11. Книга Деяний: проповедь христианства в греко-римском мире в целом

(продолжение Евангелия от Луки)

Согласно раннецерковной традиции, Книгу Деяний написал Лука. Если это действительно так, данная книга представляет собой продолжение Евангелия от Луки. Свидетельства, обнаруживаемые внутри самой Книги Деяний, подтверждают авторство Луки. Точно так же, как Евангелие от Луки начинается с посвящения Феофилу, с подобного посвящения начинается и Книга Деяний. Лексика и слог этих двух книг весьма схожи. Хотя доказательством того, что евангелие и Книгу Деяний написал Лука, частое использование медицинских терминов служить не может, оно согласуется с замечанием, что Лука был врачом (Кол. 4:14). Используя местоимение «мы» в повествованиях о путешествиях Павла, автор Книги Деяний подразумевает, что он был спутником Павла. Другие возможные спутники не подходят на эту роль в связи с показаниями самого текста. Например, Тимофей и еще несколько человек упоминаются отдельно от «нас» в Деян. 20:4-6. Согласно посланиям Павла, ни Тит, ни Сила не сопровождали его в Рим и не оставались с ним в Риме. Однако повествование о путешествии Павла в Рим составляет один из разделов с формулировками «мы». Методом исключения Лука становится единственным возможным кандидатом на авторство Книги Деяний.

Вместе с Евангелием от Луки и Посланием к евреям Книга Деяний относится к наиболее рафинированным образцам греческого языка в Новом Завете. С другой стороны, несовершенство стиля греческого языка проявляется в тех местах, где Лука, по-видимому, следует семитским источникам или подражает Септуагинте (подобно тому, как некоторые христиане по-прежнему подражают в своих молитвах английскому языку «Библии короля Иакова», в частности, употребляют местоимения thee, thou и соответствующие глагольные формы). Ряд исследователей считает речи и проповеди в Книге Деяний литературными вставками, сочиненными самим Лукой для дополнения повествования. То, что некоторые античные историки практиковали подобный прием, верно, но все-таки не до такой степени, как иногда стремятся показать. И хотя Лука не обязательно дословно воспроизводит речи и проповеди, представляется, что он довольно точно передает сущность сказанного. Близость его пересказа к оригиналу подтверждается удивительным сходством тех оборотов речи, которые встречаются в проповедях Петра из Книги Деяний и в тексте 1 Петра; и таким же сходством между проповедями Павла в Книге Деяний и посланиями Павла. Это сходство вряд ли можно объяснить случайным совпадением; не существует и никаких свидетельств того, что Лука подражал посланиям и вообще как-то использовал их или что Петр и Павел подражали Книге Деяний, когда писали свои послания. Единственное приемлемое объяснение: Лука не выдумывал слова апостолов, а излагал основные положения речей и проповедей Петра и Павла, причем настолько точно, что особенности их манеры выражать свои мысли видны в передаче Луки не менее явственно, чем в их собственных посланиях.

В качестве материалов для Книги Деяний Лука по мере возможности использовал собственные воспоминания. Не исключено, что часть из них он зафиксировал в своем дневнике еще во время самих событий. Лука, несомненно, получал дополнительные сведения от Павла, от христиан из Иерусалима, из Антиохии Сирийской и из других мест, которые он посещал с Павлом и без него, от других спутников Павла, таких как Сила и Тимофей, а также от диакона и бла-говестника Филиппа и от давнего ученика Мнасона, в чьем доме он останавливался (Деян. 21:8,16). Доступны для Луки были и письменные источники, такие как решение Иерусалимского собора (Деян. 15:23-29), а возможно, и документы на арамейском и еврейском языках, связанные с ранней историей христианства в Иерусалиме и его окрестностях.

Археологические изыскания в немалой степени способствуют подтверждению точности Луки как историка. Например, нам теперь известно, что употребляемые им названия должностей тех или иных представителей власти в городах и провинциях — прокураторы, консулы, преторы, политархи, асиархи и прочие¹³⁹ (¹³⁹Синод. перевод: «проконсулы», «правители», «воеводы», «(Асийские) начальники» . — Прим. перев.) — совершенно правильны для того времени и для тех мест, о которых он писал. Эта аккуратность вдвойне примечательна, если учесть, что подобные названия непрестанно менялись вследствие частых преобразований в политическом статусе различных областей империи¹⁴⁰. (¹⁴⁰ В связи с подтверждением исторической точности Книги Деяний утратила свою актуальность выдвинутая в девятнадцатом веке «тюбингенская гипотеза», согласно которой некий автор написал Книгу Деяний во втором столетии, чтобы примирить предполагаемое противоречие во взглядах между христианством Петра и христианством Павла. Свидетельства такого разделения отсутствуют, и позднейший автор вряд ли сумел бы настолько же точно, как Лука, написать о реалиях первого столетия. Возглавлял тюбингенское направление Ф.Баур из Тюбингенского университета в Германии. Согласно его гипотезе, христианство Петра было законническим, а христианство Павла — антизаконническим)

Повествование Книги Деяний неожиданно прерывается. Лука доводит жизнеописание Павла до того момента, когда Павел, находящийся в Риме в узах, уже в течение двух лет ждет суда у кесаря. Но о дальнейшем мы прочитать не можем. Что произошло с Павлом? Предстал ли он в конце концов перед кесарем? Если да, был ли он осужден? Предан мученической смерти? Оправдан? Отпущен? Лука об этом не говорит. Для объяснения этой недосказанности было выдвинуто множество предположений. Возможно, Лука собирался написать третий том, который ответил бы на повисшие в воздухе вопросы. Однако его первый том, Евангелие от Луки, оставляет впечатление законченности, хотя священнописа-тель, вероятно, уже тогда задумал написать Книгу Деяний. Или же у Луки мог подойти к концу его свиток папируса. Но, надо полагать, он бы заблаговременно заметил, что папирус кончается, и смог бы завершить повествование должным образом. Какие-то личные невзгоды могли помешать Луке окончить книгу. Однако она была уже достаточно длинна, чтобы занять большой свиток папируса. Высказывалось также мнение, что Деян. 20:22-25; 21:4,10-14 достаточно ясно подразумевают мученическую смерть Павла в Риме. Однако в этих местах речь идет об опасности мученической смерти от руки враждебно настроенных иудеев в Иерусалиме, а не о казни по решению кесаря в Риме; да и в оставшейся части Книги Деяний рассказывается, что Павел избежал мученической смерти от руки таких иудеев и что римскими властями он был оправдан. Возможно, Лука просто достиг своей цели — показать распространение христианства от Иерусалима, места его зарождения, до Рима, столицы империи. Однако в качестве кульминации римское служение Павла в узах выглядит здесь несколько разочаровывающе; христианское сообщество уже существовало в Риме; и не снимается вопрос, почему Лука все-таки не рассказал, что стало с Павлом, основным действующим лицом в Деян. 13 — 28.

Наилучший вывод — считать, что Лука описал события до того момента, до которого они дошли; иными словами, во время создания Книги Деяний Павел все еще ждал суда у кесаря Нерона. Разумеется, для Луки было бы бессмысленно доказывать политическую безобидность христианства, что он делает на протяжении всей книги, если бы он писал ее после того, как Нерон ополчился на христиан (64 г. по Р. X.). Слишком поздно было бы ссылаться на благоприятные заключения местных чиновников! Лука, следовательно, написал Книгу Деяний, когда Павел находился в Риме уже около двух лет (примерно в 63 г. по Р. X.)¹⁴¹. (¹⁴¹В пользу ранней даты свидетельствует и отсутствие упоминаний о гонениях Нерона в 60-х гг., о мученичестве в 60-х гг. Иакова, брата Господня, и разрушении Иерусалима в 70 г. по Р. X. Сравнительно неразвитое богословие и споры об отношении к нееврейским христианам, возможно, свидетельствуют о том же, хотя могут быть обусловлены точностью Луки при описании ранней Церкви, не имея связи с датой создания) С богословской точки зрения, сама незавершенность Книги Деяний подразумевает незавершенность миссии благовествования во всех народах. То, что начала ранняя Церковь, позднейшей Церкви предстоит исполнить.

Как и в своем евангелии, Лука в Книге Деяний ориентируется больше на язычников, особенно на тех из них, кто без предвзятости интересуется историческим происхождением христианства. При этом он продолжает подчеркивать религиозное благочестие, нравственную чистоту и политическую безвредность верующих в Иисуса и отмечает всеобщую доступность христианства как религии, традицией связанной с иудаизмом, но открытой для всех. Как в Евангелии от Луки повествование движется к Иерусалиму, центру иудаизма, так в Книге Деяний повествование движется к Риму, центру мира. Позволяет этому продвижению совершаться сила Святого Духа. Лука не пишет о распространении христианства в Египте или на Востоке, однако мы не раз встретим высказывания, подытоживающие триумфальное шествие Благой Вести повсюду, где только проповедуют ее христиане: «И слово Божие росло, и число учеников весьма умножилось…» (Деян. 6:7; см. также Деян. 9:31; 12:24; 16:5; 19:20; 28:30-31).

Особое внимание уделяется тому, чтобы показать, что вполне допустимо оставить для христианства его свободу, поскольку христианство происходит от иудаизма, имеющего легальный статус, и не представляет ни малейшей опасности для римских властей. Лука неоднократно изображает христианство в качестве определенным образом исполнившегося иудаизма и упоминает благоприятные суждения относительно христианства и его сторонников, вынесенные различными представителями власти в городах и провинциях. Необходимость такой апологии обусловливалась теми препятствиями, которые с самого начала сдерживали распространение христианства, — тем, что его основатель был казнен посредством распятия, то есть римского способа казни для преступников, и тем, что повсюду, где бы ни появилось христианство, возникали волнения. Лука еще в своем евангелии показал, что и Пилат, и Ирод Антипа заявляли о невиновности Иисуса и что отступление от правосудия произошло лишь под нажимом толпы. В Книге Деяний Лука тоже показывает, что связанные с христианством волнения возникают из-за бесчинства толпы и ложных обвинений, зачастую выдвигаемых неуверовавшими иудеями, а не из-за какой-либо зловредности самих христиан. Таким образом Лука надеется рассеять предубеждения против христианства и завоевать симпатии людей, подобных Феофилу, обращение к которому, как к «достопочтенному» (Лк. 1:3), может подразумевать и его политическую влиятельность, и принадлежность к аристократии или, по меньшей мере, к среднему классу¹⁴². (¹⁴²Ср. обращение «достопочтенный Фест» к римскому правителю в Деян. 26:25).

План-конспект Книги Деяний

I.             Деяния Духа Христова в Иерусалиме и вне его (Деян. 1:1 — 12:25)

А. В Иерусалиме (Деян. 1:1 — 8:3)

1. Служение после Воскресения и Вознесение Иисуса (Деян. 1:1-11)

2. Замена Иуды Искариота Матфием (Деян. 1:12-26)

3. День Пятидесятницы: излияние Святого Духа, речи на иных языках, проповедь Петра, обращение многих людей в веру, христианское сообщество (Деян. 2:1-47)

4. Исцеление хромого и проповедь Петра (Деян. 3:1-26)

5. Взятие под стражу и освобождение Петра и Иоанна (Деян. 4:1-31)

6. Общность имущества в Иерусалимской церкви и смерть Анании и Сапфиры (Деян. 4:32 — 5:11)

7. Чудеса, обращения в веру, заключение апостолов в темницу, их освобождение (Деян. 5:12-42)

8. Спор о распределении пищи и избрание семи «диаконов» (Деян. 6:1-7)

9. Проповедь и мученичество Стефана и начало великого гонения (Деян. 6:8 — 8:3)

Б. Вне Иерусалима (Деян. 8:4 — 12:25)

1. Благовествование Филиппа в Самарии, принятие самарянами Духа Святого и рассказ о Симоне волхве (Деян. 8:4-25)

2. Обращение Филиппом эфиопского евнуха в веру (Деян. 8:26-40)

3. Обращение в веру Савла (Павла), его проповедь в Дамаске и побег из него, возвращение в Иерусалим и бегство в Таре (Деян. 9:1-31)

4. Исцеление Петром Энея и воскрешение Тавифы (Деян. 9:32-43)

5. Спасение Корнилия и всего его языческого дома, а также видение Петру «как бы большого полотна», проповедь Петра и принятие язычниками Духа Святого (Деян. 10:1 — 11:18)

6. Распространение Евангелия до Антиохии Сирийской (Деян. 11:19-26)

7. Вспомоществование голодающим, присланное из Антиохии в Иерусалим через Варнаву и Савла (Павла) (Деян. 11:27-30)

8. Убийство апостола Иакова Иродом Агриппой I и заключение в темницу Петра, чудесное освобождение Петра, ужасная смерть Ирода (Деян. 12:1-25)

II.                  Деяния Духа Христова через апостола Павла в разных землях (Деян. 13:1 — 28:31)

A. Первое миссионерское путешествие Павла (Деян. 13:1 — 14:28)

1. Отправление из Антиохии Сирийской (Деян. 13:1-3)

2. Кипр: ослепление Елимы и обращение в веру Сергия Павла (Деян. 13:4-12)

3. Пергия: расставание с Иоанном Марком (Деян. 13:13)

4. Антиохия Писидийская: проповедь Павла в синагоге (Деян. 13:14-52)

5. Икония, Листра и Дервия: исцеление хромого, поклонение Варнаве и Павлу как Зевсу и Ермию, побитие Павла камнями (Деян. 14:1-19)

6. Возвращение в Антиохию Сирийскую, с проповедью в Пергии (Деян. 14:20-28)

Б. Разногласия с иудействующими (Деян. 15:1-35)

1. Спор в Антиохии Сирийской (Деян. 15:1-2)

2. Иерусалимский собор: решение об освобождении язычников от закона Моисеева, об их отношении к еврейским христианам (Деян. 15:3-35)

B. Второе миссионерское путешествие Павла (Деян. 15:36 — 18:21)

1. Спор с Варнавой из-за Иоанна Марка и отправление из Антиохии Сирийской с Силой (Деян. 15:36-41)

2. Путешествие по Южной Галатии и избрание Тимофея (Деян. 16:1-5)

3. Троада: видение мужа, македонянина (Деян. 16:6-10)

4. Филиппы: обращение в веру Лидии, исцеление одержимой духом служанки, заключение Павла и Силы в темницу, землетрясение, обращение в веру темничного стража и его домашних (Деян. 16:11-40)

5. Фессалоника: нападение иудеев на дом Иасона, принявшего Павла (Деян. 17:1-9)

6. Верия: проверка проповеди Павла по Ветхому Завету (Деян. 17:10-15)

7. Афины: проповедь Павла в Ареопаге (Деян. 17:16-34)

8. Коринф: делание палаток Павлом с Акилой и Прискиллой, благоприятное решение римского проконсула Галлиона, успешное положение дел (Деян. 18:1-17)

9. Возвращение в Антиохию Сирийскую через Кен-хреи(Деян. 18:18-21)

Г. Третье миссионерское путешествие Павла (Деян. 18:22 — 21:16)

1. Путешествие через Галатию и Фригию (Деян. 18:22-23)

2. Предваряющее служение Аполлоса в Ефесе (Деян. 18:24-28)

3. Ефес: христианское крещение учеников Иоанна Крестителя, успешное благовествование, мятеж под руководством Димитрия (Деян. 19:1-40)

4. Путешествие через Македонию в Грецию и возвращение через Македонию (Деян. 20:1-5)

5. Троада: падение Евтиха из окна во время проповеди Павла (Деян. 20:6-12)

6. Путешествие в Милит и прощальная речь Павла перед ефесскими пресвитерами (Деян. 20:13-38)

7. Морской путь в Кесарию и предсказание для Павла несчастья в Иерусалиме (Деян. 21:1-14)

8. Путешествие в Иерусалим (Деян. 21:15-16)

Д. События в Иерусалиме (Деян. 21:17 — 23:35)

1. Принесение Павлом иудейского обета (Деян. 21:17-26)

2. Возмущение в храме, арест Павла, защитительная речь перед толпой, разговор с Клавдием Ли-сием (Деян. 21:27 — 22:29)

3. Оправдательная речь Павла перед синедрионом (Деян. 22:30 —23:11)

4. Заговор иудеев против Павла и перевод Павла в Кесарию (Деян. 23:12-35)

Е. События в Кесарии (Деян. 24:1 — 26:32)

1. Суд над Павлом у Феликса (Деян. 24:1-23)

2. Беседа с Павлом Феликса и Друзиллы (Деян. 24:24-27)

3. Суд над Павлом у Феста и требование суда кесарева (Деян. 25:1-12)

4. Слушания перед Фестом и Иродом Агриппой II (Деян. 25:13 — 26:32)

Ж. Путешествие Павла в Рим и кораблекрушение на острове Мелит (Деян. 27:1 — 28:16)

3. Проповедь Павла иудеям и язычникам во время домашнего ареста в Риме (Деян. 28:17-31)

См. Деян. 1:1-26. «Первая книга» — это Евангелие от Луки. Подчеркивается избрание и наставление Иисусом апостолов в качестве связующего звена между Ним в прошлом и христианами в настоящем, а также убедительность Его явлений после Воскресения. Фраза «через несколько дней после сего» относится к излиянию Святого Духа в день Пятидесятницы (Деян. 2:1-4). Апостолы далее спрашивают, не восстановляет ли ныне Иисус царство Израилю, то есть не установит ли Он незамедлительно мессианское Царство на земле, в котором Израилю будет отведена самая привилегированная, ведущая роль. Они подумали о такой возможности в связи с тем, что в Ветхом Завете излияние Духа Божиего ассоциируется с наступлением мессианского века (Ис. 44:3; Иез. 36:24-27; 39:29; Иоиль 2:28-29). В сущности, ответ Иисуса переносит их внимание с мессианской хронологии, относящейся к народу Израилеву, на всемирное благовествование, имеющее отношение ко всем народам. Таким образом, благовествование, в соответствии с Деян. 1:8, будет распространяться в Иерусалиме и всей Иудее в Деян. 1 — 7, до Самарии и других прилегающих областей в Деян. 8 — 12, и в отдаленные земли в Деян. 13 — 28. И как Петру будет отведена ведущая роль при описании благовествования иудеям в основном содержании Деян. 1 -— 12, так Павлу будет отведена ведущая роль при описании благовествования язычникам в основном содержании Деян. 13 — 28. Два мужа при Вознесении Иисуса напоминают двух мужей при Его Преображении и Воскресении (Лк. 9:30-31 [Моисей и Илия]; 24:4-7). Облако, в котором Он восходит, символизирует присутствие Бога Отца, как и при крещении Иисуса, Его Преображении и Втором пришествии. «Расстояние субботнего пути» соответствует примерно одному километру. (См. с. 66.) Подразумевается, что ученики Иисуса не удалились от своего местообитания свыше дозволенного в субботу расстояния: они соблюдают Закон, а не нарушают его. Кроме того, они благочестивы, постоянно отдавая себя молитве — но не в обособлении от других людей, так как женщины, в том числе Мать Иисуса, а также Его братья принадлежат к их общине, идеальному религиозному сообществу.

Даже предательство Иисуса Иудой Искариотом не может бросить тень на идеальное сообщество; ведь предательство это произошло во исполнение богодухновенного Писания, и после него во всеуслышание совершилось справедливое возмездие, а освободившееся место было вскоре занято таким же предопределенным образом. Как и все апостолы, Матфий следовал за Иисусом от времени служения Иоанна Крестителя до Вознесения; и падение жребия на Матфия показывает, что Иисус, превознесенный Господь, избрал его для апостольства, точно так же, как избрал Иуду и всех остальных.

День Пятидесятницы (см. с. 61) принес обетованное крещение Духом Святым, описанное здесь как излияние Духа на апостолов, которые исполнились Духа. Все эти образы подразумевают изобилие. Упоминанием сопутствующего шума, подобного шуму сильного ветра, подчеркивается мощь явления и обыгрывается сходство двух греческих слов, обозначающих «ветер» и «Дух». Появление на каждом из учеников разделившихся языков, как бы огненных, символизирует способность говорить на иных, иноплеменных, языках — в знак всемирности Евангелия. Пришедшие на праздник паломники не из Палестины, то есть евреи из диаспоры и прозелиты из числа язычников, изумлены тем, что слышат родные наречия от палестинцев, которые никогда их не знали. Однако собравшиеся палестинцы не понимают происходящего и потому выдвигают ошибочное и нелепое обвинение относительно пьяного бреда. См.Деян. 2:1-47.

Петр отождествляет происшедшее с пророчеством в Иоиль 2:28-32. Хотя предреченные небесные знамения исполнятся только при Втором пришествии, он упоминает их, чтобы довести цитату до изречения, имеющего всемирное значение: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется». Для Петра Иисус — это Господь, имя Которого означает спасение. В продолжение проповеди Петра подчеркиваются засвидетельствование Иисуса от Бога чудесами и знамениями, предопределенность замысла Божиего, вина иудеев в смерти Иисуса, воскресение Богом Иисуса во исполнение Писания, небесная, а потому политически неопасная, сущность царствования Иисуса. Крещение говорит о покаянии, а дарование Духа говорит о прощении. Фраза «и всем дальним» указывает на призвание Богом наряду с евреями и язычников тоже. Благодаря многочисленным обращениям в веру христианское сообщество прирастает, а его благочестие и его сила, его бескорыстие и гармония в нем видны настолько явно, что это вызывает всеобщее восхищение и всеобщий благоговейный настрой.

См.Деян. 3:1 — 4:31. То, что Петр и Иоанн идут в храм в час молитвы, в девятый час (в 3 часа пополудни), доказывает, что свое христианство они согласуют с иудаизмом. Совер-шенное ими чудо исцеления влечет за собой воздаяние хвалы Богу, и Петр с истинной набожностью отказывается ставить его себе в заслугу. Напротив, он говорит о Иисусе, о Его святости, праведности и Воскресении, о том, что Ему принадлежит всякая слава. Еще одно указание на вину иудеев в смерти Иисуса смягчено великодушным Петром («Я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению»), ссылающимся также на замысел Божий («Бог же как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил»). Христианство, ввиду своего призыва к покаянию, предстает нравственно преобразующим религиозным движением. Упоминание всеобщего возрождения указывает на всемирную сущность христианства, как указывает на нее и ветхозаветная цитата о Божием обетовании, что в потомстве Авраама благословятся все «племена земные». Итак, несмотря на арест апостолов саддукеями, которые не верят в воскресение вообще и тем менее в воскресение Иисуса, счет вновь уверовавших идет на тысячи, а Петр, исполнившись Святого Духа, называет чудо исцеления тем, что оно собой и представляет, — «благодеянием», то есть делом, которое было в эллинистическом мире таким почетным. Его заявление о том, что человекам для спасения дано только имя Иисуса, одновременно подчеркивает, что другого пути к спасению нет, и подразумевает, что евангелие обращено ко всем людям. А смелость и уверенность Петра, Иоанна и всего христианского сообщества доказывают их преданность Богу, приверженность истине и наделенность Святым Духом.

В описании Лукой идеального сообщества вновь говорится о совместной собственности (ср. Деян. 2:44-45); и точно так же, как за предательством Иуды последовало скорое и справедливое возмездие (Деян. 1:15-20), лживая и ущербная благотворительность Анании и Сапфиры, противопоставленная безграничной щедрости Варнавы, наказана скоро и справедливо. Идеал, таким образом, остается незапятнанным (ср. назидательную смерть Надава и Авиудав Лев. 10:1-11). См. Деян. 4:32 — 5:11.

Знамения, чудеса и присоединение верующих к Господу продолжаются. В число уверовавших входят как мужчины, так и женщины. Царит единство. Верующие, собирающиеся в притворе Соломоновом, находятся в культовом центре иудаизма, в храме. Народ по-прежнему восхищается ими и прославляет их. См. Деян. 5:12-42. Противление вызвано завистью, а не каким-либо обоснованным недовольством. Вмешательство ангелов и страх перед народом сдерживают синедрион; и внутри самого синедриона побеждает голос рассудка, раздающийся из уст уважаемого всем народом законоучителя Гамалиила.

Когда эллинистические верующие жалуются, что вдов из их числа забывают при раздаче еды, иудаисты с готовностью соглашаются избрать для попечения о столах семь человек, принадлежащих к эллинистам — судя по их именам, греческим, а не еврейским и не арамейским. Возможно, позднейшая церковная должность диакона («служителя», «помощника»), занимающегося мирскими вопросами церковной жизни и, в частности, раздаянием вспомоществований, появилась в результате этого происшествия. См. Деян. 6:1 — 8:1. Присоединение к вере священников углубляет связь христианства с иудаизмом. Стефан, один из семи, не только заботится о столах. Он также совершает чудеса и знамения и проповедует. Лишь из-за бесчинства толпы и лжесвидетельских показаний предан он мученической смерти¹⁴³. (¹⁴³ Прерогативу назначать смертную казнь римляне почти безраздельно сохраняли за собой, однако при побивании Стефана камнями с самого начала и до конца совершается самосуд. Сами члены синедриона превращаются в толпу линчевателей. Они даже не озаботились вынести приговор.) Подобие его лица ангельскому, его видение славы Божией и Иисуса одесную Бога, его упование на Иисуса и молитва о прощении снимают со Стефана все обвинения, в то время как бешеный крик, безудержность и нетерпимость служат к осуждению самоуправства синедриона. Савл, у ног которого складывали одежды, чтобы удобнее было бросать камни, станет позднее апостолом Павлом, под каковым именем он известен больше. (Однако два имени этого человека вовсе не соответствуют двум периодам его жизни — веры и неверия. Просто Савл — это его еврейское имя, а Павел — сходное по звучанию и довольно распространенное в греко-римском мире прозвище.) Речь Стефана выявляет лживость обвинений, якобы он хулил Моисея и Бога, храм и Закон. Напротив, сами его обвинители виновны в такой хуле, последовав примеру своих предков, отвергших посланников Божиих, в том числе Моисея, и сделавшись убийцами Иисуса. Что же касается храма, то они извращают его сущность, не признавая, что Бог обитает в сотворенной Им вселенной, а не в построенном людьми доме, хотя об этом говорил им пророк Исайя (Ис. 66:1-2).

Из-за убийства Стефана в Иерусалиме разрастаются гонения на верующих евреев со стороны неверующих, возглавляемых Савлом. В результате рассеяния верующих начинается благовествование в Иудее и Самарии, как это отмечено в рассказах о проповеди Филиппа в Самарии и других местах. См. Деян. 8:1-40. Благодаря крещению самарян, причем женщин наряду с мужчинами, расширяется сфера принимаемых в Церковь людей. Вера и крещение самарян, прежде внимавших Симону, который изумлял их своими волхвованиями, подтверждают превосходство чудес и знамений Филиппа. О том же свидетельствуют вера, крещение и изумление самого Симона.

Святой Дух не сходил на самарянских верующих до тех пор, когда Петр и Иоанн, придя к ним, помолились и возложили на них руки в знак единения еврейских и самарянских верующих. Эта отсрочка позволила апостолам, представляющим еврейских верующих, лично убедиться в том, что Бог равно принимает и самарянских верующих, как то показало сошествие на них Духа Святого в присутствии апостолов. Отказ ужаснувшихся апостолов продать Симону власть одарять Духом выявляет их чистоту в делах меркантильных; а просьба Симона апостолам помолиться за него подчеркивает их превосходство над этим волхвом и, следовательно, превосходство их евангелия над его волшбой¹⁴⁴. (¹⁴⁴ Попытка Симона волхва (Simon Magus) купить власть одарять Духом привела к образованию из его имени существительных симония и симонизм, обозначающих грех покупки или продажи церковных званий и привилегий. Древняя христианская традиция находила корни гностицизма, как еретического движения, у Симона) Благодаря крещению эфиопского евнуха, являющегося, как минимум, высокопоставленным вельможей, продолжает расширяться сфера принимаемых в Церковь людей¹⁴⁵. (¹⁴⁵ В рассказе об эфиопском евнухе предвосхищается миссия Павла среди язычников. Евнух посетил иудейский религиозный праздник в Иерусалиме. Таким образом, он принадлежит, по меньшей мере, к числу боящихся Бога, а возможно, и к числу полноценных прозелитов. В иудаизме евнухи были лишены религиозных привилегий в соответствии с указанием Вт. 23:1, однако этот закон мог быть смягчен (ср. Ис. 56:3); или же в Книге Деяний слово «евнух» может обозначать официальный статус, а не физическое состояние. Для одиноких путников, подобных Филиппу, в обычае было приставать к караванам, таким как караван евнуха. Читать вслух, как читает евнух, в древние времена было общепринято даже при чтении в одиночестве.) Лука апеллирует к космополитизму своего эллинистически настроенного круга читателей. А толкование Филиппом стихов Ис. 53:7-8 в качестве пророчества о Иисусе выявляет древние корни христианства в иудейской традиции. Христианство — это не религия «без роду племени».

Лука возвращается к Савлу, совершающему гонения на «Путь» {Синод, перевод «последующих сему учению», Деян. 9:2} (это первое встречающееся название христианства, хотя мы не знаем, с чем оно связано: ссылка ли это на путь Господу, приготовленный Иоанном Крестителем согласно Ис. 40:3? или ссылка на крестный путь? или на путь праведности? или же ссылка на Иисуса, путь к спасению?). Однако на дороге в сирийский город Дамаск Савл, гонитель Иисуса, превращается в Савла, проповедника Иисуса. См. Деян. 9:1-31. То, что Савл в своих гонениях на учеников Иисуса гонит Самого Иисуса, подразумевает единство учеников на земле с Иисусом на небе; в дальнейшем это один из ведущих мотивов в богословии Павла, где слова «во Христе» и «со Христом» снова и снова выражают это единство. Согласно Деян. 9:7, спутники Павла слышат голос Иисуса; согласно параллельному рассказу в Деян. 22:9, они его не слышат. Однако различие соответствующих конструкций в греческом тексте позволяет предположить, что в Деян. 9:7 спутники слышат просто звук голоса, а в Деян. 22:9 они не слышат, о чем говорит голос Иисуса. Обращение Савла ведет к тому, что он молится, видит видение, присоединяется, как брат, к сообществу учеников Иисуса, получает Святого Духа, провозглашает, что Иисус — сын Божий и Христос, и подвергается таким же гонениям, какие сам некогда совершал.

Отступление: Савл — Павел

Савл родился в Тарсе, городе на юго-востоке Малой Азии (см. карту на с. 299), имея наследственное римское гражданство, поэтому у него должны были быть наряду с именем-прозвищем (cognomen) «Павел» также первое имя (ргаепо-теп) и родовое имя (потеп gentile), однако последние не сохранились. Как его отец приобрел римское гражданство — за деньги, на государственной службе или каким-то иным способом — нам не известно. Тем не менее римское гражданство подразумевало узаконенные привилегии и правовую защищенность, которые позднее сослужили Савлу хорошую службу в его деятельности христианского миссионера. Он сам, его отец и, по меньшей мере, отец его отца были фарисеями (отметим множественное число; «сын фарисеев» в греч. тексте Деян. 23:6), которые, по мере возможности сопротивляясь эллинизации, придерживались иудейского образа жизни (Флп. 3:5-6). Большую часть своей юности Савл провел в Иерусалиме, где учился у знаменитого равви Гамалии-ла (Деян. 22:3). Мы не знаем, доводилось ли Савлу лично увидеть Иисуса и был ли он когда-либо женат. Он не упоминает жену в своих посланиях; однако, поскольку холостяки среди евреев были редкостью, высказывались догадки, что Савл являлся вдовцом.

См. Деян. 9:32 — 11:18. Чудесное исцеление Петром Энея и воскрешение Тавифы, многочисленные добрые дела которой являются образцом для поведения верующих, доказывают, что присутствие Божие и сила Божия были с Петром в то самое время, когда он проповедовал язычникам и приобщал их к Церкви, чем вызвал последующие нарекания со стороны некоторых недалеких еврейских христиан. Тот факт, что Петр проживает вместе с кожевником по имени Симон, показывает, что он уже освободился от части своих иудаистских пут, поскольку кожевников, постоянно имеющих дело с телами мертвых животных, считали ритуально нечистыми и их надлежало избегать. Потребовалось тройственное видение, чтобы убедить Петра, трижды отрекавшегося от Иисуса, в том, что общение с язычниками позволительно. Петр видит полотно, возможно, ассоциирующееся с навесом, под которым он отдыхал в послеполуденное время на крыше. Полотно наполнено ритуально нечистыми животными. Божие веление заколоть их и есть свидетельствует, что пищевые запреты Моисеева закона, а в сущности, и все остальные ритуальные запреты отныне отменяются. Наконец поддавшийся убеждению Петр отправляется для своей проповеди язычникам в дом Корнилия, римского сотника, боящегося Бога, творящего милостыню евреям, всегда молящегося и недавно видевшего видение. Показательно, что именно такой человек уверует в Евангелие. Проповедь Петра в доме Корнилия послужила для Додда главным примером апостольской ке-ригмы. (См. с. 96-97.) В обращенной к языческим слушателям проповеди вновь и вновь звучит мотив всемирности Евангелия: «…во всяком народе… Господь всех… всякий верующий в Него». Определение Иисуса как творца благих дел апеллирует к возвышенному настрою язычников, подобных Корнилию, который и сам добрых дел совершил немало. Указание, что воскресший Иисус ел и пил с учениками, возрождает дорогой для эллинистических читателей Луки образ застольного общения. В отличие от того, что происходило в Самарии, здесь один из апостолов уже присутствует в качестве очевидца. Поэтому Бог посылает Своего Духа язычникам сразу после того, как они уверовали, еще прежде, чем Петр окончил проповедь, и прежде, чем было совершено крещение или возложение рук. Таким образом Бог явственно дает понять, что верующие из числа язычников принимаются в Церковь на равных основаниях с еврейскими и самарян-скими верующими. На эти неожиданные дела Божий Петр потом сможет сослаться в свою защиту от обвинений ограниченно мыслящих еврейских верующих в Иерусалиме, которые упрекали его за обращение к язычникам. Этим верующим потребуется еще очень много времени, чтобы понять те далеко идущие следствия, что Моисеев закон отменен как целое (хотя многие из его нравственных предписаний сохраняют для христиан свою силу), что синагоги и храм больше не являются обязательными местами для поклонения Богу и что обратившимся в веру язычникам нет необходимости делать обрезание.

В продолжающемся рассеянии от гонений ученики достигают города Антиохия в Сирии, где предпринимают дружные и весьма успешные усилия обратить в веру язычников («Еллинов»¹⁴⁶) (¹⁴⁶В некоторых текстах, относящихся к самой ранней традиции, стоит «Еллинисты», то есть эллинизированные евреи, а не «Еллины» (Деян. 11:20). Однако эллинизированные евреи не составляют необходимый по контексту контраст с иудеями (ср. Деян. 14:1; 16:1; 17:4-5; 18:4; 19:10,17; 20:21; 21:27-28), так что «Еллинисты» выглядят следствием влияния на переписчика стихов Деян. 6:1; 9:29, в первом из которых «Еллинисты» противопоставлены иудаистам; но этого противопоставления нет в Деян. 11:20, потому что в Деян. 11:19 говорится об «Иудеях», а не «Евреях».). Таким образом, эпизод крещения язычников в доме Корнилия разворачивается в полномасштабный процесс в третьем по величине городе Римской империи, который скоро станет опорным пунктом для широкой миссионерской деятельности среди язычников во всей империи. Лука усиливает акцент на всемирном характере Церкви и показывает, как у Савла завязываются отношения с Ан-тиохийской церковью и с Варнавой в качестве будущего спутника в миссионерских путешествиях (ср. Деян. 9:27). См.Деян. 11:19-30. Заботой Иерусалимской церкви о духовном благополучии верующих неевреев в Антиохии и заботой Антиохийской церкви о материальном благополучии верующих евреев в Иерусалиме и Иудее иллюстрируются социальные достижения христианства: оно смягчает рознь. В описании Варнавы, мужа доброго и исполненного Духа Святого и веры, он выступает примером личных добродетелей, свойственных христианам.

Поэтому Лука может без смущения — наоборот, с удовлетворенным достоинством — отметить тот исторический факт, что в Антиохии учеников впервые стали называть «христианами», хотя изначально это название могло отражать оттенок иронии, воспринимаясь примерно как «хри-стосовцы» (ср. неологизмы типа «рейганисты», «тэтчеристы» и т.д., на первых порах всегда употребляемые оппонентами с ехидцей).

См.Деян. 12:1-25. Царь Ирод, упоминаемый в следующем рассказе, — это Ирод Агриппа I, внук Ирода Великого. Претендуя на роль защитника иудаизма, он предает мученической смерти апостола Иакова, брата Иоаннова, и сажает в темницу Петра. Лука определяет его действия как злонамеренные и преследующие неблаговидные политические цели. Отношение Бога к этим действиям проявляется в противопоставлении ангела Господня, выводящего Петра из темницы, и такого же ангела, поражающего Ирода болезнью, от которой тот умер. Описание этой болезни у Луки наводит на мысль о раке кишечника¹⁴⁷. (¹⁴⁷Как и в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия, 19.8.2.) Смерть Ирода относится примерно к 44 г. по Р. X., так что весь рассказ представляет собой хронологический возврат от повествования о помощи голодающим (Деян. 11:27-30; около 47 г. по Р. X.). Поскольку апостол Иаков умер мученической смертью, тот Иаков, которому Петр посылает уведомление, должен быть братом Иисуса.

МИССИОНЕРСКИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ПАВЛА

Сводка основных событий и посещенных мест с хронологией посланий Павла (даты указаны приблизительно)

Далее Лука переходит к описанию более широкой миссионерской деятельности Савла. Лука, будучи опытным писателем, подготовил своих читателей, рассказав, как ширилось благовествование благодаря проповедям Стефана для эллинистических евреев в Иерусалиме, как рассеяние христиан из-за гонений привело к распространению христианского свидетельства в другие земли, как Филипп благовест-вовал в Самарии и обратил в веру евнуха ефиоплянина, как Савл проповедовал Евангелие жителям Дамаска и иерусалимским эллинистам, как Петр отправился в Лидду, Иоп-пию и Кесарию, где обращал в веру целые семьи язычников, как христианство распространилось до Антиохии в Сирии, где христианами стало великое число язычников. Более того, Варнава и Савл уже упоминались в качестве товарищей и спутников: Варнава представил Савла Иерусалимской церкви, оба они совершали служение в Антиохии и вместе доставили пособие от Антиохийской церкви голодающим братьям в Иерусалиме. И наконец, крах попыток Ирода Агриппы I воспрепятствовать усилению христианства составляет фон, оттеняющий достижения Савла в распространении евангелия. См. Деян. 13:1 — 14:28 и см. путь Савла по карте (с. 299).

Согласно Луке, Варнава и Савл отправлены в миссионерское путешествие как Антиохийской церковью, так и Святым Духом, вдохновившим церковь отделить их на это служение. Возложение рук не является формальным посвящением в христианское служение (Варнава и Савл проповедовали уже долгое время), оно лишь свидетельствует, что церковь поддерживает Варнаву и Савла в их особой миссии. Вполне естественно, что они сначала отправляются на остров Кипр, поскольку Варнава там родился. Павел берет инициативу на себя, когда иудейский волхв по имени Вариисус, он же Елима, старается отвратить проконсула Сергия Павла от веры (несомненно, по той причине, что волхв опасается, как бы проконсул, обратившись в веру, не отказался от его чародейских услуг). Определение Сергия Павла как «мужа разумного» контрастирует с описанием волхва — «исполненный всякого коварства и всякого злодейства… враг всякой правды». Это противопоставление убеждает эллинистических читателей Луки, что уверовать в Евангелие — разумно, а неверие суть невежество. Начиная с этого места Лука при перечислениях ставит Павла впереди Варнавы. Два исключения встречаются только в Деян. 14:12, где упоминание Варнавы прежде Павла обусловлено взаимным статусом греческих богов Зевса и Гермеса¹⁴⁸, (¹⁴⁸В Синод, переводе: «Ермий». — Прим. перев) за которых принимают миссионеров, и в Деян. 15:12, где Лука, описывая Иерусалимский собор, упоминает сначала Варнаву, потому что с точки зрения местных христиан Варнава по старшинству идет перед Павлом.

Лука впервые переходит от имени «Савл» к имени «Павел» в Деян. 13:9 и придерживается этого выбора до конца книги. Для условий миссии среди язычников это греко-римское имя становится более уместным, нежели еврейское имя Савл ».

В Пергии, городе в Памфилии, Иоанн Марк, двоюродный брат Варнавы и помощник как Варнавы, так и Павла, а позднее — священнописатель евангелия, отправляется назад. Лука не объясняет, по какой причине. Область предположений простирается от ностальгии до страха. Какова бы ни была эта причина, Павел считает ее несостоятельной, Варнава же — по крайней мере, простительной (Деян. 15:36-41). Павел отныне избирает тактику проповеди в городах. Прозвучав в них, Благая Весть может встретить отзвук в прилегающих местностях, в селениях. Павел также избирает тактику первоначальных проповедей в местной иудейской синагоге (если таковая имеется). В его посланиях мы увидим глубокую озабоченность судьбой еврейских собратьев и убежденность, что в качестве богоизбранного народа они должны первыми услышать Благую Весть (см., например, Рим. 1:16; 9:1-5). А синагоги предоставляли готовую возможность для проповеди, поскольку в них заведено было давать слово знающим гостям, таким как Павел. Более того, среди слушателей в синагогах наряду с евреями встречалось большое количество прозелитов и боящихся Бога из язычников. В сущности, наибольшего успеха Павел обычно добивался, обращаясь к таким язычникам, ведь в силу своего интереса к иудаизму они были достаточно подготовлены к восприятию его проповеди. В итоге, неуверовавшие иудеи начинали считать Павла вредителем, который переманивает язычников от иудаизма к христианству, предлагая им спасение за меньшую цену, нежели соблюдение закона Моисеева.

Например, в проповеди Павла в синагоге Антиохии Писидийской¹⁴⁹ (¹⁴⁹ Эта Антиохия, меньшая по размеру и менее значительная, нежели Антиохия в Сирии, находилась вблизи границ Писидии, но не в самой Писидии; поэтому ее называют Антиохией Писидийской, но не Антиохией в Писидии) после обращения к истории Израиля провозглашается, что мессианское обетование обрело свое исполнение в лице Иисуса Христа, но затрагивается также мотив оправдания в таких грехах, в которых нельзя оправдаться законом Моисеевым, оправдания, доступного для всякого верующего в Иисуса. Это станет обычной темой в посланиях Павла. Он также подчеркивает невиновность Иисуса и ссылается на свидетельство очевидцев о Его явлениях после Воскресения. Когда иудеи в следующую субботу пришли в свою синагогу, они обнаружили, что сиденья заняты толпой язычников, с нетерпением ожидающих новой проповеди Павла. Исполнившись зависти, иудеи воздвигли гонение; и Павел и Варнава, после короткого служения язычникам, ушли из города. Так формируется стереотип: проповеди в синагоге — отклик, в особенности со стороны прозелитов и боящихся Бога из числа неевреев — враждебность иудеев — удаление из синагоги — дальнейшее успешное служение среди язычников — гонения — бегство. Лука подчеркивает всемирный характер Евангелия, уделяя особое внимание большому количеству обращенных в веру язычников, переориентации проповеди Павла и Варнавы с неуверовавших евреев на язычников, и радости язычников, которым отверзлась дверь веры.

Что касается гонений, Лука объясняет их ревностью неуверовавших иудеев. Даже когда к гонениям присоединяются некоторые неевреи, это вызвано тем, что их подстрекают завистливые иудеи. В гонениях пока еще не участвуют римские власти, чья политика заключается в предоставлении свободы традиционным религиям и в запрете новых религий из-за угрозы связанных с ними социальных потрясений и трудностей для администрирования. Лишь позднее, когда римляне обнаружат отличие христианства от иудаизма и сочтут его источником социальной нестабильности, начнут они гонения на христиан. А в данный период Лука подчеркивает связь христианства с иудаизмом, показывает, что христиане являются не злоумышленниками, а жертвами, и призывает отдать должное смелости Павла и Варнавы, неотступно проповедующих Евангелие язычникам, хотя неуверовав-шие иудеи преследуют их едва ли не до смерти.

Миф о том, что некогда жившие в этой местности престарелые супруги Филемон (не имеющий отношения к Филимону, позднее встречающемуся в Новом Завете) и Бавкида оказали радушное гостеприимство не узнанным ими богам Зевсу и Гермесу, принявшим человеческий облик, возможно, и побудил жителей Листры заподозрить в Павле и Варнаве этих двух богов. Отказ принять поклонение свидетельствует об истинном благочестии Павла и Варнавы. На обратном пути из Дервии через Листру, Иконию и Антиохию Писидий-скую они избегают проповедовать в открытую (из этих городов они только недавно были изгнаны) и сосредоточиваются на том, чтобы наставлять учеников в вере и укреплять церкви, рукоположив в них пресвитеров (старейшин) для попечения. В силу последнего обстоятельства, помогающего Луке еще раз подчеркнуть связь христианства с иудаизмом, церкви предстают аналогом синагог, в каждой из которых имелся совет старейшин. Однако на обратном пути через Пергию Павел и Варнава вновь открыто проповедуют Евангелие, очевидно, первое их посещение этого города было слишком кратким.

Рассказ Павла и Варнавы, созвавших свою материнскую церковь по возвращении в Сирийскую Антиохию, посвящен выдающимся результатам их миссии среди язычников; тем самым создаются предпосылки для обсуждения статуса обращенных в веру язычников. В Антиохию из Иудеи приходят еврейские верующие и учат братьев, что обращенные язычники должны совершить обрезание по обряду Моисееву, иначе не могут спастись. Иными словами, нееврейские верующие должны приобщаться к Церкви на таких же условиях, на каких языческие прозелиты приобщаются к иудаизму. Еврейские верующие и их нееврейские последователи, придерживающиеся такого учения, назывались «иудействующие». Разногласия Павла и Варнавы с иудействующими заставили Антиохийскую церковь передать вопрос на рассмотрение апостольской церкви в Иерусалиме. С исторической точки зрения, не могло быть вопроса более важного: стоит только признать необходимость обрезания, и приток неевреев, для которых этот обряд порочит эллинистический идеал физического совершенства, вскоре иссякнет, так что христианство превратится в небольшую иудейскую секту; либо у неевреев возникнет собственная разновидность христианства, не имеющая иммунитета против языческого идолопоклонства и поэтому деградирующая в сторону такого рода культа. С богословской точки зрения, вопрос тоже не мог стоять серьезней: стоит только признать необходимость обрезания, и за ним последует весь Моисеев закон в качестве средства для достижения собственной праведности вместо упования на одного лишь Иисуса ради праведности Божией. См. Деян. 15:1-35.

Лука создает образ христианского примирения, образ религиозного братства, улаживающего свои разногласия ради блага вызвавших эти разногласия неевреев. Рассказ Павла и Варнавы об обращенных в веру язычниках производит «радость великую во всех братиях» в Финикии и Самарии. По прибытии в Иерусалим Павел и Варнава приняты церковью, в том числе апостолами и пресвитерами. Не кто иной, как сам Петр указывает, что Бог не положил никакого различия между уверовавшими, хотя и необрезанными язычниками и обрезанными иудеями, принявшими Евангелие, и даже говорит, что евреи тоже спасаются лишь благодатью через веру, а не через неудобоносимое иго закона Моисеева. Все собрание еврейских верующих в благоговейном молчании слушает рассказ Павла и Варнавы о делах Божиих среди язычников. Иаков, брат Иисуса, высказывается за освобождение уверовавших язычников от закона, цитируя Ам. 9:11-12 и Ис. 45:21. Ограничения для уверовавших язычников, необходимые лишь во избежание препятствий к их социальному общению с еврейскими верующими, сводятся к тому, чтобы они воздерживались от употребления в пищу мяса, перед продажей посвященного идолам, не заключали браки с близкими родственниками (что было довольно распространено у язычников в отличие от иудеев — ср. Лев. 18:6-18 и кровосмесительный смысл «блудодеяния» в 1 Кор. 5:1), воздерживались от мяса тех животных, которые были умерщвлены через удушение, и от мяса, из которого не вытекла кровь, — эти ограничения не столько обременяют уверовавших язычников, сколько призывают их к взаимным уступкам по отношению к евреям. Лука всячески старается подчеркнуть, что апостолы, пресвитеры и вся церковь приняли благоприятное для неевреев решение единодушно; включили в свое послание похвалы Варнаве и Павлу; избрали из своей среды двух мужей, Иуду (он же Варсава) и Силу, чтобы они на словах поясняли его, и никто не мог утверждать, будто бы Варнава и Павел извращают решение в свою пользу; и воззвали в своем послании к Святому Духу. Царят радость и воодушевление. Идеальное сообщество пребывает в чистоте.

Через некоторое время начинается второе миссионерское путешествие Павла. Увы, спор из-за Иоанна Марка расстроил содружество Павла и Варнавы; однако Лука сглаживает это огорчение, оправдывая позицию Павла тем, что Марк в свое время покинул Варнаву и Павла, отмечая, что Варнаву заменил Сила (который окажется римским гражданином, как и Павел, Деян. 16:37), что братия антиохийской церкви поручили Павла благодати Божией и что по прибытии в Ли-стру заменой Марку стал Тимофей. Добрые свидетельства о Тимофее контрастируют с предшествующим рассказом об отделении Марка (впрочем, см. в Кол. 4:10; 2 Тим. 4:11; Флм. 1:24 о восстановлении сотрудничества Марка с Павлом и благоприятные отзывы о Марке самого Павла). В обрезании Тимофея проявляется желание Павла не оскорблять чувства местных иудеев. Отстояв для уверовавших язычников освобождение от закона, Павел упорядочивает религиозный статус Тимофея, по рождению наполовину иудея и наполовину грека, чтобы он стал полноправным иудеем и его не могли счесть язычником и не отлучали за это от синагог. См. Деян. 15:36 — 18:22 и см. путь Павла по карте (с. 299).

Название «Асия» относится к римской провинции на западе Малой Азии, а не ко всему этому полуострову, и тем более не ко всему материку. Некоторые толкователи отождествляют мужа Македонянина из видения Павла с Лукой. В противовес такому отождествлению, Лука пишет «мы», описывая отправление из Троады в Македонию; а ведь муж в видении, призывающий «приди в Македонию», находится по другую сторону Дарданелл. Филиппы — это город в первой из четырех административных областей Македонии. Антоний и Октавиан (позже известный как Август) поселили в Филиппах множество ветеранов римской армии и сделали город римской колонией после своей победы в 42 г. до Р. X. над Брутом и Кассием, убийцами Юлия Цезаря. Еще одну партию колонистов Октавиан прислал сюда после разгрома Антония и Клеопатры у мыса Акций (31 г. до Р. X.). Иудеи этого города молились на берегу близлежащей реки, потому, очевидно, что из-за своей малочисленности не могли набрать требуемых десять взрослых мужчин, по обычаю необходимых для основания синагоги. Упоминаются только женщины. Гостеприимство Лидии после ее крещения поддерживает идеал братства, пользующийся особым вниманием Луки. С одной стороны, крик духа прорицательного служит сверхъестественным свидетельством в пользу Павла, его спутников и проповедуемой ими вести. С другой стороны, терпение Павла, много дней сносившего такую назойливость, лишает всякого оправдания то, что Павла и Силу схватили и, порвав одежды и избив палками, ввергли в темницу за изгнание Павлом этого духа. Точно так же подчеркивают несправедливость содеянного и меркантильные побуждения гонителей, их апелляция к антисемитским чувствам и ложное обвинение, будто бы Павел и Сила проповедуют антиримские обычаи, хотя на самом деле они оказываются римскими гражданами, чьи права были попраны. То, что Павел и Сила не используют возможность сбежать, демонстрирует их гражданскую добропорядочность, которая подтверждается и влиянием их молитв и пения гимнов на других узников, также не бежавших. Доброта и гостеприимство уверовавшего и крестившегося темничного стража, который чуть было не совершил самоубийство, так как знал, что головой отвечает за то, чтобы не дать узникам сбежать, и подумал, что все узники все-таки сбежали, снова ассоциирована с идеалом братства. Этот же мотив поддерживается и крещением всех его домашних. И наконец, испуганная просьба городских воевод предполагает реабилитацию Павла и Силы. Поскольку повествование от первого лица множественного числа оканчивается на этом эпизоде в Филиппах и возобновляется при позднейшем возвращении Павла в Филиппы, Лука, должно быть, оставался в Филиппах, по-видимому, в качестве пастыря и проповедника.

Ревность неуверовавших иудеев в Фессалонике, их обращение к услугам негодяев с рыночной площади, подстрекательство толпы, нападение на дом Иасона, где гостил Павел, — все это доказывает лживость их обвинений, будто бы Павел и Сила учат не повиноваться кесарю. И напротив, то, что в Фессалонике уверовали в евангелие великое множество боящихся Бога и немалое количество знатных женщин, что иудеи в Верии с благомыслием и усердием разбирают ветхозаветное Писание, убеждаясь в истинности учения Павла и Силы, и многие из них обращаются в веру, как и немалое количество язычников, занимающих почетное положение в обществе, — все это свидетельствует о притягательности Евангелия для людей с возвышенными стремлениями. К такому же заключению приводит нас обращение в веру афинянина Дионисия Ареопагита (то есть члена городского совета Афин, ареопага) и Дамари, очевидно, занимавшей высокое положение. Рассказ о порицании Павлом афинских идолопоклонников ориентирован на возвышенные чувства тех нееврейских читателей Луки, которые слишком хорошо знали, что такое идолопоклонство.

Слушающие Павла афиняне думают, что Иисус и «Воскресение», о которых он учит, — это два неизвестных им божества (они могли спутать имя «Иисус» с похожим греческим словом, означающим «исцеление», и решить, что Павел говорит о двух родственных божествах исцеления и воскресения). Либо речь идет о том, что Павел излагает свое учение на холме Ареса перед ареопагом¹⁵⁰, (¹⁵⁰ «Ареопаг» буквально означает «холм Ареса», метонимически — находившийся на нем городской совет. — Прим. перев) городским советом, который лицензировал учителей; либо он обращается ко всем желающим послушать его, собравшимся на холме Ареса, чтобы избежать сутолоки рыночной площади. Его описание Бога, как Творца и Зиждителя, как Того, Кого чтут и ищут все люди, указание на единое происхождение всего рода человеческого от Бога ориентированы на космополитический эллинизм, характеризующий как слушателей Павла, так и читателей Луки. Этот подход подкрепляется цитатами из двух греческих поэтов, Эпименида и Арата, названных Павлом «некоторыми из ваших стихотворцев». Но несмотря на насмешки большинства афинян, ни Павел, ни Лука не отказываются от положения о телесном воскресении Иисуса. Греки в лучшем случае надеялись на бессмертие души, но большинство из них сомневалось даже в этом. Мы можем задаться вопросом, а стремились ли они вообще уверовать в телесное воскресение, ведь для них тело лишь обременяло душу. Павел и Лука выступают представителями библейской антропологии, согласно которой Бог наряду с душой создал и тело, так что тело и душа взаимодополнительны — отсюда и святость тела и его воскресения.

Раньше Коринф славился своим распутством: «вести себя как коринфянин» означало жить безнравственно, а слово «коринфянка» было синонимом слова «проститутка».

По прибытии в Коринф Павел, очевидно испытывая стесненность в средствах, делает палатки у своих соотечественников, Акилы и его жены Прискиллы. Поскольку Лука не упоминает об их обращении в веру, они, надо полагать, уже были христианами. Около 49 г. или 50 г. по Р. X. император Клавдий изгнал их в числе других иудеев из Рима по причине беспорядков в еврейском квартале из-за «Хрестуса», то есть, по-видимому, внутренних иудейских раздоров в связи с проповедью «Христуса» (латинская форма для «Христа», однако ошибочно понятая как «Хрестус» — распространенное имя рабов, происходящее от греческого chrestos, что означает «полезный», каковыми и являлись рабы)¹⁵².( ¹⁵²Светоний (Клавдий 25.4), кажется, считает, что волнения вызвал сам Хрестус, но через семьдесят лет после событий он вполне мог перепутать проповедь о Христе с проповедью (или подстрекательствами) Христа)

У Луки отмечены настойчивость попыток Павла обратить коринфских иудеев в веру, злословие тех, кто отказывался уверовать, переход Павла к язычникам, обращение в веру начальника синагоги Криспа и его домашних, значительное итоговое число обращенных, продолжительность пребывания Павла в городе, отклонение римским проконсулом Гал-лионом обвинений против Павла в связи с тем, что они вызваны религиозными спорами самих иудеев, а не нарушением римского закона, и такое равнодушие Галлиона к нападкам иудеев на Павла, что он даже не прекратил избиение нового начальника синагоги Сосфена прямо перед судилищем (открытый помост, или подиум, до сих пор сохранившийся в Коринфе). Очевидно, не обвинители Павла из числа неуверовавших иудеев, а кто-то другой воспользовался пренебрежением Галлиона к евреям, чтобы избить Сосфена (хотя существует мнение, что неуверовавшие иудеи сами били своего нового руководителя за недостаток настойчивости при обвинении Павла, и Сосфен, согласно 1 Кор. 1:1, стал вторым по счету начальником синагоги, обратившимся в христианство). Надпись на латыни, найденная в греческом городе Дельфы, гласит, что проконсульство Галлиона продолжалось с 51 г. по 53 г. по Р. X. Его решение дозволить проповедь христианства имеет особое значение в связи с тем, что юрисдикция проконсула простиралась на всю провинцию Ахаия, то есть Грецию, и с тем, что создавался судебный прецедент для остальных провинций, входящих в Римскую империю. То, что Павел остриг себе голову в Кенхреях, портовом городе, обслуживавшем Коринф, говорит о его благочестии, так как это подразумевало завершение принятого на себя религиозного обета (однако в данном случае речь не идет об обете назорейства, ведь такой обет нельзя было исполнить и завершить вне пределов Израиля — ср. Чис. 6:1-21).

Третье миссионерское путешествие Павла опять начинается в Сирийской Антиохии. Как и во втором путешествии, он прежде всего проходит через Галатию и Фригию и, соответственно, вновь посещает церкви в Дервии, Листре, Иконии и Антиохии Писидийской. Затем Павел направляется в Ефес, после короткого пребывания в котором он расстался с Акилой и Прискиллой в конце своего второго путешествия. См. Деян. 18:23 — 19:41 и см. путь Павла по карте (с. 299).

Подчеркивая ученость (красноречие, культурность) Аполлоса и убедительное использование им Ветхого Завета для всенародного опровержения неуверовавших иудеев, Лука углубляет свое изображение христианства в качестве исполнившегося иудаизма. Эпизод с Аполлосом служит также прологом к встрече Павла в Ефесе с некоторыми учениками, знавшими только учение Иоанна Крестителя об Иисусе как о Том, Кто идет за ним, и Иоанново крещение покаяния, усвоенные ими, очевидно, от Аполлоса, прежде чем тот был более полно наставлен в учении Прискиллой и Акилой (имя Прискиллы в этой ситуации в Ефесе упоминается первым, вероятно, потому, что она играла ведущую роль в таком наставлении — в отличие от Деян. 18:2 ¹⁵³) (¹⁵³Синод. перевод «Акила и Прискилла», Деян. 18:26. — Прим. перев). Поскольку эти ученики получили только крещение покаяния, хотя уже пришло крещение Иисуса, а затем и крещение Святого Духа, Павел крестит их во имя Иисуса, и совершается излияние на них Святого Духа, которое проявляется в том, что они стали говорить языками и пророчествовать. (Если бы они получили крещение покаяния до прихода Иисуса и Святого Духа, им, как подразумевается, не понадобилось бы вновь креститься во имя Иисуса.) Примечательно, что каждое из зримых излияний Святого Духа в Книге Деяний связано с присоединением к Церкви новой категории верующих: это изначальные еврейские верующие (Деян. 2), самаряне (Деян. 8), язычники (Деян. 10) и последователи Иоанна Крестителя (Деян. 19). Это особое свидетельство Божиего одобрения способствует усилению акцента Луки на всемирном характере христианства.

Относительно дальнейшего служения Павла в Ефесе, Лука подчеркивает смелость и убедительность (высоко ценимые как в эллинистической, так и в классической греческой культуре) этого служения; его продолжительность (два года) и широкую известность (молва расходится по всей провинции Асия); совершение в это время примечательных чудес (противостоящих репутации Ефеса в качестве оккультного центра, где занимаются чародейством и составляют книги заклинаний); свидетельство злого духа о Иисусе и Павле (вызвавшее страх и обращение многих в веру); источник общественных беспорядков, объясняемых не какими бы то ни было действиями Павла и его спутников-миссионеров, а эгоистической заботой Димитрия и его товарищей по ремеслу о собственном благополучии и попыткой неуверовавшего иудея, Александра, выступить перед толпой; этим бесчинствам противопоставлены дружелюбное отношение к Павлу и дружеский совет ему со стороны некоторых асийских начальников (асиархов), а также оправдание блюстителем порядка Павла и его спутников-миссионеров, которые ни храм не обокрали, ни Артемиду не хулили, и порицание им Димитрия и ему подобных.

Согласно ранней традиции, в училище Тиранна Павел находился с 11 часов утра до 4 часов дня. Утро он, по-видимому, проводил, делая палатки, а днем учил людей, в достаточной степени заинтересовавшихся Евангелием, чтобы отказаться от своего послеполуденного отдыха. Иудейский эк-зорцист Скева первосвященником является только по своему собственному заявлению. Иудеи высоко ценились в качестве экзорцистов, так как считалось, что лишь они сами умеют правильно произносить могущественное имя «Яхве», а для успешного изгнания духов, по общему мнению, необходимо было правильное произношение соответствующих заклинаний. Семь сыновей Скевы, осваивающие ремесло отца, пытаются прибегнуть к имени Иисуса, однако получают обескураживающий результат; ведь христианский экзор-цизм обусловлен отнюдь не произнесением магических имен.

Когда новообращенные в Ефесе сжигают свои чародейские книги, они также разглашают свои заклинания, чтобы сделать их бесполезными для собравшихся язычников, ведь те были уверены, что кроме правильного произношения необходимо еще и сохранение заклинания в тайне¹⁵⁴.

Артемида Ефесская была местной богиней плодородия, отождествленной с греческой Артемидой (ее римское имя — Диана). Ее идол в Ефесском храме, по-видимому, представлял собой метеорит, напоминавший ефесянам многогрудое женское существо. Этот храм, одно из семи древних чудес света, имел внутреннюю площадь почти в 1000 квадратных метров. Когда взбудораженная толпа собралась в амфитеатре, вмещающем около 25 000 человек, неуверовавшие иудеи испугались, что они могут пострадать заодно с христианами, так как иудеи тоже отвергали идолопоклонство. Поэтому они выслали Александра заявить толпе, что иудеи не имеют ничего общего с христианами, однако его голос утонул в общем крике.

Проведя в Ефесе два года и три месяца, Павел проходит через Македонию и Ахаию и по пути, как он сам отмечает в Рим. 15:25-27; 1 Кор. 16:5; 2 Кор. 8 — 9 (см. также Деян. 24:17), собирает вспомоществование для Иерусалимской церкви. Он намерен, доставив собранное в Иерусалим, отправиться в Рим; и он отправится в Рим, но совсем не так, как ему сейчас представляется. Ведь он прибудет туда в оковах, как узник. В настоящее же время Павел собирается взойти на корабль иудейских паломников, отплывающий из Греции в Палестину в преддверии Пасхи. Однако неуверовавшие иудеи замышляют покончить с ним во время этого плавания; поэтому, изменив свое намерение, Павел возвращается сушей через Македонию. Затем, на своем пути на юг вдоль западного побережья Малой Азии, Павел обращается с прощальной речью к ефесским пресвитерам, пришедшим к нему в Милит. По мере своего продвижения к Иерусалиму Павел неоднократно слышит предостережения, что там он будет взят в узы и подвергнется гонениям; однако Павел не отступается. См. Деян. 20:1 — 21:16 и см. путь Павла по карте (с. 299).

Этот раздел даже больше похож на повествование о паломничестве, чем предыдущие, и в большей его части Лука включает себя в число действующих лиц (отсюда формулировки «мы», «нас», «нам»). Лука учитывает популярность в греко-римском мире жанра описания паломничества. Мотив братства вновь проявляется в описании трапезы в Троаде и продолжительной застольной речи Павла, исцеления Евти-ха, сцены прощания с ефесскими пресвитерами в Милите, христианской заботы о благополучии Павла, выраженной в Тире и Кесарии, — в противопоставление коварному заговору, заставившему Павла изменить свой маршрут. Свидетельствами того, что Павел не шарлатан, как большая часть из бесчисленных учителей, странствующих вдоль и поперек всего греко-римского мира, выступают его смирение, слезы, стойкость в испытаниях, отказ отступиться от своего служения, неутомимость в качестве проповедника и учителя, усердие в физическом труде для пропитания как самого себя, так и своих собратьев-миссионеров, забота о благополучии обращенных им в веру людей после их расставания с ним и смертельно опасное паломничество в Иерусалим. Замечание о том, что четыре дочери Филиппа были девицами, которые пророчествовали, связано с особым почтением эллинистического мира к пророчествующим девственницам.

Согласно слухам, Павел учил еврейских христиан диаспоры не соблюдать ветхозаветный закон. Когда он прибывает в Иерусалим, там четыре еврейских христианина, не уберегшихся от церемониального осквернения во время краткосрочного обета назорейства, совершают семидневное очищение. Закон гласит, что эти люди должны остричь себе головы на седьмой день и принести жертвы на восьмой, прежде чем продолжить исполнение своего обета (Чис. 6:9-12). Поскольку эта неделя очищения скоро закончится, пресвитеры церкви предлагают Павлу присоединиться к совершающим обряд очищения и оплатить издержки на их жертвоприношения, чтобы доказать, что он не учит против закона Моисеева. Павел соглашается, однако какие-то иудеи из Малой Азии ранее видели, что вместе с ним в Иерусалим пришел его спутник Трофим, ефесянин, то есть не еврей. Они ошибочно думают, что Павел ввел его во внутренний двор храма, куда допускались только иудеи. Под страхом смерти, даже для римских граждан, неевреям запрещено было входить в этот двор. Крик иудеев вызывает беспорядки, из гущи которых Павла спасают воины римского тысяченачальника Клавдия Лисия. Крепость Антония, в которую отводят Павла, примыкает к северно-западному углу храмового двора. В цитадели располагался римский гарнизон, и двойной лестничный марш соединял ее с внешним двором храма. За три года до этого инцидента в Иерусалиме объявился некий египетский еврей, выдававший себя за пророка. Он собрал большой отряд своих сторонников на горе Елеонской и распорядился ждать, пока по его велению не рухнут стены Иерусалима. Тогда они бросятся в город и изгонят римлян. Правитель Феликс прислал войска, некоторых иудеев убил, а иных заключил в темницу. Но египтянин скрылся. Сначала Клавдий Лисий считает, что Павел может оказаться этим самозванцем, которому иудеи теперь пытаются отомстить за обман. См. Деян. 21:17 — 23:35.

Мотив изображения Лукой христиан в качестве идеального сообщества вновь проявляется в том радушии, с которым еврейские христиане Иерусалима принимают Павла и его спутников-миссионеров, в прославлении Иаковом и церковными пресвитерами Бога за спасение множества язычников и в согласии Павла на предложение принять участие в обряде еврейских христиан и оплатить издержки. Возмущение в храме и попытка убить Павла выявляют в качестве источника общественных беспорядков неуверовавших иудеев, а не христиан. Величина отряда, направленного на спасение Павла (1000 человек), характеризует римлян с положительной стороны.

В своей защитительной речи перед толпой иудеев Павел подчеркивает, каким ревностным иудеем он был и как благочестив был Анания, христианин, который пришел к нему на помощь в Дамаске. Он также описывает свое чудодейственное видение Христа на дороге в Дамаск и еще одно видение во время молитвы в храме. Неуверовавшие иудеи слушают его до тех пор, пока Павел не говорит, что Бог велел ему идти проповедовать язычникам. Не в силах вынести такую апологию язычников, иудеи с криком жаждут крови Павла, точно так же, как они требовали смерти Иисуса. Это предубеждение против язычников делает тем привлекательнее Павла и его евангелие для языческих читателей Луки. : В последующей беседе Павла с Клавдием Лисием выясняется, что Павел — свободнорожденный римский гражданин, в то время как Клавдию Лисию пришлось приобретать себе гражданство за «большие деньги», которые, по-видимому, представляли собой взятку. Гражданство Павла по рождению имеет более высокий статус. Имена граждан регистрировались в Риме и по месту жительства. У самих граждан на руках имелись восковые, деревянные или металлические удостоверения, в которые наряду с их собственными именами были внесены имена свидетелей. За ложные претензии на гражданство казнили. Если гражданин не носил с собой удостоверение или возникали подозрения в подделке, власти могли обратиться к свидетелям. Возможно, именно по этой причине Павел, путешествуя вдалеке от Тарса (местонахождение его свидетелей), не слишком часто заявлял о своем римском гражданстве.

Для выявления причины беспорядков Клавдий Лисий приводит Павла в синедрион; однако собрание заканчивается распрей. Когда юный племянник Павла узнает об умысле подстеречь и убить Павла при его перемещениях в пределах Иерусалима, он сообщает об этом Клавдию Лисию. Тысяче-начальник незамедлительно отправляет Павла в Кесарию — под покровом ночи и с большим количеством воинов для охраны. Согласно письму Клавдия Лисия Феликсу, правителю в Кесарии, он отнял Павла от толпы, узнав, что тот — римский гражданин. На самом же деле тысяченачальник ничего не знал о римском гражданстве Павла до тех пор, пока того чуть не начали бичевать¹⁵⁵ (¹⁵⁵ Бичевание заключалось в нанесении ударов особым бичом (flagellum на латыии), состоявшим из нескольких кожаных ремней, прикрепленных к деревянной рукоятке и утяжеленных острыми кусками кости и металла. Жертвы нередко не выдерживали такого испытания и умирали.) с целью выпытать у него нужные показания, что было незаконно по отношению к неосужденному римскому гражданину. В этих эпизодах многие черты способствуют реализации тематической направленности книги Луки — защиты и пропаганды христианства: добрая совесть Павла в его нынешнем христианском состоянии; беззаконное обращение с ним первосвященника; почтительное извинение Павла за нечаянную резкость в отношении первосвященника; спор между фарисеями и саддукеями, показывающий, что коль скоро неуверовавшие иудеи не согласны между собой, то их несогласие с христианством еще не может быть поводом для отлучения христиан от иудаизма; поддержка Павла некоторыми фарисейскими книжниками; готовность неуверовавших иудеев к физическому насилию; тайный умысел убить Павла, предусматривающий попытку обмануть римского тысяченачальника; и признание тысяченачальником невиновности Павла ни в одном из преступлений, заслуживающих смертной казни или даже содержания в оковах.

Человек по имени Тертулл выступает со стороны синедриона в роли обвинителя Павла на слушаниях в Кесарии. Его лесть Феликсу и обещание говорить кратко представляют собой традиционную форму начала речи. Обвинения против Павла сводятся к тому, что он возмущал спокойствие и пытался осквернить храм. Такое преступление, как возмущение спокойствия, было довольно растяжимым понятием, которым тиранические императоры пользовались в качестве инструмента политического террора. В сущности, под это обвинение можно было подвести все что угодно. В свою защиту Павел говорит, что нигде не производил народное возмущение. На самом деле он прибыл в Иерусалим не для участия в распрях, а для поклонения Богу и ритуального очищения и для того, чтобы доставить собранные вспомоществования для живущих в Иерусалиме евреев. Павел особо отмечает, что те иудеи из Асии, которые подняли шум в храме и выступали его первоначальными обвинителями, не явились на этот суд. В качестве христианина Павел не противостоит иудаизму, но служит Богу иудейских патриархов и верует всему, написанному в ветхозаветном законе и пророках. Его единственным «преступлением» на собрании синедриона в Иерусалиме было то, что он провозгласил веру в воскресение, в чем его поддержала даже фарисейская часть синедриона (хотя в воскресение Иисуса фарисеи, в отличие от Павла, разумеется, не верили).

Отсрочив свое решение относительно Павла, Феликс оставляет его под охраной, однако выслушивает его еще раз на частной аудиенции с Друзиллой. Это его молодая жена, которой нет еще и двадцати лет. Малым ребенком она была обручена с одним наследным принцем из Малой Азии; но свадьба не состоялась, так как принц отказался принять иудаизм. Позднее она вышла замуж за царя крошечной страны в Сирии. Когда ей исполнилось шестнадцать, Феликс, с помощью чародея с Кипра, соблазнил ее расстаться с мужем и стать его третьей женой. Вполне понятно поэтому, что во время беседы Павла о правде, воздержании и о будущем суде Феликс находит эту тему до крайности щекотливой и чересчур личной, так что отсылает Павла. См.Деян. 24:1-27.

Страх Феликса перед проповедью Павла в сочетании с его надеждой получить от Павла взятку объясняет, почему Феликс держал Павла под охраной целых два года. Эта задержка никоим образом не обусловлена подозрениями относительно виновности Павла. Иначе Феликс не предоставил бы ему ряд привилегий, таких как разрешение друзьям Павла заботиться о нем. Однако надежда на взятку — не единственная причина, заставляющая Феликса удерживать Павла. Хотя Лука об этом не упоминает, множество предыдущих обид, нанесенных Феликсом иудеям, и перемены в центральной администрации в Риме делают политическое положение Феликса весьма непрочным. Даже слагая обязанности правителя, он не отваживается на риск еще раз обидеть иудеев и в Риме услышать об их жалобах на него.

Человек по имени Фест сменил Феликса на посту правителя и безотлагательно посетил Иерусалим, чтобы встретиться с иудейскими руководителями, членами синедриона. Они вновь выдвинули обвинения против Павла и просили Феста перевести Павла в Иерусалим для суда. Они намеревались убить Павла по дороге, как замышляли и ранее. Поскольку Фест не собирался долго оставаться в Иерусалиме, он предложил им прислать своих обвинителей в Кесарию. Иудеи так и поступили, однако, как отмечает Лука, они не сумели обосновать свои обвинения, в то время как Павел мог правдиво утверждать, что не совершил никакого преступления ни против закона иудейского, ни против храма, ни против кесаря. Впрочем, для Феста не имело значения, состоится ли суд над Павлом в Кесарии или в Иерусалиме, а дружеские отношения с синедрионом могли облегчить ему административные задачи; поэтому Фест предлагает Павлу провести суд в Иерусалиме. Возможно, Павел опасался покушения на свою жизнь по пути туда; или же он мог подумать, что члены синедриона сумеют убедить Феста, новичка в иудейских делах, будто бы дело Павла должно быть передано под их юрисдикцию. В поддержку этого притязания они могли бы утверждать, что Павел обвиняется в осквернении храма, то есть в преступлении такого рода, какие римляне обычно отдавали в ведение иудеев. Павел легко мог себе представить, какой приговор его ждет, если Фест передаст дело на суд синедриона. Каковы бы ни были причины, Павел воспользовался своим правом римского гражданина отдать себя на суд кесаря в Риме. См.Деян. 25:1-12.

Ирод Агриппа II — это праправнук Ирода Великого, брат Друзиллы (жены бывшего правителя Феликса) и царь маленькой страны близ Ливана. Его младшая сестра Вереника в это время живет вместе с ним в Кесарии Филипповой. Когда Агриппа является к Фесту с официальным поздравительным визитом по случаю назначения его правителем, Фест решает воспользоваться случаем и предложить Агриппе, искушенному в иудейских делах, выслушать Павла и сформулировать выдвигаемые против него обвинения; сам же Фест не обнаружил в делах Павла ничего, достойного смерти, только некие богословские разногласия с другими иудеями. Перечень обвинений будет послан вместе с Павлом в Рим для суда кесарева. См.Деян. 25:13-27.

Чтобы подтвердить действительность своего видения на дороге в Дамаск, Павел упоминает о своей ведущей роли в гонениях на христиан. Он также подчеркивает, что получил строжайшее воспитание фарисея, верующего в воскресение. Ныне же он самым нелепым образом обвиняется за проповедь об исполнении в Иисусе Христе того самого обетования, в которое он, будучи фарисеем, всегда верил. И из всех людей обвиняют его именно иудеи, которые и сами, за исключением саддукеев, точно так же верят в воскресение. Фест, хозяин, обрывает речь Павла грубым замечанием о том, что излишняя ученость довела Павла до сумасшествия. Однако Павел апеллирует к Агриппе, гостю, указывая, что дела Иисуса общеизвестны, и спрашивая Агриппу, верит ли тот в мессианское пророчество. См. Деян. 26:1-32. Вопрос Павла смущает Агриппу, который вряд ли сможет ответить, что он согласен с Павлом, сразу после того, как хозяин обвинил Павла в безумии. Но Агриппа не может и сказать, что не верит пророкам, не повредив своей репутации среди иудеев. Поэтому он иронически отвечает, что Павел вынуждает его поступать как христианин. Для Луки в этом эпизоде важно показать, что мнение знатока иудаизма, Агриппы, совпадает с мнением римлян, Феликса и Феста, — Павел не совершил никакого преступления. В этом отношении Павел является представителем всего христианства.

См.Деян.27:1 — 28:31 и см. путь Павла из Кесарии в Рим по карте (с. 299). Лука снова преподносит своим эллинистическим читателям описание паломничества, на этот раз почти целиком сводящегося к плаванию. Павел, хотя и является узником, встречает хорошее к себе отношение, доказывает правоту своих предсказаний, способствует спасению всех находящихся на борту, без вреда для себя переносит укус змеи и совершает чудесные исцеления.

Упоминание о подъеме лодки во время бури на море подразумевает затаскивание на борт маленькой спасательной шлюпки, которую в хорошую погоду буксировали за большим кораблем. Моряки проводят канаты под днищем и поперек бортов корабля и связывают их, чтобы набор не расшатался, принимая усилие выламываемой ветром мачты. Спустить снасть — означает отдать плавучий якорь или убрать верхние паруса, которые ставятся только в хорошую погоду, хотя штормовые паруса будут оставлены на месте. Затем сбрасывается груз, а под конец и вся лишняя оснастка. На протяжении одиннадцати беспросветных дней и ночей корабль, несомненно, давал сильную течь. Единственная надежда состояла в приближении к берегу, но моряки не знали, в какую сторону направить корабль. Штормовые облака закрывали солнце и звезды, а компас еще не был изобретен. Отчаяние охватило находящихся на борту. Из-за морской болезни они не могли есть. Но в конце концов попечение Божиего провидения о Павле спасло всех. Гостеприимство христиан в Путеоле и приветствие христиан, вышедших навстречу из Рима, вновь подхватывают один из мотивов в книге Луки — описание Церкви в качестве идеального сообщества.

Для иудейских руководителей в Риме Павел подчеркивает, что находится здесь исключительно с целью самозащиты. Он не намерен обвинять ни иудейский народ, ни его руководителей. Римские иудеи отрицают, что им доводилось узнать что-либо о Павле и что-либо узнать о христианстве непосредственным образом, хотя признают, что слышали об этом учении негативные отзывы. Тем не менее до римских иудеев уже могли дойти известия о Павле. И им наверняка выпадал случай войти в общение с римскими христианами, поскольку церковь здесь была давняя и крепкая. Павел написал для нее послание; а ведь еще раньше император Клавдий изгнал иудеев из Рима, по всей видимости, в связи с беспорядками, возникшими среди них из-за проповеди Христа. Похоже, представители нехристианских иудеев в Риме лишь симулируют неведение. Позже, в назначенный день, большое число таких иудеев приходит послушать разъяснения Павла о Евангелии. Некоторые из них уверовали, но большинство — нет. Поэтому Павел, как и обычно, переходит к проповеди Евангелия среди язычников.

Почти двухлетнее ожидание Павлом суда может объясняться одной или несколькими из следующих причин: 1) обвинителям нужно было время, чтобы добраться из Палестины; 2) при кораблекрушении был утрачен составленный Фестом перечень обвинений против Павла, и поэтому пришлось присылать из Кесарии его копию; 3) при Нероне у суда было очень перегруженное расписание. В период ожидания Павлу, как узнику, предоставлялась значительная свобода. Хотя его стерег римский воин и Павел не мог покинуть дом, который снимал, к нему допускали гостей и разрешались любые проявления внимания со стороны его друзей. Причина такой мягкости заключалась в том, что он оставался римским гражданином, ни одно из обвинений против которого не было доказано. Своей полусвободой Павел пользовался для проповеди. Лука хочет обратить внимание своих читателей на то, что даже в Риме, столице империи, Евангелие не запрещено и не считается незаконным. Итак, священно-писатель проследил его распространение от Иерусалима до Рима.