Как Иисус относился к падшим

В небольшой деревеньке Вифания в трех милях от Иерусалима жили две сестры, Мария и Марфа, а также их брат Лазарь. Очевидно, Лазарь был кормильцем в семье, поскольку их родители к тому времени умерли.

Можно представить себе, как Лазарь изо дня в день уходил на работу, прихватив с собой узелок с нехитрой едой, как он, уставший, возвращался домой, ужинал и отправлялся спать — с тем чтобы на следующий день все повторилось вновь.

Марфа была типичной Марфой! Она с готовностью могла бежать на общее чаепитие, свадебное торжество, общественный обед при церкви. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем приготовление блюда по новому рецепту. Марфа была доброй женщиной. Она всегда все делала правильно. Возможно, самым большим ее прегрешением было то, что она нервно покусывала ногти, когда что-то не ладилось на кухне. Она, конечно, была религиозна, но быть неверующей в то время и в тех краях было практически невозможно. Каждое субботнее утро она шла знакомой дорогой от своего дома в синагогу.

Ее сестра Мария была более общительной. Она любила людей. Когда бы ни устраивалось церковное торжество, ее всегда просили приветствовать прихожан и гостей, помочь им чувствовать себя уютно. Она была привлекательной и, возможно, даже слишком.

Но Марию мучило тайное бремя вины и страдания, о котором никто не подозревал. Оно было связано с ее дядей Симоном, Симоном-фарисеем.

В те времена фарисеи пользовались доброй репутацией.

Хотя со временем слово «фарисей» и стало нарицательным, во дни земной жизни Иисуса Христа оно являлось почетным званием. Если кого-нибудь спрашивали, чем занимается его сын, отец в подобном случае с гордостью заявлял: «Мой сын — фарисей».

Итак, Симон пользовался в Вифании доброй репутацией. Он был церковным руководителем. В обществе его уважали. Люди уважали его и за то, что он оказывал поддержку семье Марии, Марфы и Лазаря. От него как от ближайшего родственника ожидалось, что он будет помогать им. Но со временем Симон начал откровенно засматриваться на Марию, и, воспользовавшись своим влиянием, он вскоре вынудил ее уступить своим требованиям.

Очевидно, никто не подозревал о случившемся. Симон продолжал занимать почетное положение н синагоге. Мария была по-прежнему весела и очаровательна. Но бремя вины, мучившее ее, было невыносимо тяжелым.

Несколько раз она пыталась поговорить с дядей, стремясь избавиться от его притязаний. Но женщин не очень-то слушали в те дни, а она, видите ли, вздумала перечить ему. Симон угрожал ей публичным разоблачением и даже смертью. Он обвинял в случившемся главным образом ее. Наконец, Мария оставила всякую надежду освободиться.

И, как часто случается с верующим человеком, которого преследует и мучает тайный грех, Мария попыталась наказать саму себя. Закланные агнцы, кровь, утренние и вечерние жертвы напоминали о том, что человек за все должен платить. И если вы порываетесь заплатить за содеянный грех и пытаетесь наказать себя, то одно из испытанных средств — это снова впасть в тот же грех. Тогда вы будете чувствовать себя еще хуже, а причинять себе еще большие страдания — самый подходящий способ наказать себя.

Если самобичевание продолжается, вы совершаете тот же грех снова и снова, пока наконец остается одно — броситься с какого-нибудь моста, наказав себя окончательно.

Итак, Мария пошла по этому пути и в результате прослыла в окрестных местах как пропащая женщина. Соседки судачили через забор:

«Вы слыхали о Марии?»

«Да».

«Остерегайтесь Марии. Держите своих детей подальше от нее».

Пересуды продолжались, пока не настал день, когда жить дальше в Вифании стало невыносимо, и Мария решила уйти. Она собрала свои пожитки и отправилась по горной дороге вниз, уходя все дальше и дальше от родного дома. Наконец она пришла в маленькую деревушку под названием Магдала, расположенную вблизи моря. Позднее Марию стали называть Марией из Магдалы, или Марией Магдалиной.

Я представляю себе, как она идет в Магдалу с решимостью начать новую жизнь. Мария ищет работу. Она пытается устроиться в местную галантерею. Но там в ней не нуждаются. Она пытается найти работу в бакалейной лавке, но и там все места заняты. Возможно, она ищет в Магдале место горничной, но никому не нужна ее помощь.

Бродя по улицам Магдалы в поисках работы и чувствуя сильный голод, Мария поддается искушению легко заработать немного денег. «Почему бы нет? Ты уже втянулась в это. Принесешь еще несколько агнцев в жертву, и все будет в порядке».

Мария без труда нашла тех, кто захотел платить ей. Вскоре она уже не испытывала недостатка внимания. Однако бремя вины давило все тяжелей н тяжелей. Ей все чаще вспоминались счастливые дни, проведенные в Вифании, когда еще были живы родители, когда Симон еще не толкнул ее в бездну греха, — дни, когда в сердце царил мир и безмятежный покой.

Однажды в Магдалу пришел странствующий Проповедник. Он не пошел проповедовать в синагогу, ибо там не смогли бы поместиться все, кто хотел Его услышать. Он разговаривал с людьми прямо под открытым небом. Он говорил удивительные слова: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28); «Приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин. 6:37); «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9:13).

Прислушавшись, Мария застыла на месте. Ей никогда не приходилось слышать ничего подобного. От слов Проповедника на сердце у нее стало легко и радостно. Подождав, пока толпа разошлась, Мария подошла к Нему и излила всю боль и великую нужду в помощи.

Этот странствующий Проповедник встал на колени и помолился за нее Своему Отцу, прося у Него помощи, в которой она так нуждалась. Мария обрела нового Господина. Дьявол был побежден, и Мария прямо там стала обращенным человеком.

Какая прекрасная история!

Мне бы очень хотелось сказать, что на этом история закончилась и что с тех пор Мария навсегда обрела счастье. Но этого не произошло. Потому что Проповедник покинул город, а Мария осталась. Возможно, ей тоже следовало бы уйти. Ведь в Магдале оставались те же люди, знавшие ее, те же друзья, прежде пользовавшиеся ее расположением. Проходили дни, и Мария обнаружила, что хотя она обрела душевный мир, который даровал ей этот Проповедник, ее вновь тянет в пропасть греха. И Мария не устояла перед искушением.

В этом повествовании мы встречаем один из самых прекрасных библейских примеров того, как Иисус относился к падшим.

Иисус опять пришел в Магдалу. Снова вокруг Него столпились слушатели. И снова Мария стояла позади толпы, размышляя, сохранились ли в силе Его слова. Да, Он вновь говорил: «Приходящего ко Мне не изгоню вон». Во мраке ее жизни вновь блеснул луч надежды.

Она подошла к Нему и поняла, что Он еще принимал ее. Она снова со слезами рассказала Ему о своей нужде. И снова Он встал на колени и обратился с молитвой за нее к Своему Отцу. И снова Он ушел из города, а Мария осталась.

Как бы хотелось мне сказать, что на этом история заканчивается. Однако Мария согрешала вновь и вновь. Но когда бы Иисус ни приходил в город, Мария была в толпе слушателей. Ее неизменно влекло к Тому, Кто сказал: «Приходящего ко Мне не изгоню вон».

Однажды Марию пригласили пойти в Иерусалим. Возможно, ей посулили много денег за работу. Быть может, ей предложили сделать приготовления к браку. Или же сказали, что она нужна дома, что дядя Симон послал за ней. Как бы там ни было, Мария была уличена. Публичное разоблачение, которого она так сильно боялась, состоялось.

Дверь помещения, которое приготовили специально, широко распахнулась. Ее во всеуслышание обвинили в грехе, заслуживающем смерти. Разъяренные люди схватили Марию и повлекли на улицу. Она закрыла глаза и хотела лишь одного — умереть.

Ее протащили сквозь людскую толпу и бросили к ногам Иисуса. Крики обвинений оглашали воздух, а Мария, съежившись и трепеща, ожидала ударов. Конечно, чаша ее вины переполнилась, даже Иисус вряд ли мог теперь ей помочь.

Пока она со страхом и стыдом ждала расправы, шум толпы постепенно смолк. Мария напряглась, ожидая удара первого камня. Но вместо этого она услышала мягкий голос, вопрошавший: «Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?»

Мария подняла голову. Все ее обвинители исчезли. Еще не смея поверить этому, она услышала слова Иисуса: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши». Вновь Мария упала на колени у ног Иисуса, умоляя Его о прощении и прося укрепить ее. В тот день Марии стало ясно то, чего она не ведала прежде и что нам так сложно понять теперь.

Она узнала, что можно найти Иисуса через Его Слово — молиться Ему, где бы она ни была. Что можно оставаться у ног Иисуса, даже если Он далеко. Вы уже осмыслили это? Тяжело грешить, когда вы сидите у ног Иисуса. В этом и заключается спасающая сила Его благодати.

И хотя Иисус отправился Своим путем, Мария была готова оставаться у Его ног, ища Его милости и благословения.

Спустя некоторое время Мария задумалась: а почему бы ей не вернуться домой в Вифанию к Марфе и Лазарю? Казалось, что в ней все пело от радости, когда она думала о скором возвращении. Конечно, Иисус обладает такой силой и властью над людьми, чтобы разрешить проблему с ее дядей Симоном. Недолго думая, она собрала свои вещи и отправилась в Вифанию.

Приближаясь к городу, она услышала звук, который можно было часто услышать в те дни. Чем ближе подходила Мария, тем отчетливей он становился. То кричал прокаженный, находившийся за пределами стен Вифании.

В те времена это было довольно частым явлением. Проказу тогда называли бичом — карающим перстом Божьим. Проказу, как и всякую болезнь, считали осуждением за трех. Проказа была самой страшной из всех болезней. Для нее не было разницы, кем был человек: главой города, начальником синагоги или фарисеем. Заболевший проказой считался нечистым. Такого человека не колеблясь изгоняли из города. Он сидел на обочине дороги и громко кричал, напоминая о своем несчастье: «Нечист, нечист», — и умолял путников бросить ему корку хлеба.

Когда Мария подошла ближе, она едва обратила внимание на крик, пока вдруг ей не почудилось что-то знакомое в голосе, вопившем: «Нечист». То был Симон, ее дядя, который вовлек ее в грех.

Когда я впервые узнал об этом, то подумал: «Так тебе и надо, Симон! Теперь сиди и догнивай на обочине дороги!» По этим словам вы можете судить о моем мышлении.

Мария прикрыла лицо шалью и побежала к Вифании, пытаясь привыкнуть к мысли, что ей больше нечего бояться Симона-фарисея.

Ей очень хотелось поскорей увидеть Марфу и Лазаря. Она взбежала по ступенькам, распахнула дверь. Сколько было радости и слез,- когда родные встретились вновь. Однако вокруг поползли слухи: «Мария вернулась. Остерегайтесь ее».

«Вы слышали, что случилось в Иерусалиме?»

«Говорят, она изменилась».

«Да, но это, видимо, ненадолго. Я слышал, что она и прежде пыталась изменить свою жизнь, но потом все шло по-старому».

«Остерегайтесь ее».

Вот как рассуждали тогда люди, знавшие ее.

Марии тяжело было слышать пересуды за своей спиной, но она терпеливо сносила все, так как очень хотела поделиться с кем-либо вестью о Друге, Которого она обрела, Друге, Который неизменно любил и принимал ее, Друге, Который не осудил ее, но дал ей силу больше не грешить. Она хотела, чтобы и другие обрели такого Друга, и с радостным волнением предвкушала тот день, когда Иисус посетит Вифанию.

И конечно, Он пришел. Настал день, когда Иисус вместе со Своими двенадцатью учениками поднялся на холм и направился к Вифании. Подходя к городу, Он услышал крик, который слышала и Мария: «Нечист, нечист!»

Нам почти невозможно это понять, но Иисус не мог равнодушно проходить мимо прокаженных. Он не мог оставаться безучастным, хотя девять из десяти исцеленных даже забывали поблагодарить Его.

Итак, Иисус остановился, услышав крик Симона-прокаженного. Он прикоснулся к нему и сделал его вновь здоровым, но только физически. Он не настаивал, чтобы Симон сразу же принял Его как Спасителя. Он только исцелил его от телесного недуга.

Я привык думать, что исцеляются лишь люди, достойные переселения на небо. Но Иисус исцелил Симона — грешника, нечистого, нераскаявшегося, несмотря на то, что тот даже не принял Его как Спасителя, причем сделал Он это не из-за каких-то достоинств личности Симона, а просто потому, что таким был Иисус. Вы когда-нибудь задумывались о том, что чувствовала Мария, когда услышала эту новость? Возможно, Иисус вновь уверил Марию, что теперь Симон не имеет над нею никакой власти.

Но исцеление легло тяжелым грузом на плечи фарисея. Симон привык зарабатывать свои награды. Принять от Иисуса этот щедрый дар было очень непросто для него. Поэтому после того, как он вернулся в Вифанию и вновь занял свое почетное положение, он стал беспокойно спать по ночам, а днем все вышагивал взад и вперед, пытаясь придумать, что же такое ему сделать. У него не было возможности заработать или заслужить исцеление. И тут его осенила идея: он не заработал исцеление заранее, так почему бы ему не отработать его после? Симон сказал себе: я отплачу этому Человеку за то, что Он сделал. Я устрою пир в Его честь (см. Мф. 26; Ин. 12).

Мозг его лихорадочно заработал. Чтобы пир прошел успешно, подготовить все должна была Марфа. Марии не было среди приглашенных; Симону были неприятны мысли о ней. Кто знает? Вдруг проказа снова вернется к нему, если их связь возобновится, — лучше не рисковать.

Когда приблизилось время пиршества, Мария осталась дома. Она получала удовольствие от общения с людьми, хотя некоторые относились к ней с прохладцей. Огорчало ее лишь одно: она не могла видеть Иисуса.

Она слышала слова Иисуса о том, что пройдет немного времени и Он пойдет в Иерусалим, и там будет предан в руки грешников. А они предадут Его смерти. За немалые деньги Мария купила сосуд с драгоценным миром, чтобы помазать Иисуса после Его смерти. Но Марии не нравится идея дарить цветы на похоронах. Она хочет принести свой дар любви Иисусу теперь.

Внезапно она хватает свой сосуд с благовониями и поспешно идет по тихим улицам Вифании, на ходу решая, как ей поступить. Она стремительно входит через заднюю дверь и минует кухню. Марфа пытается ее удержать, но ничто не может остановить Марию.

Мария бесшумно движется по слабо освещенной комнате, где горят лишь небольшие масляные светильники пробираясь к тому месту, где сидит Иисус. Она хочет открыть сосуд с благовониями, помазать ноги Иисуса и потихоньку уйти. И никто ничего никогда не узнает.

Но Мария кое-что не учла. Когда он» открыла алавастровый сосуд с дорогими благовониями, дом наполнился благоуханием.

Теперь все взгляды устремлены на нее. Это острый, как кинжал, взгляд Симона, сидящего во главе стола. Это взгляды Иуды и других учеников Христа. Ее движения неловки, и из сосуда, который она удерживает дрожащими от волнения руками, проливается миро. Мария забыла принести полотенце или что-нибудь, чтобы вытереть его, и тогда она идет на непростительный для тех дней шаг — она распускает волосы, а на это осмеливаются только уличные женщины. Но она не думает об этом. Распустив волосы, она начинает вытирать ими благовоние.

А Симон, глядя на нее, думает про себя: «Бели бы Он был пророк, то знал бы, какая женщина прикасается к Нему».

И тут Мария слышит дружеские слова Иисуса: «Оставьте ее. Она сделала доброе дело. Где ни будет проповедано Евангелие, сказано будет о том, что она сделала».

Затем Иисус повернулся к Симону и сказал: «Симон».

Ладони Симона сразу вспотели» Иисус продолжал: «Симон! Я имею нечто сказать тебе». Симон весь напрягся, ожидая разоблачения. Он слышал об этом Иисусе, Который мог читать мысли людей, и приготовился к самому худшему.

Но Иисус рассказал притчу о двух должниках, один из которых был должен большую сумму, а другой маленькую. Обоим должникам были прощены их долги (см, 7-ю главу Евангелия от Луки). Никто не понял притчи, кроме Симона и Марии. Симон принял эти слова на свой счет. Это была весть для него!

Симон был потрясен любовью и состраданием Человека, Который мог бы разоблачить, его перед всеми, но Который облек Свою весть в притчу и оградил его от недоброй молвы.

Сердце Симона было сокрушено. Он понял все что Иисус сделал для него. Он понял, что никогда не сможет отблагодарить Его. И прямо там, на пиру, Симон принял Иисуса как своего Спасителя и Господа, Иисус достиг, и сердца Симона! Какая удивительная история!

И если Иисус смог принять Марию и Симона, то, конечно, Он может принять сегодня вас и меня, и простить, и возлюбить нас.