Глава 12. Вести с Того света…

«И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу. И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико» (Иов 2:12—13). Да, то, что они увидели, их действительно потрясло. От некогда величественного вида их друга не осталось и следа. Сейчас перед ними на земле в пепле и вретище сидел глубокий старик, все тело которого было изъедено ужасной проказой. Увиденное смешало их мысли и то, что они готовились сказать, и потому они выразили свою скорбь по описанным нами выше древневосточным обычаям, разодрав свои одежды и посыпав головы пеплом. По тем же древневосточным понятиям молчание было одной из форм выражения крайней скорби. К тому же оплакивание умершего продолжалось, как правило, семь дней, а именно таким по причине несчастий, обрушившихся на него, был патриарх для своих друзей. К тому же этот обычай скорбного молчания был необходимым временем для того, чтобы решить, с чего и как начать разговор с Иовом. И, наконец, на седьмой день тягостное молчание прерывает сам властитель земли Уц. «После того открыл Иов уста свои и проклял день свой. И начал Иов и сказал: погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, — да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! О! ночь та — да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье! Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить левиафана! Да померкнут звезды рассвета ее: пусть ждет она света, и он не приходит, и да не увидит она ресниц денницы за то, что не затворила дверей чрева матери моей и не сокрыла горести от очей моих! Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? Зачем приняли меня колени? зачем было мне сосать сосцы? Теперь бы лежал я и почивал; спал бы, и мне было бы покойно с царями и советниками земли, которые застраивали для себя пустыни, или с князьями, у которых было золото, и которые наполняли домы свои серебром; или, как выкидыш сокрытый, я не существовал бы, как младенцы, не увидевшие света. Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах. Там узники вместе наслаждаются покоем и не слышат криков приставника. Малый и великий там равны, и раб свободен от господина своего. На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? На что дан свет человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком? Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода» (Иов 3:1—24). В этих стихах выразился вопль его души. Вершиной скорби в Древнем мире было проклясть день своего рождения, т. е. сказав, тем самым, что смерть и небытие были бы предпочтительнее той жизни, которая сейчас есть. Но в то же время в словах Иова нет ни намека на желание покончить жизнь самоубийством. Нет в его словах и хулы на Бога. Более того, он с великим почтением говорит о Господе и Его делах, признавая их безграничность (Иов 3:4, 23). В его словах звучит все тот же вопрос: «Господи, зачем Ты допустил все это? Ты дал мне свет, но зачем тогда окружил меня тьмой» (Иов 3:23). Он не ропщет, он вопрошает Бога. Вопрошает открыто, молит Его. Герои Библии часто открыто беседуют с Господом, и Тот именно ждет от людей откровенного разговора. Спустя века к Господу будет обращаться с воплем пророк Аввакум, вопрошая «Доколе, Господи, я буду взывать, и Ты не слышишь, буду вопиять к Тебе о насилии, и Ты не спасаешь? Для чего даешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия? Грабительство и насилие предо мною, и восстает вражда и поднимается раздор. От этого закон потерял силу, и суда правильного нет: так как нечестивый одолевает праведного, то и суд происходит превратный» (Авв. 1:2—4). Богу не нужны «прилизанные», «деланные» и «правильные» молитвы. Молитва — это откровенный разговор человека с его Творцом, в ней человек выражает свои нужды, вопросы, проблемы. Выражает то, что сейчас его беспокоит и волнует. Бог — это не жестокий тиран, требующий от Своих подданных лишь заглядывать Ему в лицо, подползать и заискивать. Бог — это наш Отец, Друг. Пророки и апостолы прямо задавали Богу волнующие их вопросы, и Он всегда отвечал им, но отвечал тогда, когда это было наиболее нужно, тогда, когда они лучше всего могли бы понять Его. В свое время, обращаясь к ученикам, Христос сказал: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить» (Ин. 16:12). Итак, когда мы не получаем сразу ответа на свою молитву, свой вопрос, то дело при этом не в Боге, якобы, не желающем нам ответить, а в нас, в нашей неготовности вместить Божий ответ. Часто особенно пожилые люди говорят, что только сейчас они поняли многие события своей молодости, осознав, почему и для чего они произошли именно таким образом. Прошли долгие годы, и только тогда пришло понимание. Бог очень многое хочет нам сказать, дать, ответить, но мы не готовы к этому. И потому Он вынужден проводить нас по этой жизни не всегда легкими и понятными для нас путями. Эта первая речь Иова, обращенная как бы одновременно и к друзьям, и к Богу, интересна для нас еще несколькими моментами. Первое — это представление о смерти, которую Иов уподобляет сну! (Иов 3:13). Это было, если так можно сказать, революционное заявление для своего времени, когда вера в бессмертие души господствовала практически у всех народов. Сегодня это свидетельство о смерти, как сне, в котором нет переживаний, страхов или радостей, упоминаемое в книге Иова, является очень важным. Во-первых, оно показывает, что религия Истинного Бога коренным образом отличалась от современных ей языческих воззрений, вопреки взглядам особенно некоторых советских ученых, стремившихся представить веру в Бога у потомков Авраама как одно из направлений язычества, немыслимого без веры в бессмертие души. А, во-вторых, и это, пожалуй, намного важнее, оно показывает, что уже в древнейшей книге Библии отрицается бессмертие души и, следовательно, утверждения большинства христианских конфессий о наличии у человека бессмертной души являются позднейшим включением и не имеют с библейским учением, со Словом Бога, ничего общего. И действительно, если мы будем исследовать вопрос о том, как вера в бессмертие души вкралась сначала в иудаизм, а затем и в христианство, мы увидим, что корни этого уходят не ко временам Адама, Моисея и Иова, как то хотят некоторые представить, а в языческие философии Вавилона, Египта и Греции. По мнению подавляющего большинства ученых «не только идея загробного воздаяния, но даже само представление о возможности продолжения жизни в потустороннем мире практически отсутствует в Еврейской Библии (за исключением Ис. 26:19 и Дан. 12:2—3, 13, в которых содержатся указания на будущее телесное воскресение мертвых); соответствующие воззрения появляются в иудаизме лишь в эпоху эллинизма!». [Тантлевский И. Р. История Израиля и Иудеи до разрушения Первого храма. СПб.: И-е СПб Университета, 2005. С. 301]. В обобщающей работе профессор Дж. Ч. Чарлзуорт, один из ведущих современных историков, так же однозначно утверждает, что в Библии нет никаких указаний на бессмертие души, более того, всё свидетельствует прямо об обратном. «По смерти индивидуум просто оказывается в месте вечного упокоения, своей (или родовой) гробнице. Шеол и преисподняя (’eres) описываются как обитель мертвецов, а не как местопребывание людей, продолжающих жить после смерти. Только доброе имя человека и сын напоминают о нем на земле. С этим воззрением контрастируют представления, получающие развитие в послепленном иудаизме». [Introduction for the General Reader // The Old Testament Pseudepigrapha / Ed. By J. H. Charlesworth. Vol. 2. New York, 1985. P. XXXIII]. Великий английский ученый, профессор Эдуард Гиббон, детально исследовавший учение о бессмертии души в различных религиях, писал, что учение о «бессмертии души проповедовалось и с большим старанием, и с большим успехом в Индии, Ассирии, Египте и в Галлии… Казалось бы, что столь существенный для религии принцип мог быть поведан путём откровения избранному народу Палестины в самых ясных выражениях, и что он мог бы быть безопасно вверен наследственной священнической расе Аарона. Но мы должны преклоняться перед таинственными декретами Проведения, когда мы усматриваем, что учение о бессмертии души опущено в Моисеевом законе». [Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. В 7 т. М.: Терра, 1997. Т. 2. С. 32]. Итак, даже атеист Гиббон призывает склониться перед авторитетом Библии, отрицающей бессмертие души. Учение об этом начинает вкрадываться в иудаизм только после вавилонского плена, во время которого иудеи широко познакомились с языческими воззрениями и верой в бессмертие души. Так «в Иерусалиме мало-помалу образовались две знаменитые секты — саддукеи и фарисеи. Первые из них, состоящие из самых зажиточных и самых выдающихся членов общества, строго придерживались буквального смысла Моисеева закона и из чувства благочестия отвергали бессмертие души как такое учение, которое не имеет поддержки в содержании священных книг, считавшихся ими за единственное основание веры. А фарисеи присовокупляли к авторитету Священного Писания авторитет преданий, и под именем преданий принимали некоторые умозрительные положения, заимствованные от философии или от религии восточных народов… так как фарисеи, благодаря строгости своих нравов, успели привлечь на свою сторону большинство иудейского народа, то бессмертие души сделалось преобладающим убеждением синагоги». [Гиббон Э. Указ. соч. Т. 2. С. 33]. Учение о бессмертии души проникало в иудаизм не только из Вавилона, но и из Египта, находившегося с IV века до х. э. под управлением греков, захвативших эту страну при Александре Македонском и вскоре эллинизировавших её. Вместе с культурой греков сюда пришла и их философия, уделявшая видное место бессмертию души. Первыми греческими философами, начавшими учить о бессмертии души, были Фалес Милетский (624—546) и Ферекид Сиросский (середина VI в. до х. э.). Причем источники указывают, что исходный материал для этого они заимствовали у финикийцев из их тайных книг. [Цицерон. Тускуланские беседы. М., 2000. I, 16, 38; Тантлевский. Указ. соч. С. 287]. В связи с этим необходимо заметить, что финикийцы создали одну из самых зловещих языческих религий, где сотнями и тысячами приносились человеческие жертвоприношения, где богу Молоху сжигали живьем новорожденных детей. [Tlatli S-E. La Carthage. Paris, 1978. P. 197—198; Fevrier J. G. Essai de reconstruction du sacrifice molek. // Jornal Asiatique, 1960. T. 248. P. 167—170; Авдиев В. И. Пунический Карфаген в свете новейших раскопок // Вестник Древней истории. 1962. № 3. С. 131—132]. Эти жертвоприношения были самым тесным образом связаны с учением о бессмертии души, давшем, так же, основу для существования у финикийцев оккультизма и спиритизма. Финикийцы открыто почитали мирового змея — символа зла и противника Бога! [Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура. М.: Наука, 1986. С. 170; Циркин Ю. Б. Мифы Финикии и Угарита. М.: АСТ, Астрель, 2001. С. 145—146]. Таков был страшный сатанинский источник, из которого вышло и перешло к грекам обагренное детской кровью учение о бессмертии души. После Фалеса и Ферепида это учение разрабатывал Гермипп (III в. до х. э.), и, конечно же, Платон (427—347), в сочинениях которого Горгие (526 b-e), Федре (245c-249d), Федоне (107c-114c), Государстве (X, 614а-621б) это учение достигает своего апогея, с подробным описанием потустороннего мира, пребывания там душ и путешествия по этому миру, которые практически идентичны учению об аде и рае во многих современных христианских церквях. И вот, с этим зловещим учением, перенятым греками у финикийцев и завезенным ими в Египет, где и без того существовало своё учение о потустороннем мире и бессмертии души, познакомились иудеи, имевшие здесь свою большую колонию ещё со времен бегства от Навуходоносора из Палестины в Египет. «Еврейская раса нашла здесь то, к чему она наиболее склонна, и легкую возможность заниматься делами, и предаваться своей удивительной любознательности. Две формы, которые принимало со времени Маккавеев (II в. до х. э.) религиозное движение Израиля — мессианство и вера в воскресение — остались глубоко чуждыми египетским евреям. Потребность в загробном воздаянии чувствовалась в Египте не менее сильно, чем в Палестине; может быть, даже сильнее. Но знакомство с греческой философией доставляло здесь для удовлетворения этой потребности более тонкие средства, чем те, которые давала семитическая психология. Здесь полагали, что душа и тело отделены друг от друга, и не было поэтому нужды в доктрине о воскресении тела для того, чтобы представить себе существование человека после смерти. Верований о дне последнего суда, и о конце мира, и о Мессии так же не существовало в Египте. Здесь воображали себе нечто вроде Елисейских полей, где души праведников перед лицом Бога услаждаются без конца». [Ренан Э. История Израильского народа. М.: И-во В. Шевчук, 2001. С. 768—769]. Как видим, такая напористость дьявола в насаждении учения о бессмертии души не случайна. Ведь если душа бессмертна, то тогда не важно, по большому счету, как ты живешь здесь на земле, хорошо или плохо, ведь ты всё равно будешь бессмертен вечно. Значит, вечно будет существовать и дьявол, и грех. Недаром современные сатанисты уверяют своих последователей в том, что если здесь, на земле, они будут служить дьяволу, то тот в аду даст им вольготную жизнь не только без мучений, но с женщинами и другими удовольствиями. Если душа бессмертна, тогда, как верно подмечает Ренан, смысла во Втором Пришествии Мессии Христа нет. Как нет смысла и в Последнем Суде, ибо каждый сразу же после смерти уже получил своё воздаяние, попав, якобы, в ад или рай. Таким образом, языческое учение о бессмертии души перечёркивает библейские учения и о II Пришествии Христа, и о воскресении, и о Последнем суде. Впервые только во II в. х. э., в частности, автором апокрифической книги «Премудрости Соломона» было «высказано учение о бессмертии души. Наряду с воскресением, учением гораздо более логичным, насильственность которого, впрочем, пугала умы людей, получивших греческую культуру, это было более смягченное учение, удовлетворявшее посредственные умы. Еврей этой школы во многом походил на воспитанного в философских школах грека… Бессмертие души было основным учением; воскресение из мертвых и последний суд сделались побочными, не имеющими большого значения фактами, отложенными до конца времени». [Ренан. Указ. соч. 773]. И если первоначально христианство времен апостолов и их ближайших преемников придерживалось библейского учения, отрицая языческое учение о бессмертии души, то уже с III—IV века это учение входит во многие христианские церкви, приведя там к появлению догматов об аде, рае, чистилище, возможности покупать спасение, общаться с умершими, поклоняться святым и многие другие страшные извращения, заслонившие в папстве учение о II Пришествии Христа, Законе Божьем, Следственном суде, оправдании верой. [Подробный разбор данных папских лжеучений см. Робертсон Д. История христианской церкви. В 2 т. СПб.: И-е И. Л. Тузова, 1890. Т. 1; Миллер А. История христианской церкви. В 2 т. ФРГ, Biefild. GBV, 1994. Т. 1.; Гарнак А. История догматов. В кн. Раннее христианство. В 2 т. М., 2000. Т. 2. Опарин А. А. История рабства. Археологическое исследование книги Откровение. Харьков: Факт, 2004]. Но книга Иова, древнейшая книга Библии, равно как и всё Писание, призывает нас отречься от этого сатанинского учения о бессмертии души, посеявшего столько зла в истории народов земли. Да, это не просто богословский спор. За этим стоит авторитет Бога. А за учением о бессмертии души — не просто богословские рассуждения, а спиритические сеансы, получающие благодаря ему своё обоснование, хотя на деле людям являются злые духи; сатанизм, покупающий на это учение, как мы видели, себе сторонников; учение об индульгенциях, позволяющее выкупать души, якобы, находящиеся в чистилище; поклонение святым: раз люди бессмертны, то с Богом на небе; костры инквизиции — эти настоящие жертвоприношения, сберегающие, якобы, бессмертную душу, дабы не проливалась кровь; представление Бога в виде жестокого тирана, способного целую вечность мучить людей. Потому учение о бессмертии души мы можем однозначно считать самым страшным и разрушительным из всех дьявольских учений. Так что же сегодня будем исповедовать мы: нераздельность души, тела и духа (1 Фес. 5:23) и веру в воскресение при II Пришествии Христа, которую имел Иов, Моисей, апостол Павел, или сатанинское учение о бессмертии души?