4. Неправедный гнев: отказ ждать справедливости

Гнев может возникнуть внезапно, как гейзер, извергая обжигающую воду на всех, кто стоит слишком близко. Или он может скрыто тлеть неопределенно долгое время, потихоньку сжигая все, что стоит на его пути.

Гнев — наша реакция на нападение. Его интенсивность обычно соответствует воспринимаемой нами степени несправедливости, хотя нападение вовсе не обязательно должно быть реальным или опасным, чтобы вызвать экстремальную реакцию. Если нападение препятствует исполнению наших серьезных желаний или обладанию тем, что нам необходимо, чтобы не чувствовать себя ущербными, тогда мы пламенеем от ярости.

ЧТО ЖЕ ПРОВОЦИРУЕТ ГНЕВ?

Помеха удовлетворению

Представьте, что вы оказались в автомобильной пробке. Вы смотрите на часы и думаете о том, скоро ли восстановится движение. У вас осталось десять минут до важного свидания. Вы вините себя, что не выехали раньше. Вы проклинаете свое невезение, управление дорожного движения и паршивого водителя, который, кажется, въехал в зад другому автомобилю. Гнев, направленный на самого себя и на других, не лишает вас желания прибыть вовремя, но позволяет вам на время отвлечься от паники ожидания и мук надежды на то, что движение восстановится.

Не имея возможности получить желаемое, мы вынуждены ждать, и мы презираем беспомощность ожидания, потому что она не дает нам двигаться к удовлетворению желания. Мы в отчаянии, когда приходится стоять в очереди в банке или ждать нашего опаздывающего приятеля. Задержка в нашем движении к удовлетворению желания говорит нам, что облегчение не является неизбежным; фактически оно может вообще не наступить. Ожидание усиливает страдание, потому что заставляет нас понять, что мы зависимы.

Несправедливое нападение

Мы хотим удовлетворения — снятия напряжения и освобождения от пустоты, но не можем достигнуть облегчения, потому что наши самые сокровенные желания находятся в руках тех, кого мы не можем контролировать. Мы чувствуем раздражение, когда другие не выполняют наших желаний, и наш гнев кажется нам совершенно оправданным, если наши желания не удовлетворяются из-за несправедливости.

Скажем, вы направляетесь к фонтанчику, чтобы напиться, а кто-то встает впереди вас. Вас это мгновенно раздражает, потому что вам хочется утолить жажду, а этот тип препятствует вашему желанию. Если ваша очередь подойдет достаточно скоро, то раздражение пройдет. Но если человек перед вами пьет слишком медленно, то вы, вероятно, почувствуете раздражение. Ожидание усиливает ваши неприятные ощущения. И если вдруг слишком долго пивший позовет затем попить ребенка, ваше раздражение может перейти в гнев. «Почему ребенок не может постоять в очереди? Я же стоял в очереди. Это несправедливо!»

Всякое истинное нападение заключает в себе какую-либо разновидность несправедливости. Несправедливость — это любое нарушение Божьего плана для нашей жизни. Мы чувствуем раздражение, когда беспечный человек разбрасывает мусор, нарушая красоту творения. Но это сравнительно небольшая несправедливость. Человек, нажимающий курок пистолета и делающий невинного ребенка на всю жизнь парализованным, совершает огромную несправедливость. Чем больше несправедливость, тем большим должен быть наш гнев. Читать о ребенке, парализованном в результате бандитской перестрелки, и не испытывать гнева — это ненормально.

Послушайте голос человека, который переполнен гневом из-за несправедливого нападения:

Боже хвалы моей! не премолчи.

Ибо отверзлись на меня уста нечестивые и уста коварные; говорят со мною языком лживым;

Отвсюду окружают меня словами ненависти, вооружаются против меня без причины.

Поставь над ним нечестивого, и диавол да станет одесную его.

Когда будет судиться, да выйдет виновным, и молитва его да будет в грех;

да будут дни его кратки,

и достоинство его да возьмет другой.

Дети его да будут сиротами, а жена его — вдовою.

Да скитаются дети его и нищенствуют, и просят хлеба из развалин своих

(Пс 108:1-3, 6-10).

Давид был зол. Он жаждал расплаты, которую он распространил на всю семью человека, причинившего ему зло. Призывающие проклятье этот и другие псалмы наполнены яростью. Псалмопевец хочет видеть, как будут наказаны те, кто заставил его страдать. И это по-библейски? Может ли сердце, наполненное гневом, быть одновременно добрым сердцем? К.С. Льюис считал, что эти псалмы отражают не христианскую добродетель, а скорее ветхозаветную этику — око за око. Есть ли место гневу в жизни христианина?

Бог сотворил и благословил гнев для того, чтобы возбудить нашу ярость для уничтожения греха. Гнев может быть как искупительным, так и мстительным. Это отчасти зависит от объекта, на который направлен гнев, от того, как он выражается и почему гневу дают волю.

Гнев, выражаемый главным образом во взаимоотношениях, мало связан с искупительной целью уничтожения зла и умножения добра. Человек, кипящий неправедным гневом, подавляет свободу других, пытаясь убеждать силой. Его гнев поглощает других. Неправедный гнев признает виновным любого, кто, противясь ему, стоит у него на пути. Как говорит Иаков: «гнев человека не творит правды Божией» (Иак1:20).

Следует ли нам предположить, что всякий гнев неправеден? Павел наставляет нас: «Гневаясь, не согрешайте» (Еф 4:26). Он считает, что не всякий гнев греховен и что мы можем гневаться, не будучи направляемы грехом. Существует различие между праведным и неправедным гневом. В этой главе мы будем исследовать неправедный гнев; в следующей главе — гнев праведный, отражающий характер Бога.

НЕПРАВЕДНЫЙ ГНЕВ: ТРЕБОВАНИЕ НЕМЕДЛЕННОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ

Неправедный гнев — это темная сила, которая требует для нас более сносных условий жизни, не ожидая Его искупления в соответствии с Божьим планом и сроками.

Неправедный гнев подавляет выбор

Квентин мыл морковь в раковине, собираясь затем почистить ее. В это время у них в гостях была его свояченица Сара. Когда она влетела в кухню, ее голос поднялся на октаву выше и стал громче. Он звучал, как трещотка на хвосте гремучей змеи. Сара свернулась в кольцо и приготовилась к броску, через мгновение она наверняка бы в кого-нибудь вцепилась.

Дети убежали быстрее, чем того требовали приличия, не изобретая предлога для ухода. Взрослые, бывшие в кухне, также быстро ретировались: за многие годы они приобрели необходимый опыт, чтобы удалиться с ловкостью, за которой они прятали свой страх.

Квентин, которого застали в середине его кулинарного занятия, уйти не мог. В итоге Сара вцепилась в него. «Ну и что же это ты тут такое вытворяешь? — начала отчитывать она Квентина, ее голос был пропитан сарказмом. — Разве ты не знаешь, что морковь не моют перед чисткой?». Квентин избегал смотреть ей в лицо. «Да, да, — пробормотал он, — я просто хочу закончить то, что начал». Он закончил чистить морковь и быстренько исчез из кухни.

Кто знает, чем было вызвано нападение Сары? Оно не было особенно резким, но его едкий запах стоял в воздухе до конца вечера. Может быть, именно этого она и добивалась? Гнев Сары был трезубцем, утверждавшим ее божественные прерогативы и устрашавшим других. Эти другие были уже не в состоянии сделать свой собственный выбор — выбор, который мог бы заставить Сару почувствовать стыд, пустоту, одиночество или незащищенность от нападения.

Праведный же гнев не подавляет выбора. Он, разумеется, тоже лишает спокойствия, но он предлагает вкусить страдание, чтобы прийти к изменению.

Неправедный гнев пожирает других

Другая цель неправедного гнева — получить то, что заполнит пустоту, а затем защищать свое хрупкое право на владение. Это дух обладания.

Моему (Дэна) пятилетнему сыну сосед подарил игрушечный трактор. Однажды, когда Эндрю не играл с ним, его сестра решила воспользоваться игрушкой. По всей улице был слышен возмущенный крик Эндрю: «Аманда! Не трогай игрушку! Мое, мое, мое!» Его маленькое тельце дрожало от ярости, когда он налетел на нее, колотя куда попало.

Неправедный гнев пытается управлять выбором других, в особенности это касается наших попыток обладать тем, что мы считаем важным для нашего благополучия. Нападение моего сына на сестру сопровождалось повторением воинственного крика: «Мое, мое, мое!» Он верил всем сердцем, что это его «собственный» трактор, что ему «необходима» эта игрушка и что он «погибнет», если кто-то еще прикоснется к ней.

Все мы подвержены идолопоклонническому требованию именно сейчас пережить всю полноту небес. Наш гнев хочет обладать тем вкусом небес, который мы можем найти сейчас, и сохранить эту маленькую частичку удовольствия.

Обладать другими людьми означает поглотить их, чтобы заполнить нашу пустоту. Голод кажется нам достаточным оправданием наших стараний поглотить и оскорбить. Псалмы сравнивают такое поведение с поведением псов, которые рыскают в поисках добычи и воют, когда они голодны: «Пусть возвращаются вечером, воют, как псы, и ходят вокруг города. Пусть бродят, чтобы найти пищу, и несытые проводят ночи» (Пс 58:15-16). Свора псов нападает и убивает любую жертву, которая может заполнить их пустоту. Их не заботит, что именно они будут есть, забота одна — чтобы был набит желудок.

Одна наша клиентка призналась, что каждый день проводит несколько часов, разрабатывая планы, чтобы удержать мужа рядом с собой. Она придумывала различные сексуальные сцены; планировала спортивные походы, совместные поездки, вечера перед телевизором, снимающие напряжение. Все это проделывалось с навязчивой напористостью. Эмоцией, поддерживающей ее неистовое «служение», была отнюдь не любовь, это была ярость. Ее муж был ее «пищей», и она выла, пока желудок не был наполнен.

Исайя указывал на сильную взаимосвязь между пустотой, неистовыми поисками и яростью: «И будут они бродить по земле, жестоко угнетенные и голодные; и во время голода будут злиться» (Ис 8:21). Соломон говорил о человеческих стараниях, направленных на процветание: «Видел я также, что всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть. И это — суета и томление духа!» (Еккл 4:4). Наша безумная погоня за успехом может и не ощущаться, как зависть или гнев, но они — ее топливо.

Когда во время нашей беседы с неистовой супругой возникла тема гнева, она была сбита с толку. Она осознавала только собственную напряженность и страх. Она должна была доставлять удовольствие мужу, потому что боялась, что он ее бросит. Однако в итоге она призналась, что гнев ее вспыхивал, когда расстраивались ее планы романтического вечера. В этих случаях она подвергала сомнению мужские способности супруга, его профессионализм и отцовские качества. Она так ловко наносила удары, что муж оказывался беззащитным и слабым. Гнев был тем, что поддерживало напористость этой женщины в обретении любви мужа. Он проявлялся тогда, когда она чувствовала, что обстоятельства разрушают ее планы. И он увлекал ее в битву, возрождая надежду, что она может вырвать победу. Ее гнев давал ей силы добиваться удовлетворения и наказывать мужа, когда он не оправдывал ее ожиданий.

Неправедный гнев признает виновным любого, кто стоит на его пути; праведный гнев хочет наполнить жизнь, а не опустошить ее.

Неправедный гнев признает виновным любого

Гнев подавляет выбор. Он снабжает горючим наши неистовые усилия по обретению полноты. Но он ведет от контроля и обладания к уничтожению. Неправедный гнев всегда питает ненависть Каина — он убивает, чтобы заставить кого-либо заплатить за незащищенность и боль.

Недавно был застрелен подросток, который просто не так посмотрел на водителя другого автомобиля во время остановки на красный свет. Его убийца сказал: «Он унизил меня. Он должен был умереть». Неправедный гнев стремится уничтожить.

Гнев внутри нас хочет низлагать авторитеты. Скитаясь и неистовствуя, падшее сердце всех проклинает. Проклиная, мы даем волю своей ярости. Как бы ни были бесполезны крики, вопли и проклятия, но они средство восстановления иллюзии силы перед лицом слабости. Хоть я и потерпел поражение, но я все-таки хвастливо выкрикиваю высокомерное «ура», «согнутый и окровавленный, но не сломленный», как сказал один поэт.

Хотя наш гнев может быть обращен на других людей, но в итоге мы адресуем свои проклятия Богу. Даже когда наш гнев направлен на неодушевленные предметы, мы боремся против Творца. Мы яростно нападаем на Бога за то, что одних Он создал привлекательнее, умнее и одареннее, чем других. Он не раздал всем поровну способностей и талантов. Бог выглядит так, словно Он неспособен или не хочет заниматься восстановлением справедливости; иногда даже кажется, что Он на стороне зла и вместе с ним нападает на нас. Мы жаждем мщения.

Желание нарушить порядок — наш расчет с Богом и людьми за пустоту и причиненный нам вред. Нападение за нападение. И мы не будем удовлетворены, пока другой не будет поражен, унижен и в конце концов уничтожен. Гнев — это привкус ада, призывающий к покаянию высокомерного преступника. Это оружие, которое разоблачает, приглашает измениться и вызывает боль — и все ради того, чтобы призвать кого-то, сделавшего зло, покаяться в грехе.

НЕПРАВЕДНЫЙ ГНЕВ — ЭТО БИТВА С БОГОМ

Если суть праведного гнева — ненависть ко греху и любовь к красоте, то сердцевина неправедного гнева — ненависть к незащищенности и любовь к власти. Неправедный гнев ищет обретения независимости от Бога и других людей. Псалом 2 излагает мотивы такого безрассудного гнева:

Зачем мятутся народы

и племена замышляют тщетное?

Восстают цари земли,

и князья совещаются вместе

против Господа и против Помазанника Его:

«Расторгнем узы их,

и свергнем с себя оковы их» (Пс 2:1-3).

Почему народы этого мира в ярости? Потому что они хотят быть свободными от цепей и оков. Они хотят освободиться и делать то, о чем мечтают. Они не хотят терпеть ограничений, подчиняясь Божьему господству. Неправедный гнев — это молот, который пытается разрушить узы рабства, связывающие нас с нашим Творцом. Неправедный гнев уводит нас от доверия Богу, Который не хочет выполнять наших желаний. Вынося на поверхность наши желания, неправедный гнев оставляет нас еще более опустошенными, чем мы были раньше. Именно разоблачение слабости неправедного гнева оставляет нас нагими перед ожидаемым гневом Бога.

Однако яростно выступая против Бога и людей, мы встретим вовсе не то, что ожидаем. Мы ожидаем осуждения, предвкушая, что Он обрушит на нас Свою бесконечную ярость. Вместо этого всю ярость, которую мы заслужили, понес на Себе Его прославленный, совершенный Сын. Что же мы должны понять о гневе, принимая во внимание эту странную Божью ярость?