Введение

«Хотя мы говорим, что веруем или поклоняемся только одному Богу, я думал, что среди нас столь же много богов, как и представлений о Божестве», – писал Д.Т. Бордо в «Ривью» в 1890 г.(1) Что же могло заставить Бордо, высоко уважаемого евангелиста и миссионера в Канаде, Европе и США, сделать такое пессимистическое заявление относительно представлений адвентистов седьмого дня о Боге?

Возможно, кто-то будет удивлён тем, что консенсус, отражённый в изложении догматики от 1980 г., существовал в среде адвентистов не всегда. История того, как церковь пришла к доктринальному согласию о Троице, позволяет проникнуть в несколько аспектов того пути, которым адвентисты открывали истину и сохраняли церковное единство при разнообразии точек зрения.

Часть наследия Великого Разочарования 22 октября 1844 г. заключалась в том, что оно научило переживших его глубоко не доверять человеческим мнениям и традициям относительно Библии. Оно вселило в них яростную решимость проверять каждое положение веры по Писанию и отвергать любое учение, не основанное прочно на том, что «так говорит Господь». Это значило, что практически всё надо было исследовать. Пионеры не были одарёнными учёными с неограниченным количеством времени для учёных занятий, им нужно было воспитывать детей и оплачивать счета. Поэтому процесс достижения доктринального консенсуса был медленным и длительным.

Прежде всего надо было решить проблему того, почему Иисус не пришёл 22 октября 1844 г., в конечный момент, обозначенный пророчеством в Дан. 8:14. Изучение этого вопроса к февралю 1846 г. привело Хирама Эдсона и Оуэна Кроужера к довольно ёмкому пониманию взаимоотношений между ветхозаветным земным святилищем и новозаветным небесным, где Иисус совершает своё служение со времени Своего вознесения.(2)

Между тем, другие изучали субботу как седьмой день. Библейское основание для субботы было таким вопросом, по которому уже существовали обширные труды, так как баптисты седьмого дня соблюдали её уже два века. Но взаимосвязанность субботы и святилища с трёхангельской вестью и другими пророчествами о конце времён надо было ещё выяснить.

Другим примером на удивление, как кажется сегодня, медленного открытия библейского образа жизни, является то, что больше, чем через 14 лет после Разочарования Джеймс и Елена Уайт, видимо, всё ещё употребляли свинину.(3) Только после того, как в мае 1863 г. были улажены вопросы церковной организации Елена Уайт получила первое масштабное видение относительно реформы здорового образа жизни, которое призывало адвентистов к полному воздержанию от свинины (4) и указывало на преимущества перехода к вегетарианскому питанию.(5) Но как же быть с другими животными, перечисленными в Лев.11 как непригодные для употребления в пищу? Прошло ещё 40 лет, прежде чем адвентисты пришли к согласию о том, что устрицы, например, тоже следует исключить из рациона христиан, придерживающихся Библии.(6)

Учитывая этот длительный процесс доктринального развития, в котором активное участие принимали как миряне, так и служители, неудивительно то, что некоторым учениям, принимаемым большинством христиан, эта маленькая, но быстро растущая христианская деноминация уделила внимание довольно поздно.(7)

Адвентистское понимание учения о Троице возникло в результате долгого процесса внимательного исследования, первоначально отвержения и итогового принятия. У первых адвентистов не было вопросов о библейском свидетельстве относительно вечности Бога-Отца, божественности Иисуса Христа «как Спасителя, Искупителя и Посредника» и «важности Святого Духа» (8) Однако, они первоначально не были убеждены в том, что отношения между Отцом, Сыном и Святым Духом лучше всего описываются словом «троица».

Всякий, кто читал какие-нибудь богословские труды о Троице, знает, что между чистыми библейскими высказываниями о Троице и философскими рассуждениями о ней может быть большое различие. Некоторых из тех, кто сталкивался с философскими рассуждениями, можно извинить за сомнения в том, есть ли под ними в действительности какая-то библейская основа. Однако в самом употреблении небиблейских слов для описания библейских понятий нет ничего плохого. Слово тысячелетие, например, – это русский перевод небиблейского латинского термина millennium, обозначающего полностью библейское понятие – тысячу лет из Откр.20. Так и Троица является переводом греческого термина τριάς [триас], обозначающего целое, состоящее из трёх составных частей.

Библейское учение о Троице относится к понятию о том, что Бог един (Втор. 6:4), но Божество (Кол. 2:9) составляется из трёх ипостасей – Отца, Сына и Святого Духа (Мф. 28:19; 2 Кор. 13:14 и т.д.).(9) Термин ипостась указывает на Существо, обладающее личностью, разумом и волей. В отличие от множества богов в политеизме, три ипостаси библейского Божества совершенно едины по своим сущности, характеру и целям, они никогда не разделяются, никогда не конфликтуют, и, таким образом, представляют собой не трёх богов, а только одного Бога.(10)

То, как это можно объяснить, было на протяжении столетий предметом многочисленных размышлений. Но как и полное объяснение понятия о Воплощении – о том, что Божество стало плотью (Ин.1:14) – превосходит человеческие способности, однако является истиной, излагаемой в Библии и принимаемой христианами, также обстоит дело и в случае с Троицей.

Именно здесь и возникает небольшая проблема. Для богословского объяснения Троицы в течение столетий привлекались такие аналогии и иллюстрации, которые были понятны людям определённого времени и в определённом месте и помогали пояснить им это понятие. Эти добавления к данным Писания, однако, иногда выходили далеко за рамки того, что на самом деле сказано в Писании. Имея определённый смысл во время их написания, они иногда казались небиблейскими или даже абсурдными людям других эпох и мест. Некоторые сочинения о Троице представляют собой любопытную смесь Библии, средневековой философии и личных мнений автора.

Это не ускользнуло от внимания некоторых христиан начало XIX века, связывавших учение о Троице с другими традиционными верованиями, которые они лично отвергали. Поэтому случилось так, что американская деноминация под названием «Христианская Связь» пришла к заключению, что учение о Троице, по крайне мере в той форме, с которой они столкнулись, было небиблейского происхождения. Некоторые выдающиеся миллериты, такие как Дж. В. Хаймс, и первые субботствующие адвентисты, включая Джозефа Бейтса и Джеймса Уайта, принадлежали к «Христианской Связи».

Из-за влияния ли этих лидеров, из-за того ли, что другие сами пришли к подобным выводам, среди пионеров-адвентистов, усомнившихся в учении о Троице, были наиболее влиятельные среди них авторы, с одним большим исключением – Елена Уайт. (11) Какими бы ни были исходные воззрения Елены Уайт, она в своих книгах никогда не выражала антитринитарных взглядов и в конечном итоге привела адвентистов к пересмотру и принятию библейского понятия о Троице, как мы это увидим далее.