18. Великое решение

В истине не рождаются, к ней приходят через душевную борьбу.

Выбор между жизнью и смертью с самого начала был делом свободной воли человека и останется таким до конца времени. Если человек даже в житейских вопросах предоставлен сам себе — например, в выборе профессии или друга жизни, то тем более только от него зависит решение: быть за или против Бога. Поэтому Илларион из Пуатье говорит: «Всякая насильственная религия — мерзость. Для истинной веры нужно убеждение, и оно достанется не принуждением, а единственно силою истины и убеждения».

Решение же выбрать Бога и Его Царство осуществляется в крещении, так как Иисус говорит: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет» (Мат. 16, 16). Форма христианского крещения не представляет из себя ничего нового. Она основана на крещении Иоанновом, при котором все кающиеся признавали себя грешниками и объявляли о своем желании приготовиться к наступающему Царству Мессии. «Покайтесь, ибо приблизилось царство небесное. Тогда Иерусалим и вся Иудея и вся окрестность иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои» (Матф. 3, 2. 5-6). Этим крещение Иоанново, в отличие от языческих обрядов, оказывало не магическое действие — действовало лишь исповедание. От омовений ессенов крещение Иоанново отличалось тем, что оно было единственным решением, а не каждодневным обрядом.

В отличие от крещения прозелитов, крещение Иоанново применялось не только к обращенным язычникам, но также и к сынам Израилевым. По отношению же к христианскому крещению крещение Иоанново было лишь предварительной ступенью.

Сам Креститель признал: «Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня. Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мат. 3, 11). Иоанн Креститель крестил кающихся (Мат. 3, 6), апостолы же — верующих (Деян. 8, 36-37). Крещение Иоанново указывало на будущее явление Мессии, христианское же крещение напоминает о прошлом — о смерти и воскресении Христа (Рим. 6, 4). Крещение Иоанново было только водным крещением, крещение же христианское — крещение водою и Духом.

Воскресший объявил: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам.

И се, Я с вами во все дни до скончания века» (Деян. 1, 5 и Матф. 28, 20-19).

Единственная действительная форма крещения это погружение, потому что только этот способ изображает смысл истинного крещения, а именно — смерть «старого человека» и воскресение «нового». Только такой способ крещения является подражаением примеру Учителя и апостолов.

Так католический переводчик Реш замечает к Рим. 6, 4: «Апостол здесь имеет в виду обряд крещения через погружение. Погружение крещаемого изображает смерть и погребение Христа и одновременно умирание греха и его погребение в крещении. Выход крещаемого из воды изображает воскресение Христа и одновременно внутреннее обновление и нравственное воскресение христиан, очищенных крещением от греха». Уже само греческое слово «Баптизейн» — погружать, указывает на эту форму обряда.

К такому выводу приводит нас также исследование практики ранне-христианской церкви. Если Иоанн крестил там, где «много воды» (Иоан. 3, 23), и Иисус Сам был крещен «в Иордане» (Мар. 1, 9), Филипп же с евнухом «сошел в воду» (Деян. 8, 38), то как можно говорить о крещении окроплением? Только погружение может передать образ погребения; окропление же неизбежно должно привести к неверному истолкованию обряда — будто капля воды, а не вера крещаемого ему сообщает новую жизнь.

Луи Секретан правильно говорит: «Мы верим, что обряд погружения имеет свое значение, что это видимый и убедительный знак.

С окроплением же совсем другое дело. Сменив внешнюю форму обряда, церковь исказила и смысл крещения. Дело в том, что окропление наводит на мысль, что именно сам обряд крещения магическим образом спасает верующего, будто спасение производит капля воды».

Раннее христианство знало только один способ крещения — через погружение. Церковный историк Неандр говорит: «Первоначальное крещение совершалось через погружение». Это подтверждает и Гогю: «Первоначальная идея крещения заключалась в погружении».

Этого апостольского постановления ранняя церковь придерживалась до средних веков.

Луи Секретан говорит: «Библейское крещение совершалось через погружение. Греческий глагол «баптизейн» означает «погрузить», и христианская церковь до средних веков эту форму крещения предпочитала окроплению… На Западе окропление вытеснило погружение со времени собора в Равенне (1311)… Эразм еще в 16 веке свидетельствует, что в Англии крещаемые погружаются в воду.

Лишь в 1643 году на церковном съезде в Вестминстере, окропление было принято 25 голосами против 24″.

Поскольку крещение является актом исповедания и веры, то и погружение в воду имеет лишь символическое значение.

Мысль, что рождение свыше совершается произнесением определенной формулы и прикосновением к воде при полной пассивности крещаемого, — не христианского происхождения; она заимствована из магического и предметного языческого образа мыслей.

Вода не делает человека христианином, только вера сообщает новую жизнь.

Так говорит апостол Петр: «Крещение — … обещание Богу доброй совести…» (1Петр. 3, 21). Если нет личного обещания, нет желания быть дитятею Божьим, то нет и крещения. Но так как это расположение сердца лучше всего отображается в символе крещения, то христианская церковь до конца должна придерживаться этого постановления.

Решающей в истинном крещении является вера, личная вера (Гал. 3, 26-27). Поэтому вера не человеческое, а божественное дело.

Верою человек становится новою тварью (2Кор. 5, 17), он уже не принадлежит себе (2Кор. 5, 17), а Христу (1Кор. 6, 19), его грехи прощены (Деян. 2, 38), он освобожден от вечного суда (Мар. 16, 16) и перемещен в Царство Божье (Кол. 1, 13). Вместе с этим верующий становится истинным членом Тела Христова, церкви (1Кор. 12, 13), он наделяется Духом Божьим (Деян. 2, 38) и приносит Его плод (Гал.5, 22).

Если мы таким образом увидели, что единственное правильное крещение — крещение веры, то становится ясным, что крещаемый должен выполнить некоторые условия, прежде чем он сможет претендовать на указанные преимущества (Мат. 28, 19). Дословно значится: «Сделайте все народы учениками и крестите их». Итак, ученичество начинается уже до крещения, начинается оно с евангельского призыва, потому что ученики — это те же верующие (Иоан. 8, 31. Деян. 19, 9). Вера же происходит от сознательного восприятия проповеди божественного слова (Рим. 10, 14. 17). По этой причине перед крещением должно иметь место:

1. Обучение (Деян. 8, 5-6; 8, 35. 10, 3643; 16, 1314. 32).

2. Обращение и покаяние (Деян. 2, 38; 10, 48. по 11, 18).

3. Вера (Марк. 16, 15-16. Деян. 8, 12. 8, 37. 15, 9. 16, 15. 31. Деян. 18, 8; Кол. 2, 12).

Итак, крещение, как обряд, само по себе не производит никакого действия; ко крещению нельзя никого приводить, а крещаемый сам только может его потребовать и пожелать; грехи же наши омывает не вода, а лишь кровь Христова; по этим причинам не может быть и речи о крещении младенцев. Так говорит Эйжен Манего: «Во всем Новом Завете мы не находим и намека на крещение новорожденных», а Карл Барт пишет: «Новозаветное основание для крещения младенцев более, чем сомнительно». Иногда ссылаются на то, что апостолы в некоторых случаях крестили «дом» того или иного верующего; конечно, это могло относиться лишь к верующим этого дома.

Очень ясно это показано на примере начальника темницы в Филиппинах:

1. Что мне делать, чтобы спастись? (Деян. 16, 30).

2. Проповедь слова всем, бывшим в доме его (Деян. 16, 31-32).

3. Он и домашние его крестились (Деян. 16, 33).

4. Весь дом возрадовался (Деян. 16, 34).

Это не значит, что Иисус исключил детей из спасения. Он говорит: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царства Божия, как дитя, тот не войдет в него. И обняв их, возложил на них руки и благословил их» (Марк. 10, 14-16).

Некоторые пытаются оправдать крещение новорожденных ссылкой на обрезание младенцев в Израиле. Это заблуждение происходит от неумения отличить национальную церковь от церкви веры.

В Ветхом Завете знамение завета передавалось на основания национальности, хотя уже тогда для того, чтобы воистину быть сыном Божьим было нужно «обрезание» сердца (Втор. 10, 16). В Новом же Завете никто не становится дитятею Божьим по плотскому своему происхождению; все верующие, независимо от национальности, называются детьми Божьими (Гал. 3, 26-29); поэтому знамение завета, крещение, также принадлежит только верующим (Кол. 2, 11-12). Возражение, что крещению надлежит омыть наследственный (первородный) грех, основано на неверном учении о первородном грехе, а на не библейском понятии о крещении. На самом деле по наследству передается только склонность ко греху (Быт. 8, 21), засчитывается же лишь личная вина (Иез. 18, 20). Опять таки следует не забывать, что никакая вода не в состоянии смыть грех; это может сделать лишь жертва Христа, принятая верою (1Иоан. 1, 7).

Это вина догмата о крещении новорожденных, что сегодня в мире так мало истинных и так много посредственных христиан. Не без основания Киркергард сетует: «Мы держимся детей, брызгаем каждому ребенку по несколько капель воды на голову, и он уже христианин… так у нас за короткое время получается больше христиан, нежели селедок во время лова, христиан миллионы, и мы сделались величайшей христианской державой, какую видел мир. Это христианское очковтирательство ужасно».

Крещение младенцев наравне с заповедью о воскресении и учением о бессмертии души является отростком предания, в учении уклонившегося от апостольской чистоты. Впервые о крещении младенцев мы встречаем в трудах Тертуллиана (Ок. 150-220 гг.), который резко выступал против этого обычая, в своем труде «О крещении» (гл. 18) он пишет: «Правда, Господь говорит: «Не препятствуйте им приходить ко Мне». Так пусть они приходят, когда подрастут. Пусть приходят, когда обучатся… пусть становятся христианами, когда сумеют познать Христа.

Для чего непорочное младенчество торопить к прощению грехов? В житейских делах проявляется больше осмотрительности. Если младенцам земное имущество не доверяется, то можно ли им доверить небесное? Им нужно прежде разуметь просить о спасении, и тогда лишь оно будет даровано им по их просьбе». Подобных свидетельств великое множество. Неандр говорит: «Ясно, что Христос не учредил крещение младенцев… что его учредили апостолы, этого по крайней мере нельзя доказать». Проф. др. Ган: «Ни в Священном Писании, ни в истории первых 140 лет христианства не находим положительного примера крещения младенцев; приходится признать, что множеству противников этого обряда возразить нечего». Проф. др. Гойсси пишет: «Магически-обрядовый взгляд способствовал возникновению традиции крещения младенцев, но все же в древней церкви правилом оставалось крещение взрослых… Лишь после 6 века крещение младенцев постепенно вошло в обычай». Правильно замечает протестант Секретан: «История христианского обряда крещения показывает, насколько быстро церковь отступила от истины.

Ей надлежало быть солью земли, светом мира. Ей было доверено неоценимое сокровище, но она оставила чистую весть Христа и поэтому оказалась в плену человеческих преданий, и не может от этого плена освободиться. Поручение Христа крестить верующих она заменила крещением младенцев, чего не повелел ни Христос, ни апостолы. Церковные новшества шаг за шагом вытеснило то, что повелел Христос».

Крещение верою — настоятельное требование времени.

Пусть никто не мнит, что это вопрос второстепенный, ибо написано: «Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие» (Иоан. 3, 5). Это необходимое условие не удовлетворяется крещением в младенческом возрасте; нам нужно быть крещенными по велению и примеру Христа. Безгрешный Искупитель не нуждался в крещении, но Он хотел подчеркнуть Свою общность с грешниками и желал также оставить пример для нас.

Так это и следует выполнить: как и нам подобает идти этим путем.

В связи с этим в конце главы возникает личный вопрос: «Крещен ли я уже в подобие крещения Христа? Желаю ли я выйти из Вавилона человеческих учений и вступить в ряды «соблюдающих заповеди Божии и имеющих веру Иисуса?» Мы не должны откладывать решение этого вопроса и не должны умалять его значения, потому что от этого решения зависит наше вечное существование. Бог сегодня нам предлагает жизнь, и мы не должны отвергать этого предложения, потому что завтра уже может быть поздно. Поэтому сегодня для всех истинных правдоискателей звучит призыв: «Итак, что же ты медлишь? Встань, крестись и омой грехи твои, призвав имя Господа Иисуса» (Деян. 22, 16).