8. Этапом в Сибирь

14 июня 1914 года в сербском городе Сараево был убит наследник Австро-Венгерского престола герцог Франц-Фердинанд. Воспользовавшись этим поводом, Австро-Венгрия, воплощая в жизнь свою давнишнюю мечту по захвату Балкан, объявляет войну Сербии. В ответ на это Россия, не желая оставить сербов в беде, объявляет войну Австро-Венгрии, получая в ответ на это 19 июня объявление войны со стороны Германии. Так началась I Мировая война. «Россия втянулась в войну, которой никто не хотел и возможность которой у немалого числа людей вызывала опасения и страх. Цели ее были доступны пониманию лишь ограниченного круга лиц. Призывы защитить братьев-славян, отстоять престиж империи, завоевать черноморские проливы и водрузить крест на соборе Святой Софии в Стамбуле раздавались со страниц газет и журналов». Всего в войну было втянуто 33 государства, а военные действия велись не только в Европе, но и в Азии и в Африке. И если для одних война стала целью утверждения имперских амбиций, для других — средством разбогатеть, для третьих — братской помощью славянским народам, то для представителей государственной церкви она стала прекрасным поводом для окончательной расправы с протестантскими церквями, членами которых было немало немцев, а следовательно, уже «предателей» просто в силу своего рождения. И одной из церквей, на которую обрушились страшные гонения, стала адвентистская церковь. «Как мы уже видели, что изданные правительством в мирное время циркуляры, не достигли желаемых результатов, то теперь во время войны нужно было так повлиять на военные власти, чтобы они издали приказы, следствием которых было бы закрытие молитвенных домов и высылка проповедников. На этот раз противникам дела Божьего в большинстве случаев удавалось провести свой план действий. На проповедников и христиан Евангельского исповедания в России возводились совершенно необоснованные обвинения с политической окраской, подобно тем, какие были предъявлены христианам в Риме».

Главнокомандующие различных военных округов издавали приказы, следствием которых было закрытие молитвенных домов и ссылка проповедников. Первый удар почувствовала церковь в Петрограде. Как видно, последовал секретный приказ главнокомандующего, согласно которому одновременно во всех военных округах надо было действовать одинаково по отношению к сектантам. Так, в газете «Киевская мысль» от 16 декабря 1914 года появилось известие о том, что, кроме баптистского проповедника В. А. Фетлера, который из Петрограда должен был быть сослан в Томск, одновременно многие из проповедников адвентистских, баптистских и евангельских церквей в Одессе должны были быть высланы на весь период военных действий в Тобольскую губернию.

В журнале «Утренняя звезда» от 26 декабря 1914 года, № 52, были приведены подробности относительно закрытия следующих шести молитвенных домов в Одессе:

«1. Евреев Евангелистов — Кузнечная, 23.

2. Немецкой общины баптистов — Нехинская, 55.

3. Русских Евангельских христиан — Торговая, 33.

4. Первая церковь русских христиан-баптистов — Херсонская, 11.

5. Вторая церковь русских христиан-баптистов — Прохоровская, 44.

6. Церковь Адвентистов Седьмого Дня — ул. Петра Великого, 13.

Этот приказ был подписан генералом от инфантерии (пехоты — прим. редак.) Эбеловым и остался в силе на все время существования военного положения в Одессе.

Все проповедники названных церквей были ночью уведены из своих семейств полураздетыми и арестованы, и этапным порядком отправлены из тюрьмы в тюрьму до места назначения в Сибири. Некоторые провели в пути до 3 месяцев. По дороге к ним присоединялись новые проповедники и сосланные верующие из других городов России, из Прибалтики и с Кавказа. И все они должны были томиться, ожидая своего освобождения, влача жизнь и претерпевая большие лишения в суровых условиях холодного Севера или в отдаленных и полудиких деревнях Сибири.

Общины были разогнаны, а контроль над ними передан под надзор полиции. В Одессе инвентарь нашего молитвенного дома: фисгармония, кафедра, стулья, скамейки и другие вещи были проданы с аукциона и из вырученных денег уплачено за аренду помещения. Относительно же оставшихся денег мы так ничего и не узнали. Да, тут приходилось сострадать узам узников, и расхищение имения нашего принять с радостью, зная, что есть у нас на небесах имущество лучшее и непреходящее: «Ибо вы и моим узам сострадали, и расхищение имения вашего приняли с радостью, зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее» (Евр. 10:34).

Только в Киеве и Риге наши молитвенные дома не были закрыты. Но в Киеве богослужения нужно было совершать на русском языке, так как разговор на немецком языке был запрещен. Даже в Москве брат И. А. Львов счел нужным на несколько месяцев закрыть собрания, так как вражда против нас была очень велика.

Брат С. С. Ефимов передал Г. И. Лебсаку список наших проповедников, сосланных в Сибирь, который мы здесь и приводим:

1. А. Клемент, эстонский проповедник с острова Эзеля (остров в Балтийском море при входе в Рижский залив — прим. редак.) в Лифляндии (север Латвии и юг Эстонии — прим. редак.), был сослан в Иркутскую губернию, где находился 1 год и 4 месяца, кроме того, он находился в тюрьме 2 месяца.

2. С. С. Ефимов, русский проповедник из Петрограда, был сослан в Енисейск на реке Ангаре, где он находился 1 год и 8 месяцев, кроме того 7 месяцев провел в разных тюрьмах.

3. А. Е. Гонтарь, русский проповедник из Полтавской губернии, был сослан в Иркутскую губернию за 1000 верст от железной дороги. Там он находился 1 год и 6 месяцев.

4. И. Г. Горелик, русский проповедник из Одессы, был сослан в Тобольск. Там он провел 2 года и 6 месяцев, а в тюрьме 3 месяца.

5. И. Шаак, немецкий проповедник из Одессы, был сослан в Тобольск.

6. П. И. Манжура, русский библейский работник из Мариуполя, был сослан в Енисейск. Там он провел 2 года, а в тюрьме 3 месяца.

7. И. А. Спроге, председатель Северо-Кавказской конференции из Пятигорска, был сослан в Иркутск, где пробыл 2 года.

8. Альберт Озоль, председатель Закавказского миссионерского поля из Тифлиса (Тбилиси), был сослан в Нарынский край Томской губернии, где и умер после 2-летнего пребывания в ссылке.

9. Г. Гебель, председатель Амурского миссионерского поля из Харбина, провел 1 год в Якутской области и в тюрьме 6 месяцев.10. И. А. Гайдишар, проповедник из Владивостока, был сослан в Иркутскую губернию, где пробыл больше года.

11. Г. А. Григорьев, русский проповедник с Северного Кавказа, провел 3 месяца в тюрьме, а на пути в Сибирь, в марте 1917 года, получил амнистию.

12. М. М. Гриц, русский проповедник из Севастополя, два раза во время войны был присужден к тюремному заключению. После того, как он пробыл 5 месяцев в тюрьме, в марте 1917 года был освобожден, как и все другие.

Кроме этих братьев, многие другие братья и даже сестры находились в разных тюрьмах по той простой причине, что они в военное время находили более правильным «больше повиноваться Богу, нежели человекам».

Имена всех этих собратьев не могут быть упомянуты на страницах этой книги, но они, несомненно, внесены в книги на небесах рядом с именами тех, которые ради истины Евангелия «испытали поругания и побои, а также узы и темницу» (Евр. 11:36).

Во всех местностях, находящихся на военном положении, молитвенные дома христиан были закрыты, а проповедники сосланы в Сибирь. В 1915 году из Волынской губернии около 100000 лютеран, среди которых было около 10 000 баптистов и адвентистов, были высланы как политически неблагонадежные люди. Их выслали только с теми пожитками, какие каждый из них мог взять с собой, а их молитвенные дома, их собственные жилища и все имущество было передано беженцам из Галиции (австрийские земли на границе с Россией — прим. редак.), перешедшим в православие. На Западе России, под страхом штрафа в 3000 рублей или 3-х месяцев тюремного заключения, было запрещено разговаривать на немецком языке в общественных местах или произносить проповедь в церквах на этом языке. Можно было подумать, что такого рода меры будут в состоянии удовлетворить врага истины. Но нет! Он ополчился и против одиноко стоящих церквей, которые совершали богослужения на русском языке и еще оставались в разных городах и селах, подобно оазисам в пустыне, где алчущие и жаждущие истины, находили подкрепление и утешение. Эти христиане были подобны Мардохею, сидящему у ворот. Их ненавидел современный Аман. Все попытки закрыть их молитвенные дома были напрасны, и поэтому врагам необходимо было придумать новый план. На основании ложных доносов был составлен циркуляр, который должен был достичь намеченной цели.

Так как мы не имеем подлинного текста этого циркуляра, то приведем здесь только самое существенное из одной статьи, напечатанной в газете «Биржевые Ведомости» № 15789 от 8 сентября

1916 года. Статья была озаглавлена «Особый надзор над сектантскими общинами». В ней говорилось, что Министр Внутренних Дел издал циркуляр ко всем губернаторам и низшим властям, в котором предлагается в интересах общественного порядка и безопасности государства применять все средства, чтобы остановить вредные действия сектантских организаций и их отдельных представителей.

Далее в статье говорилось, что в последнее время было замечено, что как регистрированные, так и не регистрированные организации и религиозные общины вели большую и обширную вредную агитацию против государства.

При наказании виновных, министр предлагал руководствоваться § 124 Уголовного Уложения. Этим параграфом предусматривалось заключение в тюрьму или крепость сроком на 1 год. В Уложении также предписывалось, что должно быть обращено внимание на доходы и расходы этих общин, и если в этом отношении замечается отступление от предусмотренных законом предписаний, то молитвенные дома должны быть закрыты.

Открытые же собрания этих общин должны находиться под строгим надзором, так как (говорилось далее) замечено, что безнаказанно преступаются нормы дозволенного в проповедях, в которых подвергается критике наш религиозный культ и положение религиозных церквей в нашей стране. Посему подобное освещение вопросов политического характера подлежит наказанию, согласно временным правилам от 4 марта 1906 года, потому что на это не было получено необходимого разрешения.

Особенно подчеркивалось, что нужно обратить внимание на то, как сектантские организации стремятся обосновываться в фабричных районах. Отмечалось, что прошедшим летом, во время обыска у председателя одной из таких организаций, были найдены доказательства тому, что последний, по поручениям из-за границы, должен был всегда держать наготове своих агентов, чтобы в подходящий момент вызвать беспорядки. Это обстоятельство должно было обязать власти обратить особое внимание на сектантов, работающих на фабриках.

Дальнейшее, что приводит упомянутая статья из циркуляра, кажется нам слишком незначительным, чтобы о нем упоминать. Достаточно вышеприведенного для того, чтобы убедиться в том, что министр Хвостов, с которым в издании циркуляров против сектантства мог соперничать лишь его предшественник Макаров, был совершенно не знаком с жизнью сектантства, а донесения полиции, на которых основывался его циркуляр, были по сути своей ложными. В циркуляре были выдвинуты против религиозных общин три обвинения, правильность которых до сего времени не мог доказать ни один суд в России. И, вероятно, никогда не докажет, так как сектанты считают церковь совершенно отделенной от государства и не занимаются ни агитацией против государства, ни политической полемикой, не держат «наготове» своих агентов (вероятно, подразумеваются проповедники), чтобы вызвать восстание.

Мы, адвентисты, авторитетно отвергаем такие обвинения, и уверенны, что подобные вещи вряд ли были допущены во время войны и другими, известными нам вероучениями в России. Мы проповедуем учение Библии, и каждое государство, закрывающее двери перед этим учением, вступает в борьбу с Тем, Который сказал: «Мне дана всякая власть на небе и на земле». И Христос в этой Борьбе победит.

Но и этот циркуляр не заглушил духа Вести Евангелия, и надо было придумывать новые обвинения, для которых прежний циркуляр служил лишь началом целого ряда принимаемых нашими врагами мер для борьбы с инаковерующими». Верующих гнали в Сибирь этапом. Сегодня слова «гнать этапом» уже неизвестны широкой аудитории, но в те годы само их произношение звучало зловеще. Итак, приговоренных к ссылке в Сибирь этапом заковывали в ножные и ручные кандалы, вес которых составлял по 7-12 кг. Кандалы узников, как ручные так и ножные, связывались общей цепью, для чего заключенных выстраивали в липни, тянущиеся порой на 1-1,5 км. С заключенных снималась верхняя одежда (оставалось только исподнее), а также обувь, и вот в таком виде по морозу, холоду, дождю людей гнали многие километры. Когда же кто-то падал обессиленным или умирал в пути, то времени на то, чтобы снять с него кандалы, не было, ибо для этого нужно было бы остановить всю колонну, а во-вторых, ключ от кандалов находился только у начальника колонны. Поэтому конвоиры просто ударами топора отрубали руки и ноги человека, «освобождая» его, таким образом, от оков и давая возможность колонне следовать далее. И вот пастор Ефимов был одним из тех, кто в 1915 году был арестован по навету, заключен в страшную Петропавловскую крепость, а затем приговорен к ссылке этапом в Сибирь. В петроградской общине чудом «узнали, когда брата Ефимова будут вести этапом. Подобно тому, как сотни лет назад христиане вышли, чтобы проводить апостола Павла, члены Петроградской общины вышли, чтобы проводить своего наставника. Когда двери темницы были открыты, они увидели брата и поняли, что теперь они разделены, и только взгляды, полные тепла

и стремления поддержать, свидетельствовали о сердечном единстве. Так они шли до выхода из города. Там, в ссылке, ему пришлось пережить много трудностей, что отразилось на его здоровье на всю его жизнь. Он переписывался с членами общины, делился с ними своими переживаниями, и сестра Евгения Шарыпанова, поэтесса, по этой переписке написала гимн в Псалмах Сиона № 225 «В жизненном море».

№ 225. В жизненном море В жизненном море с волнами бороться, Бог мой, я тяжко, смертельно устал!.. /:То грозный вал мне навстречу несется, То на подводный я камень попал.:/ (2 р.)

Е. Ш.

Только в 1917 году после Февральской революции Ефимов возвращается в Петроград и возглавляет одну из городских церквей. В 1918 году пасторы «Я. Я. Вильсон и С. С. Ефимов были приняты лично В. И. Лениным. Современники тех лет рассказывают, что братья говорили о воспитательной стороне учения церкви АСД. Ленин положительно отнесся к переданным просьбам и далее на прощание сказал: «Пусть ваш Бог вам поможет». Такое первоначальное доброжелательное отношение к церкви было неудивительным, ибо многие руководители Советской республики отбывали порой заключение в тех же тюрьмах, что и адвентистские пасторы. Итак, после Петрограда, Ефимов несет служение в Ростове-на-Дону а затем с 1920 по 1922 г. — в Харькове. В последнем он утверждает устав церкви и возрождает ее жизнь после гражданской войны (см.: Опарин А. А. Юбилейный год. Очерки истории адвентизма в Харькове. Харьков: Факт, 2006). После Харькова Сергей Семенович переезжает в город Змиев Харьковской области, где кладет, в частности, в селе Артюховка начало общине, просуществовавшей все годы советской власти, что было поистине уникальным. Но одним из факторов, который способствовал этому, было то, что это село располагалось вдали от трассы, у самого леса. В сентябре 2008 года мы отмечали 85-летие Артюхов-ской общины, где выступал, в частности, ветеран церкви Хоменко Яков Степанович, сын одного из тех, кого в 1920-е годы крестил пастор Ефимов. Так далекая история 1920-х годов стала близкой каждому из присутствующих через эту живую связь поколений. В 1924 году Сергей Семенович переезжает для продолжения служения в Белоруссию, в город Витебск, где у него начинаются сильнейшие головные боли как следствие страшных обморожений в сибирской ссылке. Головные боли не дают ему продолжать активное служение, он выходит уже и по возрасту на пенсию, переезжая в Ленинград. Болезнь начинает прогрессировать. Те, кто навещал его в те годы, отмечают, что он часами сидел в кресле, практически не шелохнувшись. Малейшее движение ему причиняло страшные боли. Но его память была такой же прекрасной, как и в молодые годы. Ефимов умирает в 1930 году, став свидетелем начала тотальных гонений на церковь, которые, безусловно, коснулись бы и его, если бы Господь не упокоил его. Таков был жизненный путь одного из основателей журнала «Благая весть». Как мы уже отмечали, большинство авторов, писавших для этого журнала, оказались в сибирской ссылке после начала I Мировой войны. Именно в ходе этих гонений был сослан уже упоминаемый нами Альберт Озоль, встретивший там и свою смерть. Именно в период этих гонений был сослан и пастор Григорьев, получивший тогда страшные обморожения ног, которые привели спустя годы к формированию атеросклероза сосудов нижних конечностей, а потом к формированию гангрены, от которой он в конце концов и умирает в страшных физических мучениях в марте 1952 года. Хотя те, кто посещали его перед самой смертью, отмечали, что у него не только не вырывалось стонов, но, напротив, он подкреплял тех, кто приходил к нему. И получалось, что он ободрял ободряющих его. На протяжении долгих лет, с 1934 по 1952 г., Григорьев возглавлял Адвентистскую церковь в СССР, и именно он после войны формировал ее организационные структуры, полностью нарушенные в 1930-е годы. Григорьев был очень талантливым человеком. Родившись в семье царского генерала, он в раннем детстве потерял отца и вместе с матерью был изгнан своими знатными родственниками, изведав после этого и нужду, и голод, о которых он пишет в своих воспоминаниях, печатавшихся в журнале «Маслина», и приводвшимися нами выше. Александр Михайлович Демидов (редактор адвентистского журнала «Голос истины», о котором будет написано ниже), лично хорошо знавший Григорьева, вот как описывает его: «Все, знавшие брата Григорьева, едины в том, что это был бесспорно морально здоровый, чистый, добрый, сильный и обаятельный человек, причем человек-христианин, настолько хорошо и близко знавший и Священное Писание, и Христа, что всякий чувствовал в нем незримую связь с небом и ангелами. Но знавшие его ближе знали, что при всем том, он был здоров, энергичен и трудолюбив, в том числе и чисто физически… Характерной, основной его чертой была общительность. Конечно, он где было можно, организовывал общины АСД, ставил пресвитеров и проповедников, улаживал споры и противоречия.

Но он отнюдь не был только проповедником и братом церкви, а братом всего человеческого окружения! Каждый, и даже его формальные оппоненты, чувствовали в нем друга и именно «брата Григорьева»… Он легко находил общий язык со всеми людьми… и они тянулись к нему… Он постоянно и много учился и из обще-ния с природой и людьми, и особенно из доступных ему книг, и в этом преуспевал. Конечно, он особо любил и предпочитал всему Библию, которую постоянно исследовал для себя и из которой охотно читал всем, причем как читал! Он умел читать и быстро, и внятно, и выразительно, и так, кстати, доходчиво, что люди буквально удивлялись… Григорьев был прекрасно начитан и в соответствующей части русской литературы. Просто удивительно, как хорошо знал он и лучшие басни Крылова, и лучшее из русских поэтов, и из Гоголя, из Толстого, из Лескова. А вообще он мог буквально за вечер так просмотреть книгу, что накрепко вбирал в себя все вообще стоящее. Всем своим обликом и образом действий он напоминал средневековых вальденсов и гугенотов». Таким он и ушел из жизни, не будучи сломлен ни царской каторгой и ссылкой, ни давлением властей в 1930-е годы, ни тяжелой болезнью. Талантливый человек, Григорьев оставил и талантливое потомство. Его сын и внук Алексей стали художниками, членами Союза художников России. Весьма творческим человеком является и его правнучка Ольга. Здесь, пользуясь этой возможностью, хочу выразить благодарность и внуку и правнучке Григорьева, живущим ныне в Архангельске, за предоставленные автору материалы из личного семейного архива. Среди сосланных в 1915 году авторов «Благой вести» был и пастор И. А. Гайдишар, который, вынеся ссылку в Иркутске, будет расстрелян за веру в 1938 году, равно как и его брат Фердинанд, также печатавшийся в «Благой вести». Среди сосланных был и пастор Г. Эбель, которого зверски убьют в 1917 году черносотенцы, возмущенные тем, что он просто не разделял доктрин официальной церкви. И этот трагический список можно продолжать и продолжать. Но все это будет после, а пока они еще все живые и молодые и участвуют в издании журнала «Благая весть».