Беседа XXX.

Ныне же гряду во Иерусалим, служай святым. Благоволиша бо Македониа и Axaиa общение некое сотворити к нищим святым, живущим во Иерусалиме. Благоволиша бо, и должни им суть (XV, 25-27).

1. Так как (апостол) сказал: не имею места в сих странах и: с давних лет имею желание идти к вам, а между тем нужно было ему еще промедлить, то, чтобы римляне не подумали, что он смеется над ними, он объясняет причину, по которой пока не может придти к ним, и говорит: гряду во Иерусалим. Но, говоря о причине своего промедления, (апостол), кажется, имеет в виду и другое, именно — побудить их к милостыне и сделать их в этом более усердными. Если бы он не об этом заботился, ему довольно было бы сказать:гряду во Иерусалим. Но теперь присовокупляет и причину этого путешествуя: гряду, — говорит, — служай святым. Даже останавливается на этих словах, приводит доказательства, говоря: должни суть, и еще: аще в духовных их причастники быша языцы, должни суть и в плотских послужити, — чтобы и римляне научились подражать им. Здесь особенно нужно подивиться мудрости (апостола) в том, что он придумал такой способ дать совет, так как на римлян он мог более этим подействовать, нежели прямым увещанием. Ведь они почли бы для себя оскорбительным, если бы (апостол) представил им коринфян и македонян в образец подражания. Поэтому коринфян, в послании к ним, увещевает таким образом: сказую же вам благодать Божию данную в церквах Македонских (2 Кор. VIII, 1); равно и на македонян действовал примером коринфян: яже от вас ревность раздражи множайших (2 Кор. IX, 2). Равным образом и примером галатов он также пользуется, когда говорит: якоже устроих церквам Галатийским, тако и вы сотворяйте (1 Кор. XVI, 1). Но с римлянами (апостол поступает) иначе, более осторожно. Таким же образом он поступает и относительно проповеди, когда говорит: или от вас слово Божие изыде, или вас единых достиже (1 Кор. XIV, 36), потому что соревнование всего сильнее. Потому (апостол) многократно повторяет это; так и в другом месте говорит: как во всех церквах повелеваю (1 Кор. VII, 17); и еще: якоже везде во всякой церкви учу (1 Кор. IV, 17); и к колоссаям говорит: якоже благовестие Божие есть плодоносно и растимо во всем мире (Колос. I, 6). Так поступает и здесь, говоря о милостыне. И смотри, с каким величием он употребляет выражения. Он не сказал — иду отнести милостыню, но — гряду служай. А если Павел служит, то рассуди, как это важно, когда сам учитель вселенной берет на себя труд отнести подаяния, и хотя намеревался путешествовать в Рим и сильно желал видеться с римлянами, однако же первое предпочитает последнему. Благоволиша бо Македониа и Axaиa, то есть признали делом хорошим и пожелали общение некое сотворити. Опять не сказал — милостыню, но — общение. Не без цели также поставил слово — некое, но чтобы римляне не приняли сказанного за укоризну себе. И не сказал просто — в нищим, но — к нищим святым, убеждая двояким образом к вспомоществованию, как нищетой, так и добродетелью. Даже и этим не ограничился, но присовокупил: должни суть. Потом доказывает, почему должны. Аще бо, — говорит, — в духовных их причастники быша языцы, должни суть и в плотских послужити им. Это значит: для них пришел Христос, им, обратившимся из иудеев, принадлежат все обетования, от них Христос, потому и Сам Он сказал: спасение от иудей есть (Иоан. IV, 22); от них апостолы, от них пророки, от них все блага. И вселенная сделалась причастницей всего этого. Итак, говорит (апостол), если вы сделались причастниками более важного и если, по евангельской притче, вечеря была приготовлена для них, а вы пришли и вкусили предложенного, то и вы должны допустить их до участия в телесных благах и уделить им. Но (апостол) не сказал прямо — допустить до участия, а — послужити, поставив их как бы в разряд диаконов или приносящих подати царям. Не сказал также — в телесных ваших, как (выше сказано) — в духовных их, потому что духовные блага принадлежат одним иудеям, а телесные не одним язычникам, но и всем вообще. И (апостол) повелел, чтобы имения принадлежали всем, а не одним владельцам. Cиe убо скончав, и запечатлев им плод сей (ст. 28), то есть как бы положив в царскую сокровищницу, в неприступное и безопасное место. И не сказал — милостыню, но опять — плод, показывая, что подающие милостыню и сами получают прибыль. Пойду вами во Испанию. Снова упоминает об Испании, показывая свое попечение и расположение к жителям ее. Вем же, яко грядый к вам, во исполнении благословения благовестия Христова прииду (ст. 29). Что значит: во исполнении благословения? (Апостол) говорит здесь или об имуществах, или вообще о всяком добром деле. Он имеет обыкновение называть благословением милостыню, как и многое другое. Например, когда говорит: якоже благословение, а не яко лихоимство (2 Кор. IX, 5). Даже и в Ветхом Завете было обыкновение называть так милостыню. Но так как (апостол) присовокупил здесь— благовестия, то мы утверждаем, что под благословением разумеется не одно имущество, а и все прочее. Он как бы так говорит: я знаю, что, пришедши к вам, найду вас во всем благополучными, изобилующими в благах и достойными многих добрых похвал, согласно Евангелию. Вот удивительный способ давать совет — предупредить их похвалами. А так как (апостол) уклоняется от того, чтобы предложить мысль свою в виде увещания, то и приступает к такому способу исправления. Молю же вы Господем нашим Иисус Христом, и любовию Духа (ст. 30).

2. (Апостол) опять упоминает здесь о Христе и о Духе, но вовсе не говорит об Отце. Я замечаю об этом для того, чтобы ты, когда (апостол) упоминает об Отце и Сыне, или об одном Отце, не исключал ни Сына, ни Духа. И не сказал (апостол) — Духом, но — любовию Духа. Как Христос и как Отец возлюбили мир, так и Дух. Но о чем же умоляешь ты, (Павел), скажи мне? Споспешествуйте ми в молитвах о мне и Богу. Да избавлюся от противлящихся во Иудеи (ст. 31). Итак, (апостолу) предстояла великая борьба, почему он и просит их молиться. И не сказал — да вступлю в состязание, но — да избавлюся, как повелел Христос: молитеся, да не внидете в напасть (Mф. XXVI, 41). (Апостол) этими словами, с одной стороны, показывает, что на него намереваются напасть какие-то злые волки и вообще звери, а не люди, с другой же стороны, он имеет в виду показать, что он справедливо принял на себя труд служить святым, как скоро неверующих так много, что нужно было молиться об избавлении от них. Живущие среди столь многочисленных врагов могли погибнуть от голода, поэтому необходимо было доставлять им пропитание из других мест. И да служба моя, яже во Иерусалиме, благоприятна будет святым, то есть да будет приятна моя жертва и охотно принято подаяние. Видишь ли, как опять он возвысил достоинство принимающих милостыню, если просит молитвы многочисленного народа, для того, чтобы посылаемое было принято? А с другой стороны, этим он показывает, что недостаточно дать для того, чтобы милостыня была принята. Когда кто-нибудь подает по принуждению, или из тщеславия, или неправедно приобретенное, тогда плод теряется. Да с радостию прииду к вам волею Божиею (ст. 32). Как говорил в начале: аще когда поспешен буду волею Божиею npиumu к вам, так и здесь прибегает к той же воле Божией и говорит: для того спешу и молю Бога избавиться отсюда, чтобы скорее увидеть вас и увидеть с удовольствием, не подвергаясь там никакой скорби. И упокоюся с вами. Смотри, как он опять показывает, что в нем нет надменности. Не сказал — научу вас и наставлю в вере, но — упокоюся с вами. Но ведь (апостол) сам подвизался и боролся, как же говорит — упокоюся с вами? Он говорит это в угождение римлянам, располагает их к большему усердию, делая участниками в победных венцах и показывая, что они также подвизаются и трудятся. Потом, по обыкновенно своему, присовокупляет к увещанию своему молитву, говоря: Бог же мира со всеми вами. Аминь (ст. 33). Вручаю же вам Фиву сестру, сущу служительницу церкве, яже в Кегхреех (XVI, 1). Ты видишь, сколько (апостол) уважает Фиву, если упомянул о ней прежде всех и назвал сестрою, а называться сестрою Павла — дело немалое. Сказал и о должности ее, наименовав служительницею. Да приимете ю о Господе достойне святым (ст. 2), то есть для Господа примите ее с честью, потому что принимающий для Господа даже и незначительного человека принимает со тщанием. А так как Фива была святая, то рассуди сам, каким попечением она в праве была пользоваться. Потому (апостол) присовокупил: достойне святым, то есть как следует принимать святых. Вы должны услуживать ей по двум причинам — потому что принимаете ее для Господа и потому что она святая. И споспешествуйте ей, о ней же аще от вас потребует вещи. Видишь ли, как это не обременительно? Не сказал — избавьте ее от всех нужд, но — снабдите, чем можете, подайте руку помощи, какие бы нужды она у вас ни имела; и притом говорит не о всех ее нуждах, но о тех, какие будет иметь у вас, а нуждаться она будет в том, чем можете располагать и вы. Потом опять несказанная похвала: ибо сия заступница многим бысть, и самому мне. Замечаешь ли благоразумие (Павла?) На первом месте он поставил похвалу, в середине увещание, а потом опять похвалу, с обеих сторон защищая похвалами нужду блаженной жены. Как же не блаженна Фива, как скоро удостоилась такого свидетельства от Павла и была в состоянии оказывать помощь самому Павлу, учителю вселенной? Это венец всех ее совершенств, почему (апостол) и поставил это в конце, сказав: и самому мне. Что же значит — и самому мне? Тому, кто был проповедником вселенной, претерпел бесчисленные страдания и один довлел для многих тысяч. Итак, мужи и жены, будем подражать этой святой, а равно и той, которую вместе с мужем именует (Павел) после Фивы. Кто же они? Целуйте, — говорит, —Прискиллу и Акилу, споспешника моя о Христе Иисусе (ст. 3). О добродетели их свидетельствует и Лука, когда говорит: пребысть у нux Павел, бяху бо скинотворцы хитростию (Деян. XVIII, 3), и когда извещает, что Прискилла приняла к себе Аполлоса, и известнее тому сказаша путь Господень (ст. 26).

3. Но как ни велики эти доблести, а гораздо важнее то, что сказал Павел. Что же он говорит? Сперва называет их своими споспешниками, показывая, что они разделяли с апостолом несказанные труды и опасности. Потом говорит, что они по души моей своя выя положиша (ст. 4). Видишь ли, что они были совершенные мученики? Ведь при Нероне, как и естественно, опасности были бесчисленны, когда он приказал всем иудеям удалиться из Рима. Их же не аз един благодарю, но и вся церкви языческия. Здесь (апостол) разумеет страннолюбие и вспомоществование деньгами и удивляется им в том, что они пролили кровь свою и отдали все имение на общую пользу. Видишь ли ты, что и немощь естества не воспрепятствовала благородным женщинам идти стезею добродетели? И вполне естественно, потому что во Христе Иисусе несть мужеский пол, ни женский (Гал. III, 28). И что сказал (апостол) о Фиве, тоже говорит и о Прискилле. Как о той сказано: cия заступница многим бысть и самому мне, так и об этой: не аз един благодарю, но и вся церкви языческия. И чтобы не подумали, что это сказано из лести, представляет других свидетелей, которые многочисленнее жен. И домашнюю их церковь. Они были настолько добродетельны, что обратили дом свой в церковь, так что все их домашние сделались верующими, и дом их был открыт для всех странных. (Апостол) не имел обыкновения без основания называть дома церквами, если в них не было большого благочестия и не был утвержден особенный страх Божий. Поэтому и коринфянам сказал: целуйте Акилу и Прискиллу с домашнею их церковию (1 Кор. XVI, 19), и об Онисиме он писал, говоря: Павел Филимону и Апфии возлюбленней и домашней твоей церкви (Фил. I, 2). Конечно, и в супружеской жизни можно быть достойным удивления и благородным. Вот и Акила с Прискиллою жили в супружестве и весьма просияли, хотя занятие их и было незамечательно: они делали палатки, однако же добродетель покрыла все и показала их светлее солнца. Ни ремесло, ни брачный союз не вредили им, но они явили такую любовь, какой требовал Христос, сказав: больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Иоан. XV, 13). Они исполнили то, что служит признаком Христова ученика, взяли крест и последовали за Христом, так как делавшие это для Павла тем более показывали такое же мужество для Христа. Пусть услышат это и богатые, и бедные. Если жившие трудами рук своих и управлявшие рабочим заведением показали столько щедрости, что сделались полезными для многих церквей, то какое извинение будут иметь богачи, презирающие нищих? Те в угождение Богу не пощадили своей крови, а ты бережешь и немногие монеты, часто презирая и собственную свою душу. Но, может быть, усердные к учителю не таковы были к ученикам? И этого нельзя сказать, ведь их благодарили, говорит (апостол), и церкви языческие. Хотя они были из иудеев, однако же веровали настолько искренно, что и язычникам служили со всем усердием. Такими и должны быть женщины, которым должно украшаться не плетением волос, или золотом, или драгоценною одеждою, но добрыми делами (1 Тим. II, 9, 10).

В самом деле, скажи мне, какая царица столько знаменита и так прославляется, как эта жена скинотворца? Она у всех на устах и так будет не десять и двадцать лет, но до пришествия Христова. И притом, все прославляют ее за то, что украшает ее более царской диадемы. Да и что более важно, что равняется с тем, чтобы быть заступницею Павла и с опасностями для себя спасать учителя вселенной? Рассуди, сколько было цариц и имена их преданы забвению, а имя жены скинотворца и ее мужа проносится повсюду, и сколько солнце освещает землю, столько слава ее обтекает во вселенной: и персы, и скифы, и фракиане, и живущие в отдаленных пределах земли прославляют и ублажают благочестивую жизнь этой женщины. Какое богатство, сколько диадем и царских багряниц ты с удовольствием отдал бы, чтобы только получить о себе такое свидетельство! Нельзя также сказать, чтобы они, подвергаясь опасностям и не щадя имущества, не радели и о проповеди. За это именно (апостол) и называет их сослужителями и споспешниками. Сосуд избрания не стыдится назвать женщину своею споспешницею, даже хвалится этим, потому что не смотрит на природу, а венчает добрую волю. Что равняется такому украшению? Где теперь ваше богатство, расточаемое повсюду? Что значат наряды? Где суетная слава? Рассмотри внимательнее убранство этой женщины, которым не тело облекается, но украшается душа, которое никогда не складывается и не хранится в ящике, но возлагается на небе.

4. Посмотри на их труд в проповеди, на их мученический венец, на их щедрость касательно имущества, на их любовь к Павлу, на их усердие ко Христу и сравни с этим себя, свое попечение о деньгах, свою привязанность к блудницам, свои распри за клочок сена, тогда увидишь, кто были они и кто ты. Или лучше, не только сравни, но и поревнуй женщине и, сложив с себя ношу травы (это твои драгоценные одежды), возьми небесное украшение и поучись у Прискиллы и Акилы, отчего они сделались такими. Отчего же? Они два года содержали у себя в доме Павла. А чего не могли произвести в душе их эти два года? Ты скажешь: что же мне делать, — у меня нет Павла? Если захочешь, то ты имеешь больше, нежели они. Не лицезрение Павла, а слова его сделали их таковыми. Итак, если тебе угодно, с тобою непрестанно готовы беседовать и Павел, и Петр, и Иоанн, и целый сонм пророков и апостолов. Возьми книги этих блаженных мужей, постоянно занимайся их писаниями, и они могут и тебя сделать подобным жене скинотворца. И что говорить о Павле? Если хочешь, будешь иметь у себя самого Владыку Павла, и Он будет с тобою беседовать языком Павла. И другой есть способ принять к себе Господа, — когда станешь принимать святых, служить верующим в Него. Тогда, и по отшествии их, у тебя останется много памятников благочестия. И стол, за которым питался святой, и стул, на котором он сидел, и ложе, на котором он возлежал, даже по удалении его способны привести в чувство умиления того, кто принимал его к себе. С каким, думаешь, умилением входила соманитянка в ту горницу, где жил Елисей, взирала на стол и на ложе, где спал этот святой муж? Какими благочестивыми чувствованиями воодушевлялась она при этом? А если бы этого не было, если бы она не получала от этого великой пользы, то не принесла бы в эту горницу мертвого сына. Если мы, по прошествии многого времени, приходя туда, где Павел жил, был связан, сидев и беседовал, окрыляемся мыслью и от видимых нами мест переносимся к представлению того самого времени, то что, естественно, происходило в душе тех, которые с благоговением принимали его в своем доме, когда события были еще очень свежи? Итак, зная это, будем принимать к себе святых, чтобы дом наш просиял и очистился от терний, чтобы жилище наше сделалось пристанью, будем принимать их и умывать им ноги. Ты не лучше, не благороднее и не богаче Сарры, хотя бы ты была и царицею. Она имела триста восемнадцать домочадцев, когда и двоих слуг иметь считалось богатством. И что я говорю о трехстах восемнадцати домочадцах? В семени и обетованиях она владела целою вселенною, имела супругом друга Божия, покровителем Самого Бога, а это больше всякого царства. Однако же при такой знаменитости и славе сама приготовляла тесто, исполняла все домашние дела и прислуживала гостям как рабыня. Ты не благороднее Авраама, а он исполнял дела слуг после своих знаменитых деяний, после побед, после чести, оказанной ему египетским царем, после того, как он отразил персидских царей и воздвиг себе замечательные памятники. Не смотри на то, что приходящие к тебе святые по наружности убоги и часто бывают бедны и покрыты рубищами, а помни сказанное Христом: понеже сотвористе единому сих меньших, Мне сотвористе (Mф. XXV, 40), и: да не презрите единаго от малых сих: яко ангели их на небесех выну видят лице Отца нашего небеснаго (Mф. XVIII, 10). Принимай с усердием тех, которые приносят тебе бесчисленные блага своими приветствиями мира. Вместе с Саррою приведи себе на память и Ревекку, которая, отвергнув всякую гордость, сама черпала воду, напоила и пригласила к себе в дом странника, а потому и получила великие награды за свое страннолюбие. Но ты, если захочешь, получишь еще большие. Тебе Бог даст в награду не только Сына, но и самое небо, небесные блага, избавление от геенны, прощение грехов. Велик, весьма велик плод страннолюбия. Так и Иофор, будучи даже иноплеменником, удостоился иметь зятем того, кто с такою властью повелевал морю, и такую добрую добычу для него уловили в свою сеть его дочери. И ты, размыслив об этом и представив в уме мужество и благочестие тех жен, постарайся попрать земную гордость, нарядные одежды, дорогие золотые украшения и благовония; отложив негу, роскошь и мерную поступь, обрати все свое попечение на душу и воспламени в сердце своем страсть к небесному. Если овладеет тобою эта любовь, ты увидишь нечистоту и гнусность настоящего и сама будешь смеяться над тем, что теперь удивляет тебя. Ведь женщине, украшенной духовными совершенствами, не свойственно домогаться таких смешных вещей. Потому, сбросив все то, что ставят себе в большую честь жены торгующих, а также занимающиеся пляской и музыкой, укрась себя благочестием, страннолюбием, попечением о святых, умилением, частыми молитвами. Это лучше золотых одежд, драгоценнее дорогих камней и запястий, это и перед людьми делает почтенными, и у Бога приносит тебе великую награду. Это украшение церкви, а то — театра, это достойно неба, а то — коней и мулов; в те убранства облекаются и мертвые тела, а это сияет только в доброй душе, в которой живет Христос. Итак, станем приобретать себе такое украшение, чтобы и нас везде прославляли, и мы угодили Христу во веки веков. Аминь.