Глава 3. Библейские основы понимания Библии

Предпринималось и предпринимается много разнообразных подходов к постижению Библии, однако описание всего их многообразия и всех достигнутых при этом результатов не является целью данной книги. И все же трудно не согласиться, хотя бы в общем, с тем, что вся история христианской церкви — это история толкования Библии. И это замечание только еще более увеличивает важность отыскания правильных оснований для понимания Писаний.

Нынешний кризис, связанный с авторитетом Библии, по существу, тождествен кризису, существующему в современном богословии в связи с учением об откровении. Масштаб и глубина этого кризиса — явление, возникающее из-за конфликта между разными подходами к толкованию Писаний, существующими в современном богословии. В конечном же счете, все эти методы или принципы истолкования должны пройти испытание самосвидетельством Библии.

Внутренние основания

Свидетельство апостола Петра

У Библии есть свой собственный метод и свои основания для понимания содержащейся в ней вести. Заявляя о себе как о Божьем Слове, она предоставляет критерии, обосновывающие это утверждение. Одно из них принадлежит Петру и касается происхождения и, следовательно, природы Библии: “И притом мы имеем вернейшее пророческое слово, — говорит он, — и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших, зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым” (2 Петр. 1 :19-21). Петр предупреждает своих читателей, что “никакого пророчества в Писании” нельзя истолковать сообразно желаниям человека, и хотя кто-то, поддавшись искушению, может начать толковать пророчества по своему разумению, Петр полагает конец такому толкованию Писания “самим собою”, утверждая, что: 1) пророк неправомочен привносить свои собственные идеи в данную ему весть; 2) читатель не вправе толковать Писание без водительства Святого Духа.

Кроме того, Петр сообщает своим читателям об источнике пророческого дара, говоря, что “никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым”. “Пророческое слово” исходит от Бога и передается человеку через водительство Святого Духа. Это означает, что, говоря словами Петра, “пророчество”, “пророчество в Писании” или “пророческое слово” не является плодом человеческих раздумий и умозаключений, то есть не изрекается в каком-то внезапном порыве, но исходит от Бога, Который Святым Духом вдохновляет Своих пророков Своею вестью. Таким образом, мы должны заключить, что источник пророчества сокрыт в Боге. Пророчество имеет Божественное происхождение.

Петр применяет слово “пророчество” не только по отношению к профетическим разделам Писания.В еврейском каноне Пятикнижие (называемое также Торой) никогда не ставилось ниже Пророков (второго раздела канона). Его автором считался Моисей, который в Новом Завете назван пророком. Все Писание воспринималось как пророческое. Давид, так же как и Петр, выражал убеждение, что источник его слов — Святой Дух: “Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня” (2 Цар. 23:2). Более того, во времена Нового Завета весь Ветхий Завет почитался иудеями богодухновенным.

Свидетельство апостола Павла

Вместе с Петром Павел тоже считает, что благодаря действию Святого Духа Писание обладает Божественным происхождением. Во Втором послании к Тимофею он решительно утверждает, что оно богодухновенно: “Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности” (2 Тим. 3:16). Греческое слово, соответствующее выражению “богодухновенный”, — это отглагольное прилагательное theopneustos. Отглагольные прилагательные, оканчивающиеся на -tos, могут иметь как активное, так и пассивное значение. В первом случае это слово будет означать “дышащий Богом”, то есть рождающий мысли о Боге, во втором — “навеянный Богом” или вдохновленный Богом, то есть богодухновенный.

Однако не может быть никаких сомнений в том, что во 2 Тим. 3:16 слово theopneustos имеет пассивное значение, так как отглагольные прилагательные, оканчивающиеся на -tos, в сочетании со словом, обозначающим Бога (theo-), как правило, пассивны. Следовательно, буквальное значение слова theopneustos — “богодухновенный” или “вдохновленный Богом”. Перевод этого слова просто как “вдохновленный”, без указания источника (как это сделано в The New English Bible), не учитывает двух аспектов, содержащихся в самом термине. “Неверно пренебрегать Божественным элементом в этом термине, предполагаемым словом theo-“. Источник вдохновения является ключевым элементом в этом “верном доктринальном определении наития (инспирации)”. Этот источник — Бог, а не человеческий разум. Согласно Павлу, Писания исходят от Бога и потому несут на себе печать Божественного авторитета, не являясь результатом одной только реакции людей на Божественное воздействие. Библейское вдохновение — это результат “богодухновенности” или “вдохновленности” Богом.

Выражение “все Писание” или “всякое писание” является переводом греческого сочетания pasa graphe. Существительное graphe “в Новом Завете никогда не употребляется в значении какой-либо одной книги Библии”.Ничто не препятствовало Павлу поступить так во Втором послании к Тимофею (2 Тим. 2:3; 3:16), однако вероятность того, что в данном тексте имеется в виду столь узкое значение, невелика. Перевод словосочетания pasa graphe как “все Писание” или как “всякое писание” весьма существен. Если Павел подразумевал “всякое писание”, то, следовательно, он имел в виду “всякое место Писания”, то есть различные части Библии, говоря тем самым, что какое бы Писание мы ни взяли, оно богодухновенно. Если же он имел в виду “все Писание”, то это значит, что речь идет о всем Писании, известном на тот момент. Хотя, по-видимому, второй вариант более обоснован, оба перевода показывают, что в любом случае все, что именуется Писанием, богодухновенно. Для Павла нет “Писания”, не являющегося богодухновенным. Писание — это не плод человеческого гения, человеческого разума или научных поисков — оно вдохновлено Богом (“богодухновенно”).

Подтверждение библейских свидетельств

Писание “богодухновенно” и, следовательно, его Автор — Бог, однако оно приходит к нам посредством различных языков и через специфические личностные особенности богодухновенных авторов. По мысли и содержанию Библия имеет Божественное происхождение, однако изложение вести ведется в ней человеческим языком. “Авторы Библии были писцами Бога, но не Его пером”. Бог вдохновлял Своих пророков теми или иными мыслями, снисходя до того, чтобы “бесконечные идеи” были облечены в человеческие формы их передачи. Объективно-логическое содержание истины и раскрытие этого содержания человеку совершилось благодаря Божественному откровению. Восприняв его, библейский автор вдохновлялся Святым Духом на точную и авторитетную передачу этих Божественных идей и мыслей языком людей. “Библейские писатели должны были выражать свои идеи человеческим языком”. Таким образом, “бесконечные идеи”, явленные Богом, выражаются “конечными средствами”.

“Библия указывает на Бога как на своего автора, — писала Е. Уайт, — однако она была написана рукою человека, и в разном стиле ее различных книг проступают характерные черты отдельных ее писателей. Все открываемые ею истины “богодухновенны” (2 Тим. 3:16), однако они выражены человеческими словами”. Таким образом, Библия представляет собой нераздельное сочетание Божественного и человеческого. “Библия, в которой богоданные истины выражены человеческим языком, — продолжает она, — представляет собой соединение Божественного и человеческого. Такое же соединение свойственно природе Христа, Который был Сыном Божьим и Сыном человеческим. Следовательно, в отношении Библии верно то же, что было верно и в отношении Христа, то есть, что “Слово стало плотию и обитало с нами” (Ин. 1:14)”. Аналогия между нерасторжимым единством Божественной и человеческой природы Христа, использованная в отношении Божественно-человеческой природы Библии, помогает определить природу и авторитет последней. Автор Библии — Бог. Подобно тому как Иисус Христос — Живое Слово Божье, Библия — Его Писанное Слово. Сам Иисус утверждал, что “не может нарушиться Писание” (Ин. 10:35). Авторитет Писания равнозначен авторитету Иисуса.

Богодухновенность и единство Писания

Разгадка единства Писания опирается на единство его Божественного Автора. Единство Ветхого и Нового Заветов, а также единство в пределах каждого из них в отдельности зиждется на несомненном факте, что оба они вдохновлены одним и тем же Святым Духом. Джон Нокс довольно колко заметил, что “если кажется, что в одном месте имеется какая-то неясность, Святой Дух, Который никогда не противоречит Сам Себе, подробнее разъясняет то же самое в других местах, так что нигде ни для кого не остается сомнения, кроме тех, кто упрямо хочет остаться невеждой”. Об этом же говорится и в начальных стихах Послания к Евреям: “Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил” (Евр. 1:1, 2).

Единство Писания возможно потому, что один и тот же Автор в прошлом говорил нам в пророках, а теперь — в Сыне. В то же время в пределах этого единства можно различить и определенное многообразие. Бог “многократно и многообразно” говорил в течение долгого времени и посредством несхожих друг с другом богодухновенных личностей.

Богодухновенность и человек как инструмент ее опосредования

Тот, кто добросовестно изучает Библию, не станет вслед за многими заострять внимание на многообразии аспектов Писания в ущерб его глубинному внутреннему единству. Среди многочисленных причин этого разнообразия можно назвать конкретный опыт того или иного пророка, его образование, среду, язык и степень постижения истины. Используя разнообразие этих личностных особенностей, Бог передал Свои мысли так, что “речения человека стали словом Божиим”.“Это многообразие [опыта библейских авторов] расширяет и углубляет знание, явленное для того, чтобы удовлетворить потребности самых разных умов”.

Подчеркивание разнообразия библейских тем и аспектов этих тем, раскрытых разными богодухновенными авторами, просто отражает факты, являясь необходимой частью библейского толкования. Однако в многообразии присутствует библейское единство (см. 1 Кор. 12:4-6). Вести разных библейских авторов находятся в столь сокровенной связи по отношению друг к другу, что ни одна из них не может быть в полноте понята без другой, подобно тому как Ветхий Завет нельзя в совершенстве понять без Нового, а Новый — без Ветхого. Оба образуют нераздельное единое целое, в котором один опирается на другой и проясняется другим.

Богодухновенность и аналогия веры

Следствием единства Библии является принцип аналогии веры. Происхождение выражения “аналогия веры” связано со словами апостола Павла “по мере веры” (Рим. 12:6), которые на греческом звучат как analogian tes pisteos. Концепцию аналогии веры мы используем для того, чтобы подчеркнуть глубинное “духовное единство, одну большую золотую нить, пронизывающую всю Библию”. В силу этого духовного единства и при использовании герменевтического принципа самоистолкования Писания может быть выявлена глубинная согласованность библейской мысли, наставления и учения. Это значит, что Бог как Автор Библии видел конец от начала, предвидел будущее так, как не мог его предвидеть никакой богодухновенный библейский автор, и дал знать о нем человечеству в словах Писания. Богодухновенные слова Библии не следует понимать лишь как слова, высказанные людьми на определенном языке, с использованием различных форм мышления и литературных приемов, свойственных времени и месту проживания ее отдельных авторов, чьи свидетельства составляют канон Писания. Несмотря на то, что Бог обращался к конкретным поколениям (которые были современниками авторам библейских книг), Он предвидел, что будущие поколения, читающие Слово Божье, усмотрят в нем совокупность мыслей, наставлений и учений, выходящих за пределы ограниченных обстоятельств, при которых они были переданы. “Человек может ошибаться, однако Слово Божье непогрешимо”, и его должно “изучать во все века”.

Будучи глашатаями Бога, пророки обращались к своему времени, а также предсказывали события далекого будущего (см. 1 Петр. 1:10-12). Они сами стремились понять смысл своих слов и, следовательно, в богодухновенных словах Писания мог присутствовать более глубокий смысл и более полное значение, которые в силу их Божественного происхождения могли быть раскрыты только посредством других библейских отрывков, затрагивающих ту же тему. Таким образом, Библию надо рассматривать как своего собственного истолкователя.

Богодухновенность и верховный авторитет Писания

Экзегетический принцип «только Библия»

Протестантский принцип толкования, выраженный в словах “только Библия” (sola scriptura), часто упоминаемый и как “принцип Писания”, стал девизом Реформации. Он предполагает признание высшего авторитета непогрешимых Святых Писаний, исключающее всякий человеческий авторитет в том, что касается “образца характера, источника учения и мерила опыта”. Он основывается на признании богодухновенности Библии, ее единства, каноничности и верховного авторитета. Е. Уайт подчеркивала, что у нас не должно быть иного символа веры, кроме непогрешимых Божественных Писаний. “Библия — наше мерило веры и послушания”, — писала она, подчеркивая, что в эти последние дни “у Бога на земле будет народ, утверждающий Библию и только Библию мерилом всех учений и основой всех преобразований”. Адвентисты седьмого дня, как правило, не признавали за такими внебиблейскими нормами, как традиция, конфессиональные символы веры, наука, философия, внебиблейские религии и т. д. (идет ли речь о чем-то одном или обо всем перечисленном), правомочий определять содержание веры, учения и реформ, но обращались к Библии как “высшему авторитету” в таких вопросах. И мы решаемся вновь акцентировать внимание на этом моменте: “В наше время… существует необходимость возврата к великому протестантскому принципу — к Библии и только Библии как к мерилу веры и долга”. Последовательная историческая позиция представителей Церкви адвентистов седьмого дня состояла в признании того, что Библия для нас — это единственное мерило веры, учения, реформ и практического благочестия.

Подчеркивание высшего авторитета Библии побуждает сказать несколько слов о месте и цели сочинений Елена Уайт. Адвентисты седьмого дня, как правило, считают, что Святой Дух действовал, вдохновляя ее сочинения, так же как Он действовал, вдохновляя библейских пророков. По словам самой Елены Уайт, богодухновенные сочинения вестницы Божьей, обращенные к адвентистской Церкви, не заменяют Библию и не являются дополнением к библейскому канону. Она сама утверждает, что Библия является “мерилом всякого наития” [богодухновенности] и “мерилом опыта”. Относительно связи своих сочинений с высшим авторитетом Библии она однозначно заявляет, что из-за того, что “Библии уделяется мало внимания, Господь дал малый свет, дабы привести людей к большему”.Поскольку ее сочинения так же богодухновенны, как и Писание, они, как и Писание, являются светом, но не дополняют и не превосходят его. Цель богодухновенного свидетельства Елены Уайт состоит в том, чтобы направить людей к большему свету Писания и запечатлеть в их умах его важность.

В силу этих свойств, присущих богодухновенным сочинениям Елены Уайт, адвентисты седьмого дня утверждают, что авторитет ее сочинений превышает авторитет любых других, за исключением одного лишь Писания. Ее сочинения играют вспомогательную роль по отношению к нему, проясняя и возвеличивая его, привлекая к нему умы, обращая внимание на забытые истины, запечатлевая уже явленные богодухновенные истины, пробуждая умы и запечатлевая истину в них, возвращая людей к Библии, акцентируя внимание на библейских принципах и применяя их в практической жизни.Поэтому нет ничего удивительного в том, что адвентисты седьмого дня особо чтут эти сочинения. Елена Уайт подчеркивает, что они “не заменяют Библию” и не являются “дополнением к Слову Божьему”.

Писание как самоистолкователь

Общепринятым следствием принципа “только Библия” является принцип рассмотрения Писания как самоистолкователя. Принцип “только Библия” (sola scriptura) официально заявляет, что Библия сама себя истолковывает.

Сам Иисус Христос — Пример для верующего (1 Петр. 2:21) — применил этот принцип, когда, начав с книг Моисея и последовательно обращаясь ко всем остальным ветхозаветным книгам, “изъяснил им сказанное о Нем во всем Писании” (Лк. 24:27). Апостол Павел, в свою очередь, советовал “соображать духовное с духовным” (1 Кор. 2:13). Речь здесь, по-видимому, идет о том, чтобы разъяснять и истолковывать духовные положения или духовные истины на основе богодухновенного Слова Божьего. Апостол Петр утверждает, что “никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою” (2 Петр. 1:20). Следует отметить, что здесь, как и в других местах Писания, понятие “пророчество” не сводится только к предсказанию о грядущих событиях, но используется по отношению ко всякому богодухновенному речению.

Елена Уайт неоднократно и настоятельно повторяет, что “Библия сама себя изъясняет”, что “Писание является своим собственным толкователем”. В герменевтике использование этого принципа означает, что одна часть Писания объясняет другую, что один отрывок… [является] ключом к пониманию других”.

Настойчивое увещание: “Пусть Библия сама истолковывает себя” отражает принцип самоистолкования Писания, утверждавшийся великими реформаторами. Ульрих Цвингли “видел, что она [Библия как Слово Божье, как единственное самодостаточное, непогрешимое мерило] сама должна быть своим толкователем”. Этот принцип применялся и В. Миллером, следовавшим “правилу, согласно которому Писание само себя истолковывает”, и этому же принципу должны следовать адвентисты, которые призваны быть на земле “народом, утверждающим Библию и только Библию мерилом всех учений и основой всех преобразований”. Основываясь на правильном применении этого принципа, Елена Уайт утверждала, что “мнения ученых людей, выводы науки, символы веры и решения церковных соборов, столь же многочисленные и несогласные между собой, сколь и сами церкви, которые они представляют, а также голос большинства — все это ни в целом, ни в отдельности нельзя рассматривать как свидетельство за или против какого-либо положения религиозной веры”. Итак, очевидно, что толкование Библии адвентистами седьмого дня основывается на принципе Реформации, согласно которому “Писание — само себе толкователь” (scriptura sui ipsius interpres).

Принцип “Писание — само себе толкователь” предполагает, что ключ к толкованию Библии следует искать в ней самой, что одна часть Писания изъясняет другую. Ветхий и Новый Заветы проливают свет друг на друга. Ветхий Завет — это изображение Евангелия, а Новый — явленное Евангелие. Ветхий Завет — это ключ, открывающий Новый; в свою очередь, Евангелие Нового Завета отворяет доступ к тайнам, образам и теням Завета Ветхого. Оба Завета в равной мере важны, поскольку оба участвуют во взаимном толковании. Духовные истины, открываемые Писанием, надлежит толковать не во свете знаний, полученных из каких-либо иных источников (например, исторических материалов, церковной традиции, философии, науки, внебиблейских религий и т. д. ), считая, что их авторитет превосходит авторитет Писания или равен ему, но только во свете самого Писания.

Принцип самоистолкования Писания опровергает концепцию, согласно которой любой человек может по-своему толковать Библию. Последовательное применение этого принципа не допустит неразборчивого подбора текстов в угоду собственной фантазии. Как Ветхий Завет изъясняет Новый, а Новый — Ветхий, как одна книга Библии истолковывает другую, так и один ее отрывок является ключом к другим.Общее правило применения этого принципа предполагает, что отрывок, служащий ключом к другим отрывкам, сам по себе ясен, а другие нуждаются в истолковании в силу той или иной степени их неясности. Трудные отрывки надо истолковывать с помощью текстов, смысл которых понятен.

Трудный или неясный отрывок нельзя истолковывать, неразборчиво применяя другие библейские отрывки или тексты — такая процедура ведет лишь к путанице и противоречиям. Применяя принцип самоистолкования, сравнивая и истолковывая один отрывок с помощью других, один стих — через другие, необходимо рассматривать лишь те из них, которые касаются одной и той же темы. Предполагается, что, всесторонне анализируя все отрывки и тексты по какой-то одной теме, толкователь может добраться до истинного смысла этой истины Библии и высветить скрытое в ней значение.

Сопоставляя различные тексты и отрывки на одну и ту же тему, не следует ограничиваться изучением текстов, относящихся к какому-то одному историческому периоду или ситуации. Такое искушение всегда существует для тех, кто подвержен влиянию историко-критической школы, настаивающей на чисто человеческой природе библейских документов.

Позволяя Писанию самому толковать себя, надо в меру своих способностей попытаться собрать воедино все, что касается определенной темы, привлекая материалы различных эпох и разных исторических обстоятельств. Применение такой методики оправдано тем, что Писание — это Богодухновенное Слово; при должном ее использовании самые разные аспекты истины, выраженной несколькими богодухновенными авторами, не останутся без внимания.

Богодухновенность и объективность при толковании Библии

Всякий человек, приступающий к толкованию Библии, вольно или невольно уже имеет определенные понятийные установки. Абсолютная объективность невозможна, и потому для толкователей всегда существует соблазн приписать тем или иным библейским словам определенный смысл или значение, которые библейские авторы в действительности в них не вкладывали. Чтобы избежать этого, некоторые ученые предложили принцип “пустой головы”, благодаря которому толкователь якобы защищен от возможности “вчитать” в текст (eisegesis) то, чего в действительности в нем нет. Согласно этому принципу надо оставить все предвзятые понятия и идеи и подойти к тексту, оставаясь на совершенно нейтральной почве, и только после этого приступать к толкованию Библии. Но возможно ли это? Если, к примеру, толкователь знает библейские языки, то он, конечно же, усвоил значения слов и приобрел знание грамматики и синтаксиса в том виде, в каком это ему помогли сделать многие поколения исследователей. Никто не может освободиться от такого “интеллектуального багажа”, и поэтому принцип “пустой головы” едва ли можно признать состоятельным.

Тем не менее каждый толкователь призван быть настолько объективным, насколько это возможно. При изучении любого отрывка ему надо осознанно стремиться к тому, чтобы все полнее постигать природу свойственных ему исходных установок и предпосылок, стремясь с максимальной строгостью контролировать свои пристрастия. Он призван заставить замолчать, насколько это возможно, свою собственную субъективность, если только он желает достичь истинного знания. Это требование имеет смысл лишь в том случае, если толкователь подавляет свои личные желания, соглашаясь с результатом толкования.

Толкователь должен осознавать, что возрастание понимания Писания происходит не через сознательное усилие оставаться на нейтральной позиции или даже привести свои взгляды в гармонию с Писанием. Понимание Библии возрастает благодаря преображению нашего ума и сердца, переосмыслению всей нашей жизни, происходящему, когда мы слышим Бога, говорящего с нами в Писании. Необходимые предпосылки и представления, необходимые для понимания Писания, в толкователе производит через Библию и действие Святого Духа Сам Бог. В Библии мы обретаем понимание Бога, самих себя, наших собратьев и окружающего нас неповторимого мира, который не может быть познан ни из какого другого источника. В силу абсолютной уникальности Библии, откровение Писаний должно не только сообщать нам о себе, но также и наделять нас способностью к его восприятию и постижению. Привлечение в качестве основы для понимания библейской вести какого-либо знания, полученного из другого источника, может привести только к превратному ее пониманию. Для толкования Библии необходимо постоянное просвещение Святым Духом.

Обращаясь к каким-либо философским направлениям (будь то философия Аристотеля, гегельянство или другие формы идеализма, экзистенциализм, философия процесса и так далее) как к необходимому условию решения задачи истолкования Библии, мы тем самым налагаем на нее некую внешнюю норму, приобретшую статус высшего авторитета, и подчиняем ей Писание. В этом случае представления человека о самом себе, приобретенные в ходе его философской подготовки, оказываются критерием оценки библейской истины. Осознание человеком самого себя, полученное на основании философии, становится конечным авторитетом. Необходимо дать должную оценку такому подходу, ибо он приносит авторитет Писания в жертву авторитету человека.

С другой стороны, свойственный человеку субъективизм может быть преодолен, если прислушиваться к Богу, говорящему в текстах и через тексты Писания. Вслушиваясь в них сердцем и умом, толкователь установит такую связь, такие отношения с Богом, благодаря которым ему откроется истина; эти отношения предполагают полную открытость его жизни спасающему действию Бога, которое совершается через Иисуса Христа и просветляющую силу Святого Духа.

Цель толкования Библии

Основываясь на перечисленных выше основных принципах толкования Писания, а именно: на природе Библии, ее уникальности, авторитете и единстве (включая такие выводы герменевтики, как “только Библия” и “Писание — само себе толкователь”), мы можем заново сформулировать цель толкования. Итак, правильное, адекватное толкование Библии стремится:

1) определить, что именно богодухновенный автор (как избранное Богом орудие) понимал под сказанным и что намеревался сообщить слушателям и (или) читателям своей эпохи;

2) постичь и истолковать более глубокое значение и более полный смысл, подразумеваемый или косвенно выраженный в словах пророка независимо от того, сознавал ли он его сам или нет;

3) сделать доступными для понимания и передать форму и содержание Библии нашим современникам.