Раздел IV. Пророческая роль Илии

С точки зрения Адвентистов седьмого дня разделение между Торой и Иисусом, которое вызвало и сопровождало трагический разрыв между Израилем и церковью, имеет особое значение. Поистине удивительно, что церковь Адвентистов седьмого дня является единственным религиозным движением, которое в конечном итоге соединяет вместе Мессию и Тору. Впервые в истории после 2 000 лет разделения Тора и Мессия идут рука об руку. По сути, это объединение представляет собой основу теологической сущности Адвентистов седьмого дня. Интересно, что здесь просматривается тот же баланс, что и в содержание вести трех ангелов[126] о суде и творении. Это тот баланс, который, наконец, соединит вместе две истины – Закон Божий и веру в Мессию, уравновешивая, таким образом, верность и память о прошлом с надеждой на будущее: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса» (Откр. 14:12). Адвентистское свидетельство началось не на пустом месте. Конечно, мы не должны забывать о работе Святого Духа в этом процессе. Однако очевидно также и то, что открытие двух истин – «Торы и Мессии» – исторически и экзистенциально обязано двойному свидетельству церкви и Израиля. Без исторического свидетельства традиционной церкви адвентистская церковь не имела бы возможности получить истину Иисуса и Нового Завета, в том числе апокалиптическое откровение. А без свидетельства Израиля адвентистские христиане не смогли бы найти свой путь к Закону, к субботе, законам питания и Еврейским Писаниям.[127]

Вот почему церковь Адвентистов седьмого дня не должна соглашаться с диспенсационализмом, который разделяет две структуры, или со сторонниками теории отвержения-суперсессионизма, которые вырывают одно, «новое», из другого – «старого». Церковь Адвентистов седьмого дня должна играть порученную ей пророческую роль Илии, эсхатологического вестника последних дней человеческой истории, который «обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их» (Maл. 4:6). Это заключительное пророчество последнего канонического пророка Ветхого Завета содержит больше, чем намек на семейные проблемы, хоть во времена Малахии, хоть в какой-то другой период. Я считаю, что он характеризует двойную миссию вестника последних дней, эсхатологического Илии.[128] С одной стороны, этот «Илия» призовет церковь «Помнить закон Моисея» (Maл. 4:4) и подготовиться к пришествию Господа (5 стих), – эта миссия упоминается в самом названии «Адвентисты седьмого дня».[129] С другой стороны, из-за теологической ассоциации, соединяющей Закон Моисея и надежду на пришествие Мессии, «Илия» сможет содействовать примирению двух народов, олицетворяющих эти две истины. Израиль и церковь являются двумя свидетелями, которые до сих пор разделены. В этом смысле миссия, предстоящая эсхатологическому «Илии», с одной стороны, подтверждает соответствующие миссии Израиля и церкви, с другой – выходит за рамки каждой из них. Бог призывает Своего последнего свидетеля стать окончательным и «полным» свидетелем, вмещающим, а не замещающим двух свидетелей, которые в конечном итоге объединятся, не только дополняя, но также уравновешивая, ориентируя и контролируя друг друга. Миссия Илии провозгласит истину Закона церкви, истину Иисуса Мессии – Израилю и, в конце концов – истину Закона и Иисуса – всему миру.

1. Примирение с евреями

Даже если мы не разделяем написанное выше, текст Малахии 4:6 об отцах и детях объективно свидетельствует, что церковь Адвентистов седьмого дня смогла примирить две истины, исторически и экзистенциально представленные как разделенные и конфликтующие. Таким образом, первостепенным призванием и повелением для церкви Адвентистов седьмого дня должна быть работа, направленная на примирение церкви и Израиля.

Под «примирением» я не имею в виду экуменические улыбки и хорошие, но пустые слова о мире. Я также не сторонник компромиссов, синкретизма и политических ухищрений, предпринимаемых только ради «объединения народов и культур». Я подразумеваю работу, которую Павел называет «служением примирения» (2 Кор. 5:19). Он обязывает «посланников от имени Христа» (20 стих) свидетельствовать об истине Евангелия, а именно о «примирении с Богом». Работа по примирению, выпавшая на долю церкви Адвентистов седьмого дня, носит религиозный характер, являясь неотъемлемой частью ее теологии. Это примирение не политического характера. Оно не является результатом простого экуменического диалога, но имеет отношение к Божьему откровению. Теология Адвентистов седьмого дня уже примирила Тору и Мессию, получив их как откровение свыше. Для церкви Адвентистов седьмого дня задача еврейско-христианского примирения вытекает из откровения и, следовательно, предполагает религиозный долг. Более того, она является частью пророческого поручения, полученного адвентистской церковью от Бога.

Я сомневаюсь, что адвентисты уже поняли особый аспект своей пророческой роли. В действительности, я даже не уверен, что они готовы услышать его и одобрить, потому что служение примирения предполагает целую программу, которую я хотел бы кратко очертить.

Прежде всего, она означает работу на духовном и теологическом уровне. Недостаточно провозглашать, что у нас есть доктринальная истина для примирения, потому что у нас есть Тора и Мессия. Мы также должны совершать примирение, сделать его живым в нашей жизни, нашей исторической самобытности. Неколебимость и красота Торы, нравственность в нашей повседневной жизни совмещаются с благодатью и истиной Иисуса Христа. Правосудие (не законничество) и любовь (не сентиментальность) одинаково необходимы. Ветхий Завет так же жизненно необходим, как и Новый. Иврит также важен, как греческий язык. Серьезное изучение Писания так же насущно, как и миссия. Конкретное, физическое творение и чувственное наслаждение жизнью так же важны, как духовное освящение и эсхатология. Мы должны обнаружить, что великий Небесный Бог так же важен, как и близкий, любящий Отец, и милостивый Иисус. Обязанность помнить прошлое откровение является такой же основополагающей, как и ожидание будущего спасения.

Адвентизм седьмого дня еще не полностью принял это теологическое примирение и сложный баланс, являющийся сердцевиной его сущности. Мы склонны игнорировать или подчеркивать что-то одно в ущерб другому. Именно еврейской стороной, Торой, чаще всего пренебрегают с чистой совестью в пользу «христианской» стороны. Действительно, обычный адвентист чувствует себя более комфортно, считая себя «христианином» (живет в христианском обществе и происходит из традиционной христианской семьи). Что более важно, иногда адвентисты лично не хотят, чтобы их ассоциировали с евреями или хотя бы подозревали в склонности к иудаизму. А это значит, что они забыли историю, ту самую историю, верность которой призваны восстановить. Такой страх на самом деле – антисемитское отвращение, этот страх отсек христиан, в первую очередь, от их природных корней и привел их к вероотступничеству.

По той же причине мы должны работать над другим примирением, связанным с этой фобией. Я имею в виду примирение с евреями не только теоретически, в пределах своей собственной облагороженной теологии, но общаясь с реальными людьми из крови и плоти. Только так возможно восстановить эмоциональный и исторический, две тысячи лет длящийся разрыв и залечить раны, причиненные антисемитизмом, которые все еще продолжают кровоточить. Существует соблазн избежать этой проблемы и отказаться предстать перед лицом реальности – утверждать, что «мы не имеем греха», что «в нашей церкви нет антисемитизма». Апостол Иоанн предостерегает против этого самоуверенного и лживого мышления: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1:8; ср. Иер. 2:35; Прит. 28:13). Основная перспектива, необходимая для решения проблемы антисемитизма, – это признать мужественно, честно и смиренно, что грех антисемитизма может существовать в нашем обществе, церкви, в словах и умах. Мы должны научиться быть достаточно чувствительными и восприимчивыми, чтобы замечать проявления антисемитизма.

2. Лицо антисемитизма

Термин антисемитизм ввел в 1879 году немецкий агитатор Вильгельм Марр для обозначения повсеместно возникающих в Европе антиеврейских кампаний. Хотя к семитам относятся также арабы и некоторые другие народы, слово антисемитизм вскоре стало обозначать все формы враждебности, презрения или предвзятости, направленные именно на евреев.

Мы сделаем здесь краткий обзор истории, религиозных и психологических характеристик антисемитизма. Это необходимо, чтобы помочь выявить этого древнего демона в наших собственных рядах и противодействовать ему.

История. Историю антисемитизма, которая началась в IV-м веке и продолжается в XXI-м, можно разделить на четыре основных этапа.

1. В IV веке отмечается зарождение антисемитизма[130] в связи с отвержением Закона и субботы, первым обвинением в деициде и первым учением суперсессионизма.

2. В Средние века, во времена крестовых походов, антисемитизм впервые принимает форму репрессий. Массовые убийства и погромы стали частью повседневной жизни евреев. Кроме того, средневековое общество принудило евреев к практике ростовщичества как единственной дозволенной им профессии. С тех пор общество ассоциировало евреев с деньгами, наживой и даже самим дьяволом.

3. События XIX и XX веков добавили новый ингредиент к традиционному антисемитизму. Под влиянием теории эволюции и антропологических исследований антисемитизм превратился в расистскую теорию, проложившую путь к концентрационным лагерям, и, в конечном итоге, к Холокосту.

4. После Холокоста стало не модным быть антисемитом. Однако антисемитизм жив, только скрывает свое истинное лицо под маской социальной и политической справедливости, а также активно действует против государства Израиль. Конечно же, не все, кто не согласен с политикой и политиками Израиля, являются антисемитами. В противном случае антисемитами можно объявить многих евреев. Но арабо-израильский конфликт часто становится предлогом и оправданием старой ненависти. И многие черты старого хозяина возникают вновь. В ходе политической полемики некоторые идентифицируют израильтян с нацистами, утонченно преуменьшая, оправдывая или просто игнорируя реальность Холокоста. Помимо традиционного христианского антисемитизма,[131] проарабский антисемитизм, как выяснилось, унаследовал большинство, если не все христианские антисемитские мифы и стереотипы.

Психологический антисемитизм. Популярный образ еврея, созданный и поддерживаемый в христианских кругах, включает корыстолюбие, богатство и примитивный материализм. Евреев изображают с большим носом, лопоухими, пугающе сообразительными, скупыми и страстно любящими деньги. Но даже тогда портрет еврея всегда размыт, словно не в фокусе, и варьируется в зависимости от конкретных людей, рисующих его, групп и заинтересованных стран. Время и место также играют важную роль в общественном восприятии еврея.

Однако один момент неизменен: какими бы положительными или отрицательными качествами ни наделяли евреев, считается, что, даже если такие черты встречаются среди неевреев, евреи такие только потому, что они евреи. Враждебность зачастую иррациональна.

Кажется, что стремление отделиться от евреев вросло в языческое подсознание. Страшный знак поместили на лбу у еврея – знак вины. Различие, таким образом, лежит не только в психологической плоскости. Антисемитизм использует также и язык теологии.

Теологический антисемитизм. Теологический антисемитизм – это христианский антисемитизм. Но такое признание приносит неудобства самим христианам. Христиане не хотят думать, что, вскормленные любовью Евангелия, они являются антисемитами или содействуют антисемитизму. Однако если углубиться в теологические концепции христиан, оказывается, что они оправдывают страдания и преследования евреев. «Если еврей так много страдал из-за антисемитизма, это потому, что…». Далее следуют объяснения, теологические аргументы и «соображения совести», которые на протяжении веков отправляли евреев на костер и на виселицу. Некоторые также объясняют убийство и уничтожение евреев как ужасную необходимость.

Короче говоря, во все времена и даже сегодня считается, что каждый еврей несет ответственность за смерть Бога только потому, что две тысячи лет назад некоторые из его вероятных предков могли приговорить Иисуса из Назарета к распятию. Антисемитизм, таким образом, питается хлебом теологических аргументов.

Это было совершенно ясно Сёрену Кьеркегору, который сказал: «Расскажите [ребенку] о скорбях Иисуса на протяжении всей Его жизни, о предательстве одного из близких товарищей, об отречении некоторых друзей, оскорблениях и поношении людьми, которые, в конце концов, пригвоздили Его к кресту, как можно видеть на священных изображениях. Они просили, чтобы Его кровь была на них и на их детях, тогда как Он молился за них, прося, чтобы это не случилось, чтобы Отец Небесный простил им их грех… Расскажите, как в то время, когда жила Любовь, люди предпочли печально известного вора, приговоренного к смерти, и радостно приветствовали его освобождение… При этом они кричали: «Распни Его! Распни Его!» в лицо Любви… Как вы думаете, какое впечатлении произведет эта история на ребенка?.. Он твердо решит, что когда вырастет, разорвет на куски нечестивцев, так поступивших с Любовью».[132]

То, что я видел в телевизионной программе в Австрии несколько лет назад во время Пасхи, подтвердило для меня наблюдения Кьеркегора. Бывший нацист, ныне «раскаявшийся», объяснил, как постоянно, с самой юности его учили вот так обвинять евреев, щедро вложили в него ненависть, совсем как у атеиста. И эта ненависть к евреям определила его судьбу – привела в гитлерюгенд.

Конечно, не все немецкие христиане попали в ловушку нацизма, многие из них, даже будучи антисемитами, боролись с этим злом, рискуя своей жизнью. Однако те же христиане, которые выступали против нацистского чудовища, возможно, бессознательно и без понимания последствий своего отношения, старались оправдать, по крайней мере, частично, затруднительное положение евреев.

Самое худшее – это трюк, который можно сыграть с совестью. Преследование евреев фактически становится волей Божьей, поэтому совесть может примириться как с ненавистью, так и с безразличием.

Кроме того, теория деицида не только вдохновляет христианскую ненависть и презрение, но может также объяснить отказ евреев участвовать в любой дискуссии. «Чем безжалостнее христиане в своих обвинениях, тем непреклоннее евреи в своем отказе».[133]

***

Вся эта информация служит одной цели: помочь нашему разуму и сердцу распознавать в себе антисемитские чувства и мысли, чтобы нейтрализовать их. Мы должны научиться очищать наши слова, шутки, проповеди, наши богослужения от малейших признаков антисемитизма. Более всего мы должны учиться нести миру Благую весть, не делая ее плохой вестью для евреев.

Первым делом мы должны начать с нашей теологии Израиля: не думать, не учить и не проповедовать, что Бог отверг евреев, что они прокляты и заменены церковью волею самой церкви (в том числе адвентистской),[134] которая должна была их преследовать. Обязанность церкви преследовать евреев проникла даже в апологетику против диспенсационализма. Отвечая диспенсационалистам, которые любят подчеркнуть благословения Израиля и его центральное место в пророчествах, адвентистские евангелисты и теологи часто впадают в другую крайность: подчеркивают проклятия, которые навлек на себя Израиль, и отказывают ему в праве быть народом Божьим в Его плане спасения. Таким образом, с чистой религиозной совестью они реанимировали старого зверя и все антисемитские мифы, приведшие к Холокосту. Кроме того, чтобы приобрести евангелических христиан из диспенсационализма, они по пути теряют евреев, которые могут слышать их антисемитскую риторику. Такой подход напоминает одно из первых отступничеств церкви, когда она пошла на компромисс с языческим идолопоклонством, чтобы приобрести язычников, и потеряла евреев.

Программа духовного очищения и примирения трудна. Но разве невозможна? Я знаю только, что еврейско-христианское примирение в адвентизме, как теологическом, так и человеческом, является частью пророческой роли Илии. Это непременное условие для миссии адвентизма по отношению к евреям, и, не побоюсь сказать, даже для его миссии в мире.

3. Миссия по отношению к евреям

Нам необходимо помнить, что первоначально успешная христианская миссия по отношению к евреям позже потерпела неудачу, по существу, из-за иудео-христианского разделения. Чему учит нас история? Тому, что христианская миссия по отношению к евреям может восстановить свои права и свою эффективность только тогда, когда христиане начнут относиться к евреям иначе – будут стремиться к «восстановлению развалин» (см. Ис. 58:12) и работать над исцелением раны, приносящей страдания две тысячи лет.

Пока адвентисты не поймут свою пророческую роль, включающую примирение и покаяние, то есть, новое отношение к евреям, – миссия по отношению к евреям обречена на провал. Могут случаться редкие обращения евреев, но никогда не будет массового отклика на адвентистскую весть, насколько истинной она ни была бы, даже во всем согласной с Торой. Вы не можете нести Евангелие любви и свидетельство Иисуса Христа людям, когда ненависть к ним и предрассудки терзают ваши разум и сердце. Также вы не можете убедительно проповедовать еврею (религиозному или светскому), если в глубине души думаете о нем или о ней, как о части «отверженного» и «проклятого» народа. Кстати, такое отношение вы бы не допустили, сблизившись с буддистом или католиком. Негативное мышление и предрассудки будут предшествовать вашему свидетельству в словах и языке тела, точно красные флаги.

Иными словами, для иудео-христианского примирения необходим специальный подход, методология, определяющая отношение миссионера к евреям.

Вместо того чтобы преподносить евреям Иисуса с идеей, что они отвергнуты, виновны, ненавидимы и сопротивляются Евангелию, делитесь Евангелием любви, смирения и справедливости. Поделитесь с евреями вестью Иисуса в связи с дарованием Закона христианам. Евреи будут более восприимчивы к истине и жизнеописанию Иисуса, если ваша весть будет сопровождаться призывом к христианам вернуться к еврейским корням, от которых они пожелали быть отрезанными. Служение примирения включает в себя также призыв к христианам раскаяться в антисемитизме и восстановить Божий Закон, в том числе субботу, в их учениях и жизни.

То, что происходит сегодня на наших глазах, похоже, подтверждает правильность этой стратегии. Многие христиане двигаются навстречу евреям, они желают восстановить свои еврейские корни. С другой стороны, мы видим все чаще, что многие евреи желают понять еврейское наследие Иисуса.

Интересно, что после Холокоста многие христианские теологи из католиков и протестантов начали работу по примирению между церковью и Израилем. Первый эффективный иудео-христианский диалог и серьезные исследования иудео-христианских отношений начались по-настоящему лишь после Холокоста и создания Государства Израиль. Сегодня еврейские и христианские организации устраивают конференции, публикуют статьи и книги, поддерживают межрелигиозную деятельность, поощряют научные исследования вопросов еврейско-христианских отношений. Ведущие христианские богословы после диалога с евреями готовы даже пересмотреть свою теологию Закона.[135] Движение примирения захватило тысячи людей. Все больше и больше христиан из всех деноминаций оказались очарованы и увлечены еврейским лицом своей христианской сущности. Многие желают святить седьмой день, субботу (здесь я не имею в виду Адвентистов седьмого дня), есть кошерную пищу, изучать иврит и поклоняться в еврейском стиле. Христианская симпатия к евреям никогда не была столь велика.[136]

С другой стороны, новое интересное явление происходит в Израиле. Никогда в истории не было так много евреев, столь открытых для Евангелия, как сегодня.[137] Их стало больше, как ни парадоксально, после Освенцима, и особенно много после создания государства Израиль. Все больше и больше евреев, в том числе ведущих еврейских теологов, готовы пересмотреть свою теологию воплощения[138] и тайну мессианства Иисуса.[139] И все больше и больше евреев, религиозных и светских, раввинов и рядовых людей, хотят читать Евангелия и познакомиться с личностью Иисуса. За последние 30 лет евреи написали об Иисусе больше, чем за прошлые два тысячелетия. Рост количества общин мессианских евреев во всем мире, особенно в Соединенных Штатах Америки и Израиле, – также существенное доказательство этого движения.

Причиной такого явления я бы назвал новое еврейское восприятие Иисуса, на которое не мог не оказать влияния новый христианский акцент на еврействе Иисуса, а также опыт государства Израиль. Эта нация является исторической реальностью, государство Израиль свидетельствует об истине своими пейзажами, археологическими открытиями, нескончаемым потоком христианских паломников, посещающих Святую Землю. Впервые в истории евреи признали Иисуса частью своего культурного наследия.[140] До сих пор весть Евангелия была чуждой, если не враждебной, евреям. Не удивительно, что они никогда не рассматривали христианство как альтернативу своей религии. Интригующее упоминание Павла о факторе ревности, которая должна побудить к обращению евреев и язычников (Рим. 11:11, 14), обретает смысл только в рамках этой новой парадигмы. Ревность может возникнуть только тогда, когда другие берут то, что мы считаем своим, и наслаждаются этим. Ревность евреев в отношении Иисуса возможна, если они принимают Его как часть своего наследия. Только когда евреи будут искать Иисуса как свое наследие, в соответствии с еврейскими ценностями и Торой, принятыми от Бога, в них возбудится ревность и они будут открыты для христианского свидетельства.[141]

Лично я извлек этот урок из моего собственного опыта свидетельства. Мои сочинения и общественные «евангельские» лекции по всему миру касались, в основном, еврейско-христианского примирения, а не непосредственно миссии по отношению к евреям. Суть моих работ – призвать евреев признать, что Иисус является законной частью их еврейского наследия, а также призвать христиан раскаяться и вернуться к Закону Божьему, о котором свидетельствуют евреи. Такая постановка вопроса привлекла многих – как евреев, так и христиан. С этой точки зрения я смог сообщить истину о Мессии евреям и истину о Законе и субботе христианам.

Такие движения как среди евреев, так и христиан, позволяют предположить, что в определенном смысле миссия христиан в мире связана с миссией по отношению к евреям. Действительно, вполне возможно, что успех миссии по отношению к евреям будет влиять на миссию по отношению к миру. Мы не знаем, как развернутся дальнейшие события, каким будет окончание нашей миссии. На данном этапе мы можем лишь смутно ощущать течение истории. Остальное по-прежнему принадлежит осуществлению пророчества.

4. Израиль в пророчестве

Наиболее явное и обширное библейское пророчество о будущей судьбе Израиля появляется у Осии, в книге, касающейся завета Бога с Его народом Израилем (Ос. 1, 2; 12:3, 4). Если подходить с точки зрения новозаветного исполнения, пророчество Осии об Израиле предполагает три этапа.

Первый этап – первое пришествие Христа и возникновение христианства (Ос. 2:14-23, ср. Ин. 17:3, Рим. 9:25, 26). Это, прежде всего, касается исторического Израиля, который «будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской» (Ос. 2:15), и с которым Бог обновит Свой завет (18 стих). Символ этих отношений – «обручение» с Богом «в правде и суде, в благости и милосердии» (19 стих). Заключив новый завет, народ «познает Господа» (20 стих). Текст содержит обещание, что Израиль выйдет из плена, вернется в Землю Обетованную и снова ее заселит (21-23 стихи). Но возвращение из плена (который был во времена ветхозаветного Израиля) Новый Завет относит к пророчеству о событиях, связанных с первым пришествием Иисуса Христа. Речь идет о «многих» евреях, принявших Иисуса, когда Он жил на Земле, и в эпоху раннего христианства. Такое толкование подразумевается в молитве Иисуса, описывающей опыт его учеников, «да знают Господа» (Ин. 17:3). То же обетование касается других народов, которые позже войдут в завет и станут народом Божьим. Это толкование явно дает апостол Павел, который относит пророчество Осии «И скажу не Моему народу: «ты Мой народ»» (Ос. 2:23) к интеграции язычников: «Он призвал не только из Иудеев, но и из язычников» (Рим. 9:24). Подобно ему и Петр говорил о тех, кто «некогда не народ, а ныне народ Божий; [некогда] непомилованные, а ныне помилованы» (1 Петр. 2:10).

Второй этап является продолжением первого события и также сфокусирован на историческом, «еврейском» Израиле, он следует за возобновлением завета.[142] Пророк описывает отношения Бога с Израилем в следующих выражениях: «Много дней оставайся у меня; не блуди, и не будь с другим; так же и я буду для тебя» (Ос. 3:3). Обратите внимание, что пророк не изображает отношения между Богом и еврейским Израилем в терминах отвержения. Израиль по-прежнему остается Его народом, Бог не отвергает и не заменяет его другим. Вместо этого Бог обещает хранить верность: «так же и я буду для тебя» (3 стих). Этот этап относится к евреям, которые в течение двух тысячелетий не имели доступа к доброй вести Евангелия, в основном, из-за вероотступничества и притеснения церкви. В это время они оставались без царя, без теократии и без пророчеств, но по-прежнему оставались избранным Божьим свидетелем.

Третий этап – эсхатологический, и он включает тот же исторический «еврейский» Израиль в последние дни (ахарит hаяммин): «После того обратятся сыны Израилевы и взыщут Господа Бога своего и Давида, царя своего, и будут благоговеть пред Господом и благостью Его в последние дни» (5 стих). Пророк видит в Израиле движение «возвращения», тшуву, которая произойдет в конце времени. Павел в Послании к Римлянам 11 подтверждает это пророчество, поскольку он также предвидит будущее привитие «природных ветвей» (Рим. 11:24).[143]

Несомненно, если мы применяем пророчество Осии 2:14-23 к возникновению христианства, как это делали авторы Нового Завета, то должны быть последовательны и также применять следующее пророчество 3 главы книги Осии к истории, которая приходит после возникновения христианства до конца времени. Заключение этого текста также поддерживает такое толкование, поскольку речь идет именно о конце времени: «После того обратятся сыны Израилевы и взыщут Господа Бога своего и Давида, царя своего, и будут благоговеть пред Господом и благостью Его в последние дни» (Ос. 3:5). Язык текста явно мессианский («Давида, царя своего») и эсхатологический («в последние дни», см. Ис. 2:2, 3; Быт. 49:1; Кол. 24:14; Дан. 10:14). Кроме того, параллельные тексты 37 главы Иезекииля, в которой используются те же лексические и тематические ассоциации («возвращение Израиля» [см. 21 стих] к «будущему царю Давиду» [см. 24, 25 стихи]), приводят к перспективе мессианской эры, когда будет заключен вечный завет мира (26 стих). «И будет у них жилище Мое (Бога)» и «узнают народы, что Я Господь» (27, 28 стихи) под владычеством Давида, который «будет князем у них вечно» (25 стих). Этот интертекстуальный обзор предоставляет достаточно данных в Еврейских Писаниях в поддержку мессианского и эсхатологического толкования текста 3 главы книги Осии.

Некоторые могут быть сильно удивлены, до какой степени государство Израиль не играет и не будет играть ясно выраженную роль в пророческом замысле. Адвентистские теологи настолько опасаются диспенсационалистского искушения, что полностью исключили любую возможность применения пророчества к Израилю, тем самым выплеснув вместе с водой ребенка. Лично я считаю, что связь современного Израиля с пророчеством слишком тонка и доказательства слишком расплывчаты, чтобы сформулировать четкие и веские теологические доводы. Но в вопросах толкования пророчеств мы должны научиться быть скромными, рассудительными и открытыми. Помните, как накануне создания государства Израиль многие адвентистские богословы предполагали и даже пытались красноречиво доказать, что евреи никогда снова не обоснуются в Палестине. Теперь ясно, насколько они были неправы.

Следует отметить точное и разумное наблюдение Авраама Гешеля: «Государство Израиль не является исполнением мессианского обещания, но оно делает мессианское обещание правдоподобным».[144] Действительно, государство Израиль не только создало общество, свободное от антисемитизма, тем самым освободив евреев от рефлекса антихристианской подозрительности, но также раскрыло для еврея в Эрец Исраэль еврейство исторического Иисуса. Можно интерпретировать создание государства Израиль как чудо и даже предполагать, что это событие может сыграть определенную роль в пророчестве об обращении евреев, не попадаясь при этом в ловушку диспенсационализма. Наша симпатия (или антипатия) к Израилю не должна вводить нас в заблуждение и влиять на наше пророческое толкование библейских текстов. Потребность в пророчестве не следует делать пророчеством.

Однако остается определенным тот факт, что устойчивый прогресс обращения будет происходить в «стенах» движения Адвентистов седьмого дня по двум причинам. Первую мы уже определили: теологическая сущность церкви Адвентистов седьмого дня, которая является единственной официальной религиозной организацией, воссоединяющей Закон и Иисуса, и представляющей «Евангелие в его полноте».[145] Поэтому только она предназначена и способна достичь двух свидетелей. Второе наше утверждение – пророческая сущность этой церкви. Движение Адвентистов седьмого дня возникает не только для примирительных целей, чтобы установить шалом между евреями и христианами и восстановить первоначальную связь между Торой и Иисусом. Не является она также и естественным наследником двух исторических Израилей, продуктом культурного и исторического процесса. В дополнение к работе по примирению и обучению у двух свидетелей, мы, как эсхатологический Израиль, также получили уникальную весть, которая не проповедовалась этими двумя свидетелями и не проповедуется сейчас. Адвентизм седьмого дня является «пророческим» движением не только потому, что его возникновение и весть провозгласили библейское пророчество, не только потому, что оно засвидетельствовано пророческим опытом вестницы Божьей Елены Уайт, но, не исключая все вышеперечисленное, прежде всего, потому, что адвентизм несет свидетельство о будущем. Церковь Адвентистов седьмого дня призвана не только восстановить историческую справедливость, напомнить о событиях прошлого или вдохновлять верующих в повседневной жизни. У нее также есть эсхатологическая роль: провозгласить будущие события спасения и сыграть решающую роль в «завершении провозглашения Евангелия».[146] В этом смысле церковь Адвентистов седьмого дня идентифицирует себя иначе, чем простого свидетеля, который видел и вспоминает, – она позиционирует себя как знак, указывающий на что-то впереди себя, в другом месте и другом времени, в будущем. Она является пророческой по своей природе.