Глава 6. Испытание наступит для каждого

Был час ночи и Елена Уайт сидела, держа на коленях доску, вероятно, заменяющую стол, и писала так быстро, как только могло двигаться перо по бумаге. Она обычно вставала на рассвете, чтобы работать, но в это утро, как только миновала полночь, она почувствовала неотложность, которая редко до этого посещала её. Народ Божий находился перед большим просеиванием, великим столкновением с ошибками, в котором многие потеряют свой путь и ей было поручено дать им последнее, ясное предупреждение прежде, чем это произойдёт.

Эти мысли начали посещать её в начале ночи во сне, который она поняла, как Божественную весть и лучше всего рассказать эту историю её же словами:

«Незадолго до того, как я послала Свидетельства в отношении усилий, прилагаемых врагом, чтобы подорвать основание нашей веры посредством введения обольстительных теорий, я читала о случае с кораблём, встретившимся с айсбергом в тумане. В течение нескольких недель я мало спала. Мне казалось, что я была так подавлена, как повозка под тяжестью снопов. В одну из ночей мне была представлена сцена плывущего по океану в густом тумане судна. Внезапно раздался крик: «Айсберг по курсу хода судна!» Перед кораблём возвышался гигантских размеров айсберг. Властный голос произнёс: «Вперёд на него!» Не было ни малейшего колебания. Это было время немедленных действий. Механик дал полный ход, а рулевой направил корабль прямо на айсберг. С оглушительным треском корабль врезался в громадину. Было страшное потрясение и айсберг развалился на множество кусков, падавших с грохотом на палубу… Да, я знаю значение этого образного представления. Мне дано указание. Я слышала слова, произнесённые голосом, похожим на голос нашего Капитана. «Вперёд на него!» В течение нескольких следующих дней я работала с утра до вечера, готовя для народа инструкцию, данную мне в отношении заблуждений, проникших в нашу среду».1

Некоторое время Елена Уайт находилась в замешательстве, желая узнать, что делать с лживыми новыми идеями, выдвигаемыми Келлогом в церкви. Для неё величайшим сокровищем на земле была Церковь Божия. Часто Церковь заблуждалась, много раз Е. Уайт изливала искренние вести её руководству, упрашивая произвести реформу. Но никогда она не колебалась в отношении верности порученному делу. И теперь, казалось, что начало решительных действий могло вызвать разделение среди членов церкви, выражающееся в огромной потере талантов, средств и душ. Это решение было чрезвычайно трудно принять для неё.

В течение многих месяцев она ожидала, надеясь, что нечто из того, что она скажет, могло бы затронуть отзывчивые струны в сердце Келлога и всё же спасти его для дела. Но здесь был предназначенный небом сигнал, сообщивший, что откладывать конференцию нельзя. Это произойдёт в тот момент, когда руководители Батл-Крика начнут открытое наступление на «Свидетельства», когда Дух пророчества подвергнется открытым нападкам. И она сказала:

«Братья, мы теперь перед лицом важнейшего события. Вперёд, встретим его со всей силой и мощью Божией!» Борьба началась и церковь выступила, чтобы встретить неприятеля и, по словам Е. Уайт, взявшей пример из армии Гедеона, «кувшины были разбиты и яркими лучами засиял свет».2

Идея о великом кризисе, в котором будут потеряны члены, является неуместным и всё же неминуемым событием для адвентистов. Кое-где будет брошен большой вызов, который потрясёт церковь. Во время этого испытания многие будут потеряны, даже среди выдающихся мыслителей. «Не далеко то время, когда испытание постигнет каждого… Многие звёзды, которыми мы восхищались за их яркое сияние, померкнут во тьме. Мякина, подобно облаку, будет унесена ветром, даже в тех местах, где мы видели только гумна отборной пшеницы».3 Причиной, вызвавшей этот великий переворот, будет ложное учение.

«Когда наступит просеивание при помощи ложного учения, то эти поверхностные читатели, не имеющие нигде якоря, будут подобны движущемуся песку».4 Единственная надежда в это время — это познание воли Божией, открытой в Его Священном Писании. «Дни быстро приближаются, когда будет великое смущение и замешательство. Сатана, облечённый в одежды ангела света, будет обманывать, если возможно, даже избранных… Те, кто верили в разум, гений, талант, не устоят во главе строя или шеренги. Они не сохранили мир со светом». И затем она сделала заявление, наполненное трагическими нотами:

«В последней священной работе будет участвовать не много великих людей».5

Невзирая на то, что есть благополучный выход из всего этого, всё-таки признаем, насколько обширна трагедия, описываемая здесь. Вероятно, некоторое всепоглощающее заблуждение пронесётся над церковью, захватывая каждого, кто не утверждён абсолютно в истине, невзирая на то, как бы высоко он не был образован. Иисус Сам предупреждал о ложных учениях что, если возможно, они прельстят даже и избранных. Апостол Павел предсказал о «лютых волках» и предупредил, что «из вас самих восстанут люди, говорящие превратно, чтобы увлечь учеников за собою».6 Это не открытое заблуждение, не нападение с фронта на основы христианской церкви, которые отвлекают людей от истины, но это, напротив, тончайшее соединение истины и заблуждения настолько хитро соединённое, что распознать это можно лишь при помощи Святого Духа и прилежного изучения открывшейся Божественной истины. Будет необходимо отвергать даже вероятно истинные чувства человека и идти только верой во свете, истекающем из Слова Божия.

Как нам сказано, произойдёт великое пробуждение, как раз перед последним посещением земли судами Божиими. Зная это заранее, сатана будет стремиться предотвратить это, проводя контратаку. «В тех церквах, на которые он сможет оказать своё влияние, сатана проявит обманчивую силу, совершая это под видом излития особого Божьего благословения. Это будет провозглашать, что Бог чудесным образом трудится для народа, в то время, как это будет являться работой другого духа».7

В течение поколений мы приучали себя к признанию того, что всё это имеет место где-то вне адвентистской церкви и что мы безопасны среди остатка народа Божия, мы лишь будем наблюдать за этим, но сами будем находиться в безопасности. И такое понятие, каким образом самые избранные из нас могут подвергнуться заблуждению, ставит нас в недоумение. Есть ли возможность, что мы недооцениваем врага, что те же самые ложные возрождения могут проявиться в среде адвентистов, сопровождаемые всеми чувственными уловками, которые требуют веры? Если мы ответим на этот вопрос отрицательно, то нам трудно будет объяснить, почему некоторые из наших «ярких светил» выйдут от нас и станут самыми злыми, отчётливо видимыми врагами. Мужчины и женщины не становятся злыми по отношению мелких внешних церковных ошибок. Этот уровень зла проявляется только тогда, когда люди убеждают себя, что церковь отвергла некоторую идею, которую они считают важной религиозной истиной.

Поэтому просеивание, которое мы так долго ожидаем и боимся, будет включать доктрины и, если история и логика правы, будет, вероятно, включать отвержение церковью того, что некоторые люди чувствуют, является насущным «новым светом».

(Помните, что Е. Уайт ясно сказала, что просеивание будет результатом «введения ложных теорий»). Это ставит перед нами важный вопрос: «На что будет направлено нападение?»

Это вопрос, который может быть отвержен как чисто абстрактный, за исключением лишь того, что у нас имеется несколько ответов. Во-первых, мы знаем, что суббота будет доктринально спорным вопросом в конце времени. Может ли она стать предметом борьбы даже внутри церкви? До того, как отвергнем это, как невозможное, мы должны помнить, что это уже случилось. Кенрайт, после нападок на учение о скинии, направил удар на субботу и закон. Келлог, в то время как провозглашал верность доктрине о субботе, постепенно удалялся от этого в смысле поведения и прилежно вырабатывал идею, чтобы освободить санаторий от соблюдения операционного плана. Субботний отдых для пациентов проходил всё более и более по мирскому образцу. Очень важно осознать, что на субботу могут быть проведены нападения многими путями: некоторые — открытые, другие — искусно скрытые. И она может подвергаться не прямым нападкам, подрывающим то основание, на котором она покоится. Кроме всего, заповедь о субботе находится в законе. Если мы примем теологию, которая принижает закон Божий, — как говорят, к примеру, что невозможно соблюсти эти заповеди, — тогда мы нападаем на составные части закона, одной из которых является суббота. Нам сказано, что при приближении конца времени, от некоторых адвентистов будут требовать, чтобы они защищали своё соблюдение субботы в судебных залах. Трудно для писателя, как юриста, вообразить любой суд, принимающий всерьёз доводы адвентистов, которые требуют права богослужения в субботу, но одновременно заявляют, что не могут соблюдать закон, на котором основана суббота.

Следующее: мы знаем точно, что основное нападение будет направлено на Дух пророчества. «Самым последним обманом сатаны будет свести на нет эффект свидетельства Духа пророчества и Духа Божия».8

Это непреложный факт, трудно вообразить людей, отвергающих нечто, что даёт им бесценное преимущество информации о тактике врага, который крадёт у них жизнь вечную. И всё же это знакомый парадокс, часто повторяющийся в истории, как об этом повествуют Божии вестники. Сравнительно легко прочитать написанное пророком, жившим за 2000 лет до нас, чей язык не схож с языком наших дней и чьё описание грехов не так болезненно влияет на нас, но совсем другое дело принять с благодарностью слова обличения того, кто говорит их непосредственно к тебе. Лишь несколько вещей могут быть важнее, чем принятие этой вести.

Если история нас всегда учит чему-то, то Омега, вероятно, также несёт в себе некоторое искажение в вопросах роли дел человека и освящения. Мы знаем, что это почти всегда являлось составной частью прошлых отступлений, то ли прямыми теологическими нападками или поведением тех, кто стремился проводить изменения. Кенрайт открыто нападал на закон. Те, кто заявляли, что имеют святую плоть, нападали на закон скрытым образом, заявляя, что верят ему и в то же самое время оправдывали все виды бесчестия, совершаемого во имя святости.

Эра Келлога видела аморальное поведение некоторых верующих. Всякий раз, когда адвентисты то ли прямо или косвенно, не вели себя согласно возложенной на них ответственности, результатом всегда был большой вред. И поэтому очень важно для нас понять то, что некоторые выставляют как парадокс в адвентизме: обязанность применять человеческие усилия, чтобы воспользоваться благами Евангелия так, что большинство протестантов оспаривают, заявляя, что это бесплатный дар от Бога, который не требует никаких человеческих усилий.

Это, вероятно, сложный вопрос, на который удивительно легко ответить, если понимаешь два принципа закона назначения: предварительным условием и последующим. Предварительное условие — это то, что налагает обязанность на личность до того, как он или она получат собственность. С тем, чтобы получить право на владение имуществом, личность должна совершить некоторый специфический акт, после которого собственность принадлежит этому лицу. В религиозном смысле это есть извращение истинного Евангелия — и это является самой распространённой формой религии, известной человеку. Всё язычество своими корнями уходит вглубь этого понятия, принимая его, как единственное условие, поэтому требовались человеческие жертвы, чтобы ему заслужить расположение божества. В христианстве единственное предварительное условие — это вера. Вера настолько полная, что она ведёт к подчинению всей воли человека любящему Богу.

Последующее условие является, вероятно, подобным, но в действительности совершенно иным правилом. Здесь собственность передаётся прямо, без требований какого-либо предыдущего акта. Но она передаётся на условиях. Условия, которые действуют после передачи. Человек может передать землю своему соседу, к примеру, на условии, что она никогда не будет использоваться для продажи алкогольных напитков, но если сосед когда-либо нарушит это условие, то земля возвращается прежнему владельцу. И это поразительный пример, в человеческом законе нет действительного механизма для плана спасения. Дар бесплатный, ни в каком смысле новый владелец не может сказать, что заработал его, но при невыполнении условий, на которых был дан земельный участок, он может сделать себя неспособным для добрососедства и, таким образом, не в состоянии продолжать быть владельцем.

Понятие праведной жизни неизгладимо в структуре адвентизма. Адвентисты, кроме всего, заявляют, что имеют последнюю весть предостережения миру, весть, имеющую силу в зависимости от того, как ведут себя те, кто её передают, а не как они говорят. «Вы свет миру, — сказал Христос. — Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославили Отца Небесного».9 Нет ничего логически необоснованного в теологии Христа, что могло бы привести в недоумение по поводу добрых дел или смущение в вопросе — ответственен ли кто за плоды священной жизни. В Божием плане благочестивая жизнь, кажется, является одним из основных пунктов в проповеди на земле последней вести надежды.

И всё же эта тема, кажется, останется ключевым элементом в окончательном тяжёлом испытании Божией церкви, с которым адвентистам пришлось познакомиться — это просеивание. «Некоторые могут сказать, это прославляет наши собственные заслуги, благодаря которым мы ожидаем милости от Бога посредством наших добрых дел. Действительно, Мы не можем одержать ни одной победы над грехом своими добрыми делами. Но мы не можем также оказаться победителями без наших добрых дел… Во время каждого религиозного кризиса, некоторые слабеют и падают при искушении. Просеивание Божие унесёт многих, подобно сухим листьям».10 В начале адвентистских опытов Е. Уайт предупреждала, что «до тех пор, пока у Бога будет церковь, у Него будут те, кто будут взывать громко и не умолкнут, кто будут Его орудиями, чтобы обличить себялюбие и грех». Она видела, что «восстанут личности против ясных Свидетельств». Результат будет трагический, но неизменный. Просеивание вскоре должно произойти, чтобы очистить церковь».11

Странные слова, исходящие от женщины, которая провела жизнь, пытаясь объединить Церковь и Церковь для неё значила больше, чем жизнь. Такие тяжёлые обстоятельства кажутся чуждыми церкви условиями, чтобы верить в важность единства. Было трудно для Е. Уайт, будет трудно и нам. И всё же дар единства, подобно другим дарам Божиим человеку, может быть неправильно употреблён.

Ввести в церковь заблуждения, которые уничтожают её, а затем защищать их под зонтом «единства» — это та проблема, о которой говорила Е. Уайт в 1904 году: «Мы к единству, — провозгласила она, — но не на основе ошибок».12

«Мы не принимаем слов тех, кто пришли с вестью, противоречащей основным пунктам нашей веры. Они собирают много мест Писания и нагромождают их, как доказательства, вокруг своих островов теорий. Это происходило много раз за прошедшие пятьдесят лет».13

Для адвентистов, желающих избежать большой опасности, у неё был удивительный совет в отношении теорий, провозглашаемых доктором Келлогом, который она лично применила в вопросе с доктором: не обсуждать этих теорий с теми, кто после того, как церковь совершила официальные действия, настаивали всё же на прежнем своём курсе действий.

«Во время Генеральной конференции в Окленде мне было запрещено Богом вести какой-либо разговор с доктором Келлогом. Во время этого собрания предо мной была представлена сцена, представляющая злых ангелов, беседующих с доктором… Он казался бессильным избежать их уловок».14 В 1907 году она написала письмо, чтобы его прочитали в Окленде, Батл-Крике, Чикаго и в других больших церквах: «Дух зла работает в церкви, пытающийся при каждой возможности сделать ненужным соблюдение закона Божия…

Наша задача в настоящее время не трудиться для тех, кто хотя имеют обильный свет и доказательства, но ещё продолжают находиться на стороне неверующих».15 Обсуждать эти вопросы с теми людьми, которые посвятили себя ложным теориям — это подвергаться риску быть неправильно понятым, предупреждала она и усиливала голос против тех, кто «выбирают цитаты из моих трудов, которые подходят им и которые находятся в согласии с их суждениями, и отделяют эти указания от основной мысли, помещая их рядом с человеческими заключениями, таким образом получается, что мои труды одобряют то, что они порицают».16

Она особенно предупреждала, чтобы такие личности не оказались в адвентистских школах. «Любой человек, пытающийся представить теорию, уводящую нас от света, пришедшего к нам от служения в небесной скинии, не должен быть принимаем как учитель».17

Таким образом, указание для церкви ясно, оно передано как наказ от пионеров, перенесших ранний кризис, кто проводят разграничительную линию, невзирая на то, какой ценой это достигается и кто в этом процессе обеспечил сохранность для нашего поколения ковчега безопасности, названного Церковью Адвентистов Седьмого Дня.