Предисловие

Вот уже несколько лет я главным образом занимаюсь тем, что провожу консультации по изучению Библии. По крайней мере к одному заключению я пришел однозначно: эта область включает в себя поистине неограниченное количество самых разнообразных вопросов, каждый из которых требует своего разъяснения. И там, где такая ситуация возникает, мы находимся не так далеко от реальности.

Рассмотрим некоторые из этих проблем. Во-первых, как определить, что какой-то конкретный подход к консультациям носит библейский характер? Разумеется, никакой евангелист не согласится утверждать, что его идеи не соответствуют учению Библии. И в то же время создается впечатление, что всякий, кто проводит консультации, подвергается критике со стороны других людей за то, что он не придерживается Библии. Христианский консультант в своих письменных трудах и лекциях затрачивает» как правило, немало времени и сил на упреки в адрес других христианских консультантов в том, что те, по его мнению, не следуют Библии.

И в самом деле, как нам определить, что та или иная тема, затронутая в консультации, рассматривается в соответствии с учением Библии? Я вспоминаю, как один богослов предложил считать библейской учебную программу по курсу консультаций лишь в том случае, если она включает в себя определенный минимум богословия и библейского курса на английском языке. Кроме того, существует мнение, что консультация как таковая не носит библейского характера, не имеет ничего общего с библейскими (богословскими) дисциплинами, но в сочетании с дисциплинами духовной семинарии может подняться до статуса библейской.

Рассмотрим еще одну разновидность сложных вопросов. Как нам определять взаимоотношения между библейским курсом и психологическими исследованиями? Нужно ли, чтобы стать хорошим библейским консультантом, иметь какой-то уровень знаний в богословии — или это несущественно? Следует ли христианину изучать мирскую психологию, чтобы быть библейским консультантом? Повредит ли это библейскому консультанту или поможет? Надо ли проверять мирскую теорию учением мирских профессоров, или же мирская теория должна быть подвергнута критике христианских ученых, признающих авторитет Библии? А может быть, если Библия действительно способна ответить на все вопросы в процессе консультации, мирскую теорию можно вообще игнорировать? Каждую неделю я получаю по нескольку писем, в которых меня спрашивают о целесообразности введения в программу обычной или христианской школы курса консультационных занятий. Как мне на это ответить?

Важно ли обладать исчерпывающими знаниями Писания, чтобы подготовить хорошего консультанта? Или же для этого требуется практическая подготовка по освоению методов применения Библии в жизни. Что вы хотели бы закончить, какие знания и опыт обрести, чтобы потом решить, куда послать за помощью свою дочь, страдающую от отсутствия аппетита, или отца, страдающего от депрессии?

И, наконец, что можно сказать о таком спорном вопросе, как собственное достоинство? Отходит ли Джеймс Добсон от Библии, когда подчеркивает важность развития чувства самолюбия в подрастающем человеке? Ближе ли становится к Библии Джей Адамс, когда утверждает, что людям нужен Бог и только Бог, а не развитое самолюбие?

А как насчет Ларри Крабба? Является ли он теоретиком самолюбия, ловко скрывающимся под маской убежденного евангелиста? Становится ли он в вопросе самоуважения ближе к взглядам Шуллера, когда говорит, что человеку необходимы чувства безопасности и собственной значимости? Вероятно, он действительно способствовал развитию системы, в которой человек занимает главное место (начав с психологических идей о нуждах личности), предпочтя ее системе, в которой главное место занимает Бог и которая подчеркивает святость Бога, греховность человека, идею прощения и примирения через кровь Агнца. Некоторым (как мне говорили) интересно, чьи принципы в большей степени он заимствовал при формировании своих идей — Маслова, Роджерса и Эллиса, или же Моисея, Луки и Павла.

Тема собственного достоинства стала своеобразным водоразделом, разделившим консультантов по взглядам на отдельные течения. По одну сторону находится большая группа исследователей, глубоко убежденных в том, что любовь человека к самому себе является непременным условием его любви к другим людям. «Любите других так, как вы любите самих себя» — это ключевая фраза их теории, которая сводится к тому, что без «любви к себе» невозможна «любовь к другим». Самая главная проблема, по их убеждению, кроется в слабо развитом чувстве собственного достоинства, что потом становится главной причиной греха. Следовательно, основные усилия при консультации должны быть направлены на то, чтобы помочь человеку в большей степени уважать себя.

Другая группа исследователей утверждает, что люди и без того слишком много внимания уделяют самим себе и что усилия по укреплению чувства самоуважения только усугубляют проблему. Сторонники этой идеи считают, что настоящая проблема не в неосуществленных ожиданиях, а в развращенности. Грех настолько затмил сердца и умы людей, что необходимый свет может принести только истина Библии. Поэтому наивысшей ценностью является изучение Библии.

Сторонники теории самоуважения говорят о своих оппонентах, что они не понимают глубинных нужд человека, упрекают их в холодности, чопорности, экзегезе, за которыми они не видят настоящей истины о Божьей любви, способной раскрыться только в истине Писания.

Твердые экзегеты, стоящие по другую сторону от сторонников теории любви к себе, считают, что самоуважение — это своеобразный троянский конь, задуманный для того, чтобы внести в Божью истину безбожный гуманизм, использующий для маскировки «благодушный христианский язык. По-видимому, полагают они, здесь главная задача состоит в том, чтобы замаскировать под какое-нибудь учение чисто человеческое искажение Евангелия, что дало бы благоприятную почву для заботы в первую очередь о собственном достоинстве. Поэтому экзегеты решительно отвергают такое учение, считая, что сами они твердо стоят за истинную веру. Сторонников самоуважения они склонны рассматривать как разнородную массу, некоторые из которых являются искренне верующими и хотят следовать Библии, другие придерживаются откровенно либеральных взглядов или по крайней мере либеральных взглядов на богословие, но при этом общее в них то, что все они обмануты, неверны и потенциально опасны.

Я сам не отношу себя ни к одной из этих групп. Сторонники теории любви к себе не считают грех высокомерным противлением Божьей воле и глупой заносчивостью, поэтому предлагают такое мягкое лекарство, которое не способно реально бороться с проблемой. Когда злокачественная опухоль быстро растет, обеспечение условий для ее роста лишь противодействует эффективному лечению.

С другой стороны, твердые экзегеты ставят во главу угла строгое толкование Библии. Это приводит к тому, что текст Писания теряет свою повествовательную ценность и ценность в плане изменения жизни. И чтобы утвердить свое неповествовательное и неличностное понимание Библии, они должны отвергать многие места в Писании, в которых подчеркивается важность живого общения и личностного восприятия истины. Таким образом, люди больше внимания уделяют скрупулезному изучению Библии и жесткому богословию, а не любви, открытой жизни и доброте. Экзегеты настаивают на том, что правильный экзегезис Слова никогда не отделяет доктрину от практики, что Слово, если его понимать, провозглашать и правильно ему следовать, само по себе уже меняет жизнь. Но каким-то образом получается, что Бог отделяется от Своего Слова, и за то время, которое мы проводим в скрупулезном изучении Слова, мы не становимся ближе к Той Личности, Которая помогает нам понимать изучаемые слова.

Учение твердых экзегетов оставляет без внимания огромные пласты и существенные стороны человеческой жизни. Жизненная истина, которая затрагивает самые главные вопросы жизни, заменяется технической истиной, которая помогает людям сдавать экзамены в семинариях и правильно подготовить проповедь, но не помогает устанавливать тесные контакты с людьми, серьезно относиться к людям и соотносить истину с реальными человеческими нуждами. Понимание Писания, при котором мы не способны ответить на сложные вопросы о том, как нам принести реальную пользу другим людям, — это и не понимание вовсе.

Каждый христианин, который верит в то, что Библия является непогрешимым, авторитетным и важным Словом Божьим, искренне желает, чтобы текст Слова руководил его мыслями, желает с радостью получать поддержку в Писании. Но когда мы обращаемся к Библии в поисках ответов на жизненные ситуации, которые постоянно приходится рассматривать консультантам (например: «Что мне делать с убежавшей из дома молоденькой девушкой, которая ненавидит себя, поскольку ее отец уже три года домогается ее, и это до сих пор продолжается?»), актуальным становится такой злободневный вопрос:

Какими принципами толкования и практического применения мы должны руководствоваться, чтобы найти в тексте информацию, необходимую для помощи этой несчастной дочери? Верим ли мы в то, что Библия является той книгой, в которой мы можем найти ответы на подобные вопросы? Если да, то каким образом мы можем противостоять тем положениям, которых мы придерживались до того, как обратились к этому тексту? Если взять искреннего, возрожденного консультанта, не прошедшего подготовку ни в области формального богословия, ни в области языка Библии, обладает ли он способностями только к экзегезису, а, следовательно, зависит ли он от квалифицированных богословов, если говорить о «реальном» экзегезисе? Если да, то почему исследователи Библии редко отвечают на те трудные вопросы, которые люди .падают им о жизни?

Является ли Библия главной книгой для консультанта? Некоторые глубоко убеждены, что Библия раскрывает нам все знания, необходимые для того, чтобы жить так, как должен жить христианин, но почему-то отсылают людей с «психологическими» проблемами к специалистам, обладающим профессиональной подготовкой (т.е. к консультантам, прошедшим подготовку и не следующим библейской истине). Они ставят различия между психологическими и духовными проблемами и проводят консультации по Писанию только в тех случаях, когда речь идет о проблемах духовных. Правильно ли это? Отличаются ли в действительности психологические проблемы от духовных? Если да, то в чем именно состоит это отличие? Может быть, агорафобия — это просто название чего-то такого, что при правильном его понимании можно отнести и к духовной проблеме, о которой говорит Библия. Вероятно, у психологических и духовных проблем один корень.

Если же тем не менее эти две категории проблем отличаются в принципе, то можем ли мы надеяться на то, что неверующий психолог просветит нас в области психологических проблем, как мы надеемся на то, что высококвалифицированный врач поставит правильный диагноз и назначит правильный курс лечения, независимо от того, верующий этот врач или грешник? Иными словами, прав ли Корнелиус Ван Тиль, говоря о том, что грех воздействует на интеллект, из чего можно сделать вывод, что все заключения, сделанные неверующим человеком, являются безнравственными?

Вероятно, нам следует предположить, что существует только одна категория проблем, состоящих в том, что так называемые умственные болезни и нервные расстройства на самом деле являются сложными духовными проблемами, переименованными и замаскированными, но все-таки проблемами, о которых Писание говорит на своем языке. И если мы примем эту идею, то что нам тогда делать с теми бесчисленными данными, которые старательно собрали мирские исследователи? Отбросить их как бесполезные? Взять из них те, которые лишний раз доказывают истинность Библии, и говорить о том, как нечестивые спотыкаются об истину? Или все, что было достигнуто мирскими психологами, взять и перетолковать через призму утверждений Библии?

Вопросам нет конца. Так же нет конца и ответам, которые дают на эти вопросы христиане. Такое положение в области христианского консультирования напоминает (в самом плохом смысле) разделение евангельской церкви на конкурирующие между собой деноминации, последователи которых защищают свою неповторимость с такой энергией, будто речь идет о борьбе за выживание, и смотрят на других иногда благосклонно, а иногда с открытым пренебрежением.

Деноминации среди христианских консультантов подразумевают, различие более или менее широко известных школ, некоторые из которых располагают всеми признаками целых движений:

• Явные лидеры.

• Ревностные ученики.

• Специальные конференции, которые многие последователи неизменно посещают.

• Признанные авторы и ораторы.

• Особый язык, который отличает того, кто его применяет, от всех остальных.

Сходство, которое выявит какое-либо соглашение в результате дальнейших диалогов или изучений, не сулит ничего хорошего: на мой взгляд, оно не лучше перспектив развития экуменических позиций, которых с радостью придерживаются все консервативные деноминации. Разногласия останутся даже среди тех, кто занимается самыми главными богословскими вопросами.

Вероятно, это просто неизбежно, а потому достойно того, чтобы к этому относиться терпимо. Это даже хорошо. В том мире, где в несовершенных умах идет борьба за то, как понимать сказанное Богом, расхождения идей в рамках четко определенной структуры может пойти только на пользу. Христиане часто слушают друг друга для того, чтобы в первую очередь найти разногласия, а не взаимный стимул. В результате они задыхаются, оставшись без творческого мышления, которое могло бы помочь лучше понимать сложные вопросы.

Ясное выражение различных точек зрения и активная работа в области неясно сформулированных идей, когда стороны позволяют Писанию быть самым главным судьей, могут лишний раз подвергнуть проверке правильность позиций. После этого мы уже лучше видим, где наше понимание вещей неадекватно важным вопросам. Если же мы в конце концов считаем Писание высшим авторитетом, то в результате мы можем вернуться к тексту, вооруженные новыми методами изучения и стимулируемые теми вопросами, на которые необходимо найти ответ. В атмосфере взаимной любви, уважения и терпимости диалог может принести только пользу.

Однако диалог между христианами (как, впрочем, и неверующими) очень часто перерастает в раскол, натянутые отношения и открытую вражду. Дух разделения, подогреваемый непониманием и бессмысленной риторикой, заставляет с подозрением относиться ко всем, чьи взгляды выходят за рамки нашего узкого круга, а также выступать с нездоровой поддержкой в защиту «нашего круга». Почему? Почему Божьи дети ссорятся по пустякам, делятся на кланы и клевещут друг на друга, когда все мы понимаем, что нет ничего горше, чем враждовать друг с другом?

Думаю, что ответ так же прост, как и трагичен. Все мы замкнуты в себе, горды и находимся в опасности. Сторонники одной позиции иногда считают, что их духовная роль в связях «между лагерями» состоит в том, чтобы информировать и поправлять, но никак не слушать. Мы убеждаем себя в том, что отстаиваем истину, а фактически бездумно замыкаемся в себе. Поскольку во время диалога мы редко проверяем свои собственные мотивы, наивно предпочитая верить в то, что Дух Божий на нашей стороне, дискуссия заканчивается тем, что каждая сторона с чувством выполненного долга еще сильнее убеждается в правоте собственных взглядов и благочестиво отвергает взгляды всех остальных.

Такое положение вещей, разумеется, оправдывает себя, когда необходимо отстаивать истину. Христианский миссионер может терпимо относиться к мусульманской культуре, но никогда не должен идти на компромисс с истинным Евангелием ради наведения мостов между народами. Он находится там для того, чтобы обращать людей в веру, отвращать их от лжеучения и обращать к истинному учению. Его цель не состоит в том, чтобы в диалоге находить синтез идей.

Христианские консультанты также считают, что Божья истина — это не какой-то набор гибких концепций, которые легко можно приспособить к любой позиции. Есть истина, и есть ложь, а Библия является твердой основой, которая определяет, что есть что. Среди христиан, в равной степени признающих авторитет Библии, существуют значительные разногласия по поводу таких вопросов, как экклесиология, эсхатология и пневматология, и мы должны отстаивать свои взгляды, искренне в них веря.

Но в семье тех, кто исповедует господство Христа и авторитет Библии, определенные подходы должны быть характерными для всех. Сторонние наблюдатели должны сразу видеть, что мы говорим друг с другом в духе взаимной поддержки и любви. Вместо этого, я опасаюсь, в большинстве случаев они видят подход, который можно выразить примерно так: «Я подожду, пока ты не наступишь на мою любимую мозоль, а затем взорвусь в ответ криком праведного негодования».

Когда наши взгляды как христианских консультантов не совпадают, мы должны хранить верность своим убеждениям и в то же время стремиться понять, в чем состоят наши различия. И всякий раз, видя очевидные ошибки или опасные тенденции, мы должны одновременно со смирением и непоколебимой твердостью отстаивать свои взгляды.

Но проблема заключается в том, что мы не умеем этого делать. Наша склонность ко греху заставляет нас спокойно и вполне искренне наслаждаться критикой в адрес идей, отличных от наших. Мы печально качаем головами по поводу ошибки брата, а в это время наши сердца наполнены радостью от осознания собственного превосходства. Осуждение кого-то другого, особенно в кругу его единомышленников и признательных последователей, может оказаться поспешным, подобно массовому подбадриванию болельщиков задолго до начала спортивной игры.

Как христиане мы должны понимать, что можем обмануть самих себя, принимая фарисейскую надменность за благородные мотивы. Зная свою склонность к самовозвышению, мы должны быть особенно осторожны, выражая то, в чем мы отличаемся друг от друга. Мы должны проводить много времени в молитве, проверяя свои мотивы, стремясь найти в них то, что способствует служению. Мы должны избегать возбуждающей риторики, замаскированной под самоуверенное обличение ошибки, и вместо нее вести страстный, но разумный разговор о мыслях верующего брата. Самоуверенность очень легко может перерасти в высокомерие.

При нынешней же ситуации будущее библейской консультации, как мне кажется, довольно безлико. Сложившееся положение дел таит в себе реальную возможность для существенного раскола, а не для благословения. Это легко может стать фундаментом, на котором лидеры воздвигают себе монументы, а не несут служение, чтобы с состраданием вносить в заблудшие жизни Божью истину. Это может стать предпосылкой для препирательств и ненависти, но не для конструктивных взаимоотношений людей, призванных любить друг друга. Но все может быть и совершенно иначе.

Если цель библейской консультации состоит в том, чтобы понять свой положительный потенциал и прославить Бога, Который является единственным, Кто может исцелить разрушенные сердца и привести к Себе грешников, в этом случае, я думаю, мы должны при обсуждении этого вопроса уделить первостепенное внимание нескольким простым принципам, которые тем не менее легко нарушить.

Принцип 1: Излагайте наши позиции четко и не выражайте при этом жарких эмоций. Показывайте их соответствие Писанию, не демонстрируя при этом антагонистического пыла. От этого яснее будет видна наша убежденность в ценности и пользе Божьего Слова. Там, где убежденность явно видна с самого начала, пыл сразу угасает. (Чтобы следовать принципу 1, потребуется существенная самопроверка наших мотивов.)

Принцип 2: Постоянно будьте готовы изменить взгляды, которые мы только что лелеяли, если мы начинаем понимать, что в свете Писания их необходимо изменить. Поддерживайте в себе эту готовность, посещая конференции, проводимые другими евангельскими консультантами. Серьезно изучайте и обсуждайте их взгляды посредством живого диалога. Предлагайте богословам обсудить наше понимание Писания,,

Принцип 3: Отдайте все силы, для того, чтобы пройти по натянутому канату убежденности, избегая при этом (1) принятия всего и вся (убежденности в том, что единство выше истины) или (2) полного неприятия (убежденности в том, что обличение иного взгляда выше понимания этого взгляда).

Мы должны соглашаться, если можем соглашаться, не соглашаться, если должны не соглашаться, и сотрудничать, когда это возможно, не поступаясь ради компромисса Божьими целями.

В данной книге я пытаюсь следовать этим принципам. Моя цель состоит в том, чтобы показать некоторые труды моих усилий в понимании того, что такое библейская консультация. Я не намерен дальше развивать еще одну деноминацию в вопросе о консультации. Я намерен выразить свои идеи таким образом, чтобы они способствовали дальнейшему развитию дискуссии, пролили свет на неясные вопросы и заставили нас идти к Божьему Слову с дополнительными вопросами.

Читатели, знакомые с моими прежними трудами, увидят, что изменились мои концепции, но, как я считаю, фундаментальных изменений в моих идеях все-таки не произошло. Например, сейчас я предпочитаю говорить о глубоких стремлениях: человеческих сердец к взаимоотношениям и к переменам, а не о личной нужде человека в безопасности и осознании своей значимости. Некоторые поняли меня так, будто я утверждаю, что нужда человека в безопасности и осознании своей значимости определяет его внутреннюю суть и поэтому становится его первостепенной заботой в жизни. И поэтому в сознании некоторых людей человек занял центральное место в осуществлении идей, вместо того чтобы Бог стал центром в послушании Ему и в прославлении Его.

Поскольку выбранный мной термин «нужда» чисто внешне ассоциируется с тем, во что я не верю и против чего твердо выступаю, я надеюсь, что высказывание «глубокие стремления, представляющие из себя именно ту жажду, которую может утолить только наш Господь» более убедительно покажет, каковы мои убеждения. Внимательный же читатель увидит в моих мыслях и другие направления, некоторые из которых являются более существенными.

Цель книги состоит лишь в том, чтобы выразить в общих чертах мысли о консультации и ученичестве. Чтобы знать о том, какие вопросы задавать и какие рекомендации давать во время консультаций, необходимо интуитивно чувствовать людей, а это приходит только с многолетним опытом. Развитие концепций в этой книге не обязательно сразу сделает кого-нибудь мастерским консультантом, но оно заложит, я думаю, основы для того, чтобы потом лучше понимать людей. Дискуссии о том, как происходят перемены в людях и каким образом консультанты способствуют этим переменам, базируются на понимании того, каким образом поступают люди в тех или иных ситуациях и как развиваются их проблемы. Этой книгой я стремлюсь заложить такую базу.

В процессе работы я искренне молился о том, чтобы растущий дух дружбы и любви среди евангелистов, различных по многим вопросам, но единых в главном, прославлял превосходство Христа и повышал авторитет Библии во всех усилиях консультантов.