Священное писание

По нескольким причинам библейские исследования представляют самую слабую область в современном русском богословии. Перед русской революцией, свободное обсуждение проблем, вытекающих из критического и исторического подхода к Библии подвергалось жестокой цензуре, если не полностью запрещалось в официальном академическом богословии. Уверен, одаренные библейские ученые были; и, как отмечал А.В. Карташев: » Качественно… академическая продукция русских богословских школ в библейской области было на уровне мировой науки. Наши ученые, однако, volensnolens (волей-неволей) хранили осторожное молчание о критической революции, которая имела место на Западе.» [8]

После 1917 года никакие исследования в СССР стали невозможны, и, к сожалению, среди тех, кто уехали из страны, очень немногие богословы была специалистами в библейских дисциплинах. Это, однако, — не единственное объяснение дефицита в библейской области. На более глубоком уровне, можно сказать, что православное богословие никогда не чувствовало себя «дома» в современной библейской науке и не принимало, как свою собственную, библейскую проблему, сформулированную в ходе западного богословского развития. Незатронутое Реформацией с его акцентом на Sola Scriptura (только Писание), православное богословие скорее неявно, чем явно, отвергает изоляцию Священного писания в закрытой и самодостаточной области изучения, и в то же время твердо придерживается библейских корней и «измерений» каждой богословской дисциплины: догматики, экклезиологии, нравственного богословия [9] . Это, конечно, не означает, что возрождение и углубление библейской науки является невозможным или нежелательным в будущем; но можно предсказать, что такое возрождение будет состоять, прежде всего, в глубоком пересмотре и переоценке — в православных богословских категориях — самых исходных предпосылок западного библеизма. Попытка в этом направлении была сделана А.В. Карташевым, профессорам Ветхого Завета в Свято-Сергиевском институте (+1960) в его эссе [10] , в котором он попытался обосновать критический подход к библейскому тексту, исходя из богословских следствий халкедонского догмата о двух природах во Христе. Нужно добавить, что эссе столкнулось с глубокой неприятием со стороны нескольких православных богословов, но все же не вызвало никаких существенных дебатов. Помимо этой одинокой попытки пересмотреть православное библейское богословие, появлялись тут и там интересные, но все же маргинальные исследования специальных вопросов. Н.Н. Глубоковский, ветеран Cанкт-Петербургской духовной академии, в изгнании преподававший в Софийском университете в Болгарии (+ 1937), издал две монографии — о Cвятом апостоле Луке и о соотношении между Евангелием и Апостольскими постановлениями [11] . C. Безобразов, профессор Нового Завета в Cвято-Сергиевском институте (+ 1965), убежденный сторонник «form-criticism» (формальной критики), применил ее принципы в своей французской монографии об «Иоанновой Пятидесятнице» и других работах [12] . А. Князев, унаследовавший кафедру Ветхого Завета в Cвято-Сергиевском институте после профессора Карташева, осуществил некоторые интересные разыскания библейских корней Мариологии [13] . Русское богословие, очевидно, все еще ждет реального «обновления» «Библейского Отдела».