Окна на Его заступничество

Христос — наше праведное Удовлетворение

«На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет» (Ис. 53:11).

Удовлетворение — это урегулирование, успешное возмещение юридических или нравственных требований, приемлемое разрешение ссоры или прений. Иисус — наше праведное Удовлетворение.

Принципы правосудия и милости впервые появляются в библейском описании Творца, Который назван в оригинале словом «Элохим» (Быт. 1:1,2), как Тот, Кто относится к Своим творениям с нежностью и долготерпением (милостью), и словом «Яхве» (Быт. 2:4, 8), как Тот, Кто строго и требовательно относится к Своим творениям (правосудие). Но именно это утверждение взялся оспаривать Люцифер. Он заявил, что в одном существе не могут сосуществовать милость и правосудие. За этими двумя понятиями стоят несовместимые и взаимоисключающие принципы, которые указывают в разных направлениях, настаивал Люцифер. Грех Адама и Евы, казалось, придал некоторую правдоподобность его обвинению.

Непавшие ангелы и жители горних миров изумлялись и ждали надлежащего объяснения. Проблему надо было решать. Но каким образом? Казалось, перед нашим Творцом встала неразрешимая дилемма. Как Он мог одновременно уничтожить виновную чету, чтобы исполнить правосудие, и простить ее, как того требовала милость? Отменить им наказание в соответствии с требованием благодати было бы нарушением справедливости. Выбрав одно из двух: наказание вместо прощения или прощение вместо наказания, Бог отрекся бы от той характеристики, которую дал Самому Себе, и которая предполагала Его способность действовать одновременно справедливо и милостиво в отношении Своих творений.

На протяжении всех четырех тысяч лет истории Ветхого Завета эта практически неразрешимая дилемма отразилась в жалком существовании людей. Потомки Адама не были мгновенно уничтожены, но страдали от болезней, скорбей и, наконец, смерти, подводившей итог их земным бедам и несчастьям. Казалось, в это время Бог действовал, преимущественно, по принципу правосудия. Конечно, были и многочисленные знамения, сигналы и намеки, указывавшие на Божье прощение. В потоках крови, струившихся от жертвенных животных, в престоле благодати над ковчегом, в радуге, украсившей небо после потопа, в прохладной тени облачного столпа, защищавшего Израиль от палящего солнца пустыни, мы видим проявления другой стороны Божьего характера — милости. И в одной из Десяти Заповедей Бог не только обещал наказывать непокорных до третьего и четвертого рода, но и творить милость до тысячи родов любящим Его и соблюдающим заповеди Его. Но, несмотря на эти обетования, во времена Ветхого Завета справедливость преобладала над милостью.

Правосудие закрыло врата Едема, поставив стражу с пламенными мечами. Правосудие потопило современников Ноя, очистив землю бурными водами потопа. Правосудие навело беду на дом Ахана, на сынов Левия, на слугу Елисея. Правосудие не допустило, чтобы Моисей вошел в Ханаан, а Давид построил храм Господу. Правосудие связало Самсона, поразило Озу и превратило жену Лота в соляной столп. Правосудие потопило войско фараона, сожгло жителей Содома и погубило армию Сеннахирима. Создавалось такое впечатление, будто милость удалилась в небесные обители, пока правосудие с неумолимой суровостью совершает свое дело среди людей.

Но затем пришел Иисус, и на земле начала править милость. Насколько резко все изменилось? Произошли радикальные, революционные изменения, жизнь потекла по другому руслу. Если в первые четыре тысячелетия печальной жизненной симфонии преобладала тема наказания и воздаяния, то с появлением Христа милость и прощение стали определяющими принципами в отношении Бога к людям. «С ранних лет Он стремился к одной цели: быть благословением для других… Иисус был Источником целительной милости для мира, и во все годы уединенной жизни в Назарете она изливалась потоками любви и нежности. Престарелые, скорбящие, обремененные грехами, дети с их невинными забавами, лесные звери и терпеливые вьючные животные — все становились счастливее рядом с Ним» («Желание веков», с. 70, 74).

Побуждения, характерные для Христа в Его юные годы, ярко проявились во время Его общественного служения. Он учил милости в Своих притчах о милосердном самарянине, блудном сыне и настойчивой вдове. Он оказывал милость в Своих чудесах, когда исцелил слепорожденного, удовлетворил просьбу десяти прокаженных, изгнал бесов из одержимых. Милость Иисуса проявлялась в Его отношении к женщине-самарянке, к женщине, взятой в прелюбодеянии, и к мытарям, с которыми Он ел вместе. Христос превозносил милость в Своих проповедях: «Блаженны миротворцы» и прощайте «не… «до семи», но до седмижды семидесяти раз». И Он убедительно проповедовал о добродетели милосердия, ведя Своих слушателей от этики прошлых веков, выраженной в заповедях «око за око» и «зуб за зуб» к новому принципу: «А я говорю вам», который был воплощен в Его жизни.

Но людям не нужна была Христова милость; они хотели хлеба, жаждали исцеления, вседозволенности и избавления от римского гнета, но только не милости. Христос же учил, что милость означает не только прощение, но также и послушание. Милость велела: «Возьми постель твою, и иди», но она также говорила: «Возьми крест свой, и следуй за Мною». Милость обещала: «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:30). Она также предупреждала: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7:14). Люди того времени отказались это принять. Они искали материальных благ, а не милости; еды, но не прощения, исцеления, но не святости, безопасности, но не освящения. И поскольку они ненавидели весть, то отвергли и Вестника. Религиозные вожди обвиняли Христа, фарисеи осуждали Его, ученики оставили Его. И когда Он не ответил им тем же, они приняли Его молчание за мягкотелость; истолковали Его непротивление насилию, как малодушие. Их отцы раздражались, сталкиваясь с правосудием, и теперь они выразили презрение к милости, обвинив ее в богохульстве и развращении народа.

Иудеи распяли Христа. Унизив Его и насмеявшись над Ним вволю, они пригвоздили Его ко кресту. Сатана ясно понимал значение этих событий. Он слышал обетование, записанное в Книге Бытие (3:15), он видел множество истекавших кровью агнцев, он стал свидетелем событий в Вифлееме, он слышал голос Божий и видел голубя на Иордане, он потерпел поражение в пустыне; он следил за исцелением хромых и воскрешением умерших. Сатана знал, что поставлено на карту. Он понимал, что смерть безгрешного Иисуса положит конец его греховному правлению и наконец-то примирит неуступчивое правосудие с безукоризненной милостью. Поэтому, когда Христос висел на кресте, сатана еще сильнее старался победить Его. Он издевался над рождением Христа, оскорблял Его достоинство, в ложном свете выставлял Его мотивы, пренебрежительно отзывался о Его власти, клеветал на Его характер, высмеивал Его претензии на царство, жестоко терзал Его тело.

Затем сатана стал уничижать жертву Христа: говорил Ему, что Он никогда уже не увидит лицо Своего Отца, что подавляющее большинство людей все равно отвергнут Его. Именно по этой причине умер Христос. Его человеческое сердце не выдержало скорбной истины о нашей нераскаянности. Елена Уайт прояснила этот момент в следующем высказывании: «Справедливость и Милость держались в отдалении друг от друга, пребывали в противостоянии, будучи разделены огромной пропастью. Господь, наш Искупитель, облек Свою Божественную природу в человеческое естество и в интересах человечества явил образец незапятнанного, непорочного характера. Он водрузил Свой крест на полпути между небом и землей и сделал его центром притяжения, благодаря которому Справедливость и Милость соединились, преодолев разделявшую их пропасть» («Сыновья и дочери Бога», с. 243).

Таким образом возглас Христа: «Совершилось!» был прощальным возвещением об удавшейся миссии, а не подведением итога неудачной попытки! Именно тогда «…правосудие оставило свой возвышенный престол и со всем воинством небесным приблизилось ко кресту. Там оно увидело, как Равный Богу несет на Себе наказание за всякую несправедливость и грех. В полном удовлетворении Правосудие благоговейно склонилось у креста, сказав: ,довольно» («Библейский комментарий АСД», т. 7, с. 936). «Совершилось!» «Довольно!» С этими радостными и торжествующими возгласами Правосудие и Милость примирились на Голгофе. Как емко и образно написал псалмопевец Давид, «милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс. 84:11). Противоречивые принципы были согласованы между собой. Долгие годы сомнений и ожидания закончились. Бог с довольством смотрел «на подвиг души Своей» (Ис. 53:11).

Отныне главное обвинение Люцифера против Творца было навсегда опровергнуто, а его царство обречено на вечную гибель. Отныне «человек не может совершить такой грех, за который не было дано удовлетворения на Голгофе» («Библейский комментарий АСД», т. 6, с. 1071). Теперь Бог может наказывать грех, не умаляя при этом милости. Он может прощать грех, не оставляя правосудия. Но правосудие и милость следует видеть не только в драматичной жизни Христа. В нашей жизни мы также должны следовать примеру Христа и наставлению Михея «действовать справедливо, любить дела милосердия» (Мих. 6:8). Справедливость и милость должны присутствовать в наших семьях. Справедливость требует, чтобы в наших домах царил порядок и закон, свойственный всем явлениям природы и Богу природы. Она требует исправления недостатков и ошибок, которое зачастую предполагает взыскания и наказание ошибающихся. Если жалеть розги, дети вырастут испорченными. Это хорошо видно на примере нашего беззаконного поколения. Дети особенно нуждаются в уроках личной ответственности, в уроках закона и порядка, которые преподает им справедливость.

Но милость также остается на своем месте, и она не менее важна там, где люди стремятся к подлинной праведности. Милость требует, чтобы родители, исправляя детей, почаще вспоминали, какие глупости сами вытворяли в юношеские годы. Она требует, чтобы, налагая взыскания, они вспоминали изречение мудреца: «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города» (Притч. 16:32). Такие же отношения должны быть и в наших учреждениях. Справедливость требует, чтобы работникам платили соответственно их вкладу в общее дело и чтобы все участвующие в деле хранили верность. Столь распространенный ныне цинизм работников, позволяющих себе красть время и имущество, не отвечает строгим требованиям правосудия.

В договорных отношениях христианин обязан руководствоваться также и милостью, поскольку в процессе товарообмена нам будет дана милость «мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною» (Лк. 6:38). Мы, как приемлющие праведность Христа, обладаем милостью, видящей в «другом» не врага, которого надо перехитрить, а друга, к которому следует относиться так, как мы хотим, чтобы относились к нам. Милость и справедливость следует проявлять и в наших школах. Ученики также должны усвоить обязательные требования закона причинно-следственной связи; им надо понять, что хорошие оценки надо заслужить, потому что учитель выставляет их не по своему желанию, и что дисциплина — это служанка, необходимая для развития наших талантов, являющаяся условием любого успеха. Ученики, так же как и их родители, должны знать, что требования дисциплины, в том числе и исключение из школы за серьезные проступки, не говорят об отсутствии любви, а, напротив, помогают человеку исправиться и иногда бывают необходимы для защиты окружающих.

Однако и здесь требуется милость. Родители должны помнить, что «со всеми необходимо быть в меру требовательными, справедливыми и беспристрастными, ибо этого требует религия Христа; но всегда следует помнить, что у твердости и правосудия есть сестра по имени милосердие. Держаться отчужденно от учеников, обращаться с ними равнодушно, быть неприступным, резким, нетерпимым — значит иметь дух, прямо противоположный духу Христа» («Свидетельства для Церкви», т. 4, с. 420).

Так же мы обязаны вести себя и в наших церквах. Справедливость требует, чтобы мы ревностно оберегали нашу репутацию и нормы поведения. Не должно быть неуместного милосердия, из-за которого церковные списки переполнены именами людей, давно порвавшими с верой и с делом Божьим. Прочищать трубы церковного членства — это болезненный процесс, однако, как и обрезка деревьев, он создает предпосылки для роста Церкви. Но опять-таки это надо совершать милостиво. Накладывая взыскания на заблуждающихся, верные должны проявлять долготерпение и снисхождение, зная, насколько велика и неизмерима любовь Христа и Его терпение, насколько мы люди немощны, и как легко сами можем совершить проступок. Выполнение этих двух родственных условий тем более важно потому, что «люди с порочным характером не смогут войти во врата, открытые милостью для послушных, ибо правосудие стоит у входа и требует святости и чистоты во всех, кто хочет увидеть Бога» («Библейский комментарий АСД», т. 6, с. 1072).

Представьте себе такую картину: искупленные земли движутся в космосе в сопровождении радующихся ангелов, через созвездия, галактики и приветливые миры, к самым вратам неба. Но когда они приближаются к жемчужным вратам, открытым Милостью, их останавливает Правосудие, в последний раз проверяющее качества их характера. Его выводы? «Недостойны!» Требования правосудия непреклонны и неумолимы. «Они не могут войти, — заявляет оно, — ибо возмездие за грех — смерть!» «Да, — отвечает Милость со знанием дела, — но дар Божий — жизнь вечная. А каков этот дар? Это жизнь Иисуса, которую нельзя купить, заслужить или заработать». «И все же они не могут войти, — возражает правосудие, — потому что плоть и кровь Царства Божьего не наследуют!» «Да, — отвечает Милость, — но эти смертные облеклись в бессмертие и тленные облеклись в нетление. Они омыли одежды свои и убелили их в Крови Агнца!»

Мысль понятна: их работа сделана, требования удовлетворены. Справедливость и Милость объединяют усилия и, в лице Сына Божьего, ведут Его народ во дворец Отца, чей престол окружен милостью и чья Вселенная живет по законам справедливости. Нельзя отдать явное предпочтение ни справедливости, ни милости. Но мы знаем одно: когда мы молимся, то просим не о справедливости, а о милости. Еще мы знаем, что, поскольку «милосердие предполагает несовершенство того, кому оно проявляется» («Свидетельства для Церкви», т. 7, с. 264), и она понадобится нам у самых врат славы, то на этой земле никогда не будет такого времени, когда мы не будем в ней нуждаться. Мы также знаем, что двумя основными символами Христа в Библии являются лев и агнец, при этом лев символизирует Его правосудие, а агнец — Его милость. Мы знаем, что хотя Исайя правомерно возвышает день, когда эти двое будут лежать вместе, Иоанн эмоционально заявляет, что в славном грядущем царстве искупленные будут следовать за Агнцем, «куда бы Он ни пошел» (Откр. 14:4). Там мы будем славить Его как Начальника и Совершителя веры нашей. Ибо Он будет Тем, Кем и сейчас является: вечным Господом, могущественным Богом, победившим Агнцем, благословенным Искупителем, гордостью Вселенной, радостью наших сердец.

Христос — наше праведное Удовлетворение.