12. Безбожное презрение: насмешка сатаны

Ничто не ранит так больно, как насмешка, колкость или оскорбление. Наше детство полно воспоминаний о презрительном хохоте, оглашавшем игровую площадку, если кто-то не успевал добежать до туалета, об усмешках во время общего принятия душа, если признаки полового созревания наступали слишком медленно или слишком быстро.

Один профессиональный спортсмен вспоминал день, когда он учился в четвертом классе и его последним выбрали для игры в софтбол. Он был толстым и неуклюжим. Он помнит презрение в глазах тех, кого выбрали первыми, когда в самом конце выбрали и его. В тот день он дал клятву, которая заставила его ежедневно тренироваться, увеличивать скорость и наращивать агрессивность. Позже, когда прямо из школы его пригласили в профессиональный спорт, он стал звездой бейсбола. И он приписывает свой успех своей решимости никогда больше не быть посмешищем.

Женщина, которую в юности изводили мальчишеские насмешки и дразнилки, завоевала национальную известность в сфере борьбы за права людей, подвергшихся насилию.

Блестящий ученый в юности страдал от постоянных отказов, когда приглашал девушек на свидание, и как результат выбрал работу в уединении, возясь с пробирками и колдуя над научными формулами.

Возможно, более, чем любая другая сила, презрение формирует цели и устремления нашей жизни. Ядовитые слова презрения, насмешки и издевательства могут сокрушить душу и сделать сердце нечувствительным к призыву Бога. Презрение — это нападение на славу Бога, которую Он дал Своим детям. Оно жжет и жалит, являя собой насмешку дьявола. Фактически, никакая другая эмоция не выбирается так часто дьяволом для нападения на Евангелие, как презрение.

Почему презрение действует столь сильно? Почему оно так часто бывает главным оружием надменных, чтобы управлять слабыми?

СИЛА ПРЕЗРЕНИЯ

Некоторое время назад я (Дэн) встретился с человеком, который был зол на меня из-за совета, данного мною его жене. У Джанет был чрезвычайно мягкий характер. Она, с неправедным терпением и эмоциональной холодностью терпела 16-часовые рабочие дни мужа, постоянные оскорбления, периодическую покупку им порнографических журналов.

Наши занятия с ней выявили молчаливую ярость Джанет. У нее открылись глаза на то, насколько часто она избегала сексуальных отношений и подрывала отношения мужа с детьми. Она была обиженной и мстительной, но в результате болезненного искупительного процесса она в конце концов начала пытаться любить и уважать своего мужа. В итоге семейная жизнь для мужа стала более невыносимой чем за все предыдущие двадцать два года брака. И сейчас он хотел поговорить со мной.

Наш первый разговор был враждебно напряженным. Его слова были полны злости: «Мне не нравится то, что происходит с Джанет. Ваши занятия с ней разрушают наш брак».

Я опечалился, но не пытался объясниться или извиниться за причиненную ему боль. «Скажите, — спросил я, — что вы хотите получить в результате нашего разговора?» Взбешенный, что его злобное нападение не вызвало ни борьбы, ни побега, он переключился на холодный, расчетливый яд презрения. Сузив глаза, он прорычал: «Молодой человек, я пришел сюда для того, чтобы заявить вам, что вы наглый, ненасытный волк в овечьей шкуре. Я не позволю вам разрушать мою семью».

Так начался один из самых трудных разговоров во всей моей практике. В течение следующего часа я был объектом непрестанных язвительных насмешек. До этой встречи я был почти убежден, что Джанет любит своего мужа. Но после часа, проведенного с ним, выдержав бессчетные пронзающие уколы презрения и подстегнутый его насмешками, я почувствовал, что попал в водоворот сомнений, изнемог, плывя против течения, и был готов объявить Джанет виновной во всех проблемах ее семьи. Я даже ощутил ярость — не просто злость, но ярость, разгоревшуюся до такой степени, что мне хотелось наброситься на кого угодно или на что угодно.

Сочетание сомнения в себе, усталости и злости подтвердило все то, что он говорил обо мне, и соблазнило меня повернуться спиной к истине. Компромисс казался лучше перспективы конфронтации с холодным ядовитым издевательством. Его презрение заставило меня почувствовать себя слабым и сбитым с толку.

Презрение — это разновидность гнева. Гнев запугивает и пытается управлять, побуждая нас бороться или отступать. Презрение резко увеличивает ставки, экспоненциально усиливая желание бороться либо убегать. Побуждая нас ответить тем же презрением, оно оскорбляет и разрушает. Одна из причин чрезвычайной силы презрения состоит в том, что оно изолирует нас как недостойных, иссушая нашу надежду на любовь.

Презрение изолирует и иссушает

От всех врагов моих я сделался поношением даже у соседей моих

и страшилищем для знакомых моих; видящие меня на улице бегут от меня.

Я забыт в сердцах, как мертвый; я — как сосуд разбитый,

ибо слышу злоречие многих; отвсюду ужас,

когда они сговариваются против меня, умышляют исторгнуть душу мою (Пс 30:12-14).

Я уподобился пеликану в пустыне;

я стал как филин на развалинах; не сплю и сижу,

как одинокая птица на кровле.

Всякий день поносят меня враги мои, и злобствующие на меня клянут мною.

Я ем пепел, как хлеб,

и питье мое растворяю слезами, от гнева Твоего и негодования Твоего;

ибо Ты вознес меня, и низверг меня.

Дни мои — как уклоняющаяся тень; и я иссох, как трава (Пс 101:7-12).

Презрение — яд, парализующий наше глубочайшее стремление к любви и значимости, лишающий нас надежды. Оно высмеивает наше стремление быть желанными: «Ты никому не нужен. Тебе никто не рад. Тебе нет места среди нас. Поэтому сейчас же уходи или склонись и служи нам». Презрение изолирует свои жертвы, выжигая на них клеймо, говорящее о том, что они недостойны любви. Кто же хочет общаться с посмешищем? Насмешка чертит линию на песке, отделяя свою жертву от толпы. По другую сторону черты — группа насмешников; рядом с ними — молчаливая толпа, не рискующая переходить линию, чтобы не оказаться в изоляции вместе с жертвой. После разделения и изоляции презрение иссушает надежду, заставляя свою жертву чувствовать себя в глупом положении, убивая желание.

Молодая женщина пришла на семейную встречу, надев по этому случаю модное платье. Ее сестра резко заметила: «Подобных тебе можно увидеть только в безобразно дорогих каталогах». Она тут же почувствовала себя бросающейся в глаза и изолированной — никто больше не был одет так, как она. Она начала сомневаться в себе: «Может быть, я действительно купила слишком дорогое платье. Почему я не оделась, как все?» Ее желание быть привлекательной и доставить удовольствие окружающим свои новым нарядом казалось ей теперь неприятным внутренним голосом, присоединившимся к насмешливому голосу сестры.

Отчасти сила презрения состоит в том, что оно звучит в сердце долгое время после произнесенных слов. За словами презрения слышится эхо высокомерного вопроса: «Почему я не могу выбросить эти мысли из головы?»

Событие, которое привело к сомнению в себе этой молодой женщины, было незначительным и мелким. Но именно его относительная незначительность сделала произведенный им эффект достойным тем большего презрения. Она начала спрашивать себя: «Что со мной происходит, если простое замечание взвинчивает меня настолько, что я просто разваливаюсь на части, как разбитый горшок?»

Таково воздействие неправедного презрения: желание начинает казаться глупым и нездоровым, а душа становится незащищенной от влияния со стороны других людей. Затем презрение предлагает такой вариант: «Присоединись к нам или умри. Стань, как мы, или насмешки станут еще страшнее». Ослабленное, одинокое и измученное сердце склонно уступить силе презрения и встать в ряды надменных.

Презрение стыдит и разрушает

Я же червь, а не человек,

поношение у людей и презрение в народе.

Все, видящие меня, ругаются надо мною; говорят устами, кивая головою:

«Он уповал на Господа; пусть избавит его, пусть спасет, если он угоден Ему» (Пс 21:7-9).

Отдал нас на поношение соседям нашим,

на посмеяние и поругание живущим вокруг нас.

Ты сделал нас притчею между народами,

покиванием головы между иноплеменниками.

Всякий день посрамление мое предо мною, и стыд покрывает лицо мое

от голоса поносителя и клеветника,

от взоров врага и мстителя (Пс 43:14-17).

Под воздействием насмешек псалмопевец даже не чувствует себя человеком — он низкий червь. Все кивают головами, высмеивая его. Перед ужасом стыда он прячет свое лицо.

«Где Бог твой? Спасет ли Он тебя?» — ухмыляется презрение. «Не дурак ли я, доверяя Богу?» — задаем мы себе вопрос. Кажется, что Бог не только позволяет оскорблять нас, но и Сам направляет нападающих. Когда раскрывается, что мы доверяли Богу, который не способен или не желает нас спасти, нас охватывает стыд.

Презрение высмеивает Божию благость. Кажется, что глаза Бога ничего не видят, иначе почему Он позволяет насмешнику безнаказанно издеваться? На что мне надеяться, если Бог не желает заткнуть рот высокомерию? «Доколе, Боже, будет поносить враг? вечно ли будет хулить противник имя Твое?» (Пс 73:10). Как жить дальше, если надменный высмеивает Бога и остается безнаказанным?

Надменные узурпируют престол Божий и с помощью презрения добиваются служения себе. Однако власть — только малая часть того, что они хотят. Они наслаждаются возможностью видеть, что слабый пресмыкается, как червь. Один из моих (Дэна) клиентов заявил: «Я наслаждаюсь, подавляя людей. Мне нравится видеть человека, потерявшего дар речи, потому что он не знает, что сказать. Мне нравится играть с тобой до тех пор, пока ты не поймешь, что я победил; потом я уйду».

Даже те, кто не имеет обыкновения упражняться в презрении, понимают, что бесстрастность и безразличие способны ранить прямо в сердце.

Одна женщина сказала: «Временами я делаю все, чтобы спровоцировать моего мужа вступить в борьбу, но если он, чувствуя это, презрительно равнодушен к моим атакам, я просто схожу с ума». Ее поведение выражало крик души: «Можешь любить меня или ненавидеть, но не смей презрительно игнорировать меня». Когда к нам относятся равнодушно или с высокомерным снисхождением, наша обида растет, возбуждая сильную ярость. Увидев проявление ярости, презрение со злым удовлетворением наблюдает, как унижаются жертвы. Есть злобная радость в нанесении обиды, которая укрепляет иллюзию: «Бог не видит, следовательно, бог — это я. Я могу заставить других людей не только служить мне; я могу заставить их заплатить за мое страдание». В основе презрения лежит желание уничтожить, унизить человеческое достоинство.

Человеческое достоинство — это отражение славы Бога, и оно несет в себе красоту, которая склоняет к почитанию и служению Господу. Сатана и все те, кто сознательно или неосознанно служат ему, ненавидят эту славу — светлое и прекрасное отражение Божьего характера. Божия слава неприступна; она не может быть запятнана или уничтожена. Но производное от проявления Его славы — человеческое достоинство — может быть попрано и сокрушено.

Сила презрения состоит в том, что оно нападает на красоту и порочит славу, заявляя о равной власти с Богом. На первый взгляд, такая оценка может показаться слишком строгой. Но когда моя жена спрашивает, не хочу ли я пойти погулять с ней, а я фыркаю в ответ: «Ну, разумеется! А когда по-твоему я буду заканчивать этот проект?» — разве я не нахожусь на стороне сатаны, пытаясь уничтожить славу? Или когда моя дочь спрашивает, не пойдем ли мы все вместе пообедать куда-нибудь, а я резко отвечаю: «Неужели ты не знаешь, что нельзя иметь все, что ни пожелаешь!» — разве я не пытаюсь унизить ее достоинство? В этот конкретный момент я нахожусь на стороне сатаны. Трагично то, что у нас вошло в привычку упражняться в презрении, даже не осознавая того, что мы делаем.

ПРЕЗРЕНИЕ В ЕЖЕДНЕВНОМ ОБЩЕНИИ

Презрение ежедневно являет свое лицо во всех сплетнях, в большинстве случаев хвастовства, во всех попытках переложить вину на другого.

Сплетни как выражение презрения

«Вы слышали, что мистер Смит был уличен в неблаговидных делах?» Мы приходим в ужас и выспрашиваем подробности. Мы очень любопытны: хотим взглянуть на личную жизнь, на сердечную боль, позор других людей. Более того, мы обожаем вскрывать с презрительной точностью недостатки и слабости наших жертв, опутывая их паутиной слов. Мы чувствуем удовлетворение от того, что мы не такие, как они. Фактически мы становимся их судьями, вынося приговор самоуверенно и безнаказанно. Мы — боги, ведущие салонные разговоры на горе Олимп.

Сплетни — это обвинение без права на защиту, вынесение приговора без судебного процесса. Это убийство души. Недаром Павел вносит сплетни в перечень самых отвратительных, богоненавистных грехов, совершенных против людей и Бога.[10] Мы сплетничаем почти каждый раз, когда отрицательно отзываемся о другом человеке. Это клевета за спиной — мы никогда бы не сказали в присутствии этого человека того, что говорим в его отсутствие. Руководящий принцип: «Могу ли я сказать это непосредственно самому человеку и готов ли повторить это еще раз?» — помогает отличить честный разговор и молитву о других людях от клеветнической сплетни.

Сплетни кажутся похожими на чудесную пищу: «Слова наушника — как лакомства, и они входят во внутренность чрева» (Притч 18:8). Их сила, однако, в их способности вызывать разногласия: «Человек коварный сеет раздор, и наушник разлучает друзей» (Притч 16:28).

Когда мы говорим о других людях, хотим мы разделить их радость, или печалимся по поводу их неприятностей, или просто в результате вступления в разговор хотим поддерживать дружественные отношения с рассказчиком? Если разговор приводит нас к молитве и действиям во благо других людей, то наши слова не являются сплетней.

Презрение как хвастовство

«Мой папа зарабатывает больше денег, чем твой!» «Да? Зато мой папа может отлупить твоего, когда захочет!» Детское откровенное хвастовство может в зрелые годы перейти в скрытое хвастовство: какая эмблема красуется на капоте моего автомобиля; с кем я обедал сегодня; каковы результаты моей последней евангелизации. Стремление к высокому положению в обществе, эгоистичные амбиции, желание произвести впечатление — в этом проявляется презрительное хвастовство надменных. «Посмотрите на меня! Посмотрите, сколько я знаю, с кем я знаком, что я умею делать, что другие люди делают для меня!»

Библия говорит нам, что надменные — то есть все мы от случая к случаю — хвалятся своей властью, своими желаниями, своим богатством, своим умом, своим будущим и своими способностями.[11] Их неправедное хвастовство — «Слава во мне» — обрамлено презрением, потому что они не терпят, если чужая слава отнимает у них часть всеобщего внимания. Самопрославление содержит в себе презрительное уничижение других. Прислушайтесь к самому утонченному хвастовству, и вы услышите завуалированное: «Вы не нашего круга; вы не умеете жить».

Презрение коренится в большей части наших разговоров о других людях и о жизни. В особенности оно присутствует в случаях переноса вины на других.

Презрение как перенос вины на других

«Почему ты не забрал вещи из химчистки? Ведь ты был рядом!» В критике практически всегда присутствует запах презрения. Мы часто скрываем слова боли, гнева и желания под покрывалом презрения. Если мы этого не делаем, то наши слова оставят нас незащищенными перед лицом обиды, от которой мы уже и так пострадали.

Если вы обидели меня, разве я захочу открыть мое сердце для еще большей боли, показав вам свою обиду? Поэтому мое обращение к вам окрашено презрением — для того чтобы защититься от еще большего страдания. Это происходит тогда, когда нас подвели, но еще чаще, когда виновны мы сами. Наша естественная реакция на выявление нашей несостоятельности сводится к тому, что мы либо с презрением уничижаем самих себя, либо обращаем презрение на других. Обычно первая реакция называется чувством вины, а вторая — переносом вины на других. Однако и то, и другое — это попытка сбежать от боли, причиненной острой обидой.

Презрение к себе винит собственные недостатки, не желая видеть обиды, нанесенной другим. Фактически чувство вины — это извращенная эгоцентричная попытка убежать от полученной раны и возможного осуждения. Если я сам достаточно сильно себя ударю, то как можете вы сметь обижать меня или требовать от меня большего, чем та ненависть, которую я сам к себе испытываю?

В презрении, направленном на других, обидчик ищет причину обиды, которую он нанес, в недостатках самой жертвы. Классический пример этого — презрительное нападение Адама на Бога. Когда обнаружилось нарушение Божьей заповеди, он заявил: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт 3:12). Обратите внимание на последовательность обвинения: 1) Бог, Ты Сам все испортил. Ты создал эту женщину, это Твоя ошибка. 2) Она дала мне плод; я не искал его. Это ее вина. 3) И наконец, как бы постскриптум: Я только лишь откусил.

Презрительный перенос вины, когда мы отказываемся нести всю тяжесть нашего проступка с полным осознанием и ответственностью, оскорбляет Бога и других людей. Чего мы добиваемся с помощью презрения в этой ситуации? Оно блокирует динамику общения, убивая в других желание любить нас. Встречаясь с презрением, большинство людей спасается бегством или защищает себя с усиливающейся злостью. И в том, и в другом случае презирающий чувствует себя свободным от призыва любить и быть любимым. Это, бесспорно, неодолимая преграда для любой попытки движения к его сердцу.

Что дало презрение Адаму? В один миг оно позволило ему игнорировать разоблачение Богом его греха и освободило его от желания реальности, которая принесла бы ему новый опыт — милосердие.

МИЛОСЕРДИЕ И ПРЕЗРЕНИЕ

Милосердие тяжело принять. Фактически милосердие принять тяжелее, чем презрение. И презрение, и милосердие вскрывают притворство и обнажают сердце, но милосердие дает обнаженному сердцу возможность обрести надежду. Для многих перспектива надежды является слишком большим желанием, чтобы его можно было вынести. Так было с моей (Дэна) знакомой Дэб.

Дэб стала жертвой ритуального насилия сатанистов. В течение многих лет она плыла по течению жизни, храня в себе тайну этого горького ужаса. Она отказывалась что-либо предпринимать, разрушая себя алкоголем, наркотиками и обжорством. Ее поместили в больницу и лечили с профессиональным пренебрежением и нетерпимостью. В известном смысле персонал больницы относился к ней с тем же самым презрением, что и сатанисты.

После многих бурных жизненных перипетий Дэб встретила Христа и начала возрастать в благодати и мудрости. Ее история, так же как и ее призвание дали ей возможность общаться в церкви со многими другими жертвами сатанистов и учить их, как бороться с оскорблением. Она стала известной своими сильными, доходчивыми выступлениями на темы, которые оказались новыми для профессиональных психотерапевтов, не обращавших внимания на данные по ритуальному насилию.

Однажды Дэб пришло приглашение выступить от группы психиатров из того района, в котором она лежала в больнице двадцать лет назад. Она приняла приглашение, «чтобы публично устыдить человека, чье нетерпимое отношение нанесло ей такую же обиду, как и сам культ». Она скрупулезно продумала все детали своей мести. За несколько дней до «кровопролития» Бог заставил Дэб осознать свой грех в планировании ответного удара. Однако, хотя она и осознала свою вину, она не была сломлена: она решила не разоблачать врача, но в то же время не хотела бороться со своей ненавистью.

Выступление, которое Дэб первоначально планировала как встречу возмездия, имело огромный успех. Многие спрашивали ее о взаимоотношениях с Богом. Но то, что произошло дальше, смирило ее еще больше. К ней подошел человек, который когда-то лечил ее, обращаясь с ней с предательским презрением, и попросил у нее прощения. Затем он поговорил с ней о тех переменах, которые увидел в ее жизни.

Дэб была в глубоком замешательстве и чувствовала презрение к себе. Зачем Бог дал ей мощный голос для делания добра, когда ее сердце так привязано ко злу? Зачем Бог милосердно одарил раскаянием врагов, в то время как ее сердце было таким жестоким? После нескольких дней борьбы сердце подсказало ей такую мысль: «Его милосердие намного больше моего презрения. Он любит меня и восхищенно улыбается мне».

Божью доброту к нам переносить едва ли не труднее, чем Его кажущееся пренебрежение или гнев. Его доброта требует от нас отбросить осторожность и принять все — даже когда мы уверены, что он положит змею в нашу протянутую руку. Неудивительно, что Павел спрашивает: «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию?» (Рим 2:4).

Бога в Его святой силе нельзя испугать презрением — Он насмехается над теми, кто насмехается над Ним. В Своем удивительном милосердии, однако, Он перекладывает наше презрение на Своего Собственного Сына. Наше презрение никогда не будет сломлено до тех пор, пока нас не затронет презрение Бога к надменным и мы не поймем ужас Отца, Наказывающего Сына. Тогда мы увидим божественную обратную сторону презрения: от насмешки сатаны к насмешке над сатаной.