1.

ПРЕЖДЕ беседуя с вами о познании непостижимаго Бога и предложив много собеседований об этом , я доказывал как словами Писания, так и разсуждениями естественнаго разума, что совершенное познание Божества недоступно и для самых невидимых сил, — для тех сил, которыя ведут невещественную и блаженную жизнь, и что мы, живущие во всегдашней безпечности и разсеянности и преданные всяким порокам, (напрасно) усиливаемся постигнуть то, что неведомо и для невидимых существ; мы впали в этот грех, руководствуясь в таких разсуждениях соображениями собственнаго разума и суетною славою пред слушателями, не определяя благоразумием границ своей природы и не следуя божественному Писанию и отцам, но увлекаясь, как бурным потоком, неистовством своего предубеждения. Теперь же, предложив вам надлежащую беседу о проклятии и показав важность этого зла, считаемаго ничтожным, я чрез это загражду необузданныя уста и открою вам недуг тех, которые употребляют проклятие, как случится. У нас дошло дело до такого бедственнаго состояния, что, находясь в крайней опасности, мы не сознаем этого, и не преодолеваем гнуснейших из страстей, так что на нас исполнилось пророческое изречение: несть пластыря приложити, ниже елеа, ниже обязания (Иса. I, 6). С чего же я начну говорить об этом зле? С постановлений ли заповедей Господних, или с вашей неразумной невнимательности и безчувственности? Но, когда буду говорить об этом, не станут ли некоторые смеяться надо мною, и не покажусь ли я изступленным? Не возопиют ли против меня, что я намереваюсь беседовать о таком прискорбном и достойном слез предмете? Что же мне делать? Я скорблю и сокрушаюсь душою и терзаюсь внутренне, видя такую безчувственность, когда наши дела превзошли преступления иудеев и нечестие язычников. Я встречаю на дороге людей, не имеющих ума, научившагося божественному Писанию, и даже вовсе ничего не знающих из Писания, и с великим стыдом молчу, видя, как они беснуются и пустословят, не разумеют ни яже глаголют, ни о нихже утверждают (1 Тим. I, 7), невежественно дерзают преподавать одно только свое учение и проклинать то, чего не знают, так что и чуждые нашей вере смеются над нами, — людей не заботящихся о доброй жизни, ни научившихся делать добрыя дела.