2. Псалмы: глас души

Это произошло в номере гостиницы, когда я был далеко от семьи. Проснувшись в три часа ночи из-за боли в суставах, я не мог снова заснуть. Более того, меня охватило сильное волнение со смутным ощущением ужаса. Поначалу я не мог понять причины этой эмоциональной бури, и у меня было одно желание — ее отторгнуть. Я пытался подавить нарастающий ужас, позволить посторонним мыслям унести меня прочь от волнения. Я оставался отстраненным от физической боли и растущего страха, пока не вспомнил слова из Псалма 76:

Глас мой к Богу, и я буду взывать;

глас мой к Богу, и Он услышит меня.

В день скорби моей ищу Господа;

рука моя простерта ночью и не опускается; душа моя отказывается от утешения. Вспоминаю о Боге и трепещу;

помышляю, и изнемогает дух мой (Пс 76:2-4).

Эти слова зацепили меня прямо за сердце. Желая укрыться от беспокойства, я искал простых ответов. Псалмопевец погружался в размышления о реальности и изнемогал. А я, «утопая» в мыслях о реальности, ожесточался. Псалмопевец призывал меня выразить в словах мои претензии к Богу, чтобы что-то понять о Его характере. Меня призывали заговорить о том, о чем я предпочитал молчать. Поскольку я не мог ни заснуть, ни терпеть дальше свое бегство от реальности, я начал писать.

«Раннее утро, болят суставы. Постель влажна от холодного пота, вызванного страхом перед будущим. Я не могу спать, но стараюсь убедить себя, что скоро засну.

Охвативший меня страх кажется еще большим из-за темноты и чужой постели. Этот ночной страх — неясный призрак артрита, из-за которого я становлюсь калекой. Мне всего сорок лет, а моя шея уже трещит, словно сухая ветка. Пальцы рук ноют, и я даже не могу без боли удержать ими простыню, когда пытаюсь перевернуться на другой бок.

Когда я смотрю вперед, ужасное видение выходит на сцену темного и пустынного театра моего воображения. Я превращаюсь в калеку, становлюсь узником земного ада, в то время как моя семья и друзья будут кататься на лыжах, играть в теннис или прогуливаться по ярко освещенной улице в деловом центре Денвера, направляясь полакомиться деликатесами итальянской кухни. Я чувствую одиночество, затем ярость. Как такое может произойти? Моя ярость плавно переходит в зависть. Затем превращается в неприкрытый ужас. Всего за несколько минут все мои эмоции проносятся как ветер, который врывается в окно и сметает все незакрепленные листы бумаги в хаотическую кучу.

Что Ты хочешь от меня, Боже? Ты хочешь снискать еще большую славу, искалечив меня? Я не перенесу этого, если не пойму, что-то большее о твоих планах. Что я должен уяснить, чтобы понять Тебя?»

Я высказал все, что накипело у меня на душе. Дописав последнее предложение, я вскоре заснул.

Эмоции — это крик души. Они показывают, как мы переносим жизненные тяготы, и, в свою очередь, открывают нам то, как наше сердце ведет себя с Богом.

Такие эмоции, как страх, дают нам представление о жестких требованиях, которые мы предъявляем Богу, не осознавая или не желая осознать этого. Сильный страх, который я пережил той ночью, и видения неизлечимого артрита выявили то, что происходило внутри меня. Глубоко внутри я требовал, чтобы Бог убрал страх, устранил боль и обеспечил мне достаточно приятную жизнь. Его нежелание подчиниться моим требованиям сорвало тонкое покрывало деловитости, прикрывающее мою жизнь. И я остался незащищенным перед Ним.

ПОТРЕБНОСТЬ В РАЗРУШАЮЩЕМ ГОЛОСЕ

Как нам усмирить на достаточно продолжительное время свои сердца, чтобы прислушаться к нашим беспорядочным эмоциям? Мы можем начать со слушания боговдохновенных слов тех, кто вводит нас в свой внутренний мир. В Библии нет раздела, который учит нас языку души лучше, чем Псалмы, отражающие движения человеческого сердца. Голосом, который разрушает, призывает и открывает, псалмопевец привлекает нас к голосу Бога.

Псалмы учат, как надо хвалить Бога и поклоняться Ему. Но они также учат, как бороться с сомнениями, пока не блеснет первый луч надежды. Псалмы освещают нам путь, идя по которому мы можем измениться.

Через всю христианскую традицию лучшие умы отдали должное главному предназначению этой ключевой книги Библии — открывать душу. Джон Кальвин однажды воскликнул:

«Какие разнообразные и великолепные богатства содержатся в этом сокровище, трудно описать… Я обычно называю эту книгу, и по-моему вполне уместно, анатомией всех уголков души; нет эмоции, о которой кто-либо мог бы сказать, что она здесь не представлена, как в зеркале».[1]

Псалмы отражают человеческую душу, как в зеркале. Мы смотрим в них и видим самих себя.

Голос, разрушающий наше отрицание

Псалмы побуждают нас выйти из состояния отрицания. Христиане исключительно опытны в подавлении причиняющих боль эмоций. «Ведь, несмотря ни на что, — рассуждаем мы, — мы должны быть радостными, потому что Бог заботится обо всем».

Отрицательные эмоции, такие как страх, гнев или уныние, заклеймены как неуместные, потому что Бог — это Любовь, и Он дарует мир.

Но сборник Псалмов — духовных песнопений — вовсе не содержит 150 гимнов радости. Внимательное изучение показывает, что псалмов жалоб и песен обвинений, пропитанных смущением, сомнениями и страданиями, значительно больше, чем гимнов радости. Мы можем пытаться убежать от чувств внутри нас, но чтение Псалмов выявляет их. Дж. Кальвин так описывает это воздействие:

[Псалмопевец] открывает свои сокровенные мысли и страдания [эмоции], зовет или, скорее, привлекает каждого из нас к тщательному исследованию самого себя, чтобы ни один из многих недостатков, которым мы подвержены, и ни один из многих пороков, которыми мы изобилуем, не был утаен.[2]

Безжалостная честность псалмопевца заставляет нас заглянуть глубже в душу, раскрывая нашу битву с Богом. Псалмопевец взывает «из глубины» (Пс 129:1), и мы обнаруживаем, что взываем к Богу вместе с Ним.

Псалмы разрушают наше предположение, что можно избежать жизненных «стенаний». Они призывают нас отказаться от присущего нам стремления бежать от боли или бороться против того, что причиняет неудобство. Они раскрывают причину нашей эмоциональной бури — стремление жить, не доверяя Богу.

Голос, разрушающий нашу греховность

Наша культура предполагает, что эмоции стоят вне морали — они ни плохи, ни хороши. В соответствии с такой точкой зрения потенциально греховным считается не то, что мы чувствуем, но, скорее, то, как мы поступаем с нашими чувствами. Проблемой такого подхода является предположение, что какая-то часть нашей личности избежала последствий грехопадения.

Пожалуй, точнее можно сказать, что наши чувства не более и не менее греховны, чем мысли, желания и поведение. Но Бог может использовать наши эмоции, чтобы разоблачить грех, открывая глубину нашей битвы с Ним.

В псалмах становится очевидной греховность нашего гнева, страха, ревности, отчаяния, презрения и стыда. Обратите внимание, как зависть выявляет внутреннюю болезнь псалмопевца:

Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем!

А я — едва не пошатнулись ноги мои, едва не поскользнулись стопы мои, —

Я позавидовал безумным,

видя благоденствие нечестивых (Пс 72:1-3).

Ревность псалмопевца раскрывает его греховное желание получить награду нечестивых, более того, она выявляет его ощущение, что попытки остаться чистым тщетны. Зачем быть чистым, когда Бог благословляет жизнь нечестивых, а не праведных?

С нашей ограниченной точки зрения кажется, что эмоции возникают в результате горизонтальных причинно-следственных связей. Кто-то недобр ко мне, и я чувствую обиду или гнев. Другой человек добр, и я чувствую себя счастливым. Мой сослуживец получил премию, и это вызывает мою ревность. Чувства, кажется, следуют за взлетами и падениями взаимоотношений с другими людьми, и, на первый взгляд, они не имеют особого отношения к Богу.

Однажды мой (Дэна) приятель рассказал мне: «Я ощущаю себя участником космической автомобильной гонки. Я знаю, что кто-нибудь в меня обязательно врежется; вопрос только в том, когда и как сильно». Я спросил его, связано ли как-нибудь это ощущение опасности с Богом. «Не думаю, — ответил он. — Я просто хочу знать, когда все обрушится вокруг меня или когда меня снова собьют с ног».

Но всякое ощущение опасности связано с вопросом, предсказуема ли жизнь, всякий гнев связан с вопросом, справедлива ли жизнь. Замените слово «жизнь» на «Бог», и все вопросы приобретут личный характер. Предсказуем ли Бог? Справедлив ли Бог? Ревность псалмопевца на поверхности связана с горизонтальной ситуацией в человеческом контексте, но ее корни скрыты в вопросе, справедлив ли Бог.

Псалмы помогают нам понять, что все чувства раскрывают наши попытки вновь получить доступ к радостям и совершенству Бога. Все темные эмоции укоренены в реактивной реакции (побег) на то, что мы находимся вне райского сада, и в агрессивной реакции (борьба), чтобы вновь получить доступ в Эдем.

Наш естественный ответ на страдание — попытка получить избавление от него — либо борьбой во гневе, либо бегством в страхе. Когда мы злимся, то обычно нападаем или угрожаем нападением, если незаслуженная обида не проходит. Когда мы боимся, побег кажется нам самой естественной линией поведения.

Обратите внимание, как ведет себя Божий народ, когда страдает от голода: «И будут они бродить по земле, жестоко угнетенные и голодные; и во время голода будут злиться, хулить царя своего и Бога своего» (Ис 8:21).

Неправедный гнев требует, чтобы другие люди откликались на нашу беду или расплачивались за нее. В результате, когда нам чего-то недостает, а Бог не удовлетворяет наших желаний, мы чувствуем себя вправе действовать по собственному усмотрению. И обращаем на Него наш гнев: ведь Он мог облегчить наши страдания.

Псалмопевец разрушает наше отрицание того, что мы гневаемся или боимся. Он разрушает наше притворство, что наш гнев и страх не направлены против Бога. «Проблема не в ситуации, вызвавшей страх и гнев, — говорит он нам. — Проблема в том, что ваше сердце противится Богу».

И показав нам, что происходит в глубине наших сердец, псалмопевец делает нечто весьма странное — он приглашает нас вопрошать, сомневаться и гневаться на Бога.

ПОТРЕБНОСТЬ В ПРИГЛАШАЮЩЕМ ГОЛОСЕ

Клиентка рассказала мне (Дэну) трагическую историю о своем буйном отце, который часто избивал ее. После одного случая он сказал ей: «Я знаю, что ты ненавидишь меня. Расскажи мне, что ты чувствуешь после того, как я отхлещу тебя». Она что-то заподозрила, но его голос был заботливым, а глаза — добрыми. «Скажи, дорогая. Я хочу знать, все ли между нами в порядке». После сильной борьбы с собой она наконец прошептала: «Я ненавижу тебя». После чего отец избил ее в два раза сильнее, чем до этого.

Мы боимся, что то же самое может произойти между Богом и нами. Мы содрогаемся от страха, что будем страдать от страшных последствий нашего внутреннего бунта. И именно в этот момент Псалмы удивляют нас. Они не только помогают нам четко формулировать, что мы чувствуем, но и подталкивают нас к борьбе. Более того, они подсказывают нам слова для выражения нашей отчаянной борьбы с Господом.

Псалмопевцы чувствовали и публично выражали всю полноту эмоций — от обиды до ярости, от жажды мести до презрения к Богу. Как утешительно знать, что мы не одиноки, когда страдаем от одиночества, горим гневом и дрожим от страха. Кто-то до нас испытывал эти эмоции и в центре этого конфликта учился любить Бога.

Голос, который приглашает нас обижаться

Псалмопевец не боится говорить с Богом от всего сердца. Не желая прятаться за духовными банальностями, он заявляет:

Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою.

Иссохло от печали око мое, обветшало от всех врагов моих (Пс 6:7-8).

В этом восклицании Давид не пытается отрицать боль жизни, чтобы показаться «духовным», и не пытается смягчать ее с помощью стандартных шагов для обретения контроля над личным страданием. Он выражает ее с сильным душевным волнением и призывает нас войти в боль нашей обиды без каких-либо извинений.

Голос, который приглашает нас злиться

Псалмопевец доводит свою борьбу до сознания Бога и временами называет Его вероломным и даже плохим коммерсантом. «Ты отдал нас, как овец, на съедение и рассеял нас между пародами, — распекает он Бога. — Без выгоды Ты продал народ Твой, и не возвысил цены его» (Пс 43:12-13). Он тычет пальцем в лицо Бога, обвиняя Его в неосмотрительности.

В другом месте псалмопевец яростно насмехается над Богом за то, что Тот подверг его страданиям:

Ты удалил от меня знакомых моих,

сделал меня отвратительным для них;

я заключен и не могу выйти.

Око мое истомилось от горести;

весь день я взывал к Тебе, Господи, простирал к Тебе руки мои.

Разве над мертвыми Ты сотворишь чудо?

Разве мертвые встанут и будут славить Тебя?

Или во гробе будет возвещаема милость Твоя, и истина Твоя — в месте тления? (Пс 87:9-12).

Некоторые верующие съеживаются от страха, услышав такой вопль отчаяния и злости. «Псалмопевец не знал Христа, а мы знаем — поэтому мы не можем быть одинокими, злыми и напуганными!» Но это самонадеянность, а не вера. Стенания Псалмов приглашают нас отважиться говорить с Господом вселенной смело и честно.

Вальтер Брюеггеманн напоминает нам, что «стенания — это отказ согласиться с текущим положением дел. Они являются действием неослабевающей надежды, верующей в то, что Ягве способен изменить любую ситуацию. Нет такой ситуации, за которую Ягве не нес бы ответственности».[3]

Псалмы не предлагают нам аналитического исследования эмоций. Это не тексты руководства, по которым мы можем вычислить четыре простых шага, чтобы развеять наши неприятные эмоции. Вместо этого Псалмы приглашают нас задавать Богу вопросы. Но они делают это в контексте молитвы — ведь это были гимны, используемые для совместной молитвы к Богу. Бог приглашает нас высказать Ему нашу злость, сомнения и страх, но Он предполагает, что мы будем делать это, как акт поклонения. Мы должны вступить в этот вид эмоциональной борьбы, если хотим постичь сердце Бога.

ПОТРЕБНОСТЬ В ГОЛОСЕ ОТКРОВЕНИЯ

Что мы можем ожидать от Бога? Какой Он на самом деле? Как он поступит с нами после того, как наши отрицание и грех вскрыты и обида и ярость выплеснулись наружу? В нашей трудной борьбе с Богом Он удивит нас Своим ответом на наш гнев и страх. Мы предполагаем, что Он хочет от нас подчинения и согласия, и вместо этого обнаруживаем, что Он хочет от нас страстного участия и абсолютного благоговения перед тайной Его сияющей сущности.

Голос, который открывает для нас Божье сердце

Псалмы показывают пламенную любовь Бога к Своему народу. Он приводит нас на самый край жизни, где мы не можем жить осторожно и размеренно. Здесь начинается пустыня. Здесь тьма увлекает нас в царство отчаяния и зависимости. И именно здесь может расти доверие. Бог страстно хочет так устроить мир, чтобы побудить нас избавиться от всего, что мешает нам стать подобными Его возлюбленному Сыну.

Псалмопевец удивляется, что он не может обмануть Бога. Куда бы он ни убежал, Бог уже там:

Ты знаешь, когда я сажусь и когда встаю;

Ты разумеешь помышления мои издали…

Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?

Возьму ли крылья зари

и переселюсь на край моря, —

и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя.

Скажу ли: «может быть, тьма скроет меня, и свет вокруг меня сделается ночью»;

но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день; как тьма, так и свет

(Пс 138:2, 7, 9-12).

Куда бы мы ни убежали, Бог уже там — чтобы выразить Свою любовь к нам и показать нам нашу исключительную роль в Его плане. Псалмы открывают нам, что Бог медленен на гнев, щедр на спасение и долготерпелив в благодати. Его планы для нас благи.

Во тьме нашего эмоционального единоборства с Богом мы постепенно возрастаем в Его понимании. Когда Он отвечает нам не так, как мы ожидаем, мы начинаем понимать Его удивительный характер. Мы с гневом нападаем на Него, но не получаем в ответ осуждения. Мы отчаянно умоляем Его спасти нас от страха, но Он вовсе не обязательно избавит нас, немедленно изменив обстоятельства. Тем не менее Он открывает нам Свое сердце.

И далее, наши самые мрачные эмоции помогают нам узнать — пусть не очень отчетливо — эмоциональную жизнь Бога. Разве мы можем начать понимать природу Божьего гнева, если сами не гневаемся? Как нам представить себе, что означает для святого, праведного Бога быть ревнивым к Своему народу, если мы не понимаем природу человеческой зависти и ревности? В своей очень своеобразной манере Он предпочитает открывать Свое совершенное сердце с помощью аналогии с человеческими эмоциями, которые запятнаны грехом. Если мы хотим более полно понять сердце Бога, то нам совершенно необходимо пытаться понять наш внутренний мир.

Псалмы подталкивают нас к самым сокровенным вопросам о самих себе, о других людях, о Боге. И когда мы позволяем им выявить всю глубину наших эмоций, они приводят нас к Богу, Который открывает Себя в самом центре нашей борьбы.