I. Бури

Иоанн далее рисует портрет Иешуа (Иисуса), касаясь Его двойственной природы. Иисус в видении пророка предстает в облике, напоминающем обычного «сына человеческого» — подобно тому Иисусу, Которого мы видим в Евангелиях* — из плоти и крови — среди мужчин и женщин того времени. Но Он также обладает и чертами «Сына Человеческого» во славе из книги Даниила, Который с белыми, «как чистая волна» волосами (Дан. 7:9) и с очами «как горящие светильники» (Дан. 10:6) участвует в завершительном суду и грядет с облаками, чтобы ознаменовать начало Царства Божия (Дан. 7:13).

Таким образом, мы встречаемся и с Богом, Который близко, пребывает лично во плоти Иисуса Мессии, и с Богом, Который далеко, Богом грядущей славы. Когда Он обращается к Иоанну, то пророк падает на колени к Его ногам, «как мертвый». Но Тот же Бог и ободряет его: «Не бойся» (Отк. 1:17).

Именно эта неразрывная связь между будущем Богом, Который грядет, и настоящим Богом, Который есть, зажигает в наших сердцах надежду. Без уверенности в том, что ожидает нас за пределами этой бренной и полной страданий жизни, ожидания грядущего теряют всякий смысл. А без повседневного духовного подкрепления надежды через постоянные встречи с Богом у нас может исчезнуть и всякое желание ждать. Надежда включает в себя категории и настоящего, и будущего.

Первые серии видений отражают эту неразрывную связь. Мы слышим о верном свидетеле и неверном преследователе. Бог и прославляет, и судит историю Церкви. Дождь проявляется двояким образом: он дарует благословение и наводит проклятие, животворящий ливень и смертельную бурю — и Церковь тоже имеет два лица.

* Мф. 8:30; 10:23; 17:9; Лк. 7:34; Ин. 5:3 и др.

1. Открытое письмо церквам

(Откровение 1:11 — 3:22)

Песах (Пасха)

Не является простым совпадением тот факт, что первое видение семи церквей переносит нас в пространство «посреди семи светильников». Это должно напоминать читателю о том, что храмовые светильники были также частью утвари, захваченной после разрушения римскими войсками Храма в 70 г. н. э., о чем свидетельствует его изображение на рельефе триумфальной арки Тита в честь победы над Иерусалимом. Этот образ в видении означает, что уничтожение Храма не указывает на конец взаимоотношений человека с Богом. Очевидно, что эти светильники, которые, казалось, бесследно исчезли в римских сокровищницах, все еще существуют в этих семи церквях, и среди них находится Всевышний. Он не оставил Свой народ без Своего водительства в тяжкий час исторических испытаний. Бог все еще со Свои народом , как шехина (присутствие Божье) была с Израилем: «И буду ходить среди вас» (Лев. 26:12). Последние слова Иисуса перед Его вознесением выражали то же обетование: «И се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф. 28:20). Именно шехина (огненное облако) сопровождала исход евреев из Египта (ср.: :Господь «в пламени огня из среды тернового куста» в Исх. 3). Подобно этому, присутствует и Сын человеческий с глазами — «как пламень огненный» (Отк. 1:14) и лицом — как солнце, сияющим в силе своей (ст. 16), и ногами — подобно «халколивану [бронзе], как раскаленные в печи (ст. 15), и Он поддерживает постоянный свет в светильниках и направляет путь народа Своего. Это видение облаченного в золото Сына человеческого сливается воедино с брильянтовым сиянием светильников, озаряя грядущую славу золотого Иерусалима.

После вести о Субботе теперь Апокалипсис возвещает о Пасхе через аллюзию на смерть и воскресение Иисуса (ст. 18) ¹ и о шехине, присутствии Божьем среди Своего народа. Пасха — это праздник, который следует после Субботы в Лев. 23 (ст. 4–14), и это первый годовой праздник еврейского календаря (Исх. 12:2). Пасха является воспоминанием об Исходе и сотворении Израиля. Но она заключает в себе больше, чем день воспоминаний — она говорит о надежде и ожидании Мессии. Жертва агнца символизирует песах: ангел-губитель проходит мимо домов, косяки дверей которых помазаны кровью этого агнца, и укрепляет надежду на грядущее избавление (Исх. 12:7, 13). Запрет сокрушать кости агнца указывает на воскресенье ². Опресноки (хлеб без закваски), или маца — это напоминание о кочевом образе жизни народа, единственная надежда которого на Землю обетованную (ст. 11). Даже в еврейской литургии, в агаде (назидательное сказание, легенда) из поколения в поколение передается возглас надежды: «Следующий год в Иерусалиме» (лешана хабаа бирушалайм). Аналогичным образом, в христианской традиции, Вечеря Господня — Евхаристия, воспоминание о последнем песахе Господа — повторяет ту же литургическую формулу с обетованием: «Истинно говорю вам: Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царствии Божием» (Мк. 14:25). Это обетование впоследствии апостол Павел будет рассматривать в эсхатологическом контексте: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор. 11:26). Необходимо также отметить, что раннехристианская евхаристическая литургия завершалась арамейским словом: Маран — та, (Маранафа): «Гряди, О Господь», что подчеркивает упование и надежду на пришествия Господа ранних христиан.

Семь церквей

Неразрывное единство, тесное переплетение между будущим и прошлым лежит в самой сердцевине этого пророческого видения и является ключом для нашего понимания его. Пророк видит, то, «что есть, и что будет после сего». (Отк. 1:19). Мы должны читать послание церквям, существовавшим во время Иоанна, также и в пророческом контексте — как послания будущим церквям. Этот отрывок также указывает на подобного рода истолкование. Здесь церкви сравниваются со светильниками, которые держит в правой руке Сын человеческий (ст. 16, 20). Древние верили, что звезды определяют судьбу человека, и астрология была популярна, особенно в Месопотамии — как средство предсказания будущего. Авторам Библии это было хорошо известно, о чем свидетельствует книга Иова: «Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль? Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми? Знаешь ли ты уставы неба, можешь ли установить господство его на земле?» (Иов 38:31–33). В более поздние времена в иудаизме бытовало поверье, что у каждого человека есть покровительствующее ему небесное тело, маззаль, т. е. звезда, которая направляет его или ее жизненный путь ⁴.

Тот факт, что Бог держит звезды в Своих руках, указывает на Его контроль над ними. Говоря о Своем Боге как о Небесном Боге, пророк Даниил также указывает на вавилонских астрологов: Его Бог владычествует над звездами, и над человеческой судьбой ⁵. Выходя за рамки церквей своего времени, Иоанн указывает и на будущие церкви. Это подтверждается и числом семь, которое носит здесь символический смысл.

С древнейших времен число 7 известно как число символическое. В культуре шумеров, вавилонян и израильтян ⁶ число 7 рассматривалось как символ полноты и совершенства. В период между Ветхим и Новым Заветами под влиянием Пифагора (V в. до н. э.) символизм чисел, особенно 7, был очень популярен ⁷. В Апокалипсисе широко используются символические числа, в том числе 7. Цифра 7 встречается в Новом Завете 88 раз, из них 56 раз в Апокалипсисе: семь светильников, семь звезд, семь печатей, семь духов, семь ангелов, семь язв, семь рогов, семь гор и т. д. Сама структура книги подчинена числу семь.

Мы не должны рассматривать семь церквей строго в буквальном смысле. Действительно, едва ли, можно сказать, что цифра семь отражает общее число церквей в Малой Азии того времени: нам известно, что их было гораздо больше. В Апокалипсисе не упоминаются, например, такие две церкви, как в Колоссах и и Иераполе, о которых говорится в Новом Завете. ⁸. Семь церквей в Апокалипсисе представляют Церковь в целом, и такое истолкование известно уже из рукописи III в. н. э. ⁹. Заключительная ремарка в конце каждого послания к церкви: «Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам» ¹⁰ — по-видимому, адресована более широкому кругу читателей. Эти послания обращены ко всем церквям, и каждая из них может извлечь из них что-то полезное для себя, и об этом ясно сказано в четвертом послании, к церкви в Фиатире, где приводится такая фраза: «и уразумеют все церкви» (Отк. 2:23).

Семь церквей были выбраны не только как часть знакомой пророку окружающей обстановки (он бывал там и был знаком с ситуацией в них), но и в качестве прообразов, в символическом смысле. Использование в пророчестве географической обстановки было широко распространено в Израиле. Так, пророк Михей строит свое видение о будущем, вплетая в ткань своего пророчества названия палестинских городов. ¹¹. Аналогичным образом, Даниил использует географию и стратегическую ситуацию на севере и юге для изложения своего пророческого видения. ¹². Даже последовательность посланий к церквам определяется географией: маршрутом, по которому перемещается путешественник. ¹³.

Переходя постепенно от одного послания к другому, мы замечаем, как Иисус в каждом последующем из них становится все ближе к церкви.

1. Ефес: Ходящий посреди семи золотых светильников (Отк. 2:1).

2. Смирна: Который был мертв, и се, жив (ст. 16)

3. Пергам: Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними (ст. 16)

4. Фиатира: только то, что имеете, держите, пока приду (ст. 25).

5. Сардис: Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать (Отк. 3:3)

6. Филадельфия: Се, гряду скоро (3:11)

7. Лаодикея: Се, стою у двери (3:20).

Но только проникнув в саму суть посланий, мы сможем понять намерение пророка, его профетическую весть. Исторический ландшафт христианства не усыпан розами. Христианство видит себя в обстановке кризиса и трудных испытаний — бурь и штормов — когда открываются сложные и болезненные моменты истории.

По мере чтения этих обращенных к церквам писем мы отмечаем в них не только пророческое, но и их пастырское звучание. Как уже отмечалось, эти послания к семи церквам касались и церквей, которые существовали при жизни Иоанна (претеристское истолкование), и тех, кто имеет ухо — «да слышит, что Дух говорит церквам» (символическое истолкование). И теперь, когда мы входим в третье тысячелетие, мы сами находимся на историческом горизонте этих сбывающихся пророчеств. Наряду с претеристским и символическим интерпретациями пророческое истолкование — которое мы можем проверить, сопоставляя с современными событиями — неизменно представляется как более важное.

Эфес

По дороге с острова Патмос первая остановка находится в Эфесе, одном из самых крупных портовых городов того времени. Огни города были видны морякам далеко в море. То, что Эфесская церковь представляет собой первую церковь и первый светильник в Апокалипсисе, не является случайным. Иоанн начинает свой цикл посланий с аллюзии на Эдемскимй сад, подобно тому, как Даниил в своем введении указывал на первое царство, Вавилон ¹⁴: «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Отк. 2:7).

Эфес, действительно, первая любовь, название этой церкви означает по-гречески «желанная». Страсть еще не прошла, и все еще свежо в памяти (Отк. 2:5). Это апостольская церковь (ст. 2) и одновременно церковь первых обращенных язычников. Бывшие язычники должны смиренно признавать, откуда они пришли (ст. 5). Павел подобным же образом предостерегает язычников в Риме (Рим. 11:18). Для христиан из Эфеса место богини Артемиды, знаменитой Дианы Эфесской (Деян. 19:28) — весьма важное предостережение. Эфесяне были широко известны своим суеверием; в городе процветал бизнес: изготовление и продажа амулетов. Уровень преступности в городе был таков, что философ Гераклит, якобы горько оплакивавший его, получил прозвище «рыдающий философ». Эфесская церковь, таким образом, была церковью начал.

Итак, хотя церковь еще не полностью исчерпала свой духовный потенциал, она находилась уже на пути к гибели. «Держащий семь звезд в деснице Своей» (Отк. 2:1), волнуясь, предостерегает, «ходя» (перипатон — Ходящий), об этой опасной ситуации. Петр использует глагол того же корня (перипатей), описывая действия сатаны, который ходит, ища, кого поглотить. ¹⁵. Проблема церкви в Эфесе в том, что она угасила свой огонь и не разожгла его вновь: «Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою» (ст. 4). «Покайся, и твори прежние дела» (ст. 5). Эти «первые дела» указывают на отклик (евр. тшува), ответ на призыв пророка к покаянию. Ангел сливает воедино увещевание и предостережение: «Скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (ст. 5). Первоначальная чистота церкви не гарантирует ей того, что она не потеряет своего света. Тот факт, что Бог Сам учредил Свою Церковь, не прощает ее грехи в будущем. Церковь может совершать ошибки, спотыкаться. Она может даже упасть, сбив свой светильник, так что свет его угаснет: и об этом мы должны серьезно задуматься. Всегда остается риск заблуждения и падения. Мы не можем уравнивать Церковь с Богом. Недостаточно быть членом церкви, чтобы быть спасенным: «Даже в Церкви нет спасения».

Однако это послание не сосредоточено на угрозах. Вопреки своим ошибкам, церковь сохраняет определенное духовное единство. Она ненавидит «дела николаитов» (ст. 6), и эта позиция всецело добродетельная, поскольку ее разделяет и Бог: «И я ненавижу» (ст. 6).

Зло, которое угрожает первым христианам, напоминает судьбу николаитов. В преданиях ранней Церкви они рассматривались как последователи Николая, который упоминается в Деян. 6:5. Кем бы ни были николаиты, согласно отцам Церкви, они были хорошо известны своей порочностью, развращенностью. ¹⁶. Искажение новой позиции Павла относительно закона и благодати привело их к полному отвержению всех принципов Торы. Ссылаясь на благодать Иисуса Мессии, они освободились себя от Торы и впали в бесчинство.

Они опирались в своих воззрениях на идеи дуализма, которые господствовали среди христиан-гностиков того времени. ¹⁷. Они презирали тело и фактически все, принадлежащее материальному миру, считая материю злом, тогда как дух рассматривали как категорию чистую, благую и божественную. Это вело к тому, что они призывали относиться к своему телу по своей воле: либо истязать его, либо ублажать, оставаясь при этом чистым в духовном отношении. Дуализм связывает тело с господством закона — и отвергает его, а душу со сферой благодати — и возвышает ее.

Согласно пророческому свидетельству этого первого послания, начальные семена отступничества могли возникнуть вследствие неверной оценки значения и Торы, и сотворения материального мира. Но в заключение послания говорится: «Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия» (Отк. 2:7). С одной стороны, это подтверждает акт принятия физической пищи ¹⁸ — ответ приверженцам дуализма, которые заботились только о духовном и презирали материальный мир и сотворение. С другой стороны, «дерево жизни» (эц хайим) поддерживает Тору, классическим символом которой оно стало и в библейские времена, ¹⁹ и в более поздней еврейской традиции ²⁰. Оно даже стало обозначать деревянные ручки валика, к которым прикреплен свиток пергамента Торы.

Смирна

Вторая остановка на пути нашего следования — Смирна, город, расположенный в сорока милях от Эфеса. Это торговый город, необыкновенной красоты, один из немногих древних городов, который строился по плану, а позднее был перестроен. Греки построили его в 1000 г. до н. э., а в 600 г. до н. э. он был разрушен лидийцами. Позднее Лисимах, один из четырех военачальников Александра Македонского, восстановил Смирну (200 г. до н. э.). Город был буквально «воскрешен» из руин. Этот факт использован в теме смерти и воскресения, которая проходит красной нитью через все послание к церкви в Смирне. Автор письма говорит о себе как о том, «Который был мертв, и се, жив» (ст. 8). Читатели, к которым обращено это послание, находятся на пороге смерти, но им обещана жизнь (ст. 10, 11). Само название «смирна» обычно ассоциируется со словом «мирро», благовонной смесью для бальзамирования умерших.

Помимо аллюзий на судьбу города, послание к церкви в Смирне напоминает о преследованиях, которым подвергались христианские свидетели. Помимо угрозы смерти, христианам Смирны часто грозил голод. Христиане Смирны едва ли носили богатые одежды и вряд ли напоминают христиан более поздних времен, которые облачались в пурпурные одежды и венцы с драгоценными камнями. Их удел в то время был другим: быть христианином тогда не означало иметь успех и известность. Они чаще всего происходили из бедных кварталов города и испытывали на себе вражду языческого большинства.

Судьба церкви в Смирне — гонения и преследования. Люди подозревали христиан в совершении самых ужасных преступлений. Язычники воспринимали Причащение в свете каннибализма, считая, что христиане пили кровь и ели человеческую плоть. Нехристиане также рассматривали агапэ — совместные трапезы, вечери братской любви и общения — как оргии, пьяные дебоши. Поскольку христиане поклонялись невидимому Богу, то их обвиняли в атеизме. Государство с подозрением относилось к ним из-за их отказа поклоняться императору как Господу. Некоторые даже обвиняли их в том, что они предсказывали о грядущей гибели мира в огне, и это было позднее использовано императором Нероном. Многие презирали христиан, отождествляя их с евреями, с древней религией иудаизма.

Положение евреев тоже было плачевным. Евреев, которые возвещали о Мессии, подозревали и свои, и чужие. Внутренние противоречия, связанные с отношением к Мессии, раздирали еврейское сообщество: это хорошо известно на примере Савла из Тарса, который позднее стал известным под именем апостола Павла. ²¹. В послании к церкви в Смирне они осуждаются за свои клеветнические измышления и вопросы, связанные с их причислением себя к иудеям: «которые говорят о себе, что они Иудеи» (ст. 9). Эта аллюзия на еврейство указывает на тот факт, что ранние христиане все еще продолжали считать себя иудеями. Сегодня мы склонны обвинять своих собратьев по вере в том, что они не живут в согласии со своими «христианскими» принципами, и можем называть их собрания «церковью сатаны». Христиане Смирны были ближе к еврейскому обществу, чем к своим языческим согражданам. Христианский антисемитизм еще не возгорелся. Ранние христиане, которых бросали в тюрьмы язычники, к которым с подозрением относились их иудейские собратья, были предоставлены самим себе в своих испытаниях и бедствиях.

Преследования христиан достигли огромных масштабов в правление императора Диоклетиана: это историческая эпоха мучеников. В своем указе, изданном в 303 г., император приказал разогнать христианские общины, разрушить их церкви и сжечь их книги. ²². Множество христиан погибли за свои религиозные убеждения. Многих из них обратили в рабство. Немало церквей названо именами мучеников той эпохи: Святого Себастьяна, которого, привязав к дереву, пронзили сотней стрел; Святого Цецилия, покровителя священной музыки; Святой Агнессы, сожженной на костре. Последняя волна преследований утихла в 311 году. В 313 г. император Константин своим указом объявил христианство официальной религией.

Интересно отметить, что преследования в общей сложности длились 10 лет, как и предсказано в послании (пророческий день, как известно, равен одному году) ²³. Но этот язык также и символический. В еврейской и библейской традиции цифра 10 символизирует испытание или суд: так, у Даниила читаем об испытании, через которое прошли еврейские юноши (Дан. 1:14, 15). В еврейском календаре тоже содержится символизм. Десять дней испытаний отделяют Рош Хашана (Новый год), праздник труб от Йом Киппура, Дня очищения, в течение которых евреи готовятся к великому судному дню. В Мишне используется тот же язык, когда речь идет о 10 поколениях от Адама до Ноя и от Ноя до Авраама; Авраам подвергся 10-ти испытаниям; 10 язв египетских. Все это подтверждает, что цифра 10 может отражать время испытания и суда. ²⁴. Но это просто испытание, которое по определению предполагает награду. Крушение надежд и смерть не будут иметь последнего слова, надежда сохраняется. Бог сохраняет венец жизни (стефанос) для героев, мучеников веры (Отк. 2:10).

Ирония пронизывает этот отрывок: побежденные мечом гладиатора, христиане, тем не менее, получают венец победителя. Они умерли, но имеют «венец жизни» — его изображение часто воспроизводили на гробах в античные времена: он символизировал победу над смертью. ²⁵. Но это ни в коей мере не указывает на бессмертие души — плод греческого мышления, лелеемую греками концепцию, которая позднее проникла и укрепилась в иудео-христианской традиции и предании. В следующем стихе подчеркивается, что мученик «не потерпит вреда от второй смерти» (ст. 11) — это выражение встречается только в Апокалипсисе. ²⁶. Однако такое представление поддерживается и в раввинистической литературе, и в Таргуме.²⁷. Во всех этих пассажах «вторая смерть» означает окончательную смерть нечестивых без всякой надежды на воскресение. В последнем отрывке из Апокалипсиса о воскресении (Отк. 20:6) говорится о двух воскресениях. Первое — воскресение праведных, во время пришествия Мессии. Второе — воскресенье нечестивых. Только первое воскресенье ведет к жизни вечной, второе же только к вечной смерти. Первой смерти подвержены все, вторую же смерть узнают только нечестивые. ²⁸.

Освободить мучеников из Смирны от второй смерти означает гарантировать им истинное воскресение, которое ведет к жизни вечной. По учению Библии избавление от смерти означает не только возвращение к жизни души, но и плоти и крови человека, вопреки разного рода дуалистическим представлениям.

Пергам

Наше путешествие продолжается на север, и мы приближаемся городу Пергаму, который расположен в 30 милях от Смирны. Пергам встречает нас во всем великолепии своего величия. Этот город расположен на холме, и его название означает «цитадель», или «город славы». Расположенный несколько в стороне от главных торговых путей Малой Азии, это город вместе с тем оставался одним из самых важных и крупных на ее территории.

Греческий географ Страбон (ок. 63 г. до н. э. – ок. 21 г. н. э.) назвал его «прославленным городом», а римский историк Плиний Старший (23–79 гг. н. э.) считал его самым «знаменитым городом Азии». Будучи политическим центром, Пергам одновременно стяжал славу культурного и религиозного центра. Именно в Пергаме было впервые открыто производство пергамента. 200 000 пергаментных свитков, хранящихся на полках в библиотеке Пергама, поставили ее в один ряд с библиотекой Александрии. Город был также известен своей религиозной жизнью. Его лечебницы и храмы исцеления в честь бога Асклепия привлекали тысячи пилигримов со всех концов света, о чем свидетельствуют археологические находки самой разнообразной иностранной валюты.

Город Пергам отражает ситуацию третьего периода истории Церкви. В отличие от своих предшественников, церковь в Пергаме демонстрирует большой успех и славу. Христиане Пергама были весьма уважаемыми гражданами. Эпоха гонений завершилась. Отголоски тех времен слышны во фразе «даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа» (Отк. 2:13). Это время процветания и спокойствия.

Но и в пергамской церкви есть проблемы. В послании говорится о практике, напоминающей действия Валаама, пророка, который вел народ израильский к синкретизму, к смешению религий.²⁹. Валаам, чье имя означает «поглотить/победить народ», осознавал, что компромисс был наилучшим способом «поглотить» или нейтрализовать избранный народ. Внедрение элементов этой чуждой ему культурой нанесло Израилю больше вреда, чем преследование или смерть. Компромисс со злом может быть более опасным, чем явное зло. Легче опознать врага, когда он еще за пределами бастиона, чем когда его лазутчики тайно проникли в город. Такова была ситуация в Пергамской церкви. Язычество и заблуждения вперемежку с истиной. Со времени Эфеса Церковь начала стремительно отступать от истины. Николаиты, некогда ненавидимые церковью, теперь проповедовали в ее стенах: «Так и у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу» (ст. 15). И Валаам, который «пожирал» народ, и николаиты, названные так по имени Николая, которое является греческим эквивалентом имени Валаам («поглотителя», или победителя народа) и означает «победитель народа» — теперь губили церковь.

История подтверждает эту тенденцию к компромиссу. Для усиления своего политического статуса, Церковь заняла позицию компромисса и открытости, собирая вокруг себя политическую элиту. Декреты, изданные императором в то время, демонстрировали эту церковное искусство компромисса. Именно это привело к тому, что Воскресенье, римский день солнца, заменило собой день субботний, Субботу, данную Богом. ³⁰.

Пророк Даниил уже указывал на эту тенденцию в своем видении истукана и четырех зверей. В видении истукана (Дан. 2) Данил представляет Церковь такими материалами, как глина, которая символизирует собой религиозное измерение, и железо, которое символизирует собой политическую власть. ³¹. В видении четырех зверей рог — политическая сила — проявляются черты человеческие: духовное измерение, и это характерно для Церкви ³².

Тот же призыв к покаянию мы слышим в обращении к церкви в Смирне, и здесь ангел повторяет его. Обоюдоострый меч в устах Сына человеческого (Отк. 2:16) представляет Слово Божье, которое судит, отделяя истину от заблуждения (ср.: Ис. 49:2). Воздаяние праведному, «сокровенная манна» и «белый камень» (Отк. 2:17) аналогичным образом указывает на контекст суда. Манна вызывает в памяти Исход и в перспективе Землю обетованную. Этот нисходящий с Неба хлеб становится знамением надежды. ³³. Согласно древней еврейской легенде во время разрушения первого Храма (VI в. до н. э.) пророк Иеремия спрятал сосуд с манной в святом ковчеге. ³⁴. Его найдут только во времена Мессии, и снова будут вкушать как пищу. ³⁵. Согласно этой легенде, только в конце времени выявятся те немногие, которые должны спастись, а до этого времени невозможно определить, кто спасен, а кто нет.

Тот же урок записан на белом камне, где начертано «новое имя» (ст. 17). Белый камень указывает на римскую судебную процедуру, когда при голосовании для вынесения вердикта использовали черные и белые камни. Белый означал оправдание, а черный осуждение. Получить белый камень — значит получить оправдание. Что же касается «нового имени», то оно символизирует акт нового творения свыше, символ нового начала и нового предназначения. Таким образом Аврам стал Авраамом, получив обетование о многочисленном потомстве, которое произойдет от него, а Иаков стал Израилем, борясь с Самим Богом. Географические объекты приобретают новые названия: Иерусалим получает новое обозначение: «Господь праведность наша» в честь вечного присутствия Бога среди Своего народа. ³⁶. Подобно этому, избранные Пергама получат новое имя, «которого никто не знает, кроме того, кто получает» (ст. 17). Библия и еврейская традиция говорят об имени Бога как непроизносимом и непостижимом. ³⁹. Это фактически истолкование, данное в послании: «И напишу на нем [на победителе] имя Бога Моего и имя града Бога Моего» (Отк. :3:12). Это «новое имя» и есть то самое имя Бога, а также, распространяя это далее — и имя Нового Иерусалима, который снизойдет от Бога с Неба (ст. 12). Эта связь названия Иерусалима с именем Самого Бога уже появляется в книге Иеремии, где пророк называет это имя: «Господь оправдание наше!»’ (Иер. 33:16). На основании этого стиха в Талмуде и Мидраше позднее будет представлена мысль о связи Иерусалима и Мессии, «ибо оба они несут имя Святого Благословенного» ⁴⁰. Аналогичным образом, в Мидраше отмечается, что «подобно тому как [Бог] называет Мессию Его собственным именем, Он называет город Своим собственным именем» ⁴¹. Мы найдем эту концепцию в самой сердцевине Апокалиасиса. Немногие избранные, 144 000 граждан Нового Иерусалима, получают имя, которое отождествляется с именем Самого Бога (Отк. 14:1; ср.: 22:4).

Во вступлении к посланию написано, что верные это те, кто помнит имя Бога. Затем, в заключении избранные Пергама получают имя Бога как свое собственное (Отк. 2:17). Честь и ответственность Израиля нести Его имя, потому что Его народ — знамение невидимого Бога. Упоминание Антипы, имени которое обозначает «тот, кто представляет отца», уже является аллюзией на это. Миссия сына — нести имя своего отца и представлять его в его отсутствие. Вот почему это имя известно только тем, кто получит его. Подобно этому, если избранные в Пергаме – только те, кто знает имя Бога, записанное на белом камне, это по причине их личных отношений с Ним. В пергамский период эта видимая церковь начинает терять свое тождество и свою миссию как носящая имя Божье.

Фиатира

Теперь мы перемещаемся на восток, к Фиатире, которая расположена в 40 милях от Пергама. По сравнению с Эфесом и Пергамом Фиатира не столь важный город. Плиний называет его «посредственным городом». Вместе с тем, именно к церкви в Фиатире обращены самые жесткие обвинения (Отк. 2:20–27) и совсем мало похвалы (ст. 19).

Зло уже проникло в Пергам, но с Фиатирой ситуация еще хуже. Зло охватывает там все церковные сферы. Ангел описывает ересь в Пергамской церкви, используя образ Валаама, влияние которого оставалось для церкви внешним. Но в церкви Фиатиры, однако, зло господствует в образе царицы Иезавели (ст. 20). Иезавель была женой Ахава, израильского царя. Она была дочерью Ефваала, сидонского царя (3 Цар. 16:31), поклонявшегося Ваалу и Астарте ⁴². Иезавель собственноручно привела царя и народ Израиля к идолопоклонству — к культу Ваала. Помимо того, что она поддерживала 450 пророков Ваала, она также была известна своей лютой ненавистью к пророку Илие, а также ко всем, кто оставался верным ЯХВЕ. Ее влияние продолжалось и во время правления ее сыновей и дочери ее, Гофолии. ⁴³.

Для церкви в Фиатире характерно господство духа Иезавели. Ересь становится официальным учением и овладевает умами церковной знати. Церковь укрепляет свой статус как политической силы и облачается в царственные одежды. Фиатира была известна производством пурпурной краски (багряницы): этот цвет преобладал в облачении царей ⁴⁵ и священников. Вспомним о Лидии из Фиатиры, которая торговала багряницей ⁴⁶.

Но город Фиатира также был известен своим поклонением богу Тиримну (бог солнца), который позднее дал начало культу римского императора. Автор послания использует здесь иронию, представляя Себя в ореоле ослепительного сияния, с глазами как пламень, ногами, «подобными халколивану», т. е. сверкающей меди, — в лучезарном сиянии, которое превосходит сияющего солнца-бога и сводит на нет его самовозвеличивание. Господство духа Иезавели приводит к узурпации власти Бога по мере того, как церковь принимает решения, которые находятся в ведении только Бога.

В послании отмечаются «все церкви» (Отк. 21:23). Часто свидетели Божьи забывают, кого они представляют, и заменяют субъект своего свидетельства на самих себя. С этим риском сталкиваются все религии и все пророки. Люди могут подменить голос Бога. Традиции и установления могут превалировать над истиной, которая их породила. Когда человеческие традиции и предписания занимают место Бога и истины, результат всегда один: нетерпимость и преследование инакомыслящих. Все это характерно и для церкви в Фиатире, и для Церкви средневековья, получившей официальный статус в 538 г. н. э. после искоренения арианской ереси ⁴⁷ и укрепившей свои позиции после Тридентского собора в 1563 г. Это была Церковь эпохи инквизиции и крестовых походов. Никогда в человеческой истории не было таких продолжительных и идейно выдержанных преследований инакомыслящих. Совершенно понятен гнев Сына Божьего, повергающего ее «в великую скорбь» за неимоверные страдания, которые она принесла другим (ст. 22). Церковь дорого заплатит за свою нетерпимость.

Необходимо, однако, отметить, что Бог не направляет Свой гнев непосредственно на мужчин и женщин Фиатиры, но на Церковь как человеческий институт. Даже внутри самой этой церкви есть много мужчин и женщин, которые остались верными и не познали «так называемых глубин сатанинских» (ст. 24). Это выражение перекликается с тем, что сказано о Боге: «глубины Божии» (1 Кор. 2:10), и характеризует тех, кто доверился Духу Божьему, а не «мудрости человеческой» (1 Кор. 2:5). Как и во времена Иезавели, они не подчинились воле новой Иезавели (3 Цар. 19:18), но остались верными своему Богу. В послании это отмечается особо, и за них воздаются особые молитвы. Отмечаются также четыре добродетели, которые проявляют эти верующие: любовь, служение, вера и терпение (Отк. 2:19). Церковь Фиатиры это также и Церковь Францизска Ассизского (1182–1226), и французского короля Людовика (названного Святым), который впервые открыл многие школы, университеты и больницы. Это было время великих перемен и Реформации. Мы вспоминаем предшественников великих реформаторов: Питера Вальдо (1140–1217) в Италии, Джона Уиклифа (1320–1384) в Англии и Яна Гуса (1369–1415) в Богемии. В XV – XVI веке пришло время Мартина Лютера (1483–1546) в Германии. Ангел ободряет и поддерживает всех этих людей, все эти движения: «Только то, что имеете, держите, пока приду» (ст. 25).

Апокалипсис возвещает эсхатологическую надежду как завершительное утешение и воздаяние. Вначале в нем говорится о даровании «власти над язычниками» (ст. 26), обетование, которое восходит к Пс. 2:8, 9 с его провозвестием мессианской эры. Согласно древним раввинам, это будет пришествие «Мессии, сына Давидова» ⁴⁸. Поскольку в послании этой церкви описывается человеческие попытки узурпировать власть Бога, необходимо напомнить, у кого находится вся власть, кто есть владыка всего сущего.

Упование на Второе пришествие также гарантируется дарованием «звезды утренней» (Отк. 2:28): это аллюзия на Чис. 24:17 («Восходит звезда от Иакова»). Этот отрывок в иудаизме традиционно относят к Мессии: «я вижу его» — это относится к Царю Мессии — «Восходит звезда от Иакова», звезда из тьмы… это звезда Мессии» . ⁴⁹. Это обетование воодушевляло всех тех, кто страдал и боролся в средние века: они лелеял надежду на утреннюю зарю спасения.

Сардис

В сорока милях к югу от Фиатиры находится город Сардис, который расположен на двух гипсометрических уровнях, а потому по-гречески его название носит форму множественного числа (оно звучит как Сардейс). Город был заложен на высоком плато, но по мере своего развития он рос и спускался в долины и по склонам холмов. Топография Сардиса свидетельствует о его упадке. Сардис являет собой яркий пример промежуточного состояния между славным прошлым и бесславным настоящим. Во времена ссылки Иоанна слава Сардиса уже ушла в историю. За пять столетий до этого он был среди самых престижных городов мира. Его последним царем был Крёз (он правил в 560–546 гг. до н. э.), богатство которого вошло в поговоррку. Но затем город был захвачен Киром. Когда его войска приблизились к вершине холма, на котором стоял город, они он обнаружил, что ворота его открыты и не охраняются. Упоенный своим богатством и славой, Крёз не счел нужным подготовится к войне. Город Сардис быстро растерял всю свою былую славу, пришел в упадок, превратившись в неухоженный, заброшенный памятник прошлого, напоминая оставшемуся населению о том, чего может стоить беспечность и отсутствие бдительности.

Трагедия исторического прошлого города теперь вдохновляет призыв к повиновению и смирению: «Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся» (Отк. 3:3). Все послание взывает к церкви вернуться к истине и надлежащей вере.

Автор послания теперь открывает Себя как имеющего «семь духов Божиих и семь звезд» (3:1; ср.: 2:1). Церковь в Сардисе, подобно церкви в Эфесе, единственная, у которой «есть» что-то. Несмотря на все обвинения против них, обе эти церкви все еще имеют нечто, достойное доверия. Греческое слово алла (но в Отк. 2:6 или все же в Отк.; в русском переводе: в обоих случаях: впрочем — примеч. переводч.) вводит предложение со словом «есть», — в качестве «выговора», порицания. Обе церкви получают обещание жизни — «дерево жизни» для Эфеса (отк. 2:7) и «книгу жизни» для Сардиса (Отк. 3:5). И обе они участвуют в небесном пире — церкви в Эфесе (Отк. 2:7) дается право вкушать от дерева жизни, а церкви в Сардисе (Отк. 3:4, 5) говорится о белых одеждах — образе, который вызывает ассоциации с праздниками и торжествами (Еккл. 9:8).

Церковь в Сардисе символизирует собой возвращение христианства к своим истокам. Это церковь эпохи Реформации, народ которой вновь открыл для себя исходное послание, весть Библии. Ум раскрывается в ревностных поисках истины. Движение Реформации установило прямой доступ к библейским документам, устранив барьеры, создаваемые духовенством и преданиями. Исследователей побуждают читать Библию на языках ее оригинала — еврейском и греческом; создаются первые учебники грамматики еврейского языка.

Но очень быстро этот динамизм изменений превращается в догму. Церковь вводит новые традиции и символы веры. Стремление к правильности доктрины превалирует над личным отношением с Богом. Нетерпимость снова потихоньку «вползает» в церковную жизнь. У протестантов были свои собственные инквизиторы. У Кальвина были такие ученики, как Мигель Сервет (1511–1553), который был сожжен на костре, тогда как Лютер яростно выступал против католиков и евреев и клялся истребить тех, кто не хотел следовать его учению. Жертвами религиозных войн в Европе были не только протестанты — как руководители Церкви, совершившие больше преступлений во имя Божье. И протестантские, и католические церкви стремились обрести статус властных структур. Забыв источники истины, протестанты впадали в те же ошибки, которые они критиковали в средневековой Церкви.

История повторяет себя для тех, кто ее не помнит. Церковь, которая теряет бдительность, не бодрствует, лишается смысла своего существования. Городские стражи дремлют. Бога взывает к нам: «Проснитесь!» В Отк. 3:2 сказано: «Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти», и далее в ст. 3: «Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать».

Через все послание к церкви Сардиса следует громовой призыв: «Бодрствуй», «утверждай», «вспомни», «храни», «покайся». Такой язык призван разбудить людей, которые, подобно древним жителям Сардиса, предпочитают богатство и комфорт.

Автор послания, впрочем, отмечает, что в Сардисе «есть несколько человек» (буквально: «немногие имена»), которые остались верными истине. Они «не осквернили одежд своих» (ст. 4). Немногие выдержат. Концепция «Остатка» глубоко укоренилась в библейской традиции. От Сифа, третьего сына Адама, до строителей Храма при Ездре и Неемии; от патриархов Авраама, Исаака и Иакова до учеников Илии — история завета Бога со Своим народом постоянно ассоциируется с этим драгоценным меньшинством, «верным Остатком».

Бог дает такое же обетование живому остатку через пророка Исайю, который возвестил его в значащем имени одного из своих сыновей: Шеарясув («остаток вернется») как знамение своему переставшему бодрствовать народу (Ис. 7:3). Иоанн также использует игру слов на имени Сардис, стремясь донести свою пророческую весть на аллитерации: «стерисон!» («проснись»). В самом названии Сардиса мы можем слышать звучное «стерисон», мощный, громкий клич, который должен пробудить тех, кому угрожает смерть от этого сна.

Филадельфия

В сорока милях к востоку от Сардиса лежит Филадельфия, город, сохранивший следы сильных землетрясений прошлого. Обширное вулканическое плато, которое окружает город, носит название Катакаумена («сожженная земля»). Этот город был основан греческими колонистами, которые принесли сюда греческую и культуру во времена правления Аттала II Филадельфа (159–138 г. до н. э.). Названием Филадельфия («братская любовь») город обязан огромной любви, которую испытывал этот пергамский царь к своему брату Евмену II. Город носил и другие названия. В благодарность за помощь, оказанную Тиберием (римским императором, 14–37 гг. н. э.) в восстановлении города после разрушительного землетрясения, городу было присвоено имя Неокесария (новый город Цезаря, кесаря), а позднее он был переименован во Флавию — в честь императора (Флавия) Веспасиана (годы правления 69–79). Послание к церкви в Филадельфии отражает его суровое прошлое. И снова, пророчество использует исторические детали для иллюстрации своей вести. Колонисты основали наряду с городом и пророческую церковь Филадельфии. Эта Филадельфийская церковь носила миссионерский характер, распространяла благую весть за пределами Европы, в Африке и в обеих Америках (конец XVIII — начало XIX вв.). Она проявляла пылкий христианский дух: дух возрождения и ревности: «знаю твои дела…ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего» (Отк. 3:8).

Верующие в Филадельфии идут по стопам верного остатка в Сардисе. Но Филадельфийская церковь находится в лучших условиях. Хотя в ней есть праведный остаток, послание в Сардис призывает к сохранению слова, тогда как в послании в Филадельфию воздается похвала в адрес тех, кто «сохраняет слово» (ст. 8, 10). Ситуация в Филадельфии развивается в положительную сторону, по сравнению с обстановкой, которая царит в Сардисе. В Сардисе верующие находятся в состоянии духовной спячки, и для них пришествие Мессии может стать неожиданным, как внезапное появление вора, которого никто не ждал. В послании к церкви в Филадельфии упоминается о пришествии Мессии, причем уже без негативного оттенка, и понятно, что верующие ждут его с нетерпением: «Се, гряду скоро» (ст. 11).

Филадельфийская церковь знаменует собой время духовного возрождения, восстановление отношений между Богом и Его народом. Даже враги церкви признают ее статус как возлюбленной Богом: «Вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя» (ст. 9; ср.: Пс. 22:5). Мы можем видеть здесь неразрывную связь между заветом любви Божьей и использованием при этом двух глаголов: «ты сохранил» (ст. 10) и «Я сохраню тебя» (ст. 10). Пророки уже эту связь отмечали и провозглашали: «И Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом» (Иер. 7:23). В Песни песней (Песн. 2:16; ср.: Песн. 6:3; 7:10, 11): «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему» — это взаимоотношения между любящими друг друга несравненной любовью ясно отражены в самом названии церкви: Филадельфия «братская любовь».

Здесь снова Апокалипсис подтверждает эсхатологическую надежду: «Се, гряду скоро» (ст. 11). Обетование побеждающему выходит за рамки границ конкретной церкви в Сардисе. Теперь это относится к вечному обетованию о царстве, которое будет установлено с пришествием Мессии: «Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон» (ст. 12). Слово «столп» вызывает уже ассоциацию с идей продолжения, постоянства. В еврейском мире существовал обычай воздвигать столп как монумент, который позволяет помнить человека после его или ее смерти и тем самым запечатлеть о нем память в сердцах живых. Такие столпы, например, составляли часть древней синагоги в Хоразине и Кефар Науме (Капернауме). Отождествление со столпом означает, что некая личность навеки останется важной частью храма Божьего. Но это обетование гораздо более широкое: они будут отождествляться с Самим Богом, поскольку имя Божье будет написано на них. Подобно древнему греко-романскому городу, побеждающий в Филадельфийской церкви получает имя своего благотворителя — своего Бога. Эта награда, однако, окажет глубокое воздействие на личность и судьбу праведных, поскольку она преобразует саму их суть. Праведный навеки станет личностью, суть которой определяется в его отношении к Богу и Его Храму. Эта концепция тесно переплетается с подобными же представлениями в Талмуде: «Три названы именем Святого Бога, Благословен Он, и, вот, все они: праведный, Мессия и Иерусалим» ⁵⁰.

Для Филадельфийской церкви характерно ее упование на царство Божие. Это время в истории, в котором, вероятно, наиболее полно выражена эсхатологическая надежда. Эта надежда проникла в сердца людей в Соединенных Штатах, Германии, Скандинавии, Франции, Швейцарии и Нидерландах. Джон МакМастер, историк, пишет, что почти один миллион из 17 миллионов населявших в то время Соединенные Штаты участвовали в этом движении. ⁵¹. Их надежды были гораздо более серьезными, вероятно, потому, что подкреплялись библейским пророчеством. Религиозные руководители даже определили точную дату исполнения пророчества: 1844 год.

Интересно отметить при этом, что подобного рода возбуждение охватило также евреев и мусульман. В иудаизме возрождение европейского еврейства через хасидизм включало и предсказание пришествие Мессии в 5603 г. (1843/1844) ⁵². К подобному же выводу пришли и мусульмане бахаи. Бах («дверь», открывающаяся в сокрытую веру — иман) должна была открыться в 1260 году (хегира), т. е. в 1843/1844 гг. Ожидание нового света проявляется и в секулярном мире с зарождением марксизма, с его надеждами и оптимизмом в области прогресса человечества.

Мы понимает лучше значение обетования в послании: «Вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее» (Отк. 3:8). Образ «открытой двери» вновь появляется и в следующей главе (Отк. 4:1). Этот Филадельфийский период в истории, знаменующий собой открытую дверь на Небе и на Земле, таким образом отражает время надежды и ожидания — время приготовления ко спасению, которое грядет свыше.

Лаодикия

После Филадельфии пророк обращает свой взор к югу, где в 45 милях от нее расположен город Лаодикия. Это последняя остановка на пути, время конца земной истории — наше время: эта мысль подтверждается еще и тем, что данное послание седьмое по счету и символизирует собой конец. Мысль о финале, завершительном этапе, пронизывает все послание. Его автор уже представлял себя как «Аминь» (Отк. 3:14). Здесь мы имеем последнее слово, исполнение всех пророчеств, всех молитв. Пророк Исайя издревле представлял Господа как Бога Аминь (буквальный перевод: Ис. 65:16) ⁵⁴. В обоих текстах после слова «Аминь» говорится о Боге Создателе.

Бог Аминь у Исайи клянется сотворить «новое небо и новую землю» (ст. 17). В послании к Лаодикийской церкви Бог Аминь представляет Себя как «начало создания Божия» (Отк. 3:14). Греческое слово архе, передающее слово «начало», соответствует еврейскому берешит (вначале) в Быт. 1:1 ⁵⁵. Бог конца является также и Богом начала. Он присутствует от начала до конца.

На этом завершительном этапе земной истории пришествие никогда не было так близко. В данном послании Господь описывается как стоящий при дверях, стучащий в дверь (Отк. 3:20), подобно тому, как поется в Песни песней Соломона, когда возлюбленный стоит за стеною, при дверях (Песн. 2:8, 9; 5:5). Иисус при дверях, и на языке Нового Завета это означает, что конец близок (Мф. 24:33; Мк. 13:29). Об этом же говорит и Его намерение совершить совместную трапезу: «И буду вечерять с ним, и он со Мною» (Отк. 3:20).

Совместная трапеза издавна символизировала страстное желание, жажду окончательного воссоединения. Это стремление придает особый привкус каждой священной трапезе левитского календаря. ⁵⁶. Эта мысль звучит в Пс. 22, где говорится о праздничном столе, приготовленном тому, кто верен Богу до смерти. Такой же подтекст имеет и пища, которую вкушают Иисус и Его ученики в Новом Завете ⁵⁷. Принимая участие в последней Вечере (седере), они лелеяли надежду на свое окончательное воссоединение на Небе, и это стало воплощением надежды, упованием для всех христиан». ⁵⁸.

Брачный пир, совместная трапеза с Господом — одна из центральных тем Апокалипсиса. ⁵⁹. Надежда в Библии реальна, она конкретна. Она влияет на все наши чувства: осязание, обоняние, зрение, слух и вкус — все это неотъемлемые компоненты, составляющие радость этой надежды. Присутствие гостя еще ярче окрашивает радость этого опыта. Традиционное выражение: «и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Отк. 3:20) подчеркивает близость, глубину этих взаимоотношений. По обычаю Среднего Востока люди сидят на полу вместе и руками достают пищу из общего блюда, что сопряжено с определенным риском. Трапеза была поистине актом общения. Мы должны рассматривать воссоединение с Богом как реальное событие, которое должно совершиться физически и исторически. Интересно, что надежда возлагается не на человека, но на Бога. Именно Бог стучит в дверь и просит, а не мы: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой…» (ст. 20).

Нужно пригласить войти в дом Бога. Первое, что следует получить нам, это трапеза. В отличие от ситуации в Филадельфии, открыть дверь можем только мы: «если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему». После настоятельного призыва к перемене и покаянию (ст. 15–19) именно это последняя просьба Бога более патетическая, поскольку Лаодикия даже не чувствует никакой потребности в перемене. Эта церковь считает себя праведной, о чем свидетельствует и ее название «праведный народ» и ясно говорится в послании: «Ибо ты говоришь: `я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды’; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (ст. 17).

Именно такова ситуация в древнем городе Лаодикии, который прославился своим богатством и развитой банковской системой. Когда римский оратор Цицерон (106–43 гг. до н. э.) путешествовал по Малой Азии, он всегда мог остановиться там и воспользоваться услугами банка. В Лаодикии была собственная валюта со II в. до н. э., при этом на купюрах были изображения местных богов. Самодостаточная и высокомерная Лаодикия не нуждалась в укреплении внешних связей. Историк Тацит (55–120 гг.) дивился тому, как быстро город Лаодикия был восстановлен с использованием местных средств без какой-либо помощи римского правительства. ⁶⁰.

Лаодикия также обязана своему богатству плодородием своей почвы и прекрасными пастбищами, а также черной овечьей шерстью, которая принесла славу этому городу. ⁶¹. Это был крупный центр текстильной промышленности. Город был также известен производством знаменитой глазной мази.

Но пророческое послание рассматривает все это богатство города как вещь бесполезную. Золото Лаодикии сомнительной пробы, тусклое. В послании дается совет купить «золото, огнем очищенное» (ст. 18). Бог также указывает на непотребные одежды церкви и советует ей облачиться в надлежащую одежду.. Лаодикийцы в своей напыщенности выглядят жалкими и смешными Ослепленная собственной гордыней церковь даже не замечает своей наготы. Автор послания предлагает им также купить глазную мазь, дабы в прозрении своем они осознали свое жалкое духовное состояние.

Бог находит, что все богатство Лаодикии — ее золото, текстильная промышленность и производство глазной мази и все ее владения — ничто. Причина проста: ее богатство исходит из неправедного источника. Церковь должна обрести все от Иисуса (ст. 18: «купить у Меня»). Все это богатство верующих последнего времени — тлен, поскольку оно не от Бога. Их положение еще более трагическое и потому, что они не подозревают об этом, считая себя богатыми. Их мышление весьма симптоматично для секулярной философии гуманизма, в которой нет места Богу. Их богатство — даже духовное и религиозное — коренится в разуме. Религиозные проблемы лишены какой-либо связи со сверхъестественным началом. Чудеса рассматриваются как древние мифы и поверья. Царство Божье обрело человеческий дизайн. Государственная церковь — если не нация — заменила град Божий. Политика занимает место религии, а интеллект, разум заменяет собой откровение. Человек узурпировал Божественное провидение на всех уровнях. Эта ситуация характерна и для тех, кто считается себя служителями. Верность истине и высокая нравственность и духовность, которых они достигли, делает их самодовольными и наполняют их гордостью. За материальным богатством — успехами миссионерской работы, административными и церковными проектами — скрывается, по сути, духовная нищета. И даже в тех случаях, когда они чувствуют потребность перемен, у них нет духовного рвения к этому. Равнодушие сопровождается невежеством. После постановки диагноза в послании к Лаодикийской церкви звучит вывод: «Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (ст. 16). Вблизи этого древнего города был источник с теплой минеральной водой, и вкус ее был настолько отвратительным, что вызывал тошноту. И это символизировало духовное состояние церкви.

Не нужно называть конкретные имена, поскольку все мы в какой-то мере находимся в подобной ситуации. Послание к Лаодикийской церкви также и «суд народа»: таково буквальное значение слова «Лаодикия». Что можно сделать в данном случае? По мнению автора послания решение лежит за пределами человеческих возможностей. Речь не идет об организации очередного симпозиума или создании некого комитета или комиссии или даже об обращении к силе денег или власти. Ответ лежит в другой сфере и означает полную перестановку, перемену ролей. Бедный становится богатым, а богатый бедным. Народ Лаодикии перестает быть богатым. Бог отвечает на это тем, что забирает лохмотья нищего. Решение лежит перед дверью, которую можно открыть только изнутри, как в Песни песней Соломона (Песн. 5:5). Те, кто идут на этот риск, — становятся победителями — не только получат имя Божье, как жители Сардиса, но и право воссесть рядом с Богом и править вместе с Ним: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Отк. 3:21).

Тот, кто откроет двери своего сердца, войдет через небесные врата и станет причастником нового порядка вещей, нового правления, обретет новый источник радости, который ныне не заслуживает никто.

Интересно отметить, что следующая глава тоже начинается с «двери»: «После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе» (Отк. 4:1); открывается вид и на престол Божий (ст. 2). Апокалипсис говорит о двух дверях. Одна из них та, в которую Бог настойчиво стучится, как возлюбленный в Песн. 5:2: «Вот, голос моего возлюбленного, который стучится: `отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя». В данном контексте стук сильный, и использован еврейский глагол дафак, который означает тяжелый удар. В Библии этот глагол используется в случае, когда пастух торопиться перегнать стадо ⁶². В этом тексте Иисус стучит в дверь настойчиво, что позволяет полагать безотлагательность и серьезность ситуации. Наш долг открыть двери своего сердца. Религия тесно переплетается с реальностью повседневной жизни, с нашей борьбой и с нашим выбором. Наш отклик на призыв Бога становится частью нашей жизни.

Другая дверь открывается на Небо. Только Бог может отворить ее. Она открывает доступ к Его прощению и в Его Царство. Религия это не только реальность, сочетающая в себе нравственные и эмоциональные категории. Она касается не только личности и настоящего. Царство Божье не просто среди нас (ср.: Лк. 17:20, 21). Апокалипсис говорит и о другой двери, двери на Небе, которую может открыть только Бог. Царство Божье имеет космические аспекты. Апокалипсис использует образ двери для описания взаимоотношений между личностной и вселенской сферами. Царство Божие начинается здесь, на Земле, когда мы открываем дверь: «Войду к нему, и буду вечерять с ним». В нашей жизни уже начался брачный пир. Бог уже низошел к нам и совершает трапезу с нами за нашим столом. Но в Его присутствии мы возжаждали о большем единении с Ним. Наше общение с Ним создает в нас чувство еще более глубокой близости с Ним. Эта пища становится предвкушением, закуской перед первым блюдом. Чем ближе мы становимся к Богу, тем еще более страстно мы жаждем Его присутствия; чем больше мы осознаем то, что отсутствует в этой трапезе, тем больше тоскуем и томимся в ожидании небесного пира. И чем шире открываем мы дверь здесь, тем больше мы жаждем, чтобы Бог распахнул ту, другую дверь на Небе.

Примечания

Только в Отк.5:6 особо отмечается агнец, «как бы закланный». Смерть агнца предшествует сцене престола в гл.5.

В библейской и еврейской традициях кости ассоциируются с воскресением (см. Иез. 37:1-14; 4 Цар. 13:21; ср.: Иов 10:11; Пс.33:21; Ис. 66:14; Быт. 50:25). В псевдоэпиграфе Книге юбилеев (второй век до н. э.) запрет сокрушать кости пасхального агнца, по-видимому, связывается с чудом воскресения: кости Израиля должны остаться целыми, очевидно, для воскресения (Книга юбилеев 49:13)

Дидахе 10, 6; ср.: 1 Кор. 16:22

Вавилонский Талмуд. Шаббат 53б

См. Дан. 2:28; ср.: 2:37, 44, 45; Jacques B.Doukhan.Secrets of Daniel, p. 27

См. Быт.1; Исх. 34:18; Лев. 23:36; Чис. 28:11, 19, 27 и др.

См. 4 Ездра (2 Ездра ) 13:1; Премудрости Сирахов?? 7:3; 20:12; 22:12 и др.

Кол. 1:2; 4:13

Canon Muratorianus: The Earliest Catalogue of the Books of the New Testament, ed. Samuel Prideaux Tregelles (Oxford: 1867), pp. 19, 45

Отк.2:7, 11, 17, 29; 3:6,13, 22

Мих. 1:10-16

Jacques B.Doukhan.Secrets of Daniel, p. 171-174

См. Ramsey. The Letters to the Seven Churches, updated, ed.Mark W. Wilson (Peabody Mass. 1994), 131-133

Дан. 2:37, 38; ср.: Иов 1:7 в Септуагинте

1 Пет.5:8; ср.: Иов 1:7; Doukhan.Secrets of Daniel, p. 30

См. Ипполит (ум. ок. 226 г. н. э.). The Refutation of All Heresies 7. 24 (Ante-Nicene Fathers, vol. 5, p. 115) и Епифан (ум. В 403 г. н. э.). Advents Haeries 1. 2. 25 (Patrologicar Graecae, vol. 41, cols. 319-331). См. также: D. M. Beck: “Nicolaitans”. Interpretars Dictionary of the Bible (1962), vol. 3, pp. 547, 548

О ранних воззрениях на христианский гностицизм см. R. M. Grant. “Gnosticism”. Interpretars Dictionary of the Bible (1962), vol. 2, p. 404

См. Быт. 1:29; ср.: Doukhan.Secrets of Daniel, p. 19, 20

Прит. 3:1-18

Прит. 3:1-18

См: Вавилонский Талмуд

См. Деян. 7:9

22. Donald Kagan. Steeven Ozment and Frank M. Turner. The Western Heritage, 3^rd ed. (New York: 1978), pp. 191, 192

23. Doukan. Secrets of Daniel, pp. 108, 109, 143-145

24 Aboth 5. 1-9

25. Franz Cumont. Etudes syriennes (Paris 1917), pp. 63ff

26. Oтк. 20:6, 14; 21:8

27. Таргум Иеремии 51:39, 57; ср.: Таргум Второзакония 33:6 и Ис. 22:14; 65:6 и др.

28. Даниил, вероятно, указывает на два типа смерти воскресения в Дан. 12:2

29. Чис. 25:1-5

30. См. Самюэль Баккиоки. От Субботы до воскресенья. Историческое исследование начало празднования воскресенья в раннем христианстве (Берриен-Спрингс, Мичиган: 1977) и Кеннет Странд. «Суббота и воскресенье от второго по пятый века»., 1982

31. Doukan. Secrets of Daniel, pp. 34, 35

32. Там же, сс. 106-111

33. Исх. 16:15; Пс. 77:25

34. Исх. 16:33, 34; Евр. 9:4

35. Mekhilta 16, 23; cр: 2 Варух 29; Вавилонский Талмуд, Hagigah 13b

36. Быт. 17:5

37. Быт. 32:28

38. Иер. 33:16

39. См. Исх. 3:13-15; ср.: Быт. 32:29, 30; Суд. 13:17, 18: это ведет к запрету произносить имя Божье (см. Вавилонский Талмуд, Kiddushin 71a; Mishna, Sanhedrin 10, 1)

40. Вавилонский Талмуд, Baba Bathra 75b

41. Мишна на Пс.21

42. См.. Иосиф Флавий. Antiquities of the Jews 7. 13. 2

43. 4 Цар. 8:18, 26, 27; 10; 11

44. 1 Макк. 8:14; Гомер. Илиада 4. 14ё-145.

45. Исх. 25:4; 28:5;, 6; 39:29; 4; : Иосиф Флавий. Иудейская война 5. 5. 4.

46. Деян.16:14, 15, 40

47. Doukan. Secrets of Daniel, p. 109

48. Вавилонский Талмуд. Sukkah 52 a

49 Pesiqta Zutarta, Чис. 24:17

50. The History of the People of the U.S. from the Revolution to the Civil War (New York: 1920, vol. 7, p. 136

51 Menahem Mendel, Zemach Zedek (1870-1874)

52 Mirza Husein Hamadani. The Tarikh- i – jadid, or New History of Mirza (Cambridge: reprint 1975), p. Xxxv.

53 Слово «аминь» того же корня, что и «эмет», истина

54 См.также Ин. 1:1

55 Быт. 14:18, 20, 31, 54; Втор. 12:5-7; 17, 18; 14:23, 26; 15:20; Исх. 18:12; 24:11; 1 Цар. 9:11-14; Прит. 9:1-5

56 См. Мф. 5:6, 9-11; .Мк. 6:35-44; Лк. 13:29

57. Мк. 14: 25; 1 Кор. 11:26

58. Отк. 2:7; 3:20; 19:7-9; 22:2

59. The Annals, 12. 27

60. Страбон. География. 12. 8.16

61 См. Быт. 33:13