2. От тщеславия к служению

Искушение: стремление производить впечатление

Позвольте рассказать вам еще об одном открытии, которое я сделал, оказавшись в Ларке. Речь пойдет о совместном служении. Из семинарии я вынес представление о служении как о чем-то сугубо личном. Я должен был быть хорошо обучен, и считалось, что после шести лет, проведенных в семинарии, я готов проповедовать, совершать таинства и окормлять прихожан. Я ощущал себя человеком, отправляющимся в очень долгое путешествие с огромным рюкзаком за плечами, в котором собрано все необходимое для помощи тем, кто встретится на пути. У меня были с собой ответы на вопросы, решения проблем, болеутоляющие средства. Нужно было только правильно выбрать, что использовать в каждом случае. С годами я понял, что всене так просто, но подход к служению остался индивидуалистическим. Преподавательская деятельность еще в большей степени способствовала моей независимости. Я мог избрать предмет, который хотел преподавать, свой метод обучения, а порой и студентов. Никто не стал бы ни во что вмешиваться. Покидая класс, я был волен заниматься чем угодно. В конце концов, каждый имеет право на личную жизнь!

В Ларке мой индивидуализм натолкнулся на серьезные препятствия. Я оказался всего лишь одним из тех, кто пытались быть преданными неполноценным людям, и тот факт, что я священник, не давал мне права действовать самовольно. Все хотели знать, чем я занимаюсь в каждый конкретный момент, и я должен был давать отчет во всех своих действиях. Один из членов общины всегда сопровождал меня; несколько человек помогали выбирать приглашения, которые нужно принять; а другие члены общины постоянно задавали вопрос: «Ты останешься сегодня вечером дома?» Однажды я не попрощался перед отъездом с Тревором, одним из умственно неполноценных людей. Я добрался до места назначения, и первым, кто мне позвонил, был Тревор, который плачущим голосом спросил: «Генри, почему ты нас покинул? Мы так скучаем по тебе, пожалуйста, возвращайся».

Живя в общине с искалеченными людьми, я осознал, что большую часть жизни прожил подобно канатоходцу, который идет по тонкому канату, натянутому на большой высоте, и всякий раз, когда ему удается удержаться и не упасть, ждет аплодисментов.

Во второй раз сатана искушал Иисуса совершить нечто эффектное, нечто такое, что вызвало бы восхищение. «Бросься вниз с крыла храма, и пусть ангелы подхватят Тебя и понесут на руках». Но Иисус отказался от зрелищности. Он пришел не для того, чтобы показать Себя, не для того, чтобы, ходя по раскаленным углям, глотая огонь или кладя руки в паст.? льва, убедить, что может сказать нечто достойное внимания. «Не искушай Господа Бога твоего» — были Его слова. Глядя на сегодняшнюю церковь, легко заметить преобладание индивидуализма среди служителей и священников. Не многим из нас есть чем гордиться, и все же большинство служителей считают, что если они могут проявить себя тем или иным образом, то должны непременно быть первыми. Многие из нас ощущают себя неудачниками: мы оказались не в силах привлечь в церковь тысячи людей и обратить многих в веру, у нас недостает таланта для того, чтобы создать прекрасную литургию, мы не столь популярны среди молодежи или людей старшего поколения, как надеялись, и неспособны так откликнуться на нужды людей, как хотели бы. Но вместе с тем многие считают, что в идеале мы должны были бы суметь во всем достичь успеха. Геройство, стремление стать звездой, столь характерные для нашего общества, исполненного духа соперничества, чужды церкви. Но и в церкви господствует идеал человека, достигшего всего собственными силами.

Поручение: «Паси овец Моих»

Трижды задав Петру вопрос: «Любишь ли ты Меня?», Иисус говорит: «Паси агнцев Моих, паси овец Моих, паси овец Моих». Удостоверившись в любви Петра, Иисус поручает ему служение. В контексте современной культуры мы можем воспринять слова Иисуса как наказ совершить героическую миссию. Однако говоря о пастырстве, Иисус не подразумевает служение отважного одинокого пастыря, заботящегося о большом стаде покорных овец. Различными способами Он показывает, что пастырство является общим и обоюдным служением.

Прежде всего Иисус посылает двенадцать по двое (Мк. 6:7). Мы забь1_в^емо_том, что посланы по двое. Мы не можем нести благую весть в одиночку, и призваны возвещать Евангелие сообща. В этом сказывается божественная мудрость. «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны но имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:19-20). Возможно, вы уже открыли для себя кардинальное отличие одинокого путешествия от совместного. Я вновь и вновь обнаруживаю, как тяжело сохранять подлинную верность Иисусу в одиночестве. Мне необходимо, чтобы братья и сестры молились со мной, обсуждали со мной духовные задачи и побуждали меня сохранять сердечную и телесную чистоту. Но что еще более важно, исцеляет Иисус, а не я; Иисус, а не я произносит слова истины; не я, а Господь Иисус. Это становится очевидным тогда, когда мы сообща провозглашаем искупительную силу Бога. Где бы мы ни несли совместное служение, людям легче осознать тот факт, что мы действуем не во имя свое, а во имя Господа Иисуса, пославшего нас.

В прошлом я много путешествовал, проповедуя, и за все принимался в одиночку. Теперь же всякий раз, когда община посылает меня выступить где-либо, мне стараются найти спутника. Мы здесь вместе с Биллом, и в этом выражается наше представление о том, что мы должны не только жить общиной, но и сообща нести служение. Мы убеждены в том, что Господь, соединивший нас в любви, открывается нам и другими людям тогда, когда мы вместе идем по дороге.

Но вот о чем еще нужно сказать. Служение совершается не только сообща, но и обоюдно. Иисус так говорит о Своем пастырском служении: «Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец» (Ин. 10:14-15). Иисус хочет, чтобы мы несли служение так же, как Он. Он хочет, чтобы Петр пас Его овец и заботился о них не как о «клиентах», будучи осведомлен об их проблемах, но как о беззащитных братьях и сестрах, которые сами проявляют заботу; прощают, получая прощение; любят, будучи любимы. Мы считаем, чтобы быть добрым пастырем, необходимо держаться на определенном расстоянии от тех, кого мы призваны вести за собой. В медицине, психиатрии, сфере социальной деятельности мы видим образцы одностороннего «служения». Одни люди обслуживают других и никак нельзя перепутать роли! Но как человек может положить жизнь за тех, с кем ему не позволено иметь близких отношений? Положить жизнь за других — значит открыть другим свою веру и сомнения, надежду и отчаяние, радость и печаль, смелость и страх как путь к Господу жизни.

Мы не целители, мы не примирители и не податели жизни. Мы грешные, несовершенные, беззащитные люди и так же нуждаемся в опеке, как всякий, кого мы опекаем. Тайна служения в том, что мы призваны сделать свою ограниченную любовь дверью в безграничную, безусловную любовь Божью. Таким образом, подлинное служение должно быть обоюдным. В том случае, если члены общины, объединенные верой, не могут узнать и искренне полюбить своего пастыря, пастырство очень быстро становится способом проявлять власть над другими и приобретает диктаторские черты. Тому, кто стремится быть таким пастырем, каким был Иисус, в нашем мире — мире, нацеленном на благополучие и успех, — не найти ничего подобного Его пастырству. Даже так называемая «помощь специалистов» претерпела такое обмирщение, что обоюдность может восприниматься исключительно как слабое место и как опасное смешение ролей. Руководство, о котором говорит Иисус, совершенно иного рода, оно кардинально отличается от мирского. Это — используя термин Роберта Гринлифа1 — руководство слуги, при котором руководитель является беззащитным слугой, нуждающимся в других в той же мере, в какой нуждаются в нем.

Становится понятным, что Церкви будущего требуется руководство совершенно иного рода — не основанное на власти, подобно руководству в мире, но берущее начало в руководителе-слуге Иисусе, Который пришел положить жизнь ради спасения многих.

Путь: исповедь и прощение

После всего сказанного перед нами встает вопрос: как руководителю будущего преодолеть искушение геройства. Я предложил бы стать на путь исповеди и прощения. Кроме того что руководитель будущего должен быть мистиком, погруженным в созерцательную молитву, он должен быть всегда готов признать собственное несовершенство и просить прощения у тех, кому служит.

Исповедь и прощение являются формами выражения любви грешных людей друг к другу. Часто у меня возникает впечатление, что священники и служители меньше всех в христианской общине исповедуют свое несовершенство. Таинство исповеди зачастую становится способом скрыть от общины нашу собственную беззащитность. Перечисляются грехи и произносятся ритуальные слова прощения, но редко происходит искренняя встреча, когда можно ощутить примиряющее и исцеляющее присутствие Иисуса. Столько страха и обобщений, такая отстраненность и так мало подлинного общения, что не стоит ждать истинной таинственности.

Какая может быть любовь к священникам или служителям, какая забота о них, если они вынуждены скрывать собственные грехи и поражения от тех, кому служат, и обращаться к посторонним за малейшим утешением? Как могут верующие печься о своих пастырях и поддерживать в них верность священной миссии, если они не знают пастырей и не могут испытывать к ним подлинной любви? Меня вовсе не удивляет, что столько служителей и священников бесконечно страдают от внутреннего одиночества и ощущают огромную потребность в близости с кем-то, а иногда испытывают глубинное чувство вины и стыда перед своей паствой. Часто они думают: «Что было бы если бы прихожане знали о моих чувствах, знали, о чем я думаю и мечтаю, куда уношусь мысленно, сидя в одиночестве в своей комнате?» Именно посвятившие себя духовному руководству с легкостью оказываются во власти откровенно плотских побуждений. Причина в том, что они не знают, как прожить воплощение. Они отделяются от своей общины, стараясь либо игнорировать свои потребности, либо Удовлетворять их на стороне, и ощущают все усиливающееся несоответствие между своим внутренним миром и Благой Вестью, которую проповедуют. Когда духовность превращается в спиритуализм, плоть начинает заявлять о себе. Когда служители и священники проживают служение по преимуществу в собственном воображении и относятся к Евангелию сборнику ценных идей, которые должны быть проповеданы, телесные желания начинают брать верх. Христианские руководители призваны проживать воплощение, проживать в теле — не только в собственном, но в_едином теле общины — и открывать там присутствие Святого Духа.

Именно через исповедь и прощение можно избежать спиритуализма и плотскости и прожить подлинное воплощение. Исповедь выводит темные силы из глубин плоти на свет, и они становятся видны общине. Прощение обезоруживает и изгоняет эти силы, и становится возможным вновь единство тела и духа.

Все это может показаться нереалистичным, но кто соприкасался с такими обществами, занимающимися исцелением, как Анонимное общество страдающих алкоголизмом или Выросшие дети страдающих

алкоголизмом, видел исцеляющую силу исповеди и прощения. Многие христиане, включая священников и служителей, открыли глубинный смысл воплощения не в своей церкви, а в названных обществах, через двенадцать ступеней исцеления, и познали целительное Божье присутствие в исповедующейся общине тех, кто отваживается искать исцеления.

Все сказанное не означает, что служители или священники должны открывать свои грехи и падения на кафедре или в ежедневном служении. Такое поведение было бы неосмотрительным и нездоровым и вовсе не являлось бы руководством слуги. Сказанное выше означает, что служители и священники призваны быть полноценными членами своей общины. Они несут ответ перед общиной, нуждаются в близких отношениях с общиной и в ее поддержке, они призваны нести служение всем своим существом, в том числе своим уязвимым «я».

Я убежден, что священники и служители, в особенности те, кто несут служение среди людей измученных страданием, сами нуждаются и в сочувствии, и сопережива-нии своих страждущих и способны вместе с другими познать тайну Божьей любви. Мне посчастливилось обрести такое пристанище в Ларке, среди нескольких друзей, которым небезразличны мои переживания и которые укрепляют во мне верность моему призванию чуткой критикой и любовной поддержкой. Я желал бы, чтобы у всех священников и служителей было такое пристанище.