Это дом смерти

В декабря 1984 года я находился на грани смерти в блоке интенсивной терапии больницы в местечке Ниагарский Водопад, штат Онтарио. У меня обострилась ишемическая болезнь сердца и фибрилляция предсердия, которые врачи не могли вылечить. Как сказал спустя несколько дней кардиолог, если бы жена повезла меня в больницу двадцатью минутами позже, я умер бы по дороге.

Недуг, как всегда, случился неожиданно. Мы с моей женой Хильдой навещали ее мать в выходные дни. Время в дороге пролетело незаметно, и мы провели с мамой прекрасный вечер. Я улегся спать в десять часов, почувствовав необычайную усталость, и мирно уснул. Но в три часа ночи проснулся от того, что все лицо мое было в поту. Хотя дышать было трудно, я объяснил это тем, что в спальне слишком жарко натоплено.

Я слегка приоткрыл окно, и мне туг же полегчало от холодного зимнего воздуха. Однако заснуть никак не удавалось. Я продолжал ворочаться в постели, и через какое-то время мне снова стало трудно дышать. Я все шире и шире открывал окно, и к семи часам утра оно было распахнуто настежь.

Приняв душ, я вновь почувствовал крайнюю усталость и понял: со мной творится что-то неладное. Мне пришлось собрать последние силы, чтобы побриться. Когда я шел к машине, мне показалось, будто взбираюсь на крутую гору.

В палате неотложной помощи на меня сразу же надели кислородную маску, поставили капельницу и подключили к диагностическому монитору, чтобы проверить работу сердца. Кардиолог с помощью нескольких медсестер сделал все возможное, чтобы спасти мне жизнь.

Вскоре меня перевели в заполненный до отказа блок интенсивной терапии. Поскольку все отдельные боксы были заняты, меня положили на кровать в коридоре, недалеко от медсестринского поста.

Я, что называется, стоял одной ногой в могиле, ибо дыхание мое стало таким частым и неглубоким, что кислород едва проникал в легкие. Я и сам поверил, что умираю, и это убеждение еще более усилилось, когда кто-то спросил, не желаю ли я пригласить священника. Чувствуя крайнюю слабость, я ответил, что мне так плохо, что не выдержу никаких посетителей, кроме жены, которую впускали ко мне на десять минут каждые два часа. К тому же на протяжении почти сорока лет я выработал ежедневную привычку искать Бога в молитве и готовиться к смерти.

Я понял, что нахожусь в критическом состоянии, и заметил: некоторые больные по соседству также борются за жизнь. «Это дом смерти», — сказал я себе.

Присутствие Бога

Прошло тридцать шесть часов, а я все еще был жив и даже мог временами дышать без кислородной маски. Мои мысли вознеслись к Богу в хвалебной молитве.

В тот воскресный вечер блок интенсивной терапии был переполнен, и старшая медсестра попросила помощи, чтобы справиться с ситуацией. Вскоре стало очень плохо пожилому мужчине, лежавшему справа от меня. За его жизнь боролись две медсестры. Лежавший слева от меня мужчина, которому не было еще и сорока, но который, однако, перенес уже три сердечных приступа, предположил, что, возможно, доживает последние дни.

На медсестринском посту все чаще зажигались сигнальные лампочки, так как состояние многих больных ухудшилось. Поскольку я находился в непосредственной близости от поста, то хорошо слышал разговоры сестер, из которых следовало, что состояние некоторых пациентов становится критическим.

Я возносил молитвы к Богу не за себя, а за таких же недужных. В течение 39 лет я видел, как сила заступнической молитвы приносит величайшие благословения многим людям. Еще в начале христианской жизни я выработал привычку направлять духовно больных людей, сталкивавшихся с грехом и становившихся в результате этого моральными, а иногда и физическими калеками, в так называемый «блок интенсивной терапии Христа». Последствия нередко оказывались благотворными, поскольку много раз на моих глазах приходил ответ на молитву.

Размышления над тем, как мой Господь и Спаситель во Святом святых небесного святилища ходатайствует за падшее человечество (см. Евр. 8:1, 2), наполняли мое сердце благодарностью за все многочисленные благословения, которые Он с таким состраданием даровал людям в ответ на мои молитвы. И сколь велика была моя радость в Господе, когда я размышлял над неиссякаемым Божьим милосердием ко мне, самому недостойному из всех людей!

Теперь моя просьба состояла в том, чтобы могущественная сила Святого Духа окружила каждого больного духовной атмосферой света и мира и вернула этим людям здоровье, если, конечно, на то есть Божья воля. Чтобы вдохнуть новую силу в собственную христианскую жизнь, я, лежа на смертном одре, попросил Бога позволить мне увидеть, как действует Его целительное прикосновение в этом блоке интенсивной терапии. Затем я возблагодарил великого Врача, нашего Творца, за ответ на мои молитвы.

Много лет тому назад, не будучи христианином и поклоняясь духам, я обнаружил, что бесовские духи борются изо всех сил, прежде чем отдают свою жертву во власть Духа Божьего…

В течение 15 минут состояние многих пациентов резко ухудшилось, и медсестры поспешили к ним на помощь. Затем произошло самое страшное: сердце одного из больных, Смита, перестало биться. На медсестринском посту раздался сигнал тревоги, что еще более усилило трагизм ситуации. Старшая сестра попросила по местному радио всех врачей, находившихся тогда на дежурстве в больнице, прийти на помощь. Тут же трое врачей появились в блоке интенсивной терапии. Дежурная медсестра отыскала фибриллятор, оставленный в другом конце палаты.

Прошло минут десять, в течение которых медики делали все возможное, чтобы вернуть Смита к жизни, но безуспешно. Один из врачей, выйдя из палаты, сказал находившейся на посту медсестре: «Этот человек умер». Я тут же воззвал в молитве к Господину жизни, прося Его оживить Смита могущественной силой Своего «духа жизни» (Рим. 8:2) — той могучей силой, которая воскресила Лазаря из мертвых. Не успел я еще сказать «аминь», как Смит пришел в сознание и спросил, почему в палате так много народа. Он сказал, что очень голоден, и попросил дать ему поесть.

Другой врач подошел к медсестринскому посту и велел заказать что-нибудь на кухне, добавив при этом: «За всю жизнь я не видел ничего подобного».

На мои молитвы был дан чудесный ответ. Не только Смит ожил и почувствовал себя хорошо, но и все находившиеся в блоке интенсивной терапии ощутили небесный мир и благословение. Все вокруг наполнилось миром и покоем. Медсестры, расслабившись, стояли в дверях застекленных боксов, потому что их подопечные мирно спали. Что же касается меня, то я реально ощутил присутствие Бога.

Продление жизни

Хильда в течение нескольких часов ждала, чтобы побыть рядом со мной, отведенные ей десять минут. В тот день в последний раз она заходила ко мне около десяти вечера, перед тем как отправиться домой к матери. Во время пребывания в зале ожидания она познакомилась с госпожой Смит. Женщина была крайне встревожена состоянием мужа, который, оставив всякую надежду, откровенно признался, что хочет умереть. Теперь же она рассказала Хильде о поразительном и прямо-таки чудодейственном изменении самочувствия мужа и резкой перемене его настроения. Еще недавно он говорил, что хочет умереть, а теперь объявил, что очень хочет жить.

Через четыре дня мне посчастливилось ближе познакомиться с супругами Смит в кардиологическом отделении больницы. Их радость была отражением того мира, который дает Божья любовь. Позднее Хильда стала переписываться с госпожой Смит, и та регулярно сообщала, что ее муж прекрасно себя чувствует и с удовольствием выполняет любую работу, с тех пор как выписался из больницы. Смит вышел на пенсию, предвкушая ожидающую его добрую старость.

На следующий день после чудесного исцеления Смита врачи обнаружили, что некоторые больные в блоке интенсивной терапии почувствовали себя настолько хорошо, что их можно было перевести в другие отделения больницы. Состояние больного-сердечника, лежавшего слева от меня, улучшилось столь ощутимо, что его сразу же выписали домой, и он выражал бурный восторг, надеясь на безоблачное будущее. Пожилой человек справа от меня как будто бы родился заново. Лечащий врач весьма удивился такому улучшению его здоровья и предположил, что на следующий день его можно будет перевести в другое отделение, если, конечно, не наступит ухудшения. Этого человека перевели во вторник утром, как и планировалось. Я испытал огромную радость оттого, что ответ на мои молитвы был получен прямо у меня на глазах.

Что же касается меня самого, то картина выглядела не столь обнадеживающе. Утром во вторник кардиолог, отвечая на вопрос о моем состоянии, сказал, что мои шансы выжить крайне невелики. Лабораторные исследования показали, что вирус нанес непоправимый ущерб моему сердцу. При такой сердечной аритмии я вряд ли прожил бы долго. Врач предложил мне последнюю меру: остановить мое сердце, пропустив через него ток в 50 вольт, а затем перезапустить его с помощью 200-вольтного электрического разряда. Я подписал необходимые документы, дав согласие на эту процедуру. И в тот же день после обеда кардиолог сообщил мне, что перезапуск ничего не изменил.

Мое состояние еще более ухудшилось, поскольку легкие наполнились жидкостью. Я понимал, что долго не протяну. В тот вечер, несмотря на крайне тяжелое состояние, мозг мой напряженно работал. Я размышлял о том, как прожил почти шестьдесят лет. Перед моим мысленным взором проходили разные сцены из жизни, и сердце наполнялось благодарностью к Богу от осознания того, что Он оберегал меня даже в те годы, когда я был далек от Него. Я вспомнил о несчастье, случившемся со мной, когда мне стукнуло всего семь лет.

«Он жив! Он еще жив!» — вскричал мой старший брат Эдмонд, отключив питание, и спрыгнул через люк вниз в полуподвал. Я поскользнулся на деревянной площадке и упал на приводной ремень шириной в 35 см. Этот ремень соединял два колеса — метровое в диаметре и трехметровое — с помощью натяжного устройства весом в 160 кг. Люди даже на втором этаже услышали мои отчаянные крики о помощи, поскольку они перекрывали шум работающей мельницы, принадлежавшей моему отцу.

Если бы восьмисантиметровый стальной вал не сместился с тяжелых стоек, когда страшный удар потряс здание, я бы мгновенно погиб. Но ремень соскочил с меньшего колеса, а вслед за ним сорвалось натяжное устройство. Я упал грудью на ремень, который сначала увлек меня под большое колесо, а затем поднял вверх, где меня прижало к потолочной балке.

Колесо продолжало вращаться, пока кто-то не отключил электричество. Вся одежда на мне была порвана в клочья — тяжелая зимняя куртка, свитер, фланелевая рубашка и теплое нижнее белье. Левая рука безжизненно повисла, кожа и ткань на ладони и пальцах были содраны до костей. Врач опасался, что придется ампутировать руку, но мои родители были приучены молиться. Они на опыте знали силу молитвы к Иисусу, и все закончилось хорошо.

Три дня ушло на ремонт поврежденного оборудования. По мнению специалистов, устранявших неполадки, поломка могла быть вызвана только сверхъестественной силой. Они сказали, что одно только натяжное устройство своей массой могло раздавить меня, и при этом механизм не остановился бы, а тяжелый стальной вал тем более не сместился бы со стоек. По их словам, чтобы сдвинуть его с места, требовалась нагрузка, равная одной тонне.

«Да славят Господа за милость Его и за чудные дела Его для сынов человеческих» (Пс. 106:8).

Размышления о прошлом напомнили мне, как в двенадцатилетнем возрасте я досадовал на Бога, когда мы хоронили нашу маму. В неизбывном горе мне трудно было смириться с мыслью, что добрый Бог допускает нескончаемые людские страдания и ничего не делает, чтобы положить им конец. Я утратил веру в Него и в сверхъестественное. В юношеском возрасте я читал произведения безбожников, некоторые работы Чарльза Дарвина и в довершение всего книги Томаса Генри Хаксли, окончательно убедившие меня, что человек является прямым потомком обезьяны. Когда мне исполнился 21 год, я считал себя атеистом, отвергнув прежние католические убеждения и отрицая существование Бога. Затем совершенно неожиданно у меня случилось потрясающее столкновение с миром сверхъестественного. Я плохо понимал тогда, что Бог бодрствует надо мной и заботится обо мне.

Это случилось в 1946 году в Монреале, в Канаде. Я встретил своего товарища военных лет, который вступил в общество, устанавливавшее контакты с духами умерших. Я начал заниматься тем же и вскоре присоединился к членам тайного общества, поклонявшимся прекрасным разумным существам, — они называли их богами. На стенах молитвенного зала были развешаны многочисленные яркие картины материализовавшихся духов. Художники нарисовали эти полотна на основе фотографий, которые удавалось сделать во время сеансов.

В то время я работал в еврейской фирме, занимавшейся вышивками. Один из владельцев попросил меня помочь ему: он только что принял на работу христианина, ходившего в церковь в субботу, седьмой день недели, а не в воскресенье. Хозяин хотел, чтобы я выяснил у этого человека, к какому вероисповеданию он принадлежит. В процессе знакомства я глубоко заинтересовался тем, что Библия говорит о сверхъестественном мире духов.

Прошло несколько дней, и духи сообщили верховному жрецу нашего тайного общества, что я изучаю Библию и что боги разгневаны. Спустя некоторое время руководители группы предложили за мою жизнь 10 000 долларов. Но духи посоветовали не нанимать киллера на стороне, а поручить это дело членам общества, которые должны были застрелить меня в удобное время. Духи обещали наделить трех добровольцев даром ясновидения, чтобы они все время знали, где я нахожусь. Однако Господь снова избавил меня от безвременной смерти (подробный рассказ об этом вы найдете в моей книге «Путешествие в мир сверхъестественного»).

Теперь, когда я лежал на больничной койке, мой ум работал четко, хотя тело слабело с каждым часом. Яснее, чем когда-либо, я понял, какая сила сокрыта в святом

Слове Божьем, когда мне на память пришли слова из 102-го псалма, которые я выучил наизусть много лет тому назад: «Не по беззакониям нашим сотворил нам, и не по грехам нашим воздал нам: ибо как высоко небо над землею, так велика милость Господа к боящимся Его; как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши; как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его. Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы — персть» (Пс. 102:10-14).

В сердце моем зародились надежда и вера, и я ободрился. Я с радостью вспомнил тот яркий, солнечный субботний день в апреле 1947 года, когда в Монреале я принял крещение и присоединился к Церкви адвентистов седьмого дня.

Осенью того же года Господь значительно обогатил мою жизнь: 20 сентября мы с Хильдой поженились. Моя молодая жена была благочестивой женщиной, понимавшей силу заступнической молитвы. На протяжении сорока лет своими молитвами она обеспечивала мне Божественную помощь и защиту, лишившую сатану возможности раньше времени отправить меня на тот свет.

Чрезвычайно утомившись, я попросил Господа дать мне покой, чтобы я мог побеседовать с Ним в молитве в три часа ночи, когда медсестра разбудит меня и даст лекарства.

Час избавления

С тех пор как в 1946 году произошла моя уникальная встреча с бесовскими духами, я много думал о будущем и мне временами становилось страшно. Тогда Дух Божий благословил меня, побудив прочитать два места из Священного Писания — Откр. 12:11: «Они победили его кровию Агнца» и Рим. 8:38, 39: «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».

Таким образом я научился укреплять себя заслугами жертвенной Крови Христа. Кроме того, я взял себе за правило каждый день во время утренней молитвы читать текст из Мф. 27:24-54, чтобы вспоминать события, связанные с этой жертвой. Эти чтения помогли мне избавиться от страха перед губителем и окружить себя атмосферой света и мира. Поэтому, приняв в три часа лекарства, мысленно повторив эти стихи из Библии, я представил свои нужды моему великому Первосвященнику, служащему во Святом святых небесного святилища. Я сказал Ему, что если мое странствие по этой земле подходит к концу, то я ничего не имею против, поскольку всем людям суждено рано или поздно сойти в могилу, но все же добавил: «Господи, коль скоро это угодно в Твоих очах, я был бы очень благодарен Тебе, если бы Ты услышал молитвы многих людей о моем выздоровлении, дабы они получили на них ответ и через это укрепилась их вера. Если Ты слышишь их, даруй моему больному сердцу силу Духа жизни, которая в Тебе, — ту великую силу, что воскресила Лазаря из мертвых, и даруй мне достаточно сил и энергии, чтобы позаботиться о своих насущных потребностях».

Я познал на личном опыте очень и очень важное: когда мы с верой уповаем на Его силу, Господь производит удивительные изменения в самых отчаявшихся, потерявших всякую надежду сердцах, если, безусловно, на то есть Его воля. Закончив утреннюю молитву, я почувствовал уверенность, что все будет хорошо, какая бы участь ни была мне уготована.

Я спокойно уснул и проспал до шести часов утра; разбудила меня процедурная сестра, чтобы взять кровь на анализ. В 7.30 кардиолог с улыбкой на лице подошел к моей постели и объявил, что он уже гораздо меньше обеспокоен моим состоянием. «Все хорошо, — сказал он, — произошло значительное улучшение, хотя в это трудно поверить. Когда я в последний раз осматривал вас, ваш пульс был 145-185 ударов в минуту, а теперь он не превышает 90 ударов. Если до трех часов дня ваше состояние не ухудшится, я распоряжусь, чтобы вас перевели в кардиологическое отделение».

В три часа дня мое состояние не ухудшилось, и санитар отвез меня в просторную палату, освещенную яркими лучами солнца. Внезапно я понял, что наслаждаюсь жизнью, как никогда раньше. Даже потемневший городской снег пробуждал во мне радостное чувство, когда я смотрел на скачущих по нему воробушек.

Господь сохранил меня, хотя я уже шел «долиной смертной тени», и теперь я достиг новых высот понимания силы заступнической молитвы. Совсем недавно я стоял на краю могилы, но оценив пережитое, ocoзнaвaл, что Господь славы находился рядом со мной посредством Своего Духа, присутствие Которого никогда прежде я не ощущал столь отчетливо.

Почти через неделю после того, как меня привезли в палату неотложной помощи, я вышел из больницы на своих ногах. Конечно, ноги мои ступали не так уж уверенно, но тем не менее они снова вели меня в большой мир, и это было чудесно.