Глава 5 Семь печатей

Джон Паулин

Редакционный обзор. Как уже отмечалось в отчете Комитета по изучению книг Даниила и Откровение (глава 3 настоящего тома), картины событий, происходящих на земле по мере поочередного снятия первых шести печатей, отражают весь ход христианской истории. Сцена вокруг престола в небесном святилище, где изображена инаугурация Христа после Его вознесения как «Начальника и Спасителя» (Деян. 5:31) на небо одесную Отца, представляет собой исторический контекст принятия Христом запечатанной книги. С этого момента времени Он начинает поочередно снимать печати.

Основной ключ к раскрытию символики в Книге Откровение — образы, заимствованные Иоанном из Ветхого Завета для описания своих видений. Автор главы предлагает полезный инструмент, прилагая три таблицы ветхозаветных аллюзий, которые содержатся в пророчестве о печатях. Прилагается также и четвертая таблица, сопоставляющая Откр. 6 с апокалиптической проповедью Христа, содержащейся в Евангелиях.

Хотя запечатанная книга не открыта в период времени испытания, понимание ее сущности важно для истолкования этой части общего пророчества. Автор полагает, что эта книга (свиток) связана с самой Книгой Откровение. Книга, которую Отец предлагает открыть и прочесть одержавшему победу Агнцу (5:1—7), — это та же самая книга, что и «откровение», данное Богом Христу относительно того, «чему надлежит быть вскоре» (1:1; ср. 1:19). В таком случае свиток содержит сведения не только о судьбе и истории мира и Церкви, но и о Божьем плане избавления Своего народа и разрешения того нравственного конфликта, разрушевшего единство Его творения.

В языке пророчества о печатях ясно просматриваются аллюзии на те проклятья или суды завета, которые угрожали Израилю в случае его отступничества. Одновременно события, происходящие при снятии каждой из печатей, демонстрируют потрясающее сходство с предсказаниями Христа в проповеди на Елеонской горе (см. Мф. 24,25; Мк. 13; Лк. 21). Предсказания эти касаются периодов, предшествующих падению Иерусалима, возвращению Христа и концу мира.

Так, успешная проповедь Евангелия (конь белый) не только приводит к триумфу царства, но и сменяется преследованиями, расколами и нарастанием духовного голода и упадка (для тех, кто отверг Божью благодать). При снятии пятой печати мы слышим, как мученики взывают к Божественной справедливости. При снятии же шестой печати символический язык исчезает, его сменяет написанная яркими красками картина событий, указывающих на приближение «великого дня Господня».

Хотя пророчество и сообщает о победах и испытаниях воинствующей Церкви, его главная задача — обратить внимание верующего к великой истине о том, что Агнец Божий, Лев из колена Иудина, преодолел силы зла на Голгофе и ныне правит вместе с Отцом. Он управляет всем. В Его руках судьба человечества.

План главы

1. Вступление

2. Общая экзегеза

3. Вводная сцена во святилище

4. Снятие печатей

5. Таблицы аллюзий (1—4)

Вступление

В последние годы среди адвентистских пасторов и рядовых членов Церкви наблюдается все возрастающий интерес к пророчеству Книги Откровение о семи печатях. В настоящей главе мы рассмотрим основные вопросы, связанные с текстом Откр. 4 и 6. Мы надеемся, что это краткое вступление побудит читателей к внимательному анализу текста и даст полезные для исследования советы. Поскольку нет такого истолкования пророчества о печатях, которое дало бы ответ на все возникающие вопросы, ни одно из толкований этого пророчества (включая и это) не может быть предметом богословского противостояния.

Общая экзегеза

В начале текста мы видим, что Иоанн приглашается «взойти» через открытую дверь на небо (4:1). Там ему позволено увидеть престол Божий и то, что окружает его (4:2—8). В сцене поклонения и благодарения (4:8—11) «Сидящему на престоле» воздается хвала за Его святость и роль в сотворении всего сущего.

Сцена поклонения прерывается в связи с кризисной ситуацией. Восседающий на престоле Владыка держит в руке книгу огромной важности, открыть которую может только тот, кто «достоин» снять с нее семь печатей (5:1—4). Христос провозглашен достойным сделать это. Он, «Агнец как бы закланный», подходит к престолу, берет книгу из рук Сидящего на престоле (5:5—7). Это действие побуждает небесных жителей с новой силой воспеть хвалу Агнцу и Сидящему на престоле (5:8—14). Создается впечатление, что произошло самое важное событие в истории вселенной.

Повествование теперь сосредоточено на Агнце, последовательно снимающем с книги одну за другой семь печатей (6:1—17). Запечатанная книга не может быть прочитана до тех пор, пока печати не сняты, снятие же каждой из них вызывает целый ряд страшных событий на земле. Снятие первых четырех сопровождается появлением всадников, чьи действия приводят к еще большему расколу и бедствиям на земле 6:1—8). Снятие пятой и шестой печатей являет взору страдания мучеников и знамения конца, носящие вселенский характер (6:9—17). Глава завершается уместным вопросом, заданным в предверии великого дня гнева Бога и Агнца: кто из людей «может устоять»? (6:17).

Ответ предлагается в главе 7. Когда ветры раздоров обрушатся на землю, запечатленные печатью Бога живого окажутся под защитой (7:1—3). Два символа изображают этих «устоявших»: 144000 — по 12000 от каждого из 12 колен Из-раилевых (7:4—8) и «великое множество» людей из всех «племен и колен» на земле (7:9—17). Независимо от того, олицетворяют ли эти два символа одну группу людей или две, они ясно изображают все сообщество тех, кто защищен от великого дня гнева. Эти избранные объединяются с небожителями в своей хвале (7:9—12) и служении перед престолом (7:14—17).

Печати в контексте

Вводные и заключительные сцены играют огромную роль для понимания любой библейской книги. Особенно важны они в Откровении. Пророк Иоанн необычайно искусно помещает в конце каждого раздела книги и, как правило, в кульминационной части обобщение, одновременно являющееся вступлением к следующему разделу.

Например, если страдания находящихся под жертвенником душ убиенных (6:9—11) представляют собой кульминацию войн, голода и болезней, вызванных четырьмя всадниками, то ответом на их вопль: «Доколе, Господи?» станут бедствия семи труб (ср. 8:3—5,13). Подобным же образом, пять составляющих 11:18 определяют содержание глав 12—22¹. Весть третьего ангела (14:9—12) представляет собой кульминацию Божественной реакции на нападки дракона и его союзников. В то же самое время язык повестования указывает на стих 15:1, предваряющий сцену излитая чаш. Отар. 21:1 — 3 является одновременно и кульминацией видения о Тысячелетнем царстве, и вступлением к подробному описанию Нового Иерусалима.

Отправная точка: Откр. 3:21. Итак, ключ к пониманию значения большинства разделов Откровения зачастую кроется в предшествующем кульминационном утверждении. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что наилучшей отправной точкой для исследования пророчества о печатях и его контекста является Откр. 3:21. Этот текст представляет собой кульминацию всех обетовании, данных побеждающему (см. Откр. 2 и 3). Тем не менее его язык позволяет сделать краткий обзор содержания всех семи печатей:

«побеждающему

дам сесть со Мною на престоле Моем,

как и Я победил

и сел с Отцом Моим на престоле Его».

В этом тексте Христос обещает дать в качестве награды побеждающему (ho nikon) право разделить с Ним престол. Это действие рассматривается как аналогия («как и» hos) победы (enikesa) Христа, в результате которой Он воссел на престоле вместе с Отцом. С точки зрения пророка, победа верующего описывается как непрерывный процесс в настоящем², воцарение же их на престоле отнесено к будущему (doso). И, напротив, как победа Христа (euikasd), так и Его воцарение (ekathisd) описаны как события, совершившиеся в прошлом³.

Престол Отца (4:2 и далее), победа Христа (enikesen, 5:5), воссоединение Христа с Отцом на престоле (5:6 и д.) — вот центральные темы Откр. 4 и 5. Лишь в Откр. 7 искупленным позволено присоединиться к ликованию и поклонению в небесных чертогах (7:9—12). Точно так же, как связаны друг с другом в Откр. 3:21 идея награды святым и победа Христа, связаны между собой две сцены с престолом в Откр. 5, 7, 9 и далее, хотя они и отделены друг от друга хронологически⁴.

Следовательно, вводная сцена к пророчеству о печатях (см. Откр. 4 и 5) представляет собой развитие последней части стиха 3:21 (относительно победы и воцарения Христа). Сцена славословия (7:9—17) говорит об исполнении обетования о том, что победивший воссядет вместе со Христом на Его престоле. Между двумя сценами с престолом расположена глава 6. Следовательно, печати главы 6 относятся к заявлению, сделанному в 3:21 («побеждающему дам сесть со Мною на престоле»). Пророчество о печатях охватывает период от победы Агнца до вознаграждения запечатленных.

Печати главы 6 связаны с непрерывным периодом, который характеризуется борьбой народа Божьего за победу. Поскольку многие обетования, данные побеждающему (2:7, 11, 17,26; 3:5, 12, 21), обращены к семи церквам Малой Азии, то период их исполнения начинается уже во дни Иоанна и будет продолжаться до тех пор, пока народ Божий не воссоединится с Иисусом на Его престоле.

Какова отправная точка пророчества о печатях? Какое же событие пророк считал отправной точкой пророчества? Указанием на это можно считать выражения «Я победил», «сел», «он победил». Эти выражения указывают нам на смерть, воскресение и инаугурацию Христа как Первосвященника в небесном святилище⁵. «Новая песнь», которую поют четыре живых существ и 24 старца (5:9), подтверждает, что решающую роль в этой победе играет крест: «Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа, и племени».

Особенности использования греческих глаголов в этой песне⁶ указывают нам на крест Христов и его последующее влияние. Именно закланный Агнец Своею кровью освободил человечество и предложил людям, находящимся в общении с Ним, новый статус. Именно крест сделал Христа «достойным» (5:2; ср. 5:9), чтобы приступить к спасительному служению в небесном святилище. Только смерть Христа дает основание для победы верующих (12:11). Поскольку события Откр. 7 относятся к концу земной истории⁷, а сцена с престолом из Откр. 5 соредоточена на смерти Христа, вполне очевидно, что видения из Откр. 6 изображают те события, которые происходят на земле между распятием и Вторым пришествием. Мы видим, что особое внимание сосредоточено на Евангелии Иисуса Христа и на людях, которые принимают и провозглашают это Евангелие.

Структурные параллели

Для исследования Откровения особенно важно обратить внимание на другие части книги, которые могут быть связаны с исследуемым текстом. В Книге Откровение ключ к пониманию смысла одного текста может лежать в противоположном конце пророчества. Кеннет Стрэнд пришел к выводу, что первые 14 глав книги образуют хиазм с восемью последними главами⁸. Язык, используемый Иоанном, подсказывает Стрэнду, что Откр. 4—7 параллельно прежде всего содержанию Откр. 19 (хотя некоторые элементы в 7:15— 17 тесно связаны с 21:3,4)⁹. Основываясь на работе Стрэнда, я провел тщательное сопоставление языка глав 4—7 с языком главы 19¹⁰. Мне представляется, что в этих главах можно вьщелить четыре основные группы параллельных слов и идей.

Сцены поклонения. Первая группа включает в себя сцены поклонения. Лишь в Откр. 4, 5, 7 и 19 мы видим тексты, в которых встречаются четыре живых существа, 24 старца, престол Божий, сцены хвалы и поклонения¹¹. Среди других элементов, общих для этих глав, следует упомянуть лексику, используемую для прославления Бога¹² и описания одежд¹³. В главах 4 и 5 Бог и Агнец восхваляются за то, что было совершено во время творения и на кресте (4:11; 5:9, 12). В главах же 7 и 19 Богу и Агнцу возносится хвала за спасение великого множества людей после завершения времени испытания (7:9—14) и разрушение великого Вавилона последнего времени (19:1—8). Это подтверждает тот взгляд, согласно которому сцена в Откр. 4 и 5 относится прежде всего к началу христианской эпохи, события же Откр. 7 и 19 сосредоточены на конце этой эпохи.

Сцены с конями. Вторая группа параллелей связана с действиями четырех всадников (6:1—8). Эта параллель особенно видна в сравнении первого из них с всадником на коне в Откр. 19:11—15. Общие элементы здесь следующие: белый конь, венец и меч¹⁴. Наиболее близкая параллель — белый конь, символ, который в Откровении более нигде не используется. В обоих случаях символика связана с завоеваниями. Греческое слово Stephanos (венец) в Откр. 6:2 означает награду за победу. Греческое же слово diadrmata (венец) в 19:12 говорит о царской короне, что указывает на право властвовать¹⁵. В собственном контексте (см. ниже) Откр. 6:2 уделяется особое внимание победе на кресте и ее последствиям, а в 19:11—15 — финальному конфликту и победе над злом во время Второго пришествия Христа, когда Он буквально принимает власть над Своим царством. Эти параллели делают очевидным развитие сюжета от воцарения Христа на небесах (гл. 4 и 5) к утверждению Его царской власти на земле при Его возвращении (19:11—15).

Белый конь из главы 6 указывает на победу Христа в установлении Своего невидимого царства посредством проповеди Евангелия. Белый конь из главы 19 символизирует окончателную победу Христа над злом во время Его второго пришествия.

Суд. Третья группа параллелей соединяет пятую печать (6:9—11) с Откр. 19:1,2. Первый текст содержит призыв к отмщению (ekdikeis) и суду (krineis) над жителями земли. Второй же провозглашает, что свершился суд (kriseis, ekrinen) и отмщение над Вавилоном — символом тех, кто преследовал мучеников на протяжении всей христианской эпохи.

Описанное в Откр. 19 время суда и отмщения относится не к какому-то конкретному событию в пророчестве о печатях, но обобщает содержание Откр. 18 в целом, которое в свою очередь основано на Откр. 17 и 14:8—11. Таким образом, возвышение Вавилона последнего времени, суд над ним и его падение приходятся на период между пятой печатью и заявлением в Откр. 19:2. Из четырех групп параллелей между пророчеством о печатях и Откр. 19 третья группа представляется наиболее всеобъемлющей и прямой, ибо она демонстрирует семь вербальных параллелей только между 19:2 и 6:10, 11 (а если считать и 19:1, то десять)¹⁶.

День гнева. Наконец, четвертая группа включает в себя параллель между теми, кто испытывает ужас в день гнева (6:15—17), и теми, чьи трупы отданы на растерзание птицам конце времени на великой Вечере Божьей (19:17, 18). Поскольку это, как представляется, одно и то же событие, можно сделать вывод, что кульминация шестой печати приходится на ужасное уничтожение, описанное в 19:17—21.

Проведенный анализ подтверждает общее наблюдение Стрэнда о том, что пророчество о печатях охватывает весь ход христианской эпохи, а материал главы 19 сосредотачивает внимание на финальных событиях конца нашей истории. Но это вовсе не говорит о том, что в звеньях этой исторической цепи событий нет места последнему времени, ведь оно является частью истории. Имеющиеся свидетельства позволяют утверждать, что пятая и шестая печати определенно «тяготеют к концу времени» и указывают на ту же кульминацию, о которой повествует Откр. 19. С другой стороны, образ четырех всадников (6:8) следует толковать в свете креста и его последствий, при этом особо выделяется ранняя часть христианской эпохи.

Вводная сцена во святилище

Престол как центр видения. Слово «престол» (thronos), свидетельствующее о праве властвовать, несомненно, является ключевым в Откр. 4. Оно встречается 14 раз. Оставаясь центральным в сцене, в следующей главе оно встречается пять раз. В главе 6 престол почти исчезает из виду (встречается один раз), но возвращается в поле зрения в 7:9—17, причем занимает столь ключевую позицию, что этот текст по значимости вполне сопоставим с главой 4 (семь раз в девяти стихах). Глава 4 готовит сцену для тех событий, которые разворачиваются на небесах в главе 5. Текст же 7:9—17, являющийся продолжением глав 4 и 5, снова направляет внимание на престол. Престол почти исчезает из виду в главе 6, поскольку эта глава обращена к событиям, происходящим на земле¹⁷. Итак, совершенно очевидно, что престол занимает центральное место в описании видения (см. Откр. 4—5)¹⁸; Именно престол Иоанн видит первым на небесах; после этого все действие развивается вокруг него¹⁹. Хотя обычно слово «престол» ассоциируется в Книге Откровение с Богом, оно также может относиться и к сатане с его воинством²⁰. Поэтому ключевая роль престола в этой части Откровения отражает особое внимание, уделяемое борьбе между Богом и сатаной за власть над вселенной²¹.

Начальные стихи Откр. 5 изображают переломный момент в развитии этого конфликта. Содержание остальной части главы убеждает в том, что смерть Христа предопределила исход этой борьбы и что вознесшийся Христос отныне восседает на престоле вместе с Богом²².

Песнопения. В пяти гимнах этой вводной сцены видно явное развитие мысли. Два гимна обращены к Отцу (4:8, 11). Следующие два обращены к Агнцу (5:9, 10, 11, 12). Пятый и финальный гимн адресован и Отцу, и Сыну (5:13).

Одинаковая степень восхваления очевидна из растущего числа участников. Гимн 4:8 поют лишь четыре животных. Гимн 4:11 поют 24 старца. Гимн 5:9, 10 поют и животные, и старцы. В пении гимна 5:11,12 в небесном хоре объединяются миллионы ангелов. Пятый и финальный гимн (5:13) исполняет все творение. Растущее число хористов указывает, что небеса с радостью чтят Иисуса Христа, как чтят и Отца (5:23).

Всеохватность языка 5:13 указывает на предваряющий характер этого гимна (предвосхищение будущего) — вся вселенная поет хвалу Богу (ср. Флп. 2:9—11)²³. Поэтому, акцентируя внимание на восхождении Христа на престол в начале христианской эпохи, глава 5 указывает также на вселенское ликование в конце.

Сцена, связанная со святилищем. Ни один элемент из Откр. 4 не заимствован напрямую из ветхозаветного святилища, однако сочетание всех аллюзий настойчиво обращает внимание читателя к этому святилищу и служению, происходящему в нем. Мы перечислим свидетельства.

Слово «дверь» (thura, 4:1) в греческом переводе Ветхого Завета (Септуагинта) встречается свыше 200 раз, причем многократно это слово относится непосредственно к святилищу²⁴. Трубы (4:1) использовались как в богослужении, так и в военном сражении (см. Чис. 10:8—10). Вполне вероятно, что престол (4:2) должен был напомнить о ковчеге завета (ср. 11:19; Пс. 98:1), хотя мы не можем этого утверждать. Вполне возможно, что он соответствует столу для хлебов предложения в Святом²⁵, поскольку стол — единственный предмет утвари святилища, не упоминаемый в Откровении.

Три драгоценных камня (4:3) мы видим также в описании наперсника первосвященника (см. Исх. 28:17—21)²⁶. 24 старца напоминают нам о 24 сменах священников в храме (1 Пар. 24:4—19). Семь светильников (lampad.es, 4:5) ассоциируются с подсвечником в Святом, хотя использовано и иное греческое слово²⁷. Стеклянное море (4:6) передано греческим словом (thalassa), которое используется в описании «литого Моря?» в храме Соломона (3 Цар. 7:23, 24). Сходство четырех животных (4:6 — 9) с описанием престола в Иез. 1 и 10 напоминает нам о херувиме на крышке ковчега завета (см. Исх. 25:18 — 20; 3 Цар. 6:23 — 28). Херувимов, однако, можно было увидеть и в Святом (см. Исх. 26:1,31 — 35). В еврейском предании лев, телец, человек и орел ассоциируются с четырьмя знаменами вокруг которых Моисей поставил израильский лагерь в пустыне (ср Чис. 2).

В главе 5 многие из этих образов повторяются с некоторыми дополнениями. Закланный Агнец в 5:6 (аллюзия на Ис. 53: 7) напоминает нам об утренней и вечерней жертве (см. Исх. 29: 38 — 42) или о пасхальной жертве (см. 1 Кор. 5:7). Искупление Богом жителей земли возможно благодаря крови агнца (5-9). Они же в свою очередь служат Богу по аналогии со священниками ветхозаветного святилища (5:10). 24 старца держат золотые чаши курений, символизирующие молитвы святых (5:8). И курения, и молитвы святых ассоциируются с утренними и вечерними жертвоприношениями в святилище²⁸. В нет более текста, где аллюзии на святилище встречались бы в большем количестве и отличались большим чем в этой вводной сцене, происходящей во святилище.

Существует лишь два служения во всем еврейском культе, во время которых задействовано все святилище: День искупления и служение освящения скинии (ср. Исх. 40). Раз в Откр. 4 и 5 так сильно звучит мотив святилища, с каким же из этих ритуалов можно связать эти главы? Поскольку 3:21 ассоциирует эту сцену с крестом и восшествием Христа на престол, поскольку язык «храма» (naos) и «суда» (ср. 11:18, 19) отсутствует и поскольку общая структура Откровения помещает День искупления во вторую часть Книги²⁹, представляется, что вводную сцену в глаБах 4 и 5 следует понимать в свете служения освящения.

Таким образом, мы приходим к выводу, что в этой сцене изображено освящение всего небесного святилища в 31 г. по р X. В Откр. 8:3—5 автор уделяет больше внимания ежедневным служениям, связанным с первым отделением святилища. Позднее, в 11:19 перед взором ясно предстает второе отделение.

Ветхозаветные аллюзии

К этой главе прилагается ряд таблиц. В таблице 1 перечислены ветхозаветные тексты, которые, скорее всего, оказали влияние на Иоанна при описании сцены в Откр. 4. Изучение таблицы 1 указывает на повторяющиеся параллели с тремя великими видениями престола в Ветхом Завете: Ис. 6; Иез. 1:10 и Дан. 7:9—14. Фактически в этих видениях отсутствуют лишь два элемента символики Откровения — 24 старца и гимн Творцу (4:4, 11). По своей значимости эти три ветхозаветных видения примерно равны Откр. 4, причем Иез. 1 в этом отношении несколько превосходит два других текста.

Прослеживается также связь и с двумя более ранними ветхозаветными сценами, изображающими престол: с видением Михея (см. 3 Цар. 22:19; 2 Пар. 18:18) и явлением Божьим на Синае (см. Исх. 19:16—24). В этой сцене есть также целый ряд элементов, не встречающихся более ни в одном из «видений престола» Ветхого Завета³⁰. Поэтому, хотя образы Иезекииля и Даниила чрезвычайно важны для Откр. 4, лишь одна треть из содержащегося в Откр. 4 материала связана с ними. В своем описании небесного двора Откр. 4 демонстрирует параллели с самыми разнообразными источниками³¹.

Глава 5 основана на картине, представленной в главе 4. Поэтому большинство ключевых ветхозаветных текстов связанных с престолом, не добавляют ничего нового к этой сцене³². Дан. 7, однако, представляет наиболее значимую структурную параллель. В Дан. 7, к примеру, содержится описание Бога на престоле, судных книг, пришествия «Сына человеческого», передачи Ему власти над землей, присутствия святых и бесчисленного войска небесного.

В основных своих чертах структура Откр. 5:9-—14 как бы повторяет основные моменты Дан. 7:13—27. Вначале Сын человеческий принимает власть (см. Дан. 7:13, 14; ср. Откр. 5:6—9). Далее упоминаются народы, племена и языки (см. Дан. 7:14; ср. Откр. 5:9). Затем властью наделяются народы (см. Дан. 7:18, 22, 27а; ср. Откр. 5:10); и, наконец, власть над всем сущим вновь переходит к Богу (см. Дан. 7:27b; ср. Откр. 5:13, 14).

В то же время между Дан. 7 и Откр. 5 отмечаются и существенные различия. Многие элементы, присутствующие в тексте Книги Даниила, отсутствуют в Откровении, где, в свою очередь, есть множество других деталей³³. У пророка Даниила книги (во множественном числе) раскрываются до того, как на сцене появляется Сын человеческий; в Откровении же книга (в единственном числе) не открывается в видении вообще.

Хотя Иоанну и знаком использованный Даниилом термин «Сын человеческий» как один из титулов Хряста (Откр. 1:13), в данном случае он намеренно избегает его использования. Этому титулу он предпочитает другие: Агнец, Лев от колена Иудина и Корень Давидов. Фактически, несмотря на сильное внешнее сходство, лишь менее одной четверти Откр. 5 заимствовано из Дан. 7.

Удивительней всего то, что в этой сцене с престолом Иоанн старательно избегает языка суда. В греческом языке идея суда обычно выражается существительными krisis и krima, а таже глаголом krino³⁴. Как показывают некоторые ссылки, Иоанн хорошо знаком с языком суда, но он сознательно избегает использования его в первой половине Книги Откровение. Единственное мнимое исключение (6:10) представляет собой на самом деле не описание суда, но призыв к его началу.

В отличие от других книг Нового Завета, где язык суда может относиться как к кресту (ср. Ин. 12:31; Рим. 8:3), так и к проповеди Евангелия³⁵, в Откровении язык суда используется лишь для описания событий последнего времени (см. Откр. 12—20).

Поэтому не следует, поддавшись искушению, предполагать, что, поскольку сцены в Дан. 7 и Иез. 1—10 включают в себя следственные суды, Откр. 4 и 5 также следует воспринимать как сцену следственного суда. Иоанн в действительности избегает каких-либо аллюзий на книги Даниила и Иезе-кииля, содержащих указания на суд. И, напротив, он сосредотачивается на тех текстах, язык которых знаком читателю и создает в сознании картину небесного тронного зала.

Например, в Откр. 4 мы находим несколько параллелей со сценой вокруг престола в Книге Иезекииля (см. Иез. 1 и 10). Но такие элементы суда, как начертание на чело (см. Иез. 9), появляются не в вводной сцене, но в 7:1—8, где совершенно определенно присутствует контекст конца времени. 24 старца наделены правом заступничества (5:8), но не суда (как мученики в 20:4). Кризис главы 5 разрешается не судом, но смертью Агнца.

Все сказанное выше вовсе не отрицает того, что крест сам по себе был судным актом (см. Ин. 12:31, 32; Рим. 8:3). Если бы Иоанн хотел выделить судные аспекты креста, он без труда сделал бы это. Но Иоанн преднамеренно избегает языка суда³⁶, я Поэтому, какими бы значимыми для этой сцены ни были структурные параллели с Даниилом и Иезекиилем, мы вовсе не должны, исходя из этого, предполагать, что какая-то часть изображенных в Откр. 4 и 5 небесных событий относится к последнему времени и предваряющему пришествие суду.

Этот обзор ветхозаветного контекста первой в книге вводной сцены святилища демонстрирует, в какой мере Откровение заимствует элементы Ветхого Завета в своей литературной структуре. Он также демонстрирует, как Святой Дух, творчески используя эти элементы, побуждает Иаонна писать на их основе совершенно новое Послание. Исследователю поэтому следует избегать произвольного поиска источников для символов, которые затем можно было бы истолковать по собственному желанию.

В самой природе символов заложена гибкость их смысла. Их конкретное значение следует определять по ближайшему контексту, но не обязательно по тому, как они использовались в предыдущем контексте. Там, где мысль автора не вполне ясна из ближайшего контекста, исследователь может искать разгадку в контексте и темах отрывков, находящихся на заднем плане; но не следует допускать, чтобы подобные «разгадки» искажали смысл текстов, которые достаточно ясны сами по себе.

Серия посланий к семи церквам задает тон. Прежде чем приступить к более подробному анализу вводного видения к пророчеству о печатях, полезно остановиться на роли и функции вводных сцен в Откровении. Такой анализ лучше всего начать с вводной сцены к посланию семи церквам (1:9—20). Изложенная довольно ясным языком, она устанавливает тот образец, которому Иоанн в более скрытой форме будет следовать в своем повествовании, начиная с главы 4. Вводная сцена к посланию семи церквам формирует их богословское обоснование (см. Откр. 2 и 3). Иисус является Иоанну, чтобы утешить его откровением о Себе (1:17, 18). То, что Он сделал для Иоанна, Он сделает и для всех церквей, которые олицетворяет Иоанн (1:19, 20)³⁷.

Каждой из церквей Христос являет Себя в свете характеристик, перечисленных в первой главе³⁸. Ни одной из церквей Он не открывает Себя во всех Своих характеристиках. Каждая из церквей получает лишь то, что ей необходимо в конкретной ситуации. При такой структуре вводная сцена, описанная в 1-и главе, на протяжении всех посланий церквам остается в сознании читателя. Многие черты Откровения напоминают древнегреческие и римские драмы³⁹. Вводные сцены в начале большинства разделов Откровения подготавливают сцену для тех событий, которые развернутся в соответствующих актах этой драмы⁴⁰. Поэтому каждая из них должна оставаться в поле зрения на протяжение всей той мизансцены, которую она предваряет. Вводные сцены создают богословскую основу для всех тех событий, которые далее развернутся в этой книге. Так что не следует думать, что они завершаются, как только начинается последующий материал.

Подобная же литературная модель обнаруживается и в пророчестве о печатях (4:1—8:1). В описании снятия печатей (6:1, 3, 5,7,9,12) и изображении животных (6:1—8) глава 6 постоянно перекликается с вводной сценой (см. Откр. 4 и 5). События главы 6 развиваются в результате последовательного снятия печатей. Поскольку песнь 5:13 может обрести свое истинное исполнение лишь на новой земле (см. Откр. 21 и 22), вводная сцена относится ко всему промежутку времени, который охватывает пророчество о печатях (6:1 — 8:1).

В центре Откр. 6 находится крест Христов (5:5, 6, 9,12; ср. 3:21). Победа Христа на кресте дает теологическое основание событиям 6-й главы, в которых народ Божий стремится одержать победу кровью Христа (ср. 12:11). Таким образом, пророчество о печатях простирается от креста и воцарения Христа до конца великой борьбы между Христом и сатаной, когда вся вселенная в едином порыве воздаст хвалу Богу (5:13; ср. 7:9—17).

Бог-Творец

После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе,

и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы,

говоривший со мною,

сказал: взойди сюда, и покажу тебе,

чему надлежит быть после сего.

Откр. 4:1,

Сцена в небесном святилище. Пророчество о печатях предваряет вводная сцена, в которой Иоанна приглашают взойти в небесное святилище. Отверстая дверь (thura eneogmene) напоминает о той открытой двери (thuran eneogmenen), которая обеспечивает доступ ко Христу и укрепляет Филадельфийскую церковь в ее слабости (3:8)⁴¹. Трубный голос напоминает предыдущее явление Христа Иоанну (1:10).

Слова «чему надлежит быть после сего»⁴² сознательно указывают на общую цель Откровения (1:1, 19)⁴³. Иисус утверждает, что содержанием Книги Откровение является то, «что есть и что будет после сего» (1:19). Откр. 1:1 указывает, что основное внимание уделено грядущим событиям.

Отсутствие упоминания «о том, что есть» в Откр. 4:1 говорит нам о следующем: 1) послания церквам относятся прежде всего к современной Иоанну ситуации, но не к более поздней истории⁴⁴; 2) с начала главы 4 мы переходим к основному содержанию книги — к событиям, которым предстоит произойти после времени видения⁴⁵. В таком свете литературная связь между «отверстой дверью» 3:8 и 4:1 вовсе не предполагает, что сцена с престолом в Откр. 4 и 5 относится к концу времени.

Открытая дверь, через которую Иоанн поднимается на небо, позволяет ему «увидеть» «откровение Иисуса Христа», в результате чего и будет написана его книга. Поэтому предположение, что глава 4 представляет собой введение не только к пророчеству о печатях, но и ко всей книге, вполне логично вытекает из самого текста.

Слова «в духе» (4:2), по-видимому, предваряют у Иоанна описание видения (ср. 1:10; 17:3; 21:10). Время греческого глагола, переведенного как «стоял» (ekeito)⁴⁶, говорит о том, что престол находился на этом месте постоянно, а не был только что установлен. Здесь можно отметить отличие от Дан. 7:9, где престолы были «поставлены»⁴⁷. Из этого вполне ясно, что Иоанн не воспринимал эту сцену как повторение видения Даниила.

Это видение небесного святилища сопровождается рядом образов, подчеркивающих величие сцены (Откр. 4:2—6а). Мы видим драгоценные камни, радугу, молнии, семь светильников, стеклянное море, 24 старцев, восседающих на престолах вокруг престола Божьего в белых одеждах и с золотыми венцами (stephanoi) на головах.

Кто же они, эти 24 старца? В Откровении они упоминаются 12 раз⁴⁸. Из того, что 24 представляет собой сумму двух чисел 12, можно предположить наличие связи с 12 воротами Нового Иерусалима, названными по именам 12 колен Израиля, и с 12 основаниями, названными по имени 12 апостолов Агнца⁴⁹. Можно также указать на связь со 144000 (12 раз по 12). Очевидно, что 24 старца олицетворяют прославленное и искупленное человечество. Не ангелы, но одержавшие победу верующие разделяют престол со Христом (3:21). В Откровении белые одежды обычно носят святые⁵⁰, а золотые венцы — это не царские короны (diademata ср. Откр. 19:11), но венцы победивших (stephanoi), которые более всего подходят для Христа и искупленных⁵¹. Подтверждением того, что старцы являются людьми, служат также и косвенные доказательства. Ни в Библии, ни в древнееврейской литературе ангелы не восседают на престолах⁵². С другой стороны, христиане, которым отводится роль царей⁵³, изображены таким же образом⁵⁴. Слово stephanoi, означающее «победные венцы», используется для описания тернового венца Христа⁵⁵, венцов верующих, а также их награды⁵⁶. Ангелы никогда их не носят⁵⁷. Также ангелы никогда не называются старцами, хотя это и весьма распространенное обозначение видных деятелей синагоги и Церкви⁵⁸. Поэтому можно сделать вывод, что 24 старца — это люди, вознесенные на небо до свершения суда. Возможно, что это те, кто воскрес при воскресении Христа⁵⁹. Они являются образцом того, кем могут стать все верующие во Христе⁶⁰.

Животные. Вся значимость образов четырех животных (4:66—8) становится очевидной лишь тогда, когда мы рассматриваем их в свете литературного контекста Книги Иоанна. Мы не можем подробно останавливаться здесь на данном вопросе из-за ограниченности объема исследования. Но эти животные, будучи существами, окружающими небесный престол, первыми воспевают в тронном зале троекратное «свят» (4:8). Между этим гимном и 1:4, 8 существуют явные параллели.

«И когда» (hotari) четыре животных воздают славу Сидящему на престоле, 24 старца падают ниц, склоняя венцы перед престолом, и в свою очередь возносят хвалу Творцу (4:9—11). Выражение «и когда» указывает на то, что эта сцена в главе 4 не относится к какому-либо конкретному моменту во времени (как, например, 31 г. по Р. X. или 1844 г.). Она скорее отражает суть непрерывно протекающего на небесах служения.

Глава 5, напротив, отражает сложившийся в небесных чертогах кризис. Песнь старцев в 4:11 начинается со слова, которое станет центральным в разрешении этого кризиса:

«Достоин Ты,

Господи, принять славу,

и честь,

и силу:

ибо Ты сотворил все,

и все по Твоей воле

Существует

и сотворено».

Старцы почитают Бога наиболее достойным на том основании, что как Творец Он является источником жизни всего творения⁶¹. Таким образом, глава 4 подходит к своей славной кульминации без какого бы то ни было намека на последующий кризис.

Кризис и его разрешение

Откр. 5 переходит от общего описания тронного зала и проходящего в нем служения к конкретному временному эпизоду, когда наступает кризис. Этот кризис представляет собой единовременное событие. Но он разрешается смертью Льва/Агнца, что вызывает ликование всей вселенной.

Хотя престол не исчезает из виду, о нем упоминается гораздо реже, чем в главе 4⁶². Отныне центром литературного повествования становятся книга (biblion) с ее печатями (sphraqidas), Агнец (arniori) и вопрос, кто же достоин снять печати и открыть книгу.

Книга, запечатанная семью печатями. Основная проблема в истолковании этой части Откровения (4:1 — 8:1) заключается в определении сущности и значимости запечатанной семью печатями книги⁶³. Когда происходит запечатление народа (в Откровении), действие это служит знаком защиты или принадлежности к собственности Божьей (7:2; 9:4; ср. 14:1)⁶⁴. Когда же речь идет о запечатанной книге или послании, подразумевается как правило, таинственность содержания (22:10; ср. 10:4)⁶⁵. Каково же это скрытое содержание свитка? Представляется, что оно каким-то образом связано с основной целью Книги Откровение (1:1,2):

«Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог,

чтобы показать рабам Своим, чему надлежит

быть вскоре.

И Он показал, послав оное через Ангела Своего

рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал

слово Божие,

и свидетельство Иисуса Христа и что он видел».

Книга Откровение появилась в результате состоящего из трех этапов процесса. Бог дал «откровение» Иисусу Христу, Который символически передал его через ангелов Иоанну. Затем Иоанн передал его Церкви в виде «книги (bibliori) пророчества» (22:7, 10, 18, 19) о том, что он видел⁶⁶. Таким образом, когда в главе 5 Бог передает «книгу» (bibliori) Иисусу, перед нами явная параллель.

Содержание передаваемой вести вкратце изложено в фразе «чему надлежит быть вскоре» (1:1), следовательно, именно грядущие события составляют содержание книги. Такой вывод, а также многочисленные параллели, прослеживаемые между 1:4—8 и 4:1—8⁶⁷, создают впечатление, что свиток из главы 5 есть содержание самой Книги Откровение. Можно предположить, что запечатанная книга содержит весть о судьбе мира, о замысле Божьем и плане избавления Его народа в конце времени, а также о разрешении того нравственного конфликта, который возник во Вселенной.

Эти будущие действия Божьи зафиксированы в Его намерении (записанном в виде юридического документа), но скрыты от человеческого познания (запечатаны)⁶⁸; отсюда и скорбь Иоанна. К счастью, крест дал возможность раскрыть книгу.

Возможные ветхозаветные аллюзии. Та важная информация, которую предоставляет нам контекст, позволяет предположить и иные варианты значения свитка⁶⁹. В двух ветхозаветных текстах свитки встречаются в контексте суда. На нераскрытом, исписанном с двух сторон свитке в Книге Иезекииля написано: «плач, и стон, и горе». Это предостережение о судах, которые вот-вот постигнут Иудею (2:9, 10). Огромный, летящий по небу свиток в Книге Захарии содержит проклятия Божьи на всех нечестивых жителей земли (5:1—4). Свитки эти, однако, уже открыты к тому моменту, когда пророки видят их, поэтому данные параллели не совсем убедительны.

Два других, возможно, параллельных, текста связаны с темой наследства. По римским законам завещатель и шесть свидетелей скрепляли завещание печатью⁷⁰. А во времена Иеремии запись на свитке служила гарантией того, что приобретение земли согласно закону о go ‘el⁷¹ сохранит силу даже после возвращения из вавилонского плена (32:6—15). Обе идеи выглядят привлекательными. Если книга содержит завещание, ее можно открыть и выполнить завещанное в силу жертвенной смерти Христа⁷². Если же это документ о приобретении земли, то книга олицетворяет право преемственности мира на нее. Плач Иоанна (5:4) отражает лишение этого наследства в результате греха. Своею смертью на кресте Агнец возвращает утраченное наследство, и поэтому Он достоин снять печати и восстановить истинного преемника в его правах⁷³.

Какими бы привлекательными и соответствующими концепции Нового Завета ни выглядели эти идеи, мы не видим, чтобы они последовательно прослеживались в Книге Откровение. Если они и использовались, то лишь в качестве литературного приема⁷⁴.

Другой запечатанный свиток мы обнаруживаем в Книге Исайи (29:11,18; 30:8). Как и в Откровении, свиток Исайи содержит послания самого пророка. Отсутствие явных структурных параллелей между Ис. 29 и 30 и Откр. 5 не позволяет, однако, с уверенностью утверждать, что Иоанн заимствовал из Книги Исайи описание запечатанной книги.

Связанная с престолом символика главы 5 вполне совпадает с другой ветхозаветной концепцией. При коронации нового царя в Израиле ему вручался свиток завета (Второзаконие)⁷⁵. Приняв свиток и показав всем, что он имеет власть открыть его и прочесть, царь заявлял о своем праве на правление, а также о том, что он получает право окончательного решения в любой критической ситуации, которая может возникнуть. Однако эта возможная аллюзия на Второзаконие не настолько ясно очерчена, чтобы делать какие-либо выводы. Иногда можно услышать заявления, что запечатанную книгу следует соотнести с книгой жизни Агнца (13:8; 21:27). Поскольку это единственная в Откровении книга, содержание которой описано достаточно конкретно, есть смысл остановиться на этом вопросе. Представляется, однако, что содержание запечатанного свитка намного шире, чем содержание книги жизни.

Возможные новозаветные аллюзии. Возможно, куда более ясным контекстом является новозаветная концепция «тайны» (musteriori). В Новом Завете слово «тайна» всегда используется в эсхатологическом смысле⁷⁶. Открыта она будет лишь в последние дни. Но поскольку Иисус есть Мессия, последние дни уже наступили⁷⁷. Апокалиптическое царство стало современной реальностью⁷⁸. Поэтому скрытая веками полнота Евангелия становится отныне раскрытой тайной⁷⁹. Возвещать тайну Божью (см. 1 Кор. 2:1) значит проповедовать Христа распятого (см. 1 Кор. 1:23; ср. 2:2). Но, будучи раскрытой для последователей Иисуса, она скрыта от тех, кто не знает Его (см. Мф. 13:11; Мк. 4:11; Лк. 8:10). Более того, некоторые аспекты этой тайны еще не в полной мере раскрыты даже верующему⁸⁰. Несмотря на то, что в определенном смысле последние дни наступили с приходом Христа, с другой стороны, они еще в будущем. И в Откровении мы видим хо же, что и в Новом Завете, — напряжение между тем, что уже открыто во Христе, и тем, что будет явлено лишь в конце. Во «дни» седьмой трубы «тайна Божья» будет завершена (10:7).

Восстание, в котором объединяются сатана, его воинство на небе и род человеческий на земле, ускоряет развитие вселенского кризиса (5:1—4). Свиток представляет собой небесную книгу, отражающую судьбу мира. В ней изложена суть предусмотренного Богом разрешения этого кризиса. В таком случае в этой книге должна быть вся та информация, которая открыта в Книгах Откровение и Даниила. Благодаря Своей жертвенной смерти Агнец способен дать ход тем событиям, которые приведут историю к предназначенному ей концу⁸¹.

Пророчество о семи печатях, однако, изображает период, когда замысел Божий еще в значительной мере скрыт от взора человеческого (ср. 6:9—11). Начиная же с главы 10, замысел этот полностью раскрывается через весть трех ангелов, а также видимые события.

Характеристики Агнца. Тот факт, что вселенная оказалась в кризисе, очевиден из повествования этой главы. У Бога в руках книга, раскрыть которую может лишь тот, кто достоин этого. Но такового не находится, и это повергает Иоанна в скорбь. Вопрос: «Кто достоин?» требует уникального сочетания положительных качеств⁸². Согласно 5:9,10,12, Агнец потому достоин, что Он был заклан и таким образом получил возможность искупить человечество Своею кровью.

Восстановление рода Давидова. Символ «Льва из колена Иудина» основывается, конечно же, на данном колену Иудину обетовании правления (Быт. 49:9, 10). Соединение этого образа с символом «Корня Давида» наводит на мысль, что воцарение Агнца подразумевает обещанное в Ветхом Завете⁸³ восстановление вечной династии Давида. Агнец — обетованный Мессия. Следовательно, Иисус восстановил династию Давида, когда провозгласил о наступлении Своего царства (см. Мф. 12:28; Лк. 17:20, 21).

Первое впечатление таково, что Агнец уже был заклан (ст. 6, hos esphagmenori). To, что Агнец подходит, чтобы взять книгу, поясняет, что смерть побеждена Им (ст. 7; ср. 1 : 1 8). Затем Агнец воссоединяется с Богом на престоле, принимает хвалу от небесного воинства и власть над миром (5:12 — 14-17:14; 19:16; 22:3). Наконец, в завершении пророчества Агнец вступает в брак с Новым Иерусалимом, символизирующим христианскую Церковь (19:6 — 8; 21:9 и далее)⁸⁴.

Нет никаких сомнений в том, что для Иоанна Агнец -это превознесенный Христос (см. Откр. 1 — 3), Который достоин принять книгу не только на основании Своей смерти на кресте, но и на основании своего статуса. Таким образом, из текста совершенно очевидно, что Агнец должен обладать в полной мере как Божественной, так и человеческой природой для того, чтобы совершить искупительную работу. Человеческая природа Агнца видна из того, что Он был заклан. О Его Божественности говорит вознесение Агнца на престол Божий для принятия хвалы от всего творения⁸⁵.

Семь рогов Агнца вызывают в памяти ветхозаветные символы политической и военной власти⁸⁶. Семь очей Агнца напоминают о видении Захарии (4:10), в котором Сам Господь имеет семь очей, чтобы обозревать всю землю⁸⁷. Этими символами ясно определяется всемогущая и всеведущая Божественность Агнца.

Существует мнение, что принятие Христом книги из рук Отца подразумевает, что Он перешел из первого помещения небесного святилища во второе. Но в самом видении не содержится никакого намека на перемещение престола Божьего. Таким же образом не играют роли для данной сцены и перемещения Агнца, поскольку Он уже стоит «посреди престола» (5:6). Лучше всего воспринимать видение глав 4 и 5 как единую сцену, происходящую в одном месте небесного святилища. Точное же расположение Его не так важно для истолкования видения.

Новая песнь. Идея «новой песни» хвалы Богу широко распространена в Ветхом Завете. Новые песни хвалы Богу воспеваются за свершившееся избавление⁸⁸, за деяния спасения и суда⁸⁹, за Его творческую силу, которая непрестанно являет себя на земле⁹⁰. Поэтому новая песнь совершенно уместна в свете величайшего во всей истории деяния Божьего — искупительной смерти Иисуса Христа (5:8—10).

Роль царей и священников (ст. 10) основана на данном Богом Израилю повелении выполнять особую священническую миссию (см. Исх. 19:5, 6). Через Израиль Яхве намеревался донести благословение Авраама до всех народов (см. Быт. 12:1—3; 22:18). Во Христе это преимущество передается Церкви⁹¹. Следовательно, Откр. 5:9, 10 провозглашает последователей Христа новым Израилем, которому теперь предстоит первенствовать и благословлять. Это первенство представляет собой следствие власти Христа, которой Он был наделен в результате креста (Откр. 5:13; ср. Мф. 28:18).

В стихах 11—14 песнь хвалы достигает своей величественной кульминации. Все разумное творение поет славу Агнцу и Отцу, которые восседают на престоле. Этот финальный гимн, гармонично звучащий на фоне воцарения Христа, воспевает не только уничтожение греха и его последствий, но и тот день, когда все творение будет вечно славить Бога (ср. Флп. 2:9—11).

Снятие печатей

В главе 6 престол, свиток и даже Агнец исчезают из поля зрения. Связь с вводной сценой во святилище обеспечивается за счет описания снятия семи печатей, скрепляющих свиток. Происходящие события не проливают свет на содержание книги. Но как только Агнец снимает очередную печать, ца земле происходят определенные события.

Структурные параллели с Ветхим Заветом

Проклятия завета. Мы раскрыли основные структурные параллели, связывающие главы 4 и 5 с видениями престола в Ветхом Завете. Глава 6, с другой стороны, перекликается с отраженными в Пятикнижии проклятиями завета и их исполнением в контексте вавилонского плена⁹². Концепция «войны, голода и мора» берет свое начало из описания благословений и проклятий, кульминацией которого стал «Кодекс святости» Пятикнижия⁹³. Проклятия завета из Лев. 26:21—26 содержат множество параллелей с образами четырех всадников из Откр. 6:

«Если же после сего пойдете против Меня

и не захотите слушать Меня,

то Я прибавлю вам ударов всемеро за грехи ваши:

пошлю на вас зверей полевых…

и наведу на вас мстительный меч

в отмщение за завет…

Пошлю на вас язву,

и преданы будете в руки врага;

хлеб, подкрепляющий человека, истреблю у вас;

десять женщин будут печь хлеб ваш в одной печи

и будут отдавать хлеб ваш весом;

вы будете есть и не будете сыты».

Лев. 26:21—26

Война, голод, болезни и дикие звери являются предварительными судами от Бога, предназначение их состоит в том, чтобы вызвать раскаяние (ст. 27,40—42). Это сделало бы возможным восстановление благословений Божьих⁹⁴. Однако продолжение бунта влечет за собой запустение и плен — высшие проклятия завета (ст. 28—39).

Втор. 32 связано многочисленными параллелями с Лев. 26. Ст. 23—25 говорят о наказании за идолопоклонство Израиля. Стихи же 41—43 выходят за рамки Лев. 26. Теперь уже для отмщения Своего народа Бог использует меч и стрелы:

«Когда изострю сверкающий меч Мой,

и рука Моя примет суд,

то отмщу врагам Моим,

и ненавидящим Меня воздам.

Упою стрелы Мои кровию,

и меч Мой насытится плотью…

Веселитесь, язычники, с народом Его;

ибо Он отмстит за кровь рабов Своих»

Втор. 32:41—43

Обращенные против народа Божьего, меч, голод и болезни представляют собой предварительные суды, назначенные для того, чтобы привести его к покаянию. Когда же они направлены на народы, пролившие кровь Божьего народа, эти суды являются судами возмездия (ср. с пятой печатью).

Война, голод и болезни превращаются в стереотипные образы для пророков, использующих их в качестве угрозы в стремлении остановить растущее богоотступничество Израиля и Иуды⁹⁵. Отказавшись покаяться, обе части народа вызвали на себя наивысшее проклятие — плен.

Однако во время Исхода гнев Божий переносится на нации, угнетающие Его народ. Ранее направленные против Израиля суды теперь постигают его врагов. С особым драматизмом переломный эпизод в этом процессе описан в Книге Захарии (1:8—17; 6:1—8). Ангел Господень скорбно взывает о помощи:

«Господи Вседержителю!

Доколе Ты не умилосердишься

над Иерусалимом и над городами Иуды,

на которые Ты гневаешься

вот уже семьдесят лет?

Тогда в ответ Ангелу, говорившему со мною,

изрек Господь слова благие, слова утешительные»

Зах.1:12, 13

Кони Захарии. Вполне вероятно, что образы видения о печатях в основном заимствованы из описания четырех коней разных мастей в Книге Захарии. Там же мы встречаем и вопль: «Доколе, Господи?» Эта сцена связана с окончанием иудейского плена в Вавилоне. Нечестивые ликуют. В наказание за грехи Иудеи Бог предал ее в их руки. Но язычники переусердствовали, выполняя роль судьи. Теперь Бог готов ответить на вопль: «Доколе?»

Особенно важным для пророчества о семи печатях представляется сравнение четырех коней с «четырьмя духами (ветрами) небесными» (Зах. 6:5). Такая параллель может указывать на то, что четыре ветра из Откр. 7:1 — это кони из главы 6, высвобожденные по причине нарушения завета. Такая ситуация схожа с Втор. 32⁹⁶.

Таким образом, ветхозаветные аллюзии подсказывают, что пророчество о печатях сосредоточено в первую очередь на опыте народа Божьего в мире. Меч, голод и мор, которые несут с собой кони, представляют собой проклятья завета, которыми Бог наказывает отвергающих Его завет или неповинующихся ему, дабы побудить их покаяться. Очевидно, что в новозаветном контексте завет следует понимать в свете провозглашения Евангелия о том, что Бог свершил во Христе. Новый Израиль во Христе (5:9, 10) побеждает, когда он отождествляет свой опыт с победой своего Предводителя, закланного Агнца. Отступничество же от истинного Евангелия приводит к неизбежным и все более растущим последствиям.

Когда народ Божий в своей скорби взывает к Нему (6:9—И), Бог обращает Свой гнев на его преследователей. Совершенно очевидно, что коням соответствуют разрушительные ветры из главы 7. Они обрушиваются на тех, кто не имеет печати Божьей. Суды, которые воплощают кони, распространяются лишь на одну четвертую часть земли (6:8). Они имеют предварительный и частичный характер. Соответствующие им в конце времени суды-ветры (7:1—3) распространяются на всю землю и являются окончательными.

Синоптический Апокалипсис

Параллели. Представляется, что в Синоптическом Апокалипсисе⁹⁷ Иисус объединил ветхозаветные проклятия завета с ветхозаветными небесными знамениями «Дня Господня». Параллели между Синоптическим Апокалипсисом и пророчеством о печатях не всегда расположены в должном порядке однако многочисленность вербальных и тематических связях практически не оставляет сомнений в том, что Иоанн стремился к тому, чтобы его читатели уяснили себе эту аналогию⁹⁸.

Точно так же, как и в Синоптическом Апокалипсисе, по мере того, как развивается пророчество о печатях, мы видим общее движение во времени. Язык, который использует Иоанн при описании четырех всадников, схож с тем, что использует Иисус для описания общего характера христианской эпохи в период между двумя Своими пришествиями. Этот период ознаменован проповедью Евангелия, войнами, голодом, болезнями и преследованиями⁹⁹. После падения Иерусалима/Иудеи пророческий взор Христа ненадолго останавливается на периоде бедствий и преследований¹⁰⁰.

Эпоха преследований должна смениться обольщениями последнего времени и небесными знамениями, предшествующими Второму пришествию¹⁰¹. Следует отметить, что в кратком описании событий, которыми сопровождается снятие шестой печати, Иоанн умалчивает об обольщениях последнего времени. Однако они подробно описаны позднее, в Откр. 13—17¹⁰². Поэтому связанные со снятием шестой печати события следует понимать как современные тем, которые описаны в этой части Откровения.

Значимость параллелей. Таким образом, параллели между видением о печатях и Синоптическим Апокалипсисом не только удивляют своим количеством, но и демонстрируют удивительное сходство в хронологии событий. В хронологических параллелях следует отметить два момента. Во-первых, пророчество о печатях параллельно Синоптическому диокалипсису в описании всей христианской эпохи, а не только последнего времени. Во-вторых, оно подчеркивает то, ЧТО уже отмечалось ранее при сопоставлении Откр. 6 с главой 19. Четыре всадника изображают реалии всей христианской эпохи, особо выделяя ее начало. Пятая и шестая печати относятся к окончанию века.

Истолкование Откр. 6

Время печатей. Несмотря на приведенные выше аргументы, мы признаем, что ряд элементов в Откр. 4 и 6 наводят некоторых на мысль, что этот отрывок включает в себя описание следственного суда, схожее с Дан. 7:9-—14. Утверждается, что во вводной сцене использованы образы Дан. 7. Поэтому престол можно соотнести со Святым святых небесного святилища¹⁰³. Более того, считается, что в шестой главе использован язык суда. Однако следует заметить, что это не самый естественный путь истолкования пророчества о печатях.

Как уже подробно отмечалось выше, связь между видением о печатях и 3:21 подразумевает, что вводная сцена (см. Откр. 4 и 5) символически отражает восшествие Христа на престол в небесном святилище после Своего вознесения. Глава 7 завершается описанием народа Божьего, находящегося в тронном зале. Следовательно, печати главы 6 изображают те события, которые разворачиваются на земле в период между крестом и Вторым пришествием. Особое внимание при этом обращается на проповедь Евангелия и переживания народа Божьего.

Хотя вводная сцена и использует образы из Дан. 7, сопоставление этих двух видений выявляет существенные различия. Например, в отличие от нескольких книг у Даниила, в Откровении перед нами одна книга. Престол не устанавливается. Книга не открыта, но запечатана. Походящий к престолу символично изображен Агнцем, но не Сыном человеческим Таким образом, очевидно, что эти сцены не идентичны. Более естественно воспринимать вводную сцену как освящение небесного святилища, чем как описание великого дня искупления в последнее время.

Такой вывод подтверждается и рядом других аргументов. Во всей этой части Откровения полностью отсутствует язык суда как таковой. Единственным исключением является 6:10, где суд понимается как будущее событие! Хотя, по мнению некоторых исследователей, в главе 6 присутствует концепция суда¹⁰⁴, нельзя сказать, что она неуместна в контексте проповеди Евангелия (см. Ин. 3:18—21; 5:22—25). Язык последнего суда, однако, четко прослеживается в книге, лишь начиная с 11:18.

Существующие между главой 19 и Синоптическим Апокалипсисом параллели также оправдывают помещение Откр. 4—6 в историческую часть хиазма Стрэнда. Дополнительным доводом в пользу этого служит более широкий подход Иоанна к первой половине Книги Откровение¹⁰⁵.

Следовательно, мы делаем вывод, что вводная сцена во святилище представляет собой описание восшествия Христа на престол и освящения небесного святилища в 31 г. по Р. X. Это событие стало возможным благодаря Его победе на кресте. Глава 6 изображает события, разворачивающиеся на земле с этого времени и до Второго пришествия. В центре ее повествования находятся Евангелие и исторический процесс, в ходе которого народ Божий одерживает победу точно так же, как победил Христос.

Первая печать (6:1,2). Первое животное (лев с громоподобным голосом!) вызывает белого коня. Восседающий на нем всадник имеет лук и выходит, чтобы победить. Истолкование этой печати имеет решающее значение для понимания всех четырех всадников. Вот три основные точки зрения.

Большинство исследователей претеристской школы предпочитают воспринимать печати как буквальное описание тех событий, которым вскоре предстоит свершиться в римской империи¹⁰⁶. В таком истолковании всадник на белом коне символизирует военные завоевания¹⁰⁷.

Другие истолкователи усматривают в белом коне изображение будущего антихриста, пародию на изображение Христа в главе 19. В такой интерпретации печати изображают деятельность сатанинского царства в ходе событий, ведущих к концу.

Третья группа исследователей воспринимает четырех всадников как символическое изображение победоносного распространения Евангелия и последствий его отвержения. Мы по очереди обратимся к каждому из этих истолкований.

1. Претеристская точка зрения. Хотя адвентисты и не принимают исходных предпосылок, на которых основываются исследователи-претеристы, вполне возможно, что войну, голод и болезни из пророчества о печатях следует воспринимать в их естественном значении, как в случае с параллельными образами Синоптического Апокалипсиса. Если это так, то смысл видения о печатях будет в точности соответствовать смыслу Синоптического Апокалипсиса, тогда это действительно изображение естественных катастроф и преследований, которые характеризуют христианскую эпоху и подводят к небесным знамениям, говорящим о ее завершении. Есть, однако, ряд факторов, которые говорят в пользу более символического подхода к пророчеству о печатях. Во-первых, вся Книга Откровение представляет собой «знамение» (esemanen, 1:1). Значительная часть ее образов теряет смысл при буквальном восприятии. Во-вторых, сами кони никогда не истолковываются как буквальные. В-третьих, если главы 4 и 5 насыщены символикой, какое есть указание на то, что главу 6 следует воспринимать иначе? Конечно же, ни один адвентист не будет истолковывать пятую печать буквально. И, наконец, подробно описанные образы четырех всадников обретают цельный смысл, лишь когда они понимаются в свете тех образных и духовных значений, которые были знакомы читателям, современникам автора Откровения.

2. Футуристская точка зрения. Многие исследователи истолковывая печати символически, в то же время утверждают, что всадник с луком на белом коне — это антихрист, ц приводят ряд аргументов:

1) в Ветхом Завете «лук» олицетворяет власть Гога и Вавилона, а это образы антихриста;

2) сатанинские звери глав 11 и 13 «побеждают» святых (11:7; 13:7, nikao, тот же глагол, который использован в 6:2);

3) в Откровении мы наблюдаем непрестанное присутствие рядом друг с другом истинного и ложного¹⁰⁸;

4) пассивный залог («дан был» — edothe, 6:2) указывает на Божественную инициативу и параллелен 9:1, где Бог дозволяет властелину преисподней направить свои бесовские полчища против человечества;

5) хотя белый конь из 6:2 представляет собой точную вербальную параллель белому коню из 19:11, между этими двумя повествованиями отмечается множество существенных различий¹⁰⁹, и поэтому их невозможно приравнять друг к другу.

Эти аргументы в пользу гипотезы об антихристе не столь весомы, как могут показаться с первого взгляда, по следующим причинам.

1. Хотя образ лука и используется при описании вражеской силы, всякий раз упоминание о нем предваряется в Ветхом Завете заверением в могуществе Яхве, способном сокрушить любого неприятеля¹¹⁰. Еще чаще лук и стрелы олицетворяют оружие Яхве, направленное против Его врагов¹¹¹.

2. Хотя греческий глагол «побеждать» и используется при описании зверей как преследователей святых, более близким для 6:2 контекстом является победа Христа на кресте (5:5, 6, 9; ср. 3:21), представляющая собой основание для провозглашения Евангелия.

3. Дракон, зверь и лжепророк действительно имитируют Троицу. Нечестивый характер этих персонажей ясен из преследования ими жены и святых. С другой стороны, в 6:2 Иоанн никак не намекает на то, что белый цвет следует воспринимать в негативном смысле¹¹². Слово Stephanos (победный венец) всегда ассоциируется в Новом Завете с Христом и Его народом за исключением одного случая¹¹³.

4. Верно, что за судами пятой трубы можно усмотреть Божьи действия, но данные в 9:1 ключ и в 9:3,5 власть указывают на то, что Бог позволяет (с некоторыми ограничениями) сатане действовать. В главе же 6 четырем коням не только позволяется, но и «повелевается» творить свои дела¹¹⁵. Разве Бог повелевает антихристу поступать так, как он поступает?

5. Различие между главами 6 и 19 можно объяснить через различие между церковью воинствующей и церковью победившей. На голове Христа в 19:12 диадема¹¹⁶, поскольку Им одержана полная победа¹¹⁷. В 6:2 на Нем победоносный венец (stephanos), поскольку Царство Небесное, наступившее в результате креста, еще только устанавливает свою власть на земле.

3. Историческая точка зрения. О незапятнанной природе белого коня говорит и то, что первый всадник не несет с собой несчастья, как трое других. В самом тексте нет никакого намека на то, что перед нами фальсификация. Если же всадник на белом коне символизирует Евангелие, то аналогия с Синоптическим Апокалипсисом значительно усиливается¹¹⁷. Поэтому представляется наиболее разумным воспринимать белого коня как символ Царства Христова и постепенного завоевания этим Царством мира через проповедь Евангелия Церковью. То, что было решено на небесах в момент восшествия Агнца на престол, ныне претворяется в жизнь Его народом в ходе истории человечества.

Вполне возможно, что эта картина основывается на описании царя Израиля в Пс. 44:4—8:

«Препояшь Себя по бедру мечом Твоим, Сильный,

славою Твоею и красотою Твоею,

и в сем украшении Твоем

поспеши, воссядь на колесницу

ради истины и кротости и правды,

и десница Твоя покажет Тебе дивные дела.

Остры стрелы Твои, — народы падут пред Тобою, —

они — в сердце врагов Царя…

Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты —

жезл царства Твоего.

Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие,

посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости

более соучастников Твоих».

Этот образ войны соединяется в Пс. 44 с описанием брака царя (см. Пс. 44:11—16). Брак может состояться, когда будет достигнута полная победа. Но в Откр. 6:2 победа еще не достигнута, и брачный пир должен ждать будущих времен (19:6—8; 21:9 и далее).

Поскольку фраза «вышел он как победоносный и чтобы победить» выражает движение к достижению победы, то действия белого коня не заканчиваются в первом веке. Этот символ скорее, отражает общий путь провозглашения Евангелия в течение всей христианской эпохи.

Вторая печать (6:3, 4). Снимается следующая печать, и по повелению второго животного (подобного тельцу) выхолит рыжий конь. Сидящему на нем дан большой меч и позволено взять мир с земли, что приводит к войне и взаимному уничтожению людей.

Этот конь не является «рыжим» в специальном смысле. Это прилагательное образовано от греческого слова «огонь» (pur). В Откровении огонь часто ассоциируется с тем, что происходит на небе (8:5; 14:18), и имеет своею целью суд (8 7; 20:10,14,15)¹¹⁸.

Хотя символы этого текста и напоминают военное столкновение в другом из двух существующих в Откровении случаев употребления слова «мир» оно носит духовный характер (1-4) Греческое слово, переведенное как «убивать», обычно используется, когда речь идет о смерти Христа и Его святых¹¹⁹. Поэтому вряд ли вторая печать относится в первую очередь к военным раздорам. Скорее всего она символизирует преследования, утрату духовного мира и разделение по поводу Евангелия.

В Пс 44 всадник, поражающий врагов стрелами, так же имеет меч. Та же евангельская весть, которая есть запах живительный на жизнь, может стать запахом смертоносным для отвергающих ее¹²⁰. Это напоминает нам слова Христа:

«Всякого, кто исповедует Меня пред людьми,

того исповедаю и Я пред Отцом Моим Небесным;

а кто отречется от Меня пред людьми,

отрекусь от того и Я пред Отцом Моим Небесным.

Не думайте, что Я пришел принести мир на землю;

не мир пришел Я принести, но меч,

ибо Я пришел разделить человека с отцом его,

и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.

И враги человеку — домашние его».

Мф. 10:32—36

Где бы ни проповедовалось Евангелие, оно одерживает победы, но еще чаще в результате отказа от него происходит раскол и преследования¹²¹. Не следует путать мир, который приносит союз со Христом, с миром, приходящим с расположением других людей.

Третья печать (6:5, 6). Снимается третья печать, и третье животное (с лицом как бы человеческим) провозглашает появление вороного коня. Восседающий на нем всадник держит в руке весы.

В греческой литературе черный цвет не несет никакого символического значения. Обычно слово «черный» используется для описания цвета волос или кожи. Этим же словом обозначаются чернила. Вполне возможно, что в данном тексте этот цвет использован для контраста с белым конем первой печати.

Слово «мера» (zugori) часто используется как символ суда Божьего над людьми¹²². В данном случае это будет суд согласно Евангелию¹²³.

Очевидно, что, в отличие от своих предшественников, всадник на вороном коне совершенно не участвует ни в каких действиях. Голос посреди четырех животных говорит:

«Хиникс пшеницы за динарий,

и три хиникса ячменя за динарий;

елея же и вина не повреждай».

Хлеб, оливковое масло и вино были основными продуктами в древней Палестине. Поэтому они олицетворяли благословение Божье¹²⁴. Поскольку зерновые культуры имеют неглубокие корни, они более подвержены засухе, чем масличные или виноградные деревья. Под динарием в древности часто понимался дневной заработок. При таких обстоятельствах дневного заработка достаточно лишь для покупки такого количества пшеницы (наиболее предпочтительной зерновой культуры), которого хватает для пропитания одного человека. Пред нами картина вызванного засухой голода. Но засуха еще недостаточно сильна, чтобы причинить вред глубоко посаженным культурам и деревьям¹²⁵.

И вновь язык пророчества подсказывает не буквальное, а духовное его истолкование. Если белый конь олицетворяет Евангелие, то конь черный — противоположное ему ложное учение.

Хотя в Откр. 14 урожай зерновых олицетворяет праведных, а урожай винограда—нечестивцев, в данном случае мотив голода подразумевает, что все три пищевые культуры олицетворяют духовные благословения. Таким образом, эта печать изображает голод по Слову Божьему (ср. Ам. 8:11,12). Но голод этот по небесному повелению носит ограниченный характер, чтобы не лишить людей возможности получения благодати¹²⁶. Евангелие скрыто, но плодами его все же можно воспользоваться.

Четвертая печать (6:7,8). Снимается четвертая печать, и голос четвертого животного (подобного орлу) провозглашает о появлении четвертого всадника на бледном коне. Имя этому всаднику смерть, за ним следует ад, и он обладает властью над четвертой частью земли, чтобы поражать мечом¹²⁷, голодом, мором (смертью)¹²⁸ и зверями земными. Пагубные деяния второго и третьего всадников дополняются еще двумя элементами суда завета: мором (смертью) и дикими зверями¹²⁹.

Если понимать эту печать в духовном смысле, то она изображает крайнюю степень духовного упадка, описанного в книге (кульминация его наступает в 18:2, 3). Это духовный мор. Описанные бедствия обрушиваются на людей, которые отвергнув Евангелие, крайне ожесточились.

Из 1:18 становится очевидно, что Христос имеет власть над смертью и адом (могилой). В 20:14 они упоминаются в связи с концепцией «второй смерти». Такая тройная параллель свидетельствует, что четвертая печать содержит угрозу вечного удаления милости.

Сколь бы ужасной, однако, ни была эта печать, ее не следует приравнивать к завершению времени испытаний в конце истории, который она, несомненно, предвозвещает. Подобно третьему всаднику, этот всадник также не «выходит», что ограничивает бедствия. В свете Лев. 26 и Втор. 32 эти бедствия не носят окончательного характера, они лишь предназначены пробудить раскаяние. Нечестивых еще ожидают суды пятой и шестой печатей.

Четыре всадника. Четырех всадников, возможно, следует понимать скорее как развитие мысли, нежели как конкретный исторический эпизод. Прежде всего, полное отсутствие каких бы то ни было указаний на время представляет разительный контраст, например, с семью трубами¹³⁰. Далее бедствия, перечисленные в видениях печатей со второй по четвертую, встречаются в Ветхом Завете в самой различной последовательности¹³¹. Подобное же разнообразие мы видим, сравнивая три варианта Синоптического Апокалипсиса (см. . 24; Мк. 13; Лк. 21), где эти бедствия передают общий характер христианской эпохи.

Описание всадника на белом коне — «победоносного и вышедшего, чтобы победить», подразумевает не какой-то определенный период истории, за которым следует очередной этап, а постоянно действующий фактор.

Четыре всадника поэтому скорее всего представляют общую картину распространения Евангелия (белый конь), последующих преследований и раскола (рыжий конь) и растущих последствий отвержения Евангелия (вороной и бледный кони)¹³². Центральная мысль — проповедь Евангелия и наступление нового века во Христе не останавливают распространение зла в мире. Она хорошо выражает конфликт между двумя веками, столь характерный для Нового Завета в целом.

После всего сказанного стоит, однако, заметить, что тематическое развитие видений о четырех конях хорошо укладывается в рамки истории первого тысячелетия христианской эпохи. Вначале отмечалось быстрое распространение христианства на большей части известного тогда мира. Далее последовал период раскола и уступок перед лицом преследований. Когда в годы после правления Константина Церковь освоилась в роли земного царства, это привело к утрате ясного видения Евангелия. И, наконец, христианство погрузилось в состояние нравственного упадка и духовной смерти в период средневековья. Поэтому развитие мысли вполне можно рассматривать как хронологическое, во всяком случае при поверхностном взгляде на каждое из изменений¹³³.

Данная точка зрения подтверждается еще и тем обстоятельством, что четверо животных нигде не разделяются в Писании, кроме видения о четырех всадниках. Последовательное их появление в видении (6:1—8) намекает на то, что развитию мысли параллельно определенное хронологическое развитие. Четыре коня поэтому отражают как ход истории в начале христианской эпохи, так и общие реалии христианского века¹³⁴.

Мы видим, что проповедь Евангелия и ее последствия — приобретение душ для Царства, преследования, раскол и усиливающийся духовный голод и упадок в среде отвергающих Евангелие являются реальностью как на общественном, так и на личностном уровне. Последнее появление всадника на белом коне подтверждается как запечатлением в главе 7, так и трехангельской вестью в главе 14.

Как уже упоминалось ранее, первые два всадника получают повеление «выйти», в то время как двое других лишь показаны. Действия каждого из них распространяются лишь на четвертую часть земли (6:8). Другими словами, «суды» всадников носят частичный характер. Третий и четвертый всадники сами по себе еще не представляют финальные события. Они отчасти предвосхищают катастрофический духовный упадок, который наступит в последнее время. Исторически они более всего соответствуют средневековью, времени духовного упадка и преследований.

Пятая печать (6:9—11). Снятие пятой печати являет взору погибших святых «под жертвенником». Они вопрошают:

«Доколе, Владыка

Святой и Истинный,

не судишь и не мстишь

живущим на земле за кровь нашу?»

Эта сцена символически изображает верующих, мученически погибших за свою веру во времена, предшествовавшие снятию пятой печати. Получившим белые одежды мученикам было сказано, чтобы они успокоились еще на какое-то время, пока их собратья, которым еще предстоит пострадать в будущем, не «дополнят число».

Образ убиенных под жертвенником олицетворяет растерянность и разочарование народа Божьего, от которого все еще скрыто содержание запечатанного свитка. Хотя их вера в Бога непоколебима, они жаждут последнего суда, когда имена их будут очищены в небесных обителях. Пятая печать показывает, что Бог знает о страданиях Своего народа и предпримет соответствующие меры, когда придет время. Основной темой этого текста является забота Бога о Своем народе, а вовсе не объяснение состояния умерших¹³⁵. Слово «доколе» часто используется в Ветхом Завете, особенно в контексте разрушения Иерусалима вавилонянами (Авв. 1:2). Большой интерес представляет Пс. 78:

«Доколе, Господи, будешь гневаться непрестанно,

будет пылать ревность Твоя, как огонь?

Пролей гнев Твой на народы,

которые не знают Тебя,

И на царства,

которые имени Твоего не призывают…

Для чего язычникам говорить:

„Где Бог их»?

Да сделается известным между язычниками

пред глазами нашими

отмщение за пролитую кровь рабов Твоих»

ст. 5, 6, 10

В пятой печати мы видим последствия тех преследований, которые были изображены всадниками, особенно вторым. Таким образом, пятая печать представляет более поздний временной момент, чем сами всадники¹³⁶. Поскольку вопрос: «Доколе?» в Дан. 7:21, 25; 12:6, 7 относится к периоду великой скорби средневековья, вполне логично предположить, что Откр. 6:10 изображает «вопль» протеста мучеников той же самой эпохи.

Очевидно, что «вопль» мучеников звучит до фактического времени суда и финального кризиса. Слова «судить» и «мстить» указывают на две просьбы, содержащиеся в одном вопросе. Мученики хотят получить оправдание и отмщение¹³⁷. И суд, и отмщение относятся к будущему в тот момент, когда мученики вопрошают: «Доколе?». Данные им белые одежды (ст. И) символизируют оправдание мучеников в следственном суде (ср. 3:5). Исполнение решения этого суда, однако, еще в будущем.

Сопоставление 6:10 и 19:2 (см. выше) указывает, что 6:11 относится к началу следственного суда, в то время как глава 18 изображает его завершение непосредственно перед Вторым пришествием¹³⁸. Таким образом, хронологически пророчество о пятой печати можно разделить на две части: а) вопль мучеников до начала следственного суда (ст. 10); б) данные им белые одежды символизируют начало этого суда. Поэтому во времени это пророчество удачно вписывается в период между преследованиями средневековья и завершением следственного суда. Финал еще не наступил. Еще не завершена работа по распространению Евангелия, когда это пророчество завершится.

Шестая печать (6:12—17). Снятие шестой печати сопровождается событиями огромного масштаба как на небе, так и на земле. Происходит великое землетрясение (совершенно очевидно, что это другое и более раннее землетрясение, чем то, о котором идет речь в 16:18), небесные знамения и еще более грозное землетрясение, в результате которого сдвинутся с места все горы и острова (возможно, что это землетрясение 16:18).

Последнее землетрясение вселяет великий ужас в души тех, кто еще не покаялся. Тщетно они пытаются укрыться в пещерах и горах от приближения Восседающего на престоле и от гнева Агнца. Нечестивцы восклицают:

«Ибо пришел великий день гнева Его,

и кто может устоять?»

Не только в этом тексте мы видим небесные знамения и землетрясения. Они вызывают в памяти длинный перечень подобных же событий в отрывках Ветхого Завета, относящихся к «дню Господнему»¹³⁹. Для Иоанна, возможно, представляется наиболее важным то, как небесные знамения использует Иисус в Мф. 24:29:

«И вдруг, после скорби дней тех,

солнце померкнет,

и луна не даст света своего,

и звезды спадут с неба,

и силы небесные поколеблются».

Параллель с Синоптическим Апокалипсисом требует того, чтобы хотя бы некоторые из этих феноменов произошли вскоре после периода жестоких гонений, на которые намекает пятая печать. Небесные знамения следует понимать буквально. На это указывает то, что после каждого из них в тексте следует слово «как» (hos), которое в данной конструкции дополняет реальное событие образным сравнением¹⁴⁰.

Поэтому пророчество шестой печати охватывает период от вопля мучеников до конца времени. Поскольку небесные знамения 1780 и 1833 гг. оказали огромное влияние на возникновение интереса к исследованию пророчества, наиболее вероятно, что Лиссабонское землетрясение 1755 г. и есть землетрясение из 6:12¹⁴¹. Откр. 6:14 указывает на окончательное крушение всего земного и небесного окружения нашей планеты (ср. 2 Петр. 3:9—12).

Седьмая печать (8:1). Снятие седьмой печати сопровождается лишь кратким сообщением о безмолвии, наступившем на небе. Это безмолвие можно уподобить тишине после всесокрушающей бури, вызванной Вторым пришествием Христа. Предлагалось множество объяснений этого безмолвия, но ни одно из них не подтверждается исчерпывающими доказательствами. Одна из версий состоит в том, что безмолвие представляет собой объявление о том, что правосудие Божье свершилось полностью. В основе версии лежат тексты, гласящие, что Бог не умолкнет перед лицом беззаконий, пока не свершится правосудие (ср. Пс. 49:3—6; Ис. 65:6, 7).

Не умолкну ради Сиона,

и ради Иерусалима не успокоюсь,

доколе не взойдет, как свет, правда его

и спасение его — как горящий светильник.

И увидят народы правду твою

и все цари — славу твою

Ис. 62:1,2

Согласно другому истолкованию, безмолвие этой печати в конце времени соответствует безмолвию в начале (Быт. 1:2; ср. 4 Езд. 7:26—31). По другим версиям, это безмолвие вселенной, наблюдающей за уничтожением зла (в резком противопоставлении с ликованием Откр. 5); и безмолвие зала суда, наступившее после раскрытия книги¹⁴².

Поскольку шестая печать изображает события непосредственно перед Вторым пришествием (6:15—17) и описывает спасенных перед престолом (7:9—17), седьмую печать лучше всего воспринимать либо как скрытое предвозвещение тысячелетнего царства, либо как изображение вселенского покоя, наступившего после завершения тысячелетия (ср. Откр. 20:9—15).

Заключение

Хотя еще не предпринималось попытки сопоставить приведенные в данной главе исследования с толкованием Урии Смита, его взгляд на пророчества о печатях демонстрирует удивительное сходство с выводами настоящей главы¹⁴³. Временами его истолкование не подкреплено анализом текста¹⁴⁴, но там, где этот анализ имеется, выводы Смита должны восприниматься адвентистами всерьез.

Какое значение имеет верное понимание этого пророчества для повседневной жизни христианина? Важнее всего, что данный текст приоткрывает занавес, скрывающий от людей невидимый мир духовных реалий. Величественная вводная сцена (см. Откр. 4 и 5) сообщает нам, что все последующие картины представляют собой видимое земное выражение той невидимой небесной борьбы, которую ведут между собой Христос и сатана¹⁴⁵.

Тот же Христос, Который оберегает церкви (см. Откр. 1—3), восседает на небесах на престоле Божьем (см. Откр. 4 и 5). Он заботится о Своем народе и не забывает о тех, кто верен Ему ценой жизненных лишений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что на протяжении всей христианской эпохи народ Божий стремился найти смысл своей жизни в причудливом сочетании образов, из которых составлены апокалиптические разделы книги.

Видения о печатях главы 6 дают нам впечатляющее описание христианской истории в период между крестом и Вторым пришествием. Иногда, в периоды страданий, верующие могут задаваться вопросом: «А не доказывает ли реальность, что наша вера всего лишь иллюзия?» Казалось бы, противники Евангелия шествуют во славе и блеске. Но мрачные картины того, что последует за снятием печатей на небесах, демонстрируют, что все события на земле находятся под контролем Агнца. Он уже правит (см. Откр. 5), и Его совершенное царство скоро установится (11:15—18)¹⁴⁶.

Для преследуемых святых куда важнее апокалиптические картины, изображающие закланного Агнца и Его победу, чем любые богословские трактаты. В размышлениях об Агнце и триумфе Его веры страдающие и гонимые обретают мужество для продолжения пути. Процитировав тексты из Откр. 5 и 7, Елена Уайт далее говорит:

«Вас вдохновляет это видение? Вы желаете сосредоточить свои помыслы на этой картине? Не испытаете ли вы истинного обращения, чтобы потом выйти на труд в духе, совершенно отличном от того, с которым вы трудились в прошлом, и теснить врага, сокрушая всякое препятствие на пути распространения Евангелия, наполняя сердца светом, и миром, и радостью в Господе?»¹⁴⁷

«Обратив свой разум ко Христу и небесному миру, мы обретем могущественный стимул и поддержку, сражаясь в битвах Господних. Гордыня и любовь к мирскому лишатся власти по мере нашего размышления о славе той лучшей земли, которая скоро станет нашим домом. В свете Христовой любви все земные стремления покажутся крайне ничтожными»¹⁴⁸.

И еще одно чрезвычайно важное замечание. Мы живем в исторический период между двумя землетрясениями и двумя явлениями небесных знамений (см. Откр. 6:12—14). Уже прозвучали первые предзнаменования конца времени.

Задержка Второго пришествия побуждает многих спросить: «Доколе?» Но как радостно осознавать, что с точки зрения Отца, ведающего конец от начала, мы уже почти дома!

Таблицы аллюзий (1—4)

Таблица 1 Ветхий Завет в Откр. 4.

Откр. 4:1

Исх. 19:24

Иез. 1:1,4

Иез. 3:12, 13

Иез. 8:1-4

Иез. 11:1,24

Дан. 2:28, 29, 45

(Феодотион)

Дан. 7:6, 7

Откр. 4:2,3

Исх. 28:17—21

ЗЦар. 22:19

2 Пар. 18:18

Ис. 6:2

Иез. 1:26—28

Иез. 28:13

Дан. 7:9

Откр. 4:4

2 Пар. 24:4—19

Ис. 24:23

Дан. 7:9

Откр. 4:5

Исх. 19:16—18

Исх. 25:37 Ис. 6:6

Иез. 1:4, 13, 14

Иез. 10:6, 7

Дан. 7:9

Зах. 4:2

Откр. 4:6, 7

Пс. 17:10,11

Иез. 1:5,6, 10, 13, 18,22

Иез. 10:1, 12,14

Дан. 7:2, 3, 10

Откр. 4:8

Исх. 3:14

Пс. 98:1

Ис. 6:2, 3

Иез. 1:6,18

Иез. 10:12

Ам. 3:13; 4:13

(Септуагинта)

Откр. 4:9,10

ЗЦар. 22:19

2 Пар. 18:18

Ис. 6:1,3

Дан. 4:34; 6:27; 12:7

(Феодотион)

Откр. 4:11

Дан. 4:37 (Септуагинта)

Таблица 2 Ветхий Завет в Откр. 5

Откр. 5:1

ЗЦар. 22:19

2 Пар. 18:18

Ис.29:11

Ис. 6:1

Дан. 8:26

Дан. 12:4, 9

Иез. 2:9, 10

Откр. 5:2,3

Исх. 20:4

Втор. 5:8

Дан. 7:10

Дан. 12:4, 9

Откр. 5:4, 5

Быт. 49:9, 10

Ис. 11:1,10

Дан. 7:10

Откр. 5:6

Ис. 24:23

Ис. 53:7

Иер.11:18, 19

Иез. 1:5, 10, 13

Зах. 3:9

Зах. 4:2, 6, 10

Откр. 5:7

З Цар. 22:19

2 Пар. 18:18

Ис. 6:1

Дан. 7:13

Откр. 5:8

Пс. 140:2

Ис. 24:23

Иез. 1:5,10

Дан. 7:18,22,27

Откр. 5:9,10

Исх. 19:6

Пс. 32:3

Пс. 39:3

Пс. 95:1

Пс. 97:1

Пс. 143:9

Пс. 148:1

Ис. 42:5, 10

Дан. 7:4, 27 (ст. 9)

Дан. 7:18, 22, 27

(Септу агинта)

Откр. 5:11,12

Ис. 24:23

Иез. 1:5, 10

Дан. 7:10

Откр. 5:13

Исх. 20:4

ЗЦар. 22:19

2 Пар. 18:18

Ис. 6:1

Дан. 7:27

Откр. 5:14

Ис. 24:23

Иез. 1:5, 10

Таблица 3 Синоптический Апокалипсис и Откровение

 

Откр. 6:1,2	Мф. 24:14 Мк. 13:10	Евангелие
Откр. 6:3,4	Мф. 24:6, 7, 10 Мк. 13:7, 8, 12 Лк. 21:9, 10, 16, 25	Война
Откр. 6:5, 6	Мк. 13:8 Лк. 21:11	Голод
Откр. 6:7, 8	Лк. 21:11	Мор
Откр. 6:9—11	Мф. 24:9,10 Мф. 10:17—22 Мк. 13:9,11-13 Лк. 21:12,16,17	Гонения
Откр. 7:14	Мф. 24:9, 21,29 Мк. 13:19,24	Великая скорбь
Откр. 6:10	Лк. 21:22	Отмщение
Откр. 6:12, 13	Мф. 24:29 Мк. 13:24, 25 Лк. 21:25,26	Небесные знамения
Откр. 6:15—17	Мф. 24:30	Скорбь народов
Откр. 6:17	Мф. 24:30 Мк. 24:26 Лк. 21:27	Пришествие Сына Человеческого
Откр. 7:1—3	Мф. 24:31 Мк. 13:27	Роль ангелов
Откр. 7:3	Мф. 24:31 Мк. 13:27	Собрание избранных

 

Таблица 4 Ветхий Завет в Откр. 6

 

Откр. 6:1, 2

Пс. 44:3—7

Авв. 3:8, 9

Зах. 1:8—17¹⁴⁹

Зах. 6:1—8*

Откр. 6:3,4

Исх. 32:27

Втор. 7:22—25

Втор. 9:1—5

Суд. 7:20—22

Пс. 44:3, 4

Ис. 19:2

Ис. 26:3, 4

Ис. 57:19—21

Зах. 14:13

Откр. 6:5, 6

Лев. 26:26

Втор. 11:14

Втор. 28:51

4Цар. 7:1

Иер. 2:3

Иез. 4:16, 17*

Дан. 5:27

Ос. 2:8,22

Ам. 8:11,12

Откр. 6:7, 8

Притч. 5:5

Иер. 14:12*

Иер. 15:2,3*

Иер. 21:6—9*

Иер. 24:10

Иер. 29:17, 18

Иез. 5:12, 17*

Иез. 14:15—21*

Иез. 29:5—8

Иез. 32:27*

Ос. 8:1

Ос. 13:14

Откр. 6:9—11

Быт. 4:10, 11

Исх. 29:12

Лев. 4:7*

Лев. 17:11*

Втор. 32:43*

4 Цар. 9:7*

Пс. 78:5, 10*

Ис. 6:1 и далее*

Дан. 8:13

Дан. 12:6, 7, 13

Ос. 4:1*

Авв. 1:2

Откр. 6:12—14

Пс. 101:25,26

Ис. 13:10—13*

Ис. 34:4*

Ис. 50:1—7*

Ис. 54:10

Иер. 4:23—27*

Иез. 32:7, 8*

Иез. 38:19,20

Иоил. 2:10

Иоил. 2:28—31

Ам. 8:8, 10*

Наум. 1:5—8*

Агг. 2:6—9*

Откр. 6:15—17

Быт. 3:8*

ЗЦар. 22:19*

2 Пар. 18:18*

Пс. 2:2*

Пс. 32:16

Пс. 33:15—18

Пс. 45

Пс. 33:15—18

Пс. 46:8*

Пс. 75:4—10

Ис. 2:10, 11*

Ис. 2:17—21*

Ис. 6:1*

Ис. 24:21—23*

Ис. 34:12*

Иер. 4:29*

Ос. 10:8*

Иоил. 1:15

Иоил. 2:1

Иоил. 2:11

Иоил. 2:31*

Наум. 1:6*

Соф. 1:14,15,18*

Соф. 2:2, 3*

Мал. 3:2*