II. Мы — жаждущие люди

4. «Кто жаждет…»

«Я не хочу признаться, но со мной что-то не так»

Если мы желаем стать людьми, которые знают Бога, вкушают Его в полноте, придающей силы в самые тяжелые времена, когда мы отвержены и одиноки, тогда нам следует обратить свой взор в глубь себя. По представлению многих христиан, на пути к жизни с избытком и духовной зрелости от нас требуется лишь прилежно изучать Слово Божье, с верою и жаром молиться, охотно свидетельствовать о Евангелии, пользоваться любой возможностью рассказать другим о Христе и постараться сделаться неутомимыми членами поместной церкви, готовыми посвятить ей свое время, таланты и десятину.

Многие люди хотели бы лучше справляться со своими христианскими обязанностями. Они живут, чувствуя себя виноватыми за свое несоответствие общепринятым требованиям, и полагают, что их проблемы могут быть разрешены, если только они приложат побольше усилий и постараются «жить как надо».

Другие старались изо всех сил, но изнемогли. Они всегда следили за тем, чтобы поступать «как следует», но теперь они приходят в церковь и сидят там отрешенно, лишь внешне участвуя в богослужении. Они чувствуют себя обманутыми, подавленными и разочарованными, размышляя, какие еще барьеры потребует от них взять Господь, прежде чем изменит их жизнь и сделает ее счастливой.

А есть и такие люди — и я подозреваю, что таковых большинство, — которые считают ревностное отношение к изучению Библии, к молитве, свидетельству и служению подходящим лишь для особо призванных. Иеремия был избран еще в утробе матери. Павел был призван ослепляющим небесным светом. Пасторы отделены для особого служения посредством рукоположения. Но простой человек должен быть всего лишь приветливым к окружающим, хранить супружескую верность, усердно трудиться и соразмерно распределять свое время между семьей, церковью и собственным досугом. В церквах полно людей, которые задумываются о своей жизни только во время рекламных пауз в телепередачах да на чинных библейских занятиях. А так они вполне довольны жизнью, удовлетворены собой и, возможно, даже слегка благодушны в своей благодарности Богу за Его благословения.

Вообще, христиан можно условно разделить на две категории: на тех, кто предъявляет к христианской жизни самые высокие требования, и тех, кто предпочитает вести заурядное, но добропорядочное существование. Первая категория включает в себя людей, разочарованных своей неспособностью соответствовать собственным высоким идеалам, а также тех немногих, удовлетворенных своей прилежностью в исполнении обязанностей. Вторая группа состоит по большей части из людей, живущих умеренно счастливой жизнью, пока дела с их здоровьем, финансами и отношениями с друзьями обстоят хорошо. Если же все летит кувырком, они борются за то, чтобы во что бы то ни стало восстановить привычное течение жизни. Если им это не удается, они начинают поиски других источников комфорта и порядка. Но когда этот комфорт и порядок не компенсирует страданий, неизбежно встающих у них на пути, тогда появляются горечь, обида, желание любыми способами вырваться из этого порочного круга.

Наш Господь сурово упрекал тех, кто всего лишь приспосабливал свою жизнь к высоким, тщательно выверенным нормам религиозного поведения (Матфея 23:13-36). С обезоруживающей проницательностью, которая кажется вполне естественной, когда направлена на фарисеев, но неприятно поражает, когда нацелена на нас с вами, Христос выставляет напоказ всю грязь, скрываемую под оболочкой благочестивой, нравственной и дисциплинированной жизни. Заметьте, что завидное рвение и стремление следовать установленным меркам не производит в нас той жизни, о которой говорил нам Господь. А от людей, которым все равно, которые не живут, а существуют, Господу было просто тошно: «Знаю твои дела; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откровение 3:15-16).

Внешняя чистота — неважно, является ли она плодом рвения или плодом благодушия — не впечатляет нашего Господа. Неумолимо проникая в глубины нашей души, Он намеревается очистить нас от всей мерзости, которую мы там прячем. Чтобы жить жизнью, которую уготовил для нас Бог, нам нужно обнажить всю грязь души и самим постараться принять участие в процессе очищения. Мы должны заглянуть внутрь себя.

Два отношения

Для людей, которые после многих лет отчаянных попыток жить по правилам расстались, наконец, со своими иллюзиями и разочаровались в жизни, у меня есть хорошие новости: большие усилия — это не решение проблемы. Но тем, кто доволен собой и своим ревностным следованием христианским нормам либо своею размеренной и удобной в нравственном отношении жизнью, я вынужден со всей откровенностью заявить, что для них у меня неутешительные новости: Господь Иисус Христос настойчиво желает заглянуть в их внутренний мир.

Когда психолог убеждает людей заняться самопознанием, у христиан в нашем западном обществе обычно возникает две наиболее типичные реакции. Одни люди немедленно слышат в этом совете призыв к самокопанию и выражают беспокойство по поводу того, что того и гляди при церквах появятся группы «самоизучения», которые будут настолько поглощены обсуждением личных вопросов и проблем, что замкнутся на себе и даже не вспомнят об окружающих, которые Бога не знают.

Однако есть и такие, которые откликаются на подобное предложение с удовольствием. Они надеются, что повышенное внимание к глубинным нуждам освободит людей от удушливого законничества, от четко расписанных правил и норм и поможет распространить идею примирения всех людей, которые никак не могут примириться даже сами с собою.

Прежде чем мы непосредственно обратим свой взор на наш внутренний мир, я хочу сразу сказать, что меня не устраивает ни одно из упомянутых выше отношений к этому вопросу. Первое, при котором человек боится, что самопонимание приведет его к эгоизму и погружению в себя, отталкивается от убежденности в том, что личные проблемы растворяются в смеси библейского знания и различных церковных мероприятий. Грех видится не чем иным, как неким умышленным поступком, нарушающим Божьи уставы. Поэтому считается, что быстрый, поверхностный взгляд на нашу жизнь — это все, что нужно, чтобы увидеть, где же мы сбились с пути. Углубленное изучение нашего сердца не нужно и даже вредно. Усиленное стремление поступать как должно — вот секрет победоносной жизни.

Второе отношение, которое подчеркивает важность примирения человека с самим собой как основы жизни с избытком, не определяет грех столь мелко — как обычный проступок. Однако оно тоже ошибочно определяет грех как неспособность человека в полной мере довериться Богу, чтобы начать любить себя. Предполагается, что корень человеческих проблем кроется в недостатке взаимопонимания и согласия, а не в глубокой и непоколебимой греховности. С этой точки зрения, результатом взгляда внутрь себя станет не искреннее раскаяние, но ясное сознание собственной ценности.

Значение взгляда в себя

Поскольку мы несем постоянную ответственность перед Богом, я считаю, что взгляд внутрь себя необходим. Однако его прямое назначение состоит вовсе не в том, чтобы способствовать повышению нашей самооценки. В этой главе я попытаюсь показать, что взгляд в себя поможет нам по-новому отнестись к нашей зависимости от Бога и осознать, что значит глубоко верить. Он также призван развенчать нашу смехотворную решимость распоряжаться жизнью по своему усмотрению. Такое разоблачение подтолкнет нас к более глубокому покаянию и большему послушанию.

Внутренняя перемена нужна не для того, чтобы человек стал полнее соответствовать христианским меркам, и не для того, чтобы с каждым днем он становился все счастливее и счастливее. И подобное соответствие, и высшее счастье должны появляться в нашей жизни лишь как дополнительные плоды духовной зрелости, приходящей вместе с переменой внутреннего мира. Те, кто выходит на такой уровень отношений, когда глубоко затрагиваются души других людей, становятся зрелыми личностями. А чтобы стать таковыми, необходимо заглянуть в душу к себе и для начала разобраться в своем собственном внутреннем мире.

Благодаря этой глубинной перемене сердца нам становится легче приводить новых людей к Богу, ибо они видят, как крепка и искренна наша любовь. Мы никогда не смогли бы достичь подобных успехов посредством самодисциплины или аутотренинга, ибо ни то, ни другое не очищает нас от грязи, скрытой в глубине. Ни то, ни другое не поможет нам увидеть и понять, что все наши убогие попытки любить своих ближних насквозь пропитаны подсознательным желанием защитить прежде всего себя. Ни то, ни другое не поможет нам измениться изнутри. Нам нужно честно заглянуть в себя и разобраться во всех изъянах своей души.

В предыдущей главе я уже говорил, что, вглядываясь внутрь себя, нам следует руководствоваться двумя важнейшими утверждениями, которые мы находим в Писании: люди жаждут и люди заблуждаются. Будучи подобием Божьим, созданные, чтобы наслаждаться Богообщением и всем, что создал Господь, мы жаждем и страстно желаем того, что было утрачено нами при грехопадении. Будучи же людьми падшими и заявив о своем намерении найти жизнь вне Бога, мы разрабатываем глупые, неэффективные и безнравственные стратегии, чтобы обеспечить удовлетворение своих желаний. Я уверен, что, просматривая свою жизнь слой за слоем в надежде увидеть, что же находится в самой ее глубине, мы обнаружим и наши устремления, и ту тактику, которую мы избираем для воплощения их в жизнь. Давайте сначала рассмотрим, каковы же наши потребности.

Наши желания

Не надо долго думать, чтобы сообразить, что наши желания вполне очевидны. Мы хотим испытывать приятные ощущения, мы хотим, чтобы люди своим обхождением с нами делали нам хорошо, мы хотим иметь интересную работу и такие финансовые возможности, которые приносили бы нам удовольствие и уверенность в завтрашнем дне. Мы желаем осознавать, что мы для кого-то что-то значим. Наконец, нам просто хочется приличной погоды на выходные, чтобы наш пикник удался на славу. Каждое мгновение нашей жизни содержит вполне определенное желание, побуждающее нас действовать.

Часто, когда христиане обнаруживают в себе какое-то желание, они немедленно начинают чувствовать себя эгоистами. «Я думаю только о себе. Я знаю, что не должен переживать, если что-то не по-моему. Я должен больше заботиться о нуждах других людей». И они молятся, чтобы Господь помог им справиться с их эгоизмом.

Но даже после самой пылкой молитвы и самых яростных усилий отринуть себя и стать бескорыстнее, как это ни печально, в глубине души мы продолжаем чего-то желать для себя. Молитва о том, чтобы «справиться» со своими запросами, не приносит ощутимого результата. Единственный способ избавиться от этих желаний — относиться к ним так, словно их не существует вовсе, и стараться интересы других ставить превыше своих собственных.

Когда мы пытаемся забыть о самих себе в надежде достичь духовной зрелости и способности заботиться о других, мы склонны подходить к человеческим взаимоотношениям чисто механистически: «Я буду делать то, что лучше для тебя, неважно, что буду чувствовать я сам». Такое отношение согревает наших друзей примерно так же, как греют души пассажиров пожелания счастливого пути на вокзале в морозную ночь.

Те, кто достаточно честен, чтобы признать неизбывность в себе подобных устремлений, порой с еще большим рвением принимаются за попытки избавиться от них. Мы стараемся достичь этого при помощи различных духовных средств: больше времени уделять чтению Слова, увеличивать списки молитвенных просьб, день и ночь просиживать на разных церковных заседаниях.

Однако желания все равно остаются. И это хорошо. Мы не можем отрицать наших внутренних желаний, не лишаясь связи с весьма реальной частью нашего существования. Несмотря ни на что, жены желают, чтобы мужья с ними обходились хорошо, а мужья — чтобы жены уважали их. Родители желают, чтобы их дети приходили домой не позже назначенного часа, а не состоящие в браке люди мечтают о серьезных отношениях, выходящих за рамки ни к чему не обязывающих развлечений.

Что же нам делать со всеми этими мечтаниями, которые с завидным упорством никак не желают исчезать? Должны ли мы считать, что они вытекают из нашей греховной природы, и поэтому постараться избавиться от их влияния? Должны ли мы впадать в другую крайность и называть их вполне оправданными, опираясь на точку зрения тех богословов, которые поддерживают в нас уверенность в том, что Бог удовлетворит любое желание нашего сердца?

Вот вам пример. Муж одной женщины после тридцати лет совместной жизни бросил ее ради молодой девушки. Брошенная супруга хочет вернуть его. Что делать? Одна линия поведения предписывает ей отказаться от желания примириться с мужем и согласиться на отношения дружбы и взаимопомощи, по мере сил и Божьему усмотрению. Другой вариант — честно признаться в своих желаниях и довериться Богу, что Он исполнит их. Похоже, что выбор здесь возможен между стоическим отрицанием собственных желаний и прагматичным подходом к христианству, который гарантирует удовлетворение всех наших желаний.

Мы можем либо сами сделаться машиной, либо превратить Бога в торговый автомат, который выдаст нам все, чего мы ни пожелаем, — только брось монетку.

Однако должна существовать и лучшая альтернатива. Нужно таким образом отнестись к реальности наших внутренних желаний, чтобы не пренебречь ни своей личной жизнью, ни заповедью Господа любить друг друга. Внутренняя перемена направляет нас одновременно к страстному осознанию собственных желаний, которое сохраняет нас в здравом уме, и к такому стилю общения, который не замыкает нас на самих себе и позволяет проявлять искреннюю заботу о ближних.

Я предлагаю следующее решение. Для того чтобы честно разобраться в том, что творится в вашей собственной душе и чтобы начать искренне, от всего сердца заботиться об окружающих, нам необходимо понять две вещи. Во-первых, наши желания, хотя они и побуждают нас на самые разнообразные греховные действия, напрямую связаны не столько с нашей падшей природой, сколько с нашей человеческой сущностью. Другими словами, человеку свойственно желать. Во-вторых, когда мы внимательней посмотрим на наши глубинные желания, мы осознаем, что то, чего нам хочется, просто недоступно до тех пор, пока мы не окажемся на небесах. И чем яснее мы осознаем свои самые страстные стремления, тем более одинокими и печальными мы себя чувствуем. Можно сказать, что мы чувствуем себя не в своей тарелке, или, как выразился один мой коллега, «не в своем гнезде».

Попытки заглушить свои сокровенные желания бурной деятельностью в лоне церкви или, напротив, попытки удовлетворить их отрицают ту простую истину, что мы по праву желаем того, чего не можем иметь в этом мире. Мы были созданы для жизни в совершенном мире, не заросшем сорняками дисгармонии и всеобщего отчуждения. А пока мы живем здесь, на земле, нам не избавиться от боли. Таким образом, человеку свойственно не только желать, ему также свойственно страдать.

Вся наша жизнь — это постоянная борьба, и все страждущие души стремятся утолить свою непрекращающуюся жажду. Давайте посмотрим, как проявляется эта губительная страсть. Прежде всего обратимся к нашим с вами желаниям, которые мы испытываем по праву, но в которых так редко признаемся даже самим себе.

Человеку свойственно желать

Как-то раз мы с женой направлялись в нашу любимую пиццерию. На заднем сиденье машины с нами ехала другая пара, наши хорошие знакомые. Я сидел за рулем, вполне уверенный в своей способности не только неплохо вести машину, но и без затруднений найти нужный нам ресторан: я уже много раз бывал там.

Приближаясь к перекрестку, где надо было свернуть налево, я перестроился в левый ряд, притормозил, потому что светофор был красный, и включил сигнал левого поворота. После нескольких мгновений ожидания загорелся зеленый свет. Однако прежде чем я успел привести свой план в исполнение, моя жена произнесла: «Теперь налево, милый».

Три простых слова — «Теперь налево, милый», — и я был в бешенстве. Я мотнул головой в ее сторону, огрызнулся: «Знаю» — и нажал на газ. Я всей душой рвался свернуть направо, но желание отведать пиццы пересилило жажду мести, поэтому я повернул-таки налево. Все во мне кипело, с губ готовы были сорваться слова — отнюдь не благодарности за ее помощь. Но, поскольку люди, находившиеся в машине, приходили ко мне на консультации, я удержался и не стал высказывать жене все, что было у меня на уме.

Мой гнев был намного сильнее того, какой бы могла оправдать столь явная неуверенность жены в моих навигационных способностях. Уверяю вас, я глубоко и искренне предан своей супруге, но в тот момент моя преданность была лишена теплоты.

Под ее чутким руководством мы проехали вниз по улице, пока не увидели огромную неоновую вывеску «Пицца». И только я собрался свернуть, как моя жена радостно воскликнула: «Вот же она!». Моя ярость удвоилась. Но почему? Несомненно, из этого довольно заурядного случая вытекает множество вопросов, кое-какие из них слегка пугающи:

• Что говорит сила моего гнева о степени моей зрелости?

• Была ли моя жена на самом деле не уверена в том, знаю ли я дорогу, или она действовала машинально и исключительно из искреннего желания помочь?

• Каким образом муж может успешнее справляться со своим раздражением по отношению к жене? Как это лучше сделать? Поговорить с ней по душам? Списать все на счет своей чрезмерной чувствительности и постараться забыть? Попробовать взглянуть на ситуацию, приумножая достоинства жены? Выплеснуть наружу свои чувства во имя честности в отношениях? Исповедать свой гнев и попросить Бога помочь нам быть добрее?

Большинство попыток взвешенно обдумать подобную, столь знакомую многим напряженность в супружеских отношениях обычно терпят неудачу, поскольку люди недостаточно глубоко вникают в подлинные причины проблемы. Призывы пересмотреть ситуацию и постараться быть менее обидчивым или просто откровенно высказать свои чувства, желая таким образом достигнуть взаимопонимания, упускают из виду весьма важный вопрос, который каждому необходимо себе задать: «Чего же я так сильно желал и чего не получил во время этой перепалки? ». «Ну вот, — подумаете вы, — начинается. Советы домашнего психолога: больше самоанализа, меньше забот. Занимайтесь своим делом и живите спокойно!»

Но, возможно, взгляд внутрь себя мог бы помочь нам обнаружить в себе более глубокий изъян, исправив который, мы могли бы стать лучшими мужьями для своих жен. Честно взглянув на свои желания, мы поймем, что для нас главное, чтобы нас уважали. Я думаю, не будет преувеличением сказать, что мы жаждем уважения. Нам хочется знать, что кто-то ценит нас, что наше существование не бессмысленно, потому что мы действительно на что-то способны. Многие люди говорят об этой потребности как о желании осознавать собственную значимость, а точнее, свою нужность людям. Нам нравится чувствовать, что люди воспринимают нас всерьез, что им небезразличны наше мнение и наши чувства. Нас до глубины души трогает, когда люди не отворачиваются от нас и готовы слушать даже после того, как мы не очень удачно «сморозили» глупость. Мы жаждем, чтобы к нам относились с уважением не только когда мы преуспеваем, но и тогда, когда нам плохо и все идет не так.

Подобные устремления вполне понятны, и мы не должны и не можем просто махнуть на них рукой и все усилия направить на исполнение своих обязанностей по отношению к жене, стараясь обращаться с ней по-доброму. Отказывать себе в этих устремлениях — значит пренебрегать той частью нашего естества, которую создал Сам Бог. Поручив Адаму возделывать сад, Господь поручил ему заниматься неким осмысленным делом. Это не была работа, которая бы просто тешила Адамово самолюбие. Труд его был важен. Он делал нечто полезное. При данной Адаму свободе выбора его послушание Богу было условием существующего порядка вещей. Когда же человек воспользовался своей свободой и восстал против Создателя, его поступок имел последствия, которые потрясли мир и которые мы испытываем на себе и по сей день.

То, что мы хотим в этой жизни что-то значить, отражает одновременно мудрость нашего Творца и Его доброту, ибо Он создал нас свободными, а также то разделение между Богом и человеком, которое положил между нами совершенный Адамом грех. Если бы мы не впали однажды в прегрешение, мы бы жили сейчас с чудесным сознанием своего места в Божьем мире, а не с отчаянным желанием найти смысл существования. Мы хотим, чтобы нас уважали, и это связано, с одной стороны, с нашей испорченностью грехом, а с другой стороны — с самой нашей человеческой сущностью. Конечно, все наши самые искренние желания пронизаны ядом греха, однако нельзя отрицать, что мы жаждем уважения к себе еще и потому, что изначально были устроены так, чтобы иметь в этом мире определенный вес. Когда я вижу, что меня не уважают, то в душе чувствую себя так же, как когда в толчее меня толкают или наступают на ногу: мне становится больно.

Когда мне кажется, что моя жена не верит, что я способен справиться с каким-нибудь пустячным заданием, мне больно, ибо в глубине души я хочу, чтобы ко мне относились с большим уважением. И я не могу избавиться от этой боли, так же как я не могу притвориться, что у меня не болит нога, которую мне только что отдавили. Мои конечности были устроены для лучшего обхождения, и сам я был устроен для уважения, и не в моих силах изменить этот порядок. Более того, и я, и все мы были созданы для общения. Мы хотим, чтобы нас принимали, как мы есть, не отступаясь и не испытывая ужаса или отвращения.

Большинство из нас боится быть откровенными друг с другом, но не из страха ранить или обидеть кого-то. Мы смертельно боимся быть отвергнутыми теми, кому мы открыли душу. Мы не допускаем и мысли, что люди, на которых мы полагаемся, просто-напросто слишком слабы, чтобы, увидев наше истинное лицо, сохранить к нам искреннее участие. Мы не желаем признавать, что после грехопадения ни одно человеческое существо не способно любить нас совершенной любовью.

Одна молодая женщина рассказывала мне, что всегда, когда бы она ни заговаривала со своим отцом о происходящей внутри нее борьбе веры с сексуальным искушением, он быстро и искусно менял тему, давая ей понять, что чувствует себя неловко и предпочитает не знать о том, что творится с дочерью. Из-за этого девушка начала бояться, что никто и никогда не сможет вынести того, что происходит у нее внутри. Ее пугали ее собственные мысли и чувства, которые она не осмеливалась высказать вслух, чтобы не оттолкнуть от себя людей. Она старалась избегать всего того, что могло бы нервировать других, но в результате ее сомнения только усиливались. Она не находила себе места, терзая себя и разрываясь между желанием познания Бога и стремлением к чувственному удовольствию. Сомнения и желания превратились в непреодолимое наваждение, избавиться от которого она не могла. Но в душе она всегда надеялась, что найдется кто-нибудь, кто выслушает ее, поймет и не отвернется.

Вряд ли нам станет легче от осознания того, что наша семья и наши друзья хотят нам добра. Сколько ни пытайся, нам не избавиться от желания иметь то, чего нам никто не давал. По самой своей природе люди — существа зависимые. Нам необходимо черпать силы извне, чтобы жить полноценной, здоровой жизнью и развиваться как личность. Мы по самой своей сути нуждаемся в ком-то, кто, будучи сильнее нас, ухаживал бы за нами и давал бы нам в жизни то, ради чего мы и были сотворены. Создав человека, Бог дал ему способность с теплотой и трепетом откликаться на любовный порыв другого, поэтому мы жаждем не более того, для чего и были задуманы. Замысел Божий на самом деле достаточно прост. Адам и Ева должны были прежде всего полагаться на Бога, в Котором они всегда могли найти поддержку и опору, а затем уже — друг на друга. Вдвоем они могли наслаждаться всем тем, что имели и чем могли поделиться друг с другом.

Мы желаем одновременно и уважения, и участия, желаем быть нужными и полезными другим. Мы жаждем того, от чего зависит процветание нашей души, которая томится от жажды в пустыне этого падшего мира.

Господу нашему Иисусу довелось как-то столкнуться с людьми, чья жизнь состояла из одних религиозных обрядов, и души их находились в таком оцепенении, что они уже не осознавали своих неудовлетворенных желаний. Чтобы привести их от всех этих безжизненных церемоний к реальному познанию Бога, Христос встал и возгласил: «Кто жаждет, иди ко мне и пей» (Иоанна 7:37). При этом Он не имел в виду, что некоторые жаждут, а некоторые, быть может, и нет. Всякий падший человек, сотворенный для того, чтобы наслаждаться Богообщением, жаждет. Но многие, а может, и большинство из тех, к кому обратился Господь, не имели ни малейшего понятия о своей жажде. Возможно, они уже давно оставили надежду когда-либо найти мир и счастье в этой жизни. Им удалось отвлечься от своей внутренней боли. Сосредоточившись на чем-нибудь постороннем, жаждущие люди иногда могут забыть о своих пересохших душах.

Когда Христос призвал иудеев признать, что они жаждут, некоторые, должно быть, пришли в ужас: как это жестоко — обещать умирающему воды, а затем протянуть ему пустой кувшин! Но наш Господь знал, что Его руки не пусты, что Он может дать воду, которой так желали люди, но могли ли они довериться Ему? Возможно, они думали, что Он предлагает им нечто такое, чего Он не в силах дать, ведь наверняка у всех нас есть опыт общения с людьми, которые обещают больше, чем делают. Так неужели иудеев ждало очередное разочарование? Насколько это рискованно — поверить тому, кто предлагает нам нечто, чего мы так отчаянно желаем, будучи уверены, однако, что этого ни у кого нет?

«Ваши сердца многого жаждут. Вы хотите знать, в чем смысл жизни, независимо от того, насколько удачно сложилась ваша собственная. Вы хотите, чтобы кто-то большой и сильный, полный заботы, участия и любви, поговорил с вами по душам, не боясь задавать прямые вопросы и не боясь получить на них прямые ответы. Поэтому Я говорю вам: кто жаждет…»

Я представляю, как несколько отважных душ бросились к Христу, потрясенные реальностью своей жажды. «Да, Господь, я жажду! Я понял это. Ничьи слова никогда не пронзали мне душу, никогда не трогали меня. А как я хотел этого! Душа моя жаждет того, чего у меня нет».

«Кто жаждет…» А что Он говорит потом? Заметьте, Он не сказал: «Хорошо! Я рад, что вы это признали. Теперь перестаньте быть такими эгоистичными. Исповедайте свою жажду и постарайтесь любить других. Пусть ваше новое решение заниматься полезным делом заглушит боль в вашем сердце, и, кстати, держитесь подальше от людей. Если вы подойдете к ним слишком близко, вам опять будет больно, и вы опять уйдете в себя». Не произнес Он и таких слов: «Теперь, когда вы открыли в себе свою жажду, Я желаю, чтобы вы тщательно изучили ее. Собирайтесь вместе с другими людьми из вашей церкви, которые, подобно вам, осознали свои внутренние желания, и разбирайтесь, что можно сделать, чтобы почувствовать себя лучше».

Нет, Он просто сказал: «Придите!». Нам не следует закрывать глаза на нашу жажду, но не стоит и упиваться ею. Христос призывает прийти к Нему всех тех, кто понимает, что жаждет, ибо подобная жажда есть естественная потребность нашей души, ибо человеку свойственно желать.

Человеку свойственно страдать

Второе, что необходимо отметить, тесно связано с первой мыслью. Мы желаем того, чего мы не можем иметь, пока Бог не устроит этот мир по Своим законам. Только совершенные отношения в совершенном мире среди совершенных людей могут дать человеку безоблачное счастье без боли и страданий.

Один мой хороший знакомый, известный богослов, четыре часа в неделю в течение двух полных семестров посещал мои лекции, которые я читаю в семинарии. Он терпеливо сносил все наши пространные споры о философии познания и бесконечные попытки определить, что означает — нести на себе образ Божий, и покорно принимал к сведению мои мысли о том, как грех разрушил этот мир и что можно сделать, чтобы хотя бы частично возместить ущерб.

В один прекрасный весенний день я прочитал свою заключительную лекцию. Студенты потянулись к выходу, разминая затекшие от бешеного конспектирования пальцы, строя планы, как им повторить перед экзаменом материал этого курса. Я почувствовал счастливую опустошенность, вполне уверенный, что, несмотря на сложность всего того, что я им поведал, в основных, наиболее важных моментах мои подопечные успешно разобрались.

Когда мы с моим другом-богословом шли по коридору, он с задумчивым видом произнес: «Я получил большое удовольствие от твоих курсов. Я много и серьезно размышлял над тем, что ты сказал. Думаю, большинство людей, в том числе и я, уходят отсюда с довольно новой для себя мыслью о том, что на самом деле христианину свойственно страдать».

Моей непосредственной реакцией была некоторая обида. Я только что вывернул свои разум и душу наизнанку, чтобы как можно шире и полнее изложить основные идеи душепопечительства, а он свел все это до одной простой мысли.

Несколькими днями позже он добавил: «Мне кажется, ты затронул еще один немаловажный момент: грех — проблема гораздо более серьезная, чем большинство из нас себе представляет». Это не слишком меня ободрило. Значит, почти девяносто часов лекций теперь были сжаты (или расширены?) не до одной, а до целых двух мыслей: мол, для человека естественно страдать и грех — это серьезней, чем мы думаем.

Пока я залечивал свое уязвленное самолюбие, мне вдруг пришло в голову, что эти две мысли действительно могут считаться основополагающими для того, чтобы понимать людей и помогать им. Вторую из них мы обсудим в главах 7, 8 и 9, а первую, что страдать — это нормально, — сейчас. Эта истина кажется столь очевидной, но для нас, людей несовершенных, понять ее просто жизненно необходимо. Позвольте объяснить — почему.

Одному молодому человеку двадцати семи лет было сказано, что безвременная кончина его отца двадцать два года назад была результатом самоубийства. Пятилетнему ребенку тогда сказали, что у его отца случился неожиданный сердечный приступ. С тех самых пор он никогда не сомневался в истинности этих слов.(1) Его старший двоюродный брат, который знал, как обстояло дело, но не знал, что от моего клиента утаили правду, однажды в случайном разговоре упомянул об этом самоубийстве. Затем вскрылась и подоплека этой трагедии. Дело в том, что мать молодого человека была уличена в связи с другим мужчиной и вследствие этого объявила о своем намерении развестись. Не имея сил мужественно встретить боль распавшегося брака, которая наверняка утихла бы с годами, отец заперся в ванной и принял целую пригоршню таблеток, какие только попались ему под руку. Наутро его нашли мертвым на диване в гостиной.

Когда юноша узнал всю правду, он был потрясен, его захлестнула волна ужаса, горечи и разочарования. Уже многие годы мать его была замужем за этим «другим мужчиной», человеком, которого вот уже более двадцать лет он спокойно называл папой. Как ему теперь переступить порог этого дома? Как справиться с бурей в душе?

В тридцать лет, через три года после того, как он узнал о самоубийстве своего отца, этот юноша пришел ко мне на консультацию. Он рассказал, что с тех пор он искренне пытался преодолеть или по крайней мере уменьшить боль в своем сердце. Поскольку он был человек глубоко верующий, такие — весьма привлекательные для многих — средства забыться, как алкоголь, исключались. Он не хотел позволить себе близости с людьми, в особенности с девушками, и поэтому ни с кем не мог разделить своего бремени.

Единственный способ, который, как он обнаружил, мог успокоить его истерзанную душу, было заучивание мест из Священного Писания наизусть. Ему казалось, что сосредоточенность, необходимая для удержания в памяти длинных отрывков и их содержания, отвлекала его от грустных мыслей, принося облегчение. Таким образом он обращался к Богу за помощью. Пребывая в Слове, он очищал свои мысли и обновлял ум. Всякий раз, когда в его сознании возникал образ отца, судорожно хватающего пузырьки с таблетками, когда мысль о порочности и неверности его матери и ее нынешнего мужа наполняла его душу горечью, он быстро доставал Библию и начинал заучивать новые стихи. К моменту нашей встречи вот уже три года, как он спасался только этим. В результате нервы его расшатались, а жизнь приносила ему такую боль, терпеть которую не было больше сил.

Если верно, что все мы отчаянно желаем того, чего не имеем и не можем иметь, значит, перед всеми нами стоит та же дилемма, что и перед этим злосчастным молодым человеком. Обстоятельства нашей жизни могут быть и иными, зачастую не столь запутанными, но главное, что в душе у нас — пустота, в чем мы никак не желаем себе признаваться. Причины ее возникновения могут быть самые различные: быть может, отец никогда не находил для вас времени, не разговаривал с вами по душам или мать своей избыточной опекой не приучила вас к самостоятельности; быть может, ваша жена или муж своими бесконечными придирками привили вам чувство собственной неполноценности; возможно, вы вдруг поняли, что вашим друзьям совершенно наплевать на вас, а ваши дети разбивают вам сердце своим безразличием к Богу. Истории могут быть разными, но тема в них одна и та же: все отношения и связи с другими людьми потерпели крах. Поэтому мы и страдаем.

Конечно, за таким несколько нездоровым стремлением нашего молодого человека заучивать наизусть стихи из Библии стояло не желание познания Бога любой ценой, а желание во что бы то ни стало заглушить адскую боль в своей душе. Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы вытряхнуть камешек из ботинка, прежде чем продолжить путь. Точно так же, если стремление заглушить боль не является нашей главной целью в жизни, нет ничего предосудительного в том, чтобы сделать свою жизнь легкой и удобной в той мере, в какой нам позволяют наши нравственные представления. Но как только старания облегчить наши страдания, которых не избежать, живя в этом падшем мире, становятся для нас самоцелью, в тот самый миг мы перестаем стремиться к Богу. Божьи предписания о том, каким должно быть наше отношение ко всему происходящему, не предназначены для того, чтобы успокоить боль, которая и не может утихнуть, пока мы находимся по эту сторону небес, но они дают нам возможность быть верными в страданиях. Иногда путь послушания только усиливает боль, и это кажется нам несправедливым и даже жестоким шагом со стороны Бога.

Переживая боль

За нашим безответственным и греховным отношением к жизни стоит твердое решение избавиться от боли, которую причиняет нам эта жизнь. Это решение вскормлено страхом, страхом того, что переживание этой боли разрушит всю нашу надежду на счастье. Если же мы хотим сохранить свою жизнь, мы должны унять душевную боль, которая происходит от наших неудовлетворенных желаний, — таковы, по крайней мере, наши соображения. Мы, конечно же, ошибаемся, однако когда у нас сводит живот от чувства отверженности и одиночества, от всех наших слабостей и неудач, нам начинает казаться, что смертный час наш близок. Мы уверены, что само наше выживание зависит от того, удастся ли нам заглушить эту боль и найти какой-нибудь способ прийти в себя. Мы хватаемся за все подряд, лишь бы избавиться от парализующей боли, которая гложет нас изнутри, и тогда в ход идут любые средства — от заучивания наизусть Библии и посещения репетиций церковного хора до наведения порядка во всем доме, переедания и других излишеств. Мы не брезгуем ничем, только бы забыть о терзающих нас проблемах.

Я ни в коем случае не призываю прислушиваться к себе, тщательно выискивая в своей душе больные места, я лишь хочу сказать, что боль — это неотъемлемая часть нашей жизни, и поэтому все наши старания избежать ее есть не что иное, как попытка уйти от действительности. Никто не может в полной мере утолить свою жажду. Люди, на которых мы рассчитываем, подводят нас, а мы подводим тех, кто рассчитывает на нас. Мы должны посмотреть правде в глаза: с этим миром явно не все в порядке. Как бы тесно мы ни общались с Богом, мы не можем не испытывать на себе влияния окружающей нас среды, полной разочарований, порой жестокой. Глубокая непроходящая печаль свидетельствует не о духовной незрелости человека, а о его честной жизненной позиции в этом печальном мире.

Очень многим христианам с трудом удается быть всегда и всем довольными. И хотя я согласен, что глубоко личными вопросами нужно делиться с некоторой осмотрительностью и сдержанностью, я все же желал бы, чтобы руководители церкви и другие христианские деятели старались более открыто обсуждать свои проблемы. Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания узнавать подробности о безнравственности пасторов, однако я бы хотел, чтобы люди, внешне благопристойные и достойные всяческих похвал, поделились бы с людьми тем, как они сражаются со своей гордыней или недостатком чуткости (с грехами, столь же тяжкими, как и безнравственность), или рассказами о своей борьбе со страхом и усталостью. Когда другие христиане рассказывают мне о своих сомнениях, переживаниях и разочарованиях, мне самому становится легче, ибо я понимаю, что не одинок в своих печалях. Я разделяю надежду с теми, кто познает Бога через страдания, ибо они видят, что Господь может поддержать их в этой борьбе.

Конечно, углубляясь в себя, легко увлечься выяснением собственных проблем и забыть, что главное — это красота Христовой любви. Однако слишком часто «видные» христиане, ведущие активную общественную деятельность, подают себя и свою жизнь таким образом, что мы, простые люди, недоумеваем: в чем же дело, почему нам больно, почему мы волнуемся и сходим с ума, а с нашим проповедником никогда подобного не случается. Вот что слышат миллионы христиан: облегчение страданий возможно; нечто, очень близкое к безгрешному совершенству, доступно. Нас уверяют, что все мы способны испытать такую радость, которая поглотит всякую боль. В общем, рай здесь и сейчас, а потом — еще немного, уже после смерти.

Мы должны помнить, что обетование нашего Господа относительно рая «ныне же» было дано человеку, находящемуся при смерти. Когда же Христос обращался к людям, у которых осталось побольше времени на земле, Он говорил не о блаженстве, а о неудачах, гонениях и тяготах:

• «Отречешься от Меня трижды» (Иоанна 13:38).

• «Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Мое» (Деяния 9:16).

• «Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тимофею 3:12).

Обетование здоровья и достатка реально, но оно не для этой жизни. Вся эта ситуация напоминает сцену в больнице, когда врач утешает роженицу, говоря ей: «Скоро вы возьмете на руки своего малыша!». Сначала боль — нестерпимая и ужасная, но затем — наслаждение. Ночью — слезы, а утром — радость неизреченная. «Да не смущается сердце ваше, — говорил Иисус Своим скорбящим ученикам. — Вскоре — не теперь — вы увидите ту обитель, которую Я уготовлю вам. Всю оставшуюся жизнь с вами будет сила Моего присутствия и радость Моего обетования, но жизнь будет тяжела. Вы будете страдать. Но затем к вам придет несказанное счастье. Доверьтесь Мне».

Все наши желания и устремления вполне объяснимы: мы хотим наслаждаться тем, ради чего и были созданы. Поэтому для человека свойственно желать. Мы также жаждем того, чего у нас нет и быть не может, пока мы находимся здесь, на земле. Поэтому человеку свойственно страдать. «Кто жаждет, иди ко Мне».

Я жажду. Я желаю того, чего у меня нет. Но что это значит — прийти ко Христу? Я и так уже христианин. И, насколько я понимаю, я действительно желаю следовать за Ним. Что же мне делать со всеми этими неудовлетворенными желаниями в моей душе? Как мне доверить Господу всю мою боль, чтобы освободить свое сердце для более глубокой любви?

Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к тем словам нашего Господа, когда он говорил, что из нашего чрева потекут реки воды живой.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Каждый пример, используемый мною, взят из моих бесед с клиентами и друзьями, но все действующие лица и имена изменены. Например, когда я ссылаюсь на молодого человека двадцати семи лет, на самом деле я могу иметь в виду девочку-подростка или домохозяйку средних лет, то есть описываю совсем другого человека.