17. Благость Божия

Бог находит самые удивительные способы для встречи с нами. Он полон тайны, и Его вмешательство в нашу жизнь непредсказуемо.

Поначалу понимание того, что Бог настолько интересуется нами, что старается привлечь нас к Себе, приводит нас в радостный трепет. Радует также и то, что Он часто встречается с нами, пусть даже и тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем. Но, честно говоря, мысль о беспокоящем и вмешивающемся Боге нередко отталкивает нас. Мы предпочли бы, чтобы Бог был более покладистым и предсказуемым. И вот именно здесь нам необходимо понять бесконечную благость Божию.

Мой (Тремпера) средний сын Тим в данный период своей жизни обожает два занятия: видеоигры и чтение. Его увлеченность чтением переходит всякие границы. Каждую ночь я и моя жена буквально силой заставляем мальчика прекратить чтение и лечь спать. Время от времени я даже подкрадываюсь к нему сзади, когда он весь погружен в чтение, и выхватываю книгу у него из рук. Несколько раз, когда Элис и я засыпали, не уложив его в постель, он читал до тех пор, пока не заканчивалась книга. На следующий день он слишком утомлен и вял, чтобы чем-либо заниматься, до тех пор пока не заберется ночью в постель, чтобы, забыв об усталости, начать читать. Цикл повторяется снова и снова.

В жизнь Тима необходимо вмешиваться для его же блага, даже если это делается против его воли, так как если попустительствовать его естественным желаниям, он подорвет свое здоровье. Мы вынуждены поступать с ним жестко. В момент вмешательства он зачастую видит во мне врага, а не любящего отца.

Данная аналогия не безупречна, но Бог тоже время от времени противится нам неожиданным, неприятным и болезненным образом. В момент страдания мы, естественно, не воспринимаем Его другом и любящим Отцом. Наши сокровенные вопросы относительно Него возникают в ситуациях физического страдания, несбывшихся мечтаний и разочарований: Боже, благ ли Ты? Реален ли Ты? Существуешь ли Ты?

Бог вовсе не безжалостен; Он не радуется нашему страданию. Когда Бог дает нам одиночество, безмолвие, борьбу, Он делает это потому, что готовит для нас невообразимое наслаждение: в нашем страдании Он открывает Свою благость. Он хочет, чтобы мы испытывали радость в Его чудесной любви. И именно среди глубокой тьмы Его любовь сияет с наибольшей силой. Тьма как бы является фоном, сосредоточивающим наш взор на Его центральном желании, изображенном в форме Креста.

СТРЕМЛЕНИЕ БОГА

Мы нужны Богу; эта истина уже сама по себе непостижима. Но то, какими мы Ему нужны, потрясает уже совершенно — Ему нужно не наше механическое послушание, но сострадательное участие.

Книга Осии рисует образ Бога, Чье сердце пылает любовью к Своему бунтующему народу. Израильтяне не признают Его, но Бог не хочет ни отвергнуть их, ни отвернуться от них. Он настаивает на Своем желании быть их Богом.

Служение Осии в середине восьмого века до рождества Христова выделяется на фоне широко распространенного равнодушия и враждебности по отношению к Богу. Это был необычный период в истории Израиля. Обычно Израиль боролся, будучи зажатым в тиски супердержавами как с севера, так и с юга. Но в тот период эти державы, расположенные в Египте и Месопотамии, были слабыми, позволяя Израилю расширяться и преуспевать.

По опыту нам известны ловушки, стоящие на пути сильных и привилегированных. Процветание — отсутствие забот — часто ведет к пренебрежению Богом, что в свою очередь приводит к разложению. Эпоха Осии характеризовалась угнетением и эгоизмом. Большая часть пророчеств Осии отражает Божий гнев по отношению к Израилю, бунтующему против Него.

Образы, которые использует Осия для изображения Бога, чрезвычайно ярко показывают позицию Бога по отношению к Своему мятежному народу. Осия сравнивает Божий гнев с гневом мужа, который только что обнаружил, что его жена торгует своим телом.[17] Израиль, Божия невеста — блудница, и Бог реагирует на это с исключительной ревностью. В другом отрывке (5:12) Бог сравнивает Себя с молью и червем: Он разъедает и медленно разрушает Свой народ — так, как моль проедает дырочки в одежде или как гниль портит пищу.

Далее гнев Божий принимает форму лобовой атаки. Он -свирепый лев, который готов растерзать Свой народ (5:14). Бог будет использовать все, Им сотворенное — и едва различимый укус злого насекомого, и вызывающий страх бросок дикого зверя, чтобы вернуть свое самое драгоценное из творений: человечество.

Поскольку израильтяне блуждают по опасным путям, Бог противится им, причиняя им боль. Они будут страдать. Предстоящему наказанию также дается метафорическое выражение: Бог насильно впряжет в ярмо Израиль, непокорную телицу (10:11). Люди и их земные цари сравниваются с пеной на поверхности воды: они просто исчезнут (10:7).

Будучи пророком, Осия предвидел надвигающееся разрушение Израиля в 722 году до рождества Христова, когда не знающая жалости ассирийская армия устремилась с севера, чтобы овладеть десятью северными племенами (называемыми здесь Ефрем/Израиль) и угрожающе нависнуть над двумя южными племенами (известными как Иуда) с целью держать их в повиновении. Бог восстал против Своего народа и заставил его страдать. Но это имело определенную цель. Осия доносит до нас слова Самого Бога:

Как поступлю с тобою, Ефрем? как предам тебя, Израиль?

Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму?

Повернулось во Мне сердце Мое; возгорелась вся жалость Моя!

Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема;

ибо Я — Бог, а не человек; среди тебя — Святой.

Я не войду в город (Ос 11:8-9).

Бог не уничтожил полностью Северное царство, хотя его жители заслужили это, восстав против Него, угнетая беспомощных и бедных. Этот отрывок говорит о невероятной Божией любви к Своему народу даже тогда, когда он дает Богу пощечину.

В ключевых местах своих пророчеств Осия использует еще более яркие образы, чтобы подчеркнуть искупительную цель Бога. Господь — муж, прощающий Израиль (3:1-5): хотя Его жена, неразборчивая в связях, постоянно грешит против Него, Он неизменно разрешает ей возвратиться к Нему. Господь — исцеляющий врач (6:1-2): хотя Он причиняет боль Своему народу, наказывая его, Он также перевязывает его раны. Господь — лев (11:10): хотя Он разрывает на части Свой народ, наказывая его, Он яростно защитит остаток верных. Этими и многими другими потрясающими образами божественного сострадания и возрождения пронизана вся книга.

ИЗМЕНЕНИЕ БОЖЬЕГО СЕРДЦА

Осия показывает, что Бог решил уничтожить Свой народ, но затем изменил Свое решение. Он упорно остается преданным им: Он и не уничтожает их, и не позволяет им жить так, как им нравится — поскольку знает, что они будут несчастны и в итоге уничтожат сами себя.

Бог изменил Свое решение. Это не может не потрясти нас. Через Моисея Бог предупредил Свой народ много лет назад, что, если они будут грешить, Он уничтожит их. Они полностью заслужили это; совершенно ясно, что они виновны. Но Бог не может заставить Себя выполнить Свое обещание. Его непорочность призывает к искоренению всего того, что противно Его характеру, но Его милосердие вопиет о возрождении Своих возлюбленных детей.

Кажется, что здесь Бог противоречит Самому Себе. Как нам понимать этот образ? Бог не может обладать реальными чувствами, и даже если бы мог, совершенное существо не может быть в конфликте с самим собой. Но текст вполне однозначен: Бог изменил Свое решение в результате внутреннего конфликта. И еще более поразительно то, что Он изменил Свое решение в нашу пользу.

Некоторые могут возразить, что Осия просто придал Богу некие качества бренной человеческой природы. Однако заметьте, как Бог объясняет изменение Своего сердца: «Ибо Я Бог, а не человек» (11:9). Как раз именно потому, что Он Бог, Он и изменяет Свое решение. Поместите человеческое существо в ситуацию такой внутренней раздвоенности, и если у него найдутся силы и способности справиться с ней, то можно предположить, что он скорее всего просто избавится от человека, который явился причиной конфликта. Но Бог хранит божественное сострадание к Своему народу.

Иисус воплощает в человеческом виде то сострадание, которое Бог чувствует к Своему народу. Иисус пошел на самое крайнее страдание вместе с нами и ради нас. Он чувствовал наше одиночество, наш страх, стыд, гнев. Огромное желание Бога быть вместе со Своим народом вело ко Кресту: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16).

Бог противостоит нам, наказывая болью и страданием, поскольку Он хочет открыть нам Свою доброту. Но доброту Бога невозможно подтвердить с помощью доказательств, оторванных от веры. Мы испытываем Его доброту лишь через откровение Его славы. И величайшую картину Его славы можно увидеть только через иронию Креста. Через эту иронию Бог побуждает нас смотреть на Него широко раскрытыми от удивления глазами.

ИРОНИЯ БОЖИЕЙ ДОБРОТЫ

Когда мы переживаем боль падшего мира — гнев, страх, ревность, отчаяние, презрение и стыд, мы можем поставить под сомнение доброту Бога. Однако, как мы увидели, Бог действует непредсказуемым образом, открывая нам Себя среди страданий мира. В самом деле, Бог открывает Себя как совершенную доброту в основе самого сильного зла и страдания, переживаемого на земле. В этом заключается ирония Креста.

Иисуса прибили к Кресту люди, которые просто хотели убить Его, чтобы убрать с дороги. Но страдание, предназначенное ими ко злу, было преображено Богом в доброту спасения и освобождение от вины:

Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его (Деян 2:22-24).

Во-первых, ирония Креста заключалась в том, что злое намерение было преображено в божественное спасение. Бог перенаправил злобные замыслы нечестивых, желающих умертвить Иисуса, и использовал это их действие для того, чтобы принести спасение миру. Во-вторых, ирония Креста заключалась в том, что воскресение пришло через распятие. Ирония усиливается, когда мы видим, что Библия понимает Крест как кульминацию великой космической битвы. Битва начинается с событий, описанных в Книге Бытия, когда Адам и Ева согрешили при подстрекательстве сатаны. Во время последующих отчуждения и проклятия Бог дает Адаму и Еве слово надежды: они не будут полностью преданы силам зла, но будет бушевать конфликт между Богом и Его народом, с одной стороны, и сатаной и его последователями — с другой.

Во всей остальной Библии описывается борьба между народом Божиим и последователями сатаны (или, как выражается Августин, «градом Божиим и градом человеческим»). Кульминация происходит в Евангелиях, когда Иисус противостоит сатане и демонстрирует Свою власть над демоническим царством в многочисленных столкновениях. Но, как объясняет Павел, именно на Кресте Иисус раз и навсегда побеждает сатану:

И вас, которые были мертвы во грехах и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив нам все грехи, истребив учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту. Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою (Кол 2:13-15).

Павел говорит о распятии как о величайшей военной победе над демоническим царством («начальствами и властями»). Окончательная победа завоевана — и в этом величайший парадокс — убитым. Раб Господень превратился в победоносного Спасителя.

Бог преобразует страдание, переживая его. Он являет Свою доброту, принимая муки ради нас. Его страдание не освобождает Его народ от мук падшего мира, вместо этого мы обретаем привилегию разделить страдания Христа в течение нашей жизни. В сущности, победа Христа наполняет наше теперешнее страдание смыслом и дает нам уверенную надежду, что мы перейдем от него к славе.[18]

ОТ СТРАДАНИЙ И СЛАВЕ

Мы не преследуем цель дать руководство по преодолению нежеланных эмоций. Усилия по «изменению» болезненных эмоций часто сводится к усилиям по «подчинению» Бога посредством попыток ускользнуть от душевной боли грехопадения.

Задача по спасению от страданий одновременно и невозможна, и нежелательна. Невозможна — потому что мы живем в падшем мире и являемся до основания порочными существами (см. третью главу Книги Бытия). Совершенство предназначено для небес; пока мы живем, мы будем как источниками, так и преемниками неправедных эмоций. Это не является основанием для оправдания нашего внутреннего уродства, но освобождает от любых чрезмерно оптимистических оценок человеческих способностей. Задача по избавлению от душевных страданий нежелательна потому, что наши темные эмоции имеют искупительную сторону (правда, этот факт не делает их менее болезненными). Хотя мы выражаем их в искаженном виде, они тем не менее отражают характер Бога. В них звучит наш сокровенный крик — и когда этот крик достигает Бога, наши сердца открываются и преображаются, поскольку мы видим намерения Его сердца по отношению к нам.

Нигде в Библии нам не обещают, что наша земная жизнь не соприкоснется со страданием. Наоборот, в Новом Завете неоднократно утверждается, что боль и страдание — часть и доля христианской жизни. Но это не дурная весть, а благая весть, поскольку, именно пройдя через боль и страдание, мы познаем радость и встречаем славу.

А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим 8:17);

…и хвалимся надеждою славы Божией. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим 5:2-5).

Парадоксально, но Бог открывает нам Себя в наших страданиях. Без распятия нет воскресения; без страдания нет славы. Следовательно, исцеление — это не совсем то, на что мы рассчитываем. Наши темные эмоции открывают Бога; они открывают путь к истинной радости. Это основное послание Книги Псалмов: мы встречаемся с божественной добротой среди страданий.

Главная идея нашей книги потребовала от нас сосредоточения на конкретном виде псалмов — плаче. Являясь образцами молитв израильтян для обращения к Богу при богослужении, плачи включают в себя все неприятные эмоции, которые мы переживаем и сегодня: гнев, страх, ревность, отчаяние, стыд и презрение. Однако архиважным является тот факт, что в конце плач переходит в радость, утешение и поклонение. Иначе говоря, он уводит к Богу. Именно к Нему ведет нас страдание. Переход от страдания к славе в горестных псалмах всегда внезапен, таинственен, неожидан. Хороший пример — псалом 68.

От обвинения к хвале

Давид начинает псалом с мольбы, чтобы Бог спас его от несчастий. Он описывает свою жизнь и чувства, сравнивая себя с находящимся по горло в воде на середине реки. Вот сейчас он утонет, и ничто не может ему помочь. Весь псалом — жалоба на врагов и выражение страха и гнева. Он заключает свою жалобу коротким резким замечанием: «А я беден и страдаю» (стих 30). Именно это страдание заставляет Давида обратиться к Богу. Он нуждается в Божией защите, поскольку не может защититься сам, и никто иной не хочет или не может помочь ему. Именно потому, что фокус его внимания перемещается от страданий к Богу, происходит неправдоподобно резкое изменение настроения — типичное практически для всех плачей в псалмах — от страдания к радости:

Я буду славить имя Бога (моего) в песни, буду превозносить Его в славословии,

И будет это благоугоднее Господу, нежели вол, нежели телец с рогами и с копытами.

Увидят это страждущие и возрадуются.

И оживет сердце ваше, ищущие Бога; ибо Господь внемлет нищим

и не пренебрегает узников Своих.

Да восхвалят Его небеса и земля, моря и все движущееся в них.

Ибо спасет Бог Сион,

создаст города Иудины, и поселятся там и наследуют его.

И потомство рабов Его утвердится в нем, и любящие имя Его будут поселяться на нем

(Пс 68:31-37).

Внезапность эмоционального перехода в этом и других горестных псалмах создает ошибочное впечатление, что псалмопевец почти по волшебству изменил свое настроение. Однако следует принять во внимание, что в псалме спрессован опыт пережитого в течение слишком долгого времени, чтобы можно было изложить его в кратком виде. И все же переход непостижим. Псалмы не дают рецепта наведения мостов от плача к радости — не указаны шаги, ведущие к исцелению, нет методов, применяемых на практике. Бог не терпит манипулирования истиной для ухода от борьбы. Он страстно желает веры, которая борется и находит покой в Его благости.

Нельзя сказать, что нам неизвестны библейские принципы того, как следует поступать с эмоциями и стремиться к изменению сердца. Но все эти принципы (например, «кроткий ответ укрощает гнев») находятся в зависимости от направленности наших сердец. Важно стремиться познавать великолепный характер Бога, а не использовать библейскую истину как магический прием, с помощью которого мы управляем Богом и моделируем события.

Если бы мы могли объяснить эмоциональный скачок, происходящий между стихами 30 и 31 в Псалме 68, то смогли бы его воспроизводить. Но это было бы насилием над характером Бога как Того, Кто спасает нас от несчастий. Единственное, что мы знаем наверняка о переходе от страдания к славе, — это то, что его причиной является Бог, хотя Он может избрать любой из многочисленных неожиданных способов утешения наших израненных душ. Таким образом, псалмопевец лишь молит Бога о помощи и с доверием ждет, что Тот изменит его печаль на радость:

Возврати, Господи, пленников наших, как потоки на полдень.

Сеявшие со слезами

будут пожинать с радостью.

С плачем несущий семена возвратится с радостью, неся снопы свои (Пс 125:4-6).

Псалмопевец страстно жаждет Бога. Он призывает Господа удовлетворить прошения Его народа. Он обращается к Господу, чтобы Тот обеспечил изобилие воды в пересохшей пустыне. Он предвкушает обильную жатву жизнедающего зерна. Таким образом, псалом намечает движение от страдания к благости, от переживания горя к радости.

Каков характер Божией благости? В чем заключается природа радости, которую Он дает?

ПРИРОДА БОЖИЕЙ БЛАГОСТИ

Христианство говорит о благости Бога и о реальности радости в христианской жизни. Но обе эти истины слишком часто искажаются.

Самое опасное — это вера в то, что христиане могут переживать радость, не соприкасаясь со страданием мира, просто будучи выше гнева, страха, ревности, отчаяния, стыда и презрения в повседневной жизни. Иногда это выражается в утверждении: «Наши сердца на небесах, а не на земле!» Такая позиция нередко сопровождается мыслью о том, что Божия благость проявляется в первую очередь — и даже исключительно — в материальном благополучии, успехе, крепком здоровье. Бог любит Свой народ и способен дать ему все, что он хочет, поэтому христиане должны с оптимизмом смотреть в будущее, ожидая выполнения желаний.

Это правда, что Бог часто действительно дает Своему народу много добрых земных даров и постепенно вселяет в их сердца почти восторженную радость. Но было бы неправильным верить в то, что каждый из нас может ожидать божественной благости именно такого рода и непрерывно испытывать небесную радость на земле в течение всей своей жизни. Человеческий опыт свидетельствует, скорее, об обратном. Неважно, сколько у нас веры, неважно, сколько добра мы делаем, неважно, сколько усилий мы прикладываем, — нас не минуют трудности и трагедии жизни.

Однако помимо человеческого опыта мы имеем еще и авторитет Священного Писания, данного нам в качестве верного мнения относительно понимания божественной доброты и человеческой радости. Как ярко показывают Псалмы, Божий народ терпит страдания. Ему хорошо знакомы мучительные трудности жизни. Как правило, большинство верующих осознают, что Библия не несет благую весть о «здоровье и богатстве». Мы знаем, что боль и страдание будут иметь место в нашей жизни. И мы также достаточно ясно представляем, для чего предназначены страдания в нашей жизни.

Во-первых, Бог может использовать страдание, чтобы заставить меня вернуться на верный путь, но это должна быть лишь непродолжительная встряска, чтобы послание дошло. Значит, мое страдание должно заканчиваться, а не быть хроническим. Во-вторых, для того чтобы сообщение, приносимое страданием, было ясным, опыт страдания должен быть доступным для понимания. Иными словами, чтобы извлечь из страдания урок, я должен быть в состоянии объяснить его. «Бог позволил, чтобы это произошло в моей жизни, потому что…» И, наконец, в-третьих, понимание причины страдания должно делать возможным применение этого понимания в моей жизни. Если я знаю, в чем состоит урок и как использовать его в моей жизни, то мне не нужно снова проходить через страдание.

К несчастью, этот взгляд на страдание не подтверждается опытом, и многие люди проводят большую часть своей жизни в бесплодных попытках понять конкретные причины их страданий.

Чтобы понять истинную природу Божией доброты и радости, с которыми мы встречаемся среди страданий, мы можем снова обратиться за помощью к Псалмам. Здесь Божия доброта, приводящая к радости, описывается как последовательность действий, которые Он совершает для нас. Этой теме можно посвятить целую книгу, но мы отметим лишь некоторые из многочисленных способов, с помощью которых Он выражает любовь к Своему страдающему народу.

ВЫРАЖЕНИЯ БОЖИЕЙ БЛАГОСТИ

Живя в повседневной борьбе, мы жаждем и надеемся. Глубоко в душе мы знаем, что жизнь должна быть вовсе не такая, что мы были созданы для чего-то лучшего. Чего же мы жаждем? Чего мы ожидаем в этой и грядущей жизни? Мы уже увидели, что псалмы выражают крик наших душ; не должно вызывать удивления, что они также выражают жажду и надежду наших душ.

Бог возрождает нас

Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях

и водит меня к водам тихим.

Подкрепляет душу мою (Пс 22:1-3).

Близок Господь к сокрушенным сердцем, и смиренных духом спасет (Пс 33:19).

Из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего, чтобы посадить его с князьями, с князьями народа его; неплодную вселяет в дом матерью, радующеюся о детях (Пс 112:7-9).

Мы надломленные люди. Каждый день мы сталкиваемся с кровью, пролитой ненавистью Каина. Мы чувствуем запах обугленных остатков несбывшихся надежд и нарушенных обещаний. Псалмы подтверждают, что как Божий народ мы — община страдальцев, обремененных нашими собственными недостатками, так же как нападениями и уходами других людей. Мы жаждем избавиться от такой надломленности, и это страстное желание рождает надежду на то, что наши грехи прощены, что самые глубокие раны в наших душах исцелены. Когда мы переживем это исцеление, мы обретем уверенность, что однажды будет исцелена и наша надломленность.

Псалмопевцы свидетельствуют, что наш Бог — это Бог, Который возрождает. Они заявляют, что Бог вмешивается в жизнь Своего страдающего народа и помогает ему. Он возрождает их, когда они слабы и страдают. Он исцеляет их и восстанавливает их силу. Он изменяет их судьбы — от пустоты к великой славе.

Следовательно, мы можем представить себе, чту приготовил для нас Бог в будущем: совершенство, славу, полное возрождение. Мы должны позволить нашим сердцам переполниться желанием жить в стремлении к справедливости и покоиться в мире в моменты примирения, которые приближают день совершенного исцеления.

Бог усыновляет нас

Отец сирот и судья вдов

Бог во святом Своем жилище (Пс 67:6).

Как отец милует сынов,

так милует Господь боящихся Его (Пс 102:13).

Мы одинокие и запуганные люди, нуждающиеся в защите и поддержке. Мы знаем, что мы беззащитны перед злом. Мы нуждаемся в ком-то большом и сильном, кто встал бы между нами и всяким злом, мы жаждем кого-то, кто лучше и добрее нас, чтобы он питал наши сердца.

Псалмы описывают Бога как нашего Отца. Он заботится о нас, как Отец, но Он значительно превосходит любого отца-человека. Даже самый лучший из отцов делает ошибки и не способен сделать все, что он хотел бы, чтобы воспитать, защитить и обеспечить своего ребенка. Бог способен любить Своих детей более совершенно. Там, где отец-человек испытывает недостаток в средствах, Бог дает в качестве средства Самого Себя. Там, где отец-человек испытывает недостаток времени, Бог превыше времени. Там, где отец-человек утрачивает интерес, интерес Бога к Его народу неизменен.

Следовательно, наша нынешняя надежда, говоря языком Нового Завета, состоит в том, что Бог усыновит нас. Когда Он делает это, Он обещает наследство, частью которого является вечное пребывание с Ним на небесах. Следовательно, нам следует исполниться страстным желанием стать членом Его семьи. Неважно, каким опытом мы обладаем относительно наших земных родителей или относительно наших собственных родительских обязанностей, нам следует внутренне вопиять к Отцу, который питает нас и защищает нас.

Бог дает нам покой

Возвратись, душа моя, в покой твой;

ибо Господь облагодетельствовал тебя (Пс 114:7).

Господи! не надмевалось сердце мое, и не возносились очи мои,

и я не входил в великое и для меня недосягаемое.

Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери?

душа моя была во мне,

как дитя, отнятое от груди (Пс 130:1-2).

Мы живем в беспокойном мире. Кажется, что вся наша жизнь — это стремительный переход от одной работы к другой. Если мы делаем перерыв, ища отдыха от безумия мира, то кажется, что после него объем работы только возрастает. Фактически любой перерыв лишь усиливает неистовое безумие вокруг нас. Работа никогда не кончается.

Эта проблема есть следствие проклятия в Эдеме. Мы жаждем освободиться от нее. Мы упираемся плечом в колесо жизни, но мечтаем хотя бы о короткой передышке, после которой объем работы не стал бы еще больше.

Псалом 130 демонстрирует, что любой отдых, любой выходной в нынешней жизни — это дар отдохновения в смиренном сознании нашей ограниченности. Мы способны вкусить миг вечного покоя, только когда перестаем восторгаться огромной значимостью выполняемой нами работы. Отнятый от груди ребенок и его мать — аналоги души псалмопевца и Бога. Псалмопевец отдыхает в Боге, как дитя отдыхает на руках матери.

Покой — великий дар Бога среди неистовства мира. Обещание вечного Воскресения следует переживать каждый день, каждую неделю. Это отдых, который смеется над нетерпеливо требующими срочного разрешения проблемами со спокойной уверенностью в том, что наши желудки однажды будут наполнены сладостным молоком Бога.

Бог наполняет нас

Да едят бедные и насыщаются;

да восхвалят Господа ищущие Его; да живут сердца ваши вовеки! (Пс 21:27).

Ибо Он насытил душу жаждущую,

и душу алчущую исполнил благами (Пс 106:9).

Творящего суд обиженным, дающего хлеб алчущим.

Господь разрешает узников,

Господь отверзает очи слепым,

Господь восставляет согбенных,

Господь любит праведных.

Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову; а путь нечестивых извращает (Пс 145:7-9).

Во многих отношениях мы опустошенные люди. Мы живем, чтобы наполнить себя пищей, питьем, общением, довольством. И по эту сторону рая мы никогда не будем полностью удовлетворены. Однако псалмопевец говорит нам, что мы действительно получаем предвкушение того, чту наступит — нам дается легкая закуска перед грандиозным пиром. Мы начинаем понимать, что и предвкушение, и вечный пир — дары нашего Господа.

Поэтому псалмопевец побуждает нас жить с ощущением постоянного голода. То есть отказываться от преуменьшения пустоты нашего сердца, не пытаться либо заполнить ее, либо убежать от нее. Не впадать ни в набожное счастье, ни в циничное разочарование. Ощущать голод как внезапную боль предвкушения, которое возбуждает сердце к наслаждению обещанной пищей. Наслаждаться каждой частицей проявления Его благодати — вкусным обедом, прекрасной песней, веселой шуткой и всяким иным предвкушением свадебного пира. Пусть даже молитва перед ужином будет одновременно и плачем, и признательной благодарностью за предвкушение того, что наступит.

Бог прославляет нас

Но Ты, Господи, щит предо мною,

слава моя, и Ты возносишь голову мою (Пс 3:4).

Ты дал мне щит спасения Твоего, и десница Твоя поддерживает меня, и милость Твоя возвеличивает меня (Пс 17:36).

То что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?

Не много Ты умалил его пред Ангелами; славою и честью увенчал его;

поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его:

овец и волов всех,

и также полевых зверей,

птиц небесных и рыб морских,

все, преходящее морскими стезями (Пс 8:5-9).

Мы живем в мире, который подавляет нас, считая никчемными или ненужными. Каждый из нас — песчинка на огромном пляже, неотличимая от остальной массы. Мы же желаем большего: мы хотим быть узнаваемыми; мы хотим, чтобы кто-нибудь остановился и обратил на нас внимание как на единственную в своем роде личность. И не для пятиминутной славы; мы хотим присоединиться к Божией славе, которая поражает даже небесное воинство.

И снова только Бог может удовлетворить этот голод. Благая весть псалмов заключается в том, что Всемогущий Бог вселенной не только знает, что мы существуем — Он прославляет нас. Он склоняется к нам, чтобы поднять нас до славы, которой нам надлежит быть увенчанными.

Псалом 8 содержит одно из самых удивительных мест Библии: мы совсем немного умалены перед Богом. Переводы с древнееврейского неизменно уходят от ошеломляющего сравнения, используя такие слова, как «боги» или «небесные создания». Но это не то, о чем говорится в оригинале. В нем заявляется, что наша слава — даже пораженная грехом — лишь немного меньше, чем слава Бога. Это не просто возвеличивание человечества; это откровение Божьего желания сделать нас подобными Ему.

От начала времен, как сообщают нам повествования о сотворении мира и напоминает псалмопевец, Бог предназначил мужчину и женщину для величия. Человечество — венец Его творения. Даже падший род человеческий все-таки может быть назван прославленным. Тем более когда мы вступим в присутствие Бога на небесах! Мы не в состоянии вообразить, чем мы станем, как мы будем выглядеть, что мы будем чувствовать. Все, что мы можем знать, так это то, что это будет чудо, которое преобразит каждое мгновение стыда, утраты и страдания в свете славы, которая откроется нам.

Бог дает нам самого себя

Ибо Господь праведен, любит правду; лицо Его видит праведника (Пс 10:7).

А я в правде буду взирать на лицо Твое;

пробудившись, буду насыщаться образом Твоим

(Пс 16:15).

Мы жаждем Бога. Августин осознавал это, заметив, что те, кто не верит, отличаются неугомонностью в поисках чего-то более великого, чего-то божественного. Автор Книги Екклесиаста заявляет, что Бог «вложил мир (евр. слово olam переводится в других местах Библии словом «вечность») в сердце» человека (Еккл 3:11).

Псалмы выражают нашу надежду на конечный Божий благой дар: Самого Себя. Он дарует нам братство с Ним. Мы переживаем на опыте эту надежду сейчас в личности Иисуса Христа, Слова, Которое «обитало с нами» (Ин 1:14). Но это тоже только предвкушение того, что придет. Мы ожидаем, когда возрадуемся в Том, Который сказал: «Ей, гряду скоро!» (Откр 22:20).

Каков же характер Божией благости? Среди мира, созданного Богом «хорошо весьма», но погруженного во тьму человеческим грехом, Бог тем не менее удовлетворяет наш голод и дает нам надежду. Наша радость проистекает от сих божественных даров. Это радость среди страдания, потому что мы знаем, что стержень радости никогда не будет отнят от нас: этот стержень — Сам Бог.

Радость — не поверхностная реакция, игнорирующая проблемы в нашей жизни, но глубокая эмоция, которая позволяет уверенно встречаться со тьмой, не закрывая глаз. Это радость, которая выражается в благодарении и хвале; радость, ведущая к поклонению.

ОТ ПЛАЧА И БЛАГОДАРНОСТИ И ПОКЛОНЕНИЮ

Откровение Божией благости среди наших страданий ведет нас к служению и поклонению. В этом грешном мире нас удивляет Его забота о нас, изумляет Его милость.

Плачи Псалмов берут начало в нашем внутреннем мире. Они выражают наши темные эмоции, выражают крик наших душ. И в конечном счете они ведут нас к Богу.

То, что является верным для отдельно взятого плача в его движении от прошения и жалобы к хвале и радости, верно и для взаимосвязи между плачем и двумя другими главными разновидностями псалмов в Псалтири — песнью благодарения и гимном хвалы. Эти три жанра неразрывно связаны между собой.

Плачевная песнь жалуется Богу на нынешнее несчастье и призывает Бога вмешаться. Как только Бог отвечает на эту молитву, молящийся переходит к песне благодарения, в которой он благодарит Бога за то, что Тот услышал молитву и ответил на нее, часто цитирует свои предыдущие просьбы, благодаря Бога за ответ на них. Песнь благодарения ведет к третьей разновидности — гимну чистой хвалы Богу.[19]

Эти три вида псалмов образуют триаду. Плач — это голос того, кто ощущает отсутствие связи с Богом, зол на Бога, боится Бога. Песнь благодарения исполняется голосом изумленной благодарности: отношения восстановлены. Гимн хвалы исполняется голосом радости, отражающей неразрывное единство с Богом; молящийся не ощущает препятствий в отношениях с Богом. Вальтер Брюггеманн точно охарактеризовал три эти разновидности: псалмы дезориентации, псалмы реориентации и псалмы ориентации. Таким образом, имеются псалмы на все случаи жизни.

Для нас чрезвычайно важно помнить, что, хотя псалмы берут свое начало в нашем внутреннем мире, они не позволяют нам оставаться там, концентрируясь на наших проблемах и темных эмоциях. Да, они выражают нашу эмоциональную жизнь и служат ей, но это не психологические тексты. Псалтирь — это книга поклонения, ведущая нас к Богу, заставляющая обращаться к Нему среди наших страданий. Когда мы поступаем таким образом, мы обретаем самих себя, и наши проблемы растворяются в Его великолепной славе.

ПРИЗЫВ К ПАЛОМНИЧЕСТВУ

Псалмопевцы знали свои истоки из Книги Бытия. Их национальные и религиозные корни восходили к Аврааму, отцу еврейской веры. Бог призвал Авраама из Ура, процветающего города в Месопотамии, и заповедал ему идти в Ханаан. Это был призыв расстаться со стабильностью, привычками и безопасностью ради странствия в землю обетованную. Когда он прибыл туда, его странствия не закончились. Он постоянно кочевал с окраины одного города к окраине другого, никогда не оставаясь долго на одном месте. Авраам был призван к жизни паломника. Это была жизнь, наполненная борьбой, в надежде на исполнение божественного обетования обретения потомков и домашнего очага.

Псалмопевцы были биологическими и духовными потомками Авраама. Те, кто писал псалмы, и служители, которые использовали их, уже обосновались в Ханаанской земле, но они знали, что битва не закончена. Впереди у них были еще сражения. В их поэтических композициях выражались нескончаемые несчастья, желания и надежды. Они обладали божественным даром выражать муки и чаяния народа Божьего.

Как Авраам и псалмопевцы, мы — тоже странники, скитальцы в чужой земле, ожидающие конца путешествия. Мы придем домой на небеса, где Отец встретит нас с распростертыми объятиями. А до этого момента мы тоже боремся, желаем и надеемся.

Псалтирь приглашает нас переживать эмоции, не пытаясь немедленно разрешить проблему. Как это ни странно, в нашей беспомощности изменить то, что раздражает нас, в нашем крике отчаяния мы слышим песнь вечности, протекающей сквозь нас даже тогда, когда мы глухи к надежде.

Прислушайтесь: песнь становится громче. Музыка начинает звучать тогда, когда ее менее всего ожидаешь, менее всего заслуживаешь, менее всего понимаешь. Она — неясный звук, который пленяет нас, заставляя продолжать путешествие в ожидании потрясающего рукоплескания небес.