3. Пасторское служение в истории

Джеймс Ф. Ститцингер

Библейский образец пасторского служения дается как в Новом, так и в Ветхом Завете. Отклонения от этого образца начались в церкви уже во II веке, а в период Средневековья стали угрожающими. Тем не менее в церкви остались люди, которые преданно следовали библейским канонам. Среди них Иоанн Златоуст и Августин в ранней церкви, а также павликиане, вальденсы, Уиклиф и Туе в средневековый период. В эпоху Реформации наблюдается всеобщее возвращение к библейскому образцу, возглавляемое такими классиками Реформации, как Лютер и Кальвин, и поддерживаемое реформаторами-анабаптистами. В настоящее время возвращение к библейским принципам пасторского служения возглавили пуритане, такие как Бэкстер, Перкинс и Эдварде. Примеры библейских служителей XIX века Бриджес, Морган и Сперджен. В конце XX века появились и другие, в том числе Ллойд-Джонс, Адаме и Мак-Артур.

го богословия.» Многие в истории церкви откликнулись на Божий призыв, став преданными пастырями и служителями истины. К сожалению, предание,43 не всегда такое точное и правдивое, как Библия, часто приукрашивает рассказ об их служении.

При изучении истории пасторского служения обнаруживается множество самых разнообразных, часто противоречивых, подходов, хотя каждое из преданий претендует на то, что восходит к апостольской эпохе. В каждом поколении верующих кто-то пытался вернуться к изначальным принципам библейского служения. Это стремление к подлинной церкви, или «примитивизм», побудил Литтелла и других говорить о понятии «Церкви верующих».44 Такую церковь образуют верующие всех времен и народов, которые следуют одинаковым принципам апостольской веры. Эти верующие «объединяются в истинную церковь по образцу апостолов, как они его понимают».45 Истина для этих людей — цель, к которой они стремятся, а не закрытая книга, используемая узким кругом. Они «стремятся к общению со всеми, кто носит Имя Божье и живет в завете с Ним».46

В церковной истории были и другие верующие, которые также стремились к истинным и чистым принципам первоначальной церкви. Им хотелось, чтобы их церковь и служение строились по образцу богословия и практики, как они изложены в Книге Деяний и новозаветных Посланиях. Такие люди и церкви возникали в разных условиях, образуя различные течения, но все они стремились к проникновенному библейскому служению. Одни дальше пошли в планах, чем на деле. Другим удалось добиться в их поисках библейского служения большего, чем другим.

В этой главе мы поговорим о тех, кто пытался учить библейскому пасторскому служению и практиковать его. Изучение усилий тех, кто ста-

Бог, в Своей всевышней власти, пожелал примирить верующих с Собой через Христа. Согласно Своему чудесному замыслу, Он дал им служение примирения (2 Кор. 5:18), основанное на Слове примирения (2 Кор. 5:19). Задача пастора — быть ключевой фигурой этого служения, провозглашая тайну благочестия. Работа пастора ведется в церкви, столпе и опоре истины (1 Тим. 3:15-16).

Изучению обязанностей и привилегий пастыря посвящена наука пасторского богословия, которая входит в более широкие рамки практическо-

сердие, сострадание и благоволение Своего Отца Своему народу, от которого ждет искренней любви и желания жить в страхе Божьем. Наряду с этим образ пастыря свидетельствует о могуществе и преданности Бога, а также о необходимости повиновения Ему. Служители, подчиненные Богу, одновременно наделены и силой, и слабостью, и Бог использует их для исполнения Своего вышнего замысла человеческой истории.

Новый Завет

Новый Завет строит на этом ветхозаветном основании откровение о Главном Пастыре, Христе, во всей Его мудрости, славе, силе и кротости (Ин. 10:11,14; 1 Пет. 5:4). Кульминация деятельности Великого Пастыря — Его смерть (кровь вечного завета, Евр. 13:20; 1 Пет. 2:25) и воскресение. Пастырь добрый отдал Свою жизнь за Своих овец, которых призвал к Себе (Ин. 10:11-16). Эти призванные — Его церковь. Христос, глава церкви, ведет ее (Еф. 1:22; 5:23-25) и пасет Свое стадо. Он призывает пасторов быть сопастырями под своим руководством (1 Пет. 5:1-4).

Как в учении Нового Завета (1 Кор. 12), так и на живых примерах явлена природа церкви, ее членов и функций. Там дано также ясное учение о руководителях церкви и их роли. Роль и обязанности пастора, сформулированные в Новом Завете, составляют основу для будущего библейского служения в истории.

К пасторскому служению имеют отношение пять разных терминов:

1. Старейшина, или пресвитер (presbyteros) — администратор и духов ный наставник церкви (Деян. 15:6; 1 Тим. 5:17; Иак. 5:14; 1 Пет. 5:1-4).

2. Епископ (episkopos) — наставник и руководитель церкви (Деян. 20:28; Флп. 1:1; 1 Тим. 3:2-5; Тит. 1:7).

3. Пастырь (poimen) — положение, сопряженное с руководством и вла стью (Деян. 20:28-31; Еф. 4:11), а также наставничеством и заботой (1 Пет. 2:25; 5:2-3).

4. Проповедник (kerux) — человек, который публично возвещает Бла гую Весть и учит паству (Рим. 10:14; 1 Тим. 2:7; 2 Тим. 1:11).

5. Учитель (didaskalos) — ответственный за обучение и за разъяснение Писания и как наставляющий (1 Тим. 2:7), и как увещевающий (1 Кор. 12:28-29).

Из Писания очевидно, что все эти термины относятся к одному и тому же пасторскому служению. ВДеян. 20:17иТит. 1:5-7 слова старейшина и епископ употребляются как синонимы. В 1 Пет. 5:1-5 как синонимы используются термины старейшина, епископ и пастырь. То, что роль пресвитеров в пастырской деятельности была ведущей, видно из Иак. 5:14. Как заметил Лайтфут, в библейские времена слова старейшина и епископ обозначали одно и то же.54 Только после возникновения апостольского

предания во II веке епископы заняли место апостолов и стали выше, чем старейшины.55

В 1 Тим. 5:17 и Евр. 13:7 сопоставляются термины учитель и проповедник. В Еф. 4:11, а также в 1 Тим. 5:17 и Евр. 13:7 пастыри связываются с учителями. Два последних из перечисленных отрывков не дают никаких экзегетических оснований разделять задачи управления и наставничества.56 Следовательно, надо сделать вывод, что пасторское руководство церковью предполагало проповедь, обучение, надзор и пастырство. Все пять терминов обозначают одного человека — пастора.

Помимо этих пяти терминов, существует множество описательных терминов, проливающих свет на библейское пасторское служение:

предстоятель 1 Фес. 5:12; 1 Тим. 3:4-5; 5:17

посланник 2 Кор. 5:20

домостроитель 1 Кор. 4:1

защитник Флп. 1:7

служитель 1 Кор. 4:1

раб 2 Кор. 4:5

пример 1Тим. 4:12; 1 Пет. 5:3

В Новом Завете также сказано, что пастор должен:

проповедовать 1 Кор.1:17

питать 1 Пет. 5:2

созидать церковь Еф.4:12

воспитывать 2 Кор. 13:10

молиться Кол. 1:9

заботиться о душах Евр. 13:17

сражаться 1 Тим. 1:18

убеждать Тит. 1:9

утешать 2 Кор. 1:4-6

упрекать Тит. 1:13

предостерегать Деян. 20:31

наставлять 2 Фес .3:15

увещевать Тит. 1:9; 2:15

В Писании ясно определены задачи и функции пастыря. Библейский образец пастора — это исполненный Духом человек, который управляет церковью, ведет ее, пасет, обучает и предостерегает — и все это делает с любовью, утешая и сопереживая. Все эти функции ясно прослеживаются в практике церкви I века. Церкви на этом раннем этапе были свойственны чистота (в том числе соблюдение церковной дисциплины), примитивизм (простота Нового Завета), отсутствие принуждения (служение было добровольным), терпимость (несогласных не преследовали), рвение в деле бла-говестия (проповеди Евангелия), соблюдение библейских заповедей (крещение и вечеря Господня), особое внимание к Святому Духу и активное служение (в котором принимали участие и пастор, и народ), — тогда еще не существовало предания, иерархии и испорченности.

Со временем тем не менее получили развитие более сложные, приукрашенные церковные учения, вытеснившие простоту ранней церкви.» Все это самым непосредственным образом отразилось на пасторском служении — изменились задачи и суть роли пастыря. Далее в этой главе мы рассмотрим, кто из деятелей церкви на протяжении ее истории пытался применить к пасторскому служению образец церкви I века.

Ранняя христианская церковь (100 — 476)

С самого начала своего существования христианская церковь двигалась от простоты к сложности, от спонтанности живого организма — к организованности учреждения.58 Эта тенденция, которая становилась все опаснее, возникла практически одновременно во многих из разрозненных церквей второго поколения. Самый яркий пример этого — церковь II века, в которой огромным влиянием обладало экклезиастическое предание59 и епископы стали рассматриваться как преемники апостолов.60 Указанная тенденция развивалась вплоть до IV века — церковь постепенно входила в эпоху «размышлений о законе и учении церкви» .61 Возникновение клира и придание ему статуса священства фактически привело к тому, что служители стали орудием спасительной благодати Божьей, вместе с Богом принимая участие в спасении людей.62 Разделение ролей епископов, старейшин и диаконов было серьезным отклонением от новозаветного служения. Вопреки общей тенденции, некоторые деятели церкви в этот период настоятельно выступали за библейское служение. Поликарп (ок. 55—70 по Р. X.) писал:

Пресвитеры также должны быть сострадательными и милостивыми ко всем людям, должны возвращать заблудших на путь истинный, навещать больных, не отвергать вдов, сирот и нищих — но всегда поступать благочестиво перед лицом Бога и человека… Давайте поэтому так служить Ему со страхом и почтением, как Сам Он повелел, как апостолы, которые проповедовали нам Благую Весть, как пророки, что предрекали заранее пришествие Господа.63

Здесь присутствует дух кроткого и любящего служения и явно не принимаются во внимание иерархические отношения между епископами и старейшинами. Климент Александрийский (ок. 155—220) писал в том же ключе, подчеркивая, что служители избраны для служения Господу, они должны смирять свои страсти, повиноваться властям, учить паству и заботиться о ней.64 Он замечает также, что «епископы, пресвитеры, диаконы… подражатели ангельской славы, и, согласно Писанию, такими должны быть последователи апостолов, живших в совершенстве праведности и в соответствии Благой Вести».65 Его ученик Ориген (ок. 185—254) то же самое говорил о представителе Христа и Его Дома (Церкви), который должен учить этим истинам других.66 Совершенно другой точки зрения придерживался Киприан (ок. 200—258), известный епископ Карфагена, который явно ограничивает свое пастырское богословие тем, что возводит епископа до уровня апостола.67

Красноречие Иоанна Златоуста (ок. 347—407) в значительной степени способствовало тому, как в ранней церкви понималось положение пастыря.68 Он говорит о роли и функциях пастыря как в комментариях к пастырским посланиям, так и в своих трактатах. Определение им природы служения вполне соответствует библейскому:

Существует только один способ и путь исцеления от неправедности — применить мощь Слова. Это — единственный в своем роде инструмент, лучшая атмосфера для служения. Оно заменяет лекарство, прижигание и нож, и если необходимо прижигание или ампутация, мы должны прибегнуть именно к этому средству, ибо если оно не поможет, то не поможет уже ничто: им мы также пробуждаем спящие души и тушим пламя души, когда оно очень сильное; с его помощью мы отсекаем все лишнее, восполняем недостающее и совершаем все прочие операции, необходимые для здоровья нашей души.69

Далее Златоуст говорит о необходимости жить так, чтобы Слово Христово заполняло всю сущность человека.70 Его высказывания согревают сердце, так как, вероятно, представляют собой наиболее полезные высказывания о пасторском служении в тот период, но в них заметны также признаки удушающего монашества, охватывавшего быстро организованную церковь его времени.» Вскоре монашеское понимание пастырского служения оказало сильное влияние на церковных руководителей.

Другой выдающийся автор того времени — Святой Августин (354— 430). Августин, лучше известный как богослов и проповедник, посвятил жизнь пастырскому служению. Вскоре после рукоположения он писал своему наставнику Валерию:

Прежде всего я молю вашу мудрую святость подумать о том, что в этой жизни, в особенности в наше время, нет ничего более простого, приятного и угодного людям, чем должность епископа, священника или диакона, если эти обязанности выполняются механически и формально; но нет ничего более бессмысленного, прискорбного и достойного наказания в глазах Бога; с другой же стороны, в этой жизни, и в особенности в наше время, нет ничего более трудного, утомительного и опасного, чем должность епископа, священника или диакона; и нет ничего благословеннее в глазах Бога, если служение наше происходит в соответствии с приказами нашего Повелителя.72

Служение Августина включало в себя многие четко определенные библейские функции, в том числе функции апологета, администратора, благотворителя, проповедника и учителя, судьи и духовного руководителя.73 К его заслугам, он много времени и сил отдал личному библейскому служению. Взаимодействие и служение пастырей — основная тема его книги «О граде Божием», в которой он критикует тех, кто превращает божественный город Господа в город земной.74 Но в то же время Августин привнес в церковь проказу монашеского предания, затронувшего как мужчин, так

и женщин (женские монастыри), заложив тем самым основания для авгу-стинского монастырского устава.

Независимые группы — последний источник образцов библейского служения в этот период. Гуннар Уэстин указывает: «К концу II века изначальные христианские общины, претерпев эволюцию, превратились в авторитарную Церковь с ее таинствами… Эти перемены вызвали противодействие».75 Многие историки церкви объявляют еретическими церкви, выступившие против организации, — эту кампанию часто называют «Движением за свободную церковь» .76 Хотя некоторые из этих групп боролись за чистоту доктрины, при более пристальном рассмотрении видно, что в большинстве случаев их заклеймили как еретиков прежде всего за нежелание хранить верность традициям отцов,77 а не из-за существенных искажений учения. Тщательно исследовать воззрения этих независимых церквей сложно, потому что по большей части сохранились только труды их оппонентов. Поэтому к изучению этих произведений надо подходить осторожно. Среди подобных групп можно упомянуть монтанистов (ок. 156), новатиан (ок. 250) и донатистов (ок. 311), которые отошли от официальной церкви своего времени и ратовали за возврат к первоначальной церкви.78 Мы упоминаем здесь об этих группах не затем, чтобы акцентировать здоровую основу их учения, но желая показать их верность Благой Вести и изначальному учению о церкви и библейском служении.

Подробное изучение этих групп не входит в нашу задачу, обратим внимание лишь на комментарии Филиппа Шаффа по поводу донатистов — группы, против которой после 325 г. выступал Константин: «Столкновение с донатистами было борьбой сепаратизма и кафолицизма; экклезиа-стического пуризма — и экклезиастического эклектизма; представлением о церкви как об исключительном сообществе возрожденных святых — и представлением о церкви как о всеобщем Христовом царстве, включающем в себя государство и народ».79 Для донатистов важна была непорочность церкви и святость ее пастырей. Такое служение больше соответствовало библейским идеалам.80

Века шли, и церковь Нового Завета становилась все более официальной и организованной, часто отходя от библейских образцов. Тем не менее как внутри церкви, так и вне ее многие продолжали призывать к библейскому служению.

Средневековый период (476—1500)

Вся структура западной средневековой церкви строилась на влиянии клира и его безбрачии. Многие из видных церковных деятелей удалились вести аскетическую жизнь в монастырь, чтобы избежать мирской жизни христиан того времени. Высшей властью над церковью обладал папа римский. Первый принявший этот титул, Григорий Великий (540—604) получил эту должность в 590 г.

Хотя во время правления Григория церковь погрязла в политических распрях и коррупции, он оказал также положительное влияние на пастырское служение священства. В своем «Руководстве жизни для клира» он говорит о многих проблемах, в том числе — о квалификации и обязанностях служителей, а также перечисляет тридцать типов членов церкви и приводит правила поведения для каждого из них.81 Он обращается к нищим, скорбящим, безумцам, больным, надменным, непостоянным и многим другим. Этот монументальный труд стал учебником средневековых служителей,82 несмотря на то что сам Григорий больше интересовался политической стороной папской власти и своими владениями, чем душами своих подопечных.83

С возникновением папства развращенность священников стала возрастать, папы вели все более языческий образ жизни и ни перед чем ни останавливались в достижении своих целей. Монашество, теперь уже полностью сформировавшееся, тоже было далеко от совершенства. Тем не менее Пэйн указывает: «Во многих землях, формально считавшихся христианскими, царил духовный голод, высшие церковные чины были развращены, но богословы, мистики и реформаторы средних веков — доказательство того, что Святой Дух пребывал в церкви. Почти без исключения они принадлежали к клиру».84 В течение тысячи лет со времен Никейского собора до Уиклифа служение продолжалось, хотя церковь и становилась все более официальной.

Еще больше, чем в ранний период, библейское служение было распространено в независимых церквах, которые, как правило, являлись и считались еретическими.85 Представители таких групп «как павликиане (ок. 625), катары (ок. 1050), альбигойцы (1140) и вальденсы (1180)» стремились к непорочной церкви с библейским служением. Бэйнтон отмечает, что они «определенно не были еретиками, но только схизматиками, да и теми лишь потому, что были изгнаны против своей воли».86 Павликиане в своем своде правил «Ключ истины» говорят о простой церкви, основанной на «покаянии и вере», и ссылаются на то, чему «учил Господь» по этому поводу. Во главе такой церкви должны стоять «добрые пастыри», обязанные управлять, пасти, проповедовать, заботиться и руководить проведением таинств.87 Приводимая ниже молитва, которую произносили при выборе старейшин, отражает суть служения у павликиан:

Агнец Божий, Иисус, помоги нам и в особенности этому только что избранному рабу Твоему, которого Ты причислил к Своим возлюбленным ученикам. Утверди его на Своей Благой Вести, что мы несем всеобщей апостольской Церкви, твердой и недвижимой скале перед вратами ада. Да будет он хорошим пастырем, и да возлюбит великой любовью Твое стадо… Сохрани этого старейшину в числе Твоих избранных, чтобы нечистые бесовские духи не осмеливались к нему приблизиться.88

Подобно павликианам, вальденсы, которые в 1184 г. отделились от римской церкви и сформировали свою собственную церковь и свое служение, были сторонниками простого библейского служения. По словам Эл-ликса, «их служители исполняли эти святые обязанности исключительно ради воспитания паствы».89 Долгая история церкви в Пьемонте до Реформации отражает сравнительно чистую и неискаженную форму первоначального христианства.00

Верования и практика альбигойцев, церковь которых сформировалась на юге Франции к 1190 г., также отражает тему непорочности. Их жестоко преследовали и часто не понимали. По поводу служения у альбигойцев Эл-ликс пишет:

По всей видимости, дисциплина у альбигойцев была такой же, как в первоначальной церкви: у них были свои епископы, свои священники и свои диаконы, которых римская церковь сначала относила к раскольникам, а потом окончательно отвергла, по тем же самым причинам, по которым она сочла пустым и бесполезным служения вальденсов.91

Вероятно, активнее всех призывали к библейскому служению предшественники реформаторов. Они выступали сторонниками библейского служения в те дни, когда подобные убеждения часто карались смертью.

Джон Уиклиф (1324—1384), ведущий оксфордский ученый своего времени, рассматривает проблему библейского служения в своих «Сорока трех тезисах» .°2 В своих трудах он «ограничивает роль проповедника разъяснением Писаний» и утверждает, что «священники должны исполнять свои прямые обязанности, а именно, заботиться о пастве. Они не должны скрываться в монастырях».03 Самые впечатляющие заявления он делает в своей книге «О пастырском служении», где пишет:

Статус пастыря предполагает две вещи: святость пастыря и последовательность его учения. Он должен быть святым и настолько добродетельным, что скорее будет избегать общения с людьми, всего этого бренного мира и даже самой смертной жизни, только бы не отойти во грехе от истины Христа… Во-вторых, он должен являть праведное учение своей пастве.94

Ян Гус (1373—1415) вслед за Уиклифом подчеркнуто выделяет библейское служение, призывая к непорочности церкви и служителей. В его трудах множество примеров этого учения. Он говорит: «Внутреннее убранство церквей сияет, но бедные святые голодают; одежды ее покрыты золотом, а дети ее наги» .»5 Джиллет так подводит итоги его учения: «В ранней церкви было только два типа служителей, диаконы и пресвитеры; все остальное появилось позже и придумано людьми. Но Бог может вернуть Свою церковь к прежнему образцу, когда апостолы и подлинные священники надзирали за церковью во всех важных для ее благосостояния вопросах, а должности папы еще не было».96 Далее он наставляет: «Не должность делает священника, но священник — должность. Не каждый священник свят, но каждый святой — священник».97 Спинка так подводит итоги позиции Гуса: «Его программу как реформатора можно назвать программой восстановления — возвращения ко Христу и Его апостолам, действовавшим в изначальной церкви. Он противопоставляет воинствующую церковь Церкви подлинно духовной — телу Христову».98

Такую же преданность изначальному библейскому служению мы обнаруживаем в трудах Уильяма Тиндейла (1494—1536).»

Подведем итоги: средневековая церковь была могущественным и развращенным учреждением, тем не менее именно в этот период многие, стремясь к истине, бросали ей вызов. Пример этих людей должен вдохновить современных служителей на поиск подлинного пастырского служения. Возможно, чрезвычайно трудно бороться с прочной традицией, но делать это необходимо и возможно.

Период Реформации (1500—1648)

Протестантская Реформация имеет огромное значение для истории церкви и эволюции ее служения. Разворачиваясь в условиях средневекового ханжества, мистицизма и схоластики,100 она стремилась трансформировать существующую церковь согласно библейским принципам. Это было, если определить точнее, основное течение Реформации. Концепция государства-церкви, которой придерживались его представители, резко отличалась от представления о «свободной церкви», свойственного подлинным анабаптистам (не путать с большинством анабаптистов), попытавшимся создать новую церковь, основанную на Библии.101 Это важное отличие привело к тому, что все большее количество историков определяет «радикальных реформаторов» как «основных выразителей религиозного движения XVI века».102 Уильяме называет радикальную Реформацию «четвертой», отличая ее представителей от лютеран, кальвинистов и англикан.103 Он признает, что внутри «четвертой Реформации» также существовали разногласия, но оговаривается:

Хотя анабаптисты, спиритуалисты и евангельские рационалисты отличались друг от друга, так как расходились во взглядах на основы веры и порядка и окончательный источник божественного авторитета… все эти три группы в рамках радикальной Реформации готовы были отсечь церковь от корня традиции, освободив ее и символ веры от экклезиастического предания и государственных полномочий, которые, как они считали, душат церковь и не дают ей расти. Именно это и делает их «радикалами» Реформации.104

Чтобы попытаться понять вклад Реформации в дело возвращения к библейскому служению, нужно рассмотреть как представителей основного течения Реформации (Лютера, Буцера, Кальвина и Нокса), так и сторонников свободной церкви (подлинных анабаптистов). Первые сражались под знаменем reformatio (преобразования), а последние — restitutio (возвращения). Позиция и тех, и других имеет для нас большое значение.

Основное течение Реформации

Изучение трудов реформаторов Мартина Лютера (1483—1546) и Жана Кальвина (1509—1564) показывает, что они по-разному относились к библейскому образцу церковного служения. В конечном счете, и тот, и другой склонялись к системе церкви-государства, полагая, что любая реформация в конечном итоге должна привести к образованию христианского государства.105 Оба различали церковь видимую и незримую, считая, что незримая церковь состоит лишь из избранных.106 Их представление о видимой церкви как церкви-государстве не оставляло места для простого учения о церкви и служении. Их взгляды отличаются тем, что Лютер стремился сохранить в церкви те обычаи, которые Писание специально не осуждает, в то время как Кальвин был склонен включать в церковное служение только то, о чем в Писании ясно сказано.107 Разница очевидна, если обратиться к двум разным традициям практики богослужения, восходящим к основателям Реформации: для Лютера поклонение — очень сложный и красивый обряд, в то время как для Кальвина оно происходит в максимально простой обстановке.

По всеобщему признанию, учение Мартина Лютера о церкви и служении было сложным и постепенно изменялось на протяжении всей его жизни.108 В своем «Открытом письме христианскому дворянству немецкой нации» (1520) Лютер призывает сокрушить три оплота римского католицизма и выдвигает разные предложения, в том числе — провести реформу и учредить простую национальную церковь с благочестивыми священниками.109 Учредить подобную церковь было сложнее, чем это представлялось Лютеру вначале,110 но ключевыми элементами были: проповедь Слова, таинства крещения и причастия, христианская дисциплина и прощение, призвание и посвящение на служение, публичное благодарение и поклонение и страдания, то есть несение креста.111 Он подчеркивал, что служение Слова — обязанность пастырей и всех верующих. В частности, в обязанности пастырей входили служение Слова, крещение, проведение причастия, отпущение грехов и жертвоприношение.112 Он придавал большое значение заботе о пастве, непосредственно связанной со служением Слова.113

Мартин Буцер (1491—1551), один из видных учеников Лютера и учитель Кальвина, работал в Страсбурге. Тидболл справедливо называет его «пастором-богословом Реформации»,114 так как он очень много сделал как пастырь. В своем труде «De Regno Christi» Буцер выделяет три обязанности пастыря: 1) усердно обучать Святому Писанию; 2) проводить таинства и 3) поддерживать дисциплину в церкви. Третья обязанность состоит из трех составляющих: святой жизни, наложении епитимьи (в том числе и за тяжкие грехи) и священных обрядов (поклонение и пост). Четвертой обязанностью была забота о нуждающихся.»5 Буцер пишет:

Те пастыри и учители церкви, которые хотят исполнить свои обязанности и не запятнать себя кровью погибающего стада, не только публично провозглашают христианское учение, но также учат и внушают покаяние перед Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа, всячески способствуя благочестию среди тех, кто не отвергает учения о спасении, даже дома и с кем-то наедине… Ибо верные служители Христа должны подражать своему учителю, главному пастырю церкви, с любовью заботясь о заблудшей сотой овце, пока спасенные девяносто девять остаются в овчарне Господа (Мф. 18:12).11в

Вклад Кальвина в библейское понимание пастырского служения громаден. Хотя чаще всего о Кальвине говорят как о богослове и толкователе, он был также пастырем и деятелем церкви.»7 Четвертый том своих «Наставлений» он посвящает церкви, говоря о необходимости ее существования:

«Чтобы проповедь Евангелия процветала, Он дал это сокровище церкви. Он учредил „пастырей и учителей» [Еф. 4:11], через которых Он смог бы учить Свой народ; Он дал им власть; наконец, Он ничего не упустил из того, что могло бы способствовать святому согласию веры и праведному порядку».118

Он называет церковь «матерью», чтобы подчеркнуть ее значение и

роль:

Ибо нет другого способа войти в жизнь, чем с помощью матери, которая выносит нас в своем чреве, родит на свет, будет питать своей грудью и, наконец, заботиться и наставлять, пока, лишившись смертной плоти, мы не уподобимся ангелам [Мф. 22:30]. Наша слабость не позволяет нам покинуть эту школу, в которой мы учимся всю свою жизнь.119

Разъяснение того, в чем состоят обязанности пастора, Кальвин находил в Библии. В частности, он замечает, что «в Новом Завете нам дается учение и пример природы пастырского служения — призвание и учение апостолов». Таким образом, говорит он, работа служителя в церкви становится важным аспектом богословия.120

Мы уже упоминали о четырех сторонах — пастырь, учитель, старейшина и диакон — деятельности Кальвина в Женеве.121 Особое внимание Кальвин уделял проповеди, управлению и пастырству: «У пастыря должно быть два голоса: один — для того, чтобы скликать овец, а другой — чтобы прогонять волков и грабителей. Писание снабжает его необходимыми средствами и для того, и для другого».122 Кроме того, «Павел велит учителям нести людям Слово и питать их, подобно отцу, который дает своим детям пищу маленькими кусочками» .ш

Кальвин заботился о том, чтобы из проповеди слушавшие ее извлекали пользу и чтобы она воспитывала их. Кроме того, он говорил о важности проведения обрядов и посещения больных. В силу того, как Кальвин представлял видимую церковь и церковное правление, устройство женевской церкви было сложным.124 В результате в Женеве существовало нечто вроде

христианской теократии, так как сферы влияния религиозных и светских властей пересекались.

Те черты экклезиастических и гражданских взглядов Кальвина, которые в большей степени опирались на Библию, проявились только значительно позже, ибо он не смог пойти дальше идеи церкви-государства, унаследованной от римского католицизма. Вули замечает: «Кальвин находился под влиянием Рима, хоть и пытался ему противостоять… Наибольшие плоды идеи Кальвина принесли в других местах, но не в Женеве, и объясняется это тем, что в других областях церковь так не стремилась превратиться в государство, как это было в Женеве» .125 Существовавшая в Женеве гражданская нетерпимость, свойственная церкви-государству, как раз и побудила анабаптистов стремиться к более простым и библейским церкви и служению. Это был достойный сожаления промах, хотя к целом Кальвин старался очистить, прояснить и систематизировать истину библейского учения по поводу служения и других аспектов.

Вряд ли возможно говорить о Реформации, не упомянув о преданности библейскому служению, отличавшей Джона Нокса (1514—1572). Нокс вслед за Кальвином разработал наставления для англоязычной церкви Женевы, в которой был пастырем с 1556 по 1559 г.126 Кроме того, его послания и пастырские заметки показывают, что Нокс понимал, как важно проповедовать Слово вдохновенно, заинтересованно и заботясь о духовном благополучии людей.127

Анабаптистская Реформация

На анабаптистов заметное влияние оказали труды Лютера и Цвингли о библейском понимании церкви и ее служения. Как мы уже указывали выше, среди более широкого круга анабаптистов была небольшая группа людей, чья вера основывалась на Писании, — так называемых «истинных анабаптистов».128 Среди них были: Конрад Гребель (1495—1526), Михаэль Саттлер (1490—1527), Бальтазар Губмайер (1480—1528) и Менно Симоне (1496—1561). Хотя на них оказали влияние представители основного течения Реформации, эти люди пошли дальше в попытках возродить изначальную, библейскую церковь и служение. Бендер так описывает их экк-лезиологию: «Идея церкви у анабаптистов производная, она основана на

«Чтобы проповедь Евангелия процветала, Он дал это сокровище церкви. Он учредил „пастырей и учителей» [Еф. 4:11], через которых Он смог бы учить Свой народ; Он дал им власть; наконец, Он ничего не упустил из того, что могло бы способствовать святому согласию веры и праведному порядку».118

Он называет церковь «матерью», чтобы подчеркнуть ее значение и

роль:

Ибо нет другого способа войти в жизнь, чем с помощью матери, которая выносит нас в своем чреве, родит на свет, будет питать своей грудью и, наконец, заботиться и наставлять, пока, лишившись смертной плоти, мы не уподобимся ангелам [Мф. 22:30]. Наша слабость не позволяет нам покинуть эту школу, в которой мы учимся всю свою жизнь.119

Разъяснение того, в чем состоят обязанности пастора, Кальвин находил в Библии. В частности, он замечает, что «в Новом Завете нам дается учение и пример природы пастырского служения — призвание и учение апостолов». Таким образом, говорит он, работа служителя в церкви становится важным аспектом богословия.120

Мы уже упоминали о четырех сторонах — пастырь, учитель, старейшина и диакон — деятельности Кальвина в Женеве.121 Особое внимание Кальвин уделял проповеди, управлению и пастырству: «У пастыря должно быть два голоса: один — для того, чтобы скликать овец, а другой — чтобы прогонять волков и грабителей. Писание снабжает его необходимыми средствами и для того, и для другого».122 Кроме того, «Павел велит учителям нести людям Слово и питать их, подобно отцу, который дает своим детям пищу маленькими кусочками» .12а

Кальвин заботился о том, чтобы из проповеди слушавшие ее извлекали пользу и чтобы она воспитывала их. Кроме того, он говорил о важности проведения обрядов и посещения больных. В силу того, как Кальвин представлял видимую церковь и церковное правление, устройство женевской церкви было сложным. m В результате в Женеве существовало нечто вроде

христианской теократии, так как сферы влияния религиозных и светских властей пересекались.

Те черты экклезиастических и гражданских взглядов Кальвина, которые в большей степени опирались на Библию, проявились только значительно позже, ибо он не смог пойти дальше идеи церкви-государства, унаследованной от римского католицизма. Були замечает: «Кальвин находился под влиянием Рима, хоть и пытался ему противостоять… Наибольшие плоды идеи Кальвина принесли в других местах, но не в Женеве, и объясняется это тем, что в других областях церковь так не стремилась превратиться в государство, как это было в Женеве» .126 Существовавшая в Женеве гражданская нетерпимость, свойственная церкви-государству, как раз и побудила анабаптистов стремиться к более простым и библейским церкви и служению. Это был достойный сожаления промах, хотя к целом Кальвин старался очистить, прояснить и систематизировать истину библейского учения по поводу служения и других аспектов.

Вряд ли возможно говорить о Реформации, не упомянув о преданности библейскому служению, отличавшей Джона Нокса (1514—1572). Нокс вслед за Кальвином разработал наставления для англоязычной церкви Женевы, в которой был пастырем с 1556 по 1559 г.126 Кроме того, его послания и пастырские заметки показывают, что Нокс понимал, как важно проповедовать Слово вдохновенно, заинтересованно и заботясь о духовном благополучии людей.127

Анабаптистская Реформация

На анабаптистов заметное влияние оказали труды Лютера и Цвингли о библейском понимании церкви и ее служения. Как мы уже указывали выше, среди более широкого круга анабаптистов была небольшая группа людей, чья вера основывалась на Писании, — так называемых «истинных анабаптистов» .128 Среди них были: Конрад Гребель (1495—1526), Михаэль Саттлер (1490—1527), Бальтазар Губмайер (1480—1528) и Менно Симоне (1496—1561). Хотя на них оказали влияние представители основного течения Реформации, эти люди пошли дальше в попытках возродить изначальную, библейскую церковь и служение. Бендер так описывает их экк-лезиологию: «Идея церкви у анабаптистов производная, она основана на

более глубокой идее ученичества, которое, разумеется, предполагает активное вступление в завет братства и без него невозможно» .

В большинстве своем, анабаптисты отвергали идею невидимой церкви и рассматривали церковь как добровольное сообщество рожденных свыше святых. Они старались возродить изначальную, новозаветную церковь, свободную от диктата и строгих ограничений. Они не отрицали церковную дисциплину, но считали, что церковь не имеет права навязывать кому бы то ни было свои взгляды или преследовать тех, кто не согласен с ней. Фридман выделяет следующие черты анабаптистской церкви:130

1) видимое заветное сообщество верующих;

2) братство людей, объединенных братской любовью;

3) принятие исключения (анафемы) как акта братской любви;

4) члены церкви подчиняются авторитетным верующим;

5) страдающая церковь, несущая крест;

6) церковь, основанная на свободе совести;

7) церковь, практикующая таинства крещения и вечери Господней.

В рамках этой церковной структуры анабаптисты учили простому стилю служения. Михаэль Саттлер так описывает служение:

Задача [пастыря] — читать, наставлять и учить, предостерегать, воспитывать, исключать из церкви, вести молитву ради всех братьев и сестер, преломлять хлеб и делать все для заботы о Теле Христовом, чтобы оно созидалось и развивалось и замолчали уста хулителей.131

Конрад Гребель придерживается сходной позиции в своем коротком, но важном труде,132 таково же и мнение Бальтазара Губмайера, ученого и пастыря из Вальдшута и Никольсбурга, выраженное в его фундаментальной книге.138 В анабаптистском документе 1528 г. «Церковная дисциплина» кратко сформулирована суть их учения: «Старейшины и проповедники, избранные для братства, должны ревностно защищать права бедных и, со рвением в Господе, согласно заповеди Господней, жертвовать всем необходимым ради братства (Гал. 2; 2 Кор. 8—9; Рим. 15; Деян. б)».134 По свидетельству Тимоти Джорджа, Менно Симоне135 говорил на смертном одре, что на земле для него не было ничего драгоценнее церкви.136 В сжатом виде здесь звучит идея преданности анабаптистов изначальной идее церкви и

служения. Ради этой любви многим из них пришлось пожертвовать жиз-

нью.

Выше мы показали, что церковь Реформации вернулась к библейской структуре служения. Представители основного течения сыграли важную роль в преображении церкви. Радикалы продолжили их дело, пытаясь восстановить последовательное библейское служение.

Современный период (с 1649)

В настоящее время многие стремятся к библейскому церковному служению. Некоторые из этих людей являются последователями деятелей основного течения Реформации. В этой главе мы приведем лишь несколько выдающих примеров библейского служения.

Один из таких пасторов — Ричард Бэкстер (1615—1691), представитель ранней пуританской церкви. Он больше всего известен благодаря своей книге «Преображенный пастырь», написанной в 1656 г. в Киддермини-стере, Англия, где он девятнадцать лет проработал пастором. В этой книге Бэкстер, развивая свою философию служения, основывается на Деян. 20:28. Автор говорит о трудах пастыря, его вере, побуждениях, ограничениях и преданности. Это очень глубокий и исполненный духовности труд, в котором пастырь смиренно и от всего сердца делится своими мыслями с другими: «Сейчас я, от имени Христа и ради Христа и бессмертных душ человеческих, умоляю всех преданных служителей Христовых, чтобы они постоянно и ревностно трудились… Эта обязанность исходит не от нас, но от Господа, что же касается меня… меня можно втоптать в грязь».133

Вообще представители пуританского движения рассматривали церковь в свете Слова Божьего. Они никогда четко не определяли своих взглядов и не добились единства, тем не менее пуритане оказали влияние на многих других. Англиканская церковь называла большинство английских пуритан нонконформистами, однако британские пуритане не имели возможности учредить свои собственные церкви, в отличие от американских. Но даже в Америке они принадлежали к разным церквам, а своей так и не основали. Леланд Райкен делает вывод: «Конечно, теоретически

пуритане пришли к согласию по поводу многих вопросов поклонения и теории церкви. Пуритан объединяла по меньшей мере одна постоянная черта — они верили в „церковь-собрание», существующую отдельно от государства, и, соответственно, были сторонниками независимых церквей».13«

Райкен указывает на несколько важных аспектов пуританского представления о церкви:140

1. Считая, что религиозная вера не может опираться ни на нововведе ния, ни на разработанное людьми предание, пуритане утверждают первостепенное значение Слова, «Библии, как самого мощного сред ства контроля в их распоряжении. Они хотели свести всю организа цию церкви и практику поклонения к тому, что непосредственно ос новано на положениях и тексте Библии».

2. Пуритане относились к церкви как к «духовной реальности». «Цер ковь — это не внушительные здания и не облачение священников. Это — сообщество искупленных», не связанное с конкретным мес том. Церковь определяют конкретные действия и взаимоотноше ния: в том числе проповедь, таинства, дисциплина и молитва.

3. Пуритане возвысили роль мирян в церкви вообще и в ведении бого служения в частности. Многие пуритане склонялись к пресвитери анскому или конгрегационалистскому устройству церкви, когда служителей выбирала паства.

4. Пуритане были сторонниками простого поклонения. Сюда относи лись понятная и упорядоченная организация, сдержанные церемо нии и обряды, скромная архитектура и неброское убранство церков ного здания, простая музыка, понятность обрядов и четко опреде ленная цель поклонения.

В такой церкви, организация которой очень близка к библейской, учение и практика подлинного служения были в порядке вещей. Пастырь-пуританин должен был проповедовать, проводить таинства и молиться. Проповедь была первостепенной задачей, но должна была сопровождаться благочестивой жизнью.141 В своем «Призвании к служению» Уильям Пер-кинс (1558—1602) описывает служителя как в первую очередь ангела или «посланца Божьего» — то есть вестника, посланного от Бога к людям. Во-вторых, он — толкователь, то есть «тот, кто способен правильно рассказать о примирении Бога и человека». «Каждый служитель — толкователь вдвойне: Бога для людей и людей для Бога» .142 Сюда добавляется еще одно требование — служитель должен быть «благочестивым». Перкинс

призывает людей отдавать своих сыновей на это высшее благородное служение:

Ибо забота врача о теле или забота юриста о деле не так важны, как работа служителя. Хороший юрист бывает один из десяти, хороший врач — один из двадцати, хороший человек — один из 100, а хороший служитель — один из 1000. Хороший юрист может разъяснить вам состояние ваших дел, хороший врач — вашего тела. Но никто не способен описать вам состояние вашей праведности, кроме подлинного служителя.143

Взгляды Перкинса на пасторское служение развивали многие из его последователей-пуритан. «Великие люди пуританской эпохи: Джон Оуэн, Томас Брукс, Ричард Сиббс, Роберт Болтон, Томас Мэнтон, Томас Гуд вин и Уильям Гернал — все они придерживались такого взгляда на пастырство в своих богословских трудах».144 Стоит также упомянуть яркое служение Уильяма Теннента и его «Лог-колледж» в Нешамини, штат Пенсильвания.145

Джонатан Эдварде (1703—1758), известный как выдающийся философ и богослов, был также пастором. Он писал:

Объединение преданного служителя с конкретной христианской паствой, когда оно происходит должным образом, подобно женитьбе молодого человека на девушке… Служитель радостно посвящает себя служению Господу, он наслаждается этой работой и радостно объединяется с обществом святых, в котором председательствует… и они, со своей стороны, радостно принимают его как драгоценный дар от своего вознесенного Искупителя.148

По словам Уэстра, Эдварде знал, что его имя Джонатан (Ионафан) переводится как «дар Яхве (Господа)», поэтому «с молитвой посвятил себя тому, чтобы стать „даром Господним» для вверенных его попечению душ; он был, таким образом, искренне убежден, что проповедник как средство передачи благодати может быть „величайшим благословением из всех, что Бог когда-либо даровал Своему народу»».147 Достаточно только почитать труды пуритан, чтобы сказать: их пастырское богословие — одно из лучших в современную эпоху.

После окончания пуританского периода Чарльз Бриджес (1794— 1869), который на протяжении пятидесяти двух лет нес служение пастора в Англии, написал свой знаменитый труд «Христианское служение». Эта книга, наряду с глубоким и точным знанием Писания, отмечена великой

духовностью и кротостью, что делает ее классической и достойной внимательного прочтения. Выражаясь кратким языком, Бриджес считал, что «задача всех наших трудов — прославить Бога и спасти людей».148

Чарльз Сперджен (1834—1892), больше известный своими проповедями, чем ежедневным исполнением пасторских обязанностей, учил своих студентов принципам построения проповеди;149 тем не менее он считал, что служение ориентировано на духовные нужды людей. Он писал: «Служители существуют для церкви, а не церковь для служителей» .15° Показательно, что разногласия, которыми сопровождалось служение Сперджена, были в основном связаны с практическим применением его богословия при исполнении конкретных пасторских обязанностей, как-то: благовестия в частности или философии служения вообще.151

Пасторы XIX века, в том числе Дж. Кэмпбелл Морган (1863—1945)152 и миссионер Роланд Аллен (1868—1947), также показали важный пример преданного служения.153 На продвижение идеи библейского служения оказало также большое влияние длительное преподавание Бенджамина Б. Уорфилда (1851—1921) в Принстонской богословской семинарии (1887— 1921).154

С начала XX века в каждой из крупных церквей возник богословский либерализм, и стремление к библейскому служению уступило место проблематике социального евангелия.155 Возникновение Нового евангельского христианства156 в 1958 г., с его преднамеренным приспособлением к заблуждениям и вниманием к прагматической стороне служения,157 стало еще одним шагом по пути отдаления от библейского служения.138 В последние годы в малых деноминациях и церквах, продолживших традиции Свободной церкви, многие преданы библейскому служению.150 Природа подобно-

го служения неясна — часто ее трудно определить из-за отсутствия соот ветствующих документов.

Хотелось бы упомянуть несколько выдающихся примеров библейскоп служения во второй половине XX века. Бог необыкновенным образом ис пользовал этих людей, поэтому стоит вспомнить о них. Впрочем, они hi единственные.

Прежде всего — Д. Мартин Ллойд-Джонс (1939—1981). Ллойд-Джон( пользовался большим уважением как автор разъяснительных пропове дей, но кроме того, он был преданным пастором. В его биографии немал< примеров того, как он проповедовал и вел свою паству.160 Он был прежд< всего проповедником, говорившим о незаменимости библейской пропове ди, правильных отношениях с паствой (прихожане не должны диктоват] содержание проповеди, но проповедник должен прислушиваться к лю дям) и необходимости должной подготовки проповедника во всех облас тях.161 Он прославился также как пастор-консультант. Мюррей вспомина ет: «Доктор Ллойд-Джонс не только выступал с кафедры, но постояннс старался помочь отдельным людям». Интересно, что, как он считал, люд* нуждаются не в психологической, а в духовной помощи. Ллойд-Джонс был также пастором для пасторов и старался передать им то, чему научш его Бог.162

Другой пример библейского служения — Джей Адаме, который в течение продолжительного времени преподавал в Вестминстерской богослов ской семинарии и долго был пастором. Адаме внес большой вклад в текущее понимание библейского служения в нескольких областях. Его понимание пасторского богословия во всех случаях твердо основано на библейском и экзегетическом богословии. Первостепенное значение он уделял консультированию и даже разработал библейскую теорию нутетическогс консультирования (от греческого слова noutheteo), подчеркивая необходимость сопоставлять грех с библейским учением о нем.168 Он подготовил также ряд учебников о пасторском богословии, в которых говорит о жизни пастора, консультировании и пасторском руководстве. Все его рассуждения имеют под собой прочный библейский фундамент. Он пишет: «Направление, которое принимает практическая деятельность пастора, нормы, которыми он руководствуется, и мотивация его поступков — все должно проистекать из богословского изучения Писания. Следовательно, задача прак-

тического богословия — изучение и применение библейских средств по воплощению собственных богословских взглядов в жизнь».104

Последние годы Адаме посвятил размышлениям о библейской проповеди и ее роли в служении.166 Во всех аспектах служения он стремился основываться на библейских образцах.

Другой важный пример библейского служения — Джон Мак-Артур мл. Мак-Артур определяет новый термин пастырелогия как: 1) изучение пастырства; 2) науку ведения паствы; 3) метод библейского руководства церковью. Он развивает содержание термина, указывая, что любое служение должно основываться на учении Писания.166 Его очерк «Анатомия церкви» — важный вклад в библейскую философию служения. В нем церковь определяется как: 1) скелет — неизменное учение и бесспорные истины; 2) внутренние органы — соответствующая духовная составляющая; 3) мускулы — духовная деятельность, которая подразумевает: проповедь, обучение, поклонение, наставничество, пастырство и общение, и 4) голова — личность и деяния Христа.167 Эта модель стала основой библейского служения многих церквей. Мак-Артур продолжает писать важные труды, побуждая церковь не отходить от истины. В одной из наиболее значительных своих книг он сравнивает разногласия в Даун-Грэйд во времена Сперджена с прагматизмом многих современных евангельских церквей.168

Вклад Джона Мак-Артура особенно ценен, потому что он — выдающийся автор разъяснительных проповедей, богослов и пастор. Он способен писать о серьезных проблемах и объяснять их понятно для всей церкви. Бог использовал его, как когда-то использовал Чарльза Сперджена, для создания церкви с развитым проповедническим служением, основания школы, где бы воспитывалось будущее поколение служителей и проповедников, и написания важных трудов по актуальным богословским проблемам.

жью превратятся в источник великой радости на небесах. Сегодняшние пасторы могут обрести великую поддержку, изучая жизнь и убеждения преданных служителей прошлого. Да будет это и следующие поколения слуг Христовых верны чистейшему, первоначальному, библейскому служению, чтобы история сохранила их усилия, и да смогут они сказать вместе с Павлом: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4:7, курсив Д. С.).

Заключение

Мы ограничились здесь только краткой историей библейского, пастырского служения. Часто при подобном изложении основой рассказа становится служение тех, память о ком осталась для будущих поколений. Множество верных служителей стремились к библейскому служению, и всех их могут упомнить только небеса. В будущем служение каждого будет изучено (1 Кор. 3:13-15), и воспоминания о преданном служении во славу Бо-