14. Близость и отдаленность Бога: имманентность и трансцендентность

При рассмотрении природы Бога следует учитывать еще один парный набор понятий, традиционно называемых трансцендентностью и имманентностью. Они относятся к связи Бога с сотворенным миром. Под этим мы имеем в виду не какие-то конкретные Божьи дела во вселенной, а, скорее, Его положение по отношению к ней, то есть степень Его присутствия и активности во вселенной (имманентность) в противоположность Его отсутствию в ней или отдаленности от нее (трансцендентность).

Между этими двумя библейскими концепциями необходимо сохранять равновесие. Поэтому их лучше всего рассматривать вместе. Они похожи на свойства любви и суда в том смысле, что их правильное понимание возможно только при рассмотрении одного в свете другого. Когда одной из этих концепций уделяется слишком много внимания в ущерб другой, искажается ортодоксальный теистический взгляд. Если слишком большой упор делается на имманентности, мы теряем личного Бога. Если же слишком подчеркивается трансцендентность, мы теряем понимание Бога.

Позиция, занимаемая в отношении имманентности и трансцендентности, приводит к определенным практическим последствиям. Представления христианина по этому вопросу отражаются (или должны отражаться) на его образе жизни. Понимание природы Божьего участия в делах сотворенного мира влияет и на характер служения.

Имманентность и трансцендентность не следует рассматривать как свойства Бога. Они, скорее, присутствуют в различных свойствах величия и благости. Одни из свойств в большей степени отражают трансцендентность Бога, а другие Его имманентность, но в целом трансцендентность и имманентность показывают, каким образом Бог во всех Своих свойствах соотносится со Своим миром.

Имманентность

Библейские основания

Начнем с имманентности Бога. Под ней мы понимаем присутствие и активность Бога в природе, человеке и истории. На этот счет имеется множество различных библейских свидетельств. В Иер. 23:24 подчеркивается Божье присутствие во всей вселенной. «Может ли человек скрыться в тайное место, где Я не видел бы его? говорит Господь. Не наполняю ли Я небо и землю? говорит Господь». Павел сказал философам в ареопаге: «Он не далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: «мы Его и род» (Деян. 17:27-28).

Есть также места, где отмечается, что дух Божий вызывает к жизни и/или поддерживает все сущее, что все зависит от Него. В книге Иова содержится несколько ссылок на дух или дыхание Бога, пребывающие в человеке и поддерживающие его: «Доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих» (Иов 27:3); «Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь» (Иов 33:4); «Если бы Он [Всемогущий] обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, — вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах» (Иов 34:14-15). В Пс. 103:29-30 подчеркивается зависимость природы от Бога: «Сокроешь лицо Твое — мятутся; отнимешь дух их — умирают, и в персть свою возвращаются. Пошлешь дух Твой — созидаются, и Ты обновляешь лицо земли». Разумеется, особое внимание творческим делам Бога уделяется в рассказе о творении. В Быт. 1:2 Дух Божий изображен как движущийся или находящийся над водой. В Быт. 2:7 читаем, что Бог вдунул в человека дыхание жизни, и человек стал живым существом. В Ис. 63:11, Мих. 3:8 и Агг. 2:5 говорится, что Дух Божий пребывает среди Его людей и в них. Есть также места, указывающие, что все происходящее в природе делается Богом и остается под Его контролем. Восход солнца, питание и защита птиц небесных, созревание и рост цветов — все это относится на счет Отца (Мф. 5:45; 6:25-30; 10:29-30).

Во всех этих местах подчеркивается, что Бог принимает активное участие в жизнедеятельности природы. Он — Бог природы, природных законов. Даже то, что обычно считается естественными событиями, следует рассматривать как Божьи деяния, ибо Бог и природа не отделены до такой степени, как это принято считать. Бог присутствует повсюду и всегда, а не только при каких-то эффектных и необычных событиях. Он воздействует на отдельных людей, на человеческие установления и движения. Нельзя проводить резкого разграничения между Богом и человеком или Богом и природой.

Чем больше развивается концепция имманентности Бога, чем большее значение ей придается, тем больше понимание сдвигается в сторону пантеизма и отходит от теизма, — иными словами, принижается значение трансцендентности Бога, Его независимости от творения. Он становится менее личным, с Ним труднее устанавливать личные отношения. В своей крайней форме выражения имманентность очень похожа на пантеизм, тем не менее между этими двумя взглядами существует различие. Имманентность Бога предполагает, что природа не занимает независимого положения. Как отмечалось в одной из недавних работ, природа не трансцендентна по отношению к Богу (438) . Следовательно, если из природы вычесть Бога, не остается ничего. Бог же занимает положение, независимое от природы, поэтому в правой части уравнения «Бог минус природа» что-то остается. В пантеизме же природа минус Бог равняется нулю, но и Бог минус природа тоже равняется нулю. Он не занимает независимого положения. В пантеистической схеме творение в традиционном понимании не имеет смысла, ибо Бог не мог существовать до появления естественного (природного) порядка вещей.

Современные версии имманентности

Классический либерализм

В XX веке возникло несколько движений, переносящих основной упор на божественную имманентность. Представители классического либерализма так или иначе отстаивали имманентность Бога в мире. Различие между фундаментализмом и либерализмом в значительной степени сводится к различию в мировоззрении. Консерваторы отстаивают сверхъестественность — Бог пребывает вне мира и, периодически являя чудеса, вмешивается в происходящие естественные процессы. Консерваторы видят реальность не на одном уровне, у либералов же одномерный взгляд на реальность. Вне естественной сферы нет никакой сверхъестественной. Бог в природе, а не вне ее и не над ней (439) .

Либерализм — не натурализм, но у них сходные черты. Есть, например, общая склонность видеть Божью работу исключительно в естественных процессах, а не в событиях, выходящих за рамки природных явлений (чудесах) (440) . Либерал с радостью принимает эволюцию как пример Божьей работы. В эволюции он видит, как Бог достигает Своих целей использованием средств, имеющихся в природе. С точки зрения либерализма нет ничего мирского, ибо Бог работает везде и во всем. Фридрих Шлейермахер, например, видел чудеса повсюду. «Чудо, — писал он, — это просто религиозное название события. Любое событие, даже самое естественное и обычное, становится чудом, как только начинает преобладать религиозный взгляд» (441) .

Консерватор видит Божью работу прежде всего в особых, необыкновенных деяниях, а либерал видит ее повсюду. Для консерватора непорочное зачатие имеет важное значение как свидетельство Божьей особой работы. Либерал на это отвечает: «Разве только непорочное зачатие — чудо? Любое зачатие — чудо». В конце XIX — начале XX веков консерваторы решительно выступали против дарвиновской теории эволюции, поскольку она лишает смысла теистический взгляд на творение (442) . Но в глазах либерала это выглядит не так. Эволюция не отрицает Божьи дела, она наоборот их подразумевает. Консерватор утверждает, что в мироздании одна-единственная причина: либо его создал Бог (более или менее прямым вмешательством), либо его создали природные, эволюционные силы. Для либерала утверждения: «Бог создал вселенную» и «вселенная возникла в результате эволюции» не выглядят взаимоисключающими (443) . Предполагается, что природа и Бог не так разделены, как это может показаться.

Такой взгляд в своих разных выражениях оказал довольно интересное воздействие на понимание различных вероучительных вопросов. Определение откровения, например, стало более общим. В своей крайней форме, у Шлейермахера, этот взгляд выражается в понимании откровения как любого проявления сознательного восприятия (444) . Библия, следовательно, — книга, в которой записаны Божьи откровения человеку. Но она в этом смысле не уникальна, она качественно не отличается от любой другой религиозной литературы или даже от литературы, не претендующей на религиозность. Исайя, Нагорная проповедь, Платон, Марк Аврелий, Карлайл, Гете — все они носители божественного откровения. Любая истина, где бы ее ни находили, исходит от Бога (445) . Такая позиция практически делает бессмысленным традиционное разделение между особым и общим откровениями. Другие представители этого направления проводят различие между Библией и иной литературой, но подчеркивают при этом, что различие это носит, скорее, количественный, а не качественный характер. Бог доносит Свою истину через многих посредников, но, возможно, прежде всего или в наибольшей степени Он делает это через авторов Писания.

Либерализм сократил также разрыв между Богом и человеком. Согласно традиционному ортодоксальному взгляду, Бог сотворил человека по образу Своему, но человек с самого начала оставался кардинально отличным от Бога. Затем он пал и стая греховным. Либерализм же изображает человека как существо, несущее в себе Бога. В человеке есть божественная искра. Либералы не считают, что изначальная человеческая природа была искажена, они видят в ней внутреннюю добродетель с потенциалом для дальнейшего развития. Человек нуждается не в радикальном изменении благодаря приходящей извне благодати. Ему нужны развитие и расширение заложенного в нем потенциального божественного присутствия. Имеется в виду не сверхъестественное изменение, а воспитание и развитие сил, идеалов и устремлений человека. Человек нуждается не в преобразовании, не в радикальном изменении направления движения. Он, скорее, нуждается во вдохновении, в видении того, кем он может стать. Его древняя природа не искажена коренным образом. Преодолеть надо всего лишь его близость к животному миру и самонадеянность (446) .

Таким образом, божественное вмешательство выражается прежде всего в явлениях, происходящих в обществе. В частности, политическая и социальная активность — вот те средства, через которые достигается исполнение Божьей цели. Христианизировать весь мир можно путем трансформации структур общества. Бог может активно действовать через какую-то определенную политическую партию или христианскую конфессию (447) . Даже агрессивная политика, направленная на развязывание войны, бывает Божьим средством достижения Его целей. Человек, сознательно отдающий все свои усилия общественным делам, может быть столь же религиозным, как и тот, кто не покладая рук работает в церкви.

Либерализм изменил также традиционное представление о личности и служении Иисуса Христа. Ортодоксальное или консервативное христианство всегда подчеркивало качественное отличие Иисуса от других человеческих существ. В Нем были две природы — божественная и человеческая. Однако тенденция отождествлять божественное и человеческое привела к тому, что эта исключительность Иисуса стала относительной. Он отличался от других людей лишь до определенной степени, но не принципиально. Он был человеком с высочайшим осознанием Бога (448) , человеком, наиболее полно раскрывшим Бога, человеком, в котором Бог пребывал полнее, чем в других (449) . Видным сторонником этого взгляда был У. Робертсон Смит, шотландский богослов, обвиненный в ереси. Среди прочего его обвиняли в отрицании Божественности Иисуса Христа. Глубоко оскорбленный, он воскликнул; «Как можно меня обвинять в этом? Я никогда не отрицал Божественности ни одного человека, не говоря уж о Христе!» Приведу более личный пример: в дискуссии, организованной экуменической радиостанцией, один из приглашенных обратил внимание на уникальность Иисуса. В ответ на это другой участник, сторонник богословия процесса, воскликнул: «Разве только Иисус уникален? Любой человек уникален!» Степень, до которой принимается этот взгляд, бывает разной. Но в любом случае основополагающая предпосылка заключается в том, что, коль скоро Бог имманентен, Он присутствует во всех людях. Отличие Его присутствия в разных людях может быть только количественным, но качественного различия нет, и это относится даже ко Христу.

Пауль Тиллих

Еще один взгляд на имманентность предложил Пауль Тиллих, считавший свою позицию во многих отношениях промежуточной между различными группами и движениями, в частности между либерализмом и неоортодоксией. Со многих точек зрения наиболее примечательным было его учение о Боге. По мнению Тиллиха, Бог — не просто существо, одно среди многих. В традиционном теизме Бог рассматривается как верховное, величайшее, безграничное существо, но все же как существо, хотя и располагающееся над всеми остальными конечными существами. Он стоит в стороне от них, а они — в стороне от Her». По Тиллиху же, Бог — не просто существо. Он — само бытие или основа бытия. Он — внутренняя сила, вызывающая к жизни все остальное. Следовательно, в то время как все конечные создания существуют, Бог не существует. Такая точка зрения как будто бы умаляет Бога, но на самом деде это не так. Утверждение Тиллиха, что Бога не существует, порождает иногда представление о нем как об атеисте. Была даже такая история: когда Тиллих преподавал в Гарварде на богословском факультете, жена одного из преподавателей другого факультета университета потребовала его увольнения. Ибо в ее глазах выглядело нелепостью, что атеист занимает должность преподавателя богословия. Но утверждение Тиллиха о несуществовании Бога не умаляет, а наоборот, возвышает Его. Говоря, что Бог не существует, Тиллих имеет в виду, что Бог не просто существует — Бог есть! Существуют конечные творения и вещи; Бог же просто есть, и Он — основа бытия всего сущего (459) .

Бог присутствует во всем, но Его нельзя приравнивать ко всему существующему. Следовательно, взгляды Тиллиха не пантеистические. Они, скорее, панэнтеистские. Было бы неправильно полагать, что, по Тиллиху, Бог и все существующее идентичны; по Тиллиху, Бог во всем. Бели кто-то ударится о дерево или о камень, он не может сказать: «Я ударился о Бога». Но он может сказать: «Я ударился о предмет, в котором есть Бог». Взаимосвязь Бога со всеми конечными объектами в мире можно сравнить со взаимосвязью сока с деревом. Сок — не дерево, но он дает дереву жизненную силу, основу для жизни. Таким образом, Бог — принцип бытия всего, что существует.

Но хотя Бог — основа существования любого объекта, Его невозможно познать поверхностным изучением какого-то объекта или группы объектов. Он составляет глубинную суть всего. Он — глубинная внутренняя сила, побуждающая к бытию, а не к небытию. Таким образом, мы имеем здесь дело с нетрадиционным по своей сути пониманием трансцендентности. Бог не вне объектов. Он глубоко внутри них. Когда человек переживает что-то глубокое, он переживает трансцендентность Бога. Когда человек устанавливает глубокие личные отношения с другим человеком, он встречается с трансцендентным Богом. В такой ситуации человек начинает сознавать, что основа его собственного бытия — та же самая, что и у другого человека. Тот же самый опыт можно получить при контакте не только с людьми, но и с животными, растениями, неживой природой. Когда человек выходит за рамки поверхностного изучения этих объектов, он устанавливает связь с Богом (451) .

Иногда задается вопрос, не предлагает ля система Тиллиха каждому человеку его личного бога? Сам Тиллих ответил бы на него так: если вопрос заключается в том, является ли Бог личностью, то ответ безусловно отрицательный. Бог — не личность, как и не существо. Но Он — основание личности. Он — источник или первопричина человеческой личности. Он делает нас личностью. И именно в этом смысле Он связан с личностью. Когда человек встречается с личностью, он встречается с Богом, поскольку Бог — источник любой личности (452) . Но Он не существо, с которым можно поддерживать личные отношения. Никто не может познать Бога как Бога. Его можно познать только через какое-то другое существо. Бога невозможно познать на основе личностных отношений.

Одна из проблем, возникающих при внимательном изучении позиции Тиллиха, заключается в том, что в ней нет ничего, что соответствовало бы традиционным представлениям о поклонении и молитве. В конце жизни Тиллих сам признавал, что он больше не молится. Он просто размышлял. Но это не те личные отношения, которые лежат в основе христианства и которые Иисус показал в Евангелиях в качестве примера для подражания. При чтении работ Тиллиха возникает и растет чувство, что речь идет не о христианском благочестии и не о христианском Боге. Такая, например, книга Тиллиха, как «Мужество быть», во многих отношениях имеет больше общего с индуизмом, чем с историческим христианством (453) .

Далее, возникают сомнения, вытекают ли взгляды Тиллиха из его метода. Он основывается на том, что называет методом корреляции. То есть богословие дает ответ на философский вопрос, сформулированный после анализа культурной ситуации. Иными словами, богословские ответы соотносятся с вопросами, задаваемыми культурой. Основной вопрос, встающий практически в любой культурной ситуации, имеет отношение к бытию и звучит примерно так: «Почему есть нечто, а не ничто?» В своем ответе Тиллих предлагает бытие как основу. Все существует постольку, поскольку во всем есть сила, делающая все таким, как оно есть. Но что означает ответ в такой форме? Ортодоксы считают причиной Бога. Бог — источник бытия, но Он и существо, пусть даже верховное и безграничное, но все же существо. На вопрос, почему все существует, такое понимание Бога дает как минимум столь же разумный ответ, как и концепция Тиллиха об основе бытия. В традиционном понимании, Бог — Творец, независимый и отделенный от всего, дающий жизнь всему. Такой взгляд делает возможным понимание творения в подлинном смысле — Бог не зависел ни от чего. Он Сам в Себе и Сам по Себе. Позиция Тиллиха, с другой стороны, ограничивает Бога другими существами. Он не мог быть до и не может быть без других существ.

Богословие смерти Бога

Третьим движением XX века, сделавшим основной упор на имманентности Бога, стало богословие смерти Бога. В выражении «смерть Бога» есть много нюансов, но обычно под ним подразумевается, что Бог когда-то существовал как трансцендентное или, по словам Томаса Альтицера, изначальное существо. Однако с течением времени Бог отказался от этого отделенного или трансцендентного положения и стал имманентным в природе и человечестве (454) . Совершив ряд последовательных действий, Бог начал отождествляться с человеком. Этот процесс нашел окончательное выражение в личности Иисуса. С Его пришествием на землю Бог бесповоротно связал Себя с миром. Таким образом, смерть Бога стала как бы самоубийством изначального Бога или добровольным отказом от Своего первоначального положения. Отныне Он перестал существовать вне связи с человеком. С пришествием Христа начался процесс диффузии божественной природы, которая теперь присутствует во всем человечестве. Иисус Сам сказал, что Его будут находить среди братьев. Милость или любовь, выказываемые по отношению к другим, относятся и к Нему (Мф. 25:31-40). По мнению Уильяма Гамильтона, «Иисус в мире, но как бы в маске»; мы можем найти Его в каждом человеческом существе (455) .

Диффузия божественной природы практически размыла границы между божественным и мирским. Традиционно Бога видели в чисто религиозных действиях, таких как поклонение, молитва и духовные размышления. Сейчас в них мы Бога уже не находим. Они стали просто бессмысленными. Вновь обрести чувство Бога можно не столько через поклонение в храме, сколько через участие в движении в защиту гражданских прав (456) .

С либерализмом и позицией Тиллиха богословие смерти Бога объединяет то, что они теряют из вида личную сторону религиозного опыта. Гамильтон в своей речи, посвященной нерешенным проблемам богословия смерти Бога, отметил, что статус поклонения и молитвы остается неопределенным (457) . Таким образом, это движение можно рассматривать почти что как гуманизм, облеченный в рамки религиозных символов. Понимание личного и трансцендентного Бога утеряно в нем настолько, что в переживании не остается ничего религиозного, кроме его мистического характера. Кроме того, у христианской этики в таком виде нет идеологической основы. Утеряны и вероучительные установки, служащие основанием для этических норм, остается лишь этическая надстройка, которую можно считать просто-напросто эмоциональным пережитком прошлого.

Здесь следует отметить, что Библия определенно утверждает имманентность Бога, но в определенных границах. Когда за эти границы выходят, возникают проблемы. Прежде всего становится трудно отличить Божьи дела от чего-то еще, в том числе от бесовских дел в мире и в человеческом обществе. Именно на это дважды обращал внимание Карл Барт. Первое его предостережение относится ко времени начала Первой мировой войны, когда в немецких христианских кругах раздавались голоса, что воинственная политика кайзера Вильгельма отражает Божью волю по достижению Его целей. Второе предостережение относится к 30-м годам, когда опять же христиане рассматривали Политику Адольфа Гитлера и нацистов как проявление Божьих дел в мире (458) . В каждом из этих случаев установка, что все совершается по Божьей воле, вела искренних верующих к принятию и поддержке по сути своей порочных и антихристианских дел. В этом заключается одна из опасностей переоценки имманентности Бога. Если Бог полностью имманентен в творении и истории, теряется основа для этических оценок. В таком случае нет объективного внешнего эталона для обоснования собственных суждений. Когда мы придаем слишком большое значение имманентности в ущерб трансцендентности, Бог практически превращается в прикрытие человеческих ценностей, идеалов и устремлений. Эдвард Скрибнер Эймс писал, что Бог похож на alma mater или дядю Сэма (469) . Это уж точно не то, что традиционно называется христианством.

Креме того, как мы уже отметили, личная сторона Бога при этом теряется. С полностью имманентным Богом невозможно иметь общение или какую-то взаимосвязь. В таком случае религиозная жизнь превращается просто в вариант общественной жизни. Хотя Иисус сказал: «Так, как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40), Он не имел в виду, что это единственный способ показать Ему свою любовь. Вторая Его великая заповедь гласит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», но она не заменяет и не исполняет первую Его заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим».

Краткие выводы по имманентности

Божественная имманентность ограниченного характера, о которой учит Писание, имеет для нас определенное значение.

1. Для достижения Своих целей Бог не ограничивается прямым вмешательством. Совершенно очевидно, что чудесное исцеление в ответ на молитву — прямая Божья работа, но работа Бога заключается также в применении медицинских знаний, в успешном излечении пациента благодаря искусству врача. Медицина — часть общего Божьего откровения, и работа врача — канал Божьей деятельности. Когда в ответ на молитву христианин, испытывающий финансовую нужду, получает по почте анонимный перевод, это яркое проявление Божьих дел, но Его дела могут выразиться и в том, что человек получает возможность сам заработать нужные ему деньги.

2. Бог может использовать нехристиан и организации, не являющиеся чисто христианскими. В библейские времена Бог не ограничивался деятельностью через заветный народ Израиля или церковь. Для наказания Израиля Он использовал даже Ассирию — языческий народ. Он может использовать мирские или формально христианские организации. Даже нехристиане совершают добрые и похвальные дела. Это не означает, что такими делами они заслуживают спасение. Тем не менее, так они способствуют выполнению Божьих целей в мире, даже если сами не сознают этого. Таким образом, христиане и церковь могут иногда сотрудничать с нехристианскими организациями для исполнения какой-либо части Божьего плана, если при этом не требуется идти на компромисс и отходить от библейской истины.

3. Нам надо правильно относиться ко всему сотворенному Богом. Природа — не какая-то бессмысленная данность, которую можно безоглядно расхищать в своих целях. Она принадлежит Богу, Он присутствует в ней и активно действует. Она дана человеку для удовлетворения его основных потребностей, но ее нельзя эксплуатировать для собственного удовольствия или из алчности. Бог присутствует в природе, наблюдает за птицами и цветами. Жестокое и эгоистичное отношение к ним причиняет Ему боль. Следовательно, у учения о божественной имманентности есть экологическая сторона. Оно связано и с нашим отношением к ближним. Бог присутствует во всех, (хотя и не в том особом смысле, в котором Он пребывает в христианах). Поэтому к людям нельзя относиться с презрением или неуважением. Один из способов выражения любви к Богу — любящее отношение к объектам творения, в которых Он пребывает и действует. Особое значение в этом плане имеет учение, изложенное в эсхатологической речи Иисуса в Мф. 25.

4. Из творения мы в определенной степени можем познать Бога. Все вызвано к жизни Богом, и Он активно пребывает во всем. Следовательно, наблюдая за сотворенным миром, мы можем разглядеть Божьи черты. Например, во всем творении наблюдается четкая логика. В нем есть упорядоченность и система. Кроме того, как мы убедились, наиболее эффективный метод познания природы — рациональное исследование. Конечно, могут быть различия в понимании, но все же есть непреложное основание, на котором мы видим Божий порядок и можем лучше понять Его, применяя здравую логику. Люди, считающие Бога эксцентричным или капризным, а Его поведение парадоксальным или даже противоречивым, либо не следят пристально за делами мира, либо полагают, что Бог никоим образом не действует в нем.

5. Божья имманентность означает, что есть точки соприкосновения между Евангелием и неверующим. Если Бог в определенной степени присутствует и активен во всем сотворенном мире, Он, следовательно, присутствует и активен в жизни тех, кто лично не отдал свою жизнь Ему. Значит, есть случаи, когда такие люди откликаются на истину евангельского послания и соприкасаются с Божьей деятельностью. Благовестив имеет целью поиск этих точек соприкосновения и донесение Благой Вести до этих людей.

Трансцендентность

Другая сторона связи Бога с миром — Его трансцендентность. Под ней мы понимаем, что Бог отделен от природы и человечества и независим от них. Бог не привязан к Своему творению и не вовлечен в него. Он выше его во многих очень важных отношениях.

Библейские основания

Концепция божественной трансцендентности утверждается во многих местах Писания. Она занимает особое место в книге Исайи. В Ис. 55:8-9 мы читаем, что Божьи Мысли превосходят человеческие: «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои, говорит Господь. Но, как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших». В Ис. 6:1-5 Господь изображен «сидящим на престоле высоком и превознесенном». Серафимы взывают: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!» — что указывает на Его трансцендентность, и добавляют: «Все земля полна славы Его», — подтверждая Его имманентность. В своем ответе

Исайя говорит о собственной нечистоте. Таким образом, трансцендентность Бога по отношению к нам следует рассматривать не только в свете Его величия, силы и знания, но и в свете Его благости, святости и чистоты. В Ис. 57:15 выражается как трансцендентность, так и имманентность Бога: «Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, — Снятый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, а также с сокрушенными и смиренными духом, чтоб оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных».

О трансцендентности Бога читаем и в других книгах Библии. В Пс. 112:5-6 говорится: «Кто, как Господь, Бог наш, Который, обитая на высоте, приклоняется, чтобы призирать на небо и на землю». В Пс. 122:1 Бог изображен «живущим на небесах». В Ин. 8:23 Иисус противопоставляет Себя Своим слушателям: «Вы от нижних, Я от вышних; вы от мира сего, Я не от сего мира».

Модели трансцендентности

Тема трансцендентности, то есть концепция о независимости Бога и Его превосходстве над всем остальным в мироздании, проходит через всю Библию. Зададимся теперь вопросом, через какую модель или форму эта истина наилучшим образом передается и выражается.

Традиционная модель

Из приведенных выше текстов ясно, что библейское понимание в значительной мере строится на пространственных образах. Бог мыслится как «вышний», «высокий и превознесенный». Это не удивительно, ибо человек еще не научился летать и в ближайшем будущем этого не предвиделось, а потому было вполне естественным выражать превосходство в категориях высоты.

Но сегодня образованному человеку трудно представить себе Божью трансцендентность таким образом. Для этой трудности есть две причины, одна из которых исходит из общей культуры, а другая имеет богословское значение. Прежде всего, понятия «верх» и «низ» не имеют сегодня смысла. В библейские времена и столетиями после них считалось, что все небесные тела расположены вверх от земли. Но познание факта, что земля не плоская и что она входит в гелиоцентрическую систему, являющуюся, в свою очередь, частью огромной вселенной, сделало такое представление несостоятельным. Кроме того, «верх» для американца — это «низ» для австралийца, и наоборот. Поэтому бессмысленно объяснять трансцендентность в категориях вертикального измерения. Замена понятия «Бог над миром» понятием «Бог вне мира» решает эту конкретную проблему, но не богословскую (460) .

Богословская проблема имеет отношение к Божьей природе. Как мы уже отмечали (с. 231), понятие местонахождения к Богу неприменимо. Он — не физическое существо, следовательно, у Него нет пространственных измерений нахождения и распространения. Не имеет смысла говорить о месте пребывания Бога, которое можно установить с помощью астрономических координат или до которого можно долететь на космической ракете. Он есть дух, а не физический объект.

Модель Карла Барта

В XX веке в мыслях и трудах Карла Барта, в частности в его ранних работах, и прежде всего в «Послании к римлянам» (Romerbrief), появилась новая концепция трансцендентности Бога. Барт делает упор на непознаваемости Бога (461) . Бог совершенно иной, неизмеримо выше всех остальных божеств времен Павла и всех божеств, создаваемых современной мыслью.

Бог — не какая-то сторона человека и не лучшая часть человеческой природы. Он отделен от человека бесконечным качественным отличием (462) . В человеке нет ни проблеска тождества с божественным, нет способности к божественному откровению, нет ничего, что напоминало бы подобие Богу. Более того, Бог не вовлечен в природу и не зависит от нее. Он свободен от всех подобных ограничений (463) . И Он непознаваем нами. Он скрыт, не может быть познан человеческими усилиями, недоступен проверке человеческим интеллектом и не может быть понят в рамках человеческих концепций. Выражением веры Барта в божественную трансцендентность стала его критика любых форм натурбогословия. Откровение приходит только по инициативе Самого Бога, и когда оно приходит, общая культура не играет в этом никакой роли. По словам Барта, оно приходит «вертикально свыше». Человек никогда и никоим образом не может сделать Бога своим владением (464) .

По мнению многих богословов, в том числе позднее самого Барта, в своих ранних воззрениях Барт впадал в крайность. В своей буквальной форме эти взгляды практически исключали любую реальную возможность общения между Богом и человеком. Различие между Богом и человеком выглядело слишком резким, а отрицание культуры слишком категоричным. И все же это было крайне необходимым ответом на антропоцентрические тенденции многих апологетов имманентности XIX века. Вопрос для нас заключается в том, можем ли мы выразить трансцендентность Бога в менее крайних формах, имеющих смысл в реалиях XX века. Нам не обязательно пытаться сделать учение приемлемым для выразителей секулярных взглядов XX века, но нам надо хотя бы предложить современным христианам модель, ясно показывающую духовное и метафизическое отличие Бога от человека и природы.

Внепространственная модель Серена Кьеркегора

Понимание божественной трансцендентности Сереном Кьеркегором оказало значительное влияние на Карла Барта. Несмотря на наличие в концепции Кьеркегора отдельных крайностей, она тем не менее содержит подлинно творческие элементы выражения идеи трансцендентности. Два из них Мартин Хайнекен назвал качественным отличием и отделенностью в измерении.

Под качественным отличием имеется в виду, что Бог отличается от человека не просто до какой-то степени. Бог не просто «не похож» на человека, Он гораздо больше. Они абсолютно разные. Поэтому Бога нельзя познать, взяв лучшие и самые высокие черты человека и усилив их. Поскольку Бог качественно иной, Его невозможно вывести исходя из человеческих представлений или черт личности и характера человека (466) .

При этом подчеркивается, что качество нельзя связывать с количеством. Никакое возрастание количественных показателей не может дать новое качество. Различие невозможно ликвидировать путем количественного увеличения. Если мы возьмем хлопок и будем снова и снова очищать его, он все равно не превратится в шелк. Шелк — нечто совершенно иное. Возможность получения нового качества за счет простого увеличения количества — иллюзия.

Рассмотрим другой пример подобной иллюзии. Возьмите лист бумаги и напишите на нем букву «л». Потом рядом еще одну, и еще, и так до тех пор, пока не образуется ряд из ста букв «л». Но если теперь вы скажете, что у вас получилось слово стол, то вы ошибетесь. Сто букв «л» подряд — это еще не слово стол, и уж тем более это не сам стол. У вас не появился новый предмет. Качественно ничего не изменилось. То же самое происходит, когда мы пытаемся дойти до Бога в интеллектуальной сфере (доказательства бытия Бога) или в нравственной (спасение делами). Нам может казаться, что мы добиваемся результата, но успех этот мнимый. Мы не можем постигнуть Бога добавлением новой информации или новых дел, ибо Бог есть Бог, а не более высокая форма человека.

Если бы мы вслед за Бартом рассматривали это качественное отличие Бога от человека в концепции Кьеркегора как бесконечное по масштабам, религия и богословие стали бы невозможными. Ведь если различие между Богом и человеком бесконечно, если Бог по Своей природе неизмеримо отличается от человека, в таком случае даже Бог не может ликвидировать разрыв и дойти до человека (466) . Но для утверждения тезиса о том, что Бог отличается от человека не просто количественно, но принципиально, совершенно не обязательно считать это отличие бесконечным.

Другая важная сторона разработанной Кьеркегором модели трансцендентности — отделенноеть в измерении (467) . Бог бесконечен не просто в рамках человеческих измерений, Он находится в ином измерении. Это можно сравнить с различием между фигурой в двух измерениях (в горизонтальной плоскости) и фигурой в трех измерениях. Во втором случае дополнительное измерение (вертикальное) не только пересекает горизонтальную плоскость, но и трансцендентно ей.

Вместе с тем концепция отделенности в измерении имеет более широкий смысл. Бог отделен от нас не просто в категориях пространственных измерений, но качественно. Это различные измерения в широком смысле. Возьмем, например, различие между слухом и зрением. На вопрос, какого цвета нота «до», ответить невозможно (хотя можно, конечно, сказать, что на клавиатуре пианино эта клавиша белая). Цвет и звук находятся в двух разных измерениях, у них совершенно различный смысл.

Концепция отделенности в измерении дает нам возможность представлять себе Одновременно трансцендентность и имманентность. Бог там же, где и мы, но вместе с тем Он недоступен, ибо находится в ином измерении. Он на ином уровне или в иной сфере реальности. Можно привести пример шумов, которые реально присутствуют в какой-то комнате. Большинство из них обычный человеческий слух не воспринимает. Но если мы включим радиоприемник и будем крутить ручку настройки, мы услышим множество разных звуков. Все эти радиоволны имманентно присутствовали в комнате, но без посторонней помощи были недоступными человеческому слуху. Точно так же Бог рядом с нами, Его присутствие и влияние повсюду. Но Он пребывает в духовной сфере реальности, поэтому мы не можем приблизиться к Нему, проста передвигаясь в пространстве. Для такого перехода требуется изменение состояния, которое обычно именуется смертью. Итак, Бог близок, очень близок, но и очень отдален, как на это указывают многие стихи Писания (например, Иер. 23:23; Еф. 4:6).

Историческая модель богословия надежды

Богословие надежды — еще одна современная теория, способствующая более глубокому пониманию трансцендентности. Богословие надежды рассматривает Божью связь с миром не в космологических категориях, а с точки зрения исторической модели. Трансцендентность Бога имеет эсхатологический, а не пространственный смысл (468) . Он не живет в прошлом и не исходит из прошлых дел. И Он не просто присутствует в нынешних событиях. Он находится на рубежах жизни, открытых будущему. В этом богословском учении Бог выглядит в некоторых отношениях не таким совершенным, как Его описывает Библия, тем не менее Он — трансцендентный Бог в том смысле, что живет и действует там, где нас еще нет. Движение человека к Богу — не изменение места (от одного к другому), а изменение состояния (от сегодняшнего к будущему). Это богословское учение совершенно справедливо подчеркивает историческую трансцендентность Бога, хотя вместе с тем забывает и о Его космологической и метафизической трансцендентности.

Краткие выводы по трансцендентности

Учение о трансцендентности имеет важное значение для наших верований и практических дел.

1. Есть нечто более высокое, чем человек. Человек — не высшая ценность во вселенной и не высшая мера значимости и истины. Добро, истина и ценность определяются не изменчивой модой мира или человеческими настроениями. Значимость человеку придается свыше. Особое место человек занимает не потому, что он — конечный Продукт эволюционного процесса, а потому, что высшее вечное существо сотворило его по собственному образу. Ценность человеку придает не его суждение о себе, а отношение к нему святого Бога.

2. Человек никогда не познает Бога своими суждениями. Это означает, что какими бы правильными ни были наши идеи и вероучительные представления, они не могут исчерпывающим образом объяснить Божью природу. Бог не ограничивается нашим пониманием Его. Никакие формы поклонения или церковной архитектуры не могут полностью выразить Бога. У людей нет адекватного способа представления Бога или приближения к Нему.

3. Спасение — не наше собственное достижение. Общение с Богом мы устанавливаем не собственными усилиями. Это было бы невозможно. Мы не способны подняться до уровня Бога просто выполнением установленных Им для нас норм. Если бы даже мы и могли сделать это, заслуга принадлежала бы не нам. Тот факт, что мы знаем, чего Он ожидает от нас, определяется Его самораскрытием, а не нашим пониманием. Даже абстрагируясь от проблемы греха, общение с Богом — Его дар нам.

4. Между Богом и человеком всегда будет отличие. Этот разрыв определяется не просто нравственным и духовным несоответствием, вызванным грехопадением. Он метафизически связан с творением. Даже будучи искупленными и прославленными, мы останемся всего лишь обновленными человеческими существами. Мы никогда не сможем стать Богом. Он всегда будет оставаться Богом, а мы людьми, то есть всегда останется трансцендентность. Спасение заключается в восстановлении нас Богом в том состоянии, в котором Он замыслил нас, а не в возведении нас на Его уровень.

5. К Богу надо относиться почтительно. Поклонение, выражающееся в радости и доверии верующего к любящему небесному Отцу, не должно выливаться в излишнюю фамильярность, в отношение к Нему как к равному или, хуже того, как к слуге. Но если мы сознаем факт божественной трансцендентности, такого быть не может. При этом возможное и желательное проявление внешнего энтузиазма, пусть даже в крайних формах, не должно выливаться в неуважительное отношение. Нельзя терять чувства трепетного страха и удивления, того, что Рудольф Отто назвал mysterium tremendum (469) . Между нами и Богом существуют отношения любви, доверия и открытости, но мы не равны. Он — всемогущий, верховный Господь. Мы — слуги и последователи. Это означает, что мы подчиняем свою волю Богу и не пытаемся подстроить Его волю под свою. Из этого исходят и наши молитвы. Мы в них не выставляем никаких требований, а молимся вслед за Иисусом: «Не Моя воля, но Твоя да будет».

6. Мы должны видеть подлинно трансцендентные дела Бога. То есть мы должны быть готовыми воспринимать не только чисто природные явления. Используя все доступные средства современных технических знаний для достижения Его целей, нам не надо забывать о Его деятельности. Не надо забывать молиться о Его водительстве или Его вмешательстве. Например, христианское наставничество от других видов наставничества (гуманистического или натуралистического) отличается только тем, что оно предваряется краткой молитвой. При этом ожидается и предполагается, что невозможно предвидеть ответ на веру и молитву и что Божья воля выразится не просто в каких-то естественных проявлениях.

Как и в случае с имманентностью Бога, существует опасность излишне преувеличивать значение трансцендентности. Бога не следует рассматривать как в слишком религиозном, так и в слишком секулярном смысле. Не надо смотреть только на чудеса, но и отвергать их тоже не стоит. Определенные свойства, такие как святость, вечность, всемогущество, выражают трансцендентный характер Бога. Другие, такие как вездесущность, выражают имманентность. Но полное понимание всех свойств Бога достигается в результате внимательного рассмотрения их библейских характеристик. Бога полностью познать невозможно, ибо Он вне наших представлений и понятий, тем не менее Он доступен нам, когда мы обращаемся к Нему.