Глава 9. Два завета

Поэтому, чтобы оградить себя от вероятных заблуждений и ради самой истины, давайте тщательно рассмотрим это заявление. Существует достаточно широко распространенное утверждение, что закон Десяти Заповедей — это Ветхий Завет. Те, кто берется это утверждать, поступают так, чтобы доказать, что седьмой день отошел вместе с Ветхим Заветом, а потому и не обязателен для исполнения. Конечно же, если see это справедливо относительно седьмого дня, то также справедливо и относительно остальных девяти заповедей. Это безосновательное утверждение. Однако, создавая видимость доказанности, сторонники подобных воззрений приводят множество ссылок из Священного Писания, что не может не смущать тех, кто нетверд в осмыслении библейской истины о двух заветах.

Прежде чем приступить к рассмотрению этого вопроса, было бы правильно вначале привести взгляды тех, кто, отрицая седьмой день, начинает рассуждать в терминах заветов, и посмотреть, верно ли они преподают слово истины. Мы рассмотрим три вопроса: 1) чем Ветхий Завет не является; 2) что Ветхий Завет представляет собой на самом деле; 3) в чем суть Нового Завета.

Сторонники мнения, что Десятисловие есть Ветхий Завет, обычно зачитывают Евр. 8:13, где сказано: «Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению». Они настаивают на том, что Ветхий Завет уничтожен и христиане находятся уже под Новым Заветом, — со всем этим соблюдающие субботу вполне согласны. Но из этого вовсе не следует, что Ветхий Завет есть закон Десяти Заповедей.

Далее сторонники отрицания закона, или антиномисты, обращаются к Гал. 4:24, чтобы доказать, что Ветхий Завет берет свое начало с горы Синай и, следовательно (в соответствии с их воззрениями), есть Десятисловие. В Гол. 4:24 сказано так: «Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство». Здесь Павел сопоставляет рабство Ветхого Завета со свободой Нового, сравнивая Агарь и Измаила (которые были рабами Авраама) с Сарой и Исааком (которые были свободными) {ст. 22—31). Действительно, Павел недвусмысленно говорит, что прежний завет, рождавший в рабство, который отошел, был «от горы Синайской». Истинно также и то, что Десять Заповедей были даны на горе Синай.

Но ведь истинно и то, что Десятисловие названо «заветом» уже во Втор. 4:13: «И объявил Он вам завет Свой, который повелел вам исполнять, десятословие, и написал его на двух каменных скрижалях». Десятисловие названо заветом также и во Втор. 9:9—11: «Когда я зашел на гору, чтобы принять скрижали каменные, скрижали завета, который поставил Господь с вами, и пробыл на горе сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел, и воды не пил… Дал мне Господь две скрижали каменные, скрижали завета». Если более не рассматривать всего того, что произошло на Синае, то может сложиться впечатление, что Десятисловный Закон — это и в самом деле есть Ветхий Завет и что он отошел. А если подобное построение верно, то, следовательно, отошла и суббота, потому что о ней говорит одна из Десяти Заповедей.

Некоторые соображения антиномистов

К числу текстов, якобы подтверждающих, что Десятисловие есть Ветхий Завет, можно добавить еще два. Оба они, 3 Цар. 8:21 и 8:9, как может показаться, являются убийственными аргументами. Вот они: «И приготовит там место для ковчега, в котором завет Господа, заключенный Им с отцами нашими, когда Он вывел их из земли Египетской». «В ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей на Хориве». Обратите внимание на слова, что в ковчеге был полный «завет».

Все приведенные цитаты (в особенности две последние), вне всякого сомнения, подтверждают, что закон Десяти Заповедей действительно есть один из заветов, которые Господь заключил с Израилем на Синае. На горе Синай Господь заключил с израильтянами два завета — описание одного дано в 19-й главе Книги Исход, а описание другого, который был заключен три дня спустя, уже в 20-й главе, где, кстати говоря, как раз и заходит речь о завете Десяти Заповедей. Отсюда следует, что вовсе не Десятисловие есть Ветхий Завет, который рассыпался от старости. Это умозаключение станет более очевидным, когда, основываясь на Писании, мы покажем, насколько ошибочно полагать, что слова Павла о прежнем завете относятся к Десятисловию.

Рассуждая о недостатках прежнего завета, Павел в Евр. 8:6 говорит: «Но Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях». Здесь говорится о том, что с обетованиями прежнего завета что-то не в порядке и что Новый Завет утверждается на лучших основаниях. Но рассмотрите одну за другой все Десять Заповедей и попытайтесь найти в них хоть одно ущербное обетование! До сих пор никому не удавалось выявить ничего ущербного или неверного в обетованиях Десятисловия.

По этому поводу Павел в Еф. 6:1—3 говорит: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость. «Почитай отца твоего и мать», это — первая заповедь с обетованием: «Да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле»». Это пятая заповедь, и в ней содержится обетование долгой жизни тем детям, которые будут повиноваться своим родителям.

Кто в состоянии найти что-то ложное в этом обетовании? Здесь Павел цитирует именно закон Десяти Заповедей, а не какой-либо отрывок из Нового Завета, из чего следует, что Павел по-прежнему чтил эти заповеди и не сомневался в необходимости их исполнения. Он не верил, что они отменены. Отсюда следует, что если во времена Павла пятая заповедь Десятисловия по-прежнему была обязательна к исполнению, то и четвертая, которая гласит «день седьмый — суббота Господу Богу твоему», — тоже. Согласно Писанию абсолютно недопустима мысль, что закон Десяти Заповедей — это Ветхий Завет, поскольку в нем нет никаких ущербных, несовершенных обетовании.

Продолжая исследовать прежний завет, каковой он есть на самом деле, я теперь хочу рассмотреть другое его несовершенство, о котором говорится в Евр. 8:7: «Ибо, если бы первый завет был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому». Из этого текста мы узнаем, что именно из-за недостатков прежнего завета (и это без учета ущербности его обетовании) он должен был быть отменен. Но сколько бы вы ни приложили усилий, изучая Десятисловный Закон, вам не удастся найти в нем недостатков. Вот если бы Десятисловие было частью Ветхого Завета, то недостатки в нем, очевидно, должны были бы быть. Но никому, видимо, даже не придет в голову выискивать недостатки в законе, который Сам Господь лично провозгласил.

Разве может такое быть, чтобы после того как Господь заповедал людям удаляться от идолопоклонства, от осквернения Его имени и Его дня, от непочитания родителей, от убийств, краж, прелюбодеяний, лжи и зависти. Он пришел к заключению, что такие заповеди ущербны, ибо стали невыносимо тяжким ярмом для всякого плотского ума, и потому, дабы дать людям свободу, они должны быть отменены? Но ведь таков неизбежный логический вывод утверждения, что Десятисловие — это Ветхий Завет.

В Писаниях совершенно отчетливо говорится о том, что в Десятисловии нет никаких изъянов. В Пс. 18:8 сказано: «Закон Господа совершен, укрепляет душу». Павел утверждал: «Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12). Как может быть что-то и свято, и праведно, и добро, и ущербно одновременно? Отсюда со всей очевидностью следует, что описание прежнего завета не соответствует качествам Десяти Заповедей. Но стоит лишь нам обратиться к тому, чем в действительности является Ветхий Завет, как мы немедленно обнаруживаем, чем он недобр, мы находим, в чем он ущербен, и начинаем понимать, почему его приравнивали к рабству и почему он неизбежно должен был быть отменен.

О Ветхом Завете Павел сказал: «Говоря «новый», показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8:13). Эти слова подтверждают, что время и насущная необходимость свели Ветхий Завет на нет и он отошел. Ну а закон? Разве он во времена Павла также обесценился? Если бы закон и Ветхий Завет совпадали, то именно так и обстояли бы дела. Но что говорит Павел о законе? «Итак мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим. 3:31). Как же такое возможно, что одно и то же в Послании к Римлянам утверждается, а в Послании к Евреям отменяется и уничтожается? Предположим, слово «закон» из Рим. 3:31 мы заменяем на сочетание «Ветхий Завет»; что в таком случае получается? «Итак мы уничтожаем Ветхий Завет верою? Никак; но Ветхий Завет утверждаем». Такое измененное прочтение соответствовало бы Писанию, если бы закон и Ветхий Завет были тождественны. Но абсурдность этой подмены со всей очевидностью доказывает ошибочность мысли о том, что закон — это Ветхий Завет.

Так что же такое есть Ветхий Завет?

Выяснив, что Ветхий Завет не тождественен закону Десяти Заповедей, мы тем самым подготовились приступить к 19-й главе Книги Исход, чтобы выяснить, наконец, в чем же заключался Ветхий Завет. Но прежде чем мы начнем, давайте еще раз убедимся, что о Десятисловии говорится как о завете, который Господь заключил с народом Израильским на горе Синай. Речь об этом завете идет в 20-й главе Книги Исход. Я повторяю, что тремя днями раньше был заключен другой завет (см. 19-ю главу), и, стало быть, их стало два, причем оба заключены на Синае. То, что с Израилем был заключен не один завет, а больше, очевидно из следующих слов Павла: «То есть, Израильтян, которым принадлежит усыновление и слава, и заветы и законоположение, и богослужение и обетования» (Рим. 9:4). Множественное число слова «завет» подтверждает сказанное. А теперь давайте приступим к рассмотрению Ветхого Завета.

Подтверждение тому, что завет из 19-й главы Книги Исход был заключен на горе Синай, можно найти в первых двух стихах: «В третий месяц по исходе сынов Израиля из земли Египетской, в самый день новолуния, пришли они в пустыню Синайскую… и расположился там Израиль против горы». Итак, израильтяне расположились у подножия горы Синай.

Далее следует преамбула Ветхого Завета. «Моисей взошел к Богу на гору, и воззвал к нему Господь с горы, говоря: так скажи дому Иаковлеву и возвести сынам Израилевым: вы видели, что я сделал Египтянам, и как Я носил вас как бы на орлиных крыльях, и принес вас к Себе» (Исх. 19:3, 4).

Затем следует, выражаясь языком предпринимателей, изложение Божьих обязательств и намерений: «Итак, если вы будете слушаться Отца Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов: ибо Моя вся земля; а вы будете у Меня царством священников и народом святым. Вот слова, которые ты скажешь сынам Израилевым» (Исх. 19:5. 6).

Если мы выясним, что израильтяне это предложение приняли, то в таком случае мы нашли завет, простой и ясный, который был заключен между Господом и народом Израильским за три дня до того, как был провозглашен завет Десяти Заповедей из 20-й главы Книги Исход. Вступили ли израильтяне в завет с Богом после того, как Моисей передал им Его предложение? Из текста следует, что вступили, и теперь мы приводим ту часть договора, в которой говорится об обязанностях народа: «И пришел Моисей и созвал старейшин народа, и предложил им все сии слова, которые заповедал ему Господь. И весь народ отвечал единогласно, говоря: все что сказал Господь, исполним. И донес Моисей слова народа Господу» (Исх. 19:7, 8). Этот завет, в котором народ давал обещание, повторялся еще дважды (Исх. 24:3—8) и был утвержден кровью принесенных в жертву животных.

Именно это и есть тот самый Ветхий Завет, о котором говорит Павел в 8-й главе Послания к Евреям, в котором есть недостатки, обетования которого ущербны, который есть иго и который отошел, потому что народ никогда своих обещаний так и не исполнил. Израильтяне не справились с той частью договора, которую сами же и составили, тем самым лишившись исполнения обетовании, данных Богом.

Сущность Нового Завета

Все вышесказанное подводит нас к третьему вопросу: в чем же сущность Нового Завета? Прежде всего я обращаюсь к Книге пророка Иеремии, 31:31—33: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет, — не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом».

Новый Завет заключается в следующем: «вложу закон [тогда уже существовавший] во внутренность их и на сердцах их напишу его». Вот они — «лучшие обетования» Нового Завета; они лучше, потому что исходят от Бога. Божье слово верно, а слово народа ущербно и подводит под иго рабства.

Теперь мы готовы понять Евр. 8:6—10, где сравниваются два Завета — Ветхий и Новый.

«Но Сей Первосвященник получил служение тем превосходнейшее, чем лучшего Он ходатай завета, который утвержден на лучших обетованиях. Ибо если бы первый зовет [о котором говорится в Исх 19 и 24, где посредником был Моисей] был без недостатка, то не было бы нужды искать места другому. Но пророк, укоряя их [народ за невыполнение обещаний завета из 19-й главы Книги Исход], говорит: «вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в то время, когда взял их за руку, чтобы вывесть их из земли Египетской; потому что они не пребыли в том завете Моем, и Я пренебрег их, говорит Господь. Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в мысли их и напишу их на сердцах их, и буду их Богом, а они будут Моим народом…»»

Все сии обетования исходят от Бога. Они даны Тем, Кто исполняет обещанное. Таким образом. Новый Завет основывается на лучших обетованиях.

В чем отличие?

Фундаментальное отличие Ветхого Завета от Нового заключается в том, что в древние времена люди понимали исполнение Божественных установлении только в свете своих, человеческих усилий, что проявлялось в их словах «мы сделаем». Это было невозможно в прошлом, невозможно это и в наши дни. «Ибо, — как говорит апостол Павел, — мы знаем, что закон духовен» (Рим. 7:14). Этим и объясняется, почему «живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим. 8:7). Люди Нового Завета становятся духовными благодаря возрождающему воздействию Святого Духа на сердце, что приводит к запечатлению в нем закона; и следование Богу становится возможным из-за пребывания Христа в сердце человека. «Как закон, ослабленный плотью, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу» (Рим. 8:3, 4). Обратите внимание, что требования закона исполняются не нами, но в нас.

Говоря о Новом, то есть вечном Завете и о его преимуществах, Павел сказал: «Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного. Господа нашего Иисуса (Христа), да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его, произведя в вас благоугодное Ему чрез Иисуса Христа» (Евр. 13:20, 21). Обещание Ветхого Завета (Исх. 19) — «мы сделаем» — не было, да и не могло быть исполнено. Божье же обетование, «произведя в вас… чрез Иисуса Христа» — ведет к победе. Иного пути, чтобы духовный закон мог быть исполнен во плоти, нет.

Ввиду всех этих свидетельств Священного Писания, что остается от утверждения некоторых, будто Закон Божий был отменен на кресте? Станет ли Бог вписывать в сердца людей закон, который отменен? Стал бы Господь в Новом Завете ожидать следования принципам отмененного закона? Существование Нового Завета подтверждает, что верными Ему людьми не могут быть те, кто востает против Десяти Заповедей; Помните, что в законе, который должен быть вписан в сердца народа Божьего, есть заповедь: «День седьмый — Господу Богу твоему».

Сей Новый Завет, его новое возвещение не содержит в себе заповеди о соблюдении первого дня недели, дня солнца (воскресенья). Это не стало святой обязанностью после смерти Христа, как о том проповедуют те, кто отстаивает первый день. Всем известно, что после смерти человека ничто не может быть дополнительно внесено в его завещание. Смерть завещателя является как бы печатью на его последней воле. Таким образом, если бы соблюдение первого дня недели стало святой обязанностью Нового Завета, о том должно было быть сообщено еще до смерти Христа, а раз этого не произошло, то, согласно Писанию, почитание первого дня не основывается на Библии.

Вечеря Господня и Новый Завет

Давайте рассмотрим еще несколько мест из Библии, относящихся к данному вопросу. В Евр. 9:16, 17 мы читаем: «Ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя, потому что завещание действительно после умерших; оно не имеет силы, когда завещатель жив».

Этим и объясняется, почему Иисус перед смертью учредил Вечерю Господню. После смерти вводить ее в Новый Завет было бы слишком поздно. «И когда они ели, Иисус взял хлеб и благословив преломил и, раздавая ученикам, сказал: примите, ядите: сие есть Тело Мое. И взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:26—28).

Таким образом, для того, чтобы Вечеря Господня могла стать частью Нового Завета, необходимо было заповедать это прежде смерти Завещателя. Ибо, как говорит Павел, «завещание действительно после умерших». В таком случае, как могло появиться в Новом Завете соблюдение первого дня недели после смерти Христа, после того, как Завещатель умер? То, что это невозможно, Павел говорит в Послании к Галатам: «Даже человеком утвержденного [смертью] завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему» (Гал. 3:15). Если Сам Иисус не мог после Своей смерти ничего прибавить к Вечере Господней, как могли это сделать Константин, ученики, папство или кто-нибудь еще? Разве законно после Его смерти преподносить первый день недели как новозаветную обязанность? Его смерть утвердила, усовершила и придала полноту Новому Завету, который, как о том пишет Павел, вошел в силу после смерти Завещателя.

Один из противников истинной субботы однажды написал, что после смерти нашего Господа руководители новообразовавшейся Церкви отделили первый день недели и что необходимо соблюдать именно этот день. Человек, обладающий хоть какой-то логикой, может сделать отсюда вывод, что прежде, чем руководство сделало это, очевидно, в силе был седьмой день. А может быть, между «отменой» седьмого дня и более поздним обычаем соблюдать первый день недели был перерыв? Мне кажется по меньшей мере странным, что утверждение, будто бы «руководители новообразовавшейся Церкви отделили воскресенье как день поклонения» — можно извлекать на свет Божий перед лицом того факта, что Иисус, Завещатель Нового Завета, утвердил этот Завет Своей смертью на кресте.

Христиане Нового Завета

Итак, мы выяснили: 1) что Ветхий Завет не есть закон Десяти Заповедей; 2) что Ветхий Завет есть соглашение между Богом и Израилем, которое описано в первой части 19-й главы Книги Исход, и 3) что суть Нового Завета сформулирована в Евр. 8:10: «Вложу законы Мои в мысли их и напишу их на сердцах их, и буду их Богом, а они будут Моим народом».

Народ Нового Завета можно узнать по тому, что заповеди Божьи вписаны в их сердца. В Библии сказано, что помышления исходят от сердца. Отсюда очевидно, что те, у кого заповеди начертаны в сердце, будут их верными свидетелями. И наоборот, не являющиеся христианами Нового Завета будут постоянно проповедовать против Десяти Заповедей, потому что они не начертаны на их сердцах. Бог не имеет доступа к сердцам, которые противятся Ему.

Итак, мы можем видеть, что принцип Ветхого Завета — праведность по делам закона — как тогда, так и теперь ведет к рабству; принцип же Нового Завета — праведность по вере, и он ведет к свободе.

Свет иносказания

Та истина, что Ветхий Завет основан на принципе, приводящем самонадеянного человека к поражению (в отличие от Нового Завета, который основан на том, что Бог делает с человеком), подтверждается и обосновывается аллегорией Павла о двух женах Авраама: Агари, рабыне, с ее сыном Измаилом, и Саре, свободной женщине, с ее сыном Исааком. Когда мы разберем эту аллегорию, мы поймем, сколь далеки от истины те, кто утверждает, что Ветхий Завет есть закон Десяти Заповедей. Прошу читателей быть особенно внимательными при чтении следующего места из Священного Писания: «Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона? Ибо написано: «Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной». Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам. Ибо написано: «возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучавшаяся. родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа». Мы, братия, дети обетования по Исааку. Но как тогда рожденный по плоти гнал рожденного по духу, так и ныне. Что же говорит Писание? «Изгони рабу и сына ее, ибо сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной». Итак, братия, мы дети не рабы, но свободной» (Гал. 4:21—31).

Далее Павел пишет: «Итак стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства. Вот, я Павел говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа. Еще свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон. Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати, а мы духом ожидаем и надеемся праведности от веры» (Гал. 5:1—5).

Последняя цитата является продолжением той мысли, которую Павел пытается донести, аллегорически толкуя судьбу рабыни и ее сына как Ветхий Завет, исходящий от Синая, а свободной женщины и ее сына — как Новый Завет и все, что с ним связано.

Прежде чем перейти к дальнейшему исследованию смысла сказанного, будет нелишне ознакомиться с интерпретацией этой аллегории диспенсационалистами и другими сторонниками антиномизма. В первую очередь эта аллегория для «желающих быть под законом» (Гал. 4:21). Утверждается, что здесь Павел говорит о Десятисловии и что она направлена против тех, кто исполняет его. Если такое толкование мы включим в текст, то получится: «Скажите мне вы, желающие удалиться от идолопоклонства, воровства, лжи, убийств, богохульства, осквернения субботы и т. п., разве вы не слушаете закона?» Но здесь слово «закон» относится к тому, что записано в Книге Бытие.

Это следует из того, что после слов апостола: «Разве вы не слушаете закона?» — следуют его же слова: «ибо написано». Написано где? Написано в законе, в котором сказано: «Авраам имел двух сынов». Отсюда очевидно, что Павел цитировал вовсе не из Десятисловия, но из Книги Бытие, которую и прежде называли «законом». А однажды Иисус и Пс. 81:6 назвал «законом вашим» (см. Ин. 10:34).

Давайте предположим, что Павел после своих слов: «Скажите мне вы, желающие быть под законом: разве вы не слушаете закона?» — продолжил бы так: «Ибо написано: да не будет у вас иных богов; не делай себе изображений; не упоминай имени Господа Бога напрасно; помни день субботний, чтобы святить его». Если бы именно эти слова следовали после слов Павла «ибо написано», это не противоречило бы утверждениям защитников антиномизма. Но поскольку он стал цитировать из Книги Бытие, а не из 20-й главы Книги Исход, то диспенсационалистам приходится туго, когда они пытаются свести концы с концами своего учения, будто Павел, говоря «закон», ведет здесь речь якобы о законе Десяти Заповедей.

Возвращаясь же к Аврааму и Сарре, мы можем видеть, что после их неудачной попытки (по принципу «сделаем») родить сына Бог сказал: «Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак» (Быт. 17:19). К этому времени Сарра была не только бесплодна, но и родить ей было уже «не по времени возраста» (Евр. 11:11). Но «призрел Господь на Сарру», и она «зачала, и родила Аврааму сына в старости его» (Быт. 21:1, 2).

Для рождения сына потребовалось сверхъестественное вмешательство. Он был рожден не «по плоти», но «по духу» (Гал. 4:29). Аналогично из-за немощи плоти человек не может достичь праведности закона. Ибо для того чтобы ее достичь, необходима исходящая от Бога сверхъестественная сила, как и в случае с Исааком. Все попытки сделать это своими силами, как и в случае с ветхозаветным «сделаем», приводят лишь к рождению «детей рабства». Но когда сердце отдается Богу, когда Бог Духом Святым записывает на скрижалях сердца принципы Своего закона, мы становимся «детьми свободной». Когда принципы любви, начертанные на каменных скрижалях, Духом Святым и силой Божьей переносятся на скрижали сердца, тогда «праведность закона исполняется в нас» (Рим. 8:1—4), или, иными словами, рождается Исаак.

Таким образом, иносказание Павла вовсе не подводит человека к мысли об отмене закона, но учит, что его можно исполнить силой Святого Духа. Измаил представляет тех, кто рожден «по плоти» и «закону Божию не покоряются, да и не могут» (Рим. 8:7). Исаак же представляет тех, кто родился «по духу» и в ком исполнилась «праведность закона». Отсюда несложно сделать вывод, что те, кто нарушает заповеди, есть дети рабства, а те, кто их соблюдает (силой Христа), — дети свободной.

В Ин. 8:34. 35 Иисус ясно сказал: «Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха; но раб не пребывает вечно». Последние слова о рабе, который не пребывает вечно, напоминают мне другие: «выгони эту рабыню и сына ее» (Быт. 21:10). Далее Иисус говорит: «Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете». Давайте не торопясь исследуем смысл этих слов. Кто есть раб греха? Тот, кто согрешает. А что есть грех? «Грех есть беззаконие» (1Ин. 3:4). В таком случае, кто есть измаильтяне Ветхого Завета? Ответ очевиден. Это те, кто живет, отрицая закон.

В аллегории Павла Измаил, который рожден «по плоти», гонит Исаака, который рожден «по духу». В Откр. 12:17 сказано: «И рассвирепел дракон [сатана] на жену [Церковь] и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божий и имеющими свидетельство Иисуса Христа». Против соблюдающих воскресенье гонений нет, но в истории даже свободной Америки есть множество примеров, когда за соблюдение седьмого дня бросали в тюрьмы. И почти в каждом случае это делалось по наущению тех религиозных деятелей, которые проповедовали, что Десять Заповедей отменены.

Теперь настало время обобщить слова Павла, в которых он сравнивает принципы Ветхого и Нового Завета.

Бог обещал Авраму сына. Он долго ждал, но сына все не было. «Сара, жена Аврамова, не рождала ему». И вместо того чтобы подождать еще и решение этого вопроса доверить Богу, «сказала Сара Авраму: вот. Господь заключил чрево мое, чтобы мне не рождать; войди же к служанке моей: может быть, я буду иметь детей от нее. Аврам послушался слов Сары. Агарь родила Авраму сына; и нарек Аврам имя сыну своему, рожденному от Агари: Измаил» (Быт. 16:1, 2, 15). Павел говорит, что этот сын был рожден «по плоти» и был «в узах рабства», потому что его мать была рабыней среди домашних Аврама. Аврам, вместо того чтобы осознать, что ввиду бесплодия Сары и ее преклонного возраста, из-за которого она не могла родить ребенка, только вмешательство Бога и Его всемогущество могут исправить положение, подчинился Саре и попытался совершить невозможное — достичь исполнения обетования своими силами с помощью Агари. В результате появился ребенок, повязанный узами рабства, которого Бог принять не мог.

В этом суть Ветхого Завета. Когда Бог в Исх. 19:5—8 сказал Израилю: «если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов», людям, вместо того чтобы ответить: «исполним», надо было бы сказать: «Господь, сами по себе мы не можем ничего. Мы молим Тебя, чтобы Ты сотворил в нас наше послушание Тебе». Но вместо этого они, подобно Авраму, взялись своими силами исполнить то, что силен сделать лишь один Господь, что и привело к рабству и узам осуждения. Это общение между Богом и Израилем происходило у горы Синай, где расположился лагерем Израиль (Исх. 19:2). Вот почему Павел, говоря об этом завете, сказал: «Один от горы Синайской, рождающий в рабство» (Гал. 4:24).