Предисловие

Если мы читаем христианские книги, то каким книгам отдаем предпочтение? Скорее всего, мы в первую очередь читаем книги, изданные нашей собственной деноминацией, потому что мы заранее знаем, о чем пишется в этих книгах. Если у нас есть четкие убеждения, мы будем выбирать те книги, которые соответствуют нашему образу мыслей.

Фундаменталисты будут читать книги фундаментальных авторов, либералы — либеральных, а пиетисты предпочтут труды о просвещении и назидании. Большинство из нас желали бы утвердить свои позиции через чтение книг. Мы хотим шагать по проторенным дорожкам, чтобы чувствовать себя, как дома. И лишь немногие духовные искатели решаются проникнуть за черту твердо установленных границ.

Однако в трудах Сперджена мы все можем услышать знакомые и привлекательные ноты. Подобно тому, как при жизни проповеди Сперджена приходили слушать самые разные люди, так теперь фундаменталисты и либералы, консерваторы и реформаторы являются его постоянными читателями. И при всем этом полифоническом многообразии голосов, все они утверждают, что встреча со Спержденом изменила и обновила их жизнь. Я с надеждой молюсь о том, чтобы издаваемая книга повеяла весенним ветром на все деноминации, и мы увидели бы в них признаки духовного пробуждения.

Я должен признаться, что мои догматические взгляды отличаются от понятий, которых придерживался Сперджен в своих духовных размышлениях. Ну и что же? Я все равно вижу, что из проповедей Сперджена льется свежая и чистая вода. Это производит такое сильное впечатление, что вопрос о том, из какой системы богословия она истекает и через какой трубопровод подается, кажется второстепенным. Здесь все — и парфяне, и мидяне, и еламиты — слышат, каждый на собственном наречии, повествование «о великих делах Божиих» (Деян.2:9,11).

Из-за этого чуда Пятидесятницы ценность всех школ богословия становится относительной, хотя мы должны воспринимать их всерьез и не ниспровергать с чувством фанатизма. Очень трудно предсказать, какое впечатление получат читатели от чтения этой книги. Поэтому я лучше зачерпну ладонями из того океана, который простирается перед ними, и пророню несколько капель.

Первое, что поражает нас, — это сила и даже страсть его языка. Это вовсе не значит, что автор пытается оказать на нас нажим. Невозможно предположить, что Сперджен нажимает на педаль громкости с желанием произвести эффект или оказать психологическое давление. Нашей реакцией на такие приемы было бы внутреннее сопротивление.

Но мы не чувствуем такого сопротивления. Можно заметить, что проявления эмоций употребляются здесь отнюдь не из тактических соображений. Они исходят из той темы, которую раскрывает Сперджен.

Он и сам говорит об этом с благородной ясностью. Он пишет: «Если человек постучит ко мне в дверь среди ночи, разбудит меня и скажет бесстрастным и вялым голосом, что загорелся мой дом, я, наверное, не восприму его слова всерьез, и у меня появится желание вылить на нарушителя моего покоя ведро воды. Ибо если мой дом действительно загорится, то это будет настолько угрожающим явлением, что о нем невозможно будет говорить бесстрастно и равнодушно. Пожар заставит говорить о себе в поспешных и тревожных тонах. Так и Евангелие является волнующей, тревожащей и даже сенсационной вестью. Говорить о нем беспечно и вяло — значит привносить ложь в благую весть уже самим своим тоном голоса. Иными словами, мое свидетельство о Христе состоит не только из информации, но оно включает также стиль и манеру, в которой я его произношу. Если я не проявляю никакой настоятельности и не рассчитываю, чтобы моя весть захватила и увлекла других, то вряд ли кто-то поверит в то, что я говорю. Если я не увлечен сам, я не могу увлечь других». Сперджен был одним из тех, в ком действовала сила (exousia) Господня. И эту силу чувствуем мы с вами.

Второе, что бросается в глаза, — это то, что Сперджен проповедует Евангелие, а не Закон. Он не похож на Савонаролу, который бичевал грешников в свои дни. В связи с этим уместно заметить, что людям нравится, когда проповедник их бичует. Суровые критики обычно собирают много последователей. Это потому, что нам доставляет удовольствие слушать о грехах других и о том, как эти грехи бранятся.

Причина этого явно нехристианского удовольствия, которое великие проповедники покаяния возбуждают в сердцах слушателей, вполне очевидна. Нам нравится видеть, как бичуют не наши грехи, а грехи кого-то другого. Мы остаемся при этом сторонними наблюдателями. Но этот факт лишний раз подтверждает истину, что Закон убивает. Надо сказать, что и Сперджен упоминает о грехах своих слушателей и своего времени. Но он никогда не делает этого, если прежде не покажет, как можно освободиться от этих грехов. Он не предлагает моральное лекарство, которое бессильно помочь и лишь служит обогащению духовных аптекарей. Он говорит о том, что солнце светит, и мы должны выбежать наружу из наших мрачных домов, в которых мы живем. Когда камень лежит на солнце, то нет нужды повелевать ему, чтобы он нагрелся. Он и сам нагреется. Проповедь Евангелия всегда несет положительный заряд. В людях, нашедших новую жизнь, старая увянет сама собой.

Если человек будет так предан своему делу и так наполнен пробуждающей силой, как Сперджен, он не может быть солистом, добивающимся лести и греющимся в лучах славы, как великий проповедник.

Из него потекут потоки воды живой. Вокруг него расцветет плодовитая земля с пестрой растительностью. Проще говоря, он будет собирать вокруг себя сотрудников и с ними создаст хор или ансамбль. Он будет ведущим певцом, и, возможно, его голос будет выделяться, но он будет петь только как участник хора. Так Сперджен в своей книге учит нас, что проповедники не должны рассматривать свои церкви как просто потребителей Слова, но должны сами делать все дела, как солисты. Мы должны сделать каждого члена церкви источником жизни.

Мы должны привести их к духовному возмужанию. Мы должны разъяснить им их миссионерскую ответственность. И здесь снова возникает вопрос о стиле евангельской работы. Мы считаем, что стиль передачи евангельской вести не должен быть таким, как у популярного проповедника, который держит все собрание под своим контролем.

Надо сделать так, чтобы это было общее дело. Истинный проповедник не может жить сам по себе, он должен быть частью живой и пробужденной церкви. Жизнеспособность церкви можно определить по тому факту, есть ли в ней миссионерская группа.

Однако в проповедях Сперджена есть еще одна особенность. Он ставит своей целью достичь сердец слушающих. Он знает, как нужно утешить их в переживаниях, как предостеречь от ложного самоуспокоения, как ответить на мучающие их вопросы. И, таким образом, каждый слушатель чувствует, что проповедь обращена непосредственно к нему. Каждый может признаться: «Это слово было сказано для меня, я нуждался именно в такой проповеди». Такая адаптация к слушателям отнюдь не является тактическим приемом. Он совершенно не похож на торгаша. Торгаш изучает потребности и вкусы покупателей, чтобы сбыть им свой товар. Но разница между тем, как изучает своих покупателей торгаш, и тем, как изучает своих слушателей проповедник, вполне очевидна. Торгаш старается во что бы то ни стало продать товар. Это дело его чести и похвалы, если он рекламирует покупателям какой-то товар, даже если он им не нужен. Поэтому он вынужден потакать вкусам покупателей.

Проповедник Евангелия, однако, не желает сбыть свою весть слушателям любой ценой. Наоборот, он встречает и разочарование, и сопротивление. Но он знает, что чем яснее и сердечнее его речь, тем скорее они примут ее за нападение и вторжение в их личную жизнь. От этого слушатели еще больше насторожатся и будут противиться проповеди. Другими словами, реакция сопротивления может оказаться значительно сильнее, чем если бы проповедник говорил традиционную проповедь, которая настолько тривиальна, что воспринимается как что-то не относящееся к слушателям непосредственно.

Сперджен — это проповедник, который знает все это и который никогда не изменяет своему стилю ради завоевания успеха. Он убеждает слушателя и приспосабливается к нему, чтобы он понял, что в его жизни должна произойти революция. Но он никогда не приспосабливается, чтобы завлечь его лестью или произвести впечатление, что он, слушатель, не так уж и плох, и ему не надо ни волноваться, ни менять свою жизнь, а всего лишь стать чуточку более грамотным. Нет, Сперджен не оставляет у слушателя никаких сомнений в том, что проповедь потрясет всю его жизнь до самого основания и будет жалом в его плоти.

Для этой цели он преподает Слово Божье без всяких тактических или психологических манипуляций, как делают многие современные евангелисты. Он готов встретить град камней. Он не ждет аплодисментов. Я вспоминаю слова одного проповедника, по имени Мартин Келер, которые привожу здесь в заключение: «Павел был готов и старался быть всем для всех, для иудеев — иудеем, а для еллинов — еллином. Но он не брался делать следующие две вещи: творить чудеса для иудеев и быть утонченным христианином для еллинов.»

Гельмут Тилике,

Профессор систематического богословия

При Гамбургском университете, Германия.