Благодарение Богу-I

1. Благодарю и поклоняюсь, и припадаю к Тебе,

Господи всего и Всесвятый Царю,

Что помиловав недостойного сущего меня,

И почтил, и прославил, как Сам восхотел свыше,

Ибо и прежде, как миру быть от Тебя,

Всего имея меня в Себе,

Словом и образом меня Твоим, прославив, Ты почтил, —

И не ради иного чего или ради меня,

По образу Твоему и по подобию,

Всего из несущего Ты привел,

Царем меня земных всех сотворив,

Во славу Твоего великолепия и благости.

Благодарю Тебя,

Что всякое мое прошение и пожелание во благо исполнил,

По нам, рабам Твоим, обещаниям,

И на что надеялся и желал я — даровал Ты и более,

Недостойному неба и земли.

Сказал Ты, ибо: «Все, что попросите во имя Мое, веруя,

— Получите».

Благодарю Тебя, что одного из Святых Твоих,

Когда пожелал я увидеть,

Ибо уверовал через него обрести милость у Тебя,

Сам не только это Ты сотворил, Блаже,

И на раба Твоего искреннего, блаженного, говорю,

И святого Симеона указал,

И мне им возлюбленным стать благоволил,

Но и тысячи других, на которые не надеялся я,

Даровал Ты мне блага.

2. Откуда, ибо, где бы знал несчастный я,

Что так пребывает добр Владыка наш,

Чтобы желание постиг бы Тебя?

Откуда, где уведал бы я,

Что Ты открываешь Себя грядущим к Тебе,

В мире еще преходящим, да увидеть Тебя они взыскали?

Откуда, где бы знал я, что радости таковой и отрады,

Удостаиваются благодати Твоей свет в себя принимающие?

Откуда или как несчастный знал,

Что Дух Твой Святой в Тебя уверовавшие принимают?

Веровать, ибо, совершенно в Тебя почитал и все иметь,

Что даруешься, мнил, боящимся Тебя, —

Ничего вовсе не имея, как, впоследствии,

Делом это я познал.

Откуда, где бы знал я, Владыка, что Ты,

Невидим будучи и невместим,

Узреваешься и вмещаешься внутри нас?

Откуда, где имел я когда-нибудь помыслить,

Чтобы сотворившему все Владыке,

С людьми соединиться, которых Сам Ты создал,

И богоносными их Ты соделываешь,

И сыновьями Твоими творишь,

Да желать этого я начал,

И это принять взыскал бы от Тебя?

Откуда узнал я, Господи, что такового имею Бога,

Такового Владыку, такового Заступника,

Отца и Брата, и Царя, —

Тебя, обнищавшего ради меня и образ раба принявшего?

3. Итак, Владыко мой Человеколюбче,

Ничего, никак из этого всего я не знал.

Если, ибо, в божественных писаниях,

Которые святые Твои изложили,

Заглянув, и прочитал я об этом однажды, —

Словно (было оно)* об ином чем-то или к неким иным,

К глаголемому отнесся,

Бесчувственно ко всему располагался написанному,

И понятия даже никогда об этом не смог получить.

Слушая, ибо, глашатая Твоего Павла,

Вопиющего и глаголющего:

«То око не видело, и ухо не слышало,

И на сердце человеку не всходило,

Что приготовил Бог любящим Его,» —

Невозможным полагал во плоти сущему в понимании (этого)* быть.

Считал же, что только по любочестию это сказано,

И не думал, жалкий, что всем, любящим Тебя,

Это от Тебя бывает.

Откуда же и как мог я уведать,

Что всякий, верующий в Тебя, суставом Твоим бывает,

Благодатью воссияя божества — кто ж в это верит? —

И блажен будет,

Блаженного Бога блаженным суставом став?!

Откуда, где бы знал я, что Ты,

Взамен пищи чувственной,

Бессмертным и нетленным хлебом,

Ради Тебя алчущих ненасытным бываешь,

И источником — жаждущих — бессмертным,

И плащом сияющим,

В простую, ради Тебя, облеченных одежду?

Ибо, слыша через Твоих глашатаев глаголемое,

В грядущем веке и после воскресения только понимал я (этому)* быть,

И не думал, что более теперь это совершается,

И что этого перед необходимостью великой мы стали.

4. Об этом я и ни думал, Всесвятый Царю,

Ни в пожелании этого когда-либо был,

Ни попросил чего принять от Тебя,

Но грехи свои помня, тех прощения только искал,

Да ходатая и старца обрести, как выше сказано, Владыка, возжелал,

И по его молению и моему ему порабощению,

Хотя бы в будущем обрести,

Многих моих прегрешений оставление.

Поскольку же встречал я единодушно всех говорящих,

«Не быть таковому на земле теперь святому», —

В большую печаль впадал.

Однако никогда я этому не верил, но таковым отвечал:

«Господи мой, помилуй! И настолько диавол,

Владыки Господа стал сильнее,

Что всех привлечет к себе и в свою участь сотворит,

Так что не будет оставлен никто в части Божией?»

5. Ради этого, как думаю, Человеколюбче Царю,

В жития тьме и среди зла пребывающему мне,

Свет Твой святой воссиял,

И в Самом Тебе Твоего указал Ты святого.

И тем же образом, что рабу Твоему Павлу, сотворил,

Гонящего Тебя призвав его через божественное Твое явление.

Когда увидел он Тебя и спросил: «Кто Ты?», Ты не сказал:

«Я есть Сотворивший небо и землю»,

«Я есть из несущего в бытие все Приведший»,

Ты не сказал: «Я есть Сущий», или «Бог Саваоф»,

Или «Бог отцов твоих»,

Или другое что из славы Твоей называя,

Но то только ему изрек:

«Я есть Иисус Назарянин, которого ты гонишь», —

Чтобы знал он въяве,

Что Ты пребываешь, воплотившийся ради нас Бог,

Которого он гнал.

Так и мне сотворил Ты, Владыко,

Мне святого Твоего Симеона указать благоволил.

6. Ибо, когда свет божественный все и меня, несчастного, осветил,

Ночь пресветлым днем соделав,

На Своей меня высоте Своего божества,

Как на небе, страшно, увидеть Себя Ты удостоил,

Божественной Своей славой вблизи стоящего,

Не венцом каким, не одеянием светлым,

Не изменившимся пониманием украсив Себя,

Но живущим с нами и зримо всегда на земле пребывающим,

Таким мне Себя показал Ты на небесах.

Зачем так?

Да не одному быть с нами,

И другому — там, мне явленному,

Да уразумею я,

Да не, введенный в заблуждение,

От доброго Пастыря уклонюсь, погибшая я овца.

7. Но ведь ни это случившееся чудо уразумел я, жалкий.

Ленью и мелочностью помалу будучи украден,

В прежнее зло и горшее я впал.

Ты же, Царю, милосердный и долготерпеливый,

Никаким образом не отвернулся от меня,

Но через своего меня святого возвратил,

И к святым его стопам припасть удостоил,

Державной Твоей рукой и мышцею высокой извел,

Из ложного мира и мира вещей и удовольствий,

Удалил меня от всего плотского же, вместе и душевного,

(- О чудесе, о к нам любовь,

И сострадание Твое, человеколюбивого Бога),

И поставил в чине работающих Тебе.

После же этого, Владыко,

Не только неописуемых зол моих прощение,

Но и реченные все блага, святого Твоего молитвами,

Мне дал, — более же Сам всем мне стал.

8. Когда поклонился ты (- обращение к учителю Симеона)*,

В том да свете божественный славы сияющей,

Приблизившись к Нему,

В покаянии и вере стопы Его схватив,

Сразу почувствовал я божественное тепло,

Затем малую воссияющую светлость,

Затем божественное от слов Его вдохновение,

Затем огонь от этого сердечный,

Через слез возгнетающийся поток неиссякающий,

Затем луч в уме моем тонкий, быстрее молнии прошедший,

Затем как свет в ночи,

И как облако светлое мне малое и пламенновидное,

На главу мою село,

Я же лежал на лице и творил моление.

Затем воспарил,

И в недолгий срок узрел себя на небесах.

9. Затем, когда размышлял я, чему бы виденному быть,

Другое нечто, выше этого всего, преславнейшее настает.

В сновидении, когда лукавыми демонами искушался я,

И к страсти истления механически влекся,

И противостоял я жестоко,

И Тебя , Господа света, призывал в помощь, —

Пробуждение совершилось,

Искушающих рук неврежденным избежал я.

Словно своему — почину и мужеству,

Скорее же недвижимости моей к страсти я дивился,

Да «откуда то неведомо», помышлял, «победа была,

Чтоб и засыпая, противоборствовал бы,

И крепче противников и врагов моих был,

И против державы их победу одержал преславно, ради Христа?»

О, чудесе! Сразу, хотя на небе быть мнил,

Внутри себя Его увидел, — Тебя, говорю,

Моего Содетеля и Царя Христа,

И тогда узнал я: быть Твоей победе,

Ведь Ты мне победить сотворил диавола.

10. Но, однако, еще не внимал я, Владыко,

Что это Ты был, из грязи сотворивший меня,

Это мне все даровавший добро.

Еще не внял я, что то Сам Ты был,

Негордый Бог мой и Господь.

Ибо еще глас Твой не был удостоен я услышать,

Да узнать Тебя,

Еще не было, что Ты сказал мне тайно: «Я есть».

Недостойным, ибо, оказывался я и нечистым,

Еще уши души загражденные греха имея грязью,

И очи мои удержанные неверием и невниманием,

И к страстям чувствительностью, и мглою.

И все же Тебя так Бога видел я.

Не уведав же, ни же заранее уверовав, что Бог, —

Поскольку как же смотреть, видиться чем?! —

Не уразумевал я, что Бог или Божия слава есть,

То так мне, то иначе показывающаяся,

Но непривычно Он поразил меня чудом,

Радостью же всю мою душу наполнил и сердце,

Так что и само мое,

Мнится мне, тело приняло от радости неизреченной той.

11. Еще Кто это был, показывающийся ясно, тогда не знал я,

До тех пор, пока не стал видеть чаще свет,

То внутри, когда тишину и мир душа моя вкушала,

То вовне, где-то далеко являлся он,

Или и совершенно скрывался,

И, скрываясь, скорбь мне сотворял невыносимую,

Когда думал я, будто более вовсе он не покажется.

Но когда я вновь рыдал и плакал,

И всякое выказывал странничество и послушание,

И смирение, —

Являлся Он, как солнце, плотность облака рассекая,

И, помалу, благовидный и сферический, показываясь.

Вот так, неизреченный Ты,

Незримый, неосязаемый, недвижимый,

Везде, всегда и во всем сый и вся исполняяй,

Днем же и ночью и, скажу, ежечасно,

Показываясь и скрываясь, уходя и приходя,

Бывая неявленным и внезапно являясь,

Мало помалу тьму из меня Ты изгнал,

Облако совлек, дебелость истончил,

Гной с умных очей очистил,

Уши мышления разградил и отверз,

Бесчувствия отъял покрывало,

С этим — все страсти и все плотское удовольствие усыпил,

И совершенно от меня изгнал.

Итак, таковое мне соделав, —

Небо от всякого облака Ты очистил,

Небо же, говорю, — очищенную душу,

В ней же незримо, не знаю как и откуда приходя,

Иже Везде Сый внезапно обретается,

И, как Другое Солнце, показывается.

Вот, неизреченное снисхождение!

12. Таковы для нас Божии чудеса, братья!

Когда же восходим мы на совершеннейшее,

Более уже не, как прежде, внеобразная или безвидная,

Внеобразность или безвидность приходит Он,

И пришествие и оставление света Своего,

В молчании с нами соделывает.

Но как? — В образе неком, но Бога.

Бог же не во внешности или запечатлении,

Но в непостижимом и невозможном, и внеобразном,

Образовавшись свете, просто показывается —

Ничего, ибо, более сказать или выразить мы не можем,

До тех пор,

Пока явственно Он не покажется и не узнается, —

Всегда внятно и сильно зрится ясно Незримый,

Незримо глаголет и слушает,

И как некий Друг с другом лицом к лицу беседует, —

Естеством Бог с по благодати от Него рожденными божествами,

И как Отец любит, и сыновьями любим очень горячо,

И бывает им странным видением,

И грознейшим слышанием, —

Что ни говорить им самим достойно мочь,

Ни молчанием покрываться, слушая.

13. Его любовью всегда возгорающиеся,

И таинственно Его слышащие,

То о чуждых страстях, оплакивая, пишут,

То свои обличают прегрешения,

То о бывающих им благодеяниях и действиях благодати,

С благодарением поведывая,

Богоразумно воспевают богодетельно их переменившего.

То, если противно что и упрямо,

Говорится о душевном спасении нашем, —

Слушают, и по данной им мере внимания исправляя,

Так пишут, свидетельства из божественных приводя Писаний,

И пустовать отнюдь,

Или насыщение повествованием получить не могут.

Почему это так?

Потому что более уже не от себя (вещают)*,

Но от в них сущего Духа, Он же их движет,

Или вновь движется Сам,

И бывает в них все,

Что в божественных ты слышишь Писаниях:

О царствии небесном глаголющееся,

О жемчуге, о зерне горчичном, закваске, воде, огне,

Хлебе, питье жизни, источнике живом же, и прочем,

Реки текущие слов духовных, слов божественной жизни, —

Светильник, ложе, чертог,

Брачный пир, Жених, Друг, Брат и Отец,

Да что, много говоря, искушаюсь о всем рассказать, —

Се есть неисчислимо, «что око не видело,

И ухо не слышало, и на сердце человеку не всходило»;

Как язык, словом померив, это поведает?

Поистине никак.

Если, ибо, внутри нас все,

Благодаря водителю этого Богу,

Нести мы и стяжали, —

Ни умом измерить, ни словом изъяснить,

Это вовсе не можем.