Желание добра

В конце 80-х годов прошедшего века в молодежной среде был необычайно популярен поэт и певец Виктор Цой. Как это нередко случалось с талантливыми поэтами, он ушел из жизни рано и трагически, но сказать успел немало. Среди многих на редкость емких строк есть и такие:

А мне приснилось: миром правит любовь.

А мне приснилось: миром правит мечта,

И над этим прекрасно горит звезда.

Я проснулся и понял — беда.

Как точно сказано! Ведь нам всем хочется, чтобы миром правила любовь. Но, увы, в лучшем случае подобное может лишь присниться. И хотя всем известно, что в реальной жизни все иначе, люди не перестают видеть сны о том, что миром правит любовь. Откуда это в нас?

Евангелие в своем письменном изложении — невелико. Однако обо всем главном в нем сказано. Кто и что правит миром? Что имеет место в действительности, а что иллюзорно? Что является важнейшим в жизни и должно определять собой все вокруг? Эти вопросы не могли быть упущены. В Евангелии от Матфея, главе 22, в стихах с 34 по 40, помещен один из самых известных диалогов Библии. Прочитаем этот отрывок: «А фарисеи, услышав, что Он привел саддукеев в молчание, собрались вместе. И один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим — сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя»; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

Христос показывает здесь, что людьми и их миром должна править любовь. И таков был изначальный замысел Божий о человеке. Об этом же Господь говорил еще во времена Моисея. Но одно дело — говорить об этом, а другое — воплотить. Люди привыкли к тому, что слова и дела чаще расходятся между собой, чем сходятся. Для нас разрыв между словами и делами вполне естественен. Богу это не свойственно. Сын Божий пришел, чтобы одновременно и произнести заповедь, и исполнить ее. Этим Он разительно отличается от нас, и за это мы Его любим. Господь явил заповедь о любви совершенным образом и положил новое начало нашему миру в Себе Самом, миру, в котором правит любовь. Как же нам приобщиться к этому миру во Христе?

В приведенном выше ответе Иисуса есть два слова, на которых мы задержим свое внимание. Назвав первую и наибольшую заповедь, Христос говорит о следующей: «вторая же подобная ей». Что значит «подобная»? На языке Нового Завета это слово (греческое «хомойа») означает нечто совершенно такой же природы, одной природы, общего происхождения.

Это настолько важно, что апостол Иоанн видит здесь основание для своего апостольского обращения к нам: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4:20, 21).

Перед нами две заповеди, имеющие одну природу. То есть свое отношение к Богу можно смело проверять своим отношением к ближнему. И при этом мы не ошибемся, если, конечно, измеряем не чье-то, а именно свое отношение. О невидимой любви к Невидимому Богу мы узнаем из видимого отношения к ближнему, к брату или сестре по вере, а порой и из отношения к человеку неверующему.

Следует отметить, что в единстве двух заповедей наибольшая та, которая менее заметна, менее очевидна. Таким образом, Христос учит не просто доброму человеческому отношению к окружающим. Он говорит о незримой взаимосвязи доброго отношения к людям с Божественным истоком этого отношения: «любящий Бога любит и брата». «Вторая» заповедь едина по природе с «наибольшей». Отношение к ближнему начинается с отношения к Богу. Ибо Господь Бог есть, если можно так сказать, «ближайший ближний» каждому из нас. И если сердце, душа и ум питаются общением с невидимым источником добра, то тогда сам человек превращается в видимый источник доброго отношения к окружающим. Любовь к Богу и любовь к ближнему едины по своему происхождению. Конечно, это идеал жизни в вере. Но не к нему ли мы все призваны стремиться? И не является ли этот идеал сутью устремлений христианской жизни?

Теперь сосредоточимся на еще одном замечательном слове Христа, которое сохранил для нас евангелист Матфей. Это слово «утверждается». Господь говорит: «на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». «Утверждается» — так переведено греческое слово «крематай», которое, кроме того, имеет значение и «висеть». Иными словами, весь закон и писания пророков как бы «висят» на этих двух единосущных заповедях.

С вами когда-нибудь случалось нечто похожее? Скажем, пришли вы в школу, музей или еще куда-нибудь, где при входе нужно сдавать одежду в гардероб. Вы снимаете свой светлый плащ и вешаете его на крючок. И вдруг петелька, на которой он должен был благополучно висеть, обрывается, и ваш светлый плащ падает на пол, который явно не сверкает чистотой. Вы подхватываете его с пола, отряхиваете и, конечно, понимаете, что вернуть первоначальную чистоту будет нелегко, если вообще возможно.

Именно такой «крошечной петелькой» является заповедь Христа о любви к Богу и ближнему. Наличие этой петельки сохраняет чистоту подлинной религии, чистоту человеческого характера и христианской веры. На этой петельке все держится. И если она обрывается, если любовь к Богу и ближнему «обрывается», то все, что мы соблюдаем, все, чего мы достигли, и все, что мы есть, превращается в запачканную одежду. И возможно ли когда-либо вернуть ей чистоту?

«Возлюби Господа Бога… и ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях «держится» весь закон и пророки».

Отсутствие главного тревожит Бога. Вот почему в писаниях древних пророков мы не раз находим резкое осуждение религии древнего Израиля. Пророки, безусловно, всегда осуждали ложные религии язычников. Но с особенным пристрастием они порицали приверженцев истинного вероисповедания. Исайя и Иеремия не раз говорят о крайнем возмущении Бога тем бесчувствием друг ко другу, которое воцарилось в народе. Пророки говорят своим единоверцам, что при отсутствии главного Богу ненавистны все их жертвы и курения, приношения различных даров и денег, соблюдение особых дней и религиозных праздников. Амос включает в этот пугающий список музыку, пение и приношение десятин «хоть через каждые три дня» (см. Ам. 4; Иер. 6; Ис. 1). Сюда же можно было бы отнести и «духовные» беседы и проповеди. Оказывается, все это может стать огорчением для Бога и стыдом для нас, если утеряно главное и наибольшее. Оказывается, весь закон и пророки держатся на чем-то очень хрупком и бесконечно важном.

«.. .Спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите — и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, — как снег убелю; если будут красны, как пурпур, — как волну убелю» (Ис. 1:17, 18).

«Я все прощу вам, — как бы говорит Господь, — только научитесь делать добро» (Ис. 1:17).

Никому из нас не понравится носить запачканную одежду. И столь же нехорошо предлагать ее кому-то из ближних. В связи с этим позвольте провести еще одну аналогию. Почувствовав приближение холодов, мы решили купить новую, дорогую, теплую куртку. Вскоре мы нашли желаемое. Она нам так понравилась, что мы даже не разглядели ее как следует. Пришли домой счастливые, а к вечеру обнаружилось, что петельки нет, не пришили ее, и повесить вещь не за что. Мы досадуем на это явное неудобство и недостаток.

Теперь представим другую ситуацию. Мы решили поделиться своей верой с кем-то из окружающих. Мы объяснили им многое из закона и растолковали многие пророчества. Слушатели охотно приняли стройную и истинную систему принципов и даже обучились самостоятельно излагать учение. А к вечеру обнаружилось, что они так и не узнали, как любить Бога и ближних, как ладить с ближними и желать им добра. Это значит, что главное было упущено, то, без чего все остальное может абсолютно потерять свой смысл.

Что же это такое, любовь к Богу и ближнему? Можно ли ее передать или объяснить словами? Попытаться, конечно, можно, а вот исчерпать — вряд ли. Да и попытка может состояться лишь как прикосновение к одной из многочисленных граней этого небесного чувства. И сейчас мы попытаемся прикоснуться к одной такой грани. Ее можно обозначить всего лишь двумя словами: желание добра. Любовь к Богу и ближнему подразумевает желание добра. Когда о ком-то говорят, как об очень доброжелательном человеке, тогда хотят подчеркнуть его любовь к ближним. Более того, согласно логике апостола Иоанна, это и есть описание любви к Богу.

Давайте теперь зададимся несколько неожиданным вопросом. Где в Библии впервые встречается слово «грех»? В книге Бытие, главе 4, стихе 7. Там речь идет о грехе Каина против собственного брата Авеля.

Почему же мы решили отыскать в Библии первое использование слова «грех»? Потому что грех представляет собой некую противоположность любви. В связи с чем Бог говорит Каину о грехе? Очевидно, в связи с решающим столкновением в нем двух желаний: поступить по-доброму или причинить зло.

У Адама и Евы родилось двое сыновей — Каин и Авель. Оба совершили религиозное приношение Господу Богу. Но Каин сделал это не так, как ожидалось, хотя и знал, как следовало поступить. Бог напоминает ему об этом. О дальнейшем развитии событий читаем в Писании: «Спустя несколько времени Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лицо его. И сказал Господь Каину: почему ты огорчился? и отчего поникло лицо твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4:3-7).

Каин еще не совершил греха, то есть своего ужасного поступка. Авель еще жив и радуется тому, что его дары были угодны Богу. Убийство Авеля еще не произошло, а Господь уже предупреждает Каина о надвигающемся грехе: «У дверей грех лежит; он влечет тебя к себе…»

Господь видит, как столкнулись противоречивые желания в сердце Каина. И словом Своим Бог как бы ставит Каина перед зеркалом. В этом зеркале видны и сердце, и приоткрытая дверь, и что-то темное рядом с дверью — это грех, который так притягивает бедного Каина. Грех в его сердце сталкивается с любовью и вытесняет ее. Желание добра брату своему выталкивается прочь за двери, и в сердце уже хозяйничает желание зла. Этому поступку предшествовала борьба желаний, но исход ее был предрешен. Ведь Каин зол на Бога и теперь с легкостью желает зла своему брату. Он только что нарушил наибольшую заповедь и теперь может легко нарушить вторую, подобную ей. Он уступает господство над дверью своего сердца, и в душу врывается черный поток. Каин убивает Авеля. Неприязнь к Богу и ненависть к брату — это зло одной природы, и оно всегда действует в такой связке. Убийство Авеля стало первой раной на теле Христовом. Можно даже сказать, что распятие началось там, в поле, недалеко от Эдемского сада. И поныне распятие может вновь повторяться, когда в наших сердцах вскипает ярость к ближним.

Итак, злость на ближнего и недовольство Создателем — это грехи одной природы. Очень часто так бывает, что, когда нас начинает раздражать Бог, нас вскоре будут возмущать и ближние, и наоборот, сначала нас раздражают ближние, а затем мы отстраняемся от Творца. Когда грех устремляется в наши двери, Господь призывает нас оберегать вход в свое сердце, противостоять дьяволу, сопротивляться недоброжелательству.

Способность любить или, как мы сказали иначе, желание добра всегда требует от человека усилий. И апостол Павел как никто другой понимал это. Ведь некогда он сам с одобрением относился к убийству и всякого рода насилию. Недоброжелательность к людям гуляла в нем, входя через двери, окна, кровлю его сердца. Встреча же со Христом показала, что дом его души лежит в руинах, которые надлежит восстановить. И здесь вчерашнего Савла, волевого и упорного, поджидало потрясающее открытие, отголоски которого мы и поныне находим в 7-й главе Послания к римлянам: «…Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу» (ст. 18).

Как это знакомо нам, не правда ли? Между желанием совершить добро и действием в этом направлении обнаруживается порой значительный разрыв.

«Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (ст. 19).

Желание добра всегда требует от нас усилий.

«Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий… и делающий меня пленником закона греховного…» (Рим. 7:22, 23).

Далее мы находим горестный риторический вопрос и счастливый на него ответ: «Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 7:24, 25).

Переживания апостола близки и понятны каждому из нас. Разве не то же самое переживали в жизни и мы? Ведь мы также испытывали горечь, не испытывая в душе желания добра. А когда оно приходило, ощущали бессилие, а то и внутреннее сопротивление для его воплощения. И не найти нам другого выхода и решения, кроме как согласиться с апостолом Павлом и присоединиться к его восхищению и благодарности. Только Христос силен наполнять нас желанием добра, превращать его в поступки и завоевывать этим желанием окружающий мир. Завоевывать бескровно, исполняясь доброжелательности и передавая ее другим.

Почему же апостол видит в Сыне Божьем Своего Избавителя? Почему именно Христос так влечет к желанию добра?

В одном старом христианском гимне есть такие слова: «Взойдем на Голгофу, мой брат…» Взойдем мысленно и мы и присмотримся к происходящему.

Бог, Которого мы призваны любить, распят на позорном кресте, как разбойник. И что же мы слышим в ответ из Его уст? Грозные упреки? Нет. Он желает добра своим мучителям. Он просит Отца об их прощении и даже находит им оправдание: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34). Он продолжает любить Своих страшных ближних даже в столь темный час. Иисус умер любя. И в третий день, воскреснув, Он остался таким же сильным и любящим. В Нем все было как обычно, и это снова казалось таким непривычным, радостным и красивым.

Позже, потрясенный всем случившимся, апостол Петр обратится к жителям Иерусалима и скажет: «Бог отцов наших воскресил Иисуса, Которого вы умертвили, повесив на древе» (Деян. 5:30).

«Повесив» — это то же самое греческое слово «утверждается», которое мы уже упоминали. Вот на чем держатся весь закон и пророки.

Мессия, Спаситель «утверждает» наше спасение на кресте. Он спасает нас от неспособности желать добра. На кресте «висит» Тот, на Ком держится в истинной религии все. Без Него все в религии превращается лишь в запачканную одежду.

«Мы издавна грешили; и как же мы будем спасены? Все мы сделались как нечистый, и вся праведность наша как запачканная одежда; и все мы поблекли, как лист, и беззакония наши, как ветер, уносят нас. Но ныне, Господи, Ты — Отец наш» (Ис. 64:5, 6, 8).

Распятый Христос сохраняет чистыми одежды праведности всякого верующего в Него, каждого с усердием стремящегося соблюсти первую и наибольшую заповедь, а также вторую, подобную ей. Любить Бога и ближнего, как самого себя, всегда желать добра-только на этом держатся весь закон, писания пророков и Евангелие. Каждый из нас, всячески стремясь жить по этим великим заповедям, уже сегодня может ощутить радость новой жизни.

Может быть, и вам однажды приснилось, что миром правит любовь?

Христос воскрес, и верующие в Него воскресают духом, а это значит, что к власти приходит любовь. Вскоре Господь вновь придет на нашу землю. И это означает, что приближается день, когда не во сне, а наяву миром начнет воистину править любовь, желание добра.

16 ноября 2001

* * *

Одна есть в мире красота.

Не красота богов Эллады,

И не влюбленная мечта,

Не гор тяжелые громады,

И не моря, не водопады,

Не взоров женских чистота.

Одна есть в мире красота —

Любви, печали, отреченья

И добровольного мученья

За нас распятого Христа.

К.Д. Бальмонт (1867-1942)