3. Лиса, которая кладет яйца?

Что вы думаете о лисе, которая прижимает свой хвост между ногами к животу и таким образом тащит в свою нору траву и листья, делает себе из них глубокое и мягкое гнездо, в котором откладывает яйца? Или, что вы скажете о лисе, которая, чтобы добыть себе пищу, ежедневно опускается на несколько часов на дно реки, плотно закрыв предварительно глаза, уши и нос — и все же находит себе там богатую добычу? Вы посчитаете это абсурдом? А я нет.

Я, конечно, не лиса, хотя моя шуба не менее красива и мягка, чем у нее. Но размеры мои несколько другие. Длина моего тела — с головы до кончика хвоста — едва ли составляет полметра. Но я тоже рою норы, только они всегда расположены на откосе берега, где я сплю почти целыми днями. Только изредка я появляюсь на солнце, с удовольствием прочесывая когтями задних лап свою шубку. Вы уже заметили, что я всего лишь чуть-чуть похож на лису.

Гибрид — оригинал

Но зато я имею сходство со многими другими животными (если вы, исходя из этого, желаете сделать вывод о родстве, то пожалуйста!). Мой хвост похож на хвост бобра. „Ядовитые зубы» на задних лапах моего супруга не уступают зубам гадюки. Плавательные перепонки между пальцами мы, возможно, позаимствовали у лягушек, а клюв — у утки. Последний, впрочем, является одним из наших важнейших органов, и не только из-за способа питания. Ему я обязан своим именем — утконос. Я кладу яйца, как птица, но вскармливаю свое потомство молоком, как кошка. Я плаваю, как рыба, и рою землю, как крот.

Мне нет места на родословном дереве

Да, вы правы! Стоит только ко мне приглядеться, как уже можно сбиться с толку. К кому же нас отнести — к рыбам или птицам, к млекопитающим или змеям? В конце концов, мы позаимствовали от каждого из них. Некоторые ученые утверждают, будто мы являемся возникшей 150 миллионов лет тому назад переходной формой между рептилиями и млекопитающими, которая не получила своего окончательного развития. Однако, для такого возраста я слишком современен, не правда ли? Ученые, долго изучавшие меня, были удивлены моим супер-современным оснащением и моими великолепными способностями. Объяснить все это у такого „древнего» создания, как я, они не могут, и поэтому не знают, на какой же сук родословного дерева меня подвесить. Но меня это вовсе не волнует. Я не отношусь ни к какому родословному дереву, а рассматриваю себя, как шедевр Художника, фантазия которого не имеет предела. Я знаю, что являюсь не единственным из Его замечательных творений. Ведь и вы являетесь произведением Его всемогущих рук…

В Европе неизвестны

До 19 столетия мы были совершенно неизвестны в Европе. Когда о нас стали просачиваться первые сведения, ученые отказывались верить в существование такого уникума. Они боялись попасть впросак и предполагали, что, скорее всего, кому-то ловко удалось укрепить на туловище бобра кожаный клюв и поплавки. И все же мы существуем. Мы родом из восточной Австралии и в лагунах и заводях, где еще имеется чистая вода, чувствуем себя, как „дома».

Признаюсь откровенно: исследователям я доставил немало хлопот. Желавший меня рассмотреть должен был ночью следовать за мною в воду, где я „ловил рыбу в мутной воде»… с закрытыми глазами. Если ему вообще удавалось меня видеть, то он мог заметить, как я ловко миную каждое препятствие, уверенно набрасываюсь на креветок и других беспозвоночных животных, закладывая их в щечные карманы. Затем он мог пронаблюдать, как я всплывал с полными карманами, время от времени закладывая их содержимое в рот и преспокойно уничтожая его. Таким образом, то, что я съедаю за день, равно половине моего веса. Можете ли вы себе представить, сколько бы пришлось ежедневно съедать вам?

Очаровательный клюв

Наконец, одному из исследователей пришла в голову мысль внимательно изучить мой клюв. При этом он установил, что на его мягкой поверхности имеются тысячи маленьких отверстий. В каждое из них Творец вмонтировал крохотный клапан, соединенный с чувствительным нервом. Благодаря этому осязательные раздражители тотчас посылаются в головной мозг, и я могу реагировать сильнее, чем при раздражителе, исходящем из глаз, ушей или какой-то другой части тела. Однако, если бы у меня были только эти механические рецепторы (как ученые называют приемник раздражений), то под водой мне пришлось бы каждый раз наталкиваться на препятствие, прежде чем я смог бы реагировать на раздражение. Но этого не происходит. Исследователи затратили много усилий, чтобы разгадать эту тайну великого Создателя.

Мой удивительный Господь рассыпал между чувствительными рецепторами моего клюва массу подобных образований, реагирующих на электрические раздражители. Эти сенсоры связаны с

определенными железами, выделяющими секрет и поэтому функционирующими только в воде. Кроме того, у нас имеются специальные нервные окончания, также реагирующие на слабые электрические токи.

Неужели вы действительно верите, что эти утонченности являются результатом случайности и необходимости, мутации и селекции, или как только не называются эти умные слова, которые всего лишь описывают, будто все возникло само собой? По моим наблюдениям, результатом случая не может быть ничего существенного, а мутация — почти исключительно то, что вредно для организма, тогда как селекция попросту избирает что-то из уже существующего. Как видите, ничего нового не преподносится.

Плавая, я делаю своим клювом два-три движения в секунду: туда-сюда. Таким образом я воспринимаю малейшие электрические импульсы, исходящие от раков и других мелких животных, и тотчас устремляюсь на них.

Термо-одежда для ныряния

Одна из моих других примечательных особенностей — это способность регулировать температуру тела. Ведь зимой я тоже нуждаюсь в пище, для чего я ежедневно опускаюсь в ледяную воду на несколько часов. Ни одно животное не смогло бы этого долго выдержать. Но мой Создатель снабдил меня волосяной термо-одеждой, сохраняющей тепло лучше, чем меховая шуба белого медведя. Кроме того, я могу в значительной мере регулировать обмен веществ, так что даже через несколько часов пребывания в ледяной воде около 0° С температура моего тела все еще составляет 32″ С.

Опасный яд

Каждый утконос-самец получил от Творца большую полую шпору размером примерно в 1-1,5 см, расположенную на задних лапках и содержащую опасный яд. Подобный ядовитый шприц неизвестен во всем мире млекопитающих. Яд вырабатывается железой, расположенной на верхнем бедре. Но для чего он нужен, ваши ученые еще точно не знают. Мой партнер применяет острые, во внутрь загнутые шпоры в борьбе со своим соперником, чтобы отстоять наш участок.

Яд этот очень силен. Собака, пораженная шпорой, очень скоро умирает от прекращения сердечно-сосудистой деятельности. Я слышал об одном ученом, испытавшем этот яд на самом себе в небольшой дозе 0,05 милилитра (1 ml = 1 куб. см). Он впрыснул его в предплечье, и, как он сообщил позже, ему пришлось перенести ужасные боли.

Хвостом и ногами

Творец наделил меня плоским хвостом, подобно как верблюда — горбом. В хвосте откладывается жир, и это делает его исключительно хорошим резервуаром энергии. Кроме того, он служит мне веслом при нырянии и плавании. Находясь на суше, я могу прижать его между ногами к животу и с его помощью тащить в мое жилище все необходимое. Плавательные перепонки не представляют из себя ничего особенного, они имеются и у наземных животных и птиц, но у меня они являются особой утонченностью. Известно, что от плавников на суше нет никакой пользы. Скорее всего, они являются помехой при ходьбе. Я же могу откидывать их внутрь, и, освободивши таким образом когти ног, могу прекрасно ходить, бегать, карабкаться и рыть землю. Свое жилище я обычно встраиваю в прибрежный откос. При этом я делаю входные лазы настолько узкими, что когда я пролезаю через них, стены выжимают из моего меха воду. Согласитесь: очень практичное устройство.

Кладка яиц и вскармливание потомства

И еще что-то: когда наступает время спаривания, самец нежно берет клювом мой хвост, и потом мы несколько дней подряд плаваем вдвоем по кругу. Это наш обряд сватовства. Тем временем в мой левый яйцевод попадает несколько яиц размером 4 мм. Там они оплодотворяются спермой моего супруга и приобретают мягкую защитную оболочку. Затем яйца (не больше трех) продвигаются в матку, где они получают вторую оболочку. Когда они достигают размера 12 мм, они приобретают третью — последнюю — оболочку. В первое время мое потомство питается при помощи этих удивительных оболочек — без пуповины.

Специального отверстия для выхода моего потомства нет. Два-три яйца выжимаются через анальное отверстие. Для этого и необходима трехслойная защитная оболочка. Клейкие яйца попадают на мой живот, и я сразу же прижимаю их к теплому хвосту. Так я высиживаю свое потомство.

По воле Творца, тем временем, на верхней челюсти моих деток вырастает по одному крохотному зубу, которым они могут прогрызть мягкую, резиноподобную оболочку. Откинутый внутрь хвост все еще крепко придерживает яйца на моем животе. Через два дня я смогу вскармливать их молоком. Но представьте себе: у меня нет сосков. Оттуда, где молоко скапливается, оно стекает на мой мех, и мои детки хлебают его оттуда своими мягкими клювами.

Впрочем, мое молоко удивительно богато железом (содержание железа в 60 раз больше, чем в коровьем молоке). Мой Творец устроил это потому, что знал, что печень моих деток еще слишком мала, чтобы отложить необходимый запас железа. По всему этому вы уже видите: я не первобытное животное, забытое временем. Мой Творец превосходно подготовил меня для жизни в районах восточного побережья Австралии, где я чувствую себя, как дома.