130. Псалом о смирении

Заглавие

«Песнь восхождения Давида». Данный псалом Давида повествует о нем самом. Он одновременно и автор, и главный герой. Многие моменты его жизни могли бы послужить иллюстрациями к этой песни. В сокровищнице драгоценных камней, которую представляет собой Псалтирь, этот псалом мы уподобим жемчужине. Она с достоинством украсит любое ожерелье терпения. Это один из самых кратких псалмов, но усвоить содержащиеся в нем истины сложнее, чем может показаться. Образ младенца используется в нем для передачи переживаний верующего во Христа. Смирение рассматривается здесь в неразрывной связи с освященным сердцем, волей, подчиненной божественному разуму, и упованием на Господа. Блажен человек, который может от всей души повторить эти слова вслед за Давидом, ибо он облечен подобием Господа своего, сказавшего: «Я кроток и смирен сердцем». Эти несколько стихов превосходят все предшествующие им песни восхождения, ведь смирение может по праву считаться одним из высочайших достижений в духовной жизни человека. В данной песне восхождения есть свои ступени: их немного, если считать слова, однако они возносят нас на небывалую высоту — из глубин смирения к непоколебимой уверенности. Ле Бланк полагает, что это песнь возвратившихся из Вавилона израильтян, смирившихся и отрекшихся от всех идолов. Как бы то ни было, давайте от всего сердца повторять эти слова по возвращении из любого духовного пленения.

Истолкование

1 Господи! не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое.2 Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди.3 Да уповает Израиль на Господа отныне и вовек.

1. «Господи! Не надмевалось сердце мое». Данный псалом обращен к Господу и представляет собой уединенную беседу с Ним вдали от общества других людей. Господь — наша самая внимательная аудитория, Ему мы можем доверить то, что не предназначено для человеческого слуха. Праведник взывает к Иегове, ибо Он один проник в тайну его сердца. В такой ситуации не следует торопиться, общение с Господом не терпит легкомыслия. Решаясь взывать к Нему, человек должен быть уверен в чистоте своих намерений и желаний. В начале псалмопевец говорит о своем сердце, ибо оно играет определяющую роль в нашей личности. Если в сердце поселяется гордыня, она оскверняет всего человека. Так из загрязненного источника никогда не потекут потоки чистой воды. Блажен человек, познавший собственное сердце и готовый говорить о нем с Господом. Сердце человеческое лживо и в высшей степени порочно, кто познает его без наставления Духа Святого? Еще более благословен тот, кто, наблюдая за собой, может торжественно заявить перед лицом всеведущего Бога, что сердце его «не надмевалось». Он не возносится над ближними, в душе его нет места презрению и лицемерию. Он не хвалится прежними свершениями и не строит честолюбивых планов на будущее.

«И не возносились очи мои». Наш взор неизменно устремляется к тому, чего желает наше сердце. Взгляд всегда следует за желаниями. Праведник сей не стремился к возвышению, которое льстило бы его самолюбию, и не презирал окружающих, как низших себя. Горделивый взор противен Господу, и в этом с ним согласятся все люди без исключения. Даже сами гордецы не потерпят надменного выражения на лицах других. Презрительный взгляд, как правило, вызывает такую неприязнь, что многие высокомерные люди сдерживают свои естественные порывы, дабы не навлечь на себя враждебность окружающих. Гордыня, скрывающаяся под маской смирения, побуждает человека опускать глаза, поскольку всем известно, что презрительный взгляд является верным признаком заносчивости. В псалме 120 Давид возводит очи свои к горам, теперь же он говорит, что не поднимал свой взгляд ни по каким другим причинам. Если сердце человека чисто и взгляд честен, то и сам он на правильном пути. Итак, мы не смеем повторять слова этого псалма, не будучи уверены в их справедливости в отношении нас самих. Ибо нет худшей гордыни, чем та, что претендует на не свойственное ей смирение.

«И я не входил в великое». Простой человек не должен присваивать себе власть царя или вступать в заговоры с целью его свержения. Ему надлежит заниматься своими делами и позволить другим решать их собственные проблемы. Будучи человеком здравомыслящим, псалмопевец не пытался проникнуть в скрытое от его взора. Он не был склонен к пустым измышлениям, заносчивости и излишней самоуверенности. Не осмеливался он и присваивать себе почетные обязанности священника, подобно своему предшественнику Саулу или своему потомку Озии. Благо тому, кто, упражняясь в благочестии, находит свое место в жизни и не стремится его покинуть. Многие лишились праведности в погоне за величием. Они не желали довольствоваться назначенным им Богом скромным уделом, прельстившись богатством и властью. Однако вместо почестей их ожидала гибель.

«И для меня недосягаемое». Что позволено великим, не позволено простолюдинам. Мудр человек, знающий себе цену. Трезво оценивая свои возможности, глупо было бы стремиться к недостижимому, напрягая все силы и, в конце концов, причиняя вред самому себе. Многие из нас столь тщеславны, что с презрением отвергают посильную им задачу. Единственное, чем они согласны заниматься, это служение, к которому они не приспособлены, да и никогда не были призваны. Как надменно сердце того, кто не желает служить Богу, если тот не доверит ему хотя бы пяти талантов! Воистину слишком высоко вознесся человек, отказывающийся быть светом для своих бедных друзей и ближних, но мечтает стать звездой первой величины и сиять среди знатных и богатых, окруженный льстивыми толпами. Но Господь справедлив, и желающие быть всем в итоге оказываются ничем. Возмездие Божье для таких людей заключается в том, что всякая задача кажется непосильной тем, кто мнит себя способным на великие дела. Ничего не достигнет человек, стремящийся к недосягаемому. Смири нас, Господи, и научи нас навеки оставаться смиренными. Помоги нам возрасти до того, чтобы мы чувствовали себя вправе повторить содержащееся в этом стихе исповедание перед лицом Судьи всей земли.

2. «Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей?» В оригинале эта строка звучит скорее как клятва, чем вопрос. Псалмопевец приложил все усилия, чтобы смирить свой дух и подчинить свою волю воле Божьей. Он не восставал против Господа и не превозносился над людьми. Успокоиться зачастую не так легко, как может показаться. Человек скорее усмирит бушующее море, остановит ветер или укротит дикого тигра, чем успокоится сам. Мы постоянно чем-то озабочены, встревожены и недовольны. Лишь благодать способна смирить нас перед лицом испытаний, неудач и разочарований.

«Как дитяти, отнятого от груди матери». Давид покоен и доволен, как дитя, окончательно покинувшее материнскую грудь. На Востоке детей отучают от груди гораздо позже, чем это делаем мы, однако, как показывает опыт, от этого процесс отвыкания не делается менее болезненным. Рано или поздно грудному вскармливанию приходит конец, и тогда начинается настоящая битва. Ребенок, лишенный естественного успокоения, пытается всячески выразить свое недовольство — то громко возмущаясь, то обиженно замолкая. Ему приходится столкнуться с первым в его жизни горем, которое он переживает очень мучительно. Однако время не только облегчает его страдания, но и прекращает борьбу. Совсем скоро мальчуган с удовольствием и без всяких колебаний садится за стол рядом с братьями, не испытывая ни малейшего желания вернуться к источнику, от которого еще так недавно зависела его жизнь. Он уже не сердится на мать, но склоняется на ту самую грудь, которой он так настойчиво добивался. Итак, ребенок не отвыкает от матери, но напротив, еще больше привязывается к ней.

Душа, как малое дитя.

Плач горький стих.

Покой небесный обретя,

Спокойно спит.

Для ребенка, отнятого от груди, присутствие матери, казалось бы лишившей его главного удовольствия, является величайшим утешением. Благословенным признаком духовного роста может служить наш добровольный отказ от мелких радостей, которые в младенчестве представлялись нам совершенно необходимыми. В зрелости мы учимся находить утешение в Том, кто отнял их у нас. Когда мы ведем себя, как подобает взрослым, всякое сетование стихает. Когда Господь лишает нас нашей главной радости, мы безропотно склоняемся перед Его волей. Более того, мы делаем это с восторгом. Подобные перемены не происходят естественным путем, но являются плодом божественной благодати. Они произрастают на почве смирения, а на них, как на стройном стебле, расцветает прекрасный цветок мира.

«Душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди». Душа псалмопевца как бы послушно приникла к нему, забыв о похвальбе и жалобах. Не всякое чадо Божье скоро достигает этого блаженного состояния. Те, кому полагается уже быть отцами, остаются младенцами. Другие не желают отвыкать «от груди», возмущаются и яростно протестуют против строгости своего небесного Родителя. Как только мы думаем, будто обрели полную независимость от прежних желаний и привязанностей, нам приходится с горечью признать, что они скорее отступили, чем понесли окончательное поражение. И мы вновь тянемся к груди, которую, казалось, оставили навсегда. Слишком часто люди склонны торопить события. Несомненно, многие повторяли слова этого псалма, до конца не проникнув в его суть. Благословенны страдания, смиряющие наши страсти и отучающие нас полагаться на самих себя! Они воспитывают в нас христианскую зрелость, а она в свою очередь внушает нам любовь к Богу даже тогда, когда вместо утешения Он посылает нам испытания. Не зря вдохновенный поэт возвращается к образу отнятого от груди младенца. Его пример достоин восхищения и подражания. Он вдвойне желанен и трудно досягаем. Независимость от собственного «я» — результат кротости и смирения, описанных в первом стихе, и в определенном смысле именно ей они обязаны своим существованием. Смирение всегда приходит на смену изгнанной из сердца гордыне. С другой стороны, чтобы избавиться от гордыни, нам необходимо принести в жертву собственное самолюбие.

3. «Да уповает Израиль на Господа отныне и вовек». С какой любовью самоотверженный человек думает о ближних! Давид печется об Израиле, забывая о своих собственных интересах. Как высоко он ценит благодатное упование! Отвергнув видимое, он благодарен Богу за сокровища, доступные лишь уповающему на Него. Пожертвовав своим самолюбием, мы обретаем вечную и безграничную надежду, и преходящее уже не имеет власти над нашими душами. Этот стих может послужить для нас уроком. Человек Божий, отрекшийся от мира и живущий одним Господом, горячо призывает своих ближних последовать его примеру. Он обрел блаженство в уповании и желает теперь, чтобы все его соотечественники сделали то же самое. Да уповает народ, да будет Иегова их единственным упованием, да уповают они отныне и вовек. Отнятый от груди ребенок переходит из временного состояния в постоянное. В нем он будет пребывать до конца своей жизни. Подняться над миром — значит вступить на порог вечной жизни, которой не будет конца. Отрекаясь от мира, мы возлагаем все свое упование на Господа. О Боже, подобно матери, отнимающей дитя от груди, научи меня надеяться на Тебя отныне и вовеки!

Советы проповедникам

Стих 1. Смирение.

1. Исповедание, приличествующее всякому Божьему чаду.

2. Исповедание, которое, однако, не могут искренне позволить себе многие христиане. Укажите, что гордыня и честолюбие господствуют даже в церкви.

3. Исповедание, которое доступно лишь тем, в ком живет дух Христов (Мтф. 11:29-30; 18:1-5).

Стих 2. Душа подобна отнятому от груди младенцу:

1) в обращении;

2) в освящении, которое представляет собой непрерывный процесс отвыкания от мира и греха;

3) после смерти близких;

4) в любых страданиях;

5) перед смертью.

Стих 2.

1. Душа должна пережить процесс отвыкания так же, как и тело;

а) Сначала она питается из чужих рук;

б) после она предоставлена сама себе.

2. Душа отвыкает от одного, привыкая к другому:

а) от мирского — к небесному;

б) от фарисейства — к вмененной праведности;

в) от греха — к святости;

г) от мира — ко Христу;

д) от себя — к Богу.

Стих 2.

1. Желаемое состояние. «Как дитя, отнятое от груди».

2. Сложная задача — смирить и успокоить себя.

3. Восхитительный результат. «Душа моя… как дитя, отнятое от груди».

Стих 3.

1. Поощрение к упованию на Бога.

а) На Бога, заключившего завет, «Бога Израилева».

б) На Бога, хранящего завет. «Отныне» и т. д.

2. Следствие такого упования.

а) Смирение и зависимость (ст. 1).

б) Довольство и самостоятельность (ст. 2). Готов ли Израиль к детскому смирению и послушанию? «Да уповает Израиль».

Стих 3. Глас надежды слышен в тишине.

1. Спокойные души ценят Бога. Тишина способствует размышлению: нам открывается величие, совершенство и слава Божья.

2. Спокойные души доверяют Богу, поскольку знают, что Он достоин их доверия.

3. Спокойные души бесстрашно смотрят в вечность «отныне и вовек».

Стих 3. Уповайте отныне, уповайте вечно.

1. Прошлое дает право на уверенность.

2. Настоящее требует ее.

3. Будущее докажет ее обоснованность.