8. Свет и милость

Реформатор Мартин Лютер однажды рассказал своим друзьям сон. Явился ему дьявол и представил ему густо исписанный лист с перечнем его грехов. Внимательно Лютер проверил список и затем задал вопрос: все ли это его грехи? «Нет,- возразил лукавый и поспешно принес еще более длинный список. Все написанное в нем соответствовало истине. — Теперь все? — спросил Лютер вторично. — Да,- ответил дьявол, ликуя,- теперь все». Но реформатор его перебил: «Ты забыл нечто очень важное, возьми перо и красные чернила, слушай и записывай». Жадно враг ухватился за перо, чтобы занести еще недостающее. «Пиши,- сказал муж Божий,- пиши красными буквами через весь список: «Кровь Иисуса Христа, Сына Божьего, очищает нас от всякого греха!» Тогда дьявол разразился воплем ярости, опрокинул чернильницу с красными чернилами, так что они расплылись и образовали красную полосу через весь лист,- и исчез.

Это оправдание верою.

Оно уже совершилось, потому что Христос с бременем грехов мира ради нас висел на кресте. Поэтому говорит ап. Павел: «Грех не должен над вами господствовать, потому что вы не под законом, но под благодатью» (Рим. 6, 14). Из следующего стиха ясно видно, что апостол, конечно, не имеет в виду, устранение закона, как мерила правды. «Что же? Станем ли грешить, потому что мы не под законом, а под благодатью? Никак» (Рим. 6,15). Не грешить — это значит согласовываться с законом, потому что нарушение закона есть грех. Однако через дар благодати соблюдение закона становится совершенным. Вера, которою в нас обитает Христос (Гал. 2, 20), приводит нас к послушанию заповедям Божьим. «Как закон, ослабленный плотью, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу» (Рим. 8, 3-4). Итак, Святой Дух нас наделяет новым совершенным послушанием. То, что раньше делалось из эгоизма и под принуждением, теперь делается из любви к Богу и человеку. Но это послушание веры не является заслугой человека, а плодом уделенной нам благодати Божьей.

Мы не можем хвалиться этой новой жизнью, вся хвала принадлежит Христу, без Которого не можем делать ничего (Иоан. 15, 5). Поэтому, говорит пророк Исаия: «И все дела наши Ты устроишь для нас» (26, 12). Отсюда видно, что «свобода от закона» никогда не значит свободы от повиновения ему, а лишь свободу от наказания по закону.

Через смерть Иисуса мы уже не находимся под осуждением закона, мы освобождены от требования закона нас судить, потому что Искупитель уплатил за нашу вину, и каждый верующий в Него получает прощение долга и освобождение от наказания. Павел не допускает никакого сомнения насчет того, что значит «не стоять под законом» или «умереть для закона». К Галатам он пишет: «Христос нас искупил от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою» (Гал. 3, 13). Клятва или проклятие закона, приговор за нарушение закона, это, как мы уже говорили, смерть.

Притом, не только временная смерть, но и вечная. От этого нас Христос искупил. Лютер, великий проповедник праведности через веру, об этом говорит: «Закон не отменяется благодатью, и истина о необходимости любви не устранена…но для того нам дается Святой Дух, Который в нас зажигает новый огонь и пламя — любовь и удовольствие в заповедях Божьих». Любовью, дарованной нам Богом, осуществляется истинное соблюдение заповедей Божьих, к чему мы в своем природном состоянии — т. е. без Христа,- не способны (Рим. 5, 5; 13, 8-10).

Апостол Павел решительно отмежевывается от всякого антагонизма (враждебности к закону) и говорит: «Уничтожаем ли мы закон верою? Никак, но закон утверждаем» (Рим. 3, 31). Вера заключает в себе закон, она не ведет к беззаконию. Павел поясняет к Коринфянам, чтобы предотвратить всякое недоразумение: «Я, (Павел)… не чужд закону, но подзаконен Христу» (1Кор. 9, 21). Он имеет в виду нравственный закон, который исполняется верою во Христа Иисуса.

Итак, христианин под благодатью, но с законом.

Это было бы полным извращением оправдательной веры, если бы мы допустили, что вера — чисто внутреннее явление, без всякой связи с внешним проявлением в добрых делах.

Правда, дела христианина — не предмет его заслуги, но этим еще далеко не сказано, что добрые дела отменены. Они остаются свидетельством благодарности Богу и плодом нашего общения со Христом. Поэтому истинная вера — вера деятельная, проявляющаяся в послушании любви. «Дела являются печатью и пробой веры, ибо как для письма нужна печать, для веры нужны дела». Так говорил Лютер. Далее он ссылается на известное изречение Павла в послании к Галатам: «Ибо во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание, но вера, действующая любовью» (Гал. 5, 6).

Что же такое любовь? Христос ее определяет как суть закона, или, как мы только что говорили, как исполнение закона (Матф.

22, 34-40). Тот, кто верит, что любовь Божья отменяет или устраняет заповеди Божьи, еще не понял азбуки Евангелия. Великий проповедник Сперджен делает такое заключение о состоянии любви и заповедей: «Скажи мне кто-нибудь: вот, вместо десяти заповедей мы получили лишь две и их исполнение намного легче, то я отвечу ему, что этот взгляд на закон нисколько не проще. Такое замечание свидетельствует о недостатке размышления и опыта. Этих два предписания включают совокупность десяти, и их нельзя рассматривать как устранение буквы закона. Все трудности, которые влекут за собой десять заповедей, находятся и в этих двух, которые являются основой и сущностью их.

Если ты любишь Бога всею душой, то ты должен соблюдать заповеди первой скрижали; и если любишь ближнего, как самого себя, то должен соблюдать заповеди второй скрижали». Этот смысл, собственно говоря, заложен уже в самом слове, так как греческое слово для обозначения веры (пистис), означает не только доверие, но и преданность или верность. Итак, кто верит в Бога, тот привязан к Нему и к Его воле. Вера же умозрительная ничего не стоит.

Такую имеют и бесы, которые вынуждены признавать Бога. (Иак. 2, 19), но не склонны делать Его дел.

Это вера мертвая, гибельная. «Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2, 17). Римско-католический богослов Альгермиссен по этому поводу замечает совершенно справедливо: » Безумием было бы противопоставить закон любви к Богу и утверждение, что верующий, исполненный любви Божьей, уже не нуждается в законе. Как будто возможна любовь к Богу без соблюдения Его закона и соблюдение закона без познания Его.

Но для праведника закон в совести становится поручением божественной любви. Таким образом закон утрачивает свойственную ему как закону «жесткость».

Итак, о взаимоотношениях закона и Евангелия можно сделать следующее заключение: «Заповедь сама по себе свята, праведна и добра» (Рим. 7, 12). Люди же, будучи все нарушителями закона (Рим. 3, 23), законом приговорены к смерти (Рим. 7, 10). Ввиду того, что закон нас приводит не к жизни, а к смерти, Бог для нас открыл путь благодати через Иисуса Христа — путь, исключающий всяческую человеческую заслугу (Фил. 3, 8-9). При этом закон играет роль вождя, путеводителя и указателя на Искупителя (Гал. 3,24), потому что он, ставя человека под приговор, автоматически направляет Его к Спасителю. Тот, кто дойдет до «Конца закона», Иисуса Христа, тот уже не будет напрасно пытаться оправдать себя собственными делами,- ведь он уверен в своем спасении.

В таком смысле Иисус является концом закона (Рим. 10, 4). Иными словами, закон как средство оправдания — по иудейскому лжеучению дней апостола Павла — совершенно исключается; но он остается как мерило праведности. Потому что верить в Христа, значит повиноваться Христу (Рим. 3,31). Закон записывается в сердце человека (Евр. 8, 10). Таким образом, Евангелие восстанавливает закон и делает его признаком и пробой усыновления Богом (Иоан. 14, 15). Бог в законе требует любви и дарит ее в Евангелии.

Или, как говорил Августин: «Закон дан, чтобы искали благодать. Благодать дана, чтобы исполняли закон».

Карл Берт, один из величайших богословов нашего времени, говорит: «Итак, закон помещен в Евангелие, как синайские скрижали в Ковчег завета… Поэтому Павел с крайней серьезностью называет закон святым… Поэтому он отклоняет мысль, будто закон противоречит обетованиям Божьим. Поэтому он говорит, что закон нам дан для жизни. Поэтому он, исходя из известных слов нагорной проповеди, поясняет, что проповедь веры означает не устранение, а утверждение закона. Поэтому он обозначает себя, апостола язычников, подданным Христу. Поэтому он сухо, без всякого преувеличения, говорит, что только исполнители закона оправданы будут.

Слава Закона Божьего, воспетая в 118 Псалме, во всю вечность не устареет. Закон, конечно, не Евангелие, но мы без закона не имели бы и Евангелие».

Теперь возникает вопрос, какие дела и заповеди имеются в виду, если Новый Завет говорит об утверждении закона. Выражение «закон» в Библии вообще употребляется для 10 заповедей, которые апостол Павел имеет в виду в Рим. 7, 7. Этим словом иногда обозначен весь Ветхий Завет (Иоан. 12, 34), но также в отдельности Пятикнижие Моисея, отделяется «закон» от «пророков» (Деян. 24, 14). Термин «закон», может, однако, относиться также к культовым, обрядовым предписаниям, как жертвоприношения и обрезание, которые были предназначены только для Израиля (Втор. 31, 24-26).

Говоря об оправдании делами, Новый Завет не делает различия между нравственным законом 10 заповедей и обрядовым законом. Потому что спастись мы не можем ни соблюдением 10 заповедей, ни соблюдением обрядовых предписаний — жертвоприношений, обрезаний и проч.

Если же речь идет о новом послушании, которым Дух Святой наделяет верующих, то Новый завет имеет в виду только те заповеди, которые по своему характеру вечны и неизменны, а не ветхозаветные законы о жертвоприношениях, которые имели только временное значение — они указывали на смерть Спасителя и вместе с этим событием прекратили свое действие.

Совершенно недвусмысленно об этом говорит великий реформатор др. Мартин Лютер в «Рассуждении о добрых делах»: «Прежде всего нужно знать, что нет других добрых дел, кроме тех, которые Бог повелел делать. Кто посему хочет знать и хочет делать добрые дела, не должен познавать ничего, кроме заповеди Божьей. Так Христос говорит в Матф. 19, 17: «Если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди, И когда юноша вопрошал, что именно он должен делать, чтобы спастись, Христос ему предлагал ничто иное как 10 заповедей».

В отличие от обрядовых законов, которые появились лишь после возникновения греха — ведь они указывали на Искупителя — моральный закон 10 заповедей мы находим уже прежде грехопадения, при творении, через сам акт творения , записанный в совести человека. Павел говорит: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона записано у них в сердцах, о чем свидетельствует совесть их» (Рим. 2, 14-15). Итак, если первые люди не согрешили бы, то им и закон жертвоприношений был бы не нужен, закон же нравственности тем не менее достиг бы полноты своего проявления.

В таком смысле уже Ветхий Завет отделяет Десятисловие (10 заповедей) от обрядового закона. Скрижали с десятью заповедями находились в ковчеге завета (Евр. 9, 4), другие же законы — рядом (Втор. 31, 24-26). Закон скрижалей со смертью Христа не прекратился, его действие продолжается и поныне. Павел пишет к Коринфянам: «Вы показываете собою, что вы — письмо Христово, через служение наше, написанное не чернилами, но Духом Бога Живого, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца» (2Кор. 3, 3). В Откровении — книге, написанной в конце апостольского периода — Иоанн видит ковчег завета небесного святилища (Откр. 11, 19). В ковчеге же находится «свидетельство» (Откр. 15, 5) и это ничто иное, как закон десяти заповедей (Исх. 25, 16).

В Ветхом Завете оба закона, десятисловие и обрядовый закон, были для верующих обязательными. В Новом Завете действие законов о жертвоприношениях, которые указывали на смерть Христа, прекратилось.

Десять же заповедей продолжают действовать.

Павел ясно различает этих два вида законов, говоря «Обрезание ничто и необрезание ничто, но все — в соблюдении заповедей Божьих» (1Кор. 7, 19). Этим он, очевидно, хочет сказать, что обрядовые законы, такие как обрезание, в Новом Завете уже не имеют значения. Вместе с этим он предваряет упрек в беззаконии и подтверждает, что 10 заповедей остаются в силе, как прежде.

Заповеди, к исполнению которых призывает Павел, это десять заповедей. У Иакова мы находим следующее замечательное изречение: «Если вы исполняете закон царский, по Писанию «возлюби ближнего твоего,- хорошо делаете.

Но, если поступаете с лицеприятием, то грех делаете и пред законом оказываетесь преступниками» (Иак. 2, 8-9). Если христианин может оказаться законопреступником, то, стало быть, об отмене десяти заповедей не может быть и речи.

Если бы не десять заповедей, то мы не знали бы что такое грех.

Поэтому важно соблюдать эти святые заповеди, отражающие характер Божий, и не только частично, но во всей полноте. Потому что нарушить и отменить одно, значит нарушить и отменить все: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем.

Ибо тот же, Кто сказал не прелюбодействуй, сказал и «не убей», посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона» (Иак. 2, 10-11).

Этого ясного разделения морального и обрядового законов придерживались верующие всех веков.

Со стороны евангельских христиан приводим выдержку из 2-го гельвецкого исповедания от 1566 года: «Мы учим, что воля Божья выражена в законе Божьем.

Мы признаем посему, что заповедь праведна, добра и свята (Рим. 7, 12), и что этот закон, написанный перстом Божьим, находится либо в сердце человека (Рим. 2,15) — потому он называется естественным законом — либо на каменных скрижалях и еще подробнее в книгах Моисеевых (Исх. 20, 1-17). Для ясности мы различаем:

МОРАЛЬНЫЙ закон, содержащийся в двух скрижалях Моисеевых.

ОБРЯДОВЫЙ закон, который регулирует церемонии и богослужения.

СУДЕЙСКИЙ (юридический) закон, который трактует о делах политических и житейских».

С этим соглашается и римско-католическая церковь.

Богослов Герман Шмидт пишет «Итак, мы в законе Моисеевом различаем моральный закон, действительный для всех людей всегда и везде, церемониальный закон, который регулирует иудейские богослужения с его кровными жертвами, юридический закон, в котором Бог завета избранному народу дал закон для судопроизводства. Этот наравне с церемониальным законом при прекращении Ветхого Завета лишен своей действенности».

У Меланхтона, соратника Лютера, были такие же понятия.

В «Основах христианского учения» он писал: «Кто не имеет этого познания о различии между преходящими законами и вечными, тот впадает в разные заблуждения».

В конце этой главы нам остается только присоединиться к Псалмопевцу: «Открой мне очи, чтобы мне увидеть чудеса закона Твоего». Пусть сбудутся эти слова в жизни каждого искреннего человека!