4. Искусство и наука экспозиционной проповеди

Средство от многих болезней, поразивших церкви и семинарии наших дней, нужно искать в верном изложении Божьего Слова. Верность в этой области — залог смягчения самых острых проблем, которые сегодня переживают церковь и общество.

Экспозиционная проповедь как решение проблемы

Многие проповедники и преподаватели утверждают, что их проповеди или преподавание могут быть названы экспозиционными (от англ. exposition — «объяснение, толкование», прим. пер.), но это не всегда так. Понятие экспозиционной проповеди включает в себя гораздо больше, чем простое использование библейского отрывка в качестве трамплина или ориентира, что лучше было бы назвать тематическим посланием. В действительности, наши проповедь и преподавание в настоящий момент настолько слабы именно из-за недостатка истинного библейского толкования.

Что же такое экспозиционная проповедь? Экспозиционная проповедь или урок берёт минимальную часть целого раздела (сцена в повествовании или строфа в поэзии) и позволяет самому библейскому тексту определять форму и содержание послания или урока.[38]

Причина такого ограничения очень важна. Очень легко попасть в западню, наливая то, что мы уже знаем о благодати Божьей, в разные сосуды, изготовленные из различных стихов Писания, и не давая возможности каждому тексту сначала сказать нам то, что он хочет сказать. Помимо того, что все проповеди будут повторять друг друга, проповедник теряет возможность расти и развиваться в новых областях. Способность осваивать новое становится ещё более важной, когда проповедник или преподаватель переходит к изучению новой книги Библии, особенно если он обращается к Ветхому Завету.

В защиту экспозиционной проповеди говорит тот факт, что она является древнейшим стилем проповеди. Изучаем ли мы свидетельства Кумранской общины — свитки Мёртвого моря, учение раввинов раннехристианского периода или обращаемся к современным проповедникам, таким, как Дональд Грей Барнхаус или Джон Стотт, всех их объединяет толкование Писания. По наблюдению Роланда Аллена, разница между тематической проповедью и проповедью, которая объясняет, толкует Писание (то есть проповедью экспозиционной), состоит в том, что последняя от начала до конца сосредоточена на выбранном библейском тексте.[39] Стимулом к созданию экспозиционной проповеди является не человеческая нужда и проблема, экспозиционная проповедь изначально движется в противоположном направлении и рождается из толкования библейского текста. Толкование начинается с библейского текста и твёрдо придерживается его в течение всей проповеди или урока.

Но насколько эффективна подобная стратегия при возвещении и разъяснении Ветхого Завета? Не создаёт ли она почти непреодолимые проблемы для современного оратора и его аудитории? Это одна из главных причин, почему совсем не многие преподаватели и пасторы предпочитают толкование, особенно когда решаются обратиться к Ветхому Завету.

Какую призму мы будем использовать при чтении Ветхого Завета?

Сидней Грейданус в своей книге «Проповедуя о Христе по Ветхому Завету» указывал на семь методов, которые помогают подготовить проповедь о Христе по Ветхому Завету: искупительно-историческая прогрессия (the redemptive-historical progression); метод, изучающий исполнение обетований (the promise-fulfillment method); типология, аналогия, метод продолжающейся темы (the longitudinal theme method); метод противопоставления (the contrast method); изучение новозаветных ссылок (the New Testament reference way).[40]

Но Грейданус предельно ясно говорит о том, что целью проповеди по Ветхому Завету является не проповедь Христа отдельно от «всей воли Божьей». Вместо этого, настаивает он, задача проповедника состоит в том, чтобы «рассматривать всю волю Божью, со всем учением, законом, пророчествами и видениями в свете Иисуса Христа».[41] Далее он добавляет одно важное уточнение:

Также несомненным является то, что мы не должны вычитывать воплощенного Христа в текстах Ветхого Завета, это было бы эйзегезой, но нам следует стремиться к тому, чтобы обоснованно проповедовать Христа из Ветхого Завета в контексте Нового Завета.[42]

Здесь Грейданус поставил задачу наиболее точно. Библию следует читать с начала до конца, но не наоборот. Чтение в обратном направлении делает Библию однообразной, поскольку любое упоминание какой-либо темы требует рассмотрения полного учения Писания, чтобы можно было толковать все составляющие этой темы, которые появлялись по мере её развития. Далее в этой главе мы поговорим об этом подробнее, а сейчас давайте продолжим обсуждение первого вопроса.

Итак, сквозь какую призму мы преподаём «всю волю Божью» из Ветхого Завета? Позволит ли нам какой-нибудь из семи методов (или каждый из семи), обсуждаемых Грейданусом, проникнуть в суть Ветхого Завета?

Отправной точкой для нас должно стать ясное, естественное, первоначальное, историческое значение отрывка. Если мы когда-либо откажемся от этой отправной точки, мы лишимся всякой надежды достичь согласия относительно значения текста.

Где я найду ясное значение отрывка?

Единственным верным началом этого пути, в таком случае, является человеческий автор, который утверждал, что получил значение, которое передаёт нам, пребывая на небесном совете у Бога. Мы не пытаемся, однако, полностью разобраться в душевном состояния автора или чём-либо подобном. Скорее, мы пытаемся понять использование человеческим автором слов в контексте его жизни и эпохи, литературных жанров и богословских данных.

Гордон Фи и Дуглас Стюарт в книге «Как читать Библию и видеть всю её ценность»[43] утверждают:

Единственный верный контроль герменевтики должен заключаться в первоначальном значении библейского текста… В отличие от… субъективизма, мы настаиваем на том, что первоначальное значение текста — насколько в наших силах понять его — является объективной точкой отсчёта и контроля.

Относительно исторических данных текста, сначала мы должны задать вопрос: что имел в виду автор? Как, в терминах присущего именно ему употребления слов, слушатели понимали слова, которые он говорил или писал? Как понимание исторического, социального и географического контекста, а также цели, которую ставил перед собой автор, помогает нам понять его послание?

В прошлом этот подход был известен как грамматико-историческое толкование текста. Термин «грамматико-историческое толкование» впервые был употреблён Карлом А. Кайлем.[44] Термин «грамматический», однако, может сегодня ввести нас в заблуждение, так как обычно под ним мы понимаем порядок слов в предложении и его строение. Но Кайль использовал данный термин не в этом смысле. Он имел в виду греческое слово грамма, которое почти соответствует понятию «буквальный». Для Кайля грамматический смысл — это то, что мы могли бы назвать простым, прямым, очевидным, обычным, естественным, или буквальным, смыслом фраз и предложений.

Используя термин «исторический», Кайль имел в виду, что толкователь должен рассматривать слова относительно времени, обстоятельств, событий и действующих лиц того исторического периода, в котором писал автор. Таким образом, основной целью для Кайля, равно как и для нас, было обнаружение usus loquendi (лат. «словоупотребление»; прим. перев.), то есть характерного для этого автора употребления слов, и/или общепринятого значения во времена, когда он писал.[45]

Влияет ли литературная форма отрывка на его значение?

Чтобы ещё больше сузить границы возможных авторских значений текста, мы должны задать вопрос: каким образом текст приобретает своё значение? Другими словами, какой жанр или литературную форму использовал автор? Использовал ли он описательную прозу, рассказ (повествование), прославление, плач, пророчество или притчи, чтобы оформить свои идеи? Каждая из этих форм предполагает разные стратегии толкования. В последующих главах мы рассмотрим каждую из стратегий.

Очерк Рональда Аллена под названием «Проповедуя по-библейски»[46] был, возможно, одной из первых работ, обративших наше внимание на то, как форма или литературный жанр библейского отрывка должны отображаться в проповеди. Вдруг стало ясно, что большинство из нас автоматически меняет правила истолкования, читая газету и двигаясь от редакционной полосы к рекламе, потом к комиксам и письмам редактору. Каждый жанр в газете имеет свой собственный набор принципов, который необходим нам, когда мы имеем дело с текстом. Подобным образом, при чтении Библии мы должны сразу реагировать на перемену литературного жанра.

Каждый жанр заключает в себе отличительные характеристики, уникальные именно для этой литературной формы. Каждая литературная форма особым образом воздействует на читателя или слушателя, тем самым предупреждая о наличии ряда определённых условий, необходимых для верного толкования данной формы. Притчи не должны читаться так же, как псалмы плача или хвалебные гимны. Также и апокалиптический жанр нельзя толковать так, как повествовательный жанр или чудеса. Обсуждением этих различий мы и займёмся в следующих главах.

Что обеспечивает единство экспозиционной проповеди?

Экспозиционная проповедь — это не просто скрупулёзный анализ еврейских, греческих или арамейских слов, исследование фраз и ознакомление слушателей с различными географическими, историческими и археологическими деталями библейского текста К сожалению, студенты слишком часто путают толкование Писания с тем, что они делали на занятиях по экзегезе в семинарии. Такому подходу обычно недостаёт принципа единства и объединяющей темы, которая находится в самом тексте.

Даже после того, как мы определили, что означал отрывок и как его значение было передано в те время и сегодня, остаётся вопрос: существует ли другая призма, которую мы должны использовать, чтобы увидеть текст ещё более чётко?

Да, есть и другая призма, сквозь которую мы можем смотреть на текст. Прежде всего, нам не следует рассматривать слова или предложения таким образом, будто они существуют сами по себе и значение каждого из них изолировано от значения других слов и предложений. Несмотря на то, что эти слова представляют Божью истину, мы не можем дробить эти предложения, отделять друг от друга слова или рассматривать их как нечто таинственное, вкладывая в них глубокий богословский смысл, привнесённый из других частей Писания. Поэтому я предлагаю несколько простых шагов, которые помогут нам пройти путь от понимания того, что текст означал, до применения того, что он значит для нас сегодня.

Определите границы перикопы

Слова принадлежат предложениям, предложения обычно принадлежат абзацам, сценам (эпизодам), строфам или более крупным разделам внутри грамматики жанра. Вот почему я настаиваю на том, что хорошая экспозиционная проповедь никогда не строится на отрывке, который представляет собой нечто меньшее, чем весь абзац или его эквивалент в других жанрах (сцена, строфа и т. д.). Причина проста: только целый абзац или его эквивалент полностью содержит в себе идею или цель текста. Более мелкое дробление текста приводит тому, что мы обращаемся с ним, как нам заблагорассудится, извлекая из него лишь то, что хотим.

Поэтому мы должны правильно определить границы перикопы. Перикопа (от греч. перикопто — обрезаю вокруг; прим. пер.) — это целостный по смыслу отрывок — эпизод в повествовании или поэтический отрывок, — все части которого (абзац, сцена, строфа) играют свою роль в раскрытии смысла. Нам следует определить, какой вклад в общую или объединяющую идею вносит каждый абзац, сцена или строфа, чтобы отрывок теста (перикопа) был целостным и завершённым. Иногда перикопа охватывает всю главу в Библии, в других же случаях она ограничена только частью главы или абзацем.[47]

Таким образом, опорой для проповеди является значение текста, которое, прежде всего, было вложено в него автором. Это значение было выражено посредством определённого литературного жанра, который является оболочкой для послания, содержащегося в тексте. Наконец, данное значение текста ограничено пределами выбранного отрывка или перикопы, которые связывают части книги в одно целое.

Определите центральную точку отрывка

Теперь мы должны найти центральную точку перикопы, то есть саму суть отрывка. Центральная точка находится там, где тема или точка зрения отрывка выражена наиболее полно. Это может быть краткое утверждение, отдельный стих, иногда полное предложение.

Центральная точка предоставляет нам один из ключевых компонентов экспозиционной проповеди — «объединяющую тему», общую для текста и для проповеди. В этой точке заключён весь смысл, или то, что Хэддон Робинсон называет «Большой идеей», библейского текста, и проповедь может быть сведена к одному утверждению или сообщению темы. Это то, что придаёт посланию последовательность и предотвращает блуждание по библейскому отрывку наугад с несвязными с ним темами и идеями. Говоря кратко, название или тема нашего послания находится в этой центральной точке, служащей объединяющим фактором для проповеди. Эта точка должна одновременно присутствовать в изучаемом библейском тексте и быть основной темой или предметом нашего послания.

Такое ограничение очень важно. Слишком легко попасть в ловушку, когда мы наделяем разные стихи Писания определённым смыслом, исходя из того, что мы уже знаем, и не позволяя каждому тексту сначала сказать нам то, что он в действительности хочет сказать.

Мы уже обращались к утверждению Рональда Аллена[48] о том, что экспозиционную проповедь от тематической отличает то, что первая привязана к определённому библейскому тексту от начала до конца. Определение центральной точки отрывка позволит проповеди и проповеднику оставаться сфокусированными на истинной теме, присутствующей в слове Божьем. Теперь у нас есть название или тема нашего толкования и проповеди.

Найдите гомилетическое ключевое слово

Гомилетическое ключевое слово для исследуемого отрывка может быть определено путём тщательного изучения всех слов-связок и переходных слов (союзов, предлогов и даже наречий), которые появляются в перикопе с некоторой частотой. Но что для этого нужно сделать?

Прежде всего, гомилетическое ключевое слово должно называть то, что было найдено в каждом абзаце или его литературном эквиваленте. То есть мы должны использовать имя существительное, чтобы отобразить взаимосвязи, которые наблюдаем в отрывке. Но мы не можем выбрать любое слово; нам следует использовать абстрактное имя существительное, ведь мы хотим изложить то, о чём сказано в отрывке, в форме принципа, который можно применить в любое время и в любом месте. И поскольку обычно мы ищем более одного принципа, лучше всего использовать абстрактное имя существительное во множественном числе, что позволяет выстроить все главные пункты проповеди в понятное, логическое разъяснение того названия или темы, которую мы определили как центральную точку (фокус) текста Писания.

Сначала посмотрите, содержит ли изучаемый отрывок повторяющиеся слова-связки или переходные слова. Например, ряд из «если» даёт нам гомилетическое ключевое слово «условия», повторение слова «потому что» — ключевое слово «причины», повторяющаяся фраза «с того времени» даёт ключевое слово «отступления».

Ещё один метод заключается в том, чтобы повторить название или тему отрывка и затем задать вопрос: что об этом сказано в тексте? Нужно расположить названия/темы каждого абзаца (сцены, строфы) так, чтобы можно было проследить развитие тем или их связь при движении от начала до конца перикопы. После того, как вы выписали название темы (одним предложением) каждого абзаца (сцены, строфы), задайте вопрос: какое действие их объединяет? Все ли абзацы помогают полностью раскрыть тему? Предлагают ли нам данные абзацы принципы и истины для назидания? Если Вы затрудняетесь ответить на эти вопросы, приступайте к следующему этапу.

Найдите вопросительные слова

Существует шесть вопросительных слов, которые часто помогают нам понять, как связаны абзацы в перикопе: кто? что? почему? где? когда? как? Итак, я могу повторить название или тему моего послания и задать вопрос о том, какое из этих шести вопросительных слов объединяет все пункты вокруг главного утверждения, то есть вокруг центральной точки.

«Кто?» указывает на людей, «что?» указывает на истины и тому подобное, «почему?» — на причины, «где?» — на место, «когда?» говорит о времени или определённой ситуации, «как?» — о способе.

Эти шесть вопросительных слов помогают проповеднику определить организационный центр отрывка. Разумеется, существуют и другие виды вопросов, которые мы можем задавать, исследуя единство текста. Но использование именно этих шести является самым простым и удобным способом для начинающих. Говорится ли в тексте о ком-либо или о чём-либо, о времени, о каком-либо месте или текст больше сфокусирован на «почему» или «как»?

Назовите главные пункты так, чтобы они звучали актуально

Теперь, когда определены название или тема и всё послание связано с абстрактным именем существительным во множественном числе, время перейти к составлению плана вашего послания. Здесь проповедника поджидает искушение оставить текст в «одеждах» первого века или дохристианской эры. Но это именно то, что создало для экспозиционной проповеди плохую репутацию, репутацию проповеди такой сухой, каким может быть неинтересный урок истории, или такой скучной, как рассказ о чужой родне!

Существует несколько советов, которые, если следовать им в точности, могут помочь проповеднику в данной ситуации. Во-первых, избегайте в плане проповеди использования имён собственных, за исключением имён Бога. Это значит, что в плане не должны упоминаться ни имена библейских героев, ни названия городов и территорий, ни народы, так как это сразу привязывает план проповеди к определённой дате и не позволяет посланию быть понятным словом для современных слушателей.

Во-вторых, никогда не используйте в плане проповеди глаголы в прошедшем времени. Это ещё один камень преткновения, который заставляет нас больше думать о времени «тому назад», чем о времени, в котором мы живём.

В-третьих, мы не должны использовать местоимения 3-его лица (они, им, их, ими, он, она и даже тот и те), так как эти местоимения ставят слушателя в позицию наблюдателя со стороны, цель которого просто послушать.

С другой стороны, в план проповеди нам следует включать Божье имя. Фактически, всякий раз, когда мы оказываемся неспособными определить, о чём должна быть проповедь по данному отрывку, мы не ошибёмся, если сделаем фокусом проповеди Бога, Его действия и требования. Но если мы используем в плане проповеди такие имена, как Израиль, Моисей, Исаия или Давид, они указывают на то, что мы читаем дохристианскую проповедь, а не обращаемся к людям 21 века.

Вместо глаголов в прошедшем времени, нам следует употреблять повелительное наклонение или настоящее время глаголов. Фактически, если мы хотим общаться с современной аудиторией, мы можем использовать любую другую форму глагола, но никак не прошедшее время.

В заключение, предостерегая проповедников от использования местоимений 3-его лица, я советую использовать в главных пунктах нашей проповеди местоимения 1-го лица (мы, нас, нам, наш, наши). Конечно, также можно использовать и местоимения 2-го лица, но я нахожу, что более смиренным и более приличествующим служению проповедника способом общения является отождествление себя с теми, кому мы проповедуем; в ином случае, мы сваливаем на слушателей предписания и запреты, как будто мы с Богом находимся на небесах и требуем, чтобы они изменялись в свете того, что было сказано (в отличие от нас с Богом). Итак, используйте местоимения 1-го лица множественного числа: «Давайте мы, братья, будем/сделаем», «это наш труд, братья» и так далее.

Завершите проповедь финальным обращением

Часто мы слишком спешно заканчиваем объяснение, в результате чего окончание проповеди становится просто кратким заключением наших основных пунктов. Ещё хуже, если в конце проповеди мы предлагаем помолиться и в молитве повторяем все пункты, по всей видимости, давая Господу время хорошо их усвоить, ведь именно Ему мы сейчас возносим молитву!

Гораздо лучше усердно работать, чтобы понять, к каким решительным действиям призывает нас Дух Святой, основываясь на истине, которую мы проповедуем. Для большинства из нас это не просто. Может понадобиться от 45 минут до полутора часов кропотливой подготовки, чтобы решить, каким должен быть наш призыв, обращённый к общине, чтобы слушатели изменили свои поступки и откликнулись на призыв, конкретного текста Писания делать то, о чём он говорит, и быть такими, какими он говорит нам быть. Я часто молюсь об этом аспекте во время подготовки проповеди или с волнением слушаю «Мессию» Генделя, чтобы пункты моего плана стали призывом к действию, как это и должно быть, если я хочу оставаться верным тексту.

Таким образом, заключение — одна из самых необходимых частей нашего послания. Я должен подготовить царский (т. е. Божественный) призыв к конкретным и немедленным действиям. Также должно звучать наше обращение к Богу с просьбой изменить нас в свете чистоты Его слова. Но здесь нужно сделать предупреждение: я должен призывать к тем действиям, которые основаны исключительно на том, чему научил нас данный отрывок. Слишком часто мы делаем призывы, к действиям, которые верны в общем, о которых говорится в сотнях других мест Писания — но только не в том, которое мы только что изучали. Внимательно следите за тем, чтобы призыв вытекал из текста.

Еще одно предупреждение: евангельские христиане, в частности, известны тем, что часто ограничивают своё послание познавательным уровнем. Мы часто думаем, что сделали свою работу, когда просим Божьих людей «подумать об этом», «поверить этому», «помнить это». Но однажды я был поражён мыслью о том, что и веельзевул мог бы ответить на мои проповеди таким образом, если это будет всё, к чему я призываю людей. Дьявол знает обо всём этом и даже больше. Он знает, что то, о чём мы говорим, является истиной, он просто не поступает в соответствии с этими утверждениями. Итак, мы должны призывать к действию. Возможно, в этом кроется причина того, почему до 30 % американцев говорят, что рождены свыше или, по крайней мере, имеют некоторый опыт общения с Богом, а мы видим, как невелико христианское влияние на культуру. Может быть, их «вера» слишком интеллектуальна, не воплощается в действия и не отражается в перемене жизни или поступков.

Заключение

Экспозиционная проповедь — это не один из дополнительных предметов роскоши в служении проповедника. Фактически, по недавним опросам, она остаётся одним из наиболее требуемых навыков среди пасторов. Серьёзность сегодняшней ситуации и авторитет Божьего Слова требуют, чтобы мы стремились со всем усердием развить эти навыки в своём служении, если нам надлежит ещё раз осознать, какой Бог задумал церковь.