию знатока тайн Нахаш внедряет в душу женщины, изнутри раскрывая ей «хитрость» замысла Бога.

«Но вот, что знает Бог (Элоким): в день, когда вы съедите его, раскроются ваши глаза и вы станете как боги (ке элоким – множественное число), знающими добро и зло » (Б.3:5).

Во всем диалоге Нахаша и женщины название запретного Древа почему-то не упоминается, хотя и подразумевается, что речь идет все-таки о нем. И вот сейчас, в словах Нахаша, нам раскрывается назначение этого Древа. Именно Нахаш уверяет Хаву (Еву) в том, что это – чудесное дерево, съев от которого получаешь новую полноту разума: знать что есть добро и что есть зло. Такой смысл Древа познания – смысл, данный Нахашем! – и утвердился в поколениях среди людей. Нахаш все же прочно внедрил в нас свой взгляд на Древо познания. Не Господь, а Нахаш ввел то название Древу познания, над которым люди до сих пор ломают голову. И если уж брать это название у Нахаша, то надо быть последовательными и пользоваться им в том смысле, в котором его мог употреблять Нахаш, знающий лишь, что есть добро и зло для себя. Древо познания, по Нахашу, это Древо познания добра для себя и зла для себя.

Мы уже говорили, что «видеть» в Эдене – значит знать разумом. Раскрытие глаз, о котором толкует Нахаш, есть впускание нового и высшего знания в разум, в данном случае – знания, что добро и что зло. Нахаш уверяет женщину: знать это – свойство «богов», сил Творения, произведших Мир. Так это или не так? Из других мест Библии мы знаем, что некоторые ангелы, действительно, знают что есть добро и зло само по себе. Но совсем не в том смысле, в котором понимает Нахаш, – не «для себя». Съев от Древа познания, Адам и Хава никакого высшего знания не получили. Напротив, все в их жизни и Мире – особенно добро и зло – спуталось. Конечно, Нахаш блефует. Но в словах его есть кое-что весьма серьезное.

Творящие силы – элоким – потому и могут творить Мир, говорит Нахаш, что им дано знать, что есть добро и что есть зло. Они «едят» от Древа познания – и вы, поевши от него, станете как боги и сможете, подобно им, творить Миры. Что особенно нужно вам в вашем положении. Бог очень хитер и намеренно скрывает от вас возможности этого волшебного дерева. Древо это неядовитое, напротив, оно дарует высшую полноту знания и силу жизненности. Бог вас обманывает. И нетрудно понять, зачем. Вы для него – промежуточные создания, пригодные для последующего творения через рождение. Используя вас как средство, Бог создаст новое существо, выше и сильнее вас, которое будет властвовать над вами. А вы сами «схитрите», опередите Его, съешьте – не от Древа, коль вам страшно, а от плода хотя бы! – и сможете творить Мир, став вне конкуренции.

Бог, как и все мы, желает блага Себе – считает Нахаш. Люди созданы как подобие Его. Так будьте подобны Ему! Ведь данный вам запрет Бога – пустые слова, не те слова-законы, которыми Он правит в Мире. В действительности Божий закон в людях один – наслаждаться жизнью! Вот истинное естество, естество, которое от Бога. Ешьте – раз голодны! Раз есть хочется! И от того, от чего хочется! Данный вам запрет умышленно противоестествен, мешает наслаждаться Им же данной жизнью. Смелее нарушьте его! Так, видимо, «искуситель» соблазнял первую женщину… Знакомая всем нам песня.

Нахаш – олицетворение Самости и свою жизнь решает просто: что хорошо мне, то и надо делать. Высшие духовные ценности и стремления противоречат сознанию Нахаша, его чувству блага себе. Для него они – помеха. Он не желает допустить творение нового Мира и рождения «истинно живого» духовного существа в Мир. Это умалило бы его значение и, главное, не соответствовало бы его натуре. Искушая женщину, Нахаш решился на активные действия и стал противником Бога. Это особенно важно подчеркнуть потому, что Нахаш внедрен в нас и нам следует знать то действие, которое он производит в нашей душе.

2

На Шестой День Творения Бог творит существо, в которое вдыхает Свое дыхание и к которому обращается со словом, сообщает ему Свою Волю, дает заповеди, не объясняя, отчего нужно делать так, а не иначе. Господь не угрожает людям, не говорит, что Древо познания ядовито, смертоносно для них. Он говорит: не ешьте – потому, что Я так велю и знаю, что будут роковые последствия. Запрет Господа опирается на силу адамовой верности Ему и любви к Нему. Господу важно, чтобы Адам слышал Его Голос, чтобы Адам слушал и слушался Его, не рассуждая. Господь обращается к «слуху» человека, к его религиозному чувству, а не к его «видению», его уму.

Нахаш же аргументирует, приводит различные соображения, ухищряется умом и силой «арма», убеждает женщину нарушить запрет Бога. Он убедителен, он раскрывает глаза ей, он побуждает её посмотреть и увидеть.

«И увидела женщина, что хорошо дерево для еды: и вожделенно для глаз, и желанно для умудрения » (Б.3:6).

Нахаш обещал, что съевший от Древа умудрится, обретет только «богам» доступное знание, станет высшим по разуму – «увидит». И она «увидела», что Нахаш, пожалуй, прав.

«И раскрылись глаза у обоих и осознали… »

Господь полагался на религиозное чувство первых людей, на их слышание Его Голоса. Нахаш же совратил их, воздействуя на их способность понимать, рассуждать, предвидеть, смотреть разумом.

Знание – то, что приобретается. Даже познание Бога человеком нужно себе, познающему. Но слушание, как напряжение религиозного слуха, и слышание, как открытость Его Голосу – это обращение себя к Нему, это – для Него. Это нужно Ему.

Познание, в некотором смысле, есть процесс овладевания, захватывания себе, присвоения и усвоения. Познание Бога есть вопрошание Его для себя. Человек разумом тянется к Нему, чтобы понять и познать Его, дотянуться до Него – от себя. Элемент завладевания и присвоения, который есть во всяком познавании, присутствует и здесь. Но слушание – другое. Это активность совсем иного рода, это раскрытие себя Ему, активность принятия Его Голоса и подчинение себя Его Голосу.

Знание – совершившийся факт жизни духа, оно – во мне, оно – мое. Слушание – жажда, жажда Голоса, обращение всем существом к Голосу, как олень пустыни, изнывая, обращается весь на голос недостижимого родника (Пс.42:2). Познание – стало и осуществилось, а слышание – «речь Непознанного услышу! » (ПС.81:6).

Слушают – непознанное. Знание, познание, узнание – фундамент, основание для слушания. «Знай Бога, отца твоего » — сначала, и затем – «служи Ему ». Для работы Богу нужно сперва признать и узнать Его. Сама же работа служения начинается с жажды слышания непознанного.

Слышать Бога значит то, чтобы каждый твой путь стал Его путем. Человек служит Богу своей жизнью и своими путями, на которых он должен искать Его – и жить. Пути – твои; но в них ты должен узнавать Его. Если во всех твоих путях ты слушаешь и слышишь Его голос – то Он берет дороги твоей жизни в Свой Путь.

Авраhам, когда Господь явился ему, упал на лицо – чтобы, как говорит Рамбан (Нахманид, рав Моше бен Нахман, живший в XIII веке) все внимание отдать голосу, словно отказываясь от зрения. Видение – это очевидность. Оно не оставляет место сомнениям. Оно гипнотизирует. И, вместе с тем, как легко и просто лишить себя зрения, всего лишь закрыв глаза, и как неестественно для человека хотя бы ненадолго сознательно лишить себя слуха. Создается впечатление, что именно слышание есть естественное духовное свойство человека. И Бог Свою Волю заповедует в уши человеку. Он ждет от него слышания. Истина – это, прежде всего, то, что звучит, на слух мы отличаем истину от лжи. Маймонид (Рамбам, рав Моше бен Маймон, живший в XII веке) считал, что до греха Адама единственным критерием оценки у людей в Саду Эдена было не знание доброго и злого, а различение истины от лжи. Ниже мы еще скажем об этом два слова.

Не гнозис, не мистическое видение, не познание секретов Творения, не обманчивая поверхность вещей и не внепредельные тайны Его, но слышание

Голоса требуется от нас. «Голос – голос Иакова, а руки -руки Эсава » (Б.27:22). Захватывающие и овладевающие руки – у Эсава, у любителей завоевания Природы и её милостей, с их ведовством и философией, упоением знанием и силой рук. В руке Эсава оружие познания, познания для себя, которым он и добывает себе пищу духовную и не духовную. Но сказано: «не хлебом самим по себе будет жить человек, но всем исходящим из уст Бога будет жить человек » (Втор.8:3). Адам же и жена его ещё ничего не ели, они были голодны и съели, нарушив то, что исходило к ним из уст Бога. И лишились блага непрерывной жизненности.

Рвущиеся к духовной добыче, захватывающие себе и для себя своевольствуют, силятся овладеть всем тем, до чего дотягиваются их руки. Их идеал – стать самовластными в мистическом мире. Но гложущий их голод не утоляется (и это голод зрения; недаром слово «раав», голод, перекликается с идеей зрения, «раава»). «Образ его – как лев, рвущийся к добыче, и как лев («кфир»), сидящий в тайнах » (Пс. 17:12). На эти тайны – дерзко «уставят глаза их ». Но эти «кфирим» (львы) – как «отказавшиеся», «отменившие», «отрекшиеся» («кфира»). И потому клыкам львов быть вырванными (Пс.58:8, Иов.4:10).

Есть в Писании места, говорящие об ослеплении мудрых и праведных (Исх. 23:8, Втор.16:19), слепым был Ицхак (Исаак) – это все возможно, потому что потеря зрения не означает нарушения назначения и отказа от труда жизни. Но глухота – означает. Нам вменено в обязанность постоянное напряжение религиозного слуха. И вопрос не в открытости слуха только, но в самой интенсивностипоиска путенаставления, дело в силе внимания и в глубине приятия. Слушать – всем существом.

Вот этого-то напряжения и силы слушания лишился Адам в Эдене – и испугался! Господь призывал его вернуться, Он звал его: «Где ты?» и ждал от него услышания. Но Адам спрятался от лица Господа, потому что:

«Голос Твой я услыхал в Саду и испугался… »

Таков его ответ на зов «Где ты?» И вот – молчание Бога и сокрытие Его лица стало нашей жизнью на Земле. «Стала мне слеза моя хлебам днем и ночью, говорят мне весь день: Где Господь твой? » (Пс.42:4). Эта жажда услышать тот Голос, который Адам испугался услышать. Призыв слышать «Где ты?» – собственно, призыв к пробуждению, призыв исправить то, что причинило преступление заповеди человеку, то есть преодолеть удаление и сокрытие человека от Бога и Бога от человека. День разлучения Голоса и слышащего и остался в круговороте времен для нашего сознания днем сокрытия (Пс.81:4), днем духовного одиночества человека, лишившегося слуха и потому испугавшегося встречи с Богом.

В противовес множеству незаданных вопросов, на которые всуе стремиться ответить человек, вопрос Бога: «Где ты?» – свыше заданный вопрос, на который Он ждет ответа. «Где ты?» – это и вопрос, выражающий действие Бога на Земле, Его призыв к человеку. «Где ты?» – вопрос о месте человека в Мире. Вопрос «Где ты?» предполагает встречное вопрошание: «Где я?». Это вопрос о направлении Пути жизни человека.

Голос Всевышнего давал Адаму в Саду ориентир в жизни. Теперь человек потерял его, не знает «где он» и «где Он», не ощущает цели и смысла своей жизни, не понимает своего истинного места в Саду Эдена. Он сбился с Пути, спрятался от Бога в убежище, ушел в безнадежность духовного одиночества, и теперь должен покинуть Сад Эдена.

Обо всем, что Бог сотворил, создал и сделал в Днях Творения Владыка Мира сказал: «хорошо», «тов», – то есть соответствует Его цели и исполняет Его замысел. Только человек, созданный подножием Его, только человек, уподобленный образу Творца и наделенный способностью быть партнером Ему (как подобие), только человек есть творение, которое ещё «не хорошо» (Б.2:18) в глазах Создавшего. Человек есть творение не завершенное и Творец отдает человеку невероятную возможность управлять собой по своей воле. В каком-то смысле он – соучастник Творения: творения себя, партнер в игре. Но эта игра с постоянно меняющимися правилами, где Распорядитель игры отвечает за ходы Своего свободного партнера.

Из создания целостного, бифункционального, человек превращен в две стоящие друг напротив друга «стороны» – мужчину и женщину, – несущих каждый свое задание, но призванных осуществлять вместе единую задачу человека в Саду Эдена. Так должно быть «тов», «хорошо». Но так не случилось. Данную им свободу люди использовали не так. И вот из существа Сада человек стал существом Земли, его Путь ныне – через пот и труд, страдания, смерть и смену поколений. Только так теперь может человек осуществлять свою задачу – не как «Адам», а как «сын Адамов».

«Благо себе» для любого другого существа означает одновременно исполнение Воли Творца о нем. Лишь для человека одно может противоречить другому. И Господь Бог хочет от человека бескорыстного исполнения Его Воли – не ради своего блага и не ради награды, но ради Него. Всякое нарушение человеком Воли Бога, после которого Ему приходится переформулировать условия бытия его в Мире, есть результат того или иного рода корысти, желания взять себе самому. Это-то желание и внедрил в человека Нахаш.

3

Почему Нахаш обращается к Хаве (Еве), а не к Адаму? Да потому, что она сама не слышала Голос Бога и религиозное чувство её души не так звучно, как у Адама. К тому же разум – не женская область душевной работы, не главная сила её духа и её легче совратить видениями света разума, искусить предвидением, завлечь рассуждениями и анализом.

Нахаш сумел направить разум, ведение, против религиозного чувства, слышания. В итоге разум и религиозное чувство спутались в сознании человека. В состоянии такого смешения человек переставал слышать Его четкий Голос в себе и, по слепоте разума, съел от Древа познания. Само познание из добра превратилось в средство оглушения религиозного слуха и в пособника искушения, в зло. Заповедное Древо оказалось Древом превращения самого познания из добра во зло. В покровах «сокрытия» от Бога, в которых с тех пор живут люди, разум может обрести такую функцию.

Порча религиозного слуха и разума человека для Нахаша не самоцель. У него другие, свои мотивы. Ворожа над женщиной, он внедрял в нее себя. И внедрил. И в нее, и в Адама, и в нас. Нахаш, знающий только «благо себе», сообщил такое желание людям. Приняв в себя Нахаша, душа человеческая обрела сознание самостности.

Самость – одно из возможных ударений души. Самость тем более заявляет о себе, чем более выражено ударение сознания на выделенности «я», на самозвучании, самоусилении. Самость тем крепче, чем обострено и выделено сознание отделенности «я» человека. Начало Нахаша, внедрившись в человека, исказило его самосознание, самочувствие, самоощущение. В этом ложном, искаженном самоощущении все и дело.

Неправда, что голод, любовь и прочие душевные и телесные потребности более всего правят человеком. Всего важнее человеку – его самоощущение. Ради самоощущения человек готов на все. Во всех своих делах, движениях, взаимоотношениях человек более всего силится удовлетворить свою самость. Труднее всего человеку пережить то, что его самость как-то дурно чувствует себя в нем. Разнообразные ощущения своей самости, даже её капризы, двигают человека по жизни и часто составляют её основной мотив. Сюда входят гордость и властолюбие, тщеславие, корысть, карьеризм, нетерпимость, соблазны борьбы, неравенства и многое другое. Практически все беды человека – от корневого греха самости, который и обращает добро в зло и зло в мнимое добро. На вопрос «Где ты?» человек должен был ответить Богу: «я-в самости». Самость – покровы сокрытия человека от самого себя и от Бога. Самость, будучи сама по себе, тем самым противостоит Богу.

Мы знаем, что душа человека сформирована Богом из двух начал. Одно – нешама, дыхание Бога в человеке. Другое – нефеш, животная душа человека. Это – разные, но исходно равнодостойные начала. Самость извратила человека, ослепила его разум, оглушила его религиозное чувство и, что особенно важно, разлучила нефеш и нешама в человеке. Теперь нефеш стала центром самости, вместилищем ложного самоощущения и самосознания.

«Грехопадение человека» это падение нефеш человека в грех самостности – вниз от нешама. Человек был душевно двуединым, а стал дипольным душевным существом. В нем вместе проживают две души, высшая и низшая. Внутри человека, в его душе, в нефеш проступила низменность, и она рухнула вниз. Вот величайшее потрясение, которое когда-либо довелось испытать человеку!

После греха Адама внутридушевная жизнь человека вечно накалена, постоянно напряжена между нефеш и нешама. Живая душа человеческая раздвоена по вертикали и, действуя в реальной жизни по назначениям нефеш, человек способен обозревать себя «глазами» нешама, судить себя с высшей точки зрения в себе, испытывать муки совести и стыда за себя, переживать идеал и каяться сам перед собою.

Съев от Древа познания, человек ощутил вдруг что-то постыдное в себе, почувствовал душевное напряжение и расчленение, стал свидетелем искажения своего «Я», весь содрогнулся от произошедшей в нем перемены и в ужасе за себя, за то, какой он вдруг стал, спрятался среди деревьев Сада.

Падение нефеш непосредственно выразилось в возникновении чувства стыда за себя и свою наготу. Тора рассказывает, что Адам и жена его сшили себе пояса из листьев смоковницы (Б.3:7). Но дело происходит в Эдене и эти «опоясывания» (хагурот) имеют и другое значение.

Что делать было Адаму после того, как самостность низвела нефеш, сделала её «животной душою» в земном смысле слова? Он обнаружил в себе и нечто святое и нечто постыдное: то и другое было в нем вместе, было им, смешивалось друг с другом, в едином внутридушевном котле. Этот накаленный душевный хаос, это внутридушевное «тоhу ва-воhу» нужно было укротить. Но как? Так же, как поступил Бог, когда на Второй День Творения разделил верхние и нижние воды. И Адам разъединил высшее и низшее, отделил святое в себе от постыдного в себе и закрыл это низменное, постыдное – сделал «хагурот», опоясывания.

Опоясывания, которые сделал Адам, разъединяют высшее и низшее и выделяют высшее в себе. Что это за процесс в человеческой жизни? Как назвать его? На первых порах это можно назвать процессом окультуривания человека, процессом накопления внутренней культуры, выделяющей высшее, очищающей от низшего и тем возвышающей человека. Это самовозвышение человека в культуре, теоретически говоря, противостоит самовеличанию самости, во всяком случае вводит её в некоторые рамки, облагораживает ее, прикрывает, скрывает. Вся наша этическая и культурная жизнь исполняет эту данную ей Адамом функцию одежд самости, её возделывания и преобразования. Это уже чисто человеческая деятельность, которой люди сами себя творят, образуют.

Отдадим должное праотцу Адаму. Поняв, что согрешил, и испытав величайшее потрясение, он прежде, чем спрятаться от Бога, сделал опоясывания на себе и в себе и тем включил процесс культурной жизни. Без человеческого творчества и культа, без культуры, и внутренней культуры в себе и внешней культуры, жить в покровах сокрытия людям нельзя – гибельно.

И все же, мы как-то обошли самое главное в эденской истории: почему от запретного Древа ел Адам? Тора рассказывает только, что женщина сама поела плодов Древа «и дала также мужу своему с нею; и – поел » (Б.3:6). Адам тут вроде бы совершенно пассивен. Он – «свой муж», он «с нею», вместе, в единстве душевной свитости, в которой она – человек рожающий, то есть существо более высокого порядка. К тому же она «кенэгдо» – стоящая лицом к лицу и имеющая право и силу быть «против него» в решительных ситуациях совместной жизни. Такова её обязанность, вытекающая из её труда и из ее статуса «хранительницы» Сада, Адама, «сына». Что ж, она дала – он ел. Но подозрительно, что именно так Адам оправдывался перед Господом Богом.

Это Ты, Сам, дал мне жену, защищается Адам, дал, чтобы она была со мной, и она дала мне плод, вот я и поел; тут вина её и Того, Кто её мне дал, но не моя. Так Адам обходит обращенный к нему вопрос Бога:

«Кто сказал тебе, что ты наг? Не от Древа ли, которого Я запретил тебе есть, ты ел? » (Б. 3:11).

Иными словами; «от кого ты услышал иное указание? Какого голоса ты послушался? Ведь это – не мой Голос», Странно: Адам сам слышал Бога, сообщил то, что слышал, жене, которая сама не слышала Его; а в итоге получилось, что он послушался её голоса, а не Голоса Бога. Тут явно что-то не так. Не в жене и её статусе тут, видимо, дело.

Возможно, что некоторую роль в ослушании Адама сыграло то формальное обстоятельство, что он все же ел не «от древа», а от его «плода», который, вообще говоря, может находиться вне дерева и как плод предназначен в пищу человеку. Но «грехопадения» в его роковой полноте все же не было бы, если Адам, как и жена его, не принял бы в себя самостное начало Нахаша и тем извратил в себе нефеш. Однако, Хаву Нахаш совратил разумом. А Адама?

По древней устной традиции Адам в Саду жаловался про себя, что Господь не дает ему познать все самому. По своей незрелости Адам ощущал себя недостаточно свободным, опекаемым, желал большей самостоятельности и потому «слушал», внимательно вслушивался в аргументацию Нахаша, призывающего действовать во благо себе. Нахаш вошел в Адама, на подготовленную его свободомыслием почву. Но свободолюбие Адама как носителя нешама – не самостное вольнолюбие Нахаша. Адам не подменяет Голос Бога голосом Нахаша. Тут все куда сложнее.

Более всего на Адама произвела впечатление трактовка Нахашем Древа познания как познания того, что есть добро и что есть зло. Слово «даат» (познание) имеет в иврите непривычное для русского языка значение сокровенного знания. Именно в свете этого сокровенного знания сказано, что Адам «познал» свою жену Хаву. Даат – не интеллект, не различение и анализ, а глубинный интимный процесс проникновения внутрь и таинственного соединения. «Даат тов ва-ра» – взаимопроникновение «добра и зла», но такое взаимопроникновение, при котором добро спутано со злом. Этого-то и не ведал Адам.

Изначально Адаму была присвоена «истина и ложь», и он вполне мог жить в Саду Эдена, руководствуясь средствами познания только этой пары понятий. И вот ему как будто открываются новые перспективы, новая и дополнительная степень познания, доступная лишь «богам» – познания, то есть принятия в себя глубинного знания добра и знания зла. Какое обогащение! Какие новые – и огромные! – возможности для продуктивной душевной работы, для возложенного на него Богом труда возделывания души! Какая динамика приращения мощи разума! И какое ускорение духовного роста – вперед, к зрелости, к духовной возмужалости, к полноте столь чаемой духовной свободы! Вот тот голос в себе, который «услышал» Адам. Но это не был Голос Бога. Свой собственный голос Адам принял за Голос Бога – и послушался…

Не по злому умыслу Нахаша, не по слабоволию и духовной пассивности и не по настоянию голоса жены своей свершился первый грех. Адаму казалось, что так лучше и для него и для порученного ему Богом дела. Он подменил голоса, он обольстился звуком своего голоса – и обманулся. Никакого нового познания он не получил. Самовластно присвоенное им «добро» и «зло», действительно, стало свойственным ему, но смешалось в нем так, что нельзя было слышать и видеть что «истина» и что «ложь». Адам лишился ориентира в эденской жизни.

Древо познания добра и зла оказалось не Древом знания, что есть добро и что есть зло, а Древом самовольного принятия внутрь себя, хаотичного присвоения и добра и зла. Что добро, что зло – Адам не знает. В нем неотъемлемо присутствует «результат добра» (йецер hа тов) и «результат зла» (йецер hа ра), то есть доброе и злое. Теперь ему надо услышать (а не познать или узнать), где доброе и где злое. Но услышать это можно только от Бога… Все, что мог теперь Адам, – это сделать «хагурот», опоясывания, начать путь накопления голосов культуры, хоть как-то компенсировать недостаток его религиозного слуха.

В качестве первого из «результатов зла» в себе Адам познал страх – страх за себя и страх перед Господом. Он ужаснулся на себя и испугался Господа. В этом «зле» есть, как видите, и «добро» страха Господнего. Адам хотел как лучше, а оказалось стыд, страх, ужас, сокрытие лица Господа и свое собственное сокрытие от Него. Полный тупик. Только Господь Бог – Тот, Кто ведет человека по жизни – может теперь вывести его из тупика на Путь.

Возможность «грехопадения» Адама предусмотрена Господом. Ведь нельзя сказать, что Адам был совсем не прав в своих расчетах продуктивности духовной работы средствами познания добра и зла. Мудрецы говорят, что Древо познания было ему запрещено не навсегда, что оно было бы разрешено в свои сроки, при большей зрелости Адама. Так что Адам вкусил от Древа познания преждевременно. В этом его вина.

И все же, включение в жизнь «результатов добра» и «результатов зла» придает душе большее рабочее напряжение. В такого рода душевных страданиях создаются условия для добывания все большей и большей полноты жизни. Туг, в преодолениях и мучениях духовного роста, куется победа духа. Все это совершенно справедливо, но… для Пути земной жизни, в её условиях (в том числе и в условиях дискретности жизни души) и в её трудах, а не в условиях и трудах Сада Эдена.

Съев от Древа познания, Адам тем самым выбрал себе Путь земной жизни, где в дело идет и путаница доброго и злого, и разделение души на высшую и низшую, и борьба с самостностью. Адамитам, сынам Адама, с их помраченным религиозным слухом и затуманенным разумом, нельзя заселять Сад в Эдене. Да и какое высшее, «истинно живое» духовное существо смогут теперь родить иш и иша? Себе подобного? Каина? Нет, съевший от заповеданного Древа должен уйти. Изгнание из Сада Эдена стало неизбежным.

VI. ИЗГНАНИЕ

1

Человек не в состоянии разрушить Замысел Бога. Но он в некоторой мере свободен в выборе условий и путей исполнения этого Замысла. Человек может идти столбовой или окольной дорогой, выбирать ясную или путаную трассу своей жизни, решать продвигаться зряче или наощупь, плутая во тьме или идя на Голос, устанавливающий его Путь.

В Саду Эдена человек, сам того не сознавая, избрал свое жизнепрохождение. Грех Адама, во-первых, состоял в том, что он утратил то естественное свойство религиозного слуха, которое в Саду Эдена вело его по прямой дороге исполнения Воли Бога, перестал слышать Его Голос и ослушался Его.

Во-вторых, грех Адама состоял в том, что человек «познал», принял в себя путаницу взаимопроникающих «добра и зла», познал мнимое добро и стал носителем «результата зла» и «результата добра». Он не только духовно оглох, но и ослеп, зашорен разумом.

В-третьих, грех Адама состоял в том, что его воображение порочно заработало, он устыдился себя, познал стыд, которого до того не ведал в себе.

В-четвертых, грех Адама состоял в том, что он впустил в себя Нахаша, стал самостным душевным существом, обрел ложное самоощущение. Его нефеш из характерной стала самоличностной, самодостаточной и самовольной.

В результате «грехопадения» изменился статус, звучание и значение животной души человека, его нефеш. Этот роковой результат виден в глубокомысленной символике первой буквы алфавита, буквы «алеф». В этой букве мудрецы даже видят графический символ Начала (Главы) Творения, его «решит» (см. Б. 1:1). В «алеф» есть и две точки (правая и левая, мужская и женская, верхняя и нижняя) характеризующие изначальную двойственность, заложенную в Творении – есть и наклонная линия, «ракия», разделяющая верхнее и нижнее и соединяющая два Света: Свет вне Мира и Свет внутри Мира. Этой же структурой буквы «алеф» можно проиллюстрировать и то, что произошло с Адамом в Саду Эдена.

Перемещенный в Эден человек изначально сформирован из двух «йод», двух равноправных начал: левой, «женской» – нефеш, и правой, «мужской» – нешама. В результате греха Адама левая «йод» падает вниз и перевертывается «хвостиком» вверх, правая «йод» остается там, где была, наверху. Адам производит «опоясывание» – проводит разделяющую линию. Но она есть одновременно и объединяющая линия, единящая два формирующих человека начала.

«Йод» нешама соединяется с этой линией сверху, перевернутый же «йод» нефеш энергично рвется подняться вверх, на соединение с нешама. «К нему стремление твое», – невольно вспоминаются слова, чуть ниже сказанные про женщину и женское душевное начало в человеке.

В букве «алеф» не только падение и разделение, но и все еще сохранившаяся целостность духовной структуры человека и стремление к ее восстановлению, низа с верхом – восходящий Путь падших людей.

После первого греха Господь Бог обращается к Нахашу, женщине и Адаму. К Нахашу – с проклятием. К Адаму и Хаве – с изменением стратегии их жизнепрохождения.

«И сказал Господь Бог женщине: «Что это ты сделала? » И ответила женщина: «Нахаш соблазнил (hишиани) и я ела » (Б.3:13).

Словом «hишиани» женщина стремится передать иллюзорность произведенного над ней действия: Нахаш «посулил мне нечто, что не оправдалось», он «соблазнил» меня. И заметьте, Бог не вступает в объяснения с Нахашем. Он проклинает его:

«И сказал Господь Бог Нахашу: «Раз ты сделал это – проклят ты (арур ата) перед всякой беhема и всяким зверем »

Понятие «арур», проклятие, противоположно понятию «браха», благословение, давание блага. «Арур» означает вырванность, оторванность, отрезанность от всего, что дает благо. Сравните со словом «арири», бесплодный, не дающий порождений, лишенный благости продолжения себя. Нахаш

– то начало самостности, на котором произрастает зло в человеке, – проклят. Бог не уничтожает его, но отрывает его от источника мощи жизни и лишает его способности совершенствовать себя дальше. Люди зря так часто ссылаются на необоримость самостного начала в себе. Нахаш в человеке ослаблен, оторван от источника собственных соков жизни, проживает в человеке паразитом и вором, питающимся от его жизненных сил. Это уже не «прямоходящее» духовное существо, которое способно ясно, открыто и без надрыва заявить о себе.

«В извивании (гехон) своем ты будешь ползать, и прах (афар) ты будешь есть все дни жизни » (Б.3:14).

Конечно, реальная змея не ест «прах», а питается мелкими животными. «Прах» (афар) – тут символ низменности. Господь лишает Нахаша вкуса к жизни. Нахаш не получает наслаждения и блага от своей пищи. Он алчет, но все, что потребляет он, – низменно и безвкусно, все, как прах, и все прахом. Таково, разумеется, и действие самостного начала Нахаша в человеке.

«Гехон» – не «брюхо», как обычно переводят, а «извивание». Змея для человека – образ чего-то отвратительного, неслышного, от чего он инстинктивно отшатывается. Нахаш, как змея, ползает, извиваясь в нас. Всякий его путь есть это построенное на обмане извивание во тьме. Технику извивающейся хитрости Нахаша в нашем веке отчасти проследили и З. Фрейд и его последователи.

«И вражду положу между тобой и женщиной и между твоим потомством и ее потомством; она будет разить тебя в голову, а ты будешь поражать её пяту » (Б.3:15).

В некотором, для нас уже отвлеченном смысле Нахаш «вожделел» к женщине. Теперь, напротив, между ними поставлена неотменимая вражда – на все поколения, навсегда. Эту извечную вражду к отвратительно извивающейся низменности Нахаша знает (в себе и вокруг себя) всякая желающая душевного здоровья женщина. Женщина, оказавшаяся во власти Нахаша, нравственно ужасна. Нахаш и самоотречение, Нахаш и человеческое чувство ближнего несовместны.

«Шаф» – резкий разящий бросок змеи, всегда неожиданный. Эти внезапность и резкость есть и в действиях Нахаша в душе. Про него сказано, что он «тешуфена акев» – будет поражать пятку, бросаясь сзади. Он подкрадывается как бы сзади, с неосвещенной сознанием стороны души, и выбирает момент броска так, чтобы застать душу врасплох. Сам укус Нахаша («в пятку») не болезненный, но опасен по последствиям, по яду низменности и эгоцентризма, проникающего затем в жизнеопределяющие центры души и отравляющего их. Справиться с этим отравлением бывает трудно. Лучше не допускать броска Нахаша, предупреждать его нападение.

Но сделать это непросто хотя бы потому, что Нахаш ничего членораздельно о себе в душе не произносит, он шипит («нашар») в ней и прячется в бессознательности, предпочитая нападать на не сознающую опасность душу. Бдительность души важна тогда, когда Нахаш ещё не пробужден в ней. Человек сам призывает его к себе, сам возбуждает его на себя своим воображением. Разить Нахаша следует сразу же, как только раздалось его «шипение» в душе. Иначе он возбудится, бросится и поразит. Тут – борьба: кто кого и когда. Такова ситуация внутренней жизни человека после рокового ослушания Адама.

«Потомство женщины» – это все мы. Борьба с Нахашем неизменно входит в общую задачу нашей жизни, и мужской и женской.

Но прежде всего женской. Нахаш особенно опасен для женщины, ему легче отравить именно её душу, вывести её из свойственной ей духовной работы любви. Бросок Нахаша ей следует предварять решающим волевым усилием, разя в его управляющий центр, в «голову», сознавая меру грозящей ей опасности. Это и подчеркнуто в 15 стихе третьей главы книги Бытия.

Древо познания – Древо выбора Адамом его дальнейшего жизнепрохождения. Вкусив от него, Адам избрал путь опытного познания добра и зла. Но Нахаш самовольно вмешался в этот процесс выбора и не только искушал нарушить заповедь Бога, но и внедрился в человека, испортил его животную душу, его нефеш. Нахаш, действительно, грозная и дополнительная опасность, путающая уже выбранное земное путепрохождение человека.

Но жизнесознанию Торы совершенно чужда мысль, по которой «первородный грех» наложил на человека печать проклятия и сделал злое в его душе неустранимым.

Адам не проклят. Проклят Нахаш. И душа, которую Всевышний вдунул в лицо человека, его высшая душа, нешама, – чиста. Но и на низшей душе человека нет роковой несмываемой печати падения. В результате греха Адама и под влиянием Нахаша исказилось рабочее взаимоотношение нефеш и нешама, кардинально изменилось положение человека в Творении. Действия Адама и его жены сделали их способными на злое, создали напряженный рисунок их жизни, ввели смертность в их существование, запутали их разум и оглушили религиозное чувство. Да, телесно человек стал иным. И животно стал другим. Но духовно, в своей духовной сущности человек не переменился. Сохраняя её в себе, он в состоянии строить свою жизнь в соответствии с Замыслом Всевышнего на него. Путь человека по жизни отягощен Нахашем, Нахашем обессиленным, который усложняет труд человека на Бога, но не делает его задачу безнадежно неисполнимой. Противодействуя человеку, Нахаш тем самым побуждает душу больше напрягать себя и взводить духовную жизнь в себе, быть бдительным и бороться. Что в Саду Эдена вовсе не было нужно.

Сам по себе факт, что Господь Бог разговаривал с Нахашем, что-то да значит. И в шипении и в извивании Нахаш, как одно из правящих начал животности, продолжает исполнять некоторую назначенную ему функцию. Недаром мудрецы замечают, что есть только три существа, которые совокупляются лицом к лицу: человек, которого на это благословил Бог, рыбы, благословенные на размножение в Четвертый День Творения, и змеи…

2

Есть различие в том, как Господь Бог разговаривает с Нахашем, и как Он разговаривает с Адамом и Хавой. То, что для Нахаша в чистом виде наказание, проклятие, то для женщины – урок, научение, лечение, лекарство, которое соответствует её болезни.

«А жене сказал: hарбэ арбэ (многократно умножу) ицвонэх (страдание твое) веhеронэх (и беременность твою), бе-эцев телди ватин (в страданиях будешь рожать потомков), её элъ-ишех (и к мужу твоему) тшукатэх (стремление, влечение твое), её hу йимшоль бах (и он станет управлять тобою)» (Б.3:16).

Если раньше, в Саду Эдена, рождение «единой плоти» – «бен», «сына», нового высшего духовного существа – было сопряжено с радостью, то теперь, в иных условиях существования, воспроизводство потомства и в этом смысле рождение сыновей («ваним»), связано для женщины со страданиями. Это не просто замена радости на горести в одной из сторон жизни, а страдания в том самом процессе, к которому назначена женщина. Родовые страдания – важнейшая характеристика всей изменившейся ситуации человеческой жизни.

В тексте стиха 16 много разного рода страданий: страдания родов, страдания беременности и самое общее «страдание твое», ицвонэх, подводящее нас к ударному понятию нашей жизни: «ицавон ».

Существуют различные толкования, разъясняющие смысл отдельных частей 16 стиха. Однако ясно, что перечисленные страдания женщины распространяются и на деторождение, и, более того, на весь процесс взращивания детей. Конечно, это не кара женщине. Страдание ращения детей – благо женщины. Она – «дерево, делающее плод» и в этих страданиях зреет плод от нее, от её жизни. Дети не даются готовыми, зрелыми, они рождаются на созревание, которое обеспечивает женскую жизнь высшим смыслом и значением. Труд по становлению сыновей всегда связан для матери со страданиями, в которых обогащается душа ее. И здоровая женская душа не жалуется на такого рода страдания. Они есть ее формирующие страдания, «ицавон» (от корня «эцэв», формировать).

Ицавон – не физические только, а более всего душевные и духовные страдания, страдания самопожертвования, отречения от своей самости, самый яркий образчик которого – материнская жертва.

Нахаш, внедрившись в душу женщине, выставил ударение её сознания на благо себе. Хава совершила то, что совершила, потому, что не смогла и не умела отказываться от себя и своего блага. И тогда Бог вводит в жизнь человека ицавон, формирующее страдание, основанное на внутридушевном порыве преодоления самости. Высшие ценности нравственной жизни человека основаны на подавлении Нахаша в себе. Нахаш, хоть и отрицательно, функционирует на благо духовного роста. Так Господь Бог работает со Своими созданиями, исправляя содеянное.

В истории создания человека начинается новая глава – восхождение через формирующие дух страдания, Путь ицавон.

В Саду Эдена есть все, что нужно человеку для прямого и радостного восхождения, для положительной стратегии духовного роста. На Земле начался другой, окольный путь – через падения, преодоления препятствий внешней и внутренней жизни, посредством отрицательной стратегии духовного роста. Долго, мучительно, тяжело, срываясь и поднимаясь, погрязая и выбираясь, мучаясь душою и выковывая дух свой в этих мучениях, человек проходит земной Путь жизни. В лаборатории Эдена человек в самости души своей выявил свою ущербность и недоделанность. Именно на этом ущербном месте самости и сосредотачивается теперь дело воспитания человека Господом. Это дело – «hарбе арбэ ицвонэх », многим умножу страдание твое.

В Саду Эдена женщина прельстилась рассуждениями Нахаша и очаровалась плодами запретного Древа. Люди сами выбрали дорогу обольщений и прельщений, сами вступили на Путь ицавон, предполагающий самоизживание обольщений. Это путь разочарований и разоблачений, узнавания «потом и опытом» того, что можно было знать интуицией истины. Это путь, требующий отказа от мнимого добра, от исключительного переживания блага себе (своему «я»), отказа от самого себя, наконец. Путь этот соответствует тем нарушениям, которые в Саду Эдена произошли в духовной структуре человека.

Раньше муж должен был «прилепиться» к жене, теперь, напротив, она стремится к нему. Она без мужа не сможет теперь осуществить свою задачу жизни. Тут имеется в виду не эротическое влечение, а стремления духовные, душевные, психологические. Венец Творения, женщина, переходит в состояние «hу йимшоль бах», он станет управлять тобой. И опять же, это не в наказание ей. Это – школа её исправления и воспитания. На совместном супружеском пути жизни муж – у руля, он – выбирает духовное направление и в этом смысле правит. Его руководящее положение обеспечивается не особым его преимуществом, а стратегией и назначением Пути ицавон самого мужчины.

3

Оправдываясь перед Господом, Адам указывал на два смягчающих его вину обстоятельства: то, что он ел все же не от Древа, а от плода Древа, и то, что он принял плод из рук той, которая создана после него и как существо высшего порядка должна была хранить его, руководить им. Более того, в его словах слышен упрек Богу: «hа иша ашер натата имади », жена, которую Ты дал, чтобы быть со мною, – Ты Сам дал её мне, чтобы она была со мною – потому я и принял плод от нее! На эту речь и отвечает Господь:

«А человеку сказал: «То, что ты послушал голос^[9] своей жены и ел от Древа, о котором я повелел, говоря (лемор): не ешь от него (мимену), проклята земля ради тебя (арура hа адама баавурэха), с духовным страданием (бе-ицавон) будешь ты есть (тохлена) все дни твоей жизни » (Б.3:17).

Вина Адама именно в том, что, послушавшись голоса жены, он ослушался Его Голоса. За это следует наказание, наложенное не на человека, а на место обитания человека – на Землю. Это проклятие не «из-за тебя» (как обычно переводят слово «баавуреха») и не проклятие самого тебя, а проклятие «для тебя», «ради тебя». Проклят не человек, а то, что «для него», его место обитания, несущее постоянную угрозу для его жизни.

Господь Бог, видимо, учитывает и аргумент Адама, что он ел плод дерева, а не «от дерева», как ему было сказано. Истоки этого недоразумения в самовольстве Земли, которая на Третий День Творения вместо «эц при» вывела «эц осэ при», сделала плод, специально предназначенный в пищу взятому от Земли человеку. Цепь ослушании началась с Земли, завязана с ней и завершилась грехом Адама. Господь разрывает эту цепь, вводя Землю в особое состояние оторванности от духовных соков, идущих на нее сверху. Некогда Земля в видах человека «вывела из себя» не совсем то, что требовалось, и теперь она выводит «для человека» всякую нечисть: блох, комаров, вшей, всяких микроскопических существ, доставляющих бессмысленные мучения людям, инфицирующих и приводящих их к преждевременной смерти. Наказание человека – не сама по себе его смертность (таков выбранный им самим Путь жизни), а постоянная угроза смерти из-за проклятия его места обитания, Земли.

Кроме того. Земля произрастит «для человека» «ве-коц ве-дардар ». «Коц» и «дардар» – два вида колючек: одни отталкивают («коц») и другие цепляются («дардар»). В целом это выражение символизирует некоторую сущностную оторванность Земли от человека, её проклятости «для него». В некотором глубинном смысле Земля отталкивает настойчиво стремящегося овладеть ею человека и цепляет, когда он стремится оторваться от нее.

«… и будешь есть ты траву полевую! » (Б.3:18).

Мы уже говорили, как важна для живого существа пища, которая делается его плотью. Из этого стиха выходит, что человек по пище, телесно, приравнивается к скоту, который ест то, что само по себе выведено Землею. Но нет. Для человека предназначена не та трава и вообще не трава.

«В поте лица твоего ты будешь есть хлеб (лехем)…» – не траву, а «хлеб»!

Лицо (апаим), о котором сказано здесь, мы упоминали, когда комментировали стих 7 второй главы. Это то лицо, которым человек рвется к жизни и впитывает её в себя. Это-то лицо, апаим, покрывается теперь потом напряжения от усилий добывания «хлеба» в пищу. В человеческую жизнь включен тяжкий труд добывания – его радости и его страдания, удовлетворение и разочарования, все победы и неудачи.

«Лехем» – не только хлеб (это одно из прикладных значений слова), а все то, что с боем вырывается человеком для себя у Природы или у других людей. Лехем – все то, что добывается в битве за существование. Однокоренное слово – «милхам», война, состояние войны. «Хлеб» – добытое пропитание, за которое в полном напряжении жизни борется человек на Земле. В известном смысле эта борьба и делает его нужным Богу работником.

В понятии «лехем» по сути заключено все то, что и в значении понятия «ицавон». Добывание «лехем» для мужчины такое же формирующее дух страдание, как для женщины – взращивание детей. Адамов Путь ицавон – в поте добывания хлеба насущного. Это – его школа жизни, которую он обязан проходить. Это – его обучение страданиями борьбы за существование, его воспитание трудом, требующим отречения от себя. Но почему же именно в поле, сея, заботясь о посеве и собирая урожай?

Главная пища человека потому и называется «лехем», «хлеб», что, учит пророк Ишайя (Исайя), душевная работа человека подобна труду взращивания зерна в поле: так же сеется, так же всходит, также требует труда охранения и взращивания. Работа человека на Земле по добыванию хлеба есть выражение и отражение мужской работы духовного роста, работы внутри себя по созреванию и добыванию того зерна, которое человек несет в себе.

ещё раз: питание соответствует духу того, кто получает питание. В Саду Эдена человек был предназначен дать (родить) плод, «плоть единую», «сына». Духовная работа человека в Саду Эдена вела к творению через рождение и состояла во «взращивании и хранении» плода души. Работа эта не беструдна, но подобна естественному процессу завязи и созревания плода на дереве. Модель плодотворения была предложена Землей, предварительно принята Богом и испытана Им в Саду Эдена на человеке. Нельзя сказать, что модель эта вполне сработала. И теперь она для женщины значительно изменена, а для мужчины на вооружение взята другая модель: высеивания, роста и созревания зерна, добывания «лехем» потом и опытом свободноволящего человека – творение через ицавон. Произошла серьезная смена и модели творения и Пути жизни. Это еще один, и важнейший, результат греха Адама и его жены.

У мужчины и женщины разные области одного и того же Пути жизни. Есть мужская и есть женская школа духовного возрождения, и восхождения человека на Земле. Специфически женское формирующее страдание – в страдающей (сострадающей) любви и более всего в выращивании детей. Специфически мужское формирующее страдание – в добывании разумом духовного хлеба, в работе страдающего разума. Отсюда: «к мужу твоему стремление твое». Женщина не может осуществить свою задачу жизни иначе, как будучи с ним в паре и под его духовным руководством. И это не возвышение мужчины над женщиной, напротив, на него возлагается вся полнота ответственности за нее, за то, чтобы уровень ее жизни и жизни в ней – и материально и духовно – не опускался, а постоянно подымался. Женщина же как была, так и остается хранительницей; это есть её обязанность и забота.

У женщины и у мужчины свой особый труд жизни, они самовластны и самоценны в нем, но продолжают всегда быть вместе. Тем самым каждый из них, не разрывая связь с другим, обретает то сознание себя и своего (своего труда, пути, своих радостей и тягот), которое без Пути ицавон привело их к ослушанию Бога. Мало того, каждый из них теперь способен обрести то высшее знание, которые они преждевременно желали получить в Саду Эдена. На Земле каждый из них в своем, особом труде жизни узнает через формирующие страдания, что хорошо себе, что себе плохо. Как видите, Господь Бог удовлетворяет все притязания Адама.

В поте лица твоего ты будешь есть хлеб до того, как ты вернешься в ту землю, ибо из нее взят ты как прах и в прах вернешься » (Б.3:19).

Человек был взят из Земли, изъят из-под её власти под непременным условием слышания и слушания Его Голоса. Формирующие страдания добывания хлеба, весь мужской Путь ицавон необходим из-за оглушения религиозного слуха Адама. Как и предсказано Адаму, человек становится смертным, но не в Эдене, а на Земле. В отличие от Эдена Земля есть то место, где идут волны оживления и умирания, где может происходить разъединение души с телом, превращающимся в прах. Именно на Земле оказывается, что человек – «как прах». Возвратившись на Землю, из которой он взят, человек идет путем всей природной плоти, через умирание и смерть, в обезличенность праха.

Однако, не сказано – ты «пойдешь» (телех) в прах. Сказано – и в прах «вернешься» (ташув). По авторитетному мнению р. Шимон бар Йохая (II век н. э.), написавшего основной кабалистический труд «Зоhар», тут дан важный намек. Логика 19 стиха не та, что, раз ты был сотворен из праха, то и станешь прахом (в чем тут глубина смысла?), а та, что как ты был сотворен из праха, так ты и будешь перетворен из праха. Земля – место возвращения человека в прах для перетворения, оживления после смерти. Тут работает все та же модель зерна, умирающего в почве и дающего жизнь новому ростку. Разумеется, это новый акт Творения. Но творения через рождение, как в Эдене? Или творение через ицавон, на Земле?

«И назвал человек имя своей жены Хава потому, что она стала (hайта) мать (эм) всего живого (коль хай)» (Б.3:20).

Слово «эм» (мать) и слово «им» (если) на иврите пишутся одинаково. «Эм» – это то условие, без которого ничего совершиться не может, та кондиция в Творении, благодаря которой только и может возникнуть то, что должно возникнуть. По духовному назначению женщина как была, так и остается существом высшего порядка. С нее Творение в Саду Эдена должно было перейти в совершенно новое качество – творение через рождение, йибен. Но «иша» (женщина, жена) ещё в той же линии Творения, что и «иш» (мужчина, муж). Мать же, «эм», – иная стадия духовного развития «иша». «Эм» – в новой ветви Творения: от Земли к Небу. Это положение подтверждается и словом «hайта».

Слово «hайта» всегда означает некоторое становление и отсылает к прошедшему; «hайта» – то, что «сталось». Если «иша» – «человек рождающий» в потенции, то «эм» – человек рожающий (или родивший) актуально. «Эм» есть состоявшаяся, «ставшая иша» – жена, ставшая (становящаяся) матерью. Как видим, творение через рождение не снимается, а напротив, утверждается. Человек возвращен на Землю, чтобы самому перетвориться через страдание (ицавон) и быть перетворенным через смерть и рождение.

Имя «Хава» значит «передающая жизнь». В земных условиях смертности «иша» передает жизнь из поколения в поколения, становится матерью живого, Хавой. Нить земной жизни держится благодаря матери, эм. Это-то и понял Адам. Хава – последнее имя, которое он дал в Саду Эдена.

4

«И сделал Господь Бог Адаму и его жене платья кожаные (кутнот ор) и одел их » (Б.3:21).

Спрашивается: откуда взялась кожа? Убивать животных было нельзя, да и все происходит в Эдене. Может быть речь идет тут не о шкуре, а о шерсти животных? Есть и такое мнение. А вот мидраш рассказывает, что кожаные платья, в которые Он одел людей, есть та кожа, которая покрывает человеческое тело. Раньше была создана плоть, «басар», теперь для нужд земного существования плоть одета в кожу, «ор».

Но есть ещё и иные объяснения, основанные на том, что в Эдене, где действуют духовные сущности, все наши слова имеют особый смысл.

Когда слово «ор» написано буквами «айн» и «рейш», то оно означает «кожа»; когда же слово «ор» написано буквами «алеф» и «рейш», то оно означает «свет». «Кожа» и «свет» на иврите соотносимы. Свет Первого Дня Творения – «Кожа» Бога, в которую Он одел Себя.

Одеть в «кожу» человека, находящегося в Эдене, значит обеспечить ему духовную защиту, которая, невидимому, не нужна была ему до греха Адама. Человек в Саду четко слышал Голос Бога религиозным слухом. Через этот канал все научения Бога давались ему непосредственно в сердце. И вот его религиозный слух ослаб, человек стал плохо слышать Голос Бога, утратил силу непроизвольного слушания Его. Чтобы слушать в день сокрытия, людям необходима особая сосредоточенность для специального усилия обращения души к Богу – молитва. Но и этого мало.

Теперь человек в состоянии слышать Его только в редкие моменты откровения. Этого явно недостаточно для жизнепрохождения. И потому он должен теперь получить Голос Бога, Его научения и призывы, так, чтобы ими можно было пользоваться везде и всегда, – зафиксированными в слове, в записи, «на коже».

Кожа, «ор», необходима человеку, утратившему абсолютный религиозный слух. Ему нужно Путенаставление на коже. И одетый в кожу человек готов получить Свет («ор») Научения, обеспечивающие его жизнь, его Путь, его исполнение Воли Бога.

Питание хлебом, «лехем», нужно отвоевать себе. Это один вид питания тела и души человека. Но есть и другой вид духовного питания – из уст Его. Такое питание из уст Бога мы и называем Его Голосом, Его Научением, Его Торой.

Целостность Торы – в видимом (написанном) и слышимом; она состоит из видимого и слышимого. Тора – те Речения «голосом великим» (Втор.5:19), которые Он написал. Для Моше (Моисея) «слышание» – Тора на письме, на коже. её он должен был услышать. Нам же – «слышать и делать». Видимая Тора есть для нас Тора, лишенная голоса, в нее нужно вдохнуть голос и «слышимость» (что по-еврейски значит и «смысл»), чтобы она зазвучала и стала доступна слуху и пониманию. Тора – Голос Бога, ставший видимой реальностью. Занимаясь Торой, даже всякий раз прочитывая ее, мы видимые слова превращаем в слышимое.

Разделение это прослеживается на всех уровнях. Буквы, написанные в Торе – лишь согласные, то есть звуки произносимые не голосом, а различными преградами воздуху во рту. Гласные, то есть собственно звуки голоса, в Торе не пишутся, они не принадлежат письменной Торе. Следующий уровень «устности» – интонация Торы, свойственный ей напев, создающий чтение фразы, связи и разделения слов, логические ударения стиха и специфическую мелодическую окраску каждого слова. Но есть и ещё уровень – то «слышание», понимание Торы, передаваемое из уст в уста.

Слушание Торы есть не изучение и не запоминание, это только начало, но обращение Торы в реальность жизни – обращение Путенаставления в Путь. Мы посланы сюда на труд. Нам вменено в обязанность постоянное духовное напряжение. Но не вообще любая духовная работа, а именно, в первую очередь, напряжение духовной способности слуха. Напряжение слушания как таковое: слушание того твоего голоса, который не перестает звучать в душе, того родничка, который пульсирует на её дне. Слушание голоса Неба, идущего с Синая и записанного Торой. Нравственная открытость обличению. Открытость разума мудрости.

Но вопрос не в открытости слуха только, но в самой интенсивности поиска Путенаставления, дело в силе внимания и в глубине приятия. Дело в установлении приоритетов: жизнь должна сосредоточиться на решении духовных вопросов, все силы, все повороты и ситуации жизни использоваться для этого. Работа должна идти на пределе твоих возможностей. В ту силу, которая тебе доступна, и не важно тебе, каково абсолютное значение твоего труда. Не тебе мерить результат.

Что же на тебе? Слушать – всем существом. Спрашивать – на максимально возможной для тебя глубине. Существенно не количество, не конечный результат, а постоянство напряжения слушания.

Мы знаем, что человек сотворен «как подобие» Богу. И обязан уподобляться Ему. Принцип «ки-дмутену» предполагает научение человека Богом. Человек должен понимать, чему учит его то или иное записанное в Торе действие Господа Бога. Так, если Он «одел человека», то чему это учит нас?

После греха Адама человек стал самостью – стал сам по себе. Он желает «себе» и делает «себе», для себя бьется в жизни, в поте лица добывая пропитание себе и своим. Как же он должен жить в этой земной жизни? Господь Бог дает ему предметный урок, показывая ему, как он, став самостью, должен вести себя в новой ситуации его жизни.

В Саду Эдена Адам и Хава вместе служили Богу. Ни тот, ни другой не был сам по себе. У людей в Эдене не было необходимости и душевной потребности направленно служить друг другу. Вопрос добра для другого вообще не стоял перед ними. Но потом люди стали самостями, душевно отделенными друг от друга, желающими блага себе и входящими в самые разнообразные отношения добра и зла друг с другом. Как людям быть в единении, когда они самостные? Вот вопрос. И Господь Бог показывает, как следует им использовать их чувство самостности, как следует им обращаться со свой самостью в новых условиях существования.

Когда человек делает себе и для себя, то он всегда путается в добре, которое сплошь и рядом оказывается мнимым. Но когда это же самое ты делаешь другому, то это всегда оказывается «тов», добро. Коли ты стал самостью – «себе» и для себя – так используй само это стремление «себе», но для другого! Все дело в этом. Одевая нагих, Господь Бог дает людям пример бескорыстного давания, учит их делать добро другому. К тому же, одев человека, Господь тем самым ответил на его страх перед Ним и на его стыд за низменность в себе.

Все это происходило на исходе Шестого Дня, в заключение которого сказано: «тов меод», хорошо вполне. Но как же так?! Ведь человек пал, стал греховным, смертным, способным на зло? И все равно: «хорошо вполне»? Начинается другой Путь, не тот, что в Саду Эдена. Тем не менее, это есть Путь, ведущий к исполнению Замысла Того, Кто установил его. На этом Пути человек, желая добра себе, должен использовать это желание для того, чтобы делать добро другому – как себе. И тогда: «тов меод».

Буква «гимел» – символ ходьбы; за ней в алфавите следует буква «далет», которая одиноко стоит на одной ножке, отвернувшись от «гимел». И «гимел» идет к «далет», чтобы отдать ей свою ножку, а когда это происходит, то появляется следующая по алфавиту буква «хей» – символ нашего Мира и вечной женственности. Люди должны быть в состоянии единства и каждый человек призван к деланию доброго, милостивого, любовного. Этим закладываются новые основания существования, существования человека на Земле

5

«Вот человек стал (hая) как один (ке эхад) от нас (или: от него – мимэну) в познании добра и зла… »

Слово «мимэну» мы много раз встречали. Везде в тексте оно означало «от него». Но вполне может означать и «от нас». К этому месту есть древний, ставший традиционным комментарий, по которому тут сказано «от нас» – от Бога и ангелов служения. Этим подчеркивается порочная самодостаточность самостного человека.

И вместе с тем человек как-то сопоставляется в знании добра и зла с Ним и с ними. Один из учеников равви Акивы, звали его Папос, стал учить перед великим мудрецом такому комментарию. Но прервал его Акива выразительным словом:

«- Будет тебе, Папос!»

Знание добра и зла человеком и знание добра и зла Богом и Его ангелами несопоставимо ни по сущности, ни по качеству. «Но тогда растолкуй же ты нам это место», – попросили ученики Акиву.

И ответил он. Перед человеком в Саду Эдена было поставлено два Пути: Путь жизни и Путь смертности. И вот он стал как один из этих двух Путей, hая ке ахад мимену. Он выбрал себе Путь – Путь смертности.

В толковании равви Акивы слово «эхад» (один, един) заменяется на «ахад» (один из двух). Этого недостатка нет в толковании РаШИ, который видит смысл стиха в том, что как Бог наверху един, так и человек внизу стал единственным, уникальным по знанию добра и зла. Но и толкование РаШИ не полностью укладывается в синтаксис и логику стиха, где подчеркивается именно «от» чего-то.

Если слово «мимэну» прочесть иначе, то получится «мимено» – как один «от себя самого», один в своем роде, сделав свой выбор. Человек нес в себе и тот и другой Путь и теперь определился, стал как единый Путь, на котором познается добро и зло. На Пути смертности есть зло, «ра», и хочешь или не хочешь, а приходится определять доброе и злое, – пусть даже злое как доброе и доброе как злое.

До сих пор мы подчеркивали лишь отрицательные последствия греха Адама. Но ведь Адам, как мы уже говорили, был прав, считая, что принятие внутрь себя добра и зла и способность его познавания дает человеку качественно новые возможности для духовной работы – не как накопления знаний, умений, истин, а как приращение духовного опыта жизни. Да и разделение на верхнюю и нижнюю душу создает внутреннее напряжение, необходимое для Путепрохождения. Добавим, что вместо эденской разделенности соположенных души и тела теперь образовалось единое слитное существо. Земной человек – целостное телесно-духовное существо, готовое производить труд все большего и большего обучения, опытного отбора и узнания душою добра и зла – проходить Путь, который он выбрал.

«… и теперь (ве ата) как бы ни (пэн) протянул руку (йишлах ядо) и возьмет так же от Древа жизни, и съест – и живой до века (ва-хай ле-олам)» (Б.3:22).

Загадочные слова. Что значит «пэн», «как бы ни»? Что значит «ва-хай ле-олам»? Почему нельзя просто дать Адаму заповедь, повелевающую не есть от этого Древа? Раньше в такой заповеди не было необходимости: его ничего не толкало к Древу жизни, да и не было у него способности найти в Саду Древо жизни. Но вот ситуация изменилась: он уже может «протянуть руку», нарушить заповедь, если таковая была бы дана ему, и взять от Древа жизни. И что тогда? Ясно только: в новых условиях существования человек способен «протянуть руку», а это будет во вред.

Есть одно замечательное толкование, по которому рассматриваемая фраза разрывается надвое после слов «йишлах ядо», означающих своевольное действие. Образованная таким способом первая половина фразы выражает опасение: «Как бы Адам теперь ни взял то, что ему не положено, что несет ему гибель». Вторая же половина фразы – спасение от своеволия: «Так пусть же он возьмет от Древа жизни, и съест, и живет до века». Богу, по такому толкованию, нужно, чтобы человек съел от Древа жизни, – именно для этого человек и высылается из Сада…

Слово «олам» не означает механическую вечность как бесконечное количество моментов времени. «Олам» – это исчезающая из поля видения временная граница, к которой направлено развитие. По-русски это слово правильно перевести не словом «вечно», а словом «Век». В языке еврейских мудрецов «олам» означает Мир как целостность. Подходит к концу нынешний Олам, истекает его срок, наступает следующий Олам, другой Мир, другой Век. Напомню, что человек создан на срок, по истечении которого все наши вопросы о продолжительности жизни становятся бессодержательными. В этом смысле Адам «бессмертен», но не «вечен».

Нужно сказать, что в словах «ва-хай ле-олам» слово «хай» – не глагол «жить» (как обычно переводят), а прилагательное «живой». Съев от Древа жизни, человек будет «живой до Века» – до того срока, до которого он изначально назначен быть живым.

Адам уже начал Путь смертности и не может непрерывно «жить» до конца Олам. Иначе в Мире утвердится зло, прочность которого только и разрушается прерывностью существования человека. Отмеренный человеку срок жизни, вообще говоря, обратно пропорционален его страсти плодить зло. В допотопные времена естественный возраст человеческой жизни был установлен в 600 лет, затем он составлял 120 лет, а далее сократился до 70-80 лет. И может сокращаться и дальше. Несущий в себе злое человек не должен жить столько же, сколько Адам в Эдене. Но он должен быть «живой» – все больше и больше увеличивать полноту жизни в себе. Для этого ему необходимо Древо жизни. В каком смысле? Это проясняют нам следующие два стиха.

«И услал его (вайишалхэhу) Господь Бог из Сада Эдена, чтобы возделывать землю (эт hа адама), из которой он взят » (Б.3:23).

Слово «йишалхэhу» многогранно. Оно означает и «услал его» и «послал его» и «отпустил его» (так фараон «отпускает» народ Исраэля на свободу). Господь Бог дает Адаму новое задание, посылает его работать на Землю, отпускает его жить не перед Его лицом, а самостоятельно, в самовольности, как он того и хотел.

После греха Адама изменяется и рабочий план Бытия и трудовое задание, данное человеку. Адам посылается трудиться на другой почве, «адама» – не на «адама» Эдена, а на той, из которой он взят. Взят же он, учат мудрецы, из того места Земли, куда течет поток Прат, который непосредственно вытекает из Сада, где он как раз и омывает Древо жизни. Человек услан на работу по течению Прата, в истоках которого находится Древо жизни. Путь Прата причастен к Древу жизни и в некотором смысле есть Путь Древа жизни, ведущий в место земной работы человека, в своего рода земной Сад.

Посланный на Землю человек должен был быть накрепко связан с Древом жизни по течению несущего плоды жизни Прата. Нельзя сказать, что Древо жизни Адаму не дано, но нельзя и сказать, что оно дано ему. Древо жизни Адаму следует вытрудить, подымаясь от земного Сада по Пути Прата в Эден – по второй половине дуги, от Земли к Небу. Новая земная работа человека и состоит в том, чтобы, работая в земном Саду, он проходил плодоносный Путь, направленный к Древу жизни, или, вернее сказать, совершал весь труд Пути Древа жизни. В этом и состоит новый замысел Всевышнего на человека. Однако человек способен опять исказить и этот замысел Всевышнего и, ещё находясь в Саду Эдена, «протянуть руку» и без труда прохождения Пути Ицавон, Пути Прата, «взять» от Древа жизни. Этого-то и опасается («как бы ни», «пэн») Господь Бог.

Мы вплотную подошли к роковому моменту всей драмы первочеловека. По тексту 23 стиха Господь Бог посылал, усылал, отпускал Адама на новую работу; это Его действие обозначено словом «йишалхэhу». По тексту же последнего 24 стиха Господь Бог «изгнал» Адама из Эдена, что зафиксировано в другом слове: «йигареш».

Изменение отношения Господа к Адаму и характера Его действия по отношению к человеку – налицо. Что же с Адамом случилось в Эдене еще?!

Помните, что из Сада Эдена вытекают четыре реки: Прат и три реки падения. Человек должен был уходить из Эдена только по течению Прата. Но, будучи свободным в выборе дорог своего ухода из Эдена, человек пошел по рекам похоти, корысти, власти. Это-то и привело к «изгнанию» Адама.

Вспомним и то, что указанные три реки из Эдена суть порочные потоки жизни, которые путают все представления о добре и зле, производят в душе подмены мнимого добра. Но они ещё и форсируют самоощущение самостности в человеке. Уходя из Эдена путями душевных пороков, человек тем самым в огромной степени усиливает Нахаша в себе. Он как бы перестает принадлежать себе, питается обманчивостью Нахаша, становится существом всегда самообманывающимся, да ещё злым и темным. Господь предполагал отпустить Адама из Сада, сохраняя его связь с Древом жизни по течению Прата. Теперь же приходится хранить от посягательства изгнанного Адама не только Древо жизни как таковое, но и сам Путь Древа жизни, которым в соответствии с замыслом Бога должен идти человек.

«И изгнал человека и поставил впереди (ми кедэм) от Сада Эдена керувов (эт hа керувим) и пылание меча обращающегося хранить Путь Древа жизни (дерах эц hа хаим) » (Б.3:24).

Даже изгоняя человека из Сада, Господь Бог все же оставляет ему Путь возвращения, Путь Древа жизни – Путь, по которому он может и должен расти в своей жизни и своей жизнью. Это все тот же плодоносный Путь Прат, но «хранимый». В отличие от отосланного человека, который проходит Путь сам, человек изгнанный способен испортить Путь Древа жизни. Чтобы этого не случилось, Господь принимает меры – ставит керувов и меч.

«Эт hа керувим » — множественное число от слова «керув», (по недоразумению переведенное на русский в единственном числе: «херувим»; правильнее, конечно, говорить «керувы»). Но почему в тексте сказано «эти керувы», с определенным артиклем? Разве мы что-то уже знаем о них?

Тот текст Торы, который мы читаем, Исраэль получил после многих лет блужданий по пустыне. Тем людям керувы были хорошо знакомы. Они прикрывали своими крылами Ковчег Завета со скрижалями Закона. Керувы суть единственные изображения, которые разрешены в Храме.

Раскрыть таинственную сущность керувов в таком разговоре, как наш, невозможно. Мы лишь прикоснемся к этой теме. Керувы защищают слово Бога, их двое, они с лицами детей, обращенными друг к другу. В первом приближении можно, наверное, сказать, что керувы – символ чистоты духа, передатчик «духа святости», «руах кодеш». Керув также связан как с приношением жертвы, принимает жертву, приносимую Богу, так и духовным движением души человека внутрь себя, к тому Царству, которое есть внутри его.

После того, как сила религиозного слуха ослабла в человеке, Господь Бог продолжает обращаться к нему через дух святости – через пророчества и откровения мысли, через Тору. Керувы – те, которые несут и хранят Голос Бога к человеку. В книге Теиллим (8: 3) сказано, что из уст младенцев Он устанавливает Свою силу. То есть Голос Бога достигает слуха человека через уста керувов. Ослабленный религиозный слух наш не способен непосредственно воспринимать Голос Бога, и керувы дают людям слышимость. Проходя через керувов, Голос Бога обретает ту чистоту, силу и ясность духа святости, которую человек уже способен воспринять для руководства в жизни. Керувы указывают верное направление к Царству Божьему, на Пути Древа жизни и в этом смысле хранят этот Путь.

Вся земная жизнь человека задумана находящейся перед Садом Эдена. Впереди (или – на востоке) от Сада поставлены керувы и меч, который «обращается» (или «кувыркается») с лезвия на рукоятку. Периодически лезвие этого меча вспыхивает и разит. Обращающийся меч хранит Путь Древа жизни тем, что возвращает тело в прах, а душу – Создателю.

Человек избрал Путь смертности, но как в конкретности выражалась бы эта смертность, если бы он ушел из Эдена только по реке Прат, мы не знаем. Была бы она такой мучительной, внезапной, часто случайной и жестокой? Во всяком случае для порочно вышедшего из Сада человека стал необходим «меч обращающийся», периодически производящий смену поколений, разящий смертью, но и этим самым, перед лицом неизбежной и внезапной смерти, наводящий человека на Путь. Хаотично кувыркающийся меч – символ импровизационности и зла и смерти в жизни человека. «Меч» этот создает ту трагедийность жизни, которая либо рушит душу человека, либо загоняет его на Путь жизни. Это – один из двух способов хранить Путь Древа жизни. Хранить и от покушающихся на него, желающих его сломать, и хранить от того, чтобы он забылся, потерялся, пропал в человечестве. Пламя «меча обращающегося» зовет человека к жертве и покаянию.

Весь прочтенный нами рассказ Торы о человеке в Саду Эдена и об его изгнании оттуда есть рассказ о том, как заложился, как состоялся, как установился «дерах эц hа хаим», Путь Древа жизни в человечестве. Обязанность человека на Земле – искать, находить, делать этот Путь жизни.

Человек силится пройти этот Путь – свой должный земной Путь – не потому, что ему дана такая заповедь, а потому, что он сам есть этот Путь, и проходить Путь – глубинная и неустранимая потребность души человека, которую он, вообще говоря, не может не удовлетворять. Это ему, конечно, далеко не всегда по силам, но потребность такая – есть, и она не описывается никаким формальным языком, в том числе и языком заповедей. Вся практическая мудрость человека в конце концов сводится к постижению Пути Древа жизни и его прохождения.

Очень приблизительно Путь Древа жизни можно определить как процесс совершенствования глубинной и сокровенной человечности, накапливаемой в трудах духовного роста и духовного служения – как долгий путь духовных блужданий по земной жизни. Первым движением на этом Пути можно считать «опоясывание» Адама, то есть закрытие низменного и разделение высшего и низшего в себе. Другое движение – давать одежду Света, ту «кожу», на которой может быть записано Научение, Тора. ещё дальше Путь Древа жизни проложен от Адама к Моше (Моисею), к горе Синай, где для руководства на Пути жизни будет получено Слово Божье. Двадцать шесть поколений – десять от Авраhама до Ноаха (Ноя), десять от Ноаха до Авраhама, шесть от Авраhама до Моше – потребовалось человечеству, чтобы накопить такой духовный опыт, при наличии которого ему могла быть сообщена Тора. Два библейских тысячелетия до Синая человек становит земной Путь и, наконец, Путь Древа жизни вырастает перед ним. Тора не действенна без Пути Древа жизни, но и Пути Древа жизни нет без Торы.

Задолго до Синая, Путь этот увидел Яаков (Иаков) в ночном видении. Лестница Яакова установлена на Земле и ведет вверх, соединяет нижнее и верхнее, нацелена в такое место Сада Эдена, где Адам не был, которого он не знал. Это – центр Сада, где растет Древо жизни, все ещё растет, растет как Путь становления духа человеческого, свободно волящего и идущего служить Господу Богу.

6

Шестой день, в отличие от предшествующих Дней Творения, употреблен в Торе с определенным артиклем (Б.1:31). Значит День этот был заранее известен. Творение шло к Шестому Дню и в нем обрело смысл – человека и его дела. Смыслонаполненность всего содеянного в первые пять Дней зависит от того, что происходит в Шестой День.

У каждого Дня есть свое назначение, и только для него характерное течение Творения: свой особый аспект вечера и особый аспект утра. Седьмой День, как и Шестой, назван с определенным артиклем (Б.2:2). Но о Седьмом Дне не сказано: «и стал (вееhи) вечер, и стало утро». Вечер и утро в нем не сотворены. Этот День не отделен от предыдущего Шестого Дня наступлением темноты, в нем нет вечера. Он – весь свет, в нем только свет дня, переходящий из Шестого в Седьмой. Шестой и Седьмой Дни – вместе, они составляют некоторое единство. Более того, у Седьмого Дня есть свое особое качество, не исчерпывающееся тем, что он Седьмой День.

«И стали завершенными (вайехулу) небеса и земля и весь их строй (ве-коль цваам)» (Б.2:1).

Слово «йехулу», которым открывается вторая глава Бытия, указывает, что небеса и земля приведены к завершению, к назначенной целостности. «Коль цваам» – стройное единое целое, «все воинство», подчиняющееся Единому Началу. Тот же корень «цав» связан с понятием «мицва» (заповедь). И жизнь человеческая в некоторых местах Библии называется «цава» – «служба» человека на Земле; так, например, говорит Иов, ожидающий перемены своего назначения. У человека на Земле есть свой «срок службы», который он в строю и под Единым Началом должен пройти и получить «новое назначение».

«И завершил (вейахаль) Бог в День Седьмой свою работу (мелахто), которую делал »

Все сотворенное и созданное в тот или иной День Творения продолжало делаться, завершаться в последующие Дни. В Седьмой День такое самодвижение после творения прекращено. Более того – прервано. Некоторые духовные сущности так и остались недоделанными в Мире. К такого рода «недоделкам» относятся, например, и «космические духи», о которых охотно толкуют современные неоязычники. В Седьмой День Бог завершил свою работу («малаха»), но не труд («авода»).

Слово «малаха» происходит от слова «малах», ангел, то есть посланец, исполняющий поручение Пославшего его. Каждое слово Бога есть «малах» – назначено Им к исполнению. «Малаха» есть сознательное делание по созиданию нового во исполнение целенаправленной воли, задания, намерения. «Малаха» – работа, но ее, в отличие от «авода», никак не характеризует количество труда. Бог созидает без усилий. На Седьмой День Он привел ту работу, которую Он делал, к назначенной Им целостности и совершил нечто, что в тексте Торы определено словом «йишбот» и что на русский обычно переводят как «почил».

«Йишбот» (от корня «шабат») означает: поставить вещь на предназначенное ей место. Это тот момент в работе, когда сделанное устанавливается на свое место – туда, где оно должно быть. Все сотворенное и созданное запущено и имеет свой ход в условиях, когда уже не создаются новые законы, новые принципы природного развития или новая реальность. Теперь есть лишь то, что было сотворено и создано. И далее нет ничего нового под солнцем.

«… и остановил Бог в День Седьмой всю работу Свою, которую делал » (Б.2:2).

Вот как? Если Он в День Седьмой «остановил» (йишбот) и «закончил» (йахель), то, следовательно, Он в День этот что-то «делал»? Да, конечно: Он ставил на место. Это и есть новое, свойственное Седьмому Дню качество работы Творения. Но не только. Бог перестал созидать в Мире, прервал то, что делал, но не то, что предстоит делать – не прекратил работать со способным к одухотворению человеком. Изменилось содержание и направление работы Бога. Теперь Он дает работать Свою работу человеку. Сам работает с его свободой, его душою и вместе с ней.

После шести Дней все в Мире поставлено в такое положение, в котором может и должен состояться переворот – от нисходящей ветви дуги Творения к восходящей. В самом этом повороте и переводе Творения из одной рабочей плоскости в другую, где начинается созидание иного рода – характерная черта и особое качество Божественного действия в Седьмой День. Перевод этот, разумеется, совершается – должен совершаться! – в человеке и человеком как партнером Бога и Его орудием. И одно из самых важных дел Господа в этот День – это приведение новых человеческих душ в этот Мир.

«И благословил (вейеварах) Бог Седьмой День и освятил (кадош), потому что остановился (шабат) от всей созидательной работы (мелахто), которую сотворил (бара) Бог, чтобы делать (лаасот)» (Б.2:3).

Итак, Бог «почил» в Седьмой День не для безделья, а «чтобы делать». Вот для чего Он «освятил» Седьмой День, вернее сказать, выделил его из череды первых шести Дней в отдельную сферу, вывел его за пределы их для специфического служения Себе. Благословление, «браха», черпание из Источника нужно для того, «чтобы делать». Благословляя Седьмой День, Бог дает возможность и устанавливает необходимость продуктивного существования человека в Седьмом Дне, когда должен совершиться переход к последним Дням Творения. Этим Он ставит Седьмой День на служение Себе.

В книге Исход (Исх.31:17) сказано, что Господь в Седьмой День находится в состоянии «вайинафаш», что не совсем точно переводится словами «покоился», «отдохнул». «Йинафаш» восходит к «нефеш» (душа) и в употребленном тут пассивном залоге означает «вернуться в себя, к своей душе». Смысл слова «йинафаш» точнее выразить в понятии «перевести дух». Господь Бог перевел дух, «чтобы делать» новое дело и делать по-новому. Поэтому-то в четвертом стихе второй главы сразу же начинается рассказ об «эле толдот», о «грядущих порождениях», о человеке в День Делания (бе-йом асот), то есть в Шестой и Седьмой Дни вместе. С этого момента начинает действовать не только Бог, Элоким, но и Господь – Тот, Кто обновляет Мир, становит Бытие.

Господь Бог (`Гашем Элоким) переводит дух: Элоким, Бог остановил Свою работу Творения, а `Гашем, Господь, начинает человеком Свою работу Становления – работу Пути ицавон. Пути Древа жизни, работу делания человека и с человеком. Человек же в этот День, признавая законченность Творения и возвращаясь к своей душе, тем самым становится сотрудником Господа.

Господь желает, чтобы люди сами делали работу Седьмого Дня и ставили на передний план то, чего нет до человека, в шести Днях Творения, – свое отношение к Всевышнему и свою службу Ему на Земле.

В Седьмой День запущен процесс становления Пути Древа жизни, хранимого керувами и мечом обращающимся. Этот долгий и трудный процесс начался с изгнания Адама из Эдена и продолжается поныне.

VII. УРОКИ КАИНА

1

В процессе Творения, о котором повествует первая глава Книги Бытия, действует Элоким, Бог. Во второй и третьей главах, с момента объявления человеческой свободы и Пути человека, стал действовать `Гашем Элоким, Господь Бог – Тот, Кто ведет человека как такового, Кто управляет человечеством. В четвертой же главе Всевышний взаимодействует с Каином, с отдельной личностью. С Каина начались личные отношения человека и Всевышнего. Здесь Он и проявляет Себя лично, как `Гашем, Господь. Если Адам первых трех глав – родовое имя человечества, то с четвертой главы Адам становится, как и Каин, собственным именем конкретного человека. Смысл библейской истории Каина раскрывается в личных, духовно-нравственных отношениях с Господом.

«И Адам познал Хаву (Еву), свою жену, и зачала и родила Каина. И сказала: я (ани) обрела ( канити) мужа (иш) с Господом » (Б.4:1).

Грамматика этого стиха на языке подлинника такова, что ясно: речь в нем идет о произошедшем ранее, то есть до изгнания Адама из Эдена. Будучи в Саду Эден, Хава сразу зачала и сразу же родила. Кого? – Каина. Не сказано, что ребенку дали имя Каин; он сам по сущности своей – Каин. Обратите внимание: Хава «и сказала», а не так, как во многих других местах, «потому, что сказала». Хава увидела внутренним взором, что ребенок, который у нее родился по своей сущности – «Каин», «и сказала», что она обрела его с Господом.

В Торе немало мест, где и указано имя и дано объяснение имени. Но надо знать, что имя объясняет себя само; когда же дается объяснение имени, то это не грамматико-лингвистический комментарий его, а некоторое дополнительное смысловое значение. Так, дочь фараона вынула корзинку с ребенком из воды и дала ему имя Моше (Моисей), потому что «вычерпнула я его из воды». Но «вычерпнутый» – это не Моше, а, скажем, «Машуй». Имя же Моше означает «вычерпывающий». По совместному смыслу Моше – тот вычерпнутый, спасенный, который должен вычерпать, стать спасителем других.

Понятие «канити» (приобрести себе, сделать своим) придает слову «каин» объемный смысл. Это понятие восходит к понятию «кана» (обретать для созидания, отстраивать на воздвигнутом основании), которое можно поставить рядом с понятием «йибен». У Хавы родился ребенок, свершилось «творение через рождение» и это-то Хава фиксирует, вызывающе провозглашая на весь Мир: «Я обрела мужа (иш) с Господом». Не младенца, заметьте, а «мужа», сильного человека. И обрела – с Господом! Как гордо.

В рождении человека участвуют не только родители, но и Господь. В рождении человека есть три составляющие: отцовское, материнское и данное свыше. Хава в Эдене знала это вернее всякого земного человека. Но тем не менее сочла именно себя главным действующим лицом. Она – первая роженица, предварительно не знавшая, что такое зачатие, беременность, роды. И вдруг, произведя ребенка из своего чрева, Хава, пораженная случившимся, по физиологической очевидности решила, что то, что она обрела из себя, она обрела себе и своей силой. Это её представление о сыне сказалось и на нем. Первенец её – требующий себе и сетующий об утраченном. Имя «Каин» одного происхождения с «кина», ревность.

«Каин» вернее всего перевести как «претендующий», человек претензии. Хотя, конечно, претензии Каина не на пустом месте.

Каин есть гнездо («кэн») всего дома Адама, то «основание», на котором далее должно бы отстраиваться человечество. Именно Каину как основоположнику человека на Земле Господь говорит об основополагающих положениях человеческой жизни как таковой.

«И ещё родила его брата, Гевеля (Авеля). И стал Гевель пастухом овец, Каин же был работающим землю » (Б.4:2)

Гевелю, как и Каину, никто не давал имени. Что значит «Гевель»? Я перевел бы это имя словом «бренность». Гевель – это тот, чье существование обрывается, не обязательно насильственно, но по самой своей природе. Кстати, это то знаменитое слово в книге Коhелет (Екклезиаста), которое по-русски переведено словом «суета». Гевель – это не суета, а тщетность, бренность, то, что рассеивается, как пар.

О Каине сказано вполне спокойно: был он земледелец. О брате же его – с каким-то особым значением: «И стал Гевель пастухом». Вспомним, что на человека Богом наложено работать землю. То, что Гевель стал пастухом – и сам выбрал это занятие – весьма неожиданно. Поэтому в тексте сначала говорится о Гевеле, который вдруг стал пастухом, потом же-о Каине, который, разумеется, возделывал землю. Уясним различие в роде занятий братьев и их образе жизни.

Так уж устроено, что все силы земледельца уходят на возделывание почвы. Работая на земле, отдавая ей всего себя и получая плоды своего труда от земли, человек в душе удовлетворен тем, что это он как бы сделал их, он «обрел себе». Это важное обстоятельство душевной жизни земледельца. Недаром идолопоклонничество повсеместно господствовало среди земледельческих народов.

Пастух ведет совсем другой образ жизни, у него иное душевное удовлетворение от трудов и иная степень свободы. Он живет в одиночестве, в созерцании, наедине с Природой, сам выбирает себе место. Для земледельца животные суть средства труда, для пастуха они – предмет труда и его друзья, требующие от него душевной заботы и самоотдачи.

Конечно, задача человека – работать землю (не превращаясь, однако, в раба земли, о чем Всевышний особо заботится во многих местах Библии), но духовных высот скорее всего можно достичь, будучи пастухом. Моше, Давид, все праотцы – пастухи.

«И было к концу дней, и принес Каин от плода земли приношение ( «Минха ») Господу » (Б.4:3).

«К концу дней», то есть «к концу цикла дней», по окончании земледельческого года, когда созрели плоды. Год завершен, и Каин принес жертву Богу. Дело житейское.

Есть громогласная позиция в этом мире, которая утверждает, что само по себе понятие жертвоприношения связано с идолопоклонством и есть некоторая уступка единобожия идолопоклонству. Мы видим, что первенец Адама сам, по изначальному побуждению сердца нес жертву Всевышнему. Оно и понятно. «Минха» – от корня «наха», ведущий, – означает действие, которым признается Ведущий и своя ведомость Им. Вот что хотели выразить и Каин и Гевель.

Гевель увидел, что делает его брат Каин и поспешил за ним.

«Гевель, и он тоже, принес от первенцев своего скота и от тука их » (Б.4:4).

Жертва всегда выражает самого человека. Жертва – это практическое ли, символическое ли, мистическое ли самовыражение приносящего жертву. Смысл жертвы не столько в том, что приносится, сколько в том, что готов принести человек в жертву. Об этом мы вспомним, когда будем говорить о жертвоприношении Ицхака (Исаака).

Каин несет жертву для удовлетворения своих религиозных нужд, но приносит, что попадется, особенно не выбирая и так, словно это Господу нужна его жертва. Наверняка у него есть практическая мысль: вот год кончился, я сделал все сам, несу Тебе жертву, дабы Ты на будущий год не помешал мне. За этим стоит всем хорошо знакомое жизнечувствование. Гевель же принес Господу первенцев (слова, содержащие в себе значение «начатка», обычно употребляются в смысле: «от начала до конца»), выражая этим, что Господь для него Начало всего и что он приносит Ему всего себя. Жертва Гевеля не для Бога (как у язычников), а для себя, для своего очищения и возвышения. Различие в жертвоприношении очевидно. И каков результат?

«И обратился Господь к Гевелю и к его жертве ». Обратился прежде к Гевелю, к тому, что у него в сердце, а затем уже к жертве. Этот стих показывает, что правильное направление движений сердца («кавана») в жертвоприношении было важно Господу всегда, начиная с самых первых времен существования человека на Земле. Именно поэтому Он «не обратился к Каину и его жертве ».

«И загорелось Каину предельно, и пало его лицо » (Б.4:5). Каин – первенец и основоположник. Он приносит жертву за всю семью – это его право и обязанность. Как основоположник он первым в человечестве устанавливает институт жертвоприношения. Но Гевель увидел, что старший брат несет жертву не с тем «служением сердца» и тогда – «и он тоже» – принес жертву сам. С точки зрения Каина Гевель – беззаконник и узурпатор, заслуживающий – если есть в Мире закон и справедливость! – кары. Конечно, у Гевеля свои резоны. Ведь Гевель сознательно заявляет себя на первородство. В духовном смысле хотя бы. Гевель как бы лишает брата его уникального статуса в человечестве. Понятно, как «загорелось Каину»! Ему кажется, что его лишили одному ему принадлежащего достоинства, «и пало его лицо». Для него, ревнивца, это трагедия.

2

Теперь мы подошли к стиху, который считается одним из самых трудных в Торе. Давайте наберем глубокого дыхания и, хоть как-то, попытаемся разобраться в нем. Господь Сам (и первым!) непосредственно и лично обращается к отдельному человеку, и человек слышит Его. Таков тут уровень близости человеческой личности и её Создателя. Надо помнить и то, что Господь обращается к первенцу и основоположнику Каину и впервые сообщает нечто исключительно важное для всех нас. Слова Его не удается перевести гладко.

«Почему же тебе стало досадно? И почему упало лицо твое? Ведь если будешь хорошо «сет » (несение, вознесение) и если не будешь хорошо » — вот первая часть Его речи.

«У входа (ла-петах) хатат (условно – «грех») лежит (ровец), к тебе влечение его ^[10], а ты управляй (мешаль) им » (Б.4:7).

В Библии всегда, когда Всевышний спрашивает человека, то Он этим желает вернуть его на истинный путь. Господь убеждает Каина не досадовать, не падать духом, не ревновать к Гевелю. И объясняет, почему это не должно и что надлежит Каину делать с собой в такой ситуации.

Уясним слова. «Петах» – нечто открытое наверх. «Ровец» – глагол мужского рода: улегся, разлегся он (употребляется по отношению к скотине). Особое значение имеет понятие «хатат». Этот «хатат», в отличие от Нахаша, имеет чисто человеческую природу; он вошел в существование человека вместе с изгнанием его из Эдена. «Хатат» это не столько общее понятие греха («хет»), сколько и результат греха, и его вместилище, и некоторая сущность, бытующая отдельно, в своих границах, словно существо. Хатат может действовать и бездействовать, стремиться и желать, внедряться и исходить, властвовать и быть управляемым, влиять и испытывать влияние. Мудрецы перекидывают мост между понятием «хатат» и понятием «сатан» (мужской род в иврите). Само слово «хатат» – женского рода, но здесь (и, кажется, единственный раз в Торе) употреблено с глаголом мужского рода «ровец». Звучание и смысл стиха этим усиливаются.

Нам важно понять, где в словах Господа Каину завершается условие («если») и где надо поставить «то» – следствие, утверждение. Рассмотрим такой вариант: если ты делаешь хорошо, то лицо твое не падает, а возносится вверх («сет»); а вот если ты делаешь не хорошо, то у входа («петах») улегся грех («хатат ровец»), его стремление – к тебе, но ты им правь. Смысл тот, что если ты возносишь (жертву) плохо, не с тем направлением сердца, то как же ты хочешь, чтобы жертва твоя поднялась ко Мне, когда у самого входа наверх разлегся хатат и закрывает вход. Если же делаешь (несешь жертву) хорошо, то и жертва твоя – «сет», поднимается, возносится ко Мне. Жертва твоя нужна не Мне, а тебе – в том числе и для воздействия на хатат, который лежит у «входа».

Можно понять и иначе: делаешь ли ты хорошо, делаешь ли плохо-у входа лежит хатат, к тебе влечение его, а твое дело – одолеть его. Такой вариант прочтения более соответствует синтаксису стиха. Хотя не следует понимать так, что находящийся у входа хатат подстерегает, как дикий зверь, и стремиться схватить тебя, заесть и уничтожить! Таково стандартное представление о зле греха в человеческой душе, представление, которое не соответствует тому, что нам сказано о хатат в Торе. Глагол «ровец» ни в коем случае не значит «сторожить», «подстерегать» («орэв»). В этой фразе ясно слышно, что хатат лежит у входа не как голодный зверь, а как домашняя скотина. Конечно, ты сам можешь открыть ему вход, и он уляжется в покоях твоей души. Но это другое дело.

Бросается в глаза, что этот стих похож на другой стих, из предыдущей главы, про Хаву: «к мужу твоему влечение твое, а он будет править тобою » (Б., 3:16). Жена влечется к мужу телом и душой по любви. Он правит ею, но не для того, чтобы подавить или уничтожить ее; муж ведет жену по жизни, выражая при этом её собственную сущность. То же и хатат, который лежит и ждет, который влечется в душу человека, но не для её погибели, а для того, чтобы человек им правил. Хатат сам стремиться в душу человека, чтобы стать ведомым, получить управление. Но в каком смысле?

Употребление слова «сет» в словах Господа свидетельствует о том, что существует некоторая личная связь между человеком и Им. Человек способен «нести» к Богу от души своей, «возносить» из себя к Нему. Показательно, что слово «сет» употребляется в Торе и в значении «несуим», брака: муж «несет» или «понес» жену. Использование этого слова в речи Господа к Каину дает понять, что между Ним и человеческой личностью возможны брачные нити. Вознесение жертвы – одна из таких нитей. Жертва есть и выражение своей ведомости (сущность духовного стремления женской души к мужу) и выражение влечения души к Господу, её любви к Богу.

Но у входа наверх лежит хатат – будь ли это животная природа человека, или его человекобожеская самостность, или иная темная душевная сила, или то, что называется «иецер hа-ра», результат злого ^[11]. Идущей по Пути жизни душе об этот хатат нельзя не споткнуться. Однако задача хатат не в том, чтобы человек споткнулся и упал, а в том, чтобы он, споткнувшись «у входа», обнаружил его и сделал с ним то, что названо словом «мешаль», управляй. Это слово можно понять как перевод в другое место, «отсюда туда». Человек должен управлять им в том смысле, что должен перевести хатат в другое состояние, поставить его в душе так, чтобы он стал работать в ней, был в ней её рабочим препятствием. Падающий на человека (а не «падший») ангел, «сатан», ставит человеку подножку и затем обвиняет его; но и он желает, чтобы человек не споткнулся о то препятствие, которое он ему ставит.

Хатат – необходим на Пути Древа жизни. Хатат есть препятствие, важное душе для свершения работы духовного восхождения, без которой не может состояться «брак» между Господом и человеком.

Господь объясняет Каину ситуацию человеческой жизни после того, как его родители ослушались Его, вкусили от запретного Древа и были изгнаны из Эдена работать землю и добывать «хлеб», лехем. «Хлеб» не растет сам, его надо сеять и взращивать. Это одна сторона человеческого жизнедействия на Пути. Но есть и другая сторона, на которую и указывает Господь Каину. В жизнепрохождение человека на Земле включен постоянно действующий фактор: «ла-петах хатат ровец», у входа «грех» лежит. Хатат существует в человеке не потому, что он подобно хлебным зернам высеивается самим человеком, а потому, что он подобно сорнякам уже есть в той почве, куда высеивается «хлеб». Хатат в качестве условия Пути жизни включен свыше, лежит у входа и влечется к человеку. Такова созданная Господом ситуация Пути, в которой необходим хатат, чтобы человеку работать им. Теперь задача твоя, разъясняет Господь Каину, не только в том, чтобы добывать «хлеб» и приносить жертву Всевышнему, но и в том, чтобы управлять хатат, который к тебе влечется. Вот тот предметный урок, который Господь дает Каину в его взаимоотношениях с «бренным» братом Гевелем.

Человек живет и проходит Путь Древа жизни вместе с хатат. И у каждого из нас – свой хатат. У Каина – Каинов хатат: претенциозность, гневливость, ревнивость, обиженность. Это чрезвычайно возбудимый и активный хатат, особенно настойчиво стремящийся в душу. Как только Господь принял жертву Гевеля, так хатат Каина ворвался в его душу, распалился в ней – и «пало его лицо». Хорошо бы так и держать хатат у входа, не пускать его в душу. Сыну Хавы осуществить это чрезвычайно трудно, да и поздно – хатат уже там. Что ж теперь-то делать?

Господь, разумеется, может все, и люди вольны мечтать о том, чтобы Он Сам изъял хатат из нашей жизни. Но ситуация жизни, в которую Он нас поставил, не такова. И до и после греха Адама человек может и должен исполнять свое назначение. Но исполняя на Земле, он должен знать, что в течение его жизни неустранимо включен хатат. Что ж человеку делать с ним? Подавить, уничтожить? Но как, скажите, Каину уничтожить свою самостную природу, с которой, как это сразу же увидела его мать Хава, он родился на свет? Каин – не Каин без своей хатат. Самое большее, что человек может сделать, это не распалять хатат в себе. Пусть бы хатат остался равен сам себе, не набирал силу в душе. Такой хатат человек способен подчинить, но не в смысле подавить. Само наличие хатат в душе предполагает необходимость резкого усиления сил вознесения, восхождения человека. Вес хатат в душе должен становиться все меньше и меньше, но не за счет самого по себе изничтожения его, а как бы помимо него.

В распоряжении смертного и греховного человека на Земле остались все те духовные силы, усилиями которых он должен был проходить свой Путь в Эдене. Они и только они возносят человека по Пути Древа жизни. Правда, теперь в человеке есть и другая составляющая – темная сила хатат, которая тем не менее неудержимо стремиться в душу, чтобы стать в ней ведомой. Две эти силы, две эти стороны души можно сталкивать друг с другом, тратя драгоценные ресурсы светлой стороны на подавление темной. А можно и не трогать хатат (в общем случае: самостно-животную сущность человека) и задействовать светлые силы души только по прямому их назначению – для духовного роста, на Путепрохождение. Хатат сам уменьшается пропорционально степени одухотворения души. Так что Каину следует перенести центр тяжести своей души с хатат, в полной власти которого оказалась душа первенца человечества, на духовные силы вознесения («сет») и этим поставить свой хатат в подчиненное и малозначимое положение. Иначе – беда.

Отметим ещё раз одно обстоятельство. Лингвистический анализ текста показывает, что Господь «обратился к Гевелю» не навсегда, а на этот раз, на один этот час, в одном конкретном случае. Вспомним и о том, что Гевель по сущности человек бренный, не твердо укорененный в земной реальности. Так что личные отношения между Каином и Господом только-только начались и далеко не исчерпаны этим случаем. У Каина явно неадекватная реакция на случившееся. Эпизод он принял за трагедию всей своей жизни. Отсюда: «Почему упало лицо твое?»

Впрочем, слова Господа Каину мы пытаемся понять только в сюжете библейского рассказа о неудачном жертвоприношении Каина и убийстве им брата. Эти же слова Господа можно попытаться понять в общем контексте повествования о том, как Адам был изгнан из Эдена и как был проклят его сын Каин. Это взаимосвязанные события и обзорное осмысление их должно основываться на целостном понимании всех первых четырех глав Торы. Но хорошо бы слышать в словах Господа ещё один аспект.

Как глазами посмотреть на «сет», на духовное вознесение или несение, о котором мы столько говорим? Как руками потрогать «хатат»? Как представить, что он «ровец», разлегся? Все эти понятия из другого плана реальности. Разбираемый стих Торы так темен и труден оттого, что в нем говорится о вещах, нашему земному разумению невнятных. И в то же время этот мистический аспект неотчленим как от событийного, так и от судьбоносного повествования Книги.

Как только жизнь человеческая в результате совершенного Адамом стала жизнью через хатат и смерть, так возникли роковые вопросы греха, жизни и смерти, этой жизни и другой жизни, между которыми есть «петах», вход, есть «сет», вознесение и есть хатат. Хатат имеет отношение (и действует?) не только в этой, но и в другой жизни… Мистические вопросы эти Господь не может не обсуждать с Каином, готовым совершить непоправимое – убийство. Интерпретации такого рода вряд ли сейчас доступны нам, и мы, чтобы не вульгаризировать, не будем вникать в них.

Нам важно подчеркнуть, что Каину дается некоторое сообщение, осмысление которого зависит от того, кто и как воспринимает его. Как же Каин принял и понял слова Господа?

3

«И сказал Каин брату своему Гевелю »

Что сказал? Тора молчит. Эта лакуна в тексте заполняется по-разному. Подумаем, как мог бы Каин понять обращение Господа к нему? Каин вовсе не человек сокровенных смыслов. Он помрачен ревностью и весь обращен наружу, в окружающую его реальность и должен был понять «реально»: хорошо ли ты принес Мне жертву или не хорошо – все равно; есть некий хатат (слово женского рода устрашающе поставленное в мужской род), стремящийся погубить тебя, и ты для своего спасения подави врага сам. Где же этот враг, что против меня? Кроме меня, Каина, на Земле теперь только один муж, и муж этот – мой брат, узурпатор, зарящийся на мое первородство. Его-то и надо убрать.

Так что же Каин сказал Гевелю? «Пойдем в поле»? – так иногда понимают. Но что слова эти проясняют нам? Зачем они? Основополагающий мидраш говорит, что между Каином и Гевелем произошел спор о нравственных устоях Мироздания и реалист Каин сказал брату: нет суда, нет Судьи, нет справедливости в этом Мире, нет Мира нездешнего и нет Мира будущего! Так Каин реагирует на то, что ему говорил Господь в предыдущем стихе. Каин вообще не приемлет мистические смыслы Бытия.

Из дальнейших событий мы знаем, что ничто не переменилось в душе Каина после Слов Господа ему. Его ревнивый хатат продолжал гореть в нем в той же злобе и гневе на брата. И Каин, как сонмы обиженных жизнью после него, убеждает себя, что нет в Мире справедливости и нет никого, Кто обеспечит ее, а есть хатат, – о существовании которого ему рассказал Сам Господь! – который перекрывает ход человеку. И потому человек вынужден решать свою судьбу сам, опираясь на свои силы и возможности. Однако Каин – все же не один из нас, он родился ещё в Эдене, вел диалог с Господом и воочию знал присутствие Всевышнего в Мире. Как же мог он утверждать такое? Ответ на этот вопрос легко найти, глядя на бесчисленные примеры вокруг себя. Ради своей хатат (в данном случае ради своего желания первенствовать) человек способен не видеть, не слышать, забыть и отрицать что угодно, даже самое очевидное, даже своего Создателя, который на памяти Каина вершил Свой суд над его отцом и матерью.

«И было при бытии их в поле… »

Так начинает Тора тяжелый рассказ о первом убийстве и о судьбе первых людей на Земле. Такой зачин – «И было (вайhи)…» – всегда имеет в Торе особенно значительное, часто трагическое звучание.

«… и восстал Каин на Гевеля, брата своего, и убил его » (Б.4:9)

Тут сразу возникает множество вопросов. Несмотря на то, что Всевышний ввел смерть в существование людей, до сих пор никто ещё не умирал. Каин не мог видеть смерть, мертвого человека. Да и понимал ли он, что это такое – умереть? И откуда ему было знать, что вообще возможно убить человека, то есть искусственно и насильственно выпустить его душу из тела? Ведь в человеческом сознании, не знающем смерти, душа и тело неразрывно связаны. Не ведал Каин тем более и того, каким способом можно «восстать» на человека, чтобы убить его. В состоянии ли был он хотя бы замыслить убийство? То, что он смог это сделать и сделал, наверняка было для него самого неожиданностью, потрясением.

Один из мидрашей к этому месту рассказывает, что Каин хотел только как-то отделаться от брата, повел его в некоторое ему известное гиблое место на Земле, оставил его там одного, и Гевель погиб. Другой мидраш противоречит первому (не смущайтесь – таково свойство мидрашей, создающих цельную картину) и рассказывает, что Каин, не зная, как убить, нанес множество ран брату, пока не добрался до горла.

«И сказал Господь Каину: Где же Гевель, брат твой? »

Разумеется, Всевышний точно знает кто, где и когда. Он не спрашивает: куда ты увел брата? Как всегда, Он разговаривает вопросами с человеком для того, чтобы вернуть его на верный путь. Так Он обращался к Адаму: «Где ты?» – не «где твое местонахождение», а «куда ты от Меня ушел? Опомнись!» Так и теперь Господь, видимо ждал на Свой вопрос ответа Каина: «Он мертв, Господи, я -убил, я виноват».

Но ответил Господу Каин:

«Я и не знал! ^[12] Что, разве я хранитель своего брата? »

Ответ Каина, как и все речи Торы, многопланов. Понимание его зависит от того, куда во фразе или фразах выставить смысловое ударение. Если в последней фразе ударно слово «хранить», то Каин, как и его отец Адам, пробует оправдаться: Гевель пошел сам и погиб, это его дело, я не сторож, не хранил его.

Попробуем выставить ударение иначе: «Разве я хранитель брата?» Ведь не я – Ты его хранитель, Ты управляешь всем и направляешь все на свете, Ты создал Мир, где все обусловлено и детерминировано. Человек, проживающий в Твоем Мире, обязан считать: то, что должно было свершиться, то и свершилось. Гевеля убил некий хатат, которого Ты внедрил в меня, его убили гнев, ревность, зависть – все черты самости, которые вскрыл родитель Адам до меня. Причем тут я? Не я – Ты сторож, я же, Каин, действую, как действую, согласно своей натуре – так, как я не без Твоего участия рожден Хавой.

ещё другой смысл мы получим, если выставим ударение на первой части речи Каина. Да, «я и не знал!» – говорит он. Не знал, что такое смерть и убийство, или не знал, что нельзя убивать, или не знал, что умерщвляю, не понял, куда подевался Гевель, когда он умер, не знал, что есть нравственная ответственность человека перед человеком, что брат обязан быть хранителем брата, не знал, что такое братья, в конце концов, – Ты же только что об этом сказал. Как видите, Каин защищается от Господа на юридическом языке: не знал, что есть такие законы или запреты. Их мне Ты заранее не сообщал – откуда ж мне знать?

«Что сделал ты?! » — ответил ему Господь – «Слышишь: крови брата твоего вопиют ко Мне от Земли! »

Иными словами, как ты «не знал», когда знание это заложено в основах Мира и в задаче человека и вопиет ко Мне от Земли. Но вопиет теперь ко Мне, Судье. И потому:

«И теперь проклят ты »

Изгнание из Эдена не было проклятием. Человек проклят («орур») только в Каине. Если «браха», благословение, это включение человека в целостную систему Мира, в которой все получает свое назначение и благоволение, нужное для исполнения этого назначения, то «орур», напротив, это нечто вырванное из системы и оторванное от источника. «Орур» связано с понятием «бесплодие». Проклятый отрезается так, чтобы он не давал плода – и в смысле результата и в смысле продолжения его.

Однако Каин проклят, оторван не от Всевышнего, а от Земли, которая не дает места Каину и закрывает от него источники своей силы. Господь говорит далее, что «Земля раскрыла ( «пацета ») свой рот, чтобы принять крови твоего брата от руки твоей».

«Пацета» (от корня «паца») имеет особый смысл – не просто «раскрыть», а раскрыть поневоле. Словно Каин сумел насильно заставить Землю «раскрыться», чтобы принять кровь Гевеля.

«Когда ты будешь работать землю ( «адама ») – не будет она больше давать свою силу тебе, скитальцем (наванад) будешь ты на Земле ( «арец »). (Б.4:12).

В стихе этом два разных слова, одинаково переводимых по-русски словом «земля». Есть человек, «адам», и есть «адама» – земля и земная плотская сила, которой живо тело человека. Земля лишает Каина природных сил, плотски обессиливает его. «Арец» – это Земля как Обитель проживания со всем ей свойственным. Каин присуждается к непрерывному перемещению по лику Земли, к «неприкаянности» и должен жить на ней, как в изгнании, в отчуждении от Земли, которую он заставил принять кровь Гевеля.

«И сказал Каин Господу: преступление мое слишком велико, чтобы нести его » (Б.4:13).

Слова эти хочется прочесть как возражение, полувопросительно: неужели мое преступление так велико, что нельзя простить его? Это вполне соответствует характеру Каина. Но есть мнение, по которому Каин совершил тут «тшуву», покаяние. Он сделал это только теперь, когда наказан! Что, разумеется, характерно для психологии преступления. «Не знал я, что нельзя убивать, и теперь только, когда наказан, узнал, что убивая Гевеля, я тем самым убил и себя». Каиново раскаяние.

«Вот, прогнал Ты меня сегодня с лица земли ( «адама »), и от лика Твоего сокроюсь, и стану я скитальцем по Земле ( «арец »), и будет: всякий встречный убьет меня » (Б.4:14).

Что это? Жалоба: теперь каждый способен убить меня, слабого, лишенного плотских сил, Твоей защиты и защиты своего места обитания на Земле? Или пожелание себе смерти: чем влачить свою жизнь в ничтожестве и неприкаянности – лучше пусть кто-нибудь убьет меня! Или еще, третий смысл, вернее, хитрость, расчет.

Адам и Хава родили бренного Гевеля, который не мог быть основанием человечества, и Каина, само имя которого показывает, что именно он основание, что от него должно бы строиться человечество. Каин убил брата, и теперь на Земле, кроме самого Адама, нет мужа, от которого пошел бы род людской. И Каин говорит: пусть так – обессилен я, и от Лика Твоего сокроюсь (хотя как раз про это Каину ничего не сказано), стану вечным скитальцем и меня убьют. Тебе-то, Господи, что из того? Не будет меня. Тебе же придется заново решать бытие человечества, которое, как ведено ему, должно множиться и наполнять Землю. Как же позволить Земле проклясть меня?! Во исполнение Замысла Твоего я должен жить на ней в силе и здравии. А то я сам «от лика Твоего сокроюсь»!

«И сказал о нем Господь ».

Я вновь вынужден отметить неточность тех переводов, по которым Господь «сказал ему». Господь же говорит «о нем», о необходимости продолжения существования Каина на Земле.

«Потому-то (то есть по тем самым причинам, о которых говорит Каин) – всякому убивающему Каина! Отмщение («юкам») всемеро »

«Юкам» – от корня «накам» – восстановить разрушенное, сломанное, восстановить справедливость. Тот же корень в слове «теком» (месть) и в заповеди «ло теком» (не мсти), отсылающей к словам: «Мне отмщение, и воздам». Господь запрещает убивать Каина, так как восстанавливать разрушенное Каином и воздавать Каину – Его дело.

«И поставил Господь для Каина знак («от») для того, чтобы не поразил его всякий встречный ».

Знак Бога – одна из букв Имени Всевышнего на лбу Каина. Но стих переводится ещё и иначе: «И сделал Господь Каина знаком убийцы» – сделал символом предательского убийства в человечестве. Отмщение Каину не казнь, а его образ и само имя его в человечестве.

«И вышел Каин от лица Господа и осел в земле Нод, к востоку от Эдена » (Б.4:16)

Везде в Торе убийцы уходят на восток. Кара за непредумышленное убийство – изгнание, а не смертная казнь. Каин ушел в изгнание на восток; тут намек на то, что он убил брата все же не злонамеренно.

Каин приговорен к «скитанию» по Земле. А он, как мы видим, «осел» в восточной стране Нод, название которой восходит (а иногда так и переводится) к слову «навенад», скитание. Заметьте, что из слова этого убрана первая его часть, означающая собственно странствие, постоянное передвижение. Осталась лишь вторая часть – «нод» (от «над»), то есть отчуждение. Каин, возможно, раскаялся и с него снята часть наказания; он осел на Земле, но в отчужденности и от Господа, от лица Которого он отвернулся, и от Земли, и от людей. Каин – всем чужой и для всех – чужак. Тут его кара.

4

Всей своей жизнью Каин решает вопрос вопросов жизни человеческой – ответственности человека перед Богом за свои помыслы и дела. Каин начал с утверждения, что нет Судьи в Мире, нет в нем справедливости, а в человеке нет той свободы, по которой он бы знал себя ответственным перед Ним. На вопрос Господа: «Где брат твой?» Каин не признался в содеянном, а затем – не признал вину: виновен не я, а та сила, тот хатат, который не по моей воле сидит во мне и толкает меня делать то, что делаю. Это все тот же знакомый нам стиль мысли Нахаша, его логика, его «голос», которым он «соблазнил» Хаву.

Каинов хатат – гневливость, зависть, ревность – и поныне «лежит у входа», все так же стремится нам в душу. Могучий хатат первенца Адама – хатат братоубийства – один из наиболее устойчивых, сильных и опасных в людях. Научимся ли мы повелевать им? Или он доведет несчастное человечество до последних ступеней разложения и человекоубийства?

Овладеть каиновым хататом можно, если опереться на заложенное в наше сердце сознание ответственности перед Богом. Человек должен знать, что есть Тот, Кто спросит ответ. Наказание Каина – не смертная казнь, а его дальнейшая жизнь и жизнь шести поколений его потомков, не чувствовавших свою ответственность перед Богом. Тут – предметный урок всем людям на Земле.

«И познал Каин жену свою; и зачала и родила Ханоха (Еноха), и строил город («ир») и назвал город, как сына своего, «Ханох » (Б.4:17).

Каин – тот, кто строит и строит город, но, будучи отчужден проклятием, обречен никогда не достроить его.

«Ир» (корень «эр») – место бодрствующего сознания человека. Технологические способности ума активно пробуждаются в городе. Что в данном случае вовсе не предмет для восхваления: Земля отказала Каину в своей силе, и ему, проклятому и отчужденному, ничего не оставалось, как строить города и в строительстве этом развивать в себе то, что компенсирует недостаток духовных и плотских сил в нем. Строить «ир» в земле «Нод» значит брать не от Земли, а от себя, воздвигать чуждую Богу и Земле обреченную цивилизацию.

Слово «ханох» означает «воспитывай», «обучай», «развивай» себя – сам из себя добывай. Эпоха второго поколения каиниан, эпоха Ханоха – это не в самом лучшем смысле «эпоха просвещения». Строить город Ханох в земле Нод – строить «просвещенную» цивилизацию, основанную на чуждости человека Богу, на бездуховном автономном развитии, самообучении и человекобожеском самовоспитании. Каинов хатат сам по себе, по-видимому, побуждает на строительство такого рода цивилизации, которая в допотопные времена была куда опаснее, чем сейчас. Средняя продолжительность жизни человека того времени – 600 лет; да и качество жизни не впадавшего в старческий маразм человека было иное. По нашим меркам каинова цивилизация должна развиваться чрезвычайно стремительно и азартно.

«И родилось Ханоху » (Б.4:18) – словно само по себе «родилось» – Ирад (от «ир» – «горожанин»). В слове «ирад» есть оттенок самоволия и упрямства. «Арад» – название молодого осла. Уже в третьем поколении каинова отчужденность самопроизвольно обернулась злостным самовольничаем и духовным одичанием. Ирад взбунтовался против «просвещенности» отцовского воспитания. Эпоха Ирада – эпоха порочной, самодовлеющей урбанизации всего бытия человека.

Четвертое поколение каиниан названо именем сына Ирада Мехияэля, а пятое – внука Ирада Метушаэля. Мехияэль – тот, в котором стерт Бог. Эпоха тотальной урбанизации естественно переросла в эпоху атеизма. Вот ещё одна ступень безответственности человека перед Богом. Но в общественном отношении это ещё пассивная и упорядоченная пора, которая сменяется хаотической активностью в следующем поколении. Метушаэль – тот, кто призывает к себе всякий люд («митим»), кто взывает к толпе и побуждает её действовать. Это эпоха взбаламученных масс.

Шестое поколение – «поставленного под удар», терпящего поражения Лемеха и его жен, Ады и Циллы. Обращаясь к ним, Лемех высоким стилем произносит загадочные слова:

«Слушайтесь моего голоса

жены Лемеха

внемлите моему речению,

Ибо мужа убил я в рану мне.

И дитя (мальчика) в поражение мне.

Если дважды семь Каину месть,

то Лемеху – семижды семь » (Б.4:23,24)

Поэтический язык необходим здесь в тех же целях, что и всегда, – чтобы в концентрированном целостном виде выразить многогранность смыслов и многоликость представлений. Слова Лемеха можно относить и к прошлому, и к настоящему, и к будущему времени.

Устная традиция сообщает, что произошло во времена Лемеха. По трагическому стечению обстоятельств он убил своего пращура Каина и затем собственного сына Тувель-Каина. Узнав об этом, жены Лемеха в ужасе отказались быть ему женами. Обращаясь к ним, Лемех что-то говорит об отмщении за убийство, которое совершил Каин и которое совершил он сам.

Прежде всего Лемех понимает случившееся как последний акт в драме каиновых поколений. По сути, он убил начало и конец, уничтожил само каиново человечество и его цивилизацию, которую люди в условиях сверхпродолжительности отдельной жизни и гигантских потенций технологического творчества, создали только из самих себя и только для себя. Все – тщетно, все прошло и кончилось «в рану мне». Вместе с гибелью Тувель-Каина погибло и грядущее – «в поражение мне».

Поэтическую речь Лемеха можно переводить и воспринимать в сослагательном наклонении. Вы – жены Лемеха, отказавшиеся быть мне женами! Слушайте мое речение. Пусть я убил и пращура, и сына, и кого угодно – ну и что? Каин за то же самое наказан через семь поколений. Да ещё Господь предупреждал, чтобы никто не смел его тронуть. И это – Каин, символ убийства, а я – всего лишь Лемех. Мне, Лемеху, отметится «семижды семь», то есть в столь отдаленные времена, что это сейчас не имеет значения ни для меня, ни тем более для вас. Лемех вызывающе-демонстративно разрешает себе убийство. Безответственность Лемеха перед Богом дошла до степени цинизма.

Более того, терпящий поражение Лемех сознает, что ход каинианских поколений подвел к неминуемой катастрофе. Единственно, что ему теперь остается – это утверждать себя мечем, который сделал ему его сын Тувель-Каин. Лемех угрожает оружием непослушным женам. Изгоняя людей из Сада Эдена, Господь повелел мужу управлять женою, но не властвовать над ней, не побуждать её силой. Лемех же вводит в практику человеческой жизни насилие над женщиной. Эпоха Лемеха, следовавшая за эпохой взбудораженных масс, это эпоха несчастья, страха, насилия и порабощения женщины.

Подобно тому, как из Эдена к Земле вели четыре выхода, вытекали четыре потока, так и последнее, седьмое поколение каиниан определено четырьмя именами чад Лемеха. Явал весь в трудах и заботах, он основывает кочевое скотоводство. Как и первый поток из Эдена, Явал выражает страсть к накоплению и богатству. Его брат-близнец Ювал (свободный художник, родоначальник играющих на арфе и свирели) выражает, подобно другому потоку из Эдена, блудливые стремления души и тела. Их сводный брат Тувель-Каин («пособник Каина», можно перевести даже «гнусность Каина») – создатель орудий и оружия из меди и железа – следует кредо Лемеха и усовершенствует «ремесло Каина». Тувель-Каин, подобно третьему потоку из Эдена, выражает стремление к насилию, власти, вооруженным действиям. Эпоха сыновей Лемеха это эпоха разбоя, разврата и алчности. Седьмое поколение каиниан жило долго и было уничтожено только Потопом.

Рядом с этим криминальным царством распутства, насилия и богатства существовал из мира каиниан и четвертый выход, подобный потоку Прат. Это – сестра Тувель-Каина Наама («приятная» Всевышнему), ставшая женой Ною и родившая ему трех сыновей, трех родоначальников послепотопного человечества.

VIII ПОТЕРЯННЫЕ ПОКОЛЕНИЯ

1

Пятая глава книги Бытия открывается словами (Б.5:1):

«3е » (эта, это, вот) – «сефер » (книга) «толдот » (порождение) «адам » (человек).

«Сефер толдот » обычно понимается переводчиками как «книга рождений» и передается словом «родословная»! ^[13] Однако, во всех других случаях в Торе говорится «Зе толдот» (вот порождения). Так что слово «сефер» (книга) в этом месте имеет самостоятельное звучание. На что и указывает двоеточие в тексте стиха:

«Вот: книга…» То есть книга, которую предстоит прочесть, – книга Бытия.

Как таковая книга Бытия начинается только с пятой главы. До этого, оказывается, было предисловие, в котором рассказывалось о «порождениях неба и земли» (Б.2:4), о Каине и о его потомках. Все это предваряет основное повествование и потому дано вкратце. Сейчас же начинается собственно «книга», то есть некоторое целостное изложение, собранное из ряда отдельных повествований, имеющих самостоятельное значение.

В грамматическом строе первой фразы пятой главы есть скрытое сопряженное сочетание, из которого ясно, что книга эта о чем-то таком, что может быть определено лишь общим понятием. Вот (зе) – книга всех последующих событий и явлений, Книга всего или Книга вообще, то есть Библия.

Все факты и явления в нашем существовании недаром складываются в нечто целое и цельное – как отдельные рассказы в книгу. Понятие Книги, которую пишет Всевышний, появляется в особо важных местах Торы – всем Бытием и нашими жизнями Господь Бог пишет Свою Книгу. И Тора – срез в нашем Мире той Книги, которую Он пишет. И вот эта Его Книга, сообщает пятый стих, есть «порождение человека». И добро, которое делает человек, и совершаемое им зло – все это пишет Книгу Бога.

Мы только что узнали о колоссальной и многовековой цивилизации каиниан, об их драматической истории, которая вся закончилась ничем. Как такое может быть в Божьем Мире? Нам дан ответ:

Книга эта – вся порождение человеков; и худшие поколения имеют в ней свое место. Все дальнейшее в ней суть рассказы о «порождениях человека», о движениях его сердца и о его делах.

Тора прямо не посвящает нас в дела Неба и Земли и в тайны Бога. Потому, что все – в руках Неба, кроме свободы человека. В момент зачатия уже решается, каков может быть человек: глуп или умен, силен или слаб. Но не решается: будет ли он творить добро или творить зло. Это дело свободного выбора каждого из людей. Вся Тора – Книга о свободном выборе путей человеческих. Книга Бытия создается руками человека. Она – «толдот адам», порождение человека. В некотором смысле она, следовательно, и его, человека, Книга.

Как-то раз к Шамаю пришел прозелит и попросил объяснить всю Тору за время, которое он выстоит на одной ноге. Шамай прогнал его и тот пошел к Гиллелю. И Гиллель ответил ему: «Что должно быть тебе ненавистно (алеха), – того не делай другому ^[14] В этом вся Тора. Остальное же – комментарий. Иди и учись».

Самый сложный, самый зыбкий, но и самый свободный выбор сердца человеческого – решить, что вообще должно быть ненавистно, а что – любо. «Комментарий» же – что именно и как именно надо любить, от чего конкретно отвращаться и что в том или ином случае делать – дан в Торе, в Научении.

Задача человека не в том, чтобы стереть Зло с лица Земли или со своего лица, как предлагает стандартная этика, а в том, чтобы с помощью Его Научения, Торы, поставить начало злого на свое место в Бытии и человеке и тем сделать зло одним из творческих импульсов жизни и служения Богу. Поэтому-то Гиллель и говорит: «Иди и учись».

Вспомним тут ещё и другой знаменитый рассказ, о рабби Акиве, который сказал: «Люби ближнего твоего, как себя. Это великое обобщение в Торе». На что собеседник рабби Акивы ответил, что в Торе есть ещё большее обобщение: «Эта Книга – порождение человека», ибо уже в следующей фразе того же стиха пятой главы говорится о сотворении человека «в подобии Бога». Любить ближнего надо потому, что он и ты – оба в подобии Богу, что вы как бы сверху замкнуты друг на друга через свое подобие Ему.

Главное обобщение Книги – во всех смыслах – в том, что центр напряжения Мира проходит через свободноволящее сердце человека – сейчас и здесь. Книга Бытия, которую пишет Господь Бог, создается земными людьми. Как каждый из нас решает, такова, в конечном счете, и будет эта Его Книга.

«Вот: книга, она порождение человека ».

И далее:

«В день сотворения Богом человека, в подобии (би-дмут)Бога сделал (аса) его » (Б.5:1).

Начало Его Книги – в день сотворения Богом человека, а не сотворения Им Неба и Земли. Человека, который сделан «в подобии» Бога. Как так? Ведь мы читали, мы знаем, что человек не сделан, не завершен, не доделан. Адам сотворен «ки-дмут», как подобие, в качестве Его подобия, с задачей все более и более уподобляться Богу. Но здесь почему-то говорится «би-дмут», в подобии – самим подобием. Это несколько иное понимание человека.

«Дмут», подобие, есть свобода свободно изменять себя и в этом смысле порождать (толдот) самого себя и тем писать Книгу. Человек духовно работающий, продуктивно использующий свою свободу для уподобления Богу, есть в каком-то смысле человек сделанный. Тут совмещаются делание человека (как подобия) и его сделанность (в подобии). Бог – полный Хозяин в Своем Мире; и подобно Ему человек призван быть свободным хозяином в своем. И, как Бог управляет силами Своего Мира, так и человек должен суметь управлять силами своего внутреннего мира. Мысль эту, как первую и главную, Господь применительно к хатат сообщил разгневанному Каину. Таков же и общий смысл управлением начала зла в человеке с позиции и с помощью Книги.

2

По смысловой нагрузке слова «познает» муж жену свою познает единожды, в первую брачную ночь. Адам же «познал Хаву» дважды: один раз в Саду Эдена, другой раз на Земле. Дело, рассказывает мидраш, вышло так. Адам встретил Каина и неожиданно обнаружил, что с его сына снята одна сторона проклятия, – он уже не «неприкаян», а «осел» в земле Нод. Каин объяснил изумленному отцу, что это результат его запоздалого раскаяния в содеянном. «Так ведь и я могу раскаяться за свой грех!» – осенило Адама; он покаялся перед Богом и надолго разлучился с женою. После 130 лет, проведенных в трудах искупления, Адам возвратился в мир и снова «познал» Хаву.

«И познал Адам снова свою жену. И родила сына (бен). И назвала его именем «Шет », сказав: потому что поставил мне. Бог другое семя вместо Гевеля, ибо убил его Каин » (Б.4:25).

Шет (Сиф) – первый, кого Тора называет «бен», так как именно от него строится («бана») человечество. Шет назван так потому, что Бог, как объясняет Хава, «поставил мне» («шетли») другое семя вместо Гевеля и Каина. Но объяснение имени ещё не смысл имени. «Шет» – не пассивно поставлен Богом Хаве вместо её сыновей, как она полагает, он – активно действующее начало, которое само устанавливает себя в Мире. Шет (буквально «фундамент») – подлинный основоположник человечества. Однако вплоть до Потопа потомки Каина и потомки Шета живут рядом на Земле.

На сто пятом году Шет родил Эноша (Еноса). Шет перерождается в Эноше, который продолжает отца и по-своему возобновляет отца. И потому Энош также назван «сыном». Человечество, собственно говоря, возводится на Эноше. Поэтому люди в Торе называются не по именам Адама или Шета, а по имени Эноша – «эношим». Энош выражает принципиально иное, чем адамово, состояние духа жизни в человеке. Что это за новое состояние видно из этимологии имени сына Шета. «Энош» – тяжело больной человек. «Энош» также и человек-насильник. «Энош» указывает и на такого человека, сама жизнь которого в каком-то смысле оборачивается для него наказанием (онеш). Энош возобновляет отца и деда, но уже на далеко не здоровом основании. И вот что построилось на этом основании.

От времени Каина до времени Ноаха (Ноя) – огромная эпоха. За эти многие века Господь не говорил с человеком, не обращался к нему. И люди, «эношим», стали забывать Его. Четвертое поколение каиниан, как мы видели, вообще утратило Богосознание. Примерно в то же время у людей поколения Эноша все же осталось смутное представление о Нем, как о некой Высшей Силе, но исчезло непосредственное чувство Господа и Его Имени. Отход человека от Господа Бога и развитие без Него привело к тому, что появилась настоятельная необходимость обращаться к человеку Именем Господа, призывать находящееся в забвении Его Имя.

В эпоху Эноша человек «начал» думать так, как зачастую думает и по сей день. Раз все в Мире служит Всевышнему, то и силы Мира как Его посредники не менее важны для жизни людей, чем Он Сам. Отсюда такое распространение получают языческие верования в идолов и в звезды, через послушание и поклонение которым следует слушать Его и поклоняться Ему.

Звезды – и зримое воплощение законов Мира и небесные сущности, управляющие в нем и определяющие судьбу человека. Люди обращаются за помощью к высшим небесным сущностям (а затем и к низшим, к своей плоти и плоти Земли), пытаются повлиять на них или хотя бы распознать их веления и предзнаменования. Это есть «служба звездам», начало всякого идолопоклонничества по еврейским понятиям.

Процесс религиозного развития человечества по Библии, как видите, не совпадает с теми представлениями, по которым человек вначале поклонялся силам Природы, а потом «дорос» до монотеистических представлений. Библия фиксирует не ход поступательного развития Богосознания в человеке, а обратный процесс – процесс забывания. Люди, «эношим», отстраиваются на больном основании Эноша и им свойственно «забывать» Господа. И не по слабости памяти, а потому, что забвение это зачем-то нужно людям… Вот почему требование «помнить» (захор) – первейшее требование духовной жизни. Это не пассивное удержание в памяти, не «не забывай», а активный творческий процесс, требующий постоянного и положительного усилия души. Забывающий, то есть не желающий такого усилия – гибнет. Необходимость такого рода духовного усилия и выявилась впервые в эпоху Эноша.

От Эноша до Ноаха – семь поколений. Мы увидим, что поколения эти отчетливо перекликаются с поколениями каиниан. Впечатление такое, что тут действует один и тот же сценарий падения через поколения, но осуществленный в разных постановках. Возможно, что по этому же единому сценарию развивается и драма европейской Истории Нового времени. Но, конечно, – в ещё одной, новой «постановке».

И поколения Каина и поколения Эноша – потерянные, стертые Потопом поколения. Но если падение каинианских поколений определено безответственностью человека перед Богом, то падения поколений Эноша обусловлено поруганием Его духа в человеке. Каковы же ступени этого поругания в допотопном человечестве?

Энош – внук Адама. Третье поколение – поколение Кейнана. С именем Каина имя Кейнана связано понятием «обретения себе». Но Кейнан – это обретение имущества («кейньян»). Духовно болезненное поколение Эноша логично породило поколение служителей мамоны, всеми силами нацеленных на приобретение капитала.

Если четвертое поколение от Каина носит имя Махияэля – того в ком стерт Бог, то четвертое поколение от Шета названо по имени Маhалальэля – славящего Бога, восхваляющего Его. Это эпоха поверхностного мнимо-духовного «религиозного возрождения», эпоха, выражающая себя в звуках голоса, но не в глубинах сознания и не в делах. Это, видимо, и предрешает падение последующих поколений.

Пятое поколение – поколение Иереда. Имя это напоминает взбунтовавшегося горожанина Ирада в каиновых поколениях. Но Иеред означает «спуск», понижение, опускание, падение. Иеред, как и Ирад, отвернулся от своего отца, от религиозных славословий Маhалальэля и остался вообще ни с чем. Начался какой-то спуск, к духовной пустоте, к наинизшей точке всей череды поколений от Шема. Затем вроде бы начинается что-то, что напоминает подъем.

Иеред назвал своего сына так же, как Каин – Ханохом. Вновь пришла пора поколения восстановления, воспитания заново, просвещения и образования. Но это воспитание и образование служит не строительству отчужденной городской цивилизации, как для каиновых поколений, а совсем иным целям и задачам.

Поколение Ханоха-второго неразрывно связано со следующим, седьмым, поколением Метушелаха (Мафусаила). Если потомок Каина Матушаэль призывал к себе людские массы, то Метушелах, презирая толпу, гонит всех людей от себя. В этом поколении главенствовали те, кто в одиночестве медитации усовершенствовали и свой дух и тело, не признавая никакой другой деятельности и внутренней работы. Сама педагогическая идея разного рода уединенного самосовершенствования, по-видимому, исходила от учителей поколения Ханоха. Последователи Ханоха и Метушелаха противопоставляли себя распутным «сынам человеческим», как назывались люди последнего каинианского поколения, и выделяли себя в особый, отделенный от всех человеческий род, называя себя «сынами Божьими». В допотопные времена эти «сыны Божьи» были судьями, духовными вождями и высшими нравственными авторитетами в своих поколениях.

«И ходил Ханох с Богом после рождения Метушелаха 300 лет и родил сыновей и дочерей » (Б.5:22).

После того, как родился сын, Ханох стал «ходить с Богом», что, как и в других случаях, означает ходить с Богом в себе, для себя, в некотором особо выбранном ограниченном пространстве души. Впрочем, Ханох тем не менее рожал сыновей и дочерей:

«И было всех дней Ханоха 365 лет. И ходил Ханох с Богом – и нет его, так как взял его Бог » (Б.5:23,24).

В отличие от других патриархов, живших и восемь и девять столетий, в отличие от своего сына, прожившего 969 лет, Ханох пробыл на Земле на удивление мало. Что это значит? О Ханохе не сказано, как про остальных, что «он умер».

По одному из преданий Ханох живым попал в Сад Эдена. Но хорошо ли и нужно ли земному человеку попадать живым туда? Положим, Ханох, уйдя от мира, достиг таких вершин, которых никто из смертных не достигал. И что же? – «и нет его» (веэйнену). Тут слышна оценка Ханоха и его заслуг. Ноах тоже «ходил с Богом», но совсем иначе.

В европейском искусстве Ханоха (Еноха) представляют полубожеством. Некоторые же еврейские мудрецы, вникая в Тору, видят Ханоха ханжой, но не в смысле умышленного лицемерия, а «лоскутным одеялом» – сегодня праведником, завтра злодеем. Внутренняя опасность вхождения в такое состояние подстерегает тех, кто, уйдя от людей, ведет образ жизни Ханоха. Всякий, однако, получает то, что желает. Ханох хотел быть с Богом, и Бог задолго до срока изъял его из жизни – чтобы, как говорят мудрецы, не переметнулся… Напомним, что в поколениях Эноша идет подспудный процесс поругания духа, и Бог принимает меры.

Восьмое поколение – поколение Лемеха-второго, в котором, как и в поколении Лемеха-первого, все предшествующее развитие становится под удар. Допотопное растление произошло именно в поколениях отца Ноаха – Лемеха-второго, который умер за пять лет до Потопа и видел как Ноах строит Ковчег.

Катастрофа началась на особом фоне и усугубилась особыми обстоятельствами.

«И было » (вейhи) – напомню, что так в Библии обычно начинается рассказ о самых значительных или самых драматических событиях – «когда стал человек множиться на Земле, и дочери родились им » (Б.6:1).

Тут не просто демографический взрыв, а умножение численности за счет большей рождаемости женщин. Создалась предельно напряженная сексуальная и психологическая атмосфера. И что это были за женщины! В следующем стихе они прямо называются «дочерьми человеческими», то есть женщинами из последнего, погрязшего в распутстве каинианского поколения.

«И увидели сыны Божьи » (бней hа элоким) дочерей человеческих, что прекрасны они, и брали себе жен, из кого только выбирали » (Б.6:2).

Широко распространенные романтические представления о соблазнении небожителями земных женщин создают впечатление, что допотопное омерзение рода человеческого произошло все-таки не по вине любимца Бога – человека. Но не боги Олимпа, не космические существа и не демоны растлили Землю и человека на ней. Это сделали те благочестивые и благолепные ученики Ханоха и Метушелаха, которые выделяли себя и звались «сынами Божьими». Это они, праведники старшего поколения, нравственно непререкаемые, имевшие право судить и обладавшие духовной властью, вдруг заразились всеобщей сексуальной напряженностью, эротически прозрели, «увидели» из своего уединения обольстительных каинианок и стали брать их в жены – кого ни выберут, кто только не приглянется им, даже чужих жен, отбирая их от мужей. Понятно, какой пример и какой сигнал подали «сыны Божьи» всем остальным людям, привыкшим почитать их и слушаться. С этого началось открытое поругание духа Его в человеке. Образы благолепия смешались с похотливыми образами и оргии стали элементами сакральной жизни.

В своем беззаконии «сыны Божьи» непримиримо столкнули в душе людей Его дух и силы плоти человеческой. От такого противоборства в своей душе человек эмоционально забурлил, стал человеком необузданных страстей, рушащих сам Путь Древа жизни в человечестве. Тут прямая вина «сынов Божьих». Сколь предусмотрительно, однако, Бог взял Ханоха «и нет его». Произошло это, кстати, когда Лемеху было 120 лет, и он ещё не родил Ноаха.

В допотопные времена человек, имея в своем распоряжении огромную продолжительность жизни, не связанную со старческим упадком, мог все дни жизни использовать в полную силу – как на добро, так и на зло. В условиях же поругания духа Бога – когда «сыны Божьи» привели в столкновение дух и плоть – все огромные творческие возможности человека шли исключительно на совершение злого. Вот почему Богу прежде всего пришлось сократить продолжительность человеческой жизни до 120 лет.

«И сказал Господь: «Да не борется (или: да не судится) дух Мой в человеке век (или: вечно), потому что он и плоть то же. И будут его дни 120 лет » (Б.6:3).

«Дух Мой» – это та инстанция, которая судит человека, перед которой человек ответственен. Таким образом, тема ответственности человека перед Богом зазвучала иначе: как тяжба между Его духом и плотью человека. Чего не должно быть, ибо такое противоборство равносильно поношению духа в душе. И Господь предполагает изъять дух Свой, лишить человека Своего присутствия в его душе. Пока Он дает ему для покаяния и исправления 120 лет, жизнь еще одного поколения. Ноах за 120 лет знал о надвигающейся катастрофе. Тогда, по преданию, уже были знамения, и мировой океан разливался и заливал треть суши.

При Метушелахе и Лемехе-втором оказалось, что человеческая свобода способна на поругание Его духа в плоти. И Бог говорит, что Он не будет присутствовать в человеке вечно. Роковой момент. С этого момента контакт между Богом и человеком слабеет. Начинается уход Шехины – Присутствия Бога. Присутствие это и контакт этот будет восстановлен только с Авраhамом.

Если жены Лемеха-первого (поработившего женщину) произвели на свет родоначальников зла насилия, блуда и алчности, то каинианские жены «сынов Божьих» в эпоху Лемеха-второго рожали «исполинов» (нефишим), обладавших колоссальной природной силой и энергией. Такие же «богатыри» (гиборим) были известны издревле, искони (Б.6:4), когда они, надо полагать, строили великую каинианскую цивилизацию. Таким образом, сыновья «сынов Божьих» из рода Эноша стали в один ряд с «богатырями» из рода Каина. Это-то сочетание и объединение «исполинов» и «богатырей» решило судьбу допотопного человечества, не использовавшего последнюю возможность исправления.

«И увидел Бог, что велико злое человека на Земле. И весь идеал (йецер) замышлений. (махшавот) его сердца (либо) только зло весь день » (Б.6:5).

В сердце человеческом создаются представления о себе и Мире. В сердце человеческом воздвигается идеал, который указывает направление всего развития человека. Поступки можно искупить, мотивы и устремления воли – исправить, но если зло коренится в побуждающем идеале сердца (йецер махшавот либо), то это непоправимо. Бог увидел, что сам идеал сердца человеческого – зло, и только зло. Зло (ра) – то, что ломает. «Исполины» и «богатыри» вместе установили в человечестве такие идеалы, которые окончательно сломали его Путь жизни, привели человека в состояние полного беспутья.

«И растлилась (ветишахет) Земля перед лицом Бога и переполнилась скверной (хамас)» (Б.6:11).

То, что прерывает человеческую жизнь как таковую называется «шхита». То, что прерывает какой-либо путь – будь то обрыв или яма – называется «шахт». Земля же произвела «ветишахет», то есть оборвала установленный путь развития жизни. И сделала это «перед лицом Бога», в открытую. Почему? Да потому, что растление есть возобладание сил плоти над силами души. А это не то преступление, за которое по человеческим меркам можно судить и карать. Растление не скрывает себя перед Богом потому, что не видит дурное в том, что делается. Тут своего рода апофеоз «путаницы добра и зла».

Слово «хамас» – то, чем наполнилась Земля – обычно переводят как «злодеяния» или «разбой». Но для понятия разбой в священном языке есть другое слово, «газаль», означающее уголовное преступление, от которого общество знает, как оградить себя. «Хамас» же – это не криминал, а те гадкие мелочи, чье множество передается в понятии «скверна». Это постепенное и часто неприметное ежеминутное разложение, уголовно не наказуемое брожение и гниение в обществе. Это хамство, наглость, бесстыдство, ругань, нравственное уродство, надругательство, бесчестие, обманы, мразь и грязь – все разного рода беспутства течения жизни. Нахаш, вспомните, разит «в пяту».

Человек совершает «хамас», когда гадит, сквернословит, когда глумится, оскверняет, позорит, подличает. В сексуальной жизни это и беспорядочность сношений и выведение семени зазря, не для зачатия и рождения. В психофизиологической жизни это смешение мужского и женского; в общеприродной жизни это нарушение закона «лемино», по роду их, скрещивание одного вида с другим. Так, оказывается, выражается последняя степень поругания духа Божьего в человеке. Даже молитва не подымается ввысь, когда на человеке есть пыль хамаса. Именно растление такого рода, как мы увидим, побудило Господа незамедлительно стереть все живое с лица Земли.

3

Поразительный момент: Господь изменяет, переменяет, перемысливает (йинахем) Свой План. И при этом Он скорбит.

«И перемыслил (вайинахем) Господь, что сделал человека в Земле и воскорбел (йитацев) к сердцу Его (эль либо)» (Б.6:6).

В сердце Господа – любовь Его к человеку. Желающее радоваться о человеке сердце Господа наполняется скорбью. Но возможен и иной перевод: Господь воскорбел «к сердцу его» – человека. Сердце – это то, что влечет человека, что делает выбор, что управляет душою: и это то, где помещается его иецер.

Слово «йитацев» передает особое душевное состояние, когда от чего-либо приходится в себе отказываться. И Господь в Себе скорбит о человеческом сердце, установившем идеал зла.

«И сказал Господь: сотру человека, которого Я сотворил, с лица Земли, от человека до животного, от всего ползающего до птицы небесной. Передумал Я (нихамти), что сделал их » (Б.6:7).

И следом добавлено:

«Ноах же нашел (маца) милость в глазах Господа » (Б.6:8). Слово «маца» означает, что Ноах нашел не случайно, а нашел, ища, – чтобы Господь дал милость (хэн), то есть то, что дается даже даром. Если бы Ноах не нашел милость в глазах Господа, то не было бы исправления живой плоти Потопом, а было бы её уничтожение. Не будь Ноаха, и Бог, как при сотворении Земли, обошелся бы с ней без суда. Но Ноах нашел милость, и потому Земля судится. Человек и все живое вместе с ним стираются «с лица Земли», но не в небытие. Допотопное поколение выводится из работы и у него нет участи в будущем Мире.

С этого места начинается новый раздел в Торе, который так и называется: «Ноах».