2:1-10 3. Воскресшие со Христом

Иногда я задаюсь вопросом, были ли порядочные и думающие люди сильнее задавлены обстоятельствами, чем сегодня? Естественно, каждый век по-своему видит свои проблемы. Подчас нам бывает трудно оценить настоящее, так как все происходит уж слишком близко к нам, поэтому каждое поколение порождает собственных оракулов. Тем не менее сегодня средства массовой информации позволяют нам увидеть весь спектр проявлений современного зла, которое делает нашу жизнь крайне тяжелой. Это зло заключается отчасти во все возрастающих экономических проблемах (рост населения, уничтожение природных ресурсов, инфляция, безработица, голод), отчасти в распространении социальных конфликтов (расизм, классовая борьба, распад семей), а также в отсутствии у некоторых слоев общества общепринятых моральных норм (что приводит к жестокости, насилию, обману и половой распущенности). Человек становится неспособным управлять своими собственными делами и строить справедливое, свободное и стабильное общество. Человек несет в себе печать повреждения.

Сегодня, на мрачном фоне окружающего нас мира, вторая глава Послания к Ефесянам поражает своей актуальностью. Павел сначала погружается в глубины пессимизма, рассматривая состояние человека, а затем взмывает к вершинам оптимизма, указывая на величие и силу Бога. В этом сочетании отчаяния и веры заключается отрезвляющий реализм Библии. Павел показывает живой контраст между тем, что есть человек по своей природе, и тем, кем он становится по благодати.

1 И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, 2 В которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления, 3 Между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие, 4 Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, 5 И нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, — благодатию вы спасены, — 6 И воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, 7Дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе. 8 Ибо благодатию вы спасены чрез веру, и сие не от вас, Божий дар: 9 Не от дел, чтобы никто не хвалился. 10 Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять.

Этот отрывок необходимо рассматривать в контексте. В своей молитве (1:15—23) Павел просит, чтобы внутренний взор его читателей был просвещен Святым Духом. Люди должны познать значение призвания Божьего, богатство Его наследия, ожидающего их на небесах, и, самое главное, непреходящее величие Его могущества, которое уже сейчас им доступно. Это могущество Бог уже проявил в истории, воскресив и превознеся Христа над всеми силами зла. Но, продолжая утверждать Свою власть, Он воскресил и превознес нас со Христом, освободив нас этим от уз смерти и зла. Абзац, рассматриваемый нами теперь, представляет собой еще одну часть молитвы Павла о том, чтобы читатели (а это и мы с вами) познали могущество Божье. Первые слова сразу подчеркивают это: «И вас, мертвых по преступлениям…». В греческом тексте вплоть до стиха 5 («Бог… оживотворил нас со Христом») нет никаких глаголов, относящихся к деятельности Бога. В переводе же на английский, чтобы упростить неопределенность ожидания, этот глагол вынесен в стихе 1. В любом случае, последовательность мысли ясна: «Иисус Христос был мертв, но Бог воскресил и превознес Его. И вы тоже были мертвы, но Бог воскресил и превознес вас со Христом».

1. Человеческая природа, или состояние человека (ст. 1—3)

Прежде чем перейти к более подробному описанию состояния человека, пребывающего вне Бога, нам следует уяснить, что это относится к каждому из нас. Павел предлагает нам не чекий портрет какого-то низко павшего племени, деградирующей прослойки общества или чрезвычайно извращенной зыческой традиции своих дней. Нет, это библейский диагноз гостояния падшего человека в любом обществе. Хотя Павел чачинает с выразительного вы, подразумевающего его читателей-язычников из Малой Азии, он быстро добавляет (ст. За), что и мы все жили некогда так же (подразумевая под этими товами самого себя и других евреев), заключая все словами <ак и прочие (ст. 36). Следовательно, это оценка каждого чело-аека, находящегося вне Бога, то есть обычное, земное состоя-ше человека. Это сжатое изложение первых трех глав Посла-шя к Римлянам, где Павел приводит доказательства существо-ания греха и вины сначала у язычников, а затем у евреев и у всех людей вообще. В этих трех стихах Послания к Ефесянам >н выделяет три истины о грешном человеке, включая и нас, jo того момента, когда Бог смилостивился над нами.

а. Мы были мертвы

И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили (ст. 1—2а). Смерть, о которой говорит Павел, — это не образное выражение, как, например, в притче о блудном сыне: «Этот сын мой был мертв». Здесь это слово означает духовное состояние каждого человека вне Христа, которое обнаруживается по преступлениям и грехам. Эти два слова Апостол, по-видимому, тщательно подбирал, чтобы доступно передать суть человеческого зла. «Преступление» (paraptoma) — это неверный шаг, нарушение известной границы или уклонение от правильного пути; «грех» же (hamartia) — это скорее неумение попасть в цель, невыполнение нормы, правила. Поставленные рядом, эти два слова указывают на позитивные и негативные, или активные и пассивные, стороны человеческих грехов, то есть грехов, совершенных нами, и грехов, происшедших по нашему упущению и бездействию. Пред Богом мы одновременно и бунтари, и неудачники, именно поэтому мы «мертвы» или «отчуждены от жизни Божией» (4:18). Ибо истинная жизнь, «жизнь вечная», возможна только с живым Богом, а духовная смерть — это отделение от Него, которое неизбежно приносит с собой грех: «Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать» (Ис. 59:2).

Утверждение, что нехристиане «мертвы», входит в противоречие с жизнью и создает для людей определенную проблему. Многие из тех, кто никак не исповедует Христа, а порой даже и отвергает Его, выглядят вполне живыми и здоровыми: у одного — торс атлета, у другого — гибкий ум ученого, третий выглядит как киногерой. Значит ли это, что такие люди, не спасенные Христом, мертвы? Да, нам следует так считать. Ибо в сфере, где материя играет второстепенную роль (а речь идет не о теле, разуме или личностных особенностях, а о душе), они действительно мертвы. И вы сможете это проверить — они не видят славы Иисуса Христа и не слышат голоса Святого Духа, у них нет ни любви к Богу, ни осознания Его существования, они не испытывают духовных порывов плачущего, взывающего к Нему: «Авва, Отче». Что же говорить о стремлении к общению с Его народом — оно им также чуждо. Поэтому мы, не смущаясь, будем утверждать и дальше, что жизнь без Бога (насколько бы ни был физически или умственно развит человек) есть существование без настоящей жизни (ср.: 1 Тим. 5:6). Подтвердить этот парадокс — значит определить основную трагедию существования падшего человека: люди, сотворенные Богом и для Бога, теперь вынуждены жить без Него. Но так было до того, как Пастырь Добрый нашел нас.

б. Мы были порабощены

Павел не ограничивается лишь простой фразой, что мы некогда ходили* по преступлениям и грехам нашим.

*В Синодальном переводе «жили». — Прим. пер.

Эта древнееврейская идиома означает наши прошлые привычки или образ жизни. Но слово «хождение» предполагает (по крайней мере, для западного сознания) приятную прогулку на лоне природы, где можно всласть насладиться ее прелестями. Но таким ли было наше «хождение» «по преступлениям и грехам»? Нет, тогда все было не так. Только страшные узы, над которыми у нас не было никакой власти, сковывали нас. Что же представляли из себя эти узы? Если за маской смерти скрывается грех, то что побуждает нас ко греху, сковывая до такой степени? Ответ Павла, выраженный языком поздней церковной терминологии, звучит так: «мир, плоть и дьявол». Эти три силы контролируют и определяют жизнь человека до принятия им Христа.

Во-первых, Апостол описывает нас как следующих путями этого мира. Дословный перевод этого выражения — «согласно веку этого мира». В этом предложении сводятся воедино две идеи: «этого века» зла и тьмы (в контраст «веку грядущему», о котором говорит Иисус) и «этого мира», то есть общества, построенного без Бога, или — как мы могли бы сказать сегодня — секуляризованного общества (в противовес царству Божьему, Его новому обществу, находящемуся под Его правлением). Таким образом, эти два слова— «век» и «мир»— характеризуют социальную систему ценностей, чуждую Богу. Именно такая система преобладает в нехристианском обществе, порабощая людей. Всякий раз, когда на человечество обрушивались жестокие испытания: политическое давление, бюрократическая тирания, секуляризм (отрицание Бога), падение морали, материалистические тенденции (прославление лишь материальных потребностей), бедность, голод, безработица, расовая дискриминация или иные формы несправедливости— можно было тотчас проследить влияние ценностей «этого века»» и «этого мира». Их влияние огромно. Люди склонны мыслить самостоятельно, но почему-то окружают себя поп-культурой телевидения и прессы, и это становится своего рода культурологическими оковами. Каждый из нас был таким, пока Иисус не освободил нас, — мы «плыли по волнам идеалов этого мира» (ДБФ).

Во-вторых, нас поработил дьявол, который называется здесь князем, господствующим в воздухе, или «правителем царства воздушного» (АГ). Слово «воздух» можно перевести еще как «туманная атмосфера». Оно символизирует тьму, которую дьявол предпочитает свету. Но вся фраза означает лишь, что у него есть команда уже упомянутых «начальств и властей», которые действуют в невидимом мире. Несмотря на то что сатанизм повсюду расцветает, в церкви сегодня не модно признавать реальность дьявола или бесов, действующих под его началом. Но ясное учение Иисуса и Его Апостолов, не говоря уже о церкви предыдущих столетий, подтверждает существование нечистых существ.

Следующая фраза такова: духа, действующего ныне в сынах противления. Так как слово дух стоит в родительном падеже, оно не противопоставляется князю (винительный падеж). Нам нужно понять, что «правитель воздушного царства» также является и «правителем духа, действующего в непослушных людях», и тогда «дух» становится безличностной силой, или состоянием, в котором пребывают нехристиане. Так как Писание отождествляет дьявола не только с источником искушений, но также и со «львом» и «убийцей», мы можем утверждать, что все зло, неправда и жестокость берут свое начало в нем. Для описания его самого и состояния, в которое он ввергает человека, используется тот же глагол (energed), что и для описания силы Божьей, воскресившей Иисуса. Только эта Божественная сила, или энергия, могла избавить нас от дьявола.

В-третьих, сильнейшее воздействие оказывают на нас наши плотские похоти (ст. За). Слово «плотские» означает здесь не просто мышечную ткань, покрывающую наш скелет, но нашу падшую, эгоистичную человеческую природу. Ее «похоти» в дальнейшем описываются как желания плоти и помыслов. Это дополнение чрезвычайно важно, так как показывает, что неправильно было бы приравнивать «похоти плоти» к «грехам плоти». Здесь нам помогут следующие два пояснения. Во-первых, нет ничего плохого в естественных человеческих потребностях, то есть в желаниях, выказываемых нашей плотью, будь то голод или половое влечение, ибо Бог сотворил человека именно таким. И только когда желание утолить голод превращается в обжорство, а сексуальные потребности в вожделение, можно говорить, что естественные желания превращаются в греховные похоти. Во-вторых, понятие «плотские похоти» включает как похоти тела, так и похоти ума, а именно такие грехи, как гордость, ложные амбиции, отвержение хорошо известной истины или помыслы о мести. Конечно, согласно словам Апостола Павла, записанным в Флп. 3:3—6, именно «плоть» побуждает нас к самонадеянности и даже гордости за свой род, родителей, расу, религию и праведность. Когда «я» обращает свой страшный лик против Бога или человека — это всегда проявление плоти. Как справедливо заметил Ф. Ф. Брюс, «она может проявить себя как в приличных формах, так и в постыдных обрядах язычества первого века»*.

*Брюс. С. 49

Каким бы порядочным ни был ее «внешний вид», наш эгоцентризм — ужасное зло.

Пока Иисус Христос не освободил нас, мы были подвержены влияниям как извне, так и снаружи. Внешнее влияние оказывал на нас «мир» (преобладание светской культуры); внутреннее — «плоть» (наша падшая природа и эгоцентризм). Стоит также упомянуть и тот злой дух, дьявола, «властителя царства тьмы», который держал нас в рабстве, активно действуя как извне, так и изнутри. Речь не о том, что мы теперь можем свалить всю вину за наше рабство на «мир, плоть и дьявола» и таким образом снять ответственность с себя. Напротив. Интересно заметить, что в этих стихах местоимения «мы» и «вы» не относятся к вышеупомянутым силам, но отделены от них, находятся у них в порабощении. Мы сами названы здесь сынами противления (ст. 26), что значит «подчиненные, восставшие против Бога» (НАБ). Мы сознательно и добровольно восстали против власти любящего Бога и попали под правление сатаны.

в. Мы были осуждены

Заканчивая описание нашего состояния до обращения ко Христу, Павел открывает нам еще одну горькую истину. Мы были не только мертвы и порабощены, говорит он, но также и осуждены: мы были по природе чадами гнева, как и прочие (ст. 36). Я затрудняюсь назвать еще какое-нибудь выражение в Послании к Ефесянам, которое бы вызывало столько неприязненных откликов. Некоторые комментаторы совершенно не пытаются понять его, как, впрочем, и оправдать существование этой фразы. Они считают это выражение слишком уязвимым в контексте сегодняшнего дня. Причин для подобного отношения три, и они связаны со словами «гнев», «чада» и «по природе». Поэтому мы должны спокойно обдумать, что хотел сказать Павел, употребляя эти слова, и определить их истинное значение.

Начнем с вопроса о том, что же такое гнев Божий. Во-первых, гнев Божий и гнев человеческий не одно и то же, он не имеет ничего общего с плохим характером или настроением, чтобы в любой момент излиться на первого встречного. Это не злоба, не вражда, не даже мстительность. Он всегда обоснован, ибо является божественной реакцией на проявление только лишь одного — зла. Проявление гнева Божьего можно всегда предсказать, ведь он не зависит от настроения, каприза или прихоти. Далее, это не безличностное проявление заслуженного наказания, практикуемого в обществе, это не «неизбежный процесс причины и следствия в нравственной вселенной», действующий через социальную дезинтеграцию или через органы правосудия, как об этом сказал Чарлз Додд в своем знаменитом комментарии к Посланию к Римлянам*.

*Додд. С. 23.

Сам факт, что слово «гнев» (orge) появляется здесь без слова «Божий», не превращает его в безличностный, ибо Его благодать ничуть не теряет отношения к личности Бога даже тогда, когда «Бог» отсутствует, как, например, в стихах 5 или 8 этой главы («благодатью вы спасены»). Гнев, который судит, и благодать, которая спасает, — исходят от определенной личности. Это гнев и благодать Бога.

Что же такое Его гнев, если он не может Быть ни произвольной реакцией, ни абстрактным процессом? Гнев Божий есть Его личная, праведная, постоянная вражда со злом, Его неприятие любого с ним компромисса. Рядом с Его гневом живет Его любовь. Заметьте разницу между стихами 3 и 4: мы были по природе чадами гнева… Но Бог, богатый милостью, по Своей великой любви… возлюбил нас. Так Павел перекидывает мостик от гнева Божьего к милости и любви Божьей, не испытывая при этом никакого смущения или затруднения. Апостол ставит рядом эти слова, потому что он верит в их неразрывное единство в характере Божьем. Думается, нам следует чаще благодарить Бога за Его гнев, ибо благодаря совершенству Его праведности Он всегда неизменно и бескомпромиссно относится ко злу. Без Его постоянства мы никогда не жили бы в мире.

Теперь рассмотрим значение фразы чада гнева. Нам представляются после этих слов маленькие дети, может быть, даже еще нерожденные, но уже находящиеся под гневом Бога младенцы. Поэтому неудивительно, что людям не нравится то, что возникает в их сознании после произнесения этих слов. Но мы понимаем это выражение с точки зрения современного языка. А оно было еще одним устоявшимся оборотом еврейского языка, как, например, «сыны непослушания» в стихе 2, и относилось к людям любого возраста. В НАБ оно заменено словами: «мы находились под страшным гневом Божьим».

Третью загадку представляет для нас словосочетание по природе. Как правильно понимать фразу, что мы «по природе» стали объектом Божьего гнева? Пожалуй, все согласятся, что Павел в этом отрывке показывает различие между тем, кем мы были «по природе» (phusei, ст. 3), и тем, кем мы стали «по благодати» (chariti, ст. 5). Этот контраст между прошлым и настоящим, между тем, что мы собой представляли, и тем, кем мы стали благодаря вмешательству Бога, можно назвать контрастом между осуждением и спасением: «По природе мы были под гневом Божьим, по благодати мы были спасены». Пока все видится ясным и последовательным.

Но слово phusei, «по природе»*, по всей видимости, описывает нечто большее, чем просто то «природное» состояние, в котором мы пребываем. Скорее оно указывает на причину нашего причисления к «членам падшей расы»** и поэтому вызывает множество нелегких вопросов о нашем генетическом наследстве и, следовательно, о нашей моральной ответственности.

*Или «природой», так как греческое слово стоит в дательном падеже. — Прим. пер.

** Брюс Ф. Ф. в примечании. Симпсон. С. 46.

Можно ли рассматривать это выражение Павла как краткое изложение какой-то очень важной мысли? Ведь родившись, мы все приобретаем склонность ко греху, затем мы грешим, и за этот самый грех нас осуждает Бог. А может быть, Апостол говорит здесь о том, что любое человеческое существо с самого момента рождения находится под судом Божьим? Лично мне наиболее сильным доказательством несостоятельности подобной точки зрения кажется высказывание Р. В. Дейла, выразившего мнение многих: «Эту фразу иногда цитируют, словно подтверждая страшную доктрину о том, что просто родившись, мы подвергаемся божественному гневу и что даже не совершая ни одного проступка, мы попадаем под божественное проклятие. Но никаких доказательств подобной теории не найти ни в Ветхом, ни в Новом Заветах»*.

*Дейл. С. 162.

Но ведь Р. В. Дейл знал, что эта теория, которую он так решительно отверг, поддерживается «Тридцатью девятью статьями» англиканской церкви и Вестминстерским исповеданием. Вот что гласит, например, девятая статья исповедания англиканской церкви: «Первородный грех определяется не следованием за Адамом (то есть подражанием ему)… но есть вина и дефект природы, с рождения присущий всем потомкам Адама, в результате чего человек совершенно отпал от первозданной праведности и по природе склонен ко злу, Так что плоть всегда желает противного духу. Следовательно, в каждом человеке, рожденном в этом мире, грех заслуживает гнева и осуждения Божьего…» Другими словами, унаследованная нами человеческая природа заслуживает гнева и осуждения Божьего. Вот чему, по всей видимости, учит Павел. Но в чем заключается наш грех?

Возможно, наилучшим комментарием будут собственные слова Павла из Послания к Римлянам. Так же как вышеприведенные строки можно назвать кратким содержанием Рим. 1-3, так и выражение «по природе чада гнева» есть как бы вывод из сказанного в Рим. 5:12—14. Павел утверждает, что «смерть перешла во всех человеков, потому что в нем (Адаме) все согрешили». Дело даже не в том, что все унаследовали греховную природу, приведшую их ко греху и, следовательно, к смерти, а в том, что «все согрешили» в Адаме и с Адамом. Ветхий Завет очень ярко показывает единство человеческой расы с этой точки зрения — о каждом будущем поколении говорится как о уже находящемся «в чреслах» поколения предыдущего. С этой истиной согласятся современные генетики. Павел говорит, что нельзя сделать Адама этаким козлом отпущения и укорять его за свои грехи, вину и осуждение, ибо и мы были в Адаме. Поэтому вполне верно высказывание, что мы согрешили в Адаме, в нем и с ним умерли, признаны виновными. Не в этом ли смысле нас можно назвать грешниками «по природе», определенными к суду Божьему? Подавляющее большинство протестантских богословов желали бы добавить, что они верят в Божью благодать и в искупление Христово, простирающиеся над нами в годы детства, покуда человек не достигнет зрелого возраста, когда можно будет говорить об ответственности. Богословы реформатской традиции обращают внимание на рождение в завете (ср.: 1 Кор. 7:14). Но факт унаследования нами греха и вины или заслуживаемого нами осуждения остается фактом.

Смерть, порабощение и осуждение — вот три аспекта, объединенные Павлом, чтобы показать наше падшее состояние. Слишком пессимистично? Но мы должны согласиться с тем (как это сделал бы Павел), что в этих строках собрана еще не вся информация о человечестве. Апостол ничего не говорит здесь об «образе Божьем», по которому изначачьно был сотворен человек и который — хоть и порядочно поврежденный — этот человек сохраняет. Но Павел верит в лучшее и говорит о нашем искуплении как о новом творении, о воссоздании по образу Божьему (ст. 10 и 4:24). Он не касается различных степеней греховности человека, хотя он признал бы это, ибо библейская доктрина о «полном извращении природы человека» не означает ни того, что все люди одинаково развращены, ни того, что никто не способен на добро. Это означает лишь, что все составляющие человека (разум, чувства, совесть, воля и т. д.) не так чисты после падения. Далее Павел подтвердит, что человек достоин того божественного образа, который он не полностью утратил. Но все же Апостол полагает, что без Христа человек мертв из-за своих преступлений и грехов, порабощенный миром, плотью и дьяволом, осужденный и находящийся под гневом Божьим.

Было бы ошибкой считать эту тяжесть человеческого состояния объяснением наивной веры людей в сверхъестественные явления. Универсальное образование широко одобряется, как, впрочем, и справедливо исполняемые законы. И то, и другое приятно Богу, Творцу и Судье Праведному всех людей.

Но ни образование, ни соблюдение законности не избавят человека от духовной смерти, пленения и осуждения. Серьезные болезни требуют радикальных методов лечения, поэтому мы можем стремиться к получению хорошего образования или требовать более справедливых условий существования, но мы должны добавить к этому новое измерение, а именно — благовестив, ибо Бог вверил нам Благую весть, обещающую жизнь мертвым, освобождение пленным и прощение осужденным.

2. Человек по благодати, или Божественное сострадание (4—10)

Стих 4 коренным образом отличается от предыдущих: Но Бог… Эти два односложных слова противопоставляют отчаянному состоянию падшего человечества благодатную инициативу и суверенное действие Бога. Мы были объектом Его гнева, но Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, помиловал нас. Мы были мертвы, но Бог оживил нас со Христом. Мы были рабами, обесчещенными и бессильными, но Бог воскресил нас со Христом и поставил нас одесную Его, дал нам честь и могущество. Бог изменил наше греховное состояние, но мы всегда должны помнить, кто мы есть по природе и кто мы есть по благодати, помнить о состоянии человека и сострадании Бога, Божьем гневе и Божьей любви. Христиан иногда критикуют за то, что они слишком много думают о своих грехах и упиваются чувством вины. Подобная критика справедлива, но не в том случае, когда мы задумываемся о своем поведении (ибо смотреть правде в глаза всегда считалось здоровым качеством), а лишь тогда, когда мы останавливаемся на пути к славе Божьей.

Посмотрим же теперь, что сделал для нас Бог и почему Он это сделал.

а. Что сделал Бог

Одним словом, Он спас нас. В стихах 5 и 8 утверждается одно и то же: благодатью вы спасены. Некоторые комментаторы даже предположили, что стихи 4—10 можно считать своего рода гимном празднования славного спасения и sola gratia, которая дважды прерывается литургическим возгласом «Благодатью вы спасены». Слово «спасены» стоит в форме причастия (sesosmenoi). Это подчеркивает необратимость Божьего ‘,спасительного действия, которое Он совершил в прошлом, как если бы Павел сказал: «Вы тот народ, который был спасен и навсегда остался спасенным». Тем не менее сегодня многие говорят, что не видят смысла в этой фразе, поэтому мы попытаемся понять суть того, что пишет нам Павел.

Апостол тремя глаголами описывает, что Бог сделал для Христа, а затем (путём прибавления приставки syn, «вместе с») и нас делает участниками событий, присоединяя ко Христу. Бог нас оживотворил со Христом (ст. 5), воскресил с Ним (ст. 6а) и посадил на небесах во Христе Иисусе (ст. 66). Эти глаголы (оживотворил, воскресил, посадил) называют при последовательных исторических события по спасению Христа, которые обычно именуются воскресением, вознесением и воцарением. Мы провозглашаем нашу веру в то, что эти события происходили, в Символе веры говорится, что мы верим во Христа, «воскресшего из мертвых в третий день, вознесшегося на небеса, сидящего одесную Всемогущего Бога-Отца». Наша радость умножается еще и оттого, что Павел пишет здесь не о Христе, но о нас. Он утверждает, что Бог не только оживил, вознес и посадил рядом с Собой Христа, но что Он оживил, вознес и посадил нас со Христом.

Фундаментальной для новозаветного христианства стала идея единства народа Божьего со Христом. Чем отличаются члены нового Божьего общества от других? Только тем, что они любят Христа и поклоняются Ему, принимают догматы церкви и живут согласно определенным нравственным законам? Нет! Они сильны единством нового народа, находящегося «во Христе». Благодаря единству со Христом они на самом деле имеют отношение к Его воскресению, вознесению и воцарению. «На небесах», в невидимом мире духовных реачий, в которых действуют начальства и власти (3:10; 6:12) и в которых правит Христос (1:20), Бог благословил Свой народ во Христе (1:3) и посадил со Христом (2:6). А уж если мы посажены со Христом на небесах, то не может быть сомнения — мы сидим на тронах! Более того, этот разговор о единстве со Христом в Его воскресении и вознесении не стоит считать частью бессмысленной христианской мистики. Это свидетельство о реальном переживании того, что Христос даровал нам новую жизнь (и чувство любви к Его народу) и новую победу (когда зло повержено). Мы были мертвы, но теперь духовно пробудились и живем. Мы были порабощены, но теперь посажены на небесный трон.

б. Почему Бог сделал это

Павел не просто описывает спасительное дело Бога, он дает нам некоторое понимание мотивов Его поступков. Апостол обращает наше внимание на то, что причина Божьего заступничества кроется не в нас (не в том, что у нас есть какие-то заслуги), но в Нем (в Его собственном благоволении). Для выражения спасительной инициативы Бога Павел использует четыре слова: «милость» (Бог, богатый милостью, ст. 4а), «любовь» (по Своей великой любви, которою возлюбил нас, ст. 46), «благодать» (благодатью вы спасены, ст. 5 и 8) и «благость» (дабы явить… богатство благодати Своей в благости к нам во Христе Иисусе, ст. 7). Мы были мертвы, а потому не могли спастись — только «милость» могла помочь немощным, ибо «милость» есть любовь к падшим и изгнанным. Мы жили под гневом Божьим — только «любовь» могла преодолеть этот гнев. Мы не заслуживали ничего, кроме осуждения за наши беззакония и прегрешения, — только «благодать» могла избавить нас от бед, ибо благодать есть проявление незаслуженного благоволения. Почему же Бог сделал это? Потому что Его милость, любовь, благодать и благость безоговорочны.

Более того — Он спас нас, дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей (ст. 7). В воскресении и вознесении Христа Он показал «безмерное величие могущества Своего» (1:19—20). Воскресив и вознеся нас, Он явил также и «преизобильное богатство благодати Своей» и будет являть его во веки. Ибо мы, живое доказательство Его благости, сможем указать всем людям вокруг нас на Того, Кому мы обязаны спасением.

Когда незадолго до окончания моей учебы в Ridley Hall, Кембридж, преподобный Пол Гибсон ушел с поста директора, его портрет был вывешен в зале Академии. Отдавая дань таланту художника, Гибсон сказал, что, по его мнению, люди, глядя на этот портрет, будут спрашивать не «Кто это?», а «Кто написал этот портрет?». В нашем случае Бог показал не только свое мастерство. Любой пациент, перенесший серьезную операцию, свидетельствует о мастерстве хирурга, а осужденный после амнистии — о милости правительства. О себе мы можем сказать и то, и другое, ибо мы — шедевры Божьего мастерства и стали такими в результате воздействия Его благодати.

Стихи 8—10 продолжают тему Божьей благодати и объясняют, почему в грядущем веке Бог явит нам Свою милость и элагость во Христе Иисусе. Ответ заключается в нашем спасении. Бог явит нам Свою благодать потому, что Он спас нас ею: Благодатью вы спасены чрез веру. В этой фразе мы находим три основополагающих слова, относящихся к христианской Благой вести: спасение, благодать и вера. Спасение — это не просто прощение. Это освобождение от смерти, рабства и гнева, описанных в стихах 1—3. Конечно, оно означает всю полноту нашей новой жизни во Христе, вместе с Которым мы были оживотворены, вознесены и посажены на небесах. Благодать — это Божья милость, оказанная нам по благости Его, а вера же есть смиренное доверие, с которым мы принимаем эту благодать.

Утверждая, что мы спасены только по Божьей благодати через веру во Христа, Павел прибавляет еще два уточнения: во-первых, сие не от вас, Божий дар (ст. 8а) и во-вторых, не от дел, чтобы никто не хвалился. Некоторые комментаторы считают, что слово «сие» относится к вере (то есть «вы спасены… через веру, которая также является Божьим даром»). С богословской точки зрения это утверждение было бы правильным. Не стоит полагать, что спасение есть своего рода взаимодействие между Богом и нами, где Он проявляет благодать, а мы — веру, ибо мы были мертвы и должны были быть воскрешены перед тем, как уверовать. Нет, Апостолы ясно учили, что вера — Божий дар (напр.: Деян. 18:27; Фил. 1:29). И все же Павел прямо не подтверждает этого, потому что слово «сие» (touto) стоит в среднем роде, а «вера» — существительное женского рода. Поэтому нам следует отнести слово «сие» ко всему предыдущему предложению: «Благодатью Божьей вы есть народ, который спасен через веру и все происшедшее с вами есть… Божий дар». Нельзя считать это ни вашим достижением (не от вас), ни наградой за какое-нибудь доброе дело в сфере религии или бла-готворительности (не от дел). Речь здесь идет вовсе не о человеческих заслугах, поэтому нет места и для человеческой похвальбы. Спасение есть Божий дар, чтобы никто не хвалился. Христианство и гордость никогда не будут стоять рядом: на небесах мы не сможем ходить с гордо поднятой головой, так как небеса наполнены подвигом Христа и хвалой Богу. Несравненное богатство Божьей благодати, милости и благости будут явлены через Христа Иисуса.

Казалось бы, теперь-то Павел сказал все и может перейтЦ к другой теме. Но нет, он все еще не оставляет ее, пытаясь сде-1 лать все возможное, чтобы мы правильно его поняли, и добавляет (ст. 10): Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе, на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять. Первое слово в этом предложении — autou, «Его». Павел уже говорил, что спасение не наше достижение, и теперь добавляет, что оно есть заслуга Божья. Он идет дальше, отвергая любые мысли о том, что спасение находится где-то вне нас, и заботясь о нас, живых людях, бывших некогда мертвыми. Кто же мы такие теперь? Мы становимся Божьим творением (poiema, «Его произведением, шедевром»)*, созданным (ktisthentes) во Христе Иисусе. Оба греческих слова говорят о творении. До сих пор Павел сравнивал спасение с воскресением из мертвых, освобождением от рабства и с избавлением от осуждения. Каждое из этих сравнений показывает, что спасение — дело рук Божьих, ибо мертвый человек не может сам себя оживить, как и захваченный в плен и осужденный не в состоянии освободиться самостоятельно. Теперь Апостол не оставляет нам даже малейших сомнений, что спасение есть творение, новое творение. Но об этом творении мы не узнаем ничего, пока на сцене не появится Творец. Нельзя творить самого себя — это нонсенс. «Теперь вы видите, — писал Кальвин, — что слова «творение» достаточно, чтобы остановить все дальнейшие споры и прекратить хвастаться заслугами человека. Ибо когда человек говорит о своих заслугах в деле спасения, он подразумевает, что сам был своим творцом»**.

*Брюс. С. 52. **Кальвин. С. 162.

Дело не в том, что мы остаемся пассивными и инертными, хотя некоторые критики всегда так думали и считали, что доктрина Павла о спасении по благодати позволит нам грешить и дальше. Такая точка зрения совершенно неправиль-1на. Добрые дела неотделимы от спасения, но они не могут •стать ни почвой, ни средством, а лишь следствием и доказательством спасения. Мы спасены не от дел (ст. 8—9), но сотворены во Христе Иисусе на добрые дела (ст. 10). Добрые дела рог предназначил нам еще от вечности, и для них Он и сотворил нас, чтобы мы могли постоянно исполнять их.

Таким образом, наш отрывок заканчивается также, как и Начинался, — Павел говорит о том, чем мы жили, и о том, чем «ивем теперь. Ранее мы жили в беззакониях и грехах, в сети которых улавливал нас дьявол, теперь же мы живем для добрых рел, которые Бог предназначил нам исполнять. Мы видим рез-1сий контраст между двумя сторонами жизни (добром и злом), за которыми стоят два господина (Бог и дьявол). Подобное изменение могло вызвать только одно — новое творение по благодати и могуществу Божьему. Без сомнения, в этом отрывке ключевые слова но Бог (ст. 4) и благодатью (ст. 5,8).

Павел не питает никаких иллюзий по поводу освобождения рода человеческого от дурных качеств. Он не сглаживает острых углов ситуации, ибо это могло бы привести к созданию сверхъестественных решений проблемы. Вместо этого он начинает абзац с точного изображения человека, который находится под гнетом трех ужасных сил — «греха», «смерти» и «гнева». И все же Апостол не отчаивается, потому что верит в Бога. Да, единственная надежда мертвого человека — это воскресение. Бог живой есть Бог воскресения, но не только: Он есть Бог творения. Обе метафоры показывают необходимость божественной благодати, ибо воскресение возможно только из мертвых, а творение — из ничего. Вот в чем заключается истинное значение «спасения».