3. Тайна Вефильского культа. Предыстория

Ко дням пророка Амоса Вефильский культ существовал уже около 150 лет. И своим появлением он был связан с тезкой израильского царя времен Амоса — Иеровоамом Первым. Дело в том, что по смерти царя Соломона в 933 г. до х. э. некогда единое еврейское государство вследствие глубокого всестороннего кризиса, который постиг его в последние годы правления Соломона, а также неразумной политики его наследника Ровоама распалось на два независимых царства: Южное — Иудею со столицей в Иерусалиме и Северное — Израиль со столицей в Самарии. В Иудее у власти осталась династия Давида в лице сына Соломона Ровоама, а в Израиле престол захватил один из бывших чиновников Соломона, а затем восставший против него Иеровоам. С одной стороны, вновь образовавшееся государство Иеровоама имело ряд несомненных преимуществ перед Иудеей. Во-первых, в Израиле оказалось десять колен (племен), тогда как в Иудее только два. При этом эти десять колен составляли 2/3 от всего населения некогда единого еврейского царства. Во-вторых, Израилю достались лучшие и плодороднейшие земли1. В-третьих, по своему географическому расположению Израиль занимал место выгоднее Иудеи, что облегчало его экономические и культурные связи с соседними странами2. В-четвертых, первоначально идея национального царства принадлежала, по народным понятиям, лишь одному царству — Израилю, царству десяти колен. В нем лежали святые места, с которыми были соединены самые славные воспоминания старины: Вефиль, Гаваон, Силом и многие другие, в стране Ефремовой поставил ковчег завета Иисус Навин, начиная великое дело завоевания. Поэтому царство десяти колен и носило национальное имя: царство Израильское, Израиль, а меньшее по объему — южное царство, называлось

только Иудою, царством Иудиным1. Но несмотря на это Иудейское царство обладало одним несомненным, главенствующим преимуществом, помимо того, что на его территории осталась столица Иерусалим и накопленные Соломоном сокровища: этим преимуществом было то, что в столице Иудеи Иерусалиме «находился храм, главная святыня всего народа, построенная общими народными усилиями, освященная при общем народном участии и потому невольно притягивавшая к себе всеобщее народное внимание и сочувствие. Таким значением храма объясняется и вся дальнейшая история отношений между обоими царствами. Видя это тяготение народа к храму иерусалимскому, цари израильские стали смотреть на него с подозрением, опасаясь, чтобы религиозное тяготение к храму не перешло в политическое тяготение к самому Иерусалиму, как политической столице. И вот, вопреки обетованию Божию, ставившему верность и преданность истинной религии условием долговечности дома Иеровоама, цари израильские с первых же шагов своего царствования начинают стремиться к отчуждению своего народа от храма иерусалимского, стараются основать собственный центр религиозной жизни и даже ввести такую религию, которая не имела бы ничего общего с религией иерусалимского храма. Такая политика прямо вела к религиозному расколу, который и совершен был открыто первым царем израильским Иеровоамом. Будучи провозглашен царем, Иеровоам прежде всего приступил к упрочению своего положения с внешней стороны. С этой целью он укрепил несколько городов, и именно Сихем по сю сторону и Пенуэль по ту сторону Иордана, которые и сделались двумя главными твердынями его обширного царства, хотя свою собственную резиденцию он основал в прекрасном городе Фирце, в живописных горах к северу от Сихема. Но и при обладании таким прекрасным царством Иеровоама не оставляла роковая мысль. Чувствуя недостаточность своих прав на престол, он невольно думал: «царство может опять перейти к дому Давидову. Если народ сей будет ходить в Иерусалим для жертвоприношения в дом Господень, то сердце народа сего обратится к государю своему, к Ровоаму, царю иудейскому; и убьют они меня, и возвратятся к Ровоаму, царю иудейскому». Посоветовавшись со своими приближенными, царь решил основать новую религию; умышленно опираясь на пример Аарона, он сделал двух золотых тельцов и, повторяя слова тогдашних идолопоклонников, сказал народу: «не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги

1 Лопухин. Указ. соч. С. 276.

2 Вебер. Указ. соч. Т. 1. С. 676-677.

Вебер. Указ. соч. Т. 1. С. 676.

12

13

твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской» (З Цар. 12:28; ср. Исх. 32:4, 8). Одного из этих тельцов он поставил в Дане, а другого в Вефиле, сделав последний главным святилищем нового культа. Тут он построил капище на высоте, как это делалось у ханаанских народов. Для служения в этом капище он хотел было воспользоваться теми священниками и левитами, которые жили в отошедших к нему левитских городах; но ошибся в своем расчете. Все истинные священники и левиты, видя нечестивые затеи царя, оставили свои города и владения и переселились в Иудею и в Иерусалим. Тогда царь сделал новый шаг к нарушению закона и «поставил из народа священников, которые не были из сынов Левииных»; установил праздники наподобие праздников иудейских и на воздвигнутом жертвеннике в Вефиле сам лично хотел принести жертвы, чтобы торжественно открыть служение по обряду новоучрежденной им религии»1. Итак, появление Вефильского культа было обусловлено чисто политическими мотивами. Однако это было не просто грубое примитивное язычество, как то представляется некоторым. Если бы это было так, то народ, воспитываемый в основном на понятиях Единобожия, вряд ли бы так сразу поддержал его. Если бы это было так, то культ Вефиля не получил бы своего нового рождения во дни средневековья. Наконец, если бы это было так, то вряд ли бы и сегодня десятки, хотим подчеркнуть особо, десятки, если не сотни миллионов людей, исповедовали бы — и сегодня, в 2007 году — этот самый Вефильский культ, его философию. Итак, в чем же опасность Вефильского культа и почему он обрел тысячелетнее долголетие и процветание, тогда как другие современные ему религии куда более могущественных народов ушли в небытие? Первое. «Иеровоам не думал, что совершает преступление против религии, когда создал в своем государстве центры культа помимо иерусалимского. Иеровоам был приверженцем Ягве; но он не заходил далеко в своих теологических воззрениях»2. Да, Иеровоам не был язычником. Он считал (или делал вид, по крайней мере) себя верующим в Бога. В Того Самого Бога, Которому поклонялись Моисей, Авраам, Давид. Он не видел ничего плохого в том, что люди будут поклоняться Богу не только в иерусалимском храме, но и в храмах Вефиля и Дана. Сегодня также многие не видят ничего плохого в поступках Иеровоама. Разве плохо, что вместо одного храма их стало три. И по человеческим представлениям все, вроде бы, выглядит логично. Однако Господь на

страницах Св. Писания строго повелел, и об этом знал весь еврейский народ, что служение Ему должно быть только централизованным, только в Иерусалиме. И это, конечно же, имело свою причину. Ибо дело в том, что ко времени Соломона «прежние святилища и жертвенники на высотах стали утрачивать свое значение. Наблюдать за чистотою служения в отдаленных местах было трудно; и к поклонению Иегове там примешивалось идолопоклонство: поэтому святилища и жертвенники стали подозрительны. Обеспечено против примеси идолопоклонства было только богослужение в Иерусалимском храме, совершаемое священниками»1. Во-вторых, служение в храме, созданном на принципах устройства небесного храма, показанного Моисею Богом, демонстрировало план спасения для людей. И каждый из предметов храма: стол с хлебами предложения, светильник, Ковчег Завета со скрижалями Закона, написанными Самим Богом, и т. д. — имел свое огромное значение. Но Иеровоама, как метко замечает Ренан, мало интересовала теология. Мало интересовало то, что говорит Бог. Иеровоам предпочитал руководствоваться своими человеческими соображениями, в том числе и в вопросах религии, определяя, что хорошо и что плохо, что должно и что не должно. Определяя и выбирая из нее то, что подходило ему, и отметая то, что его не устраивало. Как много людей пойдут по стопам Иеровоама и к каким страшным последствиям это приведет в христианстве, мы будем говорить ниже. Второе. «Сам Иеровоам не имел намерения вводить язычество. Попытки вводить языческие религии стали делать израильские цари только со времен Ахава»2. Поставленные им тельцы представляли собой не языческих богов, а «должны были служить, по представлению израильтян, пьедесталами для незримого присутствия Господа»3. Иеровоам особо подчеркивает связь тельцов, якобы, с историей Израиля. «… вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской» (3 Цар. 12:28). Более того, делая это, царь полагал, что он улучшит духовное состояние общества! Ибо «вводя эти изменения, Иеровоам надеялся, что зримые изображения богов, символизирующих невидимого Бога, пробудят воображение израильтян…»4. В своем решении создать образ божества Иеровоам нарушил ясное повеление Божье: «Не делай себе кумира… не поклоняйся им и не служи им» (Исх. 20:4, 5). Но

1 Лопухин. Указ. соч. С. 276—277.

2 Ренан. Указ. соч. С. 226.

1 Вебер. Указ. соч. Т. 1. С. 667.

2 Вебер. Указ. соч. С. 678.

3 Тантлевский. Указ. соч. С. 207.

4 Уайт Е. Пророки и цари. Заокский: Источник жизни, 1993. С. 61.

14

15

вместо «облегчения» восприятия Бога, он ввел народ в страшное идолопоклонство, приведшее его вскоре к кровавому культу Ваала и сладострастному — Астарты. Третье. Популярность в народе реформы Иеровоама объяснялась тем, что царь восстанавливал древние патриархальные формы служения Богу. «Иерово-ам противопоставил новому храму те древние священные места, где привык народ совершать свое служение Богу. Как в старину отцы и деды служили Иегове под дубами и теревинфами, так следовало служить Ему и теперь. По мнению Иеровоама, он стал покровителем этих форм богослужения потому, что они более соответствовали понятиям народа. Это было только восстановление старины (!), потому и не возбудило в народе никакого недоумения. Народ стал ходить в Дан и в Вефиль, совершал там привычные ему обряды и праздники»1. При этом царь даже не задумывался над тем, что эти служения старины уже отменены Богом, сполна раскрывшим пред Своим народом великий план спасения через служение во святилище, в храме. Хотя нечто, напоминающее последний, Иеровоам сооружает и у себя. Однако «вследствие скудости средств или привязанности к старым формам культа, Иеровоам не соорудил правильно построенного храма. Культ «бамот» или древних высот подвергся все же некоторым изменениям. В святилищах Вефиля, Дана и некоторых других, как, например, храм в Нево, находилась медная чаша для жертв и, несомненно, существовало также закрытое место для их хранения. Здесь соблюдался также обряд «хлебов предложения»… Вот почему, несмотря на то, что север не имел храма, подобного иерусалимскому, часто, когда заходит речь о религиозных делах этой местности, говорится о «доме Ягве», находящемся в Вефиле или Силоме. Обычай приносить туда первосо-бранные плоды, уплачивать там десятину и являться три раза в год праздновать hag — мало-помалу становится регулярным»2. Восстановление древних форм служения в соединении с упрощенным до примитивизма полухрамовым служением вполне устроило израильтян своей привычностью. Четвертое. Популярность реформ Иеровоама объяснялась и их удобством. Ранее на поклонение Богу необходимо было идти в Иерусалим, располагавшийся довольно далеко от южных земель Израильского царства. Теперь же центры поклонения Богу были созданы в разных частях самого Израильского царства. Дан и Вефиль с географической точки зрения находились в разных концах государства,

что способствовало религиозному паломничеству народа и жертвоприношениям1. Вскоре к ним также присоединились Силом и Нево2. Удобство новой религии объяснялось не только географическими составляющими. В отличие от строгих правил, которые провозглашались в Иерусалимском храме, в Израильских святилищах на людей «не давили» заповедями и ограничениями. Служение постепенно примитивизировалось, напоминая все больше народное гуляние. Пятое. По своему собственному решению, исходя из все тех же политических соображений, Иеровоам, желая отделить израильтян от иудеев, переносит в «Израиле и один из главных духовных праздников кущей на месяц позднее, а также переносит начало нового года с осени, как то было всегда, на весну»3. Свое мнение, свои интересы он вновь ставит выше того, что говорит Бог. Шестое. Религиозная реформа Иеровоама, несмотря на провозглашение продолжения поклонения Истинному Богу, имела ярко выраженную языческую атрибутику. Во-первых, сам образ тельца был выбран не случайно. Дело в том, что «в семитических религиях бык издавна был символом высшего бога, покровительствующего данному обществу. В угаритских сказаниях в виде быка часто предстает Ваал-Цапан, главный бог Угарита, а в виде телицы — его сестра и возлюбленная Анату. Филон Библский приписывает финикийской Астарте голову быка как знак ее царской власти»4. Также не следует забывать, что после неудачно поднятого им восстания против Соломона, Иеровоам бежал и находился определенное время в Египте, где существовал популярнейший культ в честь быка — Аписа. Выбирая именно тельца, Иеровоам также достигал своей определенной политической цели. Эти «тельцы были проявлением синкретизма, религиозного и культурного заимствования у хананеев, столь распространенного у израильтян. Быки ассоциировались с богом Ваалом… Вероятно, удовлетворение израильтян, которых больше устраивало сочетание черт Яхве и Ваала, воспринималось Иеровоамом как прекрасная возможность для политического маневра»5. Так он удовлетворял ту часть народа, в среде которой отмечалось проязыческое духовное влияние. Итак, культ, введенный Иеровоамом, был обусловлен чисто политическими соображениями, провозглашался ис-

1 Вебер. Указ. соч. Т. 1. С. 677, 678.

2 Ренан. Указ. соч. С. 227.

1 Уолтон Д., Мэтьюз В., Чавалес М. Библейский культурно-исторический комментарий. СПб.: Мирт, 2003. Ч. 1. С. 409.

2 Ренан. Указ. соч. С. 227.

3 Тантлевский. Указ. соч. С. 207.

4 Циркин. Указ. соч. С. 179.

5 Уолтон. Мэтьюз. Чавалес. Указ. соч. Ч. 1. С. 408.

16

17

тинным, даже как правопреемник отеческих традиций, имел явную языческую атрибутику с ярко выраженным основанием для идолопоклонства, был фактически, а главное, духовно не отягощенным для народа. Пройдет более ста лет, и этот Вефиль-ский культ раскроется во всей своей сущности, принеся свои плоды и являя ко временам Амоса фактически чисто языческую религию, лишь внешне сохраняющую некоторые черты былой Истинной веры в Бога.