Глава 5. Суббота — Благая весть об искуплении

Борьба за свободу от внешних и внутренних ограничений захватила человечество с самого его грехопадения. История нашего мира омрачена жутким кровопролитием и бесчисленными человеческими жертвами — и все ради того, чтобы обрести свободу от внешнего угнетения и эксплуатации! Наверное, еще больше человеческих ресурсов брошено на борьбу за освобождение от внутренней тирании — болезней, горя и смерти. Бог обращается к человечеству с Благой вестью, суть которой в том, что эта борьба за освобождение человека от внутреннего и внешнего ига уже выиграна. Впрочем, выиграна она не человеческими усилиями, а благодаря Божественному вмешательству. История спасения — это повествование о Божьем вторжении в человеческое бытие ради освобождения Его народа не только от физического рабства, навязанного Египтом или Вавилоном, но и от духовного плена — от непослушания и смерти (1 Кор. 15:54-56). Именно для осуществления этой искупительной миссии Христос пришел в наш мир. Он пришел «проповедовать пленным освобождение… отпустить измученных на свободу» (Лк. 4:18).

Христианам дан наказ провозглашать Благую весть о чудесном избавлении человечества от рабства тьмы и смерти, о том, как Бог призвал его в чудный Свой свет (1 Петр. 2:9). Эту Благую весть надлежит передавать из уст в уста, а принимать ее — каждому лично. Символы, такие, как крещение, Вечеря Господня и суббота, служат тем жизненно важным средством, благодаря которому каждый человек в отдельности может принять и прочувствовать Благую весть о спасении. В этой главе мы будем исследовать, каким образом Бог использовал один из этих священных символов, субботу, в Ветхом и Новом Заветах, чтобы наделить Свой народ уверенностью в том, что Он спасает его ныне и избавит в будущем (1).

Часть 1. Искупительные функции субботы в Ветхом Завете

1. Благословение и освящение субботы

В определенном смысле повествование о творении — это история об избавлении: избавлении от беспорядка и переходе к порядку, от хаоса — к космосу (2). Находясь в рамках творения, суббота раскрывает цель первого искупительного акта Бога. Она говорит нам, что Бог создал этот мир не только из желания сделать что-то новое и красивое из бесформенной материи (Быт. 1:2), но главным образом ради удовольствия, которое Ему доставляет общение со Своими творениями. Ранее мы уже говорили о благословении и освящении субботы и выяснили, что этим Бог пожелал заверить Свои творения в том, что они будут иметь жизнь с избытком благодаря Его святому присутствию.

Обетованный Еммануил. Когда перспектива радостной жизни в присутствии Бога померкла перед лицом греха, суббота стала символом Божьего обязательства восстановить разорванные отношения. Из символа первоначальных космологических Божьих свершений (то есть создания совершенного космоса из хаоса), суббота превратилась в символ будущих сотериологических Божьих свершений (то есть избавления Божьего народа из рабства) (3). Из символа изначального вступления Бога в сферу человеческого бытия, чтобы благословить и освятить совершенный мир Своим Божественным присутствием, суббота превратилась в символ будущего воплощения Бога в человеческой плоти, чтобы стать «Еммануилом — Богом с нами». Первое, да и Второе пришествие Христа представляют собой осуществление Божьего намерения относительно этого мира, изначально выраженного в благословении и освящении субботы (4).

Не так-то просто проследить, как суббота исполнила эту искупительную функцию в Ветхом и Новом Заветах. Почему? Во-первых, суббота служила основой для возникновения все новых и новых идей. Чтобы выразить эсхатологическую надежду на Божественное избавление использовались различные варианты субботних концепций — например, тема «покоя», космическая неделя и освобождение в субботние годы. Во-вторых, освободительное содержание субботы увязывалось, как мы увидим, не только с чаяниями народа о политическом возрождении нации, но и с надеждой на окончательное Божественное избавление. Это двойственное применение одной концепции часто приводит в замешательство неподготовленного читателя. В-третьих, Библия и внебиблейские источники дают разрозненные сведения, а не систематизированное толкование различных значений, приписываемых субботе. Мы обнаружим, что определенные аллюзии на субботние темы в Ветхом Завете проясняются в свете их новозаветного истолкования. Кроме того, мы обратим наше внимание на две дополнительные темы, связанные с искупительной функцией субботы, а именно: субботство (субботний покой) и субботнее освобождение.

2. Субботство

Субботство в Послании к Евреям. Нам будет удобнее проследить тему субботнего покоя от Нового Завета к Ветхому, а не наоборот. Это продиктовано тем, что именно в Новом Завете разъясняется мессианский смысл субботнего покоя. За отправную точку наших рассуждений следует взять 4-ю главу Послания к Евреям, где автор, с одной стороны, заверяет христианскую общину в том, что «для народа Божия еще остается субботство»(4:9), а с другой, убеждает их постараться «войти в покой оный»(4:11). В Послании к Евреям напряженность между постоянством и настойчивостью, между уже и еще не возникает неоднократно (5). Однако, наша непосредственная задача — не исследование этой напряженности, а понимание значения и употребления термина «субботство» — sabbatismos, который в этой форме встречается только здесь (4:9) в Новом Завете. Относится ли он к покою седьмого дня субботы, и если да, то какие оттенки смысла отличают подобный покой?

Контекст и лингвистическое употребление термина sabbatismos — «субботство» показывает, что в данном случае имеется в виду действительно покой в седьмой день. Тема покоя, обретаемого Божьим народом в Господе, появляется в стихе 3:7 и на первый взгляд не связана с «субботством». Но по мере развития темы покоя, автор прослеживает его происхождение вплоть до Божьего покоя в седьмой день творения, цитируя Быт. 2:2: «И почил Бог в день седьмой от всех дел Своих»(Евр. 4:4). Отождествив обетование о Божьем покое для Его народа с покоем в седьмой день творения в стихе 4, автор в стихе 9 считает правомерным заменить общий термин «покой» — katapausis (6) более узким термином «субботний покой», или «субботство» — sabbatismos. Последний обозначает именно соблюдение седьмого дня субботы, на что указывает употребление этого термина в том же значении в трудах Плутарха, Иустина Мученика, Епифания и других (7). Более того, однокоренное слово sabbatizo- «покоиться» также употребляется несколько раз в Септуагинте в явной связи с соблюдением субботы (ср. Исх. 16:30; Лев. 23:32; 2 Пар. 36:21). Эти факторы дают веское основание утверждать, что «субботство» — sabbatismos, которое еще остается для народа Божия (4:9), действительно связано с покоем в седьмой день.

Трехуровневое значение. Какое значение вкладывает автор Послания к Евреям в субботство? Сводя воедино два текста, а именно Пс. 94:11 и Быт. 2:2, автор представляет, если можно так выразиться, трехуровневое значение субботнего покоя. Во-первых, субботство указывает на Божий покой при творении, когда «дела Его были совершены еще в начале мира» (4:3). Это значение подтверждается цитированием Быт. 2:2. Во-вторых, субботство служит символом обетования о вхождении в Ханаан, куда так и «не вошли» израильтяне, вышедшие из Египта (4:6; ср. 3:16-19), и который был обретен израильтянами позже, когда они под предводительством Иисуса Навина все-таки вошли в землю покоя (4:8). И на третьем и наиболее важном уровне субботний покой предвосхищает покой избавления, который уже существует и стал доступным Божьему народу благодаря Христу.

Каким образом автор устанавливает это последнее значение? На основании Пс. 94:7, 11, который он цитирует несколько раз (Евр. 4:3, 5, 7). В Пс. 94 Бог приглашает израильтян войти в Его покой, которого лишилось поколение, умершее в пустыне (ст. 7-11). Слова о том, что Бог «снова» обновит обетование Его покоя спустя много лет после вступления в земной Ханаан, а именно во времена Давида, который говорит «ныне» (Евр. 4:7), имеют, по мнению автора послания, два значения. Во-первых, Божье «субботство» не завершилось, когда израильтяне под предводительством Иисуса Навина обрели место покоя на земле, но оно «для народа Божия еще остается» (4:9). Во-вторых, этот покой возник вместе с пришествием Христа (4:3, 7). Выражение «ныне, когда услышите глас Его» явно относится ко Христу (8). Читатели уже слышали Божий голос «в последние дни» (1:2), когда он говорил через Христа, и получили обетование о субботнем покое. В таком случае, в свете Первого пришествия Христа воздержание человека от работы в субботу (4:10) обозначает как обретение спасения в процессе земной жизни, так и надежду на будущее общение с Богом (4:11). Для автора послания, как справедливо отмечает Герхард фон Рад, «глобальное предназначение творения и глобальное предназначение искупления объединяются» в осуществлении Божьего изначального субботнего покоя (9).

Субботство в Ветхом Завете. Возникает вопрос: на каком основании автор Послания к Евреям представляет субботу как осуществление Божьих намерений, связанных с Его творением и реализуемых через искупление Христа? Следует ли рассматривать это как его собственное новаторское толкование или же как свежий взгляд на уже существующую эсхатологическую концепцию субботнего покоя? Исследование темы субботства в Ветхом Завете и древнееврейской литературе указывает на последнее. Идея субботнего покоя-menûhah, «для библейского восприятия, — говорит Абрахам-Джошуа Хешель, — есть тоже самое, что счастье и покой, мир и гармония» (10). Это понятие использовалось в Ветхом Завете для описания не только еженедельного субботнего покоя, но и всенародного чаяния мирной жизни в земле покоя (Втор.12:9; 25:19; Ис.14:3), где царь обеспечит народу покой «от всех окрестных врагов его» (2 Цар. 2:1; ср. 3 Цар. 8:5) и где Бог обретет «место покоя» среди Своего народа и особенно в Его святилище на Сионе (2 Пар. 6:41; 1 Пар. 23:25; Пс. 131:8, 13, 14; Ис. 66:1).

Покой и мир субботы, которые как политические чаяния в основном не были достигнуты, стали символом мессианского века, известного как «конец дней» или «век грядущий» (11). Теодор Фридман, например, отмечает, что «два отрывка из трех, где Исаия говорит о субботе, увязываются пророком с концом дней (Ис. 56:4-7; 58:13, 14; 66:22-24)… Исаия совсем не случайно использует слова “отрада”-(oneg) и “чтить” (kavod) для описания и субботы, и конца дней (Ис. 58:13: “И будете называть субботу отрадою…и почтишь ее”; 66:11: “И наслаждаться (oneg) преизбытком славы (kavod) ее”). Смысл понятен — отрада и радость, которые ознаменуют последние дни, становятся доступными здесь и сейчас благодаря субботе» (12).

Субботство в древнееврейской литературе. Более поздняя раввинистическая и апокалиптическая литература еще яснее говорит о субботе, как о предвосхищении и предвкушении грядущего века (13). Например, в 18-й главе Мудрости раввина Елиезера дается следующее описание структуры истории: «Семь эпох создал Бог, и из них всех Он избрал только седьмую эпоху. Шесть для суетной жизни [людей] и одну [седьмую] — только для субботы и покоя в вечной жизни». Эта седьмая субботняя эпоха часто увязывается с пришествием Мессии. «Наши раввины учили, — написано в Вавилонском Талмуде, — что по завершении седмицы придет сын Давидов. Раввин же Иосиф возражал: Столько седмиц уже минуло, а Он так и не пришел!» (14)

В апокалиптической книге, известной как Житие Адама и Евы (ок. 1 века н. э.), архангел Михаил увещевает Сифа, говоря: «Человек Божий, не оплакивай умерших своих более шести дней, ибо седьмой день есть знак воскресения и покоя грядущего века» (15). Почему суббота стала рассматриваться как символ воскресения и покоя в грядущем веке? Скорее всего, восприятию едемской субботы как парадигмы будущего нового мира способствовали сначала скитания по пустыне, а затем и вавилонский плен. Новая эпоха, которая зачастую приравнивается к мессианскому веку (16), характеризуется материальным изобилием (Ам. 9:13, 14; Иоиль 4:19; Ис. 30:23-25; Иер. 31:12), социальной справедливостью (Ис. 61:1-9), гармонией между людьми и животными (Ос. 2:20; Ис. 65:25; 11:6), необычайным долголетием (Ис. 65:10; Зах. 8:4), ярким сиянием (Ис. 30:26; Зах.14:6, 7) и отсутствием смерти и скорби (Ис. 25:8). Эти различные характеристики мессианского века сгруппированы во 2-й Книге Варуха, еще одной еврейской апокалиптической книге второй половины 1 века н. э. Ее автор описывает «время моего Мессии» и говорит: «И будет, когда Он унизит все, что есть в этом мире, и воссядет на престоле царства Его на век. Тогда откроется радость и явится покой» (17). Описание мессианского века продолжается и включает знакомые темы: отсутствие смерти и горя, социальная справедливость, гармония в природе и пр.

Наш краткий обзор показал, что после грехопадения субботний покой в Ветхом Завете и в более поздней еврейской литературе воспринимался как осуществление Божьих намерений, связанных с Его творением. Еженедельный субботний покой олицетворял стремление народа обрести место покоя в земле Ханаанской и во святилище Иерусалима. Но все это, в свою очередь, указывало на грядущий порядок — на мир и покой, который будет установлен Мессией. «Время спасения» стало рассматриваться как «всеобщая суббота и покой» (18). Существование этой мессианско-эсхатологической интерпретации субботнего покоя помогает понять, почему автор Послания к Евреям отождествляет Христово спасение с субботним покоем. С приходом Христа «благая весть» о субботнем покое нашла свое исполнение в жизни всех «уверовавших» (Евр. 4:2, 3, 7). Данное искупительное понимание субботнего покоя присуще не только автору Послания к Евреям. Сам Христос, как будет показано далее в этой главе, воспринимал Свою искупительную миссию как претворение в жизнь покоя, обещанного субботой (Мф. 11:28; 12:7; Лк. 4:18-21; Ин. 5:17; 9:4). Пока же достаточно будет отметить, что в Ветхом Завете субботний покой как на индивидуальном, так и на общенациональном уровне вдохновлял надежду на будущее мессианское искупление (19).

3. Суббота как символ освобождения

Суббота и искупление. Тема свободы или освобождения служит еще одним важным искупительным мотивом, который в разных формах появляется как в Ветхом Завете, так и в более поздней еврейской литературе. Будучи днем покоя, суббота наделена всеми необходимыми свойствами, чтобы выступать как символ и средство физического и духовного освобождения. Избавление от тягот труда, которое несет с собой суббота, олицетворяет как совершившееся, так и грядущее Божественное спасение. Этим можно объяснить частое соотнесение субботы с темой искупления. В обоих вариантах Декалога (в Книге Исход и во Второзаконии) Бог говорит о Себе как о милосердном Избавителе: «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства» (Исх. 20:2; Втор. 5:6). Чтобы гарантировать эту вновь обретенную свободу каждому члену еврейского общества, Бог посредством четвертой заповеди повелевает, чтобы «ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих», не занимались никакой работой, то есть были освобождены от всякого труда (Исх. 20:10; ср. Втор. 5:14).

Связь между освобождением из рабства, описанным в Книге Исход, и субботой, установленной четвертой заповедью в изложении той же книги, только подразумевается — посредством вступления, в котором Бог говорит о Себе как об Освободителе Израиля (Исх. 20:2). А вот в варианте, записанном во Второзаконии, связь между субботой и исходом из Египта уже более очевидна благодаря «повелению помнить»: «И помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний» (Втор. 5:15) (20). «В данном случае, — пишет Ханс Вальтер Вольфф, — причиной соблюдения дня покоя служит это утверждение, совершенно непреложное для Израиля, а именно, что Яхве освободил Израиль из египетского рабства. Каждую субботу Израиль должен вспоминать, что его Бог — освободитель» (21). Этот мотив искупления служит дополнением к мотиву сотворения, звучащему в Исх. 20:11. Тот факт, что теологический масштаб субботы расширяется во Второзаконии и включает памятование об исходе, означает, что данное установление не статично, а динамично. Его значение и функция возрастают в ходе истории спасения.

Памятование об избавлении. Почему Израиль призван вспоминать в субботу о своем освобождении из Египта? Во-первых, живые воспоминания о полученных Божьих благословениях помогают человеку осознанно переживать и выражать свою признательность и посвященность Богу. Помнить Бога как своего Творца значит осознавать причину своего существования. Однако творение остается событием далекого прошлого, и оно не затрагивает насущные заботы и нужды человека. В свою очередь избавление — это постоянное вмешательство Бога в историю, и поэтому оно более тесно связано с насущными человеческими нуждами. В определенном смысле можно говорить об избавлении от египетского рабства, которое не ограничено конкретной страной или веком, но может повторяться в любой стране, в любую эпоху и в любой душе.

Во-вторых, повеление помнить исход из Египта должно было побуждать израильтян быть сострадательными к зависимым работникам. Нильс-Эрик Андреасен подчеркивает, что «настоящая цель этого “повеления помнить” во Втор. 5:15 заключается в том, чтобы все израильтяне, помнящие о своем собственном освобождении из рабства, прониклись сильным побуждением распространить подобное избавление от рабства в субботу на тех из их среды, кто не свободен в ее соблюдении» (22). Другими словами, как объясняет тот же автор, «каждый седьмой день главы семейств в Израиле были призваны наделять подвластных им людей хоть и не большой, но реальной свободой, подобной той, что они получили от Бога при исходе» (23). Поэтому призыв вспоминать об избавлении каждую субботу был для израильтян конкретным переживанием, которое включало в себя проявление заботы о тех, кому повезло меньше. Здесь заложен фундаментальный принцип — спасительными благословениями, которые несет суббота, нужно наслаждаться не за счет других людей и не в пренебрежении ими, а проявляя искреннюю заботу об их человеческих правах и нуждах. Далее мы увидим, что Спаситель в Своем служении и учении о субботе разъяснял и подчеркивал этот важный принцип, который на протяжении истории Божьего народа зачастую оставался без внимания.

Субботние годы. Еженедельное временное освобождение от тягот жизни и социального неравенства приобретало более возвышенную и постоянную природу при наступлении субботнего года (каждый седьмой год — Лев. 25:8) и юбилейного года («семь раз по семи лет» — Лев. 25:8). Оба эти годовые установления были тесно связаны с еженедельной субботой. На это указывает не только их обусловленность семеричным циклом (напоминающим о неделе, оканчивающейся в субботу), но также и тот факт, что их надлежало соблюдать как «субботу Господню», «субботу покоя земли» (Лев. 25:2, 4) (24). В этих годовых установлениях суббота воистину стала освободительницей угнетенных в еврейском обществе. Земля должна была оставаться незасеянной, а что на ней вырастет самостоятельно предназначалось неимущим и животным. Рабов освобождали, если они того пожелают, а все долги сограждан прощались. В юбилейный год также предписывалось возвратить имущество его первоначальному владельцу. Если не находилось никакого родственника (goel), желавшего выкупить своего собрата-еврея, продавшего себя в рабство по причине крайней своей бедности, то Сам Бог становился его Избавителем (goel) от рабства посредством субботних законов (Лев. 25:54, 55).

Эти годовые субботние установления соблюдались лишь изредка, и тем не менее, они стали символом грядущего возрождения, которое принесет с Собой Мессия, поскольку в них было заключено обетование о национальном расцвете израильского народа (25). Подобно тому как субботний покой олицетворял будущий покой, гармонию и мир мессианского века, так и восстановление этих годовых суббот возвещало о грядущем возрождении и освобождении, которые принесет Мессия. Прежде чем мы приведем конкретные примеры мессианского толкования субботних лет, будет полезно разъяснить, почему они как нельзя лучше подходили для данной цели.

Искупительные мотивы в субботних годах. В понятии субботнего года есть явные заимствования из эсхатологии. Во-первых, тема отпущения долгов, освобождения рабов и возврата имущества дает яркий образный ряд для иллюстрации долгожданного мессианского избавления. Следует отметить, что субботние годы с формальной точки зрения названы «прощением, прощением ради Господа, годом прощения, годом отпущения, свободы» (Втор. 15:1, 2, 9; 31:10; Лев. 25:10).Термин «отпущение» — aphesis, обычно используется в Септуагинте (греческом переводе Ветхого Завета) для передачи еврейского обозначения субботнего и юбилейного года (shamat, shemittah, yobel, deror) (26). Этот же термин aphesis почти всегда используется в Новом Завете в значении «прощение» (27). Это говорит о том, что субботнее восстановление социальной справедливости воспринималось как предвосхищение грядущего освобождения от рабства греха. Подобное мессианское прообразное употребление субботнего освобождения объясняется и подтверждается, как мы вскоре увидим, искупительным значением, приписываемым субботе в Новом Завете.

Второй эсхатологический мотив можно увидеть в трубном звуке бараньего рога (yobel, от которого и происходит слово «юбилейный»), сопровождавшем вступление в юбилейный год. Образ этого трубного звука был, по-видимому, использован Исаией для описания начала мессианского века (Ис. 27:13) (28). Возможно, в Новом Завете упоминается тот же образный ряд юбилея, когда говорится о трубе, провозглашающей возвращение Христа (1 Кор. 15:52; 1 Фес. 4:16; Мф. 24:31). С трубным звуком связан и третий эсхатологический мотив, а именно десятый день седьмого месяца — День искупления, когда и трубили в бараний рог, возвещая наступление юбилейного года (Лев. 25:9). Весьма знаменательно, что возрождение, связанное с субботой и юбилейным годом, начиналось с очищения (Лев. 16:18, 19) и Божьего призыва к обновлению нравственной жизни, обращенного к народу в День искупления (29).

Важность этого факта отмечает, например, Рузас Джон Рушдуни. Он пишет: «Поскольку юбилей начинался с вечера Дня искупления, он закладывал основание для нового творения, искупления через кровь Агнца Завета. Сотворение и пересотворение, таким образом, были основной идеей субботы: человек покоится в завершенной искупительной работе Бога, провозглашенной до времени. Человек, предвкушая окончательную победу и уже сейчас радуясь избавлению, живет верой во всемогущество Бога» (30). Итак, юбилейный год, указывая на Бога, полагающего новое начало для земли и народа, был способен укреплять веру в грядущее избавление, связанное с Мессией. Редкая периодичность субботних лет, вероятно, должна была подстегивать ожидания и надежды на избавление с приходом Мессии.

Субботние годы и Мессия в Ветхом Завете. В концепции субботних и юбилейных лет была заключена символика ожидания мессианского избавления. В подтверждение тому приведем несколько примеров. В 9-й главе Книги Даниила мы встречаем интересный случай двойного употребления временных периодов, связанных с субботним и юбилейным годом. Эта глава начинается с описания того, как Даниил пытается постичь срок окончания плена в свете пророчества Иеремии о 70 годах (Иер. 29:10). Этот пророческий период недвусмысленно представлен в 2 Пар. 36:21 как затянувшаяся «суббота» (десять субботних циклов) запустения, в течение которой земля будет субботствовать в результате непослушания Израиля (ср. Лев. 26:34, 35).

В свете этого пророчества Даниил молится о мудрости, чтобы счесть срок, когда произойдет предсказанное возвращение на родину (9:3-19). В ответ ангел Гавриил возвещает ему Божий план о еще более великом мессианском возрождении, которое состоится не через 70 лет, а спустя «семьдесят седмин» (9:24) (31). Как 70 лет Иеремии, предсказывавшие окончание национального пленения, состояли из 10 субботних лет (10´7), так и 490 лет (70´7) Даниила, предсказывавшие конец духовного рабства, содержат 10 юбилейных лет (10´49). То, что данный счет времени по юбилейным годам прямо указывает на пришествие Мессии, видно как из упоминания о «Христе Владыке» — mašiah nagîd (ст.25), так и из описания Его миссии («чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония…» — ст. 24). Как тема субботнего покоя используется для олицетворения и политических и мессианских ожиданий, так и концепция освобождения в субботние годы употреблена здесь для провозглашения срока и национального, и мессианского возрождения (32).

В Ис. 61:1-3 дан еще один пример, где тема юбилейного года увязана с миссией Помазанного Раба Яхве (61:1). Хотя богословы по-прежнему разнятся во мнениях, о ком изначально идет речь в этом тексте, нет никаких сомнений, что в кумранских свитках и в Новом Завете персонаж, описанный Исаией, воспринимается как Мессия, начинающий возрождение в последние времена. Его миссия заключается в том, чтобы «проповедовать лето Господне благоприятное» (61:2), — явная ссылка на провозглашение юбилейного года (Лев. 25:10). Об этом же говорит и слово «освобождение» — deror (ст.1), технический термин, служащий для обозначения юбилейного года (Лев. 25:10; Иер. 34:8, 15, 17; Иез. 46:17). Благовестие (Ис. 61:1), провозглашаемое Помазанником Яхве (Мессией) посредством светлых, радостных образов, связанных с юбилейным годом, представляет собой обетование прощения и освобождения из плена. Христос, как мы увидим далее, использовал те же образы для провозглашения и разъяснения сущности Своей искупительной миссии.

Субботние годы и Мессия в еврейской литературе. Есть определенные указания на то, что язык и образный ряд субботнего года, присущие Ис. 61:1, использовались как в раввинском, так и в сектантском иудаизме для описания служения ожидаемого Мессии (33). Например, в отрывке текста, найденного в 1956 году в Кумранской пещере номер 11 (известный, как «11Q Мелхиседек»), используется та же самая тема субботнего возрождения, что и в Ис. 61:1, для разъяснений по поводу служения мессианского персонажа, известного как Мелхиседек (строки 5, 8, 9, 13) (34). Он вступает в юбилейный год (строка 2), провозглашая «отпущение» — shemittah (строка 3) и «освобождение» — deror (строка 6) для «пленных» (строка 4). Здесь явно просматривается связь с Ис. 61:1, с тем самым текстом, который процитировал Христос в Своей проповеди, ознаменовавшей начало Его миссии (Лк. 4:18, 19). В седьмой строке, к сожалению, плохо сохранившейся, похоже, упоминаются «семьдесят седмин» из Дан. 9:24, поскольку она говорит о «годе послед(него) юбилея», как о «(де)сятом (ю)билее» (10´49=490, т.е. то же, что и 70´7=490 у Даниила) (35). Более того, как и в Дан. 9:24, этот последний юбилейный год включает в себя заглаживание беззакония («совершить искупление за всех сынов [света и] человеческих…» — строка 8). Существование подобной мессианской интерпретации юбилейного года подтверждается также и изречениями раввинов. Об Илие, например, говорится, что он сказал раввину Иуде: «Этот мир насчитывает не менее 85 юбилейных циклов, и в последний юбилейный цикл явится Сын Давидов» (36).

Данный краткий обзор субботних мотивов, таких, как субботнее благословениеосвящение, субботний покой и субботнее освобождение, убедительно показывает, что в ветхозаветные времена суббота служила не только для отдыха и восстановления социальной справедливости, но и как олицетворение надежды на будущее политическое и мессианское восстановление мира и процветания. Мы выяснили, что суббота воспринималась как символ, указывавший на конечную цель человеческой истории. Семеричная структура, свойственная субботе, использовалась некоторыми даже для вычисления сроков пришествия Мессии. Раввин Абрахам-Джошуа Хешель отразил ветхозаветное понимание субботы в свете искупления следующими словами: «Сион в развалинах, Иерусалим повержен в прах. Всю неделю человек живет одной лишь надеждой на избавление. Но когда в мир вступает суббота, он испытывает миг подлинного избавления, как будто в этот миг над землей проносится Мессия» (37).

Часть 2. Искупительное значение субботы в Новом Завете

Существование мессианско-искупительного понимания субботы в ветхозаветные времена поднимает важные вопросы. Как суббота в Новом Завете осуществляет эти ветхозаветные ожидания грядущего искупления? Какова взаимосвязь между искупительной миссией Христа и мессианским возрождением, запечатленным в ветхозаветной субботе? Исполнил ли Христос эсхатологические ожидания, присущие субботе, и каким образом Он их исполнил — положив конец ее функционированию, как в случае со сужениями в храме (Евр. 8:13; 9:23-28), или углубив ее значение и функцию посредством Своей искупительной миссии?

Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо изучить некоторые важные свидетельства, записанные в Евангелиях относительно служения Спасителя и Его учения.

1. Проповедь в Назарете

Образец соблюдения субботы? Начало служения Христа в изложении Луки — это хорошая отправная точка для исследования взаимоотношений между Спасителем и субботой. Согласно Луке, именно «в день субботний» в назаретской синагоге Иисус во всеуслышание заявил о Своем мессианском служении и произнес Свою программную речь (39). Следует отметить, прежде всего, что Лука говорит о Христе как о Том, для Кого соблюдение субботы было привычным делом («по обыкновению Своему» — 4:16) (39). Указывает ли это на желание евангелиста представить Христа читателям как образец соблюдения субботы? М. Тернер утверждает, что здесь «на первый план выступает незадолго до того приобретенная Иисусом привычка учить в синагогах», поскольку Лука использует то же выражение в «Деян. 17:2 по отношению к (субботнему) служению Павла в синагогах» (40а). Не отрицая того, что Лука мог иметь в виду также и привычку Иисуса учить по субботам, едва ли это дает нам достаточно оснований утверждать, что данное выражение «не может служить веским свидетельством в пользу какой-либо теологической расположенности Иисуса или Павла к субботнему богослужению» (40б). Почему? Во-первых, потому, что Лука говорит о привычном для Христа соблюдении субботы в непосредственном контексте Его детства и юности, проведенных в Назарете («где был воспитан» — ст.16). А это указывает именно на то, что Иисус имел обыкновение соблюдать субботу и ранее в Своей жизни (41). Во-вторых, даже если этот текст относится исключительно к обычаю Иисуса учить по субботам в синагоге, разве это нельзя назвать теологической моделью? Разве христианская Церковь не восприняла эту модель и не учит своих прихожан по субботам (или по воскресеньям), читая и разъясняя Писание во время богослужений? (42)

В-третьих, слово «суббота» встречается в Евангелии от Луки 21 раз и 8 раз — в Деяниях святых Апостолов (43), то есть приблизительно в 2 раза чаще, чем в других Евангелиях. Это, безусловно, говорит о том, что Лука придавал этому дню особое значение. В-четвертых, Лука не только начинает, но и завершает повествование о земном служении Христа субботой, отметив, что Он был положен в гробницу «в день приготовления, и наступала суббота» (23:54 — др. пер.) (44). И наконец, Лука в своем кратком рассказе о погребении Христа не преминул высказать свое положительное отношением к тому, что женщины «в субботу остались в покое по заповеди» (23:56). Почему Лука показывает, что соблюдение субботы было привычным не только для Христа, но и для Его последователей? Эти упоминания едва ли можно считать малозначительными или случайными. Столь многочисленные примеры и ситуации, связанные с соблюдением субботы, определенно указывают на то, что в намерения Луки входило дать читателям «образец почитания субботы» (45). Однако, чтобы понять этот образец, необходимо изучить, как Лука и другие евангелисты соотносят субботу с пришествием Христа.

Мессианское исполнение субботнего освобождения. В Своей мессианской речи в Назарете Христос зачитал и прокомментировал отрывок, взятый по большей части из Ис. 61:1, 2 (а также из 58:6), в котором сказано: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное» (Лук. 4:18, 19) (46). Многие исследователи отмечают жизненно важную функцию этого отрывка. Ханс Концельманн справедливо рассматривает его как сжатое изложение «мессианской программы» (47). Отрывок, приведенный изначально у Исаии, как уже отмечалось ранее, описывает с помощью образов субботнего года освобождение из плена, которое Раб Господень принесет Своему народу. Язык и образность субботнего года, которые мы находим в Ис. 61:1-3 (а также в 58:6), использовались иудейскими сектантами и представителями основного течения иудаизма для описания служения ожидаемого Мессии, что придает еще большую значимость тому, что этот отрывок прозвучал из уст Христа. Это означает, что Он открыл Себя людям как непосредственное исполнение их мессианских ожиданий, почвой для которых была концепция субботних лет.

Данный вывод находит подтверждение в кратком итоге, который подвел Иисус этому отрывку: «Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк. 4:21). Иными словами, искупление Мессии, обещанное Исаией через субботние годы, исполняется «ныне». Как точно подметил Пол К. Джюетт, «великая юбилейная суббота стала реальностью для тех, кто был освобожден от грехов с приходом Мессии и обрел в Нем наследие» (49). Тема обещания и исполнения повторяется во всех Евангелиях. Многие стороны жизни и служения Христа многократно представлены в них как исполнение ветхозаветных пророчеств. Да и Сам воскресший Христос, по словам Луки, разъяснял Своим ученикам, что Его учение и миссия были исполнением всего, «написанного о Мне в законе Моисеевом и в пророках и в псалмах» (Лк. 24:44; ср. 24:26, 27) (50).

Каким образом в эту тему обещания и исполнения вписывается суббота? Что имел в виду Христос, когда объявил Свою миссию исполнением обетования об освобождении, заложенного в концепции субботы? Хотел ли Он показать, может быть, завуалировано, что субботнее установление было образом, который нашел свое исполнение в Нем — Прообразе, и следовательно оно утратило силу? (51) (В этом случае Христос открыл бы путь к изменению дня поклонения с субботы на другой день.) Или же Христос посредством Своей искупительной миссии исполнил обетование о субботнем покое и избавлении, дабы сделать этот день источником Его благословений, связанных со спасением? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно изучить учение Христа о субботе и служение, которое Он совершал в этот день, как они изложены в Евангелиях. Мы уже отметили, что, согласно Луке, Христос произнес Свою программную речь в субботу, провозгласив исполнение обетования о мессианском возрождении, заложенного в концепции субботнего года (Ис. 61:1-3; 58:6).

Суббота — годовая или еженедельная? Можно ли мессианское избавление, обещанное через годовую субботу, в равной степени отнести и к еженедельной субботе? М. Тернер отвечает на этот вопрос отрицательно по трем основным причинам. Во-первых, потому что в Ис. 61 и в 11Q «Мелхиседек» «еженедельная суббота вообще не упоминается». Во-вторых, потому что Иисус использует язык Ис. 61 не только по отношению к субботе, но и по отношению к другим дням. В-третьих, потому что «Лука не делает никаких текстуальных намеков на то, что этот ветхозаветный отрывок относится именно к субботе (“ныне” в ст. 21 имеет гораздо более широкий контекст)» (52). Есть ли серьезное основание у этих возражений? Первый довод Тернера не учитывает тесную концептуальную связь, существующую между годовыми и еженедельными субботами. Годовая суббота, по сути, представляла собой усиление и осуществление временного «отпущения» (Втор. 31:10), предлагаемого еженедельной субботой всем членам древнееврейского общества. Соответственно, субботние годы также считались «субботой Господней» (Лев. 25:4; 2 Пар. 36:21). Более того, мы выяснили, что не только годовой, но и еженедельный субботний покой рассматривался как указующий на грядущий мессианский покой и возрождение. А это говорит о том, что годовой покой не исключает, а, скорее всего, включает в себя покой еженедельный.

Что касается второго возражения, то почему Христос должен был ограничить использование «мессианских юбилейных мотивов» одним лишь субботним служением, если этот мотив символизировал глобальность Его искупительной миссии? С третьим возражением тоже едва ли можно согласиться. Действительно ли «Лука не делает никаких текстуальных намеков на то, что этот ветхозаветный отрывок относится именно к субботе»? (53) И как расценивать его акцент на «ныне» (ст. 21)? Разве этот слово никак не связано с упоминанием Христа о субботе? Такую возможность признает, например, Ховард Маршалл, который отмечает, что слово ныне (сегодня) «относится, прежде всего, к тому дню, в который Иисус держал речь, поскольку именно в этот день началось исполнение пророчества» (54). Это вовсе не значит, что «ныне» не имеет более широких границ, будучи частью начала мессианского века, «лета Господнего благоприятного» (ст.19). Более того, разве нельзя рассматривать как «намек» тот факт, что Лука помещает заявление Христа о воплощении в Нем концепции субботнего года (Лк. 4:16-21) в непосредственном контексте двух исцелений, совершенных Им в субботу (Лк. 4:31-38)? Такая последовательность говорит о том, что, заявив об исполнении в Нем чаяний субботнего освобождения, Христос сразу же и показал, как это освобождение будет осуществлено.

Субботнее отпущение и Христово искупление. Мы убедительно показали, что определяющим словом, которое «связывает Ис. 61:1, 2 и 58:6 в Лк. 4, является aphesis» (55), используемое Лукой дважды — сначала как «освобождение» для пленных, затем как «отпущение» для измученных (Лк. 4:18). Не это ли обещанное субботнее «отпущение», осуществленное через физическое и духовное исцеление, которое приносил Иисус нуждающимся, особенно по субботам? Заметьте, что и Марк и Лука помещают первое чудо Христа, освобождение бесноватого, именно на субботу (Мк. 1:21-28; Лк. 4:31-37), видимо, для того, чтобы подготовить «почву для субботних дел и исцелений, которые за сим последуют» (56). Очевидно, что спасительное служение Христа не ограничивалось субботой, а совершалось независимо от дня недели. Однако и Его ежедневное служение, как мы отмечали ранее, имело субботнее значение, поскольку символизировало осуществление ожидаемого субботнего освобождения. Нельзя не заметить, какое внимание уделено в Евангелиях субботнему спасительному служению Христа. В них упоминается не менее семи исцелений в субботу, помимо нескольких конфликтов, связанных с ее соблюдением (57). И все-таки более значимым нам представляется искупительный смысл, который нередко приписывается исцелениям, совершенным Христом в субботу. Их изучение поможет нам прояснить, как суббота соотносится с искупительной миссией Христа.

2. Первые субботние исцеления

Согласно Марку и Луке, самые первые два исцеления произошли в субботу (Мк. 1:21-31; Лк. 4:31-39). К тому же Лука помещает их сразу после мессианской речи Христа в Назарете. Первое исцеление произошло в капернаумской синагоге во время субботнего богослужения и завершилось духовным исцелением бесноватого (Лк. 4:31-37; Мк. 1:21-28). Второе произошло сразу после этого богослужения в доме Симона и принесло восстановление физического здоровья его теще (Лк. 4:38, 39; Мк. 1:29-31). Результатом его была радость для всей семьи и служение: «Она тотчас встала и служила им» (Лк. 4:39). Тема освобождения, радости и служения, присутствующая в зачаточном виде в описании этих первых исцелений, более отчетливо увязана с субботой в последующем служении Христа.

3. Скорченная женщина

Свобода в субботу. Исцеление скорченной женщины, описанное только Лукой, довольно четко прослеживает взаимосвязь между субботой и избавительным служением Спасителя (Лк. 13:10-17). Следует отметить, что в этом коротком рассказе глагол «освобождать-luein» использован Господом три раза. В английском переводе Библии (RSV) этот глагол каждый раз передан по-разному: «освобождать, отвязывать, отпускать» (13:12, 15, 16). Это тройное повторение говорит о том, что данный глагол употреблен не случайно, а намеренно. Сначала Христос использует его в обращении к женщине: «Ты освобождаешься от недуга твоего» (ст. 12). После этих слов Господа, женщина, которая была «скорчена» 18 лет, «выпрямилась» (ст. 11, 13). Начальник синагоги вознегодовал на Христа за это исцеление. Его реакция указывает на контраст между господствующими искаженными представлениями о субботе с одной стороны и попыткой Христа вернуть этому дню его истинное значение с другой. Для начальника синагоги суббота — это правила, которые нужно выполнять, в то время как для Господина субботы — это день, в который надлежит любить и спасать страждущих людей.

Для разъяснения функции субботы Христос использует глагол «освобождать» еще два раза. Первый раз, когда указывает на обычную для иудеев практику: «Лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить?» (Лк. 13:15). А затем, отталкиваясь от этой практики, Христос использует тот же глагол в риторическом вопросе, делая очевидный вывод: «Сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз в день субботний?» (Лк. 13:16). Выстраивая аргументацию от второстепенного к главному, Христос показывает, как сильно была искажена концепция субботы. Отвязать вола или осла для водопоя в субботу было можно (возможно, потому, что сутки без воды могли повлечь за собой потерю в весе и соответственно в рыночной цене), а освободить страдающую женщину от оков физической и духовной неполноценности — нельзя. И потому Христу было необходимо намеренно поступать вопреки довлеющим заблуждениям, чтобы вернуть этому дню то значение, которое изначально вложил в него Творец. Нужно заметить, что здесь, как и во всех остальных случаях, Христос не ставит под вопрос жесткие требования, предъявляемые заповедью о субботе, а скорее отстаивает их подлинный смысл, затерявшийся в традициях и бесчисленных правилах (58).

Субботнее освобождение и Христово искупление. Образ освобождения в субботу жертвы, связанной цепями сатаны (Лк. 13:16), перекликается с речью Христа в назаретской синагоге, когда Он провозгласил Свою миссию «проповедовать пленным освобождение… отпустить измученных на свободу» (Лк. 4:18). Разве не может служить это избавление в субботу дочери Авраама от физических и духовных оков примером того, каким образом исполнялось обетование об освобождении, провозглашаемое мессианской субботой (Лк. 4:21)? Целый ряд исследователей признают здесь существование взаимосвязи. Харальд Ризенфельд, например, справедливо отмечает, что «субботние исцеления следует понимать как знамения того, что в личности Иисуса осуществились эсхатологические ожидания иудейского народа, на которые указывала концепция субботы» (59). «Работа по освобождению жертв сатанинской тирании, — пишет Джордж Брэдфорд Керд, — должна продолжаться семь дней в неделю. А суббота не просто не препятствует, а напротив, способствует подобным делам милосердия. Ибо суббота — день, данный Господом Израилю как еженедельное избавление от рабства труда — была еще и еженедельным предвкушением покоя, который ожидал народ Божий в Царстве небесном, окончательного освобождения от всякого рабства. Поэтому освобождать людей от власти сатаны и делать их подданными милостивого Бога означало исполнять замысел, ради которого была сотворена суббота, а не осквернять ее» (60).

Пол К. Джюетт делает проницательное замечание: «В исцелениях, совершенных Иисусом в субботу, мы видим не только акт любви, сострадания и милосердия, но и подлинное “субботство” — то есть дела, показывающие, что в наш мир ворвалась мессианская суббота, исполнение субботнего покоя Ветхого Завета. Поэтому суббота из всех дней наиболее подходит для исцелений» (61). Ему вторит Ч. Ф. Эванс, который говорит, что Христос «намеренно исцелял именно в субботу… В ответ начальнику синагоги, насаждавшему фарисейское установление, согласно которому исцеление в субботу допустимо, только если речь идет о спасении человеческой жизни, Иисус утверждает, что суббота и есть самый подходящий день для исцеления, которое по сути своей есть спасение избранного народа от рабства сатаны (Лк. 13:14-16). Суббота, как памятник мира и покоя Божия, — это наилучший день для свершения дел, которые составляют ее исполнение, поскольку они суть знамения наступления мессианского мира» (62).

Некоторые исследователи отвергают подобную интерпретацию, заявляя, что сравнение, проведенное между отвязыванием волов и ослов в субботу для водопоя и освобождением женщины от уз сатаны, вовсе не говорит о том, что суббота была самым подходящим днем для Христовых дел милосердия. Почему? Главным образом потому, что, согласно их рассуждениям, как животных отвязывают и поят каждый день, независимо от того, суббота это или нет, так и Христовы дела спасения совершаются не потому, что суббота, а вопреки ей (63). Такое понимание не учитывает, по крайней мере, двух факторов. Во-первых, животные включены в перечень тех, кто, согласно заповеди, должен быть освобожден от труда в субботу («ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой» (Втор. 5:14; ср. Исх. 20:10)). Таким образом, проявление милости даже к бессловесным животным было особенно уместным именно в субботу (64). Во-вторых, Христос не соглашается с утверждением начальника синагоги, что исцеление должно происходить только в течение «шести дней», «а не в день субботний» (Лк. 13:14). Христос утверждает обратное — что женщину надлежало освободить от ее уз именно «в день субботний» (ст. 16). Таким образом, Христос предпочел исцелить ее не вопреки субботе, а как раз наоборот, потому что этот день давал для этого наилучший повод (65).

Физическая и духовная свобода, которую Спаситель даровал больной женщине в субботу, символически указывает на провозглашенное Христом исполнение обетования о субботнем освобождении (Лк. 4:18-21), начавшемся с Его приходом. Это искупительное значение субботы мы проясним далее при рассмотрении других эпизодов. Но прежде мы ответим на вопрос: как сама женщина и прочие присутствовавшие стали воспринимать субботу после совершенного Христом исцеления? Лука сообщает, что «все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался» (13:17), а женщина «стала славить Бога» (13:13). Несомненно, для исцеленной женщины и для всех людей, благословенных субботним служением Христа, этот день стал памятником исцеления их тела и души, днем исхода из сатанинского рабства в свободу, даруемую Спасителем.

4. Парализованный и слепорожденный

Общее в двух эпизодах. Два субботних чуда, описанных Иоанном, служат еще одной иллюстрацией взаимосвязи между субботой и спасительным служением Христа (Ин. 5:1-18; 9:1-41). Эти два случая можно исследовать параллельно, так как в них много общего. Оба человека страдали от хронических заболеваний — один был инвалидом 38 лет (5:5), другой — слепым с рождения (9:2). В обоих случаях Христос повелел им выполнить определенные действия. Парализованному Он сказал: «Встань, возьми постель твою и ходи» (5:8); а слепому: «Пойди, умойся в купальне Силоам» (9:7). Оба этих действия являются нарушениями раввинских субботних законов, и потому в обоих случаях фарисеи обвиняют Христа в нарушении субботы (Ин. 5:10, 16; 9:14-16). И в том, и в другом эпизоде Христос отвергает обвинения и говорит, что Его дела спасения не запрещаются, а скорее подразумеваются заповедью о субботе (5:17; 17:23; 9:4). Настаивая на Своей правоте, Христос произносит известное выражение: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5:17; ср. 9:4).

Отвержение или разъяснение субботы? Что на самом деле имел в виду Христос, защищаясь от обвинений в нарушении субботы, когда сказал, что Его Отец «доныне делает»? Для чего Он ссылается на пример Своего Отца — чтобы отменить требование о соблюдении субботы для Себя и Своих последователей, или чтобы прояснить его истинную сущность и значение? Иначе говоря, отвергает Он здесь закон о субботе или разъясняет его? В одном из предыдущих исследований мы уже показали, что выражение «доныне делает», относящееся к деятельности как Отца, так и Сына, принято истолковывать тремя способами, а именно: (1) продолжающееся творение, (2) продолжающееся попечение, (3) дела спасения (66). Приверженцы трех этих взглядов в основном согласны в том, что Христос подспудно (а для некоторых — весьма определенно) заявил об упразднении заповеди о субботе. Что отражает подобный вывод — подлинное значение этого отрывка или произвольные домыслы, из него вычитанные? Чтобы ответить на этот вопрос и, надеемся, понять смысл слов Христа, мы вкратце рассмотрим роль наречия «доныне» — heos arti, значение глагола «делает» — ergazetai и теологический смысл всего отрывка.

Значение наречия «доныне». Традиционно наречие «доныне» толкуют как продолжающуюся деятельность Бога (будь то творение, попечение или спасение), которая якобы устраняет или отменяет закон о субботе. Но разве наречие «доныне» говорит о постоянстве Божьей деятельности, которая продолжается, невзирая на субботу? Само это наречие, особенно поставленное в эмфатическую позицию — перед глаголом (как в греческом оригинале), предполагает не постоянство, а кульминацию. Этот вывод отражен в некоторых переводах посредством употребления эмфатической формы — «даже доныне» (67). Это наречное словосочетание предполагает начало (terminus a quo) и завершение (terminus ad quem). Началом здесь, очевидно, служит первая творческая суббота (Быт. 2:2, 3), а завершением — окончательный субботний покой, который обозначен еще как «ночь, когда никто не может делать» (Ин. 9:4). Таким образом, Иисус говорит, что, хотя Бог и учредил субботу по совершении творения, по причине греха Он и «доныне делает», чтобы исполнить обетование о субботнем покое.

Значение глагола «делает». В чем сущность дел Отца, которые Он «доныне делает»? В Евангелии от Иоанна деятельность Божья неоднократно отождествляется не с продолжающимся творением и не с продолжающимся попечением о Вселенной, а с искупительной миссией Христа. Иисус, к примеру, недвусмысленно заявляет: «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (6:29). И еще: «Если Я не творю дел Отца Моего, то не верьте Мне; а если творю, то, когда не верите Мне, верьте делам Моим, чтобы узнать и поверить, что Отец во Мне и Я в Нем» (10:37, 38; ср. 4:34; 14:11; 15:24) (68). Искупительная природа дел Божьих особенно четко проявляется в исцелении слепорожденного, поскольку об этом акте прямо говорится, что он есть явление дел Божьих (9:3). Это значит, что Бог окончил в субботу дела творения, но не Свою деятельность вообще. По причине греха Он занимается делами спасения «доныне». Или, говоря словами А. Т. Линкольна, «что касается дел творения, то Божий покой был завершающим, но тот покой был дан человеку для радости, поэтому, когда он был нарушен грехом, Бог действовал в истории ради достижения Своей изначальной цели» (69).

Теологическое значение. Каково теологическое значение доводов, приведенных Христом в Свою защиту? С какой целью Он упоминает о делах Отца — чтобы устранить субботу или же чтобы прояснить ее функцию? Если мы хотим понять смысл доводов Христа, нам нужно помнить, что суббота связана как с космосом через творение (Быт. 2:2, 3; Исх. 20:11), так и с исходом через искупление (Втор. 5:15). Если, оставляя все мирские дела, израильтянин вспоминал Бога-Творца, то, проявляя милосердие к ближним, он подражал Богу-Искупителю. Это происходило не только в жизни народа в целом, когда в субботу евреи должны были проявлять сострадание к менее преуспевшим, но особенно в храмовом служении. Там, как мы увидим позднее, священники могли на законных основаниях совершать дела, запрещенные для прочих израильтян, потому что эти дела несли искупительную функцию. На основании данной теологии субботы, признаваемой иудеями, Христос отстаивает правомерность дел, которые Он и Его Отец совершают в субботу (70).

Христос придерживался той же линии защиты, когда привел в пример обрезание, заставив утихнуть споры по поводу исцеления парализованного (Ин. 7:22-24). Господь сказал, что если священники могут на законных основаниях позаботиться в субботу о маленькой части человеческого тела (по мнению раввинов, этот обряд производился над одной из 248 частей тела), чтобы на новорожденного распространилось спасение завета, то нет причин «негодовать» на Него за то, что Он исцелил в этот день «всего человека» (7:23). Суббота для Христа — это день труда ради спасения всего человека (71). Такой вывод следует из того, что в обоих случаях Христос искал исцеленных в тот же день, а отыскав, служил их духовным нуждам (5:14; 9:35-38). Его противники не могут постичь искупительной природы субботнего служения Христа, потому что они судят «по наружности» (7:24). Для них подстилка и брение были важнее возвращения человека в общество и восстановления зрения (9:14), символами которых были эти предметы. Поэтому Христос чувствовал необходимость поступать вразрез со всеобщим заблуждением, дабы вернуть субботе ее позитивную функцию.

В другом Своем высказывании о субботе, записанном в Ин. 9:4, Христос приглашает Своих последователей стать звеньями в той же самой искупительной цепи: «Мы должны делать дела Пославшего Меня, пока день; приходит ночь, когда никто не может делать» (др. пер.). «Ночь», по-видимому, обозначает завершение истории спасения — завершение, которое, как мы выяснили, подразумевается наречием «доныне». Подобное завершение Божественной и человеческой искупительной деятельности выльется в заключительную субботу, прообразом которой была суббота творения. Ради наступления этой заключительной субботы Божество и «делает» наше спасение (Ин. 5:17), но и мы тоже «должны делать», чтобы распространить его на других (9:4). Вышеизложенные соображения показывают, что два субботних исцеления, описанных Иоанном, подтверждают искупительное значение субботы, выявленное нами ранее у Луки, а именно то, что это время получать и делиться благословениями спасения, совершенного Христом.

5. Ученики, срывающие колосья

Случай с учениками, которые срывали колосья в субботу (Мк. 2:23-28; Мф. 12:1-8; Лк. 6:1-5), еще раз показывает взаимосвязь между субботой и искупительным служением Христа. Иисус с учениками шел по тропе, проложенной среди засеянных полей. «Ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть» (Мф. 12:1). Фарисеи, которые каким-то образом (!) тоже оказались в поле в тот день, расценили подобный поступок как вопиющее осквернение субботы и пожаловались Христу: «Смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать?» (Мк. 2:24). Во-первых, можно задать вопрос: а почему ученики утоляли голод, срывая колосья? Присутствие среди них фарисеев наводит на мысль о том, что они вместе были на субботнем богослужении в синагоге, а затем, не получив ни от кого приглашения на обед, ученики стали срывать и есть колосья, проходя по полям в поисках места для отдыха (72). Если так оно и было, то ответ Христа, и особенно Его цитата из Осии: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 12:7), вполне возможно, содержит скрытый упрек фарисеям в недостатке субботнего гостеприимства.

Пример Давида. Защищая Своих учеников от обвинения в нарушении субботы, Христос выдвинул два основных довода. Во-первых, Он рассуждал, что, если Давид и его люди поступили правильно, когда утолили голод святым хлебом, сберегавшимся исключительно для священников (1 Цар. 21:1-7), то и ученики имеют полное право утолить голод, срывая колосья в святое время, то есть в субботу (73). Принцип, здесь упомянутый, заключается вовсе не в том, как ошибочно полагают некоторые, что лица, наделенные авторитетом, вроде Давида или Христа, находятся «выше закона» (74) благодаря особому положению, которое они занимают. Разве Божьи законы распространяются только на простых смертных? Подобное понимание по меньшей мере выставляет Бога виновным в двойных стандартах — к простым людям у Него одни требования, а к привилегированным — другие. У столь абсурдного мнения о Боге нет никаких оснований. Библия оправдывает поступок Давида не потому, что тот был царем, а потому, что он «имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним» (Мк. 2:25). Другими словами, именно нужда человека, а не его положение выступает на первый план, когда речь идет о преимущественном праве перед законом. Разве простые граждане не превышают скорость безнаказанно, когда везут тяжело больного человека в больницу?

Некоторые утверждают, что этот принцип не применим к ученикам, потому что они не нуждались в пище так же остро, как Давид (75). Подобные раввинистические рассуждения отсутствуют в Ветхом Завете и в учениях Христа. Писание не дает мерной шкалы человеческих нужд, по которой можно было бы судить, когда тот или иной поступок оправдан, а когда нет. Принцип, провозглашенный Христом, гласит: «Суббота для (dia) человека» (Мк. 2:27), то есть для обеспечения его физического и духовного благополучия. Это значит, что благоденствие людей не ограничивается, а гарантируется правильным соблюдением субботы. Требовать от учеников пренебречь своими физическими нуждами ради соблюдения субботы означает искажать ее изначальную функцию быть днем отрады, а не лишений (76). Эта функция субботы будет рассмотрена в следующей главе, озаглавленной Суббота: Благая весть о служении.

Пример священника. Второй аргумент, приведенный Христом, имеет непосредственное отношение к нашему исследованию взаимосвязи между спасительным служением Христа и субботой. Согласно Матфею, Иисус обратился не только к пророческому разделу Ветхого Завета (то есть, к примеру Давида — 1 Цар. 21:1-7), но также и к Торе (Закону), цитируя сказанное о священниках, которые «в храме нарушают субботу, однако не виновны» (Мф. 12:5; ср. Чис. 28:9, 10; Лев. 24:8, 9). Священники в субботу выполняли всякого рода деятельность, запрещенную простому человеку. В этот день к обычным ежедневным жертвоприношениям прибавлялось два дополнительных приношения однолетних агнцев мужского пола без порока, а также хлебное приношение из муки, смешанной с елеем (Чис. 28:9, 10). Хотя в субботу священникам приходилось трудиться больше, чем в другие дни, они оставались «невиновны» (Мф. 12:5). Почему? Может быть, потому, что у них был выходной в другой день? Нет, Ветхий Завет не предлагает и не предусматривает ничего подобного для священников. Отсутствие каких-либо особых указаний по этому поводу, касающихся только священников, ставит под большой знак вопроса утверждения тех, кто придерживается принципа один день из семи. Дональд Карсон признает этот факт: «Если бы ветхозаветный принцип действительно гласил: “Один день из семи — для богослужения и покоя”, то мы были бы вправе ожидать, что в ветхозаветных установлениях будет предписан какой-либо другой день для отдыха священников. Отсутствие такового подтверждает важность седьмого дня в Ветхом Завете в противовес принципу “один из семи”, на который так полагаются те, кто хочет видеть в воскресенье точный новозаветный эквивалент ветхозаветной субботы» (77).

Почему же тогда священники были «невиновны»? Потому что их субботняя работа носила искупительный характер. Мы уже отмечали, что Христос ссылался именно на это, когда говорил об обрезании, которое священники могли совершать в субботу на законных основаниях из-за искупительной значимости этого обряда (Ин. 7:22, 23). Так и в этом примере Христос обращается к различным служениям и жертвоприношениям, которые священники имели право по закону совершать в субботу, поскольку они (служения) представляли собой определенный Богом способ получить прощение и спасение (Евр. 7:27; 9:12, 22) (78). Мы выяснили, что еженедельные и годовые субботы должны были давать угнетенным «отпущение» — aphesis. Совершение дополнительных служений и жертвоприношений в храме по субботам (вместо двух агнцев — четыре, Чис. 28:8, 9) указывает на особое освобождение от бремени греха и вины, которое Бог предлагал Своему народу в этот день. Суббота — это время, когда человек по особенному воспринимал покой, обретаемый вместе с Божьим прощением — его жизнь получала новое начало (79).

Христос и храм. В этой искупительной работе священников в субботу Христос видит веское основание для Своего собственного субботнего служения и служения Своих учеников. Почему? Потому что Он считает, что Его служение «больше храма» (Мф. 12:6). Иными словами, прообразное искупление, предлагаемое храмом и его священниками, ныне осуществляется наяву через спасительную миссию Христа. Поэтому, как священники могли на законных основаниях «осквернять» субботу, чтобы исполнить свое искупительное служение в храме, так и ученики Иисуса могли нарушать ее, служа Тому, Кто больше храма. Будучи осуществлением искупления, обетованного через храмовые богослужения и жертвы, служение Христа должно продолжаться в субботу, и даже сверх того — этот день наиболее для него уместен. То, что делает Он, должны делать и Его последователи, новое священство. «Священники, — проницательно отмечает Е. Уайт, — исполняли те обряды, которые указывали на искупительную силу Христа, и их труд согласовывался с целью субботы. Но вот пришел Сам Христос. Ученики, совершая работу Христа, были задействованы в Божьем служении, и то, что необходимо для осуществления этой работы, они имели право совершать в субботний день» (80).

Некоторые исследователи возражают против параллелизма между священниками и учениками, потому что последние, по их мнению, не участвовали в религиозной деятельности, срывая в поле колосья (81). А что, собственно, делает ту или иную деятельность религиозной? Сознательная направленность на служение Богу, не так ли? Выпечка хлеба, например, была обыденным занятием, которым ни один израильтянин не должен был заниматься дома в субботу (Исх. 16:23). В то время как в храме выпечка была религиозной деятельностью, которую священники на полном основании исполняли в субботу, поскольку она была частью служения Богу (1 Цар. 21:3-6; Лев. 24:8). Разве ученики не оставили все ради служения Тому, Кто больше храма? И разве попечение о личных нуждах в субботу во время служения их странствующему Господу нельзя считать религиозной деятельностью? Сводить религиозную деятельность к одним только обрядам, совершаемым на святом месте, пренебрегая таким образом аспектом служения человеческим нуждам, значит, как сказал Христос, не понимать слов Осии: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 12:7; Ос. 6:6).

Власть или законность? Так чем же все-таки Христос оправдал поведение Своих учеников, когда приводил в пример Давида и священников, — претензией на власть преступать рамки закона о субботе или доказательством того, что их поступок соответствует этому закону? Многие богословы высказываются в пользу первого утверждения. Для них « это вопрос власти, а не законности» (82). Сравнение Давида и священников с одной стороны со Христом с другой якобы показывает, что «лица, наделенные властью», могут попирать субботу. Следовательно, именно «власть Христа ограждает учеников от виновности» (83). Следуя этой логике до конца, можно сделать вывод, что учение Христа как бы предвосхищает перенос дня поклонения, который на самом деле произошел только после воскресения Христа (84). Что можно сказать об этих умозаключениях? В них явно обнаруживается горячее желание найти основание для соблюдения воскресного дня в учении Христа. Однако дают ли доводы Христа законный повод для таких рассуждений? Думаю, что нет.

Разве Христос сослался на пример Давида и священников, чтобы показать, что лица, наделенные властью, имеют право отменять закон о субботе? Можно ли считать человеческую власть как таковую веской причиной для внесения изменений в Божий закон? Будь это так, между человеческой властью и Божьими повелениями существовал бы постоянный конфликт. Однако в рассуждениях Христа нет и намека на такой конфликт. Обращаясь к фарисеям, Он ничего не говорит о том, что важные особы, вроде Давида или священников, не подвластны закону; напротив, по мнению Христа их необычное поведение, как и поведение учеников, вполне укладывается в рамки закона. Об этом мы можем судить исходя из встречного вопроса, который Иисус задает дважды: «Или не читали ли вы в законе…?» (Мф. 12:5; ср. ст. 3). Обратите внимание: что именно внутри закона, а не вне его, Иисус находит прецеденты для отстаивания правомерности поведения учеников. Так что ученики были «невиновны» не потому, что их власть (или власть Христа) превосходила закон, а потому, что их поступки по существу не выходили за рамки этого закона (85).

Христос — Толкователь закона. Любые законы нуждаются в истолковании. Случай со священниками хороший тому пример. Закон повелевает им работать в субботу (Чис. 28:9; Лев. 24:8), тем самым заставляя их нарушать другой закон — закон о субботнем покое (Исх. 20:8-10). Как это понимать? А понимать это следует так, что последний нельзя применять без разбора, его следует толковать дифференцированно в применении к особым случаям. Во многих странах есть Верховный Суд, который выступает в качестве последней инстанции, истолковывающей законы государства. На подобный же авторитет претендует и Христос, когда заявляет о том, что Он есть «Господин субботы» (Мф.12:8; Мк. 2:28). Это власть не отменять и не подменять заповедь о субботе, а открывать ее истинный смысл, заложенный в нее Богом (86).

Христос показывает Свою власть истолковывать истинное значение четвертой заповеди, представляя пять веских доводов в пользу невиновности Своих учеников. Во-первых, Христос ссылается на Давида, чтобы подтвердить общий принцип, согласно которому закон допускает исключения (Мф. 12:3; Мк. 2:25). Во-вторых, Христос приводит в пример священников, которые трудятся в субботу, доказывая тем самым, что заповедь не запрещает, а наоборот подразумевает служение духовным нуждам людей (Мф. 12:5). В-третьих, Христос относит к Себе и Своим ученикам те же субботние привилегии, которыми пользуются и священники, поскольку, будучи Образом храма и его священства (Мф. 12:6), Он и Его последователи, как и священники, тоже должны выполнять служение спасения для нуждающихся грешников. В-четвертых, цитируя слова Осии: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 12:7), Иисус устанавливает приоритетность в соблюдении субботы: сначала — служение нуждам людей, а затем уже — исполнение обрядов. Наконец, в-пятых, Иисус утверждает Свое господство над субботой, то есть Свою прерогативу в истолковании ее значения, еще раз провозглашая основополагающий принцип, согласно которому суббота была учреждена ради благополучия человека (Мк. 2:28). Следовательно, пренебрегать человеческими нуждами ради соблюдения субботы значит искажать изначальный ее смысл.

6. Покой, даруемый Спасителем

Покой, даруемый Спасителем, и суббота. В свете данного толкования значения субботы было бы уместно рассмотреть значение призыва Христа, который Матфей поместил непосредственно перед эпизодом, рассмотренным нами ранее. Спаситель говорит: «Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас; возьмите иго Мое на Себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:28-30). Дважды в Своем приглашении Христос обещает покой тем, кто придет к Нему и научится от Него. Связан ли покой, предлагаемый здесь Христом, с субботним покоем? Некоторые комментаторы отмечают возможную связь между ними (87). Подобная связь подразумевается и контекстом двух субботних эпизодов (Мф. 12:1-14), в который Матфей помещает приглашение Христа получить Его покой (Мф. 11:28-30).

В дополнение к этой структурной связи Матфей указывает также и на временную связь, отмечая, что эти два конфликта произошли «в то время» (Мф. 12:1), то есть «приблизительно в то время, когда Иисус говорил о Своем покое» (88). Поэтому вполне возможно, что покой, обещанный Христом — это покой истинной субботы. Ранее в этой главе мы уже говорили, что в ветхозаветное время люди рассматривали субботний покой как прообраз будущего мессианского покоя. В таком случае, предлагая покой, Христос, вполне возможно, претендовал на исполнение долгожданного субботнего покоя. Как в Лк. 4:18-21 Христос провозглашает Себя мессианским исполнением обетованного субботнего освобождения, так и в Мф. 11:28, 29 Он претендует на осуществление ожидаемого мессианского субботнего покоя (89).

Сущность Христова покоя. Какова природа «субботнего покоя», который Христос предлагает «обремененным»? Как испытать этот «покой»? Для современного читателя формула, предлагаемая Христом, звучит весьма парадоксально. Он говорит: «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня… и найдете покой душам вашим» (Мф. 11:29). Как можно, взяв на себя иго, обрести тем не менее покой? Данная формула сквозит явным противоречием. Это противоречие, однако, исчезает, когда становится понятным значение образа, переданного словом «иго». Термин «иго» использовался как иудеями, так и ранними христианами для обозначения закона (90). Приведем несколько примеров. Иеремия говорит о вождях народа, которые, хотя и «знают…закон Бога своего», все же «сокрушили иго, расторгли узы» (Иер. 5:5 — др. пер.). В следующей главе этот же пророк говорит людям: «Найдете покой душам вашим», когда заново научитесь повиноваться Божьему закону (Иер. 6:16; ср. Чис. 25:3). Призыв взять на себя иго закона часто встречается и в раввинской литературе. Раввин Нехунья бен Хакана (около 100 г. н. э.) якобы говорил: «Если берешь на себя иго закона, то снято с тебя будет иго царства и иго мирских забот» (91). Данное понимание закона как ига было знакомо и ранним христианам. Иерусалимский собор, к примеру, решил не возлагать «иго на выи» язычников (Деян. 15:10) и не требовать от них соблюдения закона об обрезании (92).

Образ закона как ига может ввести нас в заблуждение, будто закон воспринимался древними как смирительная рубашка. Суть же его совершенно в другом. Для посвященного верующего закон представляет собой не рабство, а основание для особых взаимоотношений завета с Богом. Он выражал, как поясняет М. Махер, «желание оказаться под непосредственным руководством Бога и полностью посвятить себя исполнению Его воли, явленной человеку» (93). Поэтому псалмопевец и говорит, что «блажен» человек, если «в законе Господа воля его и о законе Его размышляет он день и ночь!» (Пс. 1:1, 2; ср. 111:1; 118:18, 105). Конфликт между иудаизмом и ранним христианством, к сожалению, затмил тот факт, что на самом деле были и благородные иудеи, которые обращали внимание не только на внешнюю праведность по закону, но и на внутреннее содержание Божьих предписаний. Эти люди искренно любили Бога и своих ближних и позже тысячами принимали Мессию как своего личного Спасителя (Деян. 21:20; ср. 2:41; 4:4) (94). Впрочем, нельзя отрицать, что были также и книжники с фарисеями, толковавшие закон как свод всевозможных правил и требований, обременявших народ как тяжкое иго. «Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые» (Мф. 23:4). Подобное учение способствовало мелочному законничеству, которое несло отягощенным душам не покой, а беспокойство.

Христос, будучи новым Моисеем, заявляет о Своем праве опровергать это неверное понимание и исполнение воли Божьей и открывать через Свое учение и служение истинный смысл Божьих повелений. «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня» (Мф. 11:29). Иго учения Христа не «тяжело», как иго фарисеев, а «благо» и «легко» (Мф. 11:30). Почему? Главным образом потому, что Спаситель приглашает Своих последователей посвятить себя не новому своду правил, а Ему Самому, истинному Истолкователю и Исполнителю Божьего закона. («Придите ко Мне …научитесь от Меня — Мф. 11:28, 29). Поскольку Закон и пророки указывали на Христа (Лк. 23:27; Ин. 5:39), то истолковывать их значение и применение надлежало именно в свете Его миссии. «Иго» учения Христа приносит покой, потому что оно дает человеку испытать покой Его спасения.

Новые правила или новый покой? Означает ли это, что Христос отменяет заповедь о субботе и предлагает взамен Свой собственный покой? Нет. Скорее Христос объясняет суть субботнего покоя в свете Своего искупительного покоя. Рассмотренные нами различные субботние эпизоды подтверждают эту точку зрения. Мы выяснили, что именно в субботу Иисус провозгласил Свою миссию исполнением обетованного субботнего избавления (Лк. 4:16-21). Во время Своего служения Христос подтвердил Свои притязания тем, что намеренно трудился в субботу ради спасения страждущих грешников (Ин. 5:17; 9:4), дабы души, которые «связал сатана», испытали благословение и помнили субботу как день своего избавления (Лк. 13:16). Более того, в пятницу после полудня Христос завершил Свою земную искупительную миссию, произнеся: «Совершилось» (Ин. 19:30), и всю субботу покоился во гробе (Мк. 15:42, 46; Лк. 23:53, 54). Как завершение творения, так и завершение искупления было отмечено субботним покоем (95).

Это значение субботы подтверждается также и двумя субботними эпизодами (Мф. 12:1-14), которые Матфей связывает с приглашением Христа обрести Его покой (Мф. 11:28, 29) (96). В обоих эпизодах ставится вопрос: «Что позволительно делать в субботу, а что нет?» (Мф. 12:2, 10). Две эти истории показывают, что фарисеи превратили субботний покой в тяжкое бремя. Христос, как Господин субботы (12:8), истолковывает эту заповедь в свете «милости», а не законнической религиозности (12:7). Рассмотрев первый эпизод (срывание колосьев), мы выяснили, что Христос отождествляет Свое служение, а вместе с ним и служение Своих учеников, с искупительным служением священников в субботу в храме (12:6). Во втором эпизоде (с сухоруким человеком), который мы будем исследовать в следующей главе, Христос разъясняет «ценность» субботы как дня, в который нужно «делать добро» (12:12, 13) и «спасать» (Мк. 3:4). В определенном смысле эти два эпизода показывают два взаимосвязанных аспекта отношения Христа к субботе: во-первых, суббота для Него была временем, когда человек может испытать Его благодатное спасение; а во-вторых, это время, когда человек должен делиться полученными благословениями, откликаясь на нужды людей. «Субботний покой», который предлагает Христос всем, кто тщетно пытается приобрести покой в исполнении строгих правил, это не новый и не упрощенный свод правил, как соблюдать этот день, но обретение мира и покоя спасения с помощью Его святого дня.

7. Суббота в Послании к Евреям. Искупительное значение субботы, обнаруженное нами в Евангелиях, отображено и в Послании к Евреям. Ранее мы отмечали, что автор этой библейской книги, основываясь на существующем эсхатологическом понимании субботнего покоя, относит Божий покой в седьмой день творения (Евр. 4:4) ко всякому покою и миру, который Бог намеревается даровать Своему народу. Связывая два отрывка (97), а именно Быт. 2:2 и Пс. 94:7, 8, 11, автор разъясняет, что Божий покой, обещанный при творении, не был исчерпан при Иисусе Навине, когда израильтяне обрели место покоя в Ханаане, поскольку Бог опять предложил им Свой покой «после столь долгого времени» через Давида (Евр. 4:7; ср. Пс. 94:7). Следовательно, Божий обетованный субботний покой все еще ожидал более полного осуществления, которое началось с приходом Христа (Евр. 4:9). Именно через веру во Христа народ Божий может, наконец, пережить («войти»- 4:3, 10, 11) Благую весть о Божьем покое, обещанном в «день седьмой» творения (4:4).

Буквальное или образное субботствование? Какой вывод можно сделать из этого отрывка относительно того, как соблюдалась и понималась суббота получателями этого послания? Позиция большинства комментаторов такова: в этом отрывке нет никаких признаков того, что эти христиане-«евреи» действительно соблюдали субботу, или что автор намеревался дать христианское истолкование подобному соблюдению. Какие же основные доводы выдвигаются в пользу такой позиции? Их три. Во-первых, утверждается, что, поскольку автор обсуждает не соблюдение субботы как таковое, а постоянство и исполнение ее покоя с пришествием Христа, то никаких выводов о ее буквальном соблюдении сделать невозможно. Во-вторых, указывается, что, поскольку субботство, которое «для народа Божия еще остается» (4:9), осуществится в будущем (98), то увещевание войти в Божий покой (4:10, 11) не касается соблюдения этого дня в настоящем. В-третьих, считается, что, поскольку автор в целом ряде отрывков отмечает, что в свете прихода Христа определенные ветхозаветные установления устарели (8:13; 7:11-9:28), то и субботу следует, по всей видимости, рассматривать как пережиток прошлого (99).

На наш взгляд эти доводы несостоятельны по нескольким причинам. Первый довод не учитывает, что для получателей послания (будь то язычники или иудео-христиане) (100) еврейская литургия (в основании которой лежала суббота) была настолько привычной (101), что автору не нужно было обсуждать или убеждать людей ее соблюдать. В чем эти искушаемые вернуться к иудаизму христиане действительно нуждались, так это в том, чтобы понять смысл ее соблюдения в свете Христова пришествия. И именно это автор пытается донести до адресатов. Джоржд Уэсли Бьюкенен находит этот отрывок настолько погруженным в ветхозаветную концепцию «субботнего и юбилейного отпущения», воспринимаемого как спокойное и безмятежное бытие в земле обетованной, что, как они считает, автор и получатели послания, возможно, все еще надеялись увидеть при жизни своей исполнение обетованного субботнего покоя в виде конкретной национальной независимости от римлян (102). Подобный взгляд едва ли оправдан в свете увещевания автора войти в Божий покой (4:9, 10), а не в покой обетованной земли. Однако он все-таки показывает, что некоторые богословы осознают ту важную роль, которую теология субботы играла в мировоззрении христианской общины. Более того, тот факт, что автор не полемизирует, отстаивая правомерность соблюдения субботы, а скорее увещевает испытать ее благословения, все еще весьма насущные для народа Божьего (4:9), придает его свидетельству еще больший вес, поскольку автор воспринимает соблюдение субботы как само собой разумеющееся. Далее у нас еще будет возможность рассмотреть и другие факторы.

Настоящее или будущее? Что касается второго довода, то едва ли можно утверждать, что в Послании к Евреям суббота рассматривается главным образом как будущее благо, не связанное с нынешнем соблюдением этого дня. Некоторые исследователи определяют модель церкви, приведенную в послании, как собрание странников, направляющихся к грядущему небесному месту покоя (103). Спору нет: в послании действительно наличествует тема странствования, однако нельзя не отметить, что «субботство», которое «для народа Божия еще остается» (4:9), представлено не как будущее, а как настоящее переживание, в которое «входим… мы уверовавшие» (4:3). Этот глагол употреблен в настоящем времени и стоит на первом месте в предложении, подчеркивая реальность этого «покоя» в настоящем (104). То же относится и к глаголу «остается» (4:9), который, если его вырвать из контекста, мог бы подразумевать будущую перспективу, но в данном контексте он указывает на время Иисуса Навина (4:8) и подчеркивает нынешнюю актуальность субботнего покоя для народа Божьего. Как верно подметил А. Т. Линкольн, автор послания как бы говорит, «что со времен Иисуса Навина соблюдение субботы себя не исчерпало» (105). Употребление обоих глаголов в настоящем времени подчеркивает нынешнюю актуальность субботнего покоя, а не его будущее осуществление. Тем не менее, необходимо сказать, что будущая перспектива этого покоя, как мы вскоре увидим, также рассматривается в этом отрывке.

Устаревшая или по-прежнему актуальная? Мы переходим к третьему доводу, согласно которому суббота — это ветхозаветная тень, или прообраз, окончательного покоя, который, благодаря Христу, стал доступным для Его народа, и следовательно ее функция завершилась с Его приходом (106). Разве об этом учит Послание к Евреям и весь остальной Новый Завет? Неужели суббота, подобно храму и служениям в нем, изжила себя с приходом Христа? Или же она приобрела новый смысл и новую функцию? Наше исследование субботы в Евангелиях показало, что Христос исполнил прообразный эсхатологический мессианский субботний покой и освобождение, не отменив ее практическое соблюдение, но сделав ее временем, когда можно испытать и поделиться с ближними теми благословениями, которые несет Его спасение.

А теперь давайте посмотрим, что говорит по этому поводу Послание к Евреям. Без сомнения, автор этой книги ясно учит, что приход Христа положил «решительный конец» ветхозаветной системе жертвоприношений. В главах с 7-й по 10-ю автор подробно объясняет, как искупительная жертва Христа и последующее Его небесное служение полностью заменили прообразное («образ и тень» — 8:5) служение левитского священства и его храм. Эти обряды Христос «отменяет», и поэтому они «ветшающие» и «близки к уничтожению» (8:13). Но включает ли он субботу в ту же категорию, считая ее одним из «ветшающих» ветхозаветных установлений? Некоторые исследователи действительно приходят к такому выводу (107), но мы считаем, что он не имеет под собой основания и противоречит тому, что на самом деле говорит этот документ.

«Субботство» недвусмысленно и категорически представлено не «ветшающим» установлением, как храм и служение в нем, а Божественным благим даром, который «еще остается» (4:9). Глагол «остается — apoleipetai» употреблен здесь в настоящем времени и пассивном залоге. Если перевести стих 9 дословно, он будет звучать так: «И поэтому субботний покой еще оставлен для народа Божия». Разница между субботой и служениями во святилище очевидна. В то время как последние «ветшают», первый «оставлен» и потому по-прежнему актуален. Подобный контраст наблюдается и в Евангелии от Матфея. Здесь разорвавшаяся после смерти Христа завеса в храме (Мф. 27:51) указывает на прекращение храмового служения. С другой стороны, предупреждение Христа о том, что будущее бегство Его последователей из Иерусалима может случиться в субботу (Мф. 24:20), говорит о неизменном ее соблюдении, которое воспринималось как само собой разумеющееся.

Увещевание, приведенное в ст. 11: «Постараемся войти в покой оный», еще раз указывает на продолжающееся соблюдение субботы. Необходимость приложить усилие, чтобы «войти в покой», подразумевает, что «покой» не исчерпывается настоящим, но осуществится еще и в будущем. Подобный христианский взгляд на субботний покой как на «покой» не только в настоящем, но и в будущем, в значительной мере отражает то, что мы уже нашли в Ветхом Завете и более поздней еврейской литературе. В этих источниках мы увидели, что суббота воспринималась не только как личный покой и освобождение от социальной несправедливости в настоящем, но и как предвкушение будущего покоя и мира, который принесет Мессия. Поэтому автор послания снова и своеобразно утверждает ветхозаветное понимание субботы в новом христианском контексте, то есть как день, когда можно испытать нынешний покой спасения, ожидая будущий и окончательный покой в небесном Ханаане.

Неразрешенное противоречие. К сожалению, равновесие между двумя измерениями — настоящим и будущим — в понимании субботы, которое мы обнаружили в Послании к Евреям (и в Евангелиях), было вскоре упущено из виду и даже отвергнуто многими христианами. В результате взаимодействия социальных, политических и религиозных факторов возникла целесообразность изменить день поклонения с субботы на воскресенье, о чем будет сказано далее в приложении От субботы к воскресенью. Воспринявшие эту перемену посчитали нужным лишить субботу ее значения для настоящей жизни и свести ее исключительно к символу будущего вечного покоя. Подобный взгляд имел повсеместную поддержку на протяжении всей истории христианства. Впервые он проявил себя в так называемом Послании Варнавы (ок. 135), в котором автор пишет: «Не нынешние субботы Я [Бог] принимаю» (15:8), а будущую субботу, которую Бог установит в седьмом тысячелетии (15:4, 5). Тогда Господь успокоит все, и «тогда мы сможем почитать ее [субботу] святой» (15:7) (108). Этого милленарийского (хилиастического) взгляда на субботу придерживались отцы ранней Церкви, такие, как Иреней, Иустин Мученик, Тертуллиан, Ипполит, Киприан, Августин (какое-то время), Викторин и Лактанций (109).

Прочие же, такие, как Ориген, Евсевий Кесарийский, Иероним, Августин, Иоанн Златоуст, Беда Достопочтенный, Рабан Мавр, Петр Ломбардский, Кальвин и некоторые современные богословы, понимают субботний покой как символ покоя последнего времени (110) и отвергают всякую его милленарийскую трактовку. Историческая долговечность этих эсхатологических интерпретаций субботы поднимает некоторые весьма важные теологические вопросы: каким образом могла прийти к концу прообразно-символическая функция субботы с приходом Христа, если окончательный покой, на который указывает нынешняя еженедельная суббота, еще ожидает нас в будущем? Признавать субботу символом будущего и окончательного покоя для Божьего народа и в тоже время отрицать основание этого символа, а именно нынешнее успокоение в субботу — это явное терминологическое противоречие. Как суббота может взращивать в верующем надежду на будущий покой, если ее нынешнее празднование, являющееся предвкушением и предвосхищением будущего покоя, отвергается и даже осуждается? Более того, это одностороннее толкование субботы как исключительно будущей реальности разрушает органическое единство, которое мы обнаруживаем в Ветхом и Новом Заветах между временными и эсхатологическими функциями субботы. Эти неразрешенные противоречия показывают, что получается, когда люди искажают неизменные Божественные установления вроде четвертой заповеди.

Природа субботнего покоя. Это небольшое отступление увело нас в сторону от 4-й главы Послания к Евреям. Вернемся к ней, чтобы установить природу субботнего покоя, который должны соблюдать христиане. Автор объясняет христианское понимание «субботства», все еще актуального для Божьего народа в Новом Завете (4:9), говоря о его основной характеристике, то есть о прекращении труда: «Ибо кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих» (4:10). В каком смысле автор говорит здесь о прекращении работы — в буквальном или переносном? У большинства христианских писателей принято толковать это фигурально, как «воздержание от рабского труда», то есть от злых дел, греховных занятий. Согласно этой общепринятой интерпретации, которая находила сторонников практически во все эпохи, христианское субботство означает не прекращение повседневной работы в седьмой день, а воздержание от греховных дел во всякое время (непрерывная суббота) (111).

Сторонники этой интерпретации приводят цитаты из этого послания, где говорится о «мертвых делах» (6:1; 9:14) (112). Однако подобная концепция едва ли просматривается в Евр. 4:10, где проведено сравнение между Божьим и человеческим воздержанием от «дел»-erga. Если под словом «дела» подразумевались «греховные деяния», то получается, что такие деяния были и у Бога и Он воздерживался от них в субботу. Столь абсурдная концепция, разумеется, совершенно чужда Посланию к Евреям (как и Писанию в целом), где прямо говорится, что Бог «почил» (ст.4) и «успокоился» (ст. 10 — в греческом оригинале в обоих случаях употреблены идентичные глаголы) «в день седьмой от всех дел Своих» (4:4). Таким образом, данная аналогия говорит о том, что человек должен подражать Богу, «успокоившемуся» от дел творения. Другими словами, как Бог прекратил дела творения в седьмой день, так и мы должны воздерживаться от своих трудов в этот же день. Так незамысловато излагается природа субботы, важной составной частью которой является воздержание от труда.

Говорит ли автор послания только лишь о прекращении мирских дел? Принимая во внимание обеспокоенность автора стремлением его читателей перенять иудейские литургические схемы как средство доступа к Богу, он не стал бы подчеркивать только физический аспект «успокоения» в соблюдении субботы. Этот аспект несет в себе лишь негативную концепцию покоя, которая только усилила бы существовавшие иудаистские тенденции. Скорее всего, автор вкладывает в субботний покой больший смысл. Это видно из противопоставления, которое он проводит между теми, кто не вошел в ее покой из-за «непокорности»-apeitheias (4:6, 11), то есть неверности, которая выливается в непослушание, и теми, кто входит в него «верою»-pistei (4:2, 3), то есть верностью, которая выливается в послушание. Для автора послания покой в субботу — это не просто обычный ритуал (ср. «жертва» — Мф. 12:7), а отклик веры. Такой отклик влечет за собой не ожесточение сердца (4:7), а способность «услышать глас Его» (4:7). Это значит испытать Божий покой спасения не по делам, а по вере, не делами спасаться, а быть спасенным через веру (4:2, 3, 11). В субботу, как говорит Жан Кальвин, верующие должны «прекращать работу, чтобы дать Богу возможность совершать Свою работу в них» (113).

Субботний покой, который остается для народа Божьего (4:9), для автора послания не просто день праздности, а возможность еженедельно входить в Божий покой, то есть освобождаться от трудовых хлопот, дабы свободно, верою испытать Божий творческий и искупительный покой (114). Более того, мы отметили, что субботние благословения спасения не исчерпываются настоящим, поскольку автор увещевает «постараться войти в покой оный» (4:11). Это указание на будущий субботний покой свидетельствует о том, что субботство в Послании к Евреям отражает некоторое напряжение между «уже» и «еще не», между нынешним опытом спасения и его эсхатологическим осуществлением в небесном Ханаане. Это расширенное толкование субботства в свете пришествия Христа, по всей видимости, было предназначено для того, чтобы отучить христиан от слишком материалистического понимания ее соблюдения. Для достижения этой цели автор, с одной стороны, убеждает читателей в неизменности благословений, связанных с субботним покоем, а с другой — объясняет, что природа этих благословений состоит как в нынешнем искупительном покое, так и в будущем возрождающем покое, который Бог предлагает «уверовавшим» (4:3).

Благая весть об искуплении. Нельзя не заметить, что толкование субботнего покоя в Послании к Евреям отражает в значительной мере искупительное понимание этого дня в Евангелиях. Великое обетование Христа о том, что Он придет с долгожданным субботним «освобождением» (Лк. 4:18) и «покоем» (Мф. 11:28), представляет собой ядро «субботства», доступного «ныне» для Божьего народа (Евр. 4:7, 9). Подобным же образом заверение Христа, что Он и Его Отец «доныне» делают (Ин. 5:17) все необходимое, чтобы принести окончательный субботний покой, отражается в послании увещеванием «постараться войти в покой оный» (Евр. 4:11) (115). Тот факт, что 4-я глава Послания к Евреям отражает евангельское понимание субботы как времени для благословений спасения, которые в полноте осуществятся в конце нашего земного странствования, показывает, что новозаветные христиане (по крайней мере некоторые) считали субботу Благой вестью об искупления.

В век, когда все чаще берут верх силы хаоса и беспорядка, когда повсюду господствуют несправедливость, алчность, насилие, коррупция, преступления, страдания и смерть, Бог через субботу заверяет Свой народ, что эти разрушительные силы не восторжествуют, потому что «для народа Божия еще остается субботство» (4:9). Через субботу Бог заверяет нас, что Он держит в руках бразды правления в этом мире, планомерно осуществляя Свою глобальную цель. Бог говорит нам, что победил хаос при творении, освободил Свой народ от уз греха и смерти посредством спасительной миссии Своего Сына и что Он «доныне делает» (Ин. 5:17), утверждая новый мир, где «из субботы в субботу будет приходить всякая плоть пред лицо Мое на поклонение» (Ис. 66:23). Как сказал Августин, в ту завершающую субботу «мы успокоимся и узрим, узрим и возлюбим, возлюбим и будем прославлять» (116). Как же нам ныне надлежит праздновать в седьмой день субботу эту удивительную Благую весть? Чтобы ответить на этот вопрос, мы посвятим следующую главу исследованию того, каким должен быть наш отклик, особенно в субботу, на Благую весть об искуплении.