В церкви

Самая большая церковь в округе

Кен Мак-Шарланд

«Широки врага и пространен путь, ведущие в логибель, и многие идут ими» (Мф. 7:13)

Мой приятель Фитц как-то раз пригласил меня в свою церковь, и я согласился пойти с ним. Какое прозрение! Но, прежде, чем я расскажу вам о богослужении, дозвольте заметить, что, когда он меня пригласил, я немножко занервничал. Понимаете, Фитц — последователь самой значительной нехристианской религии в нашей стране. Однако я должен признать, что как только богослужение пошло своим чередом, я был удивлен тем, насколько отличной от христианства и в то же время похожей на него была его религия.

В первый раз я удивился, когда он сказал, что нам нужно быть в церкви в воскресенье, к трем часам пополудни. Мне показалось, что это — странное время для службы. Второй раз я испытал удивление, когда Фитц сказал, что мы освободимся примерно через час. Мы прибыли на стоянку перед церковью примерно в половине третьего, и я был поражен: стоянка была уже заполнена машинами. Церковное здание оказалось самым безобразным из всех, что я когда-либо видел. В дверях один из дьяконов собирал пожертвования — еще до того, как мы вообще вошли внутрь. Я был благодарен Фитцу, который отдал деньги за нас обоих, и удивлен размером пожертвований и тем, как весело и легко мой друг расстался с деньгами.

Когда мы вошли внутрь, нам пришлось чуть ли не драться за свободные места. Наконец мы обнаружили два места, возле черного хода. Я сказал Фитцу, что в нашей церкви все устроено несколько иначе. Люди первым делом садятся на последние ряды, а передние места оставляют тем, кто приходит позже. В ту же секунду появился другой дьякон, который продавал брошюры. Я полагаю, он притащил их, учитывая щедрость Фитца, проявленную при входе.

Вскоре я осознал, что в церкви Фитца, как и в моей, в богослужении участвовали лишь несколько человек, тогда как остальные сидели и смотрели. Участники церемонии вскоре выполнили свои обязанности и заняли места как раз перед нами. Вы не поверите, с каким энтузиазмом община выражала свое одобрение, веселилась и аплодировала каждому человеку, принимавшему в тот день участие в программе.

Аудитория несколько утихла, когда к микрофону шагнула молодая женщина и все встали, чтобы спеть первый гимн. Фитц сказал, что один и тот же гимн используется в начале богослужения всеми деноминациями в его религии. Надо сказать, что слова солистки тонули в общем шуме, поскольку община пела достаточно громко. Неожиданно все сели.

Теперь программа началась всерьез. Вот и рассуждайте тут об эмоциях! Я огляделся и не смог найти хотя бы Одного спящего прихожанина. Все взоры были обращены к участникам церемонии, члены церкви время от времени вставали и выкрикивали что-то с очевидным волнением. В нашей церкви даже робкое «аминь», произнесенное кем-то после проповеди, вызывает по меньшей мере удивление остальных, которые начинают оглядываться в поисках возмутителя спокойствия.

В перерыве Фитц рассказал мне кое-что о своей религии. Я узнал, что в ней несколько главных деноминаций и что многие верующие одновременно являются членами нескольких, а порой даже и всех общин подряд. Как и христианство, их религия имеет свой особый язык и литургию с небольшими отличиями в каждой деноминации. Члены церкви в большинстве своем весьма преданы ей, ежедневно читают любую литературу о своих божествах и святых, какую только могут найти, и, исполняясь веры, смотрят свои богослужения, транслируемые по телевидению, если по какой-либо причине не могут прийти в церковь. Они безо всякого смущения свидетельствуют о своей вере каждому, кто их слушает, а сознание того, что все они — одна семья, является само собой разумеющимся.

Может быть, самое сильное удивление за весь этот день я испытал, когда мы покидали церковь. Я взглянул на часы — девятнадцать тысяч человек, среди которых были и мы, просидели здесь больше трех часов, даже не заметив этого, а ведь в церкви были жесткие сиденья! Когда мы добрались до машины ,Фитца, он спросил, не хочу ли я в следующее воскресенье снова сходить с ним на особую службу, которая проводится в его церкви только раз в год. Разумеется, я согласился. Я хочу сказать, что собираюсь выяснить, с чего бы это какой бы то ни было церкви называть свое воскресное богослужение «суперболом».

Почему я не хожу в кино

«Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай» (Евр. 10:85)

Я не хожу в кино, потому что не люблю толпу.

Я не хожу в кино, потому что не могу слишком долго сидеть неподвижно.

Я не хожу в кино, потому что за просмотр всегда требуется платить.

Я не хожу в кино, потому что мне, похоже, никогда не достаются хорошие места.

Я не хожу в кино, потому что там множество лицемеров и грешников.

Я не хожу в кино, потому что директор кинотеатра ни разу не пригласил меня.

Я не хожу в кино, потому что, отработав целый день, мечтаю отоспаться.

* * *

Для многих из нас церковь — это то же самое кино, и мы не ходим туда по тем же причинам.

Может быть, нам не следует увлекаться этой аналогией. Почему вы не посещаете спортивные состязания? Ведь люди ходят на футбольные матчи, невзирая на толпы болельщиков. Люди отправляются на футбол и сидят там полдня. Случается, что они часами просиживают у экранов телевизоров. А причина этого заключается в том, что им интересно наблюдать за происходящим. Они идут, невзирая ни на какие трудности. Полагаю, что некоторые причины, удерживающие нас от посещения церкви, также не имеют особого значения. Не так ли?

Бесплатный «кадиллак»

«Ибо все они — лицемеры и злодеи, и уста всех говорят нечистиво» (Ис. 9:17).

В качестве рекламного трюка в Сан-Франциско решили распространить сорок бесплатных «кадиллаков». Предполагалось подарить их первым сорока гражданам, стоящим в очереди в понедельник утром. Воскресную ночь мне пришлось провести на улице, зато когда наутро двери магазина отворились, я входил в первую десятку «очередников». И мне, без сомнения, должен был достаться «кадиллак Севилья».

Но, насладившись надеждами, я огляделся вокруг и заметил среди ожидающих подарка несколько отпетых лицемеров. И тогда я сказал себе: «Если они собираются раздавать «кадиллаки» подобным людям, тогда до свиданья, я в этом не участвую». Я повернулся и ушел!

Вы осознали смысл этой притчи? Разве Божья Церковь не принимает людей, которые, согласно нашему пониманию, не должны быть ее членами? Даже среди прихожан церкви Иисуса находился Иуда, а позже — Анания и Сапфира. Не позволяйте себе увязнуть, рассуждая о лицемерии в церкви.

Участники и аутсайдеры

«Уврачую отпадение их. возлюблю их по благоволению» (Ос. 14:4).

В игре всегда есть участники, но есть участники, оказавшиеся вне игры.

Их принято называть аутсайдерами, они остаются за бортом. Люди не в силах объяснить различия между теми или другими, потому что их взгляд направлен только в одну сторону.

Когда большинство считают себя участниками, один из лучших индикаторов их истинного состояния — это взаимоотношения с аутсайдерами.

Когда кто-то оказался за бортом и поэтому вы считаете его аутсайдером, подумайте, что для него за бортом оказались вы и поэтому он вправе считать вас таковым. Но настоящие участники игры хотят вовлечь в нее тех, кто вышел из нее. Когда же у них нет такого стремления, это значит, что аутсайдеры — они сами!

Трамвай

«Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему» (Рим. 1:16).

Поначалу они никогда не замечают этого, .потому что, вскакивая на подножку трамвая, слышат голос кондуктора: «Осторожно, смотрите под ноги!» ,И они пытаются быть осторожными и смотреть под ноги.

Потом начинается смятение и давка, и каждый старается занять хорошее место и разобраться, кому сидеть рядом и где лучше устроиться — у окна или ближе к проходу. После этого они начинают обмениваться репликами, знакомятся с соседями-пассажирами, некоторые из них уже ездили в трамвае. А затем кондуктор обходит салон, собирая плату.

Наконец, кто-то замечает: «Но ведь трамвай не движется!» Все глядят в окно и убеждаются в этом сами. Трамвай стоит на месте. Никто точно не знает, как долго придется им здесь простоять. Но пока еще в салоне слышатся восклицания: «Видите это маленькое кафе? Там я завтракал перед тем, как сесть, в трамвай». Или: «Помните тот желтый грузовик, посреди улицы?» Кондуктор пытается успокоить пассажиров:

— Мы обязательно отправимся, имейте терпение. Нужно только подождать!

Тут подает голос мистер Джонс:

— Скажите, когда в точности мы должны прибыть к Месту назначения?

— Ну, — отвечает кондуктор. — Никто не знает в точности дня или часа. Одни «говорят, что, если бы не задержки, мы давно уже были бы там. Но если вы останетесь в трамвае, вы туда обязательно попадете.

Через некоторое время мистер Брэдли вскакивает на ноги и заявляет:

— Я полагаю, самое время сформулировать, почему этот трамвай не трогается с места. Давайте устроим общее собрание и обсудим способы и средства заставить его двигаться.

Эта идея всем приходится по вкусу, и пассажиры избирают мистера Брэдли председателем, потому что он первый заговорил об этом.

— Господин председатель, — замечает человек, сидящий в одном из первых рядов. — Я полагаю, мы стоим на месте из-за того, что плата за проезд слишком высока. Как мы можем добиться какого-либо прогресса, когда кондуктор постоянно ходит по вагону, выпрашивая деньги?

Следующим выступает мистер Томпсон:

— То, что нам действительно нужно, — это собрать в трамвае побольше пассажиров. Посмотрите на пустые сиденья! А кроме того, если мы наберем достаточно пассажиров, чтобы заполнить трамвай, мы соберем больше денег.

Затем Поднимает руку мистер Тэйлор:

— При всем уважении к мистеру Томпсону должен заметить, что количество не является большой проблемой.

Нам необходимо не увеличение количества пассажиров, а улучшение их качества. Я веду к тому, что мы должны избавиться от некоторых из наших пассажиров, заменив их людьми из высших классов общества. Когда этот трамвай, благодаря высокому качеству пассажиров, получит известность, мы продвинемся в верном направлении. Все втайне размышляют о том, что это — отличная идея, и немедленно соображают, что им было бы приятно, если бы двух-трех пассажиров выставили из трамвая. Но все голосуют против, поскольку не уверены, что кто-нибудь не предложит для этого дела их самих. Итак, эта идея отпадает.

Затем мистера Брэдли, председателя, неожиданно осеняет:

— Почему бы нам не украсить наш трамвай по-новому? — Все немедленно соглашаются, и похоже, дело идет на лад… пока не начинают решать, какой цвет подойдет больше всего. Часть пассажиров желает видеть голубые ковры и обивку, но остальные предпочитают красные. Споры становятся все громче, изначальный предмет дискуссии благополучно забывается, и «Комитет по созданию интерьера» умирает медленной и мучительной смертью.

К тому времени возникает идея, которая почти всем приходится по вкусу. Мистер Хаауторн высказывает предположение, что настоящую проблему представляет собой кондуктор, и все, что необходимо, чтобы трамвай сдвинулся с места, — так это уволить его и найти нового. На какое-то время все объединяются, но ненадолго — пока они не получают нового кондуктора. Он нравится им ничуть не больше, чем предыдущий (и главное, он тоже начинает требовать деньги), а трамвай так и стоит себе на месте.

Время от времени кто-нибудь заявляет: «Я устал от этого трамвая, который никуда не едет. Он и раньше стоял на месте, и в будущем не сдвинется. Я выхожу».

Когда такое случается, кондуктор и оставшиеся пассажиры пытаются поддержать и ободрить нетерпеливого соратника, напоминая ему, что их трамвай — единственный истинный трамвай на свете и что те, кто остается в нем, неизбежно попадут к Месту назначения. Если это не срабатывает, они зовут одного из старейших пассажиров, который находится в трамвае уже долгое время, чтобы тот рассказал ему об опыте прошлых лет.

Как вы понимаете, по дороге к Месту назначения всюду расставлены знаки. Большинство пассажиров не могут припомнить, чтобы они лично видели какой-либо знак, кроме, разве, одного. Он располагается как раз на остановке, с которой не может сдвинуться трамвай. Знак гласит: «Место назначения — прямо и вперед».

Но некоторые из старейших пассажиров припоминают времена, когда трамваи двигался- и они видели, как один знак сменяет другой. В те времена трамвай ехал вперед, правда, поскрипывая, к для всех было настоящей радостью увидеть знак, гласивший «Место назначения — далеко впереди», а немного позже — еще один, с надписью: «Теперь Место назначения намного ближе».

Некоторые из старейших пассажиров испытывали при виде знаков такой восторг, что до сих пор занимают места в первых рядах салона, их глаза устремлены вперед в надежде разглядеть следующий указатель. Они, присоединившись к кондуктору, постоянно подбадривают остальных и побуждают их и дальше следить за дорогой. Они говорят, что трамвай уже почти приехал. Теперь им достаточно в любую минуту тронуться с места, чтобы увидеть последний знак, где будет написано: «Место назначения: ограничение скорости при движении по городу», и поездка будет окончена:

В общем, обо всем этом слишком долго рассказывать. И вот в один прекрасный день кто-то из пассажиров высунулся в открытое окно и посмотрел вверх.

Над трамвайными путями был протянут электрический кабель, а на крыше трамвая находилось нечто вроде соединительной конструкции. Но трамвай не был подключен к кабелю.

Пассажир в великом восторге нырнул обратно в трамвайное окно.

— Эй, люди! Мне кажется, я сделал открытие! Мы не подключены к верхним проводам, мы не подключены к источнику энергии. Может быть, поэтому мы и не движемся.

Но собрание увязло в дискуссиях по вопросу, может а» пассажир трамвая одевать в поездку голубые джинсы, и пропустило сообщение мимо ушей.

— Послушайте! — продолжал кричать пассажир. — Мы не подключены к источнику энергии! Немудрено, что наш трамвай не двигается с места. Идемте, посмотрите сами. Тут есть специальное приспособление, но оно не подсоединено к проводам.

Несколько пассажиров двинулись к окнам и, высунувшись, принялись разглядывать провода. Они убедились, что их трамвай не имеет связи с той силой, которая находилась прямо над их головой.

Эта маленькая группка примялась серьезно обсуждать, как бы им подключиться к (источнику энергии. Они стали ревностно изучать руководство по вождению трамваев. Они тщательно следовали предписаниям. Вскоре к ним присоединились и другие, возбуждение все возрастало.

Некоторые же из пассажиров ополчились на них и объявили, их фанатиками. Но, несмотря на оппозицию, большая часть пассажиров осознала, что именно является Источником энергии. Благодаря их усилиям трамвай был подключен к этому Источнику и в конце концов тронулся с места.

А затем случилась самое поразительное. Те пассажиры, которые не верили в Источник энергии, так перепугались, когда трамвай все-таки двинулся в путь, что, как только машина начала набирать скорость, кинулись вон. Они отбросили все свои идеи насчет того, что этот трамвай — единственный, в котором стоит ехать, и поспешили найти другой трамвай, который и не думал трогаться с места, чтобы в мире и покое продолжать там свои общие собрания.

А что же стало с нашим трамваем? Сказать по правде, в последний раз, когда я слышал о нем, он уже почти прибыл к Месту назначения.